- Ух ты! Ну ты даешь!

Под аплодисменты и восторженные крики окружающих Хоро, на которой теперь красовалось одеяние городской девушки, поставила деревянную пивную кружку на стол.

От уголков ее рта росла борода белой пены, делая Хоро чем-то похожей на святого отшельника. Поставив кружку на стол, Хоро не выпустила ее из руки, всем видом показывая: «Еще».

Веселящиеся посетители трактира один за другим вылили содержимое своих кружек в кружку Хоро, вновь наполнив ее до краев.

В один прекрасный день в трактир заявились двое загадочных посетителей. Кто они такие, осталось загадкой; однако они не только щедро угостили пивом всех находившихся в трактире, но и сами пили обильно. Немудрено, что селяне приняли их с радостью.

К тому же один из этих посетителей оказался привлекательной юной женщиной. Как же еще могли реагировать завсегдатаи трактира? Естественно, общее настроение было веселей некуда.

- Вот смотри – если ты уступишь этой твоей спутнице, как ты сможешь называться мужчиной? Не сдавайся, пей еще!

При виде того, как Хоро бесшабашно опустошает кружку за кружкой, естественно, посетители начали подзуживать и Лоуренса. Но Лоуренсу, в отличие от Хоро, предстояло собирать здесь сведения.

Он не мог позволить себе упиться до беспамятства лишь потому, что его на это подначивали.

Чтобы не испортить общее настроение, Лоуренс пил, но немного, и при этом закусывал щедро расставленной на столе едой. Одновременно он завел непринужденную беседу с другими посетителями.

- Мм, какое замечательное пиво. Здесь его что, с каким-то секретом готовят? Как-то по-особому варят? – поинтересовался он.

- Ха-ха-ха, ну а как же. Кстати, слышал о жене трактирщика, Ииме Ланьер – ее здесь повсюду знают? Ее рука сильнее, чем у трех мужчин, а уминает она по пять тарелок…

- Не болтай чепухи перед путешественником. Прости, что заставила ждать. Вот, жареная баранина с чесноком.

Легонько стукнув говорившего по затылку краем подноса, в разговор вмешалась жена владельца трактира Иима. Затем она принялась проворно выставлять блюда на стол.

От нее исходило ощущение силы. Ее вьющиеся волосы были стянуты в пучок, рукава закатаны. При взгляде на нее охотно верилось, что она сильна, как трое мужчин.

Однако слова того мужчины совершенно не были связаны с вопросом Лоуренса.

- Ауу, больно же, а я как раз хотел тебя похвалить.

- Ты хочешь сказать, что до того ты только гадости про меня говорил? Ну тогда ты получил свое наказание, - ответила Иима.

Все, кто сидел за одним столом с Лоуренсом, дружно расхохотались. Разговор подхватил еще один завсегдатай:

- Говорю тебе, эта самая жена трактирщика, она когда-то путешествовала одна и волокла на себе пивоваренный чан.

- Ха-ха, этого не может быть, - рассмеялся Лоуренс.

- Ха-ха-ха, так все говорят, когда впервые слышат эту историю. Но это ведь чистая правда, так?

Иима, к этому времени перешедшая к соседнему столику и обслуживающая выпивших посетителей там, повернула голову и коротко ответила:

- Да, это правда.

Потом, закончив выполнять заказы того стола, она вернулась к столу Лоуренса и начала рассказывать.

- Я тогда была куда моложе и красивее, чем теперь. Родилась я к западу отсюда, жила в одном приморском городке. Ну, у всех приморских городков одна судьба – их поглощает море. Однажды на море появился большой корабль, и наш город быстро исчез под волнами.

Лоуренсу не потребовалось много времени, чтобы понять, что речь идет о пиратах.

- Тогда я навьючила на себя все, что у меня было, и вместе с толпой других попыталась укрыться на окраине. Прежде чем я поняла, что происходит, я оказалась с чаном на спине и мешками ячменя в руках. Даже сейчас не могу понять, о чем я тогда думала.

Голос жены трактирщика звучал взволнованно, взгляд был устремлен куда-то в пространство. Смотрела она ностальгически, на лице была мягкая улыбка; однако не приходилось сомневаться, что для нее то были тяжелые времена.

Один из людей за столом Лоуренса пробормотал: «Вот, тоже выпей», - и протянул ей свою кружку.

- О? Спасибо. Вот, тогда я, девчонка, и совсем одна, если бы и добралась до другого города, все равно бы не смогла найти там хорошей работы. И потом, всюду говорили, что пираты напали даже на города в трех горах оттуда. Так что я со своим чаном, который так и был у меня на спине, и с ячменем нашла какую-то речку и на ее воде стала варить пиво.

- Ага, а потом так получилось, что это пиво выпили граф и его люди, которые специально приехали от границы посмотреть, как тут дела с обороной от пиратов, и им повезло проезжать неподалеку, - вмешался один из сидящих за столом и хлопнул в ладоши от удовольствия. Жена трактирщика воспользовалась этой передышкой, чтобы одним глотком прикончить остатки пива в кружке и отдышаться.

- О да, я никогда в жизни не была в таком смущении, как тогда. Граф и его люди увидели посреди леса юную деву с взъерошенными волосами и черным от грязи лицом. Конечно, им стало интересно, что она тут делает, и вдруг оказалось, что она варит пиво. Позже я спрашивала графа – он сказал, что в тот момент был убежден, что я лесная нимфа. Если подумать, в таких вещах граф разбирался.

На сей раз аплодисменты и восторженные выкрики раздались из-за других столов. Обернувшись в поисках источника шума, Лоуренс убедился, что Хоро только что обыграла в состязании «кто кого перепьет» очередного посетителя трактира.

- Потом граф сказал, что мое пиво замечательно на вкус. Он даже сказал, что, поскольку на город, куда он ехал, напали пираты, то хорошего пива вообще найти невозможно. И поэтому он попросил меня поехать с ними и варить пиво для них.

- И вот заветное желание юной девы сбылось, и целеустремленная Иима Ланьер последовала за графом, - раздался выклик.

- Но ее ожидания не сбылись, ибо граф был давно женат на прекрасной королеве!

- В точности… не так! Как будто этот уродливый граф мог стать подходящей парой для богоподобной меня! Хотя мантия из черного соболя была соблазнительна, да.

- Значит, ты стала его личным пивоваром?

Как только эти слова сорвались у Лоуренса с губ, он тотчас осознал, что такое было невозможно.

Если бы она стала личным пивоваром графа, уж конечно, она бы не опустилась до того, чтобы выйти за трактирщика из Терео.

- Ха-ха-ха, такого просто не могло случиться. Конечно, тогда я, ничего не зная о том, как устроен этот мир, мечтала, что так и будет. Все, что я получила в обмен на то, что ездила с графом и его людьми, – это возможность наслаждаться роскошными трапезами в огромном графском особняке да графское разрешение продавать мое пиво. Но такой награды для меня было более чем достаточно.

Тут-то и начинается история. Невероятная история о женщине, которая путешествовала на своих двоих, продавая пиво. Можешь назвать ее «история о странствиях девы-пивовара», - и Иима с грохотом опустила кулак на стол, отчего все окружающие разом выпрямились и закивали.

- В общем, я просто шла себе и шла по дороге; всякий раз, наварив пива, я его продавала, и всякий раз, распродав пиво, я его принималась варить, и так снова и снова. Разумеется, трудностей на пути было много, но, в целом, все шло довольно гладко. Однако я совершила всего одну ошибку…

- Точно! Когда Иима пришла в Терео, в ее жизни случилась трагедия! – донеслось в этот самый момент. Фраза прозвучала очень своевременно. Похоже, эту историю здесь рассказывали всякий раз, когда в трактир заходил незнакомец.

- Я всегда запрещала себе пить пиво, которое сама сварила. Я всегда хотела продать как можно больше, потому сама толком и не знала, каково мое пиво на вкус. Но, придя сюда, я впервые попробовала пиво, которое сварила, и сразу влюбилась в его вкус. А потом, когда я напилась до потери сознания, я познакомилась с моим теперешним мужем.

Представив себе трактирщика, который сейчас наверняка стоял на кухне и натянуто улыбался, Лоуренс не удержался от смеха. Что до остальных посетителей, их лица разом приобрели скорбное выражение.

- Так вот я стала женой деревенского трактирщика. Но у нас тут хорошо, так что не стесняйся, оставайся еще на несколько дней и наслаждайся.

С этими словами Иима, мило улыбнувшись, отошла от стола Лоуренса. Лоуренс проводил ее взглядом, тоже искренне улыбаясь.

- Мм, вправду замечательный трактир. Такое хорошее заведение нелегко найти, даже в Эндиме, - заметил он.

В Проании, если человек хотел восславить какой-то город или деревню, он всегда говорил эти слова.

Королевский город Эндима был крупнейшим в северной части королевства Проании. Даже церковный город Рубинхейген в сравнении с ним несколько бледнел.

- Вот именно, вот именно! Друг, хоть ты и бродячий торговец, но у тебя хороший глаз.

Любому понравится, когда приезжий хвалит его родной город.

Все сидящие в трактире, улыбаясь, подняли кружки.

Сейчас самое подходящее время, подумал Лоуренс.

- И не только это, напитки здесь тоже прекрасны на вкус. Деревню Терео, должно быть, благословили боги, - непринужденно ввернул Лоуренс нужную ему тему.

Фраза повисла в воздухе, словно капля воды в масле.

- Ох, простите меня, я оговорился.

Лоуренсу частенько доводилось слышать от других бродячих торговцев истории о том, как они по неосторожности роняли какие-то совершенно недопустимые фразы, трапезничая вместе с язычниками; по их словам, в таких случаях от страха их заливало холодным потом. Да и сам Лоуренс несколько раз оказывался в подобных ситуациях. И вот сейчас реакция окружающих его людей была в точности такой, как тогда.

- Да ладно, ладно. Ты не виноват, друг. В конце концов, здесь же есть большая церковь, - произнес один из людей, пытаясь разрядить обстановку. Остальные посетители трактира закивали.

- В любом случае, даже в такой дыре, как у нас тут, есть свои сложности и проблемы… да, покойный господин Фрэнсис принес Терео много добра, но…

- О да. Но все равно, ослушаться Повелителя Тойерре никак невозможно.

- Повелителя Тойерре? – переспросил Лоуренс.

- О да. Повелитель Тойерре – божество и хранитель нашей деревни. Он дарует деревне богатые урожаи, детям дарует здоровье и оберегает их от демонов. От него же и название «Терео» пошло.

Вот, значит, что здесь, подумал Лоуренс. Это имя «Тойерре», скорее всего, относилось к той змее в комнате у Сему.

Кивнув, Лоуренс бросил взгляд на Хоро и, к своему удивлению, встретился с ней глазами. А ведь только что она вовсю веселилась и огромными глотками опорожняла пивные кружки.

Божество, находившееся подле него, несомненно, также нельзя было не воспринимать всерьез.

- Значит, он бог урожая, э? Да, я ведь бродячий торговец, я слышал множество легенд. Этот Повелитель Тойерре – он тоже божество в обличье волка? – поинтересовался Лоуренс.

- Волка? Что за ерунду ты говоришь! Как этот пособник дьявола может быть богом?

Суровое обличение, подумал Лоуренс. Пожалуй, этим можно будет позже воспользоваться, чтобы поддразнить Хоро.

- Так значит, Повелитель Тойерре?..

- Повелитель Тойерре – это змея, божество в обличии змеи.

Если торговец оказывается беспечен, его легко может застать врасплох что-нибудь затаившееся в грузе или обнажившее ядовитые клыки. Волчица или змея – это одинаково неприятно. А здесь, в северных краях, божеств в обличье змеи было на удивление много.

Ничего удивительного, что змеи для Церкви были как заноза в боку. Кроме того, в Священном писании говорилось, что змея явилась тем самым существом, которое вызвало грехопадение человека.

- Легенды о богах-змеях я тоже слышал, - кивнул Лоуренс. – Вот, скажем, легенда о змее, которая проползла от гор до моря, и там, где она ползла, образовалась широкая река.

- Эй, эй, такие штуки с Повелителем Тойерре просто нельзя сравнивать. Ты пойми, у нас говорят, что близ головы Повелителя Тойерре погода не такая, как близ хвоста, а еще говорят, что Повелитель Тойерре глотает луну на завтрак, а солнце на обед. Разница просто огромная!

- Точно! Вот именно! – подхватили все вокруг.

- И потом, Повелитель Тойерре совсем не такой, как те придуманные легенды. Ведь здесь есть даже пещера, которую Повелитель Тойерре вырыл для своего сна!

- Пещера?

- О да. Конечно, пещеры можно везде найти, но эта – единственная, к которой не смеют приблизиться даже волки и летучие мыши. Говорят, что когда-то в эту пещеру вошел один бесстрашный путешественник, да так из нее и не вышел. Легенда гласит, что любого вошедшего в эту пещеру ждет неминуемое возмездие. Даже Отец Фрэнсис совершенно серьезно говорил нам, чтобы мы туда не входили. Желаешь сам на нее взглянуть? Отсюда идти недалеко!

Лоуренс тотчас покачал головой с притворным выражением ужаса на лице. Про себя он при этом подумал: «Неудивительно, что в церковь здесь никто не ходит».

Пожалуй, само мирное существование здесь церкви уже было чудом.

Однако, поразмыслив немного об этом, Лоуренс решил, что понял, почему церковь существует.

Скорее всего – потому что совсем рядом с Терео есть Энберл.

- Послушай, друг, а ты, прежде чем сюда приехать, был в Энберле, а?

Лоуренс как раз думал, как бы ему перевести разговор в сторону Энберла, когда один из селян первым произнес это слово.

- Там ведь большая церковь, в Энберле, э? Там сейчас заправляет епископ по имени Ван. Там все епископы, что были, – такие злые люди.

- Говорят, раньше Энберл был мелкой деревней, куда меньше, чем у нас тут, - вмешался еще один из местных. – Он всегда жил под благословением Повелителя Тойерре, только позволил себя окрутить миссионерам Церкви, которые однажды пришли туда сеять свое учение. И, не задумываясь, он отдался Церкви. Потом там построили храм, потом приехал настоятель этого храма, потом замостили дороги… так вот в итоге он и стал большим городом. А потом, набрав силу, Энберл от нашей деревни потребовал такое…

- Это, в общем, естественно, они хотели, чтобы и мы перешли в их веру. Тогда усилиями наших предков – это были наши деды – все немного успокоилось, с одним условием – чтобы мы построили здесь церковь. Ну, конечно, деревня наша по силе никак не может тягаться с городом. Они, конечно, сказали, что не будут вмешиваться в дела, связанные с Повелителем Тойерре, но обложили нашу деревню огромными налогами… ох как наши деды их за это костерили.

Даже и сейчас такие вещи встречались нередко – и прямые требования перейти в другую веру, и торговые сделки с участием миссионеров.

- И как раз тогда, где-то пятьдесят… нет, сорок лет назад к нам пришел Отец Фрэнсис.

Лоуренс начал постепенно понимать, как обстоят дела в Терео.

- Вот оно как. Но сейчас-то во главе церкви молодая госпожа Эльза, верно? – спросил он.

- О да, так и есть…

Залив брюхо спиртным, селяне говорили что думают, не сдерживая себя.

Именно поэтому Лоуренс решил получить все нужные ему ответы разом.

- Когда мы зашли в церковь, чтобы помолиться о безопасном путешествии, мы были поражены, что такая молодая женщина, как госпожа Эльза, носит одеяние священника. Наверно, есть какая-то причина, что она сейчас здесь в качестве священника, да?

- Ты тоже так считаешь, хех? Уж больше десяти лет прошло, когда Отец Фрэнсис подобрал эту девочку, Эльзу. Она, конечно, хорошая девочка, но брать на себя ношу священника – это немного слишком, как считаете? – вопросил еще один из посетителей и огляделся, ища поддержки. Все остальные разом закивали.

- Но если эта ноша слишком тяжела для госпожи Эльзы, разве нельзя попросить нового священника в Энберле?

- Это…

Человек, замявшись, посмотрел на своего соседа; тот перевел взгляд на сидевшего с другой стороны от него.

Таким странным путем взгляд обежал вокруг стола, и лишь тогда первый собеседник Лоуренса продолжил.

- Ты торговец из далекой страны, да?

- Да, так оно и есть.

- Коли так, хочу спросить: может, ты знаком с каким-нибудь влиятельным церковником?

Почему его об этом спрашивают, Лоуренс не понимал, но по сгустившейся атмосфере чувствовал, что если окажется, что он и впрямь знает какую-либо влиятельную фигуру Церкви, то этот человек расскажет ему о происходящем.

- С какой-нибудь большой шишкой, которая может остановить этих мерзавцев из Энберла…

- Прекрати сейчас же!

Внезапно появившаяся у стола Иима отвесила говорившему подзатыльник.

- Что за вещи ты говоришь нашему гостю? Ты хочешь, чтобы тебя Старый отругал?

Лоуренс едва не рассмеялся при виде того, как мужчина удрученно повесил голову – ну точь-в-точь ребенок, получивший нагоняй от матери. Но, почувствовав взгляд Иимы уже на себе, он поспешно спрятал улыбку.

- Извини нас, со стороны, должно быть, похоже, что мы специально прячем от тебя правду. Но раз ты путешественник, ты должен… нет, не так: именно потому что ты путешественник, ты должен понимать, что у каждой деревни свои проблемы.

Как и стоило ожидать от человека, который долгое время странствовал с пивоваренным чаном на спине, Иима говорила убедительно. Да, в общем, Лоуренс и сам был согласен с ее словами.

- Когда к нам сюда приходят гости, мы, естественно, желаем, чтобы они попробовали нашу еду, наши лучшие напитки; мы хотим, чтобы они хорошо провели время и чтобы потом, когда они уйдут отсюда, они везде рассказывали, что у нас хорошая деревня. По крайней мере, я так считаю, - продолжила Иима.

- О да, я согласен с тобой.

Иима тепло улыбнулась и, хлопнув того же мужчину по спине, заявила:

- Так, вы все, пейте скорее, чтобы здесь опять стало тепло. Это ваша последняя работа на сегодня!

Тут она внезапно кинула взгляд в другую сторону. Затем снова взглянула на Лоуренса и улыбнулась, но уже немного натянуто.

- Хотя мне очень хочется, чтобы вы остались у нас подольше и веселились вместе с нами, но, похоже, твоя спутница уже пьяна.

- Возможно, она немного увлеклась, она давно уже спиртного не пила.

В кружке Лоуренса оставалось не так уж много пива, так что он выпил все одним глотком и, поднявшись на ноги, сказал:

- Я отведу мою спутницу на постоялый двор, пока она не сделала какую-нибудь глупость. В конце концов, она еще не замужем.

- Ха-ха-ха! Мой жизненный опыт подсказывает, что незамужней девушке вообще нельзя давать пить! – весело заявила Иима. Окружающие засмеялись, но лица у них при этом были смущенными. Судя по всему, в прошлом случалось немало интересного…

- Я это непременно запомню, - ответил Лоуренс и кинул на стол несколько серебряных монет. Именно эти десять монет Тренни он потратил, угощая всех посетителей трактира, чтобы быстро влиться в здешнюю среду.

Друзей, которые сорят деньгами направо и налево, не очень-то любят, но щедрому гостю рады везде, куда бы он ни пришел.

Лоуренс приподнял Хоро – та склонилась над столом, судя по всему, потеряв сознание от выпитого. Провожаемый дружескими насмешками и словами благодарности за доставленное удовольствие, он вышел из трактира.

По крайней мере то, что трактир и постоялый двор выходили на одну и ту же площадь, можно было считать хоть каким-то везением среди всех неудач.

Хоро, хоть и обладала хрупким телосложением, все же была прожорливой волчицей, способной съесть и выпить в один присест немыслимое количество еды и питья; а значит, и тело ее изрядно потяжелело, так что Лоуренсу пришлось напрячься, чтобы ее поднять.

Разумеется, сила требовалась, только если Хоро и впрямь напилась до потери сознания.

- Ты действительно перестаралась с едой и выпивкой.

Лоуренс закинул руку Хоро себе на плечи, чтобы поддержать; теперь Хоро висела практически у него под мышкой. Как только она услышала эти слова, ее ноги вяло шевельнулись, и тело сразу же как будто стало легче.

- Буэ… то, что у меня не было времени даже говорить, и я должна была просто есть и пить без остановки, – разве это все было не ради выполнения моего задания?

- Конечно, я это знаю, но… ты все время заказывала все самое дорогое, так ведь?

Хоро обладала весьма острым зрением; но там, где дело касалось денег, зрение Лоуренса было ничуть не хуже.

Естественно, он успевал замечать, какое именно спиртное и какие блюда заказывала Хоро.

- Какой же ты все-таки скряга… но давай сейчас не будем об этом. Сейчас я больше всего хочу лечь… моя голова просто раскалывается.

Лоуренс вздохнул, подумав про себя, что заплетающиеся шаги Хоро, видимо, все же не были игрой. Однако, поскольку и сам он был слегка пьян, ему тоже хотелось присесть где-нибудь и отдохнуть.

На главной площади Терео не было ни одного человека, и лишь в нескольких домах горел тусклый свет.

Конечно, солнце село уже довольно давно, но, тем не менее, разницу между деревней и городом можно было увидеть очень легко.

Добравшись до постоялого двора и открыв входную дверь, Лоуренс обнаружил лишь крохотную свечу, едва светившую в темноте. Владельца постоялого двора видно не было.

Разумеется, владелец был не у себя – в это самое время он, мертвецки пьяный, сидел за тем же столом, за каким недавно сидела Хоро.

Услышав вернувшихся постояльцев, из задней комнаты вышла жена владельца. Заметив, в каком состоянии Хоро, она не сдержала неловкой улыбки.

Попросив хозяйку принести воды, Лоуренс взобрался по немилосердно скрипящей лестнице на второй этаж, где был их с Хоро номер.

Всего номеров здесь было, похоже, четыре, но Лоуренс и Хоро сейчас были единственными постояльцами.

Сейчас постоялый двор выглядел безлюдным; но Лоуренс слышал, что во время празднования сева и сбора урожая сюда приходило немало людей из соседних поселений, чтобы вместе развлекаться и отдыхать.

Единственным украшением, которым мог похвастать этот маленький и скромный постоялый двор, был гобелен, что висел на стене в коридоре. Считалось, что на гобелене был вышит герб рыцаря, который в давние времена останавливался здесь на постой.

На гобелен падал лунный свет, вливавшийся через раскрытое окно. Если Лоуренс правильно помнил, изображена на нем была эмблема знаменитого отряда наемников – Святых Смертоносцев, – действующего в северной части Проании.

Лоуренс сомневался в том, что владелец заведения, стену которого украшал гобелен, знал об этом.

Однако лишь взгляда на гобелен было достаточно, чтобы понять, каковы отношения между Терео и Церковью.

- Эй, мы уже почти добрались. Не засыпай!

Когда они взошли по лестнице, шаги Хоро начали становиться тяжелее. Дойдя до двери номера, она, похоже, изнемогла окончательно.

Скорее всего, Хоро вновь ждало жестокое похмелье. Втаскивая ее в номер, Лоуренс испытывал скорее сочувствие, чем раздражение. Из последних сил он доволок Хоро до кровати и уложил.

Хотя ставни окна в комнате были закрыты, несколько лучиков лунного света все же пробивались внутрь. Открыв окно, Лоуренс выдохнул жар, скопившийся в легких, и взамен наполнил их воздухом зимней ночи, таким холодным, что, казалось, он вот-вот замерзнет.

В дверь постучали. Обернувшись, Лоуренс увидел хозяйку – та принесла воду и какие-то незнакомые Лоуренсу фрукты.

Расспросив хозяйку, Лоуренс узнал, что эти фрукты очень хорошо помогают при похмелье. Правда, к сожалению, та, кто нуждалась в этом средстве больше всего, уже отбыла в страну сновидений. Но в любом случае, оставить без внимания добрые намерения хозяйки было бы очень невежливо, так что Лоуренс принял фрукты с благодарностью.

Плоды были идеально круглыми и очень твердыми; в ладонь их помещалось два зараз. Едва Лоуренс надкусил один из них, во рту его распространился невероятно кислый вкус, вслед за чем в висках запульсировала боль.

Похоже, этот фрукт и вправду был очень сильным средством. Не исключено, что им даже можно будет с выгодой торговать. Лоуренс пообещал самому себе, что в один из ближайших дней изыщет время разузнать о нем поподробнее.

«Пора поразмыслить», - сказал себе Лоуренс. Перед его глазами тотчас встал шумный зал трактира.

Хоро влилась в тамошнюю среду невероятно быстро.

Разумеется, Лоуренс заранее рассказал Хоро, что он собирается делать и что должна делать она.

Обычно, когда в трактире появляется пара незнакомцев, они либо попадают под град вопросов от местных жителей, либо остаются вне сложившегося круга общения.

Чтобы избежать обоих этих исходов, в первую очередь необходимо было лить деньги рекой.

Поскольку торговых сделок внутри деревни совершалось мало, селянам почти неоткуда было получать деньги. Однако, если только деревня не находилась в полной изоляции от мира, выжить совсем без денег было невозможно.

Причина, по которой селяне радостно приветствовали путников, была именно такова: возможность получить деньги. Иначе едва ли они бы с радостью встретили незнакомцев, о которых не знали абсолютно ничего.

Во-вторых, следовало много пить и есть.

Человек, зашедший в тот или иной трактир впервые, никак не может знать, хороши или дурны подаваемые там напитки и еда. Если он не проявит должной осторожности, его могут и отравить. При этом он, возможно, и не умрет, но его оберут до нитки и бросят где-нибудь в горах по соседству.

Иными словами, поглощение еды и алкоголя в больших количествах должно было показать селянам, что пришелец им полностью доверяет.

Конечно, это все нужно учитывать, когда впервые знакомишься с жителями деревни; ну а когда они поймут, что им доверяют, они уже не смогут относиться к пришельцу холодно. Большинство людей – вовсе не звери с ледяным сердцем; это одно из множества интересных открытий, которые делает путешественник.

Все это Лоуренс постигал постепенно, когда расширял свои торговые связи и прокладывал новые пути. Однако несмотря на все его знания, Хоро сумела вписаться в круг посетителей трактира куда быстрее и искуснее, чем он; и благодаря ей Лоуренсу удалось получить ответы на некоторые трудные вопросы гораздо легче, чем он ожидал.

Правда, жена трактирщика Иима вмешалась, когда Лоуренс пытался получить ответ на последний важный вопрос, но он чувствовал, что и так узнал много важных вещей. Если бы он сюда приехал по делам, он даже был бы готов выплатить Хоро деньги в качестве награды.

И все-таки, вспоминая, с какой легкостью и небрежностью Хоро добилась желаемого результата, Лоуренс, всегда ковавший свой успех в одиночку, чувствовал себя немного неловко.

Конечно, скорее всего, Хоро это удалось благодаря богатейшему жизненному опыту. Но все же…

Лоуренс закрыл ставни и, улегшись на кровать, погрузился в размышления.

Если Хоро научится ремеслу торговца, одолеть ее не сможет никто. Если рядом с Лоуренсом появится бродячий торговец, способный с такой легкостью вписываться в любую среду, на торговых путях, проложенных Лоуренсом, ему станет тесно, и он будет создавать новые. Хоро, несомненно, была способна стать невероятно сильным торговцем.

Мечтой Лоуренса было обзавестись своей собственной лавкой. Естественно, если он хотел, чтобы его лавка процветала, рассчитывать на силы и способности двух человек было лучше, чем на силы и способности одного; три человека, в свою очередь, были сильнее, чем всего лишь два. Если бы Хоро согласилась управлять лавкой вместе с ним, ничто не было бы для него более обнадеживающим. Для Лоуренса это было совершенно очевидно.

До родного города Хоро, Йойтсу, было уже не очень далеко, и его местонахождение уже не было совершенно неизвестным, как прежде.

Даже если здесь, в Терео, они не узнают, где находится монастырь, и не найдут никаких других зацепок, все равно, вероятно, они доберутся до Йойтсу не позднее лета.

Задумывается ли Хоро, что она будет делать потом?

Договор между Лоуренсом и Хоро был заключен лишь на словах, но все же это был договор; и согласно ему, Лоуренс должен был доставить Хоро на родину.

Вперив взор в потолок, Лоуренс вздохнул.

Разумеется, он знал и понимал, что путешествия всегда сопряжены с расставаниями.

И все же… не только таланты Хоро, но и все их бесконечные пикировки, когда они вдохновенно перебранивались между собой, и просто общение – все это привело к тому, что теперь Лоуренсу словно что-то стянуло грудь, едва он подумал о том, что скоро его путешествию вместе с Хоро придет конец.

Тут Лоуренс закрыл глаза и приулыбнулся в ночной темноте комнаты.

Если торговец начинает думать о вещах, не связанных с торговлей, ничего хорошего из этого не получается.

Это был еще один урок, который Лоуренс усвоил за семь лет занятия своим ремеслом.

Сколько денег оставалось в его кошеле – вот что должно было его заботить.

Как удержать в разумных рамках вечно стремящуюся набить живот Хоро – вот о чем он должен был думать.

Снова и снова перемалывая внутри себя все эти мысли и чувства, Лоуренс наконец почувствовал сонливость.

Ничего хорошего в этом не было.

По правде сказать – совсем ничего хорошего.

***

Одеяла казались старыми тряпками, которые кто-то сварил в котле и теперь разложил сушиться. От ледяного утреннего воздуха они не спасали совершенно.

Пробудившись от собственного чихания, Лоуренс понял, что новый день наступил.

Сейчас, казалось, кусочек тепла, хранящийся под одеялом, был ценнее тысячи золотых монет; но соответствующей прибыли это тепло принести не могло.

И потом, тепло было бесенком, посланным дьяволом, чтобы поглотить время Лоуренса; с этой мыслью Лоуренс решительно сел. Кинув взгляд на соседнюю кровать, он убедился, что Хоро уже давно встала.

Хоро стояла к нему спиной, опустив голову, словно была чем-то занята.

- Хо…

Лоуренс остановился на полуслове, увидев ее хвост. Шерсть на хвосте вздыбилась; никогда прежде Лоуренс не видел хвост Хоро таким большим.

- Что… что случилось? – с огромным трудом выдавил из себя Лоуренс. При этих словах уши Хоро коротко дернулись, и она наконец повернула к нему голову.

В синеватом утреннем воздухе дыхание Хоро выходило изо рта белыми облачками.

В глазах ее стояли слезы; в руке Лоуренс увидел маленький круглый плод, от которого она, судя по всему, только что откусила.

- Ты его съела, э?

Услышав эти слова и увидев, как Лоуренс едва сдерживается, чтобы не засмеяться, Хоро высунула язык и, кивнув, выговорила:

- Что… что это такое?..

- Их вчера принесла жена трактирщика, когда мы с тобой пришли. Она сказала, это хорошо помогает при похмелье.

Хоро зажмурилась – вероятно, из-за того, что часть мякоти все еще оставалась у нее во рту, – затем сглотнула, шмыгнула носом и, вытерев рукой глаза, заявила:

- Думаю, эта штука бы меня протрезвила, даже если бы я пила сто лет без перерыва.

- Ну, судя по твоему виду, этот фрукт вправду действует.

Наморщив брови, Хоро запустила надкушенным плодом в Лоуренса и нежно погладила свой все еще распушенный хвост.

- Можно подумать, что у меня все время похмелье, - сказала она.

- Вот и хорошо. Кстати, сейчас пока что холодно.

Лоуренс обнаружил, что плод, который в него запустила Хоро, был фактически уже половинкой плода. Съесть половину такой кислой штуки за один укус, к тому же не подготовившись к этому заранее, – Хоро, несомненно, испытала невероятное потрясение. Конечно, то, что она сумела не завопить, впечатляло; но, впрочем, скорее всего, она просто была не в состоянии издать ни звука.

- Холод – это ладно, - ответила Хоро. – Больше меня беспокоит, что ни один человек в этой деревне до сих пор не выбрался из постели.

- Ну, многие наверняка уже выбрались… хотя лавки здесь, похоже, открываются поздно.

Встав с кровати, Лоуренс подошел к окну и открыл ставни, настолько хлипкие на вид, что, казалось, они и дуновения ветерка не способны выдержать. Выглянув наружу, Лоуренс убедился, что на утопающей в тумане площади нет ни души.

Лоуренсу, привыкшему видеть, как на городских площадях местные и пришлые торговцы толпятся и толкаются за пространство для ведения дел, здешняя площадь казалась особенно пустой и унылой.

- Я предпочла бы более оживленную атмосферу, - заметила Хоро.

- Я тоже.

Закрыв окно и повернувшись, Лоуренс заметил, как Хоро медленно заползает обратно под одеяло с явным намерением поспать еще.

- Я слышал, Единый бог создал наши тела так, чтобы нам приходилось спать всего один раз в день.

- Да, только я волчица… уаааа, - Хоро зевнула. – Никто еще не встал, так что и нам нечего делать, кроме как спать, верно? Если мы сейчас не будем спать, мы только сильнее замерзнем, да еще и проголодаемся.

- Да, в конце концов, в этот сезон в деревнях не так оживленно. Хотя все равно странно.

- О?

- Нет, ничего. То, о чем я думаю, тебя вряд ли заинтересует… я думаю, какой же доход у здешних жителей.

Хоро сперва заинтересованно подняла голову, но, услышав последние слова Лоуренса, вновь спряталась под одеяло.

Наблюдая за Хоро, Лоуренс слегка улыбнулся. Поскольку делать все равно было нечего, Лоуренс решил потратить время на раздумья.

Конечно, в это время года у земледельцев не было нужды гнуть спины в полях; однако селяне, достаточно богатые, чтобы позволить себе побездельничать после окончания сезона урожая, встречались очень редко.

Кроме того, если верить тому, что Лоуренс узнал в трактире, Энберл обременил Терео очень большими налогами.

И тем не менее непохоже было, что селяне занимались какой-то дополнительной работой.

Как верно заметила Хоро, в деревне сейчас царила абсолютная тишина.

Что касается дополнительных работ, которые могли выполнять деревенские жители, то обычно они включали в себя ткачество, изготовление корзин и сумок из соломы. Поскольку эти работы не приносили большого дохода, если только количество изготавливаемого товара не было очень большим, то, как правило, после восхода солнца трудиться начинала вся деревня. А уж если деревне приходилось платить дополнительные налоги, она должна была трудиться еще усерднее.

Более того – как пиво, так и еда, которую подавали в трактире, были лучше, чем можно было ожидать.

Казалось, деревня Терео преуспевала; и это было действительно очень и очень странно.

Хоро обладала весьма острым нюхом, позволяющим ей определять качество пищи; но там, где дело касалось запаха денег, обоняние Лоуренса было ничуть не хуже.

«Если я всего чуть-чуть подразберусь, как здесь ходят деньги, я смогу здесь получить небольшой доходец», - подумал Лоуренс.

Самое важное – в Терео, похоже, не было других торговцев. Одно это уже было для Лоуренса большой удачей.

Хоть Лоуренс сейчас не был в торговой поездке, все равно в конечном счете он переключился на мысли о делах. Осознав это, Лоуренс не сдержал натянутой улыбки.

В это время откуда-то снаружи донесся звук, похожий на скрип двери.

В округе царила полная тишина; из-за этого скрип показался очень громким и отчетливым. Глянув в щель между ставнями, Лоуренс опять заметил Эвана.

На этот раз, правда, Эван не пытался войти в церковь, а, напротив, выходил из нее.

В руке он держал какой-то предмет, обернутый тканью; возможно, сверток с едой.

Как и в прошлый раз, Эван тревожно огляделся, после чего легкой припрыжкой побежал от церкви.

Отбежав немного, он обернулся и помахал Эльзе рукой. Лоуренс глянул в сторону Эльзы – та, улыбаясь, тоже махала в ответ. Ее лицо было совершенно непохожим на то, с каким она встретила Лоуренса и Хоро.

Лоуренса кольнуло чувство зависти.

Он провожал глазами Эвана, пока тот не скрылся из виду. Тут вдруг кое-что у него в голове прояснилось.

Вот, значит, почему Эвана так сердило то, что церковь, настоятельницей которой была Эльза, конфликтует с церковью Энберла.

Однако Лоуренс, будучи торговцем, рассматривал открывшуюся перед ним сцену не только как услаждение своих глаз. Все, что он видел, он мог рассматривать лишь в связи с волнующими его вопросами о доходах местных жителей.

- Я знаю, куда сегодня пойду.

- Мм?

Хоро высунулась из-под одеяла и удивленно посмотрела на Лоуренса.

- Кстати, если подумать: мы разыскиваем твой родной город, так почему мне приходится все делать?

Хоро не стала отвечать немедленно. Ее уши слегка задрожали, она негромко чихнула и лишь потом, потерев нос, произнесла:

- Потому что я тебе очень дорога, разве не так?

Услышав такой бесстыдный ответ вместо ожидаемого покаянного вздоха, Лоуренс сам смог лишь вздохнуть.

- Ты не могла бы не говорить такие вещи так вот просто?

- Ты и вправду торговец с головы до ног.

- Если хочешь получить большую прибыль, надо делать большие закупки. Если покупать по чуть-чуть, хорошей прибыли не достичь.

- Мм. Только смелости у тебя так мало, что ты на это скажешь?

Лоуренс не нашел что ответить, чтобы успешно отбить атаку.

Он прикрыл глаза. Хоро захихикала, после чего вдруг серьезным тоном сказала:

- Если я буду с тобой, это затруднит твое передвижение, не так ли? Деревня маленькая, и за нами будут наблюдать, куда бы мы ни пошли.

Лоуренс был не в состоянии произнести ни слова.

- Если бы я была вольна делать что хочу, я бы, конечно, действовала. Однако если бы я решила действовать сама, я бы в первую очередь пошла в церковь и собственными зубами перегрызла шею этой дерзкой кукле. Тебе лучше бы поторопиться и вытянуть из куклы, где этот монастырь. Пусть мое спокойствие не вводит тебя в заблуждение. Больше всего на свете я сейчас хочу пойти в тот монастырь и получить ответы, и чем скорее, тем лучше.

- Понятно, понятно, - ответил Лоуренс, пытаясь усмирить чувства Хоро, которые внезапно вспыхнули, как пучок сухой соломы.

Хоро было свойственно иногда выпаливать все, что она думает, ничего не скрывая; а порой из-под ее слабой оболочки вырывалось пламя несдерживаемых эмоций.

Хоро была очень трудным спутником, но то, что она сейчас сказала, попало точно в яблочко; именно потому, что она была очень дорога Лоуренсу, он и делал все, что делал.

- Я вернусь не позднее полудня.

- Не забудь принести подарок, - приглушенно раздалось из-под одеяла.

Лоуренс неловко улыбнулся.

***

Спустившись на первый этаж и поздоровавшись с мертвенно-бледным хозяином, который сидел за стойкой и тихо стонал, Лоуренс зашел в конюшню, вытащил из груза несколько мешочков пшеницы и покинул постоялый двор.

Хоть селянам и не нужно было работать в полях, все же после восхода солнца они, естественно, вставали. То тут, то там Лоуренс замечал жителей, трудящихся в огороде или ухаживающих за курами и свиньями.

Еще вчера местные жители лишь кидали на Лоуренса недоуменные взгляды, но дружеская попойка минувшим вечером принесла свои плоды: теперь многие селяне, мимо которых проходил Лоуренс, здоровались с ним с улыбкой.

Другие жители, мучимые похмельем, могли лишь цедить слова приветствия.

В целом, можно было считать, что бродячий торговец Лоуренс был принят селянами. От этой мысли Лоуренс ощутил облегчение.

С другой стороны, то, что его теперь многие узнавали, несколько мешало свободно передвигаться.

Хоро опять оказалась права. Лоуренс был ею восхищен; впрочем, в то же время к его чувству примешивалась капелька зависти.

С этими мыслями Лоуренс шел туда, куда решил направиться еще на постоялом дворе, – на водяную мельницу Эвана. Он хотел узнать побольше об Эльзе.

Поскольку Лоуренс был не Хоро, он, естественно, не собирался выведывать подробности о взаимоотношениях Эвана с Эльзой.

Чтобы приручить бычащуюся Эльзу, с которой было бесполезно спорить, проще всего было для начала поговорить с Эваном – тот, похоже, был очень хорошо знаком с положением дел.

Идя обратно дорогой, которой он ехал в Терео накануне, Лоуренс поприветствовал замеченного им мужчину, дергающего сорняки в поле.

Хотя лица этого мужчины Лоуренс не помнил, но ему казалось, что вчера в трактире он тоже был. Едва увидев Лоуренса, мужчина улыбнулся и поздоровался в ответ.

Когда Лоуренс подошел ближе, мужчина поинтересовался: «Куда направляешься?» Такой вопрос был вполне естественен.

- Хочу немного пшеницы смолоть в муку, - ответил Лоуренс.

- А, значит, идешь к мукомолу. Будь осторожнее, чтобы у тебя пшеницу не украли.

Скорее всего, это была шутка, которая пускалась в ход всякий раз, когда жители собирались молоть муку. Вместо ответа нацепив на лицо улыбку, Лоуренс продолжил свой путь к мельнице.

Человеку, занимающемуся торговлей, было очень непросто завоевать доверие другого человека, если, конечно, тот в свою очередь не был торговцем. Однако в мире были и более тяжелые ремесла, чем торговля.

Лоуренсу захотелось расспросить Единого бога, который учил людей, что ремесло не может быть хорошим и плохим, каким ремеслом занимается он сам; но тут он вспомнил, что жители Терео не питали особо добрых чувств к слугам этого конкретного бога.

Похоже, в этом мире было много вещей, которых лучше бы не было. И это доставляло множество проблем.

Лоуренс оставил позади пустые поля, урожай с которых был давно убран, и, пройдя дорогой между речкой и небольшим холмом, вскоре увидел перед собой водяную мельницу.

Когда Лоуренс подошел к мельнице, Эван, похоже, услышал шаги; он внезапно выглянул из двери и произнес:

- А, досточтимый господин Лоуренс.

Как и в прошлый раз, он смотрел с энтузиазмом. Однако оттого, что Эван назвал Лоуренса «досточтимым господином», хотя был с ним знаком всего день, у него чуть екнуло сердце.

Подняв вверх руку с мешочками пшеницы, Лоуренс спросил:

- Жернова сейчас свободны?

- Э?.. Свободны, да, но… ты разве уже уезжаешь?

Передавая мешочки Эвану, Лоуренс покачал головой.

Вообще-то, если путешественник решает перемолоть свое зерно в муку, для окружающих вполне естественно предположить, что он готовится вновь отправиться в странствие.

- Нет, я собираюсь побыть в Терео еще несколько дней, - ответил Лоуренс.

- А, это… это другое дело, подожди немного. Я смелю твое зерно так, что хлеб из него хорошо поднимется и выйдет мягкий.

Возможно, Эван пытался задобрить Лоуренса в надежде изыскать какую-то возможность покинуть деревню. Вздохнув с облегчением, он скрылся в глубине мельницы.

Следом за ним в мельницу зашел и Лоуренс. Внутреннее убранство его сильно удивило.

Вопреки внешнему облику мельницы, внутри нее было очень чисто и опрятно. Посередине располагались три пары каменных жерновов внушительного размера.

- Выглядит впечатляюще.

- Впечатляюще, правда? Эта мельница снаружи кажется старой развалюхой, но все зерно в Терео мелется здесь, - гордо произнес Эван, соединяя друг с другом два деревянных рычага – один, приводящий в движение жернов, и другой, приводимый в движение водяным колесом. Таким образом, он соединил два этих круга, чтобы они вращались в противоположных направлениях.

Затем он высунул в обращенное к реке окно тонкую, длинную бамбуковую палку и с ее помощью отцепил веревку, удерживающую водяное колесо на месте.

Раздался скрип дерева, и под действием падающей воды верхний жернов начал со стуком поворачиваться.

Убедившись, что все работает как положено, Эван взял принесенную Лоуренсом пшеницу и высыпал ее в отверстие в верхнем жернове.

После этого оставалось лишь ждать, пока мука высыплется в поддон под нижним жерновом.

- Ты торговец, для тебя это нормально, а я давно уже не видел пшеницы. Я взвешу позже, но думаю, сбор составит около трех лютеров.

- О, это дешево.

- Э? Дешево? Я-то опасался, что ты решишь, что это дорого.

В тех краях, где налоги были велики, даже втрое более высокий сбор не был бы чем-то необычным.

С другой стороны, человеку, незнакомому с ценами на рынке, это, возможно, и впрямь показалось бы дорогим.

- Я что хочу сказать, деревенские всегда не хотят платить. Но если я не соберу столько денег, сколько надо, ругать старейшина будет меня, - произнес Эван.

- Ха-ха-ха. Такое везде происходит, куда бы ты ни пошел.

- А ты тоже раньше был мукомолом? – удивленно поинтересовался Эван. Покачав головой, Лоуренс ответил:

- Нет, но сборщиком податей мне побыть довелось. Я помню, тогда это был сбор за разделку мяса в мясной лавке. Ну, например, столько-то надо было заплатить за то, чтобы разделать свиную тушу, и так далее.

- О… есть, значит, и такие работы, хех…

- При очистке мяса и костей не только загрязняется вода, но и создается много мусора. Чтобы всем этим мусором заниматься, нужно собирать налоги, но платить их никому не нравится.

Право собирать налоги продавалось городскими чиновниками на торгах – оно предоставлялось тому, кто предлагал больше денег. Сумма, предложенная победителем торгов, шла прямиком в городскую казну, а сам победитель мог после этого собирать налоги так, как пожелает. Чем больше ему удастся собрать, тем выше будет его доход; ну а неспособность успешно собирать налоги приведет к большим потерям.

В самом начале своей карьеры торговца-одиночки Лоуренс дважды работал сборщиком налогов; пытаться в третий раз он не осмеливался.

Потому что усилия, которые надо было прилагать в этом ремесле, совершенно не соответствовали вознаграждению.

- Более того, под конец мне даже приходилось рыдать и умолять людей платить. Несомненно, это было жалкое зрелище.

- Ха-ха-ха-ха, это чувство мне хорошо знакомо.

Когда пытаешься войти к кому-то в доверие, нет ничего лучше, чем рассуждать о трудностях и невзгодах, хорошо знакомых слушателю.

От души смеясь вместе с Эваном, Лоуренс мысленно сказал самому себе: «пора приступать».

- Кстати, ты недавно сказал, что здесь мелется все зерно Терео, верно?

- О да, так и есть. В этом году урожай был очень хорош, так что я нисколько не виноват, что не успел смолоть все вовремя, но местные до сих пор меня винят.

Лоуренс с легкостью вообразил огромную гору зерна и Эвана, без сна и отдыха вращающего жернова, чтобы с этой горой справиться.

Эван, однако, мягко улыбнулся, всем видом показывая, что это для него приятное воспоминание, и продолжил:

- Значит, досточтимый господин Лоуренс, все же ты приехал сюда по делам, связанным с пшеницей, э? Вчера ведь ты другое говорил.

- Хмм? Мм, в зависимости от того, как все повернется, может, и пшеницей буду заниматься, да.

- Если так, я бы советовал тебе от этого отказаться, - бросил Эван.

- Торговцу непросто отказаться от своей идеи.

- Ха-ха-ха, чего еще от торговца ожидать. Ну, в любом случае, если ты зайдешь к старейшине, то сразу все поймешь. Потому что у нас договор, что все зерно деревни продается Энберлу.

Не переставая говорить, Эван стал проверять жернова. Маленькой щеточкой, сделанной, судя по всему, из свиной щетины, он начал аккуратно сметать муку с жернова в поддон.

- Это из-за того, что Энберл владеет землей Терео? – спросил Лоуренс.

Если дела обстояли именно так, спокойная жизнь селян была воистину чем-то совершенно необычным.

Как Лоуренс и ожидал, Эван поднял голову и ответил с гордостью:

- Мы и Энберл на равных. Они покупают у нашей деревни зерно, а мы у них покупаем другие вещи. И более того, когда мы покупаем у них спиртное или одежду, мы не платим пошлин. Как тебе это? Здорово, да?

- Если все так и есть… это действительно здорово.

Проезжая через Энберл, Лоуренс убедился, что это был город немаленький.

Возможно, описывать Терео как нищую и жалкую деревушку было преувеличением, но Энберл не производил впечатления противника, которому деревня вроде Терео могла успешно противостоять.

А уж не платить пошлин при покупке городских товаров – это было и вовсе ненормально.

- Но в трактире вчера вечером я слышал, что Энберл обложил вашу деревню очень тяжелыми налогами, - заметил Лоуренс.

- Хе-хе-хе, так и было, но уже очень давно. Хочешь узнать почему?

Эван совершенно по-ребячески выпятил грудь и скрестил перед ней руки.

- Пожалуйста, расскажи, - попросил Лоуренс и умоляюще поднял руки. Эван почесал голову.

- Извини, но, по правде сказать, причины я и сам не знаю, - и застенчиво улыбнулся. Увидев натянутую улыбку Лоуренса, он поспешно добавил:

- Но… однако… я знаю имя того, кто все это изменил.

В это мгновение Лоуренса наконец-то охватило радостное ощущение, какое бывает, когда чувствуешь, что находишься на шаг впереди всех.

- Отец Фрэнсис, верно?

Эван выглядел точь-в-точь как собака, которую внезапно стукнули костью по голове.

- Ты… ты… ты… откуда ты узнал?

- Ниоткуда. Просто интуиция торговца.

Если бы Хоро была рядом, она бы, несомненно, насмешливо улыбнулась. Лоуренсу, однако, нравилось время от времени устраивать такие представления. С того дня, как он познакомился с Хоро, он раз за разом оказывался побежденным в словесных дуэлях. Благодаря этому пареньку Лоуренсу представилась редкая возможность вспомнить, что прежде в подобных ситуациях он обычно выходил победителем.

- Это… это невероятно. Ты на самом деле выдающийся человек, господин Лоуренс.

- Такие восхваления не дадут тебе дополнительного заработка. Но разве пшеница все еще не перемололась?

- Мм, а! Ах да, минуточку.

Глядя, как Эван суетливо собирает муку, Лоуренс еле заметно улыбнулся и вздохнул про себя.

Возможно, оставаться в Терео надолго будет опасно.

Лоуренсу доводилось уже бывать в городах и деревнях, отношения которых с соседями были примерно такими, как у Терео с Энберлом.

- Эмм… да, правильно, сбор действительно три лютера. Но раз никто не видит, то, если ты никому не расскажешь…

- Нет, я заплачу. На мельнице надо работать честно, верно?

Эван, держа в руке весы со свежеприготовленной мукой, улыбнулся, всем видом говоря «тут ты меня поймал», и принял у Лоуренса три почерневших серебряных монеты.

- Не забудь ее как следует просеять, прежде чем печь из нее хлеб.

- Разумеется. Да, кстати… - обратился Лоуренс к Эвану, начавшему приводить жернова в порядок. - …Утренняя служба в здешней церкви всегда начинается так рано?

Лоуренс ожидал, что Эван будет удивлен, но тот просто обернулся к Лоуренсу с недоуменным выражением лица. Затем он, похоже, понял истинный смысл слов Лоуренса; он рассмеялся и, покачав головой, ответил:

- Да нет, как же она может начинаться в такую рань? Здесь, в мельнице, летом нормально, но зимой по ночам слишком холодно, потому-то я и хожу ночевать в церковь.

Лоуренс, естественно, предвидел такой ответ, поэтому смог без труда придать своему лицу удовлетворенное выражение, словно говоря: «а, вот почему».

- Однако вы с госпожой Эльзой, похоже, очень хорошо знакомы.

- Э? А, да, наверно. Хе-хе-хе…

Гордость, счастье, капелька смущения. Если эти чувства смешать вместе, добавить немного воды и хорошенько замесить, получится, должно быть, выражение лица Эвана в этот момент.

Если эту смесь как следует пропечь на огне ревности, она, несомненно, поднимется до грандиозных размеров.

- Когда мы вчера зашли в церковь, чтобы просить указать нам путь, госпожа Эльза встретила нас очень нелюбезно. Она даже не выслушала толком, что мы собирались ей сказать. Но сегодня утром, когда мы ее увидели, она была добра и мила, как Святая Дева-Мать. Да, такая перемена нас просто поразила! – сказал Лоуренс.

- Ах-ха-ха-ха. Эльза хотя и робкая, но очень раздражительная, и стесняется незнакомцев. Поэтому когда она кого-то встречает впервые, она всякий раз показывает зубы – все равно что дикая крыса. Так себя вести и при этом упрямо повторять, что она желает унаследовать место Отца Фрэнсиса – очень безрассудно с ее стороны.

Эван разъединил жернов и водяное колесо и ловко закинул на колесо веревку, пользуясь лишь деревянной палкой.

Сейчас, когда Эван, не отрываясь от работы, говорил эти слова, он казался очень взрослым.

- Но в таком хорошем настроении, как сегодня, я ее давно уже не видел. Ты в очень неудачное время к ней заглянул, ее настроение улучшилось минувшей ночью. Вот… странно только, почему Эльза мне не рассказала, что вы двое к ней приходили? Мне эта девушка рассказывает даже, сколько раз за день она чихнула.

Лоуренс понимал, что, с точки зрения Эвана, это была обычная беседа; но его самого, как слушателя, эта беседа уже изрядно утомила.

Однако чтобы подобраться к Эльзе, лучше всего было бы полностью завоевать доверие Эвана, решил Лоуренс.

- Наверно, потому что я, в конце концов, тоже мужчина.

Какое-то мгновение Эван стоял столбом, после чего внезапно весело рассмеялся.

Отсмеявшись, он произнес:

- Значит, она боялась, что я все неправильно пойму, э? Что за глупышка.

Следя за Эваном, Лоуренс признал, что, хоть Эван и был намного моложе, чем он сам, у него было чему поучиться.

А учиться в этой области, должно быть, куда труднее, чем в торговле.

- И все-таки, что могло случиться такого, чтобы у столь рассерженного человека вдруг так резко и внезапно улучшилось настроение?

Легкая тень легла на лицо Эвана.

- Почему ты спрашиваешь?

- Потому что настроение моей спутницы тоже изменчиво, как погода в горах, - пожал плечами Лоуренс.

Эван, судя по всему, вспомнил, какой была Хоро при их встрече, и решил, что она действительно такая, как Лоуренс говорит.

Сочувственно улыбнувшись, Эван взглянул на Лоуренса и сказал:

- Тебе тоже непросто живется.

- Я серьезно.

- Однако даже если я объясню причину, тебе это вряд ли поможет. Просто исчезла одна очень старая проблема.

- Что за проблема?

- Ну…

Эван уже было собрался ответить, но тут же поспешно закрыл рот.

- Мне было велено не рассказывать никому, кто не из деревни. Если ты все равно хочешь узнать, сходи, пожалуйста, к старейшине и спроси у него…

- Нет-нет, если об этом нельзя рассказывать, то и ладно.

Лоуренс просто и недвусмысленно дал понять, что больше расспрашивать не будет. Он и так собрал достаточно интересных сведений.

Однако, Эван, похоже, чувствовал, что обидел Лоуренса, и смотрел встревоженно. Думая, что бы сказать, Эван наконец нашел подходящую тему.

- А, но вот что я могу тебе сказать: если ты прямо сейчас пойдешь в церковь, я уверен, Эльза тебя выслушает. Она не такая уж недружелюбная.

Судя по тому, что даже старейшина деревни предпочел сделать вид, что не знает о местонахождении монастыря, едва ли стоило ожидать, что все будет так просто. И тем не менее Лоуренс чувствовал, что пойти и расспросить Эльзу еще разок и впрямь может оказаться хорошей идеей.

Что бы у них тут ни происходило, план у Лоуренса созрел.

Если его предположения более-менее верны, этот план сработает.

- Понял. Ну, тогда я пойду и спрошу ее еще раз.

- Думаю, так будет лучше всего.

Понимая, что больше ничего стоящего он здесь не узнает, Лоуренс пробормотал: «ну, я пошел тогда», - и развернулся.

Увидев это, Эван поспешно окликнул:

- Эй… эй, господин Лоуренс!

- Хмм?

- Эмм… скажи, быть бродячим торговцем очень трудно?

Беспокойные глаза Эвана выдали его сокровенное желание.

Судя по всему, он собирался в один прекрасный день оставить ремесло мукомола и отправиться странствовать по свету.

Естественно, Лоуренс не мог высмеять это его намерение.

- В мире нет такого ремесла, которое не было бы трудным. Однако… да, сейчас я счастлив.

Только вот ощущения счастья до и после знакомства с Хоро были совершенно разными, заметил Лоуренс про себя.

- Вот как… да, конечно. Я понял, благодарю тебя.

Хотя от мукомола требовалась честность, честность не обязательно означала прямолинейность.

«Если Эван станет торговцем, окружающим он, скорее всего, будет нравиться, но вот с зарабатыванием денег ему придется трудновато», - подумалось Лоуренсу.

Но вслух говорить об этом он, естественно, не стал. Легко подняв кожаную суму, Лоуренс поблагодарил Эвана за то, что тот помог смолоть пшеницу, и вышел из мельницы.

Неспешно возвращаясь обратно вдоль речки, Лоуренс пробормотал себе под нос: «а вообще-то, если подумать…» - и погрузился в размышления.

Эван упомянул, что Эльза рассказывает ему даже, сколько раз за день она чихнула. Это Лоуренса особенно впечатлило.

Если бы это была Хоро, она, возможно, рассказала бы, сколько раз за день она вздохнула, чтобы поведать миру свою тысячу огорчений и неудовольствий. Почему же эти две женщины были такими разными?

Однако будь Хоро такой же твердой и упорной, как Эльза, это явно не пошло бы Лоуренсу во благо. Поскольку самой Хоро поблизости не было, Лоуренс позволил себе такую смелость в рассуждениях. При этой мысли он не удержался от смеха.

***

Вернувшись на главную площадь, Лоуренс обнаружил ряд торговых палаток. Их, конечно, было маловато, чтобы это все можно было назвать «утренним рынком», но людей вокруг этих палаток собралось довольно много.

Похоже было, однако, что селяне приходили сюда в основном не для того, чтобы что-то покупать, а чтобы оживленно общаться друг с другом, отмечая таким образом начало нового дня. Во всяком случае, обычной базарной картины – продавцов, пытающихся сбыть свои товары как можно дороже, покупателей, пытающихся купить товары как можно дешевле, – не было видно; ничто не нарушало благостной атмосферы.

По словам Эвана, Энберл покупал все зерно Терео по постоянным ценам, а Терео беспошлинно покупал энберлские товары.

Поверить в такое было очень трудно; но если дела обстояли действительно так, это объясняло, почему жители Терео ведут такую беззаботную жизнь.

Деревни часто оказывались под властью близлежащих городов, и их жителям приходилось работать не покладая рук, только чтобы прокормиться. Причиной этому служило то, что деревни не могли сами обеспечить себя пищей, тканью, спиртным, сельской живностью и прочими необходимыми для жизни вещами. Соответственно, деревня была вынуждена продавать в город зерно и другие дары полей, после чего приобретать необходимые товары той же стоимости.

Однако чтобы покупать товары, привезенные в город из разных земель, требовались деньги. Поэтому селяне были вынуждены продавать зерно городским торговцам, а уже потом использовать эти деньги для приобретения товаров.

Самой важной частью этой схемы было то, что селянам деньги были необходимы; а вот привозимое ими зерно абсолютно необходимым для города не являлось.

Кто в таких условиях имел преимущество, было видно невооруженным глазом. Город мог свободно назначать низкие цены на зерно и в то же время под различными предлогами, вроде необходимости взимать пошлины и сборы, продавать собственные товары втридорога.

Чем хуже было в деревне положение с деньгами, тем большую выгоду из этого извлекал город.

В конце концов у деревни не оставалось иного выхода, кроме как занять у города деньги в долг; вернуть этот долг селяне были не в состоянии и постепенно превращались в рабов, вынужденных без конца отдавать свое зерно городу.

Бродячему торговцу, такому как Лоуренс, попавшая в рабство деревня тоже давала отличную возможность для торговли: живые деньги в таких случаях оказывались оружием невероятной силы, торговец мог скупать все, что предлагала деревня, по низким ценам.

Однако если деревня получала возможность зарабатывать деньги где-то еще, она вновь могла противостоять влиянию города. Городу это, естественно, не нравилось, и тогда между городом и деревней начинались разнообразные конфликты и споры о правах и интересах. Терео, однако, все эти сложности как будто не затрагивали.

Лоуренс не понимал, каким образом Терео удалось полностью избежать подобной ситуации, но в целом он представлял, какие сложности и проблемы стоят перед Терео сейчас.

Лоуренс зашел в палатку, торговавшую всякой всячиной с севера и юга. Палатка была открыта, но продавец не выказывал особого торгового рвения. Лоуренс купил у него сушеных фиг, после чего вернулся на постоялый двор.

Вернувшись в комнату, Лоуренс обнаружил, что Хоро по-прежнему безмятежно спит, отрешившись от тревог этого мира, и рассмеялся про себя.

Лоуренс довольно долго возился с одеждой и покрывалами, прежде чем Хоро наконец пробудилась и высунула голову из-под одеяла. Первым и единственным словом, которое она произнесла, было «есть».

Поскольку Лоуренс не мог заранее сказать, как долго они с Хоро будут добираться в Терео, он в дороге расходовал провизию очень скупо. Сейчас он решил, что пришло время покончить с остатками тех дорожных припасов.

- Значит, сыра вон сколько еще оставалось. А ты все время говорил, что его слишком мало, я потому и не решалась есть больше, - упрекнула Хоро.

- А кто сказал, что ты сейчас можешь его весь съесть? Половина здесь моя.

С этими словами Лоуренс взял кусок сыра, который только что отрезал. Хоро посмотрела на него, как на врага.

- Разве ты не получил хорошую прибыль в последнем городе?

- Разве я тебе не объяснил, что мы уже потратили все деньги?

Точнее говоря, Лоуренс в Кумерсоне оплатил на месте все товары, которые не были оплачены ранее, а также вернул висевший на нем долг в одном из городков недалеко от Кумерсона.

Лоуренс сделал это из опасения, что поиск Йойтсу на севере может занять слишком много времени, и он пропустит время очередного платежа. Ну и, кроме того, он просто-напросто считал слишком опасным путешествовать, имея при себе много денег.

Рассчитавшись с долгами, оставшиеся деньги Лоуренс отдал на хранение в иностранную гильдию. Этими деньгами иностранная гильдия могла пользоваться для собственного обогащения. Разумеется, Лоуренс не забыл взять за это определенную мзду, но говорить об этом Хоро он не стал.

- Такие вещи я отлично понимаю и с первого раза. Я не об этом. Что я имею в виду, так это то, что ты, заработав денег, мне не дал ни монетки.

Лицо Лоуренса сразу поугрюмело.

Там, в Кумерсоне, именно из-за непонятливости Лоуренса разыгралась вся та история; Хоро же не получила ни малейшей награды.

Однако если сейчас он выкажет слабость, эта упрямая волчица, что вцепилась в него зубами, не ослабит хватку.

- Как ты можешь говорить так бессовестно, после того как столько съела и выпила?

- Раз так, почему бы не сравнить аккуратно, сколько денег заработал ты и сколько потратила я?

Хоро ударила в больное место. Лоуренс сконфуженно отвернулся.

- Ты получил очень большую прибыль с камней, которые я купила у той девки-птицы, не забыл? И еще…

- Ладно, ладно!

Хоро обладала ушами, способными отличать ложь от правды; это было хуже, чем сборщик налогов.

Если продолжать бессмысленную борьбу, это только сильнее разбередит раны.

Лоуренс предпочел сдаться и передал Хоро весь сыр.

- Хе-хе-хе-хе, спасибо.

- Пожалуйста.

Слышать, как тебя благодарят, но при этом оставаться несчастным – такое, наверно, редко бывает.

- Кстати, ты узнал что-нибудь? – поинтересовалась Хоро.

- Более-менее.

- Более-менее? Ты узнал только половину дороги?

«Ну, можно и так сказать», - подумал Лоуренс и улыбнулся. Затем он начал говорить заранее заготовленные слова.

- Поскольку мы уже ходили в церковь вчера, если бы я пошел туда сегодня, скорее всего, я бы наткнулся на закрытую дверь. Поэтому я решил побеседовать с мукомолом Эваном.

- Решил заняться человеком, с которым у этой куклы «не такие уж простые» отношения, э? Мм, если учесть твои способности, это весьма неплохое решение.

- А потом…

Лоуренс прокашлялся и перешел сразу к сути.

- Может, ты откажешься от идеи пойти в тот монастырь?

Тело Хоро внезапно задеревенело.

- …Почему?

- Это не нормальная деревня, как ни взгляни. Здесь чувствуется какая-то опасность.

Лицо Хоро осталось бесстрастным. Откусив от ломтя ржаного хлеба с сыром, она спросила:

- Это значит, что ты не хочешь рисковать ради поиска моего города?

Таких слов Лоуренс от Хоро не ожидал. Невольно понурив голову, он ответил:

- Если ты это так поняла… нет, ты ведь это нарочно говоришь, верно?

- Пфф.

Хоро, громко чавкая, жевала хлеб; затем разом проглотила все, что у нее было во рту.

Лоуренс понятия не имел, сколько слов она проглотила вместе с хлебом, но лицо у нее явно стало недовольное.

Что на первый взгляд, что по зрелом размышлении – Лоуренс ясно понимал, что больше всего Хоро хочет направиться прямиком в монастырь и найти там что-нибудь полезное, и чем скорее, тем лучше. Однако эмоции внутри нее, похоже, кипели еще жарче, чем он предполагал.

И тем не менее по тому немногому, что он успел здесь узнать, Лоуренс, повидавший в своей жизни торговца немало самых разных городов и деревень, чувствовал, что продолжать поиски местонахождения монастыря в Терео будет опасно.

Дело в том, что –

- Я предполагаю, что монастырь, который мы ищем, спрятан прямо внутри этой церкви.

Выражение лица Хоро не изменилось; однако шерсть на кончиках ушей, прежде курчавая, разом встала дыбом.

- Я сейчас расскажу тебе все свидетельства этого, одно за другим, так что слушай внимательно.

Зажав пальцами стоящие дыбом волосы на ушах, Хоро кивнула.

- Первое. Эльза из церкви явно знает, где монастырь, но притворяется несведущей. Даже если не задумываться о том, насколько серьезна здешняя ситуация, само то, что она скрывает правду, означает, что все дела, имеющие отношение к монастырю, не для посторонних. Вдобавок, когда я вчера пошел за этими же сведениями к старейшине, он, похоже, тоже знал про монастырь. И, разумеется, тоже сделал вид, что не знает.

Хоро закрыла глаза и снова кивнула.

- Второе: из всех домов деревни церковь по размеру уступает только дому старейшины. Выглядит она очень впечатляюще, но, если вспомнить, что я вчера услышал в трактире, становится ясно, что селяне эту церковь не очень-то уважают. Они здесь почитают не Единого бога, которому поклоняется Церковь, а божество-змею, хранящее эту землю уже много веков.

- Но разве не говорили они, что Отец Фрэнсис, у которого мы хотели узнать путь в монастырь, делал для деревни очень многое? – возразила Хоро.

- Совершенно верно. Старейшина говорил то же самое. Это означает, что Отец Фрэнсис оказал деревне какое-то благодеяние. И это благодеяние, похоже, никак не связано со словом божьим и спасением заблудших душ. Значит, то, что он сделал, позволило здешним жителям получить какую-то выгоду. Что именно он сделал, я только что вызнал у Эвана.

Хоро, сосредоточенно тыкавшая пальчиком в кусок хлеба, склонила голову чуть набок.

- Не вдаваясь в детали – он сделал нечто, позволившее Терео заключить с соседним городом Энберлом договор, не соответствующий реальному положению Терео. Именно по этой причине жители Терео могут позволить себе такую беззаботную жизнь после сбора урожая. У деревни нет проблем с деньгами. И человек, который позволил людям вести такую жизнь, заключив с Энберлом этот совершенно невероятный договор, – именно Отец Фрэнсис.

- Мм.

- Спор между деревней и церковью Энберла, о котором говорил Эван, скорее всего, связан именно с этим. Как правило, вообще-то, споры внутри Церкви сводятся к тому, кто имеет больше прав стать следующим настоятелем того или иного храма или епископом, или у кого больше прав на ту или иную землю, или чья вера более правильна в отдельных деталях. Сперва я думал, что здешний спор с церковью Энберла связан с тем, что Эльза, такая молодая и к тому же женщина, хочет стать настоятельницей церкви Терео. Позже, однако, я понял, что хотя на поверхности это, несомненно, является причиной, имеется и другая, истинная причина.

Стремление Эльзы во что бы то ни стало унаследовать место Отца Фрэнсиса, плюс человек в дорожном одеянии, которого Лоуренс встретил, когда заходил к старейшине. Плюс слова Эвана, что стоявшая перед Эльзой проблема разрешилась накануне.

Если эти три факта свести воедино, в одной схеме, что Лоуренс умел делать, ситуацию можно было охватить во всей полноте.

- Как нетрудно догадаться, Энберл, естественно, желает разрушить те отношения, которые сейчас существуют между ним и Терео. Я не знаю, когда и каким образом Отец Фрэнсис сумел заключить с Энберлом такой договор, но не сомневаюсь, что Энберл хочет похоронить этот договор вслед за Отцом Фрэнсисом. Простейший путь был бы – применить силу; но, к несчастью, здесь тоже есть церковь. Я уверен, что Энберл изначально не мог применить силу из-за того, что у церкви Терео где-то есть покровители. Что в такой ситуации должен попытаться сделать Энберл? Ответ прост: избавиться от церкви в Терео.

Что мог принести человек, прибывший вчера к старейшине? Скорее всего, бумагу, в которой было сказано, что какая-то церковь в каком-то отдаленном городе признает Эльзу наследницей Отца Фрэнсиса или что ее признает какой-нибудь аристократ, покровительствующий здешней церкви.

Как бы там ни было, эта бумага дала Эльзе почву под ногами.

- Далее. Похоже, местные жители не намерены отказываться от поклонения языческим богам. Если бы Энберл смог объявить Терео языческой деревней, это был бы превосходный повод для нападения.

- И если бы они просто знали, где монастырь, им бы не было нужды это скрывать, - продолжила за Лоуренса Хоро. – Но если монастырь находится прямо здесь, скрыть истину необходимо.

Лоуренс кивнул и снова спросил:

- Может, мы отступимся? Судя по тому, что здесь происходит, существование монастыря даст Энберлу прекрасный повод напасть на Терео, так что все здесь будут молчать. Кроме того, если монастырь и церковь – действительно одно и то же, настоятелем монастыря наверняка был Отец Фрэнсис. Возможно, легенды о языческих божествах уже похоронены вместе с ним. Не нужно ввязываться в спор, из которого нельзя извлечь пользы.

В придачу ко всему, Лоуренс и Хоро не имели ни малейшей возможности доказать, что они не подосланы Энберлом.

Большинство богословов простое заявление «я не демон» также не сочтут убедительным доказательством того, что говорящий – действительно не демон.

- Более того, наши интересы связаны с языческими богами. Если из-за нас тут будут неприятности и нас арестуют как еретиков, наше положение станет совсем непростым.

Хоро глубоко вздохнула и почесала голову у основания ушей, словно безуспешно пыталась добраться до места, где у нее чесалось.

Похоже, она уже поняла, что сложившуюся ситуацию следовало принимать всерьез, но по-прежнему не желала сдаваться так просто.

Видя такое состояние Хоро, Лоуренс кашлянул и снова обратился к ней:

- Я понимаю, ты очень хочешь узнать как можно больше о своем родном городе. Но сейчас, считаю, опасности лучше избежать. Если речь идет о том, где находится Йойтсу, то мы уже достаточно узнали в Кумерсоне. И потом, ты же не потеряла память. Когда ты окажешься поблизости, ты обязательно вспомнишь. Волноваться не о чем, и…

- Ты.

Хоро внезапно перебила Лоуренса. Затем, однако, она закрыла рот, словно забыв, что хотела сказать.

- Хоро?..

Хоро чуть надула губы.

- Чтобы я снова не понял тебя неверно, скажи мне: собственно, что ты ожидаешь найти в этих легендах о языческих богах?

Хоро отвела взгляд.

Чтобы его расспросы не были похожи на допрос, Лоуренс изо всех сил старался говорить мирно и спокойно.

- Ты хочешь узнать побольше о демоне-медведе, ээ… разрушившем твой город, согласно легенде?

Хоро по-прежнему смотрела в сторону и не шевелилась.

- Или ты хочешь разузнать о… о своих тогдашних спутниках?

Лоуренсу приходили в голову лишь две возможности.

Скорее всего, по одной из этих двух причин Хоро и была такой настойчивой.

А может, по обеим причинам сразу.

- А если и так, что ты будешь делать?

Хоро взглянула на Лоуренса пристально и холодно; казалось, ее взгляд был способен заморозить сердце.

Это не был взгляд гордой волчицы, преследующей добычу. Это был взгляд раненого зверя, для которого любой приближающийся – враг.

- Все зависит от ситуации. Я не стремлюсь во что бы то ни стало избегать риска.

Главный вопрос был: окупят ли возможные приобретения опасность?

Если Хоро будет настаивать на том, чтобы продолжить собирать сведения об ужасном медведе, разрушившем ее родной город, или чтобы узнать судьбу ее прежних спутников, Лоуренс, конечно, не откажется ей помочь.

Ибо, хоть Хоро и выглядела совсем юной, она отнюдь не была ребенком и в большей или меньшей степени умела обуздать свои чувства и принять решение с холодной головой. Если, взвесив все здраво, она попросит Лоуренса о помощи, он не колеблясь пойдет на риск.

Хоро, однако, внезапно расслабила плечи и скрещенные ноги, и на лице ее появилась легкая улыбка.

- В таком случае я не против того, чтобы отступиться, - вот что она произнесла в итоге.

- Отступать – это нормально. Не нужно быть такой серьезной.

Разумеется, Лоуренс ни на мгновение не подумал, что истинные намерения Хоро совпадают с тем, что она только что сказала.

- Если говорить абсолютно честно, я, конечно, больше всего хочу дать этой кукле пощечину и заставить ее рассказать все. Тем более что ты уже сказал, что хочешь мне помочь. На самом деле, есть еще одна причина: я просто хочу узнать побольше легенд, связанных с Йойтсу. Если бы ты знал, что твой родной город упомянут в легендах, ты ведь тоже захотел бы их найти, да?

Лоуренс кивнул, соглашаясь со словами Хоро. Та удовлетворенно кивнула в ответ.

- Однако если ты будешь рисковать собой ради меня, мне будет немного неловко. Мы ведь более или менее знаем, где находится Йойтсу, так?

- О да.

- В таком случае я не против отступить.

Хоть Хоро и произнесла эти слова, Лоуренса что-то грызло.

Разумеется, он сам же предложил отказаться от поисков монастыря, но, какое бы решение ни приняла Хоро, он бы согласился без возражений.

Сейчас, услышав, с какой легкостью Хоро приняла его предложение, Лоуренс подумал, уж не лукавит ли она.

Терзаемый этим подозрением, Лоуренс не знал, что сказать. Хоро же внезапно уселась на кровати и, опустив ноги на пол, спросила:

- Как ты думаешь, почему я никогда не заговаривала с тобой о моем городе?

Вопрос Хоро удивил Лоуренса.

Хотя Хоро слегка улыбалась, непохоже было, что она пытается его поддразнить.

- Я действительно время от времени вспоминаю разные вещи о моем городе, так что мне есть чем гордиться, и я, конечно, хочу ими поделиться. Но я этого не делаю, потому что ты всегда беспокоишься о моих чувствах, вот как сейчас. Разумеется, я понимаю, что винить тебя за то, что ты слишком много беспокоишься, – значит, винить судьбу, это ребячество. Но все же я от этого немного страдаю.

Произнося эти слова, Хоро рассеянно пропускала между пальцами волосы у себя на хвосте. Затем она продолжила с досадой в голосе:

- Эх, если бы ты был хоть немного более понятливым, мне бы не приходилось говорить такие вещи, от которых я смущаюсь.

- Это… ну прости…

- Хех. Конечно, то, что ты такой добрый, – одно из очень немногих твоих хороших качеств… но я из-за этого слегка побаиваюсь.

Хоро встала с кровати и крутанулась на месте, оказавшись в итоге спиной к Лоуренсу.

Хвост, покрытый блестящим, пушистым зимним мехом, мягко всколыхнул воздух. Обняв руками плечи, Хоро вновь развернулась к Лоуренсу лицом и сказала:

- Потому что, хоть я и выгляжу такой одинокой, ты все же не набросишься на меня и не проглотишь целиком. Да, как самец ты меня пугаешь.

Хоро смотрела на Лоуренса исподлобья, с вызовом в глазах. Лоуренс пожал плечами и ответил:

- Дело в том, что некоторые вещи выглядят как сладкие фрукты, но если их не пробовать с осторожностью, у тебя во рту окажется что-то, что будет очень трудно проглотить.

Услышав эти слова, Хоро отпустила плечи и взглянула на Лоуренса прямо.

- Да уж, может оказаться, что вкус этого фрукта невыносимо кислый. Однако…

Хоро медленно подошла к Лоуренсу и с улыбкой на лице продолжила.

- …Неужели ты думаешь, что я несладкая?

Как можно считать человека, способного говорить такие вещи, сладким, подумал Лоуренс.

Недолго думая, он кивнул.

- О? Как храбро.

Наблюдая за по-прежнему улыбающейся Хоро, Лоуренс добавил:

- Некоторые вещи вкусны, только когда горькие. Пиво, например.

- …

Хоро удивленно распахнула глаза, затем снова их прикрыла, словно признавая удачный выстрел. Вильнув хвостом, она заметила:

- Хм, все-таки вредно позволять юнцам пить спиртное.

- О да, в конце концов, когда юнец страдает от похмелья, это так неприятно.

Хоро демонстративно надула губы и своим правым кулачком стукнула Лоуренса в грудь.

Затем, не меняя позы, она потупилась.

Лоуренс не сомневался, что со стороны они с Хоро выглядят как актеры на сцене.

Мягко обхватив руку Хоро, он медленно спросил:

- Ты… вправду хочешь отступиться?

Такое сообразительное существо, как Хоро, конечно же, сразу понимает, где разумное суждение, а где нет.

Однако пытаться разумом понять богов бесполезно, а чувства трудно держать в узде.

Хоро молчала довольно долго.

- Так спрашивать… это для тебя слишком хитро, - в конце концов ответила она. Разжав кулак, все еще прижатый к груди Лоуренса, она легонько ухватила его за одежду.

- Если только возможно узнать что-то про Йойтсу, про моих спутников или про этого мерзкого медведя-демона, я, конечно, хотела бы узнать как можно больше. Того, что сказала девка-птица в Кумерсоне, совершенно недостаточно. Это как если жаждущему дозволить сделать лишь маленький глоточек воды, - слабым голосом пробормотала она.

Лоуренс уже понял истинные намерения Хоро. Изо всех сил стараясь удержать установившуюся атмосферу понимания, он мягко спросил:

- Что ты хочешь делать?

Хоро кивнула и ответила:

- Можно я… немного побезобразничаю с тобой?

Хоро всем видом давала понять, что ее тело мягкое и нежное, и что в этом легко убедиться, обняв ее покрепче.

Лоуренс глубоко вздохнул и ответил коротко:

- Конечно.

Хоро сидела недвижимо, опустив голову. Лишь хвост ее вильнул, прошелестев по полу.

Лоуренс не знал, сколько было в этом облике Хоро игры, а сколько искренности, но одного вида Хоро сейчас ему хватило, чтобы поверить, что за опасности он уже вознагражден сполна. Он чувствовал, что словно пьянеет.

Внезапно Хоро подняла голову и победоносно улыбнулась.

- По правде говоря, я кое-что придумала.

- О? Что именно придумала?

- Мм, вот что…

Услышав план Хоро, простой и прямой, Лоуренс негромко вздохнул и спросил:

- Ты серьезно?

- Если бы мы действовали окольными путями, скорее всего, ничего бы не добились. И потом, разве я не спросила только что, можно мы с тобой немножко побезобразничаем? Я с самого начала спрашивала, пойдешь ли ты на риск вместе со мной.

- Но…

Хоро ухмыльнулась, так что кончики клыков показались из-под губы, и продолжила:

- И ты ответил «конечно» с очень героическим видом. Я счастлива.

Любой договор составляется пространно и детально, чтобы избежать всякой возможности различных толкований.

Устные договоры всегда таят в себе опасность; эта опасность связана не только с возможными спорами участников о том, была ли в действительности произнесена та или иная фраза, но и с тем, что порой трудно понять, не истолкованы ли условия договора обоими участниками по-разному.

Кроме того, напротив Лоуренса сидела волчица, возраст которой исчислялся веками и которая называла себя «Хоро Мудрой».

«Черт, я расслабился и потерял бдительность», - подумал Лоуренс. А он-то верил все это время, что держит нити разговора в своих руках.

В этот самый момент Хоро весело и чуть злорадно произнесла:

- Я просто обязана время от времени напоминать тебе, кто тут главный.

Лоуренс изображал героя, чтобы соответствовать ожиданиям Хоро, – ведь он чувствовал, что Хоро на него полагается.

Теперь он невольно ощутил себя бесполезным – просто потому, что имел глупость так думать.

- Как бы то ни было, если все пойдет не по плану, я предоставлю тебе разрешить ситуацию. Однако… - рука Хоро плавно скользнула к руке Лоуренса, - сейчас все, чего я хочу, – это взять тебя за руку.

Лоуренс повесил голову.

Даже захоти он оттолкнуть руку Хоро – все равно бы не смог.

- Давай тогда быстро поедим и пойдем.

Хотя ответил Лоуренс очень коротко, он все же постарался, чтобы его ответ звучал абсолютно недвусмысленно.