Мальчик сказал, что его имя Коул Тот.

Когда он проснулся, в животе у него заурчало еще даже громче, чем у Хоро, так что Лоуренс отломил краюху хлеба и протянул ему. Коул пожирал хлеб, как дикий пес – не переставая рассматривать людей вокруг себя. Он вовсе не вел себя грубо; он действительно походил на пса, брошенного хозяином.

– Скажи мне: сколько ты заплатил за все эти бумаги?

Коул рассказал, что встретился с бродягой-дельцом, который продавал сразу много бумаг, не одну и не две. Развязав котомку, которая была при нем, мальчик вытащил кипу бумаг достаточной толщины, чтобы из них можно было сделать книжку.

В два укуса отправив в рот хлеб – кусок размером с кулак, между прочим, – он ответил:

– …Один Тренни… и восемь лютов.

Говорил он запинаясь, но, похоже, отнюдь не из-за того, что у него был набит рот.

Он смог позволить себе заплатить серебряную монету Тренни. Но, судя по его одежде, это были все его деньги. Он поставил на кон все.

– Похоже, ты не очень-то думал, прежде чем их купить. Я так понимаю, этот тип был одет в дорогое платье?

Ответил ему, однако, не Коул, а Рагуса.

– Не… думаю, он был в потрепанной одежде и без правой руки, э?

Коул кивнул; на лице его явственно читалось изумление.

– Его тут хорошо знают. Продает свои бумажки повсюду. Небось сказал что-нибудь вроде: «Взгляни на мою правую руку, я столь многим рисковал, чтоб заполучить эти бумаги, но долго мне не протянуть, вот почему я собираюсь вернуться на родину».

Судя по распахнувшимся глазам Коула, слова были в точности такие.

Удачливые мошенники обычно берут себе учеников, и любимые фразы передаются от учителя к ученику.

Тот человек действительно лишился правой руки – несомненно, в наказание за какое-то другое мошенничество.

Тот, кто крадет деньги, лишается пальца. Кто подделывает бумаги – лишается руки. Кто убивает – лишается головы. Впрочем, можно угодить и на виселицу – даже отсечение головы лучше, чем это.

Поняв, что он попался на удочку мошенника, Коул погрустнел. Опустив голову и безжизненно свесив руки, он вперился в дно лодки. Разглядывая бумаги, Лоуренс продолжил расспросы.

– Ты вообще умеешь читать?

– Немножко… – неуверенно ответил Коул.

– Но эти бумаги… Половина из них – это даже не разрешения какие-нибудь!

– Но… но… что они тогда такое?

Как ни странно, Коул не потерял головы окончательно. Лоуренс был впечатлен. Возможно, когда-то у мальчика был хороший учитель. Сейчас он держался совсем не так, как на причале, когда он, казалось, вот-вот лопнет от чувств. Однако лицо его оставалось самым печальным, самым жалким зрелищем в целом мире. Возможно, слишком жалким… Хоро протянула Коулу остаток хлеба.

– Просто набор бумаг, которые украли из каких-нибудь торговых домов. Смотри, тут даже извещение о пересылке денег.

При этих словах Лоуренс специально протянул бумагу Хоро. Та умела читать, но извещения о пересылке денег ее совершенно не интересовали, так что бумагу она не приняла. Тогда Лоуренс повернулся к Коулу и протянул бумагу ему. Тот тоже не взял. Ему явно не хотелось глядеть на символ своего позора.

– Я с такими бумагами встречаюсь все время. Напрямую с их помощью денег не сделаешь, нужно знать, кто заинтересован их приобрести. Поэтому, когда их украли, их, должно быть, просто передавали от человека к человеку.

– Хмм… А ведь ходили слухи, что какие-то бумаги пропали… – заметил Рагуса, подправляя курс лодки чуть вправо. – Но кому нужно рисковать красть их?

– Видимо, какому-то работнику, которого собирались увольнять. Он схватил что плохо лежало и скрылся, прежде чем его вышвырнули. Даже если ему не удалось найти соперника своего прежнего нанимателя, которому это можно было бы продать за хорошие деньги, – он всегда мог продать их какому-нибудь мошеннику, а потом уйти из города. Умный ход. Если бы он украл деньги, торговый дом нашел бы его в конце концов. Но из-за подобных бумаг они не будут за ним гоняться – это подмочит их репутацию.

– Почему?

– Если им так сильно нужны эти бумаги, значит, у них есть какие-то подозрительные секреты. Подобные подозрения ни одному торговому дому не нужны.

Весьма продуманный вывод… даже Хоро согласно кивнула.

Лоуренс не ограничивался одними словами; он деловито просматривал бумаги. Попадалось кое-что интересное о покупках, которые делали разные дома… подобные сведения обычно не достаются легко. Для Коула эти бумаги были бесполезны, а вот для Лоуренса вполне могли потянуть десятка на два лютов.

– Ну, ты допустил типичную «ошибку от неведения». Теперь у тебя нет денег даже на проезд на этой лодке, что уж говорить о еде. Но я тебе помогу. Я куплю у тебя эти бумаги.

Брови Коула поднялись, но голова нет. Он по-прежнему сверлил взглядом дно лодки. Очевидно, он обдумывал услышанное. Возможно, какие-то из этих бумаг были на вес золота, но найти на них покупателя будет очень непросто. И ведь он уже потратил деньги, чтобы их купить…

Как Хоро смело могла сказать, что читает мысли Лоуренса, так и Лоуренс мог сказать то же – если мысли были о прибылях и убытках. Но он читал мысли не по выражению лица и мелким движениям мускулов, как Хоро, а просто исходя из собственного жизненного опыта.

– За сколько?

Коул поднял голову с очень решительным видом. Должно быть, он думал, что если будет выглядеть неуверенно, ему предложат меньше. Лоуренсу безумно хотелось расхохотаться, но он сохранил серьезное выражение лица и, откашлявшись, сказал:

– Десять лютов.

– …

Коул наморщил брови и, сделав глубокий вдох, ответил:

– Это… это слишком мало.

– Вот как? Ну тогда можешь забрать их обратно.

Лоуренс без колебаний протянул пачку бумаг Коулу. От маски решительности мальчика не осталось и следа. Сейчас его лицо выглядело еще более жалким, чем было до того, как он нацепил эту маску.

Хоро кинула взгляд на Лоуренса, потом на бумаги. Губы Лоуренса были плотно сжаты. Коул попытался нахрапом поднять цену и остался ни с чем. Предыдущий агрессивный подход не позволял ему пытаться торговаться дальше.

Если бы он успокоился немного, Рагуса и Хоро вздохнули бы с облегчением и рассмеялись; тогда бы он понял, что, выказав слабость, еще мог бы найти выход.

Торговец должен уметь отбросить свою гордость, если это поможет получить прибыль. Так устроен мир.

Конечно, Коул не был торговцем. И он был совсем еще ребенком. Поэтому Лоуренс несколько секунд спустя все же отвел руку с бумагами и произнес:

– Двадцать. Но это последнее слово.

Коул распахнул глаза настолько широко, что они начали слезиться; но он тут же снова опустил голову. Возможно, он считал, что если выкажет радость, то проиграет. У него явно полегчало на душе, но Лоуренс делал вид, что ничего не замечает. Он кинул взгляд на Хоро; та скалила клыки, всем видом говоря: «Кончай издеваться».

– Тогда, пожалуйста… возьмите их…

– Но этого не хватит, чтобы доехать с нами до Кербе. Тебе придется либо сойти на полдороги, либо…

Лоуренс взглянул на Рагусу, с интересом прислушивающегося к разговору. Рагуса добродушно рассмеялся и сказал:

– Так… дай-ка подумать… Думаю, для тебя в пути найдется работенка. Желаешь помочь? За работу я буду платить.

Коул смотрел по сторонам, словно потерявшийся щенок; потом кивнул.

Мостов на реке было довольно много. И это раздражало. Конечно, их обилие было легко объяснимо – легкие деньги, – но это удваивало время в пути.

Более богатые землевладельцы строили и причалы на берегу, где лодки могли останавливаться и перегружать товары. Рядом с мостами, под которыми проходило особенно много судов, стояли палатки и лавки, где речники покупали всякую всячину. Фактически это были уже скорее маленькие деревушки, нежели просто мосты. И все это замедляло путешествие еще больше. Путникам начинало казаться, что даже пешком они бы управились быстрее, чем на лодке.

Груз Рагусы следовало доставить быстро, но все же время не было для него столь важно, как для лодок, везущих в Кербе меха. Те лодки, стараясь добраться до Кербе как можно скорее, платили больше, чем было необходимо, и обгоняли Рагусу.

– Так мы вообще сможем догнать эту лису? – негромко пожаловалась Хоро. Она не спала, но все равно опиралась на Лоуренса. С тех пор, как они отчалили, она была в каком-то странном оцепенении, и Лоуренс даже начал волноваться, не заболела ли она. Но по размышлении он пришел к выводу, что это просто последствия переживаний в Торговом доме Делинка. Все-таки когда много плачешь, это выматывает.

Под несколькими мостами Рагуса просто проплыл, но рядом с очередным он остановился, чтобы с кем-то встретиться. Увидев нужного человека, он тут же деловито подбежал к нему, потом крикнул Коулу, чтобы тот начал разгрузку. И все это время мимо них проплывали лодки.

– Все равно это быстрее, чем на повозке.

– Правда? – ответила Хоро, поедая глазами пачку бумаг, которые читал Лоуренс.

Лодка качалась мягко, точно колыбель. Укачаться было легче легкого. Путешествие на лодке было довольно-таки изматывающим. Странно на первый взгляд, но это так.

– Для такого тощего цыпленка он весьма усерден.

– Мм… Аа…

Хоро говорила про Коула, неуклюже вываливающего груз на причал. Она была права; Коул ничего не отвечал Рагусе, но исправно делал что было велено. Мешки с зерном он поднимать не мог, а вот с бобами – вполне.

Сейчас в нем ничего не осталось от мальчика, который в отчаянии крикнул Лоуренсу «Учитель!», ставя на кон собственную жизнь. В моменты отчаяния познаются внутренние силы человека.

– Ну конечно. Он попался на такой дешевый трюк; конечно, он хочет вернуть уверенность в себе.

Он истратил все свои деньги на кучу бесполезных бумажек. Те, кто попадаются на удочку мошенникам, всегда теряют веру в себя.

– Кто-то, кто потерял веру в себя, когда попался на удочку мошеннику… где же я это уже видела?

Лоуренс ничего не ответил, сосредоточившись на изучении бумаг.

– Есть там что-нибудь интересное?

– Хмм… да, местами.

– Например?

Внимание Хоро неожиданно отвлекло происходящее на причале. Лоуренс невольно тоже взглянул туда; там стоял мул, едва держащийся на ногах под тяжестью груза. Работа Рагусы и Коула, без сомнений. Зрелище было комичное, но Хоро явно сочувствовала животному.

– Ну например, вот это. Заказ на медные монеты.

– Монеты? В смысле, кто-то покупает монеты? Как в тот раз?

– Нет, здесь они покупают по необходимости. Видишь, они платят больше, чем стоимость этих денег, и даже пишут, что сами оплачивают доставку и дорожные пошлины. Похоже, они это делают регулярно.

– Погоди… я слышала о таком… зачем же им это…

Хоро нахмурилась и закрыла глаза. Разумеется, для покупки монет были и другие основания, помимо попытки выиграть на изменении их стоимости. А если они сознательно шли на убыток, то причина могла быть лишь одна.

Хоро подняла голову и улыбнулась.

– Поняла! Им нужны деньги на сдачу, верно?

– Ооо… точно в цель на этот раз.

На похвалу Лоуренса Хоро отреагировала такой гордой улыбкой, что тот еле удержался от смеха.

– Все точно. Они покупают монеты, которыми будут платить сдачу своим покупателям. Если у продавца нет сдачи для покупателя, вполне возможно, он потеряет всю сделку. Но монеты все время уходят из города вместе с покупателями и бродячими торговцами. Хмм, эти монеты, которые они заказали, скорее всего, отправят через порт Кербе. Кстати, ты знаешь? Островное королевство Уинфилд известно тем, что чеканит не очень много монет, и их деньги иногда называют «крысиными деньгами»… смешно, правда?

Хоро так очаровательно отреагировала на его слова, что ему захотелось щелкнуть ее по носу.

– Это как во время войны или вообще когда дела у государства идут плохо, деньги бегут из страны вместе с ее жителями… как крысы с тонущего корабля.

– Понятно… какая забавная метафора.

– Забавная, да? Хотел бы я знать, кто ее придумал… о?

Пока они болтали, Лоуренс заметил в бумажке с заказом кое-что любопытное.

– Название этого торгового дома… какое-то знакомое?

Где он мог его видеть раньше? Едва Лоуренс попытался вспомнить, как с причала донесся пронзительный вскрик. Лоуренс обернулся на крик, его внимание было отвлечено.

Рагуса держал Коула за шкирку, словно котенка, не давая ему свалиться в реку. Остальные вокруг хохотали; Коул смущенно улыбался.

Похоже, он хороший малец. Хоро была права насчет него.

– Ну… так что ты обнаружил?

– Э? Ах да… вот это название какое-то странно знакомое; я как будто уже слышал его раньше. Или я прочел его в какой-то еще из этих бумаг?

Лоуренс начал лихорадочно пролистывать кипу бумаг; в это время лодку тряхнуло. Рагуса и Коул закончили перегрузку товаров и вернулись.

– Отличная работа! Ах ты ж маленький трудяга!

Хоро поздоровалась с мальчиком, когда тот добрался до носовой части лодки, и его серьезное выражение лица мгновенно улетучилось. Да, он был невероятно любопытен: он тут же с нескрываемой озадаченностью стал смотреть, как Лоуренс листает бумаги.

– Какая жалость. Нет среди этих бумажек ничего полезного.

Эти слова Лоуренс произнес нарочно, не поднимая головы. Он знал, как среагирует Коул: виновато втянет голову в плечи. Хоро зловеще ухмыльнулась Лоуренсу и ткнула его в плечо, молча говоря: «Не смей его обижать».

Конечно, Лоуренс понимал, что Коул надеется: хотя бы какие-то из его бумаг имеют ценность. Он понимал, потому что, по правде говоря, сам однажды оказался в положении, похожем на положение Коула сейчас.

– А, кажется, вот она.

– Хо?

Лоуренс нашел чисто и красиво написанную бумагу, которую искал. Она была датирована прошлым годом… черновик описи грузов. Поскольку в такого рода бумагах даже мельчайшие помарки недопустимы, их переписывают по много раз. И, хотя неудачные копии называют черновиками, по сути они не менее точны, чем окончательные варианты.

Красивым почерком были перечислены товары, их количество и куда они были отправлены. Поскольку у торговых домов не везде бывают отделения, для торговца сведения, где именно они есть – настоящее сокровище. Это все равно что подглядывать в зеркало за деятельностью торгового дома – но, разумеется, нужно знать, что искать.

– Да, все окончательно ясно… ничего полезного.

– О нет…

Коул нервно отвернулся от бумаги, которую он и Лоуренс рассматривали. Лоуренс не сдержал смеха. Уселся прямо и протянул бумагу Коулу.

– Давай почитаем.

Какое-то мгновение Коул молча смотрел на Лоуренса, потом взял бумагу.

– Так… «Запись сделана Тедом Рейнольдсом из Торгового дома Джин».

Лодку качало, и Лоуренсу было трудно держать равновесие. Несмотря на холод, одеяло он оставил Коулу. Сперва мальчик изумленно поднял на Лоуренса глаза; впрочем, тут же вернул внимание обратно к бумаге. Его синие глаза совершенно по-детски спрашивали: «Что там дальше?»

– «Место отправки: порт Кербе. Место назначения: королевство Уинфилд». Да, тот самый Уинфилд. Остров через пролив. Родина той лисы.

Разумеется, подчеркивал Лоуренс специально для Хоро. После этой его фразы уши под капюшоном дернулись. Не то чтобы они гнались за Ив на полном серьезе, но, когда речь заходила о ней, Хоро теряла душевное равновесие.

– Стало быть, это список товаров, которые отсылают из Кербе кому-то в Уинфилде – хотя имя получателя здесь и не указано. Список товаров… можешь его прочесть?

Коул говорил, что «немножко» умеет читать. Похоже, он неважно видел: сильно прищурился и разглядывал буквы какое-то время, прежде чем проговорил:

– Воск… стеклянные бутыли… книги… иголки? Железные блюда… это, олово… скобяные изделия… и… а… ни?

Вопреки своей внешности мальчик оказался на удивление знающим. Может, он даже какие-то мелкие работы торговца мог бы выполнять в дороге?

– «Эни». Так деньги называются.

– Эни… это монеты?

– Да. А ты неглуп, я погляжу?

Лоуренс вспомнил, как сам воодушевлялся, когда его учитель взлохмачивал ему волосы в качестве похвалы, и сам потрепал по волосам Коула – хотя и куда нежнее, чем это делал его учитель. Коул сперва явно удивился, но тут же по его лицу расплылась довольная улыбка.

– Ну, здесь, конечно, записаны товары и цены, но сама по себе эта бумага дохода не принесет… если только она не скрывает какую-нибудь контрабанду.

– А это никак нельзя узнать?

– Нет. К несчастью, они все равно не стали бы писать «Контрабанда» большими жирными буквами.

– О…

Коул кивнул и вновь обратил взгляд на бумагу.

– А тогда…

– Да?

– Что такого особенного в этой бумаге?

Он был явно озадачен: с чего это Лоуренс выделил именно эту бумагу из кипы прочих?

Лоуренс понял, что отвлекся, и усмехнулся над самим собой.

– А. В общем, я заметил, что здесь речь идет в том числе о поставках в Уинфилд монет, отчеканенных в Проании. Если они для сдачи…

И в этот миг Лоуренса озарило. Он уселся прямо и распахнул глаза. Хоро, со скукой разглядывавшая пачку бумаг, удивленно покосилась на него.

– В чем дело?

– Та бумага, которую я читал раньше… где она?

– Мм… вот она.

Хоро подобрала лист и протянула Лоуренсу. Лоуренс держал опись грузов в правой руке, а заказ в левой – и все встало на свои места. Даты различались всего на два месяца. Название торгового дома – одно и то же. Значит, в описи грузов и был указан тот самый груз монет, что они заказали.

– Какое удачное совпадение.

Теперь, когда интерес Хоро пробудился, она тоже принялась читать бумаги, которые держал Лоуренс. Коул встревоженно смотрел на них, стоя возле борта лодки.

Однорукий мошенник работал близ реки, так что и бумаги должны были принадлежать какому-то торговому дому, расположенному рядом с рекой. Заказ был направлен куда-то вверх по течению, а грузы отправлены вниз. Но это как раз было банально; дьявол крылся в цифрах. Когда дело доходило до таких мелочей, торговцы уподоблялись пророкам.

– Цифры не совпадают.

– Где? – спросила Хоро. Коул тоже уткнулся глазами в бумагу – зрение у него действительно было ужасное.

– Смотрите, вот здесь… Заказано было всего пятьдесят семь ящиков, а отправлено шестьдесят. Три ящика добавились.

– И что в этом такого интересного?

Лоуренс положил оба листа рядышком на дно лодки и, говоря про цифры, указывал на них пальцем. Однако объяснить оказалось непросто.

– Не видите? Хмм… Ну вот смотрите: чем больше монет чеканится, тем больше прибыль. И эта прибыль настолько велика, что там за всем очень тщательно следят… очень уж соблазнительное дело для разных мздоимцев. И все эти запреты и проверки приводят к тому, что поставляется всегда ровно столько монет, сколько было заказано.

– Но, может, они просто не смогли за один раз доставить крупную партию. Или какая-нибудь лодка потеряла несколько ящиков в шторм, когда шла через пролив. Короче, они, может, просто возмещают какие-нибудь такие потери от прошлого раза.

Это выглядело разумным, но все равно – невозможно было просто взять и добавить три ящика, не объяснив причину. Конечно, Лоуренс знал, что какое-нибудь невинное объяснение вполне возможно… но подозрительность – естественная черта любого торговца.

– Да, может быть, ты и права. В любом случае это лишь мое чутье… просто слишком уж удобное совпадение.

Хоро пожала плечами.

– Чего я не могу понять, так это почему они считают деньги ящиками, а не монетами.

– Неужели?

Лоуренс не мог поверить, что она говорит серьезно; однако Коул тоже, судя по всему, думал о том же. Лоуренс отогнал удивление, записав это на счет разницы между знанием торговца и общим знанием.

– Потому что они не хотят считать их мешками, разумеется.

– О, да ты отменный шут.

Хоро и Коул разом рассмеялись, затем переглянулись.

Знание торговца проистекало из опыта, и опыт этот часто бывал довольно-таки нелеп.

– Нет, серьезно: предположим, они везут десять тысяч монет. Сколько времени уйдет, чтобы пересчитать их все? Если они в мешках, вам придется их вынуть и пересчитать монету за монетой. На это полдня уйдет, не меньше.

– Почему не подрядить десять человек?

– Естественное решение. Но два вора хуже, чем один вор, а три – хуже, чем два. Если один человек считает неправильно, ты этого одного и подозреваешь. Но если десятеро дают неправильный ответ, подозревать приходится всех десятерых. Возникает необходимость в надсмотрщике, и в результате дела тормозятся вплоть до полной остановки.

– Ну… – Хоро кивнула, Коул склонил голову набок.

Похоже, они оба пока что не были убеждены в преимуществах использования ящиков.

– Кроме того, если в дороге один из мешков украдут, это не сразу заметят.

– С ящиками разве не то же самое?

– …А, я, я понял!

Глаза Коула загорелись, и он привычным жестом поднял руку. Когда он осознал, что только что сделал, он тут же опустил руку и неловко улыбнулся, словно нечаянно выдал какой-то важный секрет. Хоро, похоже, ничего не поняла, но вообще-то такой жест был типичен для школяров.

– Ты школяр?

Если Лоуренс угадал, то любопытство мальчика, его неожиданные познания и контраст между манерами и рваным одеянием легко объясняются.

Коул был в ужасе; он съежился и шагнул назад, от его открытого поведения не сталось и следа. Хоро, похоже, совершенно ничего не понимала. Лоуренс же все прекрасно понял и успокаивающе улыбнулся.

– Все хорошо. Я всего лишь бродячий торговец, так что все нормально.

Коул, дрожа от головы до пят, смотрел на улыбающегося торговца. Хоро по-прежнему оставалась в неведении, что произошло, но сложившуюся ситуацию в целом ухватила. Она протянула руку Коулу; тот едва не перекувырнулся через борт лодки.

– Мой партнер не только бродячий торговец; он еще и добряк, каких поискать. Не нужно его бояться.

Улыбка юной девы стоит куда больше, чем мужская. Ну и то, что Хоро была красавицей, тоже помогло, разумеется. Коул лишь секунду колебался, когда Хоро взяла его за руку.

– Ну, ну, не плачь, здесь тебе никто не причинит вреда.

Лоуренс так долго был жертвой насмешек Хоро, что всякий раз, когда ему открывалась ее ласковая сторона, он оказывался потрясен… но зрелище волчицы, мягко успокаивающей Коула, было для него совершенно внове.

Ее хрупкое телосложение заставляло любого стремиться ее защитить, уберечь; но на самом-то деле это она была Мудрой волчицей, веками защищавшей деревню, – кем-то вроде богини. Ее великодушие без преувеличения можно было назвать героическим.

– Ну так расскажи… почему они пользуются ящиками?

Лоуренс знал: чтобы успокоить Коула, им с Хоро нужно показать, что им безразлично, что он школяр; Хоро явно тоже это поняла. Мягко отпустив его руку, она задала ему этот вопрос.

Коул по-прежнему смотрел испуганно, но постепенно успокаивался. Наконец он окончательно взял себя в руки, молча вытер глаза и поднял голову.

– Ты… ты вправду…

– Да. Клянусь.

Эти слова Хоро точно заклятье разрушили. Коул сделал глубокий вдох. Хоро едва заметно улыбнулась – ей по-прежнему было интересно знать то, чего она не понимала.

– Ээ, да… для чего им ящики…

– Мммхмм?

– Ну, потому что… мм… если ты пользуешься ящиками… ты всегда знаешь, сколько туда влезает.

Хоро нахмурилась… похоже, Коул ее превзошел.

– Блестяще! Совершено верно. Объем ящика можно измерить заранее, потом аккуратно наполнить его монетами. Если известен размер ящика и размер монеты, можно узнать, сколько монет должно быть в правильно наполненном ящике. Даже если один ящик потеряется – сразу известно, сколько монет пропало. Ни счетчики, ни надсмотрщики не нужны – сплошные преимущества.

Лоуренс повернулся к Коулу.

– Мне самому ответ в итоге сказали… похоже, наш маленький школяр действительно умен.

Коул наконец выпрямился и улыбнулся. Лицо Хоро было совершенно бесстрастным, так что непонятно было, действительно ли она не знала ответа. Она была так добра – могла просто решить, что невежливо будет опередить мальчика и дать ответ самой.

– Но, должен сказать, три ящика – это серьезно, так что становится действительно интересно.

Эту фразу Лоуренс обратил к Хоро; та пожала плечами, всем видом показывая: «Мне так уже наскучила эта нудная беседа».

– Эмм… ммм… – прервал их Коул.

– Да?

– А почему это серьезно?

К удивлению Лоуренса, на его лице был написан интерес пополам с задумчивостью. Хоро метнула взгляд на Коула, потом вернулась глазами к Лоуренсу.

– В общем, это может доказывать, что они чеканят монеты для каких-то собственных нужд…

Коул ахнул в предвкушении. Лоуренс обнаружил, что его губы помимо воли изогнулись в улыбке.

– …Но это не более чем пустое предположение.

– Аа, ну да…

Коул разочарованно сник.

Странно. Коул, похоже, вовсе не думал о том, чтобы вернуть себе деньги, которые отобрал мошенник. Его ли деньги это были вообще? Может, он их позаимствовал у кого-то? Лоуренс повернулся к Хоро, но та лишь пожала плечами. Мысли других она могла читать, однако воспоминания оставались вне ее досягаемости.

– Но пустые предположения отлично помогают убить время, когда плывешь на лодке, верно?

Коул кивнул, по-прежнему разочарованный.

Этот паренек устроил такую сумятицу на причале со своим «разрешением на сбор пошлин». Потом была эта его невероятная ставка на доброту Лоуренса. Несомненно, храбрости ему было не занимать. Кроме того, он был умен, послушен и нищ. Типичнейший школяр.

Точно так же, как близ церковного города Рубинхейгена Лоуренса искренне заинтересовала пастушка, с которой он тогда познакомился, так и сейчас он понял, что мальчик ему интересен. Что он пережил, прежде чем очутился в нынешней ситуации? Почему он купил эти бумаги? Лоуренс с трудом удерживал себя от расспросов, понимая, что если будет спрашивать, Коул, скорее всего, закроет свое сердце.

Как правило, школяры легко становились жертвами воров, игроков и пьянчуг. Проще простого обмануть бродячего школяра, у которого нет ничего, кроме свободного времени. Коул был напуган, видимо, совсем недавно испытав на собственной шкуре, как жесток мир. Поэтому Лоуренс нацепил свою деловую улыбку и спросил:

– Я слышал, школяры много предметов изучают… а что изучал ты?

Многие из бродячих школяров лишь называются так – учение они не воспринимают всерьез. Но Коул умел читать, так что, похоже, это был не тот случай. Лоуренс принялся выравнивать стопку бумаг. Коул нерешительно ответил:

– Эмм… законы Церкви.

– О?

Законы Церкви… неожиданность. Неужели Коул собирался выучиться и стать священником?

Некоторые люди идут в школяры просто потому, что богаты, а учеба – хороший способ убить время. Другие не хотят наследовать семейное дело, надеясь на более великое будущее. Третьи не хотят зарабатывать себе имя тяжелым трудом. Школяров, искренне стремящихся учиться, на удивление мало.

Те, кто изучают законы Цервки, – вообще особый случай. Они не желают идти монахами в монастыри, они хотят заполучить работу в самой Церкви… в самом средоточии алчности и коварства.

– Но… у меня не было денег на учебу…

– И поэтому тебе пришлось уйти?

Лоуренс подтолкнул разговор в нужном направлении, иначе ему пришлось бы всю ночь потратить, чтобы куда-то добраться.

Коул кивнул.

Обычно школяры собираются группами, чтобы вместе нанять себе учителя и снять комнату в поместье какого-нибудь богатого аристократа. Если они не могут платить, их выгоняют.

Ходит легенда, что один человек, желающий стать школяром, попросил говорящую птицу подслушивать, что происходит на занятиях, а потом пересказывать ему. Но, разумеется, веры подобным легендам не больше, чем рассказам о чудесах.

Учителя нередко даже на вопросы отказываются отвечать, если им не заплатят дополнительно. Если школяр небогат и не умеет зарабатывать деньги сам, закончить учебу ему очень трудно.

– И где эта так называемая школа? В Эрисоле?

– Нет. В Акенте.

– В Акенте? – ахнул Лоуренс, и Коул стыдливо опустил голову, словно его только что отругали. Хоро взглянула на Лоуренса возмущенно, но тот был не виноват – Акент был так далеко.

Хоро ободряюще похлопала Коула по спине.

– Прости… он просто так далеко… Должно быть, ты долго сюда добирался.

– …Да.

– Акент… «Место, где собираются мудрецы и честные школяры, где течет лишь самая чистая вода. Город, где яблоки, плоды мудрости, растут круглый год, где люди обмениваются идеями на всех четырех главных языках, где мысли пронизывают и соединяют все, вплоть до самого дна моря. Рай истины и мудрости». Вот что такое Акент.

– Какой замечательный город… яблоки круглый год! Это же действительно рай!

Коула, похоже, поведение Хоро удивило; она чуть ли не облизывалась. Мальчик улыбнулся. Конечно, понять, насколько ее слова были преувеличением, было невозможно. В конце концов, она же Мудрая волчица.

– Мм… та часть – неправда…

– Что?..

Хоро уставилась на Коула с потрясенным видом. Мальчик тут же поспешил ее утешить – похоже, она уже полностью завоевала его душу.

– Но! Это… Там на самом деле много разных фруктов продавали в лавках… даже очень редкие…

– О?

– Да, там даже был один такой, совершенно невероятный, весь в волосах… такой большой, что я его едва удержать мог, и такой твердый, что без молота не расколешь. Зато сок у него такой сладкий и вкусный.

Кокосовый орех, несомненно. На юге в определенное время года их можно было часто видеть на кораблях. Хоро, судя по всему, не видела их никогда. С учетом ее воображения – возможно, лучше бы ей и не знать, как они выглядят. Лоуренс видел в продаже различные блюда из кокоса, но никогда сам орех в его природном, волосатом обличье.

Хоро перевела взгляд на Лоуренса. Ее глаза горели жадным огнем – явно это было не притворство.

– Ладно… куплю тебе штучку, если мы на него наткнемся.

Кокосовые орехи на севере встречались куда реже, чем персики в меду – очень, очень редкий плод. Так что давать подобное обещание было вполне безопасно. Ну, разумеется, если они таки наткнутся на кокос – Лоуренсу конец.

– И, ну… Акент совсем не похож на рай. Там все время ссоры и дрязги. На постоялых дворах воруют; кто там останется на ночь, легко может лишиться всего вообще. Люди все время дерутся. А когда становится слишком жарко, повсюду начинаются пожары.

Место, где собрано множество школяров, которым совершенно нечего делать; школяров самых разных возрастов – от Коула до Лоуренса. Место, где даже спящего пирата могут ограбить. Да, представление Лоуренса об Акенте явно было приукрашено. Коул, однако, выдавил улыбку и не стал исправлять это представление дальше. В городе школяров было оживленно – но то было и доброе, и злое оживление.

– Я встретил там доброго учителя, который много знал. И он меня многому научил.

– Это верно, для твоих лет у тебя отличный словарный запас. Ты молодец.

Коул был так очарователен, когда смущенно улыбался, что Хоро тоже улыбнулась.

– Тогда что же заставило тебя проделать весь путь досюда?

Коул опустил глаза, хотя улыбка с его лица не исчезла.

– Я… вошел в дело с книгами.

– В дело с книгами?

– Да. Помощник моего учителя сказал, что учитель пишет дополнение к своей книге, поэтому я должен купить копию, пока цена не выросла. И…

– И ты ее купил.

– Ага.

Лоуренс искусно убрал с лица эмоции.

Когда знаменитый мудрец пишет дополнение к книге, изначальная версия сразу становится редкостью.

Издатели частенько просят мудреца написать дополнение к книге, которая плохо продается. Они тогда отзывают все предыдущие копии, потом выпускают заново, уже с дополнением.

Из-за отзыва старая версия становится редкостью, и среди книголюбов ее цена взлетает. Так что слухи, какой автор к какой книге пишет дополнение, постоянно ходят в школьных городах… и на этом извлекаются большие доходы.

Но, в отличие от предсказания цен на меха или урожая зерна, гадание на книгах было столь же неточным, как предсказание погоды. Никто не хочет связываться с таким риском. Однако Коул был наивным юным школяром, старавшимся держаться подальше от проблем города… он не знал об этих вещах.

Проще говоря, никакого «дела» не было – Коула просто использовали.

– Мне не хватало денег, чтобы заплатить за все время обучения. И я решил, что их надо заработать. А эта книга дорожала с каждым днем. Мне надо было купить ее как можно скорее, если я хотел заработать. Но у меня не хватало денег, так что пришлось занять у друга помощника.

Обычнейшее мошенничество. Оно именно так и начинается: издатель якобы уговаривает автора написать дополнение. Один мошенник распространяет слух, другой скупает достаточно много экземпляров книги, чтобы слух выглядел достоверным.

По мере того как в схему вовлекается все больше людей, цена книги взлетает, и мошенники продают свои экземпляры доверчивым новичкам, делая на этом хорошие деньги. Им нужно лишь угадать, когда начать продавать, чтобы прибыль была как можно больше.

Лоуренс ожидал, что Хоро, услышав это, будет вне себя от ярости… но та лишь печально смотрела на мальчика. Из-за ее поведения Лоуренс чувствовал себя все более неуютно.

– В общем, учитель так и не написал дополнение… по личным причинам. И книга вдруг стала совсем дешевой.

Коул, похоже, даже не понимал, что его обманули. Он улыбался, пересказывая всю эту историю. Но Лоуренс не сомневался: все было в точности так, как он подозревал. Мальчик угодил в ловушку. Он одолжил деньги, чтобы купить книгу. У него самого не осталось денег не только на обучение, но даже на комнату и хлеб. Он не мог вернуть долг – и вынужден был бежать.

Ему удалось проделать весь этот долгий путь благодаря поддержке других школяров; связи между ними были прочнее даже, чем между торговцами. Ленивых школяров хватало в любом городе, и найти их было легко.

Школы располагаются в основном на юге, но в больших городах, таких как Рубинхейген, можно бесплатно учиться у уличных лекторов. Правда, для школяров такая жизнь тяжела – все-таки зимы на севере холодные.

– Я… я хотел вернуть деньги, я просил повсюду. И оказался в конце концов здесь. Я думал, зимой здесь будет много людей, и я смогу найти работу.

– Ты имеешь в виду – из-за ежегодной северной экспедиции?

– Да.

– Ясно.

Стало быть, отмена экспедиции ударила и по Коулу. Никто не пришел, и работы не появилось. Чтобы только пережить зиму, Коулу пришлось бы потратить все, что скопил, собирая подаяние. И именно тогда, когда он нуждался в помощи больше всего, объявился еще один мошенник.

Коул хотел изучать законы Церкви, но вместо этого Единый бог нанес ему страшный удар. Или, если выражаться, как любят церковники, – он устроил мальчику испытание.

– И после всего этого трудного путешествия ты наткнулся на нас, да?

– Ага.

– Это просто судьба, верно?

Хоро улыбнулась и взглянула на Лоуренса. Грязное лицо Коула слегка покраснело.

– Твое странствие было полно несчастий и потерь, но за потерями следуют находки. На твоем пути лежало множество ловушек, но не все их можно было избежать. Незнание – грех, но все хорошо, теперь у тебя все будет хорошо.

У нее что, совсем ни стыда ни совести нет? Лоуренс был поражен. Хоро явно пыталась спихнуть Коула на него, не беря на себя ни малейшей ответственности.

– Незнание… грех?

– О да. Но сейчас все в порядке. Мой партнер – весьма опытный торговец, который…

Лоуренс поспешно накрыл ее рот рукой, его глаза подморгнули. Мгновением позже он ощутил клыки на своих пальцах и, так же поспешно убрав руку, закончил фразу за Хоро.

– У твоего партнера есть партнерша, которая обожает поговорить. Уж конечно, она не откажется поделиться своим даром мудрости и жизненного опыта?

– О? Как странно. Может показаться со стороны, что твой опыт меньше, чем у такой юной девушки, как я.

– Грр…

Конечно, истинный облик Хоро оставался для всех секретом, так что здесь Лоуренс был бессилен с ней спорить. Коул смотрел на них озадаченно. Глаза Хоро явственно выдавали, что она наслаждается происходящим, – но, кроме того, они говорили, что она настроена решительно. Хоро пошла на поводу у собственной доброты. Лоуренс посочувствовал ей в этом, но к ситуации с Коулом он никакого отношения не имел.

Одной лишь помощи в учебе недостаточно, чтобы человек мог решить свои проблемы. Ему следовало научиться распознавать ловушки, не только узнать, какие они бывают. А этого несколькими днями учебы не достичь. Конечно, Хоро это знала… именно поэтому она так себя и вела.

– Почему же ты так добр ко мне? – шепнула Хоро Лоуренсу, притянув его ухо к самому своему лицу. – Только потому что я красивая? Неужели ты такой мелкий человечек?

– Что?

Отчасти, конечно, именно потому, что она красивая. Лоуренс мог в этом сознаться открыто. Но ясно же, что это не единственная причина.

Похоже, Хоро решительно настроилась заставить Лоуренса обучать Коула, хочет он того или нет. Она неотрывно смотрела на Лоуренса… и спасения от ее взгляда не было.

– Ну хорошо, хорошо! Только… отпусти меня.

Лоуренсу совершенно не хотелось, чтобы одно его ухо стало длиннее другого. Хоро наконец отпустила ухо, прошептав напоследок:

– Молодец, хороший партнер.

Радостно улыбнулась и дернула своим ухом.

Лоуренс вздохнул. Все это шло вразрез с его желаниями, так что ему не хотелось вознаграждать Хоро хоть взглядом. Ему смертельно хотелось отомстить… правда, если он это сделает, Хоро его просто разорвет, как пить дать.

– А что скажет наш маленький попутчик? Желает ли он учиться?

Лоуренс глядел на Коула. Тот походил на щенка, внезапно понявшего, что у него может появиться новый хозяин. Ему представился шанс. Он, конечно, страшно нервничал, но все-таки он был неглуп. Усевшись прямо, он сделал глубокий вдох и ответил:

– Эмм… это, пожалуйста, обучите меня всему! Я буду стараться изо всех сил!

Хоро удовлетворенно кивнула. Ну конечно, она-то теперь может позволить себе расслабиться – не ей же обучать мальца.

Вновь Лоуренс вздохнул. Не то чтобы ему было тяжело исполнять роль учителя – но это обычно такое нудное и скучное занятие. И ведь это был даже не его выбор… да, Хоро была с ним не только из-за красивого личика.

– У меня нет выбора. Мы же и вправду все в одной лодке.

Как только он выдал эту шутку, лодка неуклюже закачалась. Коул разинул рот. Хоро вздохнула. Лоуренс смутился еще сильнее, чем раньше. «Шутить я совершенно не умею», – мелькнуло у него в голове. И, словно отвечая ему, Хоро произнесла:

– Волноваться не о чем, такой дурень мне и нравится.