Я стояла в детской и наблюдала за тем, как Фэйлин и Кили одевали детей для церемонии представления Фэйри. Мне не верилось, что у меня трое детей, а мой зверь попросил меня стать его женой. Не сказать, что я не счастлива его предложению, но не хотела бы давать ему ни малейшего шанса в дальнейшем пожалеть о неправильно выбранном времени.

Он пережил сильный стресс, и хотя я была взволнована идеей замужества, хотелось бы, чтобы он сделал предложение, потому что сам этого хотел, а не из-за мысли, что отдал меня в холодные лапы смерти.

План Дану был хорош, но не так я хотела расположить к себе людей. Необходимо, чтобы они мирно себя вели во время представления малышей. Очень важно, чтобы они позволили нам говорить и склонились на нашу сторону. Дану необходима их сила для благословения наших детей.

Мы были уверенны что на данный момент отсрочили войну, учитывая скольких магов уничтожили в двух недавних нападениях. И воспоминания о них все еще были живы, однако, младенцы на первом месте.

Теперь у меня есть дочь и даже мысль о том, чтобы потерять ее или мальчиков была невыносимой. Я ничего не знала о воспитании детей, особенно о девочках. Я была трудным ребенком, почти бесчувственным, после убийства приемных родителей. Поэтому эти маленькие существа пугали меня куда больше, чем когда-либо мой зверь.

Я стояла возле дочери, когда Ристан и Адам просеялись в комнату. У обоих в руках были полные сумки товаров для детей.

— Что это еще такое? — спросила я, неуверенная, что хочу знать.

— Всякая всячина для детей. Ты себе и представить не можешь, сколько всего им нужно, — ответил Адам, опуская свои пакеты в одну из пустых колыбелей.

— Молочную смесь крайне тяжело наколдовать, особенно если не знаешь ингредиентов, — добавил Ристан, подходя ко мне. — Дану сказала, что ты пока не сможешь… кормить их. Поэтому мы подумали, что надо достать то, что нужно. Идея о кормилице не особо понравилась Райдеру, да и не особо много сейчас кормящих матерей, чтобы можно было выбирать. Мы смогли привезти двоих сразу же после твоей преждевременной … хм, кончины, но они не могут оставаться надолго. Пока дети смертны, они так же слабы, как и человеческие.

Я рассмеялась:

— Никогда не говори этого их отцу, — сказала я сморщив нос при этой мысли. — Кроме того, сомневаюсь, что они беспомощны; они — дети Короля Орды.

Я посмотрела на колыбель с целым арсеналом всякой всячины, которую они принесли: банки со смесью, бутылочки и еще куча всего, что я с трудом могла представить, как они это все выбирали.

— Вы постарались на славу.

— Ты бы видела всю ту ерунду, что они продают в тех магазинах! У них есть все и даже больше, а некоторые вещи, я даже представить не смог для чего нужны бедным крохам! — сказал Ристан, мило улюлюкая с малышами, и шаловливо мне улыбаясь.

— Ты уже думала об именах? — спросил Адам, поглядывая на детей.

— Да, думала, но хочу немного подождать и узнать их лучше, прежде чем решить. — Я посмотрела на Ристана, который склонился над кроваткой и играл с детьми.

— Ристан, спасибо тебе за все, что ты сделал. За то, что вовремя их извлек, — прошептала я и увидела, как он метнул на меня взгляд в испуганном смущении.

— Дану показала мне, что будет если мы попытаемся тебя спасти, — неловко сказал он. — Я знал, что нужно делать, но от этого легче не становилось. Тебе не нужно меня благодарить, за спасение твоих детей. Я сделал выбор, который, как предполагал, был бы и твоим выдором. Я никогда не думал, что мои навыки управляться с ножом приведут к такому, и рад, что ты здесь, вместе с детьми, — закончил он, подняв мою дочь и прижав ее к плечу.

— Неужели то, что показала тебе Дану настолько ужасно? Райдер мне немного рассказал о том, что случилось, и я была крайне удивлена, что именно ты принимал роды, — сказала я, когда он покачал головой.

— Элиран гениален, — тихо ответил Ристан. — И каждый раз, когда тебе причиняли боль, Райдер угрожал убить его, если он тебя не исцелит. Элиран знал то, что и все мы. Ты умерла, и я подумал, что он просто не мог это принять, а дети не могли ждать, пока он соберётся. Я не хирург, но знал, что не причиню тебе больше вреда, чем уже есть. Если бы Райдер решил убить меня, то так тому и быть, — сказал он ухмыляясь. — Как и знал, что все мы в той палате могли умереть, если бы зверь слетел с катушек, и мне кажется, роды предотвратили это. — Он покачал головой как будто отмахиваясь от воспоминаний.

— Синтия, — позвала Дану, которая стояла в дверях и нерешительно посматривала на Ристана. — Мне нужно, чтобы ты пошла со мной.

Я увидела, как Ристан отвернулся, будто он был раздражен или зол на нее. И поставила в уме галочку спросить его о том, что происходит, когда все немного успокоится и у меня будет минутка с ним наедине.

Я послала деткам воздушный поцелуй, а Ристана и Адама клюнула в щеку, затем присоединилась к Дану.

Дану привела меня к озёрам фейри, которые, по ее словам, были благословлены и фейри, и богами. Место было захватывающим, и в отличие от озёр, в которых мы плескались с Райдером, эти были огорожены огромными зарослями плюща.

Преодолев кусты, мы увидели трех пышнотелых женщин, которые выглядели совсем одинаково, и которые ждали нас.

— Синтия, это — Норны, — тихо сообщила Дану, склонив голову перед каждой в знак уважения. — Каждого рожденного бога или богиню, даже второстепенных, Норны омывают, благословляют и готовят к новой роли. Это правило действует как для человеческого мира, так и для мира фейри.

— Пойдем дитя, освященная вода остывает, — сказала одна, но казалось, что произнесли все трое. Я сглотнула, скинула белую накидку, которую создала для меня Дану после перерождения, и вошла в воду.

Как только Норны ко мне прикоснулись, я почувствовала их совершенные силы как одну. Мне было неловко находиться тут среди них, учитывая, как много я сопротивлялась судьбе, но сейчас казалось, будто вся моя жизнь вела к этому одному моменту.

— Ты встретишься со своим прошлым и примешь свое будущее, — сказала одна из них, ее глаза были пусты, когда она положила свои ладони на мои глаза.

И из озера я перенеслась к своим приемными родителями. Я наблюдала за тем, как они приняли меня с распростертыми объятиями, даже зная кем я являлась. Теперь я маленькая, напуганная девочка, которая наблюдает как Фэлан убивает её родителей. Но я не чувствовала боли, которая была со мной с того самого дня; наоборот я грустила по ним, и была благодарна за все, чем им пришлось пожертвовать. Больше не было тьмы ненависти, вместо этого был свет, который, я уверена, был связан со зверем. Если бы этого не случилось, я, вероятно, его бы не нашла.

Норны показали мне жизнь их глазами, и в ней я всегда была сильна и горда. Даже когда другие считали меня слабой, я всегда стояла на своем и никогда не колебалась.

Я делала то, чего от меня ожидали и никогда не спрашивала «зачем» пока мне не приказали пробраться в башню Темного Принца, чтобы найти корону, которая, как я теперь знаю, была бесполезным куском серебра.

Я наблюдала, как Райдер провёл рукой по моей коже, а затем, как он прикасался ко мне. И не магия фейри заставляла меня отвечать на его прикосновения в тот день, когда он обнаружил меня в башне. С самого первого прикосновения, мы скрепили наши судьбы.

Связь заискрилась, и мы поступили так, как было предначертано. Это судьба, которая звала, притягивала, заманивала и мучила меня. Я ненавидела себя за то, как реагировала на него и за неспособность ему отказать, но у меня никогда не было выбора — у нас не было иного выбора. Между нами было притяжение, и никто из нас не мог этого отрицать. Он ненавидел это также, как и я, что заметно по шокированному выражению его лица, когда я пробилась сквозь его магию и отстранилась от его прикосновения.

С того момента, как он вошел в мою квартиру и уложил обнаженной на пол, нависая надо мной, это была судьба. Каждое событие, которое привело нас к этому оказалось предопределено. Его клуб и мое стремление убраться от него подальше… я была в ужасе от тех чувств, и сбежала, если бы мои друзья не возразили. Ларисса — извечный голос разума — мы не были бы вместе, если бы я не послушала ее, она всегда была умной.

Дикая охота и намерения Райдера, которые он беззастенчиво выложил перед началом охоты и после того, как поймал меня. Я знала, что хотела его перед охотой, и не так уж и старалась удрать. Хотя и ожидала от Райдера максимальных усилий в преследовании.

Мне было необходимо стать другой, и я хотела его. Нам обоим нужно было измениться, и в каком-то смысле, благодаря этому между нами стало на один барьер меньше.

Я смотрела, как он переполняет меня своим возбуждением, как целует меня — и то и другое в видении оставляет меня бесхребетной и с учащенным дыханием от его голодного рта. Я смотрела, как он выслушивал своих людей снаружи, а затем стал жестким и злым, когда сделал выбор в пользу своего народа. Он даже ненавидел то, что забрал меня в свой дворец в качестве заключенной.

Он должен был стать Королем своего народа, который важнее удовольствия.

Затем я увидела себя с Ристаном, и он целовал меня, скармливая силу, когда мое тело было ослаблено металлическим ядом. Я смотрела, как он меня целовал, а затем улыбался, когда я от него ушла. Он знал, что я сделаю все верно, у него была вера в женщину, которой я была.

Я видела, как мы идем на прием в честь помолвки Райдера и его действия, отражавшие мои, жажду сделать хотя бы шаг, чтобы прикоснуться ко мне. Он даже не собирался причинять мне вред, он только хотел ко мне прикоснуться прямо там, пока Зарук не ранил меня. Я чувствовала его боль, когда он смотрел туда, где кинжал торчал из моей груди, безысходность, которую он ощущал, когда просеял меня к Элирану. Его злость, когда Гильдия забрала меня и оставила его бессильным что-либо сделать, кроме как ждать пока я не исцелюсь, чтобы снова меня заклеймить.

А затем я увидела Джозефа, как он поджидал меня и все, что он делал с Лариссой в это время. Эту часть можно было и пропустить, но я понимала, что это было частью меня, частью того человека, которым я сейчас являлась. Я наблюдала за тем, как он снова разрезал ее, а затем появился Ристан, обнял меня и просеял в безопасное место.

Я умоляла его спасти ее, но я сейчас видела все, как видел он, ее душа уже была не здесь. Она уже покинула ее тело и ушла в мир иной.

Затем я погрузилась в своё сознание и Райдер снова был там. Он вернул меня, никто другой не справился бы с этим. Может быть у Дану и был план, но она не могла видеть нас единым целым, действующих слажено. Она не могла гарантировать, что мы останемся вместе, потому что она могла, лишь подталкивать нас в правильном направлении, не вмешиваясь напрямую.

Мне показали всю мою жизнь, до момента смерти. Это было бурное путешествие, но я все еще была здесь. Я слышала Норн, которые шептались за моей спиной и когда я повернулась к ним, они заговорили.

— Ты так молода и столько уже всего повидала, — прошептали они, а одна прищурилась.

— Она чиста сердцем и ее душа прекрасно подходит для изменения. Что сделано, то сделано, и ты должна остаться такой какая есть. Тебя благословили, и мы расскажем твою историю тем, кто захочет оспорить твое перерождение в богиню. Тем, кто чист душой и сердцем не могут бросить вызов. Однако, всегда найдутся, желающие попытаться. Будь благословенна, Синтия.

Их голоса сливались перекликаясь, как будто они были единым целым. Три пары рук схватили меня одновременно и меня ослепило светом, а затем меня окунули в воду.

Когда я вынырнула, они терли меня как непослушного ребенка, который играл в грязи. Одна использовала губку, которой мыла мою кожу словно наждачной бумагой, другая мыла мне волосы, пока они не скользнули по моему телу словно мягчайший шелк. Третья щелкнула пальцами, и у нее в руках появилось самое красивое платье в мире.

Дану молча наблюдала, с гордостью держа в руках золотые драгоценности.

— Не каждый день рождается богиня, Синтия, наслаждайся, потому что ты не вспомнишь о встрече с ними, как только они уйдут.

— Это так? — спросила я у Норн, которые кивнули как одна с озорными искрами в глазах.

— Мы запомним тебя, и будем пристально приглядывать первое столетие твоей новой жизни, но нет, ты нас не запомнишь, потому что мы должны знать поистине ли ты достойна того дара, который Дану возложила на тебя.

Мне помогли встать, обнаженной, перед овальным зеркалом в полный рост. Я рассматривала себя, замечая, что тело осталось стройным, без всяких признаков того, что я вынашивала тройню. У меня снова были лазурно-голубые глаза, как перед тем, как я стала фейри.

Мои волосы стали длиннее, но не намного.

— Могу я кое-что спросить? — Я посмотрела на самую высокую, а она смотрела сквозь меня.

— Можешь, но ответ тебе не понравится.

Я должна попробовать.

— Если вы видите, и знаете судьбу каждого, вы можете…

Я замолчала, не могла сказать ни слова.

— Нет, мы не должны говорить о будущем. Оно может измениться, если мы скажем лишнее, что может привести к разрушению и полному уничтожению, — ответили они.

Я немного расслабилась и почувствовала прохладное шуршание, когда платье исчезло из рук одной из Норн и появилось на моем теле. Кремово-белое из нежнейшего шелка и сшито на греческий манер, в таких изображались древнегреческие богини. Золотая отделка высоко охватывала тонкую талию, образуя красивый сложный пояс. Затем возникли украшения из того же золота: браслеты обвили предплечья, и серьги появились в ушах. Шею оставили без украшений, а на запястья были надеты тридцать или больше тонких браслетов, которые полностью их скрыли. Норна, которая была ближе всех ко мне, щёлкнула пальцами и мои волосы заплелись в высокую причёску, увенчанную тонкими, золотыми обручами.

— Она готова, — сказали они и одна из них посмотрела на мои босые ноги. Она покачала головой, и когда я посмотрела вниз то обнаружила золотые сандалии с тесьмой, которая обвивала мои икры красивым узором.

— Дану, вот теперь она готова встретиться со своим народом.