Убить их.

Единственно верное решение.

Лежа без сна, он напряженно думал... Даже на работе мысль об убийцах не оставляла его. Хэкет собирался отомстить тем, кто замучил его дочь. Он не знал — как, не знал — когда, твердо знал одно: он убьет их.

Но как это осуществить? Если полиция не может их найти, то ему, в одиночку, такое едва ли под силу. Но даже если это ему удастся — что дальше? Что, если он и впрямь найдет и убьет их? За этим ведь последуют арест и заключение... Ни один суд присяжных не оправдает. Впрочем, Хэкета это ничуть не волновало, главное — он отомстит.

Возникшее поначалу смутное побуждение постепенно переросло в навязчивую идею. Мысль о мести не оставляла его ни днем ни ночью: как найти, как уничтожить убийц? Он обязан заставить их страдать... Он строил планы, упиваясь своей изобретательностью, мысленно наслаждаясь расправой над мерзавцами.

Кастрация... неторопливо орудуя ножом, отрезать его мерзкую мошонку, заткнуть ее в глотку негодяю, надругавшемуся над его девочкой. Ублюдок истекает кровью, а он вонзает ему нож в задний поход... Он выпускает ему кишки... А потом разрезать этот мерзкий член, насиловавший его дочурку. Разрезать вдоль. Разрезать медленно, неторопливо... А затем отсечь у основания.

Лежа в постели, он упивался мыслями о мести, он улыбался, глядя в потолок.

Поначалу это пугало его — пугал сам факт появления подобных мыслей в мозгу в какой-то мере образованного и цивилизованного человека. Но когда Хэкет вновь погружался в думы об убитой дочке, когда вновь оживали жуткие воспоминания — маленькое тельце на анатомическом столе, — тогда он снова возвращался к мыслям о возмездии.

Изощреннейшие способы пыток и умерщвления рождались в темных закоулках его сознания. Временами он и сам ужасался своим мыслям, ведь это мысли садиста-извращенца...

И тем не менее он наслаждался ими.

Выколоть им глаза. Водянистые органы зрения, позволившие им увидеть его дочь.

Он представлял, как вонзит нож в глазные яблоки убийцы.

Нет, лучше вырезать глаза из глазниц.

Потом отрезать пальцы на руках.

Отрезать уши...

Перебить ноги стальным прутом. Нет, перебить все кости — неторопливо, методично, косточку за косточкой.

Заставить их пожирать собственные экскременты...

Он подолгу обдумывал каждую деталь, каждую подробность, наслаждаясь, смакуя их. А закон... плевать ему на закон. Никакие законы не заставят его страдать больше, чем заставила страдать смерть Лизы.

Когда же возмездие свершится, думал он, возможно, придет и прощение. Когда Сьюзен увидит, что он сделал с убийцами их ребенка, она снова полюбит его. Она захочет, чтоб он вернулся.

Теперь Хэкет был уверен: чтобы искупить свою вину, надо найти и уничтожить убийц дочери. Он вскочил с кровати и достал из шкафа бутылку виски. Пил прямо из горлышка, проливая на подбородок, на шею, грудь... Оторвав горлышко от губ, перевел дух и ухмыльнулся, машинально взглянув на бутылку, — ему в ответ ухмылялась искаженная бутылочным стеклом физиономия.