Они ехали по сельской местности, но Донна почти не видела ни домов, ни деревьев. У нее как будто была черная повязка на глазах. Стигвуд вел полицейскую машину на бешеной скорости. Когда мимо них пролетали встречные автомобили, она видела отражение своего лица на стекле: глаза у нее были пустые-пустые. Если они и выражали что-нибудь, то только мучительное ожидание. Или отчаянную надежду.

Они сказали, что не уверены, в самом ли деле это ее муж.

Но ведь ты же держишь в руках его носовой платок. Посмотри на него.

Но, может, это все же не он, кто-то другой?

Кто-то похожий на него?

Не исключено.

Кто-то с такими же инициалами?

Дай Бог, чтобы это оказалось ошибкой!

Платок был так густо пропитан кровью, что его, казалось, можно было отжать. Сидя на заднем сиденье, Донна прощупывала пластиковый пакет. А иногда сжимала обе руки вместе.

Полное молчание, царившее в машине, действовало угнетающе, но что могли сказать эти люди в полицейских мундирах? Все внимание Стигвуда было приковано к дороге, ему было не до разговоров, а Кобб даже не мог заставить себя оглянуться на обезумевшую от горя женщину. Только легкое посапывание свидетельствовало о его присутствии.

Если это не Крис, то как бы они ее нашли? Должно быть, у них его водительские права. Она еще крепче стиснула носовой платок. Непоколебимая уверенность, что это Крис, боролась в ее душе с надеждой, что произошла какая-то ужасная ошибка. Может быть, есть какой-нибудь другой Кристофер Уорд.

Приближаясь к светофору, автомобиль замедлил ход. Красный — такой же красный, как кровь на платке, — круглый фонарь походил на немигающее око.

Донна слегка подвинулась, натянула жакет, чувствуя все тот же пронизывающий до костей холод, который охватил ее при появлении Кобба. Но теперь этот холод стал еще сильнее, замораживал ее кровь, превращая ее в ледяной скелет, обтянутый обескровленной кожей. Никогда в жизни не ощущала она такого холода.

Уж не холод ли это смерти?

Неужели Крис уже познал этот холод?

Она закрыла на миг глаза и как будто воочию увидела перед собой Криса. Она не хотела расстаться с этим видением, боясь, что навсегда его потеряет. И тогда видение станет воспоминанием. Отныне ей останутся только воспоминания, безжизненные воспоминания.

В ночном воздухе резко завыла сирена, и, сверкая своей голубой вертушкой, из главных ворот больницы стремительно выехала машина «скорой помощи».

Стигвуд проводил ее взглядом, проверил, свободен ли путь, и въехал в главные ворота.

Когда машина остановилась и Кобб открыл заднюю дверь, помогая ей выйти, у Донны было такое чувство, будто из нее высосана вся жизнь.

Она смахнула слезу со щеки и вслед за Коббом направилась в больницу.