— Есть сомнения? — спросил Дугал.

Сорча внимательно посмотрела на брата, стоявшего рядом с ней в маленькой часовне Гартмора. Она не знала, окончательно ли простила Дугала за то, как тот передал ее, Нейл и Маргарет клану Керров с не очень-то лестными для них словами «И да поможет вам Господь». После этих слов мужчины ужасно развеселились, а Сорча разозлилась — ей показалось, что такое пожелание было оскорбительным для женщин из клана Хеев.

Сорча посмотрела на Руари, стоявшего у алтаря рядом со священником. Потом снова перевела взгляд на Дугала. Насколько откровенным должен быть ее ответ на вопрос брата?

Еще немного помедлив, она проговорила:

— Нет у меня никаких сомнений. Я действительно хочу выйти замуж за Руари.

— Ты любишь его?

— Да.

— Так же сильно, как он любит тебя?

Сорча пожала плечами:

— Он хочет жениться на мне…

— Ты хочешь сказать, что затеяла все это, даже не зная, любит ли тебя Руари?

Снова посмотрев на брата, Сорча поняла, что он был скорее удивлен, чем рассержен. Улыбнувшись ему, она ответила:

— Говорят, что крепкая семья может получиться и без любви. Руари ко мне неравнодушен, иначе не взял бы в жены. Этот брак ему ничего не дает, однако он сам выбрал меня. Да и нет такого человека, который мог бы заставить Руари сделать что-либо против воли.

— Да, верно. — Дугал в задумчивости поскреб подбородок. — Знаешь, как тебе следует поступить?

— Нет, не знаю. — Она снова улыбнулась. — Но ты мне все скажешь, даже если я попрошу тебя не давать мне никаких советов, не так ли?

— Тебе следует первой признаться в своих чувствах.

— Дугал, я не понимаю, почему должна обнажать свою душу, когда нет никаких гарантий, что Руари сделает то же самое. К тому же есть мужчины, которым не нравится выслушивать подобные излияния. Вероятно, их это тяготит.

— И это тоже верно. Некоторым мужчинам это действительно в тягость, такие разговоры вызывают у них только раздражение. Но есть и другие мужчины, те, которые будут очень рады, если узнают, что девушка, которую они взяли в жены, по-настоящему любит их, пусть даже сами они и не могут пока сказать ей то же самое. И конечно, есть такие мужчины, которые не станут говорить о своих чувствах до тех пор, пока не удостоверятся, что их чувства взаимны.

Сорча долго смотрела на брата, но так и не смогла ничего ответить — только тихонько ахнула.

— Да, именно так, — продолжал Дугал. — Ты ведь такая умная, Сорча, и мне странно, что ты не подумала о такой возможности. — Сестра нахмурилась, и он с улыбкой добавил: — Кто-то должен сказать о своих чувствах первым. Может, это будет совсем не по правилам, но я думаю, что первой должна быть ты.

Сорча шепотом выругалась — она чувствовала, что Дугал скорее всего прав.

— Значит, я должна преодолеть свой страх, потому что Руари не может преодолеть свой, не так ли? — спросила она.

— Совершенно верно. Понимаешь, он более тщеславен, чем ты, и потому ему страшнее первому признаться в своих чувствах. Я думаю, такой гордый мужчина, как Руари, будет молчать о своей любви до последнего… Это может продлиться долго, и ты все это время будешь жить рядом с ним и страдать, всем сердцем желая услышать заветные слова.

— Да, может быть. Но мне нужно сначала набраться храбрости.

— Тогда подумай вот о чем. Если ты признаешься ему в любви сегодня ночью, но окажется, что он не может ответить тебе тем же, ты можешь отказаться от своих слов, сказав, что всему виной — свадебное волнение. Руари поверит тебе и не станет серьезно к этому относиться. Но это — единственная ночь, когда такая отговорка возможна.

Сорча хотела ответить, но не успела — в этот момент ее позвал Руари. Пришло время занять место рядом с ним перед алтарем. Маргарет уже стала подле Битхема, а тетя Нейл как раз направлялась к своему Малькольму. Быстро поцеловав Дугала, Сорча пошла следом за тетей.

Руари протянул ей руку и улыбнулся, а она улыбнулась ему в ответ, хотя ее сердце вдруг болезненно сжалось в груди. О чем она только думала? Ведь Руари выглядел настоящим лэрдом в своем расшитом золотом жилете, от него веяло силой и богатством. Что она могла дать такому мужчине, как он?

Священник начал церемонию, и все шестеро опустились перед алтарем на колени. Сорча украдкой посмотрела на тетю, потом на кузину. И та и другая казались спокойными и счастливыми, уверенными в любви своих избранников. Произнося супружеские клятвы, эти женихи и невесты с нежностью смотрели друг на друга. Стараясь подавить зависть, Сорча перевела взгляд на священника. Маленькая часовня была доверху забита Хеями и Керрами, и она не хотела, чтобы кто-нибудь из гостей догадался о ее истинных чувствах. Пусть все считают, что она так же уверена в любви своего избранника, как и Нейл с Маргарет.

Свадебный пир в большом зале продолжался уже довольно долго, но в какой-то момент Сорча вдруг заметила, что Битхем и Маргарет тайком направились к себе в спальню. Утром юная пара собиралась покинуть крепость и уехать в свой новый дом — приграничную башню, которую Руари вместе с землей вокруг подарил своему кузену. Нейл и Малькольм решили поехать в Данвер и подольше пожить там, чтобы Малькольм мог посмотреть, есть ли какой-нибудь способ наполнить казну крепости деньгами. А потом они собирались поселиться в небольшом домике Малькольма. Жилище скромного священника находилось на самом краю деревни, что располагалась сразу за стенами Гартмора. «Значит, завтра мы с Руари останемся наедине», — подумала Сорча. Раньше рядом с ними всегда находился кто-то из родственников, теперь же она будет совсем одна… Одна рядом с мужчиной, которого очень любит, но который, возможно, никогда не полюбит ее. Сорча часто задумывалась об этом, но тут же отгоняла тревожные мысли. А вот завтра все будет по-другому. Что же она станет делать завтра? Будет заливаться слезами от жалости к себе?

К ней направилась тетя. Сорча поняла, что она и Малькольм скоро тоже покинут пир. Нейл со смехом отвечала на не очень-то приличные шутки, которые гости отпускали на ее счет. Сорча очень надеялась, что сможет держаться с таким же достоинством, когда Руари поведет ее из зала в спальню. Она поцеловала тетю в щеку и, улыбнувшись ей, спросила:

— Ты ведь счастлива?

— Да, конечно, — ответила Нейл. — Я по-настоящему счастлива. Желаю тебе того же, моя дорогая. Желаю, чтобы ты с Руари тоже обрела свое счастье, — добавила она вполголоса.

— Но я уже его обрела, — ответила Сорча так же тихо.

Нейл недоверчиво хмыкнула и пробормотала:

— Возможно, счастье скрывается где-то глубоко в твоем сердце, но когда я шла к тебе, то видела в твоих глазах только печаль и страх. Не волнуйся, девочка, ты хорошо скрываешь эти чувства. Главное, запомни: рядом с тобой теперь очень хороший мужчина.

— Я знаю.

— И можешь узнать еще кое-что, если забудешь на время о гордости и страхе и просто поговоришь с ним. И окажется, что ты не знала о его чувствах к тебе только потому, что он боялся первым сказать о них и ждал твоих слов.

— Дугал тоже так думает.

— Похоже, парень начал наконец-то использовать голову не только для того, чтобы носить на ней свои прекрасные кудри. — Нейл усмехнулась и тут же добавила: — Открой свое сердце Руари, девочка. Открой — не прогадаешь. — С этими словами тетя отошла от стола и направилась к своему маленькому мужу.

Когда же Нейл схватила Малькольма за руку и потащила к выходу, зал взорвался смехом и непристойными шутками. А Малькольм только улыбнулся в ответ; весь вечер он прямо-таки сиял от счастья, и всем было ясно, что священник настолько гордился своей женой, что даже забыл о смущении.

Кивнув в сторону Малькольма и Нейл, Руари с усмешкой сказал:

— Вот идет самая удивительная пара во всей Шотландии. — Он поднес руку Сорчи к губам. — Мы тоже скоро пойдем, дорогая.

Сорча кивнула, чуть покраснев от его страстного взгляда. Несмотря на все жалобы и протесты Руари, она все время до самой свадьбы держалась подальше от его спальни. Ей совсем не хотелось выбраться в день венчания из его постели, а потом опять туда забираться — это превратило бы церковное таинство и клятвы у алтаря в нечто… совсем обыденное. Сорче хотелось дождаться этого дня и хотя бы немного волноваться перед брачной ночью, пусть даже они стали любовниками еще до свадьбы. Окинув взглядом зал — было очевидно, что сейчас они с Руари услышат всевозможные сальные шуточки и советы, — Сорча тихо сказала:

— Вряд ли наши гости будут настолько любезны, что позволят нам незаметно сбежать с пира. — Она невольно поморщилась при мысли о том, что ей предстоит сейчас услышать.

Руари ухмыльнулся и проговорил:

— Придется потерпеть, дорогая. Ну, ты готова пройти мимо наших веселящихся родственников?

— Да, пожалуй, — кивнула Сорча. Руари встал и помог ей подняться на ноги. И все тотчас же уставились на них. — А может, нам просто… побежать и нигде не останавливаться, пока не окажемся в спальне? — спросила она шепотом.

— Почему бы и нет? — Руари снова ухмыльнулся.

Сорча вскрикнула от неожиданности, когда муж вдруг подхватил ее на руки и перекинул через плечо. Она слышала, как родственники и гости громко хохотали, пока Руари бежал к выходу. Когда же он добежал до лестницы, она начала громко протестовать и колотить кулаками по его широкой спине.

— Отпусти же, отпусти!.. — кричала Сорча.

Но Руари не обращал внимания на ее крики. Ворвавшись в спальню, он уложил Сорчу на кровать, и она даже не смогла сразу же его отчитать — сначала ей надо было перевести дух. А потом, отдышавшись, она вдруг обнаружила, что лежит на лепестках роз, которыми было усыпано их брачное ложе. Сорча вскрикнула в восхищении и, приподнявшись, взяла в ладони пригоршню лепестков. Она с улыбкой посмотрела на Руари и раскрыла в изумлении рот — оказалось, что он уже успел снять с себя всю одежду.

Склонившись над ней, он принялся расшнуровывать ее платье, шутливо отчитывая ее за то, что она не сделала это сама. Руари был высоким, сильным и головокружительно красивым. У него было несколько шрамов, но они нисколько не портили его. Сорча тут же вспомнила, каким искусным воином был ее муж, подумала также о его веселом нраве и о том, как он заботился о своих людях, однако не забыла и о тщеславии Руари, о его вспыльчивом нраве. Ее любимый обладал не очень-то покладистым характером, но это ей даже нравилось.

Раздев ее, Руари тут же улегся на нее, и Сорча, обхватив его ногами, улыбнулась.

— Ты еще не сказала ни слова, — пробормотал он, покрывая ее лицо поцелуями. — Когда я раздевался, ты просто смотрела на меня, а теперь улыбаешься. О чем ты думаешь?

— Тебе интересно узнать, о чем я думаю? — Сорча провела ладонью по его спине.

— Да, конечно. Ты так странно смотришь на меня… В чем дело?

— Я думала о том, как сильно я люблю тебя, — прошептала Сорча. — Наверное, даже сильнее, чем следует.

Руари замер, уставившись на нее. Сорча уже начала думать, что совершила ошибку, признавшись в своих чувствах. В зеленых глазах мужа появилось выражение, которое она никак не могла понять. Она уже открыла рот, собираясь взять свои слова обратно, сказать, что это все из-за свадебного волнения, но тут Руари впился в ее губы страстным поцелуем. И ласки его оказались такими же страстными, так что Сорча почти сразу поняла, что ее слова еще больше возбудили мужа. «Что ж, — подумала она, — пусть даже он пока не может ответить любовью на мою любовь, мое признание было для него очень ценным»

Руари внимательно смотрел на свою маленькую стройную жену, лежавшую в его объятиях. Заметив на ее теле несколько красных отметин — то был результат его неконтролируемой страсти, — он невольно вздохнул; ему стало не по себе из-за того, что он, возможно, причинил ей боль. Но он ничего не мог с собой поделать… Когда Сорча сказала ему, что любит его, он потерял способность мыслить здраво и хотел лишь одного — ласкать ее, слиться с ней воедино. Ее слова подарили ему такое наслаждение, что он потерял власть над собой и над своей страстью. И возможно, причинил ей боль…

Хотя Руари страшился ее ответа, он все же спросил:

— С тобой все в порядке? Я не сделал тебе больно, дорогая?

Сорча приоткрыла глаза, потянулась и с улыбкой ответила:

— Нет-нет. Но я сделала кое-какие выводы на будущее. Больше я не стану заставлять тебя спать одного слишком долго.

Руари усмехнулся и поцеловал ее в кончик носа.

— Да, я вел себя как сумасшедший. Но причина была не только в том, что мне пришлось спать без тебя целых три недели, если не считать одного дня, когда ты вернулась в Гартмор.

— Не в этом? — Она медленно провела ладонями по его широкой спине.

— Да, не в этом. Я потерял контроль над собой из-за слов, которые ты сказала мне до того.

Сорча ничего не ответила и пристально посмотрела ему в глаза. Руари вновь сделалось не по себе, с того момента, как он понял, что полюбил ее, он жаждал услышать от нее слова любви. А теперь Руари испугался. Вдруг он неправильно ее расслышал? Может, на самом деле она не делала никаких признаний?

— И что это были за слова? — спросила она, поглаживая его по животу.

Ее взгляд был подозрительно невинный, и Руари начал думать, что она играет с ним в какую-то игру. Сначала он решил отшутиться или даже солгать ей в ответ, поскольку уже не был уверен, что правильно расслышал ее слова. Но в конце концов Руари решил, что пришло время рискнуть. Ведь Сорча же рискнула, когда стала его любовницей…

В смущении откашлявшись, Руари ответил:

— Ты сказала, что любишь меня. И добавила: «наверное, даже сильнее, чем следует».

— Я так сказала?

— Да, именно так.

Сорча взглянула на мужа с едва заметной улыбкой, и Руари еще больше смутился. Какое-то время она молча смотрела на него, потом наконец проговорила:

— Да, ты прав. Я именно так и сказала. И оказалась права. «Сильнее, чем следует». — Сорча тихонько вскрикнула, когда Руари крепко сжал ее в объятиях. — Оказывается, эти слова опасно говорить вслух, — пробормотала она с усмешкой. — Сначала ты набрасываешься на меня, а потом обнимаешь так, что я едва могу дышать.

— Ах, прости… Просто эти слова о любви очень меня взволновали.

— Но почему? — Сорча внимательно посмотрела на мужа. Она не знала, что может дать ей этот разговор, но решила его продолжить.

— Почему?.. Очень странный вопрос. Почему любому мужчине приятно услышать, что его любят?

— Чтобы насытить свою гордость, наверное. Мужчине всегда приятно знать, что жену к нему привязывают не только страсть и клятвы, сказанные священнику у алтаря. — Сорча пожала плечами. — Есть много причин. Я рада, что ты не чувствуешь себя неловко после моего признания, что ты не воспринял его как еще одну обузу.

Руари посмотрел на нее с некоторым удивлением:

— Но если ты действительно так думаешь, то почему решилась признаться?

Она снова пожала плечами:

— Видишь ли, мне показалось, что ты должен знать об этом. Я скрывала правду уже много месяцев, но потом поговорив с Нейл и с Дугалом, поняла: мне станет гораздо легче, если я выскажу то, что у меня на сердце, если наконец узнаю, что ты об этом думаешь. Очень тяжело скрывать свои чувства.

Руари улегся на спину и какое-то время лежал, глядя в потолок. Потом вдруг повернулся к жене и заявил:

— Ты, Сорча, — особенная женщина.

— Особенная? — Она провела пальцами по его груди. — Что же во мне особенного?

— Ты хочешь узнать, чем отличаешься от остальных, помимо того, что видишь духов и разговариваешь с ними?

— Да, помимо этого.

— Ты обнажаешь свою душу, говоришь, что любишь меня, — а потом ведешь себя так, как будто ничего особенного не произошло. Ты ничего не просишь у меня взамен.

— Ты просил у меня только страсть. Ты не должен переживать из-за того, что мое сердце… решило дать тебе больше. И я не вижу смысла вымаливать у тебя ответное признание. Любовь имеет цену только тогда, когда ее дарят свободно, по собственной воле. А если ты сейчас испытываешь чувство вины передо мной, то мне очень жаль. Я не хотела этого.

Руари провел ладонью по ее распущенным волосам.

— У меня нет чувства вины — только удивление. Я ничего не сделал, чтобы заслужить твою любовь.

Сорча вдруг рассмеялась и проговорила:

— Я не верю, что любовь вообще можно заслужить. Человек может стараться изо всех сил, пытаясь вызвать ответное чувство, но так этого и не добиться. Боюсь, что любовью невозможно управлять.

— Да, совершенно невозможно, — согласился Руари. — Вот почему мужчины стараются не влюбляться. Многие считают это слабостью. — В его взгляде светилась нежность, свидетельствовавшая о глубоких чувствах.

В горле у Сорчи пересохло, и она, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Ты… так считаешь?

Руари говорил о мужчинах вообще, но Сорча была уверена, что в этот момент он имел в виду себя. Ей стало трудно дышать, а сердце вдруг бешено заколотилось. Она постаралась успокоиться и начала мысленно ругать себя зато, что ее надежды взмывают до небес всякий раз, когда ей кажется, что Руари ее любит. И все же предвкушение пьянило ее, она вся обратилась в слух.

— Да, я так считаю, — ответил Руари. — Ни один мужчина не хочет, чтобы его сердце и душа принадлежали другому человеку. — Он обнял жену и поцеловал ее в губы. — Мужчина боится, что если такое произойдет, то он станет рабом женских капризов. И еще — мучительная неизвестность. Например, мужчина влюбился без памяти, но не знает, что чувствует она. Должен ли он сказать ей о своих чувствах? Не посмотрит ли она на него как на сумасшедшего?

Руари говорил и при этом не переставал ласкать жену и целовать. Страсть вновь начала заволакивать ее разум, но Сорча пыталась бороться с этим, она хотела ясно и отчетливо слышать каждое сказанное им слово. Но когда рука Руари скользнула меж ее ног, Сорча поняла, что не может более сдерживаться. Она вдруг почувствовала, что ей уже все равно, что говорил муж, главное — что он сейчас с ней делал.

— Если ты хочешь, чтобы я понимала, что ты мне говоришь, лучше перестань… — пролепетала она. Страсть так изменила ее голос, что Сорча едва узнала его.

— А может, я не хочу, чтобы ты меня понимала и слышала каждое мое слово, — ответил Руари и тотчас же вошел в нее.

Сорчу тут же захлестнула волна блаженства, и потребовалось какое-то время, чтобы она вновь обрела дар речи.

— Если ты не хочешь, чтобы я думала и слушала тебя, то зачем же говоришь?

— Потому что я должен это сказать. — Крепко прижимая к себе жену, Руари двигался все быстрее и быстрее. — Может быть, я трус, дорогая… — Он поцеловал ее в губы. — Возможно, именно поэтому я хочу использовать страсть, чтобы сказать о своих чувствах.

— Ты хочешь сказать о своих чувствах? — прошептала Сорча.

— Да, хочу. А для мужчины это не так-то просто.

Руари надолго умолк, и Сорча уже решила, что он забыл, о чем говорил. Она хотела ему об этом напомнить, но тут вдруг почувствовала, что ее тело содрогнулось. И в тот же миг Руари шепнул ей на ухо:

— Я люблю тебя, Сорча.

Эти три слова оказались для нее самой приятной, самой интимной лаской. Громко выкрикнув имя мужа, Сорча содрогнулась в последний раз и тут же услышала, как Руари выкрикнул ее имя, возносясь вместе с ней к вершинам блаженства. В следующее мгновение она замерла в изнеможении, и весь окружающий мир перестал для нее существовать.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Сорча очнулась и в голове у нее прояснилось настолько, что она смогла наконец подумать о словах Руари. Она посмотрела на мужа, лежавшего рядом с ней. Он лениво поглаживал ее по бедру, и Сорча спросила себя: «Сколько же времени должно пройти, чтобы от этого прикосновения во мне вновь заговорила страсть?» Невольно улыбнувшись, она призналась, что уже снова чувствует желание. Но все-таки сначала ей хотелось как следует обдумать слова мужа.

Руари наконец произнес те самые слова, которые ей так давно хотелось услышать. Да, произнес, она не сомневалась в этом. Сорча вспомнила, как сама боялась говорить о своих чувствах, поэтому ей не трудно было понять, почему Руари сначала ослепил, оглушил ее страстью — и только потом прошептал свое признание. Она только не знала, как теперь собирался вести себя Руари. Может быть, он теперь намеревался сделать вид, что ничего не произошло? Может, это был первый и последний раз, когда он произнес эти слова?

Впрочем, пока что он вообще ничего не делал — просто лежал и молча смотрел на нее. Сорча решила, что если она смогла вновь заговорить о своей любви, после того как в ней призналась, то и Руари сможет. Хлопнув его по животу, она улыбнулась и сказала:

— Значит, вот в какие игры вы играете, сэр Руари?

— Понравилось, да? — спросил он с ухмылкой. — Подожди, сейчас еще немного отдохну, и мы еще разок сыграем.

— Я не это имела в виду. Я говорила о том, как хитро ты придумал — подождать со словами любви до той минуты, когда я обезумею от желания…

— А ты обезумела от желания?

Проигнорировав вопрос, Сорча заявила:

— Да, очень хитро придумал. Чтобы в этот момент я думала не о твоем сердце, а совсем о другой части тела. — Руари рассмеялся, а Сорча, улыбнувшись, продолжала: — Боюсь, что тебе придется стать храбрым, мой рыцарь, и сказать это еще раз. Я слишком долго мучилась, когда любила тебя и боялась, что ты никогда меня не полюбишь. Не могу сосчитать, сколько раз я плакала, думая о том, как глупо надеяться, что такой мужчина, как ты, может ответить на мои чувства.

— Почему же ты думала, что я не могу полюбить тебя?

— Множество причин. Не забывай, что сначала ты считал меня сумасшедшей.

— Ну… не совсем сумасшедшей, — поправил Руари. — Просто немного не в себе. И всех твоих родственников я считал такими же. — Он провел кончиками пальцев по ее губам. — Теперь я понимаю, дорогая, что вел себя ужасно глупо, когда пытался бороться со своими чувствами к тебе. Ты самая восхитительная из женщин. И поэтому я люблю тебя.

Щеки Сорчи залились румянцем, и Руари, поцеловав ее, продолжал:

— Ты похожа на вереск, который может окрасить в нежнейшие цвета даже самую мрачную гору. Да, милая, ты как вереск — такая же дикая, нежная и прекрасная. И такая же выносливая. Кроме того, ты общаешься с духами. Хотя Айвор и покинул нас, я думаю, ты найдешь в моем замке еще немало других привидений. Но это не имеет значения. Ты мне нужна, и я не могу без тебя.

— А ты нужен мне, Руари, — прошептала Сорча, обвивая его руками за шею и нежно целуя.

— Когда же ты это поняла? Когда почувствовала, что любишь меня?

— Я давно догадывалась об этом, но была уверена, что мы никогда не поженимся, поэтому старалась подавить свои чувства. Я боролась со своей любовью, боролась с ней так же отчаянно и бесплодно, как сражалась со страстью, которую ты во мне пробуждал. А сдалась я в ту первую ночь, когда пришла в твою постель. В тот момент, когда наши тела соединились, я поняла, что полюбила тебя.

— Как бы я хотел, чтобы со мной это произошло так же просто, — сказал Руари, целуя ее в лоб.

— Но ты — опытный воин. Поэтому и сражался гораздо дольше.

— Я еще долго думал о том, чтобы найти себе идеальную жену — такую, которую сам себе выдумал. Росс постоянно пытался образумить меня, но я его не слушал. — Руари убрал с лица жены несколько прядей. — И еще я ужасно злился, а злиться меня заставляла моя уязвленная гордость.

— Теперь это не имеет значения. Да, многие преграды, которые были между нами, мы возвели сами, но сами же их и преодолели. Теперь нам нужно ухаживать за нашей любовью, чтобы она оставалась сильной даже тогда, когда наши тела совсем одряхлеют.

Руари крепко обнял жену и снова поцеловал.

— Знаешь, дорогая, скажи еще раз о своей любви. Я очень хочу опять услышать твое признание.

— Я люблю тебя, Руари Керр.

— А я люблю тебя, Сорча. Люблю тебя, моя жена. Хотя я мужчина и воин, но мне кажется, я без труда научусь заботиться о нашей с тобой любви.

— А я буду помогать тебе, дорогой. Ведь любовь, а также дети, которыми благословит нас Господь, — все это наши самые главные сокровища. — Сорча с нежностью отвечала на поцелуи мужа. — Жаль только, что Айвор и Крейтон покинули этот мир, а то я могла бы поделиться с ними своим счастьем. Они очень переживали за меня.

— Я уверен, они знают, что с тобой сейчас происходит. А теперь… Знаешь, у меня есть еще кое-какие планы на эту ночь, и долгие разговоры в них не входят. Особенно разговоры о твоих духах. Честно говоря, мне нравится, что никакие привидения тебя пока не посещают, и я надеюсь, это продлится как можно дольше.

Руари страстно поцеловал ее, и Сорча обвила руками его шею. Она решила, что сейчас не время рассказывать мужу о молодой женщине с печальными глазами, витавшей в воздухе над священником и смотревшей на свадебную церемонию. Сейчас Сорча чувствовала в поцелуе мужа не только страсть, но и любовь, которую он уже выразил словами, а сейчас хотел подтвердить весьма приятным и красноречивым способом. Теперь их сердца были свободны от страха и сомнений, и Сорча знала: впереди ее ждал один из самых прекрасных моментов в ее жизни, память о котором останется с ней на долгие годы.