Перевод В.Тихомирова

 

ОЛЬХОВАЯ СВИРЕЛЬКА

Ольховую свирельку

я вырезал весной,

была зеленой дудка

с подкладкой золотой.

Я и сегодня помню

тот день и тот апрель,

когда я сел на камень

и заиграл в свирель.

О жизни, и о смерти,

и о любви - о том,

о чем подросток любит

мечтать и петь тишком.

Был светлый звук надежды

и боль - ему в ответ:

как все, я был несчастлив

в свои пятнадцать лет.

Так плакала свирелька

тогда, весной, в лесу.

В себе я эту песенку

до гроба пронесу.

Умолкла та свирелька,

слова ко мне пришли,

но как словами высказать

печаль и боль земли.

 

МОЛИТВА

Укутаны снежным пледом

вершины гор и лес.

И сколько сокровищ в этом

шкафу ночных небес!

Березы поникли в стужу,

но там, в земле, зерно -

и прорастет наружу,

и колос даст оно.

О боже, открой глаза мне

и дай мне увидеть твой

не отблеск на мертвом камне,

но чуда свет живой.

Дай песням моим и чувствам

не гаснуть до смерти впредь:

душа со святым искусством

вместе должны сгореть.

 

Перевод Е.Аксельрод

 

"И вот стою..."

И вот стою,

устал, разбит.

Страна надежд

за мной лежит.

Мой путь не прям,

друзья ушли,

мой взгляд

бледнее конопли.

К другим ходил

я за огнем.

Угаснет он

в часу ночном.

Зачем взывать

к судьбе чужой -

меч занесен

над головой.

Пусть сердца свет -

дремотный блик,

лишь им богат

ты в смертный миг.

 

РЕЧНАЯ РУСАЛКА

Светлой весенней ночью,

когда березы

исходят соком,

она распускает косы

и подле горы

поет и танцует.

Вот она замерла -

белыми руками обнимает

железно-серую гору

и прижимается к ней

долгим холодным поцелуем.

 

СЛЕЗА, ЗАЧЕМ ТЕБЕ ПАДАТЬ?

Для тебя пустяк,

мне - счастливый знак:

рукопожатье,

улыбка одна...

Слеза,

зачем тебе падать,

знаю - ты солона.

 

НАДЛОМЛЕННЫЕ ТРАВИНКИ

Пусть травинок надломленных смолкнут обиды,

слушай тех, кого ветер гнет, -

и не птиц, чьи крылья подбиты,

а тех, чей свободен полет.

Но поверженного не осудят живые.

Сломлен был он уже в тот миг,

когда бросило горе впервые

на день жизни сумрачный блик.

 

СМИРИСЬ

Смирись лучше с тем,

что тебя не хватило,

что был ты под ветром

перышком слабым,

а не стальной стрелою.

Не смог влезть на гору,

переплыть озеро,

убить дракона

и не пришел в единственный раз,

когда она позвала.

Даже в буран,

в росе по колено,

исхлестан дождем,

прийти был обязан.

Вот Велунд -

сухожилья подрезали,

но он сделал крылья;

ты ж мастерил

лишь игрушки детям.

В мечтах достигаешь

всего сполна:

на гору взберешься,

осилишь озеро,

прикончишь дракона,

явишься к ней.

Только так твоя жизнь

еще состояться может. 

 

ТЫ МОЛОДОЙ

Ты молодой и не хочешь меня понимать,

когда говорю о горестях и печалях,

твой день так ясен,

твоя воля крепка.

Мы же не можем

отказаться от наших жалоб,

как не может игрок

давнюю страсть одолеть, -

лишь мечта и тоска придают нашей жизни смысл.

И если тебя самого коснется беда,

ты тоже мечте доверишься,

чтоб она повела тебя,

как ребенок - слепого.

 

Перевод В.Тихомирова

 

РОДСТВО

Коль ты в родстве с березой,

на многое ты способен,

осилишь и дождь, и ветер,

и гусениц набеги,

но бел и строен будешь

не вечно:

лавина покорежит

и посечет березу,

и ветки почернеют.

Коль ты в родстве с сосною,

и ты на жизнь способен:

чем дольше ты живешь,

тем выше, суше,

но ствол твой весь в морщинах

и трудно гнется в бурю,

и тягостны снега.

Коль ты в родстве с белоусом,

так ты на все способен:

белесый ты, с зеленой бородой,

упрямый, злой как черт;

и все тебе - ничто,

и ты для всех - никто.

 

СЛИШКОМ ПОЗДНО

Очнуться вдруг, почуять

в себе тяжелый

и темный камень - сердце

ожесточилось...

Слишком поздно вздымается море,

слишком поздно краснеет осень,

слишком поздно разверзается ад,

слишком поздно открывается правда.

 

ЗЕЛЕНЫЕ ОСТРОВА

Ты в ночь отплыл, ты одолел сперва

страх моря, где не ходят корабли,

ты греб во мгле и ты не ждал земли,

пока из волн не встали острова

зеленые. Тебя ждала земля!

Но есть ли милосердья берега

и пристань тем, кто уходил в бега,

но сам не греб, не направлял руля?

Тебе земля - никто не знал о ней! -

дана в уплату жизни и борьбы:

спасенные встречали твой челнок.

А я плыву в кругу бесплодных дней,

весло бессильно, гавани судьбы

не жду - не будет! И безмолвен бог.

 

"Пускай добыл познания вино..."

Пускай добыл познания вино

из сусла бытия и гордый храм

воздвиг твой ум, но что же сердцу там,

в том храме, тесно, холодно, темно?

Шалаш ли, храм ли - сердцу все равно:

соль правды и покой ценней, чем хлам

сокровищниц. Но вспыхнет вдруг - и нам

лишь пепел-память сохранит оно.

Ума творенья ты, творец, суди

судом сердечным - слышишь ли в ответ,

как сердце бьется жаркое в груди?

Умом смири страстей сердечных бред:

победы ради сердце победи!

А миру нужен только счет побед.

 

ГОВОРИТ СЕРДЦЕ

И днем, и ночью звал тебя,

молил - не смог вернуть.

И дверь закрыл. И боль моя

в твою проникла грудь.

Но мир остыл, и ты пришла,

как нищенка, - теперь

ты пальцы разбиваешь в кровь,

стучишь в свою же дверь. 

 

Перевод М.Тюриной

 

"Опять рождается песня..."

Опять рождается песня в глубинах моей памяти,

и ветер приносит прохладу из края ночи,

где мертвенно-голубые вершины отражаются

в озерах.

Что есть мои слова?

Лес

на пути северных бурь,

горная гряда

на пути

опустошающего

огня жизни.

 

"Нет, мне не нужна вся истина..."

Нет, мне не нужна вся истина,

не нужно моря, чтобы жажду утолить,

не нужно неба, чтобы свет увидеть,

ты дай мне озаренье, росинку, ветра вздох -

так птицы приносят с купанья капли воды,

а ветер с моря - крупинки соли.

 

"Я смотрю в окно..."

Я смотрю в окно перед сном;

проснувшись, я хочу увидеть живой мрак ночи,

и лес, и небо. Я знаю, что в могиле

нет окна, смотрящего на звезды.

Вот появился на западе Орион - вечный охотник,

ему не догнать меня.

Чернеет за окном нагая вишня.

А бездонный синий купол небес

исчерчен твердым ногтем утреннего месяца.

 

ГОРЕ

Я как будто увидел тебя впервые, хотя

твой властный коготь всю жизнь торчал у меня

перед глазами,

гора есть гора, и один господь знает тебе цену.

Я увидал, как ты высока и спокойна,

моя гордыня столкнулась с бесконечностью,

и я понял этот знак.

Сегодня на рассвете я увидел:

ты орел,

что ждет восхода солнца на краю обрыва

и крылья над лесами распростер.

И мрак и звезды - все принадлежит ему.

 

"Ты отпустила печаль..."

Ты отпустила печаль, и ветер ее унес,

ты отбросила горе, и время его залечило.

И я знаю - ты всегда найдешь в реке брод,

в море остров

и мост через Гьелль.

 

ВЕЧЕРНИЕ ОБЛАКА

Вечные вестники -

плывут облака

с далеких берегов.

Но мне уже давно

они не приносят известий.

Над свинцовым закатом

высоко в вечернем небе

они несут весточку

другому.

А если так,

то еще есть надежда

в этом мире.

 

ОГОНЬ И ЛЕД

Что жизнь моя?

Огонь и лед.

Ледник застылый

и пламень звезд.

И спорят оба -

кто сильней?

Огонь безумен,

лед - страшней.

Лед - это жизнь.

Сгорю в огне -

он пепел смерти

оставит мне.

 

ВЕСТЬ

Ты знал, что она пришла.

Она пришла незаметно.

И теперь она здесь.

Ты вздрогнул,

и песня заструилась в тебе.

Но твое одиночество воздвигло

стены

до самого неба.

Ты часто вспоминаешь

весть,

что прилетела

на золотых крыльях.

 

ЛИ БО

Тебе хотелось стать властелином

Поднебесной империи.

Но разве не владел ты всей вселенной,

и облаками, и ветрами,

разве не знал ты блаженства опьянения?

Главное, Ли Бо,

быть властелином собственного сердца.

 

РИСУНОК

Осенний серый день, и мокрый снег кружится.

В окне прозрачный, призрачный рисунок,

как будто нарисованный во сне.

Сосны собрали небесную пряжу

и связали себе пушистые шапочки,

а березы протягивают тонкие ветви,

робко защищаясь от беды...

На замерзших лужах пишут птицы,

как на блестящих грифельных досках.

 

СНЕЖНЫЙ ВЕЧЕР

Освободись от тьмы в душе и будь богат,

как вечер после снегопада.

Богатством веет от полей пустынных,

лес осыпает хвою,

а дома спокойно охраняют

огонь и жизнь.

Спящая земля знает

о своем великолепии.

Заиндевевшие брови небес

нависли, тяжелые от звезд.

 

"Песня, осторожно ступи..."

Песня, осторожно ступи на мое сердце,

как вереск ступает по болотной топи,

как птица ступает по хрупкому льду.

Если ты прорвешь струп на ране моей скорби,

ты утонешь, песня.

 

Перевод Е.Аксельрод

 

ЧЕРЕЗ ТРЯСИНУ

Корневища упавших деревьев

тебе позволяют

спокойно идти по болоту.

Стволы их надежны,

столетьями могут лежать,

их темный блеск

мерцает сквозь мох,

они здесь и будут тебя держать,

чтоб ты невредимо пробраться мог

к горному озеру. А чуть завидишь его -

оживает воспоминанье

о том, кто здесь утонул когда-то,

и память несет его утлую лодку.

Этот безумец вверил жизнь

вечности и воде.

 

ГОРА ПОД ВОДОПАДОМ

И соседи твои

поражают, внушают страх,

сочатся

студеными струями.

Ты нам не видна,

но ты здесь:

упорное противоборство

с диким зверем,

который бросается

на тебя,

жует пену

в зеленом бешенстве,

топчет

камень.

Ближе к осени

может ветер

разметать

шелковую щетину.

Тогда мы видим

твои черты:

не холодно-зеленые,

стертые,

а промытые добела,

простодушные.

 

АВТОМАТ

Кинешь крону -

и слышишь, как храбро

скачет она у него внутри:

рыщет в пиратских сундуках,

стряхивает деньги с дерева небес,

считает, звякает,

лезет под мощные своды банка,

взламывает замки,

и вот уже деньги в шлюзе.

Ожиданье. Томленье.

Звон.

Тишина.

И - ничего.

 

ФЛЮГЕР

Кузнец ему подарил

гребешок и хвост;

он воспарил высоко;

мир был новый

и много ветров.

Он старался, кричал,

переступал с ноги на ногу

и распускал перья

с каждым порывом ветра,

а в бурю вытягивал

длинную шею -

пока не заржавел

и не застыл,

уставясь на север.

С той стороны

ветер дует чаще.

 

УТРО В МАРТЕ

Рассвет. Седая мгла. Метели кутерьма

в истерзанных горах; из мрака лес встает,

врачуя хрипоту; усталый от ярма,

свирепым боком фьорд раскалывает лед.

И устье ширится неспешно, как твоя

печаль давнишняя - ее привычный взгляд

так черен, как черна зимою полынья.

Лохматый вихрь кружит, от солнца полосат.

Свет бьет из-под земли, пускай источник скрыт;

лучи струятся с гор, и раскаленный горн

швыряет с неба горсть расплавленных камней.

Ужель скворец?.. И ветвь все мягче и сочней;

ворону отряхнув, прямится ей вдогон.

И почва мерзлая трещит уже, трещит.

 

ВЕСНА У ФЬОРДА

С пашни вздымается кольцами

пар голубой,

берег зелен

и в этом году.

Только на северном склоне

маячит моя печаль -

там черные снегопады

душат вереск.

 

ОСТРОВОК

Одинокий, забытый,

от суши далек,

с горным суровым озером

борется островок.

В тихие ночи,

когда засыпает вода,

он чувствует под собою гору.

Тяжко и медленно раздаваясь,

сливается с берегом воедино.

 

СТРЕЛА И ПУЛЯ

Старше пули стрела.

Поэтому мне мила.

Пуля много миль пролетит,

но слишком свистит.

С улыбкой шуршит стрела.

 

МЕЧ

Рубит

меч,

едва его обнажишь,

если нечего больше -

то воздух.

 

СТИХОТВОРЕНИЕ

Если сложишь стихотворение

и угодишь крестьянину,

можешь гордиться собой.

Для кузнеца ума никогда недостанет.

Труднее всего потрафить плотнику.

 

ТОПОР ПАЛАЧА

Топору палача

дела теперь хватает.

То одна голова упадет,

то другая -

серебряный, он внушает трепет.

Кто под топор ляжет

завтра?

Тебе-то ничего не грозит. Ты не хотел ничего.

Лишь выпорют перед толпой на рынке.

 

СТАРЫЙ ПОЭТ ПРОБУЕТ СТАТЬ МОДЕРНИСТОМ

Решил и он примерить

новые эти ходули.

Он поднялся на них,

сторожко ступал, точно аист.

Чудо как стал дальнозорок.

Сумел сосчитать овец у соседа.

 

"Я три стихотворенья написал..."

Я три стихотворенья написал,

сказал он,

сам посчитал.

А Эмили бросала, не считая,

стихи в сундук,

вскрывала пачку чая,

писала на обертке.

И правильно. Хорошие стихи

пусть пахнут чаем.

Или сырой землей и свежими дровами.

 

"Лучше всего из детских лет..."

Лучше всего из детских лет

я помню ветер.

Теперь ветра больше нет.

Ветра нет,

и нет больше птиц -

чего ж теперь ждать?

 

"Когда осень идет..."

Когда осень идет,

когда холод идет

и вечер становится темным,

я сижу у огня,

плачу песню свою -

грустью за жизнь цепляюсь

и заклинаю солнце.

 

ЗЕРКАЛО

Когда был молодой,

я любовался собой,

глядя в окошко кузницы.

Сердце смотрится

в зеркало бога.

Оно тоже в копоти.

 

ЯБЛОНЯ В СНЕГУ

Ей в низком солнце кровью истекать.

Под снежным грузом яблоня согнулась.

Пожухлая листва отягощает кладь;

от яблок склеванных и птица отвернулась.

Но был весенний снег. Шмелей гудела рать.

Ошеломленная, к ним яблоня тянулась:

огонь вбирала, чтоб листву ковать,

чтоб завязь в морду листьев мягко ткнулась.

Плоды корявые и серые пока.

Зудела кожа, мучила мошка,

но синяя роса румянила бока.

Валились яблоки. И ветер грозовой

ей листья обрывал. Но солнечный настой

и под щекой коры опять дарит мечтой.

 

"Едва просыпаюсь..."

Едва просыпаюсь, клюет

черный ворон сердце мое.

Неужто больше я не проснусь

для ночи и леса, моря и звезд,

для утра с птицами?

 

МЕЧТА

Мы существуем мечтой,

что чудо произойдет,

непременно произойдет:

что время откроется нам,

сердца откроются нам,

двери откроются нам,

горы откроются нам,

что родники заструятся,

что мечта откроется нам,

что однажды утром мы заскользим

на волнах, о которых не знали.

 

Перевод В.Тихомирова

 

Я СРУБИЛ ЯБЛОНЮ

Я все-таки ее срубил, эту старую яблоню,

потому что, во-первых, она застила вид из окна,

во-вторых - затеняла гостиную, и к тому же

перекупщики перестали

покупать сорт «синап».

Но порою я думаю:

что сказал бы отец? - он любил

эту яблоню.

Я же ее срубил.

Стало вроде светлей, и в окно

виден фьорд, и как будто

вся округа

открылась,

дом стал больше,

его лучше видно.

Я об этом молчу, но по яблоне я скучаю.

Без нее - все не так! Ведь она укрывала от ветра

и от солнца, и лучи проникали сквозь крону

и стояли в гостиной столбами, а ночами я слушал

шум листвы. Ну а что до «синапа» -

это зимнее яблоко крепко и хранит до весны пряный вкус.

Каждый день я смотрю на культю, и мне стыдно. Тлеет пень -

надо выкорчевать и пустить на дрова.

 

УИЛЬЯМ БЛЕЙК

Что за фанфара

поет так высоко

на солнцевосходе

и что за глухарь

так токует

неистово

и призывно?

Ты - ангел и тигр,

и пламя твое

исподволь озаряет,

и крылья качаются

в такт небесному шагу.

И долго

слушал я на земле

звук прозрачный и светлый

между хрипом валторны и ревом быка.

 

ЕЩЕ НЕ ПОРА

Не знал я страха: на закате дня

уже я спал, проснусь - а за окном

уже светло. Но кто-то взял меня

и в ночь втолкнул, в ее кромешный дом.

Мне ангел тьмы, полночный казначей,

других ночей немало отсчитал,

но худшей - нет! Когда же день настал -

какая радость! - снова мир людей.

А ночь ждала. И солнце село в срок,

и снова страх, что за ночь все умрут,

закончив труд. Неужто спать пора?

Стучит топор - не спит лесничий Кнут,

ни бабушка, ни Ханс - он мечет стог,

чтоб сено не намокло до утра.

 

ТЫ НАУЧИЛАСЬ

Мне нравится,

что ты

немногословна,

немногословна и

предпочитаешь

стихи простые,

которые, как дождь,

струятся

вниз по странице

сквозь воздух, свет,

сквозь строки.

Ты, вижу, научилась

решать головоломки

лесных поленниц

и высоко

возводишь их,

чтобы дрова просохли, -

в приземистой укладке

гниют поленья.

 

ХОЛОДНЫЙ ДЕНЬ

Солнце смежило око

за белоснежной горой.

Столбик термометра

вниз

и вниз -

все земное тепло

умещается там, -

в крошечный

шарик.

Я бережно трачу дрова -

слова мои кратки.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Сорока выпорхнула из сеней.

Кошка прыснула за угол.

Ключ - на месте.

Дохлые мухи меж рамами.

Холодная гуща в кофейнике.

Черствая корка в столе.

Лебеда заглянула в окно.

 

"Здесь я живу..."

Здесь я живу уже целую вечность.

Годы ветра и звезд

проплывали в моем окне.

Здесь деревья и птицы давно обжились -

только я не умею привыкнуть.

 

ЦЕЛЮСЬ ВЫШЕ

Чтобы стрела долетела до цели,

целься как надо: хороший стрелок

соразмерит и ветер, и дальность.

Целюсь в тебя - и беру много выше!

 

"Ты рядом со мной..."

Ты рядом со мной,

бок о бок

ты скачешь,

и солнце в гриве,

искры из-под копыт,

и цокот

в темном ущелье.

Ты рядом со мной,

бок о бок,

и в дождь,

и в ветер,

а мгла все гуще,

и круче тропа,

все круче,

все вниз

и вниз, и на дно,

а дальше - не знаю. Осенняя тьма.

 

УКАЗ

Указ по планете:

«Все алмазы Земли

должно зарегистрировать

и использовать в стеклорезах...»

 

ДОРОЖНЫЙ КАТОК

Он таится за поворотом

и является на рассвете,

огненный рог

полыхает у него во лбу,

он надвигается тяжко и властно

и ровняет асфальт, по которому ты идешь.

Все идут по асфальту: дорога -

это конвейер от родильного дома

до крематория.

 

DIEU DE LA DANSE

(ВАЦЛАВ НИЖИНСКИЙ  )

Бог предстал в обличий танцора.

Вытанцовывал жизнь и смерть, мир и любовь.

Великий ваятель сказал:

тебя запечатлеть невозможно

ни в камне, ни на бумаге -

ты совершенен.

 

СПРОСИ У ВЕТРА

Спроси у ветра,

шумящего вблизи, -

он в даль умчится

и принесет оттуда

совет, быть может, добрый. 

 

Перевод Ю.Вронского

 

"Горы больше не манят меня..."

Горы больше не манят меня.

Я прожил жизнь среди ледников.

Теперь я люблю бродить по лесам, слушать

осенний ветер, останавливаться у озер,

следовать за течением реки. Даже осенью

здесь полно ягод.

А гора что, гору быстро не одолеешь.

Вершины всегда стоят, где стояли.

 

Я ВЫБРАСЫВАЮ ЗОЛУ

Я выхожу, несколько бессонных звезд

висит над горами. Светится наст

среди сосновых стволов в весеннем сиянье.

Я выбрасываю золу, и угли шипят в сугробе.

Серый ветер уносит вместе с золой вольные думы.

 

НОВАЯ СКАТЕРТЬ

Новая желтая скатерть.

И чистый белый лист!

Сюда должны явиться слова -

здесь такая красивая скатерть

и такая белая бумага!

На фьорде лежит лед,

прилетели птицы и сели на него.

 

"Две лодки во фьорде..."

Две лодки во фьорде рядом друг с другом.

В обеих рыбаки, закинуты удочки.

Тот же фьорд, та же прекрасная погода для обоих.

Когда один вытаскивал рыбу,

другой только удивлялся, почему

она попалась не на его крючок?

Лишь об этом они думали в такой прекрасный день.

 

ВВЕРХ ПО РЕЧНОЙ ДОЛИНЕ

Я легко иду по камням

навстречу влажному ветру и пою.

Горе - источник силы,

на солнце ледники плачут,

почему мне легче идти против ветра,

чем по ветру?

 

КОМПАНИЯ

Тебе по душе

беседовать с ветром,

водить с ним

компанию.

Или дерево - это уют,

надежность

и мудрость.

Но знаться

со мной?

Неплохо, что ты

привычна

к притворству.

 

ГРУЗОВЫЕ ВЕСЫ

Старые грузовые весы -

вот что главное

в моем доме

(не считая меня, конечно),

потому и место их

посреди помещения,

они определяют

точный вес и говорят,

чего стоит груз.

Поднимая мешок или ящик,

я и так знаю,

сколько он весит,

но все же кладу его на весы,

чтобы и они сказали свое.

Мы совершаем сделку,

я гляжу на гирю

и чаще всего соглашаюсь -

они колеблются, я киваю,

и мы решаем:

все верно - что нам

какие-то граммы.

Весы проржавели, а у меня

болит спина от прострела,

слава богу, хоть гири

легче того, что я взвешиваю.

Временами я замечаю:

люди сомневаются,

правильно ли я взвесил.

Чудные люди!

Если они продают,

это весит много,

если посылают,

это весит мало.

Как-то зашел писатель,

его тоже поразили весы,

и ему пришло в голову

узнать, сколько он весит.

«Это не аптекарские весы», - сказал я

и вспомнил весы, которые

видел у ювелира,

он взвешивал золотую пыль,

орудуя пинцетом.

Я вообще часто думал о том,

сколько должен весить писатель:

правда и кривда,

месть и возмездие,

жизнь и судьба.

Кто распоряжается

теми гирями,

теми весами?

 

В РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ

Год за годом ты сидел, согнувшись над книгами,

накопил больше знаний,

чем нужно на дюжину жизней.

Но в решающий момент понадобится

совсем немного, и это немногое

сердце знало всегда.

В Египте у бога мудрости

была птичья голова.

 

БАРОМЕТР

Медную стрелку

я могу

передвигать,

как хочу,

а хочу я,

чтобы она

стояла на «ясно».

Над черной стрелкой

я не властен,

она беспощадно

подчинена

космическим силам.

Мне не хочется

передвигать

медную

вслед за черной.

Я предпочитаю

оставлять ее

на «ясно»

в надежде,

что черной

придется

к ней вернуться.

 

ДОЛГО ЛИ ТЫ СПАЛ?

Смеешь ли ты

открыть глаза

и оглядеться вокруг?

Да, ты здесь, здесь,

в этом мире,

тебе это не снится -

он таков, каким

ты его видишь, все

так и есть.

Так?

Да, именно так,

не иначе.

Долго ли ты спал?

 

ПРИШЛО ВРЕМЯ

Ракеты взлетают

рылами вверх

и садятся на Луне или на Марсе.

Пришло время,

пришло время

посеять свой яд среди звезд.

 

Я ПЕРЕСЕКАЮ ПОЛЯРНЫЙ КРУГ

Кто-то в поезде указывает на башню в горах:

мы пересекаем Полярный круг!

Сперва не заметно никакой разницы,

местность все та же,

но мы знаем, что впереди.

Я бы не придал значения столь незначительному событию,

если бы сам не пересек семидесятый рубеж.

 

КОЛОКОЛА

Голубые колокола твоей жизни

звонили и звонили

и в ветер и в дождь.

И служили, бывало,

для набатного звона,

раскачивались языки

на башне, что постоянно

двигалась впереди тебя.

Тише и тише звон с башен,

которые все движутся

и движутся.

Только одна неподвижна,

та, на которой

висит похоронный колокол.

 

ПОД СТАРЫМ ДУБОМ В ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ

Дождь не виноват,

что я стою

под этим старым дубом

у дороги. Здесь

так спокойно под надежной кроной,

мы старые друзья,

и нам хорошо

стоять вот так вдвоем,

и молчать, и слушать,

как льет дождь,

вглядываться в серый день,

ждать и понимать.

Мир стар, думаем мы,

и мы оба тоже стары.

Сегодня я немного вымок -

листва начала облетать,

пахнет прелым сырой воздух,

я чувствую капли,

стекающие на волосы.