Странно идти по улице, когда в это время тебе положено сидеть на уроке.

Юаким никогда в жизни не прогуливал школу. Но понимал, что прогуливает ее сейчас. Вчера вечером он был болен, конечно, не настолько, чтобы лежать в постели и не ходить в школу, но все-таки...

Да, странно идти днем по улице. Все на тебя смотрят и не понимают, почему этот мальчик не в школе.

Он крепко держал папу за руку. В конце концов он спросил:

— Папа, ты заметил, что на меня все смотрят?

— А что в тебе такого интересного? — удивился папа. — Зачем им на тебя смотреть?

— Ведь они думают... что я болен... — прошептал Юаким.

Папа в изумлении уставился на него:

— Нет, — сказал он. — По тебе никто не скажет, что ты болен.

Но его слова не убедили Юакима.

На автобусной остановке он прятался за папину спину, потому что впереди них стояла мама Юлии, и он был уверен, что она узнает его, если только увидит. Наконец они вошли в автобус и сели позади нее, но она была так занята разговором со своей соседкой, что их не заметила.

Лишь заняв место у окна, Юаким вздохнул с облегчением.

Солнечная горка была последней остановкой.

Когда автобус остановился, в нем не было никого, кроме папы и Юакима.

Вообще-то Солнечная горка называлась совсем иначе. Солнечной горкой ее называли только мама с папой. И Юакиму это нравилось. Ему было приятно думать, что есть такое место, где всегда светит солнце, хотя он понимал, что и Солнечную горку иногда скрывает туман, а иногда и омывает дождем.

Она была даже не настоящей горой, а маленькой горушкой, холмиком, по которому проходит дорога. Но зато с нее открывался неповторимый вид.

С трех сторон глаза тонули в необъятном просторе, а с четвертой был построен ресторан, который загораживал все что мог. Впрочем, кроме ресторана, там возвышалась большая гора, у подножья которой и стояла Солнечная горка.

Вдоль дороги были устроены площадки со скамейками, столиками и урнами для мусора.

А внизу лежал город. До него было очень далеко. Папе с Юакимом были видны только крыши, улицы и маленькие черные автомобильчики, ползущие во все стороны.

Дул ветер, и Юакиму стало холодно. Сейчас бы хорошо обмотать шею шарфом, но никто из детей еще не носил шарфов.

На папе поверх свитера была надета штормовка, и он стоял, засунув руки в карманы.

Они стояли у перил смотровой площадки в том месте, где Солнечная горка обрывалась к зеленеющему внизу лесочку. Это было единственное место на горке, где у смотрящего вниз замирало сердце. Больше таких страшных обрывов на горке не было.

Ветер трепал папины волосы, казалось, они вот-вот сорвутся с головы и улетят прочь. Это было смешно. Но папа не обращал внимания на ветер.

— Смотри, Юаким, — сказал он.

— А что там?

— Наш город.

— Я вижу.

— Мы стоим тут, как великаны, и смотрим на маленький игрушечный городок, — сказал папа. — Ведь интересно увидеть весь город сразу?

Юаким согласился с папой. Дома он видел только свою улицу, ближние дома, парк и несколько домов за парком.

А отсюда им открывался весь город. Они с папой часто приезжали сюда, и одни, и с мамой. Им никогда не надоедало любоваться своим городом.

Но Юаким первый раз слышал, что можно увидеть край света.

— А где же край света, папа? — спросил он.

Папа прищурившись смотрел на фьорд. Он не ответил Юакиму, только смотрел вдаль.

— Видишь там, на небе, маленькие белые облака, они словно лежат на холмах так далеко в море, что их почти не видно отсюда.

Юаким кивнул. Он видел эти облака. Они не двигались, словно уснули.

— А видишь, за ними что-то блестит? Слабо, еле заметно. Как будто там в чем-то отражается солнце?

Юаким смотрел во все глаза. Он залез на перила, у которых они стояли. Папа держал его, чтобы он не свалился вниз. Он даже поднял Юакима повыше, но сколько Юаким ни вглядывался, он так и не увидел за облаками никакого блеска.

— Я ничего не вижу, — разочарованно сказал он.

— Неужели? — Папа прижал его к себе.

Юаким отрицательно покачал головой.

— Какая красота, — сказал папа. — Блеск еле виден, но все-таки он там есть.

— Это и есть край света? — спросил Юаким. Папа кивнул.

— Да, — тихо сказал он. — Мне хочется так думать.

— А почему же я его не вижу? — Юаким был в недоумении.

— Может быть, потому что ты не знаешь, что должен

увидеть, — сказал папа и опустил его на землю.

— Идем, — вдруг сказал он прежде, чем Юаким успел открыть рот. — Зайдем куда-нибудь, выпьем там соку и съедим по пирожному. Хочешь?

Кто же от такого отказывается!

И, несмотря на то, что было холодно, мысль о соке и пирожном сразу согрела Юакима.