Офис посла специально разместили в глубине главной виллы, как можно дальше от въезда на территорию посольства, и защитили бронированными дверями и окнами с толстыми зеркальными пуленепробиваемыми стеклами. Морские пехотинцы и ливанские солдаты патрулировали сосновый лес позади квартала и охраняли передние ворота.

Безусловно, все предосторожности являлись необходимыми, но никто не строил иллюзий относительно полной гарантии безопасности. Если в столице одной из стран этого региона будет составлен план какой-нибудь изощренной политической интриги, для выполнения которого потребуется нанести удар по посольству, то никакие преграды не помешают им осуществить свое намерение. Это отлично сознавали все работающие здесь сотрудники, начиная с персоны, занимающей кабинет в сердце крепости, то есть самого посла. Корбен стал свидетелем различного отношения людей к назначению на этот высокий пост. Действующий посол, к его чести, занял его с похвальным стоицизмом.

Войдя в кабинет, Корбен застал посла в обществе какого-то незнакомца, который сразу встал и назвался Биллом Кирквудом. В дополнение к весьма привлекательной и представительной внешности он обладал крепким рукопожатием и умным пытливым взглядом. Ростом он был с Корбена и находился в отличной физической форме. Корбен дал ему на вид лет сорок.

— Билл прилетел сегодня из Аммана, — сообщил посол Корбену. — Он явился в связи с похищением Эвелин Бишоп.

Что-то слишком быстро, удивился про себя Корбен.

— Что вас заинтересовало в этой истории? — осведомился он у Кирквуда.

— Видите ли, мы с Эвелин познакомились несколько лет назад. Я работаю в ЮНЕСКО в отделе культурного наследия, и Эвелин помогала нам в борьбе с застройщиками, которые пытались захватить исторический центр города. Эта женщина — настоящий ураган, такую не забудешь! — Он восхищенно улыбнулся. — С тех пор мы финансируем некоторые ее работы на территории Ливана.

Корбен вопросительно взглянул на посла, не понимая, к чему ведет Кирквуд.

— Билл беспокоится за Эвелин и как человек, и как профессионал, — пояснил посол и кивком попросил Кирквуда продолжать.

— Ну, прежде всего меня, конечно, тревожит благополучие Эвелин. Это самое главное. Мы ее очень ценим и уважаем, и мне хотелось бы быть уверенным — принимаются все меры, чтобы поскорее вернуть ее живой и невредимой. Кроме того, — после некоторого колебания добавил он, — безусловно, присутствует и обеспокоенность по поводу репутации одного из самых уважаемых и видных археологов, которую могут очернить газетчики, если ей будет предъявлено обвинение в незаконной торговле артефактами. А насколько я понимаю, именно в таком свете правительство Ливана намерено представить историю ее похищения. — Он скользнул взглядом в сторону посла, затем продолжал: — Должен сказать, мы не склонны поддерживать его в этой версии.

— Необходимо взвесить все аргументы за и против, — заметил посол со сдержанностью испытанного профессионала. — В настоящее время положение Ливана является весьма неустойчивым. Можно не сомневаться — факт похищения прямо на улице американской гражданки, к тому же довольно пожилой женщины, без видимых на то оснований будет расценен как террористический акт, направленный против европейцев. Преступники не могли подобрать для похищения более неподходящего момента. Население и правительство всеми силами стремятся вернуть Ливану репутацию мирной и стабильной страны, что им с трудом удалось сделать после долгой войны. А после летних катастрофических событий страна больше чем когда-либо нуждается в иностранных инвестициях. Сегодня днем мне звонили премьер-министр и министр внутренних дел. Они в панике. Не стоит и говорить, что больше всего они опасаются, как это отзовется на росте инвестиций, а если история с похищением станет развиваться по спирали и подтолкнет к этому подражателей…

— Тогда как случай с похищением контрабандистки, связанной с какой-то грязной сделкой, не является отражением политической нестабильности, а следовательно, его можно легко сбросить со счетов, — криво усмехнулся Кирквуд и обратился к Корбену: — Видите, с чем нам приходится иметь дело?..

— Не могу себе представить, что, если вы представите ее контрабандисткой, это благотворно отзовется на вашей организации, — возразил Корбен.

Кирквуд поразмыслил над его замечанием и виновато кивнул.

— Нет, конечно. Не стану скрывать, мы тоже озабочены тем, чтобы эта история не подмочила репутацию ЮНЕСКО. К сожалению, на Капитолийском холме ее деятельность не встречает полного одобрения и поддержки. Нам лишь совсем недавно удалось вернуть Соединенные Штаты в число ее членов, что было отнюдь не просто.

США входили в число одной из тридцати семи стран, основавших ЮНЕСКО — Организацию Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры. Организация, начавшая свою деятельность в 1945 году, вскоре после окончания Второй мировой войны, имела целью обеспечить мир и безопасность, призвав народы мира к плодотворному сотрудничеству в области образования, науки и культуры. За прошедшие сорок лет, когда количество ее членов перевалило за цифру сто пятьдесят, ее политика — в основном внешняя политика, которая представлялась пугающе «левой» — стала отклоняться от насущных интересов самих США. Раскол достиг своего накала в 1984 году, когда США вышли из ЮНЕСКО. Они снова стали ее членами только в 2003 году благодаря символическому жесту президента Буша, но не нужно глубоко копаться, чтобы понять: официальные круги Вашингтона относятся к ЮНЕСКО так же недоверчиво и презрительно, как и к ее старшему брату, ООН.

— Да, здесь нужно действовать крайне осмотрительно, — подтвердил посол. — И в вопросе спасения Эвелин Бишоп, и по поводу высказываний на публике.

Корбен внимательно посмотрел на обоих мужчин.

— Что касается ее возвращения, вы знаете: для нас это тоже главная цель. А что касается прессы… Мы совершенно уверены — ее похищение не имеет никакого отношения к политике. — Он обратился к Кирквуду. — Лично я считаю — Эвелин Бишоп похитили из-за иракских древностей, но ее роль в этой истории пока остается неясной.

— А вы знаете, что именно было похищено? — спросил Кирквуд.

Корбен медлил с ответом: он не хотел говорить больше, чем следовало, но вместе с тем опасался вызвать у Кирквуда подозрительность.

— Различные статуэтки, таблички с клинописью, печати. У нас есть несколько снимков, сделанных «Полароидом».

— Могу я на них взглянуть?

Корбен удивился. Кирквуд копал глубже, чем он ожидал.

— Разумеется. Они у меня в кабинете.

Кирквуд кивнул:

— О’кей. Итак, мы предполагаем, что она оказалась каким-то образом связанной с бандитами. Но собиралась ли она участвовать в сделке или хотела помешать ее осуществлению? Понимаете, к чему я веду? Мы можем придерживаться данной версии. Скажем, Эвелин услышала что-то о предстоящей сделке, попыталась помешать ей или выдать участников, и тогда они ее похитили. Зная ее, я скорее именно так представляю произошедшее.

— Что ж, пожалуй, такая версия устроила бы всех, — заметил посол.

— Только, к сожалению, — возразил Корбен, — она никого не поставила в известность. Если бы она действительно направлялась на место встречи, рассчитывая помешать сделке, она должна была бы кому-нибудь позвонить и сообщить об этом. Тогда у похитителей были основания заставить ее замолчать. Вот почему я так за нее боюсь. Если все так и случилось и их цель — заставить ее молчать, тогда нечего и ждать, чтобы они вышли на нас и предъявили какие-либо требования. Мы сами должны связаться с ними и предложить им что-нибудь интересное в обмен на ее возвращение. Если только они не успели зайти слишком далеко, — закончил он, мрачно взглянув на своих собеседников.

— Думаю, вам следует распространить по вашим каналам информацию, что мы требуем ее возврата и не станем задавать похитителям никаких вопросов, — предложил посол.

— Это я уже сделал, — успокоил его Корбен. — Но после летних событий наши контакты весьма ослабли. Страна расколота на две части. Одна сторона вообще не станет с нами говорить, а другая в данном случае бесполезна.

— Зато у меня достаточно обширные связи в этом регионе, — вступил в разговор Кирквуд. — Я с готовностью вам помогу. Мои связи наверняка несколько иного характера, чем ваши. И когда речь идет о похищенных в Ираке ценностях, мы можем рассчитывать на помощь многих жителей страны. К тому же это будет воспринято как нейтральное расследование под эгидой ООН, а не Великого Сатаны, — усмехнулся он, приведя распространенное в этом регионе название Америки.

Корбен взглянул на посла. Он понял: идея Кирквуда посла вполне устраивала — в отличие от Корбена, предпочитавшего действовать в одиночку. Сама профессия агента ЦРУ подразумевала самостоятельную работу, что отвечало его вкусам. Но хотя его не радовала перспектива того, что кто-то будет заглядывать ему через плечо, он не мог отказаться от предложения Кирквуда. К тому же тот мог оказаться очень полезным. ООН располагала обширными контактами в регионе. Кроме того, чем раньше они найдут Эвелин, тем быстрее он выйдет на хакима. А для него это будет концом игры, в чем он никогда не признался бы своим собеседникам.

— Что ж, не вижу проблемы, — согласился Корбен.

Кирквуд озадачил его следующим вопросом:

— Я слышал, в эту историю замешана еще одна женщина. Вам о ней что-нибудь известно?

— Миа Бишоп, — коротко осведомил его Корбен. — Дочь Эвелин.