Ева облокотилась на перила тихого сада отеля и слушала мягкий шум ветерка в листве деревьев. Она вытащила из сумочки платок — необходимая вещь после волнительной встречи — и осторожно промокнула глаза, стараясь не смазать косметику. За столиком возле выхода на каменную террасу она встретила маленькую группу маминых друзей, и с радостью приняла их объятия. Троица, коих раньше было четверо, относилась к ней так же, как мама. Девушка присела немного поболтать и только начала расслабляться, когда Коррин Хортон, безобидная кумушка из компании, обратила внимание на тот факт, что Ева одна.

— Почему ты не привела к нам познакомиться своего молодого человека, дорогая? Мы бы не стали тебя смущать, — Коррин пригладила идеально уложенные темные с проседью волосы и улыбнулась с видом, говорившим, что точно бы стали.

— Я пришла одна, — ответила Ева.

— Милая, — заворковала Даниэль, наклоняясь и накрывая ее руку своей. Широкое кольцо на указательном пальце было таким массивным, что Ева была уверена: оно оставит на ней отпечаток. — Кэтрин рассказала нам о твоем... страхе. Она так волновалась за тебя. Она знала, почему ты не ходила на свидания, как твои ровесницы. Но, дорогая, ты не представляешь, как сильно она сожалела, что позволила тебе увидеть, какую боль причинил ей твой отец. И еще больше сожалела, что позволила этому так сильно повлиять на себя. Как часто, девочки, — она обратилась к Коррин и Мэрилин, — Кэт говорила, что хотела бы стать сильнее ради Евы?

— Очень часто, — подтвердила Мэрилин. Коррин кивнула в знак согласия.

— Она не хотела, чтобы ты была одна, Ева. Да, ей нравилось, что ты независимая и сильная девушка. Да и посмотри, кто тебя вырастил, — произнесла она с блеском в глазах, вызвавшим боль в горле Евы. — Но она хотела, чтобы ты была счастлива. Любима и счастлива, милая. Не позволяй тому мужчине влиять на твою жизнь так же сильно, как на жизнь Кэтрин.

— Она когда-нибудь называла вам его имя? — выпалила Ева в шоке от самой себя. Почему спросила? Она же не собиралась его искать... верно?

— Ох, нет, — Коррин быстро покачала головой, на запястье зазвенели браслеты при движении пальца из стороны в стороны. — Она говорила, это слишком опасно... — Но, обдумав слова, все-таки решила разъяснить. — Слишком опасно для ее душевного спокойствия, слишком болезненно. В любом случае, он уже в прошлом. Пришло время для нового начала. Этого хотела Кэтрин.

Она была на пределе. Слезы так и грозили пролиться, Ева извинилась и вышла подышать на воздух.

Девушка наблюдала за игрой теней от листвы на прессованном камне. Почему Коррин использовала слово опасно? Это казалось несколько мелодраматично. Как мама могла сказать подругам, что имя ее отца опасно? Для душевного спокойствия? Неужели мама была такой хрупкой, что отец Евы беспокоился, что, услышь она его настоящее имя, ей бы было гораздо больнее? Боже. Каково это, разделять подобную любовь с кем-то?

В ее голове вспыхнул образ Габриэля Мура. Девушка могла поспорить на свою девственность, что он любил именно так. Яростно и всепоглощающе.

Она не знала, почему так уверена в этом после единственного разговора.

Возможно, потому что он был таким сосредоточенным и внимательным. Таким... увлекшимся. Она улыбнулась, засовывая платок в сумочку. К счастью, мамины подруги не видели ее с Габриэлем. Если бы она представила его владельцем отеля, они бы в мгновение ока выдали ее за него замуж.

Послышались шаги, и она обернулась, заметив приближающегося блондина в черном костюме. Он остановился на небольшом расстоянии.

— Ах, вот ты где.

В голове зазвенели тревожные звоночки, когда глаза незнакомца метнулись вокруг, словно проверяя, есть ли кто рядом. Несмотря на костюм, в нем было что-то дикое. Определенно не похож на обычного посетителя благотворительных вечеров. В кровь выбросило адреналин, по голове пробежали мурашки, когда она проследила за его взглядом и увидела, что отошла от бальной залы дальше, чем думала. Звуки вечера здесь, в темноте, были еще тише.

— Вы меня искали? Именно меня? — Она осторожно оторвалась от перил, готовая убежать, если он подойдет ближе. Не то чтобы она могла очень быстро бегать на каблуках. — Я вас знаю?

Его тонкие губы растянулись в звериной улыбке. Он шагнул в сторону, перекрывая путь к побегу.

— Не нужно бояться. Я здесь, чтобы передать сообщение.

Сердце Евы подскочило к горлу. Сообщение? Разум заполнили пустые глаза Стефано Моретти, и она снова оглянулась. Почему здесь больше никого не было?

Словно в ответ, в динамиках зала раздалось представление первого выступающего на вечере, последовали вежливые аплодисменты собравшихся гостей.

Это объясняло, почему она была одна снаружи.

Ева полностью сосредоточилась на мужчине напротив. Он был приблизительно одного роста с ней, но, как минимум, на тридцать фунтов тяжелее.

Глаза, горло, пах. Глаза, горло, пах. Глаза, горло...

Калеб вдалбливал это трио ей с Никой в головы перед каждым походом на свидания. Друг был настолько основателен в их обучении самообороне, что даже учил правильно держать нож и стрелять из пистолета. Что-то из этого она бы хотела сейчас иметь, хотя не была уверена, что хватит смелости воспользоваться.

— Это сообщение, — произнесла она, мысленно выругавшись, когда ее голос дрогнул. — Вас послал мой молодой человек? Боюсь, он не слишком терпеливый. — Надеялась, если он подумает, что о ее местонахождении кто-то знает, то уйдет.

Мужчина не ответил, а лишь смотрел как кобра перед броском.

И это был знак. Она шагнула в сторону, пытаясь проскользнуть между ним и каменной скамейкой, но рука мужчины взметнулась и схватила ее за запястье. Он грубо дернул Еву к себе, и девушка застыла, застигнутая врасплох таким наглым движением. И его неожиданной силой.

— Что ты делаешь? — требовательно спросила она. К панике в груди присоединился гнев. — Отпусти. Меня! — Девушка тщетно дернула захваченной рукой.

— Это не обязательно, котенок, — сказал он, проведя пальцами по ее плечу. Ева отшвырнула их и едва услышала: «Я просто хочу поговорить с тобой», сквозь шум в ушах.

Резким движением Ева отдернулась и, пользуясь моментом, впечатала локоть в солнечное сплетение, в точности как учил Калеб. Изо рта незнакомца вырвался воздух, пропитанный запахом виски, но блондин так и не отпустил ее запястье. Она напряглась, силясь поднять колено, когда из ниоткуда возникла большая тень и отшвырнула мужчину.

— Как ты, блядь, посмел ее тронуть?

У Евы практически подогнулись колени, когда Габриэль оттолкнул напавшего на нее человека дальше в темноту. Его кулак замахнулся, и она услышала треск ломающейся кости. Из сломанного носа блондина мгновенно полилась кровь — блестящая, черная в тусклом свете жидкость побежала по губам и вниз по подбородку.

Мужчина сплюнул.

— Ты не остановишь...

Кулак Габриэля снова заработал, затыкая парня и, возможно, в процессе выбивая несколько зубов. Блондин развернулся и избавился от захвата Габриэля быстрее ожидаемого. Потянулся к лодыжке и вытащил нож. Взметнул рукой. Лезвие едва не коснулось широкой груди Габриэля, но тот успел отодвинуться в сторону. Они закружились вдвоем. Спустя мгновение блондин снова набросился. Но Габриэль оказался слишком стремительным, выглядя при этом напряженно и пугающе. Одним ловким движением он завладел рукой атакующего, в которой был нож. Ткнул коленом в живот и у самой земли схватил выпавшее лезвие. И в завершение — мощный удар в висок заставил блондина отлететь назад и упасть помятой неподвижной кучей на камни.

Все кончилось за секунды.

Прижав руки ко рту, Ева двинулась к Габриэлю, но была мягко остановлена ладонью на плече. Она чуть не взвизгнула, разворачиваясь.

— Все в порядке, — произнес впечатляющего вида азиат, который поднял ладони вверх в жесте, которым мужчины показывают женщинам, что не причинят им вреда. Этот парень все время был сзади нее? — Я с Габриэлем, — сказал он, потом повторил, — все в порядке.

— Это Куан, — даже когда Габриэль говорил так тихо, в его голосе все равно сквозила глубокая вибрация. Он отвернулся от побитого человека у своих ног. — Мой охранник, — уточнил он ровным голосом, прежде чем резко взглянуть на азиата, которого назвал Куаном. — Где, черт побери...

Прежде чем он успел закончить вопрос, на дороге из сада показался другой мужчина. Этот выглядел довольно дико с длинными рыжеватыми волосами. С одной стороны лица у него виднелся безобразный шрам, усиливавший впечатление аля «я со всеми разберусь».

Очевидно, он дрался с кем-то знавшим, как обращаться с острыми предметами.

Он прошагал по каменной тропе и одним легким движением перепрыгнул через три ступени террасы. Подойдя к Габриэлю, он вытер струйку крови, мешавшую обзору, так как та текла со лба прямо в глаза. Но мужчина сделал это так, словно лениво отмахнулся от комара. Он с сожалением взглянул на Еву и произнес что-то, что она не могла расслышать.

Что бы там ни было, слова заставили губы Габриэля сердито сжаться. Он кивнул на кровь.

— Ты как?

Крутой парень лишь фыркнул, выглядя оскорбленным таким вопросом.

— Эм, Габриэль? — начала она, намереваясь просить посвятить ее в происходящее, чем бы это, черт побери, ни было. Но ее опередил еще один глубокий мужской голос, возникший из-за спины и произнесший нечто на языке, сильно отличном от английского.

Она обернулась и увидела нового человека, посетившего их небольшую жестокую вечеринку. Он был высоким и хорошо сложенным, взъерошенные светлые волосы по-мальчишески спадали на лоб. На нем была шелковая серая рубашка на пуговицах и потертые джинсы.

Было что-то очень знакомое в его облике. Как будто она раньше видела его, но не могла вспомнить где. Девушка покачала головой. Нет, просто у нее начиналась паранойя после нападения. Хотя он действительно напоминал Дэвида Бекхэма. Возможно, причина в этом.

Они работали на Габриэля? Наверное, охраняли отель. Это объясняло их присутствие. Должно быть, тут есть камеры...

Ева отвлеклась от попытки разобраться с этим самостоятельно, когда Габриэль начал говорить с новым парнем на языке, похожим на русский.

Русский. Дерьмо. Она не могла от этого просто так отделаться, верно?

Когда они закончили, оба повернулись к ней, и в плохом свете она смогла разглядеть, что счастливыми их лица не выглядели. Вокруг них пронесся порыв ветра, и она проигнорировала внезапное желание спрятаться от всей этой агрессии. Напротив, выпрямила спину.

— Может, вы посвятите и нас? — Ева вежливо предложила, но вложила в голос долю порицания. Она включила Куана и парня со шрамом в число непонимающих. Без сомнения, им было так же любопытно.

Габриэль подошел к ней.

— С тобой все в порядке? — мягко спросил он, приподнимая ее голову за подбородок.

Нежное движение стало неожиданностью и заставило что-то сжаться в груди. Конечности девушки задрожали, она решила, что это запоздавшая реакция на нападение. Ева сглотнула комок в груди и кивнула, не желая показывать, какой перепуганной девчонкой она была теперь, когда все закончилось.

— Тебя не ранили? — добавил он, быстро оглядывая ее. Ничего личного.

Она покачала головой, не уверенная, что может доверять голосу.

— Габ, Макс прислал нам фото этого парня на днях, — Куан отошел и теперь смотрел на все еще бессознательного человека.

— И? — Габриэль не сводил с нее глаз, пока говорил. Темных, сердитых.

Многозначительная пауза затянулась.

— Куан. Какого черта? — бросил нетерпеливо Габриэль.

— Лично.

Ева нахмурилась, когда Габриэль резко отстранился. Ему что-то прошептали на ухо.

— Господи Иисусе, — присвистнул он. — Уберите его нахрен отсюда.

Куан наклонился и без заметных усилий перекинул бесчувственного мужчину через плечо, выпрямился и проследовал вглубь сада. Говоривший на русском и парень со шрамом не спеша последовали за ним.

Габриэль повернулся и обхватил девушку за плечи. Маленькие электрические разряды разбежались по плечу и груди, когда он повел ее к каменной скамейке под искусным железным фонарем. Он поманил ее присесть, а сам поднял ее сумочку, упавшую во время борьбы.

— Где ты научилась так бить локтем? — спросил он.

Ева наблюдала за ним, пока он выпрямлялся. Ее серебряная сумочка казалась крошечной в больших руках.

— Определенно не там же, где и ты, — предположила она, делая еще один глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение. — Что он сказал тебе?

— Кто?

— Куан.

— Ничего. Ты уверена, что в порядке?

Он подошел, занял все оставшееся на скамье место и протянул ей сумку.

Ева кивнула и убрала прядь волос, выбившуюся из простой прически.

— Да. Почему ты мне не хочешь рассказывать?

— Потому что на самом деле ты не хочешь этого знать, милая, — Его губы сжались.

Милая.

— Ты сказал, что Куан — часть твоей охраны? Другие парни тоже?

— Один из них. Второй партнер по бизнесу, о котором я упоминал ранее. И один из моих близких друзей. На самом деле, они все друзья.

— Один русский, — рассеянно произнесла она, пытаясь понять, что только что произошло. — Как ты узнал... точнее, знал ли ты... — она замялась, не уверенная, как спросить, чтобы не показаться грубой. Или параноиком, кем она внезапно себя почувствовала. — Как тебе удалось оказаться здесь вовремя, чтобы остановить того парня, Габриэль? Ты был в офисе? Увидел происходящее по камере или еще как-то?

— Я пошел в зимний сад, чтобы позвонить, — Он кивнул на огромную крытую площадку футах в пятидесяти справа от них, где стояло множество растений вокруг большого водопада. — Я увидел тебя в окно.

Ох. Что ж, достаточно простое объяснение. Учитывая последние события, она простила себя за подозрительность.

— Прости. Я не хотела... заставлять тебя оправдываться, — произнесла она с легкой улыбкой, вспоминая, как он сказал, что не поклонник подобной практики. — Просто я потрясена. Тот мужчина сказал, что у него есть для меня сообщение. Интересно, что он имел в виду. — Руки покрылись мурашками, и Ева смахнула их ладонями.

Она почувствовала мягкое прикосновение пальцев на подбородке и подняла глаза от камней под ногами, встретившись с ищущим взглядом Габриэля.

— Не бойся, Ева. Я никому не позволю причинить тебе вред.

Он опустил руку, прерывая этот наэлектризованный контакт.

— Ты кто-то важный? — спросила она, слегка покачиваясь на скамейке. Девушка притворилась, что не замечает, как его губы изогнулись при виде ее действий.

— Почему ты спрашиваешь?

— У твоих рядовых сотрудников нет всяких охранных штук.

— Как уже говорил, я обеспеченный человек. Но никакой важности не представляю. Большие деньги привлекают паразитов, которые хотят урвать их. При этом они слишком ленивы, чтобы заработать. У меня есть ребята, которые позаботятся о них, если те доберутся до меня. Почему ты плакала?

Значит, он и это видел из окна. Она пожала плечами.

— Я только что встречалась с подругами мамы, эта встреча меня расстроила. Мне уже лучше, — заверила она на случай, если Габриэль думает, что она вот-вот расклеится. — Но это все еще тяжело.

— Конечно, тяжело, милая. Не торопись прогонять свои чувства. В конце концов, ты пройдешь через это, как и через все остальное. И станет легче. Ты выйдешь на другую сторону, и все будет хорошо.

Ева положила ладонь на его руку.

— Спасибо, Габриэль. Не знаю, что бы произошло, если бы ты не появился.

Он выпрямился. В мгновение ока атмосфера изменилась: одним движением мужчина оказался всего в дюймах от нее.

— Мне было приятно.

У него действительно самый сексуальный рот. Она осознала, что уставилась на него, но прежде чем успела отвести взгляд, его темная голова наклонилась. Габриэль остановился, словно давая ей время.

— Скажи «нет», — прошептал он, когда их губы практически соприкоснулись.

Она промолчала и позволила едва знакомому мужчине сделать желаемое.

Его губы прижались к ее, а пальцы зарылись в волосы на затылке. Другая рука обхватила за подбородок и легким давлением большого пальца приоткрыла ее рот, чтобы язык смог проникнуть внутрь в глубоком влажном поцелуе. Он потрясал Еву так же сильно, как возбуждал. Она задрожала и, казалось, загорелась изнутри.

Ева не могла поверить, что позволяет совершенному незнакомцу целовать себя. Так. Так... всепоглощающе. Габриэль мог быть умопомрачительным, но она до сих пор ничего о нем не знала.

Соседки по комнате и многие друзья по университету заводили разные интрижки. Не она. Никогда не хотела. Не после того, как отец отколол подобный номер с мамой.

Но сейчас, с Габриэлем? Она наконец-то поняла смысл.

Ни этим ли так наслаждались ее подруги, когда покидали вечеринки или бары с парнями? Неужели, она упустила это? Ее разум заволокло чувственным туманом. Боже, какие приятные ощущения. Повсюду. Не только там, где встречались их губы.

Девушка вздрогнула, когда он провел языком по ее языку, наслаждаясь его ладонью, скользившей от шеи к плечу, осознавая, что чувствует не только желание.

Она чувствовала себя комфортно.

За исключением дружбы с Калебом, в ее жизни полностью отсутствовали мужчины. Она не особенно им доверяла. Не хотела сближаться с ними. Не считала, что нуждается в чем-то большем, помимо любви и утешения, предлагаемых мамой при жизни. Но со времени ее смерти, Ева впервые узнала одиночество, жажду человеческой поддержки даже в чем-то столь простом, как объятия.

Не потому ли она допустила настолько интимную ситуацию с едва знакомым мужчиной?

Не просто каким-то мужчиной, напомнила она себе с ускоряющимся дыханием. А тем, кто только что спас ее от ненормального бандита.

Да. И поэтому тоже. Она попыталась осмыслить тепло, наполнявшее ее. Ева тихо застонала. Помимо ее одиночества и рыцарского поступка Габриэля, между ними происходило что-то еще. Нечто необъяснимое. Но, честно признаться, ей хотелось большего. Больше его.

Но вместо того чтобы дать ей больше, Габриэль прервал поцелуй. Лениво облизнув ее губы в последний раз, он отстранился. Она покачнулась следом за ним.

— Этого достаточно.

Ее отяжелевшие веки открылись, когда до нее дошли его напряжение и твердость в голосе. Выражение лица было не читаемо. Он дышал так же часто, как и она, когда палец ласково скользнул по ее нижней губе, но потом окончательно отстранился.

— Но это было... — Разве он не почувствовал? Эту вещь, звеневшую в воздухе между ними. Девушка была слишком неопытна, чтобы подобрать подходящее слово.

«Похоть», — прошептал голосок на краю сознания.

Ох. Она быстро разжала пальцы, только сейчас осознавая, что сжимает лацканы его пиджака. Девушка разгладила возможные складки и вспыхнула. Она даже не помнила, как подняла руки.

Сквозь тепло в глазах Габриэля сквозил смех.

— Никаких «но». Поверь, этого даже больше, чем достаточно.

Желая, чтобы бег пульса замедлился, Ева ощутила разочарование. Неужели он не почувствовал возникшую связь? Она вздрогнула, когда Габриэль внезапно поднялся на ноги.

— Тебе пора домой, Ева.

Домой? Она нахмурилась, обдумывая это слово. Одной? Без него? Мысль вызвала панику, но она не могла сказать причину. Она лишь знала, что пока не хочет его отпускать. Отпускать происходящее. А если такое больше никогда не повторится? Это будет трагедией.

И разве они не поменялись ролями? Разве не она должна отпустить его?

Да. Но она этого не сделала.

— Я пока не готова уехать. Мое любопытство не удовлетворено, — Ева понизила голос, чтобы две прогуливавшиеся пары не услышали.

И она лгала.

Да, ей хотелось узнать личность напавшего человека и его сообщение. Да, она хотела знать, связан ли он как-то со Стефано Моретти. Но больше всего ей хотелось провести больше времени с мужчиной перед ней.

Ева поднялась и чуть не растеклась по камням расплавленной лужицей, когда Габриэль улыбнулся. Нечестно быть настолько привлекательным.

Он протянул ей руку.

— Пойдем. Я удовлетворю твое... любопытство... по дороге.

Ладно. Она только что перевернула все сказанное в фильм для взрослых. Никогда так раньше не делала в разговорах с мужчинами. Наверное, даже когда ей говорили что-то откровенно сексуальное.

Теперь она совершенно по-другому оценивала своих подруг из университета и их необузданное либидо.

Ева вложила ладонь в его и позволила проводить себя до двери в банкетный зал. Девушка заставила себя задержаться, чтобы попрощаться с мамиными подругами. Все время лицо пылало, словно от палящего солнца. Обнимая леди и обещая заглянуть вскоре на чашечку кофе, Ева увидела Куана. Он выглядел серьезным, разговаривая с Габриэлем в двух столиках от нее. Когда она присоединилась к ним, то послала Куану дружескую улыбку и застенчиво приняла протянутую Габриэлем руку. Она надеялась, что подруги матери не смотрят им вслед. Если смотрят, то ей придется как-то это объяснить на обещанной встрече.

Они прошли сквозь отель, Габриэль кивнул странному человеку, и Ева посмотрела на все свежим взглядом. У хозяина отеля определенно прекрасный вкус.

— Ты живешь одна, милая? — спросил Габриэль, когда они проходили сквозь большие вращающиеся двери.

— Я...

— Можно сделать фото, мистер Мур?

Ева посмотрела в лицо человека с камерой в руках. Карточка на шее ясно говорила, что это фотограф из «Сиэтл Таймс».

— Для «Таймс», — произнес он, помахав карточкой. — Мы делаем репортаж о мероприятии.

Молча и без улыбки, Габриэль приобнял ее и развернулся. Его рука теперь покоилась на ее бедре. Жест, который можно назвать только интимным. Он так мягко сжал ее, скорее непроизвольно, но это заставило поднять взгляд. И тогда она услышала щелчок.

— Имя и правильное написание.

Щеки горели, девушка взглянула на фотографа и увидела, что он разговаривал с ней. Ева предоставила информацию.

Какая прелесть. Завтра она может оказаться на страницах газеты и будет выглядеть как помидор, которому не хватило ума смотреть в камеру и улыбаться. Ника ее засмеет.

«Хотя был один плюс, — подумала она, когда Габриэль подвел ее к задней двери ожидающего черного «Эскалейда». По крайней мере, если тело найдут в лесу за домом, то личность провожатого известна».

Не то чтобы она беспокоилась. В конце концов, насколько может быть опасен уважаемый бизнесмен из Сиэтла?

*** 

— Приму твое нежелание ответить на вопрос за согласие. Ты живешь одна.

Габриэль щелкнул ремнем безопасности, смотря, чтобы Ева сделала то же самое. Гребаный фотограф. Если фотография появится в завтрашней газете, он с таким же успехом может отправить объявление с неоновой стрелкой, указывающей на Еву.

Куан сел за руль «Эскалейда» и завел машину.

Ева мгновение помолчала, кладя маленькую сумочку на колени и выглядя так, словно вела внутреннюю борьбу.

— Да. Так и есть. На острове Мерсер.

— Куан?

— Понял.

Они направились на остров Мерсер. Как Габриэль заранее и знал.

— Хорошо держать свои дела в тайне, Ева. Разумно.

— Учитывая мою жизнь в последнее время, соглашусь. — Казалось, что она пыталась спрятаться от него, отворачиваясь к окну. Даже нервничала. — Я выставлю дом на продажу, если с «ТарМор» все получится, — произнесла она в попытке сменить тему. — Нет смысла держать его, если не буду здесь жить. Не хочу сдавать. Да и на данный период жизни финансово нелогично владеть домом, которым не пользуюсь.

Звони своему агенту по недвижимости, милая.

— Что случилось с твоей жизнью, что заставило согласиться со мной? Кроме нападения ублюдка сегодня вечером. — Он мысленно отметил необходимость установить побольше камер в саду отеля. Не годится, что любой может шататься в нем и приставать к гостям. Но, разумеется, это не было случайным нападением.

Ева посмотрела на пустое сиденье между ними, дразня мелькающим светом на прекрасных чертах, то темных, то светлых из-за проносящихся мимо фонарей. Улыбка на ее губах не коснулась глаз.

— Абсолютно все. Твои люди передали того парня полиции или как? Мне бы хотелось с ним побеседовать. Спросить про сообщение. Возможно, смогла бы узнать, на кого он работает. Если работает.

Черт возьми. Габриэль посмотрел на нее тяжелым взглядом, челюсть сжалась так, что заболели скулы. Он не привык получать отворот. Когда он задавал кому-нибудь вопрос, все в лепешку разбивались, чтобы ответить. Ева же практически сказала ему другими словами не лезть не в свое дело. Она и есть его гребаное дело.

Габриэль нетерпеливо заерзал на месте. Ему стало любопытно, не подозревала ли она Стефано в качестве наемника Скарса?

— Или, учитывая, что ты незамужняя самостоятельна женщина, то вполне можешь жить и в одиночестве. Предполагаю, ты стала случайной мишенью. Этот слизняк упомянул про сообщение, чтобы отвлечь, прежде чем схватить. Не будь наивной, Ева. В твоем доме установлена охранная система, верно?

Куан прочистил горло, вероятно предупреждая Габриэля, чтобы тот отступил.

Он взглянул на нее и увидел, что девушка побледнела. Хорошо. Он ее напугал. И отвлек от идеи вмешать полицию. «Это все, что им нужно, черт побери», — подумал он, наблюдая, как ее изящное горло двигалось при сглатывании. Может, если ее напугать, она будет больше беспокоиться о собственной безопасности.

Конечно, он не собирался кому-либо позволять причинять ей вред.

— У меня один из самых защищенных известных мне домов. Зная, что мама останется одна, когда я уезжала в Нью-Йорк, мы решили до моего отъезда улучшить охрану. Со мной все будет в порядке.

Он кивнул и оставил эту тему, хотя и внезапно захотел сказать Куану развернуться и ехать обратно в отель. Запереть ее в своем номере, чтобы быть уверенным в безопасности. Если он смог обойти эту хорошую охранную систему, то и Стефано сможет. Но рядом с ним и его парнями Ева будет находиться под круглосуточным наблюдением. Жаль, что он не мог сообщить ей об этом. Оградить от волнений.

Они пересекли озеро Вашингтон, и Ева указала Куану дорогу к дому. У парня лучше получалось изображать простака, нежели у Габриэля. На подъездной дорожке мужчина обошел внедорожник, открыл для девушки дверь и последовал за ней к входу в дом. Он отметил неприметный седан «Бобби-Т» в двухстах футах дальше по улице и движение штор на втором этаже дома Ника, находившегося по соседству.

Черт. Он чувствовал себя семнадцатилетним подростком, когда заканчивался выпускной вечер.

Хотя Габриэль провел свой так называемый выпускной, сидя на переднем сиденье прогнившего «Шевроле» в шумном дворе, «изучая правильную отцовскую технику допроса» тех, у кого были «достаточно крепкие яйца», чтобы «перейти дорогу семье». Ему выпала «честь» спустить курок на двоих, шедших за женой одного из их лейтенантов.

Ева достала из сумочки ключ. Прежде чем открыть дверь, она повернулась и посмотрела на Габриэля сквозь ресницы. Невинное соблазнение. Девушка и не подозревал, как ему хотелось прижать ее к стене и овладеть тут же, и срать он хотел на зрителей. Габриэль нахмурился. Нет. Теперь все по-другому. Он хотел ее, да. Но все, что с ней сделает, будет сделано без свидетелей. Это будет наслаждением. Лишь для них двоих.

Он без разрешения вырвал ключи из ее пальцев, открыл и широко распахнул дверь. Она пересекла порог, набрала пароль на сигнализации и повернулась к нему. Теперь, когда они скрылись от посторонних глаз, Габриэль без колебаний наклонился вперед и прижался губами к пульсирующей точке на ее шее — желание, которое преследовало его весь вечер. Он задержался в поцелуе, закрывая глаза от легкого вздоха Евы и ощущения ее рук, обхвативших бицепсы.

Выпрямившись и мысленно выругавшись, потому что останавливаться на этом не хотелось, он уронил ключи на столик слева и шагнул назад.

— Спокойной ночи, милая. Не забудь поставить сигнализацию, — прошептал он, закрывая дверь и оставляя ее одну в доме.

Только когда они с Куаном проехали плавучий мост, соединяющий остров Мерсер с Сиэтлом, Габриэль достал телефон и набрал номер офиса в Нью-Йорке. Ему потребовалось время, чтобы восстановить контроль. Ни одна женщина еще так сильно не действовала на него. Он велел Натали первым делом утром предложить Еве место в фирме и приказал трудоголику ехать домой, так как по времени Восточного побережья было за полночь. Мужчина бросил телефон на приборную панель и попытался слегка отстраниться от происходящего.

Тишину прервал голос Куана:

— Я держал руку на блокировке дверей, когда ты пытался отвлечь ее от мысли о полиции. Боялся, что она выбежит прямиком на трассу. Думаю, можно больше не удивляться твоему одиночеству.

Его губы дрогнули.

— Так ужасно, да?

— Так ужасно. Какую реакцию ты ожидаешь, когда Ева заявится в понедельник и увидит за столом тебя?

Тогда и разберемся. Выйдет ли он из офиса? Сначала скажет ей? Он не удержался от улыбки при этой мысли.

— Сейчас это не имеет значения. Она будет делать все по-моему, пока не разберемся с этим дерьмом со Стефано.

Потому что он совершенно отказывался снова подвергать ее опасности. Первый раз в Нью-Йорке и теперь сегодня вечером. Слишком много промахов. Больше ни одного.

Они добрались до заброшенного склада боеприпасов, не отмеченного ни на одной туристической карте Сиэтла. Когда они заехали на пустую парковку позади склада, в свете передних фар возник арендованный Алеком «Рендж Ровер». Куан заглушил двигатель, и Габриэль потянулся было к ручке двери, но телефон снова зазвонил.

Он нажал «Ответить».

— Слушаю.

— За последнюю неделю я слышал твое имя чаще, чем за многие годы, мой друг, — протянул давно не слышный голос.

Удивленный Габриэль откинулся на сиденье.

— Фейн. Боюсь, не могу сказать то же самое. Должно быть, теряешь хватку. — В ухе раздался короткий смешок. — Кто дал тебе этот номер, брат?

— Серьезно, Габриэль?

Высокомерная задница. Больше года не общался с парнем и с ходу использовал такой тон. Типичный Люциан Фейн. Могущественный румын был силой, с которой следует считаться в криминальном мире. И не только в Нью-Йорке, где он базировался, но и в большинстве других крупных городах в США и Канаде. И даже некоторые в Европе, если мужчине не изменяет память. Парень вступил в игру приблизительно в одно время с Габриэлем, но, в отличие от него, сукин сын преуспел. Совершенно неумолимый и смертельно опасный для всех, кто перейдет ему дорогу или вмешается в дела. Люциан был самым страшным в своей сфере. Даже страшнее чем Василий, по сравнению с которым Стефано похож на школьного хулигана.

Люциан так же являлся самой охраняемой и загадочной персоной. Свои люди вели его дела, и никто не знал большего. Если Габриэль хорошо подумает, то вспомнит времена, когда у румына была женщина. Ясмин или как-то так.

Он надавил на своего друга.

— Если кто-то кроме Винсента или Максима дал мой номер, то хотелось бы знать об этом.

— Если бы это был кто-то не из своих, ты бы уже знал.

— Неплохо. Так в чем дело, Люциан? У меня мало времени. Я на середине...

— Да. Я кое-что слышал насчет твоей середины, — отрезал румын, — и поэтому вырываю время из своего очень плотного графика ради этого вежливого звонка.

— Мои извинения, — искренне ответил Габриэль. — Что говорят люди?

— У Стефано есть планы. Неприятные. Включающие новую женщину в твоей жизни. — Габриэль услышал на заднем плане стук стакана. — Хочу, чтобы ты знал: у меня есть все, что тебе нужно. Лично я считаю, что та хрень между вами продолжается слишком долго и пора с этим завязывать. Знай, я внимательно слежу за ситуацией и буду на связи.

Щелчок.

Габриэль вздрогнул. Что. За. Черт?

— Люциан Фейн звонил тебе? Не важно, что он хотел. Я впечатлен, засранец, — протянул Куан, выходя из внедорожника.

Габриэль последовал за ним в здание. Они с Люцианом всегда ладили. И не только обменивались информацией за ужинами, предупреждая друг друга, если узнавали о чем-то интересном. Младший брат Люциана — исполнительный вице-президент «ТарМор». Маркус Фейн законно с первого дня пришел к Габриэлю и Алеку только из Йеля и попросил дать шанс доказать себя. Это было почти десять лет назад, когда «ТарМор» был только создан ими, а Габриэль все еще был связан со своей семьей, но этого оказалось недостаточно. Маркус участвовал в создании проекта управления фирмой, сохранившейся до сих пор. Достаточно успешной, чтобы позволить себе частный самолет для перелета между многочисленными рабочими площадками в Чикаго, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Хьюстоне. Большая часть бизнеса велась именно в этих городах. Учитывая, что последние пять лет кроме работы ему нечем было заняться, Габриэль решил признать: «ТарМор» поднялась благодаря напористости Маркуса и его довольно впечатляющей деловой хватке, которые давали им хотя бы минимальное уважение, в коем налоговая служба все равно сомневалась.

Габриэль с Куаном спустились по лестнице справа от входа в пыльный темный подвал и двинулись по пещерного вида комнате. Алек сидел на металлическом стуле напротив весьма потрепанного парня Стефано, прикованного наручниками к другому металлическому стулу.

Алек поднялся на ноги, ножки стула проехали по полу, и их скрежет эхом разнесся по помещению.

— Зовут Терренс Скарс. Стефано отправил его, но только чтобы доставить сообщение. Он не должен был трогать цель.

Габриэлю осточертело слушать об этом гребаном сообщении. Ему было интересно узнать содержание, но спрашивать не стал. Не хотел услышать в ответ «да пошел ты», что заставляло его слетать с катушек.

Опухшее лицо заключенного имело воинственный вид.

— Ага. Как будто ты не подслушивал.

Габриэль застыл от язвительного замечания. Казалось, парень хотел умереть.

Все как всегда. Более чем за десять лет ничего не изменилось. Заковать и держать до тех пор, пока Максим не позвонит и не сообщит нужную информацию. Если парень был чист, — максимум вор или гей — то его отпускали с предупреждением, о котором тот никогда не забудет. Но если несчастный пленник причинил вред ребенку, изнасиловал или избил беззащитную женщину, Габриэль и его парни становились судьями, присяжными и палачами. Никоим образом они не вернут на улицу таких отбросов общества. Жестоко? Да. Но он уверен: семьи таких жен, дочерей и юных сыновей оценили их методы совершения справедливости.

Даже у преступников есть моральные принципы.

— Максим звонил? — бросил он.

— Десять минут назад. Куан был прав, наш гость имеет склонность к детям. Разведка подтвердила, что его на прошлой неделе освободили из тюрьмы за домогательство к пятилетним дочкам-близняшкам сестры. В списке так же имеются полдюжины других. Скажем, он не ограничивался только маленькими девочками.

К смеси эмоций, охвативших Габриэля, добавилось сочувствие к жертвам. Он видел много дерьма и сам совершил немало, но никогда не мирился с нападением на детей. До ухода из криминальной семьи его альтер эго, или называйте как хотите, уже бы набросился и без раздумий убил, отметая любую слабость и мысль о пощаде. В то время ему нужен был человек, чтобы расправляться с мелкими сошками. Теперь Габриэль стал несколько спокойнее, не торопился. Обдумывал, что нужно сделать. То, что этот кусок дерьма пытался сделать с Евой, и так было достаточно плохо. Но отвратительные вещи, которые он уже совершил по отношению к невинным маленьким девочкам?

— Как ты узнал его? — спросил он у Куана.

— Когда Винсент встречается с новым наемником Стефано, он отправляет фото и биографию, чтобы Максим мог покопаться. Позволяет нам узнать, с кем имеем дело.

Черт возьми, он любил своих мальчиков.

Мужчина распахнул куртку и достал глок из кобуры на груди. Убедившись, что в этом замешан Стефано, не было ни единого гребаного шанса, что Габриэль позволит чертовому педофилу вернуться на свободу.

Он подошел и встал перед извращенцем, которому внезапно стало трудно дышать. Глаза Скарса округлились от страха. Габриэль снял предохранитель и поднял пистолет. Но потом убрал, позволяя ничтожеству попотеть лишнюю секунду, пока доставал из кармана и устанавливал глушитель.

Что бы подумала Ева, увидь его сейчас? Габриэль не мог не задаться этим вопросом, снова поднимая руку и нажимая на курок.

Дважды.