Уже будучи в безопасности на своем корабле, Васко да Гама отправил письмо саморину, в котором пожаловался на самоуправство катуала, продержавшего его несколько дней в качестве пленника. Король Каликута в связи с этим выразил крайнее неудовольствие, угрожая сурово наказать своих министров. По- видимому, по приказу саморина катуал разрешил португальцам учредить факторию и при ней товарный склад, где португальские товары обменивались бы на индийские специи и лекарства. Однако арабы, потерпевшие фиаско в своих планах заполучить в свои руки Васко да Гаму и его товарищей, а затем уничтожить португальский флот, теперь вынуждены были сменить тактику. Они решили всеми возможными способами чинить препятствия португальской торговле. Они приходили на склад, хаяли европейские товары и старались сбить на них цену, чтобы никто не захотел их купить. В то же время под их давлением катуал старался помешать португальцам покупать индийские товары и до такой степени ограничил свободу португальского управляющего факторией Диогу Диаша и его помощников, что португальцы, работавшие в фактории, оказались там, по существу, на положении пленников.
Тогда Васко да Гама направил новые жалобы саморину на самоуправство катуала. Реагируя на эти жалобы, саморин послал для торговли с португальцами купцов-гуджарати. Кроме того, он прислал на склад вооруженную охрану с приказом наказывать любого появившегося там араба вплоть до обезглавливания. Однако купцы-гуджарати либо были предварительно проинструктированы саморином, либо вошли в тайный сговор с арабами — во всяком случае они не стали вести торговлю с португальцами, чем были очень довольны арабы, так как это ясно показывало, что не только мусульмане, но и индийцы не хотят иметь ничего общего с португальцами. Когда мусульманин встречал на улице португальца, он громко кричал «Португалия! Португалия!», сопровождая эти крики оскорбительными жестами.
Поскольку товары в фактории и на складе не продавались, Васко да Гама добился от саморина разрешения доставить их в Каликут, где торговля пошла значительно лучше. В этой напряженной ситуации «ни войны, ни мира» капитан-мор стал ежедневно направлять по два-три португальца в город для покупки индийских товаров. Местные жители встречали их весьма радушно, приглашали в свои дома и угощали местными деликатесами. В то же время шел оживленный обмен товарами. На борт португальских кораблей ежедневно поднималось множество жителей Каликута, которых Васко да Гама приказал принимать, демонстрируя чувства доверия и дружбы с тем, чтобы это стало известно саморину и окончательно развеяло все его подозрения в отношении целей, преследуемых португальцами в Индии.
Заканчивалась первая декада августа, зима была на исходе, и наступило время, когда флот мог возвращаться в Португалию. Васко да Гама решил покинуть Каликут, сохранив там факторию для торговли специями, готовую к приему нового португальского флота, который придет в Малабар. Он собрал совет капитанов, и все согласились просить у саморина разрешения на сохранение фактории и оставление в ней в качестве управляющего Диогу Диаша. А. Велью, а вслед за ним и Каштаньеда свидетельствуют, что Васко да Гама направил саморину письмо, содержащее эту просьбу, и вместе с ним подарок — жемчуг, кораллы и другие вещи. Скорее всего, это был тот самый подарок, который в свое время катуал признал недостойным величия и могущества саморина. Васко да Гама предложил саморину направить с его флотом посла к королю дону Мануэлу, а также просил послать португальскому королю 4 кинтала корицы, 1 кинтал гвоздики и другие специи, стоимость которых оплатит Диогу Диаш после того, как продаст свои товары. Четыре дня Диогу Диаш, которому было поручено вручить письмо и подарки саморину, терпеливо дожидался аудиенции короля Каликута. Наконец он был удостоен этой милости. Но, приняв подарки и прочитав письмо, саморин в весьма грубой форме сказал ему, что если Васко да Гама желает вернуться в Португалию, он может это сделать в любое время, но сначала он должен заплатить 600 серафинов, которые он задолжал его казне. Диогу Диаш вернулся в факторию в сопровождении многочисленных воинов, которые остались там стоять как стражники, никого не впуская в факторию и никого не выпуская оттуда. Одновременно по приказу саморина в городе было объявлено, что никто под угрозой сурового наказания не должен на лодках подплывать к португальским кораблям. Теперь у португальцев уже не осталось никаких сомнений в том, что все прежние проявления и знаки дружбы со стороны саморина были всего лишь притворством и лицемерием и на самом деле он поверил уверениям арабских купцов, что португальцы — это пираты и грабители.
Когда Васко да Гама узнал от негра-раба Диогу Диаша, что он и его помощники находятся под арестом в фактории, он был до глубины души возмущен и, потеряв всякую надежду договориться со слабохарактерным и беспрерывно меняющим свое мнение саморином, стал думать о способе освободить арестованных товарищей.
Судя по всему, расчет саморина строился на том, чтобы постараться задержать португальцев в Каликуте до прибытия туда кораблей из Мекки, с помощью которых он надеялся окружить и потопить португальский флот.
Несмотря на суровый запрет подплывать на лодках к португальским судам, а возможно и с ведома саморина, на борт поднялись местные юноши, которые предложили португальцам купить драгоценные камни. Васко да Гама, сделав вид, будто ничего не знает об аресте Диогу Диаша, принял их очень любезно и послал с ними письмо арестованному управляющему фактории. Малабарские юноши передали письмо в факторию, а после этого отправились к саморину и рассказали ему о радушном приеме, который им оказал Васко да Гама.
Выслушав их, король Каликута приказал отправить на португальские суда несколько людей низкого происхождения с другими товарами. Капитан-мор также оказал им хороший прием и отпустил с миром. Но когда на корабли явились наиры (знатные индийцы) и 19 сопровождающих, он задержал их на своем корабле как заложников, потребовав за их освобождение отпустить на свободу арестованных в городе португальцев.
Это требование содержалось в письме, написанном на местном языке, которое отправил Васко да Гама с несколькими своими гребцами-лодочниками саморину. Как только в Каликуте стало известно о том, что капитан-мор захватил заложников, в городе началась паника. Жены и родственники пленников отправились к саморину, умоляя его выполнить требования португальцев.
Будучи человеком нерешительного и слабого характера, саморин долгое время колебался, не будучи в состоянии принять какое-либо окончательное решение. Он приказал перевести арестованных португальцев в свой дворец, но несколько дней после этого провел в раздумьях, не решаясь вернуть их Васко да Гаме. Тогда Васко да Гама прибег к хитрости, чтобы вернуть арестованных португальцев.
Для этого капитан-мор сделал вид, что покидает Каликут. 23 августа португальские корабли, снявшись с якоря, отошли на четыре лиги от города, где дрейфовали несколько дней. В один из дней к ним подошли лодки, приплывшие в них индийцы сообщили, что Диогу Диаш и другие португальцы находятся во дворце саморина для того, чтобы быть отправленными к капитан-мору. Зная о вероломстве советников саморина, Васко да Гама пришел к заключению, что они хотят в очередной раз его обмануть, задержав его до тех пор, пока не смогут либо собственными силами, либо с помощью кораблей из Мекки захватить и уничтожить весь португальский флот. Поэтому Васко да Гама решил использовать жесткую тактику угроз и проводил малабарцев с предупреждением, что если они еще раз приплывут без арестованных португальцев, то он прикажет обстрелять их лодки из бомбард и отправит их на дно. Более того, он заявил им, что если Диогу Диаш и другие португальцы не будут в скором времени возвращены на корабли, он отомстит за нанесенные обиды, пролив кровь малабарцев.
Посланцы уехали с этим грозным предупреждением, которое было предвестником новой эпохи, когда португальское оружие стало наводить ужас на многие страны Востока, а Васко да Гама приказал вернуть флот к месту его прежней стоянки, и вскоре он снова встал напротив Каликута. Эта демонстрация силы и непреклонной решимости произвела именно то впечатление, на которое и рассчитывал великий навигатор. Уже на следующий день прибыли семь лодок, в которых находились Диогу Диаш и другие португальцы из фактории.
Саморин после долгих колебаний и раздумий в конце концов принял решение вернуть Васко да Гаме арестованных португальцев. Это решение, судя по всему, было обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, когда саморин узнал, что Васко да Гама покинул Каликут, он понял, что его план нанести сокрушительный удар по португальцам потерпел крах. Во-вторых, саморином овладел страх, что к Малабару могут прийти новые более сильные флоты из Португалии, чтобы отомстить за обиды, нанесенные португальцам. Саморин прислал с Диогу Диашем написанное с его помощью по- португальски письмо на пальмовых листьях и предназначавшееся для короля Португалии дона Мануэла. Это письмо, содержание которого дошло до нас благодаря хронистам, было настолько лаконичным и меркантильным, что больше походило на инструкции, направленные какому-нибудь лиссабонскому торговцу его маклером в Каликуте, чем на послание могущественного правителя Востока своему брату и другу — могущественному португальскому монарху. Если верить А. Белью, текст письма был следующим: «Васко да Гама, фидалгу Вашего двора, пришел в мою землю, чему я был очень рад: в моей земле есть много гвоздики, много корицы, имбири, много перца и драгоценных камней. То, что я хочу от вас, — это золото, серебро, кораллы и ярко-красные ткани».
Освободив таким образом арестованных португальцев, Васко да Гама вернул саморину часть малабарцев, которые им были задержаны. Остальных он оставил как заложников за португальские товары, оставшиеся в фактории, которые он просил вернуть. Через несколько часов к его кораблю подошли лодки и сидевшие в них люди сказали, что привезли португальские товары и просили обменять их на заложников. Однако, либо опасаясь новых подвохов, либо желая привезти в Португалию несколько жителей Каликута в качестве доказательства своих открытий, Васко да Гама отказался от привезенных товаров и попрощался с посланцами саморина, рекомендовав им побыстрее вернуться в Каликут. И чтобы дать им представление, как португальцы прощаются с теми, кто отвечает предательством на их мирное и искреннее предложение торговать, он приказал произвести прощальный салют из бомбард пушечными ядрами.
В это время на корабль Васко да Гамы прибыл Монсайде, бежавший от гнева саморина и арабских купцов, которые узнали, что он был другом и доверенным лицом португальцев. Принятый ими благосклонно, он был привезен капитан-мором в Португалию и, приняв христианство, умер там.
Когда португальский флот отошел на лигу от Каликута, по свидетельству Велью, внезапно появились 60 лодок с множеством вооруженных людей и с явным намерением напасть на португальцев. Не оставалось сомнений, что саморин, разгневанный тем, что Васко да Гама не вернул заложников, послал эту флотилию, чтобы попытаться его захватить. Васко да Гама приказал обстрелять эти лодки из бомбард, однако это не дало ожидаемого эффекта, и малабарцы продолжали преследовать португальский флот. В это время разразилась сильнейшая гроза и хлынул проливной тропический дождь.
Малабарцы прекратили преследование, а флот Васко да Гамы взял курс на Восточную Африку. Капитан- мору казалось, что если извиниться перед королем Каликута, то это в какой-то степени смягчит остроту конфликта. Поэтому он продиктовал Монсайде письмо, которое тот перевел затем на арабский язык. В этом послании Васко да Гама сообщил саморину, что он не вернул часть заложников потому, что хотел привезти их в Португалию, чтобы иметь надежное доказательство того, что в своем плавании он достиг Каликута. Он уверял короля Каликута, что дон Мануэл будет рад вести с ним братскую и дружескую переписку и что, когда в Каликут придут новые португальские флоты, он получит в обмен на свои специи богатые и ценные товары из Португалии.
Относительно впечатления, произведенного этим письмом на саморина, свидетельства хронистов расходятся. А. Велью, Каштаньеда и Барруш ограничиваются упоминанием, что Васко да Гама отправил письмо саморину. Дамьян де Гоиш утверждает, что саморин выразил удовлетворение по поводу этого письма и приказал прочесть его женам, родственникам и друзьям малабарцев, увезенных Васко да Гамой в Португалию. Эта версия представляется сомнительной. Вряд ли письмо капитан-мора могло уменьшить гнев и возмущение саморина, вызванные похищением его подданных.
Между тем Васко да Гама продолжал свое плавание. В двух лигах от Каликута он обнаружил острова, на одном из которых жители встретили португальцев радушно. Там португальцы поставили падран в честь Св. Марии, поэтому и острова получили то же название.
Как только подул попутный ветер, флот поплыл вдоль берега и 19 сентября встал на якорь у красивого берега, возле которого были шесть мелких островов. Выйдя на берег, португальцы отправились запастись водой и нарубить дрова в место, указанное им одним из малабарцев, которых они взяли с собой. Малабарцы сообщили португальцам, что в этих местах много гвоздики. Но когда португальцы и малабарцы пытались ее нарвать с гвоздичных деревьев, они вдруг увидели приближающиеся к португальскому флоту восемь больших кораблей. Васко да Гама принял решение их атаковать. Вражеские корабли предприняли попытку подойти к берегу, но при этом у одного из них сломался руль. Воспользовавшись этим, Николау Коэлью взял его на абордаж. Португальцы рассчитывали завладеть богатой добычей, но, к их великому огорчению, им достались лишь кокосовые орехи, пальмовый сахар и кое-какое наступательное и оборонительное оружие. Остальные вражеские корабли сели на мель. Португальцы обстреляли их из бомбард, после чего решили отступить.
Позже португальцы узнали, что эти корабли были посланы саморином с целью нанести возможно больший урон португальцам.
Опасаясь, что саморин может послать против него еще более сильные военные суда, Васко да Гама продолжил плавание.
Однако его корабли нуждались в ремонте. Поэтому, встретив на своем пути пять островов Анджедида, он, посоветовавшись с капитанами, решил остановиться здесь, чтобы основательно подготовиться к предстоящему долгому и тяжелому переходу через Индийский океан. Острова Анджедида находятся в 40 милях к югу от Гоа. Приняв решение возвращаться в Португалию, капитан-мор теперь больше всего думал о том, чтобы обеспечить хорошее состояние кораблей и команды, а также взять с собой все необходимое.
А. Велью свидетельствует: «Мы спустили на воду лодку, чтобы взять запас воды и дров достаточный для такого перехода, который мы надеялись совершить, если ветры будут дуть так сильно, как мы желали». Португальцы приступили к ремонту и чистке днищ своих кораблей. В то время, когда они были заняты этой работой, они вдруг увидели, что к ним подплывает нечто вроде плавучей изгороди. Выяснилось, что на них напали корсары. Известный в этих местах пират Тиможа, выйдя из Онора, приказал связать вместе 8 «параус» (индийских лодок) и, накрыв их густыми ветвями, внезапно атаковать португальцев. Тиможа рассчитывал с помощью этой хитрости застать их врасплох, но жестоко ошибся. Паулу да Гама и Николау Коэлью вовремя поняли грозившую португальцам опасность и с помощью артиллерии рассеяли и обратили в бегство вражеские лодки. Одну из них Коэлью захватил, но военная добыча оказалась скудной — немного риса и еще кое-какие продукты. Позже пират Тиможа стал другом португальских конкистадоров в ходе их завоевательных походов на Восток.
В то время как Васко да Гама был еще занят ремонтом своего корабля «Св. Гавриил» и чисткой днищ других судов, произошло еще одно событие, свидетельствовавшее о том, что отважных мореплавателей подстерегали на Малабарском берегу самые разнообразные опасности.
К их кораблям подплыл в индийской лодке (парау) человек, сказавший, что он живет в Гоа. Он выдавал себя за христианина и всячески пытался завоевать расположение и доверие Васко да Гамы. Однако капитан-мор, наученный горьким опытом, проявил осторожность. Он взял этого человека на корабль, но приказал подвергнуть его пытке.
Под угрозой пытки или уже подвергшись ей, а может быть, из-за того, что пытка ограничилась поркой хлыстом, этот человек признался, что он шпион, подосланный правителем Гоа Сабайо. Оказалось, что он был не христианином, а евреем, родившимся в Польше, которого превратности судьбы закинули в Индию, где он поступил на службу к Сабайо. По заданию Сабайо он должен был собрать шпионскую информацию о португальском флоте. Все хронисты согласны в том, что Сабайо намеревался захватить португальцев и заставить их поступить к нему на службу, поскольку по всему Малабару о них шла слава как о хороших моряках и солдатах, и они могли оказаться очень полезными в войнах, которые он вел с крупными феодалами.
Поскольку этот еврей оказался человеком умным, объездившим много стран, знающим много языков и прекрасно осведомленным о ситуации в Индии, Васко да Гама стал с ним хорошо обращаться и привез его в Португалию, где он принял христианство и взял имя Гаспар да Гама (в честь Васко да Гамы). Ему оказал покровительство король дон Мануэл.
Главным достижением Васко да Гамы было открытие морского пути в Индию, который до него никто не знал. Кроме того, он вез из Индии груз, состоявший из специй и лекарств, достаточный, чтобы убедить скептиков, что он достиг конечной цели своего путешествия.
Как видно из источников, наряду с достижением определенных политико-дипломатических целей постоянной заботой португальцев была и торговля. В дневнике Алвару Велью одним из самых часто употребляемых слов является слово «товары». Там есть запись о том, что 24 июня, когда была ярмарка в Каликуте, капитан-мор приказал, чтобы от каждого корабля один человек побывал в городе и купил то, что ему хотелось. В том же источнике мы находим любопытный фрагмент, явно скопированный с другого текста, который свидетельствует о том, что две цели экспедиции, упомянутые в ответе ренегаду, а именно «христиане» и «специи», гораздо ближе к истине и откровеннее, чем дипломатическая риторика Васко да Гамы. В этом фрагменте со знанием дела, обстоятельно оценивается коммерческая ценность обширного географического ареала от Индии до Средиземноморья. Фрагмент начинается фразой: «Из этой земли Каликута, которая называется Высокая Индия, поступают специи, которые приходят и на запад, и на восток, и в Португалию, а также во все провинции мира». По существу, это подробнейшее описание маршрутов, по которым специи поступают из Индии в Европу. Текст этого своеобразного путеводителя написан настолько строго логично и обстоятельно, что трудно поверить, что он не является результатом специального изучения вопроса, проведенного в Каликуте.
Интересно сопоставить этот текст с двумя другими, которые являются приложениями к рукописи «Дневника» Алвару Велью. Это торгово-географическое описание королевств, расположенных к югу от Каликута, и малайско-португальский словарь. Что касается первого, то анонимный автор начинает его так: «Эти нижеприведенные названия суть названия королевств, находящихся южнее Каликута, и вещей, которые есть в каждом королевстве, и сколько они стоят, каковые я узнал от одного человека, который знал наш язык и прибыл тридцать лет назад из Александрии в эти края».
Очень важен и очень интересен вопрос: кто автор этих анонимных текстов?
Анализируя проблему идентификации этого информатора, немецкий исследователь Франц Хюммерих высказал мнение, что им не мог быть индиец. Он убедительно показал, что заслуживают внимания только две гипотезы: мавр Монсайде и еврей Гаспар да Гама. Что касается первого, то, поскольку он говорил по-кастильски и был торговым агентом, он, видимо, обладал большим объемом сведений, которые могли быть использованы в этих текстах, однако трудно допустить, что он прожил в Индии 30 лет.
Что касается второго (Гаспара да Гама), то речь идет о человеке, который вступил в контакт с португальцами уже после того, как они покинули Каликут и встали на стоянку в Анджедида. Это был человек средних лет, говоривший по-венециански, выдававший себя за христианина. Васко да Гама привез его в Португалию.
Король дон Мануэл упоминал об этом человеке в письме к кардиналу Алпедринья. Он писал, что речь идет «об одном еврее, принявшем христианство, торгующем драгоценными камнями, прекрасном знатоке прибрежных земель от Александрии до Индии и глубинных земель от Татарии до Великого моря». Гаспар да Гама вернулся в Индию с Педру Алваришем Кабралом и на этом пути, будучи в Кабо-Верди, встретился с Веспуччи.
В письме, приписываемом по традиции этому великому флорентийцу, датированном 4 июня 1501 г., Веспуччи отмечает, что Гаспар да Гама — человек, много путешествовавший, уверявший, что прошел от Каира до Малакки, и знающий много языков.
Оставим теперь в стороне проблему достоверности обильной информации, предоставленной Гаспаром да Гама, которую приводит Веспуччи. Если допустить, что Гаспар да Гама был информатором автора анонимных текстов, возникает другая проблема. Алвару Белью постоянно упоминает о том, что в Индии живет много христиан, Веспуччи говорит, что Гаспар да Гама рассказал ему о христианском городе, где находится тело одного из апостолов, но другой итальянец, знавший Гаспара да Гаму в Португалии, флорентиец Серниги, рассказывает, что, по словам Гаспара, в Индии много язычников и мало христиан. Гипотеза о том, что представления Гаспара о восточном христианстве претерпели некую эволюцию от оптимистических к пессимистическим взглядам, — слишком легкое объяснение этих противоречащих друг другу свидетельств источников.
Гораздо более убедительным представляется объяснение, предложенное Францем Хюммерихом. Как он правильно подметил, известная биография Гаспара да Гамы свидетельствует о том, что он был человеком, ловко приспосабливавшимся к обстоятельствам жизни и говорившим то, что хотел услышать его интервьер. Еврей по происхождению, он принял ислам в Индии; вступив в контакт с Васко да Гамой и подвергнувшись порке хлыстом, признался, что получил приказ заманить португальцев в Гоа; прибыв в Лиссабон, тотчас же принял христианство и взял христианское имя в честь капитан-мора. Позже он оказал многочисленные услуги королю дону Мануэлу. Исходя из всего этого, Хюммерих «с полной уверенностью» пришел к заключению, что Гаспар да Гама был «заслуживающим доверия информатором в отношении сведений о богатствах Индии, их удаленности от Каликута, о военных возможностях, об условиях торговли, которые содержатся в первом приложении к „Дневнику“ путешествия да Гамы».
Что касается второго приложения — малайско-португальского словаря, то, как показали исследования специалистов, он был составлен также не без участия Гаспара да Гамы.