Огромные трудности (о них уже немало сказано) переживал наш завод с момента его становления. Решающую роль в их преодолении сыграла творческая активность рабочих, инженерно-технических работников, служащих предприятия.

Творческая активность, творческое отношение к труду… Они находили свое конкретное выражение на разных направлениях. И одним из таких направлений было массовое социалистическое соревнование. О ходе и результатах его в конце 1942 и первой половине 1943 года, о некоторых патриотических починах тружеников завода я уже говорил. Здесь же попытаюсь осветить этот вопрос более обстоятельно, показать, как мы использовали силу соревнования в течение всех военных лет. Такой подход оправдан тем, что соревнование охватывало все сферы производства и было направлено на борьбу за выполнение и перевыполнение всевозрастающих заданий по выпуску для фронта вооружений и боеприпасов, за повышение производительности труда, за выявление и использование резервов в каждом цехе, на каждом рабочем участке, в каждой бригаде и на каждом рабочем месте. В соревновании ярко проявлялись политическая сознательность да и вообще личность рабочего, его стремление внести как можно больший вклад в достижение победы над врагом.

Вполне понятно, что руководство завода, партком, завком профсоюза, комитет ВЛКСМ стремились, чтобы в соревновании участвовали все труженики. Но стопроцентного охвата добиться мы не смогли.

В чем тут причина? Часть рабочих, поступив на завод, начинала осваивать те или иные операции, что называется, с азов. Они и учились, и работали одновременно, на первых порах — и в этом нет ничего удивительного — не выполняли сменных заданий. И только получив соответствующую квалификацию, приобретя необходимые навыки и опыт, брали обязательства по повышению производительности труда, выпуску сверхплановой продукции, экономии материалов, то есть включались в соревнование. А поскольку приток рабочей силы (в основном из сельской местности) продолжался все время, хотя и с разной интенсивностью, не все труженики завода были охвачены индивидуальным социалистическим соревнованием. Например, на 1 января 1943 года в соревновании участвовало 72,4 процента работающих на заводе. К 1 января 1944 года эта цифра увеличилась до 87 процентов.

Все списывать на объективные обстоятельства нельзя. Здесь проявлялись и наши недоработки с этой категорией людей. Ведь среди них можно было бы организовать соревнование, к примеру, за скорейшее овладение специальностью и т. д. В отдельных цехах так и делали. В отдельных, но не везде. В результате мы лишались значительного резерва.

И все-таки, несмотря на это, подавляющее большинство рабочих участвовали в соревновании, активно боролись за перевыполнение плановых заданий. О его направлениях можно судить по приведенным ранее обязательствам к 25-й годовщине Советской Армии и Военно-Морского Флота и к 1 Мая 1943 года. Мы стремились, чтобы они были конкретными, без общих, шапкозакидательских фраз, вполне выполнимыми и в то же время напряженными. Но это не значит, что обязательства спускались производствам, цехам, участкам, бригадам. Их формирование шло снизу вверх.

Каждый рабочий, исходя из конкретных условий, личной подготовки и квалификации, намечал свои рубежи в соревновании. Из этих индивидуальных обязательств складывались обязательства бригад, а затем участков, цехов и производств. И только на их основе формировались общезаводские социалистические обязательства, которые потом обсуждались в производственных коллективах. Предстояло немало сделать, прежде чем определять окончательные показатели коллектива. Этим занимались командиры производств всех степеней, партийные, профсоюзные и комсомольские активисты. Зато такой подход страховал от ошибок и случайностей, гарантировал действительно коллективное обсуждение, вовлечение в соревнование как можно большего числа людей, которые рассматривали принятие обязательств как свое кровное дело, дело своей чести и совести. И не случайно все намеченное, как правило, воплощалось в жизнь. А участники соревнования проходили большую жизненную школу, обогащались духовно, приобретали новые знания и повышали свое мастерство.

В первую военную зиму из одной сибирской деревни пришел на завод пятнадцатилетний Александр Ермаков. Определили его в ремесленное училище. Оно тогда работало по ускоренной программе, поэтому немного погодя Саше доверили расточный станок. Как ни бился паренек, на первых порах ничего не получалось с нормой. И опытные товарищи помогали, и сам он старался изо всех сил, а дело не двигалось с места. Сказывалось отсутствие знаний и практических навыков. И все же настойчивость Ермакова привела к положительным результатам — его выработка приблизилась к норме. В один из дней он впервые выполнил задание. Трудно было передать радость подростка, почувствовавшего себя рабочим человеком.

Как раз в это время цех принимал обязательства. После смены состоялось собрание. Выступавшие намечали свои рубежи. Товарищи советовали Александру: выступи, возьми конкретное обязательство. Ермаков все не решался — куда, мол, ему тягаться с опытными производственниками. Но под конец набрался смелости, взял слово. «Обещаю перевыполнить сменное задание на 20 процентов», — сказал он и раскрасневшийся сел на место.

С тех пор Александр Ермаков словно преобразился. Во время работы не терял ни минуты, все внимание — станку. Через некоторое время добился обещанного, а потом стал перекрывать этот показатель. Юноша в совершенстве освоил специальность расточника, однако на этом не остановился. Впоследствии он изучил токарное и слесарное дело, овладев тремя профессиями. А когда в цехе не хватало рабочих, перешел на обслуживание двух станков, не снижая процента выработки. Ермаков неоднократно выходил победителем в социалистическом соревновании, стал стахановцем. Я запомнил этого паренька потому, что не раз вручал ему грамоты за самоотверженный труд. Запомнил и его слова, которые он произносил в ответ на поздравления: «Мои успехи — это успехи всего коллектива цеха. В нем я вырос, и он стал для меня родным».

Нет, не для красного словца мы говорим: «Соревнование — могучая сила». Действительно, в соревновании раскрываются возможности и способности человека, о которых мы порой даже не подозреваем. Оно побуждает подходить к труду творчески, изыскивать новые резервы, не дает стоять на месте. Чтобы подтвердить высказанную мысль, приведу ряд примеров разного периода.

В середине октября 1942 года в сборочном цехе скопилось внушительное число зенитных пушек. Их отправка задерживалась из-за одной важной детали, на которой делали самую трудную операцию — нарезку точной и гладкой резьбы большого диаметра. Мастера знали годами проверенный способ нарезки: самые тихие обороты станка и шлифованный пружинный резец. И в итоге — токарь выдавал три детали за смену. Только три детали. Нужно же давать их не меньше двадцати. Иначе практически готовые зенитки около недели будут стоять в цехе. А ведь брали обязательство увеличить выпуск вооружений, обещали все сделать, чтобы в сборочном не задерживались пушки. Вопрос шел о чести рабочих, о силе, весомости их слова. И упирался он, как оказалось, в одну-единственную деталь.

Настойчиво искали выход. Искали не только инженеры, мастера, бригадиры. Все рабочие думали, как выйти из создавшегося положения. И нашли этот выход токари калужанин Сергей Евсеев и сибиряк Андрей Попков. Их решение было простым по существу и трудным по исполнению. Из-под резца может выйти чистая резьба либо на скорости менее пяти метров (так работали), либо на скорости более семидесяти метров (так нужно работать!). Семьдесят метров — это значит темп увеличивается в 14 раз. Это меньше, чем полсекунды на выход резца из резьбы. Такой темп, считалось, не выдержит человек.

Но это — мерки вчерашнего дня. А сейчас нужно было ломать укоренившиеся представления, ведь время не ждет. Сергей Евсеев и Андрей Попков вызвались работать по-новому.

В тот же вечер была сделана первая проба. Евсеев установил тщательно заточенный победитовый резец и переключил станок на высокую скорость. Замелькали отблески огней на отшлифованном металле. В несколько мгновений резец пробежал свой путь, и в какую-то долю секунды токарь быстрым движением рукоятки вывел его наружу и пустил станок на обратный ход. Все, кто наблюдал за работой, облегченно вздохнули:

— Успел переключить!

Включил свой станок и Андрей Попков. И так же споро забегал резец по детали.

Два токаря убедительно доказали, что можно далеко перешагнуть за установившийся «предел». С этого дня они стали давать вместо трех по десять, двадцать, а потом и тридцать деталей в смену. Этот пример творческого отношения к делу буквально «заразил» других токарей, которые не давали прохода Евсееву и Попкову, всюду приставали с вопросами: расскажи да расскажи. К чести новаторов, они щедро делились опытом, обучали передовым методам работы многих своих товарищей. Нет нужды доказывать, какое это имело значение для увеличения выпуска вооружений осенью 1942 года, в период, когда завод, как говорят, только становился на ноги.

В конце 1943 года в цехе, где начальником был П. А. Блетницкий, среди передовых рабочих все чаще и чаще называлась фамилия фрезеровщицы Н. Т. Ивановой. Она управляла сложнейшим универсальным станком, считалась одной из лучших стахановок. Коммунисты цеха приняли Иванову кандидатом в члены ВКП(б).

Не сразу добилась девушка почета и уважения. Когда ей доверили горизонтально-фрезерный станок, Иванова поначалу растерялась: с такой техникой она столкнулась впервые, сумеет ли справиться? Опытные рабочие постепенно и терпеливо передавали секреты мастерства. С их помощью девушка научилась самостоятельно управлять станком.

Через некоторое время ее перевели на вертикально-фрезерный станок — более сложный и приспособленный для обработки разнообразных деталей. И здесь Иванова, пожалуй, впервые встретилась с настоящими техническими трудностями. Не один раз молодая работница со слезами на глазах глядела на горку обработанных ею деталей. Их было пока мало, меньше дневной нормы. Но брала себя в руки, присматривалась к работе соседей, в обеденный перерыв пытливо расспрашивала квалифицированных фрезеровщиков, как они достигают высокой выработки. А потом Иванова впервые в жизни включилась в социалистическое соревнование. Ее обязательство отличалось от других тем, что определяло, сколько деталей будет изготовлено в час. Она знала, что в час выдает 2–3 детали. А рубеж наметила 4–6 деталей.

Непросто, ох как непросто увеличить норму выработки. Но есть такая категория людей: коль решит что-либо сделать — в лепешку разобьется, а своего добьется. К таким людям и принадлежала Иванова. В лепешку, понятно, она не разбивалась, однако вскоре обязательство стала выполнять и даже перевыполнять — 6–8 деталей давала в час.

Старание молодой работницы заметили и поставили ее к более сложному универсальному станку «Гартон». Без робости стала трудиться Иванова: сказался опыт, накопленный на фрезерных станках. Свое сменное задание девушка выполняла на 200–250 процентов.

В нелегких условиях работали труженики завода в то время. Я имею в виду прежде всего обеспеченность деталями, механизацию труда. Но эти трудности отступали на второй план в атмосфере доброжелательности, беспощадной требовательности к себе, трогательной заботы о работающем рядом товарище. Сознание того, что их продукция нужна фронту, нужна для победы над врагом, вдохновляло людей, удесятеряло их силы. Обстановка — не побоюсь этих высоких слов — патриотического подъема, здорового соперничества царила на заводе. И в этой обстановке росли и закалялись рабочие, показывая образцы трудового героизма. По примеру других предприятий широко развернулось движение двухсотников, трехсотников.

Росло также число стахановцев, ударников труда. Стахановец, ударник — это не просто синонимы высокопроизводительной работы. Эти звания присваивались людям, творчески овладевшим новой техникой, добивающимся высокой производительности труда и на основе высоких (ударных) темпов работы достигающим значительного превышения норм выработки. Были разработаны условия соревнования за право называться стахановцем или ударником труда. И в отчетах парткома, завкома профсоюза, представляемых в вышестоящие инстанции, указывалось (часто в процентном отношении) количество ударников, стахановцев, двухсотников и трехсотников.

Сотни, тысячи людей составляли «золотой фонд» коллектива, цементировали его ряды. Их пример был ориентиром для всех тружеников, агитировал красноречивее всяких слов.

Стахановцы Задовские — из тех, кого называли гвардейцами тыла. Михаил Григорьевич Задонский работал бригадиром фронтовой бригады слесарей в цехе, где начальником был И. И. Черкасов, И рядом с ним трудился его шестнадцатилетний сын Александр. Стаж и опыт у Задовских — бригадира и рядового слесаря — были разными. Михаил Григорьевич больше трех десятков лет стоял у верстака, а Александр пришел на завод лишь недавно. Но одно объединяло отца и сына — большое трудолюбие, стремление к совершенствованию своей квалификации, качественному выполнению и перевыполнению сменных заданий.

Александр с первых дней во всем брал пример с отца. Так же как и отец, следил за чистотой и порядком на своем рабочем месте. Сам подбирал, затачивал инструмент, заранее готовил вспомогательные материалы, аккуратно укладывал их в определенной последовательности. И во время работы — весь внимание, ни одной потерянной минуты, ни одного лишнего движения. С отцом он не мог тягаться на равных. Но две с лишним нормы за смену — таков неизменный показатель. В цехе об Александре говорили с похвалой: «Молодой Задовский весь в отца».

Детали, которые изготовляли Задовские, не имели дефектов, их принимали по счету. Такое право надо было заслужить. Отец и сын заслужили его. И никогда сделанное руками Задовских не было возвращено на доделку или сдано в изолятор брака.

Михаил Григорьевич служил примером не только для своего сына. По нему равнялись, у него учились деловитости, настойчивости, умению доводить начатое дело до конца и другие члены бригады. И не случайно бригада находилась в передовых, не раз занимала первые места в соревновании фронтовых бригад завода.

Вовлекая тружеников завода в социалистическое соревнование, мы стремились, чтобы каждый рабочий, инженерно-технический работник, служащий знал свои рубежи, рубежи бригады, цеха, отдела и не только знал, но и помнил о них ежедневно, ежечасно, получая конкретное задание, стремился перевыполнить его. Именно такой подход — и это подтвердила практика — приводил к выполнению и перевыполнению декадных, месячных, квартальных, полугодовых и годовых заданий, а также социалистических обязательств.

В доказательство своих слов приведу такой пример. В середине октября 1943 года я посетил цех, где начальником был Б. Е. Фракт. Еще в недалеком прошлом цех отставал, а план, притом увеличенный, первой декады октября к удивлению некоторых товарищей выполнил полностью. Удивляться здесь было нечему. Руководство цеха по-настоящему взялось за организацию социалистического соревнования и контроля за ним. В этом я убедился, побывав в цехе.

— Какое у вас сегодня сменное задание? — обратился к одному из рабочих.

— Двадцать четыре детали сделать по графику, — ответил он, — а четыре — по нашему обязательству, сверх программы.

— Сколько дали вчера?

— Вчера я дал двадцать восемь деталей, — сказал рабочий.

Когда мы отошли чуть поодаль, начальник цеха объяснил: «Это наш лучший стахановец Василий Мерзляков». «Вот в чем дело, — подумал я. — Конечно, стахановец знает свою норму и обязательства. На то он и стахановец. А другие?» Решил побеседовать и с другими рабочими. Результат — тот же. Кулагин, Квитко, Динов, Зверев, мастер М. В. Огарков (он руководил сборщиками) рассказали о своих заданиях и обязательствах, о том, как они выполняют их.

Каждая деталь и операция закреплена за определенными рабочими и за определенными станками. Это сразу установило строгую технологическую дисциплину, упростило управление и контроль. Ежедневно в начале работы очередная смена получает конкретное задание, и каждый рабочий знает, что, как и сколько ему необходимо сделать. Результаты труда, выполнения обязательств отражались на специальном стенде. Все это в немалой мере способствовало тому, что цех стал работать ритмично, выдавая продукцию строго по графику.

С каждым месяцем множились ряды стахановцев. Нередко целые бригады, отделения, а то и участки становились стахановскими. Это звание в конце 1943 года завоевал термический участок мастера М. В. Иванина. Он досрочно выполнил программу ноября, занял первое место по заводу среди других участков и был награжден переходящим Красным знаменем. К чести термистов, они продолжительное время удерживали первенство, до минимума свели процент бракованной продукции и добились такого положения, когда каждый, повторяю, каждый рабочий выполнял норму не ниже чем на 150 процентов…

Организация соревнования, подведение его итогов все время совершенствовались. Этого требовала сама жизнь. Немалые трудности возникали при определении победителей соревнования в цехах. Ведь в них работали люди, имеющие разные специальности, и их труд практически был несопоставим. В самом деле, как его соизмерить? По процентным показателям выполнения норм выработки? В какой-то мере да. Но именно в какой-то, потому что на отдельных участках перевыполнять сменные задания в силу объективных причин можно было до определенного предела.

Или по каким признакам считать лучшей фронтовую бригаду? Условия их соревнования мы в свое время разработали. Эти сравнительно небольшие коллективы имелись практически во всех цехах и, естественно, отличались по своему составу и предназначению.

Вопросов было немало. Над ними ломали голову и руководители завода, и партком, и завком профсоюза, и комитет ВЛКСМ. Сообща пришли к выводу: надо организовать соревнование по профессиям. Этот вопрос детально прорабатывался производственно-массовой комиссией завкома. Ее предложение было оформлено решением заводского комитета профсоюза. Завком обязал председателя производственно-массовой комиссии В. О. Чеботаревича и начальника отдела организации труда Бакаева в десятидневный срок разработать условия такого соревнования. Профсоюзным организациям цехов было рекомендовано провести соответствующую разъяснительную работу в коллективах и развернуть борьбу за звание лучшего токаря, фрезеровщика, слесаря, кузнеца, формовщика и т. д.

В установленные сроки, как и предполагалось решением завкома профсоюза, были выработаны условия соревнования по профессиям и оперативно доведены до всех тружеников. Мы получили дополнительный стимул в борьбе за увеличение количества и повышение качества выпускаемой продукции: соревнование по профессиям во многом способствовало выполнению и перевыполнению планов. Оно подняло активность рабочих и, что немаловажно, престиж самих профессий.

Соревнование вообще, а соревнование по профессиям в частности — добровольное дело. Но мы не пускали его на самотек. Командиры производств, партийные, профсоюзные и комсомольские активисты видели свою задачу в том, чтобы вовлечь в него как можно большее количество людей, вселить в них уверенность, что они могут на равных тягаться с известными стахановцами и ударниками труда. О результатах этих усилий свидетельствуют данные роста количества рабочих, изъявивших свое желание участвовать в соревновании по профессиям. Так, в августе 1943 года, когда соревнование только набирало силу, в нем участвовало около 200, в сентябре — 477, в декабре — 720, а через год — 1220 человек.

Кроме токарей, слесарей в сентябре среди победителей появились представители и других специальностей — расточников, фрезеровщиков, шлифовщиков, разметчиков, калильщиков, электросварщиков, газорезчиков, заливщиков и т. д. И еще одна деталь, свидетельствующая о накале борьбы за право считаться лучшим специалистом завода. В сентябре один лишь Петр Афанасьевич Евдокимов подтвердил звание лучшего кузнеца. Остальные не выдержали конкуренции. Не потому, что плохо работали. Показатели их были довольно высокими. Просто их товарищи трудились еще лучше.

Это не могло нас не радовать. На заводе росли настоящие мастера своего дела, которым любая задача по плечу. Увеличение количества соревнующихся, а также победителей соревнования наблюдалось и в последующие годы. В феврале 1945 года пятьдесят один человек признан лучшим специалистом. И среди них — большинство тех, кто пришел на завод и получил специальность в годы войны.

Анна Ковалева в начале 1945 года была уже бригадиром. Звание же лучшего токаря завоевала чуть раньше. На наших глазах проходило взросление и мужание девушки, воплотившей лучшие черты представителей своего поколения.

В степном селе, в простой колхозной семье выросла Аня. Невысокая, плотная, скупая на слово, неторопливая, она принадлежала к той распространенной в Сибири категории людей, за внешней скромностью которых скрывается недюжинная внутренняя сила.

Расцветала и отцветала степь. Всходили, колосились и падали срезанные комбайнами хлеба. Таяли и вновь выпадали снега. И в зимнюю стужу, спеша в школу, и тихим летним вечером — в поле Аня Ковалева лелеяла мечту о будущем. Оно, как и всякое будущее девушки в семнадцать лет, представлялось радостным и прекрасным. Она станет архитектором. Еще год учебы — и поедет поступать в институт.

Но разразилась война. Родина позвала ее к труду для фронта. И девушка пришла на наш завод. Работа сотен станков механосборочного цеха, куда определили Ковалеву, ошеломила ее. Ученический стаж Ани был настолько сжат, насколько это было возможно. Наставник, пожилой токарь из Коломны, подвел ее к станку, объяснил и показал, как надо сверлить и растачивать отверстия. И сразу за дело.

Через неделю Аня выучила операции назубок. Тогда ее перевели на другой станок — нарезать бронзовые гайки.

В напряженном труде проходили месяцы. Токарь Ковалева перешла на обработку более сложной детали, так называемой крышки. Деталь эта обрабатывалась на потоке, и занимались обработкой ее тоже девушки. Тогда и родилась мысль: а почему бы им не объединиться в бригаду?

Объединились. Бригадиром назначили Аню Ковалеву.

Девушка, почувствовав ответственность, старалась изо всех сил, личным примером увлекала своих подруг. На первых порах делала за смену по 30 деталей. Хорошо, если удавалось 40. А затем стала постепенно увеличивать скорость обработки детали. Перешла с быстрорежущих на победитовые резцы. Выработка круто поползла вверх.

Не отставали и подруги. Бригада стала давать по две, а то и по две с половиной нормы в смену. Вскоре ей присвоили звание фронтовой.

Аню уважали в цехе. За трудолюбие и настойчивость. За то, что всегда приходила на помощь товарищам, передавала им секреты своего мастерства. За то, что была требовательной и отзывчивой. Шесть токарей подготовила Ковалева. И не просто научила их управлять станком, а и постоянно помогала повышать квалификацию.

В соревнование по профессиям включались не только рабочие, но и инженерно-технические работники, служащие. Для каждой категории тружеников были разработаны условия соревнования, отражающие специфику их труда. Например, каждый участник движения за звание лучшего мастера завода должен добиваться четкой работы участка по графику, не иметь брака, содержать в образцовом состоянии свой участок, непосредственно заниматься обучением и воспитанием молодых рабочих. Определялись и пути достижения поставленных целей. Это, в первую очередь, правильное использование оборудования. Названное понятие включает многие компоненты. В данном случае особый упор делался на проведение твердого закрепления деталей за станками и применение установленных (оптимальных) режимов резания. Предполагалась также высокая организация труда рабочих: своевременное доведение до них заданий, четкое планирование, обучение смежным профессиям и т. д.

Естественно, обязательства мастеров не состояли из одних общих фраз. Там, где было возможным, они предельно конкретизировались, чтобы мастер четче представлял свои цели и рубежи. В то же время при таком подходе легче контролировать выполнение обязательств, подводить их итоги. Определялись и меры поощрения. Было учреждено переходящее Красное знамя, которое вручалось коллективу лучшего участка завода, полностью выполнившему взятые обязательства.

По итогам декабря 1942 года переходящее Красное знамя присуждено коллективу участка старшего мастера А. А. Денисова. Денисову была вручена денежная премия в сумме 600 рублей. Для премирования отличившихся работников участка ему выделялось 1000 рублей. Мастер участка, занявший второе место, а им был Макеев, получил денежную премию в сумме 400 рублей. Для премирования передовиков участка ему выделялось 600 рублей. Лучшим мастерам вручались также почетные грамоты.

Из месяца в месяц, из года в год увеличивалось количество участников соревнования за звание лучшего мастера. Повышались их показатели в работе. Росло и число победителей. Так, по итогам марта последнего военного года более двадцати человек удостоились этого высокого звания.

Не раз в числе передовиков значилась и фамилия мастера инструментального цеха, изготовлявшего специальную оснастку для зенитных пушек, Алексея Батурина. Батурин — не новичок на заводе. Проходную предприятия он переступил в 1935 году. Сначала работал арматурщиком, потом — слесарем-инструментальщиком. А в 1940 году стал мастером. С первых дней войны возглавил участок сборки приспособлений и поставил дело так, что на нем ни разу не отмечались случаи невыполнения сменных заданий, которые — и об этом нельзя забывать — все время возрастали.

В чем секрет Батурина? Никаких особых секретов не было. Умелая, продуманная организация труда и постоянное внимание к людям — вот чем брал Алексей. Он всегда был среди людей, жил их интересами, умел создавать настроение. Да, я не оговорился — создавать настроение. Батурин знал, чем живет и дышит человек, к чему стремится и что его беспокоит. И всегда приходил на помощь, делился всем: и знаниями, и опытом, нередко, особенно в первые годы войны, и краюхой хлеба.

Ярким проявлением рабочей инициативы явилось соревнование комсомольско-молодежных бригад за право называться фронтовыми. Зародившись летом 1942 года, это движение превратилось в большую силу, способствующую выполнению и перевыполнению коллективом завода стоящих перед ним задач. Здесь будет уместным продолжить рассказ о работе фронтовых бригад в последующие годы и, не повторяя изложенное ранее, охарактеризовать те общие черты, которые присущи этим коллективам.

В 1942 году их насчитывалось 83, в 1943–170, в 1944–339, в 1945–355. Это только те коллективы, которые завоевали звание фронтовых, т. е. добились значительных успехов в повышении производительности труда, улучшении качества продукции, показывали образцы высокой трудовой дисциплины и, что особенно важно, не имели в своем составе не выполняющих норм выработки.

Чтобы не снижался накал соревнования, мы стали определять победителей отдельно среди фронтовых и комсомольско-молодежных бригад. Имена передовиков заносили на стенды, оборудованные в цехах, и на общезаводской стенд. Где-то в середине 1944 года по инициативе комитета ВЛКСМ были оформлены альбомы, посвященные победителям соревнования за июнь — коллективам сталеваров Петра Тишина, газогенераторщиков Якова Шишкунова, токарей Алексея Безрукова, Михаила Шуваева и Владимира Кукашина.

Организацией комсомольско-молодежных бригад занимались созданные в каждом цехе комиссии. Они же руководили и соревнованием этих коллективов. Дирекция завода, партком, завком профсоюза, комитет ВЛКСМ тоже не стояли в стороне от этого важного дела. Периодически проводились совещания в масштабах завода бригадиров и членов фронтовых бригад. Наши передовики участвовали в подобных совещаниях и слетах, которые организовывались обкомом комсомола. Выступали там, а им было о чем рассказать. Имена некоторых наших руководителей молодежных коллективов знали и в городе, и в области.

Нередко общегородские совещания проводились на нашем заводе. Одно из них состоялось 17 января 1944 года. Запомнилось оно потому, что наш бригадир фронтовой бригады Нарышкин получил из рук секретаря обкома комсомола переходящее Красное знамя обкома ВЛКСМ. Это была большая честь для молодежного коллектива. Бригада Нарышкина и в дальнейшем находилась среди правофланговых соревнования не только завода, но и области.

На этом совещании наши передовые производственники вместе с передовиками и комсомольским активом соседних предприятий обменялись опытом работы, уточнили цели и задачи соревнования в честь XXVI годовщины Красной Армии и Военно-Морского Флота, обсудили, какие дополнительные рубежи возьмут к этой знаменательной дате.

Комсорг ЦК ВЛКСМ С. Ф. Ерошкин вручил заводские переходящие Красные знамена бригаде формовщика Чижикова и отделению кузнечного цеха, которое возглавлял старший мастер Гранов. Они завоевали первенство в соревновании за декабрь.

Немало добрых дел на счету фронтовых бригад. Обо всех не расскажешь. Однако хоть кратко о некоторых фактах хочу сообщить. Я уже упоминал фамилию Петра Тишина — бригадира сталеваров. Стабильно трудился возглавляемый им коллектив, показывая высокие результаты на протяжении всех военных лет, а в 1944 году добился прямо-таки рекордных показателей. За девять месяцев его бригада дала сверх плана 266 тонн высококачественной стали.

Поиск, инициативу проявляли токари фронтовой бригады Анатолия Лукащука. Тон задавал сам бригадир. Приятно было смотреть на его работу. Словно срастался со своим станком, превращая послушный ему металл в точные детали. Доподлинно знал, где можно выкроить время, какой инструмент применить в той или иной ситуации, как упростить измерения. На бригадира равнялись молодые токари Новоселов, Шкурин, Прокофьев. Показатели бригады в два раза превышали нормы выработки.

В некоторых отделениях фронтовые бригады составляли большинство. Тогда рабочие стали бороться за звание фронтовых отделений. По примеру отделения старшего мастера М. И. Камышева (оно выступило инициатором этого движения и первым завоевало право называться фронтовым) это соревнование развернулось среди всех отделений завода.

Весной 1943 года включилось в него и отделение крупных револьверных станков старшего мастера Алексея Георгиевича Нестерова. Повышенные обязательства взяли все, начиная от учеников, которые дали слово как можно быстрее и качественнее освоить свою профессию, и кончая наладчиками и мастерами, обязавшимися досрочно выполнять месячные программы.

Широко развернутое соревнование, повседневный контроль общественных организаций за выполнением принятых обязательств, борьба за увеличение заделов создали условия для ритмичной работы отделения. А как они, эти условия, использовались? Если принять выполнение задания в марте за 100 процентов, то в последующие месяцы этого и других годов указанный показатель значительно перекрывался. Перекрывался самоотверженным трудом лучших производственников.

Однако отделение — это не бригада. Здесь достигнуть слаженной работы каждой ячейки гораздо труднее. Если не в одном, то в другом месте получаются сбои. Потому-то среди фронтовых было не так много отделений. И их путь к намеченной цели оказался не таким уж простым. Вот и в отделении Нестерова. Условия работы для всех одинаковые. Но один трудится старательно, другой — спустя рукава. Это особенно стало заметно, когда под взгляд общественности попал буквально каждый человек.

Такие случаи разбирали подробно. Принимали меры воспитательного характера, не обходились и без административного воздействия. Скидки не давали никому. Однажды за срыв сменного задания приказом по цеху был предупрежден мастер Шимбирев. В другой раз за неэкономное расходование материалов и брак револьверщика Харахорина перевели в подсобные рабочие. К недостаткам были нетерпимы, с ними вели настоящую войну, применяя различные формы и методы.

Непросто и негладко даже в передовых отделениях шла борьба за завоевание права называться фронтовыми, решались вопросы увеличения количества и повышения качества выпуска продукции. И мы не форсировали, не торопили события. Считали: пусть будет меньше таких отделений, но они в действительности будут соответствовать своему высокому званию и предназначению.

А что касается отделения старшего мастера А. Г. Нестерова, то оно завоевало звание фронтового и не раз выходило победителем в соревновании среди отделений завода.

Проявление инициативы шло по разным направлениям.

Небезынтересен будет рассказ о том, как внедрялся на заводе почин Екатерины Барышниковой — бригадира фронтовой бригады строгальщиков Первого Государственного подшипникового завода. Узнали мы о нем из газеты «Правда». 26 ноября 1943 года в ней было напечатано письмо Барышниковой «Как мы работаем за двоих». Екатерина рассказывала, что члены ее бригады вырабатывали по три нормы в смену. Но им казалось, что этого мало. Они все время думали, как усилить помощь фронту. И решили: уменьшить бригаду вдвое, а деталей выпускать столько же, сколько и раньше.

Выступление Екатерины Барышниковой нашло горячий отклик у комсомольцев завода. Первыми ее призыв подхватили члены фронтовой бригады Александра Шандрова. Комсомольцы решили вшестером выполнять тот объем работы, который раньше выполняли девять человек. Они как бы уплотнили свой рабочий день, организовали заблаговременную подготовку инструмента и заготовок. И в первый же день работы по-новому, это было 8 декабря 1943 года, вдвое перекрыли свою норму. И в дальнейшем этот показатель не снижался. Примеру передовиков последовала и фронтовая бригада Петухова. Пятеро юношей стали работать за десятерых.

Комсомольцы переходили на обслуживание двух или трех станков. Их называли многостаночниками. Первой это сделала Татьяна Калинина. Когда Тане рассказали о почине московских комсомольцев, она обратилась в цеховую комиссию по проведению общественного смотра организации труда и заявила:

— Я буду работать на трех станках: двух фрезерных и сверлильном. Высвободившихся людей пошлите на другие участки.

Об этом сразу же стало известно всем рабочим. Не все поверили в реальность предложения комсомолки. Нашлись скептики и в самой цеховой комиссии. Там попросили на деле доказать эту возможность.

И вот наступил день, когда Татьяна должна была обслуживать одновременно три станка. Волновалась очень. И в обычных условиях непросто сделать что задумала, а тут за тобой будут смотреть члены комиссии. Но все обошлось благополучно. Когда после смены подвели итог, радости девушки не было предела — 220 процентов нормы. В последующие дни показатели росли. Такой старт взяла комсомолка, и ее достижения лучше всяких слов агитировали за метод Барышниковой.

Партком, завком профсоюза и комитет ВЛКСМ обязали партийных, профсоюзных и комсомольских активистов широко пропагандировать первые примеры ударной работы. Но мы понимали, что этого недостаточно, нужны и другие меры, поощряющие инициативу. Тогда и родился приказ по заводу. В нем я объявил благодарность всему составу бригад Шандрова, Петухова и Калининой и обязал начальников цехов, планово-диспетчерских и технологических бюро цехов проанализировать условия организации труда производственных бригад и рабочих, имеющих возможность совместить профессии, и организовать всемерную помощь всем включающимся в это новое движение. Согласно приказу начальник отдела организации труда Бекаев должен был взять под контроль развитие этого ценнейшего патриотического начинания и принять в нем личное участие. Обращалось внимание комиссий по общественному смотру организации труда на развертывание движения за высвобождение квалифицированных кадров за счет сокращения состава бригад, увеличения числа многостаночников и совмещающих профессии.

Письмо Е. Барышниковой появилось в «Правде» 26 ноября 1943 года. А приказ датирован 20 декабря. И в нем не только ставились задачи по внедрению почина, но и говорилось о первых результатах работы по-новому. Оперативно и энергично откликнулись наши комсомольцы и слово свое подкрепляли делом. Это соответствовало духу и требованию времени.

Уже к концу месяца двенадцать бригад трудилось в сокращенном составе. В какой-то мере распространению и внедрению почина способствовало то обстоятельство, что в это время у нас проводился месячник общественного смотра организации труда и сбора рационализаторских предложений. Созданные с этой целью цеховые комиссии помогали передовикам выявлять неиспользованные резервы, более четко организовать свою работу.

Метод Барышниковой предполагал, что рабочий не может оставаться узким специалистом, а должен быть подготовлен разносторонне. В связи с этим на заводе разгорелась борьба за овладение второй специальностью. Пример подавали передовики. Так, знатные стахановцы Гриненко и его сменщик Судейгин, работая на карусельных станках по обточке секторов, решили одновременно вести шлифовку базовых плоскостей на соседнем станке. Их решение вскоре было осуществлено. Осуществлено потому, что Гриненко и Судейгин досконально овладели мастерством шлифовщика, то есть, по сути дела, овладели новой специальностью.

Г. М. Вишневский был шорником цеха. А в свободное время внимательно изучал устройство круглошлифовального станка. Станок этот простаивал из-за отсутствия оператора. Григорий Михайлович сначала неуверенно, а потом все с большей и большей сноровкой стал работать на станке, шлифовать детали не только для своего, но и для соседнего цеха. Через некоторое время Вишневский стал квалифицированным шлифовщиком. Закончив шорные работы, он обычно включал станок и выдавал немало продукции.

Движение за внедрение почина Екатерины Барышниковой способствовало повышению производительности труда и в конечном счете увеличению выпуска вооружения и боеприпасов. Ведь высвобождались квалифицированные рабочие и, перейдя на другие участки, где они были нужнее, трудились так же ударно. Это в какой-то мере сглаживало проблему нехватки рабочих рук. Вот только две цифры. На 1 января 1944 года, то есть за месяц с небольшим после опубликования письма Е. Барышниковой в «Правде», на заводе уже было 115 многостаночников. А через месяц — 146! И количество их постоянно увеличивалось. В этом ярко проявлялись высокие патриотические стремления наших людей.

Практически через год, в декабре 1944-го, наши рабочие, как и многие другие труженики оборонных предприятий страны, широко подхватили еще один почин, на этот раз бригадира фронтовой бригады сварщиков танкового предприятия Егора Агаркова, о котором рассказали центральные газеты. По его предложению было коренным образом перестроено изготовление танковых башен, в результате чего высвободились два сменных мастера, один старший мастер, два бригадира и два квалифицированных рабочих, а производительность труда за короткий срок поднялась на 15–20 процентов.

В чем была суть этой перестройки? Раньше в цехе существовали два участка, занятых изготовлением танковых башен. Один из них вел сварочные работы, другой — слесарный монтаж башен. В каждую смену на обоих участках работало по бригаде, состоявшей из шести-семи человек. Помимо бригадиров на каждом участке работой руководили сменные мастера. Во главе участков стояли два старших мастера. Егор Агарков предложил объединить бригады сварщиков и монтажников под руководством одного бригадира и слить оба участка. После такого укрупнения Агарков и старший мастер Шинкаренко создали единый поток по сварке и монтажу башен. Вместо четырех бригад стали работать две бригады из одиннадцати человек. Дело это имело государственное значение. Раньше у нас, да и на других оборонных предприятиях было много малочисленных бригад, небольших участков и цехов. Такое положение объяснялось тем, что на завод пришло значительное число новых и малоквалифицированных рабочих. Командиры производства, особенно мастера и бригадиры, были малоопытными, не имели достаточных навыков по руководству людьми и не могли возглавлять крупные участки.

К концу 1944 года обстановка на заводе изменилась коренным образом. Квалификация и производственные навыки рабочих значительно поднялись. Они уже в подавляющем своем большинстве не нуждались в мелкой опеке. Опытнее стали руководящие кадры в цехах — бригадиры, мастера, начальники участков, инженеры. Цикл производства был отлажен в деталях, да и продукция пошла более устойчивой, стабильной.

Все это, вместе взятое, создало предпосылки для широкого внедрения начинания Егора Агаркова по укрупнению бригад. Даже больше. Назрела настоятельная необходимость укрупнить не только бригады, но и многие участки и даже цеха. Такая мера давала возможность высвободить немалые силы из управления производством в цехах, на участках и в бригадах и направить их на работу туда, где еще не хватало квалифицированных работников.

Первой на нашем заводе по методу Агаркова стала работать комплексная фронтовая бригада Владимира Харитонова. Раньше на их участке (цех А. И. Красуцкого) трудились две бригады: слесарей-сборщиков и клепальщиков. Харитонов предложил объединить их в одну. Предложение приняли. Один бригадир высвободился (бригадой руководить поручили Владимиру Харитонову), а разнобоя в работе разных специалистов, как предрекали некоторые маловеры, не наблюдалось. Наоборот, производительность труда значительно повысилась.

Строго отработанная технология и разделение труда в бригаде создали благоприятную обстановку: каждый работал вполне самостоятельно, не требовал постоянного наблюдения. Мастер участка редко заглядывал к слесарному верстаку бригады, зная, что здесь все будет в порядке. Большинство возникающих вопросов научился разрешать сам бригадир.

Когда цех был переведен на поточный метод производства, верстак бригады оказался в конце линии этого узла. Сюда же переместили станки, на которых выполнялись заключительные операции на деталях, поступающих на сборку к слесарям. Чтобы работать по методу Егора Агаркова, бригада Харитонова предложила объединить работу сборки узлов и обработки (на последней стадии) собираемых деталей. Все заключительные операции стала выполнять одна бригада.

Что это дало? На участке высвободился один мастер, который переведен на другую работу. Кроме того, обязанности клепальщика решили выполнять другие рабочие. Сократился еще один человек. Члены бригады подали заявление с просьбой разрешить им работать с личным клеймом. Поскольку продукция выпускалась с высоким качеством, разрешение такое вскоре было получено. В результате отпала необходимость держать здесь контролера. Шла также подготовка к введению в бригаде хозрасчета.

А как же с выполнением норм, каков конечный результат? Положение здесь было такое. Если в октябре средняя норма выработки в бригаде составляла 255 процентов, то в декабре — первом месяце работы по-новому — она возросла до 279 процентов.

Бригаду Харитонова стали называть агарковской. Это название закрепилось и за другими коллективами, которые подхватили передовой почин. Но перед этим по итогам работы первой бригады по методу Агаркова я издал приказ. В нем была дана высокая оценка новому патриотическому движению, способствующему лучшему и более полному использованию ресурсов завода по увеличению выпуска продукции для фронта. Одновременно инженерно-техническим работникам вменялось в обязанность помочь молодым стахановцам в перестройке организации труда на участках. Чтобы не пустить эту работу на самотек, создавалась комиссия во главе с начальником производства В. М. Големенцевым, на которую возлагались руководство внедрением агарковских методов, разработка мероприятий не только по укрупнению бригад и участков, но даже и по объединению цехов.

В то же время партийный комитет провел совещание секретарей партийных организаций цехов по распространению метода Агаркова. Состоялись также кустовые совещания бригадиров. Важно было узнать, что думают по этому поводу сами производственники, где и в чем они видят резервы и возможности реорганизации работы.

Анализ поступивших предложений показывал, что создание укрупненных комплексных бригад возможно и необходимо в первую очередь на смежных по технологии участках. Такие участки были в каждом цехе. Далее, в деле распространения агарковских методов работы особая миссия возлагалась на начальников цехов и начальников производств завода, которые должны были подсказать наиболее целесообразные пути укрупнения участков, бригад и цехов, а также обеспечить проведение необходимых технологических мероприятий. Одновременно были вскрыты конкретные возможности по внедрению методов Агаркова.

Заслуживающие внимания предложения были внесены и на заседании комитета ВЛКСМ завода, которое обсуждало итоги работы первых дней бригады Владимира Харитонова. На нем присутствовали бригадиры комсомольско-молодежных и фронтовых бригад, комсомольские активисты. Приведу суть только некоторых высказываний. Комсорг цеха Павлов: вместо двух слесарных участков можно создать один, возложив руководство им на старшего мастера. Бригадир фронтовой бригады Кузин: в нашем цехе назрела необходимость объединить фрезерный и токарный участки. Вносились также конкретные рекомендации по укрупнению бригад. И что характерно — от слов сразу же переходили к делу.

В январе 1945 года кроме бригады Харитонова появилось еще несколько укрупненных бригад. В цехе, где начальником был Б. Н. Айзикевич, вместо двух бригад слесарей организовали одну, руководство которой поручили И. М. Волкову. В итоге удалось высвободить мастера и одного рабочего. Члены этой бригады вели окончательную слесарную обработку сложной и точной детали — клина. Прежде чем попасть в руки слесарей, он проходил примерно через два десятка станков: фрезерных, токарных, сверлильных, долбежных, протяжных, шлифовальных. И окончательную свою форму получал на слесарных. Волков и его товарищи взялись за освоение сверлильного, долбежного и шлифовального станков, на которых выполнялись последние механические операции. Через месяц все они научились работать на этих станках и стали сами обслуживать их. Трех рабочих удалось перевести на другой участок, где станочников не хватало.

Количество членов бригады уменьшилось, а выработка возросла. В январе она составила 186 процентов, в феврале — 221 процент, а в марте — свыше 300 процентов. Достигалось это за счет правильной организации труда. Распределение обязанностей делал теперь сам бригадир, который хорошо знал, кто с какой работой справится лучше. Со временем за каждым рабочим закрепили определенные операции. Это во многом позволило увеличить выработку и повысить качество продукции.

В первые месяцы 1945 года на заводе было 18 объединившихся бригад. Укрупнялись отделения и участки. В цехе, где начальником был И. В. Барков, по инициативе начальника отделения Урютина были объединены автоматный участок и участок смешанного оборудования. Этому предшествовала большая и кропотливая работа по рационализации труда. Здесь внедрено более пятнадцати предложений, в том числе переведена нарезка ряда деталей с резьбофрезерного станка на болторезный, изменена конструкция автоматов, введена нарезка гаек на токарном станке с приспособлением, позволяющим пропустить в смену до двух с половиной тысяч деталей. Еще в процессе проведения этих мероприятий было высвобождено около половины рабочих.

Теперь объединенным участком, где было 65 станков и 50 рабочих, руководили три инженерно-технических работника: Урютин, сменные мастера Шеин и Коротков. Раньше же здесь кроме начальника отделения и старшего мастера работало четыре сменных мастера и шесть высокоразрядных наладчиков. В новом составе участок успешно справлялся с заданиями. За показатели февраля 1945 года ему было вручено переходящее Красное знамя завода. 23 рабочих наградили почетными грамотами.

По инициативе инженера Д. Н. Озеренского в цехе, который возглавлял Н. Н. Филимонов, было проведено объединение двух отделений, изготовлявших исключительно точные и сложные детали. Высвобождались начальник отделения, три мастера и девять наладчиков. Таких примеров было много. Всего же укрупнено 24 отделения и участка.

Проводилось также слияние некоторых цехов. В первые годы войны кроме модельного был образован деревообделочный цех. Затруднения со снабжением завода материалами заставили нас организовать химический, электродный и карбидный цеха. Телефонная станция существовала как самостоятельный цех, хотя был еще цех по ремонту электрооборудования. Семь названных цехов мы реорганизовали в три.

Работа велась большая. В результате ее было высвобождено более 120 человек, из них 57 инженерно-технических работников. Все они стали работать на тех участках, которые нуждались в высококвалифицированных специалистах и опытных руководителях.

Пусть не покажется, что делалось это все легко и просто. Соединили, укрупнили, и дело пошло. Это был напряженный и кропотливый труд. Ведь задания все время увеличивались, и нам нельзя было допустить сбоев, даже малейших «пробуксовок». Немаловажную роль здесь играла техническая сторона дела. Но главной, определяющей фигурой в распространении и внедрении агарковских методов был рабочий человек. Только благодаря его высокой политической сознательности, преданности своему делу и самоотверженности в работе нам удавалось выполнять и перевыполнять задания. Хотя, повторяю, не все и не везде шло гладко.

Я называл цифры, приводил примеры, и, действительно, картина вроде получилась впечатляющая. Не преуменьшая достигнутого, скажу: мы критически оценивали свои успехи. Ведь наряду с положительными были и негативные явления. В одном цехе объединили два отделения. Объединили без всякой подготовки и перестройки для работы по-новому. А через три дня их пришлось снова разъединять. Дело не пошло.

Мы тщательно проанализировали первые месяцы работы объединенных подразделений. Ориентировали командиров производств прежде всего на то, чтобы наиболее выгодной и правильной организацией всего технологического цикла обеспечить больший выпуск продукции с меньшим числом людей.

Взыскательный анализ первых достижений и неудач способствовал повышению производительности труда, более полному и рациональному использованию станочного парка и другого оборудования, а в конечном счете увеличению выпуска вооружения и боеприпасов. И не случайно завод наращивал темпы, значительно перевыполняя плановые задания и социалистические обязательства.

И января 1945 года «Правда» опубликовала итоги Всесоюзного социалистического соревнования за декабрь предыдущего года, подведенные ВЦСПС и Наркоматом вооружения. Нашему заводу в числе других была присуждена вторая премия. На успехи декабря безусловно в положительном плане повлияло широкое внедрение агарковского почина, вызвавшего небывалый подъем тружеников предприятия.

Творческое отношение к труду явилось важным стимулом, истоком массового движения рационализаторов. В начале войны с переходом завода на новую базу одновременно с организацией цехов и отделов было создано бюро рационализации и изобретательства (БРИЗ).

Основная работа БРИЗа, которое возглавляли Г. Елфимов, а затем Е. Коновалов, получила свое развитие в 1942 году и достигла наивысшей точки по количеству внесенных предложений и экономическому эффекту в 1944–1945 годах. В 1942 году поступило 1331 рационализаторское предложение. 145 из них реализовано. Сумма годовой экономии составила 3 миллиона 872 тысячи рублей. В 1943 году эти показатели соответственно выглядели уже так: 1453–281–6 миллионов 170 тысяч. В 1944 году поступило предложений чуть меньше — 1338, зато реализовано значительно больше — 444. Выше была и сумма годовой экономии — 8 миллионов 274 тысячи рублей. Данные по последнему году войны резко контрастируют с приведенными: поступило всего 285 рацпредложений, из них 174 внедрено. И дело здесь не только в том, что снизился выпуск военной продукции, особенно во второй половине года, и завод в значительной мере перешел на изготовление различных видов техники для народного хозяйства страны. Хотя и этот фактор не мог не сказаться. Основную причину уменьшения числа предложений надо видеть в возросших общих требованиях к ним прежде всего со стороны самих рационализаторов. Чего греха таить: порой вносилось немало предложений ради них самих. Теперь же их вес и значимость возросли; экономия от 174 внедренных предложений составила 8 миллионов 900 тысяч рублей, то есть больше, чем во все предыдущие годы.

Экономический эффект рацпредложений за годы войны превысил 27 миллионов рублей. Обычно говорят: дело не в деньгах. Да, очень важен и значителен сам факт приобщения работников завода к рационализации и изобретательству, их творческое отношение к труду. Простой человек чувствовал себя хозяином предприятия, рос и нравственно совершенствовался. Но и цифрой пренебрегать нельзя: ведь 27 миллионов — довольно крупная сумма.

Усилия тружеников завода в этом направлении были замечены в Наркомате вооружения. За хорошую постановку рационализации и изобретательства в 1943 году нам было присуждено второе место по наркомату, а по итогам первого полугодия 1944 года — первое.

Чьими же усилиями достигались успехи? Кто эти люди?

В основе своей рационализацией и изобретательством занимались инженерно-технические работники, обладающие необходимыми техническими знаниями и навыками. Были увлечены этим и многие рабочие, как раз те в первую очередь, кто являлся ударниками и передовиками производства.

Семь тысяч рублей годовой экономии получил завод от внедрения предложения наладчика цеха (начальник И. В. Барков) В. Ф. Усачева. Он предложил уменьшить ширину абразивных кругов для бесцентровой шлифовки. Это позволило значительно сократить расход остродефицитных широких кругов, из-за отсутствия которых часто возникали простои станков.

Разгрузить сильно перегруженное оборудование на своем участке — такую задачу поставил перед собой мастер Свиясов (цех, возглавляемый Н. Н. Филимоновым). И справился с ней успешно, переведя обработку торцов некоторых деталей на вертикально-фрезерные станки. Этот метод обработки оказался более производительным, и кроме разгрузки занятых станков участок дал 4 тысячи рублей экономии.

Одну литую деталь обрабатывали так: отрезали «хвост» автогеном, потом ставили на станок и подрезали это место. Старший мастер А. А. Денисов предложил вести обрезку «хвоста» сразу на станке. Резка автогеном отпала, а время обработки детали на станке не увеличилось. В итоге экономия в год составила 7 тысяч рублей, было сохранено больше тысячи килограммов карбида и сто баллонов кислорода.

Творческими поисками отличался труд бригадира фронтовой бригады В. Воробьева. Он сконструировал высокопроизводительную прошивку для изготовления специальной гайки и, применив ее, выполнил за смену 14 норм! По его же предложению червячный винт после нарезки шел прямо в сборку, минуя токарную обработку. На заводском конкурсе на лучшее рационализаторское предложение В. Воробьев занял призовое место.

Немало рационализаторских предложений внесли члены фронтовой бригады Валентины Карачиной. Сама Валентина подала идею заменить штамповкой обработку одной детали на револьверном станке. В результате станок переключили на другие операции, что дало экономию в 7 тысяч рублей в год.

Оперативно работало заводское бюро рационализации и изобретательства. Кроме того, для организации внедрения предложений приказом главного инженера завода в цехах создавались специальные комиссии в составе квалифицированных инженерно-технических работников. В своей деятельности они опирались на широкий актив: мастеров, бригадиров, опытных производственников, рабочих-стахановцев. За ходом реализации каждого предложения устанавливался рабочий контроль. Создавались также инициативные группы по осуществлению отдельных наиболее ценных предложений.

Я коснулся некоторых аспектов социалистического соревнования, других проявлений инициативы передовиков. Мы делали все, чтобы их опыт ударной работы стал достоянием всех. Для этого использовались различные формы и методы. Но особенно часто практиковались показы стахановских методов труда. Передовики делились опытом, демонстрировали мастерство на своем рабочем месте. Лучших производственников стали приглашать и в другие коллективы.

Отец и сын Задовские в несколько раз перекрывали сменные задания. А в соседнем цехе молодые слесари, делая аналогичные операции, выполняли норму лишь на 80–90 процентов. Начальник этого цеха Я. Я. Белянов попросил Задовских поделиться своим опытом. Михаил Григорьевич и Александр пришли на участок, где трудились их коллеги, в обеденный перерыв. Я присутствовал на этом показе стахановских методов. Задовские тщательно подготовили рабочие места и приступили к изготовлению деталей. Работа спорилась. Около тридцати слесарей внимательно наблюдали за действиями передовиков. Примерно за полчаса Михаил Григорьевич выдал семь, а Александр — пять деталей.

Наглядная демонстрация передовых приемов, деловое пояснение, за счет чего достигается высокая выработка, сослужили хорошую службу. Через несколько дней я поинтересовался у Я. Я. Белянова, как дела у молодых слесарей.

— Не выполняющих нормы нет, — радостно доложил он. — Все взяли повышенные обязательства. Спасибо Задовским.

По моей просьбе И. А. Ломакин взял под контроль распространение опыта передовиков независимо от их цеховой принадлежности. Через некоторое время Иван Андреевич информировал: прямо у станков одной из фронтовых бригад проведен семинар секретарей партийных организаций механосборочных цехов. Место было выбрано не случайно. Имя А. Безрукова — руководителя бригады — было широко известно на заводе. Но немногие знали о тех новшествах, которые позволили ему и его товарищам добиваться высокой выработки. Вот и решил партком провести семинар, который можно назвать показом стахановских методов работы партийным активистам механосборочных цехов.

Сначала начальник цеха И. В. Барков рассказал собравшимся в красном уголке о Безрукове и его бригаде. Потом все отправились в цех, где А. Безруков продемонстрировал работу комбинированным резцом, позволившим обрабатывать деталь в оба конца, удобный патрон собственного изготовления и методы работы. Участники семинара ознакомились также с приемами труда знатного токаря Б. Соломатина, который нарезал детали плашкой из девяти зубьев вместо обычного резца, что сокращало время нарезки каждой детали с 46 до 16 минут.

Продемонстрированные токарями методы вызвали большой интерес, оживленный обмен мнениями. Семинар многому научил его участников. Партком решил продолжать эту практику.

Второй семинар состоялся в цехе Б. В. Блохина, на участке Кононова — одного из лучших мастеров завода. Этот участок примечателен тем, что он был почти полностью переведен на многостаночное обслуживание. Рассказ Кононова об опыте работы его коллектива, показ передовых приемов труда заинтересовали всех присутствовавших. Было задано много вопросов, на которые участники семинара получили исчерпывающие ответы.

Такие мероприятия мы называли семинарами у станка. Они не только способствовали тому, что партийные активисты сами учились на опыте передовиков, но и побуждали их вплотную заняться внедрением этого опыта в производство.

Таким образом, если раньше обмен опытом проводился главным образом внутри цехов путем показов стахановских методов работы, то теперь он перешагнул границы цехов, стал достоянием значительной части рабочих той или иной специальности. Нет нужды доказывать, какое это имело значение для увеличения количества и повышения качества выпускаемой продукции.

Стахановец, ударник, вообще человек труда был у нас в почете. Мы все делали, чтобы отметить его старание, инициативу, его самоотдачу, самоотверженность в работе. Использовался весь арсенал форм морального и материального стимулирования. И это не преувеличение.

Материальное стимулирование того времени — в основном денежные премии — не идет ни в какое сравнение с возможностями нынешних дней. Время было трудное. Это все понимали, и никаких роптаний по этому поводу не было. Но вот на моральные поощрения мы не скупились.

Вручение переходящих Красных знамен передовым коллективам, объявление благодарностей в приказах по цехам и заводу, присвоение званий лучших по профессии. Уже один перечень форм морального стимулирования занял бы много места. Но не в этом суть. Главное — и я в этом неоднократно убеждался — доброе слово, сказанное принародно в адрес того или иного работника, поднимало у него настроение, удваивало его силы. И неважно, в какой форме и где выражена похвала — устно в кругу товарищей или на торжественном собрании, по заводскому радио или в стенной, многотиражной газете.

Имена лучших из лучших заносились в Книгу почета завода. И что характерно — наряду с ветеранами в ней отмечались и молодые рабочие. В июне 1944 года в Книгу почета была занесена Новелла Зырянова. К этому времени она стала зубодолбежницей пятого разряда, освоила специальность сверловщицы, могла самостоятельно производить наладку и ремонт станка. С января по июнь Новелла увеличила выполнение сменной нормы со 125 до 185 процентов. Поощрение воодушевило девушку. В последующем она, как правило, вдвое, а то и втрое перевыполняла сменные задания.

В связи с этим хочу привести письмо И. М. Мишина, который всю войну проработал на нашем заводе токарем. На заводе трудились его отец и сестра. После войны Мишин учился, работал старшим мастером, заместителем начальника, а затем начальником цеха. Сейчас он на пенсии, но продолжает трудиться, является председателем комитета Осоавиахима завода. На этом же предприятии начальником отдела работает его сын. Вот какой случай вспоминает Иван Михайлович:

«Все для фронта, все для победы!» — под этим девизом мы жили и трудились в то время. Не уходили домой, пока не выполняли задание. Приходилось иногда работать по 36 часов подряд. Мой сменщик Федор Андреевич часто болел. Перекусишь немного, отдохнешь — и снова к станку. Помню, перед новым, 1944 годом закончили смену. Вышли на улицу и направились к Дому культуры. А там белое полотно, и на нем портреты стахановцев. Среди них — и мой портрет. Какая-то теплая волна поднялась внутри. Радостно было, что труд твой заметили и оценили. У меня до сих пор сохранилась эта фотография как самая дорогая реликвия…»

Самых достойных мы представляли к государственным наградам. Несколько десятков передовиков были удостоены орденов и медалей. Все они заслуженные люди. И А. Н. Шандров, награжденный орденом Ленина, и М. Ф. Шуваев, удостоенный ордена Красной Звезды, и В. С. Кузин, чей труд был отмечен орденом «Знак Почета», и многие другие товарищи, настоящие гвардейцы тыла. Их труд был сродни боевому. Очень образно сказал поэт: «Медаль за бой, медаль за труд из одного металла льют».

Рабочие радовались каждому успеху своих товарищей, радовались тому, что их труд находит достойную оценку. Высокое чувство гордости, желание трудиться еще настойчивее и добросовестнее вызывали у них победы коллектива завода во Всесоюзном социалистическом соревновании предприятий Наркомата вооружения. С середины 1943 года мы практически постоянно занимали вторые и третьи места в этом соревновании. А по итогам мая 1944 года заводу присуждено переходящее Красное знамя ЦК ВКП(б).

В эти достижения внесли свой вклад все наши труженики без исключения. Но особенно весом был вклад стахановцев — людей творческих, ищущих, неутомимых, продолживших славные дела Алексея Стаханова и Петра Кривоноса, Паши Ангелиной и Марии Виноградовой, тысяч их последователей.

Я выделяю это, чтобы воздать должное передовикам, которые героическим трудом крепили мощь нашей страны, показывали пример, вели за собой всех рабочих. Об этом должны знать их сыновья и внуки. Опыт старших поколений сослужит им хорошую службу. Ведь, как подчеркивал М. С. Горбачев на встрече в ЦК КПСС с ветеранами стахановского движения, передовиками и новаторами производства, нашему времени особенно сродни неукротимый дух новаторства. «Ударное, стахановское движение продолжается. Это движение, которое находит поддержку в народе — в рабочем классе, крестьянстве, интеллигенции, — всегда будет жить».