В тех местах, где они летом жили, очень много рек. Большая называется — Клязьма, а поменьше — Тю́мба, Мстёрка, Та́ра, Ве́нитьба. И все эти реки переплетаются друг с другом, как рельсы на большой узловой станции. Клязьму, конечно, не каждый из ребят переплывёт. Но Мстёрку или Венитьбу — это уж легче. Про Тюмбу и говорить нечего. Там самое большое — до подмышек. А в Таре и того меньше. Недаром про неё поют:
…Погода стояла хорошая и после завтрака они опять пошли купаться. Как всегда — впереди Кап, за ним Вова, а сзади мама с Кирой-Кирюшей. Прошли мимо танцевальной площадки, мимо старой колокольни без колокола. На одном из её карнизов, почти под самой крышей, каким-то чудом выросла берёза. Папа говорил, что, наверно, птицы занесли туда семечко, и оно пустило ростки в какой-нибудь трещине: в глине и в камне. Берёзе много не надо.
На берегу Мстёрки уже были Вовины друзья — Слава и Колька. Они стояли в дупле старого вяза, как в сторожевой будке, и там оставалось ещё место для Вовы и для Киры-Кирюши. Ребята немного поиграли в часовых, а потом Слава предложил искупаться.
— Переплывём сто раз туда и обратно. Кто скорей?
Кира-Кирюша сказала, что ещё не научилась плавать, только собирается.
— Плавать надо учиться со страха, — сказал Колька. — Сразу поплывёшь. Не верите?
И он рассказал о том, как один мальчишка ну никак не мог решиться залезть в реку. А у них тут есть бык — Вася. Злой, как не знаю кто… И один раз этот Вася как погонится за мальчишкой! А тому и спрятаться негде: кругом поле да еще речка. Он прямо в реку рраз! — и поплыл с перепугу. Почти до серединки доплыл.
— А обратно? — спросила Кира-Кирюша.
Но этого Колька не знал.
— Давайте на быстроту, — снова сказал Слава.
И хотя Вове не очень хотелось — он плавал довольно медленно, — всё равно пришлось согласиться.
— На старт! — сказала мама. — Раз, два, три!
На тот берег добрались в таком порядке: сначала Слава, потом Кап, потом Колька и позади всех плыл по-собачьи Вова.
— Кап вон тоже по-собачьи, а в два раза быстрей, — сказал Колька. — Эх, ты!
И Вова ничего не ответил. Он был зол на Капа и на всех.
Когда плыли обратно, впереди всех шёл Кап. Он уже успел раз десять встряхнуться и раз пять изваляться в песке, а Вова только-только вышел на берег.
— Уйди! — крикнул он Капу, когда тот подбежал и радостно лизнул Вовину ногу.
Ребята поиграли в салки, позагорали, а Кире-Кирюше захотелось играть в прятки. Она даже начала считать, кому водить:
Но мама попросила переменить считалку, а Слава опять потянул всех в речку.
«Сейчас буду лупить по воде изо всех сил, — думал Вова, — и Кольку обязательно обгоню. А может, и Капа!»
Слава скомандовал:
— На старт!.. Внимание!.. Марш!
И ребята бросились в воду. Опять Слава был впереди. Но вдруг мама и Кира-Кирюша увидели что-то странное. Вова до пояса высунулся из воды, как будто собрался плыть сажёнками или батерфляем, потом замотал головой, и лицо у него сделалось такое, словно он кричал «ура». Только самого «ура» не слышно было. И вдруг… вдруг Вова стремительно вырвался вперёд, обогнал сначала Кольку, затем Славу, первым выскочил на тот берег, но даже там не остановился, а продолжал бежать, высоко вскидывая ноги.
Теперь уже стало слышно, как он кричал. И это было совсем не «ура», а наоборот «ой-ой-ой».
— Ой! — кричал Вова и дрыгал ногами. — Да снимите же их кто-нибудь!
И тут мама и Кира-Кирюша увидели у Вовы на ноге какие-то тёмные пятна. Как будто комочки грязи. Но это были огромные пиявки. Они присосались к Вовиной ноге, и ему было очень больно.
К Вове уже подбежали ребята. Слава оторвал две пиявки, Колька третью, забросили их в кусты, и все помчались обратно на свой берег через мост.
— Молодец, — сказала мама Вове. — Поднатужился и пришёл первым. А теперь попробуй без пиявок.
— Мастер спорта, — сказал Колька. — Великий пловец!
А Слава ещё долго дразнил Вову «пиявочным чемпионом».
Зато Кап ни капли не завидовал Вове. Потому что не участвовал в последнем заплыве, а сидел на песке рядом с Кирой-Кирюшей.
