Димка уговорил-таки Ливанова, тот просидел со Шварцем часа четыре, и теперь у меня в руках был не только исправленный фоторобот любвеобильного Гарика, но и портреты ещё некоторых его пассий. А конкретнее, троих. Еще троих. Вот что значит артистическая натура! (Я имею в виду Ливанова, хотя Гарик тоже артист — насчет нашей сестры). Это вам не «голем». Эти дамы имели собственное лицо, даже в скудоумном представлении компьютера. А чего стоили комментарии Анатолия Владиславовича: «зубы такие, как у молодого пони», «надбровные дуги, как у мартышки, нет, вы изобразили, как у гориллы, а у неё намного меньше»… В общем, повеселились. Но при всем веселье ветеринарный пианист работал куда осмысленнее, чем пострадавшие Катя и Карина.

И вот теперь я с ворохом этих изображений ехала к Наде. Несмотря на субботу, фирма «Арахна» трудилась, не покладая рук. А значит, и её главный бухгалтер, а моя лучшая подруга Надежда Пална. С Надькой нас связывают столь давние и столь прочные отношения, что удивить её я уже ничем не могу. А ещё сильнее связывает наша замечательная система взаимодействия секретарш. Та самая, которую Надькин муж без почтения называет СИС, и та самая, которую уже не в первый раз эксплуатирует хитрый Слон. Путем через посредство. Конечно, иначе такую информацию ему никак и нигде не добыть. Я имею в виду, более или менее легальными способами.

На мысль съездить к Наде меня натолкнул мой собственный не в меру умный мужчина. Я сначала упиралась: неужели моя Надежда Пална такой уж всемирный банк данных, а потом поутихла. Поняла, что Надьку-то все равно история с её знакомыми девчонками здорово интересует. Надо ей рассказать все как есть, а она посоветует, как помягче слить веселенькую правду моим заказчицам. Женский ум хорошо, а два женских ума в пять раз лучше и в семь раз хитрее. И ещё маленькая деталь: Надька все равно с меня не слезет, пока не узнает все подробности, ей её змейская натура просто не позволит. Так лучше я сама все выложу под видом «Надежда, дай умный совет». Меньше хождений вокруг да около, больше толку.

Надежда пребывала в своем кабинете. Есть у старых зданий свои преимущества. Стены толщиной в метр, поэтому летом там не жарко, зимой не холодно. И от окон не дует — заклеены, по старой инженерской привычке, лейкопластырем.

— Аська, а у меня уже и чайник согрет, и булочки!

— Булочки тоже согреты? Привет, подружка!

Я чмокнула Надю в щедро накрашенную щеку.

— А вот и нечего ехидничать! Привет, дорогая! Булочки именно что согреты. В микроволновке. Ты ж тощенькая, тебе питаться надо. Куда только Вадик смотрит?

— Он, кстати, смотрит, чтобы я не растолстела. Потому что хочет дразнить Рыжей Мордой, а не Жирной Коровой.

— Не дождется! Тебе до коровы ещё как минимум одиннадцать лет и пять месяцев непрерывного потребления булочек, пива и кремовых тортов. Так что не волнуйся зря!

Это у нас такой ритуал. Надя меня кормит, как самую младшую из дочерей. Я упираюсь, как положено по сценарию. Все на своих местах.

— Ну, чем порадуешь? — спросила Надежда после неизменного обжигающего чая на травках и без малейшего признака собственно чайных листьев.

— Да вот, приехала к тебе за советом. Ты ещё помнишь девчонок, которых нам в клиенты пристроила?

— Ясное дело.

— Вот о них мне и надо с тобой посоветоваться.

— Тогда я сначала дверь закрою. Чтоб не мешали.

Надя повернула ключ в двери.

— Ну вот, теперь я вся твоя.

— Как ты, наверняка, помнишь, — а то, что Надя помнит, я не сомневалась ни секундочки, она все помнит, — девчонки подозревали, что у них появилась третья, с позволения сказать, партнерша по Гарику их ненаглядному. Так вот, эти неприятные подозрения мы подтвердили полностью. И даже с перевыполнением.

— Это как?

— У них оказалась не одна соперница, а целых три. Как минимум три. Не исключено, что выявится и четвертая — если наш источник информации ещё что-нибудь вспомнит.

Надежда присвистнула. Да, к такой мысли привыкнуть трудновато. Ну ещё одна содержанка, новенькая — мужчину можно понять. Но ещё три?..

— Слушай, Анна, без дураков?

— Честное слово. Пятерых он содержит.

— Не считая жены. Очаровательно! Бедные девки. Господи!

Это точно, что девки несчастные, я с самого начала говорила, когда мы только брались за это вонючее дело. Потому и брались. Я, во всяком случае.

Надежда решила, наверное, что свист мало способствует мыслительному процессу, закурила и углубилась в чрезвычайную задумчивость.

— Ась, а что за девки-то?

— А хрен их знает! Пока что у меня только их мордуленции имеются. В виде компьютерных роботов.

— А ну покажи! — Надька хищно протянула руку через стол.

— На, любуйся! А вот, если желаешь, их султан. В смысле владелец гарема.

Надежда внимательно рассматривала картинки и молчала.

Я её слегка понукнула:

— Слушай, может, ты кого-то здесь знаешь?

— А для того и смотрю… Но, по-моему, это девки не из нашей песочницы. Не припоминаю.

— Ну и слава Богу! Только таких подружек нам с тобой не хватало! Понять я их кое-как могу, пожалеть — могу, но…

— А вот «но» тебе сто лет не нужно! Они тебе не подружки, а клиентки. Тебе дали заказ — ты его честно выполнила! И хватит хныкать, пошли они! Тоже мне, моду завели, впятером с одним мужиком спать!

— Так по очереди же!

— Ну, тогда совсем другое дело! — Надька состроила рожу.

Я вздохнула:

— Ладно, радость моя. Помоги советом, как старший товарищ и наставник. Понимаешь, грызет меня. Врежу я этим дурам правду-матку, даст Бог, не помрут с отчаяния. Уж если он употребляет и оплачивает пятерых, из коих две ничего и не почуяли, пока не поступил сигнал, значит, волноваться им нечего. Не пострадают их честно заработанные доходы. А грызет меня недовольство чисто профессиональное. Я привыкла работу делать добросовестно, от и до. А это, — я потрясла в воздухе пачкой распечаток, только полдела. Хочется изящно закруглить: как фамилия, где работает… Вот вам ваши, прости Господи, соратницы и соперницы, а вот вам счет, овечки мои невинненькие…

— Ну, это другой разговор. Как положено нормальной бизнесвуменше. Она сдвинула брови, сделала умное лицо и побарабанила ногтями по столу. Ладно, попробую тебе помочь!

Повернула ключ и вылетела за дверь. На освободившееся место рванулся воздух из коридора.

Я не знала, что она надумала, но не сомневалась, что надумает. Надька — друг надежный и надумчивый. Так что сейчас просто ждала и прихлебывала травяной настой. А ещё смотрела в окно на нашу гнусную чураевскую зиму. Нет, конечно, и у нас бывает «мороз и солнце», целых два дня за сезон. А остальные — или минус двадцать семь с ветерком или плюс четыре с дождиком. Все не как у людей…

В коридоре послышался стук каблуков и не менее энергичный Надин голос. Тут же объявилась и она сама, но в расширенном составе — за ней следовал здоровенный мужчина. Не столько высокий, сколько прямоугольный. Бывают такие — квадратное лицо, квадратная фигура, руки до колен. Этакий неандерталец. Профессор Челленджер из «Затерянного мира».

Звали профессора Челленджера, как оказалось, Колей, был он местным заклинателем компьютера и таким обаятельным — спасу нет!

Надя его классно отрекомендовала:

— Аська, будь бдительна! Наш Николай — краса и гордость «Арахны».

— Что краса и гордость — вижу, но почему бдительна?

— А потому, что дам у нашего Коли ровно в три раза больше, чем население всей Калмыкии.

— С пригородами? Тогда солидно! — не могла не согласиться я.

— Но Коленька увлекается преимущественно местными дамами. Наверное, они самые красивые.

— Не наверное, а так и есть. Самые красивые женщины — у нас в Чураеве!

Коля этот был мужик и в самом деле жутко обаятельный. Не внешностью, конечно, а… Как бы это сказать? Просто вид у него был такой, будто он влюбился, как только увидел. До обалдения влюбился, и теперь только на тебя и смотрит. О, вспомнила! В одном ихнем фильме прозвучала очень подходящая фраза: «Мои глаза видят только тебя».

Такой вот экземпляр.

— Наденька, — голос Николая оказался немного сипловатым, но все равно приятным. — Ты меня пригласила по делу или просто полюбоваться на красивую женщину?

Во класс! Это вам не «абы шо», как в нашем чудном городе говорят. Но подать вид?! НИ! ЗА! ЧТО!

— Во-первых, меня зовут Анна. А во-вторых, сейчас на меня лучше не любоваться.

— Почему?

— Я зимой некрасивая.

— Да ещё и замужняя! — Надя приобняла Колю за немалую талию. — Ты присядь, Николай. Аська летом действительно куда лучше. Как и все женщины. Но я тебя пригласила по делу — и очень серьезному. Нам нужны твои профессиональные знания.

— Надь, ну ты в компьютерах, уж прости меня, все равно ни бельмеса не смыслишь, как я — в твоей бухгалтерии.

— Я сказала «профессиональные». Компьютерщик ты по должности, а по профессии — любитель слабого пола. Ты в городе, наверное, всех красивых женщин знаешь?

— Ну, так смело я не сказал бы… Но многих.

— Вот тогда глянь набитым глазом на картинки и скажи нам, кто на них изображен.

В комплекте распечаток лежали и изображения Кати с Кариной — их Серега просто пропустил через сканер. Я нарочно положила все вместе — для чистоты эксперимента.

Коля просматривал картинки довольно долго. Перебирал их, даже тасовал, как колоду карт…

— Ну?! — не выдержала Надька.

— Знаешь, Наденька, — задумчиво произнес Николай, — этих девушек я когда-то видел. Правда, довольно давно. Больше года — точно. Вот с этой даже телефончиками обменялись… Зовут её Наташа. Телефон… — Коля полистал до невозможности замусоленный блокнот, — …э-э-э… Четырнадцать — тридцать — шестьдесят один. Работает в «Лигинвесте». Вот эта.

Он постучал пальцем по изображению той, у которой надбровные дуги. Не знаю, какие такие надбровные дуги высмотрел там Ливанов, по-моему, девочка очень даже симпатичная.

Но Надежда Пална на мелочи не отвлекается. Она у нас по сути специалист.

— Ага, только в клятом этом «Лигинвесте» она не работает, а работала. Его ж уже года два как прикрыли.

— А народные денежки прогуляли где-нибудь на Канарских островах, добавила я.

Коля нас не слушал, он ещё раз очень внимательно просматривал всю стопку.

— Вот эту я видел… Сейчас вспомню… В агентстве… По подбору кадров… Там у меня одна работает…

— Агентство как называется?

Надька точно должна к нам на работу переходить! Она вцепилась в бедного Колю, как котенок в тюлевую гардину.

— Чтоб я так помнил! Я смотрю на женщин, а не на вывески. На проспекте Воли, сразу за дамбой.

— Ясно. Знаю это агентство. Коленька, а больше никого не знаешь? Ну посмотри как следует!

— Нет, точно не знаю! О чем очень сожалею. Такой букет красавиц! Познакомь, а?

— Посмотрю на твое поведение… А пока спасибо, что уделил нам внимание.

— Жалко только, что не помог.

— Может и помог, видно будет.

— Тогда я рад. До свидания, Анна!

И Коля, знаток не всех, но многих красивых женщин, вышел из кабинета с видом эксперта, который сделал все, что мог, и пусть другие сделают больше.

Надя улыбалась ему в спину до тех самых пор, пока дверь не закрылась.

— Жалко. Осечка вышла.

— И вовсе не осечка. Ты извини меня, а почему Коля должен был вот так, сразу, их всех узнать? Дамы эти бывают в таких местах, куда Коля, я полагаю, не часто заглядывает.

— Ну, во-первых, Колька с женщинами знакомится, где попало. Хоть в метро на эскалаторе, хоть у стоматолога в соседних креслах. Он способный. И потом, одну умную мысль он все-таки подкинул. Надо в том агентстве узнать.

— Кошечка моя, а что, у тебя везде знакомые есть?

— Ну, пока ещё не везде, но я стараюсь.

Наша Надюша — сама скромность.

— Тогда узнавай.

Пална втиснулась в свое кресло, поерзала, заполняя углы, и вытащила из стола блокнот, сравнимый с энциклопедическим словарем. В одном, правда, томе. Неторопливо полистала, набрала номер на своем сером «Панасонике» и, услышав знакомый голос, заговорила:

— Тинка, здравствуй! Это я, Надя! Как там дела у тебя? Угу… Угу…

И дальше пошли сплошные междометия для поддержания разговора. Значит, неведомая мне Тинка на том конце провода рассказывала, как именно у неё дела. Мне вспомнилась интеллигентская цитата про зануду, и я улыбнулась.

А разговор у Нади приближался к финишу.

— А теперь она где? А, все там же! Слушай, телефончик напомни, а то у меня потерялся…

Вот морда! Чтоб телефончик у Нади потерялся! Да такого отродясь не бывало!

— Угу… Четырнадцать или пятнадцать? Ага, это ж Новоалексеевка! Понятно. Тогда передавай Ваньке своему привет! И Ваньке-маленькому от большой тети Нади… Пока!

— Вот, Лиса-Алиса, держи! Это телефон той самой кадровой службы, где Коля видел одну из твоих красоток. Название то ещё — «Кадры РВ».

— Как?!

— «Кадры решают все!» Запиши вот тут, снизу… Работает там Тинки, моей однокурсницы, родная младшая сестра Фафка…

— Ничего себе имечко!

— Ага, постарались родители. Фафка-то хоть Фаиной в паспорте числится, а Тинка — вообще Алевтина!

— А по батюшке?

— Уж и не знаю. Фамилии у них, понятное дело, мужнины. А имена…

— Ладно. Значит, Фафка.

— Не вздумай её только Фаиной назвать. Она свое полное имя просто ненавидит. А заодно и всех, кто к ней так обращается… Так вот, передашь привет от меня. Если не вспомнит, назови пароль: «белые нитки на черной юбке». Это мы в институте, на танцах… А черных ниток не нашлось.

— И что дальше?

— А ничего, поплясали и разошлись… Ах, ты ж не об этом! Работает Фафка на компьютере, ведет, насколько я знаю, именно учет кадров, ищущих работу. Вот ты ей полправды и расскажи, ну, чтоб пожалостнее было. И попросись в их банк данных.

— Ясненько. Так, тут я все записала. И еще, Надюшка, мне б с Ирой из педагогического встретиться…

— Ладно. Дня через два не поздно будет?

— Нормально.

— Тогда я договорюсь.

Судя по тону, у Надежды подходило рабочее настроение. Да и мне уже пора было следовать дальше путями вечного поиска…