Слон перезвонил только вечером. Аська извелась. Не думаю, чтобы ей не терпелось похвастаться успехами, а тем более — выслужиться перед хозяином. Скорее уж она хотела немедленно натравить одного гада на другого. По крайней мере, такое у меня сложилось впечатление. Я до определенной степени её желания разделял. Не то чтобы я и сейчас оставался таким пуританином, как в ранней юности, когда мне активно, до гадливости, не нравились лица, невоздержанные сексуально и алкогольно, — жизнь отучила, но все-таки, как говорится, восемь — это слишком сладко. Тем более для потенциального губернатора несчастной родной области. Или любой другой.

В общем, мне тоже полегчало, когда раздался звонок. На фоне мобилизующей на трудовые свершения музыкальной заставки программы «Время». После такой музыки особенно уместно звучат сообщения об очередном заказном убийстве, авиакатастрофе и террористическом акте в Чечне.

— Приветствую, Вадим Андреич! Как доложил автоистец, вы меня искали…

Автоистец? Господин Дубов каламбурить изволят. Ну что ж, шуточка вполне в духе моей юридической профессии: автоответчик, автоистец, то-се…

— Да, Борис Олегович. Есть новости относительно… вашего контрагента. По последнему заказу.

— Вот как? Слушаю с нетерпением.

Ага. А может быть, и не один ты слушаешь с нетерпением.

— Да, понимаете, материал скорее зрительного ряда.

— Гм… Вы с Анной Георгиевной уже отужинали? А то заглянули бы, заодно и о делах двумя словами перебросимся.

— Анна Георгиевна у меня сегодня усталая, помотаться пришлось, нас, сами знаете, ноги кормят, а я бы мог заскочить на полчаса…

И опять я себя поймал на том, что перестраиваюсь в тон собеседнику: уже заговорил длинными фразами и с похожей интонацией. Впрочем, вряд ли Слона удивляет, когда собеседник поет ему в тон…

— Одну минуту… — Отдалившийся голос в трубке приказал: «Анатолий, немедля выслать машину из офиса в АСДИК!» Потом снова громко: — Что ж, Вадим Андреич, раз ваша любезность простирается так далеко — милости просим. Машина будет у ваших дверей через семь минут.

Когда я спустился во двор, машина меня уже ждала, но не привычный белый «опель-рекорд», а «джип-чероки» с широченными колесами. Правильно, по сегодняшней дороге четыре ведущих надежнее. Зато водитель был привычный, не то Саша-Е, не то Паша-Е. Они, в общем-то, не совсем одинаковые, я уже засек различия, осталось только идентифицировать: установить, какому имени какая примета принадлежит.

В дверях меня встретил, как обычно, Анатолий, дубовский домашний амбал на посылках, затем последовало тоже обычное явление Слона народу, сошествие по лестнице с балясинами. Только был он сегодня не в спортивном костюме, а в куртке с бранденбурами — антик, позапрошлый век, даже моль состарилась вместе с сукном.

— Так чем порадуете, Вадим Андреич?

Я раскрыл папку и выложил на стол «голема», подправленного усилиями Толи Ливанова. Лабух от ветеринарии, даром что очкарик, оказался чрезвычайно наблюдателен. Женолюбивый Гарик был точь-в-точь, как на телеэкране.

— Знакомо ли вам это лицо, Борис Олегович?

— Гораздо более, чем хотелось бы, смею заверить. Господин Лаврентьев, кандидат от «зеленых», если не ошибаюсь?

— И мы так думаем, если не ошибаемся. А вот это… — я выложил рядочком изображения пяти женщин, — …дамы, которых он время от времени водит в клуб «Комфорт». Поочередно. Из них по крайней мере вот эти двое его любовницы. Есть основания подозревать, что остальные тоже.

— Прэле-естно! — протянул Слон с очень знакомой интонацией.

Я вспомнил, хоть и не сразу: так говорил Гафт в фильме «На всю оставшуюся жизнь». Вдруг мне стукнуло в голову, что Слон весь такой слепленный из чужих словечек, фраз, поз, интонаций и гримас. Даже его латинские цитатки теперь у меня ассоциировались с профессором Выбегаллой из Стругацких. А каков же ты на самом деле, господин Слон, «о натюрэль», извините за выражение?..

А Дубов продолжал восхищаться:

— Кто бы мог подумать! Титан! Жэрэбец!.. Эту бы энергию да в мирных целях! Знаете, Вадим Андреич, Клаузевиц говаривал: «Половую энергию солдат надо уметь направлять в служебное русло»… Ай да кандидат! То-то губернатор из него получится, глядишь, ещё право первой ночи возродит в нашем феоде!.. Помилуйте, когда же у него время остается свой макулатурный завод строить?

— Ну, думаю, не он один кладет кирпичи и замешивает раствор, пробормотал я.

— Но давайте же поинтересуемся и прекрасной половиной сего адюльтера, всеми пятью половинами…

Слон не без трепета в пальчиках принялся перебирать картинки.

— А что, недурны, совсем недурны! И кем же представлен сей цветник?

Я извлек из папки Асину добычу.

— Под номером первым числится у нас Вера Игнатьевна Дик(я. Далее идет Екатерина Юрьевна Мирошниченко, затем Ираида Николаевна Безвесильная, Карина Романовна Каримова и, наконец, Наталья Викторовна Зубко. Надо отметить, что господин Лаврентьев не склонен к дискриминации, в его цветнике цветут все цветы — и беленькие, и черненькие, и восточного типа, и сугубо славянского, и даже нордического, — я указал на Ираиду. Думаю, именно у нее, по меткому замечанию Катиной бабушки, шубка на заднице лопалась.

— И всех он, значит, выводит в свет?

— Именно что в свет. «Комфорт» — заведение эксклюзивное, для элиты, малиновых пиджаков там не водится. Хорошая кухня, изысканная музыка, даже библиотека. Впрочем, вам это, полагаю, прекрасно известно.

Слон шевельнул бровью:

— Да так, понаслышке. Хотя, пожалуй, стоило бы поинтересоваться… Но, полагаю, господин Лаврентьев не ограничивает свое общение с этими красавицами библиотекой?

Я хмыкнул:

— Ну, мы, как говорится, свечку им не держали, но вот эти две девицы, — я снова показал Катю и Карину, — не скрывали, что проводят с ним время в постели и получают, опять же как говорится, приличное вознаграждение. Забавно, что их паевое участие обеим известно и друг дружку они воспринимают спокойно и доброжелательно.

— O tempora, o mores, — вздохнул по-латыни Борис Олегович. — И этот экземпляр со всех экранов радеет об «экологической чистоте ячейки общества», во всех рекламных роликах красуется в кругу семьи! Представляю, как набросятся господа журналисты на столь пикантную информацию!

Я честно возразил:

— Положим, набрасываться пока не на что. Наши данные получены путями неофициальными и ни в каком суде не будут доказательными.

Слон успокоительно похлопал меня по руке:

— Какой суд?! Мы что, хотим предоставить его обделенной ласками супруге основание для развода? А журналистам доказательства не нужны, им только дай повод облить кого-нибудь грязью…

Я возразил:

— Он тут же подаст в суд за диффамацию и начнет на всех углах вопить: «А кому выгодно опорочить кандидата от „зеленых“, от единственной партии, которая борется не за власть, а за жизнь и здоровье людей?! Кому власть и доступ к кормушке нужнее, чем человеческие жизни?!»

Слон усмехнулся:

— Не думаю, что дойдет до суда, такой процесс — палка о двух концах. Тем более, что у этого Кобелино рыльце в пушку. Но вы правы в главном: свой конец палки нам готовить следует. И это уже наша забота.

Слон вскочил с места — не величественно поднялся, а именно вскочил! и заходил по холлу. Видно было, что его распирает. По лицу блуждала многозначительная улыбка. Пальцы ласкали трубку. Впрочем, эмоции не сбили его с мысли.

— Вы с уважаемой Анной Георгиевной, — продолжал он, — свою роль сыграли: нашли факты. А прочее, сами понимаете, дело техники. Привлечем соответствующих специалистов, профессионалов… Кстати, — остановился он, а что эти девицы — профессионалки?

— Да нет… — На язык просилось слово «отнюдь», но мне осточертело говорить чужим языком. — Нет, они не проститутки. Все — работающие женщины со скромными доходами и неустроенной личной жизнью. Имеются даже сведения о трудовой биографии, — я выложил на стол пять анкет. — Забавно, всех их он подцепил в инвестиционной компании «Лигинвест»: сидел в конкурсной комиссии, консультантом, что ли, а заодно снимал пенки для себя…

— Как-как вы сказали? — насторожился Слон. — Где, говорите, сидел?

Я добросовестно повторил:

— В конкурсной комиссии. Когда отбирали людей для приема на работу в «Лигинвест», это одна из жульнических компаний, которые принимали у людей деньги под проценты…

— Как же, как же!.. — Он приподнял голову, сорвался с места и снова пустился в бега. — «Лигинвест», говорите? Действительно забавно!

Трубка пыхнула раза три, по холлу поплыли клубы дыма, медленно утягиваясь в сторону камина.

— Прекрасно поработали, Вадим Андреевич! Я доволен. Подготовьте сугубо формальный отчет по выполнению первого этапа работ, с перечнем фактических затрат и, конечно, сверхурочно отработанных часов… Как-никак, — он взглянул на часы, — двадцать два тридцать — не самый урочный час!.. И пожалуй, сосредоточьте все усилия именно на этом кандидате, остальными занимайтесь постольку, поскольку информация сама подвернется… Кстати, позвольте полюбопытствовать, а чьими усилиями созданы эти портреты?

— Компьютера «пентиум», — улыбнулся я.

Дубов поморщился, потом решил сменить гнев на милость и пошутил в ответ:

— Но чья же рука водила кистью компьютера?

Хотел я сказать, что рука Сереги Шварца, но вовремя вспомнил, что пишут умные люди на заборе: «Животное злого нрава, не кормить, не дразнить».

— Нашли прекрасного свидетеля. Очень наблюдательный человек с отличной зрительной памятью. Пианист из «Комфорта», некий господин Ливанов.

Слон резко остановился на полушаге:

— Ливанов? У них играет Толя Ливанов?! Что вы говорите! Тогда определенно стоит побывать в этом заведении…

Уже сидя в «чероки», я удивлялся: чем же мы ему так вмастили? Доволен он был точно. Как слон после купания. Господи, неужели этот бабник Лаврентьев — самый опасный его конкурент на выборах? Опять же, вряд ли его бескорыстно радует возможность пролить свет на лаврентьевские шашни… А может, там крутится что-то посерьезнее? Надо будет пожевать варианты с Асей…

* * *

Борис Олегович собрал штаб по тревоге, уже в двенадцатом часу. Полученные сведения действительно были сенсационны.

— Это не просто информация, это бомба! — восторженно говорил Дубов.

Дюваль перебирал распечатанные анкеты, Алексей бисерным почерком делал заметки в блокноте, Зиневский бормотал вслух:

— Действительно, все пятеро работали в «Лигинвесте»… Одна администратором, трое регистраторами, последняя — кассиром… Видно, посерьезнее женщина…

— Ох, какой будет скандальчик, как он украсит предвыборную кампанию! восторгался Дюваль.

— Когда начнется скандальчик, нам нужно будет иметь более серьезные материалы, чем фотороботы. Лучше всего — фотографии и видеозаписи, но такая работа Колесниковым не по зубам. Что скажете, Алексей Глебович?

Бригадир нахмурился:

— Займемся. Разведать надо.

— Интересно, где он берет деньги, чтоб регулярно водить своих шлюх в «Комфорт»? Это вам не «Три банана»! — не унимался Дюваль. — Ох, как порезвятся журналюги!

— Совершенно не уверен. — Зиневский сложил очки в футляр. — Александр Александрович, неужели вы до сих пор не поняли мысль Бориса Олеговича?..

Ловок был Адам. Впрочем, сейчас он не просто льстил. Кто-кто, а шеф очевидных вещей не пропускает.

— Это не просто скандал, Александр Александрович. Это ход в «Лигинвест»!