Как верность – одно из благородных качеств и достойных свойств, так и измена принадлежит к качествам порицаемым и неприятным. Изменником называется лишь тот, кто изменил первый, а тот, что платит изменой за подобное же, хоть и равен ему по сущности дела, – не изменник и не достоин за это порицания. Аллах – велик и славен! – говорит: «Воздается за дурное дело делом дурным, подобным ему», – и мы знаем, что второй поступок не есть дурное дело, но так как он однороден с первым по сходству, дал ему Аллах такое же название. Это встретится и будет разъяснено в главе о забвении, если захочет Аллах.

Так как измена часто исходит от любимых, верность их считается необычной, и то малое, что проявляют они, уравновешивает многое, исходящее от других. Я говорю об этом:

Малая верность любимой велика, и великая верность любящего мала. Так редкая храбрость труса выше, чем то, что свершает доблестный и могучий.

Дурной вид измены, когда у любящего есть посланец к любимой, которому он доверяет свои тайны, и посланец этот старается расположить любимую к себе, чтобы та предпочла его любящему.

О таком человеке я говорю:

Я взял посланца, чтоб ходил он с тем, что мне нужно, и доверился я неразумно ему, и поссорил он нас. И расплел он веревки любви моей, а свою любовь укрепил, и все от меня удалил он, что было возможно. И стал свидетелем я, а раньше свидетелей звал я, и сделался гостем я, а раньше он был нашим гостем.

Рассказ

Рассказывал мне кади Юнус ибн Абдаллах и говорил он: – Помню, видел я в юности невольницу в одной из опочивален, и любил ее юноша из людей образованных и сынов вельмож. И она также любила его, и они посылали друг другу послания, а посредником между ними и посланцем с их письмами был юноша, сверстник влюбленного, имевший к девушке доступ. И когда предложили невольницу для продажи, захотел тот, кто любил ее, ее купить, но поспешил посланец и купил ее. И однажды вошел он к ней и увидел, что открыла она ларец и ищет там какие-то свои вещи. И подошел он и стал рыться в ларце и нашел там письмо от того юноши, который любил ее, надушенное галией, хранимое с почтением. И рассердился он и спросил – Откуда это, развратница? – и отвечала она: – Ты сам принес его ко мне. – Может быть, оно новое, после того времени? – спросил юноша, и она сказала: – Нет, оно из тех старых, которые ты знаешь. – И как будто вложила она ему в рот камень, – говорил кади, – и раскаялся он и умолк.