Эми, трусиха, бессвязно что-то бубнила о том, что теперь надо быть очень, очень осторожными.
— Кто бы там ни был, он точно услышал, как упала цепь, и теперь будет начеку, — зловещим шепотом сказала она. Во мраке лицо ее стало похоже на призрак с огромными глазищами. — Они наверняка приготовили для нас западню. Пойдем назад. Нам не справиться без Нелли. Или даже без Гамильтона. Я верю ему, он уже не раз нас выручал, он поможет, если что. Надо все заново обдумать и самим заманить их в собственную западню…
— Что? И дать им сбежать с ключом в кармане? Пока мы тут занимаемся светскими разговорами? Не выйдет, — сказал Дэн.
Он вошел в храм и тут же исчез в кромешной тьме. И в этот самый момент в голове его родилась мысль. Эми права насчет цепи… Что ж, значит, надо повернуть это в свою пользу.
Он включил на полную мощность фонарик и во весь голос закричал:
— Полиция! Всем оставаться на местах!
В ответ ни звука.
Он обвел фонарем стены храма. Прислушался к тишине. Никого и ничего — ни оглушительного биения сжавшихся сердец, ни учащенного дыхания, ни жалобных стонов, зовущих о пощаде. Пусто. Он просунул голову в дверь и выглянул наружу.
— Можешь заходить. Берег чист.
— Идиот, — сказала Эми. — Дебил.
Но в храм она все-таки вошла. Значит, поверила.
Пусть говорит что хочет, а все равно она его послушалась!
— Скажи еще «ядовитая жаба ты горбатая», «дубина ты стоеросовая», «колчан ты без стрел негодный», — ответил Дэн. — Но зато я, в отличие от некоторых, не «трус с печенкой голубиной и без желчи»!
— Еще шекспировские проклятия? — удивилась Эми.
— Хочешь продолжить? — рассмеялся Дэн. — У меня их десятки.
— Спасибо, не надо, иначе мы не услышим, если вдруг кто-то войдет.
Дэн решил, что это здравая мысль, и закрыл рот. Они на цыпочках проследовали к надгробию великого Барда. Дэн светил фонариком на старый неровный пол, но от этого сумерки вокруг них казались еще более живыми и зловещими.
«Так кто же все-таки открыл дверь? — думал Дэн. — Если не кто-то из других кланов, то кто? А вдруг это и правда ловушка?»
Но все, что им оставалось делать, это идти дальше, не оглядываясь.
— Шекспир умер в тысяча шестьсот шестнадцатом году, — шепотом говорила Эми. — Давай надеяться, что с тех пор его могилу не вскрывали. Если земля в его могиле старая и ей четыреста лет, то она будет сухая, как пыль, и ее легко копать. А если она свежая, то…
— Все будет в порядке, успокойся, — перебил ее Дэн.
Они подошли к надгробию, и Дэн, как и раньше, отодвинул в сторону букет. Он вслепую провел пальцами по невидимым и лишь на ощупь заметным словам на плите. Странно, что их никто за все эти годы даже не заметил.
— Постарайся ничего не сломать, смотри, чтобы надгробный камень не свалился, — наставляла его Эми, закусив от страха губу.
— Это камень, Эми, — увещевал ее Дэн. — Как его можно сломать?
— Сверхъестественная сила? — наобум сказала она, желая, как и Дэн, пошутить в момент опасности.
Но было не смешно.
Дэн нащупал щель между надгробной плитой и полом и вдруг одернул руку!
— Эми! — шепотом выкрикнул он. — Это не земля! Это какая-то фальшивка!
— Что?! — удивилась Эми.
Он приложил ее руку к щели между плитами. Пусть сама убедится.
— Это… Это из каучука? — недоуменно спросила она. — Специально сделано так, чтобы с виду было похоже на землю!
Дэн подцепил каучук, и в его руке оказалась полоска обыкновенной резиновой ленты.
— Будь осторожней! Вдруг это оставили другие команды, чтобы спрятать следы! — прошептала Эми. — Возможно, она заминирована! Если ты потянешь…
— Либо кто-то нас действительно здесь ждал и облегчил нам задачу, — ответил Дэн.
Он посветил на щель фонариком и увидел, что под каучуковой лентой спрятаны петли. Он попросил у Эми пилочку для ногтей и подцепил их. И тут же плита стала с одной стороны приподниматься. Дэн посветил в могилу.
Он уже приготовился увидеть страшный скелет, истлевшие кости… но перед ним был просто гроб.
Вдруг на его крышке что-то сверкнуло. Дэн направил туда фонарик: на гробе лежал тяжелый металлический жезл. Он был весь сверху донизу исписан словами. Рассмотрев его внимательней, Дэн увидел, что это всего пять слов, которые повторяются, опоясывая весь жезл: Крепость Мадригалов — Родовое поместье Кэхиллов — Крепость Мадригалов — Родовое поместье Кэхиллов…
— Он говорит, куда нам теперь идти! — прошептал Дэн.
— Крепость Мадригалов, — еле слышно прочитала Эми. — Ну, разумеется.
Гонка за ключами не раз забрасывала их в разные точки земного шара, и они проникали в крепости и штаб-квартиры всех кланов, кроме своего собственного — и клана Лукаса в Париже, и клана Януса в Венеции, и клана Томаса в ЮАР, и клана Екатерины в Египте. И конечно же, следуя логике событий, теперь они должны посетить крепость Мадригалов.
— Родовое поместье Кэхиллов… Это там, где жили Гидеон с Оливией Кэхилл? — догадался Дэн.
— Да, тот самый дом, где последний раз все о Кэхиллы собирались за одним столом, — упавшим голосом тихо произнесла Эми. — Где же еще быть штаб-квартире Мадригалов, как не там?
Дэн вертел в руках жезл, все еще не отрывая глаз от пяти таинственных слов.
— Отлично, — сказал он наконец. — Значит, так. Все это очень красиво и символично. Как в поэзии. Или… неважно. Главное, где находится эта крепость — родовое поместье Кэхиллов? Они забыли оставить адрес.
Эми взяла у него фонарик и посветила им на гроб. И тут она впервые заметила то, что не увидел Дэн. Это была тоненькая щелочка в крышке гроба Она подняла с пола пилочку и просунула ее в щель. Это невероятно. Но за ней потянулся наружу кусочек ткани.
Какая-то лента.
— Часть два, — сказала Эми.
Они расправили ленту на полу и склонились над ней, разглаживая ее руками.
— А я думал, что это только у Шекспира такой жуткий почерк, — пробормотал Дэн.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Эми. — Может, это анаграммы или символы?
— В этой белиберде? Нет, я ничего не понимаю, — сказал Дэн и застонал. — Не могли они сделать нормальный шифр, из обыкновенных чисел, тут просто кошмар какой-то. Спасибо, господин Шекспир.
— И вам спасибо, Эми и Дэн, — услышали они у себя за спиной.
Оба они резко обернулись. Однако голос не принадлежал ни одному из членов семьи Кэхиллов и их сопернику. Это был старый смотритель, который подвизался в церкви по доброй воле и разрешил Дэну сделать бумажные оттиски с надгробной плиты Шекспира.
— Мы все объясним, — быстро сказал Дэн, надеясь, что объяснит Эми.
Старик вытянул перед собой руки, словно говоря, что ему не за что их прощать.
— Нет, нет, я все знаю и знаю, зачем вам это, — сказал он. — И я искренне благодарен за то, что вы… — Но тут он растерянно посмотрел назад и вокруг себя. — А… где же все остальные?
— Остальные? — эхом отозвалась Эми, не понимая ровным счетом ничего.
Старик не сводил глаз с дальней стены храма и тут, несмотря на мрак и полное отсутствие света, Дэн увидел, что лицо смотрителя стало белым как мел. Он начал медленно отступать назад.
— Это… это не то… не то, о чем я думал… — говорил он. — Я думал, что…
Он сделал еще шаг назад и полностью растворился в темноте.
Дэн поднялся на ноги, не сводя глаз с того места, куда смотрел старик. Раньше, когда они еще были маленькими и няни сменяли одна другую, Дэн был настолько предоставлен самому себе, что по ночам часами смотрел по телевизору ужастики. Такие, какие обычным детям — с мамой и папой — никогда в жизни не разрешили бы смотреть. Такие, в которых каждый раз обязательно появлялась толпа разъяренных людей, вооруженных вилами и огнем, толпа, жаждущая смерти.
Дэн смотрел в дальний угол храма, и ему казалось, что он снова видит эти ужастики.
С другой стороны нефа выстроились все участники битвы за тридцать девять ключей.