1940-Счастливый год Сталина

И ОД JTP"' A

Владислав Хеделер (род. 1953. Томск) - д-р. в 1973-1978 гг изучал философию в Берлинском университете им. Гумбольдта, в 1985 г. защитил диссертацию о Николае Бухарине С1991 г. является публицистом л переводчиком Основные направления исследований: история ГУЛАГа и Коминтерн! Публикации: Schi p-ze Pyramiden, rote Sklaven. Der Streik in Workuta im Sommer 1953 (2007); Das Grab in der Steppe. Leben im GULAG. Die Geschichte eines sowjetischen «Besserungsarbe it- slagcrs 1930-1959 (2007); Das Karagandinskei Besse- rungsarbeitslager 1930 1959. Dokumente zur Geschichte des 1 agers, seiner Haftlinge und Bewacher (2007); Did Okonomik des T errors. Zur Organisal onsgeschichte des Gulag 1939 bis 1960 (2010).

Штеффен Дицш

(род. 194? Хемниц/Саксония) - проф., д-р,

в 1965-1973 тг. изучал философию и историю в Лейпциге,

защитил докторскую диссертацию

по классической немецкои философии.

С1991 г. работает в Г.'.арбургско- ».геновском

Лейпцигском и Берлинском универс ет а«

Основные направления исследований:

история идей в Германии,

Центральной и Восточной Европе с 1800 г.

Публикации Kleine Kulturgeschichte der Luge (1998);

И тррия

ТЙЛИНИ2МД

Das Irrational!: dt n (2003); Wt si derV/elt (2010>

Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации

государственный архив

Российской Федерации

Фонд «Президентский центр Е. Н. Ельцина»

Издательство

«Российская политическая энциклопедия» Международное историко-просветительское,

благотворительное и правозащитное

общество «Мемориал» Институт научной информации

по общественным наукам РАН

UUUiDISlflUU HЂDЂLЂR STЂFFЂN PlЂ g

1ЯЧП—S1ALW5 GLUCKLICHE5 JflHR

BflSISDPf RLAG

тн

2DD1

ЗЛПДИСЛПВ ХЕДЕЛЕР ШТЕФФ6Н ДИЦЩ

счдстливь1й год Сталина

с I

vr ^

госспэн

Москва 2011

УДК 94(47+57) ББК 63.3(2)6-8Сталин Х35

Редакционный совет серии: Й. Баберовски (Jorg Baberowski), JI. Виола {Lynn Viola), А. Грациози (Andrea Graziosi), А. А. Дроздов, Э. Каррер д'Анкосс (Helene Carrere d'Encausse), В. П. Лукин, С. В. Мироненко, Ю. С. Пивоваров, А. Б. Рогинский, Р. Сервис (Robert Service), Л. Самуэльсон (Lennatt Samuelson), А. К. Сорокин, Ш. Фицпатрик (Sheila Fitzpatrick), О. В. Хлевнюк

Хеделер В., Дицш Ш.

1940 — счастливый год Сталина / Б. Хеделер, Ш. Дицш ; [пер. с нем. В. Т. Алтухова]. — М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) ; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. — 207 с.: ил. — (История сталинизма).

ISBN 978-5-8243-1557-8

«Счастливым годом Сталина» безусловно может быть только 1940-й год. Именно тогда со всей ясностью обнаружилось, какое же общество создал сталинизм. Но как раз об этом времени — после Большого террора и перед нападением Германии на Советский Союз — известно меньше всего.

В 12 главах (каждая посвящена одному месяцу) будни простых советских людей и жизнь партийно-государственной верхушки описываются так подробно, как стало возможно только в наши дни, после открытия архивов. Неизвестные в Германии иллюстрации, взятые из номеров популярных советских журналов за соответствующие месяцы, дополняют мрачную панораму сталинизма в пору его расцвета.

УДК 94(47+57) ББК 63.3(2)6-8Сталин

ISBN 978-5-8243-1557-8 © Basisdruck Verlag, Berlin, 2001

ВВЕДЕНИЕ

Что происходило в мозгу верховного правителя?

Артур Кестлер («Солнечное затмение»)

1940 год был високосным. Для многих, согласно примете, он оказался несчастливым. Но у Сталина, как всегда, все обстояло иначе. Именно в этом году он мог бы отнести к себе поздние строки своего земляка, к которому испытывал труднообъяснимое уважение:

Граждане,

у меня

огромная радость;

Дни осени —

баней воняют, а мне цветут, извините, — розы,

и я их,

представьте,

обоняю.

) Не волнуйтесь,

сообщаю:

граждане — я

сегодня —

бросил курить.

В. Маяковский[1].

Разница между Маяковским и Сталиным была, однако, в том, что Сталин так и остался заядлым курильщиком.

21 января 1940 г., произнося тост, Сталин провозгласил Владимира Маяковского «лучшим пролетарским поэтом»[2] эпохи. Культурно- политические последствия этой сентенции верховного правителя комментировал Борис Пастернак: «Маяковского стали вводить принудительно, как картофель при Екатерине. Это было его второй смертью. В ней он неповинен»'®. Имя Сталина отождествляли с понятием счастья — счастья для других, для человечества, оно предвещало счастье в будущем. За это его превозносили везде и взахлеб. Но был ли он счастлив сам, здесь и сейчас?

Для касты «профессиональных революционеров», к которой изначально относил себя Иосиф Джугашвили, личное счастье само по себе было не более чем пустой словесной формулой. Они могли считать себя счастливыми только при условии наступления всеобщего счастья. Их «счастье», если его можно было так назвать, заключалось в призвании своего рода «секретарей» мирового духа, который «скомандовал времени вперед. Этой команде противятся, но целое движется, неодолимо и неприметно для глаз, как бронированная и сомкнутая фаланга, как движется солнце, все преодолевая и сметая на своем пути».

При этом такие революционеры в известном смысле действуют в качестве «катализаторов», т. е. без них революция стоит на месте, а сами они остаются неколебимыми: «Мы те, чьи сердца тверды, как камень, как железо, скрепленные суровой дисциплиной»[3]. Этому самосознанию отвечали их пуританизм, аскетизм, спартанство, непримиримость и готовность к самопожертвованию. Один из них, глава Исполнительного совета Баварской Советской республики Эйген Левине, летом 1919 г. в своем последнем слове перед баварским военно- полевым судом так выразил savoir vivre (здесь: кредо) этих преобразователей мира: «Мы, коммунисты, все — покойники на свободе»[4].

В таком положении у носителей этой психологии — в качестве своего рода компенсации — развилась единственная непреодолимая страсть, а именно: страсть к власти.

Речь не идет о получении «временных» властных полномочий, о властном инструментарии, о политической власти, «заимствованной» у суверена. Скорее дело тут в чувственном восприятии власти как квинтэссенции сущего. «Действительное намерение настоящего обладателся власти настолько же гротескно, насколько и невероятно: он хочет быть единственным в своем роде. Он хочет пережить всех,

К Р g к о д и л

которых, правда, нет _1

Германии Худ,-К, Ротов

дабы никто не пережил его. Любой ценой он сгремится избежать смерти, и никто, абсолютно никто не должен угрожать ему смертью Пока живут люди, кто бы это ни был, он никогда не будет чувствовать себя в безопасности»0. Такова в сжагом виде психическая диспозиция верховного кавказского пришельца, надолго обосновавшегося в Кремле.

посланцы Нового 1940 года получили путевки в капиталистические страны, среди

кис. 1 Крокодил Декабрь 1939 № 35/36. Плачущие

Здесь мы можем также определить внутреннюю форму сталинского «счастья»: «Конкретное ощущение счастья, что ты выжил, переживается очень сильно. Однажды проникнувшись им и осознав его. стремишься ощутить его вновь, и очень скоро это влечение превращается в ненасытимую страсть Одержимый ею будет стараться присваивать формы окружающей его общественной жизни таким образом, чтобы они служили удовлетворению этой страсти»[5].

Эта ментальная констелляция представлена нами на примере политической деятельности Сталина; как это ни парадоксально, она проявилась особенно ярко в наиболее спокойный период его 6hoi рафии — в том покрытом пеленой времени 1940 году.

Следует, правда, заранее оговориться: исторические свидетельства о нем, как раз относящиеся к этому году, в частности автобиографические сведения, письма, мемуары ближайших сотрудников и т. д.* которые могли бы пролить свет на ощущение им счастливых моментов, почти не сохранились. Кроме того, в настоящее время в целом для биографии Сталина не существует документальной основы. После многих лет усиленного переписывания на потребу дня или даже уничтожения основных исторических источников, касающихся политической деятельности Сталина, «оставшиеся документы не могут считаться надежными. Достоверные воспоминания людей, близко знавших Сталина... и его частную жизнь, также не сохранились или, по крайней мере, они никогда не публиковались»[6]. Отмеченное нами положение с источниками до сих пор практически не изменилось. Из семейного окружения Сталина, к примеру, остались только дневники Марии Семеновны Сванидзе, сестры первой жены Сталина Екатерины Семеновны Сванидзе, по которым можно еще судить о домашней, в некотором роде приватной, атмосфере. Но Мария была в 1939 г. арестована и 3 марта 1942 г. расстреляна. Записи в ее дневнике прерываются незадолго до ареста ее брата, Александра Семеновича Сванидзе, в декабре 1937 г. В декабре 1940 г. ему был вынесен смертный приговор, вскоре замененный на 15 лет лагерей. Но в августе 1941 г. состоялся новый процесс, и по приказу Л. П. Берии Александра Сванидзе расстреляли.

Сталин погубил жизнь еще одного своего родственника. В 1940 г. с его ведома был расстрелян Станислав Францевич Реденс, муж Анны Сергеевны Аллилуевой, — сестры второй жены Сталина Надежды Аллилуевой. Реденс входил в руководящий состав московского НКВД.

В таких условиях и при таком отношении к родственникам, естественно, не приходится надеяться, что сохранились не подвергавшиеся цензуре письменные свидетельства о биографически достоверных фактах из жизни Сталина. Биографические заметки семейного характера остались только от дочери Сталина от второго брака с Надеждой Аллилуевой — Светланы, и его племянника Буду Сванидзе, но на обоих этих свидетельствах уже лежал отпечаток эмиграции[7].

В 1940 г. в Москве вышла весьма объемная иллюстрированная библиография под названием «Сталин и о Сталине». В рубрике «Библиографические источники о Сталине» приводятся 95 публикаций.

Рис 2 Огонек. 30 марта 1940. № 9. 4- я стр. обложки. Пионерка Лейла Голычева декламирует «Стихн о советском паспорте» В Маяковского

Рис.3 Огонек 1939 № 13. 2 -я стр обложки Красная площадь со стороны Новой Манежном площади. Фото: Н Грановский

Обращает на себя внимание отсутствие двух наименований: Лаврентий Берия «К випросу об истории большевистских организаций в Закавказье» (1937 г.) и написанная \нри Барбюсом биография Сталина (1935) Как друг Сталина Берия, так и французский писатель в свочх книгах описали давний эпизод и жизни вождя, о котором гот не хотел больше вспоминать 15 апреля 1906 г. в Тифписе полиция арестовала бежавшего из сибирской ссылки революционера (Сталина). Согласно просуществовавшей некоторое время официальной партийной версии, удалось напасть на след и ликвидировать подпольную типографию в Авлабаре С ran ни находился в числе арестованных, имевших отношение к этой главной типографии грузинских революционеров. Как правило, в то время беглых ссыльных, не виновных еще в чем- либо ином, возвращали на место ссылки. Но в этот раз все произошло иначе. Сталин ьышел из полицейского участка на свободу. Год спустя, 12 июня 1907 г., он оказался замешай в ограблении тифлисского отделения Государственного банка.

Эти истории в приукрашенном виде описывались в вышедшем в 1940 г. томе «Советской энциклопедии» Но еще 15 лет назад — в 1925 г. — уже давно осужденный и казненный Авель Енукидзе рассказывал историю с типографией 1906 г. по-другому. Это была одна из многих типографий, и Сталин в связи с этим еще не упоминался ни словом.

Придворный советский историк Емельян Ярославский в 1940 г. выпустил книгу о вехах в жизни Сталина, в которой Сталин изображался как один из организаторов типографии.

В память об этом эпизоде из раннего революционного периода в деятельности Сталина — слухи держатся долго — в грузинской газете «Коммунист» от 20 апреля 1940 г. якобы была напечатана статья Аг- ниашвили. Автор вспоминал о встрече Сталина с грузинскими комсомольцами. Сталин рассказывал молодежи истории из своей жизни и при этом уделил особое внимание происшествию со своим арестом. Якобы он подробно остановился на том, что завербовался как агент охранки, чтобы ввести ее в заблуждение и благодаря такой «маскировке» в дальнейшем работать без помех.

Однако весь тираж газеты в 1940 г. немедленно был конфискован и напечатан новый выпуск. До сих пор не найден ни один экземпляр этой газеты и не известно ни одно имя участника той беседы на тему: «Каким должен быть истинный революционер».

В периоды революциий встречается порой причудливое сочетание ловкой маскировки, остроумной имитации и лицедейства вплоть до самоотречения вкупе с преступленими, страхом и подлым предательством в интересах самосохранения (часто бывает трудно отличить одно от другого, как это было, к примеру, в жизни российского эсера Евно Азефа)[8] с героизацией всего этого после завоевания власти. «Одной рукой отправляя на каторгу и на смерть десятки и десятки лучших деятелей большевизма, Малиновский должен был другой рукой помогать воспитанию десятков и десятков тысяч новых большевиков через легальную прессу», — так писал, оглядываясь назад, Ленин о находящихся на службе тайной полиции провокаторах[9]. Но в целом так рождается в революциях культура сокрытия, которая все личное, в том числе в жизни Сталина, прячет под непроницаемым покровом таинственности[10]. Эту черту отмечали в нем и его ближайшие соратники. «Сталин знает одно средство — месть, и в то же время всаживает нож в спину. Вспомним теорию "сладкой мести"»[11]. Бухарин вспоминает эпизод 1923 г., когда Сталин в порыве откровенности приоткрыл душу Дзержинскому и Каменеву. Он сказал: «Выбрать себе жертву, продумать план до мелочей, упиться жаждой мести и потом отправиться в постель — ничего более сладкого нет во всем мире»1".

Вышесказанное объясняет, почему наша попытка приоткрыть завесу над предполагаемым счастливым периодом в жизни Сталина, естественно, не может быть выдержана в форме документального изложения. Мы не стремимся также восполнить этот недостаток составлением общего «характерологического» портрета Сталина.

В предлагаемом читателю историческом обзоре советского 1940 г. мы хотим выделить некоторые новые моменты в обычной будничной череде дней той эпохи для лучшего понимания определенной, а именно радикальной, или фундаменталистской политической ментальности, которая отнюдь не канула в прошлое. Таким образом, в наши планы не входит исследование, возможно, патологической личности Сталина.

Мы задаемся вопросом, мог ли Сталин в своей политической деятельности, которая ежедневно требовала от него также принятия решений о жизни и смерти людей, переживать моменты счастья, и когда это могло происходить. И еще: чем оборачивалось Его «счастье» для других!

Правда, счастливых обстоятельств в его обычном распорядке найти не удастся. Времени для счастья у него было немного, а если оно и было, то только в том, 1940 г. Наступил первый год в истории Советского Союза после окончания европейского революционного периода—в предыдущем году для революции была потеряна, в частности, Испания — и казалось, что теперь вся Европа обречена стать добычей Гитлера. В том году занималась последняя мирная заря над Советским Союзом.

Все то, что мы знаем о Сталине, не позволяет нам, однако, применить к нему определение «счастье», родившееся в эпоху европейской античности, которое гласит, «что все добродетельные всегда будут счастливы», т. е. счастье сопутствует тем, кто «живет в достатке и добронравии »[12].

Не звучит ли, таким образом, поставленный нами вопрос кощунственно? В сущности, мы не хотим этого отрицать, но ввиду того, что как раз в то время в самовосприятии советского общества распространенность формулы о «все более счастливой жизни» приобрела почти тотальный характер, нам кажется уместным более пристально присмотреться к тому, что могло тогда подразумеваться под словом «счастье». Долгое время, даже в послесталинскую эпоху, считалось незыблемым: «1938-1941 годы были самыми прекрасными и счастливыми в жизни Советского государства и советских людей. Страна переживала период цветущей молодости, нового мощного подъема всей экономики и расцвет социалистической культуры. Одновременно повышалось благосостояние трудящихся»"'.

В статье по случаю 20-й годовщины Октябрьской революции известный всей стране педагог Антон Макаренко 7 ноября 1937 г. разъяснял в газете «Известия» формулу счастья в Новом мире.

По его словам, в старом классовом обществе «человек всегда был специалистом именно по несчастью»[13], но благодаря Октябрьской революции, выдвинувшей новый образ счастья, «мы видим новые черты и новые законы человеческой радости, видим их впервые в истории. Именно эти новые черты позволяют нам произвести подлинную ревизию старых представлений о счастье... Ведь наше счастье уже в том, что мы не видим разжиревших пауков на наших улицах, не видим их чванства и жестокости, роскошных дворцов, экипажей и нарядов эксплуататоров, толпы прихлебателей, приказчиков и лакеев, всей этой отвратительной толпы паразитов второго сорта... Но счастье еще и в том, что и завтра мы не увидим их»ш. Кроме того, Макаренко подчеркивает, что это счастье связано с насилием: «Но наше счастье — это вовсе не подарок "провидения" советскому гражданину. Оно завоевано в жестокой борьбе, и оно принадлежит только нам — искренним

Ргт 4 Огонек 30 августа 1940 № 24. 1-я стр обложки Молдавская крестьянка

и прямым членам бесклассового общества»[14]. И наконец, «в отличие от всякого другого мира, наш закон [закон «советского счастья», по мысли Макаренко] общий, закон государственный есть, собственно гоьоря, закон о счастье»[15] Таким обраоом, счастье, как его надлежало воспринимать всем, кого это касалось, воплощалось в исторически небывалом уровне развития советского общества.

Сталинская эвдемония (блаженство) как законодателя заключалась, однако, не в благосостоянии или жизненных благах, доступных благодаря советскому строю только советским людям. Его личное понимание счастья скорее определялось тем, что вкладывал в понятие счастья Карл Маркс, а именно: это не что иное, как борьба, — и со- ответс твенно уступки, компромиссы отступления не говоря уже о капитуляции, рассматриваюсь как несчастье.

Правда, в том же 1940 г. артикулировалось культурническое не- со1ласие с этой трактовкой в пределах общественного ан гикапигали- стического дискурса, в котором участвовал и большевизм: «Счастье было возможно, — писал в своем дневнике в феврате 1940 г французский друг Советского Союза — в возрасте 25-33 лет я часто бывал счастлив, в моем окружении было множество счастливых людей, и это не было каким-то лихорадочным нездоровым счастьем. Они были действительно полны спокойного счастья... Мы не хотели ни разрушать, ни предаваться буйным неистовым страстям. Мы хотели честно и терпеливо постигать мир, открывать его и искать в нем место для себя... Те из нас, кто хотел преобразовывать мир, становились, к примеру, коммунистами, становились сознательно, взвесив все за и против»[16].

Не следовало ли нам в таком случае в принципе пересмотреть свое понимание счастья, стремясь в познавательных целях разобраться в счастье, вероятно, самого счастливого человека того 1940 года?

Не мог ли Он гипотетически солидаризоваться с определением, которое было распространено в конце XIX столетия в любимой стране русских революционных эмигрантов — Швейцарии, которое гласило: «Первым и непреложным условием счастья является твердая вера в нравственный миропорядок. Без него, то есть если мир будет управляться случаем или неумолимым естественным законом... о счастье каждого отдельного человека не может быть речи»[17].

Таким образом, понятие «счастье» всегда предполагало прежде всего совершенство, будь то состояние, события или переживания. «Итак, ясно, что блаженство — это состояние, которое является совершенным благодаря соединению всех благ. К его достижению стремятся все смертные, но делают они это различными путями», — так определялось счастье еще в конце античной эпохи[18].

Как видим, с незапамятных времен мера счастья заключалась «не в благоприятных событиях, не в интенсивности переживания радости, а в величине доступных благ. Но какие блага имелись в виду, об этом античное определение счастья умалчивало»[19].

Действительное положение вещей относительно доступности материальных и символических благ в советском «раю для трудящихся», тем более в 1940 г., не подлежит сомнению.

В то же время ни один из современных властителей не имел тогда такой абсолютной власти, как Сталин. Никто не распоряжался так своевольно и бесцеремонно материальнымивещами и душами людей, как он. В этом отношении модель господства советского вождя принципиально отличалась от завоевания власти, к примеру, Гитлером и от его идеи национал-социалистского Германского рейха. Разрушение Гитлером Веймарской парламентской демократии и формирование ксенофобского, антикоммунистического и расистского (прежде всего антисемитского) «народного сообщества» не сопровождалось уничтожением базовых структур и форм собственности в финансовой и экономической сфере, в области промышленного и аграрного производства в Германии и, естественно, в своих традиционных формах сохранились юриспруденция, дипломатия, армия, а также научная и университетская жизнь, религия, воспитание и т. д., ставшие впоследствии эвфемизмом «германского» культурного достояния. Осталась нетронутой также общепринятая культура частной жизни.

«Вышинский» Гитлера, вселявший в современников страх юрист Роланд Фрайслер, никогда, тем более в мирное время, не смог бы выносить обвинительные приговоры, на основании которых в целом лояльная партийная, военная и дипломатическая элита Третьего рейха после полученных под пытками «признаний» расстреливалась бы как стая бешеных собак[20].

Сталин же — в отличие от Гитлера — не только определял объем символических благ, призванных духовно сплачивать советское общество, но сам являлся символом summum bonum (высшего блага) Нового мира, и, очевидно, эта весть простиралось далеко за пределы Советской России, адресуясь действительно или предположительно страждущим ее во всем мире. Большевизм — и это составляет его исключительную особенность по сравнению со всеми другими общественными переворотами — выступил с программой искоренения всех структурных, духовных, общественных и исторических источников порождения социальной несправедливости, т. е. он стремился к тому, чтобы радикально, раз и навсегда «ниспровергнуть все отношения, в которых человек является униженным, порабощенным, беспомощным, презренным существом»[21].

Словосочетание «все отношения» включало действительно все — начиная с собственности, денег и капитала, вплоть до культуры личного общения. На это революционное вероисповедание указывал, в частности, еще и столетие спустя после Маркса польский писатель

Александр Ват: «На чем основана вера революционера? Для создания чего-то нового необходимо разрушить до основания старое. Вырвать его с корнем. Взорвать устои»[22]. Подобное ниспровержение всех отношений возможно только тогда, когда (а) этого хотят действительно все (т. е. у всех членов общества одни и те же интересы) или (б) этого хочет небольшая группа людей, готовых пойти на все. Поскольку вариант (а) означал бы откладывание необходимого переворота до греческих календ, логически напрашивается альтернатива в виде варианта (б), для осуществления которого требуются организационные меры. Такова исходная посылка для зарождения идеи и практики авангардной партии, или партии «нового типа». Именно это и совершили Ленин и его большевики в России.

Легитимированное таким образом распорядительное всевластие Сталина ни в какой другой исторический отрезок времени не достигало столь высокого уровня, как в 1940 г. В предыдущий период, в первом десятилетии после революции 1917 г., т. е. до 1927 г., Сталин, на которого с недоверием взирали его «единомышленники», вначале играл лишь подчиненную роль в тогда недооценивавшемся партийном аппарате. Он был поглощен непрерывной внутрипартийной борьбой с другими деятелями и группировками, исход которой всегда был непредсказуем, так что тогда счастье вряд ли ему улыбалось. Даже когда наконец взошла его звезда, когда в ходе политбюрокра- тических боев были повергнуты все его противники из различных партийных группировок, он не мог быть уверен в своей неуязвимости перед лицом неприятных неожиданностей, как это случилось весной 1934 г. на «съезде победителей». Только после этого, в перипетиях «Большой чистки», он стал ощущать то, что описывал польский писатель Стефан Жеромский: «Счастье приливало к его сердцу теплой мягкой волной..,»2К Ричард Лурье в своем одноименном романе вкладывает в уста Сталина весьма точно попадающую в суть ситуации фразу: «Я счастлив тем, что избавился от всех врагов России»[23].

А после 1940 г.? Не следует ли присовокупить к сталинскому счастью также победу над Гитлером? Конечно, военная победа вызывала удовлетворение и обещала советскому обществу безопасность в будущем. Но нужно иметь в виду, что именно тогда Сталин безвозвратно утратил свое неоспоримое материальное и духовное господство, которым он располагал еще пять лет назад. И произошло это не только вследствие окрепшего во всем мире капитализма (с его монополией на атомное оружие) и холодной войны. Дело скорее в том, что благодаря распространению социализма на Центральную и Восточную Европу и Азию на почве иных культур взросли новые коммунистические лидеры, обладавшие собственной харизмой, такие, как Хо Ши Мин, Иосип Броз Тито, Мао Цзэдун. Возникли антиимпериалистические союзы государств (третий мир, неприсоединившиеся страны), на которые уже не распространялась Его неограниченная власть. Отныне надо было считаться с новой конфигурацией мирового политического ландшафта, изменившаяся ситуация была совершенно чужда культуре господства «второго большевизма», как Франсуа Фюре30 определял сталинизм. Все это, надо полагать, едва ли подкрепляло ощущение счастья у Сталина.

Строительство социализма «в отдельно взятой стране» означало начало и конец сталинской мечты о счастье. Это еще одна из причин постулирования нами 1940 г. как счастливого года Сталина.

В первый день нового 1940 г. Елена Булгакова с надеждой отчаявшегося человека записала в своем дневнике: «Самый тяжелый год моей жизни, 1939, канул в прошлое, дай-то Бог, чтобы 1940 год не стал таким же!»[24] Для нее 1940 г. начался, как и для многих советских людей тогда, страданиями и несчастьями: 10 марта 1940 г. умер ее муж, Михаил Булгаков, один из самых видных сатириков советской литературы. Умер он своей смертью, будучи действительно больным, а не в Лефортово или на Колыме, что по тем временам было скорее исключением.

ЯНВАРЬ - СЧАСТЛИВЫЙ ЮБИЛЯР

Мое дело — устранять враждебные силы.

Когда все устраню —

тогда оно само получится, что надо.

Андрей Платонов (« Чевенгур»)

Сталин шагнул в новый 1940 г., когда ему только что (21 декабря 1939 г.) исполнилось шестьдесят лет. Уже одно то, что он достиг этого возраста, должно было казаться ему счастьем, потому что там, откуда он был родом, согласно древнему персидскому поверью считалось, что «детей мужского пола, родившихся 21 декабря, то есть в день с самой долгой ночью, следовало убивать сразу же после рождения»[25]. Чествования Сталина по случаю юбилея были грандиозными. Неудивительно, что он удостоился звания «Герой труда», но неожиданно он стал и почетным членом наименее коррумпированного советского учреждения — Академии наук СССР.

«...Сегодня положительно замечательный день был. Утром встретился с тов. Молотовым и он пригласил нас с женой на товарищеский ужин по случаю 60-летия тов. Сталина», — писал народный комиссар В. Малышев-'1"'. «Пришел с женой. Гостей немного — человек 70-80. Тов. Сталин вошел, со всеми приветливо поздоровался за руку... Выступил тов. Молотов и сказал примерно следующее: "Вот многие из нас долгие годы работали с тов. Лениным и работают с т. Сталиным. Большего гиганта человеческой мысли, более великого вождя, чем Ленин, я не знаю. Это — гигант, великий вождь. Но должен сказать, что тов. Сталин в некоторой части имеет преимущества перед Лениным. Ленин долгие годы был оторван от своего народа, от своей страны и жил в эмиграции, а тов. Сталин все время живет и жил в народе, в нашей стране. Это, конечно, позволило тов. Сталину лучше знать народ, быть ближе к нему. Вот почему тов. Сталина можно по праву назвать народным вождем"»3".

Вячеслав Михайлович Молотов неспроста решил воспользоваться этим эпитетом. В выступлении на февральско-мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин сравнил большевиков с героем греческой мифологии Антеем3-1'. Эта аналогия так понравилась Иосифу Виссарионовичу, что он включил ее в заключительную главу «Краткого курса истории ВКП(б)». «Я думаю, что большевики напоминают нам героя греческой мифологии Антея. Они так же, как и Антей сильны тем, что держат связь со своей матерью, с массами, которые породили, вскормили и воспитали их. И пока они держат связь со своей матерью, с народом, они имеют все шансы на то, чтобы остаться непобедимыми»''6. Эта мифологическая аналогия представляется не очень удачной, потому что за Антеем проглядывает фигура победившего его Геракла.

2 февраля 1940 г. юбиляр поблагодарил всех через газету «Правда» за адресованные ему многочисленные поздравления. Поступили поздравительные телеграммы из-за границы: в частности, из Пекина от Чан Кайши, из Пресбурга от Йозефа Тисо и из Берлина от Адольфа Гитлера. «Прошу Вас принять мои искренние поздравления по случаю Вашего шестидесятилетия. Присоединяю к ним наилучшие пожелания личного благополучия Вам, а также счастливого будущего народам дружественного Советского Союза. Адольф Гитлер»[26].

Однако во время совещаний министров в имперском министерстве пропаганды Германии отказались от издания «специальных инструкций» относительно употребления единых формулировок в связи с шестидесятилетием Сталина. Йозеф Геббельс отмахнулся от юбилейных публикаций за их нецелесообразностью[27]. Ведь имена обоих диктаторов и без того были широко известны в мире как синонимы стоявших за ними политических программ. Сталину была известна книга Гитлера «Майн кампф», а немецкий диктатор был осведомлен о программе Коминтерна.

Для немецкого народа 1939 г., естественно, являлся годом юбилея Гитлера, а не Сталина. В «Радиообращении по случаю 50-летия фюрера» от 19 апреля 1939 г. Геббельс подчеркнул впечатляющую силу

этого торжественного события, мимо которого не могут пройти даже те, кто «еще сдержанно или даже отрицательно относится к нам».

За последние пять лет (с 1935 г.) Сталин при помощи террора усмирил свою страну, Советский Союз, внутри и изолировал ее в военном плане вовне. Его страна, «шестая часть Земли», казалась мощной, как никогда. В 1940 г. он не занимал государственных постов. Лишь в следующем, первом военном году, как в свое время Ленин, он станет Председателем Совета народных комиссаров. Ни в каком ;. другом году он не писал так мало, как в 1940 г. В издании его трудов ' ( напечатанное занимает не больше одной страницы[28]. Даже в год смерти опубликовано больше речей, писем и официальных текстов.

Сталинская идея строительства социализма «в отдельно взятой стране», по-видимому, оказалась единственной практически реализуемой пограммой вопреки мнению всех космополитически настроенных марксистских говорунов из первого кабинета Ленина образца 1917 г.

Революция, как ее понимал Сталин, т. е. перманентная революция внутри страны, только что закончилась. Кроме того, недавно он одержал победу над «съездом победителей»[29]", как его тогда завуалированно именовали. Он ликвидировал поколение основателей Советского Союза, т. е. людей своего круга и стал теперь безраздельным Хозяином в своем доме, именно так его называли соратники из ближайшего окружения.

Одно это должно было казаться ему счастливым стечением обстоятельств, котЬрое отнюдь не было написано у него на роду. В период закладывания фундамента Советской России в 1917-1922 гг. ни в Смольном, ни потом в Кремле никто и предположить не мог, что Сталин способен взлететь так высоко. Напротив, в коридорах власти в то время все знали, что Ленин в своем политическом завещании предостерегал от передачи важных рычагов власти этому грубому «осетину»[30]. В знаменитом стихотворении Осипа Мандельштама, написанном в 1933 г., дается портрет этого вождя и общества, сложившегося после революции:

Мы живем, под собою не чуя страны, Наши речи за десять тагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлевского горца. Его толстые пальцы как черви жирны, И слова как пудовые гири верны, Тараканьи смеются глазища, И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей,

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет.

Он один лишь бабачит и тычет.

Как подкову дарит за указом указ —

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз, —

Что пи казнь у него — то малина

И широкая грудь осетина'12.

Но счастье улыбается упорным, и с течением времени Сталин сумел завоевать благосклонность фортуны. Как и все великие победители, он, конечно, испытывал явную «антипатию властителя к тем, кто сумел выжить»[31].

Известны многочисленные описания его скорее неприятной внешности. Те, кто изображал Сталина как диктатора, упоминали мрачную складку на его низком покатом лбу, пролегавшую между кустистыми бровями. «Вьющиеся густые волосы выбивались из-под фуражки, обрамляя испещренное оспинками лицо. Его полуприщуренные, почти желтые глаза настороженно поглядывали во все стороны. Повсюду ему мерещились заговорщики и предатели. Его темные неопрятные усы полуприкрывали рот, из левого уголка рта косо свешивалась сигарета. Он носил песочного цвета френч, заправленные в высокие сапоги брюки и грубошерстное пальто-шинель»[32].

У Сталина никогда не было настоящих друзей, а только сотоварищи; многие из его «товарищей-единомышленников» благоразумно старались избегать близости с ним так же, как он избегал их. Многие испытывали инстинктивное чувство тревоги и страха перед тем, у кого не было личной жизни, у кого все — каждое предложение, каждый глоток — пронизаны политикой.

Pur 5. Огонек. 10 января 1940 № 1 Рш G Крокодил. 4 февраля 1940 3 -я стр обложки № 4. Титульный лист

Худ. Б Пророка,:

В одном из воспоминаний о революционном времени его сравнивали с «серым туманом, который находит время от времени мрачно и угрожающе, а поднимаясь, не оставляет после себя следов» <Н Н. Суханов)[33].

Власть Сталина зависела от удачм своеобразного антропологического эксперимента по «переделке» людей, от появления людей, лишенных индивидуальности, — от рождения манкуртов16. Новый человеческий материал, который по желанию, как пишет Элиас Канетти, можно было использовать как массовых «загонщиков» (которые охотятся на других), «участников массовых празднеств» (для прославления власти) или «двойной массы» (на войне)'17, Сталин представил в виде «кадров, которые решают все», в речи «Техника и люди». «Нас вырастил Сталин», — с чувством гордости и счастья говорили «простые герои мирного труда»[34].

О том, какие критерии рационализации (в подборе кадров. — Прим. перев.) при этом применялись, красочно повествует знаменитый авиаконструктор А. С. Яковлев: «9 января 1940 г. произошло событие, оказавшее большое влияние на всю мою будущую работу, особенно во время войны... Раздался звонок кремлевского телефона, и мне сообщили, что будет говорить Сталин.

Вы очень заняты? Вы не могли бы приехать сейчас? Нам надо решить с Вашей помощью один организационный вопрос.

Я вызвал машину и через 15 минут был в Кремле...

Сталин поздоровался, пригласил сесть и сказал, что ЦК решил освободить от должности наркома авиационной промышленности М. М. Кагановича, как несправившегося. Сталин дал Кагановичу довольно нелестную деловую характеристику.

Какой он нарком? Что он понимает в авиации? Сколько лет живет в России, а по-русски, как следует, говорить не научился!

Тут мне вспомнился такой эпизод. Незадолго до того М. М. Каганович, при обсуждении вопросов по ильюшинскому самолету выразился так: "У этого самолета надо переделать "мордочку". Сталин прервал его: "У самолета не мордочка, а нос, а еще правильнее: носовая часть фюзеляжа. У самолета нет мордочки. Пусть нам лучше товарищ Ильюшин сам доложит". Новым наркомом назначался Алексей Иванович Шахурин»[35].

Итальянский писатель Курцио Малапарте в описании своих впечатлений от поездок в Россию в 1920, 1929 и 1941 гг. попытался отразить черты нарождавшегося человека нового типа. «Что меня особенно поразило в России? — сообщалось в одном из его газетных репортажей с Ленинградского фронта, — так это "человек-машина", созданный за двадцать лет марксистской дисциплины, стахановского движения, ленинской непримиримости. Меня изумили сила морального влияния коммунистов, их абстрактность, их бесчувственность перед лицом боли и смерти»[36].

Но в 1940 г. «теоретическому» и «философскому» элементам в марксизме Сталин уже не отводил былого первостепенного места.

Pui 1 Огонек. 10 января 1940 № 1 Рис 6. Крокодил. 4 февраля 1940. 3-я стр. пбложки № 4. Титульный лист

Хуо.: Б. Пророков

В одном из воспоминаний о революционном времени его сравнивали с «серым туманом который находит время от времени мрач но и угрожающе, а поднимаясь, не оставляет после себя следов» (Н. Н. Суханов)'15.

Власть Сталина зависела от удачи сьоеобразного антропологического эксперимента по «переделке» людей, от появления людей, ли шенных индивидуальности. — от рождения манкуртов16. Новый человеческий материал, который по желанию, как пишет Элиас Канетти. можно было нспользоват ь как массовых «загонщиков» (которые охотятся на других), «участников массовых празднеств» (для прославления власти) или «двойной массы» (на войне)17, Сталин представил в виде «кадров, которые решают все», в речи «Техника и люди». «Нас вырастил Сталин», — с чувством гордости и счастья говорили «простые герои мирного труда»™.

Вы очень заняты? Вы не могли бы приехать сейчас? Нам надо решить с Вашей помощью один организационный вопрос.

Я вызвал машину и через 15 минут был в Кремле...

Работая над главой, посвященной философии, которая в 1938 г. была включена в «Краткий курс», Сталин между делом расправился с рядом философов. Ян Стэн, который в 1925 г. дважды в неделю проводил со Сталиным занятия по философии, уже в 1937 г. по его приказу был расстрелян в Лефортовской тюрьме. Давид Борисович Рязанов, который обычно ставил Сталина на место, когда тот слишком далеко отваживался вступать на малознакомую ему стезю марксистской теории[39], был снят с поста директора Института Маркса-Энгельса, арестован и в 1938 г. расстрелян в Саратове, в так называемом политизоляторе.

Очевидно, сразу после заключения «пакта о дружбе» с Гитлером сотрудник Института Маркса-Энгельса-Ленина Александр Феликсович Кон обратился к директору ИМЭЛ Марку Борисовичу Митину и выразил мнение, что пора бы еще раз поставить вопрос о судьбе архива Маркса. Он полагал, что архив находится в Праге. Если он там, «то нам следовало бы воспользоваться исключительно благоприятным политическим моментом, чтобы получить его там, тем более бесплатно». После этого заведующий Центральным архивом и директор ИМЭЛ 20 мая 1940 г. написали письмо Сталину с просьбой о поддержке в деле «истребования» документов.

Но «сверху» положительного ответа так и не поступило[40]. Архивариусы выбрали весьма неудачный день для своего обращения, потому что Сталина в тот момент интересовали совсем другие вопросы. На рассвете того же дня террористическая группа, руководимая мексиканским художником Давидом Сикейросом, проникла в дом Троцкого недалеко от столицы Мексики с заданием убить его. На этот раз, правда, попытка оказалась неудачной.

В 1940 г. в Европе уже шла война. Начавшись на Западе в виде drole de guerre (странной войны), к лету того же года она трансформировалась в- новую стратегию блицкрига против Франции, Скандинавии, Югославии и Греции, и наконец, при помощи дружественных гитлеровскому режиму правительств Венгрии, Румынии и Болгарии континент был в основном превращен в национал- социалистский доминион.

Над Европой нависло несчастье «в этом несчастливом 1940 г., который нарушил ее неторопливый, легкомысленный и беззаботный образ жизни. Народы подверглись порабощению, семьи оказались разорваны. Европа поплатилась за свои грехи и бездействие»[41].

Геббельс же в своем предновогоднем обращении к немцам назвал 1939 г. самым великим и достойным годом национал-социалистского режима: «1939 г. заканчивается нерушимой верой в победу Германского рейха и немецкого народа»5,1.

Тем не менее Сталину пока нечего было волноваться. С его точки зрения, он находился на достаточно безопасной дистанции от Германского рейха, имея с ним договорную базу. Договор о ненападении с гитлеровской Германией от 23 августа 1939 г. положил начало череде последующих соглашений. Уже 11 февраля 1940 г. было подписано экономическое соглашение между Берлином и Москвой, позволившее Советскому Союзу, в частности, вновь развернуть свою экспозицию на имперской Лейпцигской ярмарке. С позиций Германского рейха теперь можно было открыто говорить о том, что «германо-советские экономические отношения никогда полностью не прекращались, хотя и подвергались сильным ограничениям. И в конечном счете не было случайностью то, что в августе 1939 г. они при полном согласии обеих сторон были поставлены на новую, более широкую основу, которая, собственно говоря, является старой»[42].

С точки зрения безопасности страны Сталин также мог считать себя счастливцем: «Несомненно, Сталин утвердился в своей позиции благодаря тому, что в 1940 г., после десятилетних пограничных стычек на Дальнем Востоке, ему, наконец, удалось прийти к соглашению с японцами»[43]. 9 июня 1940 г. Япония подписала соглашение о прохождении линии границы в районе реки Халхин-Гол. Там 6-я японская армия потерпела поражение от 1-й армейской группы Красной армии под командованием Георгия Константиновича Жукова.

После этого Япония проявила интерес к продолжению переговоров с Советским правительством. В ноябре 1940 г. СССР поставил продолжение диалога в зависимость от возвращения Южного Сахалина и Курил. В том же году германский рейхсминистр иностранных дел Йоахим фон Риббентроп предпринял попытку посредничества, с тем чтобы побудить советскую сторону к подписанию советско- японского пакта о ненападении, отказавшись от идеи договора о нейтралитете[44]. Однако пакт о нейтралитете был-таки подписан 13 апреля 1941 г. в Москве. «Во время отъезда Мацуоки (министр й но стран н ы х дел Японии) в Москве произошла странная сцена. Сталин, которому нечего было там делать, появился абсолютно пьяный и заплетающимся языком сказал Шуленбургу: "Поезжайте в Берлин и скажите: "Мы хотим оставаться друзьями". Заместителя германского военного атташе Кребса он тяжелой рукой хлопнул по плечу и прерывисто выдохнул: "Гляди-ка, немецкий генерал!"»''8.

Пакт о ненападении[45] с Гитлером — особенно державшиеся в секрете до 1988 г. дополнительные протоколы к нему — создал такую геополитическую динамику, благодаря которой Сталин в 1940 г. сумел обеспечить Советскому Союзу наибольшее территориальное расширение за всю его историю. После восстановления в составе Советского Союза к концу 1939 г. утраченных в 1920 г. в результате советско-польской войны территорий Западной Украины и Западной Белоруссии имели место также совершенно новые территориальные приобретения. Антикоминтерн объяснил нападение на Советский Союз в опубликованной в 1942 г. «Красной книге — Зачем нужна война со Сталиным?» этим продвижением Советов на Запад. В «исторической прокламации фюрера», зачитанной рейхсмини- стром народного просвещения и пропаганды д-ром Геббельсом и переданной по всем радиоканалам 22 июня 1941 г. в пять тридцать утра после пронзительных звуков фанфар, нападение на Советский Союз преподносилось как освободительный удар. Но прежде чем «мучимый тяжкими заботами» и «осужденный на месяцы вынужденного молчания» Гитлер увидел, что настал его час, когда он «наконец снова может говорить открыто», Советскому Союзу удалось расширить свою территорию.

ФЕВРАЛЬ - ВАСИЛИЙ УЛЬРИХ ОБВИНЯЕТ

Мильонноголосое звонкое слово Летит от народов к батыру Ежову: — Спасибо, Ежов, что тревогу будя, Стоишь ты на страже страны и вождя!

Джамбул (<<Баллада о наркоме Ежове», 1937 г.)

Суровой чести верный рыцарь, Народом Берия любим, Отчизна славная гордится Бесстрашным маршалом своим.

Александр Лугин («Песня о Берия», 1948 г.)

В 1940 г. Сталину удалось не только значительно расширить территорию страны. 1940 г. был также годом хладнокровного сведения старых счетов — и это всегда приносило ему огромное личное удовлетворение. Хотя с «ежовщиной» было покончено, мстительное чувство Кобыв0 жаждало новых деяний; Лаврентий Павлович Берия, «вальяжный... мужчина, он сиял круглыми, без оправы, стеклами очков, плавной выпуклостью со лба, зачесанными на косой пробор светлыми волосами, маскировавшими раннюю, еще небольшую лысину»"1, приводил замыслы в исполнение.

«Смерть побежденных необходима для спокойствия победителей» — это высказывание Чингисхана являлось лейтмотивом деяний Сталина, эту цитату он подчеркнул в книге «Курс русской истории» из своей личной библиотеки. «Не безнадежны ли наши дела? — спрашивал в 1929 г. Бухарин. — Во-первых, если страна гибнет — мы гибнем. Во-вторых, если страна выкручивается, Сталин вовремя поворачивает, и мы тоже гибнем. Что делать? Что делать, когда имеешь дело

с таким противником: Чингисханом, низкая культура ЦК?»,Й •ц

f* в" Коба — «неустрашимый» (тюрк.) — партийный псевдоним Сталина в подполье (1901-1913 гг.), конечно, известный в партийных кругах.

fi1 Бек А. А. Новое назначение. М.: Книжная палата, 1987. С. 33.

62 Бухарин о методах борьбы Сталина // Gegen den Strom (Berlin). 27 April 1929. № 17. S. 8.

августа 1938 г. был расстрелян бы шшй народный комиссар просвещения Андрей Бубнов. Он являлся последним остававшимся в живых членом (помимо Сталина) вяло, (ействовавшей военной комиссиибольшевистской партии (в составе пяти человек), которая в 1917 г. была призвана изучить «историко-философские» условия и возможные формы революции. Но ее деятельность была посрамлена в октябре 1917 г. практическими результатами решительно проводившейся тактики государственного переворота Петроградского Военно-революционного комитета, т. е. прежде всего усилиями Троцкого, Дыбенко, Урицкого, Иоффе, Раскольникова, Крыленко, Антонова-Овсеенко (все они также не дожили до 1940 г.), увенчавшимися успешным осуществлением Октябрьского переворота.

22 января 1940 г. в подвале Лубянки оборвалась жизнь Семена Жуковского, управленца, который разделил судьбу Николая Бухарина и главы Советского правительства Алексея Рыкова, казненных еще в 1938 г. В свой последний час все они были представлены как «бестии, посаженные в клетку под надежную охрану ради счастья народного»'1'1.

26 января и 1 февраля 1940 г. в невзрачном московском здании на улице 25 Октября — угол Театрального проезда перед судом предстали еще четверо известных основателей, или представителей, новой России еврейского происхождения: много лет руководивший советской разведывательной сетью за границей Марк Трилиссер (до 1937 г. известный в Коминтерне под псевдонимом Москвин), приобретший своими репортажами о гражданской войне в Испании европейскую известность журналист Михаил Кольцов, выдающийся актер и реформатор театра Всеволод Мейерхольд и писатель Исаак Бабель.

февраля 1940 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила к смертной казни Льва Полячека, заведующего 3-м отделом Главного управления государственной безопасности НКВД, осуществлявшего до своего ареста в октябре 1938 г. функции связного с отделом кадров Коминтерна, за участие в антисоветском заговоре в органах НКВД и как «польского шпиона» (его имя ассоциируется с уменьшительным русским словом «полячок»).

ы Членами военной комиссии были: Свердлов, Дзержинский, Бубнов, Урицкий и Сталин. Военно-революционный центр был образовар( в октябре 1917 г. Политическим бюро, в которое входили Сталин, Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сокольников и Бубнов. См.: Протоколы Центрального Комитета РСДРП(б). Август 1917 — февраль 1918. С. 86,104.

м N. Krushkow. Aus dem Gerichtssaal. In: Deutsche Zentralzeitung (Moskau), Jg. 14 (1938). Nr. 53. S. 4.

Рис. 7 В. В Ульрих — военный судья Красной Армии со времен Гражданской войны

Все они прошли через руки одного и того же судьи — приземисто го бритоголового человека с воспаленными глазами и квадрат ными усиками под о1ромным мясистым носом. Это был генерал-полковник Василий Ульрих, с 1926 г Председатель Военной коллегии Верховного суда СССР

Причины этого, если можно так выразиться, «террористического патернализма» Сталина и сведения счетов с уже утратившими влияние, но все еще лояльно настроенными к нему изгоями вс зластч, теперь, после давно минувшей «Большой чистки», кроются 3ifi звучит почти цинично — в глубинах человеческого, слишком человеческого. Дело в том, что они каждый в отдельности, когда- го обращали внимание Сталина на его досадные просчеты и теперь служили живым напоминанием о совершенных им глупостях в политике.

Так, он не забыл, что Трилиссер задолго до 1930 г. указывал ему на профессиональную и интеллектуальную непрш одность Генриха Ягоды для службы в органах безопасности, невольно затронув тем самым больное место Сталина, принимавшего кадровые решения как раз в этой деликатной сфере

В лице Исаака Бабеля, этого бойца «Железной гвардии» Феликса Дзержинского, Сталин, по-видимому, хотел устранить свидетеля его порочащей близости с Николаем Ежовым во время крутого восхож дения последнего по ступеням бюрократической лестницы. Кроме того, Бабель, как литератор, мог убедительно развенчать некоторьн мифы об «огце народов». Рукопись о чекистах, над которой работал Бабель, конфискованная во время его ареста, по указанию Сталина была распечатана в 30 экземплярах для служебного пользования и представлена на суд членов Политбюро. Этот груд основывался на записях бесед с некоторыми из уже арестованных или казненных к тому времени знакомых писателя в том числе сотрудниками возглавлявшегося Яковом Аграновым (последний в 1921 г. подписал смертный приговор Николаю Гумилеву) Секретного отдела ОГПУ, и представлял собой улику особого рода'15.

Блестящий журналист Михаил Кольцов казался Сталину просто выскочкой и пройдохой. Кольцов исчез, как и многие известные личности до него, после аудиенции у Хозяина или после очередного шумного выступления перед общественностью. После выступления перед большой писательской аудиторией о «Кратком курсе истории ВКП(б)» вечером 12 декабря 1938 г. Кольцов поехал в редакцию «Правды» и был арестован в приемной главного редактора. «Мы все читали "Испанский дневник" Кольцова. Читали с гораздо большим интересом, чем что бы то ни было, кем бы то ни было написано об Испании, в том числе даже чем корреспонденции Эренбурга. Об "Испанском дневнике" написали Фадеев и Алексей Толстой. Вторая книга готовилась к публикации в "Новом мире", была уже чуть ли не верстка ее, ее с нетерпением ждали»[46].

На Кузнецком мосту находился магазин, в котором никогда ничего не продавалось. Само по себе — не такая уж редкость, поскольку в целом снабжение осуществлялось неравномерно и с большими перерывами. Но в этом магазине, расположенном в одном из самых оживленных районов столицы, никто еще никогда не видел никаких товаров. В один прекрасный день в него что-то завез армейский грузовик и две женщины приступили к продаже. Карта Испании — вот все, что продавалось. Отсюда каждый житель Москвы мог сделать вывод, что гражданская война в Испании была нашей войной. Может, она в какой-то степени послужит нам заменой несостоявшейся мировой революции[47]?

Слух об аресте Кольцова распространился мгновенно. Вместе с Кольцовым исчез также его ставший бестселлером «Испанский дневник», он привлекал к себе в те дни больше внимания, чем «Краткий курс истории ВКП(б)».

«Признания» Кольцова, полученные под пытками, Сталин направил в правление Союза писателей. Фадеев выразил сомнения в оправданности ареста Кольцова. «Через некоторое время Сталин принял Фадеева.

— Значит, Вы не верите, что Кольцов виноват? — спросил его Сталин.

Фадеев сказал, что ему не верится в это, не хочется в это верить.

Рш 8 Be ишк>.,иое совещание судебно-исиолнительпых работников в Москве 23 апреля 1934 г Снимок сделан во дворе Лубянки (фрагмент) В первом ряду: 2-й слева — В В Ульрих; 7-й слева — А Я. Вышинский

А я, думаете, верил, мне, думаете, хотелось верить? Не хотелось, но пришлось поверить.

После этих слов Сталин вызвал Поскребышева и приказал дать Фадееву почитать то, что для него отложено

Пойдите, почитайте, потом зайдете ко мне, скажете о своем впечатлении, — так сказал ему Ста чин, так это у меня осталось в памяти из разговора с Фадеевым Фадеев пошел вместе с Поскребышевым в другую комнату, сел за стол, перед ним положили две папки показаний Кольцова... "Чего там только не было написано, — горько махнул рукой Фадеев, видимо, как я понял, не желая касаться каких-то персональных подробностей. — Когда посмотрел все это. меня еще раз вызвали к Сталину, и он сприсил меня:

Ну как, теперь приходится верить?

Приходится. — сказал Фадеев.

Если будут спрашивать люди, которым нужно дать ответ, можете сказать им о том, что вы знаете сами, — заключил Сталин и с этим отпустил Фадеева"»[48]

Его начальник, Константин Федин, уже за несколько недель до ареста М. Кольцова знал, кто будет следующим: Всеволод Мейерхольд.

Популярный театральный деятель Мейерхольд — этот Темный ге- huvF — был, вероятно, одной из поздних жертв борьбы против формализма в изобразительном искусстве. Его театр оказался единственным из 700 театральных сцен Советского Союза, который в 1937 г. не имел в своем репертуаре ни одной пьесы по случаю 20-й годовщины Октябрьской революции.

Мейерхольд пользовался репутацией вольнодумца, обладавшего гражданским мужеством и противостоявшего своим искусством «академической халтуре»[49]. После протестной речи (против закрытия своего театра) на совещании театральных режиссеров ВТО в июне 1939 г. его взяли под арест чуть ли не прямо на трибуне. Свидетель того публичного прощания вспоминает: «Мейерхольд как будто вдруг проснулся; его уже больше ничто не сдерживало, ему уже нечего было терять, он кричал и неистовствовал, полный гнева и боли: "Устроив охоту на формализм, вы уничтожили искусство"»[50].

Теперь и он оказался лицом к лицу с главой военного суда Василием Ульрихом, который — вероятно, это был не лучший его день — обвинил Мейерхольда в троцкизме и назвал его японским шпионом. Для обоих обвинений, естественно, нашлись весомые улики: «страстный искатель Мейерхольд, неистовый Виссарион сцены»72, как называл его в своей книге Троцкий, поставил как-никак в 1926 г. поэму С. Третьякова «Рычи, Китай!». Кроме того, одну из своих театральных постановок 1923 г. г. «Земля дыбом» он посвятил военному комиссару Льву Троцкому. Сергей Михайлович Третьяков, «большой, дружелюбный», как говорил о своем учителе Брехт, был уже мертв — расстрелян[51].

Кстати, почти все без исключения тексты судебных заседаний Ульриха можно отнести к до сих пор не освоенной сокровищнице черного юмора.

Заседания проходили, в отличие от волокиты в других советских учреждениях, в быстром двадцатиминутном ритме. Обвиняемым больше не давали слова: за дверью своего вызова ожидала следующая жертва. Как правило, выносилась высшая мера наказания; казни совершались на другой день в подвале Лубянки — девять граммов в «круп».

«Послушные исполнители» на Лубянке, естественно, немедленно реагировали на отмашку кремлевского горца14 , как его именовал Осип Мандельштам в роковом для себя стихотворении 1933 г., т. к. только он один имел право отдавать приказы. Некоторые — например Ежов — сохраняли в своих письменных столах на память расплющенные пули из затылков своих жертв.

«2 февраля 1940 г. Мейерхольд и Кольцов были расстреляны. Пока их казнили, Ульрих оглашал приговор против Роберта Эйхе, вчера еще кандидата в члены Политбюро, Первого секретаря Западно-Сибирского крайкома партии и наркома земледелия СССР: конвейер работал безостановочно. Вечером усталый от трудов праведных военюрист позволил себе немного расслабиться: в Кремле проходил прием в честь "седовцев", а среди почетных гостей, пришедших поздравить экипаж корабля, во главе с Вышинским находился и Василий Ульрих. После ужина давали концерт — пели Барсова, Лемешев, Рейзен, Кисловский, танцевала Лепешинская, демонстрировали свое искусство ансамбли Александрова, Моисеева и хор имени Пятницкого...

Кто еще, кроме Ульриха и еще пары человек, знали, что в этот вечер пуля палача оборвала жизнь гения? Театральная Москва жила своей обычной жизнью. Во МХАТе шли "Мертвые души", в Малом — "Лес"; в цирке поражал публику своими чудесами Кио»[52].

МАРТ-КАТЫНЬ

Я дал все необходимые указания их освободить. Говорят даже, что они на Земле Франца-Иосифа, но там никого нет. Я не знаю, где они.

Сталин (лето 1940 г.)

Сталин наверняка прятал в глубине души сознание своей вины за причастность к катастрофическим итогам советско-польской войны, случившейся двадцатилетием ранее; его паладины конечно же догадывались об этом и всячески остерегались даже намекать на эти события.

Как известно, летом 1920 г. революционные войска смогли оттеснить глубоко — до Киева — проникшие на территорию страны польские войска. Части Красной армии (РККА), действовавшие на Западном фронте под командованием Михаила Тухачевского, дошли затем до предместий Варшавы.

Как признал впоследствии его польский противник маршал Йозеф Пилсудский, им это удалось благодаря успешному решению молодым советским генералом «проблемы использования ударных сил»[53]. Новая стратегия мобильности требовала, однако, эффективной коммуникации и четкого взаимодействия многочисленных частей, дислоцированных в районе боевых действий, особенно это касалось кавалерии. То, что в конечном счете попытка с боем захватить столицу ДТолыни закончилась неудачей, по оценкам российской стороны, было связано в частности с тем, что не удалось организовать взаимодействие различных сил и подчинить их единому командованию. Сам Тухачевский в докладах об этой войне, с которыми он выступал 7-10 февраля 1923 г. в военной академии в Москве, конкретно указал на эту проблему: «Обстановка явилась для нас чрезвычайно грозной, особенно в связи с тем, что конная армия упорно продолжала свои действия в львовском направлении вместо люблинского»77.

■t

Но политкомиссаром (с 18 мая 1920 г. по 1 сентября 1920 г.) того самого Юго-Западного фронта, войска которого так срочно нужны были под Варшавой, был человек по имени Иосиф Джугашвили, т. е. товарищ Сталин. Вероятно, он хотел провести «параллельную» операцию, войти в Лемберг, в то время как Тухачевский прошел бы парадным маршем по центральной улице Варшавы Новый свят. В результате ни та ни другая победа не состоялась, потому что «расхождение, ко времени решительного столкновения, почти под прямым углом главных сил Западного и Юго-Западного фронтов предрешило провал операции»[54].

Исаак Бабель находился в рядах Конной армии[55] Юго-Западного фронта в качестве воина и корреспондента. Впоследствии он в очень горьких тонах описывал свои впечатления об «архаичном» облике воинства, действовавшего в Восточной Галиции. А в личном дневнике он сокрушенно сделал 18 августа 1920 г. запись о буднях революционной борьбы: «Ад. Как мы несем свободу, ужасно»[56].

С тех пор как «Конармия» Исаака Бабеля в 1923 г. стала с продолжениями печататься в журнале «Красная новь», он снискал себе стойкую ненависть Семена Михайловича Буденного, который называл его «эротоманствующим автором»[57].

Вначале легендарная Конная армия действительно участвовала в прорыве польского фронта под Киевом82. «Но потом она, как и весь Юго-Западный фронт, где политкомиссаром был Сталин, проявила свою оперативную несостоятельность. Все закончилось тяжелым поражением в августовском сражении под Варшавой»[58].

Наметившийся провал на Западе, естественно, привел в бешенство и Ленина, возмущенного бессмысленностью предпринятого Сталиным самовольного стратегического шага: «Ну, кто же на Варшаву ходит через Львов!» — якобы воскликнул он, узнав, что Сталин отка- , зался направить Буденного на помощь терпящему бедствие Тухачевскому. Немедленное смещение Сталина оказалось впоследствии тем, что он «никогда не забывал и за что он при удобном случае мстил»[59].

Вот так и произошло то самое «чудо на Висле», в результате которого продвижение Красной армии на Запад было остановлено, а Октябрьская революция окончательно схлынула назад в пределы России (как непригодная для экспорта). Долой мечты, что военные силы, действующие «как дополнение в борьбе европейских сил, сдвинут лавину революции с ее мертвой точки, где она находится сейчас. Этого не произошло. Нас отбросили назад»[60].

Советский писатель Анатолий Рыбаков обратил внимание на психолого-политический мотив Сталина — не позволить Тухачевскому одержать победу под Варшавой: «Из Варшавы явился бы новый Юлий Цезарь, новый Бонапарт. Такого шанса Тухачевскому нельзя было давать, щ Он такого шанса ему не дал»[61].

Некоторые воспоминания об этом сокрушительном стратегическом поражении содержались еще в примечаниях к третьему 30-томному изданию трудов Ленина, выходившему в 1925-1932 гг. вначале под редакцией Л. Каменева. Но скоро такие документы и комментарии — в частности их включили в немецкий перевод трудов, опубликованных «Издательством фюр литератур унд политик» (в Вене и Берлине) — уже не вписывались в адаптированную к потребностям современности историографию советской действительности. После ликвидации последних именитых летописцев Гражданской войны, которые видели ее собственными глазами, — к наиболее известным среди них относился расстрелянный 21 июня 1940 г. Николай Су-

Рис 9. Огонек. 30 июля 1939. № 20/21. Титульный лист И. В. Сталин и К. Е Ворошилов. Фото Г. Селъм

ханов автор широко известных «Записок с революции» - началась подгонка прошлого под сталинские шаблоны

Сначала взялись за издание нового, «очищенного» и выпрямленного под «Краткий курс» собрания сочинений Ленина. Издательские директивы по выпуску немецкоязычного издания ленинских трудов Изс>ателъскил' товариществом иностранных рабочих в СССР в Москве соответс] вовали решению ЦК ВКП(б) от 1940 г. В течение последующих десяти лет (до 1950 г.) вышло четвертое издание произведений Ленина. После смерти Сталина издание к тому времени расширилось еше на 10 гомов, ЦК КПСС принял решение об очередном еще более полном (пятом) издании собрания сочинений Ленина. Но, как и в предыдущих изданиях, в нем была опубликована лишь незначительная часть засекреченного историко-ревочюционного (а гакже философского) наследия Ленина.

После победы над гитлеровской I ерманией < тратегическое поражение мирового коммунизма в 1920 г под Варшавой в советских официальных публикациях было искажено до неузнаваемости. В праздничном тексте по случаю 30-летия Октябрьской революции, предназначенном для западных стран по этому поводу говорилось: «Весной 1У20 г. основным фронтом Гра кданской войны стал Запад ный фронт. Ситуация 5ыла чрезвычайно напряженной. В тот период Феликс Дзержинский получил значительные командные полномочия на К >го-Заадном фронте. Его деятельность в значительной степени спо< обствовала успехам Красной армии»[62].

Как бы то ни бьшо, благодаря своей сделке с Гитлером Сталин вернул себе территории восточнее линии Керзона, отошедшие в 1920 г. по его вине к Польше.

' Все, кто в то время сомневался в его германской политике или при- ходил в отчаяние от нее, были обречены. С 1936 по 1940 г. в Москве друг за другом были казнены пятеро начальников военной контрразведки. Все они передавали Сталину донесения своих информаторов об угрожающих военных приготовлениях Германии против СССР, в том числе сообщения Шандора Радо и Рихарда Зорге. Летом 1940 г. советский физик Георгий Флеров, просматривая западные журналы по своей специальности, обратил внимание на то, что там больше не публиковались материалы по недавно сделанному открытию расщепления атомного ядра.

21 июня 1941 г., т. е. буквально за день (!) до начала Великой войны с Германией, Лаврентий Берия, отвечавший перед Политбюро за вопросы безопасности, передал Сталину докладную записку: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозо- ва, который по-прежнему бомбардирует меня "дезой" о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начинается "завтра". То же радировал и генерал-майор В. И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою агентуру... Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году I Гитлер на нас не нападет!..»[63]

j В свете этого постулата Берия и оценивал 21 июня 1941 г. угрожающе множившиеся донесения по линии секретной службы. Последняя документальная сводка разрозненных сообщений о предстоявшем нападении сохранила краткую пометку Берии от 21.06.1941: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников "Ястреб", "Кармен", "Алмаз", "Вернер" за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией»[64]. Через несколько часов началось то, что стоило Советскому Союзу более 20 миллионов погибших за четыре года.

В 1940 г., двадцать лет спустя после стратегического поражения под Варшавой, Сталин, очевидно, держал под контролем большую

часть участников тех событий в Польше, которые были причиной его позора.

«Свои», т. е. ставший впоследствии заместителем наркома обороны маршал Михаил Тухачевский и член Революционного военного совета Ивар Смилга, командовавшие Западным фронтом, а также Александр Егоров, ныне начальник Генерального штаба, а в то время командующий Юго-Западным фронтом, были уже давно уничтожены Сталиным — в 1937 и 1938 гг. За истекшие с тех пор два года 38 679 «репрессированных» лиц, не считая жертв на флоте, являлись военными.

В служебных записках, относящихся к 1940 г., начальник Политуправления Красной армии Лев Мехлис рисует картину плачевного состояния тогдашнего состава вооруженных сил[65]. Мехлис представил в ЦК ВКП(б) 23 мая 1940 г. доклад о проводившейся с 1938 г. борьбе в армии против пособников «заговорщиков в руководстве армии». За три года пришлось заменить 45 459 неблагонадежных политработников верными кадрами. Но их все же не хватало, на 1 мая 1940 г. оставались вакантными более тысячи должностей полит- комиссаров. После начала войны с Гитлером в 1941 г. недоставало 66 900 командиров. Доклад Мехлиса не оставляет никаких сомнений в том, кто был в этом виноват — «преступная шайка разоблаченных предателей»[66].

С 1934 г. по 1936 г. 22 тыс. военнослужащих были уволены из вооруженных сил как непригодные к военной службе или политически неблагонадежные — докладывал в 1938 г. Климент Ефремович Ворошилов. В июне 1937 г. был арестован каждый четвертый член Военного совета. Но этого Сталину было, видимо, недостаточно. Ворошилов знал: «Дружба со Сталиным и запатентованный большевизм не являлись достаточными гарантиями сохранения власти»[67]. Поэтому Ворошилов предпочел действовать на опережение и потребовал представления ему регулярных и добросовестных докладов о «еще не разоблаченных контрреволюционерах» в армии. Согласно сообщениям Ворошилова на заседании Военного совета при народном комиссаре обороны СССР в 1938 г., в период с 1936 г. по 1938 г. были казне- *

ны до 600 военачальников. 91 % офицерского корпуса был затронут чистками. Состав «обновленного» Военного совета, заседавшего с 21 до 29 ноября 1938 г. в Москве, говорит сам за себя. Из 108 членов «старого» Совета в совещаниях принимали участие только 10 человек[68].

Авиаконструктор Яковлев, назначенный в январе 1940 г. Сталиным заместителем наркома авиационной промышленности, вспоминал:

«И в кабинете Сталин опять сказал:

Может быть, так и надо... Кто его знает?.. А потом несколько раз повторил:

Людей нет, кому поручишь... Людей не хватает...

Когда Сталин заговорил о людях, Дементьев шепнул мне:

Давай попросим за Баландина.

Я кивнул ему, и мы воспользовались паузой в разговоре.

Товарищ Сталин, вот уже больше месяца как арестован наш замнаркома по двигателям Баландин. Мы не знаем, за что он сидит, но не представляем себе, чтобы он был врагом. Он нужен в наркомате, — руководство двигателестроением очень ослаблено. Просим Вас рассмотреть это дело.

Да, сидит уже дней сорок, а никаких показаний не дает. Может быть, за ним и нет ничего... Очень возможно... И так бывает... — ответил Сталин.

На другой день Василий Петрович Баландин, осунувшийся, остриженный наголо, уже занял свой кабинет в наркомате и продолжал работу, как будто с ним ничего и не случилось.

А через несколько дней Сталин спросил:

Ну, как Баландин?

Работает, товарищ Сталин, как ни в чем не бывало.

Да, зря посадили.

По-видимому, Сталин прочел в моем взгляде недоумение — как же можно сажать в тюрьму невинных людей?! — и без всяких расспросов с моей стороны сказал:

Да, вот так и бывает. Толковый человек, хорошо работает, ему завидуют, под него подкапываются. А если он к тому же человек смелый, говорит то, что думает, — вызывает недовольство и привлекает к себе внимание подозрительных чекистов, которые сами дела не знают, но охотно пользуются всякими слухами и сплетнями... Ежов мерзавец! Разложившийся человек. Звонишь к нему в наркомат — говорят: уехал в ЦК. Звонишь в ЦК — говорят: уехал на работу. Посылаешь к нему на дом — оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Многих невинных погубил. Мы его за это расстреляли»[69].

Каким же образом польские военнослужащие попали в 1940 г. в советские лагеря для военнопленных? Осенью 1939 г. большая часть вооруженных сил Польской Республики отошла под натиском гитлеровских войск на восток, но продвигавшиеся на запад части Красной армии взяли их в плен, хотя 25 июля 1932 г. с Польшей был заключен Договор о ненападении, продленный 5 мая 1934 г.

Из числа взятых в плен поляков была отфильтрована офицерская и чиновничья элита, и уже 5 марта 1940 г. Лаврентий Берия подал Сталину письменное предложение о том, чтобы арестованные — а это были 21 857 (!) человек — «без заслушивания пленных и без вынесения обвинительного приговора... были приговорены к высшей мере наказания: расстрелу»[70]. В тот же день принимается соответствующее решение Политбюро: на документе, увидевшем свет только в середине 1990-х гг., стоят подписи Иосифа Сталина, Климента Ворошилова, Вячеслава Молотова и Анастаса Микояна; Михаил Калинин и Лазарь Каганович выразали свое согласие с этим решением задним числом[71].

В Катынском лесу (в верховье Днепра) в апреле и мае 1940 г. произошло непостижимое: по приказу специальной тройки НКВД СССР были расстреляны десятки тысяч пленных государства, с которым даже не велась война.

До начала главной акции палачи 1-го специального отдела НКВД орудовали в других тюрьмах, где содержались польские офицеры. Среди командированных на работу в город Калинин (ныне — Тверь) трех офицеров находился, в частности, начальник комендатуры НКВД капитан В. Блохин. Этот капитан еще в начале 1940 г. расстрелял Кольцова, Мейерхольда и Бабеля.

В багаже этих «специалистов» находился чемодан с немецкими пистолетами «вальтер», потому что советские ТТ-33 при длительной эксплуатации теряли надежность. Приступая к работе, этот убийца и его подельники надевали коричневые кожаные фартуки, кожаные кепки и высокие, выше локтя, кожаные перчатки.

«Ив кабинете Сталин опять сказал:

Может быть, так и надо... Кто его знает?.. А потом несколько раз повторил:

Людей нет, кому поручишь... Людей не хватает...

Когда Сталин заговорил о людях, Дементьев шепнул мне:

Давай попросим за Баландина.

Я кивнул ему, и мы воспользовались паузой в разговоре.

А через несколько дней Сталин спросил:

Ну, как Баландин?

Работает, товарищ Сталин, как ни в чем не бывало.

Да, зря посадили.

Из числа взятых в плен поляков была отфильтрована офицерская и чиновничья элита, и уже 5 марта 1940 г. Лаврентий Берия подал Сталину письменное предложение о том, чтобы арестованные — а это были 21 857 (!) человек — «без заслушивания пленных и без вынесения обвинительного приговора... были приговорены к высшей мере наказания: расстрелу»^. В тот же день принимается соответствующее решение Политбюро: на документе, увидевшем свет только в середине 1990-х гг., стоят подписи Иосифа Сталина, Климента Ворошилова, Вячеслава Молотова и Анастаса Микояна; Михаил Калинин и Лазарь Каганович выразали свое согласие с этим решением задним числом[74].

Рис 10 Кроколил Октябрь 1939. № 28. Титульный лист Хуг) К Елисеев

Осенью 1939 г Красная армия, продвигавшаяся на запал к согласованной в пакте Гитлера-Сталина герм шо-советской демаркационной линии на реке Буг, достигла также небольшого волынского городка Владимир-Волынский. С ее приходом некоторые молодые польские евреи из левого лагеря связывали большие надежды. верил, — вспоминает один из них, Януш Бардах происходивший из польско-еврейской семьи потомственных врачей, — что Советский Союз — ато рай для угнетенных, что там правят рабочие и крестьяне и Красная армия является гарантом социальной справедливости. Я не мог себе представи ть ее в образе врага; даже с винтовкой за моей спиной я чувствовал себя с солдатами Красной армии более уверенно. чем в присутствии многих моих польских соотечественников»97. С выражением таких же настроений столкнулся и Исаак Бабель, когда осенью 1920 г вместе с буденновской конной армией он проходил через родной город Бардаха — Владимир- Волынский. «Городнищ, грязен, голоден», — писал Бабель в своем дневнике, — и люди «говорят — лучше голодать при большевиках, чем есть булку при поляках»98.

В июле 1940 г. Бардах, которому только что исполнилось шестнадцать лет, несмотря на свой юный возраст, был призван в Красную армию. Будучи русскоговорящим польским евреем и западенцем99, как его скоро стали называть, он с самого начала попал под подозрение. Дорожное происшествие с бронированной машиной, совершенное этим подростком в военной форме, раздули до диверсионного акта, и только по чистой случайности он избежал смертного приговора. После этого случая начались многолетние мучения юного Бардаха в советских лагерях для заключенных, о существовании которых он не имел ни малейшего понятия. Он был этапирован до Колымы и отбывал наказание до конца войны. В пережитых им повседневных кошмарах аллегорически повторяется судьба поляков 1940 г.: «По мере того как яма вокруг меня приобретала все более четкие очертания, мне все чаще представлялось, что я лежу вниз лицом, связанный и окровавленный, с пулей в затылке. Я чувствовал тяжесть раскисшей земли, придавившей мое тело, а также муравьев и червей, пожиравших мое тело. Я не хотел умирать. Я не заслужил того, чтобы меня расстреляли в сумраке ночи»[75].

«Мясорубка» НКВД являлась для Сталина неизменным залогом его счастья в той незавидной роли вселенского благодетеля, которую ему выпало играть. Эти «волшебные органы» могли стереть в порошок любого. Осознание этого заставило Бухарина с горькой иронией сказать: «Если бы Сталин усомнился в самом себе, подтверждение последовало бы мгновенно»[76].

АПРЕЛЬ - ДЕМОНИЗМ

Оглянешься — а вокруг враги;

Руки протянешь — и нет друзей;

Но если он скажет: «Солги!» — солги.

Но если он скажет: «Убей!» — убей.

Эдуард Багрицкий (1929 г.)

Весной Сталин часто посещал могилу своей жены Надежды Аллилуевой на Новодевичьем кладбище в Москве. Они познакомились в октябре 1917 г. «После безрадостного существования со времени смерти его первой жены в 1907 г., после четырех лет Сибири он, естественно, был счастлив и временами даже смягчался под влиянием боготворившей его семнадцатилетней жены»[77].

Надя Аллилуева покончила с собой осенью 1932 г., 9 ноября, не выдержав разочарования в некогда любимом ею человеке, демоническая натура которого стала вызывать в ней отвращение. Ее похоронили рядом с великим русским анархистом князем Кропоткиным. Во время одиноких посещений могилы Сталиным «смотрители кладбища обычно заранее выдворяли всех с его территории. Через довольно продолжительный отрезок времени, в течение которого служба безопасности тщательно прочесывали всю местность, удостоверившись, что никто не прячется за надгробьями, появлялась длинная, черная, тяжелая машина, она медленно двигалась по дорожке между рядами могил. Сталин, окруженный вооруженными охранниками, некоторое время молча стоял, неотрывно глядя на мраморное изваяние, пока кто- нибудь не приносил ему стул. Казадось^он черпал силу, вглядываясь в скульптурный портрет своей жены. Иногда он приезжал и ночью. Рядом с могилой была установлена сложная осветительная система, эти полуночные визиты продолжались вплоть до конца его жизни»[78].

Сталин, этот великий и, вероятно, также склонный к сентиметаль- ности молчальник, всегда действовал, имея на своей стороне преимущество скрытности, которое дается властью. Тех, кто шел за ним как щит и меч партии, обычно не допускавший богохульных высказываний Сталин однажды во время банкета в Кремле сравнил с сыном Божьим. «По легенде, — сказал Генеральный секретарь, — самым справедливым и безгрешным человеком на земле был Иисус Христос. И представьте — даже на этого самого справедливого человека многие жаловались. Поэтому нет ничего удивительного в том, что поступает много жалоб на присутствующего здесь товарища Островского». Человек, в честь которого тогда произносился этот тост, скоро разделил судьбу оклеветанного Назаретянина. В 1937 г. Иосиф Маркович Островский, начальник Административно-хозяйственного управления НКВД СССР, был расстрелян[79].

В число работавшх в составе НКВД палачей входили также «сотрудники по особым поручениям», в частности братья Василий и Иван Шигалевы. Иван, который помимо своего основного занятия был еще и партгруппоргом, за особые заслуги удостоился награждения медалью «За оборону Москвы»[80].

В отличие от литературного героя Федора Михайловича Достоевского из романа «Бесы» с той же фамилией Василий и Иван Шигалевы из НКВД ничего не имели против «черной работы». «В жизнь мою я не видал в лице человека такой мрачности, нахмуренности и пасмурности. Он смотрел так, как будто ждал разрушения мира, и не то чтобы когда-нибудь, по пророчествам, которые могли бы и не состояться, а совершенно определенно, так-этак послезавтра утром, ровно в двадцать пять минут одиннадцатого»[81]. Длинноухий Шигалев Достоевского, имевший внешнее сходство с Иваном из НКВД, в виде конечного разрешения вопроса предлагает разделение человечества на две неравные части. «Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми»[82]. Эта методика а 1а Шигалев вылилась в перевоспитание целых поколений и стала при Сталине кровавой реальностью. «Мы пустим пожары... Мы пустим легенды... Тут каждая шелудивая "кучка" пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких охотников отыщу, что на всякий выстрел пойдут, да еще за честь благодарны останутся»[83].

Когда верный прислужник вождя Николай Ежов, только что бывший наркомом внутренних дел СССР, 1 февраля 1940 г. получил на руки текст обвинительного заключения, он знал, что его ожидало. В «последнем слове» перед Военной коллегией, произнесенном 3 февраля 1940 г., он просил расстрелять его «спокойно, без мучений». Он просил далее передать Сталину, что умирать будет с его именем на устах109.

Перед вступлением в 1937 г. в должность начальника колонии НКВД известный советский писатель и педагог Антон Семенович Макаренко говорил: «Многому в воспитательной работе учился у чекистов, имеющих доброе сердце и сильно любящих детей. Они ежеминутно чувствуют ответственность за свою работу... Прекрасна работа по созданию нового человека! В ней много наслаждения! Я приветствую партию, давшую нам это счастье и радость!»[84]

Среди детей, которым выпали «это счастье и радость», были в 1940 г., в частности, одиннадцатилетний сын Генриха Ягоды Генрих и приемная дочь Ежова Наталья. Для родственников ликвидированных врагов народа существовали специальные лагеря. Наталья, носившая фамилию своего родного отца Лазаря Хаютина, была определена в детский дом г. Пензы. Более десятка родственников наркома внутренних дел Ягоды, в том числе его жена Ида Леонидовна, племянница Якова Михайловича Свердлова, не выжили в лагерях. Круглые сироты и малолетние дети в случае невозможности разместить их у родственников репрессированных родителей направлялись в детские дома НКВД. После развода со своей первой женой Антониной Алексеевной Титовой Ежов жил с Евгенией Соломоновной Файгенберг. Его приемная дочь Наталья после ареста Ежова некоторое время находилась у сестры его жены Евгении. Первая жена Ежова Антонина Алексеевна выпустила в 1940 г. книгу «Организация работы звеньев в свеклосеющих совхозах». Евгения Файгенберг сразу же после ареста своего мужа покончила с собой. Брат Ежова Илья Иванович был арестован в апреле 1939 г. и расстрелян в январе 1940 г. Коллективной ответственности за своих родственников избежать не удавалось никому. Арестовывались все, вплоть до четвертого колена.

В самом эпицентре террора, в том числе для его бывших непосредственных вершителей (и членов их семей), не существовало никаких лазеек для того, чтобы избежать расправы, и тем более привилегий, обеспечивавших возможность выживания. Да они и сами не допускали мысли о шансах на исправление, об альтернативах или возврате к «старому». Их мышление неизменно замыкалось на крайностях, например: «Социализм или варварство». То, что крайности порой

могли сходиться, они замечали, только оказавшись в подземных коридорах Лубянки. Верность единственно мыслимому в социально- философском измерении — коммунизму — и его персонификация в других «своих» обезоруживала их духовно. «Весь ужас, внушаемый Самым Главным, заключался именно в том, что, возможно, он был прав — что все, кого он уничтожал, даже с пулей в голове, должно быть, считали, что он прав»[85].

Ужас, молчание и горькая ирония стали нормой, питавшейся реальной тяжестью действительности. «В сравнении с тем, что пережили многие подруги нашей... московской бабушки, ее судьба казалась нам сравнительно счастливой», — так начинается рассказ Ирины Щербаковой об истории ее семьи. Ее бабушке повезло: «Повезло в детстве в Елисаветграде не погибнуть от погрома, который бушевал на их улице. Повезло выжить в революцию и гражданскую войну (по семейной легенде ей едва удалось спастись от пьяных буден- новцев, которым вдруг показалось, что она жена самого Махно). Повезло, что в конце двадцатых годов от разгоревшейся в то время скарлатины из троих ее детей умер только один. К началу войны в 1941 оба ее сына —мой дядя и мой семнадцатилетний отец —оказались уже в армии, вернее на флоте. Отец за неделю до 22 июня поступил в Ленинграде в Высшее военно-морское училище, а старший брат уже служил на Дальнем Востоке. Повезло невероятно, потому что они оба, — один 1918 другой 1924-го года рождения, живыми вернулись с войны. Ей просто фантастически повезло — в последний момент удалось эвакуироваться из Днепропетровска вместе с заводом, где работал мой дед. Невероятное везение, потому что вся оставшаяся там еврейская родня, включая и мою прабабку, через несколько дней была расстреляна вошедшими немцами. И по сравнению с теми, чьи близкие погибли в Освенциме или в каком- нибудь гетто, у нас есть преимущество. Дата гибели евреев города Днепропетровска известна— 13октября41-гогода»112.

Но даже в обстановке постоянной неуверенности, которой была пронизана повседневная жизнь, всегда давали о себе знать отдельные голоса протестующих. «Мне 21 год и очень хочется на волю... Дело мое до сих пор еще не рассмотрено, хотя с момента отмены приговора прошло уже 26 месяцев. Прошу Вас вмешаться, так как я никогда не был членом контрреволюционной группы и никогда не занимался антисоветской агитацией, а мои показания об этом в 1937 г. были вынужденными», — писал из тюрьмы Сталину ученик профтехучилища

Рис. 11 Огонек 20 апреля 1940 № 11 Рис 12. Крокодил. Июль 1940 № 14 Фото Л.Смирнов Свиньи в советском огороде

Худ Л Генч

Иван Чистов. Иван, арестованный в возрасте 17 лет, ожида i в застенке начала процесса. 27 сентября 194U г он, наконец, начался. Хотя «вина» Чистова не была доказана, обвиняемого продолжат держать в предварительном заключении и выпустили на свободу только 15 апреля 1941 г. Следствие по его делу длилось пять лет[86].

Андрей Свердлов, сын умершего в 1919 г. первого номинального Президента Советской России, по указанию Ст алина с 1938 i. работал в НКВД в должности начальника отдела, с .940 г. -- доцент в высшей школе Наркомата государственной безопасности Ему повезло, т к он уцелел, несмотря на все аресты в 1935- 1938 и 19531 г

Между тем революция продолжала пожирать как раз тех, для кого она являлась единственной надеждой. Очередность, с которой черепа убитых наполнялись нектаром, была безразлична для усача воплощавшего собой прогресс. По логике подозрений, если существовали контрреволюционные организации отцов, то должны были существо- вать и контрреволюционные молодежные организации

Сын Якова Свердлова, которого Сталин в 1935 г. подозревал в симпатии к троцкистским идеям и вольнодумстве являчся одним из молодых выдвиженцев «вождя народов» Сталин и Свердлов знали друг друга со времен ссылки в Туруханске. В 1940 г. это легло в основу художественного фильма. Режиссер Сергей Иосифович Юткевич, который уже написал сценарий для культового фильма 1937 г. «Чело- ' век с ружьем», теперь выпустил в свет фильм «Яков Свердлов». Для Сталина Свердлов был наряду с Лениным и умершим в Туруханске Иосифом Федоровичем Дубровинским одним из самых выдающихся организаторов и строителей Коммунистической партии. В то же время сын героя фильма — Свердлова — томился в ГУЛАГе. Пусть еще немного посидит — заявил Сталин в 1935 г. Николаю Бухарину, который хлопотал за Андрея Свердлова. Кремлевский глава еще не решил тогда, куда ему направить сына своего боевого соратника.

В случае с сыном Андрея Платонова ситуация, напротив, была ясна. 16-летний юнец обвинялся в том, что являлся «руководителем фашистской молодежной организации». Дело в том, что процессы против «разоблаченных» в Советском Союзе организаций а 1а гатлер- югенд до августа 1939 г. набирали ход.

«Шло время. Наконец к исходу сентября 1939 года, то есть через десять месяцев моего пребывания в московской тюрьме, — вспоминала Анна Ларина-Бухарина, — меня вызвали на допрос». После скитаний по различным лагерям ее перевели из Астрахани в Москву. Молодая жена Бухарина была нужна в качестве потенциальной свидетельницы в столице. На Лубянке ее допрашивал лично Берия[87]. Нарком задавал ей вопросы по пункту обвинения, выдвинутому на третьем Московском показательном процессе против «право-троцкистского блока». Тогда ее муж Николай Бухарин был приговорен к высшей мере наказания. В сценарии, составленном Ежовым и одобренном Сталиным, фигурировала молодежная организация, расправиться с которой предстояло на следующем процессе.

Расследование против первой жены Бухарина — Надежды Михайловны Лукиной — было закончено 25 сентября 1939 г. и представлено на подпись Лаврентию Берии. «Работа» над обвинительным заключением и с обвиняемой продолжалась с 9 декабря 1939 г. до 20 февраля 1940 г., т. к. Лукина отказывалась давать признательные показания. 26 февраля обвинительный приговор был готов. Суд в составе В. В. Ульриха, Л. Д. Дмитриева и А. Г. Суслина приговорил ее 8 марта 1940 г., в Международный женский день, к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение ранним утром 9 марта 1940 г. Поскольку Надежда Лукина практически не могла ходить, на расстрел ее доставили на носилках.

Но после смещения Ежова Берия не мог продолжать запланированную серию показательных процессов. Три публично проведенных процесса потеряли свое устрашающее пропагандистское воздействие, прежде всего внутри страны. Постоянно витавший в воздухе ужас когда-то должен был перейти в парализующую все сферы общественной жизни апатию.

Все подготовленные над узниками печально знаменитых московских тюрем «Лефортово», «Бутырка» и «Лубянка» показательные процессы были сняты с повестки дня в 1939-1940 гг. Процессы против «заговорщиков в руководстве Коминтерна» и против «контрреволюционной молодежной организации» относились к той же серии.

Можно ли было назвать это счастливым поворотом? Для верности Анна Ларина-Бухарина была еще раз допрошена Берией об Андрее Свердлове. Вдова Бухарина, естественно, «заявила о невиновности» своего друга молодости. Очень скоро им, правда, пришлось увидеться. «В этот момент открылась дверь и вошел Андрей Свердлов. "Зачем это?" — мелькнуло у меня в голове. Я сразу же догадалась: он арестован, и его привели на очную ставку. Потому что по поступившей из Новосибирска информации Андрей Свердлов фигурировал в моем "деле" и якобы с моих слов считался членом контрреволюционной молодежной организации. И хотя я опровергла это перед Берией, я боялась, что в случае повторного ареста Андрей мог подтвердить существование молодежной организации... Но когда я взглянула на Андрея, то убедилась, что он мало похож на заключенного... "Разрешите представить, это ваш следователь — сказал Матусов. — ...С ним вы будете иметь дело"». Столь резкие повороты относились к числу демонически обусловленных непостижимо счастливых обстоятельств в такого рода революционно сформированных обществах.

Члены семей и их родственники, домработницы и понятые во время проведения обысков на дому — никто не чувствовал себя недосягаемым для «органов»; приходилось либо сотрудничать с ними, либо давать компромат на подозреваемых. Тот, кто, как Эрнст Фишер, автор только что вышедшей книги «What is Socialism?» (N. Y., 1940, немецкое изд.: M., 1940), находился там по службе, «не был свободным писателем, а представлял собой некий исполнительный орган; он писал не для неискушенных читателей, а для коммунистических функционеров. Я смотрел на мир не своими глазами, а глазами Коминтерна — не совершая над собой насилия, потому что я разделял его мировоззрение. Я не хотел быть не своим в этом невероятном сооружении со всеми его вахтерами, пропусками, коридорами, запасными лестницами»"5.

Сталин требовал применения так называемых «ленинских» методов в разоблачении шпионов, считая негодными «социально- биологические подходы», сторонники которых — как показывает ранняя советская правоприменительная практика — при установлении виновности или невиновности ориентировались на социальное происхождение. Эта относительная безопасность, обусловленная своего рода социальной привилегированностью, дарованной «правильным» происхождением, как справедливо опасался Сталин, лишь создавала бы лишние трудности в работе «органов».

Так подозрение было лишено социальной мотивированности и проникало во все поры жизни, охватывая все профессии, все сферы духовной деятельности, все поколения и этносы. Граждане страны и иностранцы, с заслугами перед революцией или с клеймом контрреволюционера — сталинский аппарат не щадил никого, и чтобы уцелеть, надо было родиться в рубашке... Потому-то так и случалось, что из бывших арестантов выдвигались наркомы и, наоборот, вызванный для вручения награды в Москву функционер превращался в лагерную пыль. Там, где было возможно все, существовала только одна невозможность — иметь права: право на справедливый суд и основные гражданские права

Позднее Сталин положил этот практический метод универсального подозрения в основу своего теоретического «анализа фашизма». Во время проходившего 29 января 1941 г. в ЦК ВКП(б) обсуждения учебника «Политической экономии», он заявил, что... пора раскритиковать фашистскую философию. Но этого нельзя сделать, если мы будем рассматривать, к примеру, Муссолини или Гитлера только с точки зрения их социально-биологического происхождения как «маленьких людей», как, в сущности, союзников против западных плутократий, потому что эти правые диктаторы по своему происхождению скорее являлись «пролетариями»[88]. Столь застывшие принципы следовало заменить более гибкими, актуальными, исторически конкретными конструкциями типа друг — враг.

До лета 1940 г. в Советском Союзе действовал 7-часовой рабочий день. 19 июня 1940 г. в кабинете Сталина в Кремле было принято решение о введении 8-часового рабочего дня при сохранении прежнего уровня зарплаты. Кроме того, Сталин предложил вернуться к трехсменному режиму работы и семидневной рабочей неделе. Соответствующие решения Президиума Верховного Совета СССР не заставили себя ждать и были оформлены 26 июня 1940 г.

В речи на Пленуме ЦК от 28-31 июля 1940 г. Сталин критиковал директоров за недостаточное внимание к вопросам борьбы за трудовую дисциплину. «Наши директора трепачи, — записывал принимавший участие в работе пленума В. Малышев, — болтают, и хулиганы их не уважают... У нас нет страха потерять работу. Лодыри, летуны расшатывают дисциплину»117.

«Более двадцати миллионов крестьян в тридцатые годы были переселены в города. Их перевоспитание и приспособление к новым условиям жизни протекали болезненно, так как перемены носили слишком резкий характер. Долгое время эти горожане, ставшие таковыми поневоле, вели существование лишившихся своих исконных корней деревенских жителей. Ими владели отчаяние, беспомощность и анархические настроения. Их натаскивали на фабричную работу, подвергая жестокой муштре и строгой дисциплине»[89].

13 % крупных строительных объектов, возникших на пустом месте в районах вечной мерзлоты, были возведены двумя миллионами заключенных архипелага ГУЛАГ под руководством НКВД. В 1938- 1939 гг. система принудительного труда концентрировалась в одних руках.

Наряду с традиционными исправительно-трудовыми лагерями (ИТЛ), и исправительно-трудовыми колониями (ИТК) возникли так называемые шарашки, т. е. спецлаборатории, мастерские и предприятия, в которых крупные (находившиеся в заключении) ученые и конструкторы под началом НКВД проводили научно-исследовательские и проектные работы. Эти основанные в сентябре 1938 г. спецзаведения подчинялись Отделу особых конструкторских бюро НКВД СССР и являлись любимым детищем Берии. В 1939 г. отдел был преобразован в Особое техническое бюро НКВД СССР. С июля 1941 г. Отдел действовал под наименованием 4-й Спецотдел НКВД СССР. Спектр проводимых разработок простирался от голосового декодера до боевых самолетов и атомной бомбы. Григорий Мейрановский, к примеру, с 1938 по 1944 г. работал над созданием боевого газа[90].

Летом 1944 г. Берия приказал начальнику Секретариата НКВД СССР С. Мамулову подготовить доклад о деятельности НКВД в течение трех военных лет. Замысел Берии по написанию на основе этого доклада книги о работе НКВД в период 1941-1944 гг. не осуществился. В числе материалов к задуманному проекту Берии находился также отчет 4-го Спецотдела НКВД за время с 1939 по 1944 г., который в достаточной степени разоблачает существовавшую тогда систему принудительного труда.

Для руководства этим Отделом опять-таки надо было родиться счастливчиком. С 1939 по 1941 г. начальником Особого технического бюро являлся Михаил Аркадьевич Давыдов. В то время он имел звание майора госбезопасности и, очевидно, отличался многогранными способностями. С 1937 по 1938 г. Давыдов был директором Ленинградского завода им. Кирова, в 1938 г. назначен заместителем наркома машиностроения. С 4 сентября 1939 г. короткое время возглавлял специальное конструкторское бюро. Но уже через месяц, 8 октября 1939 г., был арестован, 7 июля 1941 г. осужден и 27 августа 1941 г. расстрелян[91]. Его сменил товарищ М. П. Филомонов.

Под руководством Давыдова семь из двадцати названных в отчете научно-исследовательских проектов были доведены от проектной стадии до нулевой серии или серийного производства. Речь вдет, в частности, о пикирующем бомбардировщике, бомбардировщике дальней авиации, танковых башнях, артиллерийских системах и подводных лодках. В бюро трудились около 500 оперативно-технических сотрудников и 500 специалистов.

В начале марта 1940 г. в главной картотеке ГУЛАГа числилось 8 млн карточек, в том числе 4000 с данными о заключенных- иностранцах. На начало марта 1940 г. империя ГУЛАГ включала 53 лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний (в том числе 170 промышленных предприятий) и 50 колоний для несовершеннолетних. «Население» архипелага (на январь 1940 г.) насчитывало 1 659 992 заключенных. В колониях работали 352 тыс. заключенных, 28,7 % колонистов считались «контрреволюционным элементом», 38,4 % узников имели сроки от 5 до 10 лет, две трети из них были в возрасте от 22 до 40 лет.

Перечень первоочередных объектов возглавляли стройки железных дорог (в годы войны там работали 448 тыс. заключенных)121, лесозаготовки (320 тыс.), добыча полезных ископаемых (171 тыс.), строительство аэродромов и дорог (268 тыс.) и топливная промышленность; всего были представлено 17 отраслей промышленности[92]. ГУЛАГ и принудительный труд обеспечивали выполнение намеченных партией плановых заданий, которые были не по силам так называемой свободной экономике. Вознесенский в своем выступлении

Pug. 13 Праздник на воде Канала Москва-Волга, построенного в 1У32-1У37 гг заключенными ГУЛАГа. Фото 1930 хгг

на 18-й Конференции ВКП(б) возложил на соответствующий отраслевые наркоматы ответственность за «неполное выполнение» поставленные задач12-3. Лагеря, поставлявшие сельскохозяйственную продукцию, грибы и дикорастущие плоды для снабжения армии, утроили свои поставки. Жизнь в исправительно-трудовых чаге рях и колониях организовывалась в строгом соответствии с ежедневно поступавшими из Москвы приказами циркулярами и указаниями. Случайности исключались, местная инициатива не принималась. В сомнительных случая^ начальники рассыпанных по всей стране лагерей слали в московское Главное управление запросы, на которые немедленно приходили ответы. В начале 1940 г. преобладали вопросы, касавшиеся обращения с отбывшими срок наказания и изменений режима заключения В январе 1940 г. из цетра последовало указание о переводе содержавшихся в личных делах заключенных обвинительных приговоров с языков народов СССР на русский язык. Вышли также новые положения, регулировавшие порядок переписки и получения посылок. Режим заключения для «родственников предателей Родины», т. е. осужденных жен и детей, остался неизменным. В исправительно трудовых лагерях пропагандирова лись достижения в соревновании каждый год победителям вручались шесть переходящих знамен, в некоторых случаях наградой служило досрочное освобождение из заключения

Быстрая загрузка и разгрузка вагонов постоянно фигурировала в числе требований к лагерному начальству на местах. Потоки заключенных возрастали, поэтому выходили приказы о режиме содержания в этапных тюрьмах и о дактилоскопической регистрации всех трудовых рабов. В апреле 1940 г. при попустительстве со стороны лагерного начальства участились случаи проведения командами охранников акций, направленных против колхозных угодий. Выгоны, поля и леса, находившиеся в собственности колхозов, объявлялись лагерной территорией. Выполнение заданий в добывающей промышленности, дорожном строительстве и в нефтедобыче было невозможно без соответствующей квалификации работников. Поэтому в рамках ГУЛАГа в массовом порядке началось техническое обучение. С мая согласно правительственному решению начался усиленный приток заключенных в районы Печоры и Воркуты. Вначале руководству лагерей была спущена директива пресекать «нарушения революционной законности» и последовательно добиваться реализации лагерного режима. Начальники и управление лагерей, не справлявшиеся с этим требованием, как например, в Красноярске или Туле, подвергались демонстративным наказаниям. Московское Главное управление лагерей НКВД СССР издало новую инструкцию об учете произведенных работ. Летом начались перебои с сырьем, и от лагерей потребовали собирать цветной металлолом. В целях экономии горючего «специалисты» среди заключенных стали переводить лагерные транспортные средства на газогенераторы. Необходимого для этого бурого угля, который мог заменить бензин, имелось в достатке. Низкокачественная работа или выпуск бракованной продукции подвергались в государственном и подчиненном ГУЛАГу секторе суровым санкциям. Поскольку на кадры возлагалась вся ответственность, с конца лета и осенью 1940 г. работа отделов кадров оказалась под особо пристальным вниманием московского центра, который стал «поощрять» право заключенных на подачу жалоб, чтобы иметь в руках средство давления на лагерное начальство. Были также приняты решения о введении льгот для заключенных, занятых'на наиболее важных строительных работах. Все увеличивавшийся на основе договоров «товарный поток» между отдельными лагерями требовал систематической координации действий лагерной бюрократии.

Среди распространявшихся в 1940 г. по служебным каналам приказов, циркуляров и директив была небольшая желтая книжечка объемом в 24 страницы. Она содержит приказ № 0370 Главного управления лагерей НКВД СССР от 20 августа 1940 г. об употреблении кодов в телеграфной переписке по вопросам, касающимся заключенных. Большинство из 176 включенных туда понятий обозначают кодовые названия мест заключения.

Ниже мы приводим выборочно ряд этих необычных условных обозначений, которые ярко характеризуют содержание и стиль ГУЛАГовской служебной корреспонденции.

Для поименования больных, «бандитов» и бежавших заключенных использовались цифровые коды. Для них существовала «форма три». Бежал (из лагеря, колонии) значило сдан; боеприпасы переводились словом приборы. Заключенные старше 18 лет назывались копиями; в возрасте до 50 лет — папками. Предназначенные для перевозки людей железнодорожные вагоны — жесткие вагоны, вагоны с тормозной площадкой — плацкартные вагоны, тюремные вагоны назывались багажными, вагоны-изоляторы — изотермическими вагонами, санитарные вагоны — мягкими вагонами, хозяйственные вагоны — платформами. Беременные женщины фигурировали как книги. Для выбывших, раненых заключенных существовало словечко выгружен, раненые конвоиры отдыхали. Вместо оружие писали чернильницы. Ссыльные именовались макулатурой, подследственные заключенные — конвертами; слабосильные заключенные относились к серии восемь; специалисты — журналы. Умершие значились как списанные, убитые — утерянные. Погибшие в результате пожаров или железнодорожных происшествий считались отцепленными, а бежавшие из эшелона в пути следования в лагерь испорченными. Кодовое название продуктов питания — карандаши.

Сыпной тиф, брюшной тиф, паратиф, холера, цинга и чума также имели свои цифровые коды. Задержанный — принятый, запрос о местонахождении заключенного — сообщите образование. Для инвалидов и иностранцев тоже применялись цифровые коды. Вместо лагеря следовало писать трест, вместо лагерного пункта — фабрика. Мужчины были счетами, несовершеннолетние — бумагой', упоминание о времени освобождения из заключения — расторжение договора. Для отказчиков — существовала форма шесть. Подготовленные к отправке назывались упакованными.

Существовали эвфемизмы для описания различных вариантов побега заключенных из железнодорожных вагонов — пролом (пола, крыши, боковых стенок). Убитые при попытке к бегству конвоиры именовались выбывшими, волнение среди осужденных назывались сортировкой бланков, женщины — ордер, а женщины с детьми относились к квитанциям.

Эта ущербная бюрократическая поэзия в карикатурном виде отражает, пожалуй, единственную в своем роде, далекую от какой бы то ни было цивилизованности административную культуру, или куль- туру в области безопасности.

МАЙ - «ЗАКОН ЖИЗНИ»

Мы с именем Сталина все победим, Клокочет заветная песня в груди — В ней Сталину слава, любовь, уваженье, Без края восторг, без границ восхищенье.

Джамбул («Песня о Сталине»)

1940 г. в Советском Союзе обещал быть совершенно не похожим на все предыдущие годы. Первые признаки этого появились уже в конце лета 1939 г. Вот что писал, в частности, в своей книге[93] старший переводчик министерства иностранных дел Германии Пауль Шмидт: «22 августа в 9 часов вечера я самолетом VW 200 "кондор" отправился в Москву вместе с Риббентропом и большой делегацией. Мы провели ночь в Кенигсберге, но об отдыхе нечего было и помышлять. Всю ночь Риббентроп готовил материалы для своей встречи со Сталиным, заполняя многочисленные листы рукописными записями, буквы под его рукой становились все больше и больше по мере того, как проходила ночь. Делались звонки в Берлин и Берхтесга- ден с запросами по поводу самых редких документов, и вся команда буквально сбилась с ног... На следующий день мы отбыли в Москву. ...Что прежде всего поразило меня, едва я вышел из самолета, так это щит со словом "Москва", написанным по-французски, а рядом с ним по обе стороны флаг со свастикой в дружеском соседстве с флагом с серпом и молотом. Перед ним стоял Потемкин, первый заместитель народного комиссара иностранных дел, чья фамилия, казалось, символически подчеркивала нереальность всей сцены. Он возглавлял делегацию официальных лиц, прибывших встретить нас. С ним были итальянский посол Россо... и немецкий посол фон Шуленбург... Торопливо перекусив, Риббентроп немедленно отправился на встречу с Молотовым в Кремль».

После подписания пакта о ненападении от 23 августа 1939 г., по словам Молотова и Риббентропа, началась новая эра в германо- российских отношениях. Сталин в телеграмме министру иностранных дел (от 25 декабря 1939 г. — Прим. перев.) ссылался на «дружбу, скрепленную кровью» и заверял в том, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера по договору. С этого момента в советской пропаганде наступил невиданный доселе перелом[94].

«Когда я вернулся вечером в посольство, — пишет в своих воспоминаниях тот же Пауль Шмидт, — Риббентроп вскоре прибыл из Кремля. Энтузиазм в отношении Молотова и Сталина, который, похоже, присоединился к разговору позднее, буквально переполнял его. "Дела с русскими идут великолепно" — то и дело восклицал он за коротким ужином. "Мы, несомненно, придем к соглашению еще до ночи". Линия раздела сфер интересов России и Германии в Польше, ставшая такой знаменитой и обусловившая новый раздел этой страны, уже, судя но всему, обсуждалась на том послеобеденном заседании, потому что Риббентроп направил по телефону запрос из посольства в Германию, спрашивая мнение Гитлера, согласится ли тот, если порты на Балтийском море Либау (Лиепая) и Виндау (Вентспилс) отойдут к русской сфере интересов. Менее чем через полчаса пришел утвердительный ответ Гитлера... Сразу же после быстро проглоченного ужина Риббентроп помчался обратно в Кремль с Шуленбургом и руководителем юридического отдела доктором Гаусом. К моему сожалению, я не поехал с ними, так как советник посольства Хильгер, осуществлявший перевод, одновременно должен был делать записи бесед»[95].

Затем Риббентроп и сопровождавшие его лица с восторгом рассказали о небольшом празднике, «который Сталин устроил после подписания этого соглашения. "Как добрый отец семейства" он лично проявлял заботу о своих гостях... Сталин первым предложил выпить за здоровье Гитлера со словами: "Я знаю, как сильно народ Германии любит своего фюрера. Поэтому я хотел бы выпить за его здоровье!" ...Мы отбыли в Берлин в час дня 24 августа, проведя в Москве лишь 24 часа»[96].

Отныне не нацистская Германия, а «плутократическая» Англия и «космополитическая» Франция считались поджигателями войны. В конце декабря 1939 г. Коминтерн принял «Политическую платформу КП Германии»[97]. Находившийся в эмиграции в Москве Вальтер Ульбрихт опубликовал в газете «Welt.» от 9 февраля 1940 г. статью, в которой использовал тезис Сталина о глубокой дружбе. Естественно, он не преминул в агрессивном тоне продолжить полемику против верхушки социал-демократии, назвав ее «социал-фашистами». При этом он руководствова лея названной «Политической платформой». «Борьба немецких рабочих против агентов ашлийского империализма, против клики Тиссена и ее друзей среди социал-демократичеких и католических вождей в Германии никоим образом не означает блокирования с национал-социалистским режимом и примирения с порабощением Австрии и Чехословакии. Напротив, именно эта позиция требует усиления борьбы против всяких империалистических устремлений со стороны господствующих ь Германии кругов» Со своей стороны, германские социал-демократы во многих заявлениях резко осудили германо-советский пакт, разделив военные цели Англии и Франции[98].

БОЛЬШОЙ 11 В О Г

аэнооб1 аэлых

ЕЛ0'|| "Ы" УКРАШЕНИЙ

• «fr»»* »"

ВСЕВОЗМОЖНЫЕ ИГРЫ И ИГРУШ'И

ДЛИ ПОДАРКОВ Jtf 1ИИ КU 00JMU01 •

OrtUWIEKH У**«Ш1НИ» ПГОА**»'СК

Рис 14 Огонек. 20 ноября 1940 № 32 3-я стр. обложки

Изменение политической ориентации Сталина непосредственным образом повлияло на духоьную атмосферу и культурную жизнь в Советском Союзе. Главреперткому Комитета по делам искусств при Совете народных комиссаров СССР — ГУРК — было вменено в обязанность кон гролировать весь театральный репертуар, естественно, это касалось также посгановок антифашистской направленности. «Политически нежелательными» считались спектакли, кинофильмы и оперы, которые затрагивали гему возможной войны против Германии, такие, как драма Ф. Вольфа «Матросы из Каттаро» или фильм «Щорс». Из планов кинопроката исчезли фильмы «Профессор Мам- лок» и «Семья Оппенгейм». Всего в 1940 г. было проверено 13 220 наименований художественных произведений и запрещено 4200.

Предложение о производстве фильма об одном из легендарных комдивов времен Гражданской войны Николае Щорсе инициировал во время награждения орденом Ленина кинорежиссера Александра Петровича Довженко сам Сталин. Это было еще в 1935 г.[99] То, что анархически настроенный, «настоящий герой» Щорс когда-то был убит по указанию политуправления 12-й армии, портило картину. Но главное было то, что Сталин относил этого «украинского Чапаева» к «военачальникам нового типа» и увековечил память о нем в своем «Кратком курсе»[100].

Через четыре года съемок и изнурительных споров, прежде всего с начальником Главного управления кинопромышленности товарищем Б. 3. Шумяцким[101], фильм, наконец, был готов. После празднования нового 1937 г. у Сталина Шумяцкий был арестован и расстрелян.

«Поддержка Сталиным фильма "Чапаев" и его идея фильма о Щорсе пришлась на ту пору, когда фигуры первого плана, занимавшие высокие посты в современной армии, такие, как Егоров, как Тухачевский или Уборевич... были предназначены к исчезновению из истории гражданской войны — не просто к исчезновению из жизни, а к исчезновению из истории. Троцкий был прямым политическим врагом, и не о нем и его сторонниках в данном случае речь. Но, разумеется, не случайно, что по идее Сталина делался фильм о Щорсе, а не о таких, как и Щорс, уже ушедших в небытие, но куда более крупных, притом политически никак не запятнанных фигурах прошлого, как, скажем, Фрунзе или Гусев»[102].

Даже те произведения, которые были выбраны вслед за высказываниями Сталина на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 г., не устояли под бдительным оком цензоров. Актуальный в то время тезис, что Советский Союз не боится угроз со стороны агрессоров и готов ответить «двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нарушить неприкосновенность советских границ»[103], больше не распространялся ввиду возможных «недоразумений» в Германии. Аналогичные указания получил также Георгий Димитров для Коминтерна, а также немецкая секция Союза писателей СССР. В 1940 г. изменил свой профиль журнал «Иностранная литература».

Сергею Эйзенштейну была предложена постановка оперы Рихарда Вагнера «Валькирия». 21 ноября 1940 г. состоялась ее премьера в Большом театре. Вернувшийся 29 июля 1940 г. из Франции в СССР Илья Эренбург неожиданно получил предложение написать серию разоблачительных статей о «французских предателях». Для оставшихся во Франции «гитлеровская сумасбродная идея» тысячелетнего рейха, похоже, становилась реальностью. Трагедия, произошедшая во Франции в июне 1940 г., оставила судьбоносный след в жизни многих бежавших на Запад эмигрантов.

В самом же Советском Союзе спектакли и фильмы антипольской и антифранцузской направленности — «Богдан Хмельницкий», «Александр Невский» и «Суворов» — переживали период небывалой популярности. Но, все, что Германия могла бы истолковать как недружественный жест, натыкалось на жесткие цензурные барьеры. По указанию «сверху» в 1941 г. был закрыт, в частности, фильм «Убийца выходит на дорогу» Григория Львовича Рошаля. Сталина беспокоили параллели между ним и германским диктатором, просматривавшиеся в этой ленте, которая явно отталкивалась от биографических данных жизни Гитлера. Антигитлеровская пропаганда ограничивалась карикатурами и публицистикой на злобу дня[104]. Несколько позднее боевым орденам были присвоены имена Александра Невского и Богдана Хмельницкого. Сталин «брал готовую фигуру в истории, которая могла быть утилитарно полезна с точки зрения современной политической ситуации и современной идейной борьбы. Это можно проследить по выдвинутым им для кино фигурам: Александр Невский, Суворов, Кутузов, Ушаков, Нахимов. Причем показательно, что в разгар войны при учреждении орденов Суворова, Кутузова, Ушакова и Нахимова как орденов полководческих на первое место были поставлены не те, кто больше остался в народной памяти — Кутузов и Нахимов, — а те, кто вел войну и одерживал блистательные победы на рубежах и за рубежами России»[105].

В изобразительном искусстве того времени также существовал заказ на отражение моментов счастья Например, таких, которые запечатлевал на холсте русский советский художник Сергей Васильевич Герасимов — с 1940 г. председатель правления Союза художников СССР Весьма типичным в этом плане является портрет «Сталин на XVIII съезде партии*, написанный им в 1939 г. Андре Жид в своей книге о поездке в Советский Союз в 1937 г заметил: «Я видел в Тифлисе выставку современной живописи — из милосердия о ней было бы вообще лучше не упоминать... Ох, конечно, эти художники не были "формалистами .-К несчастью, и художниками они тоже не были!»[106]

9 июля 1940 г. Сталин изложил Ивану Григорьевичу Большакову свои соображения по сценарию фильма «Суворов». Большаков передал их, в том числе замечания Сталина о важности дисциплины в армии режиссеру Всеволоду Илларионовичу Пудовкину. Учесть все уже не было возможности. Пудовкин изменил некоторые массовые сцены Koiaa картина была запущена в прокат, она получила Сталинскую премию 1 степени У Сталина была хорошая память и после этого удачного Фильма об Александре Васильевиче Суворове он рекомендовал снять киноленту о полководце Суворове1^8. Пудовкин знал вкусы «зрителя № 1», которому он в начале 1940 г. посвятил статью под заголовком "Друг и учитель». Когда Илья Эренбур1 возвратился из Парижа в Москву, он не смел опубликоват ь ни строчки против Германии Между тем Гитлер уже был в Париже В Доме инвалидов он долгое время провел перед саркофагом Наполеона, не же тая по- вторя гь его ошибок

«В июне, — писал в своих мемуарах Шандор Радо, — находясь в Женеве, мы слышали гром артиллерии, сопровождавший последние попытки сопротивления солдат во французской крепости Fort d'Ecluse, защищавших долину Роны, пока не было подписано перемирие»[107].

Но были и совсем другие отклики: «На затемненных улицах Парижа я слышал только добрые слова о немцах, — вспоминает Адам Райский, который 14 июля 1940 г. прибыл на парижский вокзал Монпарнас, чтобы присоединиться к польской армии в изгнании. — "О, Вы знаете, они очень милы". На стенах домов висели уже широко известные плакаты: солдат вермахта держит на руках счастливого ребенка»[108].

Вдова Плеханова Розалия Михайловна покинула Советский Союз в 1939 г. В ее дневнике содержатся записи, отражающие вступление вермахта в Париж: в ночь с 13 на 14 июня 1940 г. самая свободная страна планеты была порабощена и унижена. «Чем все это кончится?.. Что предпримет мое отечество?»[109] А предпринято было, в частности, следующее: Эренбург получил официальную рекомендацию изъять из начатого им в августе 1940 г. романа «Падение Парижа» всякие указания на «фашистов». 6 августа 1940 г. Риббентроп заявил протест советскому послу Александру Шкварцеву в связи с «подстрекательскими статьями», содержащими «выпады против германского правительства». Имелись в виду выходившие в Советском Союзе статьи руководства КПГ. «Рейхсминистр ни словом не обмолвился о том, что ему был известен источник; он поддерживал миф, будто между взглядами Советского правительства и ответственными за публикацию статей существовало значительное расхождение- Инцидент, вызванный манифестом КПГ, скоро был забыт — для трений между Германией и Советским Союзом имелись другие веские основания»[110].

«"По случаю годовщины подписания германо-советского Договора о ненападении публикация собственных статей к этой дате не разрешается. ДНБ (Информационное агентство Дойчес Нахрих- тенбюро. — Прим. перев.) выпустит открытое для печати сообщение. Материалы собственных корреспондентов из Москвы должны представляться (20.8.1940 г.)" В эти недели в директивах для немецкой

прессы, касающихся Москвы, напрочь отсутствует дружественный тон. Быстрой чередой сменяют друг друга все новые и новые политические коллизии... Разрядка германо-советских отношений означала, что "Правда" опубликовала, очевидно, инспирированную самим Сталиным статью, которая представляла собой своего рода Placet (форма согласия государя. — Прим. перев.) Советского Союза по тройственному пакту»[111].

Отход от этой «линии» обозначился в Советском Союзе только весной 1941 г., хотя напряженность в дипломатических отношениях между Советским Союзом и Германией явно проступала уже со времени визита Молотова в Берлин 12-13 ноября 1940 г. и заявленных там советским министром иностранных дел так называемых дерзких требований, как они характеризовались во внутри- дипломатических комментариях немцев[112]. В подготовленных к визиту Молотова документах излагались цели советской делегации: 1) разузнать геополитические цели Германии; 2) разъяснить сферу интересов СССР в Европе и Азии и прощупать возможность соглашения с Германией и затем с Италией; 3) отнесение к сфере интересов (СССР. — Прим. перев.) дополнительных сфер, выходящих за рамки Договора 1939 г.: Финляндии, Дунайского региона и Болгарии, участие в решении вопросов относительно Турции, Ирана, Румынии и Венгрии; информация со стороны Оси о ее планах в Греции[113].

В немецкой прессе это никак не освещалось. 14 ноября 1940 г. согласно «тагеспароле» (ежеденевной официальной ориентировке для прессы) в центре внимания прессы должен был находиться отъезд Молотова из Берлина и совместное заключительное коммюнике. Комментирование должно было соответствовать указаниям ДНБ. При этом необходимо вновь подчеркивать, что Германия и СССР всегда проигрывали, если их политика была направлена друг против друга и они находились в состоянии вражды. Соглашения 1939 г. оказались чрезвычайно выгодными для обеих сторон. Визит Молотова вновь послужил делу «возобновления и углубения» дружественных отношений между Германией и СССР. Далее отмечалось дословно: «Актуальные, интересующие оба государства вопросы обсуждались во время личных бесед фюрера и господина Молотова, рейхсмини- стра иностранных дел и господина Молотова. Подробное обсуждение, носившее дружественный характер, показало наличие согласия обоих правительств в оценке всех важных вопросов. Германия рассматривает начатую в прошлом году политику как прочную основу для длительного сотрудничества...»[114]

Переход полномочий главы правительства к Сталину 6 мая 1941 г. и «отодвигание Молотова не может быть истолковано по-другому и толкуется здесь не иначе, как то, что тем самым дезавуируется советская внешняя политика последних месяцев», — констатировал в своем отчете «Об оценке германо-советских отношений в дипломатических и политических кругах Москвы» посол Шуленбург[115]. «Это встреченное во всем мире с глубочайшим вниманием событие Гитлер воспринял как второстепенное, отделавшись репликой: "Сообщение о перестановке на посту Председателя Совета народных комиссаров СССР должно быть напечатано в редакции ДНБ без комментариев на внутренних страницах газет (TP 7.5.1941 г.)"»[116].

24 апреля 1941 г. Сталин позвонил Илье Эренбургу и обещал ему поддержку в публикации третьей части его романа «Падение Парижа». За четыре дня до этого цензура запретила выход в свет второй его части. Эренбург сохранил хладнокровие, дожидаясь момента, когда он и его творчество вновь станут нужны, и в 1942 г. был награжден Сталинской премией. То же самое наблюдалось и в кинопроизводстве. Снятые еще до войны фильмы Ефима Дзигана «Мы из Кронштадта» и «Если завтра война» были отмечены теперь Сталинской премией второй степени.

Первым публичным выступлением Сталина после затянувшегося с марта 1939 г. молчания была речь на приеме в Кремле перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. В ней содержались указания на возможность ведения — в среднесрочном плане — наступательной войны[117]. «Выступает генерал-майор танковых войск. Провозглашает тост за мирную сталинскую внешнюю политику. Товарищ Сталин: "Разрешите внести поправку. Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры до времени i проводили линию на оборону — до тех пор, пока не перевооружили

нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного ведения боя, когда мы стали сильны — теперь надо перейти от обороны к наступлению. Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, агитацию, нашу печать в наступательном духе. Красная Армия есть современная армия, а современная армия есть армия наступательная"»[118]. Речь Сталина может быть истолкована как ответ на выступление Гитлера от 4 мая 1941 г. в рейхстаге. Именно со следующего дня Сталин стал Председателем Совета народных комиссаров.

Новые планы вызревали и по другую сторону границы: в том же 1940 г. на Бендлерштрассе в Берлине кипела работа над сценариями (плана «Барбаросса»), чтобы, наконец, покончить с этим дурным и, как казалось, беспомощным «замкнутым торговым государством» на востоке. Но Сталин не хотел этому верить вплоть до 22 июня 1941 г., невзирая на тревожные донесения секретных служб. Когда десять лет спустя Сталину представили текст для внесения правки во второе издание его «Краткой биографии», которое должно было выйти к его 70-летию, «вождь и учитель трудящихся» добавил в первое предложение своего обращения по радио от 3 июля 1941 г. следующие отмеченные курсивом слова: «22 июня 1941 г. империалистическая гитлеровская Германия грубо нарушила пакт о ненападении и совершила неожиданное нападение на Советский Союз»[119].

Летом 1940 г. в кинопрокат поступил фильм «Закон жизни». Собственно говоря, эта снятая по сценарию Александра Авдеенко картина соответствовала официальной линии критики карьеризма и морального разложения. В качестве отрицательного героя в нем был выведен секретарь обкома комсомола товарищ Огнерубов. Ни Андрей Януарьевич Вышинский, заместитель председателя Совнаркома СССР, ни Иван Григорьевич Большаков, Председатель Комитета по делам кинематографии при СНК СССР, не возражали против выпуска этого фильма в прокат. Поэтому редакционная статья в «Правде» от 15 августа 1940 г. «Фальшивый закон» грянула как гром среди ясного неба. Фильм закрыли, а в комитете по кинематографии предусмотрительно занялись самокритикой.

СКОРО « шт ши ivtiifT «И птмгтт*

is»ohw

Закин )ЬШ- £

«ee-eiwe hwnov Л (пая*, 1 с »|ци

Ргк 16 Огонек. 10 июля 1940 № 19 3-я стр. обложки

Но этим дело не кончилось. 9 сентября 1940 г. в ЦК ВКЩб; состоялось обсуждение фильма. Прису гствовали Сталин, его ближайшее окружение, Председатель Комитета по делам кинематографии, руководство Союза писателей и кинорежиссеры. На совещании пред- седате. [ьствовал секретарь ЦК по идеологии Жданов. Сталин принимал участие в дискуссии[120]. Деятелям искусства, естественно, было известно, что открытая критика недостатков легко могла быть истолкована как извращение советской действительности. Александр Остапович Авдеенко, сам того не желая зашел слишком далеко, неправильно поняв сформулированную Сталиным задачу кинематографистов — способствовать повышению политической сознательности масс

На что же делал упор Сталин? Он хотел, чтобы литература «показывала врагов не как извергов, а как людей враждебных нашему обществу, но не лишенных некоторых человеческих черт». Сталин выразил недоумение по поводу того, что автор сценария, собственно говоря, подразумевал под «законом жизни». Возможно, это было связано с тем что он изобража1 только противников, вставляя в (тороне победителей истории. Касаясь пролетарского происхождения Авдеенко, С галин сел на своего конька — разоблачение шпионов и то, что в другом контексте он называл «биологическим методом». «Б рабочем классе тоже есть отдельные люди, — поучал Сталин, — и не каждый рабочий "на вес золота"». И далее резюмировал «То, что преподносит Авдеенко, не можег служить отражением образа мыслей и чувств передового класса, следующего дру гим "законам жизни"»153.

Евгений Евтушенко упоминает в своих мемуарах одно высказывание Сталина, сделанное в разговоре с отчаявшимся партийным функционером, который курировал писателей. Когда Дмитрий Алексеевич Поликарпов (так звали этого партийного чиновника) попросил Сталина освободить его от обязанности приглядывать за литераторами и дать ему менее хлопотное занятие, ибо все писатели — это плохие люди, да к тому же еще и «скрытые или явные антисоветчики», Сталин ему ответил: «Все верно, товарищ Поликарпов, все верно. Действительно, наши писатели почти поголовно — пьяницы, бабники и скрытые или явные антисоветчики. Но справедивый гнев нашего народа уже уничтожил самых одаренных из наиболее зловредных писателей. Что же делать с оставшимися? Любая уважающая себя страна, товарищ Поликарпов, не может остаться совсем без писателей. У меня нет других писателей для вас, товариш Пликарпов. Поэтому идите и работайте с этими»[121].

То, что Сталин сам устраивал застолья и сквозь пальцы глядел на известные всему городу пьяные похождения «ведущих мастеров слова» и «инженеров человеческих душ», конечно, было известно всем присутствующим на совещании. Так, например, Алексей Толстой, славившийся своим пристрастием к мирским наслаждениям, после публикации повести «Хлеб» (1937 г.), посвященной обороне Царицына в годы Гражданской войны, был в фаворе у Сталина[122].

Слово Сталина было законом. В 1937 г. после премьеры фильма «Ленин в Октябре» он поздравил режиссера Михаила Ромма и как бы мимоходом заметил, что идейное содержание картины без мифологизированных ключевых сцен, таких, как арест Временного правительства или штурм Зимнего дворца, не ясно. После этого фильм был немедленно отозван, сцены пересняты. Через месяц заново смонтированный фильм снова вышел на экраны кинотеатров. Ровно к 60-летию Сталина Ромм выпустил свой следующий фильм «Ленин в 1918 году». Сталин остался удовлетворен этой картиной, а также тем, как была сыграна его роль новым артистом.

Интересно отметить, что на сентябрьском совещании 1940 г. Сталину отважился «возразить» лишь один его участник — Николай Николаевич Асеев. Он напомнил, что каждое высказывание Сталина равнозначно директиве. Сталин с ним согласился и уступил. В 1941 г. Асеев получил Сталинскую премию за поэму «Маяковский начинается». Авдеенко, чей фильм стал поводом для совещания с участием верховного критика, был исключен из Союза писателей, уволен из редакции «Правды» и лишен квартиры. До 1943 г. он работал на руднике, а затем ушел на фронт. Когда Давид Иосифович Ортен- берг, главный редактор газеты «Красная звезда», спросил у Сталина, можно ли печатать материалы Авдеенко, Сталин дал согласие: «Вы можете. Авдеенко свою вину искупил».

После укрепления дисциплины среди кинематографистов Сталин принялся за театр. 16 сентября 1940 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) запретило пьесу Леонида Максимовича Леонова «Метель». 18 сентября Политбюро подтвердило запрет. Все прошло ровно так же, как незадолго до этого в связи с обсуждением «Закона жизни». Но на этот раз виновный получил лишь порицание и даже смог быть избран в депутаты Верховного Совета СССР в 1946 г.

Российские авторы, пишущие о культурной политике Сталина, комментируют в связи с этим два постановления ЦК ВКП(б) за 1940 г., а именно: от 13 июля 1940 г. «О работе Гослитиздата и тематическом плане издания художественной литературы на 1940 г.» и от 2 декабря 1940 г. «О литературной критике и библиографии». Как явствует их архивных документов Андрея Александровича Жданова, против Союза писателей и его тогдашнего председателя Александра Александровича Фадеева замышлялась серьезная кампания. Вышеописанные случаи вмешательства в дела творческой интеллигенции были только «разминкой» перед нанесением главного удара, к которому и готовилась общественность.

ИЮНЬ - ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ПРИРАЩЕНИЯ

Собирайтесь девушки, собирайтесь парни, Будем танцевать под звуки веселой свирели. Мы строим лучший мир, справедливый и счастливый. Да, мы снова дышим легко и свободно.

Песнь о Сталине (перев. с румынск.)

Территориальные приобретения Советского Союза в 1940 г. были грандиозны. На юге в течение нескольких дней, с 26 по 30 июня 1940 г., от Румынии были отделены Буковина и Бессарабия, на севере после неудачного начала финской кампании (длившейся с 30 ноября 1939 г. по 12 марта 1940 г.) удалось расширить тылы Ленинграда и, наконец, летом 1940 г. в сфере советского господства оказались три прибалтийские республики. Во время финской войны 1939-1940 гг. был возрожден старинный русский вид искусства — лубок, своего рода русские комиксы. Одним из первых героев лубочных альбомов стал бравый солдат Василий Теркин. Тексты к ним сочиняли Николай Тихонов, Александр Твардовский, Виссарион Саянов, Николай Щербаков, Сергей Вашенцев и Цезарь Солодарь[123].

Оккупация трех прибалтийских республик носила чисто империалистический характер. «Если то, что там произошло после аннексии, предвосхищает надвигающееся, то и здесь надо быть готовыми к массовым депортациям и заселению городов и деревень новыми людьми... В сознании людей, осознающих эту опасность, такая перспектива... представляется как своего рода Страшный суд. Так присоединение балтийский государств стало немаловажным психологическим фактором, который не следут недооценивать: ежедневно сверяясь со своей совестью, каждый житель этих стран взвешивает свои слова и поступки... пытаясь определить, как они отзовутся на его судьбе»[124].

Один из основателей Коммунистической партии Финляндии Отто Куусинен в 1940 г. стал Председателем Президиума Верховного Со-

Одевши :ь в форму > *>и и Явнлся Терк.ш . итаб в агор Вруч и oh впг не невинно Пустой па^ет без лншннх слог

Теперь ег не проворою"1

ллучит Теркин пулу > в .юб1" Но с идт и re; >й -г ihkj И зарывается в су. роб

-Куда' По.той, постой, не балуй!" Смотрк на иь'жах кто сьешит4 ■чп 1ик я веьма бывалый А вс ловца и :рь бежнт!

Закончили прогулку вместе- Куда идти'' Покаж :т штык' ? нньс выполнено с честью: И план доставлен н , язык".

!Ни с места! Стой!" Через минуту 1)ндиг ост алея на снегу . .Письмо по точному маршрут] Я сам доставлю в и аб враг

чего стоят1 терь без толку1 Пошел штабней решать дела . Собрал развеачнк втихомску Bet1 окумек rh> со стола!

Рис 17. Крокодил Февраль 1940. № 4. С. 14

вета Карело-Финской ССР. Юрий Андропов, Генеральный секретарь ЦК КПСС в 1982-1984 гг., в 1940 г. был направлен в Петрозаводск, в недавно образованную Карело-Финскую республику, где возглавил комсомольскую организацию — «боевой резерв» ВКП(б). Этот молодой активист знал, какую кровавую цену заплатила Красная армия в финской войне. На каждого убитого или раненого финского солдата приходилось от 2 до 8 убитых или раненых красноармейцев[125].

В 1939 г., после заключения соглашений с Советским Союзом тональность немецких комментариев по поводу этой войны была еще вполне нейтральной: «Советы, таким образом, снова широко распахнули окно в Балтийское море. Закон пространства и власть истории и здесь на Балтике оказались сильнее Версаля. Советский Союз снова существенно расширил свое предполье, ограниченное в Версале кусочком территории на внутреннем углу Финского залива. Память о том, что Петр Великий прорубил на Балтике окно на Запад, в Советском Союзе отнюдь не утрачена... Ленинград укрепил свой фланг... Опасность военного конфликта между Германией и Советским Союзом устранена»[126].

Внешнеполитический момент для «открытия окон» был, таким образом, благоприятным, но во внутриполитическом пространстве Со- втеского Союза все скорее говорило об обратном: в сентябре 1940 г. на территории СССР начался обмен старых советских паспортов. В 175 городах и 460 районах страны действовали особые нормы паспортного режима[127].

28 марта 1940 г. по приказу Генштаба Красной армии была образована Комиссия по составлению документации о финской войне. Этот приказ последовал за докладом Ворошилова на Пленуме ЦК ВКП(б) от 26-28 марта 1940 г. «Об уроках войны в Финляндии». 11 июня 1940 г. началась работа над составлением труда о советско-финской войне, однако начало Великой Отечественной войны помешало ее завершению[128].

Бессарабия и Северная Буковина были объединены в Молдавскую ССР. «Рабы румынского боярства» тотчас превратились в свободных граждан с собственной культурой, которая согласно официальной формуле была национальной по форме и социалистической по содержанию.

До вхождения на новые территории Красной армии замполиты (политофицеры) инструктировались, что оккупацию следует толковать как акт освобождения. Лев Мехлис, начальник Политуправления Красной армии, в директиве политотделам от 21 июня 1940 г. писал, что их задача в том, чтобы «показывать счастливую и радостную жизнь рабочих и крестьян в СССР. Разъяснять, как рабочие и крестьяне СССР управляют страной без капиталистов и помещиков. Противопоставлять этому бесправное положение рабочих и крестьян в Румынии. Показать принципиальную разницу между царской Россией — тюрьмой народов и Советским Союзом — братским союзом освобожденных народов»[129].

Какой целью, в конечном счете, руководствовались первые лица СССР, недвусмысленно дал понять в июле 1940 г. Вячеслав Молотов. В беседе с министром иностранных дел буржуазной Литвы Юозасом Урбшисом он сказал: «Гениальный Ленин не ошибался, уверяя нас, что вторая мировая война позволит нам захватить власть во всей Европе, как первая мировая война позволила захватить власть в России»16'1.

Собственно, это был возврат к курсу, провозглашенному Сталиным на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 г.: «Буржуазные политики, конечно, знают, что первая мировая империалистическая война дала победу революции в одной из самых больших стран. Они боятся, что вторая мировая империалистическая война может повести также к победе революции в одной или в нескольких странах»1 64.

На дипломатическом поприще Советское правительство, казалось, действовало более удачно, чем в военной области, на северном фронте — в войне против Финляндии, которая тогда чуть не закончилась катастрофой. «Россия, — писал Гитлеру 3 января 1940 г. Бенито Муссолини, — не нанеся ни одного удара, больше всех получила от этой войны в Польше и в Прибалтике»[130].

Романист из Марбурга Вернер Краус, участвовавший в немецком Сопротивлении против нацистского режима в Германии, комментировал развитие событий на этом направлении следующим образом: «Проведенная по всем старым канонам советизация трех стран (Прибалтики. — Авт.) была воспринята ими как провокация, так как в результате развеялись иллюзии, что это мероприятие будет иметь расовые ограничения, как в Восточной Польше. Рабочий союз (Советский Союз. — Авт.), следуя неумолимой логике развития событий в процессе "2-й империалистической войны", когда возможна любая неожиданность, ввел 56-часовую рабочую неделю на всех заво- дах»ш \

Новоиспеченный наркоминдел Вячеслав Молотов, 50-летний юбилей которого торжественно отмечался 9 марта 1940 г. во всем Советском Союзе, за «выдающиеся заслуги в деле организации большевистской партии, создании и укреплении Советского государства» был награжден Орденом Ленина. Город Пермь и Пермская область были переименованы в его честь. Имя Молотова стали носить также два военных училища и завод.

Потерпевший военные неудачи Ворошилов, напротив, 7 мая 1940 г. был назначен заместителем Председателя Совета народных комиссаров и председателем Комитета обороны при СНК СССР, что означало для него понижение. В течение 15 лет, сменив на посту более способного военачальника Фрунзе, он с переменным успехом, но скорее неудачно, руководил военными делами страны. Теперь же ему остались только воспоминания о том времени, когда с карабином за плечами рядом со Сталиным с ореховой тросточкой в руках, он ходил в дозор. Тогда Сталин спас ему жизнь[131]. Все это осталось в прошлом — до 7 декабря 1940 г. ему пришлось сдать дела по ведомству обороны страны маршалу Тимошенко, до этого командующему войсками Киевского военного округа. В акте о приеме Наркомата обороны отражется плачевное состояние войск и имевшейся на вооружении военной техники[132]. Так, 90 % танков и 82,7 % самолетов устарели.

В первые два месяца 1940 г. очень многие сотрудники центрального аппарата НКВД были «закатаны» в ГУЛАГ своими же сослуживцами, как назвал этот «туризм ужаса» Солженицын. «Не будешь писать (т. е. сочинять), значит будем бить опять, оставим нетронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного

ПЕРВЫЙ ТИРПЖ ВЫИГРЫШЕЙ ЗЯЙМЯ ТРЕТЬЕЙ ПЯТИЛЕТКИ

(ВЫПУСК ГОРОГО ГОДА)

СОСТОИТСЯ 11 и 12 ИЮЛЯ т г. • гар. Ленинграде.

пйма тр .лтшгшн

(1И1МПИПЧI»;

Рис. 18 Крокодил. Сентябрь 1939 № 26. Титульный лист. Худ. И Семенос

Рис 19 Огонек. 10 июня 1940. № 16. Тигульныи ЛИС!

Рис 20. Огонек. 30 сентября 1940 № 27 Титульным лист Фот.-С ГурариЬ

окровавленного искромсанного тела», — так следователи Бутырской тюрьмы описывали Мейерхольду предстоявшие ему пытки. Зинаида Райх, супруга Мейерхольда, вскоре после ареста мужа была убита в своей квартире. Осужденные отправлялись в подвал только после получения от них «признания». Тех, кто не мог идти самостоятельно, доставляли к месту казни на носилках. Если кто-либо не сознавался, как, например, друг Тухачевского генерал Блюхер, того забивали на «допросах» до смерти. В этом отношении ничего не изменилось и после прихода к руководству НКВД Берии.

«Если попытаться собрать, спрессовать в нечто единое все самое отвратительное для человеческого сознания, самое жестокое, трагическое, свирепое и грязное, что было в этой эпохе, отделив, вырвав его из всего остального, из всего другого, которое тоже было, то именно Берия, его дела, сама возможность его долголетнего существования при Сталине были тем комком блевотины, политической и нравственной, который оказался исторгнутым и до конца очевидным уже после того, как сама эпоха была обрублена смертью Сталина»1®.

В выступлении на расширенном заседании военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г. Сталин назвал арестованных за день до этого военных «немецкими шпионами»[133].11 июня 1937 г. все они были осуждены ускоренным порядком и на следующий день расстреляны. Два года спустя — всегда ко времени — советскую страну наводняли уже «польские агенты». Потом на очереди оказались страны Прибалтики. Даже Николай Ежов (!) «сознался» после десяти месяцев «предварительного заключения», что шпионил в пользу латвийской секретной службы.

21 сентября 1940 г. сотрудники НКВД арестовали в столице Литвы Вильнюсе бежавшего от фашистов из Польши сиониста Менахе- ма Бегина. На заявление Бегина, что согласно Конституции СССР ему следует предоставить политическое убежище, вместо того чтобы сажать его за решетку, следователь сказал, что по советскому законодательству его положено судить. Статья 58 применима ко всем гражданам мира, единственным различием, имеющим значение для государственной безопасности, является момент ареста подозреваемого. Приговор требовал 8 лет лишения свободы. До своего освобождения 22 сентября 1941 г. Бегин сначала сидел в вильнюссой тюрьме, а потом в лагере в качестве просящего убежища польского гражданина[134]. Находясь в новой Советской республике, он наверняка слышал и вот эту песню:

На просторах Родины чудесной Закаляясь в битвах и труде, Мы сложили радостную песню О великом Друге и Вожде[135].

Польский писатель Густав Херлинг попытался на свой страх и риск нелегально покинуть оккупированные Советским Союзом бывшие восточные польские территории еще весной 1940 г. На границе с Литвой его задержали пограничники. На вопрос, почему он хотел покинуть Советский Союз, Херлинг ответил: «Я хотел бороться против Германии»; следователь спросил: «Но Вы же знаете, что Россия подписала договор о дружбе с Германией?» На что Херлинг ответил: «Да. Я знаю также, что Россия не объявила войну ни Франции, ни Англии» — «Это не играет никакой роли», — услышал он и спросил: «И в чем же Вы меня теперь обвиняете?» — «В попытке перейти русско- литовскую границу, чтобы бороться против Советского Союза». — «Не могли бы Вы вместо "против Советского Союза" сказать "против Германии"?» — спросил Херлинг. «Удар в лицо отрезвил меня. "В сущности, получается одно и то же", — утешил меня следователь, когда я подписал признание, которое он положил передо мной»[136].

Подобный черный юмор, видно, помог кое-кому из тогда еще живых в конечном счете выжить.

«Все эти процессы, чистки и ликвидации, казавшиеся тогда такими жестокими и вызывавшие возмущение во всем мире, сегодня совершенно ясно и очевидно представляют собой часть активных и решительных действий сталинского правительства... Все сомнения разрешались в пользу правительства. В Советском Союзе в 1941 г. не было никакой пятой колонны — ее представители были расстреляны. Чистки освободили страну от предателей»[137]. Так двое авторов из лагеря западных «левых» изображали верчение сталинского колеса фортуны. Книга, содержавшая этот вывод, вышла в год смерти диктатора и долгое время считалась среди функционеров коммунистических партий своего рода настольной книгой. За месяц до XX съезда КПСС в январе 1956 г. она распространялась еще среди делегатов районных конференций СЕПГ.

То, что авторы, писавшие о «Великом заговоре», отмечали как победу, другие, более дальновидные левые одного со Сталиным поколения рассматривали как предвестие поражения его режима. «Европа народных фронтов и московских процессов подавала признаки выздоровления как раз в тот момент, когда над ней вершился приговор. Становилось все труднее проводить различие между революцией и реакцией, между дружественной фашизму демократией и фашизмом в себе, между скрытой гражданской войной и демократическим режимом, между открытой гражданской войной и войной между государствами, между вмешательством и невмешательством, между противоположными, но временами союзничавшими друг с другом тоталитаризмами, между преступной ложью и простой истиной»[138].

ИЮЛЬ - «ЛИТФОНД»

И в свой последний день, счастливый, видел он глазами, тронутыми смертью, Свободы явной мировой Закон, руками друга — Сталина — установленный.

ЭрихВайнерт («Максим Горький»)

В отгороженном от внешнего мира Советском Союзе под бдительным оком «органов» будни казались непрерывной чередой праздников. «С каждым новым днем он [имеется в виду социализм] все выше и выше вздымает к небу дворцы нового человеческого счастья, он поражает мир величавым спокойствием нового человеческого достоинства, новой культуры, нового искусства»17*'.

Если кто-то уклонялся от следования ритуалам новой советской культуры, пронизывавшей каждый прожитый день, то он мог стать причиной паники целого благородного собрания: «Однажды в гостях московского Союза писателей находилась делегация из Испании. Тогда это было вполне обычным делом. Как положено, ей устроили радушный прием. В небольшом зале Союза проходило торжественное собрание. На сцене рядом с представителями принимающей стороны — испанцы; принимали их с большой любовью, шел уже второй или третий год войны в Испании... Когда оратор произносил имя Сталина, сначала мы просто аплодировали, потом — в едином ритме и в такт с аплодисментами выкрикивали его имя, потом все вставали и, возбужденные грохотом поднимаемых при вставании сидений, хлопали в ладоши и выкрикивали имя вдвое громче.

И тут произошло небывалое, невероятное, пугающее своей необычностью: один из испанцев, молодой офицер республиканской армии в военной форме, вся грудь в наградах, не поднялся со своего места. Вокруг него неистово скандировали: "Сталин, Сталин", а он сидел напротив нас, как будто все происходящее его не касалось.

Сначала все тактично не обратили на него внимания. Но скоро овации повторились, но с еще большей силой, а он продолжал сидеть.

Сидевшие в президиуме русские с деланой улыбкой отводили глаза и смотрели куда-то вверх, продолжая аплодировать. Несколько ис- ■ t панцев наклонились к сидевшему и начали что-то ему говорить. Он ; лишь покачал головой и не шелохнулся. Писатели с именем стали потихоньку выбираться из зала. Женщина среднего возраста, секретарь "Литфонда", крупная, с пышной фигурой, не выдержала. Вполголоса, всхлипывая, она говорила так, чтобы ее слышали только в непосредственной близости: "Этого нельзя допустить! Объясните же ему, что этого нельзя делать... нельзя-ааа! Такой молодой... такой красивый! Спасите его... спасите!"[139] Юлиус Хей тогда не понял, почему испанец вел себя таким образом. Лишь позднее ему пришла мысль, что тот повидал очень многое и знал, чему здесь аплодировали. «Куда бы ни простиралась рука помощи Советского Союза, за ней следовал заблаговременно подготовленный, отлаженный аппарат управления и немедленно занимал предназначенное для него место. От полит- советника до офицера-инструктора, от инженера до палача — у каждого была своя задача и свои привычные обязанности»[140].

В конце Второй мировой войны бывший главный обвинитель на московских показательных процессах, а теперь заместитель министра иностранных дел Вышинский, находясь в Неаполе, посетил войска союзников. Там же он встретился с писателем Курцио Малапарте. «Вышинский, знавший меня как писателя и проявлявший интерес к моему творчеству, спросил, что произвело на меня в России самое большое впечатление. — "Радость, с которой дети и подростки обстреливали камнями статуи Сталина и Ленина", — ответил я, смеясь. Вышинский тоже рассмеялся и сказал: "Если бы я был мальчишкой, то мне это тоже было бы весело". Он смеялся, смеялся от души»[141].

Восемнадцатилетний Владимир Этуш был «счастлив в тот последний мирный 1940 год»[142]. Только что его приняли в театральное училище при театре им. Евгения Вахтангова. Актеры Борис Щукин и Рубен Симонов, игравшие в спектакле «Человек с ружьем» роли Ленина и Сталина, как-то ехали после спектакля (так рассказывают), не смыв грима, в автомобиле по Москве. Милиционер, остановивший машину, якобы перепугался до смерти. Для работников театра это было сложное, прекрасное и одновременно счастливое время. Театр утешал, развлекал и немного отвлекал современников от их тяжелых будней.

•г

Сталин смотрел пьесу в Большом театре сразу же после торжественного Собрания по случаю годовщины смерти Ленина 21 января 1938 г. Он усмехался и часто аплодировал, когда на сцене играл Рубен Симонов. В старом театре им. Евгения Вахтангова Сталин не был ни разу, т. к. там отсуствовала правительственная ложа.

1940 г. не был годом сестер милосердия, но годом солдат партии, образовывавших орден меченосцев. Этот опыт российской действительности вместе с его травмирующими психику последствиями впечатляюще описаны в произведениях Даниила Гранина «Потерянное милосердие» и Александра Бека «Новое назначение». «В прекрасном и яростном мире» царили следователи, которые «должны знать о человеке все, и даже то, чего он сам про себя не знает...»[143]

С этим миром столкнулся также писатель-самоучка и красный директор Ян Леопольдович Ларри. 17 декабря 1940 г. он послал Сталину (под псевдонимом) рукопись социально-фантастической повести «Небесный гость». Автора арестовали через четыре месяца. В постановлении на арест от 11 апреля 1941 г. говорилось, в частности, что Я. Л. Ларри является автором анонимной повести контрреволюционного содержания, в которой подвергает критике с троцкистских позиций мероприятия ЦК ВКП(б) и Советского правительства. «Дорогой Иосиф Виссарионович! — писал незадачливый литератор. — Каждый великий человек велик по-своему. После одного остаются великие дела, после другого — смешные исторические анекдоты... Словом, нет такого великого, который не вставал бы в памяти не окруженный какими-нибудь историческими спутниками: людьми, животными, вещами.

Ни у одной исторической личности не было еще своего писателя. Такого писателя, который писал бы только для одного великого человека. Впрочем, и в истории литературы не найти таких писателей, у которых был бы один-единственный читатель...

Я беру перо в руки, чтобы восполнить этот пробел.

Я буду писать только для Вас, не требуя для себя ни орденов, ни гонорара, ни почестей, ни славы.

Возможно, что мои литературные способности не встретят Вашего одобрения, но за это, надеюсь, Вы не осудите меня, как не осуждают людей за рыжий цвет волос или за выщербленные зубы. Отсутствие талантливости я постараюсь заменить усердным, добросовестным отношением к принятым на себя обязательствам...

Вы никогда не узнаете моего настоящего имени. Но я хотел бы, чтобы Вы знали, что есть в Ленинграде один чудак, который своеобразно проводит часы своего досуга — создает литературное произведение для единственного человека...»[144]

Трудно сказать, что вызвало гнев вождя, — может быть, намек на плохие зубы, т. к. тщеславие заставляло Сталина даже ретушировать уши на своих портретных изображениях. Начальник Лечебно- санаторного управления Кремля Михаил Соломонович Металликов весной 1931 г. жаловался некоторым товарищам: «Что мне делать с товарищем Сталиным? У него ужасные зубы — гнилые, черные, загнутые внутрь. Изо рта запах гнили... Сколько ни просили его, на визит стоматолога не соглашается. Даже камни с зубов не хочет снять»[145].

Остается только гадать, что могло не понравиться Сталину в вымышленных разговорах землянина Пулякина с пришельцем с Марса, изложенных в семи главах повести? Не являлось ли причиной жесткой реакции сверху невольное напоминание о старинной вражде с Александром Александровичем Богдановым, который в свое время тоже писал утопические романы о Красной Звезде, на которой также обитал Арри. В отличие от повести Богданова, — ее действие происходило в дореволюционной России, — придуманный Ларри марсианин приземлился в Советской стране, неподалеку от железнодорожной станции Парголово. Там на его прибытие обратил внимание только Пулякин — изумительный имитатор собачьего лая. за что и был награжден орденом «Красной Звезды». Поскольку на Марсе уже 117 лет существовало советское государство и там прекрасно говорили по-русски, с общением на Земле у марсианина проблем не было. Уже во время чтения ежедневных газет инопланетянин начал зевать. «А скучноватая у вас жизнь на Земле, — сказал он. — Чем вы живете? Какие проблемы волнуют вас? Судя по вашим газетам, вы только и занимаетесь тем, что выступаете с яркими, содержательными речами на собраниях да отмечаете разные исторические даты и справляете юбилеи. Где ваше настоящее, где ваше будущее?» На это землянин ответил ему, что тот не одинок в своих наблюдениях. Мы тоже этого не понимаем. Вину за скуку и убожество Пулякин возложил на раздутый аппарат. На одного трудящегося приходятся два бюрократа. Тем не менее советский гражданин не без гордости назвал свою жизнь настоящей осмысленной жизнью человека-творца и отметил, что «если бы не бедность, мы жили бы как боги».

Сталину всегда хотелось иметь придворного писателя, но эта футуристическая белиберда была совсем не в его вкусе. Сталин надеялся, что Горький вспомнит о его предложении, сделанном еще в 1931 г.,

Рис 21 Огонек 30октября 1940 №30 Титульный лист

Рис 22 Огонек. 20 октября 1910. № 29 Титульный лист. Фото А.Штеренберг

и напишет биографию «отца народоь», «машиниста истории», однако этой мечте не суждено было сбыты я.

Даже Анри Барбюс умер при загадочных обстоятельствах, когда слишком уж настойчиво просил «человека с головой ученого, с лицом рабочего и в одежде простого солдата»18'[146] предоставить ему недостающий материал, чтобы осветить страницы его биографии.

Сокровенные мысли населявших вотчину Сталина граждан Антон Макаренко характеризовал одним словом — беззаветность. Что такое жизнь одного человека в сравнении с прекрасным будущим, к которому нас вецет Сталин? Нет величия без таинства- «Но, как это ни странно, мы очень мало знаем о законах тех изменений, которые являются писледней целью революции итогом всех ее побед и достижений, мы мало говорим о человеческом счас тье. Часто правда, мы вспоминаем о нашем счастье, вспоминаем с волнением и благодарностью, но мы еще не привыкли говорить о нем с такой же точностью и определенностью, как п других победах революции»185.

АВГУСТ - БРОНШТЕЙН

Со смертью Ленина пошла под откос также жизнь человека, которого он называл «перо», и череп которого вмещал драгоценный и наилучшим образом организованный мозг, когда-либо разможженный ударом молотка.

Арнольд Цвейг («Конец Троцкого»)

Сообщение, пришедшее в Кремль 21 августа 1940 г. из далекого мексиканского местечка Койоакан (недалеко от столицы Мексики), было полно для Сталина особого счастливого смысла: его старый враг Лев Давидович Бронштейн, партийная кличка Троцкий, убит. Уже 16 августа Сталин редактировал запланированную для публикации в «Правде» статью «Смерть международного шпиона»[147]. После нескольких безуспешных попыток молодому испанскому агенту НКВД Рамону Меркадеру удалось-таки нанести смертельный удар основателю Красной армии. «Жизнь прекрасна», — писал Троцкий в своем «завещании», в котором также шла речь «о счастье быть борцом за социализм», и далее: «Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне»[148].

Тот, кто и так давно был вычеркнут из лексикона советских авторов победных речей и создателей общественного мнения, прекратил, таким образом, свое земное существование. Имя Троцкого уже не значилось в числе организаторов Октябрьского переворота и основателей Красной армии. Теперь надлежало верить версии, что создателем Красной армии является «великий Сталин»[149].

Известие, поступившее в августе 1940 г. из-за океана, похоже, являлось кульминацией личного счастья Сталина в том году.

На следующий день, вечером 22 августа 1940 г., Сталин отметил эту победу в Кремле, приняв с 21.05 до 23.15 бравую семерку — «Ворошилова, Маленкова, Андреева, Микояна, Молотова, Берия и Кагановича»184. Всех названных Троцкий в свое время мог удостоить в лучшем случае сочувственной улыбки, ибо благодаря своему авторитету среди партийной интеллигенции и среди военных он все еще высоко возвышался над ними, отличаясь организаторским талантом, административными способностями и умением систематически работать, но также обладая «высокомерием, самоуверенностью и изощренной хитростью отважного человека»[150]. Павел Судоплатов, организовавший из Москвы убийство Троцкого, известное в истории под кодовым наименованием операция «Утка», в середине 90-х годов описал в своих мемуарах международную сеть по подготовке этой террористической акции[151]. Рамону Меркадеру было присвоено звание Героя Советского Союза, а после освобождения из заключения в 60-е годы он получил квартиру в Москве.

Во второй половине 30-х годов все «западное», куда уходил своими корнями большевизм, было объявлено «иностранным», а пафос строительства нового общества переведен в русло националистически окрашенных поисков собственных традиций. В борьбе против «иностранного», за возрождение отечественного, русского наследия в науке и культуре пышным цветом расцвело также «интеллектуальное» доносительство.

В августе 1940 г. некогда «босоногий ученый» Трофим Денисович Лысенко достиг своей цели: широко известный за пределами страны генетик Николай Иванович Вавилов наконец-то попал в руки «органов».

Восхождение Лысенко как партийного работника в сфере науки началось в 1930 г. С самого начала его путь был вымощен неистовой клеветой на любые несоветские отклонения, в том числе в сфере естественных наук. Когда Лысенко в своем выступлении на II Съезде ударников сельского хозяйства в 1935 г., недолго думая и подменяя предмет дискуссии, назвал своих научных оппонентов классовыми врагами, Сталин крикнул ему: «Браво, товарищ Лысенко, браво!»

20 февраля 1940 г. газета «Социалистическое сельское хозяйство» напечатала направленную против Вавилова статью партийного философа Марка Борисовича Митина, которая в декабре 1939 г. уже была опубликована в центральной прессе. Для посвященных она явилась более чем ясным предзнаменованием. «Наше дело плохо, — сообщил своим друзьям летом 1940 г. Николай Вавилов после окончившегося ничем разговора с секретарем ЦК ВКП(б) Андреем Андреевичем Андреевым. — Даже Андреев боится Лысенко»[152].

«Трофим Лысенко, еще совсем недавно агроном опытно- селекционного отделения, бросивший перчатку корифеям генетики всего мира», шел своим путем в исследовании законов жизни. Не имело никакого значения, кто и когда провел опыты, подтвердившие его теорию, — «успех принадлежал всецело ему одному»[153]. По мере того как Лысенко взбирался вверх по карьерной лестнице, его оппоненты теряли влияние, работу и жизнь.

Советская научная политика в отношении методов и стандартов мировой науки теперь была охвачена таким же глубоким недоверием, как и все остальные направления в сфере политики. Начались продиктованные политическими императивами новизны и реальности всего задуманного самые невероятные эксперименты на стыке теории и практики, наносившие непоправимый урон науке, природе и жизни в целом. Для освоения целины менялось направление течения рек, срывались горы, сеяли хлеб в Арктике и скрещивали землянику с кокосовыми пальмами. В результате нарушалось экологическое равновесие целых регионов, расползались степи и пустыни, высыхали моря, например Аральское. При всем этом благосостояние народа ничуть не улучшалось.

16 июля 1940 г. Лаврентий Берия информировал премьера Молотова о существовании буржуазной школы «формальной генетики» в Сельскохозяйственной академии и просил согласия на арест ее «основателя». В 20-е годы многие советские естествоиспытатели, в том числе ученые в области аграрных наук, работали в западноевропейских лабораториях или университетах. Теперь, тем более после заключения пакта с Гитлером, эти страны стали рассматриваться как подозрительные и враждебные. У НКВД были развязаны руки. Николай Вавилов, основатель и первый президент ВАСХНИЛ, был арестован во время командировки в Западную Украину. Ни семья, ни коллеги не были в курсе произошедшего с Вавиловым. Следующей жертвой, падение которой также было предначертано статьей в прес-

ЖИВОЕ: PyKOBlUCTBO

Рис 24.

Эдди Ро,шер 1938 г

Рис. 25.

Сент-Луис Блюз. Государственный джаз-оркестр Белорусской ССР под управлением Эдди Рознера. 1944 г.

Рис 23. Крокодил Май 1940 №9 С. 13 Худ. ■ Л. Брооитыи

".ельпо лонулдг.т

|<М ГММ» "М IIICIIHI I II И

I* ч» Ь1И »*А1*Ч1Т

И ОБНЕНМВяЕТ

flint НПШГШ1 » И U 11

Р, МП N ЫМДГАД СИРЫЕ lUUilHH *UU!

Рис 26. Огоне к 20 апреля 1940 № И 3-я стр обложки

се — на сей раз в газете «Ленинградский университет» от 13 декабря 1940 г. — был ученик Вавилова профессор Г. Д. Карпеченко. Цикл его лекций, как утверждалось в редакционной статье, якобы способствовал превращению научной кафедры в оплот реакционных учений.

В это время следователь с говорящей фамилией Хват уже вовсю занимался его именитым бывшим руководителем. Палач и жертва провели вместе 1700 часов в ходе 400 допросов. Однако Вавилов не признал себя виновным. 9 июня 1941 г. ученый был приговорен к смертной казни — расстрелу. Президиум Верховного Совета отклонил ходатайство о помиловании. Нападение на Советский Союз, свершившееся через тринадцать дней, несколько нарушило привычный распорядок в московской тюрьме. Рукописи, найденные и конфискованные во время домашнего обыска у Вавилова, были сожжены. В октябре 1941 г. Вавилова вместе с другими заключенными перевели в Саратов. Там он оказался в одной камере смертников с философом Иваном Капитоновичем Лупполом и был «помилован»: смертную казнь заменили на 20 лет лишения свободы. Супруга Вавилова, эвакуированная с сыном в Саратов, думала, что ее муж все еще находится в Москве, т. к. новое место заключения ей не сообщили. На короткое время режиму вновь понадобились интеллектуальные услуги арестованных ученых[154]. Александр Степанович Бондаренко, который одним из первых донес на Вавилова, 27 июля 1941 г. был расстрелян как «американский шпион» (не повезло).

В 1939 г. один из лучших джазовых трубачей Европы Эдди Роз- нер бежал от нацизма в оккупированную советскими войсками часть Польши. Рознер вырос там в полько-еврейской семье, там же обучался музыке и играл в знаменитом джаз-ансамбле «Weintraubs Syncopators». Берлин он покинул в 1933 г. До 1938 г. музыкант гастролировал со своим ансамблем по европейским столицам. Западная Белоруссия оказалась последним пристанищем Рознера в его скитаниях, там ему, можно сказать, повезло, т. к. Первый секретарь Коммунистической партии Белоруссии оказался большим поклонником джаза, он-то и «открыл» музыканта.

Отныне его оркестр, впоследствии самый высокооплачиваемый джаз-оркестр Советского Союза, непрерывно находился на гастролях. За концертами в Москве и Ленинграде, которые с восторгом встречались всеми, включая Сталина и Димитрова, последовали поездки по всей стране. После начала войны оркестр эвакуировали из Киева и подчинили Министреству обороны. «Благодаря Рознеру советский свинг достиг своего наивысшего развития... После войны положение Рознера в корне изменилось... Он все больше ощущал на себе давление официальной культурной политики, в то же время попытки приспособиться к культурно-политическим веяниям оттолкнули от него некоторую часть публики». Попытки Рознера выехать из страны изгнания не увенчались успехом. 27 ноября 1946 г. его арестовали во Львове и приговорили к десяти годам лагерей. К счастью, коменданту лагеря имя Рознера оказалось знакомо и он разрешил ему организовать квартет для развлечения охранников. С тех пор начались выступления музыкантов в северо-восточной части архипелага ГУЛАГ. Через год после смерти Сталина Рознер был освобожден из лагеря[155].

Однажды Бухарин описал неразрешимую проблему Сталина в обращении со своими «единомышленниками». Сталин, писал он, несчастлив оттого, «что он не может никого, в том числе себя самого, убедить, что он самый большой человек. Это его несчастье; возможно, это... его единственная человеческая черта. Но его реакция на свое "несчастье" не человечна — она почти дьявольская; он не может поступать по-другому, он обязательно должен мстить другим, и особенно тем, кто в чем-то лучше или способнее его...»[156]

СЕНТЯБРЬ - НАРОДНЫЙ КОНТРОЛЬ

Каждый советский человек — чекист.

Анастас Микоян (1937 г.)

В мае 1940 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об усилении социалистического «народного контроля». Во исполнение этого решения 6 сентября 1940 г. был образован соответствующий народный комиссариат. Этот шаг представлял собой очередную безуспешную попытку разобраться в нескончаемой путанице хозяйственных связей и выбраться из тупиков экономики.

2 марта член Политбюро А. А. Андреев писал Сталину о ходе хлебозаготовок в Сибири. В письменном докладе говорилось о том, что местные руководители с января фактически свернули хлебозаготовки и ничего не сделали для подготовки к посевной кампании, хотя в областях Сибири было достаточно зерна. Ввиду сложившегося положения собрали всех председателей колхозов, сельсоветов и секретарей первичных партийных организаций. Их обязали провести проверку в каждом колхозе, где были созданы «незаконные» фонды, и организовать сдачу излишков хлеба государству. Многие колхозы, не выполнившие план хлебозаготовок, оставляли хлеб у крестьян. Для решения задачи мобилизовали комсомольцев и направили в село партийных активистов[157].

Принятые оргмеры, докладывал из Барнаула Сталину и Микояну Андреев в письме от 7 марта 1940 г., дали свои результаты. За первую пятидневку с начала кампании было «заготовлено» больше хлеба, чем за весь январь. «Будем нажимать дальше» — заверял руководство Андреев, так как скоро предстоят весенние полевые работы. Настало \ время, подчеркивал секретарь ЦК, «пересмотреть в колхозах устарев- j шие нормы выработки, установленные семь лет назад наркомземом. | Необходимо, наконец, покончить с разгильдяйством в организационной области»[158].

На бытовом уровне хозяйственные неурядицы выглядели следующим образом: «Лето 1940 г. Проложенный вдоль стены водопровод дал течь под раковиной. На полу образовалась лужа... Я спустилась вниз, в подвал, к нашей домоуправительнице Лозовской. Если не отремонтировать трубу, то скоро вода просочится вниз... Напишите заявление в домоуправление нашего райсовета, — был ее совет». Заявление в домоуправление означало ожидание в течение трех-четырех месяцев. Чтобы избежать этой волокиты, Женя Квитнер пошла к проживавшему по соседству слесарю, который немного «подрабатывал» сантехником. Оплата производилась натурой, ценными вещами и лишь иногда деньгами. Женя прихватила с собой вещи арестованного в 1938 г. мужа Франца Квитнера. «Слесарь высокомерным тоном сказал: "Лиза, возьми тряпки. Я померяю, когда будет время!" ...Окрыленная, я поспешила домой. Он, конечно, не пришел». В один прекрасный день Фрол Кузьмич все же позвонил. Поставил в сторону свой ящик с инструментами, выпил, закусил и ушел, качаясь, но даже не взглянул на прохудившуюся трубу. Протечку в квартире приходилось затыкать тряпками. «Потом, когда стало совсем худо, Лозовская прислала-таки на дом аварийную ремонтную бригаду из райсовета... Зимой 1940-1941 г. меня вызвали к Председателю КПА в "Люкс"... С мрачным выражением лица Коилениг сообщил мне, что, невзирая на ходатайство Димитрова в НКВД, моего мужа уже нет в живых»'99.

Принимавшиеся на уровне Госплана меры по устранению недостатков в народном хозяйстве увязали в бюрократической трясине. Нижестоящие бюрократы выработали специальные приемы самозащиты против инициатив «сверху». Поскольку мероприятиям Госплана предшествовали доклады о состоянии дел и принимавшиеся по ним меры не согласовывались с отдельными народными комиссариатами, очень часто наркомы, которых это касалось, переходили к активной обороне. Для начала они слали Молотову доносительские письма, в которых пытались пошатнуть позиции Председателя Госплана СССР Николая Алексеевича Вознесенского. Так, например, наркомморфлота С. С. Дукельский писал Председателю СНК СССР Молотову 28 мая 1940 г., что ВознесёнЪкий в своих отчетах об итогах морских перевозок во второй пятилетке сообщал «наверх» неверные данные. Они якобы не только искажали картину, но и противоречили установкам Сталина на XVIII съезде партии.

О чем шла речь конкретно? Вознесенский брал за основу статистические данные по всем наличным судам, в то время как нарком настаивал на учете только фактически использовавшихся для грузоперевозок морских судов. Если стоящие на приколе и ржавеющие суда по-прежнему не учитывались бы, то все было бы в ажуре. Такую позицию занимал нарком. Вознесенский не мог с этим смириться, ибо знал, что аналогичный спор об увеличении железнодорожных перевозок закончился тем, что списанный подвижной состав вновь был включен в план регулярных перевозок. Поэтому нарком путей сообщения Каганович уберег свою голову.

Моряки перевыполнили план, подчеркивал наркомфлота, настойчиво указывая на то, что в 1939 г. по сравнению с 1938 г. был достигнут прирост грузоперевозок в 24,8 %. В то же время отчеты Вознесенского ставят под сомнение результаты работы целой народно-хозяйственной отрасли. В своем письме от 28 мая 1940 г. наркомфлота тем не менее оставил председателю Госплана лазейку для оправдания: возможно, товарищ Вознесенский опирался на неверные цифры и предоставленные ему рабочие материалы[159].

Вознесенский не стал спешить с ответом, дав указание еще раз все проверить. 24 августа 1940 г. Молотов получил отчет о результатах расследования этого спора. Теперь уже Вознесенский изобличал наркомфлота в сокрытии недостатков и приукрашивании работы своего ведомства перед лицом руководства государства, а также в клевете на Госплан. В 1939 г., резюмировал Вознесенский, Морфлот не улучшил, а ухудшил свою работу по сравнению с 1938 г. Тем не менее Сталин предоставил на этот раз СНК сделать соответствующие выводы[160].

Сразу же после этого Дукельский предпринял последнюю попытку оправдаться. Молотов направил его письмо вместе с приложениями для проверки Клименту Ворошилову. Этим все и закончилось. Дукельскому повезло. Он остался в живых и сохранил пост наркома.

Автор романа «Тихий Дон» писатель Михаил Шолохов 19 августа 1940 г. обратился к Сталину с просьбой принять его. Писателя волновала судьба революционных завоеваний. Встреча состоялась 23 августа 1940 г. с 22.40 до 24.00 в кабинете Сталина в Кремле. После того как писатель изложил суть дела, Сталин вызвал Молотова и Берию. Оба они приняли участие в беседе с 22.45 до 23.00.

Шолохов объездил северные районы Дона и хотел проинформировать Сталина о положении казаков. Сталин переговорил по телефону с секретарем Ростовского комитета партии, после чего просьба

Шолохова о списании долгов колхозам была удовлетворена. Речь шла о том, что засуха и сельскохозяйственные вредители уничтожили посевы на 8,4 тыс. га из 31 тыс. га посевных площадей. 19 ноября Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли решение списать с колхозов Вешенского района задолженность прошлых лет и снизить план обязательных поставок.

Кроме того, Шолохов заступился перед Сталиным за несправедливо репрессированных партработников. Но тут он зашел слишком далеко. 20 декабря 1940 г. Лаврентий Берия и Всеволод Меркулов доложили товарищу Сталину о результатах проверки действий НКВД, на которые жаловался писатель. Ответ проверяющих был краток: Михаил Шолохов неправильно информирован. Кара в отношении осужденных была справедливой. Следующая просьба Шолохова принять его поступила к Сталину 2 сентября 1941 г. Ответ на нее был дан только через полтора года. Помощник Сталина Александр Поскребышев сообщил Шолохову в марте 1943 г., что Сталин слишком загружен[161]. Впредь до особого распоряжения Шолохов был лишен права на аудиенции в Кремле. Сталин являлся в буквальном смысле слова «последней инстанцией» не только для попавших «в мясорубку» деятелей культуры, но и для их родственников.

Так, однажды к Сталину обратился с просьбой о выяснении судьбы своего брата — Михаила Кольцова — Борис Ефимов. После этого его принял Ульрих и сообщил, что его брат (к тому времени уже давно расстрелянный и сожженный в крематории Лефортовской тюрьмы) был осужден на десять лет лагерей без права переписки.

Немногим позже настал черед спутницы жизни Кольцова Марии Остен. 24 июня 1941 г. был издан приказ об аресте этой «немецкой шпионки», проживавшей в московской гостинице «Метрополь» на площади им. Свердлова. Уже два дня шла война с гитлеровской Германией. Мария навсегда исчезла в «Стране чудес», как назывался один из ее популярных ранних рассказов. «Трудно себе это представить, — писал Илья Эренбург, — гитлеровцы рвались к Москве, газеты писали о "псах-рыцарях", а какой-то чиновник ГБ спокойно оформлял дело, затеянное еще во времена германо-советского пакта; поставил номер и положил в папку, чтобы все сохранилось для потомства...»[162] Для Марии Остен описанная в рассказе «Губерт в Стране чудес» мечта об обществе без эксплуатации и угнетения, о стране, в которой люди живут как братья, не боясь потерять работу, так и осталась мечтой.

16 февраля 1940 г. к Сталину обратилась вдова писателя Дмитрия Фурманова А. Фурманова. Она напоминала вождю о предстоявших в 1941 г. 50-летии со дня рождения и 15-летии со дня смерти своего мужа. Она предлагала выпустить к этому двойному юбилею памятное издание его произведений. Однако некогда горячо любимые книги Фурманова о Гражданской войне уже давно не издавались, за исключением белорусского издания «Чапаева». В Союзе писателей ей дали не более вразумительный ответ, чем ответственные работники ЦК ВКП(б)2(М. Любое напоминание о Михаиле Фрунзе, командовавшем наступлением под Красным Яром, о котором писал Дмитрий Фурманов, к тому времени было нежелательно[163].

Борис Пильняк и другие коллеги по писательскому цеху, в свое время критиковавшие Фурманова за малохудожественность, — в их числе Максим Горький и Владимир Маяковский, а также многочисленные доносчики поняли это значительно раньше вдовы писателя.

В 1926 г. Борис Пильняк опубликовал в майском номере литературного журнала «Новый мир» «Повесть непогашенной луны». Автор основывался на слухах, будто в 1925 г. Михаил Фрунзе чуть ли не по велению «сверху» был ликвидирован в ходе принудительной хирургической операции. Ссылка в предисловии от 26 января 1926 г. на то, что совпадение с реально действующими лицами является чистой случайностью, очень скоро показала свою эфемерность.

Как бы то ни было, смерть героев Гражданской войны при загадочных обстоятельствах с 1925 г. следовала одна за другой| Восемь соратников Фрунзе и после увольнения из вооруженных сил жили в условиях постоянной угрозы расстаться с жизнью: они попадали под пригородные поезда, погибали под колесами автомобилей или в авиакатастрофах, некоторых сразили сердечные приступы или они были убиты за границей неизвестными лицами[164]. Такая же участь постигла и героя повести Пильняка: Гаврилов умер в результате неумело проведенной хирургической операции. Военачальника уговорил пойти на операцию приземистый широкоплечий человек с усталым лицом семинариста.

При наличии столь «неопровержимых доказательств» военному суду, на котором в 1938 г. председательствовал Василий Ульрих, хватило и 15-минутного «судебного заседания», чтобы вынести приговор «по делу Пильняка»: «высшая мера наказания».

Рис 27 Огонек. 7 февраля 1940 г Рис 28 Крокодил. Август 1940 г.

№ 4. Титульный лист № 16. Титульный лист

Худ.: Л. Бродатыи

Незадолго до этого вернувшаяся из Парижа поэтесса Марина Цветаева 22 января 1940 п писала в письме Евгению Борисовичу Тагеру, очевидно, имея в виду себя и свою судьбу: «Помните Антея, силу бравшего от (легчайшего!) прикосновения к земле, в возду хе держаьшегося — землею. И ду ши Аида, только тогда говорившие, когда отпили жертвенной крови»[165]. Муж Цветаевой Сергей Яков левич Эфрон-Андреев и их общая дочь Ариадна Сергеевна Эфрон стати жертвами репрессий 23 декабря 1939 г. Цветаева обрат илась с просьбой к Л. П Берии проверить правомерность их ареста, но хлопоты оказались напрасными Она так и не узнат ни причины ареста своего мужа ни адреса тюрьмы, в которой сидела дочь[166] Ей было невдомек, что во Франции С Я Эфрон работал на иностранное отделение ГПУ и участвовал в убийстве Игнаца Рейсса в сентябре 1937 г. недалеко от Лозанны.

Одна душа, пробужденная в 1940 г. к жизни жертвенной кроьью. принадлежала Владимиру Маяковскому. Теперь, посмерт но, ему повезло больше, чем десять лет назад. 12 апреля 1930 i\ его «любовная лодка разбилась о быт». Но тогда ставка была больше любви Потому

Риг 79 Крокодил Апрель 1940. № 7 Титульный лист. Худ. Л.Бродатый

что власть имущие, которым служи. [ своим словом поэт, начали его игнорировать. Никто из «партийно-гос^ даре твенного руководства» не откликнулся на выставку М; яковского «Двадцать лет работы». Лодка жизни разбилась об айсберг тоталитарного режима.

В связи с этим напрашивается определенная аналогия с историей высылки из Советского Союза в феврале 1929 г. Льва Троцкого, о которой повестьует Исаак Дойчер- «Как будто в насмешку ол идавший его пустой корабль носил имя Ленина — Ильич\ Ледоколу пришлось прокладывать путь длиной около 60 миль. Когда Ильич поднял якоря, Троцкий, смотревший на уходивший вдаль берег, должно быть, чувствовал, что вся страна, которая оставалась позади, как бы превратилась в ледовую пустыню, да и сама революция обр: сгилас^ в ледяную глыбу>[167].

В прощальном письме Владимир Маяковский в последний раз обратился ко «Всем!» и два дня спустя в своей комнатенке-лодочке, в коммуналке ь центре Москвы, между Лубянкой и Политехническиммузеем, пустил себе пулю в сердце. «Товарищ Маузер», как это часто бывало в истории, и на этот раз сказал свое последнее слово[168]. Анна Ахматова, Марина Цветаева и Борис Пастернак (последний как раз работал над сценической версией «Гамлета» для МХАТа) в апреле 1940 г. почтили память погибшего поэта. Анна Ахматова вспоминала свою первую встречу с Владимиром Маяковским в 1913 г., осмыслив ее в контексте современности:

И еще не слышанное имя Молнией влетело в душный зал, Чтобы ныне, всей страной хранимо, Зазвучать, как боевой сигнал[169].

В мае 1940 г. вышел сборник стихов Анны Ахматовой «Из шести книг». В то время как Михаил Шолохов выставил кандидатуру поэтессы на награждение Сталинской премией, Секретариат ЦК ВКП(б) 29 октября 1940 г. принял постановление цензурного характера: «Об издании стихов Ахматовой». Включенные в сборник стихотворения ЦК квалифицировал как «идеологически вредные» и «религиозно- мистические». Книга была снята с продажи, а находишиеся в книжных магазинах и библиотеках экземпляры — изъяты. Объявлены выговоры соответствующим издательским работникам, выпустившим сборник в свет, за недостаточную бдительность[170].

Марина Цветаева также почтила память поэта еще в 1930 г., посвятив ему реквием в стихах и отметив его в эссе «Эпос и лирика современной России». Каждый из этих поэтов вел самостоятельную борьбу. «Я от природы очень веселая... Мне очень мало нужно было, чтобы быть счастливой. Свой стол. Здоровье моих. Любая погода. Вся свобода. — Все. И вот — чтоб это несчастное счастье так добывать, — в этом не только жестокость, но глупость»[171].

27 августа 1940 г. она была вынуждена обратиться к П. А. Павленко, тогда занимавшему пост заместителя секретаря Союза писателей СССР. «Вам пишет человек в отчаянном положении, — так начала свое письмо Марина Цветаева. — 18 июня 1939 г., год с лишним назад, я вернулась в Советский Союз, с 14-летним сыном, и поселилась в Болшеве, в поселке Новый Быт, на даче, в той ее половине, где жила моя семья, приехавшая на два года раньше. 27 августа (ныне годовщина) была на этой даче арестована моя дочь, а 10 октября — и муж. Мы с сыном остались совершенно одни... мы просто замерзали... Меня жизнь за этот год — добила. Исхода не вижу. Взываю к помощи»[172]. 31 августа 1941 г. Марина Цветаева покончила с собой. Ее сын погиб в 1944 г. на фронте.

Деятель от литературы Павленко в 1947 г. написал роман «Счастье» и получил за него Сталинскую премию в области искусства и литературы — вторую после войны.

ОКТЯБРЬ - МЮНЦЕНБЕРГ

...Победа должна быть завоевана против Гитлера и Сталина!

Вилли Мюнценберг (1939 г.)

Порог чувствительности Сталина к критике извне, скорее всего, был довольно высок. Вряд ли он, затаив дыхание, каждое утро тревожно просматривал иностранную прессу в поисках материалов о себе. Однако он не мог уклониться от шквального огня со стороны такого авторитетного в западноевропейском коммунистическом движении деятеля, как Вилли Мюнценберг. В 1939 г. Мюнценберг наконец добился права говорить то, что он видел и думал. Мюнценберг не мог больше сдерживать бессильный гнев ввиду истребления старой мировой коммунистической элиты и одиозного пакта Сталина — Гитлера. В выходившем на немецком языке парижском эмигрантском журнале «Die Zukunft» («Будущее») Мюнценберг писал 22 сентября 1939 г. с болью и полным негодования пафосом: «Сегодня во всех странах, воздев руки, поднимаются миллионы и кричат, указывая на восток, — "Ты предатель, Сталин/"»[173].

Мюнценберг был не только коммунистической, но и европейской знаменитостью. Он создал самый влиятельный левый медийный концерн своего времени. При этом вовсе не рядился с тогу крупного менеджера или авторитарного партийного вождя. Всегда отмежевывался от буржуазного образа жизни, оставаясь в поиске, будучи чуждым всему готовому, догматически застывшему. «Он был своеобразным эмигрантом. Как и многим другим молодым революционным пролетариям, ему было тесно в омещанившемся немецком рабочем движении, в котором таким энергичным элементам, как он, не вписывавшимся в ряды аппаратных карьеристов, не суждено было снискать себе никаких лавров»[174].

ЗЬТ*"" ~ ™ МИНИ Пия»

" ДдИИрС / I 1^*11 ниш

! 1*Т| С"~г . IW on, И/

п '»гн а камнем -чу,г, «Идеи

Илш П омы л ■*«и ин|ть о» « ||МЫ« гмкл

Рис 30, Еженедельник в ГУЛАГе За нефть Январь 1935 № 2

22 октября 1940 г. был найден труп Мюнценберга в лесу Le Caugnet в окрестностях селения Montagne, он был задушен металлическим тросом и несколько месяцев провисел на дереве.

Вальтер Кривицкий описат в своих воспоминаньях[175] начало, а Петер Вайс в «Эстетике сопротивления»[176] — заключительный аккорд погони, гак ужасно завершившейся в 1940 г. «Я не верю в самоубийство Мюнценберга, — писала Рут Фишер, — оба мужчины, с которыми он бежал из лагеря, исчезли бесследно; они вполне могли быть агентами НКВД»[177].

Рут Фишер с 11 июня 1910 г. также находилась в бегах. В период после Пауля Леви и до Эрнста Тельмана она была Председателем КПГ В эпоху Веймарской Республики Рут Фишер считалась одним из самых ярких ораторов в германском рейхстаге.

Узнав в 1940 4! в Лиссабоне об убийстве Вальтера Кривицкого, она и ее друг Аркадий Маслов вполне обоснованно стали еще большеопасаться за свою жизнь. «После убийства этого человека стало очевидным, что люди, являвшиеся настоящими противниками Сталина, которых он ненавидел и преследовал, в самом деле многого должны были опасаться», — писал Аркадий Маслов 6 февраля 1941 г. Эмилю Гумбелю. «То, что я отношусь к этой категории людей, известно и не требует, так сказать, доказательств: в августе 1936 г. меня заочно приговорили к смертной казни во время процесса против Зиновьева и Каменева, когда специально назначенный... человек показал, что я послал его в Москву, чтобы убить Сталина... И то, что меня, мягко говоря, не любит гестапо, Вам известно лучше всего. Между тем нельзя отрицать необходимости в emergency (срочном получении американской визы), и европейская ситуация действительно заставляет как можно скорее убраться отсюда»[178].

Аркадий Маслов не смог получить американскую визу и на судне португальского торговца сыром «Ciudad de Sevilla» отплыл на Кубу. Там он погиб при загадочных обстоятельствах уже в 1941 г.

Там же, на Кубе, провел свою третью и последнюю эмиграцию один из главных теоретиков КПГ Август Тальгеймер[179]. Это был один наиболее одаренных интеллектуалов немецкого коммунистического движения. «Сразу после начала войны я был интернирован во Франции и побывал в десяти различных лагерях. Мою жену Клэр интернировали в мае 1940 г. в южной Франции. После поражения Франции мы вновь встретились в небольшом местечке в неоккупированной области на юге Франции. В сентябре 1941 г. с помощью американских друзей нам удалось выбраться на Кубу»[180].

С июня по октябрь 1941 г. А. Маслов написал в Гаване несколько специальных статей об «основных ошибках» сталинской политики в период между гражданской войной в Испании и победами Гитлера в Западной Европе. «Так, Россия уже к концу 1940 г., — констатировал Маслов, — в сущности, потеряла все политические преимущества, казалось, завоеванные ею в 1939 г. и в первые две трети 1940 г.: ее попытки постепенного утверждения своих позиций в Юго-Восточной Европе (Болгария; торговое соглашение и соглашение о судоходстве с Венгрией, Словакией, затем переговоры с Югославией) были перечеркнуты в результате проникновения немцев в Болгарию и Венгрию, но прежде всего в Румынию, и в конце 1940 г. вновь стало совершенно очевидным, что политика Сталина потерпела фиаско»[181].

После охоты на Троцкого и так называемых бывших НКВД обрушился на сеть агентов и информаторов в облюбованных русскими эмигрантами странах. Михаил Григорьев (Александров) принадлежал к оперировавшему за границей спецотделу НКВД. На счету этой группы, руководимой Сергеем Михаиловичем Шпигельгласом, было, в частности, похищение Евгения Карловича Миллера из Парижа 22 сентября 1937 г. Миллер основал там Российский военный союз. После смещения Ежова Григорьев был отозван в Москву, арестован и в 1940 г. расстрелян. Надежда Плевицкая, участвовавшая в организации похищения, была арестована французской полицией и 5 октябре 1940 г. умерла в тюрьме в Ренне.

НОЯБРЬ - ОЧЕРЕДИ

Но прежде всего мы знаем, что массовое потребление фактически не выросло, что оно далеко от того, чтобы расти, и что в ближайшем будущем оно также вряд ли будет расти.

Панаитп Истрати («Так не пойдет!» 1930 г.)

В 1940 г. Советский Союз все еще представлял собой своего рода «замкнутое торговое государство». Один из наркомов внешней торговли — А. П. Розенгольц, которого расстреляли после третьего московского процесса в 1938 г., — «был глашатаем теории отмирающей внешней торговли, он выступал за то, чтобы обеспечить выполнение третьего пятилетнего плана почти без импорта»[182].

«Ближний круг» Сталина в Кремле именно в 1940 г. присвоил себе все решающие бразды правления. Вместо учрежденного в 1937 г. Центрального экономического совета при СНК СССР были образованы пять экономических советов, действовавших до 21 марта 1941 г. «Вот мы в ЦК уже 4-5 месяцев не собирали Политбюро. Все вопросы подготовляют Жданов, Маленков и др. в порядке отдельных совещаний со знающими товарищами, и дело руководства от этого не ухудшилось, а улучшилось»[183]. Сталин, таким образом, критиковал правительство, т. е. Совет Народных Комиссаров. Работа СНК проходила по общим согласованным правилам. «Частые (ежедневные) заседания экономического совета были предписаны решением Совета Народных Комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) от 10 сентября 1939 г. Однако словами Сталина было положено начало новой реорганизации аппарата Совета Народных Комиссаров. Подготовка к этому завершилась 21 марта 1941 г.»[184]

В често Правительства и Политбюро принимали решения или импровизировали теперь вне егрогой очередности соответствующие комиссии. Там до деталей планировалось все, что только можно было себе представить, — от заграничной поездки членов партийно- государственного аппарата до поставок • мужикам» шнурков.

I I'MIHIMillt ДТМ\UIHl I О MMVUU CTJUV

г. ЩПБ

Pur 31 Огонек 30 октября 1940 г. № 30 3 я стр. обтожки. Реклама Госстраха (в народ< эту аббревиатуру расшифровали как «государственный страх»)

лущитесь усм/гами

Рис 32 Огонек. 15 февраля 1941 г. No 5. 4-я стр. обложки

I ' _.рря H-f

H H,i" ГЛЗ

От внимательного глаза i гороннего, хотя и удаленного наблюдателя, не укрылось уже тогда действительное положение вешей, пусть даже это еще был просто анализ, а не диагноз. «Я все больше убеждаюсь», писал Вильгельм Райх 1 ноября 194С г. А. С Неиллу, что «так называемое буржуазное общее гво в условиях капиталистического господства в течение 7 лет сделало больше в области социального обеспечения, чем мог мечтать любой ксммунист в России. Тем самым я хочу тишь отметить, что, несмотря на довольно устоявшиеся научные взгляды, я чувствзгю себя абсолютно неуверенно и склоняюсь к гому, чтобы пересмотреть большую част ь того, что я выучил в Европе о социализме, а именно- чем он мог бы или должен был бы быть. Я могу лишь надеяться, что основы моей профессиональной работы не позволят мне стать реакционером. Когда слышишь, что говорят приехавшие сюда социалисты и коммунисты, будто Рузвельт — это

диктатор или фашист, то внутри просто все переворачивается, и я начинаю их ненавидеть. Они кажутся мне совершенно никчемными с их полной неспособностью до конца додумать мысль или сделать что-нибудь полезное. Но, возможно, что во мне говорит лишь разочарование»[185].

Конечно, страна ни в коей мере не была счастлива, совсем наоборот: «Внутреннее положение СССР именно в 1940 г. было катастрофическим. В ключевых секторах производство... в абсолютном выражении снижалось (например, в автомобилестроении, тракторостроении, производстве транспортных средств, в электротехнике или машиностроении). Производство стали также снизилось в 1940 г.»[186]Производство предметов потребления не развивалось, треть государственных средств поступала в военную промышленность. Но и она не соответствовала требованиям времени: например, подведомственные народным комиссариатам среднего и тяжелого машиностроения, а также авиационной промышленности предприятия только теперь начинали выпуск новых видов вооружений.

Не исчезала атмосфера подозрительности, обвинения продолжались и в 1940 г., хотя НКВД ликвидировал уже миллионы вредителей и врагов народа. «Сталин — это варвар в ленинском смысле слова», — такое впечатление вождь произвел на одного иностранного гостя во время своего публичного выступления, «то есть враг культуры, психологии, морали Запада»[187]. Как всегда, заклинания о «светлом будущем», «о радостной и счастливой жизни» заменяли необходимую заботу об удовлетворении ежедневных насущных потребностей абсолютного большинства населения. Именно повседневная жизнь людей меньше всего интересовала Сталина. Во всей Советской стране не было надежных политических или экономических инструментов, чтобы адекватно реагировать на повседневные нужды общества внутри страны, не говоря уже о внешнеэкономической сфере или сфере мировой экономики.

В условиях перманентного кризиса снабжения простым людям приходилось тратить массу энергии на организацию своего быта. Зимой 1939-1940 гг. кризис достиг апогея. Задолго до начала Великой Отечественной войны население СССР в том, что касалось снабжения, жило в условиях, близких к военным. Отмененная в Советском Союзе только в 1935 г. в сопровождении громогласной пропагандистской кампании карточная система после нападения Германии на Польшу практически снова была возвращена местными властями.

Политбюро ЦК ВКП(б), Совет Народных Комиссаров СССР всеми средствами (повышение цен, снижение норм продаж, сокращение экспорта, административные меры против образования очередей перед магазинами, оказание давления на сельское население) противодействовали этим тенденциям. Милиция без разбора выхватывала из очередей людей и вывозила их на грузовиках на 30-40 км за город. Там их «отпускали», другие отделывались за стояние в очередях денежными штафами до 25 рублей (на эту сумму на колхозном рынке можно было купить килограмм мяса). Такая практика сохранялась и во время войны. Комендант Москвы генерал-майор К. Синилов запрашивал у Л. Берии 4 ноября 1941 г. согласие на проведение еще более «радикальных мер по ликвидации очередей»2'"1.

Письма населения в адрес членов партийно-государственного аппарата в 1940 г. наглядно свидетельствуют о настроениях граждан, не имевших времени на бесконечное стояние в очередях и денег для покупки продуктов на колхозных рынках, они отражают их представления о причинах бедственного положения и путях выхода из кризиса. Налицо была нехватка продуктов питания и товаров широкого потребления (ширпотреб) от хлеба до спичек.

Советская администрация, естественно, не знала, как справиться с этим бесконечным дефицитом. Если одни ее представители приводили в качестве оправдания плохого внутреннего снабжения «объективные» причины — внешнеполитические факторы (экспорт в Германию, концессии Японии), то другие добивались ужесточения внутриполитического контроля во всех сферах производства, чтобы уменьшить недостаток необходимых населению товаров. Последние часто выступали даже за ликвидацию все еще существовавших «свободных рынков», в которых им виделись причины всех бед. Часто «снизу» приходили письма отчаявшихся людей с требованием еще большего усиления борьбы с так называемыми спекулянтами.

Прежняя система снабжения по карточкам многим тогда казалась — в сравнении с практикой «советской торговли» — прямо-таки райской, потому что теперь, прежде чем идти после трудовой смены

Рис 33 Крокодил. Февраль 1У40. N° 3 4-я гтр обложки «Специалисты на местах»: литейщик, штамповщик, прессовщик, механизатор Худ. К. Кчинч

домой, приходилось выстаивать очередь за хлебом в магазинах. Кому ничего не доставалось, тог был вынужден стоять до следующего завоза. Рабочая одежда — хоть и плохого качества — тоже была дефицитом. < Плохонькая, серовато-черная хлопчатобумажная одежда, изношенные до дыр резиновые сапоги, серые платки на головах женщин, черные спортивного покроя кепки мужчин — все это казалось своего рода униформой. Нигде не увидишь яркого пятна, нигде не встретишь улыбки. Все вокруг только серого цвета. Не народ, а только масса людей»[188]. /

Эмигрировавшая в Советский Союз коммунистка Сюзанна Ле- онгард писала: «19 сентября 1940 г. я, наконец, получила письмо от своего сына Володи. Письмо было датировано 1 июля; то есть оно находилось в пути 111 дней, хотя и было написано на русском языке... Вот такой большой сын у меня уже вырос. Мне было трудно поверить в то, что я не видела его уже четыре года, и при мысли, что увижу его в течение года, у меня прибавилось сил...

Собственно говоря, по трезвому размышлению, мне невероятно повезло в заключении. Как много женщин, начавших свою лагерную жизнь молодыми, здоровыми работницами, теперь изменились до неузнаваемости. И как много не осталось в живых! Я же, напротив, попала в лагерь как инвалид, и именно это мне помогло избежать тяжелой физической работы и в основном сохранить свое здоровье»2-'2.

Ее сын Вольфганг Леонгард, находившийся в Советском Союзе на свободе, наблюдал, сколь глубокий след в социльной жизни советского общества оставили постановления от 2 октября 1940 г. С этого дня начало действовать государственное распоряжение о введении платы за обучение в трех старших классах средней школы и в вузах. Суммы были значительными — от 300 до 500 рублей в год. «До 2 октября 1940 г. практически все одаренные и способные дети рабочих и крестьян могли, независимо от доходов своих родителей, получать высшее образование... Со 2 октября 1940 г. доступ в высшие сферы был i открыт только тем молодым людям, родители которых уже занимали высокие посты. Круг, таким образом, замкнулся»[189]. Социальное размежевание, состоявшееся той осенью, означало, что господствующая каста окончательно отгородилась от аутсайдеров и людей не своего круга.

Немецкий дипломат Пауль Шмидт сначала обратил внимание на то, что на первый взгляд Москва очень похожа на другие крупные города Европы. Большие, широкие улицы, площади с церквями, переполненные трамваи, толчея на тротуарах, довольно оживленное автомобильное движение. «Лишь присмотревшись пристальнее, я был поражен главным отличием. Жизнерадостное выражение на лицах людей, привычное для меня в толпе на улицах Берлина, Парижа или Лондона, казалось, отсутствовало здесь, в Москве. Люди смотрели прямо перед собой серьезно и почти отрешенно... Как не было смеющихся лиц, так и не было ярких цветов в одежде москвичей... Изредка

попадались лишь белые головные уборы, которые вносили некоторое оживление в серость лиц и одежды»[190].

В Сталинграде в 1940 г., к примеру, мясо, овощи и молочные продукты можно было достать только на колхозных рынках и только по баснословной цене. Месячной зарплаты рабочего не хватало, чтобы ежедневно покупать на рынке хотя бы простой хлеб. В два часа ночи перед государственными магазинами занимали очередь первые покупатели. С 5 до б утра там толпились уже более 600 человек. «То, что сейчас подают в столовых, — писала в письме в ЦК ВКП(б) Вера Игнатьева, — раньше давали свиньям. На 22 году революции нет ничего ужаснее голода». Похожие сообщения приходили из военных округов, с оборонных предприятий и со «строек коммунизма»2-35.

30-е годы закончились так же, как и начались — попытками руководства справиться с тотальным дефицитом товаров. С началом финской войны начались перебои с хлебом, мучными и макаронными изделиями и мукой, рыба полностью исчезла с прилавков магазинов. Диспропорции в экономике встали в полный рост. Первое, что сделали в этих условиях государственные органы, — усилили давление на село. Подсобные крестьянские хозяйства на базе приусадебных участков продолжали урезаться, из-за дороговизны продовольствия на рынках такие меры веса, как килограмм и литр, исчезли из обихода. Молоко мерилось стаканчиками, картофель продавался пщщучно, мука — блюдечками2"'. 1 декабря 1939 г. в сельской местности была запрещена торговля мукой и хлебом. Сельское население ринулось за покупками в города.

В апреле 1940 г. Лаврентий Берия докладывал Сталину и Моло- ; тову о распространении заболеваний вследствие хронического не- : доедания. После этого Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о . восстановлении системы «спецснабжения» для касты функционеров. Что же касается снабжения населения, то цены на такие товары, как \ текстиль, трикотаж, стекло для бытовых нужд, повысились уже в январе 1939 г., в январе 1940 г. подорожал сахар, а в апреле 1940 г. — мясо, масло и жиры, винно-водочные изделия, картофель и фрукты. Не включенные в этот перечень основные продукты питания — хлеб,

шоколадные

сштошимшижи

ФИГУРЫ

ШОКОЛАДНЫЕ ФМГУРЬ"

с hwuhhcimu »г» и

■<. ■ п

ЙС Шм

СВОИ ДЕНЬГИ в

С5Е1>ГГЛТЬЛЫ10М КАСС»

Рис. 34. Огонек. 20 июня 1У39 г. № 17 3-я стр обложк". Реклама шоколадных фигур фабрик 1лавкондитера

Рис 35. Огонек. 10 февраля 1940 г. М° 4 3-я стр. обложки

мука, крупы и макароны — немедленно раскупались, и их практически не было в продаже.

Эти запрет ительные и ограничительные меры ничего не меняли в существующем экономическом механизме. Дневная душевая норма потребления хлеба неизменно оставляла 500 г, вместо установленного официально 1 кг работники авиационной промышленности получали на семью 300 700 г мяса, 1-1,5 кг рыбы, 300 г сливочного масла[191].

В 1У40 г. к кампании по повышению производи гельности труда были подключены органы советской юстиции. Эта кампания являлась част ью широкого спектра мероприятий по повышению дисциплины и установлению полувоенного режима работы трудящегося населения с целью решения новых задач. С 26 июня 1940 г. нарушения гру- довой дисциплины считались уголовным деянием, уголовный кодекс заменил трудовой кодекс Две трети судебных приговоров за 1940 г. касались осуждения за нарушение трудовой дисциплины Опоздание на работу на 20 минут каралось направлением на исправительно- трудовые работы в лагерь на срок от одного до шести месяцев и лишением 25 % заработной платы. Данное решение было принято в ЦК ВКП(б), но подано в прессе как решение, состоявшееся по инициативе профсоюзного руководства.

Судьи, слишком буквально толковавшие статью Конституции СССР о своей «независимости», ставились на место. Советский судья, который мнит себя «экстерриториальной» величиной, советским судьей не является, заявил в июне 1940 г. нарком юстиции СССР Н. М. Рычков. Судьи и прокуроры, как правило, избегали конфликтов с местными партийными органами. Меры, направленные на стирание границ между различными «ветвями власти» в государстве, считались естественными и логичными особенно в условиях Отечественной войны, но продолжали действовать и после нее — вплоть до 1949 г.

Проблемы дефицитной советской экономики носили по существу совершенно иной — не юридический характер, и решить их нельзя было только юридическими мерами, какими бы жесткими они ни были.

В непрекращавшемся конфликте между органами прокуратуры и НКВД верх все чаще брал НКВД, постоянно отклоняя ходатайства прокуратуры о дополнительной проверке или кассации судебных приговоров, квалифицируя их как нежелание прокуроров работать. К середине 1940 г. эти отношения «нормализовались», сопротивление прокуроров было сломлено, гора нерассмотренных дел благодаря привлечению народных судей существенно уменьшилась. Бюрократическая мельница работала в своем привычном режиме, и прокуроры едва успевали писать отчеты для вышестоящих районных, областных, республиканских и союзных органов. Судьям приходилось не легче. В 1940 г. в народные суды из различных вышестоящих инстанций было «спущено» более 300 циркуляров, в Москве их оказалось даже 502, т. е. судьи ежедневно получали до двух подобных указаний и директив[192].

В день обнародования Указа от 26 июня «О преследовании нарушений трудовой дисциплины» генеральный прокурор СССР М. И. Панкратьев и нарком юстиции Н. М. Рычков издали совместный приказ, уточнявший порядок исполнения постановления. Руководителям предприятий вменялось ^обязанность сообщать о случаях нарушения трудовой дисциплины в прокуратуру, уклонение от этого влекло за собой судебное преследование. Известны случаи, когда директора предприятий, профсоюзные работники и трудовые коллективы препятствовали поступлению дел в суды или добивались существенного смягчения меры наказания провинившимся2'®. В июле I 1940 г. 71 % «прогульщиков» получили наказание в виде лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях на срок от одного до трех месяцев и вычета из зарплаты в размере от 5 до 15%.

Столь вялое реагирование вызвало недовольство партийного руководства. 29 июня 1940 г. Пленум ЦК ВКП(б) обсуждал только один вопрос: как ужесточить дисциплинарный режим. Георгий Маленков, делавший доклад о ходе исполнения постановления, отметил лишь незначительные улучшения в деле укрепления трудовой дисциплины. Быстро был найден и соответственно наказан «козел отпущения»: им оказался генпрокурор Панкратьев. Рычков и Панкратьев якобы «дезорганизовали» исполнение постановления, дав согласие и допустив показательные процессы.

Андрей Вышинский, занимавший пост заместителя Председателя СНК СССР, предложил не ограничивать постановление только нарушениями трудовой дисциплины, но распространить его действие на все формы нарушения общественного порядка. Его предложение было принято и включено в Указ Президиума Верховного Совета ' СССР от 10 августа 1940 г. «О рассмотрении народными судами дел о прогулах и самовольном уходе с предприятий и учреждений без участия народных заседателей».

Накануне выхода указа начались санкции против проявлявших мягкотелость и непоследовательность судей. Служителей Фемиды отправляли в отставку на всесоюзном и республиканском уровне. То, что вначале выглядело как сугубо политизированная истерическая кампания, стало обычным явлением в системе правосудия. Когда в конце 1940 г. накал страстей несколько поубавился, прокуратура сразу же вздохнула с облегчением. Но с началом большой войны передышка закончилась.

Гостям столицы в те годы Москва представлялась совсем с иной стороны. Это касалось, прежде всего, иностранцев, бывавших в городе в 1930-е гг. Они прямо-таки «теряли дар речи». Большое впечатление советский мегаполис произвел на коммуниста в эмиграции Фридриха Вольфа, равно как и на немецкого инженера Конрада Матчоса. Последний с восторгом описывал Ульриху фон Хасселю превосходную градостроительную политику, роскошные просторные площади и чистые улицы, заполненные в основном опрятными и довольными на вид людьми. «Конечно, за этим московским фасадом скрывалось

много нищеты, грязи и несчастья в остальной России, но прогресс все-таки был огромен»[193].

В 1941 г., в первый год войны, положение в стране не улучшилось. В сентябре 1941 г. происходили беспорядки и забастовки на прядильно-ткацких фабриках Ивановской области «Большевик», им. Дзержинского, «Красный маяк» и «Красный Профинтерн». На фабрике им. Дзержинского, писала в своем отчете в ЦК ВКП(б) следственная комиссия, даже предпринималась попытка организовать сбор подписей против 10-часового рабочего дня. Не хватало материалов и запчастей, увеличивались простои обрудования, под угрозой срыва находилось снабжение самыми необходимыми продуктами питания[194].

Отсюда и вытекали требования протестующих работниц: повышение дневного хлебного рациона на 100 граммов, поставки производственных материалов, снижение завышенных норм выработки. Имена «зачинщиков» и «провокаторов» очень скоро были выявлены. Как явствовало из отчета, это были лица, имевшие судимость, антисоветские и разложившиеся элементы, вредители и шпионы, прогульщицы и матери дезертиров. Процесс военного трибунала против группы активных саботажников и организаторов беспорядков не заставил себя ждать. Треть обвиненных активистов была приговорена к смертной казни, а секретари партийной и комсомольской организаций получили дисциплинарные взыскания как не справившиеся со своими обязанностями[195].

Писатель Даниил Хармс в том 1940 г. в качестве средства социальной мимикрии внушал сам себе следующее: «Ради Бога ни на кого не обращай внимания и иди спокойно своей дорогой. — Не давай никаких советов — вот твой девиз»[196].

Насколько может разниться восприятие советской повседневной действительности, показывает заметка видного немецкого общественного и политического деятеля, писателя в эмиграции Альфреда Куреллы «Где твой брат Генрих?» Вот как он отозвался о своем новом счастье: «Уже в 1940 г. этот "новый курс" стал приносить результаты, и мы жили тогда в Москве так хорошо, как никогда»[197].

ДЕКАБРЬ - РАКОШИ

•

Однажды летним днем в Будапеште каждый, кто следил глазами за самолетом, говорил про себя: Может быть, это он летит!

Юлиус Хей (род. в 1900 г.)

Наряду с непрекращавшимися арестами среди эмигрантов, особенно немецких политэмигрантов, и их выдворением из Советского Союза, т. е. выдачей в руки гестапо, время от времени устраивались инсценировки с освобождением из «капиталистических застенков» видных деятелей международного рабочего движения. Наибольший резонанс вызвал случай с Георгием Димитровым, который получил советское гражданство в 1934 г. после оправдания в ходе Лейпциг- ского процесса о поджоге рейхстага.

Сталин, охотно игравший роль великодушного спасителя, в 1940 г. сумел организовать еще ряд удачных освобождений или возвращений на родину. После многолетнего пребывания во Франции (и падения Парижа) в Советский Союз вернулся, в частности, Илья Эренбург. Особенно нашумело, однако, освобождение после 15-лет- неш заточения в тюрьмах хортистской Венгрии двух самых верных последователей Сталина в Венгрии — Матьяша Ракоши и Золтана Ваш. В обмен на некогда (в 1848 г.) захваченные царской армией исторические венгерские флаги и другие трофеи удалось договориться об их выдаче Советскому Союзу. Обоих в Москве ждал триумфальный прием. Через пять лет Ракоши, вооруженный методами свого учителя, вернется в Будапешт, разорит страну, дискредитирует идею социализма и в 1956 г. — на этот раз окончательно — опять будет вывезен в Москву. За несколько лет до этого в берлинском издательстве «Ауфбау-Ферлаг» выйдет новелла Анны Зегерс под названием — «Человек и его имя», посвященная «товарищу Матьяшу Ракоши к его 60-летию — Будапешт, 9 марта 1952 г.»[198]

В пограничной части, на территории которой в 1940 г. совершался обмен, по воспоминаниям Ракоши, его приняли командир части генерал-майор Петров и бригадный комиссар Базаров. Они предложили ему послать Сталину телеграмму с выражением благодарности за свое освобождение. Первый текст телеграммы, тут же составленный Ракоши, оба офицера восприняли с недоумением и предложили Ракоши внести в текст поправки. На вопрос Ракоши, не рассердится ли Сталин, прочитав множество столь льстивых эпитетов, ему с улыбкой ответили: «Чувствуется, что Вы долго отсутствовали (Ракоши находился в заключении с 1925 г.), сегодня это так принято». Эта сцена повторилась после прибытия в Москву, когда Ракоши посылал Сталину (и Димитрову) вторую телеграмму[199].

В дневниковых записях Георгия Димитрова от 12 июля 1941 г. содержится упоминание об информации, полученной Генеральным секретарем Исполкома Коминтерна от наркома государственной безопасности СССР Всеволода Николаевича Меркулова: «Меркулов сообщил, что Лукач и Рудаш арестованы, потому что в январе 1941 г. на границе был задержан венгерский шпион, заявивший, что у него было задание связаться с Лук[ачем] и Руд[ашем]. На суде он еще раз подтвердил это»[200]. Эта запись, не прокомментированная в болгарском издании «Дневника Георгия Димитрова», может быть раскрыта на основе опубликованного следственного дела Дердя Лукача, хранящегося в Центральном архиве ФСБ Российской Федерации в Москве[201].

В августе 1940 г. советские пограничники задержали Степана Бойловича Тимара при попытке нелегального перехода венгерско- советской границы. Тимар, по всей вероятности, принадлежал к небольшой группировке венгерских левых и направлялся в СССР с заданием связаться с Дердем Лукачем, Ласло Рудашем и другими венгерскими эмигрантами в СССР. В выдержках из протокола допроса Тимара от 9 мая 1941 г., касающихся Лукача и хранящихся в следственном деле последнего, Тимар характеризуется как разоблаченный полицейский шпион и троцкистский эмиссар[202].

Это был типичный случай обращения «органов» с так называемыми перебежчиками, которых согласно директиве НКВД от 1 февраля 1938 г. в ходе внутригосударственных операций относили к подлежащему аресту «контингенту». «При проведении операций обратить внимание на выявление и изъятие перебежчиков, независимо от страны и времени прибытия в СССР, а также политэмигрантов и всех связанных с иностранными миссиями, посольствами, консульствами, концессиями и иными иностранными учреждениями»[203]™.

Все происходившее после «Большого террора», а также нападение германского вермахта на СССР не поколебало незыблемость образа троцкистского врага в среде высшего руководства ВКП(б), группировавшегося вокруг Сталина. Даже в отношении освобожденных из (западных) тюрем товарищей, например румынки Анны Паукер или венгра Матьяша Ракоши, Сталин хотел быть уверен, что на волю не вышли «замаскированные троцкисты». В перерыве торжественного собрания по случаю 23-й годовщины Октябрьской революции 6 ноября 1940 г. (Ракоши и его брат сидели в первом ряду) Сталин спросил Георгия Димтрова:

«Ст.[алин]: Как дела у Ракоши?

Д.[имитров]: Он чувствует себя отлично, только, возможно, начнется реакция после долгого пребывания в тюрьме.

Ст.: Он симпатизирует троцкистам?

Д.: Нет. Он держится храбро. Еще в тюрьме, в связи с процессом против троцкистов, он занял ясную позицию против троцкистов.

Ст.: Все они в свое время колебались. Не разобрались в наших делах.

Д.: Освобождение Ракоши для Коминтерна большой подарок к Октябрю!»[204]

Со стороны «органов» расследования на «венгерском направлении» не прекращались. В этом отношении типичными являются дела секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Венгрии Карла Гараи и его супруги Доротеи (Додо[205]) Вайнрайх. Карл

СЯУМ*Ф»Ы« Гуми

mnw

«к HDTOPWI. «рнМИ «томим

Рис 36 Крокодил Апрель 1940 № 7. Худ Л Генч

Гараи проживавший в СССР с 1933 г. под партийным псевдонимом Кюршнер[206], был арестован органами НКВД в феврале 1938 г. Основаниями для ареста явились «отношения с немецкими и венгерскими политэмигрантам,1!, осужденными как правые уклонисты, а также его участие в руководимой Бела Куном контрреволюционной троцкистской организации». В марте 1940 г после прекращения дела прокурором Московского военного округа Кюршнер был освобожден из тюрьмы Но 10 июлл 19401. он был вновь арестован и в октябре 1940 г. приговорен Особым Совещанием НКВД к 8 годам исправительно- трудовых лагерей. 22 января 1941 г. Кюршнер обратился с письмом из Вятлага[207] к Г Димитрову в котиром просил его ходатаист вовать о пересмотре дела, т. к. его арестовали и осудили на основанни уже снятого обвинения. В качестве поручителем в письме, в частности, назывались Евгении Варга, Иштван Реваи и Георг Лукач[208].

Происхождение, биография и партийная карьера Лукача «в период повального истребления кадров» для НКВД представляли собой настоящий магнит. «Его арест, — писал Иштван Херман, — был из ряда тех, которые объяснялись политическими событиями в самом широком и абстрактом смысле слова. В тот период венгерское правительство, как известно, уже официально проводило резко антисоветскую политику»[209]. Секретариат Исполкома Коминтерна в пространном письме временному руководству Компартии Венгрии от 16 августа 1940 г. сформулировал его задачи по реорганизации партии в изменившихся условиях. Помимо перехода на нелегальное положение и «борьбы против предателей в собственных рядах» в числе первоочередных ставилась задача разоблачения действий венгерского правительства, которое под впечатлением военных побед германского вермахта встало на сторону германского и итальянского империализма, стремясь к образованию новой «Великой Венгрии»[210].

Приказ об аресте Дердя Лукача (обвинение в соответствии с § 58-6 [шпионаж]) был подготовлен Народным комиссариатом государственной безопасности уже 25 июня 1941 г., подтвержден 27 июня Меркуловым и подписан 28 июня 1941 г. прокурором СССР В. М. Бочковым[211]. Арест и домашний обыск были произведены 29 июня 1941 г. «Когда меня арестовывали, — вспоминал Лукач, — производился домашний обыск, конфисковали папку с автобиографиями к моим заявлениям в разные партийные и другие инстанции в связи с поиском работы»[212]. В отличие от других найденных во время обыска материалов, сочтенных не представляющими «никакой ценности для следствия», эта папка не была уничтожена[213], а легла в основу следствия[214].

30 июня было заведено следственное дело. Наряду с другими документами оно содержит протоколы девяти допросов. Первый допрос во внутренней тюрьме Лубянки датирован 3 июля 1941 г. Он длился недолго — с 12.30 до 16.00. Лукача спрашивали, почему он выбрал Берлин для постоянного места жительства, как долго он проживал в Вене, какие задания выполнял в 1929 г. в Будапеште и кого из членов партии в тот период арестовали. Место в протоколе, где Лукач указывает на фракционную борьбу внутри компартии Венгрии в качестве причины ослабения партии, подчеркнуто. Рядом на полях стоит приписка от руки: «Он сам был активным фракционером»[215].

4 июля следователь госбезопасности Пугачев стал вести допросы в более резком тоне. По его словам, до сих пор Лукач «упорно не желал рассказывать следствию о своих преступлениях против партии и Советской власти». Продолжая отрицать совершение «преступлений», Лукач в то же время признал ряд своих ошибок в период с 1920 по 1929 г. Допущенные в 1920 г. и раскритикованные Лениным ошибки ультралевацкого толка он исправил в 1922-1923 гг. В качестве право- оппортунистической ошибки Лукач назвал свои отвергнутые Коминтерном в 1929 г. так называемые Тезисы Блюма. Протокол допроса, длившегося с 13.00 до 19.10, уместился на 2 листах следственного дела.

6 июля 1941 г. — в тот день «главный свидетель» Тимар в ходе ускоренного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством Василия Ульриха был осужден и расстрелян — следователь Пугачев допрашивал Лукача только о его арестах австрийской полицией и о причинах его освобождения из-под стражи. Результаты почти пятичасового допроса и на сей раз были ничтожыми. Пугачев все время давал понять «несговорчивому» подследственному, что НКВД известно о его «шпионской и провокаторской деятельности», что бессмысленно отрицать, потому что в ходе следствия ему так или иначе придется сознаться.

Наряду с намеками на возможность «активного» ведения допросов, т. е. с применением пыток, следует учитывать весомость признательных показаний. Андрей Вышинский, выступавший на Московском показательном процессе 1937 г. в качестве Генерального прокурора СССР, в своей заключительной речи заявил, что в отношении «заговоров» не требуются доказательства. Улики имеют «гораздо более убедительную силу», чем доказательства. Следователи суммировали показания и признания подследственных, «подтвержаемые» в свою очередь признаниями других лиц.

Абсолютно в соответствии с этой логикой 12 июля 1941 г. Пугачев констатировал, что на основании следственного материала Лукач «достаточно изобличен в том, что являлся агентом иностранной разведки, в пользу которой работал на протяжении длительного периода» и в связи с этим может быть привлечен в качестве обвиняемого по статье 58 п. 1а УК (контрреволюционная деятельность). В этот день Меркулов позвонил Димитрову. После ознакомления Лукача с формулировкой обвинения его еще раз вызвали в полночь на полуторачасовой допрос, но Лукач вновь отказался признать себя шпионом и отверг обвинения как необоснованные.

Допрос продолжался 13 июля до самого вечера. Лукача допрашивали о Рудаше, который находился в заключении в Советском Союзе с 1937 по 1939 г. Лукач показал, что не знает причин ареста Рудаша и что поддерживал с партийным работником Рудашем лишь эпизодические рабочие контакты. Кроме того, подчеркнул Лукач, они в основном работали в разных странах. Лукач, правда, не знал, что двумя ночами ранее Рудашу задавали те же самые вопросы[216]. Таким образом, следователь не смог запутать обоих заключенных в противоречиях или даже столкнуть их друг с другом.

В ночь с 15 на 16 июля Пугачев допрашиал Лукача о его отношениях с буржуазными кругами Австрии. И в этом эпизоде следователь мог опираться на данные автобиографий Лукача, которые тот время от времени подавал в отделы кадров различных организаций. Лукач не умалчивал о своих контактах с министрами венгерского правительства, в том числе с министром финансов Йозефом Шумпетером и сотрудником министерства финансов Херманом Шварцвальдом.

Поскольку Пугачев, очевидно, не справился с делом Лукача, 22 июля дальнейшее расследование было поручено новому следователю по фамилии Кириллов. В течение полудня Лукач упорно сопротивлялся усилившемуся на него нажиму с целью получить признание в «шпионаже в пользу иностранных разведок». Тот факт, что Лукача не арестовывала австрийская или венгерская полиция или его неизменно отпускали на свободу, не рассматривался как свидетельство его хорошей конспирации, а использовался в качестве «доказательства» «шпионской деятельности» обвиняемого в интересах венгерской полиции.

Затянувшаяся пауза между допросами объясняется, по-видимому, тем, что жена Лукача направила в адрес заместителя Сталина и Председателя СНК СССР Вячеслава Михаиловича Молотова за-

Put 37 Крокодил Июнь 1940 №11 Титульный лист. Худ. М Шереметьев

явления и быстрой реакцией на арест философа за границей, t августа 1941 г Ракоши информировал Димитрова о том, что венгерское радио сообщило об арес~е Лукачэ и Рудаша. «Лишь немногие люди отваживались в случаях, когда кого-либо арестовывали заявлять о своей солидарности с ним. Тем дороже для меня.. что Бехер вместе с Эрнстом Фишером и Йожефом Реваи обратились к Димитрову, чтобы Димитров вмешался в это дело»26'1.

5 августа Лукача допрашьаали целый день. Следователь попытался в пос гедний раз заставить Лукача признаться в контактах с разоблаченными в качестве «шпионов или троцкистов» членами партии и изобличить его во «фракционной деятельности». Вот как описывает этот допрос и домогательства следователя сам Лукач «"Я читал эти вещи, я вижу, что во время Ш Конгресса вы были ультралевым, го есть троцкистом" На это я ответил ему: "Итак, вы меня извините, но в этом у гверждении правильно тол! ко то, что ко времени III Кон ipecca я был ультралевым, но не соответствует действительности, что Троцг ий в то время был троцкистом, потому что тогда Троцкий поддерживал Ленина" После этого он спросил меня, кто же был тогда троцкистом. Я сказал ему часть итальянских коммунистов, час гь

264 Ilse Siebert. Gesprath mit Georg Lukacs. In. Sinn und Form. 1990 Heft 2. S. 328 329польских коммунистов были троцкистами, из немецких коммунистов — Маслов, Рут Фишер, Тельман. Услышав от меня имя Тельмана, этот малый покраснел, ударил по столу кулаком и сказал, что я лгу. На это я сказал ему, что нам не стоит вести разговор о том, что есть правда, а что ложь, и рекомендовал ему обратиться в свою библиотеку, где есть протокол III Конгресса. Ему следовало прочитать выступление Тельмана, а также то, что ответил ему Ленин, и ему следовало также прочесть выступления Троцкого. К этому вопросу мы больше не возвращались»[217].

Но зато была предпринята еще одна попытка изобличения Лукача на основании «признаний» Тимара: «Напрасно вы пытаетесь выдавать себя за коммуниста, марксиста. В теории вы были идеалист, а в области практики — оппортунист, фракционер. А попросту — вы были на службе иностранных разведок, шпион»[218]. Лукач еще раз признал свои ошибки периода до 1929 г. и настаивал на том, что с 1930 г. он стоит на позициях диалектического материализма и больше не имел ошибок в теории. Все это только отговорки, заметил следователь. Признание Лукачем постоянных ошибок и заблуждений указывает на то, что речь идет о «системе неправильных взглядов», которые легли в основу активной фракционной деятельности. Составленные Лукачем тексты автобиографий во время допросов на Лубянке использовались в качестве «доказательств».

Поскольку Лукач никогда не скрывал своих ошибок, следствие исходило из основного постулата о наличии «доказанной связи» ошибок в теории и неправильной практико-политической деятельности. В постановлении о прекращении дела de facto было признано, что следствию не удалось установить «ошибки в области теории» вплоть до 1940-х гг.

20 августа дело Лукача было закрыто. Лаврентий Берия утвердил это постановление 23 августа, после чего Лукач был освобожден из заключения 26 августа. В тот же день ему возвратили изъятые у него документы и ценные вещи.

В начале 1940-х гг. был арестован приемный сын Лукача Ферко Яносси, с которым он увиделся вновь только в 1946 г. Лукач «в некотором роде выиграл его освобождение в карты. В 1945 г. Лукачу исполнилось шестьдесят лет, и товарищи по партии спросили, чего бы он хотел по этому случаю. Он глубоко вздохнул и сказал: "моего сына". "Мы попытаемся", — ответили они. Венгерский экономист, служивший у Сталина консультантом, сказал во время поздравления: "Послушайте, товарищ Лукач, я посмотрю, что можно сделать по этому делу. Каждую неделю я играю в бридж с Берия, попытаюсь что-нибудь сделать для Вас". Через две недели он позвонил: "Товарищ Лукач, я думаю, что вопрос будет решен, целый вечер я давал Лаврентию Павловичу выигрывать, и он пришел в такое хорошее расположение духа, что я смог попросить его посмотреть, что там с этим Ференцем Яносси — нельзя ли его выпустить? Он мне не совсем твердо, но обещал"»[219].

Георг Лукач избежал обычного в таких случаях исхода дела[220]. Райнхард Мюллер из гамбургского Института социальных исследований, впервые представивший в феврале 1999 г. в Берлине некоторые из опубликованных документов, отталкивался от автобиографического очерка Лукача «Gelebtes Denken» («Пережитые мысли»), в котором Лукач в сжатой повествовательной манере и в подробных интервью описывает годы эмиграции с 1931 по 1933 г. в Берлине и пребывание в московской эмиграции с 1933 по 1945 г. «Здесь травмирующий климат исчезает за избыточно перспективной тотальностью, которая [представляется] в таких формулах, как "счастье в катастро- фальный период"»[221]. В бюрократически заштампованной форме «документа для отдела кадров» некоторые написанные Лукачем в Москве «автобиографии» и другие документы из московского Архива Коминтерна теперь раскрывают сокрытые биографические детали двойной эмиграции автора — в Берлине и в Москве. В дешифрованном виде тексты этих личных документов проливают свет на порядки, царившие в системе господства и подчинения, в них отражены как общая практика регистрации и контроля в аппарате Коминтерна, так и поведение неоднократно одергиваемого еретика Лукача, вынужденного в тенетах сталинской бюрократии вести «своеобразную партизанскую борьбу» за свои «научные идеи»[222].

Последний Председатель ЦК Компартии Германии в годы Веймарской республики Эрнст Тельман — он часто называл Сталина «Лениным сегодня» и «большим другом немецких трудящихся» — напрасно ожидал своего спасения из фашистского заточения в напряженной атмосфере августа 1939 г. и на следующий год после заключения пакта с Гитлером, надеясь на то, что Советский Союз скажет свое веское слово. Осип Пятницкий информировал Сталина о том, что Эрнст Тельман получал деньги и самое необходимое и что его не избивали в заключении. Сталин принимал это к сведению и лишь распорядился о хранении писем Председателя ЦК КПГ в его личном архиве. В августе 1944 г. Тельман был убит в концлагере Бухенвальд.

Одновременно с освобождением Матьяша Ракоши завербованный НКВД 17 января 1933 г. информатор Имре Надь получил задание следить за своими соотечественниками в эмиграции. «Эпилог» взаимоотношений Ракоши и Надя разыгрался десятилетие спустя, после возвращения обоих коммунистов в Венгрию. Но для Надя после народного восстания 1956 г. он закончился гибелью, а Ракоши снова, но уже в последний раз, оказался в советской эмиграции. Действуя под псевдонимом Володя, тайный осведомитель Надь в 1937-1938 гг. способствовал, в частности, аресту сотрудников Института мировой экономики Е—Вар£и,._Э. Ноймана, А. Габора и М. Фаркаша. В 1939 г. Володя назвал группу эмигрантов, годных для сотрудничества с 1-м отделением 1-го отдела 4-го управления НКВД, в апреле и июне 1940 г. он составил список «антисоветских, террористических и неисправимых элементов» из числа эмигрантов[223].

Подобные списки составлялись во всех ведомствах, а также в Коминтерне. Это средоточие иностранцев, в свое время внушавшее страх всему миру как центр подготовки политических переворотов и подрывной деятельности, со временем стало вызывать большие подозрения и в самом Советском Союзе.

Правда, члены этой организации и симпатизировавшие ей люди создавали ее идеализированный образ, диаметрально противоположный его реальному социалистическому, замешанному на насилии, содержанию:

С нами грядет оно — царство человечности, мира и радости. И увидеть собственными глазами там, в самой свободной стране... что человек становится творцом своего мира и, штурмуя мировые пространства, преобразуя их, он дает им более глубокий смысл. Завидуйте нам, людям, благословленным будущим! Мы непобедимы, потому что творим мы свободу и счастье![224]

Как писал в своих воспоминаниях старший переводчик министерства иностранных дел Германии Пауль Шмидт, во время поездки на великолепном московском метро, которому не было равных в других европейских столицах, москвичи сразу же узнали в нем иностранца. «Сидевшие рядом со мной москвичи смотрели на меня молча, безо всякого выражения на лицах. Как объяснила мне моя спутница, по одежде, особенно по моим кожаным туфлям, они сразу же узнали во мне иностранца. Если бы на мне были мои белые летние туфли, которые я носил на острове Нордерней, я был бы менее приметным, потому что обувь из серой или белой парусины, похоже, в то время была особенно модной в Москве»[225].

Они не обязательно были того же происхождения, что и описанный в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» профессор Воланд, этот «прозрачный гражданин престранного вида», которого привела в восторг мысль отправить на Соловки Иммануила Канта. Наряду с видными функционерами в стране трудящихся искали убежище и бежавшие от национал-социализма простые члены партии.

В период с 1932 по 1936 г. представительство КПГ при Исполкоме Коминтерна насчитывало от четырех до пяти тысяч проживавших в СССР немецких политэмигрантов. «Эти цифры также не являются окончательными, т. к. в числе эмигрантов не учитывалось узкое руководство КПГ и лица, находившиеся в СССР на обучении»[226].

Немалое число эмигрантов и прибывших до них иностранных специалистов жили в Советском Союзе со своими семьями. Многие поначалу не поняли значения подписания пакта Гитлер — Сталин. Лишь к середине 1940 г. советская внешняя политика нашла признание в среде московской группы КПГ, что отражалось и в официальных текстах. «Если партийные кадры в стране, как и в эмиграции, после определенного замешательства вновь обрели ясную голову и постепенно стали осознавать правильность сталинской политики, то это прежде всего свидетельствует о бесконечном доверии к товарищу Сталину. Один рабочий из Рурской области ранее выразил эту мысль в свойственной простым людям грубоватой манере: "Если мы не сразу понимаем, что делает Сталин, то мы знаем заранее, что неправильно это быть не может"»[227].

28 мая 1939 г. Вильгельм Пик обратился к Дмитрию Мануиль- скому по вопросу ареста эмигрантов: «5 апреля, по согласованию с товарищем Димитровым, я направил товарищу Берия письменную просьбу принять меня для беседы, в которой собирался обсудить с ним ряд случаев с арестом эмигрантов, в отношении которых я и другие ответственные немецкие товарищи в Коминтерне убеждены, что они не виновны в какой бы то ни было преступной деятельности против Советского Союза. Я передал ему список имен этих эмигрантов с приложением их характеристк. К сожалению, я до сих пор не получил ответа на свою просьбу, хотя прошло уже почти два месяца. Поскольку я еще в середине апреля прошлого года с такой же просьбой обращался к Ежову и также не получил ответа, то я хотел бы по этому делу обратиться к товарищу Сталину. Но, может быть, было бы лучше, если ты сначала переговоришь с товарищем Берия, хочет ли он провести такую встречу со мной или нет. Дело очень важное, и я прошу твой помощи»[228].

К числу первых, кто по-своему отреагировал на распространенное советским информационным агентством ТАСС 3 мая 1939 г. сообщение о смещении советского министра иностранных дел Максима Литвинова и его замену Вячеславом Молотовым, принадлежали варшавские банкиры. Многие сразу же начали сбывать польские активы. «В отсутствие графа фон Шуленбурга 4 мая 1939 г. Типпельскирх направил из Москвы следующую информацию о настроениях в столице: "Назначение Молотова комиссаром по иностранным делам с сохранением за ним поста Председателя Совета Народных комиссаров броско подано в советской прессе в форме Указа Президиума Верховного Совета от 3 мая". Сообщение об увольнении Литвинова вышло на последней странице в разделе "Хроника". Германское посольство в Москве сообщает далее: "Неожиданная смена вызвала здесь большую сенсацию, так как Литвинов находился в процессе переговоров с английской делегацией — по изоляции Германии. Советская пресса не публикует никаких комментариев. Комиссариат иностранных дел не дает представителям прессы никаких объяснений"»[229].

«Год прошел со дня моего ареста; при мысли об опыте, связанном со страшным поворотом в моей жизни, меня переполняют противоречивые чувства. Мысль о том, что я выдержал эти испытания, сохранил свою честь, избежал самого худшего и остался в живых, наполняет меня чувстовом гордости и счастья». Евгений Александрович Гнедин, зав. отделом печати в бытность советского министра иностранных дел Литвинова был арестован 10 мая 1939 г. и подвергнут пыткам в печально знаменитых московских тюрьмах Лефортово и Су- хановка. Поскольку выбить из него признательные показания не удалось, смертный приговор был заменен на десять лет исправительно- трудовых лагерей. После 16 лет заключения Гнедин был освобожден и реабилитирован[230].

19 ноября 1940 г. Вильгельм Пик обратился к товарищу Георгию Димитрову с просьбой подумать о целесообразности встречи с членами Политбюро ЦК ВКП(б) по вопросу об освобождении невинно арестованных немецких коммунистов. «Но, к сожалению, недавно были освобождены только двое товарищей, в то время как другие товарищи, за которых мы также ручаемся, остаются в тюрьме или рано или поздно погибнут в лагерях. Трудности, создаваемые руководством НКВД в деле освобождения товарищей, создают впечатление, что их выходу на свободу препятствуют другие причины, нежели корректная проверка обстоятельств, при которых товарищи были арестованы и сосланы»[231].

Кто именно из политэмигрантов и технических специалистов попадал в лапы НКВД, не было делом случая. Как правило, всегда лежали наготове соответствующие списки, составленные, в частности, Коминтерном. Арестованные НКВД члены КПГ, как правило, с одобрения и по инициативе руководства германской Компартии сразу же исключались из партии. Напрасно родственники арестованных надеялись на помощь и поддержку со стороны своих товарищей. Буквально за ночь жены, матери и дети арестованных становились никем. Вскоре за этим следовало увольнение с работы, старые знакомые переставали их замечать. Детям ставили в пример Павлика Морозова, который в начале 30-х годов донес на своего отца, что тот кулак. Пресса широко популяризировала этот случай.

Многие эмигрировавшие в Советский Союз немцы просто были выдворены из страны. Такая судьба постигла, к примеру, Эрвина Ге- шоннека, Герхарда Харига и Маргарете Бубер-Нойман. Других по запросу «немецких органов» передавали на границе в руки немецких .: властей. «Мне сообщили, — вспоминает Э. Гешоннек, — что я должен покинуть Советский Союз в течение трех дней. Объяснений не последовало. Поскольку к тому времени меня выбрали председателем профкома театра и я дожидался рассмотрения моего заявления на вступление в ВКП(б), мы собрали профсоюзное собрание и направили протест в НКВД. Безуспешно. Как можно скорее я поехал в Москву и сразу же пошел к Густаву фон Вангенхайму... Но он не мог мне помочь, как не могли и товарищи из Центрального Комитета нашей партии, с которыми мне удалось переговорить... Как и в 1934 г., я поехал поездом, правда, теперь в обратном направлении...»[232] Это произошло в 1939 г. — Эрвину Гешоннеку не удалось организовать «поездку в Испанию», на что он надеялся до самого конца.

Фридрих Вольф, принимавший участие в гражданской войне в Испании, напротив, надеялся, что его выпустят из французского лагеря для интернированных лиц в СССР. У него в кармане уже была виза, выданная в советском консульстве в Виши. «Там же я просил вмешательства и разъяснения, почему меня, которого экспатриировали 8.VI.35, то есть лицо без гражданства, почему меня как "немца" здесь задерживают? Якобы потому, что немцам запрещен выезд из Франции без разрешения немцев же. Однако немецкая комиссия, неделю назад посетившая наш лагерь, однозначно не проявила никакого интереса к нам, евреям, тем более к тем, кому уже, как мне, за 50»[233]. Так разошлись пути актера Э. Гешоннека и поэта Ф. Вольфа, который в марте 1941 г. снова оказался дома, в Советском Союзе.

«Сегодня суббота, — писал в своем дневнике 22 июня 1940 г. интернированный из Франции Курт Штерн, — рядом с моим "кабинетом" евреи проводят свое субботнее богослужение. Слышатся их молитвы за счастье и величие Франции, за то, чтобы она сохранила свое положение среди наций. Чего могут просить ныне у своего бога евреи, находящиеся в Германии? По соседству со мной раввин проповедует оптимизм — то, что раньше называлось "доверием Богу", "потому что, — говорит он, — если нам не суждено больше увидеть счастья, его должны увидеть наши дети". Утешение, которое сквозь столетия во всех религиозных и политических течениях служило успокоению битых» На следующий день была подписана капитуляция Франции перед Германией.

Маргарете Бубер-Нойман отразила в своих воспоминаниях перемещение из советского ГУЛАГа в немецкий концлагерь. В январе 1940 г. она была этапирована из Сибири в Бутырскую тюрьму. В Москве проводились учения по противовоздушной обороне, а «в коридорах и камерах Бутырки горели темно-синие лампочки, освещавшие все каким-то призрачным светом. Лица людей походили на утопленников... Около десяти вечера, когда нас... вели по знакомым коридорам Бутырки... в том же коридоре, что и в 1938 г., надзирательница отворила камеру и в полутьме слабого освещения мы увидели то, чему не хотели верить наши глаза: там, где в 1938 г., скучившись на дощатых нарах, сидело сто десять женщин, стояли двадцать пять устланных белоснежным постельным бельем кроватей с одеялами и подушками... Тут были Роберта Гроппер, Хильде Левен, Ценцль Мюзам, Карола Неер, Вали Адлер, Бетти Ольберг — сплошь немки, которых вернули в Бутырку с каторги, из предварительного заключения или лагерей»[234]. Некоторые из этих женщин оттуда были переправлены в нацистскую Германию. Маргарете Бубер-Нойман оказалась в концлагере Равенсбрюк.

Во время нахождения под следствием в 1937-1938 гг., вспоминает Эрна К., она стерла себе пальцы, составляя прошения Сталину. Но вместо ответа ей прислали обвинительный приговор: направление на исправительно-трудовые работы в лагерь Мариинский в Сибири. Как-то в лагерь просочились слухи о переговорах между гитлеровской Германией и Советским Союзом. «В конце 1939 г. вызвали несколько немцев, еще имевших германское гражданство, и отправили их по этапу. В двадцатисемиградусный мороз мы сели в кузов грузовика и нас повезли. Нас снова привезли в Москву, снова в Бутырскую тюрьму. Но разместили совсем в других условиях. У каждого была отдельная кровать с постельным бельем. Нам выдали гражданскую одежду и каждый день на два часа выводили на прогулку. В библиотеке мы могли брать столько книг, сколько хотели. Нам давали мясную пищу, кофе, какао. Курильщики каждое утро могли получать сигареты и спички. Все это длилось несколько недель. С другой стороны, мы ощущали на себе враждебность тюремного персонала, который приносил нам, но сам был лишен всего этого. Враждебность выражалась почти незаметно и очень рафинированно. Сначала мы вообще не знали, чем все это объяснить, что это означало и что нас ожидало»[235].

Вернер Хирш не смог пережить ожидание выдачи нацистам в Бутырке, этот «шабаш ведьм»[236], как его метко охарактеризовал Александр Вайсберг-Цыбульский. Хирш, близкий сподвижник Эрнста

Тельмана, был арестован вместе с Председателем ЦК КПГ и через год выпущен из концлагеря на свободу. В 1935 г. началась проверка рядов КПГ, Хирш в это время уже находился в Москве, в 1936 г. им занялся НКВД. В ноябре 1937 г. за принадлежность к вымышленной «Организации Волленберга»[237] он был приговорен к десяти годам лишения свободы Военной коллегией Верховного суда СССР. Во время заключения на Соловецких островах объявил голодовку. Последним этапом в его жизни была Бутырская тюрьма, где в ожидании выдачи в руки нацистов Хирш умер «от сердечной недостаточности»[238].

Как явствует из материалов визита В. М. Молотова в Берлин от 11 ноября 1940 г., возвращение арестованных в Советском Союзе подданых Германского рейха, а также находившихся на советской территории этничесих немцев (фольксдойче) из числа бывших польских граждан «все еще встречает большие трудности со стороны Советского правительства». «Правительство Советского Союза заявило о своей готовности выслать из Советского Союза находящихся в советских тюрьмах немецких подданных рейха. Начавшаяся успешно акция по высылке в марте 1940 г. полностью остановилась. Шаги, предпринятые германским посольством в Москве, результатов не дали. Согласно заметкам наркоминдела СССР от 18.10.1940 г., 128 из общего числа 400 затребованных рейхсдойче пока не были найдены. В интересах еще не обнаруженных лиц было бы максимальное ускорение поисковых акций и затем их освобождение»[239]. В1941 г. это доказательство «враждебного отношения Советов к рейху» играло чрезвычайно большую роль[240].

Некоторые эмигранты, которых не удерживали в Советском Союзе политические убеждения, сами подавали заявления на выезд из СССР в Германию, по ним лишь после долгой проверки часто принимались положительные решения. Йозеф Геббельс с лихвой использовал тему немецких политэмигрантов в своих выступлениях после нападения на Советский Союз, чтобы в хвалебном тоне преподнести «приказ фюрера германскому вермахту о выступлении в ночь на 22 июня как всемирно-историческое событие»: «Вскоре после нашей национал-социалистической революци ряд бежавших из Германии политических преступников — коммунистов — вернулись домой в рейх и добровольно предстали перед судом, объяснив свой шаг тем, что лучше отбывать немецкую каторгу, чем жить в так называемом Советском Союзе как так называемые свободные граждане»[241].

Те, кому удавалось выехать из СССР, обращались через немецкое посольство к советскому руководству с просьбой выдать им оставшиеся в стране личные вещи. Австрийский инженер по технике литья под давлением Бруно Закс после отпуска, проведенного в 1931 г. СССР, подал заявление на работу в экспериментальной лаборатории по проектированию и конструированию дизельных двигателей. В 1937 г. его и руководителя лаборатории, немца, арестовали. На них донес соотечественник, работавший тайным осведомителем на НКВД[242].25 июля 1937 г. Николай Ежов подписал приказ о проведении операции НКВД против занятых в оборонной промышленности иностранцев. Эти австриец и немец якобы входили в группу шпионов и диверсантов, перед которыми стояла задача саботировать развитие советской автомобильной промышленности. 29 декабря 1937 г. Бруно Закс был приговорен к высылке. Когда настало время отъезда за границу, Австрия уже не существовала. В апреле 1938 г. после прибытия в Вену Закс направил в Советский Союз просьбу о возвращении своей собственности, так как в приговоре суда ничего не говорилось о конфискации имущества.

В числе принадлежавших ему предметов находились автомобиль марки «шевроле», чемодан с личными вещами и пишущая машинка марки «ундервуд». Бруно Закс хотел вернуть только пишущую машинку[243]. 7 марта 1939 г. соответствующий запрос был направлен в Бутырку. Поиски одного из «вещественных доказательств» начались. Министерство иностранных дел переправило запрос в НКВД, а московское управление НКВД, которое возглавлял Берия, препроводило письмо далее — в соответствующую тюрьму. В течение полугода в Бутырской тюрьме ничего не могли отыскать якобы потому, что имя заявителя было написано по-другому (в русском языке есть звонкое «3» и глухое «С»). Возможно, эта история канула бы в бюрократической трясине, если бы Вячеслав Молотов не сменил Максима Литвинова на посту министра иностранных дел. С его приходом уже нельзя было просто отмахнуться от просьбы немецкой стороны. 20 июля 1939 г. НКВД повторил запрос относительно пишущей машинки в администрацию тюрьмы. В октябре 1940 г. Андрей Вышинский лично — он стал к тому времени заместителем наркома иностранных дел — поинтересовался этим делом. Кроме пишущей машинки нашелся также «пропавший» чемодан Бруно Закса, который он, правда, не требовал вернуть. Переписка вокруг пишущей машинки по своему объему превзошла само следственное дело Б. Закса, в ней находится также письмо администрации тюрьмы с просьбой об указании, как поступить с найденным чемоданом. Стоимость найденных в чемодане поношенных вещей и пишущей машинки составила 5042 руб. Руководство НКВД, со своей стороны, запросило наркомат иностранных дел. Товарищ Пушкин из отдела Центральной Европы обещал навести справки в германском посольстве. Это тоже заняло время, и только начавшаяся война положила конец этой истории.

Разработанные иностранными специалистами в Советском Союзе технологии патентовались советскими коллегами, а их «авторы» получали Сталинские премии. Молчаливое присвоение чужой интеллектуальной собственности не ограничивалось высшими техническими достижениями.

Тексты песен также пользовались большим спросом. Василий Лебедев-Кумач прибрал к рукам текст песни «Священная война», автором которого являлся умерший в январе 1939 г. Александр Боде. Он сочинил песню еще в мае 1916 г.[244] Да и сам Сталин не составлял исключения, прибегая к «заимствованиям» у своего заклятого врага Троцкого. Так, два приписываемых в то время Сталину расхожих выражения восходят к Троцкому. Сравнение партии большевиков с «орденом самураев» можно найти в докладе Льва Троцкого на VII Всероссийском съезде Советов от 7 декабря 1919 г.[245] (впоследствии Сталин говорил об «ордене меченосцев». — Прим. перев.). В этой же речи Троцкий подчеркнул, что на войне «для коммуниста не может быть и не существует плена». Продолжение этой фразы — «коммунист, который попадает в плен, гибнет безвозвратно»2"4 — Сталин истолковал по-своему. Для него не существовало попавших в плен красноармейцев, даже если это был его собственный сын Яков Джугашвили. Как и многие его военнопленные товарищи, он погиб, забытый и брошенный на произвол судьбы в концлагере Заксенхаузен.

В ПРЕДДВЕРИИ 1941 ГОДА

Выступая весной 1941 г. на приеме перед выпускниками 16 академий Красной армии и девяти военных факультетов гражданских вузов, профессорско-преподавательским составом и представителями высшего военного командования — речь была опубликована только в 1995 г., — Сталин предостерегал от якобы распространявшихся «германофильских тенденций». «Об этом не говорят, но это вы должны знать», — говорил он присутствующим на торжественном собрании[246]. Но эти выпускники обучались в 1937-1938 гг., которые оставили в армии глубокий след, существенно ослабив ее в другом отношении. Четырежды менялись начальники Генерального штаба, лишились своих постов, а затем были казнены девять заместителей наркома обороны, из вооруженных сил были уволены и репрессированы около 40 тыс. офицеров, из которых лишь каждый четвертый был впоследствии реабилитирован. В целом в армии и на флоте служили свыше 579 тыс. офицеров, из них только 74J%_имели высшее образование, 55,9 % — среднее, 24,6 % окончили различные ускоренные курсы, а 12,4 % вооще не имели военного образования.

В опубликованной в форме записи речи Сталин подчеркнул, что разбитые армии, как и разбитые нации, хорошо учатся. Однако он нарисовал не соответствующую действительности картину состояния модернизации и реорганизации Красной армии, хотя у него не было недостатка в гораздо более близких к реальности сводках, донесениях и отчетах, которыми снабжал руководство партии тот же НКВД.

В случае мобилизации, говорилось в частности в записке от 17 января 1941 г., составленной для Сталина, Молотова и Кагановича, советские железные дороги были бы не в состоянии перевезти к местам дислокации соответствующие контингенты. Подвижной состав устарел, пропускная способность железнодорожных узлов слишком мала, за редким исключением не было актуализированных планов перевозок, в которых учитывались бы также различия в ши-

рине колеи Представленный в июне 1940 г. по настоянию Народного комиссариата путей сообщения план мобилизации Генерального штаба был охарактеризован в записке как «нереальный»[247]. Так, согласно плану, в Западной Украине и в Белоруссии предусматривалось ежедневно от 12 до 48 поездоч, в то время как реальная пропускная способность железнодорожной сети могла обеспечить от четырех до девяти поездов.

С началом «Великои войны» увеличилось количество аварий. Со гласно отчету Гларного военного прокурора Красной армии в первые три месяца войны против железнодорожников было вынесено 2524 приговора[248].

10 сентября 1940 г. нарком путей сообщения ппинял распоряжение об улучшении подготовки железных дорог к условиям мобилизации. Предусмотренные планом на 1940 г задания по новым объектам и ра боты по реконструкции были выполнены только на 30- 60 % Так же обстояло дело и с необходимыми резервами Ип намеченных в плане шпал, стрелок, телефонных кабелей, рельсоукладчиков, временных передвижных мостов и электростанций, если они вообще были в исправности, оказалось в наличии только 10 %. К 1 декабря 1910 г. был представлен переработанный план мобилизации

Рис 39. Огонек. 3 августа 1941 Рис 40 Огонек 10 января 1941. № 1

№ 23. Титульный лист 3 я стр обложки Худ : Л Бродатыи

Фоте К Кузнецов

Если логистика Западного фронта была столь шатка, то практически сам собой напрашивается вывод, почему Сталин в выступлении перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. подчеркнул опасность войны на два фронта Он продумывал стратегические варианты, ynj екая из виду собственные тактические императивы. В представленном ему переводе речи Гитлера в рейхстаге Сталин подчеркнул следующие слова. «Вермахт постоянно будет вмешиваться в ход событий, когда и где это будет необходимо». После торжественного тобрания. в ходе приема в честь выпускников военных академий Сталин трижды произносил тосты В одном из них он поправил высту- пашего генерал майора танковых войск, поднявшего тост за мирную Сталинскую внешнюю поли гику, и сказал, что «теперь надо перейти от обороны к наступлению»[249]. Но под этим подразумевалась че наступательная война непосредственно против Германии, как счи гают сторонники тезиса превентивной войны, ссылающиеся на опубликованное в 1994 г выступление Сталина от 19 августа 1939 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б)[250], а изменение военной доктрины В апреле и мае 1941 г целый ряд ведущих советских политиков, в том числе Андрей Жданов, Александр Щербаков, Михаил Калинин и Климент Ворошилов, высказывались о войне как возможности расширения сферы влияния коммунизма.

Когда в июле 1941 г. немецкие танковые соединения стояли уже под Минском, Сталин приказал расстрелять генерала Павлова, командующего Западным фронтом. Но именно Д. Г. Павлов за неделю до начала войны предложил Сталину привести танковые войска в состояние боеготовности и передислоцировать их в районы сосредоточения вблизи государственной границы. Начальник Генерального штаба Красной армии Борис Михайлович Шапошников поддержал предложения Д. Г. Павлова. Но ни он, ни другие члены генштаба не отваживались напомнить Сталину о его ошибках.

Всего за три недели вермахт проник вглубь территории страны на 600 км. Отступавшая с боями Красная армия потеряла 3500 самолетов, 6 тыс. танков и более 20 тыс. артиллерийских орудий. Свыше 100 дивизий, т. е. три пятых дислоцированных в приграничных районах войсковых соединений, понесли большие потери.

Сын Сталина Яков Джугашвили, попавший в том же 1941 г. в немецкий плен, разделил эту трагедию, возникшую по вине Сталина, с огромным количеством советских солдат на Западном фронте. К концу 1941 г. там попали в немецкий плен 3,8 млн красноармейцев. Сталин же говорил только о 378 тыс. военнопленных. В изданном Борисом Ельциным указе подтверждается — «по неполным данным» — количество советских военнопленных свыше четырех миллионов (5 734 528)[251] и 4,8 млн гражданских лиц, угнанных на принудительные работы. Приказ № 270 от 16 августа 1941 г. закрепил решение Сталина о том, что «военнопленные являются предателями родины».

В августе 1941 г. Гитлер разрешил делегации Красного Креста посетить лагерь советских военнопленных в Хаммерштадте. Но сталинский приказ № 270 явился ответом на предложение советской стороне облегчить положение попавших в плен солдат поставками продуктов питания. Причин для этого предложения было более чем достаточно. Красная армия потеряла в августе и сентябре убитыми и попавшими в плен под Белостоком — 323 тыс., под Уманью — 103 тыс., под Смоленском — 348 тыс. и Гомелем — 30 тыс. бойцов[252].

Из произведенных 4 июня 1940 г. в звание генерала 966 офицеров более 50 солдат попали в плен в первый же год войны. Один из наиболее способных из них — Андрей Власов, Герой Советского Союза

и в 1940 г. командир 99 стрелковой дивизии, которую он в короткий срок превратил в лучшую из 300 дивизий Красной армии[253], находясь в немецком плену, создавал военные формирования для борьбы с советским режимом. Один из преподавателей Военной академии им. Фрунзе профессор Петр Григоренко свидетельствует, что «в 1940 г. не было дня, чтобы армейская газета "Красная звезда" не расточала похвалы 99 дивизии, которой командовал Власов»[254].

Для тех, кто после освобождения радовался возвращению на родину, начался второй круг ада. «3,6 миллиона, угнанных на принудительные работы, и 1,8 миллиона военнопленных подвергались проверкам в 116 лагерях, одна треть их них были признаны "виновными": 660 тыс. репатриированных попали в бериевские спецлагеря, 1,2 миллиона под "оком" Государственного комитета обороны были определены в так называемые рабочие батальоны, приравненные к ; системе ГУЛАГа»[255].

Но тогда, в 1940 г., этого никто еще даже не представлял. Публицисты и рецензенты занимались совсем другими битвами. Предпочтение отдавалось таким сюжетам, как победа русских войск под предводительством Александра Невского над полчищами Тевтонского ордена 5(11) апреля 1242 г. на льду озера Пайпус (Чудское озеро), или так называемая битва при Грюнвальде в 1410 г. Не обходили вниманием и Наполеона, «Великая армия» которого в 1812 г. была наголову разбита русскими войсками под командованием Михаила Кутузова.

Весной 1941 г. ситуация изменилась. После выступления Сталина от 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий содержание фильмов на военные темы истолковывалось как предостережение в адрес Германии[256]. Но такая интерпретация носила внутренний характер, т. к. внешне демонстрировалось соблюдение заключенного с Германией договора.

. В новогоднюю ночь с 1940 на 1941 г. в Грюневальде, в доме военно- морского атташе посольства СССР в Берлине, «радио было настроено на Москву. Михаил Иванович Калинин поздравил советских людей с Новым годом. Мы сели за стол. Раздалось хлопанье пробок шампан-

ского... В эти минуты, казалось, все забыли о повседневных делах и заботах. Отовсюду сыпались остроты, сопровождавшиеся взрывами смеха. Мы поздравляли друг друга с Новым годом, провозглашали тосты за то, чтобы наступающий год был для нашей Родины еще одним мирным годом»[257].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы уже никогда не сможем быть счастливы.

Роже Вайян (1956 г.)

Великая Отечественная война и последовавшая за ней холодная война непрерывно ставили Советский Союз перед громадными экономическими, политическими, военными, культурными и психологическими испытаниями. Чтобы справиться с ними, были необходимы совершенно иные подходы и образ мышления, более эффективные формы принятия решений и управления, адекватные новым реалиям мировой культуры и мировой политики. Но они были не по силам устаревшей культуре тоталитаризма в системе сталинизма. Поэтому повседневный режим работы властных структур протекал в условиях постоянного стресса307, так что «в Кремле всегда должен был гореть свет».

«В 1940 г., — вспоминал Николай Байбаков, — я часто проводил три-четыре дня безвылазно в народном комиссариате... Около четырех-пяти часов утра Поскребышев обзванивал членов Политбюро и собщал им, что Сталин уехал отдыхать». Только после этого Байбаков мог ехать домой. Работа заменяла личную жизнь и полностью поглощала время функционеров. В том году Байбакова впервые пригласили на доклад к Сталину. Он хорошо запомнил многие подробности этой встречи. 7 октября 1940 г. в кабинете Сталина среди прочего обсуждалось положение в нефтяной промышленности. «Хороший хозяин должен точно знать свои запасы по категориям», — укориз-

307 Александр Бек точно запечатлел этот режим работы в своем последнем, написанном в 1965 г. и изданном уже после его смерти в 1972 г. на немецком языке документальном романе «Новое назначение»: «Теперь в отличие от довоенных годов Сталин слушал министров или других понадобившихся ему лиц и диктовал решения не в зале заседаний, где присутствовали члены Политбюро, — он отбросил даже эту формаль- I ность. В старости нелюдимый, Сталин впускал к себе в свой кабинет, вот как и сейчас, унаряду с вызванными для доклада еще лишь двух-трех приближенных» (Бек А. А. Но- \юе назначение // Бек А. А. Собр. соч.: в 4 т. М.: Худ. лит-ра. 1991. Т. 1. С. 329-330).

ненно сделал замечание Сталин после того, как начальник Краснодарского нефтекомбината С. С. Апряткин не смог удовлетворительно ■ ответить на вопрос «Хозяина»[258]. Начальник Николая Байбакова Ла- ' зарь Каганович лучше подготовил его к аудиенции у Сталина, и тот остался им доволен[259].

В воспоминаниях авиационного конструктора Яковлева нахо- дим характеристику культуры управления и производства тех лет: «В 1939 г. я получил новую квартиру в доме наркомата на Патри- : арших прудах. Там же поселились конструкторы Ильюшин и Поликарпов. Дом — новый, телефон поставили только Поликарпову. Несколько раз по вызову Сталина меня приглашали к телефону в квартиру Поликарпова, расположенную этажом ниже. Я чувствовал себя страшно неловко. Поэтому однажды, когда прибежавшая ра- ' ботница Поликарпова сказала, что меня просят сейчас же позвонить ! Поскребышеву, то есть Сталину, я, чтобы не стеснять Поликарпова, пошел в соседний магазин и позвонил из автомата. В разговоре Сталин спросил, почему я так долго не звонил. Я объяснил, что звоню из автомата. Он удивился:

Как, у Вас нет телефона?!

На другой день, вернувшись вечером с работы домой, я увидел в квартире городской телефон... При ближайшем разговоре Сталин по- интересовался некоторыми подробностями вооружения одного ново- - го самолета и задал вопрос, на который я отказался ответить.

Не могу, товарищ Сталин, говорить с Вами об этом.

Почему?

Такие вопросы по городскому телефону обсуждать запрещено.

Ах, верно, я и забыл! А что у Вас на квартире нет прямого теле- , фона?

t — Конечно, нет.

По штату не положено? — засмеялся Сталин. — Ну хорошо, спокойной ночи.

И опять, точно так же, как и в первом случае, на следующий день я обнаружил у себя на письменном столе рядом с городским телефоном еще один аппарат. Это был правительственный телефон, так называемая "вертушка". "Вертушкой" он назывался потому, что в то время в Москве городская телефонная сеть была ручной, то есть приходилось называть номер телефонистке, а в Кремле установили первую в Москве автоматическую телефонную станцию. Вызов абонентов этой ограниченной количеством номеров правительственной телефонной станции происходил так, как это делается теперь, то есть каждый вертел диск аппарата...»[260]

«По Красной площади с грохотом катилиссь пушки. Затем с оглушительным ревом тронулись с места выстроившиеся парадным строем танки. Тяжелые на вид самолеты прямо над Мавзолеем Ленина образовали не совсем правильной формы пятиконечную советскую звезду, присутствовавшая публика бурно выражала свой восторг в сторону трибуны Мавзолея, на которой стояли члены Советского правительства, принимавшие, как всегда, в ноябре каждого года военный парад, посвященный годовщине Октябрьской революции. Трибуны для дипломатов и прессы были заполнены до отказа, и элегантные англичанки и американки изо всех сил вытягивали шеи, восхищенно провожая глазами пролетарскую дивизию... Военные атташе великих и малых государств в парадной униформе, застыв, стояли в первом ряду, ни единым движением лица не выдавая впечатления, которое производил на них смотр вооруженных сил и боевой техники. Парад длился несколько часов и закончился демонстрацией большевистских масс»[261]. Так описывала последнюю демонстрацию силы Сталина перед последовавшим в следующем году глубочайшим унижением корреспондент газеты «Гамбургер Тагеблатт» Гизела Дерн, наблюдавшая за происходящим с гостевой трибуны на Красной площади.

Как это событие воспринималось «снизу», т. е. глазами участников праздничного действа, описал Анатолий Рыбаков: «Двумя потоками, обтекая Исторический музей, колонны вливались на Красную площадь, подтягивались, прибавляя шаг, и по площади уже почти бежали, разделенные сомкнутыми рядами красноармейцев... На трибунах стояли люди, военные атташе в опереточных формах, но никто не смотрел на них, все взгляды были устремлены на Мавзолей, всех волновало только одно: здесь ли Сталин, увидят ли они его? И они увидели его. Черноусое лицо, точно сошедшее с бесчисленных портретов и скульптур. Он стоял, не шевелясь, в низко надвинутой фуражке. Гул нарастал. Сталин! Сталин! Саша, как и все, шел, не отрывая от него глаз, и тоже кричал: Сталин! Сталин!.. В эту минуту гул на площади достиг высшей точки и, как раскат грома, докатился до набережной — Сталин поднял руку, приветствуя демонстрантов»[262].

Put 41 Вечерняя Москва 31 августа 1936 г Пашр Ангелина

Вероятно, в период между своим шестидесятилетием и семидесятилетием Сталин переживал иногда моменты удовлетворенности, но счастье никогда уже не улыбалось ему так, как в том счастливом для нею 1У40 году. Возможно, он испытывал сходные с трактористкой Пашей Анге линой чувства, которая гогда же встречалась с Ним и после «не могла сдержать слез радости и счастья» '1^

Для того чтобы с культурной точки зрения провести разделителт ную черту между эьдемонией (блаженство) Сталина и удачным течением других, в том числе радикальных социальных преобразований, следует выделить три основных момента.

Во-первых. Власть во всех коммунистических, но изначально ста- линистски оформленных преобразованиях понимается и применяется исключительно как насилие.

К эндогенным порокам коммунизма, которые преуменьшались как так называемые детские болезни (в классическом виде это сделал Ленин), относится то. что ради действительно радикального осуществления преобразований он прибегал исключительно к насилию, будь то захват власти или ее утверждение. Таким образом, здесь с самого начала разошлись пути власти и права. Но влас гь, необходимая для установления порядка, должна «приручить» насилие, т. е. сделать его своим инструментом регулярного отправления административных властных функций.

Сталинское понимание утвержд< ния власти с особой резкостью было выражено г тосте, который он произнес по случаю 20-й годовщины Октябрьской революции: < Каждый, кто пыт ается разрушить это единство государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальность, он враг, закля гый враг государства, народов СССР. И мы будем унич гожать ка вдого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждого, кто своими действиями и мыслями (да, и мыслями) покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода'»[263]

Но, как считал еще Иммануил Кант, «обладание властью неиз- ; 'бежно искажает свободное суждение разума»'*15. Что из этого следу- Hi ет? В частности, калькулятивность разума, т. е. его прогностические ' способности свертываются. Потому что временное измерение насилия — это настоящее. Польский писатель Александр Ват воспринимал это так: «Чистого прошлого или чистого будущего на Лубянке не существует»'16.

В той мере, в какой в Советском Союзе после смерти Сталина в 1953 г. и затем прежде всего в 1956 г. после XX съезда партии, применение внутреннего насилия ограничивалось, система до некоторой степени снова «динамизировалась», пока вообще не была поглощена потоком времени.

Во-вторых. В коммунизме ленинской эпохи, как и во «втором большевизме» (Ф. Фюре) при Сталине история подвергается универсальному осовремениванию и мыслится в снятом виде, т. е. она завершается.

Превращение насилия в основную форму регуляции повседневных отношений в обществе объясняет как демонстративную ориентацию сталинского общества на «здесь и сейчас», на реально существующее, так и его органическое неприятие прошлого. Поэтому в кризисных ситуациях соответствующим образом конституированных обществ всегда действовал принцип: «Сейчас никаких дискуссий об ошибках!»

Прошлое, история в том Новом Мире служили лишь исходным материалом для его переработки в настоящее. Прошлое больше не имело самостоятельной специфической ценности. Настоящее в данный момент времени господствует над прошлым.

Таким образом, коммунизм все больше воплощается в реальности. Исторический процесс утрачивает временную координату. Коммунизм снимает некогда различавшиеся три временные ипостаси, или эоны — прошлое, настоящее, будущее, растворяя их в природе более высокого уровня — во «второй природе». Коммунистическое общество, говоря словами Карла Маркса, представляет собой «осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы»[264].

В-третьих. Идентичность и сплоченность в Новом Советском Мире по завершении «предыстории человечества» понимаются как чистота.

Культуральное различие между коммунистической и другими революциями бросается в глаза на примере понятия чистка. Оно означает «очищение», а именно: как от институций, так и от физических лиц. Чистка представляет собой с регулярностью повторяющийся процесс. Она не Носит ультимативного характера.

Идеологически фиксированная цель — это аппроксимативное приближение советского общества к естественности, простоте и чистоте, освобожденным от всякого происхождения, равно как и от социального и национального неравенства.

Идентичность в таком обществе уже никем не устанавливается, а становится чудесным образом получившимся вневременным результатом, настоящим счастьем после «последней битвы».

* * *

Французский писатель Роже Вайян однажды сделал в своем дневнике запись, отражающую раздвоенное сознание тех, кто не смог устоять против «charme universel d'octdbre». «В июне 1940 г. при разгроме моей страны я не пролил ни одной слезинки, я скорее был доволен... Но... В одну и ту же ночь я плакал над Мейерхольдом, убитым Сталиным, и над Сталиным, убийцей Мейерхольда»[265].

Проблема социальных революций в XX столетии изначально связана с их трагизмом, выраженном в следующем высказывании: «Иллюзия революции заключается в вере, что жертвы насилия, поскольку они не виновны в допущенных жертвах, будут пользоваться насилием справедливо, когда оно окажется в их руках»[266].

КОНЕЦ[267]

ХРОНИКА СОБЫТИЙ 1940 г.

Январь

8 января Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О четвертом издании Сочинений В. И. Ленина».

января Расстрелян Андрей Сергеевич Бубнов, народный ко

миссар просвещения РСФСР.

января Выход в свет журнала «Большевик», № 2, 1940 г. со

статьями Георгия Димитрова и Андрея Вышинского. Георгий Димитров информирует Вячеслава Молотова о пересмотре «Политической платформы» Компартии Германии.

января ИККИ утверждает директиву Коммунистической пар

тии Швеции от 23 октября 1939 г. «О советско-финской войне».

января Постановление Совета народных комиссаров и ЦК

ВКП(б) «О планировании сортовых посевов зерновых культур в колхозах». 20 января Собрания и митинги по случаю годовщины со дня смерти В. И. Ленина.

января Расстрелян Израиль Яковлевич Дагин, сотрудник цен

трального аппарата НКВД.

Советский историк Владимир Петрович Потемкин работает над «Историей дипломатии».

января Расстрелян В. Л. Герсон, до 1926 г. секретарь Феликса

Эдмундовича Дзержинского.

января Расстрелян Семен Борисович Жуковский, в 1931 г. —

заместитель торгпреда СССР в Германии.

января Расстрелян Александр Павлович Радзивиловский, с

марта 1938 г. начальник 3-го отдела 3-го управления НКВД.

•ш

«Большевик», № 3, 1940 г. в наборе. Содержит, в частности, статьи Марка Борисовича Митина о литературном наследии Ленина, Павла Федоровича Юдина о развитии теории научного социализма Сталиным, обзор праздничных мероприятий трудящихся капиталистических стран в честь 60-летия Сталина, статью под инициалами Г. А. «Бело-Финляндия — страна террора и угнетения народов». Передовая статья посвящена Красной армии, «мощному оплоту советского народа».

Расстрелян Исаак Бабель.

ИККИ утверждает директиву для Компартии Голландии.

Секретариат ИККИ принял решение о переводе и пропаганде книги Сталина «Вопросы ленинизма» на двенадцати языках.

ИККИ утверждает «Политическую платформу» и «Директивы по работе с молодежью» Компартии Германии.

ИККИ утверждает директиву для Компартии Австрии.

Расстрелян М. А. Трилиссер.

Николай Иванович Ежов получает на руки обвинительное заключение.

Георгий Димитров информирует Климента Ворошилова о докладе Чжоу Эньлая на Президиуме ИККИ и просит его передать соответствующие предложения Сталина.

Расстреляны Михаил Ефимович Кольцов и Всеволод Эмильевич Мейерхольд.

«Правда» публикует краткий текст благодарности Сталина за поздравления к своему 60-летию. ИККИ представляет отчет о работе отдела печати и агитации.

25 января

27 января

января

января Февраль

февраля

Расстрелян Николай Иванович Ежов. Микола Галак- тионович Николаев-Журид и Зиновий Маркович Ушаков (Ушимирский), сотрудники центрального аппарата НКВД, приговорены к смертной казни.

5 февраля Немецкий коммунист Ганс Блох (правильно: Арнольд Клейн), редактор «Дойче Централь-Цайтунг», выслан из СССР.

февраля Бетти Ольберг (урожд. Зиманн) выдана НКВД немец

ким властям.

февраля Статья Вальтера Ульбрихта в газете «Вельт» о «Борьбе

немецкого рабочего класса в новых условиях».

11 февраля «Большевик», № 4, 1940 г. в наборе. Содержит, в частности, статьи о выборах в партийные органы; Сталин и советская интеллигенция. Экономист А. Леонтьев пишет о развитии производительности труда в III пятилетке.

Расстрелян Станислав Францевич Реденс, сотрудник НКВД, женатый на Анне Сергеевне, сестре жены Сталина.

А. Фурманова пишет Сталину.

В газете «Социалистическое сельское хозяйство» напечатана статья Марка Митина с критикой взглядов генетика Николая Ивановича Вавилова. Начальник ГУПВИ главного управления военнопленных и интернированных НКВД П. К. Сопруненко предлагает Лаврентию Павловичу Берии «разгрузить» лагеря Старобельска и Козельска.

23-25 фев- Заседание Исполкома Социалистического Рабочего

раля Интернационала в Брюсселе. 3 апреля состоялось по

следнее заседание его Бюро. Избрана Комиссия по разработке международной программы мира, которая так и не приступила к работе. Социалистический Рабочий Интернационал распался в мае 1940 г.

25 февраля Секретариат ИККИ утвердил план работы редакции журнала «Коммунистический Интернационал».

28 февраля Клемент Готвальд предлагает Георгию Димитрову проект Директивы для Компартии Чехословакии.

Март

3 марта Центральный орган цензуры Главлит представил отчет о проделанной в 1939 г. работе.

12 февраля

16 февраля 20 февраля

5 марта Лаврентий Павлович Берия докладывает Сталину о польских военнопленных в Западной Украине и в Белоруссии.

5 марта «Большевик», № 5/6,1940 г. в наборе. Передовая статья посвящена новой победе советской мирной политики. Другие статьи: О заключении мирного договора между СССР и Финляндией; о 50-летии Молотова: «Президиум Верховного Совета поздравляет верного соратника Ленина и Сталина»; Михаил Калинин: «Образец большевистской партийности»; Андрей Вышинский: «Государственный деятель ленинско-сталинского типа».

марта Расстрелян Михаил Петрович Фриновский, замести

тель народного комиссара внутренних дел.

марта Вячеслав Молотов отмечает свое 50-летие.

Расстреляна Надежда Михайловна Лукина, супруга Бухарина с 1911 по 1920 г.

Секретариат ИККИ утверждает политическую линию скандинавских коммунистических партий.

марта Умер Михаил Булгаков.

12 марта Мирный договор СССР — Финляндия. 14 марта Секретариат ИККИ утверждает предложения Компартии Германии по ее агитации за границей и директиву по работе Компартии Венгрии в оккупированных Венгрией районах Карпатской Украины.

марта Секретариат ИККИ утверждает директиву для Компар

тии Индии и Компартии Мексики.

марта Директива ИККИ Компартиям Бельгии, Франции, Ан

глии, Швейцарии, США и Швеции в связи с заключением советско-финляндского мирного договора. I 26-28 марта Пленум ЦК ВКП(б).

128 марта Образована комиссия по сбору документации о финской войне.

31 марта Постановление Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) «Изменения в политике заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов».

Кпрель

Секретариат ИККИ утверждает лозунги к 1 Мая. Постановление Совета народных комиссаров «О структурах наркомземов союзных республик». Постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров «О ценах на мясопродукты, рыбу и рыботовары, жиры животные, маргарин, сыр, молочные продукты, картофель и овощи».

апреля

7 апреля

9 апреля

Нападение фашистской Германии на Данию и Норвегию.

«Большевик», № 7, 1940 г. в наборе. Краткое содержание: Вячеслав Молотов: Внешняя политика правительства; Андрей Жданов: О преобразовании Карельской Автономной Советской Социалистической республики в Карело-Финскую Советскую Социалистическую Республику.

Алексей Николаевич Косыгин, Михаил Георгиевич Первухин и Вячеслав Александрович Малышев назначены заместителями Председателя Совета народных комиссаров.

Постановление Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) «О мерах по дальнейшему подъему сельского хозяйства и в особенности технических культур в южных областях Казахской ССР».

28 апреля

Май

7 мая 10 мая

14 мая

Письмо органа цензуры Главлит в отдел кадров печати и издательств ЦК ВКП(б) «Об утверждении цензоров в номенклатуру местных руководящих парторганов». «Большевик», № 8, 1940 г. в наборе. Передовая статья: «Борьба за мир, против империалистической войны»; «Выдержки из Ленинской работы "Две тактики социал- демократии"»; Консультации: Марк Моисеевич Розен- таль: «Необходимость и случайность»; Международный обзор: «Война и малые государства»; «Скандинавский театр военных действий»; Критика и библиография: «Сельскохозяйственная наука и практика». Доклад академика А. Е. Ферсмана на Пленарном заседании Академии наук СССР по случаю 70-летия со дня рождения В. И. Ленина: «Ленин и развитие производительных сил СССР».

Климент Ефремович Ворошилов назначен заместителем председателя Совета народных комиссаров. Нападение фашистской Германии на Бельгию, Нидерланды и Люксембург. Немецкие войска входят во Францию.

15 апреля

17 апреля

20 апреля

20 апреля 25 апреля

«Большевик», № 9, 1940 г. в наборе. Краткое содержание: передовая статья посвящена дальнейшему развитию колхозов; Евгений Варга о переделе мира; Рубинштейн о внешней политике Англии; Е. Леонтьева об учебнике «Новая история».

Капитуляция Нидерландов.

Президент США Франклин Рузвельт объявляет программу вооружений.

Директор Института Маркса-Энгельса-Ленина обращается к Сталину с просьбой о поддержке в «получении» документов Маркса и Энгельса.

Георгий Димитров предлагает Иосифу Сталину и Вячеславу Молотову план мероприятий Коммунистической партии Болгарии после возможного заключения пакта о взаимопомощи между Советским Союзом и Болгарией.

Начальник Политуправления Красной армии Лев Мехлис подводит итоги проводившейся с 1938 г. борьбы против приспешников «заговорщиков в руководстве армии».

Заявление Компартии Франции «Мы обвиняем!» передается Андрею Жданову.

Заявление Компартии Германии о политическом положении в Германии и Европе.

«Большевик», № 10, 1940 г. в наборе. Краткое содержание: передовая статья о поднятии большевистской пропаганды на высший уровень; Саутин: «Население СССР»; международный обзор: А. Ерусалимский, К. Петровский, А. Голубев о целях второй империалистической войны, японо-американских противоречиях и новом этапе войны в Европе.

Постановление Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) «О повышении роли мастера на предприятиях тяжелого машиностроения». Капитуляция Бельгии.

966 офицерам Красной армии присвоено звание генерала.

Постановление Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) «О производстве танков Т-34 в 1940 г.»

мая

20 мая

мая

мая Июнь

июня

июня 8 июня

Секретариат ИККИ принял директиву для Компартии Голландии.

9 июня Япония подписала договор о прохождении границы в

районе реки Халхин Гол. 10 июня Италия объявляет Франции войну. 14 июня Оккупация балтийских государств Эстонии, Латвии и Литвы Советским Союзом. Немцы вступают в «открытый город» Париж.

июня Франция отклоняет предложение Великобритании о

создании британско-французского союза.

июня «Народное правительство» в Литве.

Правительство Рейно во Франции уходит в отставку, образование правительства Петена.

июня Расстрелян Николай Суханов.

«Народные правительства» в Латвии и Эстонии.

июня Секретариат ИККИ принимает директиву для Компар

тии Франции. В этот день Франция подписала акт о капитуляции.

Опубликован Манифест Компартии Англии.

июня Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе

на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и из учреждений». 26-30 июня Буковина и Бессарабия отделены от Румынии.

июня Великобритания признает де Голля руководителем

«Движения Свободная Франция».

июня Заявление Компартии Италии о положении.

июня Пленум ЦК ВКП(б) обсуждает меры по ужесточению за

кона против прогулов на работе.

Июль

1 июля Постановление Совета народных комиссаров СССР о вредных для здоровья производствах, для которых установлен 6-часовой рабочий день. 5 июля «Правда» комментирует немецкие «белые книги» о французских документах. Англо-французская военная помощь финским войскам.

Правительство Виши разрывает дипломатические отношения с Великобританией. 9 июля Сталин доводит до сведения Большакова свои соображения по изменению сценария фильма «Суворов».

10 июля Компартия Франции принимает «Манифест к народу Франции», в котором призывает к организованному национальному сопротивлению фашистским оккупантам и режиму Петена.

июля Заявление Секретариата ИККИ о деятельности Компар

тии Финляндии в последние месяцы.

июля Постановление ЦК ВКП(б) «О работе Госиздата и плане

публикаций художественной литературы». Постановление Секретариата ИККИ в связи с годовщиной начала второй империалистической войны. 15 июля «Большевик», № 13, 1940 г. в наборе. Краткое содержание: «За железную трудовую дисциплину и высокую культуру производства»; «Советская власть на Балтике»; Консультации: «Морально-политическое единство советского общества»; Ответы на вопросы читателей: «Нация и народ»; «По просьбе товарищей К. Ефимова из совхоза "Красный строитель", М. Куртово из Иваново и Н. Маркова из станицы Основа Южной железной дороги мы разъясняем высказывание Гегеля: Все действительное разумно, все разумное действительно». 26 июля Секретариат ИККИ принимает решение об учреждении временного Иностранного бюро Компартии Италии в Москве.

29-31 июля Пленум ЦК ВКП(б).

июля Илья Эренбург вернулся из Франции.

июля Георгий Димитров обращается в письме к Георгию Мак

симилиановичу Маленкову с предложением назначить комиссию для проверки дел бывших польских коммунистов, депортированных из освобожденных районов Западной Украины и Белоруссии.

июля Марк Борисович Митин, директор ИМЭЛ, информиру

ет Главлит о порядке публикации документов Ленина.

Август

1 августа «Правда» сообщает об окончании пленарного заседания ЦК ВКП(б) и утверждении доклада Молотова о внешней политике СССР. Максим Максимович Литвинов освобожден от обязанностей наркома иностранных дел, новым министром назначен Андрей Януарье- вич Вышинский.

августа Сессия Верховного Совета, доклад Вячеслава

Михайловича Молотова: «Народ нужно постоянно держать в состоянии мобилизованности». «Большевик», № 14, 1940 г. (июль) в наборе. Краткое содержание: передовая статья «7-я сессия Верховного Совета»; статья Вячеслава Молотова о внешней политике СССР; А. Гриценко делает обзор «основных экономическо- политических задач». Консультации: Левина «О ленинском анализе развития капиталистического сельского хозяйства»; международный обзор по теме: «Война».

августа Воссоединение Бессарабии и Северной Буковины с

СССР.

6 августа Арест Николая Ивановича Вавилова.

Йоахим фон Риббентроп заявляет протест советскому послу Александру Шкварцеву в связи с попустительством советского руководства публикации «подстрекательских статей», содержащих «нападки на германское правительство».

5 августа Директива Секретариата ИККИ для Компартии Франции.

10 августа Указ об охране общественного порядка.

августа Редакционная статья в «Правде» «Лживый фильм».

августа Резолюция ИККИ «О положении в Венгрии и задачах

Коммунистической партии Венгрии».

августа Михаил Шолохов обращается с просьбой к Сталину

принять его. Встреча состоялась 23 августа 1940 г. с 22.40 до 24.00 в кабинете Сталина в Кремле.

августа Покушение на Льва Троцкого. 21 августа 1940 г. Троц

кий умер от полученных ран. Постановление ЦК ВКП(б) «О районных газетах». 28 августа Узники ГУЛАГа начинают строительство авиационных

заводов в Куйбышевской области. 31 августа «Большевик», № 15/16, 1940 г. в наборе. Краткое содержание: Передовая статья: «Воспитание молодых коммунистов в духе боевых традиций большевистской партии»; «Покончить с производством продукции плохого качества»; Николай Михайлович Шверник о профсоюзной работе; Михаи'дДавидович Каммари о пролетарском интернационализме и советском патриотизме; Евгений Варга о Бессарабии; Международное обозрение: упор на положении в Италии и на Балканах.

ИККИ принимает решение об учреждении школы для обучения руководящих функционеров братских партий.

Сентябрь

2 сентября Соглашение между США и Великобританией об американских поставках в обмен на восемь британских баз.

сентября Распоряжение Уполномоченного Совета народных ко

миссаров СССР о хранении государственных и военных секретов, о публикации программ, плакатов и т. д. только после получения разрешения Главлита. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О наркомате Госконтроля СССР».

Установление фашистской диктатуры при И. Антоне- ску в Румынии.

сентября Постановление Совета народных комиссаров СССР

и ЦК ВКП(б) «Об организации подсобных хозяйств огородно-овощного и животноводческого направления на предприятиях в городах и сельской местности». 9 сентября Совещание в ЦК ВКП(б) о фильме по сценарю Авдеенко «Закон жизни». 10 сентября Народный комиссар путей сообщения издает распоряжение об улучшении подготовки железных дорог к проведению мобилизации.

Заявление Компартии Румынии в связи с установлением в стране фашистской диктатуры. 13 сентября Италия начала наступление на Египет. 16 сентября Лев Захарович Мехлис назначен заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР. Оргбюро ЦК ВКП(б) запрещает пьесу Леонида Леонова «Метель».

сентября Арест Менахема Бегина.

сентября Вступление японских войск в Северный Индокитай.

27 сентября Заключение Тройственного пакта между Германией, Италией и Японией.

Октябрь

8 октября Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О партийных организациях Литвы, Латвии и Эстонии».

Постановление Совета народных комиссаров СССР о разрешении смены места работы жен военнослужащих.

Директива ИККИ руководству Компартии Австрии. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О порядке перевода трудящихся с одного предприятия на другое». Вячеслав Молотов вручает Фридриху фон Шуленбур- гу письмо Сталина Йохиму фон Риббентропу. Найден труп Вилли Мюнценберга в лесу Caugnet в окрестностях Montagne (южнее Лиона).

Призывы ИККИ по случаю 23-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Нападение фашистской Италии на Грецию. В аппарате НКВД СССР образовано Главное управление местной противовоздушной обороны НКВД СССР. Постановление Секретариата ЦК ВКП(б) «Об издании стихотворений Анны Ахматовой».

Ерусалимский А. С. представляет Сталину предисловие к русскому изданию мемуаров Бисмарка для редактирования и разрешения.

Компартия Греции призывает греческий народ к вооруженному восстанию против фашистских захватчиков. Одобрен материал к визиту Вячеслава Молотова в Берлин о высылке арестованных в Советском Союзе граждан Германской империи и остающихся на советской территории немцев из бывших польских граждан. Вячеслав Молотов в Берлине.

Указание рейхсминистра пропаганды об освещении визита Молотова в Берлин.

Фашистская авиация Германии бомбардирует Ковентри.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О производстве авиамоторов М-10Д на заводе № 19 имени Сталина». *

11 октября

16 октября 19 октября

22 октября

24 октября

октября

Ноябрь

ноября

ноября 11 ноября

12-13 ноября

14 ноября

16 ноября 18 ноября 156

Коммунистическая партия США аннулирует свое членство в Коминтерне.

Вильгельм Пик обращается к Георгию Димитрову с запросом о целесообразности разговора с членами Политбюро ЦК ВКП(б) об освобождении из-под ареста невиновных немецких коммунистов.

Венгрия присоединяется к Тройственному пакту между Германией, Италией и Японией. Премьера оперы «Валькирия» в Большом театре. Румыния присоединяется к Тройственному пакту между Германией, Италией и Японией. Сталин информирует Георгия Димитрова о предложении СССР Болгарии заключить пакт о взаимопомощи. Словакия присоединяется к Тройственному пакту между Германией, Италией и Японией.

Представлен доработанный план мобилизации. Постановление ЦК ВКП(б) «О литературной критике и библиографии».

Осужденный в ходе процесса по делу Бухарина врач Дмитрий Дмитриевич Плетнев пишет Лаврентию Павловичу Берии из владимирской тюрьмы и обращает его внимание на методы проведения допросов. Статья в газете «Ленинградский университет»: цикл лекций профессора Г. Д. Карпеченко якобы способствовал «превращению кафедры в оплот реакционных генетических учений».

Ян Леопольдович Ларри направил Сталину подписанную псевдонимом рукопись утопической повести «Небесный гость».

Постановление Совета народных комиссаров СССР о государственном контроле за художественным радиовещанием органами Главлита.

ноября

ноября 23 ноября

25 ноября

Декабрь

декабря

10 декабря 13 декабря

декабря

декабря 20 декабря 28 декабря

Лаврентий Берия и Всеволод Меркулов докладывают Сталину о результатах проверки жалобы писателя Михаила Шолохова на действия НКВД. Постановление Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) «О государственных трудовых резервах СССР».

Секретариат ИККИ утверждает директиву для Компартии Чехословакии. 29 декабря Постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «О развитии кузнечно-прессового машиностроения в СССР».

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АН Академия наук

АССР Автономная Советская Социалистическая Республика

ВКП(б) Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) Вятлаг Вятский исправительно-трудовой лагерь гестапо тайная государственная полиция Третьего рейха Главлит Главное управление по делам литературы

и издательств при Наркомате просвещения РСФСР ГУЛАГ Главное управление ИТЛ, трудовых поселений и мест

заключения, подразделение НКВД Дальстрой Главное Управление строительства Дальнего Севера НКВД СССР

ДНЕ Дойчес нахрихтенбюро (официальное агентство

новостей Германии) ИККИ Исполком Коминтерна

ИМЭЛ Институт Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б) ИТК исправительно-трудовая колония

ИТЛ исправительно-трудовой лагерь

Комсомол Коммунистический союз молодежи (политическая

молодежная организация в СССР) КПГ Коммунистическая партия Германии

КПСС Коммунистическая партия Советского Союза

Литфонд организация по оказанию социально-экономической помощи писателям и их семьям при Союзе писателей СССР

МОПР Международная организация помощи борцам революции

НКВД Народный комиссариат внутренних дел

НКИД Народный комиссариат иностранных дел Осовиахим Общество содействия обороне, авиационному

и химическому строительству РККА Рабоче-крестьянская Красная армия

РОВС Русский общевоинский союз

РСДРП Российская социал-демократическая рабочая партия

РСФСР Российская Советская Федеративная

Социалистическая Республика

С. р. и. Социалистический рабочий интернационал

СЕПГ Социалистическая единая партия Германии

СНК Совет народных комиссаров

ССР Советская Социалистическая Республика

СССР Союз Советских Социалистических Республик

ТАСС Телеграфное агентство Советского Союза

ФСБ Федеральная служба безопасности Российской Федерации

ЦИК Центральный исполнительный комитет СССР

ЦК Центральный комитет

ЦКК Центральная контрольная комиссия при ЦК ВКП(б)

СПИСОК ЛИЦ, ПРИНЯТЫХ И. В. СТАЛИНЫМ В СВОЕМ РАБОЧЕМ КАБИНЕТЕ В КРЕМЛЕ в 1940 г.

В 1998 г. была завершена начатая в 1994 г. публикация в журнале «Исторический архив» тетрадей (журналов) записей лиц, принятых Сталиным в период с 1924 по 1953 г. в его кремлевском кабинете. Опубликованный в апреле 1998 г. реестр содержит имена более 3000 посетителей. На основе этого источника нами составлен расположенный в алфавитном порядке перечень лиц, принятых Сталиным в 1940 г., включая известные даты их жизни и род занятий.

1940 г. является рубежным. После многолетнего террора, переживавшего определенные трансформации и продолжавшегося также с приходом Берии на пост главы НКВД, масштабы репрессий сократились. Начиная с 1929 и до 1939 г. состав государственных и политических органов руководства союзного уровня менялся регулярно — почти пять раз. Записанные в Уставе ВКП(б) положения о коллективном руководстве авангарда рабочего класса игнорировались Сталиным и его приближенными в узком руководящем кругу.

По мере надобности для подготовки решений назначались комиссии в составе привилегированных членов Политбюро и избранных экспертов. Коллегии и различные советы как органы оперативного управления народным хозяйством играли определенную роль до «Большого террора», после этого их роль сошла на нет. В годы террора были лишены жизни от одной трети до половины функционеров. Среди «принесенных в жертву» преобладали люди 1880-1890 гг. рождения. Новые, пришедшие им на смену в 1939 г. должностные лица, родились в 1902-1911 гг.

В 1940 г. Сталин принял в течение 223 дней 110 хозяйственников, 95 военных, 23 партийных работника различных уровней, 18 дипломатов и 14 сотрудников НКВД руководящего звена ГУЛАГа.

С 1929 по 1941 г. на приеме у Сталина побывало много хозяйственных руководителей. На «докладе» в Кремле зафиксирован 301 представитель «хозяйственных кадров» из примерно 40 народных комиссариатов. Ниже мы приводим таблицу с некоторыми данными по этим хозяйственникам, принятым Сталиным в период с 1929 по 1941 г.

Всего

022

086

059

004

035

026

024

018

Занимавших должности до 1929 г.

003

009

004

001

005

Занимавших должности весь период

Жертвы

«Большого

террора»

008

041

016

002

006

004

010

012

Занимавших должности после «Большого террора»

011

042

033

002

014

010

004

003

А — директора Б — зам. наркомов В — наркомы Г— главные инженеры

Д — начальники глав, управл. Е — начальники строек Ж — члены коллегий, советов 3 — сотрудники Госплана

Агальцов Ф. А. (1900-1980) - член Военного совета ВВС РККА. Акопов С. А. (1899-1958) — первый зам. наркома тяжелого машиностроения и нарком среднего машиностроения СССР. Алабышев А. Ф. — директор Ленинградского политехнического института им. М. И. Калинина.

Алексеев П. А. — начальник Главного управления авиаснабжения РККА.

Алехин Д. И. — зам. наркома местной промышленности РСФСР.

Алиманов В. В. — данных нет.

Амбурдинов В. А. — данных нет.

Андреев А. А. (1895-1971) - секретарь ЦК ВКП(б).

Анисов А. Ф. (1899-1942) — помощник начальника Оперативного

управления Генерального штаба.

Анищенко — данных нет.

Антилла А. М. (1897-?) — министр обороны в правительстве Куусинена.

Апанасенко И. Р. (1890-1943) — командующий войсками и член Военного совета Среднеазиатского военного округа.

Апряткин С. С. (1911-?) — начальник Майкопского нефтяного комбината.

Аржанухин Ф. К. (1902-1941) - начальник штаба ВВС РККА. Архангельский А. А. (1892-1978) — авиаконструктор. Астахов Ф. А. (1892-1966) — зам. начальника штаба Главного управления ВВС РККА.

Афанасьев А. Д. (1896-?) — с 1937 по 1941 г. начальник Лужского ИТЛ.

Бабарин Е. И. (1907-?) — зам. торгового представителя СССР в Германии.

Бабурин М. Н. — ведущий конструктор конструкторского бюро № 16.

Багиров М. А. (1895-1956) — первый секретарь ЦК КП Азербайджана.

Байбаков Н. К. (1911-2008) — с сентября 1940 по март 1946 г. зам., первый зам. наркома нефтяной промышленности. Баймаков — возможно, Байбаков.

Бакрадзе В. М. (1901-?) — с 1937 г. председатель Совета министров Грузинской ССР

Баландин В. П. (1904-1973) — с 1938 по 1946 г. директор Уфимского машиностроительного завода.

Баранов Л. С. (1909-1953) — секретарь Челябинского обкома ВКП(б).

Бачков — возможно, Бочков В. М.

Баюков В. А. (1901-?) — зам. начальника Главного управления тыла Красной армии.

Белкин — зам. начальника СМЕРШ. Белов В. П. — начальник управления кадров ВВС. Беляков А. В. — (1897-1982) летчик, штурман. Беляков М. — данных нет.

Бенедиктов И. А. (1902-1983) — с 1938 г. нарком земледелия СССР. Бердников Н. В. — капитан ледокола «Малыгин». Березин М. Е. (1906-1950) — конструктор авиационного стрелково- пушечного вооружения.

Берия Л. П. (1899-1953) — с 1938 г. нарком внутренних дел. Бирюков Н. И. (1901-1974) — член Военного совета фронтовой группы. Богатырев В. В. (1899-1968) — с апреля 1940 г. нарком электропромышленности СССР.

Богомолов А. Е. (1900-1969) — советник торгпредства во Франции. Болдин И. В. (1892-1965) — командующий оперативной группой войск.

Большаков И. Г. (1902-1980) — председатель Комитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР.

Болятко В. А. — техник-инженер наркомата оборонной промышленности.

Борисов В. Н. — член Военного совета Киевского особого военного округа.

Борисов П. А. — начальник Главного управления сельхозмашиностроения.

Бочков В. М. (1900-1981) — с августа 1940 по ноябрь 1943 г. прокурор СССР.

Буденный С. М. (1883-1973) — первый зам. наркома обороны СССР.

Булганин Н. А. (1895-1975) — с сентября 1938 по май 1944 г. зам. председателя СНК, в 1940 г. член руководства Госбанка СССР. Бутусов В. П. — главный инженер предприятия № 19 Наркомата авиационной промышленности.

Вакуленко П. Г. — зам. торгпреда СССР в Японии.

Ванников Б. Л. (1897-1962) — с 1939 по 1941 г. нарком оборонной

промышленности СССР.

Василевская Ванда (1905-1964) — писательница.

Василевский А. М. (1895-1977) — с августа 1941 г. зам. начальника

Генштаба.

Васин И. Ф. — зам. наркома земледелия СССР. Ваттуха — данных нет.

Ватутин Н. Ф. (1901-1944) — с 1940 г. первый зам. начальника Генштаба.

Вахрушев В. В. (1902-1947) — с 1939 г. нарком угольной промышленности СССР.

Вашугин Н. Н. (1900-1941 г.) — член Военного совета Ленинградского военного округа. Вихаркин — данных нет.

Власик Н. С. (1896-1967) — начальник личной охраны Сталина. Вознесенский Н. А. (1903-1950) — с января 1938 г. председатель Госплана СССР.

Воробьев М. П. (1896-1957) — инспектор инженерных войск. Воронин П. А. — зам. наркома авиационной промышленности СССР.

Воронов Н. Н. (1899-1968) — начальник артиллерии РККА. Ворошилов К. Е. (1881-1969) — нарком оброны, с 1940 г. зам. председателя СНК.

Воскресенский — данных нет.

Вышинский А. Я. (1883-1954) — с 1940 г. первый зам. министра иностранных дел СССР.

Гаврилин М. Н. — с ноября 1939 г. начальник Главного управления нефтегазовой промышленности СССР.

Галлер Л. М. (1883-1950) - зам. наркома ВМФ. Галунов Д. П. — командир 21-й авиадивизии. Гаркуша — данных нет.

Гвоздецкий — уполномоченный комитета заготовок при Совнаркоме Белорусской ССР.

Герасименко В. Ф. (1900-1961) — командующий войсками Приволжского военного округа.

Герасимов В. Г. — с 1939 г. начальник Главного управления по строительству нефтяной промышленности Наркомата топливной промышленности.

Голиков Ф. И. (1900-1980) — с июля 1940 г. зам. начальника Генерального штаба и начальник разведки.

Головко А. Г. (1906-1962) — с 1940 по 1946 г. командующий Северным флотом.

Голынский М. С. — парторг ЦК на строительстве Уральского алюминиевого завода.

Горбачев М. В. — с июля 1940 г. зам. председателя Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР. Горелкин Н. В. — с 1939 г. посол и торгпред в Италии. Горкин А. Ф. (1897-1988) — с января 1938 г. секретарь Президиума Верховного Совета.

Горюнов С. К. (1899-1967) — начальник отдела кадров Главного управления ВВС.

Грендаль В. Д. (1884-1940 г.) — командующий 13-й Армией. Гришин Г. Л. — с июня 1940 г. начальник Главнефтедобычи Волжских районов.

Громов М. М. (1899-1985) — командующий ВВС Калининского фронта.

Грюнвальд (Гренвалль) — финский генерал.

Гусев А. И. (1910-?) — зам. начальника Управления ВВС Красной армии.

Данилин П. Г. — зам. начальника Управления стрелкового вооружения Наркомата обороны.

Деканозов В. Г. (1898-1953) — посол СССР в Германии. Дементьев П. В. (1907-1977) первый зам. наркома авиационной промышленности.

Денисов М. Ф. (1902-1973) - с января 1939 по февраль 1942 г. нарком химической промышленности СССР.

Денисов С. П. (1909-1971) — командующий ВВС Закавказского военного округа.

Дехтярев С. И. — нарком топливной промышленности Украины. Димитров Г. (1882-1949) — Генеральный секретарь Коминтерна.

Доллежаль Н. А. (1899-2000) — руководитель Всесоюзного проектно- конструкторского и научно-исследовательского института химического машиностроения.

Донченко Я. И. (1900-1969) — зам. наркома нефтяной промышленности.

Драбкин Е. И. — сотрудник Дальстроя НКВД СССР. Дубов В. М. — директор моторного завода № 19. Дыман — данных нет.

Евсеенко М. Д. (1908-1985) — с октября 1939 г. зам. наркома нефтяной промышленности.

Емельянов В. С. (1901-1988) — специалист по электрометаллургии стали.

Еременко В. С. — начальник комбината «Украинская нефть». Ермолаев А. С. (1904-1977) — конструктор тяжелых танков. Ерусалимский А. С. (1901-1965) — историк, специалист в области внешней политики Германии.

Ефремов А. И. (1904-1951) — с апреля 1940 по июнь 1941 г. нарком тяжелого машиностроения.

Жданов А. А. (1896-1948) — с 1934 г. первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), с 1939 г. член Политбюро ЦК ВКП(б).

Жук С. Я. (1892-1957) — начальник Главгидропроекта НКВД СССР.

Жуков Г. К. (1896-1974) — с января 1941 г. начальник Генштаба. Журин В. Д. (1891-1962) — с сентября 1940 г. начальник Волжского ИТЛ.

Зальцман И. М. (1905-1988) — директор Кировского завода в Ленинграде.

Запорожец А. И. (1899-1959) — начальник Главного управления политической пропаганды РККА.

Захаров П. А. (1905-1974) - с 1940 г. зам. начальника ГУЛАГа НКВД.

Иванов Г. С. — с января 1939 г. зам. наркома промышленности строительных материалов СССР.

Иванов П. С. — командующий Винницкой группой войск Киевского особого военного округа.

Игнатьев В. Л. — с октября 1939 г. член Всесоюзного комитета по

радиофикации при Совнаркоме.

Ильюшин С. В. (1894-1977) — авиаконструктор.

Иоффе А. Ф. (1880-1960) — директор Ленинградского физико-

технического института АН СССР.

Исаков И. С. (1894-1967) — первый зам. наркома ВМФ.

Каганович М. М. (1888-1941) — нарком авиационной промышленности.

Каганович Л. М. (1893-1991) — зам. председателя Совнаркома, нарком нефтяной промышленности.

Казаков Н. С. (1900-1970) — с 1938 по 1941 г. директор ижорского завода Наркомата судостроительной промышленности. Казаченко К. Г. — с 20 мая 1938 г. начальник политотдела ташкентской железной дороги. Калангаров В. А. — данных нет.

Калинин М. И. (1875-1946) — председатель Президиума Верховного Совета СССР. Караханов — данных нет. Карачевский — данных нет.

Кафтанов С. В. (1905-1978) — с декабря 1937 г. председатель Всесоюзного комитета по делам высшей школы при Совнаркоме. Каширин А. В. — с 13 мая 1938 по 9 апреля 1942 г. начальник Центрального института авиационного моторостроения. Киназошвили Р. С. — начальник Центрального института авиационных моторов Наркомата авиационной промышленности. Климов В. Я. (1892-1962) — конструктор авиадвигателей. Князев А. Ф. — с 10 февраля 1939 г. военком Управления авиасооружений ВВС РККА.

Кобел ев П. Г. — с 9 января 1939 г. председатель ЦК Осовиахим. Кобзарев А. А. — начальник Летно-исследовательского института Наркомата авиационной промышленности.

Ковалев А. А. (1899-1942) — начальник Главного управления пограничных и внутренних войск НКВД.

Козлов М. С. — с 20 января 1940 г. зам. наркома нефтяной промышленности.

Кокорев В. Я. — с 19 января 1939 г. зам. наркома мясной и молочной промышленности СССР.

Колобяков А. Ф. (1896-1958) — с 13 декабря 1939 г. член Военного совета Одесского военного округа.

Комарицкий И. А. — конструктор завода № 8 Наркомата обороны. Конев И. С. (1897-1973) — с 1940 г. командующий войсками Забайкальского военного округа.

Кононенко Я. Л. — инженер, член технического совета моторостроительного завода № 29.

Кормилицын М. И. — с 12 июля 1940 г. зам. наркома нефтяной промышленности.

Коробков В. М. (1900-1971) — начальник автобронетанкового управления.

Коробов В. И. — конструктор завода № 522 Наркомата боеприпасов СССР.

Королев Д. В. — начальник 3-го Главного управления Наркомата авиационной промышленности.

Коротков И. И. (1885-1949) — заведующий орготделом ЦК ВКП(б). Косыгин А. Н. (1904-1980) — заместитель председателя Совнаркома , СССР.

Котин Ж. Я. (1908-1978) — конструктор танков.

Кочергов В. Н. — с 3 июня 1940 г. начальник грозненского нефтеком-

бината.

Кравцов — цензор Главного управления картографии при Совнаркоме СССР.

Кравченко В. А. (1906-1956) — начальник Особого технического бюро при НКВД СССР.

Крутиков А. Д. — зам. наркома внешней торговли. Кузнецов В. П. — с 27 марта 1940 г. зам. наркома авиационной промышленности.

Кузнецов Н. Г. (1902-1974) - нарком ВМФ СССР. Кулик Г. И. (1890-1950) — зам. наркома обороны и начальник Главного артиллерийского управления РККА.

Куликов В. И. — директор завода № 5 Наркомата боеприпасов СССР.

Куприянов Г. Н. (1905-1979) - Секретарь ЦК КП Карельской АССР.

Курдюмов В. Н. (1875-1970) — командарм 2-го ранга. Курочкин П. А. (1900-1989) — командарм.

Куусинен О. В. (1881-1964) — председатель Верховного Совета Карело-Финской ССР.

Лаврентьев А. И. (1904-1984) — с сентября 1939 г. полномочный представитель СССР в Болгарии.

Лебедев А. В. — начальник контрольно-инспекторской группы при Наркомате химической промышленности.

Левин В. А. — с 1932 г. зам. наркома легкой промышленности СССР. Левченко Г. И. (1897-1981) - с 28 апреля 1939 г. зам. наркома ВМФ СССР.

Леонтьев Л. А. (1901-1974) — экономист, руководитель авторского коллектива учебника по политической экономии. Лепин — данных нет.

Летков А. И. (1903-1942) — с 17 апреля 1940 г. нарком электростанций СССР. Липец — данных нет.

Лихачев И. А. (1896-1956) - с 5 февраля 1939 г. по 2 октября 1940 г. нарком среднего машиностроения.

Лозовский А. (1878-1952) — с 1939 по 1946 г. зам. наркома иностранных дел.

Локтионов А. Д. (1893-1941) — с 1939 г. зам. наркома обороны СССР.

Ломако П. Ф. (1904-1990) — с июля 1940 г. нарком цветной металлургии.

Ломбак И. Я. — сотрудник НКВД. Лосюков П. А. — военный инженер.

Лукин М. М. (1905-1961) — директор авиамоторных заводов. Лысенков И. Ф. — начальник управления Наркомата заготовок СССР.

Любимов А. В. (1898-1966) — с января 1939 г. нарком торговли СССР.

Люгер — данных нет.

Макаров В. Е. (1903-1975) — зам. наркома госконтроля. Макаров И. Г. (1888-1949) — с января 1937 г. начальник донецкого объединения «Сталь».

Маленков Г. М. (1902-1988) - секретарь ЦК ВКП(б). Малов С. И. (1904-1951) — зав. сектором отдела легкой промышленности ЦК ВКП(б).

Малышев В. А. (1902-1957) — с февраля 1939 г. нарком тяжелой промышленности СССР, с апреля 1940 по май 1944 г. зам. председателя СНК СССР.

Масленников И. И. (1900-1954) — с 1939 г. зам. наркома внутренних дел.

Мастеров Н. Р. — сотрудник Наркомата пищевой промышленности СССР.

Матвеев В. А. — с ноября 1939 г. начальник Главного управления газовой промышленности.

Мгеладзе А. И. (1910) — управляющий трестом «Грузнефть». Мельников П. Г. (1899-1977) — начальник Управления военно- химической защиты РККА.

Мерецков К. А. (1897-1968) — начальник Генерального штаба. Меркулов В. Н. (1895-1953) — первый зам. наркома внутренних дел.

Мехлис Л. 3. (1889-1953) - нарком госконтроля (в 1939-1941 гг.), начальник Политуправления Красной армии (вновь с июня 1941 г.) и зам. наркома обороны.

Микоян А. И. (1895-1978) — с 1938 г. нарком внешней торговли. Микулин А. А. (1895-1985) — конструктор авиационных двигателей.

Миронов П. И. — начальник нефтегазкомбината. Мозгов — данных нет.

Молотов В. М. (1890-1986) — с 1930 по 1941 г. председатель Совнаркома СССР.

Москатов П. Г. (1894-1969) - с 1937 по 1940 г. секретарь ВЦСПС.

Науменко Н. Ф. (1901-1967) — командир 2-й авиационной дивизии Ленинградского военного округа.

Невяжский Я. И. — главный инженер завода № 7 Наркомата тяжелого машиностроения.

Некишов И. Ф. (1894-1957) — с июля 1940 г. начальник Дальстроя НКВД СССР.

Нестеренко М. П. (1917-1941) — летчица.

Никитин А. В. (1900-1973) — сфевраля 1940 г. начальник 1-го управления Главного управления ВВС РККА.

Никишев Д. Н. — с 1940 г. начальник штаба ВВС Красной армии. Никишин С. И. (1911) — сотрудник центрального аппарата Наркомата иностранных дел.

Николаенко Е. М. (1905-1961) — с июля 1940 г. командир 17-й авиадивизии.

Никольский М. И. (1907-1974) — начальник тюремного управления НКВД.

Нифонтов И. Р. — с июня 1940 г. начальник Казахстаннефтекомби- ната.

Носенко И. И. (1902-1956) — с 1940 по 1946 г. нарком судостроительной промышленности СССР.

Огальцов (вероятно, Агальцов) Ф. А. (1900-1980) — член Военного совета ВВС.

Октябрьский Ф. С. (1899-1969) - с 1939 по 1943 г. командующий Черноморским флотом.

Окулов В. А. — член коллегии Наркомата авиационной промышленности.

Орловский В. И. — с июля 1940 г. зам. наркома цветной металлургии.

Павлов Д. Г. (1897-1941 г.) — с 1937 г. начальник автобронетанкового управления РККА.

Парусинов Ф. А. — с марта 1940 г. командующий 25-й армией Дальневосточного фронта. Паявцев — данных нет.

Первухин М. Г. (1904-1978) — с 1940 по 1944 г. зам. председателя СНК.

Петров Ф. Ф. (1902-1978) — конструктор артиллерийского вооружения.

Петухов В. Е. — с 1940 г. начальник Главнефтемаша. Петухов П. D. — с 4 июня 1940 г. начальник Главнефтесбыта Наркомата нефтяной промышленности СССР.

Плотников В. А. — с июня 1940 г. полпред СССР в Югославии. Поздняков Н. Г. (1900-1948) - 1940 г. уполномоченный ЦК ВКП(б) и СНК СССР по Литовской ССР. Полетов — данных нет.

Пономаренко П. К. (1902-1984) — с 1938 по 1947 г. первый секретарь ЦК КП Белоруссии.

Попов М. Н. — (1902-?) с августа 1940 г. начальник Управления промышленности и капитального строительства ГУЛАГ НКВД. Попов Г. М. (1906-1968) — второй секретарь Московского горкома партии.

Поспелов П. Н. (1898-1979) — 1940 г. главный редактор газеты «Правда».

Потемкин В. П. (1874-1946) — нарком просвещения.

Прокконен П. С. (1909-1979) — с 1940 по 1947 г. председатель Совета

министров Карело-Финской ССР.

Пронин В. П. (1905-1993) — председатель исполкома Моссовета. Проскуров И. И. (1907-1941) — по июль 1940 г. начальник Главного разведывательного управления Генштаба.

Пумпур П. И. (1900-1942) — командующий ВВС Московского военного округа.

Пуркаев М. А. (1894-1971) — с 1938 г. начальник штаба Западного особого военного округа.

Раппопорт Я. Д. (1898-1962) - зам. начальника ГУЛАГа, с 1940 г. начальник Главного управления лагерей гидротехнического строительства НКВД.

Репин А. К. (1903-1976) — с мая 1940 г. зам. начальника Главного управления авиационного снабжения.

Ровинский Л. Я. (1900-1964) — с 1941 по 1944 г. главный редактор газеты «Известия».

Рогов И. В. (1899-1949) — начальник политуправления ВМФ. Романов Ф. Н. — с июня 1940 г. генерал-майор. Ртищев — данных нет.

Румянцев В. И. (1896-1960) — с 1938 г. начальник отделения первого

отдела Главного управления госбезопасности НКВД.

Рычагов П. В. (1911-1941) - с 1940 г. зам. начальника ВВС РККА.

Сааков X. М. — управляющий трестом Ворошиловнефть. Савченко Г. К. (1901-1941) — с 1937 г. зам. начальника Главного артиллерийского управления.

Сакриер И. Ф. (1900-1941) — начальник Управления вооружения ВВС РККА.

Сбытов Н. — командующий ВВС Московского военного округа. Седин И. К. (1906-1972) - с июля 1940 по ноябрь 1944 г. нарком нефтяной промышленности.

СелихЯ. Г. (1892-1967) — с 1937 по 1941 г. главный редактор газеты «Известия».

Сергеев И. П. — с 1939 по 1941 г. нарком боеприпасов. Серкнн И. О. — с мая 1936 г. зам. начальника политуправления Главного управления Северного морского пути.

Сидоренко Е. Я. — с августа 1940 г. председатель ЦК профсоюзов работников электростанций.

Симонов Б. М. — с мая 1933 г. начальник 5-го управления штаба РККА.

Синяков В. М. — данных нет.

Скворцов Н. А. (1899-1974) — с 1938 г. зам. заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б).

Склисков С. О. — с февраля 1940 г. начальник управления стрелкового вооружения.

Смокачев П. Е. — с марта 1939 г. член военного совета Белорусского особого военного округа.

Смородинов И. В. (1894-1953) — с ноября 1938 г. зам. начальника Генерального штаба.

Смушкевич Я. В. (1902-1941) — с 1940 г. генерал-интендант ВВС. Соболев А. А. (1893-1964) - генеральный секретарь НКИД СССР. Соколов Г. Г. (1904-1973) — с марта 1939 г. начальник управления погранвойск НКВД.

Соколов Н. К. — с апреля по октябрь 1940 г. председатель правления Госбанка СССР.

Солдатов А. Г. — директор завода № 306.

Соляков П. В. — с октября 1937 г. председатель Совнаркома Карело- Финской ССР.

Стефановский П. М. (1903-1976) — летчик-испытатель.

Стуков Г. И. — с октября 1939 г. председатель Всесоюзного комитета

по радиофикации и радиовещанию при СНК СССР.

Ступин И. Т. — данных нет.

Супрун С. П. (1907-1941) — командир 401-го истребительного авиаполка.

Суховольский М. Л. — с января 1940 г. зам. наркома нефтяной промышленности по строительству.

Тарасевич В. Н. — технический директор завода № 22 Наркомата авиапромышленности.

Тарасов В. И. — с ноября 1940 г. начальник 4-го Главного управления Наркомата авиапромышленности.

Тармосин Ф. Г. — сотрудник армейской интендантской службы. Таубин Я. Г. — главный конструктор КБ № 16 Наркомата вооружения СССР.

Тевосян И. Ф. (1902-1958) — с 1940 по 1948 г. нарком черной металлургии.

Тимошенко С. К. (1895-1970) — с 1933 по 1940 г. командующий различными военными округами, нарком обороны СССР. Третьяков А. Т. (1899-1978) — директор авиационного завода № 1. Трубецкой Н. И. (1890-1941) — начальник Управления военных сообщений РККА.

Туманов А. Т. — начальник Всесоюзного НИИ авиационных материалов.

Тюленев И. В. (1892-1978) — с 1938 г. командующий войсками Закавказского и затем Московского военных округов.

Урмин Е. В. — конструктор моторов.

Уткин А. И. — нарком легкой промышленности РСФСР.

Фадин И. А. (1901-1981) — зам. председателя Мосгорисполкома. Федоренко Я. Н. (1896-1947) — начальник Главного автобронетанкового управления Красной армии.

Федоров В. Т. (1902-1989) — начальник Главного управления аэродромного строительства НКВД.

Филин А. И. (1903-?) — летчик-испытатель, начальник НИИ ВВС Красной армии.

Фонин М. М. (1905-1974) — первый секретарь ЦК КП(б) Туркменистана.

Френкель Н. А. (1883-1960) — начальник Главного управления лагерей железнодорожного строительства НКВД. Фроловский — данных нет.

Хмельницкий Р. П. (1898-1964) — адъютант наркома обороны Ворошилова

Холопцев К. Е. — данных нет.

Храпченко М. Б. (1904-1986) — литературовед и критик, с декабря 1939 по январь 1948 г. председатель Комитета по делам искусства при Совнаркоме.

Хренов А.Ф.(1900-1987) — начальник Главного военно-инженерного управления Красной армии.

Хрулев А. В. (1892-1962) — главный индендант РККА.

Хрущев Н. С. (1894-1971) - первый секретарь МГК и МК ВКП(б).

Хрюкин Т. Т. (1910-1953) - командующий ВВС 14-й армии.

Худай-Бергенов Айтбай — председатель Совнаркома Туркменской ССР.

Худяков С. А. (1901-1950) — военный командир.

Чагин П. И. (1898-1967) — директор издательства «Художественная литература».

Чарквиани К. Н. (1907-?) - с 1938 по 1952 г. первый секретарь ЦК КП Грузии.

Чарнко Е. В. — конструктор вооружения.

Чельтвис Г. А. (1894-1968) — главный геолог Главного управления геологии Наркомата нефтяной промышленности СССР. Чернышев В. В. (1896-1952) - с 1939 г. начальник ГУЛАГа НКВД.

Шапошников Б. М. (1882-1945) — с 1937 г. начальник Генштаба. Шахурин А. И. (1904-1975) — с 1940 г. нарком авиационной промышленности.

Шверник Н. М. (1888-1970) — с января 1938 по март 1946 г. председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Шейкельсон — данных нет.

Шелков М. С. (1908-?) — с июня 1939 г. начальник горного отдела ГУЛАГа НКВД.

Шибанов В. Я. — с ноября 1939 г. зам. наркома боеприпасов. Ширшов П. П. (1905-1953) — полярный исследователь, с 1939 по 1942 г. первый зам. начальника Главного управления Северного морского пути при СНК.

Шкирятов М. Ф. (1883-1954) — с 1939 г. зам. председателя Комиссии партийного контроля. Шолохов М. А. (1905-1984) — писатель. Шпагин Г. С. (1897-1952) — конструктор стрелкового оружия. Шпитальный В. Г. (1902-1972) — конструктор авиационного стрелково-пушечного вооружения.

Штерн Г. М. (1900-1941 г.) — начальник штаба Дальневосточного фронта.

Щаденко Е. А. (1885-1951) — зам. наркома обороны.

Щербаков А. С. (1901-1945) — с 1938 по 1945 г. первый секретарь

МК и МГК ВКП(б).

Юдин П. Ф. (1899-1966) — директор Института философии АН СССР.

Юмашев И. С. (1895-1972) — командующий Тихоокеанским флотом.

Яковлев А. С. (1906-1989) — авиаконструктор.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН[268]

Авдеенко Александр Остапович (1908-1996) — писатель и сценарист. В 1933 г. вышло в свет его первое произведение — роман «Я люблю», в котором изображено становление беспризорного в коллективе. 66-69,155

Агниашвили — грузинский публицист. 10

Агранов (Сорендсон) Яков (Янкель) Саулович (1893-1938) — с 10 июля 1934 г., после образования НКВД, 1-й зам. наркома внутренних дел, комиссар госбезопасности 1-го ранга, с апреля 1937 г. начальник секретного политического отдела ОГПУ, с мая 1937 г. в Саратове. Был арестован 20 июля 1937 г., 1 августа 1938 г. приговорен к смертной казни и расстрелян. 29

Адлер Вали (Валли) (наст, имя Адлер Валентине; псевдоним Дина Шрайбер) (1898-1942) — в 1931 г. переехала из Вены в Берлин, референт в Международном женском секретариате Исполкома Коминтерна; сотрудничала в издании трудов Франца Меринга, работа в торгпредстве СССР в Берлине. (В 1920-1921 гг. училась на факультете государственного права Венского университета.) С 1930 по 1933 г. находилась в эмиграции — сначала в Австрии; 30 декабря 1933 г. вместе с мужем эмигрировала в СССР. Работала редактором в Издательстве товарищества иностранных рабочих. 2 февраля 1937 г. она и ее муж были арестованы. 129

Азеф Евно Фишелевич (1896-1918) — глава боевой организации партии эсеров. Одновременно агент тайной царской полиции —

'! Охранного отделения. 10

^Александров Александр Васильевич (1883-1946) — руководитель ансамбля песни и пляски, носящего его имя. 33

■Аллилуева Надежда Сергеевна (1901-1932) — вторая жена И. В. Сталина. 8,44

Аллилуева Светлана Иосифовна (род. 1926) — дочь И. В. Сталина от второго брака с Надеждой Сергеевной Аллилуевой. 8

Алмаз — псевдоним агента НКВД. 38

Ангелина Паша (Прасковья) Никитична (30.12.1912-21.01.1959) - с 1930 г. бригадир тракторной бригады МТС в родной деревне Старо-Бешево Сталинской (ныне Донецкой) области в Украине. На II Всесоюзном съезде колхозников-ударников в 1936 г. П. Ангелина взяла обязательство вспахать 1200 га. За трудовые достижения — она вспахала 1600 га — П. Ангелина была удостоена ордена Ленина. В 1939-1940 гг. училась в Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева в Москве. С 1937 г. член партии. 143

Андреев Андрей Андреевич (1895-1971) — с 1931 по 1935 г. народный комиссар путей сообщения, с февраля 1935 по март 1946 г. секретарь ЦК ВКП(б). 85, 86, 90,162

Андропов Юрий Владимирович (1914-1984) — с 1940 по 1944 г. Первый секретарь ЦК комсомола Карело-Финской ССР. С 1944 г. на партийной работе. С 1953 по 1957 г. посол Советского Союза в Венгрии, с 1967 по 1982 г. председатель КГБ. С ноября 1982 по февраль 1984 г. генеральный секретарь ЦК КПСС. 72

Антонов-Овсеенко (Овсеенко (Антонов)) Владимир Александрович (1883-1938) — во время Октябрьской революции руководил взятием Зимнего дворца. Находился на армейской и дипломатической службе. Был арестован в ночь с 11 на 12 октября 1937 г., 10 февраля 1938 г. расстрелян. 28, 38,82

Апряткин С. С. (род. 1911) — директор майкопского нефтекомбина- та. 23 декабря 1940 г. был на докладе у Сталина. 141, 163

Асеев Николай Николаевич (1889-1963) — писатель. За поэму «Маяковский начинается» (1937-1940) удостоен Сталинской премии первой степени. 68

Ахматова (наст. фам. Горенко) Анна Андреевна (1889-1966) — русская советская поэтесса. С 1922 по 1940 г. Ахматова не печаталась. В 1940 г. ее имя мелькнуло в среде литературной общественности благодаря появлению сборника избранных произведений «Из шести книг». 97,156

Бабель Исаак Эммануилович (1894-1940) — советский писатель, был арестован 16 мая 1939 г., содержался в Сухановской тюрьме, в течение трех дней подряд подвергался допросам следователями Кулешовым и Шварцманом. К этому времени уже расстрелянные Борис Пильняк и заведующий отделом культуры и пропаганды

ЦК ВКП(б) Стецкий в своих «показаниях» назвали его троцкистом. 10 июня Бабеля перевели во внутреннюю тюрьму Лубянки. Дружил с женой Н. И. Ежова, которая была главным редактором журнала «СССР на стройке». Сам Ежов с 10 апреля сидел в «Суха- новке». Бабеля перевели в следственную тюрьму Главного управления госбезопасности НКВД. 22 января 1940 г. ему было вручено обвинительное заключение, 26 января состоялось 20-минутное заседание «тройки» в Бутырской тюрьме с вынесением смертного приговора, 27 января смертный приговор приведен в исполнение. 28, 29, 35,42,43,147 Багрицкий (наст. фам. Дзюбин) Эдуард Георгиевич (1895-1934) —

русский советский поэт. 44 Базаров — бригадный комиссар погранвойск. 115

Байбаков Николай Константинович (1911-2008) — с сентября 1940 по ноябрь 1944 г. зам. наркома нефтяной промышленности, с ноября 1944 по март 1946 г. народный комиссар нефтяной промышленности. 140,141

Баландин Василий Петрович (1904-1973) — с 1938 по 1946 г. директор уфимского машиностроительного завода, с 1939 г. зам. народного комиссара авиационной промышленности. 40,163

Барбюс Анри (1873-1935) — французский писатель, с 1933 г. президент Всемирного комитета против войны и фашизма, умер во время визита в Советский Союз. 9,83 Бардах Януш (род. 1924) — польский врач. В 1940 г. арестован НКВД. До конца войны находился на Колыме. Выехал в Польшу, затем в США. 42,43

Барсова Валерия Владимирона (1892-1967) — певица, солистка

Большого театра. 33 Бегин Менахем Вольфович (1913-1992) — израильский политик, премьер-министр Израиля в 1977-1982 гг. Был арестован 21 сентября 1940 г. в Вильнюсе, 8 марта 1941 г. как сионист осужден к восьми годам лишения свободы Особым совещанием Народного комиссариата госбезопасности Литовской ССР. 22 сентября 1941 г. выпущен на свободу как польский гражданин. 76, 77,155 Бек Александр Альфредович (1902-1972) — русский советский писатель. 27,81,140

Бережков Валентин Михайлович (1916-1998) — писатель, переводчик И. В. Сталина и В. М. Молотова. С 1940 г. сотрудник советского министерства иностранных дел, первый секретарь посольства СССР в Германии. 64, 139

Берия Лаврентий Павлович (1899-1953) — с 1932 по 1938 г. первый секретарь КП(б) Грузии, с августа 1938 г. — первый заместитель, с ноября того же года нарком внутренних дел СССР, с 1939 кандидат в члены Политбюро ВКП(б). Расстрелян 23 декабря 1953 г. По приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР. 8, 9, 27, 38, 41, 49, 50, 52, 76, 85, 86, 92, 93, 95, 106, 109, 122, 123,126, 131, 148, 157,161,163

Бехер Йоханнес Р. (1891-1958) — немецкий писатель, с 1933 г. в эмиграции, с 1935 по 1945 г. главный редактор журнала «Internationale Literatur/Deutsche Blatter» в Москве. 121,124

Блохин Василий Михайлович (1895-1955) — с июня 1938 г. начальник комендатуры НКВД. 41

Блюхер Василий Константинович (1889-1938) — советский военный государственный и партийный деятель, маршал Советского Союза Был репрессирован в 1938 г. Умер в Лефортовской тюрьме. 76

Богданов (наст. фам. Малиновский) Александр Александрович (1873-1928) — врач, до 1909 г. председатель РСДРП, ушел из политики и посвятил себя науке. Погиб в результате проведения на себе опыта в Институте переливания крови. 82

Боде Александр Адольфович (1865-1939) — преподаватель гимназии (немецкого происхождения), умер 19 января 1939 г. 132

Большаков Иван Григорьевич (1902-1980) — с 1940 г. Председатель Комитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР. 62, 66,152

Бондаренко Александр Степанович (1883-1941) — в 1936-1937 гг. директор института сахарной свеклы Академии сельскохозяйственных наук. Арестован 8 февраля 1941 г., расстрелян 27 июля 1941 г. 88

Бочков Виктор Михайлович (1900-1981) — с августа 1940 по ноябрь 1943 г. прокурор СССР. 118,163, 164

Брехт Бертольд (1898-1956) — немецкий писатель и театральный режиссер. В 1931. 1932 и 1941 гг. совершал поездки в Советский Союз. 32

Бронштейн, см. Троцкий

Бубер-Нойман Маргарете (1901-1989) — в 1931 г. в качестве делегата КПГ прибыла в Москву. В 1937 г. арестована вместе с Гейнцем Нойманом. В 1940 г. выдана нацистам и до 1945 г. находилась в концлагере Равенсбрюк. 127-129

Бубнов Андрей Сергеевич (1884-1938) - в 1929-1937 гг. народный комиссар просвещения РСФСР. На январском 1938 г. пленуме ЦК ВКП(б) был освобожден от должностей в государственном аппарате, 1 августа 1938 г. расстрелян. 28,146

Буденный Семен Михайлович (1883-1973) - с 1934 г. член ЦК ВКП(б), с 1938 г. член Президиума Верховного Совета СССР, с 1934 г. по 1937 г. инспектор кавалерии РККА, с 1937 по 1941 г. командующий войсками Московского военного округа. 35, 36,164

Булгаков Михаил Афанасьевич (1891-1940) — советский писатель, автор романа «Мастер и Маргарита». 17, 125, 149

Булгакова Елена Сергеевна (1893-1970) — третья жена Михаила Булгакова, до своего замужества с ним носила фамилию Шилов- ская. 17

Бухарин Николай Иванович (1888-1938) — с 21 февраля 1934 по 27 февраля 1937 г. главный редактор газеты «Известия». На февральско-мартовском 1937 г. пленуме ЦК ВКП(б) исключен из ЦК ВКП(б). На третьем Московском показательном процессе в марте 1938 г. приговорен к смертной казни. 11, 27,28, 43,49, 50,89, 157,186,187

Вавилов Николай Иванович (1887-1943) — советский ученый- генетик. Был арестован 6 августа 1940 г. по обвинению в создании так называемой Трудовой крестьянской партии, в поддержании контактов с правыми силами в ВКП(б). 8 июля 1941 приговорен к смертной казни, 13 июня 1942 г. высшая мера наказания была ; заменена на 20 лет лишения свободы ввиду потребности в труде осужденных в условиях войны. 23 июня 1942 г. приговор был отменен, 24 января 1943 г. смертельно больной Вавилов был доставлен в тюремную больницу, где через два дня скончался. 85, 86, 88, 148, 154

Вагнер Рихард (1813-1883) — немецкий композитор, писатель, теоретик искусства, руководитель театра. 61

Вайнерт Эрих (1890-1953) — немецкий поэт, с 1935 по 1946 г. в советской эмиграции (за исключением пребывания во Франции в качестве интернированного участника гражданской войны в Испании в 1939 г.). 79 ; Вайс Петер (1916-1982) — писатель, художник и график. В 1934 г. вместе с родителями эмигрировал из Германии через Англию в Прагу. Оттуда через Швейцарию попал в Швецию. Получил шведское гражданство. В 1940 г. первая выставка в Стокгольме. 100

Вайсберг-Цыбульский Александр (1901-1964) — в 1931 г. иммигрировал в СССР, в Харьков. Был арестован в марте 1937 г. 129 Вайян Роже (1907-1965) — французский писатель. 140, 145 Вангенхайм Густав фон (1895-1975) — немецкий актер. В августе 1933 г. иммигрировал в СССР, в 1945 г. вернулся в Берлин. 128

Варга Евгений Самуилович (1879-1964) — видный советский экономист венгерского происхождения. После установления советской власти в Венгрии в 1919 г. народный комиссар финансов Венгерской советской республики. После ее разгрома иммигрировал в Австрию, а затем в СССР. В 1920 г. вступил в Компартию Венгрии, был экономическим экспертом Коминтерна. 117, 124,150, 154 Василевская Ванда (1905-1964) — польско-советская писательница. 164

Ват (Хват) Александр (псевдоним Штефан Берггольц) (1900- 1967) — польский писатель и публицист. В 1940 г. был арестован НКВД в Лемберге (ныне Львов), много лет провел в заключении. В 1945 г. вернулся в Польшу, в 1958 г. выехал из Польши. Умер во Франции. 16,144 Ваш Золтан (1903-1980) — венгерский коммунист. В партии с 1919 г. После 16-летнего заключения в 1940 г. освобожден по обмену благодаря участию Советского правительства. В 1941-1944 гг. работал в аппарате Коммунистического Интернационала молодежи, в 1944 г. вернулся в Венгрию. В 1945-1956 гг. член ЦК ВСРП. В 1956 г. поддержал народное восстание в Венгрии. В 1958 г. исключен из партии. 114 Вашенцев С. — советский журналист. 70 Вернер — псевдоним информатора НКВД. 38 Власов Андрей Андреевич (1901-1946) — советский генерал- лейтенант, во время Великой Отечественной войны командующий 2-й ударной армией под Ленинградом. В ходе военных действий был пленен и пошел на сотрудничество с нацистами. 137, 138

Вознесенский Николай Алексеевич (1903-1950) — советский политический и государственный деятель. Экономист. С марта 1939 г. Первый заместитель председателя СНК СССР. В годы войны был членом Государственного комитета обороны (ГКО) СССР. 27 октября 1949 г. был арестован. Приговорен к высшей мере наказания по«ленинградскому делу», расстрелян в ночь с 30 сентября на 1 октября 1950 г. 53, 54, 91,92, 164

Волленберг Эрих (1892-1973) — один из руководителей Баварской Советской республики. С 1924 по 1934 г. находился в Москве, после исключения из КПГ бежал в Прагу. В 1937 г. следователи

НКВД сфабриковали «троцкистскую террористическую организацию» во главе с Волленбергом и Максом Хельцем. 130

Володя, см. Надь Имре

Вольф Фридрих (1888-1953) — немецкий врач, писатель. В 1933 г. иммигрировал в СССР. В 1938 г. отправился военным врачом в Испанию. С 1939 по 1940 г. был интернирован, в марте 1941 г. вернулся в СССР, в 1945 г. выехал в Германию. 60, 112, 128 Ворошилов Климент Ефремович (1881-1969) — советский военачальник, государственный и партийный деятель. С 1925 по 1940 г. нарком по военным и морским делам, нарком обороны СССР. 37, 39-41, 72, 74, 84,85,92, 137,147,150,164, 173 Вышинский Андрей Януарьевич (1883-1954) — советский государственный деятель. Член РСДРП с 1902 г., примыкал к меньшевикам. С 1920 г. большевик. С 1928 по 1931 г. член коллегии Наркомата просвещения РСФСР, с 1933 по 1935 г. заместитель генерального прокурора, с 1935 по 1939 г. генеральный прокурор СССР, с 1939 по 1944 г. заместитель председателя СНК СССР, с 1940 по 1949 г. заместитель министра иностранных дел, в 1953 г. министр иностранных дел СССР, после смерти Сталина постоянный представитель СССР в ООН. 15, 31, 33, 66, 80, 112, 119, 132, 146, 149,164,153

Габор Андор (1884-1953) — венгерский писатель и журналист, с 1934

по 1953 г. находился в советской эмиграции. 124 Гараи (урожд. Вайнрайх) Додо (Доротея) — в августе 1928 г. приехала в СССР, сотрудница Института Маркса-Энгельса-Ленина, в апреле 1937 г. арестована НКВД, была отправлена в трудовой лагерь на Колыме, в 1955 г. вернулась в ГДР. 116 Гараи Карл (Кюршнер) (1899-1942) — в 1933 г. эмигрировал в СССР, с июня 1936 г. редактор, с 1937 г. главный редактор «Дой- че Централь-Цайтунг», в феврале 1938 г. в результате доноса партийного секретаря был арестован органами НКВД. В марте 1940 г. после прекращения дела прокурором Московского военного округа освобожден из тюрьмы. 10 июля 1940 г. вновь арестован и в октябре 1940 г. Особым совещением НКВД приговорен к 8 годам исправительно-трудовых работ. 20 марта 1942 г. погиб в ВятЛа- ге. 116

Гауе Фридрих (1881-1955) — с 1923 г. руководитель юридического

отдела МИД Германии, унтерстатссекретарь. 58 Геббельс Йозеф (1897-1945) — с 1933 г. рейхсминистр народного . просвещения и пропаганды. 19, 25, 26,130 "л

Герасимов Сергей Васильевич (1885-1964) — советский художник, с

1940 по 1951 г. председатель Союза художников СССР. 62 Гешоннек Эрвин (1906-1008) — немецкий актер, коммунист. В 1933 г. иммигрировал в СССР. В 1939 был выдан гестапо, с 1939 по 1945 г. являлся узником фашистских концлагерей Заксенхаузен, Дахау и Нойенгамме. Выжил после потопления британской авиацией 3 мая 1945 г. в Кильской бухте парохода «Кап-Аркона» с заключенными концлагерей на борту. С 1949 г. состоял в труппе театра Берлинер Ансамбль. 127,128 Гитлер Адольф (наст, имя Алоис Шикльгрубер), (1889-1945) — с 1933 г. рейхсканцлер, с 1934 глава германского государства. 11, 15, 16, 19, 24, 26, 38, 39, 42, 51, 58, 61, 62, 64-66, 73, 86, 99, 101, 124, 125,136,137

Гиедин Евгений Александрович (1898-?) — зав. отделом печати МИД СССР при министре иностранных дел Литвинове. Был арестован 10 мая 1939 г., до 16 апреля 1940 г. находился в следственной тюрьме «Лефортово». 25 июня 1940 г. переведен в Суханов- скую тюрьму. Приговорен к смертной казни. Смертный приговор был заменен на 10 лет лагерей. Освобожден в 1955 г., впоследствии реабилитирован. 127

Горбачев Михаил Сергеевич (род. 1931) — в марте 1985 г. был избран генеральным секретарем ЦК КПСС. 24 августа 1991 г. ушел в отставку с поста Президента СССР. 165 Горький Максим (наст, имя Пешков Алексей Максимович), (1868- 1936) — русский советский писатель и публицист, в 1917 г. соиздатель газеты «Новая жизнь». 18 июня 1936 г. похоронен у Кремлевской стены. 35,82, 94

Гранин Даниил Александрович (наст. фам. Герман) (род. 1919) — советский писатель. 81

Григоренко Петр Григорьевич (1907-1987) — генерал-майор советских Вооруженных сил, профессор, преподаватель военной Академии им. Фрунзе, участник диссидентского движения в СССР. 138 Григорьев Михаил (?-1940) — капитан госбезопасности, по заданию

НКВД действовал за границей. 102 Гроппер Роберта (Паула Бреннер) (1897-1.02.1993) — депутат рейхстага от КПГ. В марте 1935 г. иммигрировала в СССР. В ноябре 1937 г. арестована, три с половиной года провела в следственной тюрьме. После освобождения из заключения реабилитирована. В 1947 г. вернулась в Германию. В 1947-1986 гг. член земельного и окружного правления СЕПГ, депутат Народной палаты ГДР. 129

. Гумбель Эмиль Юлиус (1891-1966) - с 1932 по 1940 г. профессор статистики в Париже и Лионе, принимал активное участие в движении Народного фронта, в 1940 иммигрировал в США, занимался преподавательской и научной деятельностью. 101

Гумилев Николай Степанович (1886-1921) — русский поэт и прозаик. Арестован 3 августа 1921 г. и в числе других 60 лиц расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности 24 августа 1921 г. 29

Гусев Сергей Иванович (наст, имя Яков Давыдович Драбкин) * (1874-1933) — член Реввоенсовета и соратник Фрунзе, в 1922 г. по предложению Троцкого снят с поста начальника Политуправления Реввоенсовета, в 1925-1926 гг. заведующий отделом печати ЦК ВКП(б), с 1929 по 1933 г. член ИККИ. 60

Давыдов Михаил Аркадьевич (1899-1941) — майор госбезопасности, с 1937 по 1938 г. был директором Кировского завода в Ленинграде, в 1938 г. назначен заместителем наркома машиностроения. 4 сентября 1939 г. короткое время возглавлял Особое конструкторское бюро. Через месяц, 8 октября 1939 г., был арестован, 7 июля 1941 г. осужден и 27 августа 1941 г. расстрелян. 53 ; Деканозов Владимир Георгиевич (1898-1953) — с 1940 по июнь 1941 г. посол СССР в Берлине. Расстрелян в одно время с Бери- , ей. 38, 165

; Дементьев Петр Васильевич (1907-1977) — с 1938 по 1941 г. главный инженер, директор авиационного завода, затем первый зам. наркома авиационной промышленности. 40,165

Дерн (Перцген) Гизела — с 1937 по 1941 г. корреспондент газеты «Гамбургер Тагеблатт» в Москве. После смерти Артура Юста вместе с Германом Перцгеном, корреспондентом «Франкфуртер Цай- тунг», приехала в Москву. 142

Джамбул Джабаев (1846-1945) — казахский народный поэт, которого почитал Сталин. 27,57

Джугашвили И. В., см. Сталин И. В.

Джугашвили Яков Иосифович (1907-1943) — старший сын Сталина от первого брака с Екатериной Семеновной Сванидзе. Лейтенант артиллерии, окончил военную академию. 16 июля 1941 г., находясь в окружении в составе советских войск под Витебском, попал в немецкий плен. Погиб в концлагере Заксенхаузен. 132,137

Дзержинский Феликс Эдмундович (1877-1926) — с 1917 г. председатель ВЧК, с 1924 г. председатель Высшего совета народного хозяйства СССР. 11, 28, 29, 37, 146, 193

Дзиган Ефим Львович (1898-1981) — кинорежиссер. 65 Димитров Георгий (1882-1949) — болгарский коммунист, генеральный секретарь Коминтерна с 1935 г. до его роспуска в 1943 г. 5, 6, 61, 88, 91, 114-117, 120, 121, 126, 127, 143, 146-148, 151, 153, 157, 165

Дмитриев Л. Д. — судья. 49,115 ( Довженко Александр Петрович (1894-1956) — советский кинорежиссер. 60

Дойчер Исаак (1907-1967) — еврейско-польский историк и публицист. До 1932 г. работал в рядах польской Компартии. Был исключен из партии за критику сталинизма. С 1939 г. жил в Англии. Биограф Троцкого, Сталина, Ленина. 96 Достоевский Федор Михайлович (1821-1881) — русский писатель. 45

Дубровннский Иосиф Федорович (1877-1913) — член РСДРП, в 1905 г. один из руководителей Московского восстания. В 1907 г. избран членом ЦК. Погиб в Туруханской ссылке. 49 Дукельский Семен Семенович — с марта 1938 по июнь 1939 г. председатель Комитета по кинематографии, затем наркомфлота. 91, 92 Дыбенко Павел Ефимович (1889-1938) — с 26 октября 1917 по март 1918 г. член Советского правительства, входил в состав его комиссариатов по военным и морским делам. Расстрелян 29 июля 1938 г. 28

Евтушенко Евгений Александрович (род. 18.07.1933) — советский,

российский поэт. 68 Егоров Александр Ильич (1883-1939) — начальник Генштаба РККА,

в 1937-1938 гг. первый зам. наркома обороны СССР. 39, 60 Ежов Илья Иванович (?-1940) — брат Ежова И. И. 46 Ежов Николай Иванович (1895-1940) — с 10 февраля 1934 г. заместитель и с 28 февраля 1935 г. председатель ЦКК и член Оргбюро и ЦК ВКП(б), с 1935 г. член ИККИ, с 26 сентября 1936 по 25 ноября 1938 г. нарком внутренних дел, с 1937 г. генеральный комиссар госбезопасности, до ареста 10 апреля 1939 г. кандидат в члены Политбюро. 2 февраля 1940 г. приговорен к смертной казни, расстрелян 4 февраля 1940 г. 27, 29, 33, 40, 45, 46, 49, 50, 76, 102, 126, 131, 147, 176, 193, 197, 199

• Екатерина II Великая (15.04.1684-17.05.1727) — императрица всероссийская немецкого происхождения. Жена престолонаследника

Петра III. После его свержения и отречения вступила на престол как царствующая императрица. 6

Ельцин Борис Николаевич (1931-2007) — с июля 1991 по декабрь 1999 г. Президент Российской Федерации. 137

Енукидзе Авель Сафронович (1877-1937) — советский государственный и политический деятель. С 1922 по 1935 г. секретарь Президиума ЦИК СССР. 9

Ефимов (Фридлянд) Борис Ефимович (1900-2008) — советский художник-график, карикатурист, брат Михаила Кольцова. 93

Жданов Андрей Александрович (1896-1948) — с 1934 по 1948 г. секретарь ЦК ВКП(б), с декабря 1934 до конца 1944 г. первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). 67, 69, 103, 137, 150,151,166

Жеромский Стефан (1864-1925) — польский писатель. 16

Жид Андре (1869-1951) — французский писатель, нобелевский лауреат, в 1936 г. совершил поездку в Советский Союз. 62

Жуков Георгий Константинович (1896-1974) — советский военачальник, маршал Советского Союза, министр обороны СССР. 26, 166

Жуковский Семен Борисович (1896-1940) — с 1931 г. зам. торгпреда СССР в Германии. С января 1938 г. до ареста 23 октября 1938 г. зам. наркома внутренних дел, расстрелян 24 января 1940 г. 28,146

Закс Бруно (?—1971) — австрийский инженер, в 1931 г. приехал в СССР в распоряжение Научно-исследовательского института автотракторной промышленности, арестован 24 августа 1937 г., в конце 1937 г. приговорен к высылке из СССР, с апреля 1938 г. снова в Вене. Затем иммигрировал в США. 131,132

Зегерс Анна (наст, имя Нети Радвани) (1900-1983) — немецкая писательница, в 1933 г. эмигрировала из Германии в Париж, оттуда в Мексику. В 1947 г. вернулась в Германию. 114

Зиновьев Григорий Евсеевич (наст. фам. Радомысльский) (11.09.1883-25.08.1936) — советский политический и государственный деятель. Член РСДРП с 1901 г. Близкий соратник Ленина с 1903 г. Один из основателей Коминтерна, с 1919 по 1926 г. председатель ИККИ. В ноябре 1927 г. исключен из ВКП(б) как фракционер, в декабре 1934 г. арестован и в 1935 г. осужден на 10 лет лишения свободы. В августе 1936 г. на Московском показательном процессе против «троцкистско-зиновьевского центра»

приговорен к смертной казни. Расстрелян 25 августа в Москве. 15, 28,111

Зорге Рихард (1895-1944) — немецкий коммунист, журналист, Герой Советского Союза. С 1935 г. на службе советской разведки. Казнен 7 ноября 1944 г. в Японии. 38

Ильюшин Сергей Владимирович (1894-1977) — советский авиаконструктор. 23,141,166

Иоффе Адольф Абрамович (1883-1927) — русский коммунист. Сотрудник венской «Правды» с 1912 г., член ЦК партии с 1917 г.; советский посол в Берлине, Вене, Токио; друг Троцкого, после его исключения из партии покончил с собой. 28

Истрати Панаит (1884-1935) — румынский писатель. 103

Каганович Лазарь Моисеевич (1893-1991) — с 1934 по 1935 г. председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), с 1935 по 1937 г. нарком путей сообщения СССР, с 1937 по 1939 г. нарком тяжелой промышленности. 41,85, 92, 134,141,167,185

Каганович Михаил Моисеевич (1888-1941) — старший брат Лазаря Кагановича. С 1927 по 1934 г. член ЦКК ВКП(б), с 1934 по 1941 г. член ЦК ВКП(б), с 1932 по 1936 г. зам. наркома тяжелой промышленности, с 1936 по 1939 г. зам. наркома оборонной промышленности, с 1939 по 1940 г. зам. наркома авиационной промышленности, после смещения с государственных постов директор авиационного завода. Покончил с собой. 23,167

Калинин Михаил Иванович (1875-1946) — с 1922 г. председатель ЦИК СССР, с 1938 г. председатель Президиума Верховного Совета СССР. Жена Калинина была приговорена к отбытию наказания в ИТЛ. 41,137,149,162,167

Каменев Лев Борисович (наст. фам. Розенфельд) (1883-1936) — советский политик, 16 декабря 1934 г. арестован, 16 января 1935 г. по делу «Московского центра» осужден на 5 лет заключения. 27 июля 1935 г. приговор был отменен, и Каменев был приговорен к 10 годам по так называемому Кремлевскому делу. В 1936 г. последовало осуждение в ходе первого Московского показательного процесса. Расстрелян 25 августа 1936 г. 11,15,28,36,101

Канетти Элиас (1905-1994) — писатель, нобелевский лауреат в области литературы. 22

Кант Иммануил (1724-1804) — немецкий философ. 125,144

Кармен — псевдоним агента НКВД. 38

Карпеченко Георгий Дмитриевич — профессор Ленинградского университета, арестован в декабре 1940 г. 88,157

Квитнер Женя (род. 1906) — в 1929 г. вышла замуж за Франца Квит- нера, в 1930 г. эмигрировала из Австрии в СССР. В 1947 г. вернулась в Вену. 91

Квитнер Франц (1904-1938) — в 1932 г. прибыл в СССР в качестве иностранного специалиста. 7 марта 1938 г. был арестован НКВД «как шпион австрийской секретной службы», расстрелян 22 мая 1938 г. 91,185

Кестлер Артур (1905 -1983) — немецкий писатель. С 1931 по 1937 г. член КПГ, фронтовой корреспондент во время гражданской войны в Испании, был интернирован. В 1940 г. бежал в Англию. 5

Кио (наст. фам. Ренард) Эмиль Теодорович (1894-1965) — иллюзионист. 33

Кириллов — следователь внутренней тюрьмы НКВД на Лубянке. 120

Кисловский — солист Большого театра. 33

Кольцов (наст. фам. Фридлянд) Михаил Ефимович (1898-1940) — советский журналист, сотрудник газеты «Правда». Арестован 12 декабря 1938 г., расстрелян 2 февраля 1940 г. 28, 30-33, 41, 93, 147,183,191

Кон Александр Феликсович (1897-1941) — ученый-экономист, с 1935 г. сотрудник ИМЭЛ, погиб на фронте при обороне Москвы. 24

Коплениг Йохан (1891-1968) — председатель Компартии Австрии. 91

Краус Вернер (1900-1976) — немецкий романист. Член немецкой группы Сопротивления «Красная капелла». Находясь в застенках гестапо, написал роман «PLN. Die Passionen der halykonischen Seele». С 1947 г. профессор в Лейпциге. Член АН ГДР. 73

Кребс Ганс (1898-1945) — с декабря 1940 по май 1941 г. зам. военного атташе немецкого посольства в Москве. 26

Кривицкий Вальтер Германович (наст, имя Гинзберг Самуил Гер- шевич) (1899-1941) — генерал Красной армии, руководитель советской разведки в Западной Европе, в 1937 г. в ходе сталинских репрессий в РККА и НКВД попросил политического убежища во Франции. В феврале 1941 г. был убит в Вашингтоне. 100

Кропоткин Петр Алексеевич (9.12.1842-8.02.1921) — русский народоволец и теоретик анархизма. 44

Крыленко Николай Васильевич (1885-1938) — с 1930 г. нарком юстиции, 1 февраля 1938 г. арестован, 29 июля 1938 г. приговорен к смертной казни и расстрелян. 28

Кун Бела (20.02.1886-1938 или 30.09.1939) - основатель и руководитель Компартии Венгрии, с 1921 г. член ИККИ, с 1924 по

г. член руководства Коминтерна. 28 июня 1937 г. арестован НКВД. 117

Курелла Альфред (1895-1975) — с 1934 г. помощник генерального секретаря Коминтерна, с 1941 г. зам. главного редактора Издательского товарищества иностранных рабочих в СССР. 113

Курелла Хайнрих (1905-1937) — сотрудник отдела печати ИККИ. В июле 1937 г. арестован как «член группы Ноймана», 28 октября

г. приговорен к смертной казни и расстрелян. 113

Кутузов Михаил Илларионович (1745-1813) — русский полководец,

генерал-фельдмаршал. 61,138

Куусинен Отто Вильгельмович (1881-1964) — один из основателей Компартии Финляндии, с 1921 по 1939 г. секретарь ИККИ, с 1940 по 1956 г. председатель Президиума Верховного Совета Карело- Финской ССР. С 1957 по 1964 г. секретарь ЦК КПСС. 70, 162, 168

, Ларина-Бухарина Анна Михайловна (1914-1996) — третья жена Николая Бухарина. 49, 50

Ларри Ян Леопольдович (1900-1977) — писатель пролетарского происхождения. 81,82,157

. Лебедев-Кумач Василий Иванович (1898-1949) — советский поэт- песенник. 132

Левен Хильде — немецкая эмигрантка в СССР. 129

Леви Пауль (11.03.1883-9.02.1930) — друг и адвокат Розы Люксембург в 1914 г. После ее убийства Председатель КПГ в 1919- 1921 гг. Исключен из партии по настоянию Коминтерна. Работал адвокатом и сотрудничал в СДПГ. 100

Левине Эйген (1883-1919) — глава Исполнительного совета Баварской Советской республики. 6

Лемешев Сергей Яковлевич (1902 1977) — солист Большого театра. 33

Ленин (наст. фам. Ульянов) Владимир Ильич (1879-1924) — председатель Совета Народных Комиссаров — первого правительства РСФСР. 10,15,16,18,20, 28,36,37, 49,60,68, 73,80,81,84,96,105, 119,121,122,143, 146,147,149,150, 153,183,194

Леонгард Вольфганг (Владимир) (род. 1921) — немецкий политик, историк, писатель и публицист. Один из ведущих экспертов по Советскому Союзу и сталинизму. С 1935 по 1945 г. находился в эмиграции в Советском Союзе. 108 Леонгард Сюзанна (1895-1984) — немецкая коммунистка. 26 октября 1936 г. арестована и помещена в Бутырскую тюрьму. 5 июня 1937 г. приговорена к заключению в лагерях. В 1948 г. освобождена и отправлена в Восточный Берлин. 108 Леонов Леонид Максимович (1899-1994) — советский писатель. 69, 155

Лепешинская Ольга Васильевна (1916-2008) — балерина, солистка Большого театра. 33

Литвинов Максим Максимович (1876-1951) — с 1930 по 4 мая 1939 г. нарком иностранных дел. С 1934 по 1941 г. член ЦК ВКП(б). С 1934 по 1938 г. представитель СССР в Лиге Наций. 126,127,132, 153,181

Лукач Георг (Дьердь) (1885-1971) — венгерский философ. С 1933 по

1944 г. находился в эмиграции в СССР. 115-123,192, 202 Лукина Надежда Михайловна (1887-1940) — с 1911 по 1920 г. состояла в браке с Николаем Бухариным, была арестована накануне 1 мая 1937 г. после того, как 19 апреля 1937 г. в письме в свою парторганизацию подвергла сомнению правильность решений февральско-мартовского 1937 г. пленума ЦК ВКП(б) и потребовала доказательств виновности своего бывшего мужа. Ввиду состояния ее здоровья начальник медчасти Бутырской тюрьмы запретил любые ее допросы. Первый протокол допроса в деле датирован 26 ноября 1938 г. Второй допрос состоялся в ночь с 21 на 22 января 1939 г. Следующий допрос проводился только через полгода — 15 июня 1939 г. Следствие было закончено 25 сентября 1939 г. и представлено на утверждение Л. П. Берии. С 9 декабря 1939 по 20 февраля 1940 г. велась работа над обвинительным заключением, т. к. Лукина не признавала себя виновной. 26 февраля 1940 г. обвинительный приговор был готов. Суд в составе В. В. Ульриха, Л. Д. Дмитриева и А. Г. Суслина 8 марта 1940 г. приговорил ее к смертной казни. Утром 9 марта 1940 г. приговор был приведен в исполнение. Поскольку Лукина не могла передвигаться самостоятельно, к месту расстрела ее доставили на носилках. 49,149 Луппол Иван Капитонович (1896-1943) — советский философ и литературовед, с 1939 г. академик АН СССР. 88 Лысенко Трофим Денисович (1898-1976) — президент ВАСХНИЛ. 85,86

Макаренко Антон Семенович (1888-1939) — советский педагог и пи- .; сатель. Автор «Педагогической поэмы» и др. книг. 12, 13,46, 79, 83

Малапарте Курцио (1898-1957) — итальянский писатель, в годы Второй мировой войны был фронтовым корреспондентом миланской газеты «Corriere della Sera». 23,80

Маленков Георгий Максимилианович (1902-1988) — с 1934 по 1939 г. заведующий отделом ЦК ВКП(б); принадлежал к ближнему кругу сподвижников Сталина; после смерти Сталина стал его преемником. 85,103,112,153,169

Малиновский Роман (1876-1918) — член ЦК РСДРП и депутат Думы. Полицейский шпик. После возвращения из плена был приговорен к смертной казни и расстрелян революционным трибуналом в ночь с 5 на 6 ноября 1918 г. 10

Малышев Вячеслав Александрович (1902-1957) — с февраля 1939 г. нарком СССР тяжелого машиностроения, с 1940 г. зам. председателя СНК и нарком среднего машиностроения. В 1941-1942, 1943-1945 гг. нарком танковой промышленности. 18, 52, 103, 150, 169

Мамулов Степан Соломонович (1902-1906) — в 1939 г. стал заведующим секретариатом НКВД СССР, с 1939 по 1946 г. зам. министра внутренних дел СССР. 52

Мандельштам Осип Эмильевич (1891-1938) — российский поэт, прозаик, переводчик. 17 мая 1934 г. был арестован, 28 мая того же года осужден на три года ссылки в Воронеж, в 1937 г. вернулся в Москву. Повторно арестован 30 апреля 1938 г., 2 августа 1938 г. приговорен к пяти годам ссылки, умер 27 декабря 1938 г. 20,21,33

Мануильский Дмитрий Захарович (1883-1959) — с 1928 по 1943 г. секретарь ИККИ. 126

Мао Цзэдун (1893-1976) — один из основателей Компартии Китая, председатель Китайской Народной Республики. 17

Маркс Карл (1818-1883) — немецкий экономист и философ, один из основателей I Интернационала. 13,15,24,144,151

Маслов Аркадий (1891-1941) — русский и немецкий коммунист, публицист и переводчик, в 1933 г. эмигрировал из Германии во Францию. Вместе с Рут Фишер бежал в Португалию. 25 ноября 1941 г. при загадочных обстоятельствах погиб на Кубе. 100,101,122

Матусов — следователь НКВД, сотрудник 4-го отдела Главного управления госбезопасности. 50

Матчос Конрад (1871-1942) — немецкий инженер, историк техники, глава Союза немецких инженеров. 112

Мацуока Есуке (1880-1946) — японский дипломат, в 1940-1941 гг.

министр иностранных дел Японии. 26 Маяковский Владимир Владимирович (1893-1930) — русский советский поэт. 5, 6,9, 68,94-97 Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874-1940) — советский режиссер и актер. Основанный им в 1920 г. театр в 1938 г. был закрыт за «формализм». 20 июня 1939 г. арестован, содержался в Бутырской тюрьме, 27 октября 1939 обвинен, 1 февраля 1940 г. приговорен к смертной казни и 2 февраля 1940 г. расстрелян. 28, 32, 33, 41, 76, 145,147,193

Мейрановский Г. М. (1899-?) — биохимик и врач, в 1938 г. был включен в исследовательскую группу 7-го отдела 2-го спецотдела НКВД СССР. В 1940 г. защитил диссертацию, в которой исследовал взаимодействие иприта с поверхностью кожи. 52

Меркадер Рамон (1897-1979) — испанский коммунист, убийца Троцкого. В Мексике был приговорен к 20 годам лишения свободы. После выхода на свободу иммигрировал в СССР, оттуда выехал на Кубу. 84,85

Меркулов Всеволод Николаевич (1895-1953) — с декабря 1938 по февраль 1941 г. Первый зам. наркома внутренних дел и начальник Главного управления госбезопасности НКВД СССР. 93, 115, 118, 120, 157,169

Металликов Михаил Соломонович — весной 1931 г. начальник Лечебно-санаторного управления Кремля. 82

Мехлис Лев Захарович (1889-1953) — с 1930 по 1937 г. главный редактор газеты «Правда», с декабря 1937 г. по сентябрь 1940 г. зам. министра обороны и начальник Главного политического управления РККА. 39, 73,151, 155,169 Микоян Анастас Иванович (1895-1978) — советский политик. С 1923 г. член ЦК партии; с июля 1934 по январь 1938 г. нарком пищевой промышленности СССР. 41,85,90,147,169 Миллер Евгений Карлович (?-1939) — эмигрант, основатель Русского общевоинского союза (РОВС). 102 . Митин Марк Борисович (1901-1987) — с 1938 по 1945 г. директор

Института Маркса-Энгельса-Ленина. 24,86,147,148,153 Моисеев Игорь Александрович (1906-2007) — артист балета, хорео- граф, балетмейстер. Создатель и художественный руководитель Государственного ансамбля народного танца. 33 Молотов (наст. фам. Скрябин) Вячеслав Михайлович (1890-1986) — 1 советский политик. С 1930 по 1941 г. председатель СНК СССР, нарком, а затем министр иностранных дел в 1939-1949 и 1953- 1956 гг. Член Политбюро ЦК ВКП(б) с 1926 г. Жена Молотова Жемчужина П. С. (урожд. Карповская) занимала руководящие посты в ряде наркоматов СССР, была репрессирована в 1949 г. 18,19, 26,41,57,58, 64, 65, 73, 74,85,86,91, 92,109,120, 126,130,132,134, 146,149-151,153, 154,156, 170, 177 Морозов Павлик (Павел Трофимович Морозов) (1918-1932) — сын крестьянина, давал показания в суде по делу своего отца за связь с кулаками, за что и был убит своим дедом. 127 Москвин М., см. Трилиссер Меер Абрамович

Муссолини Бенито (1883-1945) — итальянский политик, вождь итальянского фашизма, казнен 28 апреля 1945 г. 51, 73 Мюзам Ценцль Кресцентия (1884-1962) — жена Эриха Мюза- ма. 15 июля 1934 г. Ценцль Мюзам переехала из Берлина в Прагу. За издание брошюры «Der Leidensweg Erich Miihsams» («Страдания Эриха Мюзама») она была лишена германского гражданства. В августе 1935 г. приехала в СССР. В ночь с 22 на 23 апреля 1936 г. была арестована в гостинице «Новая московская» и помещена во внутреннюю тюрьму Лубянки. 9 октября 1936 г. освобождена из заключения. 17 ноября 1938 г. арестована вновь в ЦК МОПР. 20 июня 1939 г. был готов текст обвинительного заключения, составленного Кобуловым. 11 сентября 1939 г. осуждена на 10 лет лагерей. С начала декабря 1939 г. находилась в Бутырской тюрьме, затем до ноября 1946 г. в ИТЛ ГУЛАГа. С 1947 г. подавала заявления на выезд в Германию. В 1955 г. выехала из СССР в ГДР. 129

Мюллер Рейнхард (род. 1944) — историк, сотрудник гамбургского

института социальных исследований. 115,123 Мюнценберг Вилли (1899-1940) — немецкий коммунист, один из основателей Коммунистического Интернационала молодежи. 99, 100,156

Надь Имре (1896-1958) — венгерский коммунист. В 1926 г. иммигрировал в СССР. Знаковая фигура народного восстания в Венгрии 1956 г. В 1958 г. в ходе секретного процесса в Будапеште приговорен к смертной казни. 124

Наполеон I Бонапарт (15.08.1769-5.05.1821) — французский император, полководец и государственный деятель. 62, 138

Нахимов Павел Степанович (1802-1855) — русский адмирал. 61 Невский Александр — русский князь и полководец. 61,138 Неер Карола (1900-1942) — немецкая актриса. В 1933 г. приехала в СССР. 25 июля 1936 г. арестована как «троцкистский агент»,

17 марта 1937 г. осуждена Военной коллегией Верховного суда СССР. 26 июня 1942 г. умерла в лагере от тифа. 129

Неилл А. С. (1883-1973) — английский педагог и журналист, в 1920 г. открыл школу иод Дрезденом, в 1924 г. основал школу под Сам- мерхиллом.104

Нойман Э. — сотрудник московского Института мировой экономики. 124

Ольберг (урожд. Зиманн) Бетти (1906-?) — была замужем за Валентином Ольбергом, выступавшим в качестве свидетеля на первом Московском показательном процессе. В 1934 г. иммигрировала в СССР. 13 января 1936 г. арестована, осуждена на 10 лет лишения свободы. По решению Верховного суда СССР 8 февраля 1940 г. выслана в Германию. 129, 148

Ортенберг (наст. фам. Вадимов) Давид Иосифович (1904-?) — в 1943 г. главный редактор газеты «Красная Звезда». 69

Остен Мария (1909-1942) — спутница жизни Михаила Кольцова. Была арестована 24 июня 1941 г., 6 декабря 1941 г. получила обвинительное заключение. 8 августа 1942 г. осуждена за шпионаж, расстреляна 16 сентября 1942 г. 93

Островский Иосиф Маркович (1895-1937) — начальник Административно-хозяйственного управления НКВД СССР. Арестован 29 марта 1937 г., расстрелян 21 июня 1937 г. 45

Павленко Петр Андреевич (1899-1951) — советский писатель, секретарь Союза писателей СССР. 97, 98

Павлов Дмитрий Григорьевич (1897-1941) — советский генерал армии, командующий Западным фронтом. Расстрелян по приказу Сталина 22 июля 1941 г. 137,170

Панкратьев Михаил Иванович (1901-1974) — с мая 1939 г. по август 1940 г. генеральный прокурор СССР, с октября 1940 по март 1942 г. зам. начальника Управления военных трибуналов Наркомата юстиции СССР. 111,112

Пастернак Борис Леонидович (1890-1960) — русский советский писатель, поэт и переводчик. Лауреат Нобелевской премии в области литературы. 6,97

Паукер Анна (1893-1960) — функционер Компартии Румынии, с 1925 по 1934 г. и с 1941 по 1943 г. представитель партии в ИККИ. С 1935 по май 1941 г. находилась в заключении в Румынии, затем была выслана в СССР. 116

Петр I Великий (9.06.1672-8.02.1725) - с 1696 г. русский самодержец, заложил основы Российской империи как великой державы. 72

Петров — командир пограничной части, генерал-майор. 115

Пик Вильгельм (1876-1960) — с 1935 по 1945 г. Председатель КПГ, 1937 по 1941 г. председатель Исполкома МОПР. 126,127,157

Пилсудский Йожеф (1867-1935) — польский политик, маршал. 34

Пильняк (наст. фам. Вогау) Борис Андреевич (1894-1938) — советский писатель, арестован 28 октября 1937 г., 20 апреля 1938 г. осужден Военной коллегией Верховного суда СССР, расстрелян 21 апреля 1938 г. 94,176

Платонов (наст. фам. Климентов) Андрей Платонович (1899-1951) — советский писатель и литературный критик. 18,2249,81

Плевицкая Надежда Васильевна (1884-5.10.1940) — русская певица. 102

Плеханова Розалия Марковна (1856-1949) — врач. Жена Г. В. Плеханова. 63

Поликарпов Дмитрий Алексеевич (1905-1965) — руководящий партийный работник аппарата ЦК в сфере культуры. 68

Поликарпов Николай Николаевич (1892-1944) — авиаконструктор. 141

Полячек Лев (?-1940) — начальник 3-го отдела Главного управления госбезопасности НКВД, связной с отделом кадров Коминтерна. Был арестован 17 октября 1938 г., 2 февраля 1940 г. приговорен к смертной казни Военной коллегией Верховного суда СССР. 28

Поскребышев Александр Николаевич (1891-1965) — с 1928 г. заведующий Секретариатом Сталина. С 1934 г. кандидат в члены, с 1939 г. член ЦК ВКП(б), генерал-майор. 31,140,141

Потемкин Владимир Петрович (1874-1946) — с 1937 по 1940 г. первый зам. наркома иностранных дел СССР, с 1940 г. нарком просвещения РСФСР. 57, 146, 171

Пугачев — сержант гос. безопасности. В 1941 г. вел допросы Г. Лука- ча. 119, 120

Пудовкин Всеволод Илларионович (1893-1953) — кинорежиссер. 62

Пушкин Георгий Максимович (1909-1963) — сотрудник МИД СССР. В 1942 г. заведующий 3-м Европейским отделом наркомин- дела СССР, посол СССР в Венгрии, ГДР, зам. министра иностранных дел СССР. 132

Пятницкий Осип (наст, имя Таршис Иосиф Аронович) (1882- 1938) — сотрудник Коминтерна. 124

Радо Шандор (1899-1981) — венгерский географ и картограф. С 1935 г. на службе советской разведки. Основной участник «Красной капеллы» в Швейцарии. В 1945 г. был арестован в Советском Союзе. В 1955 г. вернулся в Венгрию. 38,63 Райх Вильгельм (1897-1957) — австрийский и американский психолог, ученик 3. Фрейда, в 1920 г. вступил в Международную ассоциацию психоаналитиков, из которой был исключен в 1934 г. В 1939 г. иммигрировал в США, где преследовался за необычные методы лечения в 1957 г. умер в тюрьме. 104 Райх Зинаида Николаевна (1894-1939) — русская актриса, жена

В. Э. Мейерхольда. 76 Ракоши Матьяш (1892-1971) — венгерский партийный и государственный деятель. В 1934 г. осужден в Венгрии на пожизненное заключение, в 1940 г. выдворен в СССР. В 1945 г. стал генеральным секретарем ЦК Компартии Венгрии. 114-116, 121, 124 Раскольников Федор Федорович (наст. фам. Ильин) (1892-1939) — советский военный, государственный деятель, дипломат, писатель, журналист. Автор знаменитого «Открытого письма Сталину». 28 Реваи Иштван (1898-1959) — член руководства Компартии Венгрии,

с 1934 по 1935 г. и с 1939 по 1943 г. сотрудник ИККИ. 117, 121 Реденс Станислав Францевич (1892-1940) — польский большевик, сподвижник Ф. Э. Дзержинского, один из руководителей органов госбезопасности СССР. Муж Анны Сергеевны Аллилуевой (1896-1964) — сестры второй жены Сталина Надежды Сергеевны Аллилуевой (1901-1932). 21 ноября 1938 г. был арестован, 21 января 1940 г. приговорен к смертной казни и расстрелян. Реденс был обвинен в том, что «с 1928 г. являлся агентом польской секретной службы и с мая 1937 г. принадлежал к антисоветской шпионской, ■ вредительской и террористической организации, действовавшей в НКВД под руководством Ежова». 8, 148 Рейзен Михаил Осипович (1895-1992) — советский оперный певец, с 1930 по 1954 г. солист Большого театра СССР, народный артист СССР. 33

Рейсе Игнац (он же Игнатий Станиславович Порецкий) (1899- 1937 г.) — советский военный разведчик. 17 июля 1937 г. направил письмо из Франции в ЦК ВКП(б), в котором сообщал о своем разрыве с НКВД и намерении отдать все свои силы борьбе с политикой сталинского террора во имя подлинного — ленинского интернационального — социализма. 5 сентября 1937 г. был убит в Лозанне агентами Ежова. 95

Риббентроп Йоахим фон (1893-1946) — с 1938 по 1945 г. министр иностранных дел гитлеровской Германии. 52, 57, 58, 63,154, 156

Розенгольц Аркадий Павлович (1889-1938) — с 1930 по июнь 1937 г. нарком внешней торговли СССР, в 1937 г. возглавлял Управление государственных резервов при СНК СССР. Арестован 7 октября 1937 г., на третьем Московском показательном процессе приговорен к смертной казни. 103

Рознер Эдди (26.05.1910-8.08.1976) — с 1926 г. профессиональный джазовый музыкант, в 1933 г. бежал из Берлина в Польшу, в сентябре 1939 г. оказался в оккупированной советскими войсками части Польши, в 1940-1941 гг. гастролировал со своим оркестром в Ленинграде и Москве, 27 ноября 1946 г. был арестован и осужден к десяти годам лагерей, до освобождения из заключения в 1954 г. руководил лагерными оркестрами, в 1973 г. выехал из СССР. 87-89

Ромм Михаил Ильич (1901-1971) — советский кинорежиссер. 68

Россо Аугусто (1885-1964) — посол Италии в Москве. 57

Рошаль Григорий Львович (1898-1983) — советский кинорежиссер. 61

Рудаш Ласло (1885-1950) — один из основателей Компартии Венгрии, делегат I конгресса Коминтерна, с 1920 по 1945 г. политэмигрант в СССР, преподаватель Института красной профессуры и Международной Ленинской школы при ИККИ. 115,120, 121

Рыбаков Анатолий Наумович (1911-1998) — советский писатель. 36,105,142

Рыков Алексей Иванович (1881-1938) — советский политический и государственный деятель. С 1904 г. в большевистском руководстве. Преемник Ленина на посту председателя СНК СССР и одновременно СНК РСФСР. С 1931 по 1936 г. нарком почт и телеграфов СССР. На февральско-мартовском 1937 г. пленуме ЦК ВКП(б) был выведен из состава ЦК партии и исключен из ВКП(б). В 1938 г. на третьем Московском показательном процессе приговорен к смертной казни, расстрелян 15 марта 1938 г. 28

Рынков Николай Михайлович (1897-1959) — с 1918 по 1920 г. служба в ЧК, с 1921 по 1922 г. заместитель председателя Военного трибунала 5-й армии, с 1922 по 1930 г. на службе в военной прокуратуре, с 1931 по 1937 г. член Военной коллегии. 20 августа 1937 г. награжден орденом Ленина. С января 1938 г. нарком юстиции. 111, 112

Рязанов (наст. фам. Гольденбах) Давид Борисович (1870-1938) — с 1921 по 1931 г. директор ИМЭЛ. 24

Сартр Жан Поль (1905-1980) — французский философ и писатель. 14

Саянов (наст. фам. Махнин) Виссарион Михайлович (1903-1959) — писатель, военный корреспондент. 70

Сванидзе Екатерина Семеновна (умерла в 1907) — первая жена И. В. Сталина. Мать Якова. 8, 128

Сванидзе Александр Семенович (1884-1941) — государственный деятель, родной брат первой жены И. В. Сталина, один из его первых друзей. В 1921-1922 гг. Нарком просвещения, финансов иностранных дел Грузинской ССР; с 1935 по 1937 г. зам. председателя правления Госбанка СССР. В декабре 1937 г. арестован и приговорен к смертной казни. 23 января 1941 г. смертный приговор был заменен на 15 лет лагерей. 20 августа 1941 г. повторный арест и смертный приговор. 8,195

Сванидзе Мария Семеновна (1889-1942) — жена А. С. Сванидзе, расстреляна 3 марта 1942 г. 8

Свердлов Андрей Яковлевич (1911-1969) — сын Якова Михайловича Свердлова. 48-50

Свердлов Яков Михайлович (1885-1919) — российский политический и государственный деятель, председатель ВЦИК (формальный глава РСФСР) в ноябре 1917 - марте 1919 г. 28, 46, 48, 49, 195, 202

Сикейрос Давид Альфаро (1896-1974) — мексиканский художник, в 1937-1938 гг. офицер республиканской армии в Испании, участвовал в первом покушении на J1. Троцкого в мае 1940 г. 24

Симонов Рубен Николаевич (1899-1968) — актер театра им. Е. Вахтангова. 80, 81

Синилов К. Р. — генерал-лейтенант, военный комендант г. Москвы. 106

Смилга Ивар Тенисович (1892-1937) — советский государственный деятель, экономист. С 1923 г. с перерывами зам. председателя Госплана СССР, с 1930 г. член Президиума ВСНХ СССР. Был дважды арестован — в 1934 и в 1938 г. «За участие в контрреволюционной троцкистской террористической организации» приговорен к расстрелу 12 марта 1938 г. и расстрелян в здании Военной коллегии Верховного суда СССР. 39

Солженицын Александр Исаевич (1918-2008) — русский писатель, публицист. С 1945 по 1953 г. заключенный ГУЛАГа. В 1974 г. был лишен советского гражданства, жил в американской эмиграции. В 1994 г. вернулся в Россию. 74

Солодарь Цезарь Самойлович — советский писатель, драматург и журналист. 70

Сталин (наст. фам. Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1878- 1953) - генеральный секретарь ЦК РКП(б) (1922-1925), генеральный секретарь ЦК ВКП(б) (1925-1934), секретарь ЦК ВКП(б) (1934-1952), секретарь ЦК КПСС (1952-1953); председатель СНК СССР (1941-1946), председатель Совета министров СССР (1946-1953); Верховный главнокомандующий Вооруженными силами СССР (с 1941), председатель ГКО (1941-1945), нарком обороны СССР (1941-1946), нарком Вооруженных сил СССР (1946-1947). 5-11, 14-31, 34-49, 51, 52, 57-62, 64-70, 73, 74, 76- 85, 88-94, 99, 101-103, 105, 109, 111, 112, 114-116, 120, 122-126, 129, 132-134, 136-138, 140-145, 147-149, 151, 152, 154, 156, 157, 161,164,175-177,180, 182,183, 188, 191-196

Стэн Ян Эрнестович (1899-1937) — советский политический деятель, философ. В 1924 г. окончил Институт Красной профессуры, после чего занимался преподавательской деятельностью; с 1924 по 1927 г. зав. сектором агитпроп-отдела ИККИ; с 1928 по 1930 г. зам. директора ИМЭЛ. В 1932 г. был арестован за симпатии к взглядам противника Сталина М. Н. Рютина, исключен из ВКП(б) и сослан на два года в Акмолинск. В 1936 г. арестован вторично и в 1937 г. по приказу Сталина расстрелян в Лефортовской тюрьме. 24

Суворов Александр Васильевич (1729-1800) — генералиссимус, русский полководец, один из основоположников русского военного искусства. 61, 62

Судоплатов Павел Анатольевич (1907-1996) — советский разведчик, генерал-лейтенант НКВД/МВД СССР. 21 августа 1953 г. был арестован как «пособник Берии» в подготовке заговора, приговорен к 15 годам лишения свободы, полностью отбыл срок. 85

Суслин А. Г. — судья. 49, 187

Суханов (наст. фам. Гиммер) Николай Николаевич (1882-1940) — участник российского революционного движения, экономист и публицист. Автор известных «Записок о революции» — о событиях 1917 г. С 1903 г. эсер, с мая 1917 г. меньшевик-интернационалист; редактор газеты «Новая жизнь»; член Петроградского Совета и Бюро ЦИК; после 1917 г. редактор различных периодических изданий и автор научных публикаций по вопросам экономики, критиковавших курс Сталина. В июле 1930 г. был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и приговорен к 10 годам тюрьмы. В сентябре 1937 г. — повторный арест в месте сибирской ссылки по обвинению в связях с немецкой разведкой. 10 сентября 1939 г. в Тобольске приговорен к смертной казни, расстрелян

29 июня 1940 г. после подтверждения 21 июня 1940 г. смертного приговора Президиумом Верховного Совета. 22,36,152

Тагер Евгений Борисович (1906-1984) — известный российский педагог и литературовед. 95 Тальгеймер Август (1884-1948) — один из основателей КПГ. С 1923 по май 1928 г. занимался научной и преподавательской работой в СССР, в 1928 г. участвовал в образовании КПГ(О), в 1933 г. иммигрировал во Францию. В 1941 г. выехал на Кубу. 101, 196

Тальгеймер Клэр (1892-1990) — жена Августа Тальгеймера. С 1924 по 1928 г. в Москве, в 1933 г. иммигрировала во Францию. В 1941 г. выехала на Кубу. После смерти мужа в 1949 г. выехала в Австралию. 101

Твардовский Александр Трифонович (1910-1971) — советский поэт, лауреат Сталинской премии. Автор поэмы «Василий Теркин». 70 Тельман Эрнст (1886-1944) — с 1925 г. председатель КПГ, убит нацистами 21 августа 1944 г. в концлагере Бухенвальд. 100, 122-124, 130,199

Тимар Степан Бойлович (?-1941) -- венгр, был арестован после нелегального перехода границы в СССР, обвинен НКВД, приговорен к смертной казни. 115,116,119,122 Тимошенко Семен Константинович (1895-1970) — советский военачальник, маршал Советского Союза. С 1933 по 1940 г. командующий различными военными округами, с мая 1940 по июль 1941 г. нарком обороны СССР. 74,173 Типпельскирх фон — немецкий дипломат. 126

Тисо Йозеф (1887-1947) — словацкий политик клерикально- фашистского толка. 19 , Тито Иосип Броз (1892-1980) — лидер Югославии с конца Второй ■■ мировой войны и до своей смерти, маршал, президент страны с 1953 г. В 1935-1936 гг. работал в Москве в Коминтерне. 17 Титова Антонина Алексеевна (?—1988) — жена Н. И. Ежова в первом браке. 46

Тихонов Николай Семенович (1896-1979) — советский поэт. 70 Толстой Алексей Николаевич (1882 или 1883-1945) — русский советский писатель. 30,35, 68, 74 Третьяков Сергей Михайлович (1892-1937) — советский писатель, арестован 26 июля 1937 г., 10 сентября 1937 г. приговорен к смертной казни и расстрелян как «японский шпион». 32

Трилиссер Меер Абрамович (1883-1940) — один из руководителей советских спецслужб. Сотрудник отдела международных связей (ОМС) Коминтерна, начальник иностранного отдела ОГПУ, под псевдонимом Москвин и др. До 1937 г. секретарь Коминтерна. Арестован 23 ноября 1938 г., расстрелян 1 февраля 1940 г. 28, 29, 147,190

Троцкий (наст. фам. Бронштейн) Лев Давидович (1879-1940) — деятель российского и международного коммунистического и рабочего движения, идеолог одного из его течений — троцкизма. В 1902 г. вступил в РСДРП. В 1924-1929 тт. политический руководитель левой оппозиции в ВКП(б). В 1927 г. исключен из партии как руководитель «троцкистско-зиновьевского блока», в 1929 г. выслан из СССР. Убит в Мексике в результате покушения. 24, 28, 32, 35, 36, 60, 84,85,96, 102,121,122, 132, 154,178,182-184,189, 195,198

Тупиков В. И. — генерал-майор, советский военный атташе в Берлине. 38

Тухачевский Михаил Николаевич (1893-1937) — советский военный деятель, маршал Советского Союза. С 1936 по 11 мая 1937 г. первый зам. наркома обороны СССР. 22 мая 1937 г. был арестован, на июньском 1937 г. пленуме выведен из состава ЦК ВКП(б) и исключен из партии. 11 июня 1937 г. осужден по «делу военных», расстрелян 12 июня 1937 г. 34-36, 60, 74

Уборевич Иероним Петрович (1896-1937) — советский военный и политический деятель, командарм 1-го ранга. С 1925 г. командующий войсками различных военных округов. С июня 1931 по 20 мая 1937 г. командующий войсками Белорусского, затем до ареста 29 мая 1937 г. Среднеазиатского военного округа. На июньском 1937 г. пленуме ЦК выведен из состава ЦК ВКП(б) и исключен из партии. 11 июня 1937 г. осужден по «делу Тухачевского» 12 июня 1937 г. расстрелян. 60

Ульбрихт Вальтер (1893-1973) — немецкий коммунист. Политэмигрант в СССР, с 1928 по 1943 г. кандидат в члены ИККИ. 59,148

Ульрих Василий Васильевич (1889-1951) — председатель Военной коллегии Верховного суда СССР с 1926 по 1948 г. 27, 29,31-33,49, 93, 94, 119,187

Урбшис Юозас (1896-1993) — в 1940 г. министр иностранных дел буржуазного правительства Литвы. С 1940 по 1956 г. находился в заключении в ГУЛАГе. После возвращения на родину работал в качестве переводчика. В 1988 г. вышли его «Мемуары». 73

Урицкий Моисей Соломонович (1873-1918) — российский революционный и политический деятель, известный как председатель Петроградской ЧК; убит 28 августа 1918 г. Л. Каннегисером. 28 Ушаков Федор Федорович (1744-1817) — русский адмирал. 61

Фадеев Александр Александрович (1901-1956) — советский писатель, председатель Союза писателей СССР. 30, 31, 69 Файгенберг Евгения Соломоновна (1904-21.11.1938) — стенографистка, проживала в США и Англии, познакомилась с Н. Т. Ежовым во время отпуска в Сочи. 46.199 Фаркаш Михай (1904-1965) — венгерский коммунист, в 1935 г. кандидат в члены Президиума ИККИ, с 1948 по 1953 г. член Политбюро Венгерской социалистической рабочей партии. Глава политической полиции и министр обороны. В 1956 г. был исключен из партии и арестован, в 1957 г. приговорен к 16 годам лишения свободы, затем был помилован, работал редактором в издательстве. 124

Федин Константин Александрович (1892-1977) — советский писатель, с 1934 г. член Правления Союза писателей, с 1959 г. его председатель. 32

Филомонов Михаил Петрович (1910-1958) — с 1 января 1940 по 1 января 1942 г. начальник 4-го особого отдела НКВД. 53

Фишер Рут (Айслер Эльфриде) (1895-1961) — австрийская коммунистка. С 1919 по 1925 г. в руководстве КПГ, с 1927 по 1935 г. политическое сотрудничество с Л. Троцким, в 1936 г. одна из основателей «Группы Интернационал (марксисты-ленинцы)». 11 июня

г. бегство через Марсель в Испанию и Португалию. В апреле

г. выехала в США. 100,122,188

Фишер Эрнст (1899-1972) — функционер Компартии Австрии, с 1934 по 1938 г. сотрудник Отдела агитации и пропаганды ИККИ, с 1938 по 1943 г. редакционный секретарь «Коммунистического Интернационала». Руководитель немецкоязычной радиостанции в Уфе, с апреля 1943 г. работал в антифашистской школе военнопленных в Красногорске, в апреле 1945 г. вернулся в Вену. 50, 121 Фрайслер Роланд (1892-1945) — с августа 1942 г. Президент «народного суда» (чрезвычайный суд для расправы с противниками фашистского режима в Германии в 1934-1945 гг.). 15 Фрунзе Михаил Васильевич (1885-1925) — советский военачальник. В 1920 г. командующий Южным фронтом, с марта 1924 г. заместитель, с января 1925 г. председатель Революционного военного совета Республики и нарком по военным и морским делам.

Умер 31 октября 1925 г. во время хирургической операции. 60, 74, 94,182

Фурманов Дмитрий Андреевич (1891-1926) — в 1919 г. при Фрунзе комиссар 25-й «Чапаевской дивизии». С 1921 г. занялся писательским трудом, автор романа «Чапаев» (1923). 15 марта 1926 г. умер от менингита. 94,199

Фурманова А. — жена Д. А. Фурманова. 94, 148

Фюре Франсуа (1927-1998) — французский историк. Занимался прежде всего Великой Французской революцией 1789 г. 17,144

Хармс (наст. фам. Ювачев) Данил Иванович (1906-1942) — советский писатель. Был арестован 23 августа 1941 г. 113

Хассель Ульрих фон (1881-1944) — немецкий дипломат, в 1938 г. был отозван, с 1940 по 1943 г. являлся членом Правления Цен- тральноевропейского экономического союза. В 1944 г. был арестован гестапо, казнен в Плетцензее. 112

Хаютин Лазарь — редактор в Одессе. В 1921 г. женился на Е. С. Фай- генберг. 46, 199

Хаютина Наталья — приемная дочь Н. И. Ежова, дочь Е. С. Файген- берг от первого брака с Лазарем Хаютиным. 46

Хват А. Г. — следователь НКВД. 88

Хей Юлиус (1900-?) — венгерский писатель и драматург. 80,114

Херлинг Густав (1919-2000) — польский писатель. В 1940 г. был арестован НКВД в Литве, находился в ИТЛ в Архангельске, в 1942 г. солдат в армии генерала Андерса, один из основателей польского журнала в изгнании «Культура». С 1955 г. жил в Неаполе. 77

Херман Иштван — венгерский публицист. 118

Хильгер Густав (1886-?) — советник немецкого посольства в Москве, торговый атташе при после Шуленбурге. 58

Хирш Вернер (1899-1941) — с 1919 г. член КПГ, главный редактор газеты «Роте Фане». Был арестован вместе с Э. Тельманом, с 1933 по 1934 г. узник концлагеря Лихтенбург. Иммигрировал в Москву. Арестован 4 ноября 1936 г., 10 ноября 1937 г. приговорен к десяти годам лагерей. 11 июня 1941 г. умер от «сердечной недостаточности» в московской Бутырской тюрьме. 129,130

Хмельницкий Богдан (1595-1657) — украинский казачий атаман. Вождь украинской национально-освободительной борьбы против польского господства. 61

Хо Ши Мин (наст. фам. Нгуен Тат Тан) (1890-1969) - Хо Ши Мин (ставший мудрым) основатель и член руководства Компартии Индокитая. С 1911 по 1940 г. находился в изгнании. После возвращения во Вьетнам с 1945 г. до самой смерти президент Демократической Республики Вьетнам. 17

Цвейг Арнольд (1887-1968) — немецкий писатель. 84

Цветаева Марина Ивановна (1892-1941) — русская поэтесса и писательница. В 1939 г. вернулась в Советский Союз из эмиграции. Покончила с собой 31 августа 1941 г. 95, 97, 98, 202

Цезарь Гай Юлий (13.07.100-15.03.44 до н. э.) — древнеримский государственный деятель, военачальник и единоличный правитель Римской республики. 36

Чан Кайши (1887-1975) — военный и политический деятель Китая, генералиссимус; глава Центрального правительства в Нанкине; в войне Китая против Японии в 1937-1945 гг. пошел на создание единого фронта с Компартией Китая. 19

Чапаев Василий Иванович (9.02.1887-5.09.1919) — легендарный командир Красной армии. Командующий 25-й стрелковой дивизии РККА в годы Гражданской войны. 60, 94

Чингисхан (1155-1227) — основатель Монгольский империи. 27

Шапошников Борис Михайлович (1882-1945) — маршал Советского Союза. С 1937 г. начальник Генштаба Красной армии, с мая 1942 по июнь 1943 г. зам. наркома обороны СССР. 137,174

Шахурин Алексей Иванович (1904-1975) — с 1940 по 1946 г. нарком авиационной промышленности. 23, 174

Шварцвальд Герман — сотрудник австрийского министерства финансов. 120

Шигалев Василий Иванович — старший брат Ивана Шигалева, после окончания 4 классов школы служил в Красной армии, затем в охране внутренней тюрьмы Лубянки. С 1937 г. сотрудник НКВД по особым поручениям. 45,200

Шигалев Иван Иванович — младший брат Василия Шигалева, старший лейтенант НКВД. После увольнения с военной службы служил в охране внутренней тюрьмы Лубянки, с 1937 г. сотрудник НКВД по особым поручениям. 45,200

Шкварцев Александр А. (1900-?) — в 1939-1940 гг. советский посол в Берлине. 63,154

Шмидт Пауль (1899-1970) — посланник в бюро рейхсминистра иностранных дел Германии, старший переводчик германского МИД. 57, 58,108,125

Шолохов Михаил Александрович (1905-1984) — знаменитый советский прозаик. Известен прежде всего как автор романов «Поднятая целина», «Тихий дон». 92,93,97,154, 157, 174

Шпигельглас Сергей Михайлович (1897-1941) — деятель ВЧК- ОГПУ-НКВД СССР, перед арестом майор госбезопасности. Занимал высокие посты в иностранной разведке НКВД. В 1938 г. арестован по обвинению в «сотрудничестве с иностранными разведками и участии в троцкистском заговоре в НКВД», в 1941 г. расстрелян. 102

Штерн Курт — немецкий участник гражданской войны в Испании. 128

Шуленбург Фридрих Вернер граф фон (1875-1944) — с 1934 по 1941 г. посол Германии в СССР, после 20 июля 1944 г. арестован, казнен 10 ноября 1944 г. в Плетцензее. 26, 57, 58, 65,126, 156,199

Шумпетер Йозеф (1883-1950) — ученый-экономист, в 1919-1920 тт. министр финансов Австрии, в 1932 г. иммигрировал в США. 120

Шумяцкий Борис Захарович (1886-1938) — советский государственный деятель, участник Гражданской войны, дипломат, журналист, руководитель советского кинематографа в первой половине 1930-х гг. 28 июля 1938 г. приговорен к смертной казни как «японский и английский шпион». 60

Щербаков Александр Сергеевич (1901-1945) — с 1936 по 1938 г. второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(Б), с 1938 по 1945 г. первый секретарь МГК и МК ВКП(б). 174

Щербаков Н. — советский журналист. 70

Щербакова Ирина Лазаревна (род. 14.05.1949) — советский историк, публицист и переводчик. 47

Щорс Николай Александрович (1895-1919) — командир дивизии во время Гражданской войны. Согласно официальной версии погиб в бою 30 августа 1919 г. 60

Щукин Борис Васильевич (1894-1939) — актер Московского театра им. Е. Вахтангова. 80

Эйзенштейн Сергей Михайлович (1898-1948) — советский кинорежиссер. К наиболее известным фильмам относятся «Броненосец

Потемкин» (1925), «Александр Невский» (1938) и «Иван Грозный» (1944-1946 гг.). 61 Эйхе Роберт Индрикович (1890-1940) — кандидат в члены Политбюро, первый секретарь Западносибирского крайкома ВКП(б), с октября 1937 г. нарком земледелия СССР, арестован в апреле 1938 г. 33

Энгельс Фридрих (1820-1895) — один из основателей I Интернационала, немецкий экономист и философ. 15,151 Эренбург Илья Григорьевич (1891-1967) — советский писатель. 30,

61-63,65,93,114,145, 153 Этуш Владимир Абрамович (род. в 1922) — советский актер. 80 Эфрон Ариадна Сергеевна (1912-1975) — дочь Марины Цветаевой. В 1937 г. вернулась в СССР, 27 августа 1939 г. была арестована С 26 февраля 1941 по 1957 г. находилась в лагере в Коми АССР. 95

Эфрон Георгий Сергеевич (1925-1944) — сын М. Цветаевой. Летом

1944 г. погиб на фронте. 97, 98 Эфрон-Андреев Сергей Яковлевич (1893-1941) — в 1912 г. вступил в брак с М. Цветаевой. С 1926 по 1931 г. участник движения Евразийства. В Париже вступил в «Союз за возвращение на Родину», который пользовался поддержкой ГПУ. 10 октября 1937 г. вернулся в СССР, арестован 10 октября 1939 г. Расстрелян. 95

Юткевич Сергей Иосифович (1904-1985) — кинорежиссер. 49

Ягода Генрих (род. 1929) — сын Генриха Георгиевича и Иды Леонидовны Ягода. 46

Ягода Генрих Георгиевич (1891-1938) — советский функционер, с 1922 г. в аппарате ЧК, с 10 июня 1934 по 26. сентября 1936 г. нарком внутренних дел СССР. 23 апреля 1937 г. ЦИК просит Политбюро подтвердить исключение Ягоды из состава ЦИК и переименование учреждений и объектов, носящих имя Ягоды. В 1938 г. в ходе третьего Московского показательного процесса приговорен к смертной казни. 29,46, 202 Ягода Ида Леонидовна — жена Г. Г. Ягоды, племянница Я. М. Свердлова. Арестована, погибла в лагере. 46, 202

Яковлев Александр Сергеевич (1906-1989) — советский авиаконструктор, с 1940 г. зам. наркома авиационной промышленности. 23, 40, 94,141,142,174

Яносси Ференц (род. 1914) — приемный сын Георга Лукача, в 1920- 1930 гг. жил в Австрии, с 1930 г. по 1933 г. — в Германии, с 1933 по 1945 г. в Советском Союзе, из них три года находился в сибирском лагере. С 1946 г. проживал в Будапеште, работая слесарем, токарем, конструктором машин, затем зам. директора Венгерского бюро технического планирования тяжелой промышленности, с 1954 по 1956 г. являлся заведующим отделом Государственного ведомства планирования, до выхода на пенсию в 1974 г. — научный сотрудник. 122, 123

Ярославский Емельян Михайлович (наст, имя Миней Израилевич Губельман) (1878-1943) — историк партии, член ЦКК ВКП(б) и АН СССР. 10

Ястреб — псевдоним секретного информатора НКВД за границей. 38

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Январь — Счастливый юбиляр

Февраль — Василий Ульрих обвиняет

Март — Катынь

Апрель — Демонизм

Май — «Закон жизни»

Июнь — Территориальные приращения

Июль — «Литфонд»

Август — Бронштейн

Сентябрь — Народный контроль

Октябрь — Мюнпенберг

Ноябрь — Очереди

Декабрь — Ракоши

В преддверии 1941 года

Заключение

Хроника событий 1940 г

Список сокращений

Список лиц, принятых И. В. Сталиным в своем рабочем кабинете в Кремле в 1940 г. Указатель имен

Научное издание

История сталинизма

Хеделер Владислав, Дицш Штеффен

1940 — счастливый год Сталина

Перевод с немецкого языка Виталия Тимофеевича Алтухова

Ведущий редактор Е. Ю. Кандрашина Редактор М. А. Айламазян Художественный редактор А. К Сорокин Художественное оформление П. П. Ефремов Технический редактор М. М. Ветрова Выпускающий редактор Е. Д. Щепалова Компьютерная верстка Т. Т. Богданова Корректор JI. П. Константинова

Л. Р. № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 21.05.2011. Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 13. Тираж 2000 экз. Заказ № 2219

Издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН) 117393, Москва, ул. Профсоюзная, д. 82 Тел.: 334-81-87 (дирекция) Тел./Факс: 334-82-42 (отдел реализации)

Отпечатано с готовых файлов заказчика в ОАО «Первая Образцовая типография», филиал «Ульяновский Дом печати» 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14

2 Димитров Г. Дневник (9 марта 1933 - 6 февраля 1949). София, 1997. С. 189; запись от 21 января 1940 г. (дается в переводе с немецкого, т. к. русский перевод Дневни

3 Пастернак Б. Люди и положения. Петрозаводск, 1989. С. 14.

Е. Canetti Macht und Uberleben, in: dors Zwiesprache. 1931 1976. Berlin, 1980.

См.: W. Hedeler und R. Stoljarowa. Nikolai Bueharin: 1929 — Das Jahr des groGen Umschwungs. Berlin, 1991. S. 144 u. 217.

16 История советской прессы. Методическое письмо 8. Тема XII. Советская пресса в борьбе за завершение социалистического строительства и проведение в жизнь новой Конституции (1935-1937); Тема XIII. Советская пресса в борьбе за завершение социалистического строительства и постепенный переход к коммунизму в довоенные годы (1937-1941) / на основе лекций проф. В. А. Рубан. Karl-Marx-Universitat Leipzig. Fernstudium der Journalistik. Leipzig, 1957. S. 28.

18 Там же. С. 33-34.

28 Zit. nach: W. Tatarkiewicz. Uberdas Glfick, a. a. O. S. 14.

33 Цит. по: Источник. 1997. № 5. С. 141.

34 «Пройдет десяток лет, и эти встречи не восстановишь уже в памяти». Дневник наркома // Источник. 1997. № 5. С. 109-110.

■'5 Сталин И. О недостатках партийной работы. М., 1937. С. 45. js история Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). Краткий курс. М„ 1945. С. 346.

/!2 Мандельштам О. Стихотворения, переводы, очерки, статьи. Тбилиси, 1990. С. 196.

47 «Но 1940 t был примечателен еще и в другом отношении: число узников ГУЛАГа депортированных, и осужденных по уголовным статьям достигю апогея» (Das Schwar7buch des Kommunismus. Munchen; Ziirich, 1998. S. 237).

47 «Но 1940 / был примечателен еще и в другом отношении число узников ГУЛАГа, депортированных и осужденных по уголовным статьям достигло апогея» (Das Schwarzbuch des Komniunisinus. Munchen- Ziirich, 1998 S, 237).

48 Uns hat Stalin erzogen. Berlin, 1953. S. 6.

65 Ом.: Повцлдев С Причина смерти расстрел. М., 1996.

74 N. Mandelstam. Dasjahrhundert der Wolfe. A. a. O. S. 396.

95 Л. П. Берия И. В. Сталину, 5 марта 1940// Schwarzbuch des Kommunismus. А а. О. S. 235. См. также: G. Kaiser / A. L. Szczesniak. Katyn. Berlin, 1991.

115 Ernst Fischer. Erinnerungen und Reflexionen. Frankfurt/M., 1987. S. 402.

12 Вознесенский Н А Хозяйственные итоги 1940 года и план развития народного хозяйства СССР на 1941 год Доклад на XVIII Всесоюзной конференции ВКП(б)

18 февраля 1941 г // Вознесенский Н. А. Избранные произведения М., 1979. С. 416

138 Громов E. С . Сталин власть и искусство С. 220 221

152 Стенограмма совещания в выдержках опубликована в: Латышев А Сталин и кино//(Суровая «раманародов М 1989. С. 501-504

155 Толстой А. Н. Хлеб (Оборона Царицына). Повесть // Толстой А. Н. Собр. соч.: в 10 т. М.: Гос. изд-тво худ. лит-ры, 1959. Т. 6. С. 421-686.

163 цит по: Сахаров А. Н. Война и советская дипломатия 1939-1945 гг. // Вопросы истории. 1995. № 7. С. 29.

164 Сталин И. В. Отчетный доклад на XVIII съезде партии // Сталин И. В. Сочинения. М., 1997. Т. 14. С. 297.

166 W. Krauss an Martin & Bertie Hellweg, v. 24. Juni 1940. In: lendemains [Berlin] JR. 18 (1993), H. 69/70. S. 105.

1(а Симонов К. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. М.: Книга, 1990. С. 247.

176 Макаренко А. С. Сила советского гуманизма. Соч.: в 7 т. М.: Изд-во Академии пед. наук, 1958. Т. 7. С. 149.

184 Н. Barbusse Stalin. Eine neue Welt. Paris. 1935. S. 286

189 На приеме у Сталина // Исторический архив. 1996. № 2. С. 25.

199 Genia Quittner. Weiter Weg nach Krasnogorsk. Schicksalbericht einer Frau. Wien, 1971. S. 129-136.

1967. Т. 9. С. 246.

230 Осадное положение в столице. Документы Управления коменданта Москвы. Ноябрь 1941 г. // Исторический архив. 1997. № 3. С. 92.

2 (2 SusanneLeonhard. Gestohlenes Leben. AlsSozialistin'in Stalins Gulag. Frankfurt/M., 1988. S. 220.

235 Осокина E. А. Кризис снабжения 1939-1941 гг. в письмах советских людей // Вопросы истории. 1996. № 1. С. 14.

236 Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927-1941. М., 1998. С. 207-208.

239 Соломон П. Советская юстиция при Сталине. С. 297.

294 Там же. С. 326.

31 ® Begcgnungen mit (km Genossen Slalin Moskau 1940 S 183.

315 Кант И. К вечному миру. Философский проект. 1795 // Кант И. Собр. соч.: в 8 т. Изд. «Чоро», 1994. Т. 7. С. 37.

316 A. Wat. Jenseits von Wahrheit und Luge. In: Sinn & Form 52 (2000), H. 4. S. 552.

' Маяковский В. В. Избранные соч.: в 2 т. М.: Художественная литература, 1981. Т. 1. С. 480.

ка Г. Димитрова целиком не осуществлялся). Сталин тогда же отметил, что он получил «несколько писем от Демьяна [Бедного] и других против такой оценки» (Там же).

[3] P. Neruda Die Kommunisten [ 1964]. In: ders.. Gedichte 1923™ 1973, hg. v. C. Rincon, Leipzig, 1973. S. 144.

[4] Freispriiche. Revolutionare vor Gericht. Hg. v. H. M. Enzensherger, Frankfurt/M., 1970. S. 277.

[5] E. Canetti. а. а. О, S. 413

[6] A. Blank. Nachdenken fiber Stalin [1970-1984]. In: Forum fiir osteuropaische Ideen und Geistesgeschichte 3. Jg. (1999), H. 2, S. 78.

[7] См.: В. Svanidze. Mon Oncle Staline. Paris 1953 [dt. u.d.T.: Im engsten Kreis. Stuttgart, 1953]; Аллилуева С. Двадцать писем к другу. Вадуц, 1967.

[8] См.: В. Nikolajewsky. Asew. Die Geschichte eines Verrats. Berlin, 1932. 250 S.; a также личные свидетельства в: Письма Азефа 1893-1917. М„ 1994.

[9] Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Полн. собр. соч. М., 1963. Т. 41. С. 28.; отчеты Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по делу Малиновского опубликованы в: Дело провокатора Малиновского. М„ 1992.

[10] См.: Bernd Florath, Armin Mitter, Stefan Wolle (Hg.). Die Ohnmacht der Allmachtigen. Geheimdienste und politische Polizei in der inoderncn Gesellschaft. Berlin, 1992.

IJ Бухарин о методах борьбы Сталина // Gegen den Strom (Berlin). 27 April 1929. № 17. S. 8.

[12] М. С. Cicero. Gesprache in Tusculum [V/28], hg. v. O. Gigon, Miinchen; Ziirich, 1992. S. 339.

[13] Макаренко А. С. Счастье [1937] // Соч. в 7 т. М.: Изд-во Академии педагогических наук, 1958. Т. 7. С. 31.

[14] Макаренко А. С. Счастье [ J937J. С. 34

[15] Там же С. 35

[16] J. P. Sartre. Tagebiicher. September 1939 bis Marz 1940, hg. v. V. v. Wroblewsky, Reinbek b. Hamburg, 1996, S. 383.

[17] C. Hilty. Gluck [1889]. Mit einem Nachwort v. P. Schneider, Zurich, 1987. S. 22.

[18] A. M. S. Boethius. Trost der Philosophie [III/2], lib. v. E. Gothein, Berlin, 1932. S. 71.

[19] W. Tatarkiewicz. Uber das Gluck [geschrieben 1939-1946]. Stuttgart, 1984. S. 16.

[20] В этом заключалась суть позиции Вышинского в его обвинительных выступлениях против соратников Ленина — Зиновьева, Каменева и др. в ходе первого Московского показательного процесса 1936 г. См.: Вышинский А. Я. Судебные речи. Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1955.1

[21] Маркс К. К критике Гегелевской философии права. Введение // Маркс К. и Энгельс Ф. Собр. соч. М„ 1955. Т. 1. С. 422.

[22] A. Wat. Jenseits von Wahrheit und Liige. Gesprochene Erinnerungen. In: Sinn & Form 52(2000), H. 4. S. 549f.

[23] R. Lourie. Stalin. Die geheimen Aufzeichnungen des Jossif Wissarionowitsch Dschugaschwili. Mimchen, 1999. S. 143.

[23] Francois Furet. DasEnde der Illusion. Miinchen; Zurich, 1996. S. 180.

[24] J. Bulgakowa. Margarita und der Meister. Tagebiicher, Erinnerungen. Berlin, 1993. S. 399.

[25] R. Lourie. Stalin, а. а. О., S. 20.

[26] Sowjetstern und Hakenkreuz 1938-1941. Berlin, 1990. S. 282.

[27] См.: Kriegspropaganda 1939-1941. Geheime Ministerkonferenzen im Reichs- propagandaministerium. Stuttgart, 1966. S. 247.

W Laqucur Stalin. Miim hen 1990. S 19 f Впечатления Суханова содержатся в немецком издании его записок: 1917 — Tagebuch der Russischen Revolution big. v. E. Ehlert Munchen, 1967 S.239

Два советских писателя очень точно описали это «превращение людей» как условие и последствие сталинского господства в 20-е годы »то был Андрей Платонов в романе «Чевенгуре- а в начале 80- х Зингиз Айтматов в романе «И дольше века длится день»; здесь писатель рассказывает легенду о манкурте

•!9 Сталин И. Сочинения. М„ 1977. Т. 14. В изданном Ричардом Косолаповым в серии «Рабочий университете- томе содержится благодарность за поступившие поздравления к 60-летию (с. 346) и речь от 17 апреля 1940 г. (с. 347-360).

[29] См.: Поколение победителей. М., 1936.

[30] В первом составе Совета народных комиссаров Сталин отвечал за национальный вопрос, т. е. — ирония истории — как раз за те проблемы, которые стали впоследствии причиной развала Советского Союза.

Е. Canetti. Masse und Macht. Frankfurt/M„ 1980. S. 268.

4/i G. Dohrn. Das war Moskau. Berlin; Wien, 1941. S. 94-95.

W Laqueur Stalin Munchen 1990. S. 19 f. Впечатления Суханова содержатся в немецком здании его записок: 1917 — Tagebuch der Russischen Revolution. Hg. v. В Ehlert, M jnchen, 1967 S. 239

[34] Uns hat Stalin erzogen. Berlin, 1953. S. 6.

[35] Яковлев А. Цель жизни. M., 1982. С. 198.

[36] С. Malaparte. Die Wolga entspringt in Europa. Deutsch von H. Ludwig. Karlsruhe, 1967. S. 185 f.

[37] Яковлев А. Цель жизни. М„ 1982. С. 198.

5(1 С. Malaparte. Die Wolga entspringt in Europa. Deutsch von H. Ludwig. Karlsruhe, 1967. S. 185 f.

'' W. Hedeler. «Aid Kampfposten» — Rjasanow und Bucharin. In: David Borisovic Rjazanov und die erste MEGA. Berlin; Hamburg, 1997. S. 219-232.

j2 R. Hecker. «Wie gelangen wir in den Besitz der Manuskripte von Marx und Engels?» In: Beitrage zur Geschichte der Arbeiterbewegung, 1996. 1. S. 70-75.

[41] A. Doblin. Schicksalsreise. Bericht und Bekenntnis. Leipzig, 1983. S. 249 f. i e 54 J. Goebbels. Die Zeit ohne Beispiel. Reden und Aufsatze aus den Jahren 1939/40/41.

[42] A. W. Just . Die Sowjetunion. Staat. Wirtschaft. Heer, Berlin, 1940. S. 59.

[43] A. Bullock. Hitler und Stalin. Parallele Leben. Giitersloh, 1995. S. 921.

[44] Кошкин А. А. Предыстория заключения пакта Молотова — Мацуока (1941 г.) // Вопросы истории. 1993. № 6. С. 133-142.

[45] См.: W. Leonhard. Der Schock des Hitler-Stalin-Paktes. Munchen, 1989.

[46] Симонов К. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. М.: Книга, 1990. С. 59-60.

[47] Julius Hay. Geboren 1900. Aufzeichnungen eines Revolutionars. Munchen; Wien, 1977. S. 233.

[48] Симонов К. Глазами человека моего поколения Размышления о И. В. Сталине. С 61.

fi9 Название книги о Мейерхольде Юрия Елагина.

[49] Третьяков С. М. Всеволод Мейерхольд: Четыре встречи // В. Э. Мейерхольд. Тверь, 1923. С. 32-33.

[50] A. Waksberg. Die Verfolgten Stalins, Reinbek b. Hamburg, 1993. S. 39.

[51] F. Mierau. Gesicht und Name. In: Sergej Tretjakow. Gesichter der Avantgarde. Portrats, Essays, Briefe. Berlin; Weimar, 1986. S. 447-458.

[52] Babel, Kolzow, Meyerhold — der Tod dreier К mistier als Beispiel fur die Stalinsche Tei rarjustiz. In: Osteuropa-Archiv, 1988, Dezember. S. A563.

[53] J. Pilsudski. Erinnerungen und Dokumente. Bd. 2: Das Jahr 1920, Vorwort v. Generaloberst v. Blomberg. Essen, 1935. S. 68.

[54] Там же. С. 167. Еще в начале 50-х годов поражение в советско-польской войне приписывалось предательским действиям Троцкого, по вине которого летом 1920 г. сорвалось наступление войск Юго-Западного фронта на Варшаву и состоялся необоснованный отвод 1-й Конной армии из района Львова, что не позволило одержать полную победу Красной армии над польскими империалистами (см.: Молодежи о Советской Армии. М.: «Молодая гвардия», 1952. С. 96).

[55] См.: Бабель И. Конармия. Избранные произведения. Киев: «Дшпро», 1989.

[56] I. Babel. Tagebuch 1920, hg. v. P. Urban, Berlin, 1990. S. 122.

[57] Буденный С. M. «Открытое письмо» С. Буденного к М. Горькому в газете «Правда» (1928) // Спор эстетики и политики (полемика 1920-1930-х гг. вокруг «Конармии» и «Одесских рассказов» И. Бабеля). URL: http//portalus.ru. О создании и обстановке в буденновской кавалерии см. также: Толстой А. Н. Хмурое утро.

[58] G. Frantz. Woroschilow. In: Schopfer und Gestalter der Wehrkraft, hg. v. D. v. Cochenhausen. Berlin, 1935. S. 184.

[59] R. Strobinger. Stalin enthauptet die Rote Armee. Der Fall Tuchatschewskij. Stuttgart, 1990. S. 88. Und: V. Alexandrow. Der Marschall war im Wege. Tuchatschweskij zwischen Stalin und Hitler. Bonn, 1962. S. 61-69.

[60] L. Trotzki. Die neue Etappe. Hamburg, 1921. S. 59. См. также: Троцкий Л. Сталин. Т. 2: «Исход польской войны врезался огромным фактором в дальнейшую жизнь страны. Рижский мир с Польшей, отрезавший нас от Германии, оказал большое влияние на дальнейшее развитие Советов и Германии. После больших надежд, пробужденных стремительным продвижением на Варшаву, поражение чрезвычайно потрясло партию...»

[61] Рыбаков А. Тридцать пятый и другие годы. М.: Советский писатель, 1989. С. 127.

[62] Soviet Calendar Thirtv Years of the Soviet State. Moscow 1947, unpag. Zitat unter dem Datum vom 11 September.

[63] Антонов-Овсеенко А. В. Лаврентий Берия. Краснодар, 1993. С. 268.

[64] Там же. С. 268.

[65] Караев Г. Н. По следам гражданской войны. Туристские путешествия. М.; Л.: Издательсвто «Физкультура и спорт», 1940. С. 66.

[66] О работе Политического Управления Красной Армии. Из доклада Политического Управления Красной Армии Центральному Комитету ВКП(б) о работе Политического Управления Красной Армии. 23 мая 1940 г. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 3. С. 192-202.

[67] Woroschilow. In: Das Reich [Berlin], Nr. 28, v. 13. Juli 1941. S. 1.

[68] Побеждать врага малой кровью. Выступление К. Е. Ворошилова на заседании Военного Совета при наркоме обороны СССР. 1938 // Исторический архив. 1997. № 4. С. 65.

[69] Яковлев А. Цель жизни. М„ 1982. С. 257-258.

[70] Л. П. Берия И. В. Сталину, 5 марта 1940 // Schwarzbuch des Kommunismus. А. а. О. S. 235. См. также: G. Kaiser / A L. Szczesniak. Katyn. Berlin, 1991.

[71] Катынь. Документы: № 216 и 217. М„ 1999. С. 384-391.

Ji J. Bardach. Der Mensi.h ist des Menschen Wolf. Mein Uberleben im Gulag. Munchen '>000 5 41

[71] I. Babel. Tagebuch 1920 [Eintrag v. 9. Sept. 1920], hrsg. v. P. Urban. Berlin, 1990. S. 153 f.

[72] Побеждать врага малой кровью. Выступление К. Е. Ворошилова на заседании Военного Совета при наркоме обороны СССР. 1938 // Исторический архив. 1997. № 4. С. 65.

[73] Яковлев А. Цель жизни. М„ 1982. С. 257-258.

[74] Катынь. Документы: № 216 и 217. М., 1999. С. 384-391.

[75] J. Bardach. Der Mensch ist des Menschen Wolf, a. a. O. S. 19.

[76] Бухарин H. Будущему поколению руководителей партии // Спутник. 1988. №5. С. 117.

[77] G. Paloczi-Horvath. Stalin. Giitersloh, 1968. S. 204.

[78] R. Payne. Stalin. Macht und Tyrannei. Stuttgart, 1989. S. 380.

[79] Шрейдер М. НКВД изнутри. М„ 1995. С. 23.

[80] Сопельняк Б. Смерть в рассрочку. М„ 1998. С. 272 273.

[81] Достоевский Ф. М. Бесы // Поли. собр. соч.: в 30 т. Л.: Наука. С. 109-110.

[82] Там же. С. 312.

[83] Там же. С. 325.

[83] Последнее слово Николая Ежова // Московские новости. 6 февр. 1994 г. С. 7В.

[84] Макаренко А. С. Разговор о воспитании. Заключительное слово // Макаренко А. С. Педагогические сочинения: в 8 т. М.: Изд-во «Педагогика», 1984. Т. 4. С. 36.

[85] A. Koestler. Sonnenfinsternis. Berlin, 1988. S. 19.

[86] Влтлин А <*Т( рроригты» из торфяного техникума Могкоги кая правда. 10 03 1998. С. 14.

[87] Ларина-Бухарина А. Незабываемое. М., 2003. С. 276.

[88] См.: Громов Е. С. Сталин: власть и искусство. М., 1998. С. 317.

[88] «Пройдет десяток лет, и эти встречи не восстановишь уже в памяти». Дневник наркома// Источник. 1997. № 5. С. 112-113.

[89] I. Deutscher. Die unvollendete Revolution 1917-1967. Frankfurt/M„ 1967. S. 58 f.

[90] Ответ — в архивах КГБ // Московские новости. 30.09.1990. С. 15.

[91] Особое техническое бюро НКВД СССР // Исторический архив. 1999. № 1. С. 86.

[92] Эбеджанс С. Г., Важнов М. Я. Производственный феномен ГУЛАГа // Вопросы истории. 1994. № 6. С. 188-190.

[93] P. Schmidt. Statist auf diplomatischer Biihne 1923-1945. Erlebnisse des Chef- dolmetschers im Auswartigen Amt mit den Staatsmannern Europas. Frankfurt/M.; Bonn, 1964. S. 441 f.

[94] См.: W. Leonhard. Der Schock des Hitler-Stalin-Paktes. Munchen, 1989. S. 60-90.

[95] P. Schmidt. Statist auf diplomatischer Bfihne 1923-1945. Erlebnisse des Chefdolmetschers im Auswartigen Amt mit den Staatsmannern Europas. Frankfurt/M.; Bonn, 1964. S. 444.

[96] Ibid. S. 446.

1 !8 См. Коминтерн и вторая мировая война. Ч. 1 М 1994.

[98] Ph.W Fabry DieSowjetunionunddasDritteReich.EinedokumcntierteGeschichte der deutsch sowjetischen Beziehungen von 1933 bis 1941 Stuttgart 1971 S 407

[99] Зенькович Н. А. Вожди и сподвижники. М., 1997. С. 330.

[100] История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1945. С. 234.

[101] Письмо Довженко Сталину от 26 ноября 1936 г. и ответ Сталина от 9 декабря 1936 г. опубликованы в: История советской политической цензуры. М., 1997. С. 484- 486. См. также: В. Schumatsky. Silvester bei Stalin. Berlin, 1999.

[102] Симонов К. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. М.: «Книга», 1990. С. 161.

[103] Отчетный доклад на XVIII съезде партии // Сталин И. В. Сочинения. Т. 14. М., 1997. С. 301.

[104] Громов Е. С. Сталин, власть и искусство. М., 1998. С. 316-317.

[105] Симонов К Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. С. 165.

[106] A Gide. Zuriick aus Sowjetruffland, Gesammelte Werke VI, 2. Band Stuttgart, 1996 S 89

[107] Sandor Rado. Dora meldet... Berlin, 1974. S. 132.

[108] Adam Rayski. Zwischen Thora und Partei. Lebensstationen eines jiidischen Kommunisten. Freiburg im Breisgau, 1987. S. 57.

[109] «Я глубоко страдаю за французский народ». Дневниковые записи Р. М. Плеха- , новой 1939-1941 // Исторический архив. 1998. № 2. С. 187.

[110] Ph. W. Fabry. Die Sowjetunion und das Dritte Reich. Eine dokumentierte Geschichte derdeutsch-sowjetischen Beziehungen von 1933 bis 1941. Stuttgart, 1971. S. 414.

[111] Н. Siindermann. Tagesparolen. Deutsche Presseanweisungen 1939-1945. Hitlers Propaganda und Kriegsfiihrung. Leoni, 1973. S. 154-155.

[112] Рассказ о пребывании В. М. Молотова в Берлине и переговорах с Гитлером см. в: Бережков В. М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1987.

[113] См.: Наринский М. М. Кремль и Коминтерн в 1939-1941 годах // Свободная мысль (Москва). 1995. № 2. С. 20.

[114] Kriegspropaganda 1939-1941. Geheime Ministerkonferenzen im Reichs- propagandaministerium. Stuttgart, 1966. S. 566.

[115] Sowjetstern und Hakenkreuz 1938-1941. Berlin, 1990. S. 333.

[116] H. Sundermann. Tagesparolen. Deutsche Presseanweisungen 1939-1945. Hitlers Propaganda und Kriegsffihrung. Leoni, 1973. S. 164.

[117] Краткая запись выступления т. Сталина на выпуске слушателей академий Красной Армии в Кремле 5 мая 1941 г. // Исторический архив. 1995. № 2. С. 26-30.

[118] 3-е выступление товарища Сталина на приеме // Исторический архив. 1995. № 2. С. 30.

[119] И. В. Сталин сам о себе // Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 114,122. См. так

же: Josef Wissarionowitsch Stalin. Kurze Lebensbeschreibung. Berlin, 1950. S. 191.

[121] Евтушенко Е. Волчий паспорт. М.: Вагриус, 1998. С. 251.

[122] громов Е. С Сталин власть и искусство С. 257

[123] «Это он, любимый всеми» // Источник. 1994. № 4. С. 59-62.

[124] С. Milosz. Verfiihrtes Denken. Koln; Berlin. 1955. S. 233.

[125] «Зимняя война»: цена победы // Московские новости. 03.12.1989. С. 7.

[126] W. Pahl. WeJtmacht Sowjetunion. Leipzig, 1939. S. 57-58.

[127] «Изменения паспортной системы носят принципиально важный характер» // Источник. 1997. № 6. С. 112-113.

[128] «Продолжаем продвигаться в глубь безуютной страны» // Источник. 1998. № 3. С. 30.

[129] «Разъяснить румынским солдатам безнадежность войны против СССР» // Источник. 1995. № 3. С. 68.

[130] Письмо Б. Муссолини А. Гитлеру от 3 января 1940 г. о политическом положении // Sowjetstern und Hakenkreuz 1938 1941. Berlin, 1990. S. 285.

[131] Толстой A. H. Хлеб (Оборона Царицына). Повесть//Толстой А. Н. Собр. соч.: в 10 т. М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1959. Т. 6. С. 421-686.

[132] Акт о приеме Наркомата обороны Союза ССР тов. Тимошенко С. К. от тов. Ворошилова К. Е. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 193-209.

[133] «Невольники в руках германского рейхсвера». Речь И. В. Сталина в Наркомате обороны// Источник. 1994. № 3. С. 72.

[134] Дело сиониста Менахема Бегина // Мемориал-Аспект. № 5-6. М.; Пб., 1994. С. 10; Бегин М. В белые ночи. Иерусалим; М., 1991 [Воспоминания о заключении].

[135] Песня о Сталине (На просторах родины чудесной). Музыка: М. Блантер. Слова: А. Сурков, 1938 г.

[136] G. Herling. Welt ohne Erbarmen. Ubersetzt von Nina Kozlowski. Miinchen, 2000. S. 14.

[137] M. Sayers / A. E. Kahn. Diegrofle Verschworung. Berlin, 1953. S. 330.

[138] V. Serge. Erinnerungen eines Revolutionars. Hamburg, 1990. S. 429.

[139] Julius Hay. Geboren 1900. Aufzeichnungen eines Revolutionars. Miinchen; Wien, 1977. S. 233-234.

[140] Ebenda. S. 235.

[141] C. Malaparte. Der Zerfall. Deutschvon H. Ludwig. Karlsruhe, 1961. S. 131.

[142] Этуш В. Война и судьба // Независимая газета. 06.05.1999. С. 8. •

[143] Платонов А. П. В прекрасном и яростном мире // Потомки солнца. Рассказы и повести. М.: Правда, 1987. С. 4.

[144] Небесный гость, или Рукопись, найденная в архиве КГБ // Известия. 16.05.1990.

С.З.

1К ! Антонов-Овсеенко А. Портрет тирана. Изд. Грэгори-пэйдж, 1994. С. 308.

[146]s Макаренко А. С. Счастье С. 30.

[147] Редакционная правка И. В. Сталина статьи в газете «Правда» «Смерть международного шпиона» // Лубянка, Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «СМЕРШ» 1939 - март 1946: Документы. М.: Материк, 2006. С. 182-184.

[148] Троцкий Л. Д. Дневники и письма. М.: Изд-во гуманитарной лит-ры, 1994.

[149] В статье, написанной к 60-летию вождя «Сталин и строительство Красной Армии» («Красная звезда» от 21 декабря 1939 г.), К. Е. Ворошилов, в частности, пишет: «О Сталине, создателе Красной Армии, ее вдохновителе и организаторе побед, авторе законов стратегии и тактики пролетарской революции, будут написаны многие тома».

[150] С. Malaparte. Der Staatsstreich, Leipzig; Wien, 1932. S. 52.

[151] P. A. Sudoplatow / A. Sudoplatow. Der Handlanger der Macht. Diisseldorf, 1994. S. 106-134.

[152] Медведев Ж. Взлет и падение Лысенко. М., 1993. С. 109.

[153] A. Popowski. Gesetze des Lebens. Berlin, 1946. S. 18.

[154] Вавилов Ю. Н., Рокитянский Я. Г. Голгофа. О последних годах жизни академика Н. И. Вавилова. 1940-1943 // Наука и жизнь. 1994. № 8. С. 40-58.

[155] См.: Eckhard John. Eddie Rosner. In: Berlin-Moskau 1900-1950. Hg. von Irina Antonowa und Jorn Merkert. Munchen, 1995. S. 335-337.

[156] N. Bucharin im GesprachmitTheodorund Lydia Dan (1935). In: R. R. Abramovitch. The Soviet Revolution. London, 1962. S. 416.

[157] Советское руководство. Переписка 1928-1941. М., 1999. С. 402.

[158] Там же. С. 403.

[159] Советское руководство. Переписка 1928-1941. С. 404-405.

[160] Там же. С. 406 и далее.

[161] «Вокруг меня все еще плетут черную паутину». Письма М. А. Шолохова И. В. Сталину // Источник. 1993. № 5-6. С. 14-16.

i 203 Эренбург И. Люди. Годы. Жизнь // Эренбург И. Собр. соч.: в 9 т. М.: Худ. лит-ра,

ш А. Н. Фурманова - И. В. Сталину // Источник. 1998. № 1. С. 106. 21й фурманов Д. А. Чапаев. М.: Худ. лит-ра, 1989.

[164] Тополянский В. Смерть Фрунзе // Московские новости. 02.05.1993. С. 7 В.

[165] Цветаева М. Собр.соч в 7т Т 7 Письма М Эллис Лак, 1995. С. 678.

[166] Там же. С. 660

[167] Deutscher I. Trotzki. Der unbewaffnete Prophet 1921- 1929. Stuttgart 1972 S. 450.

[168] Версию гибели Владимира Маяковского, отличную от версии его самоубийства см. в: Скорятин В. И. Тайна гибели Владимира Маяковского. М., 1998.

[169] См.: Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск: Мастацкая .'пратура, 1983.

[170] Громов Е. С. Сталин: властьи искусство. М., 1998. С. 311.

[171] Цветаева М. Собр. соч.: в 7 т. Т. 7: Письма. С. 688.

2,4 Цветаева М. Собр. соч.: в 7 т. Т. 7: Письма. С. 699.

[173] Zitiert bei В. Gross, Willi Miinzenberg. Leipzig, 1991. S. 482.

[174] F. Brupbacher. 60 Jahre Ketzer. Zurich, 1935. S. 237.

[175] W. G. Krivitskv Ich war Stalins Agent Grafenau, 1990. S. 79 ff.

[176] p WdB Asthetik des Widerstandes Berlin, 1983 Be1 2 S. 50 f.

[177] R Fischer Stalin und der deutsche Kommunismus Berlin, 1991 Bd. 2. S 280

1U0

[178] R. Fischer / A. Maslow. Abtriinnig wider Willen. Aus Briefen und Manuskripten des Exils. Miinchen, 1990. S. 89-90.

[179] См.: A. Thalheimer. Einfiihrung in den Dialektischen Materialismus. Wien; Berlin, 1928 [Vorlesungen vom Sommersemester 1927 an der Sun-Yat-Sen Universitat, Moskau],

[180] Zit. nach: Th. Bergmann / W. Haible. Die Geschwister Thalheimer. Skizzen ihrer Leben und Politik. Mainz, 1993. S. 35-36.

[181] A. Maslow. Die Perspektiven RuGlands in diesem Krieg und die Auswirkungen des deutsch-russischen Krieges (2.Juli 1941). In: R. Fischer / A. Maslow. Abtriinnig wider Willen. Aus Briefen und Manuskripten des Exils. Miinchen, 1990. S. 390-391.

[182] A. W. Just. Die Sowjetunion, а. а. О. S. 35.

[183] Малышев В. А. Дневник // Источник. 1997. № 5. С. 114.

[184] О. Chlevnjuk. Stalin und das Amt des Vorsitzenden des Rates der Volkskommissare (1930/1941) — ein Beitrag zu den Entscheidungsprozessen in der sowjetischen Fiihrung. In: Forum fiir osteuropaische Ideen- und Zeitgeschichte. Heft 1,1999. S. 151.

[185] Zeugnisse einer Freundschaft. Der Briefwechsel zwischen Wilhelm Reich und A. S. Neill 1936-1957. Koln, 1986. S. 76-77.

[186] G. Koenen. Utopie der Sauberung. Berlin, 1998. S. 311.

[187] C. Malaparte. Der Staatsstreich, a. a. O. S. 60. «Ленин много говорил о правде и требовал правды. Конечно, Ленин был великий революционер, но революционер воспитанный, к сожалению, на западных представлениях о морали и нравственности и потому не лишенный некоторых буржуазных предрассудков» — такова была глубоко внутренняя критика Сталиным Ленина (Рыбаков А. Тридцать пятый и другие годы, j М„ 1989. С. 262).

[188] G. Dohrn Das wa- Moskau Berlin Wien, 1941. S. 65

[189] W. Leonhard. Die Revolution entlaBt ihre Kinder. Bd. 1. Leipzig, 1990. S. 106 f.

[190] P. Schmidt. Statist auf diplomatischer Biihne 1923-1945. Erlebnissc des Chefdolmetschers im Auswartigen Amt mit den Staatsmannern Europas. Frankfurt/M.; Bonn, 1964. S. 443.

' Осокина Е. А За фасрдом ^сталинского изобилия».. С 215.

[192] Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С. 275.

[193] Die Hassell-Tagebiicher 1938-1944. Berlin, 1988. S. 206.

[194] Смятение осени сорок первого года. Документы о волнениях ивановских текстильщиков // Исторический архив. 1994. № 2. С. 112.

[195] Там же. С. 124-125.

[196] D. Charms. Tagebuch-Eintrag, v. 12. April 1940. In: ders. Die Kunst ist ein Schrank, hg. v. P. Urban. Berlin, 1992. S. 250.

[197] A. Kurella. Ich lebe in Moskau. Berlin, 1947. S. 81.

[198] Anna Seghers. Der Mann und sein Name. Berlin, 1954. А. Зегерс разделяет, как подчеркивает Ганс Майер, «политическую и литературную сферы. Во время венгерского восстания 1956 г. она оставалась верна партийной линии.., хотя ее другу Георгу Лукачу в то время грозила виселица» (Н. Mayer: Der Widerruf. Uber Deutsche und Juden. Frankfurt/M., 1994. S. 277).

[199] Ракоши M. «Видел, как возникает культ личности» // Источник. 1997. № 1. С. 114.

[200] Димитров Г. Дневник (9 марта 1933 - 6 февраля 1949). София, 1997. С. 240 (запись дается в переводе с немецкого, т. к. перевод Дневника Г. Димитрова на русский язык не осуществлялся. — Прим. перев).

[201] Беседы на Лубянке. Следственное дело Дёрдя Лукача. Материалы к биографии / ред.-сост. В. Середа и А. Стыкалин. М.: Институт славяноведения РАН, 1999. Составление прил. Р. Мюллера и Я. Рокитянского. Коммент. к прил. А. Дмитриева, Я. Рокитянского. Опубликовано при поддержке Архива Лукача и финансовом содействии Гамбургского института социальных исследований (Германия).

[202] Выписка из протокола допроса И. Тимара от 9 мая 1941 г. // Беседы на Лубянке. С. 63-65.

25(1 РГАНИ. Ф. 6. Он. 13. Д. 4. Л. 19.

[204] Димитров Г. Дневник (9 марта 1933 — 6 февраля 1949). С. 345 (запись дается в переводе с немецкого. — Прим. перев.).

[205] Dodo Garai — Alfred Kurella. Ein Briefwechsel. In: Sinn und Form, 1990, Heft 4.

S. 737-764.

2'153 О биографии Карла Кюршмера гм Oleg Г>Ы Die DZZ und ihre Cl.efredakteure. In: Neues Leben, Nr 16. vom 11.5.1996 S. 3.

Описание этого лаг еря см.: Берлинских В ВятЛаг. Киров 1998.

[208] Письмо К. Кюршмера Г. Димитрову и.) ВятЛага НКВД с npoi ьбой ходатайсч вовать о пересмотре его дела (22 яньаря 1941 г.) // Коминтерн и вторая мировая война. М. 1Э94. Ч 1 С. 188 490

[209] Istvan Hermann. Georg Lukacs. Sein Leben und Wirken. Budapest, 1985. S. 155.

[210] Резолюция о положении в Венгрии и задачах КПВ (от 20 августа 1940 г.) // Коминтерн и вторая мировая войиа. Ч. 1. С. 411-421.

[211] В. М. Бочков (1900-1981) — с декабря 1938 г. начальник 4-го (Особого) отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР, с 1940 по 1943 г. Прокурор СССР, с июля по декабрь 1941 г. член Военного совета Северо-Западного фронта.

[212] Georg Lukacs. Gelebtes Denken. Eine Autobiographie im Dialog. Red.: Istvan Eorsi. Frankfurt a. M„ 1981. S. 161.

[213] Постановление об уничтожении материалов обыска от 3 июля 1941 г. // Беседы на Лубянке. С. 57-58; актом от 6 июля было зафиксировано уничтожение материалов; Там же. С. 58.

[214] Протокол обыска на квартире Д. Лукача от 29 июия 1941 г. // Беседы на Лубянке. С. 18-19.

>2 Протокол допроса Д. Лукача от 3 июля 1941 г. // Беседы на Лубянке. С. 29.

[216] Копия протокола допроса Л. Рудаша от 11 июля 1941 г. // Беседы на Лубянке. С. 55-57.

[217] Georg Lukacs. Gelebtes Denken. Eine Autobiographic im Dialog. Red.: Istvan Eorsi. Frankfurt/M., 1981. S. 161.

[218] Протокол допроса Г. Лукача от 5 августа 1941 г. // Беседы на Лубянке. С. 53.

[219] Agnes Heller. Der Affe auf dem Fahrrad. Eine Lebensgeschichte bearbeitet von Janos Kobanyai. Aus dem Ungarischen von Christian Polzin und Irene Rubberdt. Wien, 1999. S. 145.

[220] Ralf Zwengel. Der Normalitat entgangen. Neue Dokumente zur Verhaftung von Georg Lukacs 1941. In: Frankfurter Allgemeine Zeitung. 24.2.1999.

[221] Georg Lukacs. Gelebtes Denken. Eine Autobiographie im Dialog. Red.: Istvan Eorsi. Frankfurt/M., 1981. S. 272.

[222] So im Rtickblick 1957. Siehe dazu Georg Lukacs: Postscriptum zu: Mein Weg zu Marx. In: Revolutionares Denken — Georg Lukacs. Eine Einfflhrung in Leben und Werk. Hrsg. von Frank Benseler. Darmstadt; Neuwied, 1984. S. 82.

[223] Агент «Володя» // Источник. 1993. № 1. С. 72-73.

[224] Der Gliicksucher und die sieben Lasten. Ein hohes Lied von Johannes R. Becher. Moskau, 1938. S. 5 (Искатель счастья и семь смертных грехов. Книга нем. поэта Йоханнеса Р. Бехера вышла в Москве на немецком языке в Изд-ве иностр. рабочих. — Прим. перев.).

[225] P. Schmidt. Statist auf diplomatischer Biihne 1923-1945. Erlebnisse des Chef- dolmetschers im Auswartigen Amt mit den Staatsmannern Europas. Frankfurt/M.; Bonn, 1964. S. 443.

[226] C. Tischler. Flucht in die Verfolgung. Deutsche Emigranten im sowjetischen Exil 1933 bis 1945. Miinster, 1996. S. 26.

[227] Bericht iiber die Arbeit der Partei von der Berner Konferenz bis zum Kriegsausbruch. In: Ebenda. S. 142.

[228] Zum Brief Wilhelm Piecksan Manuilski (1939). In:Neues Deutschland, 12.Januar 1989. S. 3.

[229] W. Joost. Botschafter bei den Roten Zaren. Die deutschen Missionschefs in Moskau 1918 bis 1941. Wien, 1967. S. 294.

[230] Jewgenij Gnedin. Das Labyrinth. Hafterinnerungen eines Sowjetdiplomaten. Freiburg im Breisgau, 1987. S. 161.

[231] Neuer Brief Wilhelm Piecks aus dem Komintern-Archiv. In: Neues Deutschland, 27. Juli, 1989. S. 3.

[232] Е. Geschonneck. Meine unruhigen Jahre. Berlin, 1984. S. 74-75.

[233] F. Wolf. An Margit Strub, 25.08.1940. In: F. Wolf. Briefe. Berlin, 1969. S. 180.

[234] М. Buber-Neumann. Als Gefangene bei Stalin und Hitler. Berlin, 1993. S. 164-165.

[235] M. Stark (Hg.) «Wenn Du willst Deine Ruhe haben, schweige». Deutsche Frauen- biographien des Stalinismus. Diisseldorf, 1991. S. 122.

[236] Под названием «Hexensabbat. Die Gedankenpolizei. Die groBe Tschistka» в 1951 г. вышло на немецком языке оригинальное издание автобиографической книги Александра Вайсберг-Цыбульского: Im Verhor. Ein Uberlebender der stalinistischen Sauberungen berichtet. Wien, 1993.

[237] О выдуманной НКВД — как это часто бывало — «Организации Волленберга- Хёльца» см.: R. Miiller, N. Mussijenko. «Wir kommen alle dran». О чистках среди немецких политэмигрантов в Советском Союзе: Hermann Weber, Ulrich Mahlert (Hrsg.). Terror. Stalinistische Parteisauberungen 1936-1953. A. a. O. S. 136 ff.

[238] R. Miiller. Zenzl Miihsam und die stalinistische Inquisition. In: Frauen um Erich Miihsam. Zenzl Miihsam und Franziska zu Reventlow. Schriften der Erich-Miihsam- Gesellschaft. [Sechste Erich-Miihsam-Tagung in Malente, 12-14 Mai 1995] Heft 11. S. 35.

[239] Sowjetstern und Hakenkreuz 1938-1941. Berlin, 1990. S. 277.

[240] G. Dohrn. Das war Moskau. Berlin; Wien, 1941. S. 124.

[241] J. Goebbels. Die Zeit ohne Beispiel. Reden und Aufsatze aus den Jahren 1939/40/41. Munchen, 1941. S. 521.

[242] g McLoughlin. Der Chevrolet erweckte den Neid des Denunzianten. In: Die Welt, 23.05.1998. S. G4.

[243] Ватлин А. Ю. Приключения пишущей машинки // Независимая газета. 09.08.1997. С. 8.

[244] Шевченко В. «Священная война» — эхо двух эпох // Независимая газета. 08.05.1998. С. 16.

[245] Троцкий Л. Сочинения. Т. XVII: Советская республика и капиталистический мир. Ч. II. М.; Л., 1926. С. 326.

[246] «Современная армия — армия наступательная». Выступления И. В. Сталина на приеме в Кремле перед выпускниками военных академий. Май 1941 г. // Исторический архив. 1995. № 2. С. 24.

НКЬД о мобподготовке железнодорожного транспорта // Исторический ар хив 1995. №5-6. С. 104

[248] «Рост количества осужденных будет очевидным» // Источник 1994. № 5 С 107 112.

[249] «Современная армия армия наступап льная» С 30

[250] Текст речи Сталина на заседании Политбюро ЦК BKI 1(6) 19 августа 1939 го да//Другая война 1939- 1945. М„ 1996 С 73-75

[251] По ту сторону фронта // Московские новости. 13.05.1990.

[252] Там же. С. 8.

[253] V. Suworow. Der Tag М. Stuttgart. 1995. S. 290.

[254] P. Grigorenko. Erinnerungen. Munchen, 1980. S. 172.

[255] K.-H. Grafe. Aus Nazi-Lagern in Berijas Gulag. In: Neues Deutschland, 21-22.09.1996. S. 11.

[256] Невежин В. А. Метаморфозы советской пропаганды в 1939-1941 годах // Вопросы истории. 1994. № 8. С. 164-171.

.406 Бережков В. М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1982. С. 36.

[258] Байбаков описывает выступление двух своих коллег, которые (согласно опубликованному журналу посетителей кабинета Сталина) 23 декабря 1940 г. были на докладе у Сталина (Исторический архив. 1996. № 2. С. 36). Секретари в приемной Сталина допустили ониску и исказили фамилию Байбакова — Баймаков. Эта ошибка не была исправлена в комментированном списке посетителей (Исторический архив. 1998. № 4. С. 25).

[259] Последний нарком // Советская Россия. 25.10.1997. С. 3.

[260] Яковлев А. Цель жизни. М., 1982. С. 196-197.

[261] G. Dohrn. Das war Moskau. Berlin; Wien, 1941. S. 30.

[262] Рыбаков А. Дети Арбата. M.: Московский рабочий, 1988. С. 41-42.

[263] Димитров Г Дневник (9 марта 1933-6 февраля 1919) София 1997 С. 129 (запись от 7 ноября 1937 г )

[264] Karl Marx. Okonomisch-philosophische Manuskripte (1844). In: MEGA. 1. Abt., Bd.3. Berlin, 1932. S. 116.

[265] Вайян Р. Запись в дневнике 1956 г. Цит. по: Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Кн. VII, ч. 2 // Собр. соч.: в 9 т. М.: Худ. лит-ра, 1967. Т. 9. С. 350.

[266] S. Weil. Aufzeichnungen 1942. In: Sinn und Form, 48 (1996), H. 1. S. 95.

[267] Чтобы у читателя не возникло таких же чувств, как у колхозников в 1934 г. во время демонстрации кинофильмов, мы заканчиваем книгу словом КОНЕЦ. Если кинозрители не видели этого рлова на экране, то они писали гневные письма в центральный орган ВКП(б) — газету «Правда»: «Какого черта нам показывают только отрывки? Мы хотим видеть весь фильм!» Они думали, что киномеханики утаивали от них конец фильма.

[268] Список содержит имена, встречающиеся в основном тексте; имена из примечаний и авторы литературных произведений не включены.

Название книги

Хеделер Владислав

Содержание