Она отпустила официанта и сама наполнила бокалы. Передавая шампанское Фреду, Фиона решила спросить:

— Вас устроит или вы предпочитаете что-нибудь другое?

— Ну, обычно я пью пиво, но в данном случае шампанское более уместно. — Он скривился в сардонической усмешке.

— Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома. — Фиона указала на удобное кресло, а сама устроилась на подлокотнике кресла напротив. — Мне кажется, вы все еще не простили меня за то, что я заманила вас сюда под предлогом вечеринки, которая так и не состоялась.

— А если я скажу, что чувствую себя гораздо уютнее в такой атмосфере? — откровенно заявил Фред.

— Это, — просто ответила она, — был бы замечательный комплимент.

— Правда, я терпеть не могу вечеринки.

— О! — Обида мелькнула в ее близоруких глазах, и Фред испытал чувство вины, как перед ребенком.

— Простите. Это прозвучало грубо.

Она, словно прощая, послала ему легкую улыбку:

— Ваша тетя не опоздала на поезд сегодня утром?

— У меня не было времени отвезти ее на вокзал. Но я знаю тетю Розу: даже если случится пожар или наводнение, она все равно будет спокойно сидеть в поезде за десять минуть до отправления.

— Она такая милая, не правда ли? Мне бы хотелось снова увидеться с ней.

— Она классная, — подтвердил Фред.

— Вы приехали из Волверхэмптона, не так ли, мистер Гардинер?

— И да и нет. Я прожил там большую часть своей жизни, но родился в Лондоне. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было шесть, и тетя Роза приютила меня. Если так можно выразиться.

Он заметил, как побледнело лицо Фионы.

— Автомобильная катастрофа, — эхом отозвалась она. — Как это случилось?

Он объяснил, что фирма предоставила его отцу автомобиль для деловых поездок, но он против всех правил решил покатать жену в выходные и, не заметив нужный поворот, врезался прямо в огромный грузовик.

Она была по-прежнему болезненно бледна, когда спросила:

— Ваш отец был хорошим… аккуратным водителем?

— Думаю, да. Он водил машину лет десять или даже больше и, как мне говорили, никогда не попадал в аварии.

Фред вдруг вспомнил, что ее первый муж, опытный шофер, тоже встретил свою смерть на дороге. Его ответ, казалось, удовлетворил ее. Мертвенная бледность постепенно исчезла с лица, и Фиона переменила тему, напомнив ему:

— Ваша тетя говорила, что вы трудитесь не покладая рук. А чем вы занимаетесь?

— Я журналист. Работаю в «Морнинг сан».

— Моя любимая утренняя газета. Я могу называть вас Фред?

— Для того чтобы мне было легче называть вас Фионой. Просто из любопытства: почему вы вернули себе девичье имя?

— Я всегда им пользуюсь, когда не замужем. Пожалуйста, расскажите мне побольше о себе.

— История моей жизни самая прескучная, и я не собираюсь утомлять вас подробностями.

— И все-таки мне бы хотелось услышать ее. Например, что заставило вас заняться журналистикой?

— Это произошло почти случайно, — признался Фред. — Я заканчивал колледж, и дядя Том, муж тети Розы, спросил меня, чем я собираюсь заниматься. А как раз перед этим я посмотрел чрезвычайно драматический фильм о редакторе одной газеты. Его жизнь показалась мне такой волнующей, поэтому я и сказал дяде Тому, что собираюсь работать в газете.

К счастью, владелец местной газеты оказался старинным приятелем дяди, и меня взяли на работу. Спустя год я захотел работать в Лондоне, и мне удалось устроиться в «Сан». Но я успел проработать там не больше шести месяцев, как началась война. Я попал в армию. Но мне снова повезло, так как меня направили военным корреспондентом. После войны я провел восемнадцать месяцев в Германии, а затем снова вернулся в газету. Я предупреждал вас, это скучная история.

— Ее можно было бы назвать «удачливой историей», — задумчиво произнесла Фиона. — Вы женаты, Фред?

— Нет.

— Это меня удивляет. — Ее взгляд был ласковым, почти материнским. — А может, просто не сложилось? Я имею в виду, может, вы разведены?

— Я никогда не был женат. — В его голосе зазвучали недовольные нотки. — Но все действительно не сложилось. Моя девушка погибла двенадцать лет назад.

— Простите. Мне так жаль! Я и не думала, что все так ужасно, а то не стала бы вас расспрашивать.

Она встала, положила руку, легкую, как лепесток цветка, ему на плечо. По его телу внезапно пробежала дрожь. Фред старательно отвел взгляд, зная, что в эту минуту ее глаза сияют тем же внутренним светом, как и у Лиз.

— Ну, теперь вы все знаете. — Его голос звучал напряженно.

Он почувствовал острое смущение оттого, что упомянул о своей утрате. Он уже представлял, как Фиона драматизирует ситуацию, видя в нем мужчину с разбитым сердцем. Возможно, она даже станет подражать тете Розе и начнет подыскивать для него «веселых девиц»! Эта мысль пугала. Но… он услышал:

— Единственная печаль, которой я не испытала, — смерть ближнего.

— Даже когда машина вашего первого мужа врезалась в дерево? — едко выпалил Фред. Только сейчас он посмел взглянуть ей в глаза. Черты ее лица были неподвижны, как у камеи.

— Я расстроилась, разумеется, — призналась Фиона. — Но к тому времени я уже не любила Пэдди. А это огромная разница. Я также сожалела о смерти моей бабушки, потому что я относилась к ней с нежностью. Но это совсем другое, нежели потерять человека, которого ты действительно любишь, — потерять навсегда. Этого я никогда не испытывала, хотя и не раз задавала себе вопрос: как можно продолжать жить, потеряв любимого?

— Это трудно объяснить, — сухо обронил Фред.

— Не думаю, что я бы смогла.

Она отошла от него и безвольно опустилась в кресло. В своем белом платье, подумал он, она похожа на белого ангела, упавшего на землю.

— Что-то мы все о мрачном. — Он взглянул на часы. — Пожалуй, мне пора.

— Нет. Не уходите. — Она вновь вскочила на ноги, наполняя его бокал.

— Уже половина девятого. Вам пора на ужин.

— Нет никакой спешки. Я жду, когда позвонит Бобби.

— Не для печати — не слышен ли звон свадебных колоколов? — Фред приставил руку к своему уху.

— Не для печати — я не знаю, — честно призналась она.

— Вы его любите?

— Опять не знаю. Скорее всего, да. Думаю, что смогу сделать его счастливым.

— А разве не важнее — сможет ли он сделать счастливой вас? — с вызовом спросил Фред.

— Это одно и то же. О, проклятие! — Она приложила руку к голове.

— Снова головные боли?

— Да. Черт бы их побрал.

— Часто?

— Слишком часто, как мне кажется. — Она болезненно улыбнулась.

— Проблема в том, что вы не носите очки, — сказал он ей, как часто раньше твердил это Лиз, и неожиданно для себя выпалил: — Знаете, ваши глаза немного напоминают мне глаза Лиз. Она тоже была близорука.

— Лиз, — повторила Фиона. — Так звали вашу девушку? Звучит мило.

— Сокращенно от Элизабет. Но никто не звал ее полным именем.

Он обрадовался, когда зазвонил телефон. Наверное, это шампанское после пива виновато, а то бы он не начал нести чушь насчет Лиз.

Фиона взяла трубку и улыбнулась гостю:

— Это Бобби.

— Хотите, чтобы я исчез?

— О боже, конечно нет! Привет, Бобби. Я ожидала, что ты позвонишь раньше. Что ты делал весь день?

Фред содрогнулся, услышав властные нотки в ее голосе, который был таким теплым и нежным, пока они разговаривали о Лиз. Теперь он словно впервые увидел ее — надменную наследницу.

— Еще одна тетушка? Никогда не встречала человека, у которого было бы так много родственников. — Она открыто насмехалась. — Нет, ты мне особо не нужен. Я весь день провела в постели. Мы ведь не собирались встречаться сегодня вечером. — Она положила трубку на подставку из слоновой кости и повернулась к Фреду: — Тетушка Бобби неожиданно приехала из деревни. Он должен повести ее сегодня на ужин.

— Жаль, — посочувствовал Фред. Но если у вас головные боли, то, может, вам и не стоит выходить сегодня.

— Боль прошла. Иногда она появляется внезапно, как сегодня. Но длится не больше минуты. А иногда продолжается несколько дней.

— Как я уже сказал, вам стоит носить очки.

Фиона проигнорировала совет.

— Может, вы освободитесь на сегодня? — Теперь она была сама любезность и печаль, беззащитная богатая девочка, умоляющая о свидании. — Я понимаю, что это ужасно, просить вас сразу после того, как Бобби сказал, что не сможет прийти. Мы пойдем, куда вы захотите… если только вы согласитесь, — например, в то новое место, «Эдвардиан», там так забавно. Я скажу Финдену, он отвезет вас домой на машине. Вы переоденетесь, а затем снова вернетесь сюда за мной.

— Эй, достаточно подкупа и взяток, — оборвал ее Фред. — Я ведь еще даже не сказал, что свободен.

— Но ведь вы сможете поехать?

Он читал ее мысли, как открытую книгу: «Сегодня я ничем не занята, поэтому откажитесь от всех своих встреч, и я хорошенько вас вознагражу — вы не пожалеете».

Он уже собирался твердо заявить, что занят и не собирается менять свои планы, как вдруг ему в голову пришла идея…

— На сегодня у меня нет особых планов. И я буду в восторге, если вы поужинаете именно со мной. — Он сделал ударение на последнем слове, но Фиона ничего не заметила. Она радостно закричала:

— Просто замечательно, Фред! Мы можем пойти в «Эдвардиан» или куда захотите — только скажите, — а я позвоню и попрошу их забронировать столик. Но сначала я должна найти своего лентяя-шофера. О, мы прекрасно повеселимся. — Она бросилась к телефону, но Фред остановил женщину:

— Подождите минуту. Вы, должно быть, не поняли. Я пригласил вас на ужин. Поэтому мы пойдем не в «Эдвардиан» или подобное шикарное заведение, а отправимся в Челси. Нам не понадобится ваш лимузин. Все, что вам нужно, — это надеть юбку и свитер. Позже мы решим, какому заведению окажем честь. Это зависит от того, какую кухню вы предпочитаете — французскую, итальянскую, греческую, — или же добрый бифштекс и пудинг с почками в каком-нибудь пабе.

Она смотрела на него широко раскрытыми, сияющими глазами.

— Я… я с удовольствием поеду в Челси, Фред. Только вы должны позволить мне заплатить — я первая вас пригласила.

— Послушайте, Фиона, — он свирепо уставился на нее, — мой папаша не оставил мне состояния, но я могу позволить себе угостить девушку, и у меня даже останется чем заплатить за квартиру. Но если вам нужен жиголо, который будет сопровождать вас по шикарным местам, тогда бегите к телефону — не думаю, что вы будете долго его искать…

Она смиренно потупилась:

— Я не собиралась оскорблять вас. Просто все так разорены в вашей стране. С вашими ужасными налогами ни у кого не остается даже несколько шиллингов на развлечения.

Пробормотав про себя: «Не надо было связываться с такими обманщиками!..» — Фред властно приказал:

— Идите и переоденьтесь.

— Я быстро.

Она прошла в спальню и вышла оттуда в черной юбке в складку и вишневом свитере, в руках — нет, не норковое манто — белое шерстяное пальто.

Помогая женщине накинуть пальто, Фред искренне восхитился:

— Вы быстро учитесь, Фиона. А теперь, вперед, в трущобы.

Она призналась, что предпочитает французскую кухню, и Фред повез Фиону в маленький недорогой ресторанчик со столиками по обе стороны выцветших стен цвета охры. Хозяин, толстенький коротышка с густыми черными усиками, вышел навстречу, чтобы поприветствовать Фреда, который частенько заглядывал сюда. Его бегающие черные глазки показали, что хозяин не дурак и тут же смекнул, что в компании такой очаровательной девушки заказ будет гораздо обильнее, чем обычно. Он провел их к центральному столику, единственному, защищенному от сквозняка.

— Ну, что вы хотите заказать? — Фред передал Фионе меню, написанное расплывчатыми лиловыми чернилами.

— Я вижу, здесь подают blanquette de veau, — воскликнула она. — Мне хотелось бы попробовать.

— Начнем с pate de la maison? Здесь его неплохо готовят.

Фиона радостно подтвердила, что обожает паштет.

Фред же сказал себе, что становится слишком чувствительным. Когда принесли заказ, ему показалось, что его спутница слишком уж обильно расточает похвалы каждому блюду, а обычное столовое розовое вино даже объявила своим любимым. После чего стала весело болтать, демонстрируя, что вовсю наслаждается жизнью. Фред уже пожалел, что поддался сумасшедшему импульсу и пригласил ее в ресторан. Прежде всего, ему не стоило идти в «Ритц». Его мир был так далек от мира Фионы — они вряд ли могли найти общий язык. Тогда зачем он с ней связался?

Откровенно говоря, в какие-то моменты она ему почти нравилась. Но, может, из-за того, что так умно вела себя, делая вид, будто превосходно проводит время, искусно направляя свое очарование туда, где считала, оно произведет наибольший эффект.

Он не осознавал, как долго молчит, сердито уставясь на свою чашку кофе, пока она слегка не толкнула его в локоть.

— Проснитесь, Фред!

— Простите. Я самый скучный собеседник.

— Я уже стала бояться, что я самая скучная гостья. Я слишком много говорю, да? — спросила она с обезоруживающей откровенностью.

— Я так не считаю.

Он криво улыбнулся, удивляясь, с чего они вдруг стали так вежливы друг с другом. Он попросил счет и поинтересовался:

— Куда бы вы хотели поехать теперь? Для кино слишком поздно. Не станете возражать, если мы отправимся в маленький клуб, куда я хожу? Это не «La Vie en Rose», заметьте, но там вполне приличный пианист, если вам нравится такая музыка.

— Вижу, вам она не нравится, — проницательно заключила Фиона.

— Не особенно.

Она помолчала секунду-другую, потом заявила:

— Есть кое-что, чего мне всегда хотелось попробовать, — выпить в настоящем пабе.

Фред понимал, что несправедливо гневаться на нее, но ничего не мог с собой поделать. Фиона не выказывала снисходительности, но он уже представлял, как она рассказывает эту историю своим светским друзьям: «Вы ни за что не догадаетесь, но я действительно заходила в паб! Я пила пиво!»

Ну что ж, пусть развлекается! Быстро перебрав в уме, куда бы ее отвести, он решил остановиться на «Маррингтоне» — сплошном сверкающем махагоне и бронзе, с развешанными повсюду портретами королевы и ее мужа и неизменной пышногрудой барменшей с пергидрольными кудряшками.

Он оплатил счет и встал, грубо схватив Фиону за локоть:

— Пойдем, детка, мы обошли еще не все трущобы.

Все столики в салоне были заняты, и они втиснулись между посетителями, оккупировавшими стойку.

— Когда-нибудь пробовали пиво? — спросил он ворчливо.

— Никогда, — весело ответила женщина. — Но мне так хотелось попробовать!

Поймав взгляд барменши, Фред заказал две полпинты горького пива. Он пододвинул кружку Фионе и едко заметил:

— У него такой же вкус, как у шампанского, представьте себе.

Казалось, она не заметила сарказма. Отпив глоток, Фиона оценила:

— Оно гораздо вкуснее, чем я думала.

— Тогда выпейте и закажем еще, — великодушно предложил Фред, ненавидя себя за грубость, но не в силах исправить положение. Он не мог избавиться от подозрений, что она втайне потешается над ним — сначала за ужином, делая вид, что прекрасно проводит время и восторгаясь едой, а теперь притворяясь, что горькое пиво — нектар богов!

Вспомнив, как она упрекнула его в молчаливости за ужином, он начал рассказывать, что этот паб — излюбленное место одного из знаменитейших английских художников, а также других известных людей. Но вскоре заметил, что Фиона слушает вполуха, а напряженная морщинка снова появилась меж бровей.

— Снова головная боль? — забеспокоился Фред.

— Не совсем. Скорее болят глаза.

— Похоже на невралгию.

— Наверное, вы правы — мне следует носить очки.

Она открыла сумочку, вытащила очки и, к его удивлению, надела их. Очки были в прозрачной голубой оправе, и Фред с испугом заметил, что она еще больше стала походить на Лиз.

Фиона слегка вздохнула:

— Мне уже лучше.

— Отлично! Вы не должны бояться очков. Они даже идут вам, — искренне заявил Фред.

— Но Дороти Паркер… — запротестовала Фиона.

— Как я недавно говорил своей тетушке, миссис Паркер могла и ошибаться. Если честно, — продолжал он, твердо смотря ей в глаза, — она была совершенно не права.

— Эта леди виновата во многих жертвах тщеславию со стороны женщин, как и та, что написала стихотворение о толстой белой даме, которую никто не любит, — заметила Фиона.

Хозяин выразительно глянул на часы и воскликнул:

— Время, джентльмены.

Фред ужасно не любил засиживаться до последнего момента, когда уже гаснут лампы, а тебя практически выставляют. Он буркнул:

— Допивайте свое пиво и тронемся.

Сначала Фред решил проводить ее домой на автобусе, но затем, решив, что это уж слишком, остановил такси.

— Даже не знаю, как благодарить вас за прелестный вечер, — вежливо произнесла Фиона, усаживаясь в машину.

— И не пытайтесь.

В душе Фреда опять все вскипело. Трудно поверить, что она действительно так наслаждалась, как пыталась показать. Поскольку Фред совершенно был лишен тщеславия, ему и в голову не приходило, что она на самом деле получала удовольствие от его общества. Что касается остального, то она съела простой, но вкусный ужин в маленьком запущенном ресторанчике, впервые заглянула в паб и первый раз в жизни попробовала пива. Ничего такого, что могло бы вызвать энтузиазм наследницы Бартона — кроме разве того — как он и предполагал раньше, — что у нее будет что рассказать своим светским друзьям. Он по-прежнему винил во всем себя. В первую очередь ему не следовало бы приглашать ее на ужин. Но уж если он это сделал, то надо было просто отвести дамочку в гриль-бар в Вест-Энде; как журналист, Фред был почетным членом нескольких известных ночных клубов, куда ее можно сводить.

Они подъехали к «Ритцу». Фред отпустил такси и зашел в отель, чтобы взять ее ключи от номера и посадить в лифт.

Портье протянул Фионе целый лист телефонных сообщений. Просмотрев список, она озабоченно воскликнула:

— О боже, Бобби звонил. Он так и не пошел ужинать со своей тетей. У нее разболелся желчный пузырь, и она осталась в постели.

— Не означает ли это, что он так и не поужинал сегодня вечером? — поинтересовался Фред, в насмешке приподняв бровь.

— У Бобби есть деньги. Вчера вечером я дала ему пятьсот фунтов, — спокойно ответила Фиона. — Я только подумала, жаль, что вечер для него испорчен.

— Какая трагедия, — фыркнул Фред, вновь начиная испытывать к ней антипатию. — Вы сами доберетесь до номера?

— Да, спасибо. Я пойду прямо к себе в номер. Еще раз спасибо за ужин и все остальное. Полагаю, что могу найти вас в «Морнинг сан». Я позвоню вам, как только устрою ту вечеринку, которую вам задолжала. — Фиона очаровательно улыбнулась.

Но Фред был непоколебим:

— Очень мило с вашей стороны, но я буду занят вечерами в ближайшее время.

— Ах да, вспомнила, вы не любите вечеринки. — Она весело засмеялась. — Значит, вы должны прийти на обед, или ужин, если не сможете освободиться раньше.

Подумав про себя: «Черт меня побери, если я это сделаю», он вежливо пожелал богачке спокойной ночи и вышел на улицу.