Мы идем на работу по многим причинам: чтобы платить за квартиру и быть независимыми, обеспечить себе безбедную старость, чтобы сделать мир лучше, развивать свои таланты, уважать себя, общаться с единомышленниками, обрести друзей и, наконец, что бы найти цель в жизни. Любая работа помогает определить, кто мы, что для нас важно и каковы наши взаимоотношения с миром.

Но на работе свет клином не сошелся – это не единственная связь с миром, а всего лишь одна из множества нитей в хитросплетении разнообразных отношений, из которых и состоит наша жизнь. И ни одной женщине не достаточно для полного счастья только работы. Каждая стремится как можно гармоничней совместить преданность, любовь и требования времени. Пустая сентиментальность? Вовсе нет! Это наша эмоциональная суть, и за нее стоит побороться.

Ровно с того дня, когда женщины пошли работать, они стали искать способ гармонично совмещать личную жизнь и карьеру. Мы не хотим разрываться, как мужчины. В любом случае нас дома никто не ждет, кто мог бы позаботиться о нашем благополучии и исполнить любой каприз. И потому цель наша куда более значительна, чем может показаться на первый взгляд: мы хотим всегда оставаться собой, то есть в разных ипостасях быть одним и тем же человеком – с разными задачами и обязанностями, но одними и теми же чертами и принципами. Все прочие модели поведения кажутся нам нечестными – в лучшем случае они воспринимаются как лицедейство, в худшем – как ложь.

Стандартный термин «баланс “работа-жизнь”» подсказывает: найди идеальное равновесие и сохрани его. Однако не все так просто. Очевидно, что соотношение здесь не 50 на 50: многие хотят гораздо глубже погрузиться и в работу, и в личную жизнь одновременно, а проклятая формула этого не предполагает. На первый взгляд все упирается в проблему свободного времени, на самом же деле это вопрос предпочтений. Что для вас ценнее: корпорация или личность? Что лучше вас характеризует – ваша работа или вы сами?

В прошлом организация определяла вашу жизнь, как балетмейстер: когда и куда вам идти, каков ваш рабочий день, ночь, год. Но все меняется. Женщины больше не хотят так работать – подобный расклад несовместим и с семьей. Пытаясь решить эту проблему, они ищут новые пути, предлагают новую точку зрения. Мы понимаем, что принятие самого важного в нашей жизни решения нельзя доверять начальству. Мы сами можем и должны это сделать, руководствуясь своими собственными принципами и потребностями, а не расписанием рабочего дня и корпоративным планом карьерного роста. Парадигма, согласно которой работа – прежде всего, а все остальное считается чем-то побочным, второстепенным, устарела. Ее стоит заменить новой парадигмой: уважения заслуживает и то и другое. Вот за этот «новый» взгляд на вещи мы сражаемся с мужчинами и корпорациями. И оно того стоит! Ведь в итоге верность принципу «что хорошо и для женщин, и для мужчин, хорошо для бизнеса» принесет больше стабильности.

Но нам предстоит долгий путь. С самого начала карьеры мы сталкиваемся с необходимостью мучительного выбора. И это только начало великой эпической битвы между работой и личной жизнью. Каждая из сторон во что бы то ни стало жаждет доминировать, а договориться им никак не удается. Работа требует одного – полной отдачи, но мы хотим другого – иметь возможность жить полной жизнью, чтобы все ее грани были нам доступны. Логистика? – так может казаться на первый взгляд, но на самом деле это не что иное, как битва за то, кто будет главным.

Линн Кингсбери

Я взяла за правило никогда не встречаться с мужчинами с работы – не люблю смешивать личные и служебные отношения. Но с другой стороны, на работе-то я нахожусь почти постоянно. И у меня не остается времени больше ни на что и ни на кого! Недавно один мужчина позвонил и пригласил на ужин – он очень милый, но между нами нет в общем-то физического влечения. Я сказала, что не могу, потому что работаю допоздна. «А завтра вечером?» Я ответила, что и завтра мне нужно работать и поспать хотя бы часов пять, словом, я не знаю, когда смогу. Тогда он сказал: «Не понимаю, как у нас что-то может получиться, если ты не можешь найти время даже для ужина». Я попросила его перестать ныть.

В голосе Линн слышатся знакомые нотки. Это корпорация говорит: «Ты никого не будешь любить сильнее меня. Ты будешь любить меня одну». Иными словами, многие женщины не могут найти время для поисков партнера, потому что слишком много работают, а на работе с поиском не все складывается. Почему? Потому что мужчина, где бы он ни был, отнимает время, силы, преданность и даже любовь, отведенные работе, а работа нас ревнует!

Согласно исследованиям, примерно от одной до двух третьих служащих вступают в интимные отношения со своими коллегами, так что это уже не может считаться чем-то из ряда вон выходящим. Кроме того, в половине таких случаев отношения привели к созданию семьи. И неудивительно, ведь именно на работе проще всего найти человека со схожими интересами, целями и амбициями1. Но некоторые женщины все же считают, что с коллегами встречаться не стоит. Они чувствуют, что древнее противостояние между работой и личной жизнью все еще актуально. Но как они ни пытаются следовать примеру мужчин – то есть разделять свою жизнь надвое, – работа и любовь в их исполнении никак не приходят к согласию. На службе полно людей, которые по определению с нами совместимы – ведь они выбрали ту же область деятельности, они разделяют многие наши интересы, они часто одного с нами возраста, у них те же надежды и мечты. И с этими людьми мы проводим сотни тысяч часов! Так что нет ничего странного в том, что любовь и брак на работе – явление типичное.

Наша цель – полная и целостная жизнь, и вряд ли мы принесем своей организации какую-либо пользу, постоянно разрываясь на части. От такого внутреннего противоречия женщины очень страдают, они чувствуют себя неловко, пытаясь играть сразу обе роли. Я вижу, что в организациях, которые настойчиво их к этому принуждают, налицо истощение бизнеса и его культуры. Ведь все лучшее, что в нас есть, остается за дверью! И если мы хотим создать деловой мир, где цельная личность признается необходимым условием, а не препятствием, у нас нет выбора, кроме как настоять на своем: быть на работе самими собой, со свойственными нам эмоциями, чувствами, страстями.

Конечно, это не просто – уж я-то знаю! На своей первой работе я встречалась с одним сотрудником – Гордоном, который был старше меня и занимал гораздо более высокую должность. Все об этом знали, и роман сам по себе никого не беспокоил. Всех бесило только то, что, когда он не приходил на работу, я занимала его место на стоянке. Мой друг был начальником, а я – только ассистентом по продажам, и это нарушало иерархический порядок. Проблема была именно в иерархии, а не в наших отношениях. Но Гордон был чудесным человеком – добрым, щедрым, эрудированным и вообще большим умницей. Я многому у него научилась. Оглядываясь назад, я ни о чем не жалею. Это был не флирт от скуки, а серьезная дружба, которая не ушла, когда закончился роман. Мне нужны были близкие отношения, а я все свое время проводила на работе – где же еще мне было их искать?

Кто-то может подумать, что я пыталась сделать себе карьеру через постель. Женщин часто обвиняют в подобных вещах, и так действительно бывает, хотя постель – не самая удачная стратегия для карьеры. Чаще всего такие слухи таят в себе скрытую зависть и желание помешать нам чего-то добиться. Я считаю большой глупостью отказываться от прекрасных отношений в угоду общественному мнению. Это ведь, прежде всего, ваша жизнь, и только ваша, а не их – этих сплетников.

Кэти Эстон

Я познакомилась со своим будущим мужем на работе. Перейти к близким отношениям оказалось не сложно. Мы работали в разных отделах, но наши сферы деятельности пересекались. Да, мы бегали на тайные свидания и скрывали это в течение нескольких месяцев, но, когда все раскрылось, никаких проблем у нас не было. Люди так много работают, что на службе создается множество пар. Среди моих друзей сложилось немало супружеских союзов именно благодаря совместной работе.

Для многих в такой ситуации основная сложность – сохранить отношения в тайне. Когда я работала на телевидении, двое моих коллег, Джон и Анна, объявили, что собираются пожениться. Я знала Джона пять лет, Анну – два года. Но они так умело скрывали свои отношения, что я ни о чем не подозревала. Каждое утро они вместе приезжали на машине, ставили ее на стоянку поблизости, там расставались, садились в разные машины, чтобы никто их не увидел вместе. Самое дикое, что оба они оказались такими изощренными обманщиками.

Бен и Кристен избрали более простой путь. Когда они начали встречаться, об этом знали все. Это было видно по лицу Кристен, заметно по их разговорам. Возможно, их сближение оказалось не очень удобным для коллег, не нравилось окружающим, но оба они считались очень ценными сотрудниками. Они были умны и не сбавили темпа. Их отношения не мешали работе, и поэтому все смирились. А полная открытость – даже после того, как они расстались, – избавила всех от неизбежной неловкости.

Любовь и супружеские союзы, созданные на работе, могут помешать профессиональным отношениям, так что порой приходится быть истинным дипломатом. Вот когда «собственничество» корпорации поднимает голову: влияют ли близкие отношения на деловые решения? Политика многих компаний направлена на то, чтобы предотвратить романы на работе: могут запретить одному из пары стать начальником другого, а некоторые организации даже заключают отдельные «любовные контракты», чтобы защитить компанию от исков по поводу сексуальных домогательств2. Но еще никто не изобрел способа отделить личную жизнь от общественной. Отношения на работе просто вынуждают нас задуматься о границах между работой и любовью. Как много вы готовы позволить своим коллегам знать о себе?

Многие отмечают, что к женским служебным романам в трудовом коллективе относятся критичней и жестче, чем к мужским.

Однако когда наш самый талантливый сотрудник «перевстречался» со всеми незамужними женщинами в офисе, это сильно повредило его репутации – все поняли, что он явно не знает, чего хочет. Дело не в половой принадлежности, а в характере отношений. Офис – неподходящее место для легкомысленных связей, но ни одна компания, ни одна должность не стоит того, чтобы отказаться от действительно серьезного партнерства. Женщины много говорили мне о том, что хотят полной, сбалансированной жизни, и именно поэтому меня поражает, что мужчины, наоборот, всегда разделяли любовь и работу. Нам такой расклад не подходит.

Боюсь быть субъективной – ведь я встретила своего первого мужа именно на работе. Он был блестящим, забавным продюсером, и я влюбилась в него без памяти. То, что отношения развивались у всех на глазах, меня мучило: все видели, как мы вместе обедаем, строим планы, вместе уходим домой. Мне кажется, весь отдел знал об этом на следующее же утро после того, как мы переспали. Все знали, что мы разошлись, а потом опять сошлись. И когда мы решили пожениться, я чувствовала, что просто обязана пригласить на свадьбу весь отдел. Но я знала наверняка – и тогда и теперь: отношения того стоили. Какое право имела компания мне мешать?

Конечно, партнера можно найти не только на работе, просто эту возможность не стоит исключать. Главное – оставить себе время и силы на полноценную личную жизнь. Как-то я обсуждала этот вопрос в партнерской фирме, крупном инвестиционном банке. Я доказывала, насколько важны для бизнеса полноценные и полнокровные работники, и один человек спросил меня: «Разве нельзя просто попросить одиноких работать вечерами?» Мысль, видимо, заключалась в том, что поблажки стоит давать только тем сотрудникам, которые состоят в браке и у которых есть дети. Он явно кое-что упустил. Да, отношения с супругом заслуживают времени и внимания – но и отношения с самой собой тоже! Мой муж умер, когда мне было тридцать, и я снова вышла замуж только через шесть лет. Все это время я почти безвылазно торчала на работе. Но потом сказала такой жизни «нет» и стала проводить больше времени с друзьями, ходить в спортзал, в театр, просто бывала одна. Окружающие думали, что мне одиноко, – и некоторое время так и было. Но в результате я, наконец, поняла, кто я есть, пришло удовольствие от работы в своей компании, оттого, что я на своем месте, – и я стала намного увереннее в себе. Личная жизнь – это не только семья и романы, каждому нужна просто своя частная жизнь – для общения с родителями, друзьями, домашними животными, с самой собой.

Но эту жизнь трудно защитить. Работа забирает все больше и больше времени и сил из нашей собственной жизни, если этому не препятствовать. Чтобы справиться с ее «ревностью», нужно самоуважение. Приходя в корпорации, созданные не нами и не для нас, мы обрекаем себя на непрекращающуюся битву, которая только усиливается с момента создания семьи. Ведь брак – это выражение преданности, и начальники, как бы бурно они ни выражали свою радость за нас, порой чувствуют себя, как обманутые любовники.

Сочетание карьеры и любви – вызов начальнику, как бы хорошо он ни умел управлять всем остальным. Прошли те времена, когда женщина, выйдя замуж, уходила с работы. Большинство компаний разработали кодекс, согласно которому оба женатых сотрудника должны быть равноправны. Проблема, с которой сталкивается женщина, выйдя замуж за коллегу, кроется обычно не в самой компании, а в ее сотрудниках – ближайших коллегах. Начальники и коллеги могут бояться солидарности женатой пары.

Дженнифер Херрон

Я обожаю работать со своим мужем, мы с ним – прекрасная команда. Но мне кажется, что окружающих это пугает. Такой расклад очень нервирует наших непосредственных начальников. Им все кажется, что у нас заговор против них, а на самом деле все совсем наоборот. Мы даже дома обсуждаем рабочие проблемы.

В последнее время работать вместе стало и хорошо и плохо. Новый начальник все время стремится нас разделить, так что мы просто в ужасе. На собрании отдела он объявил, что на выплату моей зарплаты нет средств и меня могут уволить. А пару дней спустя на той же неделе сказал моему мужу, что все в порядке. Мне же – просто ни слова, даже письмо не написал по электронной почте!

Всякие отношения – проверка на преданность, и работа хочет быть на первом месте. Письма по электронной почте, отправленные в четыре утра, на самом деле спрашивают: «Кого ты любишь сильнее?»

Когда происходит «перетряска» должностей и сокращение, преданность становится односторонним даром, который вы приносите, а работа его принимает. Нужно быть очень решительной и очень уверенной в себе, чтобы сохранить верность собственной жизни. Элисон Найт почувствовала, что компания заберет у нее все, если она не найдет в себе достаточно уверенности и внутренних сил, чтобы провести четкую границу, за пределами которой сохранится ее частная жизнь.

Элисон Найт

Раньше я боялась на работе отстаивать свое право на личное время, потому что моя компания требовала «целиком и полностью посвятить себя работе». Получить повышение можно было только в том случае, если ты живешь поблизости, проводишь много нерабочего времени в общении с коллегами и так далее. Команды «муж-жена» встречались у нас довольно часто.

Думаю, что нужно четко понимать, на что вы максимально готовы пойти, и трезво оценивать, сколько вы отдаете работодателю, и требовать, чтобы вас соответствующим образом ценили. Это может означать рискнуть работой, но я выяснила для себя, что, если не делать из этого публичного разбирательства о том, на что вы «согласны и не согласны», вы сможете организовать свою личную жизнь.

Самая тяжелая битва в этой войне – битва за время. Я помню, как старший партнер в юридической фирме сидел на работе после 10 часов вечера в день рождения своей дочери только ради того, чтобы на пять минут «предстать» перед большим начальством во время подписания документов. Таким образом он заявлял о том, что для него работа важнее дочери. (Его начальник, разумеется, так его и не заметил и не узнал, чем ему пришлось пожертвовать. Все, что он получил в итоге, – его не отругали за небрежное отношение к работе.) Время – кислород общения, и компании хотят дышать много. Все более распространяющаяся 60-часовая рабочая неделя прекрасно показывает, кто тут главный. И это не считая ужинов с клиентами, обязательного гольфа и встреч с партнерами по выходным! Все эти якобы привилегии и свидетельства успеха на самом деле – проверка вашей цельности.

Битва особенно тяжела, потому что эти приманки весьма соблазнительны. Мы хотим, чтобы нам много платили. Мы жаждем удовлетворения и радости, потому что смогли сделать нечто сложное. Достижения внушают нам еще большую любовь к работе, потому что подтверждают наши навыки и компетенцию. Женщины не всегда готовы признаться, как сильно они любят свою работу, какой ощущают подъем, какую гордость, какое уважение к себе. Мы все ищем отговорки: «Кто-то же должен платить по закладной». Мы не хотим спровоцировать еще больше ревности, но сами в глубине души знаем, что делаем все это только потому, что безумно любим работу.

Нэнси Фрэнк была в подчинении у женщины, которую называла жесткой, но при этом считала прекрасной начальницей, потому что та требовала (и получала) от Нэнси все больше и больше. Любовь к работе в итоге привела к конфликту в семье, а Нэнси не хотела жертвовать ни тем ни другим. Тяжело быть между двух огней – когда два упрямых возлюбленных рвут тебя на части.

Нэнси Фрэнк

Муж часто жаловался, что я слишком редко ужинаю дома, поскольку все время в разъездах. Дома на меня давили все больше и больше, чтобы я меньше работала. Помню, я однажды вошла в кабинет начальницы и сказала: «Мне нужно сократить количество командировок, иначе работа разрушит мою семью». Она ответила: «Это усложнит жизнь нам обеим, правда?» И это происходило со мной! Я руководила маркетингом в компании, имевшей клиентов по всему миру! Начальница сказала: «Давай постараемся все устроить», но мне по-прежнему казалось, что меня тянут в разные стороны. Я чувствовала себя, как младенец из притчи о Соломоне. Муж сказал: «Ты сама загнала себя в такую ситуацию – не кто-нибудь».

Парадигма мужского превосходства так сильна, что многие до сих пор не могут спокойно видеть, что их партнерша работает, что она успешна и уверена в себе, да еще и руководит людьми.

Линн Кингсбери

Мне очень сложно сохранить любовные отношения, потому что работа в сфере продаж предполагает множество развлекательных программ для клиентов. Я как-то сказала своему возлюбленному: «Почему бы тебе не пойти со мной?» Он пошел, а потом обиделся, что я целый вечер проговорила о работе и не уделяла ему внимания. Он сказал, что чувствует себя моей женой! Но я-то говорила о работе, потому что пришла на вечер именно за этим.

Корпоративные вечеринки – а их устраивает каждая компания – могут быть смертельно опасны для любви. Как бы чудесно ни было все организовано, один из пары оказывается в центре внимания, а другой – в тени. Когда я вышла замуж во второй раз, я ненавидела медицинские сборища, которые проводила организация, где работал мой муж Линдсэй, а он – мои, журналистские. Но серьезно мы поссорились только один раз – на Лондонском кинофестивале. Я обязательно должна была туда поехать, чтобы поддержать нужные связи, – мне пришлось почти непрерывно вести светские беседы с продюсерами и режиссерами, которые сотрудничали с моей организацией. Но все это время никто не разговаривал с моим мужем, всем было плевать, кто он и чем занимается, поскольку он не имел отношения к нашему бизнесу. Ему пришлось пойти со мной, а в результате он весь вечер провел в одиночестве. И конечно начал дуться, а я – ворчать из-за того, что он дуется.

После этого эпизода мы перестали вместе ходить на корпоративные вечеринки, но мне это казалось ребячеством. Я чувствовала, что нам стоит договориться, как себя вести в таких случаях. Сейчас мы более откровенны друг с другом (и более опытны), поэтому ясно представляем себе, как будет выглядеть то или иное мероприятие и чего от него ждать, если мы все-таки решим отправиться туда вместе. Когда я иду с мужем, я делаю это для того, что бы поддержать его, лучше понять его коллег и посмотреть, в какой среде он работает. И он отправляется со мной по тем же причинам. Мы вовсе не считаем, что обязательно должны так делать, и ходим вместе довольно редко. Теперь мы знаем, что корпоративная вечеринка – это не вечер вдвоем.

Как бы ни было трудно – а это действительно трудно, – мы не сможем ощутить полноту жизни, если возведем непроницаемые стены между домом и работой. До тех пор пока мы, наконец, не сможем осмыслить наши связи с корпорацией и понять, насколько гибкими или прочными мы хотим их сделать, нам придется совершить немало ошибок, преодолеть множество препятствий и пережить достаточно унижений, причем с обеих сторон. Фрэнк – муж Нэнси, вероятно, ревновал ее, но это не означало, что он ее не поддерживал.

Нэнси Фрэнк

Как бы ему ни не нравилось, что моя карьера затрагивает нашу семейную жизнь, он получал от этого ощутимые выгоды. Он делал вещи, которые очень помогали «корпоративной супруге». Например, как-то раз на одном из мероприятий Фрэнк познакомился с моим генеральным директором, а потом написал ему письмо о том, какое впечатление на него произвела компания и что он понимает, почему его жена так ответственно и преданно трудится. Он отправил это прекрасное письмо, и однажды генеральный директор остановил меня в коридоре и сказал, что ему было очень приятно получить такое послание. Я ничего не знала, поэтому спросила [мужа]: «Что это было?» – «Да так, одно письмо написал…»

Переезды всей семьи, связанные с работой одного из супругов, заставляют супругов решать все те же задачи, отвечать на те же самые вопросы, только поставленные на этот раз ребром: кто важнее – муж, жена, компания? Кто-то чем-то должен пожертвовать – как это решить?

Карен Прайс

Я работала в крупнейшей инженерной компании мира. Ряд повышений и двенадцать переездов в течение пятнадцати лет – высшая похвала и доказательство успеха. Если ты продолжаешь на них работать и тебя опять куда-то переводят, – это означало, что тебя очень высоко ценят. Мужья хвастались, что их заметили и переводят в другой город, а то и в другую страну, а их милые женушки собирали детей, продавали дом и ехали вслед за ними. Мы же с подругами недоумевали: что будет с нашей личной жизнью в случае переезда? Нам не нужны были мужчины, которые станут собирать наши вещи и следовать за нами, бросая все. Мы хотели мужей, у которых своя карьера. Но тогда как же нам каждый год переезжать, когда у них своя работа здесь?

Многие крупные организации просто зациклены на передислокациях своих сотрудников, они используют их как проверку – и таким образом теряют множество блестящих, умных женщин, которые очень хотят работать, но все же не ценой разбитой личной жизни. Мужчины нередко считают это недостаточно веским аргументом и расценивают как несерьезное и безответственное отношение к работе. Отчасти так оно и есть – но это недостаточно серьезно и ответственно, прежде всего, со стороны работодателя, который до сих пор все еще не хочет понять, что игра в превосходство нас не устраивает и мы не станем играть по его правилам.

Если переезд – это своего рода тест, то женщины все чаще его бойкотируют. «Проблема с женщинами в том, – говорит Питер Райт, вице-президент по управлению человеческими ресурсами «Эсте Лаудер», – что их никак не заставишь переехать. Мы работаем по всему миру, и нам нужны руководители в разных странах. А они просто отказываются переезжать!» А Чтобы сохранить своих лучших женщин, ему пришлось изменить политику и искать будущих руководителей на местах, а руководителей, которые готовы переезжать, подтягивать до нужного уровня4. Но Райт вовсе не стремился служить своим сотрудникам, он требовал, чтобы они служили ему. Его проблема с женщинами была в том, что он считал их нежелание подчинять личную жизнь работе серьезным недостатком. Это означает, что мы непременно должны выбирать, а мы не хотим этого делать.

Когда женщины или пары сталкиваются с необходимостью сделать подобный выбор, они рассматривают как решающий фактор не успех в предстоящей работе, а успех своего главного совместного проекта – семьи. Для этого нужно полное взаимопонимание.

Пейдж Арноф-Фенн

Мне предложили работу в «Кока-коле», так что я переехала в Атланту, а муж остался в Вашингтоне. Мы оба были «на коне» и понимали, что если кто-то из нас откажется от своей работы, то будет жалеть об этом всю жизнь, поэтому нам пришлось сделать этот шаг. Так был приобретен незаменимый опыт. Мы настолько сильно скучали друг по другу, что в результате оба уволились и нашли работу в одном городе. Это было наше общее решение, и мы оба чувствовали, что поступаем правильно, поэтому решиться на это было не так сложно. Я думаю, когда-нибудь мы снова переедем, и снова будем правы, потому что решим это вместе. Наш союз очень важен для нас обоих, и у нас одинаковые предпочтения. Мы оба много потрудились, чтобы иметь прекрасные резюме, но мы ценим время, проведенное вместе, и свой образ жизни. Это гораздо важнее работы.

Семейные пары часто сталкиваются с необходимостью решать очень серьезные вопросы. И не просто «что важнее – дом или работа». Гораздо жестче: что именно является главной и определяющей ценностью – корпорация или личность. Традиционные, старые компании предпочитают деспотизм равенству. А вы насколько глубоко позволите своей корпорации проникнуть в вашу личную жизнь? Нужна ли вам семья, в которой один доминирует, а другой подстраивается? Эти вопросы возникают постоянно – в процессе управления временем, при планировании командировок, на корпоративных вечеринках, при переездах на работу в другие города и страны и в ходе планирования всей карьеры. Готовых решений не существует, потому что это очень личный выбор, определяющий всю дальнейшую жизнь. Если решающим фактором для вас является честность, если вы жаждете цельной и полной жизни, то честность дома вам столь же необходима, как и во всех остальных сферах. Если мы действительно не хотим видеть работу как бесконечное соревнование, то еще важнее не превратить в него свою личную жизнь. В этой связи приходится изобретать новые модели поведения – как для одной составляющей нашей жизни, так и для другой. Эта область отношений совершенно не исследована для многих компаний и множества пар. И как всегда, исследование движется медленно, тяжело и довольно запутанно.

История Кэти Эстон – живой пример отношений, в которых изначально доминировали корпоративные ценности. Кэти всегда отдавала предпочтение работе и твердо об этом знала. Там она и познакомилась со своим будущим мужем, для них обоих карьера имела огромное значение. Но через несколько лет, после четырех переездов, Кэти поняла, что работа разрушает ее семью. Да и вообще всю жизнь.

Кэти Эстон

Я познакомилась с мужем, когда меня перевели из Детройта в Чикаго. Нам не всегда было легко. Он воспитан в традициях старой культуры, где доминирует мужчина, и, как правило, был всегда на стороне компании. Я раньше подшучивала над тем, что была только третьей в его списке ценностей, когда мы поженились. На первом месте – компания, на втором – его дети от первого брака, а только потом я. Мы оба были увлечены своей работой, оба уверенно двигались к своим целям. Когда мне предложили повышение с переездом, и нам предстояло некоторое время жить отдельно, никто из нас даже не подумал о том, чтобы отказаться. Компания сокращала количество рабочих мест вот уже в течение двух лет, и мы понимали, что продвинуться будет непросто. Мы жили порознь почти два года, причем последние пять месяцев я была беременна. Это муж хотел, чтобы мы пожили отдельно, прежде чем он позволит мне уйти из компании – не поменять должность или бросить работать вообще, а уйти именно из этой компании. Он был так предан ей, что это не предвещало ничего хорошего нашим отношениям.

Кэти много лет проработала в подчинении довольно жесткого начальника и в такой среде, где мужчины обсуждают гольф, а с женщинами вовсе не разговаривают. Беззаветно преданная компании, Кэти работала на все 200 процентов. Она упорно доказывала свою значимость – как самой себе, так и корпорации, начальнику, мужу, пока не заболела.

Кэти Эстон

Мне нужно было лечиться, и в один прекрасный день я поняла, что найду на это время, только если уволюсь. Муж однозначно заявил, что, если я уволюсь, он меня бросит. Все подруги в один голос твердили, что это чудовищно, но я не могла с ними согласиться. Я не хотела, чтобы мой брак распался по той причине, что мой муж неверно распределяет свою преданность…

Я думаю, что главное для пары в такой ситуации – и особенно для женщины – понять, как самой реагировать на возникшую проблему и как отреагирует на нее партнер. Я имела полное право рассчитывать на поддержку мужа, но не получила ее. Это поразило меня до глубины души. Если мужчина и женщина не могут понять друг друга, свои ценности, степень доверия и готовность идти на компромиссы, то последствия для семьи могут быть просто страшными. Особенно если это союз двух карьеристов.

В конце концов с помощью адвокатов, занимающихся вопросами дискриминации, Кэти сумела буквально «впихнуть» свои отношения с компанией и мужем в более-менее сносные рамки. Возможно, это тяжелый случай. Однако он ярко и наглядно показывает, до какой степени ожесточенности может дойти противостояние между партнером и компанией, – и неважно, вместе работают супруги или нет. Брак, основанный только на работе, не выдерживает испытания временем.

Даже там, где работа не доминирует так явно, она все равно может стать причиной серьезных разногласий. В компаниях деньги обычно напрямую связаны с властью. Чем больше вам платят, тем большей властью вы обладаете и тем меньше черной работы вам приходится делать. В семейной жизни такая схема не работает, потому что в семье вообще нет и не должно быть начальника. Вы же вместе, разве не так? Хотя порой крайне сложно не допускать в семейную жизнь корпоративные ценности.

Рут Коэн

Он получает в три, в четыре раза больше меня. Он платит за квартиру и за отдых. И конечно, мне кажется, что я должна как-то отблагодарить его за это. Поэтому я глажу одежду. Готовлю. Как-то я сломала руку, и, когда наложили гипс, врач сказал, что надо дать руке покой дня на три. Поэтому я попросила Билла в выходные готовить вместо меня. Вечером в воскресенье, когда я спросила, что у нас на ужин, он рявкнул: «Я уже шесть раз готовил еду в эти выходные!»

Я хорошо знаю мужа Рут и сомневаюсь, что ему понравится мысль, что он купил свое главенство в семье. Но весь он прямо-таки пропитан оценками и ценностями, определяемыми работой, – возможно, сам он этого и не замечает. А у Гленды Робертс свой подход – все работают ради общего дела.

Гленда Робертс

Когда мой муж расстилает постель, я его не благодарю, потому что он делает это не для меня. Я говорю «хорошая работа!», потому что это сделано для нас двоих, для нашего дома. От этого нам обоим лучше.

Я уверена, что Гленда и ее муж не задумываются об этом, но они ведут домашнее хозяйство согласно женской концепции власти: сотрудничая, но не управляя друг другом. В конечном итоге все зависит от принципов.

Мэри Гайэри Смит

За день до того, как сделать мне предложение, муж спросил, что я думаю о деньгах. Я ответила, что деньги – всего лишь инструмент, а не цель. К счастью, он думал так же. И этот вопрос стал решающим для нас обоих. Хотя мы оба профессионалы и, скажу без лишней скромности, хорошо делаем свою работу, мы вместе приняли сознательное решение не соглашаться на должности, которые могли бы отрицательно повлиять на наш союз и отношения с родителями. Ведь деньги и власть того не стоят. Но мы получили больше, чем многие мои знакомые, – благоустроенную жизнь, счастливых детей и время, проведенное с ними. Возможно, у нас нет всего, что мы могли бы иметь, но у нас есть все то, что важно именно для нас.

Здесь ключевое слово – «мы». Деньги, должности и власть порой не стоят тех жертв, которые они требуют от нас. Здесь нет драматического противостояния тирании и самопожертвования. Перед нами семья, отношения в которой построены на справедливости и ответственности. Супруги принимают решения и делают выбор вместе. Такая солидарность делает их намного сильнее при столкновении с «ревнивой» компанией. Преданность целостной и полной жизни – не наша личная эгоистическая черта, не каприз, а основа нормальных отношений.

Чтобы сохранить солидарность, нужно равенство, справедливость. Когда я вышла замуж во второй раз, мой муж Линдсэй был очень увлечен медициной, и я знала, что ему, скорее всего, никогда не будут платить столько же, сколько мне. Это не имело и не имеет значения. Он занимается любимым делом, и я занимаюсь любимым делом – живем по средствам. Никто из нас не является «добытчиком», оба несут равную ответственность за то, как мы живем. Домашняя жизнь не делегируется друг другу, ее не надо испытывать на прочность. Мы оба делаем грязную работу. И ее ценность не выражается в деньгах. Разве то, что я управляю несколькими компаниями, важнее исследований, которыми занимается мой муж в области изучения заболеваний рассеянным склерозом? Это просто бессмысленный вопрос. Только в корпоративной жизни зарплата является мерилом значимости работника, а ведь задача всей нашей жизни состоит в том, чтобы жить, руководствуясь своими ценностями, не подменяя их корпоративными.

Я иногда шучу, что справедливым быть проще, если платишь кому-то за грязную работу. Споры насчет того, кто будет гладить, убираться и мыть посуду, исчезнут, если нанять домработницу. Но это не всегда возможно – и не все этого хотят. Если мне кажется, что на кого-то свалено больше обязанностей, то я открыто говорю об этом мужу и стараюсь сделать это до того, как разозлюсь. Мы привносим разный вклад в домашнее хозяйство: я делаю повседневную уборку и готовлю, он занимается техникой и выбирает вино, мы оба занимается счетами. Когда нам приходится делать что-то особенно неприятное, мы делаем это вместе – так намного веселее. Но самое главное для нас обоих – чтобы никто не чувствовал, что его эксплуатируют.

Почти каждый в тот или иной момент совместной жизни испытывает серьезное искушение уйти или попросить уйти партнера. У каждого из нас есть мечта в стиле 50-х – прийти домой к готовому ужину и огню в камине. Когда я управляла двумя компаниями и зарабатывала кучу денег, я думала – как было бы здорово, если бы Линдсэй все время был дома, а я бы работала до умопомрачения. Потом я подумала об этом серьезно – разве я имею право просить его пожертвовать научной карьерой? Разве я могу взять на себя такую ответственность? Нет. А я сама действительно ли хочу все время только работать? Для чего? Разве в этом случае возрастет наше взаимное уважение и семья станет крепче? Вряд ли. Я не смогла бы просить его сделать то, на что сама не готова пойти.

Чтобы брак был справедливым, должна быть признана и оценена по достоинству индивидуальность обоих супругов; нужно принимать как расхождения во взглядах и характерах, так и независимость, самостоятельность каждого. По-моему, это единственный способ избежать мужских стереотипов, согласно которым один служит, а другой властвует. Но порой это бывает так сложно, требует столько времени и сил, что хочется плюнуть на все и уйти.

Кэти Эстон

Если бы я все время сидела дома, ничего хорошего из этого бы не вышло. Я люблю своего мужа, потому и простила, что он не поддержал меня тогда. И все же я не верю, что он может по-настоящему обо мне заботиться. Возможно, когда-нибудь все изменится, но сейчас я сама должна подумать о себе, и именно поэтому я так старательно создаю свою вселенную, где имею право на интересную работу и личную жизнь. Да, мне нужна интересная работа каждый день – но это далеко не вся моя жизнь! И самое главное это осознавать. Только так я могу выжить и изменить мир к лучшему.

Фиона Уилсон

Я встречаю своих бывших одноклассниц – и что я слышу от них: «Я поддерживаю своего мужа!» Помилуйте, да с какой стати? А что же сталось с вашим образованием, с вашей личностью? Каково вам будет в старости? Многие из этих женщин к пятидесяти или шестидесяти годам или уже хоронят своих мужей, или разводятся. И тут выясняется, что им не на что жить. Им приходится выходить на работу после тридцатилетнего перерыва. Это ужасно.

Да, действительно ужасно. Я все пытаюсь понять, откуда современным женщинам приходит в голову такая мысль – что они не обязаны платить за себя, что кто-то о них позаботится. Я достаточно хорошо знаю столетние традиции, сформировавшие в женщинах стойкую боязнь проявлять свою силу и опасения, будто бы карьера для женщины – это эгоистично и неженственно. Но в наш век увольнений, перетрясок в компаниях и разводов зависимость от мужчины и неумение позаботиться о себе позволяет усомниться в адекватности их самооценки и благополучии в будущем. Женщины сталкиваются с бедностью вовсе не потому, что у них рождаются дети, а потому, что они разводятся. Разводом заканчиваются около пятидесяти процентов браков, но только пятнадцать процентов женщин получают алименты. Средний возраст, в котором случаются разводы, – тридцать девять лет. Этот как раз тот период, когда уже очень трудно начать делать карьеру. После развода уровень жизни бывшей жены падает на 73 процента. Зависимость в прошлом ей влетает в копеечку: американки в возрасте шестидесяти пяти лет и старше в два раза чаще оказываются за чертой бедности, чем мужчины того же возраста.

Элисон Найт

Моя успешная карьера – надежная опора для семьи, потому что наша жизнь не зависит от одной должности и одного жалованья. Я смотрю на соседок, в семьях которых добытчик – мужчина, и думаю, что неплохо было бы так жить, но ведь случись даже увольнение (или того хуже – сердечный приступ), они окажутся в очень нестабильной, шаткой ситуации!

Здесь не срабатывает принцип «или-или» – тогда одна половина жизни будет неминуемо доминировать. Опасно доминировать. Гораздо более привлекательным мне кажется строить, шлифовать и доводить до совершенства гармоничную и сбалансированную жизнь, в которой не приходится идти против своих принципов, а принимаемые решения не разрушают общую картину.

Линда Эйлпин

Нужна твердая жизненная позиция – и не только в работе. Важно четко представлять себе, к чему стремишься. Вместо того чтобы видеть жизнь как цепь компромиссов между работой, семьей, любовью и всем прочим, я стараюсь не делить ее вообще. То есть вижу жизнь целостной – «неделимой». Я помню и о том, как здорово проводить время с детьми, и о тех интересных делах, которыми так люблю заниматься на работе.

Мы живем во власти такого количества стереотипов, ни разу не пытаясь их пересматривать, что я удивляюсь, как нам удается сохранять хоть какую-то свободу. Придя в деловой мир, женщины попали в круговорот мужских ценностей – деньги, власть и титулы. И только в последние десять-пятнадцать лет они начали создавать свои парадигмы. Мы не уверены, что жить значит «много работать, а потом умереть». Мы бросаем вызов многим традициям, и фраза «так было всегда» нас не останавливает. Ведь мы не были здесь всегда, вот нам и приходится спорить. Только пересматривая прописные истины и исследуя новые пути, мы чего-то добьемся.

В параллельном мире старые, традиционные деловые ценности – иерархия, деньги, измерение усилий временем – не имеют никакого отношения к настоящей, целостной жизни. В нашем видении всей жизни работе отведена строго определенная роль, пусть эта роль претерпевает изменения, но она никогда не доминирует над всем остальным. А компаниям, в которых мы работаем, сложно согласиться с таким положением дел – ведь это означает, что им придется пересмотреть свои взгляды на перевод сотрудников в другие города, изменить графики работы и перестать измерять приложенные усилия на основании затраченного времени, а не полученных результатов. Им также придется переосмыслить, когда человек должен «взлетать» по карьерной лестнице, а когда останавливаться, – и все это подстраивать под наш образ жизни.

Мы понимаем, что для этого должны более четко декларировать свои ценности и синхронизировать их с системой, но нам бы хотелось, чтобы и компании приноравливались к нам, как к личностям. Если этого не происходит, люди парами покидают чужие компании и открывают свои, чтобы вместе вести дела, нанимать сотрудников и составлять свое расписание, стать «сопредпринимателями»5. Их стремление к целостной и полной жизни, не имеющей ничего общего с делением на так называемые отсеки – частная жизнь, работа, карьера, семья, – без сомнения сблизит их еще больше.

Синди Уилсон

У меня чудесный муж, который всегда поддерживает меня и умеет сохранять спокойствие. Сейчас мы работаем вместе. Когда Дэвид включился в мой бизнес, мы объединили свои таланты и создали пространство, в котором можем работать, зная, что наша главная цель – повысить качество семейной жизни. И стараемся не упускать это из вида.

Карла Дил

Мой муж – главный стратег, у него есть видение, и он занимается самыми важными вопросами. Я осуществляю операции и отвечаю за правильное функционирование системы, а также занимаюсь всеми инициативами по развитию корпоративной культуры. Преимущество работы вместе в том, что мы оба ценим возможности и способности друг друга в общем игровом пространстве, мы всегда можем подменить друг друга, когда на все не хватает времени. Мы трудимся плечо к плечу и вместе продвигаем свое дело. Есть, конечно, и свои минусы – например, когда мы берем отпуск, получается, что половины начальства нет на работе. И все же главное преимущество, что мы создали такое пространство, в котором наши ценности и этические принципы становятся только крепче с каждым днем.

По определению каждая семья уникальна, а то, как она добивается успеха, обычно скрыто от посторонних глаз. Каждая семья занимает свое место в бесконечном множестве пар – начиная от тех, кто вместе ведет бизнес, и заканчивая теми, кто делает карьеру в разных областях (как я и Линдсэй), но кто связан при этом общими ценностями. Всем этим парам неизменно присуще одно – постоянное стремление женщины отыскать новые пути, как сохранить свою жизнь, свою личность единой и цельной.

Кэти Эстон

Я тоже начала свое дело одновременно с основной работой. Хотя я и не могу посвящать этому все свое время, в моей жизни все же появилось нечто новое, позитивное. Я попала в круг женщин, которые сталкивались с теми же проблемами и помогли мне прийти в себя. Возможность несколько вечеров в месяц проводить в другой атмосфере в прямом смысле спасла меня. Я вернула утраченное самоуважение и уверенность в себе – этих качеств я лишилась в силу обстоятельств, вышедших из-под моего контроля. В сутках всегда двадцать четыре часа, разница лишь в том, как мы их проводим.

Появление женщины на рабочем месте изменило и рабочее пространство. Многие до сих пор пытаются понять, вписываемся мы в него или нет и каким образом, что нужно изменить, чтобы получить как можно больше и от мужчин, и от женщин. Так же сильно изменилась и наша личная жизнь. Старые схемы, как бы они глубоко ни укоренились, уже не работают, и поэтому мы ищем новые. Поразительно, но самые успешные женщины из всех, с кем я беседовала, ставят на первое мес то справедливость и равенство. Их личная жизнь определяется взаимной поддержкой, уважением – и терпением. Никто не говорит, что это просто, и, когда не все складывается, мало кто удивляется. Взаимные обвинения тут неуместны. Мы виним только тех, кто не пытается ничего исправить. Если один проиграет – не выиграет никто.

Что вселяет в меня надежду – так это видеть, как пары – строгие и беззаботные, молодые и старые, начавшие собственное дело или работающие на кого-то, – создают и развивают свой язык для обсуждения своих решений, на котором говорят о ценностях и сотрудничестве, а не об иерархии. Они очень удивляются, когда их спрашиваешь: «Кто у вас глава семьи?» Как и все, кто сумел преодолеть много трудностей, эти пары пошли по этому пути не потому, что он показался им легче, а потому, что этот путь – единственный. Порой каждый из них испытывал желание сдаться и жить проще, но они знали и видели, что это невозможно.

Многие женщины спрашивают, не приводит ли справедливость и равенство в отношении к карьере каждого из членов семьи к тому, что обе карьеры становятся второсортными: ведь если главенство не принадлежит никому, обе стороны страдают от компромиссов. Мне кажется, что это не так, даже наоборот. Умные женщины выбирают умных партнеров, успешные женщины радуются успеху своих мужей. Одна жизнь обогащает другую. Личные отношения становятся основой для жизни профессиональной, делая работу более стабильной, они крепко держат нас на земле – в реальном мире, в котором мы так пылко реагируем на правду и неправду, так заботимся об искренности, честности, справедливости – как раз тех ценностях, в которых столь остро нуждается бизнес. Компании могут ревновать, а женщины – нет. Мы ведь знаем, что сила – в единстве.

 

Мысли в дороге

• Какие ценности определяют вашу жизнь: корпоративные или личные?

• Какие жертвы влечет за собой и требует ваша работа?

• Что вы любите больше – вашу работу или вашу жизнь?

• Насколько справедливо вы делите между собой бытовые обязанности?

• Насколько вы защищены на случай болезни, развода, увольнения? Вы чувствуете себя в безопасности?

• Каково ваше видение жизни? Разделяют ли его?