Выскочкам не угождают. Никогда это не кажется более очевидным, чем в тот момент, когда мы сталкиваемся лицом к лицу с решением – иметь ребенка или нет. Хотя все вокруг твердят о поддержке материнства в обществе и в бизнесе, реально мало что делается, чтобы облегчить последствия нашего решения или хотя бы сделать их рациональнее. Для многих женщин вопрос, когда рожать и рожать ли вообще, – самый сложный, самый важный в жизни.

Невозможно твердо решить, что дети у вас будут; принимается решение только попробовать, попытаться. Но принять решение этого не делать вы действительно можете, и так поступают многие – причин тому так же много, как и женщин, живущих на свете.

Пейдж Арноф-Фенн

Я никогда не интересовалась детьми, и сейчас не интересуюсь. У меня есть тетя, сейчас ей 90 с лишним лет, и она была первой женщиной-редактором в «Макмиллан». Она и брат моего деда сознательно решили не иметь детей и прожили долгую и прекрасную жизнь вдвоем. Они были очень счастливы, это был крепкий брак, они объездили весь мир, имели дом в отличном месте, у них были интересные друзья. Помню, меня как-то привезли к ним, еще маленькую, мне было лет восемь, и я подумала: какая чудесная у них жизнь! В моей жизни полно замечательных детей – племянников, племянниц, крестниц. Надеюсь, мы проведем вместе множество волшебных минут, и они всегда будут вспоминать обо мне как о человеке, который много значил для них. Не обязательно быть кроеными родственниками, чтобы всерьез влиять на жизнь друг друга.

Шэрон Тансталл

Не знаю, почему я никогда не хотела детей. Просто не испытывала такого желания. Дело не в том, что я не люблю детей. Я очень близка с племянницей и племянником. Но я хотела быть взрослым человеком – со своей карьерой и серьезными значимыми отношениями. Я не чувствую, будто что-то упустила или в моей жизни чего-то не хватает. И в моем случае такое решение не было выбором – просто я хотела жить именно так.

Многие мои друзья либо осознанно решили не иметь детей, либо не имели такой возможности. Их жизни были полны серьезных отношений и обязательств. Это прекрасные люди и коллеги, и этот выбор для них совершенно нормален. Решение не иметь детей отнюдь не диктуется карьерой, и бездетные пары вовсе не становятся трудоголиками. То, что их жизнь состоялась, проявляется во всем, что они делают и говорят. И в данном случае это решение вызвано позитивными причинами.

Но у меня также есть друзья, которые приняли такое решение по «плохим» причинам. Слишком много командировок и повышений, слишком много дел. Я постоянно думаю об одной из таких своих подруг. Салли, фантастическая женщина, сделала великолепную, поразительную карьеру. Начав работу в рекрутерской компании, она поднялась до самых высоких должностей в области управления персоналом огромных компаний с мировым именем. Коллеги обожали ее за трезвость ума, прекрасные советы, за стиль, юмор и энергию. Чудный партнер, замечательные друзья, красивый дом – у нее было все, и все свидетельствовало об успехе, о ее гордости и радости. Но когда ей было уже за сорок, каждый день по пути домой в поезде она плакала. Потому что слишком поздно поняла, что хочет ребенка. Многие годы мы встречались, или, по крайней мере, разговаривали раз в неделю, но, когда у меня появилась семья, ей было так больно видеть все это, что мы вообще перестали общаться.

Трагедия Салли не в том, что у нее нет детей, а в том, что она не стала рожать, сделав неправильный выбор. Оглушенная фанфарами корпоративного успеха, она забыла – забыла, что нужно подумать, взвесить все за и против, допустить возможность перемен в себе. Настоящее было настолько сильнее будущего, что она совсем забыла о том, что будущее в конце концов наступит. Она все думала, что здесь нужно непременно выбирать, – и выбрала настоящее. Ревнивая корпорация победила. Самое печальное – все, кто знает Салли, уверены, что она смогла бы одновременно быть и заботливой матерью, и успешно работать. Но ей казалось, что необходим выбор; она не верила, что возможно и то и другое одновременно.

Мужчинам этого не понять. Среди мужчин, получивших MBA и поднявшихся до должности генерального директора, 84 процента имеют детей, тогда как для женщин на тех же постах – этот показатель составляет лишь 49 процентов. Исследование показало, что среди 1600 обладателей MBA имеют семью 70 процентов мужчин и только 25 процентов женщин1. Ясно, что мужчины уверены в том, что можно одновременно работать и иметь семью. А женщины нет – и, что еще хуже, нам постоянно сообщают вещи, которые заставляют нас паниковать. Мы все время слышим о женщинах, которые занимали высокие должности, но вынуждены были оставить свои посты из-за детей. И всегда это истории о конкретных персонажах, а не о компаниях, которые их отвергли. Считается, что возвращение на кухню было их собственным выбором и решением. Но существуют корпорации, которые приветствуют беременность – оплачивают декретный отпуск, создают гибкое расписание и планирование карьеры, дают возможность вернуться на работу после декрета, – и почти 100 процентов женщин возвращаются и остаются надолго2. Когда же женщина оказывается не в состоянии сочетать работу и ребенка, мы реально видим, что это компания ее просто «выкинула», а не наоборот. Разве не странно, что история об этом умалчивает?

Викторианским женщинам говорили, что образование отпугивает мужчин, а нам говорят, что единственный способ прожить полную, счастливую жизнь – это уйти в декрет как можно раньше3. Всем плевать, что женщины, которые родили позже, имеют более высокий уровень жизни и гораздо больше возможностей, что молодые родители гораздо чаще расходятся и разводятся, чем зрелые. Но вместо этого нас пичкают избитыми историями успешных женщин, которые отказались от карьеры, чтобы печь пироги, – банальными, как маленькое черное платье4. Эти истории триумфа мужских фантазий, исхода женщин из мужского мира бизнеса и власти. После глупого маленького эксперимента, думают они, девочки все поняли и вернулись на свое законное место – на кухню. Выскочек наконец-то выдворили.

Поп-культура просто обожествляет апокрифический образ матери, которая только и знает, что печет пирожки, ездит по магазинам и доступна 24 часа в сутки, – тогда как работающий человек завтракает прямо на совещании, обедает с клиентами и может на полгода уехать в другой город. Материнство окутано ореолом романтики, сентиментальности, идеализировано до предела – в то время как карьеру делают жесткие, упорные реалисты, бравирующие своими победами мачо. Это разделение как будто содержит в себе суровую, но простую мораль: нужно выбирать, на чьей ты стороне. И получается, что мужчина может получить все, а вот женщина – нет. Бизнес – не наша область, и лучше сразу сдаться, даже не делая попыток.

Факты же говорят о другом. Множество женщин на Западе совмещают карьеру и материнство. Вместо одного добытчика в семье теперь их двое. Половина всей рабочей силы – женщины, и большинство этих женщин – матери. У 74 процентов работающих женщин дети в возрасте от шести до пятнадцати лет. 59 процентов женщин работают и зарабатывают, имея детей моложе шести лет, и 55 процентов – малышей, которым меньше года. Вопреки «консервативным» страшилкам, у нас нет весомых доказательств того, что изменение «домашнего» образа жизни семьи пагубно отражается на детях5. Кроме того, родители в Соединенных Штатах проводят с детьми больше, а не меньше времени – и сами дети подтверждают это в опросах!

Теперь экономика зависит от нас. Именно благодаря заработанным нами деньгам общий уровень жизни так возрос с 1970 года; теперь мы знаем, что развитие экономики невозможно без женщин. И этим ребятам приходится признавать, с ненавистью и скрепя сердце, что без нас у них ничего не выйдет. 55 процентов работающих женщин сейчас приносят половину и более семейного дохода, а 18 процентов – весь доход6. Семьи из папы-добытчика и мамы-домохозяйки сейчас составляют только одну десятую всех американских семей.7 Так что фантазии о том, что мы должны склонить голову перед какой-то генетической неизбежностью и отказаться от своей борьбы за независимость, состоятельность и силу – полная чушь. Нам эти фантазии не нужны, нам вообще не нужны фантазии – просто такую роскошь никто не может себе позволить. Вместо того чтобы рисовать себе идиллические картины в стиле 50-х, давайте лучше поймем, с какой оппозицией сталкиваются работающие матери, и научимся противостоять этому на примере многочисленных историй успеха творческих, сплоченных семей.

 

Только бы не забыть

Беременность окончательно и бесповоротно утверждает нашу женственность. Это так смущает некоторых мужчин, что они могут это отрицать: я помню, как были поражены некоторые из моих коллег – генеральных директоров, когда я сказала, что вернулась из десятидневного декретного отпуска. Хотя я не скрывала свою беременность, и она уже несколько месяцев была заметной, мужчины предпочитали ее не видеть.

Компании наказывают женщин за беременность. Соединенные Штаты самая богатая страна на земле – и при этом одна из шести, где по закону не полагается оплачивать декретный отпуск. Только пять других стран так же суровы: Австралия, Папуа – Новая Гвинея, Свазиленд, Новая Зеландия и Лесото. Некоторые просвещенные американские корпорации проводят оплату декретного отпуска как выплату пособия по инвалидности, как будто беременность – это какой-то трагический несчастный случай. Это значит, что оплата целиком зависит от прихоти работодателя, и мы должны быть благодарны ему. Хотя законодательство дает отцам возможность брать отпуск за свой счет, на практике большинство фирм требуют сначала использовать обычный отпуск и оплачиваемые больничные дни. Хотя доказано, что состояние и матери, и новорожденного будет значительно лучше, если декретный отпуск взять до родов, немногие американские женщины могут себе это позволить, им приходится работать «до последнего дня». В такой ситуации все эти ванночки, корзиночки с розовыми ленточками и сентиментальные поздравительные открытки с работы – не что иное, как лицемерие.

Отсутствие оплачиваемого декретного отпуска также означает, что нас карают на финансовом уровне. Журналистка Энн Криттенден подсчитала, что, когда она ушла с постоянной работы и перешла на неполную занятость – из-за родов, то потеряла больше 600–700 тысяч долларов – не считая весомой части пенсии. Даже короткий перерыв влечет за собой серьезные финансовые и карьерные последствия. Исследования доходов двухсот женщин, имеющих MBA, показали, что те, кто взял в среднем 8,8 месяца отпуска, с меньшей вероятностью достигнут руководящих постов среднего уровня, получая при этом на 17 процентов меньше денег, чем те, кто не делал перерывов.

И вот мы снова бежим на работу (игнорируя в очередной раз советы врача), но, когда мы возвращаемся, прессинг продолжается, и становится даже более жестоким. Помните Кейт Шоу, которая обнаружила ассистента за своим столом? Такие истории происходят повсюду. И Кейт знает, что ей «повезло», что компания не стала искать предлог, чтобы ее уволить. Так как увольнять женщин только потому, что они стали матерями, – противозаконно, это обычно происходит во время массовых увольнений, сокращений и прочих реструктуризаций. Также довольно типична другая история, случившаяся с высокопоставленным менеджером по развитию бизнеса: когда она вернулась из декрета, ее определили на должность, предполагавшую постоянные командировки. И когда она уволилась, само собой вышло, что будто бы это «ее решение». «Она хотела проводить больше времени дома», – сказал начальник. На самом деле ничего она не хотела. Просто ей дали понять, что оставят ее только в том случае, если она будет вести себя так, как будто у нее нет ребенка.

Поскольку норма ведения дел – норма мужская, то материнство в этой системе ценностей является чем-то исключительным. И женщинам порой приходится пробиваться сквозь множество «подковерных» интриг и финансовых нарушений, становиться стратегами и тактиками, чтобы сохранить внешнее спокойствие в такой ситуации. Это само по себе отнимает очень много сил, а порой тоже карается – опять же деньгами.

Дайен Джейкобсен

Я была в Торонто с двумя коллегами, и наш рейс задерживали. Мы пошли в «Ред Карпет», бизнес-зал ожидания. Дело в том, что, когда мне нужно уехать из города с ночевкой, я нанимаю няню; однако моя дочь – очень самостоятельный и смышленый ребенок, так что если я знаю наверняка, что приеду домой, пусть даже очень поздно, то никого не зову присматривать за ней. Той ночью я не планировала отсутствовать – собиралась вернуться домой и поехать с дочкой куда-нибудь на выходные. И вот я разговариваю с ней по телефону и пытаюсь что-то решить – нужно ли кому-нибудь к ней приехать, или она посидит одна? Мы обсуждаем этот вопрос, и я спрашиваю: «Что ты думаешь? Может, ты хочешь пойти к кому-нибудь?» Ей было 12 лет. Один из моих коллег – у него трое детей – сидел рядом и слышал наш разговор. Когда я повесила трубку, он удивленно спросил:

– Тебе приходится вот так договариваться каждый раз, когда ты уезжаешь из города?

– Да, – отвечаю я.

– Боже мой, а я вот просто выхожу из дома. И раньше я совершенно не понимал, что ты вот так не можешь!

– Нет, – говорю я, – не могу. Когда вы мне говорите, что мы полгода будем работать в Пенсильвании, я первым делом звоню няне и выясняю, может ли она сидеть с моей дочерью с вечера понедельника до вечера четверга каждую неделю в ближайшие шесть месяцев. За счет своих суточных я оплачиваю ее работу, а расходы на питание идут уже из моего кармана! Так что для меня поездка – дорогое удовольствие.

– Ну, ни фига себе… – Ведь он-то и не думал об этом раньше.

Женщины учатся прятать от коллег свои семейные заботы, словно за ширмой. Они учатся не упоминать о детях, когда мужчины обсуждают воскресный гольф. Когда мы выглядим усталыми, то охотнее списываем это на командировку, чем на детские болезни и дни рождений. Мы молча наблюдаем, как мужчины танцуют вокруг Чудесного Папы, который отпросился пораньше, чтобы пойти с сыном на футбольную тренировку, – ведь те же самые мужчины скалятся в молчаливом неодобрении, если женщина уходит по той же причине. Заботливые отцы – герои, а женщины, которые отпрашиваются, чтобы пойти на школьные соревнования, – лентяйки.

Донна Коллинз

Если мужчина уходит домой в пять вечера – на школьную пьесу или чтобы пойти с ребенком к врачу, – он семейный человек. Если женщина делает то же самое – она недостаточно выкладывается. Когда я была беременна, я работала намного усерднее, только чтобы доказать, что я предана своей работе. Я очень много на себя взяла, только чтобы доказать, что не начну потом работать меньше.

Наградой за старания Донны стало сокращение ее должности, когда ее дочери исполнилось семь месяцев. Война между ревнивой компанией и любимыми людьми – вещь жестокая.

Холли Годвин

Я работала над проектом по контракту и с самого начала поставила условие, что ДОЛЖНА поехать домой на день рождения дочери. Но в середине недели начались проблемы. Выяснилось, что в офисе, который мы собирались купить, совершенно устаревшие компьютеры, и вместо двух дней нужна была целая неделя, чтобы привести помещение в порядок. Вице-президент по информационным технологиям требовал, что бы я осталась, – несмотря на наш уговор в начале недели (до подписания контракта), что я непременно вернусь домой в среду вечером, чтобы попасть на день рождения Мелиссы. Я предложила вечером уехать, а на следующее утро вернуться, но они сочли это неприемлемым. И чтобы попасть домой, мне пришлось припугнуть их увольнением.

Нашу лояльность и преданность проверяют снова и снова – глупо, ненужно, неправильно. И разве удивительно, что женщины полагают, будто мужчины только и ждут, чтобы мы сдались? Мы видим, как наших же детей используют против нас – в жестких мужских играх. Да, некоторых из нас это ломает – но чаще всего просто очень-очень злит.

Памела Мэтьюз

Я чувствую, что меня предали! Я делала все, что в моих силах. Я наизнанку вывернулась, чтобы сделать эту карьеру и создать эту счастливую семью – а это было почти невозможно! И теперь я должна чувствовать себя виноватой, потому что я мать, и я работаю. Сегодняшнему обществу нужны домохозяйки, а мы все можем идти к черту! У меня точно нет шансов. Или я недостаточно внимания уделяю детям, или мой муж не может спокойно работать, потому что дома все «не слава богу», когда меня там нет. Я спрашиваю Уолл-стрит (тебя, Джек Грабмэн): «Почему ты так хочешь, чтобы твоя дочь училась в самой престижной школе, хотя ни ты, ни общество не позволят ей сделать карьеру или что-то привнести в мир? Почему мы делаем все это, хотя НИКТО нас не поддерживает? Ведь МЫ – это половина населения, мы – это и есть ТВОЯ дочь, ТВОЯ жена, ТВОЯ мать, – а ты так с нами обращаешься?»

Почему же такие женщины, как Памела, продолжают упорствовать? Если все так сложно, чего ради мы бьемся? Почему бы нам не сдаться?

 

Чтобы работа работала

Много разных мелких и нечестных историй можно услышать про работающих матерей, но все же самый главный секрет состоит в том, что многие женщины имеют и прекрасную работу, и прекрасную семью, и они не собираются отказываться ни от одного, ни от другого. Как уж они с этим справляются – глубоко личный вопрос, потому что компромиссы здесь определяются личными ценностями. Все рано или поздно понимают, что в компромиссах – путь к успеху. Мы не можем взвалить на себя все, поэтому надо решить, что действительно важно, а на что нам плевать.

Ди Коуплан

Во-первых, забудьте о совершенстве – оно недостижимо. Помните старую телевизионную рекламу, в которой единственной целью женщины был самый чистый дом, самый сверкающий пол на кухне, самое чистое белье (кажется, эту рекламу все еще крутят…)? Так вот, забудьте о ней, все равно через час пол снова будет грязным. Попробуйте просто делать все достаточно хорошо, и увидите, сколько свободного времени у вас появится. С бизнесом – та же история. Пишете описание новой вакансии? – пусть будет «нормально», «достаточно». Составляете меморандум? – также, «вполне хорошо». Смысл правила 80/20 состоит в том, что эти лишние 20 процентов усилий уходят на превращение обычных вещей в «совершенные», что того не стоит. Поберегите силы на то, что для вас действительно важно.

Через пару недель после рождения сына я смотрела на гору грязной одежды и думала: что ж, придется учиться на многое не обращать внимания. И так и сделала. Много лет мы снимали квартиру, и я научилась не думать о том, как она обставлена. У нас не было штор, да и вообще никакого декора. Я решила: пусть люди принимают меня такой, какая я есть, а если им не нравится мой минимализм – это их проблемы. И я выяснила, что единственный человек, для которого все это имело значение, – только я сама.

Затем я стала самой неряшливой мамой в школе. На День благодарения и День матери только я не красила ногти на ногах, не приносила суши и домашний пирог. Я просто не желала этим заниматься. Кроме того, я не красилась и не покупала сезонных аксессуаров – осенних свитеров и рождественских сережек в виде елочек. И всем со мной было хорошо. А что же до детей, так все, что им было нужно и важно, так это то, что я пришла! А уж до ногтей на ногах им вообще не было дела.

Холли Годвин

Нельзя быть любимицей и дома и на работе. Главное – чтобы никто из-за вас не расстраивался. Если одно ставить выше другого, то заброшенная сторона жизни вообще исчезнет. Я думаю, что найти «золотую середину» – тот самый оптимальный баланс – практически невозможно. Просто иногда я позволяю доминировать работе, а иногда – семье. Например, в эти выходные я буду в офисе с шести вечера пятницы и до трех утра в понедельник, потому что надо будет успеть с внедрением системы планирования ресурсов. Это значит, что меня не будет дома ни в День матери, ни на день рождения мужа. Конечно, сейчас работа доминирует над семейной жизнью, потому что на работе аврал: не завершен 14-миллионный проект, и я должна там быть. С другой стороны, я все-таки была на дне рождения дочери – хотя мне и пришлось ради этого угрожать увольнением. Дочке исполнилось четыре года.

Всем нелегко пропустить день рождения мужа или пьесу в школе, поэтому мы стараемся сделать правильный выбор. И главная проблема, о которой беспокоятся все женщины, – не рабочее время, и не семейное, а свое личное. Иногда я прихожу домой на пять или десять минут раньше, но я не тороплюсь входить. Вместо того чтобы рвануть к двери, я делаю еще несколько кругов вокруг по своему району. У меня есть несколько минут для себя – и я наслаждаюсь ими. Покой и тишина – редкое удовольствие.

Бетси Коэн

Многие личные удовольствия, которые я так люблю, пришлось отложить в долгий ящик – например, я хожу на фитнес только раз в неделю, а хотелось бы чаще; я вижусь с друзьями реже, чем хотелось бы, и мне сложно ездить к родителям, даже если они нездоровы или им нужна еще какая-то помощь. Работа и школьные и общественные дела отнимают много времени и внимания, а я еще веду домашнее хозяйство. Нужно нанимать людей, чтобы подстричь газон, убраться, куда-то отвезти детей, а раньше, когда они были маленькими, приходили еще и няни, и дома было шумно, как в цирке. Отсутствие покоя дома – это расплата за то, что все приходится наверстывать в выходные!

Сон и свободное время (или время для себя) – вот чем чаще всего жертвуют матери, чтобы больше общаться со своими детьми. Мы очень стараемся сделать правильный выбор, но, жертвуя собственными потребностями, мы можем принять подчас опасное решение. Дом-то можно починить, а вот свой организм – не всегда. Став матерью, женщина часто перестает заботиться о своем здоровье, игнорирует физические упражнения. Какая жестокая ирония – женщины пришли в мужской бизнес и теперь умирают оттого же, отчего и мужчины. Я все еще борюсь за время для посещения спортзала, чтобы сохранить здоровье.

Борьба за личное время важнее, чем может показаться на первый взгляд. Я помню жуткий разговор с подругой, у которой обнаружили рак груди. Когда ее друзья узнали об этом, они вспомнили, что тоже постоянно откладывали сдачу анализов и обследования. Они всегда слишком заняты, всегда думают о себе в последнюю очередь. «Не делай так, – сказала она мне. – Твое здоровье зависит только от тебя. Запишись к врачу – уж потерпи это унижение». То, на что мы тратим время, гораздо больше говорит о наших ценностях, чем то, как мы тратим деньги. Заработать еще мы можем, но время нам неподвластно. Значит, использовать его нужно очень и очень осторожно. И мы все время учимся этому.

Синди Уилсон

Поймите, где вы хотите быть. Будьте гибче. Найдите того, кто вам поможет. Составьте расписание личных встреч, как будто это работа. Я очень долго к этому шла! Составьте расписание школьных проектов, как будто ваш ребенок – клиент помер один. Будьте честны в рабочих планах с коллегами, чтобы они тоже могли распоряжаться своим временем свободно и с пользой.

Многие женщины отмечают, что, став матерями, они научились гораздо умнее распоряжаться своим временем. Оно так ценно – мы ни секунды не тратим впустую. Для того чтобы совместить напряженную работу и семейную жизнь, нужно больше творческой энергии, изобретательности и гибкости, чем при любом мозговом штурме. Мы не просто должны много работать, мы должны работать по-умному. У нас слишком много дел, чтобы тратить время на сплетни, обсуждение чужих отношений и напыщенные встречи.

Гэйл Рибак

Я всегда должна была приходить домой к шести. Когда есть жесткое расписание, не остается времени на болтовню. Женщин часто обвиняют в холодности и неприступности, а они ведь просто стараются выполнять свою работу. Мы не тратим время, слоняясь по офису без дела.

Учиться распределять время эффективно вовсе не означает, что мы всегда его рационально используем. Иногда бывает очень важно этого не делать. Расписание, столь необходимое для работы, дома может мешать. Одна из моих коллег произнесла гениальную фразу: «Когда ты с детьми, будь с ними». Я ловила себя на том, что читаю, когда дети смотрят кино, пишу письма по электронной почте, когда они рисуют, готовлю, пока они конструируют что-то из «Лето», – и поняла, что же моя коллега имела в виду. Да, я находилась в той же комнате – но не с ними. Они обычно не понимали, в чем дело, и настаивали: «Поиграй со мной!» А я не знала, как это делается.

Оказалось, что у меня игровые навыки двухлетнего ребенка – только «параллельной игры». Так что мне пришлось учиться. А еще прочувствовать важность ничегонеделания, научиться позволять это окружающим и каждому давать время на то, чтобы побездельничать. Я научилась составлять общее расписание и бороться за воскресенья без определенных планов, без гостей, без поездок – просто чтобы быть вместе и не делать множество дел одновременно, потому что наше главное дело – быть вместе. Такие дни кажутся блаженным отдыхом, их стоит планировать, как отпуск.

Многие мужчины – да и некоторые женщины тоже – спрашивают: зачем мы это делаем? Зачем так много работать? Зачем сражаться? Почему бы не сдаться и не отправиться домой? У каждого свой ответ на этот вопрос, я отвечу по-своему. Я сидела дома почти девять месяцев после рождения сына и чуть с ума не сошла. Работа заполняет все время, какое есть, – поэтому я по привычке весь день стирала пеленки и готовила обед – в тоске по беседе со взрослым человеком. Я старалась (и, как правило, ничего не выходило) завязать разговор с другими матерями, которых встречала во время прогулок, но они не могли говорить ни о чем, кроме детей. Я любила своего ребенка – очень любила, – но я не любила младенцев вообще, и общество младенцев, и общество ползунков и их матерей. И я узнала, что даже тех женщин, которые целыми днями сидят дома, преследует чувство вины! Достаточно ли долго они кормили грудью или же слишком долго? Сколько времени они проводят в школах своих детей – слишком мало или слишком много? Как быть со скрипкой – заставлять ребенка играть или не надо? Я получила полезный урок: сколько бы времени вы ни проводили с детьми, вы все равно будете чувствовать себя виноватой. Лучшее лекарство от чувства вины – достижения в другой области.

Донна Коллинз

Я думала, что люблю детей всех возрастов, – пока у меня не появился свой ребенок! Оказалось, намного тяжелее сидеть дома целый день, чем работать на полставки, а потом быть с ребенком. Наверное, я очень социальное существо, а когда растишь детей, то не получаешь такой отдачи – никто не подходит и не говорит: «Отличная работа!» Ты отдаешь, и отдаешь, и отдаешь. Главное, что мы получаем на работе, – ощущение, что чего-то достигли.

Однажды моя сестра сказала мне мудрую вещь: «Чем старше дети, тем больше ты им нужна». Малышам нужна еда, комфорт, тепло и сон. Они могут получить это от многих людей. Но когда они подрастают, их потребности становятся гораздо более многогранными. Исследуя чувства и моральные нормы, они нуждаются в твоем совете – и совет кого-либо другого им не подойдет. Потому я решила, что буду очень много работать, пока дети маленькие. Я буду работать, чтобы получить материальную свободу, чтобы, когда они вырастут, отдавать им больше времени. И вот что получилось в итоге – я заработала много денег, и у меня появился выбор не только в отношении детей.

Деньги – вовсе не мелочь. Каждый год, когда женщина не работает, она много теряет – и не только на тот момент, но и в будущем, – страдают ее последующий доход, сбережения, пенсия, вообще социальная безопасность. Как будто мало того, что мы получаем меньше мужчин, мы еще и выбываем на время по вполне естественным причинам, и это приводит к зависимости. Мы меньше зарабатываем, мы меньше откладываем, наша пенсия меньше. Шесть из десяти женщин не имеют пенсии5. А у тех женщин, которые получают пенсию, ее размер в два раза меньше, чем у мужчин6. Бедность по-прежнему угрожает нам, потому что система создана для мужчин и ущемляет нас во всем. Мы даже думать боимся о том, что будет, если мужья нас оставят, или будут уволены, или заболеют, или умрут. Столь уязвимая позиция вовсе не импонирует ни мне, ни другим женщинам, которые работают, чтобы не оказаться в такой плачевной ситуации.

Наша позиция, наш выбор – это опыт, это урок, который мы преподносим своим детям. Да, я много работаю. И когда мои дети это видят, я стараюсь не придумывать глупых отговорок – не говорю, что должна, потому что начальник меня заставляет или потому что нам нужны деньги на игрушки. Я объясняю им, что работаю, потому что люблю свою работу, и что это достойное, прекрасное занятие. Я хочу, чтобы мои дети, повзрослев, не считали работу смертельно скучным делом, но смотрели на вещи трезво и оптимистично. Я хочу, чтобы они поняли, что получить желаемое – то, что действительно ценно, – можно, только если для этого много работаешь.

Дайен Джейкобсен

Моя дочь многое узнала, наблюдая, как я борюсь. Тогда она училась в старших классах. Мы вдвоем переехали из своего прекрасного дома в квартиру за 500 долларов в месяц и питались фасолью и рисом. Я ходила на «свидания милосердия» – я их так окрестила потому, что за ужином со своим кавалером я заказывала самое большое и дорогое блюдо и половину уносила домой, чтобы мы могли поесть мяса. Мне было около сорока, и моя дочь уже достаточно выросла, чтобы понимать, что происходит. Мы жили очень скромно, и она видела, что я невероятно много работаю и очень поздно ложусь, но она также видела, что я прорвалась через все это, нашла новую работу, купила красивый дом и все прочее. Мой ребенок вырос с пониманием того, что для успеха нужно много работать.

Юмор помогает. Это способ простить себя – за несовершенство, за то, что ты не в состоянии сделать все, что хочется и как хочется. Ни одна мать не выживет в первый год материнства без юмора, а работающим матерям нужна двойная доза. Когда я сцеживала молоко в грязной комнатушке в аэропорту Ла-Гуардиа (единственное помещение, которое могла предоставить авиакомпания «Дельта»), я могла бы себя пожалеть. Но я просто смеялась над глупостью происходящего. И от смеха становилось легче.

Дайен Джейкобсен

Я делала работу для «Старбакс» – сам Говард Шульц меня нанял. Ему не хватало времени, и он дал мне две недели на то, чтобы составить предложение, которым обычно целый месяц занимались 300 человек. Идей мне в голову приходило множество, и я их все записывала. В то утро у нас была назначена встреча.

Обычно я заходила с дочкой в кафе рядом с домом ее няни, передавала ее с рук на руки и шла на работу – на той же улице. В тот день на мне было синее шерстяное платье, оно мне очень шло. И вот мы сидим в кафе – и тут у дочки протекает памперс. Прямо мне на руку, на мое прекрасное синее платье. Приходит няня. Мне нужно пойти домой, переодеться и принять душ – но на это уже совершенно нет времени.

И вот я оказываюсь на встрече с Говардом Шульцем и стараюсь сидеть как можно дальше от него, чтобы он не уловил исходящий от моего платья запах детской мочи. Сама-то я его чувствую и думаю: «Как не хочется, чтобы он отказал мне в работе, решив, что я сплю в парке с бродягами». Продолжаю делать свою презентацию – ион принимает меня! Сижу и думаю: «Я получила работу с мочой на рукаве!» Я знаю мужчин, которые считают, что главное – белоснежная рубашка, и берут отгул, чтобы купить новую и вышить на ней монограмму! И вот я сижу и думаю, вспоминая тот случай, о каких пустяках люди иногда беспокоятся.

Связь с родственниками всегда выручает. Когда Элейн Дэвис планирует поездки в многочисленные офисы «Глаксо», она первым делом звонит матери. Гленда Робертс так тщательно продумывает детали слияний для «Майкрософт», потому что ее мама помогает ей с семьей. Такую поддержку нельзя принимать как должное, и не все родители помогают своим детям. А даже если и помогают, мы должны проявлять по отношению к ним особую заботу, такт и благодарность. Мать Гленды, переезжая к ней, сочла уместным напомнить, что рабство давно отменили! Мои же командировки возможны только потому, что мой муж, его отец, мачеха или няня, а также некоторые друзья оказывают мне огромную поддержку – и тут тоже нужно действовать с умом.

Ни одна мать не скажет вам, что знает, как это делается. Наша нелюбовь к пафосу не позволяет говорить о гордости собой, даже когда мы ее испытываем. Но у каждой женщины есть свои правила, которые помогают ей не выбиться из колеи, остаться организованной и сосредоточенной.

• Не разбрасывайте вещи, убирайте их.

• Если в командировке вы покупаете подарки детям, купите побольше и часть спрячьте дома – на всякий случай.

• Готовьте с запасом, часть оставляйте в холодильнике.

• Найдите место в своем кабинете, где дети могут делать домашнее задание.

• Планируя свой график на неделю, зарезервируйте в нем время, которое обязательно проведете с детьми, – необходимый минимум.

• Не стоит жить ожиданием выходных. Делайте что-нибудь интересное в середине недели.

• В воскресенье обсудите с близкими следующую неделю.

• Пусть они делают так, как считают нужным (если вы делегируете ответственность, то делегируйте по-настоящему).

• Заведите тетрадь, где каждый из членов семьи может оставлять записи для других.

• Один вечер освободите для себя – наймите няню, чтобы посвятить время взрослым разговорам.

• Не говорите о работе за ужином.

• Каждый день ходите на прогулку – пятнадцать минут для этого всегда найдутся.

• Кладите одни и те же вещи на одни и те же места.

• Пусть дети что-то делают по дому – они почувствуют себя нужными и многому научатся.

• Книжки на кассетах отлично можно слушать в дороге.

• В расписании должно быть время для ничегонеделания.

• Покупайте больше вещей и подарков на распродажах – и будете готовы к любому дню рождения.

• Избегайте стечения непредвиденных обстоятельств – например, когда вы одновременно переезжаете и учите ребенка пользоваться туалетом.

Женщинам бывает больнее всего оттого, что они одиноки, им самим приходится думать обо всем. Помню, как Лиз Долан рассказывала о своей сестре, которой всегда чуть-чуть не хватало времени на детей, – и я узнала в ней себя. Старая и дурная привычка – не просить о помощи – возвращается, когда помощь нужна больше всего. Компании ставят нас перед таким сложным выбором, что мы отвечаем: я не буду выбирать, я могу все делать сама и одновременно. Сознательно или нет, мы сами помогаем себя подавлять. Но в том-то и дело, что для того, чтобы все иметь, не обязательно все делать самой. Можно попросить о помощи.

Мужчины вполне могут делать что-то по дому, и большинство из них прекрасно справлялись с этим до того, как женились. Они готовили и стирали до свадьбы – и эти навыки никуда не делись оттого, что они стали мужьями и отцами. Но даже в семьях, где женщина – главный добытчик, она в среднем тратит на ребенка и домашние дела на тринадцать часов в неделю больше, чем муж. Отцы вкладывают в хозяйство и детей не больше 30 процентов усилий, даже если они безработные! Женщины тратят на дом и детей все свое время и все деньги10. С этой несправедливостью вполне можно не согласиться и исправить ее.

Предположение, что мужчины не могут или не желают участвовать во всем этом, только создает условия, в которых это становится правдой. Лучший способ заставить кого-то ничего не делать – делать все самой. Я много лет видела, как моя подруга так поступает с мужем. Джин была уверена, что он не способен о себе позаботиться. Мужчины совершенно бесполезны, думала она, что с них взять? И надеялась, что ее злость заставит его действовать. Она одна готовила, меняла пеленки, вставала ночью, как только ребенок начинал плакать. Она отводила детей в школу, перезнакомилась со всеми их друзьями, организовывала все дни рождения. Она так даже самоутверждалась – через его неспособность сделать что-либо полезное по дому. И как поступил муж? Он отстранился. Столкнувшись с ее чрезмерной компетенцией – что ценного он мог предложить этой суетливой всезнайке? Ее вездесущая забота встала стеной между ним и его детьми. Он ничего не мог с ними делать, потому что не знал, какие они. Действительно, если он был заведомо обречен на провал – зачем вообще ему было пытаться что-то предпринять?

Из-за нашей чрезмерной способности справиться со всем мужчины сознательно становятся неумелыми – то есть решают не учиться. Отцы, которые не знают, где что лежит, какие батарейки нужны для игрушки, какой свитер любимый, как работает утюг. Они могли бы научиться всему, да только не хотят. Просто матерям кажется, что проще все делать самим – тогда как гораздо полезнее научить папу.

Справедливость и равенство в семье, как и в браке, вырабатывается сознательно и намеренно. Когда мы не следим за этим – у него была тяжелая неделя, он уезжал, – отцы отрываются от каждодневной реальности. Это кажется мелочью, но это совсем не мелочь. Дети – движущаяся мишень, и, если отец несколько недель не участвует в их жизни, он в эту мишень не попадает. Он уже не знает, какая их любимая еда, игрушка, друг, чему они учатся. Несколько недель – и справедливость исчезла, а вы и не заметили. Так что всем членам семьи нужно постоянно участвовать во всех семейных делах. Дети поймут, что такое равенство, только если увидят его в действии.

Как и во многих других семьях, у нас больше всего ценится время. Раньше я записывала, сколько раз за неделю я начинала раньше работать или позже заканчивала: если слишком много, я была «должна» семье, если мало, то семья оказывалась в «долгу» передо мной. Я беспокоилась о том, что меня будут эксплуатировать и что я сама буду эксплуататором. Так же мы рассчитывали готовку. Если я готовила слишком часто, я переставала это делать. Мы с мужем оба очень упрямы, и никто из нас не хочет брать на себя все. Я бдительно слежу за тем, чтобы всем доставалось забот поровну. Я беспокоюсь, что если однажды возьму на себя что-то, то мне придется делать это всегда, ведь такова человеческая природа – спихнуть все возможное на кого-то еще, кто не возражает. А не брать на себя слишком много сложнее, чем кажется, потому что домашние обязанности – готовка, время с детьми, развлечения – это очень весело. И это вознаграждается. Но если все привилегии и обязанности лежат на плечах одного человека – все веселье сразу пропадает.

Социологические исследования жизни отцов в Швеции показали интересные результаты. Единственный фактор, определяющий, сколько времени отец проводит с детьми, – отношение к этому матери. Чем образованнее и обеспеченнее женщина, тем больше она хочет (и считает необходимым), чтобы отец занимался детьми. Это оказалось справедливым для всех, независимо от того, к какой культуре принадлежал отец, в равной степени относилось и к арабам, проживающим в Швеции. «Экономика важнее культуры» 11 . Мы не должны работать в одиночку, если мы не делаем этого – всем только лучше.

Линда Эйлпин

Мой основной лозунг в отношениях с мужем – «ты имеешь право помогать!». И мы почти все делали вместе. И это не уловка – ты действительно гораздо важнее для семьи, если что-то вкладываешь, а не только потребляешь. Ты имеешь право помогать.

Робин Бенинкаса, будучи пожарным, участницей соревнований «Айронмэн», создательницей команд мирового класса, пришла к аналогичному выводу. Борясь за первое место в изнурительной гонке по пустыне, кто-то из ее команды оказался на грани срыва и попросил о помощи. И Робин поняла нечто очень важное: «Просьба о помощи – дар тому, кто помогает». Это главное, что нужно знать матерям, их семьям и начальникам.

Гленда Робертс

Я – менеджер проекта, моя задача – распределение заданий и отслеживание их выполнения. И я ни о чем даже не прошу. Уходя из дома, просто говорю мужу: «Нужно убрать постели и засунуть грязное белье в стиральную машину». Это его задание. У каждого из нас есть задания.

Воспитание детей, как выяснилось, – прекрасная школа управления. Хотя в компаниях эти вещи часто считают противоречащими друг другу, женщины знают, что это почти одно и то же. Материнство не отрывает нас от работы, а учит правильнее раздавать указания – не быстрее, а именно правильнее. Кэрол Вэллоун, генеральный директор «Веб-сити», поняла, что ее сыну нужно каждый день объяснять, что происходит, и тогда он становится менее беспокойным, – а потом пришла к выводу, что и на работе нужно вести себя так же. Жаклин де Байе открыла собственное дело, как раз когда растила четверых детей.

Жаклин де Байе

Ваше время ограничено, так что приходится направлять все действия окружающих. Приходится уметь разговаривать. Приходится распределять обязанности. Если получается, окружающие начинают чувствовать себя свободно и действовать свободно, а не так, будто их принуждают. Более того, хотя подчиненные – совсем уже не дети, их приходится тренировать и подталкивать таким же образом. Вы учите их, развиваете их навыки. И знаете, что в один прекрасный день они, скорее всего, уйдут от вас и что удержать их можно, только если продолжать заниматься их развитием.

Другие люди, у которых тоже есть свой собственный бизнес, говорят, что дети сделали их более собранными, терпеливыми, спокойными и менее уязвимыми, потому что они просто решают проблемы, все время думая о том: «Как нам продвинуться дальше?»

Мое личное заклинание – «Никогда не давай обещаний, которые не можешь сдержать!» – помогло мне сохранить честность в отношениях с детьми, но еще больше – с деловыми партнерами. Старая модель, согласно которой работа и дом – два разных мира, дышит на ладан. Это становится ясно, особенно когда видишь, как работа и дом на самом деле дополняют друг друга.

Карла Диэл

Моим мальчикам одиннадцать с половиной и тринадцать лет. Дети уважают меня за ту работу, которую я делаю, и любовь, которая потоком льется на них. Деловые партнеры уважают меня, потому что я всегда готова принять непростое решение и дать совет. Я обнаружила, что сходная политика нужна как для воспитания детей, так и для работы. Вот несколько правил:

• Предоставьте информацию и дайте совет, но потом отступите на шаг и позвольте человеку самому принять решение.

• Не рассказывайте, как нужно выполнить задание… просто скажите, что нужно его выполнить.

• Установите границы приемлемого поведения и наказывайте, когда они нарушаются.

• Поддерживайте, любите и прощайте, но не поддавайтесь желанию быть другом.

• Интересуйтесь их проблемами, предоставляйте информацию или давайте совет, как решить их, и корректируйте их решения.

• Пусть требования будут высокими – они найдут способ им соответствовать.

• Когда они хотят поговорить с вами, слушайте внимательно; им непросто найти мужество заговорить об этом, и они ждут от вас уважения.

• О чем бы вы ни узнали, сохраняйте спокойствие. Родитель вы или начальник, вы не можете позволить себе такую роскошь, как волноваться на глазах у подчиненных. Мы должны сохранять спокойствие даже перед лицом катастрофы.

Все матери-начальники говорят одно и то же: то, чему они научились, воспитывая детей, помогает в работе, а то, что им удалось постичь на работе, – помогает дома. Разве удивительно, что когда в компании «Вольво» в качестве эксперимента ввели обязательный декретный отпуск для отцов, то те вернулись на работу, обладая более совершенными менеджерскими навыками?

Уже много лет специалисты по менеджменту говорят о пользе отцовства и материнства для руководителей, но организации ведут себя упрямо и бестолково. Питер Сейдж писал: «Я уверен, что организации должны снизить требования и давление, которые создают столько сложностей, когда люди пытаются совмещать работу и семью. Во-первых, это должно быть продиктовано чувством ответственности перед работниками. А во-вторых, это поможет развитию потенциала данной организации»12. Он написал это в 1990 году – и его идеи по-прежнему далеко впереди мышления в тех самых организациях, о которых идет речь. В большинстве корпораций много говорится о ценности семьи, но взгляд на работу, протяженность рабочего дня, рабочего года и индивидуальную карьеру остается прежним. Они никак не могут привыкнуть к мысли, что «внерабочие» дела могут принести пользу и бизнесу. Разрыв между работой и семьей укоренился в умах мужчин-начальников с устаревшими понятиями, и им недостает гибкости и воображения, чтобы преодолеть свою территориальную ревнивость по отношению к нашей целостной жизни.

Конечно, есть и исключения. Удивительно, насколько изобретательным может быть начальство некоторых корпораций, – странно только, почему их так немного.

Элейн Дэвис

Мой муж и я решили переехать в Калифорнию, но у «Глаксо-Смит-Клайн» не было там офиса, и я решила, что придется уволиться. Когда я рассказала начальству о своем решении, мне ответили: «Не уходите. Лучше работайте дома. Мы проведем вам линию – будете работать прямо оттуда». Единственное, чего потребовал мой начальник, – что бы он мог звонить мне по старому домашнему номеру!

Так и решили. Мы переехали в Калифорнию, в дом провели телефонную линию, и мой телефон стал соединяться через коммутатор в офисе. Некоторые сомневались в успехе, но все получилось. Так много проблем в крупных компаниях решается по телефону – из гостиниц, самолетов, домов и офисов в разных концах света, что наше физическое присутствие требуется все меньше и меньше. Большую часть времени, когда я нахожусь в офисах в Лондоне, Филадельфии или Северной Калифорнии, постоянные «резиденты» этих зданий путешествуют где-нибудь еще! Такое встречается чаще и чаще, и мне кажется, все больше людей работают так же, как я.

Ситуация Элейн необычна, и она это знает. Тот факт, что она может быть вице-президентом мирового гиганта по производству лекарств, уже говорит о том, что сейчас возможно почти все. Более типичный случай – когда компании предлагают так называемые программы по совмещению работы и личной жизни (гибкий график, работа на пол ставки, работа дома), но никто этим не пользуется. Почему? Потому что люди по-прежнему считают, что такой график покажет их слабость. Многие подобные программы не работают, потому что их внедряют резко, а нужны систематические, глубокие изменения. Многие организации продолжают давать премии за «личное присутствие» и большое количество рабочих часов и при этом восторженно говорить о целостной жизни – но это только слова. Именно поэтому во многих компаниях разрабатывают программы, всем о них рассказывают, привлекают к участию в них порядка пяти процентов персонала – и благополучно отменяют. Эти программы несовершенны, их создатели не способны по-новому взглянуть на то, как должна оцениваться и измеряться работа.

Среди женщин, которые сейчас довольны и работой, и личной жизнью, очень мало таких, которые воспользовались этими корпоративными программами. Некоторые даже не знали, что такие программы существуют! Они постоянно замечали, что то, как развивается их карьера, не соответствует традиционным представлениям и что, если им придется на время выбыть из строя, они уже не смогут вернуться. Тщеславные мачо уверены, что бизнес – это гонка, в которой нужна невероятная подвижность, что если вы выбыли из игры, вернуться вы уже не сможете. Столкнувшись с такой непримиримостью, женщины добились гибкости от системы, только перепробовав работу в разных компаниях, – и только отыскав такие, где их не заставят выбирать. Очень часто это были совсем новые компании без устаревшего «культурного багажа». Так что мы вынуждены странствовать в поисках подходящих условий для карьеры по компаниям в поисках той, где есть доверие и где нам дают возможность жить полной, целостной жизнью.

Бронвен Хьюз

Я планировала этот перерыв в работе заранее. Я хотела больше времени проводить с Анной, быть в ее жизни каждый день. Я участвовала в бесплатной образовательной программе в ее школе. Я также дежурила в столовой, потому что хотела, чтобы Анна видела, как я мою тарелки, а не только как преподаю литературу. Жизнь стала спокойнее, я сбавила темп и получала от этого огромное удовольствие. У меня появилась возможность установить свои правила и поз же найти другую работу, которая им соответствовала.

Я начала работать в качестве консультанта, на полставки. Я хотела спокойно взглянуть на происходящее и понять, подходит ли мне эта компания. Оказалось, что да – она очень гибкая, и жена президента здесь же работает, хотя у них двое маленьких детей. У меня есть достаточная свобода – я могу работать дома, если мне так удобнее, встречать Анну у школьного автобуса (я ведь решила, что теперь всегда буду проводить с ней много времени). Я иногда езжу в командировки, но не больше чем на сутки. Не люблю уезжать, и путешествия меня утомляют. Кроме того, если что-то пойдет не так или мне разонравится, я уволюсь. Наверное, я наконец-то поняла, что все в моих руках и я сама могу выбирать (не прошло и ста лет!).

Многим женщинам не удается найти подходящую работу, и они сдаются, решив, что единственный путь – начать свое дело. Начать с нуля, создать параллельный мир, где можно не просто забыть о старых битвах, – их там не было изначально. Женщины увольняются из традиционных организаций не для того, чтобы печь пироги13, а чтобы самим создать для себя такую организацию, какую они нигде не могут больше найти.

Нэнси Фрэнк

Открыть свое дело – вот что я настойчиво рекомендую! Это просто замечательно – я получаю массу удовольствия. Это становится тенденцией, и назад дороги нет. Это путь в XXI век, он наиболее рационален. Старая схема – «каждый день ходить в офис и обращаться с людьми, как с машинами» – уходит в прошлое, никто больше не хочет этого терпеть. Мой муж в восторге от моих нововведений. Сначала он боялся и все нервничал: получится ли? Смогу ли я? Или это только чтобы не казаться домохозяйкой? Когда я привезла офисную мебель, он сказал: «Ух ты! Так это взаправду!»

В параллельном мире, созданном женщинами, нет Большого каньона между работой и домом. Почему? Да потому что и то и другое имеет под собой единую основу, где те же ценности, потребности, надежды и амбиции. Мы не хотим делить жизнь на отсеки, не хотим воевать друг с другом за внимание и награды. Мы стремимся к жизни целостной и согласованной, в которой все сочетается, все взаимосвязано и все ценно. Не существует волшебного трафарета, следуя которому все будут довольны, – мы учимся чему-то новому каждый день, повсюду. Тогда честность становится нормой, когда мамам и папам не нужно врать, делая вид, будто они едут куда-то по работе, а не к врачу или посмотреть школьную пьесу. В таком мире дети считают работу достойным, вдохновенным, интересным занятием, которое дает гораздо больше, чем забирает. И в этом мире мы гораздо меньше устаем, потому что не воюем с самими собой и с любимыми.

Меня часто спрашивают, почему я так уверена в существовании этого параллельного мира. Люди настолько забиты и затурканы сквозящей отовсюду контрастностью и механистичностью рабочей культуры, что уже не видят ничего другого. Они замечают лишь боль, ошибки, поражение, усталость – и в этом им помогает та самая женская скромность, которая замалчивает истории их успеха. Но я вижу и слышу эти истории повсюду – все больше и больше, они появляются в нарастающем темпе.

Тереза Спэнглер

У меня тринадцатилетняя дочь, мы с мужем делали блестящие карьеры, которые отнимали все наши силы. Сейчас я играю на гитаре, и делаю это лучше, чем когда-либо, я пишу книгу, устроила студию звукозаписи дома, начала собственное дело и – да, я думаю, можно иметь все, если понять, чего хочешь, и все распланировать. Кое-чем приходится жертвовать, но я чувствую, что у меня есть все, что я хочу, и теперь так будет всегда.

Донна Коллинз

Сейчас у меня есть все: интересная работа, которая не дает мне растерять профессиональные навыки и занимает три дня в неделю. Прелестная дочь, которая удивляет меня каждый день. Время на общественную деятельность, отдых и просто разговоры с подружками. Муж, который меня поддерживает, любящая семья. Что еще нужно для счастья?

Сьюзи Херт

Равновесия достичь очень сложно. Я двигалась вверх по служебной лестнице, и пропорционально этому росту росло мое рабочее время и количество поездок. Но я защищаю свои выходные – не работаю ни по выходным, ни по ночам. Да, я много работаю, но как только выхожу за двери офиса, то сразу же забываю о работе. И дома я от нее совершенно свободна, там меня волнуют только домашние дела и личная жизнь. Хотелось бы мне иметь больше свободного времени? ДА. Хотела бы я отказаться от ответственности и возможностей, которые предлагает моя работа? НИ ЗА ЧТО!

Мэри Гайэри Смит

У меня чудесный муж и счастливые, здоровые дети. Мы живем в красивом доме в хорошем районе и вращаемся в узком кругу хороших друзей. У нас достаточно денег, чтобы наслаждаться жизнью, но без мотовства. Я получаю истинное удовольствие от работы в любимой сфере – я тружусь в довольно новой, независимой компании, которой руководят на редкость мудро, – это лучшая компания, на которую я когда-либо имела честь работать. Планов на далекое будущее у меня нет – стараюсь быть открытой для перемен. Я меняла работу чаще, чем Элизабет Тэйлор меняла мужей, что, очевидно, пошло мне на пользу (как и ей). «Все» для меня – значит иметь баланс во всем, и, думаю, сейчас я приблизилась к идеалу настолько, насколько это вообще возможно.

У всех бывают тяжелые дни. Дети обязательно заболевают в день, когда назначен совет директоров, а в первый день школьного года нас обязательно нет в городе. Дни, когда мы чувствуем, что у нас на все просто не хватает сил и времени. Стоит нам только навести во всем порядок, как меняются дети, и кажется, что все надо начинать выстраивать заново. Но разве мы готовы променять все это богатство на нечто меньшее? Я смотрю на своих детей и переполняюсь гордостью, потому что они видят впереди столько возможностей и оценивают их верно и без предубеждения. У них есть то, чего не могло дать традиционное воспитание, которое получила я: реальное время и внимание отца. Я смотрю на своего мужа и восхищаюсь его справедливостью, тем, какие глубокие и насыщенные отношения у него с нашими детьми. В параллельном мире миллионы женщин познают свои возможности, таланты и желания до конца. Это и вдохновляет, и изматывает, и приносит невероятное чувство удовлетворения. Ведь так сложно побороть в себе неудержимое желание совершить то, что – вам все время говорили – сделать невозможно.

 

Мысли в дороге

• Нужна ли вам семья? Почему – или почему нет? Названные причины согласуются с вашими ценностями?

• Если у вас есть ребенок, хотите ли вы продолжать работать? Можете ли вы позволить себе уволиться? Устраивают ли вас финансовые и профессиональные последствия увольнения? Коснутся ли они вашего партнера в равной степени?

• От каких обязанностей вы можете отказаться?

• Кто сможет вам помочь?

• Есть ли у вас время на себя? Каким образом можно его найти?

• Когда вы общаетесь с детьми, вы действительно «с ними»?

• Чему учатся дети, глядя на вашу жизнь?

• Виноваты ли вы в беспомощности своего партнера?

• Понимает ли ваше начальство, что материнство сделает вас более успешным менеджером?