- Извините, мисс Дженнингс. Я от души вам сочувствую, но пропустить к лейтенанту Мозли никак не могу. Он очень слаб. Его поместили в специальное отделение для очень тяжелых раненых, и мы никого к нему не пускаем.

Женщина, которая ведала посещением больных в огромном госпитале «Чимборасо», была весьма категорична. Звали ее миссис Палмер. Покопавшись в бумагах, разложенных на столе, она снова подняла глаза на Эйприл.

- Я понимаю, это жестоко с моей стороны… Но вы должны знать правду: он вряд ли выживет. Мне очень жаль…

- Вряд ли выживет?… - как эхо, повторила Эйприл и, вцепившись в край стола, покачала головой, отказываясь верить в страшный приговор: - О Господи! В таком случае я тем более должна его видеть. Должна, слышите? Перед самой войной мы с ним собирались пожениться, но вышло ужасное недоразумение… Я непременно должна его увидеть и все объяснить!

- Это невозможно. Мне очень жаль…

Эйприл как в тумане видела лицо миссис Палмер.

В уголках ее добрых карих глаз девушка заметила мелкие морщинки - должно быть, до войны эта женщина часто смеялась. Теперь же ее лицо было сосредоточенным, почти суровым.

- Пять минут, - взмолилась Эйприл. - Все, о чем я прошу, - дать мне пять минут!

- Извините, не могу. Да он вряд ли узнает вас. Чудо, что этот солдат до сих пор жив. - Миссис Палмер встала и нетерпеливым жестом одернула длинную белую юбку. - У меня много работы, мисс Дженнингс. Кроме того, я считаю дальнейшую дискуссию на эту тему совершенно бесполезной. Мне очень хотелось бы помочь вам, но, к сожалению, это невозможно. Пойдемте, я провожу вас.

- Я сама найду дорогу, спасибо.

Эйприл встала и, гордо подняв голову, вышла из комнаты. Как только дверь за ней закрылась, девушка прислонилась к стене и беззвучно заплакала. «Я не могу уехать, не повидав Олтона! Он скоро умрет… Но до тех пор я просто обязана объяснить ему, что произошло».

Эйприл украдкой оглянулась. Похоже, здесь всем не до нее. Атмосфера в госпитале накалялась с каждой минутой. Вокруг сновали сестры милосердия с инструментами и бинтами в руках. Доктора, понурые и усталые, брели, опустив головы. Их глаза были красны от бессонных ночей.

Эйприл быстро пересекла холл и через заднюю дверь вышла во двор госпиталя. Перед ней лежал больничный комплекс - целый город, состоявший из поспешно возведенных бревенчатых и дощатых зданий и многочисленных палаток. Издалека доносились сдавленные крики раненых. А что, если это стонет Олтон?

Где он может быть? Здесь так много зданий, строений и палаток! Если она начнет обходить все, ее вскоре обнаружат часовые и выведут с территории госпиталя.

Неподалеку рос развесистый дуб. Эйприл укрылась под его ветвями. Теперь даже если кто-нибудь ее увидит, то подумает, что она пришла навестить раненого и, сморенная жарой, остановилась отдышаться в тени.

Тут она вспомнила о Счастливчике и порадовалась, что надежно привязала пса в старом, заброшенном амбаре на краю поля. Добыть еду даже для себя представлялось Эйприл делом нелегким, а ведь надо было еще как-то накормить большого белого пса, к которому она уже так привязалась. Однажды Счастливчик растрогал ее до слез: вечером убежал в лес и вернулся лишь под утро, с гордостью неся в зубах задушенного кролика. Эйприл разожгла костер и пожарила мясо. Время от времени она бросала кусочки Счастливчику, но тот приступил к еде, лишь когда Эйприл уже насытилась. Похоже, пес хотел дать девушке понять, что помнит ее доброту и отныне будет заботиться о ней.

В сарае Эйприл очутилась случайно: солдаты, вместе с которыми она ехала в повозке, помогли ей найти это пристанище и на прощание даже оставили немного еды.

- Эй, мисс! С вами все в порядке?

Эйприл вскинула голову и увидела солдата, с тревогой вглядывавшегося в ее лицо.

- Да, все нормально, - с вымученной улыбкой произнесла она и поспешила объяснить: - Я уже выходила из госпиталя, но тут меня сморило. Такая жара! Я решила немного постоять в тени.

Солдат смотрел на нее без улыбки.

- На сегодня посещения закончены. Давайте-ка поскорее уходите отсюда! У меня приказ: никого из посторонних на территории госпиталя быть не должно.

- Да-да, конечно.

Эйприл сделала вид, что торопится к выходу. Но оглянулась и увидела, что солдат скрылся в здании, откуда, видимо, только что вышел.

Заметив неподалеку небольшое деревянное строение без окон, стоявшее чуть на отшибе, Эйприл направилась туда. Никто не входил в этот домик, и она решила, что это, должно быть, какой-нибудь склад. Вот здесь она и спрячется, пока не придумает, как действовать дальше. Ведь если солдат вернется и увидит, что она не выполнила приказа, то наверняка сам выведет ее за ворота.

Эйприл была уже у самой двери, как вдруг из-за угла послышались голоса - кто-то, видимо, шел к складу. Девушка дернула ручку, но та не поддалась. Эйприл охватила паника. Она потянула изо всех сил. К счастью, на этот раз дверь открылась, и как раз вовремя.

Подстегиваемая страхом, девушка мгновенно проскользнула внутрь. В нос ей ударил удушливый смрад. Сдерживая тошноту, Эйприл пыталась что-нибудь разглядеть в кромешной темноте. Вдруг она услышала, как дверь тихонько заскрипела и начала отворяться. Эйприл метнулась в сторону. Что-то ударило ее по ноге, скользнуло вдоль руки. Она присела, пытаясь спрятаться от луча света, который теперь падал на пол. Вошли двое мужчин и быстро закрыли за собою дверь.

- Ничего себе укромное местечко! - ворчливо заметил один из них. - В таком огромном госпитале, как «Чимборасо», можно было найти и получше…

- Не ворчи, Картер! - одернул говорившего второй мужчина. - По-моему, мы уже все испробовали, и каждый раз кто-нибудь нас обнаруживал. Надо же где-то в конце концов отдохнуть. Я не спал тридцать шесть часов! Ты понимаешь, что я больше не выдержу? А кстати, куда ты дел бутылку?

- Да спрятал тут где-то. По-моему, слева от тебя, примерно в трех шагах. - Он коротко рассмеялся каким-то нервным смехом. - Уж здесь-то нас искать не станут. По доброй воле сюда вряд ли кто-нибудь зайдет, как ты считаешь?

- Интересно, кому пришла идея сложить мертвяков здесь?

У Эйприл от ужаса закружилась голова. Она почувствовала, как мурашки побежали у нее по телу.

- Черт его знает… Я слышал, что правительство решило дать людям возможность поискать своих умерших родных, прежде чем неопознанные тела закопают в общую могилу. И все же больше чем половина так и остаются невостребованными. Их тут держат всего пять или шесть дней. А потом все равно приходится хоронить - уж больно они воняют!

- Да уж, смрад здесь еще тот!

- Ничего, привыкнешь. И пяти минут не пройдет, как ты принюхаешься.

Как Эйприл ни пыталась унять бешено колотившееся сердце, она все же ощущала его гулкие удары. Глупо так бояться, уговаривала себя девушка. Эти несчастные мертвецы, сваленные в кучу, словно мешки с мукой, не могут причинить ей никакого вреда. Надо вести себя как можно тише, иначе ее обнаружат живые. Обхватив себя руками и стиснув зубы, Эйприл попыталась успокоить нервную дрожь.

Действительно, к запаху можно привыкнуть. Теперь Эйприл вообще его не замечала. Пахло землей, пылью, плесенью, и гнилостный запах разлагающихся тел растворялся в них.

- И почему все события на этой проклятой войне происходят как раз вокруг Ричмонда? - спросил один из мужчин.

- Скажи спасибо, что сам в них не участвуешь, - резонно заметил второй. - Еще повезло, что мы попали на службу в госпиталь. В конце концов, здесь не так уж плохо. Конечно, приходится копать ямы, куда потом сбрасывают отрезанные руки и ноги, а иногда и мертвяков целиком, и это, безусловно, не самая приятная работенка на свете.

Эйприл услышала бульканье. Мужчина глотнул из бутылки и озабоченно произнес:

- Скоро сюда хлынет поток раненых, а нам с тобой придется рыть новые ямы для их рук и ног и складывать в этой хибаре новых мертвяков. Меня уже тошнит от всего этого! Вот только утром всего за час в госпиталь привезли две сотни раненых!

Теперь Эйприл стала понятна причина сегодняшней суматохи. Так вот почему всем было не до нее! Следующие слова Картера заставили ее насторожиться:

- Барак, куда кладут безнадежных, уже переполнен. Обычно там бывает не больше сотни за раз, потому что не успеешь оглянуться, а места уже освободились. Как говорится, не задерживаются на этом свете… Да и немудрено: у некоторых такие ранения, что ой-ой-ой! А теперь придется подготовить для тяжелораненых еще один барак. И ничем им нельзя помочь, разве что положить поудобнее да ждать, пока они отдадут концы. А по мне, так лучше не заставлять их страдать, а покончить разом, и все тут! Второй мужчина презрительно фыркнул: - Ишь какой храбрец! Смог бы ты своими руками отправить их на тот свет? Как бы не так! Вот не хвастайся зря, Картер… И передай-ка мне бутылку. Похоже, сегодня мне без нее не обойтись. Ты знаешь, чем я все утро занимался? Как заведенный, окатывал водой операционный стол, потому что после каждого раненого там оставались лужи крови. Работенка та еще, доложу!

Эйприл перестала прислушиваться к разговору. Она узнала достаточно. Итак, один из этих мужчин скоро отправится готовить еще один барак для раненых. Значит, если незаметно последовать за ним, то можно оказаться рядом с тем местом, где, возможно, лежит Олтон.

Неужели они никогда отсюда не уйдут? Только сейчас Эйприл заметила, что она стиснула руки с такой силой, что ногти впились в кожу. Прошло по меньшей мере полчаса.

Наконец, один из мужчин сказал:

- Ну что же, пора за работу! Как неохота… Весь день бы отсюда не уходил, будь моя воля!

Второй с готовностью согласился:

- Точно! Самое лучшее место для того, чтобы спрятаться от всех…

До Эйприл донеслись звуки шагов - как видно, мужчины направились к выходу. В барак ворвался луч света: вокруг нее и в самом деле громоздятся мертвецы. Это зрелище наполнило ее ужасом.

- Если устанешь смывать кровь в операционной, можешь прийти и помочь мне! - мрачно пошутил высокий мужчина - очевидно, тот, что работал в этом бараке.

Эйприл подождала немного, убедилась, что мужчины отошли на достаточное расстояние, и только потом рискнула выйти наружу. Яркое полуденное солнце буквально ослепило ее. Взглянув направо, она увидела, что один из мужчин неторопливо взбирается по склону пологого холма, изрытого глубокими колеями. Эйприл двинулась за ним, держась на почтительном расстоянии.

Солдат скрылся за холмом. Эйприл охватила паника. Если она потеряет его из виду, то не сможет найти Олтона. Она ускорила шаг, а через некоторое время, подобрав подол, бросилась бежать. И вдруг прямо перед ней, как из-под земли, вырос толстый мужчина в клетчатой темно-коричневой куртке.

- Постойте-ка, леди! - окликнул он Эйприл. - Я хочу поговорить с вами.

Эйприл обмерла. Солдат-выпивоха тем временем окончательно скрылся из виду. С каждой секундой он удалялся все дальше. Но теперь она уже не могла побежать за ним. Неизвестно, что надо от нее этому странному типу в куртке…

- У меня нет времени для беседы, сэр. Мой брат тяжело ранен и в любую минуту может умереть. Я должна успеть повидаться с ним!

- Вы направляетесь в запретную зону, - объявил мужчина, перекатывая во рту толстую сигару. - Как вас зовут и кто вам позволил тут разгуливать?

Мужчина был невысокого роста. Его маленькие глазки прятались в складках жира. Он с явным подозрением вглядывался в Эйприл, пока она лихорадочно искала выход из создавшейся ситуации. Наконец, изобразив благородное негодование, девушка воскликнула:

- Вы что, не поняли? Мой брат при смерти! Господи, да он в любую минуту может умереть, а я тут торчу с вами… - И, окинув мужчину презрительным взглядом, добавила: - Он выполнил свой долг перед родиной! А вот вы… Почему это, интересно знать, вы не в форме и не на поле брани?

Эйприл надеялась, что ее вызывающие слова выведут мужчину из себя. Однако этого не случилось. Слегка приподняв набрякшие веки, он усмехнулся и спокойно ответил:

- Я-то как раз в форме, леди. И в мои обязанности входит следить за тем, чтобы люди не слонялись там, где им не положено. А здесь ходить запрещено, понятно? Особенно туда, за тот холм. Там расположен специальный барак, где лежат тяжелораненые офицеры, и мы не хотим, чтобы шпионы-янки проникли туда и докончили то, что не сумели сделать на поле битвы!

Услышав эту отповедь, Эйприл возмутилась не на шутку:

- Неужели вы принимаете меня за шпионку, сэр? Или в вашем госпитале запрещено сестре повидать брата?

- Ну, не знаю… - В тоне мужчины все еще слышалось недоверие. - Но вы так и не сказали, чья вы сестра. Как зовут вашего брата?

- Лейтенант Олтон Мозли, - быстро ответила Эйприл.

Похоже, того солдата уже все равно не догнать. Она робко улыбнулась и, подойдя к постовому, просительным тоном проговорила:

- А может быть, вы мне поможете, сэр? Меня обещал отвести к брату один солдат, который служит здесь. Но он не сдержал слова - сказал, что торопится на работу. Но ведь одну меня туда не пустят, правда?

Эйприл умоляюще заглянула мужчине в глаза и добавила:

- Я уже обо всем договорилась с миссис Палмер. Вы ведь ее знаете? Так вот, она попросила этого солдата отвести меня, но он шел так быстро, что я отстала… - Эйприл для убедительности даже всхлипнула. - Я как раз пыталась его догнать, когда вы меня окликнули, и теперь окончательно потеряла из виду! Может быть, вы окажете мне любезность и отведете к брату? Я была бы вам так благодарна!…

Толстяк в задумчивости покатал во рту сигару.

- Да откуда же я знаю, где лежит ваш брат, юная леди? Давайте вернемся и спросим миссис Палмер, и тогда я с удовольствием отведу вас.

- Неужели вы не понимаете, что она сама пошла бы со мной, но в это утро привезли так много раненых, что и врачам, и сестрам было не до меня? Вы вот стоите тут и задерживаете меня никчемными разговорами, а тем временем мой брат умирает! Если я не повидаю его перед смертью, я… я никогда вам этого не прощу, так и знайте!

На этот раз она заплакала всерьез, отчаявшись разжалобить толстяка.

- Да не знаю я, где ваш брат! Вы, может, не обратили внимания, юная леди, но это довольно большой госпиталь.

- Мне кажется, - несмело начала Эйприл, уже не делая попытки вытереть слезы, струившиеся по ее щекам, - что его положили туда, где лежат… смертельно раненные. Миссис Палмер так странно со мной разговаривала… Не захотела объяснить, в каком он состоянии. И солдат, который должен был сопровождать меня, сказал, что нам придется идти на другой конец территории. А миссис Палмер, по-моему, очень рассердилась, услышав это. Мне кажется, они от меня что-то скрывают! Зачем брата положили в такое отдаленное место?

Впервые за время беседы выражение лица толстяка смягчилось.

- Я обязательно доложу куда следует о том, как этот солдат поступил с вами. А теперь пойдемте со мной. По-моему… - он вздохнул и с жалостью посмотрел на Эйприл, -…я догадываюсь, куда вас вести.

С этими словами толстяк протянул ей руку, и Эйприл ухватилась за его локоть.

Они поднялись на вершину холма. Внизу расстилалась неприветливая равнина - сплошь серо-желтый песок, из которого кое-где торчали чахлые сосны и ракитник. Некоторые сосны не превышали полутора метров в высоту. Очевидно, до войны эту землю возделывали… Встречались здесь и могучие деревья, достигавшие почти тридцати метров в высоту. Вдали росли молоденькие сосенки. Их свежая зелень была единственным отрадным пятном на фоне кустов американского лавра и садовой ежевики. Да, совсем недавно это была земля, на которой трудились люди. Где-то они теперь?…

В центре расчищенного от пней пространства, сплошь покрытого сосновыми иглами, стояли две бревенчатые хижины. Казалось, их возвели только что. В конце каждой торчало по деревянной трубе. «Но ведь это опасно! - с тревогой подумала Эйприл. - Когда наступят холода и начнут топить, от таких труб может возникнуть пожар».

- Я понимаю, что местность здесь не слишком приветливая, - извиняющимся тоном проговорил мужчина, когда они подошли к правой хижине, - но, наверное, тяжелых решили поместить сюда потому, что здесь им будет удобнее - меньше шума и суеты. Конечно, все строилось в спешке, очевидно, в расчете на то, что со временем можно будет возвести что-нибудь более фундаментальное. Но, как видно, руки не дошли… Каждый день в госпиталь привозят сотни раненых. Сегодня утром я слышал, что даже складские помещения собираются освободить под палаты…

Эйприл машинально кивнула. Ее охватило волнение: вот сейчас она увидит Олтона!

Дул легкий ветерок. В воздухе пахло хвоей и еще чем-то. «Странный запах», - подумала Эйприл и вдруг поняла, что это - запах надвигающейся смерти. Она остановилась в нескольких метрах от хижины.

- Дальше я пойду одна, - прошептала девушка.

И вдруг, к ее ужасу, мужчина возразил:

- Нет, что вы! Я не могу отпустить вас одну. А если вам не позволят войти? Я уж доведу вас до самого места, чтобы удостовериться, что все в порядке.

- Нет, не надо! Я не хочу! - крикнула Эйприл с излишней горячностью.

Мужчина внимательно посмотрел на нее, удивленный таким тоном. Эйприл попыталась успокоиться. Через силу улыбнувшись мужчине и робко коснувшись его руки, она взмолилась:

- Ну пожалуйста, не ходите за мной! Я должна проникнуть туда незаметно. Если брат уже умер, я хотела бы сама узнать об этом. Не хочу, чтобы об этом мне сообщили врачи или сестры…

Раздался громкий крик. Эйприл вздрогнула, а мужчина ласково потрепал ее по плечу.

- Вот вам и еще одна причина, почему тяжелораненых кладут сюда. Слышали крики? Врачи говорят, что так кричат те, кто чувствует дыхание смерти… Они кричат от ужаса - не хотят умирать. А вообще-то боли они не чувствуют: им дают опиум, виски и тому подобное, чтобы облегчить несчастным последние минуты. Ну, пошли! А кстати… - Он вдруг остановился. - Меня зовут Клайд Торнсби. Как я уже говорил, среди раненых есть высокопоставленные офицеры, и мы стараемся оградить их от проникновения шпионов-янки.

- Да-да, вы мне это говорили. Ну пожалуйста, позвольте мне пойти одной!

- Вас все равно не пропустят без сопровождения. - И он снова взглянул на Эйприл как-то странно. - Пошли!

Эйприл стиснула зубы, стараясь сохранить самообладание. О, как ей хотелось отвязаться от своего непрошеного спутника, пробежать эти несколько оставшихся метров и очутиться рядом с Олтоном! Однако риск был слишком велик, и теперь, когда она уже почти у цели, ей не хотелось отступать. Придется позволить Клайду Торнсби проводить ее.

Они вошли в барак. Навстречу им поднялась женщина в наглухо застегнутом муслиновом платье и переднике до пола. Вид у нее был усталый и жалкий, но вместе с тем чувствовалось, что женщина эта добра и полна сострадания.

- Что вы хотите?

Эйприл заморгала, стараясь привыкнуть к полумраку, царившему в хижине. Вдоль стен стояли койки в нескольких сантиметрах друг от друга. Некоторые раненые были так искалечены, что к горлу Эйприл подступила тошнота. «А ведь один из них - Олтон!» - подумала она.

Клайд Торнсби, порывшись в кармане, вытащил удостоверение и начал объяснять сестре, как здесь очутилась Эйприл.

- И к кому она пришла? - спросила женщина усталым голосом. - Нам ничего не сообщали…

Ее слова утонули в нечеловеческом стоне. Он потряс стены хижины, и те немногие раненые, которым удалось уснуть, мгновенно очнулись. Вскоре стоны и крики слышались уже со всех сторон, и сестра пыталась, повысив голос, объяснить, почему сюда не пускают посетителей. Прошло немало времени, пока больные успокоились.

Эйприл двинулась вперед, не обращая внимания на Клайда и сестру. У каждой койки она останавливалась и внимательно вглядывалась в лицо лежавшего. Сзади она услышала голос Клайда:

- Пусть идет. Она говорит, что здесь ее брат. Может быть, осталось совсем немного времени, чтобы повидать его.

- Если она уже не опоздала, - отрывисто заметила сестра. - За сегодняшнее утро у меня умерло трое. Они там, в самом конце, покрыты простынями. Ждут своей очереди в мертвецкую. Может быть, и он среди них… Как его зовут?

- Постойте-ка, сейчас вспомню. Она называла его имя…

Дойдя до следующей кровати, Эйприл обмерла. Сунув в рот кулак, она сдержала рвущийся из горла крик. Прямо перед ней лежал Олтон, совершенно неподвижный. Его лицо ничего не выражало. Глаза тупо смотрели в потолок. Под простыней вздымались какие-то бугры. Что это такое - бинты? О Господи, как же его покалечило!

- Олтон… - прошептала она так тихо, что сама еле расслышала собственный голос. - Олтон, дорогой, ты слышишь меня?…

- Олтон Мозли? - раздался сзади пронзительный голос сестры. - Так она пришла к лейтенанту Мозли? Это, должно быть, та самая Дженнингс. Меня предупредили, что она может попытаться проникнуть сюда. Она ему вовсе не сестра!

Реакция Клайда Торнсби была мгновенной. Он тут же сорвался с места и побежал за Эйприл, крича, чтобы она остановилась. Не обращая внимания на эти крики, девушка опустилась на колени возле кровати Олтона.

- Олтон, милый, ты меня слышишь? Это я, Эйприл!

Раненый с трудом повернул голову и попытался сосредоточить взгляд на девушке. Он еле дышал, вернее, какие-то хрипы и стоны время от времени вырывались из его груди. Глаза же по-прежнему ничего не выражали.

- Это я, Эйприл. Я пришла повидать тебя. Мне нужно тебе многое объяснить…

Олтон слегка приоткрыл рот. Было видно, что даже это слабое движение стоило ему больших усилий. И вдруг раздался крик - казалось, он не слетает с его губ, а рвется из сердца:

- Изыди, сатана! Изыди! Мою душу ты не получишь!

- Олтон…

Эйприл протянула к нему руку, но он в страхе отпрянул и зарыдал. Пораженная ужасом, она молча следила за тем, как Олтон, собрав остатки угасающих сил, культями рук сдернул простыню со своего искалеченного тела. Казалось, он хочет бежать от нее.

- Сатана! Сатана! Сатана! - снова и снова выкрикивал Олтон, и слезы безудержно катились у него из глаз. - Господи, помоги мне! Помоги мне, Иисус Христос! Сам сатана явился сюда в образе Божьего ангела…

Эйприл опустила голову и заплакала. В это время подоспевший Клайд Торнсби опустил тяжелую руку ей на плечо.

Несчастной оставалось только молиться…