Клинт пытался отогнать от себя мысли о Дэнси, но безуспешно. Он беспокоился, как бы она в гневе не натворила каких-нибудь глупостей. Однако в данный момент он ничего не мог сделать. И потом, он все же надеялся, что его расследование, возможно, идет по неправильному пути и его подозрения окажутся беспочвенными.

Черт возьми, противно было думать, что его собственная семья может иметь к этому отношение. Но он все больше и больше убеждался, что это именно так.

Клинт никогда не любил Слейда Хокинса. Он с детства вечно впутывался в какие-то истории. Когда Эдди наняла Слейда, Клинт понял: она это сделала ему назло, зная, что они никогда не ладили.

В последнее время Клинта беспокоили некоторые вещи, например, как случилось, что Джордан велел именно Слейду и его приятелю отвезти Кокса в Нэшвилл. Каким образом они узнали, что именно Билли приезжал за Джорданом и, вероятнее всего, именно он снял балахон и колпак с Кокса. Значит, он причастен к таинственному появлению костюма.

Клинт рассудил, что Слейд может быть связан с ку-клукс-кланом. Однако Слейд был недостаточно умен, чтобы быть руководителем, и, уж раз он работал на Эдди, она, в сущности, и могла быть человеком, отдающим приказы.

И все-таки Клинт не мог окончательно поверить, что она способна отдать приказ изувечить кого-либо, несмотря на ее сварливый характер и вечное брюзжание. Значит, Джордан? Правда, Джордан – калека, но это не может помешать ему отдавать приказы.

Приехав в Пайнтопс, Клинт направился прямо в банк. Он широким шагом прошел мимо уставившейся на него женщины за конторкой и вошел в кабинет Джордана.

– Как ты смеешь вламываться ко мне без спроса? – взвился Джордан. – Убирайся отсюда!

– А что ты сделаешь, если я не уберусь, дорогой братец? Обратишься в полицию? – Клинт опустился на стул.

Лицо Джордана перекосилось.

– Никогда не называй меня своим братом. Не хочу иметь ничего общего с предателем.

Клинт пожал плечами, пропустив мимо ушей колкость, и холодно заметил:

– Война уже закончилась.

– Это ничего не меняет. Ты отказался сражаться за своих соотечественников.

– Я считал, что Америка – единая страна. И хотел, чтобы она такой оставалась. Но я пришел не за тем, чтобы обсуждать этот вопрос.

Джордан откинулся на спинку кресла.

– Тогда переходи к делу и убирайся. Не хочу, чтобы мои клиенты видели тебе подобных в моем банке.

Клинт поднял бровь.

– Ты говоришь, в твоем банке? А что, Эдди умерла и похоронена, а я и не знал об этом? Ее переход в мир иной – единственный способ для тебя заявить права на ее имущество.

Джордан заставил себя успокоиться: он не должен позволить Клинту рассердить себя.

– Ну, есть много вещей, которых ты не знаешь и которые тебя не касаются.

– Собственно, я пришел по делу, которое меня очень даже касается, – ответил Клинт, вынимая из кармана сигару. Он сделал паузу, закурил и выпустил колечко дыма, – и то, чего я не знаю, вероятно, попадает в эту категорию.

Клуб серого табачного дыма повис перед лицом Джордана. Он сердито разогнал его рукой и рявкнул:

– Переходи к делу, Клинт. Сколько можно тебе повторять: я не хочу, чтобы ты здесь находился.

– Знаешь, – заметил Клинт, как будто в глубокой задумчивости, – хоть убей, не могу вспомнить, что я такого сделал, чтобы ты меня так возненавидел.

– Правда? Ну что ж, у меня нет времени ворошить прошлое, но я напомню тебе. Ты всегда был папиным любимчиком.

– Насколько помню, я тут ни при чем. Эдди не позволяла тебе ходить с ним, и он быстро понял, что спорить с ней бессмысленно. Обо мне она никогда не беспокоилась и не возражала против моих с ним поездок. Я бы сказал, нас растили по-разному, и это не наша вина. Так что ты ошибаешься, взваливая ответственность на меня.

– О, ради всего святого, – сказал Джордан нетерпеливо, – переходи к делу. Если ты пришел просить меня, чтобы я убедил Эдди вернуть тебе ее благосклонность, ты зря тратишь время. Меня устраивает нынешнее положение вещей, и, поверь мне, так даже лучше. А теперь иди. Я слишком занят, чтобы возиться с тобой.

Он начал перекладывать бумаги на столе, давая понять, что его сводному брату пора уходить.

Наблюдая за его реакцией, Клинт спросил:

– Ты слышал, ку-клукс-клан вчера избил одного из работников Дэнси?

Джордан поднял голову и резко спросил:

– С ней все в порядке? Они ведь не у нее это сделали, не так ли?

Клинт не мог понять, действительно ли Джордан озабочен или только притворяется.

– С ней все в порядке. Это было на ее земле, но она узнала об этом, только когда его принесли.

– Если ты не приступишь к выполнению своих обязанностей, рано или поздно пострадает и она, – упрекнул Джордан. – Когда ты, шериф, собираешься выяснить, кто в ответе за грабежи и насилие в округе?

– Я подумал, что у тебя может быть информация, полезная для меня.

– Какая же?

– Ну, например, почему ку-клукс-клан нацелился именно на Дэнси. Она говорила, ты мечтаешь на ней жениться. И мы оба знаем, что Эдди жаждет заполучить землю Дули. Похоже, у вас обоих есть основания хотеть, чтобы ее запугивали.

– Вот что я тебе скажу, черт бы тебя побрал, – Джордан подался вперед, сжал кулаки, лицо его побелело от гнева, – я не позволю обвинять меня или мою мать в причастности к презренному ку-клукс-клану.

Клинт только улыбнулся, что еще больше взбесило Джордана. Он замахал руками.

– Убирайся. Если бы я мог, я бы своими руками тебя вышвырнул.

Клинт медленно встал. Он намеренно тянул время. Потом двинулся к двери, все еще улыбаясь, и пообещал:

– Я буду следить за тобой, Джордан. Не делай ошибок. И передай это своей матери. Если я выясню, что вы причастны к клану, поверь, не посмотрю, что вы моя семья, пощады не ждите!

– Черт возьми, мы таким, как ты, не родня!

Клинт закрыл дверь раньше, чем запущенная Джорданом через всю комнату чернильница разбилась за его спиной. Он вежливо кивнул перепуганной женщине за конторкой и вышел из банка.

Он добился, чего хотел, – вывел Джордана из себя. Если тот является руководителем клана, в таком состоянии он станет неосторожным. Если же виновата Эдди, Джордан ей все расскажет.

Шериф направился в свой участок проверить, нет ли каких-нибудь важных сообщений, но там ничего не оказалось. Горожане избегали его. Он знал: ни от кого из них помощи ждать не приходится.

Беспокойно меря шагами маленькую комнатку, Клинт не мог думать ни о чем, кроме Дэнси. Они так нехорошо расстались! Он с детства знал, что в гневе она способна наделать глупостей. Может, стоит поехать и успокоить ее?

При звуке открывающейся двери Клинт вскочил, обернулся, положив руку на пистолет.

– Не вздумай стрелять в меня, шериф Мак-Кейб. Ты себе этого никогда не простишь.

У Клинта потеплело на душе при виде Лайлы Коули, очаровательной в своем ярко-оранжевом атласном платье с глубоким вырезом. Играя кружевным зонтиком, она проворковала:

– Ты не хочешь пригласить меня войти?

Очень обрадованный встречей, он ввел ее в комнату и закрыл дверь.

– Лайла, я думал, ты и носа в этот город больше не покажешь.

– И не показала бы. После истории с привидениями, – она деланно засмеялась, – но я приехала навестить больную кузину и, прежде чем уехать, решила проверить, в городе ли ты. И подумала, раз уж ты начальник полиции, я в безопасности.

Она подмигнула. Ее жизнерадостный тон, однако, был неестественным: Лайла с трудом удерживалась, чтобы не броситься ему на шею.

Полицейский участок был обставлен убого – всего один стол и два стула.

Клинт жестом предложил женщине сесть.

– Я рад, что ты зашла. Слышал, у тебя все нормально? С тех пор как ты поддерживаешь связь со своей подругой из заведения Суини, она рассказывает мне о тебе, о твоих делах.

– Рамона? Да, она иногда бывает в Нэшвилле.

Вдруг Лайла нахмурилась.

– Вообще-то именно из-за нее я здесь, Клинт. Она рассказала мне кое-что, и я подумала: тебе стоит это знать.

– Продолжай, – заволновался он.

– Ты знаешь Слейда Хокинса, управляющего твоей матери?

Клинт настороженно кивнул.

– Рамона рассказала мне странную вещь. Видишь ли, она иногда спит с Баком Суини, когда расходятся посетители. И ее раздражает, когда Слейд глубокой ночью подает сигналы, чтобы Бак к нему вышел.

Клинт надеялся, что женщина не заметит охватившего его волнения. Если он покажет, что эта информация имеет какое-то значение, Лайла испугается и замолчит.

– Ну? – равнодушно пожал он плечами. – Слейд зовет Бака выпить с ним. Почему это расстраивает Рамону?

– Ты не понимаешь. Знаешь, как он вызывает Бака? Свистом.

– Свистом? – озадаченно повторил Клинт.

– Да. Рамона говорила, что несколько раз она еще не спала и слышала длинный свист откуда-то издалека. Бак вскакивал с кровати, совершенно бодрый, как бы ни храпел до этого, напяливал одежду и уходил. И тогда уже не возвращался до самого утра.

Клинт осторожно спросил:

– А откуда Рамона знает, что это Слейд?

– Однажды она слышала, как он ворчал: «Опять этот чертов Хокинс».

– Ну, – она посмотрела на него выжидающе, – как ты думаешь, что все это значит? Это имеет отношение к клану? Может, они так дают знать своим людям, что нужно собраться?

Клинт так стиснул зубы, что у него заболели челюсти. Он проклинал сам себя. Черт подери, он ведь слышал этот свист, когда спал с Лайлой у Суини. Но в то время он был так утомлен или накачан спиртным, что не обращал внимания на свист. Теперь он не сомневался: Лайла угадала верно – это сигнал к сбору клана.

Однако Клинт не собирался сообщать об этом Лайле. Она могла сболтнуть Рамоне, а уж тогда эта новость разошлась бы среди проституток, как пожар в лесу. Рано или поздно это дошло бы до мужчин. Клинт не мог рисковать. Он усмехнулся.

– Конечно нет, Лайла. Это смешно. Я и раньше слышал этот свист. Кто-то зовет свою собаку. Звук будит Бака, а тот злится, что не может снова уснуть.

– Тогда почему он проклинает Слейда?

– Кто его знает.

Клинт сел за стол, взял лист бумаги и начал читать, давая ей понять, что пора уходить.

– Лайла, я очень рад был тебя повидать, но у меня ужасно много работы.

– Конечно, конечно, – она вдруг смутилась, что надоедает ему своими вздорными сообщениями, и засобиралась уходить. Затем, уступая порыву, остановилась и мягко сказала:

– Не забудь, если будешь когда-нибудь в Нэшвилле, ты знаешь, где меня найти. Двери всегда открыты.

Он искренне улыбнулся и поклялся себе, что когда-нибудь, когда все кончится, он приедет к Лайле и расскажет, насколько ценной была ее информация. Сейчас, однако, он сказал только:

– Спасибо, что зашла, Лайла. Будь осторожна на обратном пути.

Она уже переступила порог, как вдруг резко обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на дорогое лицо.

– Черт побери, Клинт Мак-Кейб, надеюсь, твоя рыжеволосая девица понимает, насколько ей повезло!

Лайла выбежала, чтобы Клинт не видел ее слез – больше сдерживать их она не могла.

Клинт печально проводил ее взглядом. Дэнси О'Нил отнюдь не считала, что ей с ним повезло, но сейчас Клинт заставил себя не думать об этом. Он беспокоился о другом. Нужно было проследить за Баком Суини. Теперь известно: Бак по сигналу куда-то выезжает. И весь ку-клукс-клан – тоже.

В двух шагах от полицейского участка Дэнси направлялась в лавку Эмметта. И внезапно остановилась, узнав выходящую из дверей участка сильно накрашенную женщину. Это была та самая особа, которая приходила тогда к Клинту. Та самая, за которую он ее принял в ту ночь. Дэнси замерла на месте, не в силах оторвать глаз от соперницы. Та села в коляску и поехала по направлению к заведению Суини. Тогда, убеждая себя, что это ее не касается, девушка глубоко вздохнула и вошла в лавку. У нее были более важные дела – покупка иголок и ниток. Потом надо вернуться домой и заняться шитьем.

Ей нужно было сшить костюм, потому что очень, очень скоро она намеревалась попасть на одно собрание.

Эту сцену наблюдал еще кое-кто. Из окна конторы все видел Джордан. Он до сих пор был в ярости из-за того, как обернулась его последняя поездка к Дэнси. Девушка не оставляла ему никаких шансов; как видно, она без памяти влюблена в Клинта.

Джордан до боли стиснул зубы. Он понимал: нужно что-то предпринять – и притом немедленно.

Эдди сидела на краю кровати с балдахином, нетерпеливо наблюдая, как доктор Каспер упаковывает свой потертый кожаный саквояж.

– Сердце в порядке, – объявил он, складывая стетоскоп и засовывая его в саквояж. – Если бы не почки, вы бы, наверно, всех нас пережили.

– Вы хотите сказать, что я скоро умру? – прямо спросила Эдди.

Он поднял на нее серьезный взгляд.

– Если не будете о себе заботиться, можете.

– Все умирают. Это лишь вопрос времени.

– Некоторые раньше, чем другие. И мучительнее. Болезнь Брайта – не самый приятный способ умереть, Эдди. Я вам уже говорил. Мы мало еще изучили почечные болезни. Но если вы будете больше отдыхать и принимать лекарство – это только пойдет вам на пользу. Вы же не делаете ни того, ни другого, так ведь?

– Да что вы понимаете? Я уйду, когда Господь призовет, и не раньше. – Она жестом велела ему уйти: – Вы свободны. У меня нет времени выслушивать ваши лекции.

Доктор защелкнул саквояж, но оставался на месте.

– Ну, – Эдди свирепо глянула на него, – чего же вы ждете?

Он решительно вздохнул. Ему было неприятно затрагивать этот вопрос, но Джордан настаивал. Доктор подошел к окну и выглянул, чтобы не смотреть на старуху.

– Мы с Джорданом много говорили о том, что вы себя не бережете. Он считает, вам следует побыть некоторое время в санатории, чтобы набраться сил. В Нэшвилле есть хороший санаторий. Вы могли бы быть близко от дома. Но Джордан хотел самый лучший. Поэтому я написал в Филадельфию. Тамошний намного лучше, чем в Нэшвилле, – это севернее, а на севере экономическая ситуация не та, что у нас. Понятно, дело здесь не в деньгах. Просто Джордан хочет, чтобы это был самый лучший…

– Идиот! Джордан хочет убрать меня с дороги, чтобы забрать мои деньги. Но будь я проклята, если кому-нибудь удастся меня куда-либо запереть…

Она соскользнула с края кровати, предпочитая спрыгнуть, а не воспользоваться скамеечкой.

Эдди начала расстегивать капот. Если этот старый дурак хочет стоять и смотреть, как она одевается, пусть смотрит. Нельзя терять времени. Он и так ее уже видел во всех подробностях, а если и нет, все равно не поймет, на что смотрит, так что нет никакой разницы.

– Эдди! Будьте благоразумны, – он повернулся и увидел, что она натягивает платье. Доктор отвел глаза, поднял саквояж и пошел к двери.

– Очень хорошо. Я скажу Джордану, что сделал все, что мог.

– Передайте Джордану, чтобы шел к черту, самонадеянный мальчишка! – разъярилась Эдди. – Я дала ему все, что он имеет, и могу все отобрать назад. Банк принадлежит не ему, а мне. И мне же принадлежит все в этом округе. И я все это приобрела не для того, чтобы мне кто-то указывал, что я должна делать. Чем скорее вы оба это поймете, тем лучше.

Но доктор Каспер не слушал, он уже был на середине ступеней, поспешно ретируясь.

Одевшись, Эдди спустилась вниз и велела Молли послать одного из работников за Слейдом Хокинсом.

Молли поспешила исполнить приказание, раздумывая, нужно ли было рассказывать мисс Эдди о том, что клан напал на Билли, – кажется, это очень расстроило хозяйку. Но, поскольку она поздно вернулась от мисс Дэнси, Эдди была в бешенстве и потребовала объяснений.

Слейд сразу же пришел, самоуверенно прошествовал по парадной лестнице вместо заднего хода, как полагалось слугам и наемным рабочим. Он рассчитал, что старуха и без того уже в ярости, если рискнула послать за ним перед самым возвращением Джордана.

Он постучал в дверь кабинета, и Эдди ледяным тоном велела ему войти. Слейд вошел. Эдди сидела за письменным столом.

– Закрой дверь и подойди сюда. Я не хочу, чтобы кто-нибудь слышал, что я собираюсь тебе сказать, – с еле сдерживаемой яростью приказала она.

Слейд повиновался, и тут она взорвалась.

– Что это я слышала? Клан избил одного из работников Дэнси? Я не давала такого приказа! Ты знаешь мое правило: в наших краях никогда не должно быть насилия. Пугайте, угрожайте. Но никого не увечить! – сердито выдохнула старуха.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – лениво отрицал Слейд. – Наверно, опять кто-то из пришлых.

– Не лги мне, мальчишка! – Эдди, дрожа, поднялась на ноги. Слейд все еще стоял, и ей не нравилось смотреть на него снизу вверх.

– Я знаю, это были вы. Думаю, все это время это были вы – и только вы. Наверное, тебе нравится этим заниматься. Так вот, этому нужно положить конец. Прямо сейчас ты распустишь свою банду. Деятельность клана в этом округе закончена! – Она указала ему на дверь. – А теперь убирайся из моей комнаты, из моего дома и с моей земли. Ты здесь больше не работаешь.

Слейд еле сдержался, чтобы не засмеяться ей прямо в лицо.

– Ну, что ж, посмотрим, что скажет Джордан.

– Это поместье ему не принадлежит. Оно мое. Убирайся, я сказала, – она дико озиралась в поисках зонтика и, увидев, что он стоит у стены, направилась за ним.

Слейд поспешил уйти. Он не хотел драться со старухой, но и не собирался позволять ей забивать себя до смерти зонтиком. Он уже почти спустился, когда передняя дверь открылась и вошел Габриель с Джорданом на руках.

Увидев Слейда, Джордан спросил:

– Какого черта ты тут делаешь?

– Ваша мать позвала меня, – без колебаний объявил тот, – она приказала мне убираться отсюда. Сказала: я уволен. – Потом твердым голосом, с достоинством, которое надлежало проявить после такого оскорбления, холодно добавил: – Она обвинила меня в связи с ку-клукс-кланом.

Джордан неодобрительно покачал головой, подождал, пока Габриель усадит его в кресло, потом проговорил:

– Боюсь, моя мать становится раздражительной. Я приношу извинения за нее и прошу не обращать на нее внимания. Отныне будешь докладывать непосредственно мне, а если она будет за тобой посылать, игнорируй ее приказы. Думаю, – добавил он с притворным вздохом сожаления, – мне придется последовать рекомендациям доктора Каспера и поместить ее в санаторий, для ее же блага. Это очень неприятно, но, как любящий сын, я обязан обеспечить ей самый лучший уход.

– О, я согласен с вами, – кивнул Слейд, – уверен, ей лучше уехать. Всего хорошего, сэр. – Он приподнял шляпу и откланялся.

Габриель покатил кресло Джордана в гостиную, где тот любил пропустить стаканчик перед ужином.

Стоя наверху, Эдди все видела и слышала.

– Ах вот как, санаторий, – еле слышно прошептала она, возвращаясь в свою комнату. – Да скорее черти в пекле замерзнут, наглый ты щенок!

Дэнси припала к земле, затаилась за кустами. На небе был молодой месяц, и его света вполне хватало, чтобы видеть очертания людей, собравшихся возле полуразрушенной хижины, но все же недостаточно, чтобы разглядеть лица – особенно с того места, где она пряталась.

Она вошла в недра Медовой горы в проеме возле водопада, направляясь по тропе, ведущей на другую сторону. Прежде чем выйти на поверхность, она потушила факел, который держала в руке, и бросила его в высокую траву.

Прошло почти полчаса, и она начала думать, что ошиблась насчет места сбора. Потом вдруг с испугом заметила какое-то движение в лесу. Мелькали факелы, звенели на ветру голоса.

Дрожа всем телом, Дэнси напряженно всматривалась в людей, направлявшихся к разрушенному дому. Когда они достали из-под крыльца свои белые костюмы, она поняла, затрепетав от волнения, что это именно то, что она искала.

Она насчитала двадцать человек. Надев балахоны и колпаки возле дома, они как будто ожидали чего-то. Горящие факелы делали картину еще более жуткой.

Дэнси не было слышно, о чем они говорят, поэтому она подкралась поближе, захватив с собой балахон и колпак с прорезями. Она намеревалась надеть это все и поехать за ними, если они куда-то направятся. Однако собравшиеся не садились на лошадей, а по-прежнему стояли полукругом. Видимо, у них какое-то собрание. Дэнси не хотела ничего упустить.

По группе ожидающих пробежал шумок, когда из леса выехал еще один человек. Дэнси еле удержала возглас удивления, когда прибывший соскочил с лошади и вышел вперед. В мигающем свете факелов Дэнси узнала в нем того, кто приезжал с Джорданом, чтобы перевезти шерифа Кокса в Нэшвилл. Слейд Хокинс, управляющий Мак-Кейбов.

Он подошел к руинам, достал свой костюм и спустя несколько мгновений предстал перед ними, одетый в красный балахон. Дэнси поняла, что это – предводитель клана.

– Сегодня никуда не поедем, – объявил он. – Мы пока не будем появляться в поместье О'Нил. Попробуем кое-что другое. Сигнал свистом тоже отменяется. Вы сами знаете, когда мы здесь встречаемся.

Дэнси с ужасом слушала, как он излагал планы на дальнейшее. Намечались нападения на семьи. Родители Билли будут первыми. Их дом будет сожжен, отца линчуют, а мать оставят в живых, чтобы она передала остальным: если все работники немедленно не покинут Дэнси, их семьи ждет та же участь.

Наблюдая, как они раздеваются и прячут свои костюмы на место, Дэнси приняла решение.

Завтра ночью их будут ждать два сюрприза. Об одном они узнают, когда не найдут на месте намеченных жертв.

А о том, что Дэнси поедет вместе с ними, им никак не узнать.