Июль незаметно перешел в август, и вот уже сентябрьский воздух повеял над землей, принося с собой прохладу. Поздний урожай оказался обильным, и новый амбар заполнили кукурузой и сеном. Две коровы давали молоко, теленок прибавлял в весе, а это означало, что они не останутся зимой без мяса.

Джекоб и негры построили для Китти на месте старого новый дом, совсем крошечный, но вполне пригодный для жилья. Мебель была довольно скудной. Потертые покрывала закрывали окна, на грубо сколоченной кровати лежал старый, свалявшийся тюфяк, набитый сосновыми иглами. У нее не было бы даже и этого, если бы однажды утром, проснувшись, она не обнаружила его у самого крыльца. По словам Джекоба, кровать с тюфяком принесли Гедеон и его люди, судя по всему, взяв их в одной из бывших хижин рабов. Китти хотела было оставить украденные вещи там же, где они лежали, однако гордость отступила перед ноющей болью в костях. То же самое относилось и к кухонной плите, топившейся дровами, очень удобной и почти новой. Пробудившись как-то раз утром ото сна, Китти увидела ее на заднем дворе, и Джекоб вместе с одним негром занес плиту в дом. Вздохнув. Китти неохотно согласилась, ведь при таком холоде невозможно готовить еду во дворе на костре.

Остальные предметы появлялись словно по волшебству – цыплята, два поросенка, корзина с яблоками, толстое стеганое одеяло, отрез муслина.

– Я знаю, что Гедеон украл все эти вещи, – пожаловалась Китти Джекобу однажды утром, когда они стояли рядом, глядя на столь необходимую в их хозяйстве лохань для стирки. – Мне ужасно стыдно брать их. Может, если я оставлю их там, куда он их кладет, он перестанет приносить их?

– Тогда он отдаст их кому-нибудь еще, – ответил старый негр, покачав головой. – Я слышал, теперь у него целая шайка в городе. Белые собрали группу линчевателей и каждую ночь отправляются их выслеживать, но только никак не поймают. Гедеон и его люди украли самых быстрых лошадей во всей округе, так что никто их не может догнать. Сначала они забирались только в пустые дома, хозяева которых бежали при наступлении янки. Теперь грабят всех, кого захотят. Вы слышали о том, как они обчистили усадьбу самого мистера Кэлвина Поттса?

– Джекоб, я слышу лишь то, что ты сам мне рассказываешь, – заметила она. – С тех пор как мы обосновались здесь три месяца назад, я ни разу не ездила в город. Люди там не желают иметь со мной никаких дел, а я тем более не собираюсь искать их общества. Не знаю, что бы я делала, если бы не ты и твои друзья.

– Ну, наших тут с каждым днем становится все меньше и меньше, – отозвался он извиняющимся тоном – Белые господа понимают, что им не обойтись без помощи, и потому начали понемногу платить. И лачуги, что они предлагают нам, все же лучше, чем те, которые удалось соорудить на вашем участке. Поэтому они и уходят один за другим. Я говорил им, какая это с их стороны неблагодарность, и как грешно оставлять вас после всего, что вы для нас сделали, но они боятся, что вы одна не справитесь с такой ношей – ведь у вас скоро должен родиться ребенок, а капитан до сих пор не вернулся.

Она усилием воли подавила слезы:

– Понимаю, Джекоб. Мои деньги неизбежно закончатся, это, конечно, правда. Я прилагаю все усилия, чтобы продержаться и собрать весной урожай, но сделать это будет нелегко, если мне никто не поможет. Папа всегда говорил, что залог будущего процветания Северной Каролины – табак, и я хотела в этом году посеять семена. И кукурузу – как можно больше. Есть еще мускатный виноград и пчелиные ульи. Но без посторонней помощи мне все равно не обойтись. И сколько же вас тут осталось, Джекоб? – с беспокойством спросила она.

– Том и Хильди вчера ушли от нас, чтобы работать на мистера Макрея.

– Мистера Макрея? – поразилась Китти. – На прошлой неделе туда же ушли Уилл и Эдди. Из-за этого человека я потеряла уже четыре семьи работников. Что происходит? Он платит им чистым золотом?

– Почти, – закивал курчавой седеющей головой негр. – Он приказал построить большой чудесный особняк на том же самом месте, где стоял старый дом Коллинзов, но только этот еще красивее. Террасы и ступеньки там из настоящего мрамора, а мебель выписана из Англии и Франции. Дульси – она ушла туда одной из первых – говорит, что никогда не видела ничего прекраснее этого дома. На окнах занавеси из шелка и бархата, а полы сделаны из какого-то особого дерева…

– Красного дерева, – тихо подсказала Китти.

– Да, так называла его Дульси. Она слышала, как мистер Макрей говорил, что большинство используют его только на перила и резные украшения, но он приказал сделать из него полы. Ей приходится натирать их вручную, но, по ее словам, ей это нравится, потому что они блестят, словно зеркала. В доме целых три этажа. Дульси умеет считать только до десяти и сказала, что насчитана два раза по десять комнат и еще несколько осталось. Мистер Макрей хорошо платит своей прислуге и приказал построить для них удобные хижины, даже с каминами. Кроме того, дает им все, что нужно, для пропитания. Вот почему они покидают нас, мисс Китти. Если кому-то из них удается попасть на службу в дом мистера Макрея, им кажется, будто их взяли живыми на небеса. По словам Дульси, он хорошо обращается со слугами и никогда не кричит на них. Для нее свет клином сошелся на этом человеке. Впрочем, она недолюбливает мисс Нэнси.

– Нэнси Уоррен Стоунер? – Китти приподняла брови. – Значит, она тоже живет там?

– Пока еще нет, но часто там бывает. Дульси утверждает, будто она и мистер Макрей – любовники. Порой она остается на всю ночь, и Дульси слышала, как они спорят между собой из-за того, что мисс Нэнси не терпится стать миссис Макрей, а мистер Макрей, похоже, этого не хочет. Дульси надеется, что он не женится, во всяком случае, не на мисс Нэнси. По ее словам, она порочная женщина.

– Дульси пора бы научиться держать язык за зубами, когда Дело касается того, что происходит в доме ее хозяина. Нехорошо, когда слуги распускают сплетни.

– Да, мэм. – Он потупил голову, чувствуя, что виноват не меньше Дульси.

Китти сложила руки поперек раздавшегося живота. Ей все труднее и труднее было двигаться.

– Так сколько вас осталось, Джекоб? – чуть слышно спросила она. – Сколько семей, проживающих сейчас на земле Райтов, помогут мне с весенней пахотой? Ведь я не знаю, почти никуда не выхожу. В последнее время стала такой неуклюжей.

Джекоб упорно избегал смотреть в ее сторону. Он услышал, как она в нетерпении постукивала ногой, и наконец, пробормотал:

– Только я и Ноли с детьми. И все.

– Ты и Ноли с детьми? – Китти пошатнулась и ухватилась за перила крыльца, чтобы удержаться. – Джекоб, почему ты не сказал мне об этом раньше? Боже мой! У тебя двое маленьких внуков, которые едва годятся на то, чтобы подбирать на поле горох, и если их отец вернется с войны, то он, скорее всего, заберет их с собой и заживет с ними своим домом. Ты сам мне так говорил.

– Не думаю, что он когда-нибудь вернется. – По морщинистой щеке старого негра скатилась слеза. – Слишком тяжело он перенес смерть своей дочери. Вряд ли он стал прятаться от пуль.

Китти даже не представляла себе, что положение настолько безнадежно.

– Почему же ты не предупредил меня об этом раньше, Джекоб?

– Не хотел лишний раз волновать – в вашем-то положении, – пробормотал он смущенно. – Ноли просила ничего вам не говорить. Она верит, что капитан обязательно вернется и все обернется к лучшему. Он будет знать, что делать. И сама Ноли не собирается вас покидать. У нее, кроме того, есть две дочки, обе отличные работницы. Не тревожьтесь, мисс Китти. Все будет хорошо. Вот погодите немного и увидите, Бог не оставит нас своей заботой.

Небо над их головами было серым и сплошь покрытым тучами. С полей дул сырой, пронизывающий ветер. Китти поплотнее завернулась в шаль, и принялась расхаживать вокруг лохани, погруженная в собственные мысли. Внезапно она бросила подозрительный взгляд на Джекоба:

– Почему Ноли так верна мне? Я никогда не встречала ее до того самого дня, когда я появилась в лагере на болотах. Почему она не хочет покидать это место? С двумя крепкими, здоровыми дочерьми и опытом в ведении домашнего хозяйства она без малейшего труда могла бы получить самые выгодные предложения. Уверена: мистер Макрей уже пытался переманить ее у меня.

Слуга по-прежнему не смотрел в ее сторону. Опустившись на колени рядом с лоханью, он провел пальцами по ее краям:

– Сегодня я почищу ее для вас, мисси, и перенесу в дом. Я-то знаю, как вам нужна эта лохань.

– Джекоб, отвечай мне! – воскликнула она, заглядывая ему прямо в глаза. – Почему Ноли осталась здесь? У нее нет никаких оснований хранить мне верность. Я хочу знать правду. В последнее время ты слишком многое от меня скрываешь. Уж не собираетесь ли и вы покинуть меня, следом за остальными?

– Ох, нет, мисси, нет! – Он быстро выпрямился, глаза его округлились. – Мисс Китти, я бы ни за что не ушел от вас, ни за какие деньги. И мистер Макрей знает это. Я так и сказал человеку, которого он прислал сюда: передай, мол, ему, что старый Джекоб никуда отсюда не уйдет, таков уж мой долг перед масса Джоном – позаботиться о его дочери.

– Мистер Макрей присылал сюда своего человека? – Она моргнула, словно не веря собственным ушам. – Значит, он отправляет кого-то из своих людей прямо в мои владения, чтобы уговорами переманить у меня прислугу? И как долго это продолжается?

– С самого начала, – ответил Джекоб, печально покачав головой. – Этот человек появлялся неизвестно откуда и просто говорил с кем-либо из наших людей о его семье. Иногда и другие готовы были сразу же уйти следом за ним, но он отвечал им, что мистер Макрей больше ни в ком не нуждается. Потом – через несколько дней или, быть может, недель – он возвращался. Мы с Ноли говорили об этом и решили, что раз уж тут вы ничего не сможете поделать, то зачем лишний раз тревожить вас, мисс Китти? В вашем состоянии это вредно. Но не беспокойтесь понапрасну. Мы с Ноли сделаем все, что в наших силах. Скорее всего, к весне некоторые из тех, кто ушел, охладеют к новой работе и вернутся сюда. Как Дульси. Она ни за что не останется в том доме, если мисс Нэнси станет хозяйкой.

– О, тогда она подыщет себе какое-нибудь другое место. Ты же знаешь, что как только негритянскую девушку берут в домашнюю прислугу, она уже считает для себя унижением трудиться на полях, а полевые рабочие, в свою очередь, стараются ее уязвить из-за ее нового, более высокого статуса. Дульси потеряна для нас, так же как и все остальные. О, как я ненавижу Кори Макрея! – Она сжала кулаки. – Почему он с самой нашей первой встречи задался целью сделать мою жизнь невыносимой? У него даже хватило дерзости явиться сюда собственной персоной, вскоре после того как мы закончили постройку дома.

– А, помню! – рассмеялся Джекоб. – Он принес тогда большую корзину с фруктами, а вы накричали на него и велели никогда больше здесь не появляться, не то встретите его с ружьем. Затем стали швырять в него персики один за другим и угодили ему прямо в затылок. Все, кто это видел, прямо покатывались со смеху, когда сок от персика потек по спине его дорогого белого костюма.

– Не делай из меня сумасшедшую, Джекоб. – Китти с трудом подавила улыбку, вспомнив и то, как Кори, шея которого была вся вымазана в мякоти от персика, пришпорил лошадь, пытаясь сохранить свое обычное достоинство. – Он ведь явился не просто для того, чтобы преподнести мне корзину с фруктами и пожелать счастья в новом доме, – чуть ли не с порога заявил, что лачуга сколочена на редкость скверно и, скорее всего, развалится при первом же сильном порыве ветра. И еще он спросил меня, когда же я образумлюсь и соглашусь выйти за него замуж, смирившись с тем, что Тревис уже мертв. Вот тогда-то я и пришла в ярость.

Они дружно рассмеялись, но их хорошее настроение вмиг улетучилось, и Китти снова спросила у Джекоба, в чем причина столь неожиданной преданности со стороны Ноли. Негр глубоко вздохнул и дал тот ответ, которого Китти больше всего опасалась.

– Гедеон. Он тайком пробирается сюда, чтобы повидаться с ней. По ее словам, в любом другом месте он не стал бы даже пытаться. Если вы заметите его, то не пустите в него пулю и не наведете на него банду линчевателей, как поступили бы все прочие. Она и остается здесь, потому что знает: для нее нет другой возможности встретиться со своим сыночком.

Довольно долго Китти хранила молчание, затем пробормотала.

– А Лютер? Тоже тайком пробирается сюда вместе с Гедеоном?

Он отвернулся в сторону, на миг закрыв руками глаза, потом поднял к сереющему небу искаженное мукой лицо.

– Нет, Лютер здесь не появляется. Он хорошо знает, что я так и не смирился с тем, чем он занимается – скитается по округе и ворует. Рано или поздно кого-нибудь из этих парней пристрелят, и очень может быть, что им окажется Лютер. Если даже его не убьют, то уж непременно поймают и вздернут на виселице, а я, Бог свидетель, этого не переживу. – Он опустил глаза к земле, плечи его поникли. – Мисс Китти, я очень хочу увидеть своего мальчика, но никогда не смирюсь с тем, чем он стал. Поэтому я и попросил Гедеона передать Лютеру, чтобы он держался подальше отсюда до тех пор, пока не образумится и не вернется домой навсегда. Гедеон дал мне слово, что он постарается убедить Лютера в том, что тот слишком молод, и я верю Гедеону. Но Лютер всегда был упрямцем. Как я слышал, он теперь один из самых лучших стрелков в отряде Гедеона. Его матушка, наверное, перевернулась бы в могиле, если бы об этом узнала.

Китти подошла к старому негру и положила руку ему на плечо:

– Скажи Ноли, что она может оставаться здесь, сколько ей угодно, и Гедеону здесь ничто не грозит. То же самое касается и Лютера. Я, как и ты, Джекоб, не одобряю их действий, но весь Юг сейчас охвачен смятением и пройдут годы, прежде чем страдания, пережитые за годы войны, уйдут в прошлое. Если бы только Тревис поскорее вернулся и помог нам!

– Вы верите, что он вернется? – Теперь голос Джекоба был полон горечи. – Видит Бог, мисс Китти, мне бы не хотелось вас огорчать, но думаю, вам лучше посмотреть правде в глаза. А правда эта состоит в том, что если бы капитан собирался вернуться, он уже давно был бы здесь. И вы, и я – оба это понимаем.

– Джекоб, я не желаю даже слушать подобных разговоров! – Китти разволновалась, щеки ее покраснели. Поднявшись с места, она направилась обратно к домику. – Пожалуйста, если увидишь девочек Ноли, попроси их сходить сегодня на болота и принести целебных трав. Я неважно себя чувствую, и не отказалась бы от горячего травяного чая. И как только освободишься, перенеси лохань в дом. Она мне еще пригодится, а если я оставлю ее здесь, не исключено, что кто-то увидит ее и решит, что это я ее украла. Не приведи Бог, если, помимо всех прочих грехов, меня еще обвинят в воровстве.

Она уже почти скрылась внутри лачуги, когда до них эхом донесся громкий стук копыт.

– Джекоб, посмотри, кто там. Если опять Кори Макрей, клянусь Богом, я встречу его с ружьем.

Китти ступила за порог, но крик Джекоба заставил ее остановиться.

– Это не мистер Макрей. У этого человека лошадь пегая, с белой гривой, а мистер Макрей всегда ездит либо на гнедом, либо на вороном жеребце.

Китти быстро спустилась обратно по ступенькам, и не успела она ступить на землю, как всадник осадил лошадь в нескольких ярдах от нее. Его красивое лицо было ей незнакомо. Вопреки промелькнувшей у нее робкой надежде это оказался не Тревис, и сердце, подскочившее в ее груди, снова забилось ровно. Мужчина среднего роста и сложения, элегантно одетый в брюки из оленьей кожи и жилет, снял шляпу из замши и поклонился Китти, кончики его усов слегка приподнялись в улыбке:

– Доброе утро, мисс Райт. Меня зовут Джером Дантон.

– Кажется, я прежде не слышала вашего имени, – недоверчиво сказала Китти.

Джекоб обернулся к ней и взволнованно произнес:

– Теперь я узнаю его, мисси. Мистер Дантон владеет лавкой в городе. Она так и называется: «Галантерейные товары Дантона».

Она кивнула, глядя прямо в темные, орехового оттенка глаза Джерома Дантона. Его золотисто-каштановые волосы были аккуратно подстрижены.

– Зачем вы приехали, мистер Дантон? Обычно я не принимаю посетителей.

– Знаю, – произнес он не без сожаления. – Именно поэтому я и здесь. Видите ли…

Он сделал паузу и покосился в сторону Джекоба. Китти обернулась к старому негру:

– Джекоб, будь любезен, попроси дочек Ноли, чтобы они принесли мне трав прямо сейчас. Пожалуй, следует предложить гостю чашку чая.

Джекоб неохотно побрел прочь, то и дело с подозрением оглядываясь через плечо.

Джером рассмеялся. Китти понравился веселый блеск в его глазах.

– Очевидно, ваш слуга очень предан вам, – заметил он. – Не хотел оставлять вас наедине со мной. Неужели у меня такой зловещий вид?

– Пожалуй, Джекобу любое незнакомое лицо покажется зловещим, если учесть, как добрые граждане графства относятся ко мне. Я ему очень признательна за лояльность.

Она направилась к ступенькам лестницы и уже хотела пригласить гостя последовать за ней, когда он сделал быстрое движение и, подхватив ее за руку, помог ей подняться.

– Спасибо, – пробормотала она, и они вошли в дверь.

В комнате имелись два стула и маленький деревянный стол. Китти сделала Дантону знак сесть, а сама, подбросив дрова в плиту, разожгла огонь под чайником и снова спросила, зачем он пришел.

– О, у меня на то есть целый ряд причин. Прежде всего, любопытно взглянуть собственными глазами на всеми презираемую Китти Райт.

Она поежилась в кресле.

– Стало быть, у людей долгая память? Простите меня, если я покажусь вам невежливой, мистер Дантон, но я не обязана давать вам отчет о своем прошлом.

– Как я уже сказал, – продолжал он, – вы пробудили во мне любопытство, Я приобрел галантерейную лавку в Голдсборо и значительно расширил ее, так что теперь она считается одной из самых крупных в городе. Вы бы непременно услышали о ней, если бы хоть изредка наведывались в город, но, как я слышал, вы там не появляетесь. Итак, я стал прислушиваться к разговорам о вас, которые вели между собой посетители лавки, – о кавалерийском офицере-северянине, который обещал вернуться к вам, но до сих пор не сдержал слова, о вашем погибшем женихе, который встретил смерть от этого кавалериста. Кроме того, я знаю о вашем отце, который пользовался славой одного из самых храбрых солдат в армии Союза, а также о том, с каким презрением относились к нему в этих краях.

– Странно, мистер Дантон! Вы проделали весь этот путь только для того, чтобы вмешиваться в мои личные дела? Придется попросить вас покинуть мой дом, даже не предложив вам из вежливости чашку чая.

– Погодите минутку, мисс Райт! – Он сделал примирительный жест рукой. – Я явился сюда не затем, чтобы обсуждать ваше прошлое, просто хотел дать вам понять, что мне известно, кто вы такая. На мой взгляд, к вам относились крайне несправедливо, и я не верю ни единому слову из того, что слышал. Разумеется, это не мое дело, и слухи меня тоже не касаются. Пожалуй, лучше вернуться к самому началу и объяснить вам подробно, кто я такой, и уже затем перейти к причинам моего приезда.

Она кивнула и уселась в кресло напротив него, держась настороже.

– Я из тех людей, которых южане называют «саквояжниками», – сообщил он с явным удовольствием. Китти удивилась, он заметил это и пояснил: – Вы ничего о них не слышали? Саквояжники – ужасные люди, моя дорогая. Будучи выходцами с Севера, мы скупаем по дешевке земли южан, наживая себе состояние на последствиях войны извлекая выгоду из поражения конфедератов. Строго говоря, меня нельзя называть саквояжником. Я – южанин, родом из Виргинии, и сражался на стороне Юга. Но когда война закончилась по причине, непонятной даже мне самому, я предпочел не возвращаться домой, а поселиться здесь. Я приобрел лавку, и теперь она стала самым процветающим предприятием в Голдсборо. Однако для меня недостаточно быть просто владельцем магазина. Я верю в возможности фермерского хозяйства и в то, что будущее этого штата связано с табаком. Но больше всего верю в землю, и вот я подхожу к цели моего визита.

Глаза Китти снова сузились, она стиснула руки на коленях, словно предчувствуя, что ее ожидает.

– Вам знаком участок Гриффинов, который граничит с вашим с северной стороны?

Она медленно кивнула.

– А владения Мосли к западу от ваших?

Китти еще раз кивнула.

– А поместье Темплов, которое лежит на востоке, по другую сторону дороги?

– К чему вы клоните, мистер Дантон? – воскликнула она в раздражении. – Играете со мной в кошки-мышки? Я не в настроении…

– Перехожу к делу. – Он снова сделал жест рукой, призывая ее к молчанию. – Теперь вся эта собственность принадлежит мне.

– Вы хозяин всего? Вы приобрели имущество Мосли, Темплов и Гриффинов? Как такое может быть? Их владения, взятые вместе, составляют никак не менее двух тысяч акров земли.

– Совершенно верно. – Он улыбнулся и подкрутил ус. – Кроме того, за ними оставались неуплаченные налоги на довольно крупную сумму, которую они не могли возместить. Валюта Конфедерации полностью обесценилась. Я приобрел их земли за долги.

– Грязный подлипала! – Она неловко вскочила на ноги. – Очередной стервятник, наживающийся на несчастьях других людей. Скажу вам одно, мистер Джером Дантон: если вы думаете, что можете ободрать меня как липку, то вы очень ошибаетесь. Если бы вы взяли на себя труд проверить налоговые декларации, то убедились бы, что за мной не числится никаких долгов. По крайней мере, за тысяча восемьсот шестьдесят четвертый год. От таких людей, как вы, мне становится дурно! И я рада сообщить вам, сэр, что вы только напрасно потратили время, явившись в мой дом.

Не обращая внимания на ее вспышку ярости, он продолжал спокойным тоном:

– Я проверял налоговые декларации, мисс Райт, и знаю, что за вами, но крайней мере на данный момент, никаких долгов не числится. Но я все же счел нужным явиться сюда, чтобы предложить вам приемлемую цену за вашу землю. Думаю, вам пора здраво посмотреть на вещи и понять, что для вас, незамужней женщины, ожидающей в скором будущем ребенка, которого придется растить одной, невозможно возделывать эту землю. Я много слышал о вас в своей лавке и о том, как Кори Макрей мало-помалу увел ваших преданных друзей-негров прямо у вас из-под носа. С вами не осталось никого, кроме дряхлого седого негра и старой негритянки, матери разбойника, объявленного вне закона, за которым охотятся все белые мужчины в графстве. Однажды ночью он даже ограбил мою лавку. Но не в этом суть. Я готов щедро заплатить за вашу землю.

– Вы понапрасну тратите время. Я не собираюсь продавать свой участок.

Любезное выражение не исчезло с лица Джерома Дантона.

– Мисс Райт, настанет день, и вы станете умолять кого-нибудь избавить вас от этого бремени. Вряд ли тогда я смогу быть столь же щедрым с вами, как бы глубоко ваша красота ни трогала мое сердце. Я деловой человек и от души советую вам как следует обдумать мое предложение.

Раздался короткий стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения войти, Джекоб быстро переступил порог кухни, неся в руках мешочек с травами. Он испуганно переводил взгляд с Китти на гостя, не спускавшего с нее пристального взора.

– Я принес травы, – произнес он едва слышно.

– Наш гость не останется на чашку чая, Джекоб.

– Джекоб! – воскликнул Джером, обращаясь к старому негру. – Я бы хотел, чтобы ты предупредил мать этого разбойника Гедеона. Скажи ей, что, если он еще раз осмелится ограбить мою лавку, я выслежу его и повешу на ближайшем дереве.

Китти увидела, как задрожали руки Джекоба. Ей было неприятно видеть, что такой тип, как Дантон, стращает ее самого верного друга.

– Ничего не говори Ноли, Джекоб, не трогай ее, – произнесла она тихо. – Ей и без того хватает забот. – И затем, обращаясь к гостю, добавила: – Я была бы вам очень признательна, если бы вы покинули мой дом.

Он медленно поднялся с места и направился к двери, все еще внимательно наблюдая за Китти.

– Я говорю совершенно серьезно, мисс Райт, и предостерегаю и вас. Плита, на которой вы готовите сейчас, украдена из моей лавки, и, кроме того, мне известно, откуда взялась лохань во дворе. Очевидно, именно к вам попадают украденные вещи, и тем самым вы становитесь соучастницей грабителей, не менее виновной, чем они сами. По-видимому, ваш дом служит убежищем для Гедеона и его банды…

– Это ложь! – крикнула она, стукнув ладонью по деревянному столу. – Я в глаза не видела ни его, ни кого-либо из его людей. Я нашла эти вещи у себя во дворе и оставила лишь потому, что отчаянно в них нуждалась. Если соблаговолите прислать сюда фургон, я охотно верну вам все, что вы считаете вашим.

– Нет, я рад, что эти вещи достались вам. – Он мерзко осклабился. – Я ведь человек весьма состоятельный. Что для меня эта плита и прочие тому подобные мелочи? Правда, меня бесит, что их у меня украли, но я не стану возражать против того, чтобы женщина в нужде воспользовалась ими. Однако я не позволю, чтобы это продолжалось.

– Заберите вашу дурацкую плиту! – Глаза Китти обжигали слезы гнева и унижения. – Мне от вас ничего не нужно! Являетесь сюда, как все прочие, в надежде увидеть меня разбитой и ползающей у ваших ног. Так вот, сэр, этот день никогда не настанет. Скорее я умру.

– А будущий ребенок? Ваш капитан до сих пор не вернулся. По правде сказать, не понимаю, почему вы так упорствуете, мисс Райт. Вы живете в вымышленном мире, как и большинство глупых южан.

Китти прижала пальцы к вискам. Неужели этот человек никогда не уйдет?

– Желаю вам всего хорошего. – Джером Дантон подошел к задней двери и, распахнув ее, вышел навстречу скудному осеннему солнцу. – Если вы все же решите внять голосу разума, вы знаете, где меня искать.

Дверь закрылась, и Китти осталась наедине с Джекобом. Молчание, воцарившееся в маленьком домике, словно оглушало, отражаясь эхом от тонких стен.

Наконец старый негр прошептал:

– Все будет хорошо, мисси, вот увидите. Господь позаботится о вас и о младенце, даже если мистер Тревис не вернется.

В другое время она бы горячо запротестовала, но сейчас, обратив лицо к Джекобу, только через силу улыбнулась:

– Если капитан Колтрейн не вернется, Джекоб, мы все равно выстоим. Иди к Ноли и скажи, чтобы она предупредила Гедеона, когда он в следующий раз появится здесь, что это место больше небезопасно. Дантон может нанять людей, чтобы следить за нами. И пожалуйста, пусть она передаст Гедеону, чтобы он не приносил мне подарков. Мне не нужны ворованные вещи, как бы отчаянно я в них ни нуждалась. У меня и без того хватает хлопот.

– Да, мэм. – Он положил мешочек с травами на стол и вышел за дверь.

Китти приготовила себе чай, затем опустила свое отяжелевшее, раздавшееся тело на грубо сколоченный стул. Все будет хорошо, пообещала она себе и своему еще не родившемуся ребенку.

Дрожа, она закрыла лицо руками, но не дала волю слезам.