Океанский лайнер «Туманные моря» плыл все дальше по фьордам Норвегии, и Керк проводил с Дженни каждую свободную от службы минуту. Видеть, как она восхищается чудесами его родной страны, было то же самое, что впервые сводить ребенка в цирк, где его все изумляет. Ее глазами он видел красоту, которая всегда была для него чем-то привычным, само собой разумеющимся.

В Андалснесе, маленькой очаровательной деревушке на берегу Ромсдалс-фьорда, вокруг них вздымались к самому небу горы с зубчатыми пиками. Дженни, пораженная великолепным ландшафтом, сказала Керку, что она прочитала, будто этих пиков со снежными вершинами восемьдесят семь. Керк в шутку ответил, что когда-то их было восемьдесят восемь, но американские туристы растаскивали камешки на сувениры до тех пор, пока от одной горы ничего не осталось.

Дженни смеялась вместе с ним, ей нравилось его чувство юмора. Никогда еще ни с кем ей не было так весело. Она не сомневалась, что им досталось все самое лучшее: страсть, приятное общение друг с другом — все, что женщина может только пожелать найти в мужчине.

В Тронхейме они гуляли, взявшись за руки, по узким, извилистым средневековым улочкам, сохранившимся еще с десятого века. Остановились на главной площади, обширном открытом пространстве, на котором располагались стоянка для автомашин, газетные киоски, цветочные палатки и рынок под открытым небом. В тот день в честь прибытия в порт корабля с большим числом американских туристов повсюду, куда ни кинешь взгляд, развевались на ветру звездно-полосатые американские флаги. И несмотря на то что Дженни чудесно проводила время, в горле у нее вставал комок всякий раз при взгляде на эти флаги.

Все было так, словно до этого идиллического круиза не было никакой жизни, и они лишь строили осторожные планы на то время, когда он закончится.

Смеет ли она наслаждаться всем тем, что предлагает ей настоящее, и просто день за днем жить и встречаться с Керком? Этот вопрос мучил ее все больше по мере того, как проходили дни и ночи и до окончания круиза уже оставалось число дней, выражающееся однозначной цифрой.

Во всем остальном это было счастливое время, омраченное лишь ее тревогой за Карлу. Дженни проводила каждую ночь у Керка, но всегда покидала его каюту, когда он уходил на вахту. Карлы никогда не оказывалось в их каюте, поэтому Дженни знала, что та спит с Рассом. Они никогда не встречались за завтраком и редко за обедом и даже в каюте виделись все реже и реже. Похоже было на то, с подозрением думала Дженни, что Карла не хочет с ней встречаться.

За ужином Карла ничем не напоминала ту разговорчивую, восторженную девушку, которая поднялась на борт корабля в Амстердаме. Она казалась напряженной, нервной, во всем поддакивала Рассу, словно боялась вызвать его недовольство. Они не участвовали в общей беседе, предоставляя Дженни и Стиву разговаривать между собой.

Дженни кипела негодованием: похоже, Стив не сомневался, что когда закончится круиз, придет конец и ее отношениям с Керком, а для него наступят новые времена. Она ничего ему не обещала, продолжая отвечать уклончиво.

Керк с волнением ждал захода в два последних порта на пути парохода — два дня в Осло, крупнейшем городе Норвегии, ее столице, а потом Бриксдалский ледник, не имеющий себе равных на всем европейском континенте.

В то утро, когда они должны были прибыть в Осло, Керк попросил дежурного офицера позвонить ему с мостика в каюту в пять утра и разбудить его. Дженни слышала волнение в его голосе, пока он говорил в трубку по-норвежски, и сонно удивлялась про себя, почему он так радуется, а потом вспомнила, что они подходят к Осло.

Он быстро вскочил с постели, полный восторга оттого, что им предстоит провести вместе один из лучших дней.

— И я собираюсь на этот раз взять тебя с собой на мостик, потому что открывающийся перед нами вид стоит того. Осло-фьорд имеет шестьдесят миль в длину!

— Это звучит заманчиво, но… — возразила Дженни и неожиданно подскочила. — Ты ничего об этом вчера вечером не сказал, и я не могу пойти на мостик вот в этом! — Она кивнула в сторону белого шелкового платья, лежащего на спинке ближайшего стула. Ужин накануне вечером был торжественным, и она оделась соответственно. — Мне нужно время переодеться.

Керк вернулся к кровати, нагнулся к ней, поцеловал ее в лоб и пошутил:

— Ну, тебе следовало об этом позаботиться вчера, маленькая распутница, когда ты набросилась на меня ночью, как только я вошел в каюту! Посмотри на свою одежду, разбросанную повсюду. Я не виноват, что ты нимфоманка и тут же начинаешь срывать с себя одежду! — Он увернулся от брошенной в него подушки и со смехом крикнул через плечо: — Встречаемся здесь же через сорок пять минут. Я пойду на мостик, проверю, как соблюдается график, потом принесу кофе и булочки.

— Мне не неси булочек! — крикнула она в ответ. — Готова поклясться, что прибавила пять фунтов за время круиза!

— Прекрасно! — возразил он. — Американские женщины слишком худые!

Дженни весело выпорхнула из каюты и поспешила к себе.

Войдя в каюту-сьют «Венера», она услышала доносящийся из ванной звук льющейся воды, увидела разбросанную по все еще не разобранной постели одежду Карлы. Значит, она все-таки явилась сюда в кои-то веки, подумала Дженни, подошла к шкафу, достала желтый хлопковый спортивный костюм, нейлоновую ветровку, кроссовки «Найк» — наряд, подходящий для длинного дня, посвященного осмотру достопримечательностей, когда нужно будет много ходить пешком.

Она начала снимать макияж кольдкремом, затем, потянувшись к мусорной корзинке, чтобы выбросить салфетку, увидела слегка смятый клочок бумаги на дне. Дженни не обратила бы на него внимания, но ей в глаза бросилась эмблема казино, и она, не удержавшись, вынула его, чтобы рассмотреть. Это была квитанция на тысячу долларов за фишки.

В этот момент одетая в купальный халат Карла вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем. Она резко остановилась, увидев, что Дженни рассматривает квитанцию из казино, и быстро выхватила ее из руки соседки.

— Это… это не твое дело! — выпалила она, голос ее дрожал, она готова была расплакаться. — Ты не имеешь права копаться в моих вещах!

Дженни с вызовом кивнула.

— Ты права! Не имею. И мне жаль, что я это видела. — Затем, не в состоянии больше сдерживаться, она произнесла с тихим упреком: — Ты платишь по всем счетам, да? За все: за его часы, одежду, а теперь еще и за игру. Вот почему тебе понадобилось получить наличные по кредитной карточке, правда?

Карла отвернулась и стала вытирать волосы так яростно, что Дженни удивилась, как это она не выдирает их прядями.

— Он мне вернет деньги, и я не обязана перед тобой оправдываться. У Расса полно денег. Он просто взял с собой немного, он же не знал, что встретит меня и мы будем так много тратить на сувениры, чтобы они напоминали нам о проведенном вместе времени, на вечеринки, шампанское и все такое.

— Почему он не взял с собой кредитную карточку, как это сделала ты и все остальные?

— Он не признает кредитных карточек.

— Он явно признает твою карточку.

Карла швырнула полотенце через всю комнату и повернулась к Дженни, разъяренно глядя на нее. Она стояла, подбоченившись, расставив ноги в позе обороняющегося, готовая к словесной перепалке.

— Как я уже сказала, Дженни, это не твое дело, черт возьми! Ты ничего обо мне не знаешь, не знаешь, что мне пришлось пережить…

— Но почему, во имя Господа Бога, ты позволяешь такому мошеннику, как Расс Клейборн, использовать тебя, как ему заблагорассудится! — Дженни умоляюще протянула к ней руки. — Карла, это правда, я не знаю тебя по-настоящему, но в те первые несколько дней мне хотелось… хотелось, чтобы мы стали друзьями. Ты мне тогда нравилась, и сейчас ты мне нравишься, поэтому я наконец и решилась сунуть нос в твои дела. Мне уже несколько дней хотелось высказаться. Мне тяжело видеть, как тебя обижают…

— Это неправда! Он любит меня. Я знаю, что любит.

— Потому что он это говорит?

— Да! — Она вызывающе встряхнула своими мокрыми, слипшимися волосами и вздернула подбородок. — Он меня любит и поедет со мной домой, в Чикаго. Мы немного поживем вместе, посмотрим, что получится. А потом поженимся. И я знаю, ты думаешь, на меня якобы оказывают давление, но это неправда. Теперь я могу правильно оценить прошлое и вижу, где я вела себя неверно с Робби, и я приобрела кое-какой опыт. Знаю, что нужно, чтобы удержать такого парня, как Расс.

Дженни кивнула и не смогла удержаться от ядовитого замечания:

— Не сомневаюсь, что знаешь — хорошая кредитная карточка!

Карла схватила свою одежду и начала поспешно одеваться, выкрикивая:

— Я не обязана все это выслушивать и не собираюсь это делать! И кто ты такая, чтобы давать мне советы? Ты спишь с этим офицером, которого подцепила здесь! Может, он женат и у него куча детей, а ты — всего лишь одна из его пассий на этот круиз, и у него появляется новая каждую субботу в Майами. И это дает тебе право меня осуждать?

Полностью владея собой, Дженни ответила только на ее последнюю фразу:

— Я не собираюсь тебя осуждать, Карла. Вовсе нет. Я только говорю, что, по-моему, он тебя надувает. И, относясь к тебе очень хорошо, я искренне надеюсь, что не права.

Когда Карла схватила свою сумочку и направилась к двери, Дженни загородила ей дорогу.

— Пожалуйста, — умоляющим голосом произнесла она, — не сердись на меня. Мне просто небезразлична твоя судьба.

Карла со вздохом смягчилась:

— Ладно, Дженни, я очень хочу, чтобы мы были друзьями. Ты не права насчет Расса, и когда-нибудь ты это поймешь.

— Надеюсь. — Дженни порывисто поцеловала ее в щеку, снова обняла, и на этот раз Карла обняла ее в ответ.

Карла отложила свою сумочку, позвонила насчет кофе, потом снова принялась вытирать волосы.

Дженни отправилась в душ, надеясь, молясь про себя, чтобы она оказалась не права насчет Расса Клейборна ради Карлы, но сильно опасалась, что это маловероятно.

Собирая вещи, Дженни поняла, что ей понадобится еще одна фотопленка, и подумала о том, что в любом случае придется выложить кругленькую сумму за проявление и печать всех снимков, которые она сделала в этом круизе. Ну и что? Еще несколько долларов погоды не сделают. Она вспомнила, что магазин подарков открыт сегодня утром всего один час, а потом закроется на весь день, так как они будут стоять в порту. Крикнув Карле: «Пока, увидимся позже», — она поспешно вышла.

Дженни не была в магазине подарков с того вечера, когда Стив познакомил ее с Полой Стритер, и с разочарованием обнаружила, что сегодня в нем единственной продавщицей оказалась эта англичанка. Возможно, надеялась Дженни, подавая ей покупку в кассу, она ее не вспомнит.

Но это было бы слишком большой удачей.

Увидев Дженни, Пола широко раскрыла глаза и, казалось, тотчас же слегка занервничала, потом робко спросила:

— Скажите, это вы были здесь как-то вечером и говорили об офицерах корабля, да? С тем красивым джентльменом? С мистером Джентри?

— Нет, — быстро поправила ее Дженни суровым тоном. — Это вы говорили об офицерах, а не я.

Девушка побледнела:

— Леди, я хочу извиниться. Боюсь, я слишком много болтаю. Мне не следовало говорить такие вещи. Я не имела права, и…

— Не важно, — перебила ее Дженни, не желая больше это обсуждать. Но не смогла удержаться, чтобы не заметить: — Я никогда не обращаю внимания на сплетни.

— Но это были не сплетни! Это правда. Чистая правда. Просто я не имела права это рассказывать.

Дженни молча кивнула, желая, чтобы она просто заткнулась, закончила ее обслуживать и можно было уйти отсюда.

— Вы встречаетесь со старпомом Моуэном?

Дженни прищурилась и одарила ее взглядом, в котором ясно читалось: «А тебе-то что?»

— Послушайте! — Пола Стритер схватила ее за руку, занервничав уже по-настоящему. — Пожалуйста, не говорите ему ничего, хорошо? Я хочу сказать, мне наплевать, если рассердится кто-нибудь из других офицеров. Все знают, так же как и я, что они тут валяют дурака, но Моуэну стоит только пальцем пошевелить, и меня вышвырнут отсюда, поскольку он имеет здесь такое влияние, о чем вы, конечно же, знаете… — Ее голос прервался.

Дженни уставилась на нее, озадаченная.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

Пола, в свою очередь, уставилась на нее:

— Разве вам не известно, что он племянник одного из главных акционеров «Валгаллы»? Одного из членов совета директоров компании? Ведь он работает на корабле просто для того, чтобы познакомиться получше с делом, чтобы хорошо ориентироваться в том, чем он управляет, когда будет заседать в совете.

Дженни продолжала с ужасом смотреть на нее. Керк? Наследник «Валгаллы»? Если это правда, почему он ей не сказал? К чему такая таинственность? Почему он хотел, чтобы она считала его просто членом команды, как и все остальные офицеры? Если только…

И ее начали мучить подозрения.

Если только она для него не просто очередная девушка в очередном круизе, и он не видит причин доверять ей нечто важное… потому что все это не что иное, как часть игры!

— Вы в этом уверены? — спросила она Полу, которая со страхом наблюдала за ней, сбитая с толку ее реакцией.

— Да, да, конечно! Я бы такого не выдумала. Я думала, вы знаете. О, прошу вас, не говорите ему, что я вам это рассказала. Наверное, у старпома Моуэна были свои причины не рассказывать вам об этом. Но тот джентльмен, с которым вы заходили, — мистер Джентри, да? — Она продолжала быстро говорить, не дожидаясь подтверждения. — Правда, он не говорил мне, с каким именно офицером у вас роман, а сказал только, что он сам от вас без ума и хочет, чтобы я помогла вам понять, какие они на самом деле, то есть другие офицеры. Я и представления не имела, что вы встречаетесь с офицером Моуэном, пока мистер Джентри не спросил меня, не о нем ли я говорила, и тогда я разволновалась, и… Пожалуйста… — умоляла она, судорожно стискивая руку Дженни, — не говорите ему ничего…

Дженни осторожно разжала цепкие пальцы Полы на своем запястье.

— Не беспокойтесь, — кратко заверила она девушку. — Он не узнает, что я услышала это от вас.

Дженни вышла из магазина, решив про себя, что не будет делать поспешных выводов. У Керка должны были быть свои причины не рассказывать ей правду. Со временем она выяснит эти причины.

А до тех пор будет играть в ту же игру.