Сьерра-Леоне оказалась очаровательной зеленой страной. Эрин была в восторге от ее красот. Прибрежная равнинная зона, по словам обитателей, простиралась более чем на две сотни миль. Хотя на отдельных участках местность была сильно заболоченной, чуть дальше от океана начинались живописные лесистые холмы, переходящие в Лома-Маунтинс на границе с Гвинеей.

Население здесь говорило на множестве разных диалектов, так что подчас даже соседние племена не понимали друг друга. Эрин быстро обнаружила эти языковые трудности. Но для необходимого общения ей вполне хватало тех британских подданных, которые проживали в резиденции.

Элиот Ноуленд оказался любезным гидом. С его помощью она быстро адаптировалась к новой среде. Она узнала, что основным занятием коренных жителей являлось сельское хозяйство, а главными культурами — рис, кофе, какао, пальмовые шишки и орешки колы. После работы люди собирались вместе, чтобы послушать жуткие истории про ловцов рабов на дальних холмах. Многие до сих пор верили и в опасность, исходящую от хищных леопардов.

Летти получила постоянную работу. В обмен на комнату и пансион она готовила пищу для губернатора и его служб. Благодаря этому Эрин, получив общий кров с матерью, имела возможность питаться так, как она привыкла. Она не могла приспособиться к пище местных жителей: толченой кукурузе, обваренной кипятком рыбе и, главным образом, неприятно крошащимся сушеным гусеницам.

Прожив здесь некоторое время, Эрин поняла, что улучшением здоровья ее мать была обязана прежде всего климату, но, безусловно, сказывалось и внимание Элиота.

Арлин проводила все дни в колонии — учила местных детишек читать и писать. У Летти было полно дел в губернаторском хозяйстве. Эрин тоже решила попробовать себя на педагогическом поприще, но скоро поняла, что это не ее призвание. Проходили дни и недели, а она не видела настоящей цели в жизни и от этого приходила в уныние. Спустя какое-то время она решила поработать в церкви, но и там не почувствовала, что в ней действительно нуждаются. В поселении, наводненном британскими миссионерами, она была лишь помехой. Все больше ощущая свое одиночество, она сознавала бесполезность пребывания в Сьерра-Леоне, а ведь на родине у нее осталось много дел.

Однажды вечером после ужина Эрин сидела на веранде вместе с матерью и Элиотом. Созерцая океан, похожий на темное вино, она услышала некий странный, ни на что не похожий звук. Он появился откуда-то сзади, со стороны холмов, и в медленном крещендо приближался к ним. Это было что-то совершенно непонятное, особый вид пения, напоминающего стонущие голоса.

— Морна, — почтительно сказал Элиот. — От этих звуков у меня всегда мурашки бегают по коже, сколько бы раз я их ни слушал.

— От них веет такой печалью и одиночеством. Я никогда не забуду своего первого впечатления.

— Кто-то из вас может объяснить мне, что это такое? — спросила Эрин, зачарованная удивительной мелодией.

— По старинному преданию, — отозвался Элиот, — это пение возникло на островах Зеленого Мыса. Потом распространилось по всей Африке. Люди выражали таким образом свою грусть и одиночество. Они вкладывали в мелодию ожидания и мечты о переселении в загадочную страну, где царит вечный покой и не бывает смерти. Считается, что те, кто ее поет, действительно могут слышать плеск волн, разбивающихся о какой-то далекий берег. И человек начинает верить, что только там есть счастье. Он подчиняется желанию обрести его и отправляется в странствие вместе с мелодией, потому что так хочет его душа.

Прекрасная, но печальная сказка, подумала Эрин, не удержавшись от вопроса:

— А что делать, если этого не случается? Ведь не каждый отправляется туда.

Элиот таинственно улыбнулся.

— Кто сказал, что нам дано все знать про кого-то? Это очень личная штука. Куда человек отправляется сердцем, никто не ведает.

Эрин задумалась и прислушалась. Она узнала в мелодии характерный лейтмотив пения местных племен. Но в ней угадывался и таинственный, нездешний шум вечных волн. Только для нее самой это был звук матери Бетел, зовущей ее обратно.

Арлин заметила грусть, тень которой легла на лицо дочери, и озабоченно переглянулась с Элиотом.

— Что с тобой, Эрин? — осторожно спросила она. — Тебя расстроило это пение?

— Меня расстраивает ощущение абсолютной бесполезности своей жизни.

Эрин не видела оснований для своего дальнейшего пребывания здесь. Она выполнила то, что наметила, — разыскала мать. Теперь она убедилась, что Арлин счастлива, что у нее все в порядке со здоровьем. Эрин доверяла Элиоту Ноуленду и не сомневалась в благополучном продолжении их союза.

— Ты несчастлива здесь? — снова спросила Арлин.

Эрин задумалась, как бы поточнее сформулировать ответ, чтобы ненароком не расстроить мать. Она также не хотела выглядеть неблагодарной в глазах Элиота, давшего ей приют и постоянно проявлявшего исключительную деликатность.

— С этим уже ничего не поделаешь, — сказала она. — Меня беспокоит другое. Здесь у меня нет цели, а я могла бы еще многое сделать, если бы вернулась в Филадельфию.

— Что именно? — допытывалась Арлин. — Что делать? — Она боялась даже думать о возвращении дочери в Америку и потому решилась на откровенность. — Если Райан оказался настолько жесток, что отправил тебя в рабство, то он не оставит тебя в покое. Увидишь, он попытается выследить тебя и снова будет таким же безжалостным. Фрисойлеры предупреждали тебя об этом. Неужели ты так быстро забыла все ужасы изгнания из собственного дома?

Заметив волнение Арлин, ее хриплый голос, Элиот протянул руку и мягко дотронулся до нее, чтобы она успокоилась. За прошедшие недели они не раз обсуждали между собой эту тему, и он разделял беспокойство Арлин за дочь.

— Он не найдет меня, — убеждала Эрин. — Я возьму другое имя. То, под которым приехала сюда. Эдит Старлинг. А Эрин Стерлинг перестанет существовать. Появится новая личность — начнется новая жизнь. Так что при всем желании он ничего не добьется. Я же знаю, как работают подпольщики.

В голосе Эрин звенело воодушевление. Это означало, что она обрела прежний дух. Арлин не одобряла намерений дочери, но она усвоила урок — нельзя вмешиваться в ее жизнь.

— Ты это твердо решила?

Эрин кивнула.

— Я бы хотела уехать со следующим пакетботом.

Арлин набралась сил не плакать и прикусила губу. Элиот сжал ее руку.

— Хорошо, — нерешительно начала она, дождавшись одобрительного кивка Элиота, — тогда пришло время сказать тебе кое-что. Мы с Элиотом решили пожениться. Правда, я официально не разведена с Закери. Мы оба это понимаем, но перед Богом я чувствую себя свободной. По-моему, это самое главное. В любом случае я никогда не вернусь туда.

Эрин с восхищением слушала слова матери, убеждавшие в надежности ее будущего.

— Теперь тем более я могу возвращаться, — призналась она. — Я буду жить спокойно, зная, что рядом с тобой хороший человек.

Летти не осталась равнодушной к планам Эрин.

— Мне будет недоставать тебя, — сказала она с грустью. — Когда я приехала сюда, я чувствовала себя совершенно одинокой, хотя мне ничто не угрожало. Потом приехала твоя мама. Мы часто вспоминали тебя и говорили, что было бы замечательно снова оказаться вместе. С тобой и с моей мамой. Теперь этого не будет.

Эрин, которая в эту минуту подумала о том же, с грустью сказала:

— Мы должны благодарить судьбу за то, что имеем, Летти. Представляешь, что могло произойти, если бы мы не смогли убежать? Страшно подумать, что ожидало бы нас.

Но Летти оставалась безутешной.

Известие о прибытии пакетбота пришло на следующий день после свадьбы Арлин и Элиота. Взволнованная этим событием, Эрин побежала вместе со всеми на пирс встречать свежую партию репатриантов. Когда она увидела на носу корабля слово «Свобода», она не могла поверить своим глазам и только тут поняла, сколько же времени прошло. Они приплыли в Сьерра-Леоне ранней весной, а сейчас уже был на носу июль.

Капитан О'Грэди одним из первых спустился по сходням.

— А вас совсем не отличить от местных, — сказал он, крепко обнимая Эрин. — Настоящая туземка. Вы прекрасно выглядите, дорогая.

Эрин засмеялась. Она больше не пользовалась отбеливающей водой, но ее кожа стала еще смуглее не от этого. Причиной тому было только солнце. Теперь она знала так же хорошо, как и ее мать, что кровь их предков заметно не скажется на цвете ее кожи. К тому же она больше не беспокоилась на этот счет.

Она уже приготовилась рассказать капитану, что собирается отправиться обратно вместе с ним, как вдруг услышала крик Летти. Девушка сорвалась с места и, расталкивая толпу, побежала к пароходу. Эрин встала на цыпочки и взглянула поверх голов стоявших впереди нее людей. В высоком темнокожем мужчине, сбегавшем по сходням и машущем им рукой, она узнала Бена. Бен!

— Слава Богу! — прошептала она, дрожа от волнения.

Эрин подождала, пока улягутся страсти по поводу приезда Бена. После того как Летти увела его с собой, она рассказала капитану О'Грэди о своих намерениях.

Как она и ожидала, капитан пришел в восторг от ее решения.

— Милая, — взволнованно заговорил он, — фрисойлерам нужны такие люди, как вы. Это позор для нашего общества, что их фонды пусты. У государства нет денег! Мы не можем оплатить проезд людям, вынужденным начинать новую жизнь после освобождения. И берем на душу еще больший грех, не будучи в состоянии помочь беглым рабам. Знаете, о чем я сейчас думаю? — продолжал он уже более спокойно. — После наших с вами разговоров во время той дороги я понял, что в прошлом мне нечем гордиться. И мне захотелось сделать что-то полезное для этих людей. А теперь, когда я слышу, что и вы ради того же возвращаетесь обратно, я могу даже немного задрать нос. Может быть, мои уговоры немного подействовали на вас.

— Наверное, найдется какой-то способ помочь вам реализовать ваши возможности, — таинственно заметила Эрин, не смея раньше времени говорить о задуманном. Колеса завертелись. У нее возникла идея, но ее нужно было обсудить вместе с матерью Бетел и Чарльзом Градинджером.

* * *

Мать и дочь с грустью обменялись прощальными словами.

Арлин не выдержала и заплакала. Элиот поспешно обнял ее.

— Я не думала, что у меня будет так тревожно на душе, Эрин, — оправдывалась она. — Не хотелось расстраивать тебя перед дорогой, но я так боюсь, что не увижу тебя больше.

Эрин была потрясена не меньше ее, но собрала все силы, чтобы успокоить мать.

— Этого не может быть, мама, — с жаром сказала она, — раз ты живешь в моем сердце, а я в твоем. Значит, мы всегда будем вместе.

В последний раз они прильнули друг к другу.

Обе в эти минуты слышали зов морны.

Нейт спал в комнате рядом с конторой. Когда ни свет ни заря к нему явился Закери, он понял, что это не к добру. И не только потому, что тот пришел в столь неурочный час. Закери весь провонял дымом, его лицо было выпачкано сажей, и вообще он выглядел так, словно побывал на поле боя.

Нейт приготовился слушать объяснения, но его ожидания не оправдались. Закери плюхнулся в кресло и произнес только одно слово, от которого у Нейта кровь заледенела в жилах.

— Янгблад.

— Черт побери! — Нейт сел напротив него, инстинктивно потянувшись за штофом с виски. Сделал большой глоток и спросил: — Что случилось?

Прежде чем ответить, Закери влил в себя виски.

— Он разыскивает Эрин.

— Спустя столько месяцев?

— Как видишь. Я не знаю, что точно у него на уме, но он собирается что-то предпринять. Прошлой ночью он появился у меня в доме и учинил мне допрос. Я был один. Вчера у нас убежал еще один раб, и мы с надсмотрщиками проискали его целый день. Я устал как пес и пошел домой отоспаться, а им велел оставаться на месте. Схватив ружье, я велел ему, чтобы он убирался прочь. Но этот подонок, как прыгнет на меня, а что было потом, не знаю. Я очнулся во дворе перед домом. Сам-то дом сгорел дотла. Этот ублюдок, видно, оставил меня внутри умирать. Я выполз оттуда, не помню как.

Нейт попытался дать объяснение случившемуся.

— Если он пришел искать у тебя ответа, — вскричал он, — значит, его мать не призналась, что наняла меня, чтобы увезти его жену! Хотел бы я знать, что именно она рассказала ему. Но я не решусь теперь связаться с ней. А она вряд ли придет сюда. Вот что меня беспокоит, — продолжал рассуждать он скорее с самим собой, нежели с Закери. — Может ли Янгблад пронюхать, куда увезли его жену? Я сомневался, нужно ли мне ввязываться в это дерьмо, но Виктория поклялась, что все устроит как надо и у него не возникнет подозрений. Теперь вот выясняется, что они все же появились. Если он разыщет ее, то выяснится, что я приложил к этому руку. Тогда я отправлюсь в тюрьму, если… если он не убьет меня.

— О чем ты? Ты же сам сказал, что ему ничего не известно о тебе. Иначе бы он заявился не ко мне, а к тебе.

— Это верно, — согласился Нейт и, кривя рот в мрачной ухмылке, добавил: — Знать бы только, что следы потеряются на тебе и он не станет копать дальше.

— За эти месяцы столько воды утекло, — утешил его Закери. — Сейчас у него нет шансов выследить ее. Так что лучше побеспокойся насчет его мамаши. Сможет он заставить ее расколоться?

— Это меня не волнует. Если она расскажет ему про меня, я просто откажусь. Поверят мне, а не ей. У нее нет доказательств против меня.

— Хорошо тебе рассуждать! — взбеленился Закери. — А обо мне ты забыл? У меня сгорел дом, и я должен за все страдать, хотя не имею никакого отношения к тому, что случилось с Эрин. Черт побери, в последнее время я не живу, а мучаюсь. Сначала Арлин со своим вуду взбаламутила рабов. Теперь нужно все начинать сначала. Я даже жалею, что не довел дело до конца и не убил эту суку!

Он со злостью стукнул кулаком по столу.

— Подожди, может, тебе еще представится такой случай. Мне кажется, сейчас самое время отследить их обеих. Мы должны удостовериться, что ни одна из сучек не заговорит. Тогда можно жить спокойно. Ты подашь в суд на Янгблада за то, что он спалил твой дом, и получишь с него денежки.

Закери понравились обе идеи. У него будет новый дом и не придется ничего бояться. Арлин не сможет достать его своим дьявольским духом оттуда, где она находится. Барабаны все еще отзывались в голове по ночам, и это доставляло ему беспокойство. Он думал, что она посылает сигналы рабам, чтобы те продолжали бунтовать.

Нейт взялся за кобуру.

— Давай-ка разыщем Хорнби. Он подскажет нам, куда нам двигать.

— Ты хочешь сказать, что сам этого не знаешь? — рявкнул Закери, вскочив на ноги. — Но ты же увозил их обеих. Разве нет? Черт подери, тебе должно быть известно, кто купил их.

— Этим занимался Хорнби. У меня были другие дела. — Нейт увидел, как Закери смотрит на него, и огрызнулся: — Какая разница, черт возьми! Велика важность — отвезти раба на рынок.

— Ладно, собирайся. Я только тогда вздохну свободно, когда мы точно выясним, куда их отправили на продажу.

Райан стоял, прячась в тени аллеи, напротив товарного склада. Он был там еще до приезда Закери, решил немного повременить, чтобы успокоиться перед встречей с Нейтом Донованом. Сначала Райан намеревался с ходу обвинить его в похищении и попробовать выколотить из него правду, но потом понял, что лучше действовать не спеша. Неожиданное появление Закери привело его в еще большую ярость. Тогда он и предположил, что эти двое могли быть сообщниками. Иначе зачем бы Закери идти прямо к Доновану после того, что случилось?

Райан попытался представить себе, что они сейчас предпримут. Закери наверняка шел рассказать Доновану о визите предшествующей ночью. Следовательно, он должен был сообщить ему, что Эрин не убежала из дома по собственному желанию. Несомненно, они будут искать возможности помешать ему разыскать ее. Они знали, что если он опередит их, то устроит такое, по сравнению с чем ад покажется раем. Поэтому он решил дать им время договориться.

Дождавшись, когда парочка выйдет из дома, он последовал за ними.

Крадучись, прошел несколько кварталов до соседней улицы. Там они вошли в захудалую гостиницу, а он через несколько секунд подошел к конторке клерка. Деньги, которые он положил перед ним, развязали ему язык. Теперь Райан знал точно, что двое мужчин поднялись на второй этаж к человеку по фамилии Хорнби. Угловая комната с окнами на улицу. Безусловно, это была удача. Райан бросил взгляд на шаткую лестницу с наружной стороны.

Обежав вокруг дома, он прокрался по ступенькам на площадку второго этажа. Окно в комнате было приоткрыто на несколько дюймов.

Он пригнулся подслушать разговор. Раздался сердитый голос, по-видимому, принадлежавший Доновану — он отличался от голоса Закери.

— Значит, ты уверен, что Кейд Уитлок взял Арлин, но не можешь точно сказать, кто купил Эрин? Черт возьми, но ты же получал за нее деньги. Кто тебе платил?

Джейсон Хорнби понимал, что у него нет времени на раздумья. Однако он не был готов к этому разговору. Они разбудили его так внезапно, а со сна он плохо соображал.

— Не могу вспомнить. Прошло столько времени…

— Не валяй дурака, осел! — злобно прорычал Закери. — Думай! Думай хорошенько, мистер, иначе тебе хана. Райан Янгблад рыщет вокруг, как вампир, и жаждет крови. Прошлой ночью он пытался убить меня. Спалил мой дом. Каким-то образом ему стало известно, что его жена исчезла не сама по себе, что ей немного «помогли». Теперь он собирается выяснить, кто оказал ей эту маленькую услугу. Мы должны найти ее первыми и заткнуть ей рот — для нашего же общего блага.

Райан заскрежетал зубами, его рука невольно потянулась к кобуре.

— Я уже сказал тебе, — раздраженно протянул Джейсон. — Не помню.

— Так я тебе и поверил! — Нейт ударил его кулаком так, что тот опрокинулся на спину, растянувшись поперек кровати. — Лучше вспоминай, черт тебя возьми! У нас нет времени. Сейчас на всем побережье только два торговца, имеющих дело с мулатами. Уитлок и Бэннистер. Который из них? Они живут в разных концах штата. Не заставляй меня мерить лишние мили, тупица! Берегись, если направишь меня по ложному пути. — Он снова ударил его. — Сукин сын!

Джейсон понял, что попал в ловушку. Ложь не спасала его. Даже если бы он продолжал настаивать, что ничего не помнит, они могли отправиться к Уитлоку и Бэннистеру. Тогда выяснилось бы, что он там и не показывался — ни с Эрин, ни с Люси-Джейн. Более того, если бы они копнули чуть глубже, то обнаружили, что у него каждый раз недоставало нескольких рабов, предназначенных для передачи посредникам.

Он прикидывал, как ему лучше нырнуть мимо двух мужчин и выскочить в окно. При падении с такой высоты он не должен сильно покалечиться. Зато получил бы возможность убежать, добраться до Севера и раствориться среди подпольщиков, как делали беглые рабы. При любом раскладе никто тогда не сможет заставить его хоть одним словом обмолвиться, кого и куда он отправлял.

После неожиданного вторжения Янгблада Закери остался без сапог. Поэтому перед поездкой к Нейту он вынужден был прихватить пару из хижины Фрэнка и заодно он позаимствовал и нож, засунув его за голенище. Теперь он медленно доставал его, направляясь к Джейсону. Закери оскалился и зарычал:

— Может, ты начнешь вспоминать, если я примусь тебя резать…

И Джейсон, раскинув руки в стороны, оттолкнул Закери и сделал скачок к окну.

Закери метнул нож и промахнулся. Нейт оказался удачливее: он вынул свое оружие и выстрелил Джейсону в спину.

Джейсон упал в тот самый момент, когда Райан с пистолетом в руке приготовился к прыжку в окно. Он не хотел никого убивать. Во всяком случае, не сейчас. Ему была нужна правда, и он боялся, что один из тех, кто владел ею, мог умереть у его ног. Однако обстоятельства вынуждали Райана обороняться. Нейт был вооружен.

Райан намеревался ранить его в запястье. Когда он спустил курок, Нейт уже успел двинуться с места, и пуля попала ему прямо в сердце. Он рухнул на пол.

Безоружный Закери застыл на месте.

— Не двигаться, — приказал Райан. Опустившись возле Джейсона, нащупал на его шее артерию. Слабо, но пульс определялся…

Джейсон пошевелился и застонал. Закери, увидев, что внимание Райана отвлечено, воспользовался моментом и пулей вылетел за дверь.

Райан позволил ему убежать — от него все равно не было проку.

— Послушай, Хорнби, ты должен помочь мне. — Райан наклонился над Джейсоном, понимая, что тот умирает. — Эрин — моя жена. Скажи, куда вы ее увезли? Вся надежда на тебя.

Джейсон попытался усмехнуться, чтобы выразить презрение мужчине, который позволил продать свою жену. Струйка крови текла у него изо рта.

— Ты не… не найдешь ее, — силился он прошептать, продираясь сквозь надвигавшийся на него густой туман. — Ты не получишь обратно своих денег… ты, ублюдок.

— Моих денег? — с недоумением повторил Райан. — Ты думаешь, я имею какое-то отношение к этому грязному делу? Это недоразумение! Подумай, зачем Донован и Тремейн явились сюда? Потому что я шел по их следам. Теперь расскажи мне, что знаешь.

В помещении становилось темно. Джейсон пытался восстановить нить разговора, но в голове у него стоял ужасный шум, мешавший думать. Мужчина, маячивший перед ним, превращался в серую тень. В последнюю минуту, перед тем как сплошной туман полностью поглотил его зрение, он увидел глаза мужчины. Они отражали отчаянную тревогу и боль, и чутье подсказало ему, что мужчина говорит правду.

У него уже не оставалось времени. Невидимые руки уже забрались внутрь его, чтобы вырвать душу и потащить его через узкий тоннель, в котором он потонет. Глядя на таинственный свет, ожидавший его на выходе, он беззвучно двигал губами, моля Бога продлить мгновения. Он должен был успеть послать этого мужчину за ней.

— Говори же, Хорнби. — Райан тихонько встряхнул его, увидев, как глаза умирающего устремились вдаль и начали стекленеть. Смерть готовилась к триумфу. — Ты должен сказать мне, где ее искать. Клянусь, я не причастен к этой подлости. Одному Богу известно, как я люблю ее…

Райан умолк, сознавая, что все пропало.

С предсмертным вздохом Джейсон произнес свои последние слова:

— Филадельфия. Разыщи… Мать… Бетел.

Впервые за долгое время Закери испытывал удовлетворение.

Как часто он корил себя за то, что не убил Арлин и не избавился раньше от многих несчастий. Она была ответственна за вуду, так же как Эрин виновата в его обезображенном лице. Из-за них он потерял дом. Партнер, помогавший ему наживать богатства на нелегальной торговле рабами, был мертв. У него ничего не осталось. И он жаждал возмездия.

После того как он подслушал, стоя в холле, что перед смертью рассказал Джейсон, он увидел такую возможность. Хотя слова умирающего были ему непонятны, он знал, что Райан Янгблад не успокоится, пока не постигнет их смысл. Стало быть, он отыщет Эрин, где бы она ни была.

А там, где Эрин, должна находиться и Арлин.

Закери ликовал: он убьет их всех и свершит свою месть.