Незадолго до прихода Майка Верна глубоко вздохнула и сказала:

– Я хочу, чтобы ты знала, – после приезда сюда я многое поняла. Надо сказать, я была вне себя, увидев, как подтверждаются мои худшие опасения: ты снова связалась с кем-то не внушающим мне доверия. Но я решила смириться с этим…

– С чем? – перебила ошеломленная Келли. На ее памяти мать еще никогда не смирялась ни с чем и не уступала никогда!

Верна повторила, очень терпеливо и внятно:

– Я решила не возражать против твоих отношений с Майком, если это делает тебя счастливой. В конце концов, это твоя жизнь, и тебе решать. На мой взгляд, раньше ты достаточно часто ошибалась, но с этим приходилось мириться, так же как и сейчас, чтобы сохранить нашу семью.

Келли уставилась на нее, приоткрыв рот. Инстинкт говорил ей, что это уловка, что в любую минуту мать может начать хрипеть и задыхаться.

– Давай уточним, – сказала она наконец, не слыша собственного голоса из-за стука своего сердца. – Я хочу быть уверенной, что правильно расслышала: ты одобряешь мои отношения с Майком…

– Я не говорила, что я их одобряю, Келли, – поправила Верна. – Я сказала, что смирилась с ними, а это значит, что я больше не сержусь и отца уговорю не сердиться. Мы хотим сохранить нашу близость и поэтому не будем возражать против твоего решения.

Келли скептически прищурилась:

– Я сказала тебе, что собираюсь переехать сюда и поступить на работу в клинику доктора Брюстера в Нассау. Если все будет хорошо, то я останусь здесь насовсем, мама. Ты сможешь смириться с этим?

Верна неохотно кивнула, комкая в руках платок.

– Будем надеяться, – сказала она, – что если ты выйдешь замуж за своего Майка, то ты все-таки будешь иногда приезжать домой.

Келли не стала возражать, а лишь осторожно заметила:

– Сейчас еще рано говорить об этом. Пока что я хочу только попробовать здесь пожить и поработать.

– Хорошо, я лишь хотела, чтобы ты знала: я изо всех сил постараюсь понять и принять все, что ты сделаешь, Келли. Мне только нужно, чтобы мы остались близки, как мать и дочь, на все оставшиеся годы.

Келли неловко дала себя обнять, с недоумением пытаясь припомнить, когда это они вот так обнимались.

Приехал Майк, и они на минутку оказались вдвоем. Он горячо поцеловал ее и, взглянув во встревоженное лицо, спросил:

– Ну, так что у тебя с мамой?

– Очень странно, но кажется, все не так уж плохо. Вот видишь: я скрестила пальцы на счастье, чтобы все, что она сказала насчет желания примириться, оказалось правдой.

Верна с наигранной любезностью приветствовала его:

– Теперь, когда дочь наговорила мне о вас столько хорошего, я просто мечтаю познакомиться с вами поближе.

– Я тоже, миссис Сандерс! – Он изобразил самую очаровательную улыбку, на какую только был способен, тем временем отметив, до чего вялая и холодная у нее рука.

Анна страшно разволновалась, когда ей представили мать Келли, и сразу же начала хлопотать вокруг них. Она даже выставила от себя бутылку лучшего вина и рассказала, как она и вся ее семья благодарны Келли за то, что та спасла собачку Винни.

– Так что теперь у нас есть собачка по имени Келли, и она ждет щенков от пса по имени Бисквит! – Хохоча и лукаво поглядывая на Майка, она закончила: – А это – хозяин Бисквита! Он собирается забрать себе весь помет!

– Ну, это не так! – засмеялся Майк. – Келли будет крестной матерью, так что право выбора принадлежит ей!

– Только один щеночек, и то если будет где держать! – вступила Келли в шуточную перепалку.

Верна старалась сохранить на лице добродушное выражение, хотя этот спор казался ей нелепым.

Когда Винни узнала, что пришла Келли, ее было невозможно удержать на месте. Она прибежала, схватила Келли за руку и уговорила пойти посмотреть ее крестницу.

– Скажите мне, сколько она собирается принести щеночков. Одиннадцать я уже обещала своим друзьям!

Все рассмеялись, кроме Верны, которая лишь смогла выдавить из себя снисходительную улыбку. Келли сказала Майку:

– Видишь? Винни уже обо всем позаботилась. Ты можешь быть спокоен насчет наследников Бисквита, вот так!

Майк с тоской наблюдал, как она исчезла в дверном кухонном проеме, надеясь, что это ненадолго. Ему было не очень-то уютно наедине с ее матерью.

Верна со своей стороны поняла, что это, возможно, ее последний шанс, и быстро приготовилась к бою. Как только Анна оставила их наедине, она взглянула ему в глаза и холодно спросила:

– Итак, сколько вы хотите, чтобы уйти из жизни моей дочери?

Он не был бы больше изумлен, если бы она вдруг отвесила ему пощечину. Слова застряли у него в горле, и он мог только молча сидеть, не сводя с нее округлившихся от изумления глаз. Затем, видя, что она все так же уверена в себе, он с досадой сказал:

– Будем считать, что я ничего не слышал.

Верна пригубила шампанское и вновь впилась в него пронзительным взглядом.

– Не пытайтесь играть со мной, Майк. Я знаю ваш тип. Вы притворяетесь человеком, уставшим от суеты цивилизации, и провозглашаете свободу мыслей, свободу любви, мир и покой – отзвуки шестидесятых! Но я знаю, кто вы такой, – вы жиголо. И, наверное, делаете на этом неплохие деньги… Инструктор подводного плавания – это для отвода глаз, не правда ли? Итак… – Она сделала эффектную паузу, снова отхлебнула вина и сухо повторила: – Сколько?

– Вы что, серьезно? – Он недоверчиво покачал головой.

– Вполне! Я и раньше сталкивалась с разными проявлениями сумасбродства своей дочери. Она страшно упряма и своевольна. К несчастью, бабушка имеет на нее большое влияние, и это порождает массу проблем. Но сейчас я готова сделать все что угодно, чтобы она снова не изломала свою жизнь. Вы недостаточно хороши для нее. Она заслуживает лучшего. Должна честно признаться, что большими деньгами я не располагаю. Их, возможно, меньше, чем вы привыкли получать в подобных случаях. Но я готова предложить вам приемлемую сумму. Скажем – пять тысяч долларов?

Майк безмолвствовал.

– Ну хорошо. – Верна несколько снизила напор. – Семь тысяч. Это предел. Думаю, что этого достаточно, хотя уверена, что с богатых пожилых дам вы получаете значительно больше. У молодых девушек редко бывают солидные банковские счета!

Она потянулась за сумочкой.

– У меня с собой немного наличных. Я не думала, что Келли впутается в такую историю. Но я могу выдать вам чек, или, если вы мне не доверяете, утром сходить в банк в Нассау и получить деньги.

Майк медленно помотал головой, все так же не сводя с нее глаз.

– Так вы говорите всерьез, да?

– Ах, бросьте притворяться! Мы оба знаем, кто вы на самом деле. Сейчас я пытаюсь найти самый простой путь для нас обоих, но предупреждаю: в критической ситуации я могу стать опасной.

Он не мог удержаться от колкости:

– Ну что вы! Глядя на вас, в это невозможно поверить!

Верна предостерегающе сощурилась:

– Это ваш последний шанс. Обещаю, что вы все равно никогда не женитесь на моей дочери, так что вам лучше поскорее взять деньги и скрыться, пока я готова покончить это дело миром.

– Если бы я не был джентльменом, миссис Сандерс, я бы вам сказал напрямую, куда вы можете засунуть свои деньги!

Верна поджала губы, уязвленная такими грубыми манерами, и сказала:

– Очень хорошо! Вы лишаете меня выбора. Келли просила об этом не распространяться, но, думаю, вам следует знать: у нее дома есть жених, которому может не очень понравиться это ваше маленькое приключение. О, если вы ее об этом спросите, она будет все отрицать, клясться, что это лишь очередная уловка с моей стороны. Но заверяю вас, что это правда. Если хотите, мы можем позвонить ему, и он вам сам расскажет, что они как раз собирались обручиться, когда она вдруг сбежала на этот ваш дурацкий остров. Он относится к этому терпимо, потому что любит ее. Должна сказать, он из очень богатой семьи, и Келли не хочет упускать его. Она вовсе не уверена, что будет счастлива здесь, с вами, в этой вашей богемной жизни. Как видите, – заключила миссис Сандерс, – моя дочь тоже ведет свою игру, и теперь, быть может, вы лучше поймете мое стремление развязать этот узел. Мы просто скажем, что я заплатила за уроки, которые вы давали моей дочери, и заберу ее домой, к жениху, а об остальном мы и словом не обмолвимся – ради нее!

Терпение Майка лопнуло. Во-первых, от него хотели откупиться, и это само по себе уже было оскорбительно. Но в довершение всего выяснилось, что Келли помолвлена, хотя она сама сказала ему, что совершенно свободна. Черт побери, кому верить? Или это просто очередной трюк ее матери?..

Верна начала ощущать некоторую неловкость. Она не рассчитывала, что для этого потребуется столько усилий.

– Опомнитесь, черт побери! – прошипела она, презрительно скривив губы. – И учтите: если вы скажете хоть одно слово Келли, я немедленно откажусь от нашего разговора, а вам она, конечно же, не поверит. Кровь не водица, знаете ли…

Наконец Майк вскочил; стул с грохотом упал на пол. Майк не знал, что думать, чему верить, понимал только, что надо поскорее бежать отсюда, пока он не натворил чего-нибудь такого, о чем потом пожалеет…

Келли, возвращаясь из кухни, увидела только, как он выбегает через парадную дверь. Она бросилась было за ним – выяснить, что произошло, но тут услышала знакомые звуки. Мать хрипела и задыхалась. Другие посетители поспешили ей на помощь.

– Подождите! – закричала Келли, падая на колени рядом с ее стулом. – Мама, успокойся! Возьми себя в руки!

Кто-то крикнул, чтобы вызвали врача, но Верна приподняла руку в знак протеста.

– Нет! Мне нужны только мои таблетки… Они остались в отеле. Доставьте меня туда, пожалуйста!

Келли не с чего было подозревать, что приступ был притворен. Она хотела было разыскать Майка и выяснить, что случилось, но не осмелилась бросить мать.

Мужчина, сидевший за соседним столиком, предложил отвезти их в «Морскую чайку» на своей машине, и Келли с благодарностью согласилась. По пути Верна то хрипела, то плакала, пытаясь рассказать об ужасной сцене с Майком.

– Никогда… никто… не говорил мне таких гадостей!

Келли просила ее помолчать и потерпеть, пока она примет таблетки и ляжет в постель.

Когда наконец Верна очутилась в собственной постели, она уже успела придумать целую историю, как всего лишь хотела задать Майку несколько вопросов о нем, а он возмутился, наговорил ей грубостей и сбежал.

Келли не хотелось сейчас волновать мать, и она не стала спорить. Но ей трудно было поверить, что Майк на такое способен. Чтобы успокоить Верну, она предложила:

– Я найду его и поговорю с ним, мама. Узнаю, почему он так себя повел. А ты пока постарайся поспать.

Но Верна схватила ее за руки, громко всхлипывая и умоляя:

– Нет, пожалуйста, не оставляй меня здесь одну! Я в чужом городе, без своего врача, мне страшно! Останься со мной, Келли, пожалуйста!

Келли вздохнула, понимая, что попала в ловушку.

– Хорошо, – согласилась она. – Но только никаких разговоров. Ты будешь спать, а я посижу рядом.

Верна вздохнула, откинулась на подушки и прошептала:

– Я хочу, чтобы ты поняла: я люблю тебя, Келли. Ты мое дитя. Мое единственное дитя! Я чуть не умерла, рожая тебя. Ты для меня – все, и пока я не покинула этот мир, мне хочется одного – чтобы мы с тобой стали наконец близки. Поедем со мной домой, пожалуйста! Я слишком люблю тебя, чтобы пересказывать то, что наговорил мне этот ужасный человек, но если ты думаешь, что с таким типом можно быть счастливой, то ты глубоко ошибаешься.

– Мама, если ты не замолчишь и не уснешь, я уйду! – резко прервала ее Келли. – Сейчас не время обсуждать все это.

– Хорошо. – Верна покорно закрыла глаза. Она была убеждена, что выиграла.

Когда мать заснула, Келли наконец уселась в кресло у окна, бездумно глядя в ночь и удивляясь, что же произошло, когда она оставила их двоих наедине. То, что рассказывала мать, было мало похоже на правду. Ей отчаянно хотелось разыскать Майка, но она понимала, что до утра не сможет уйти.

Было уже около полуночи, и Келли дремала в кресле, когда ее разбудил тихий стук в дверь. Бросившись открывать и надеясь вопреки здравому смыслу, что это Майк, она столкнулась лицом к лицу с Эди.

Заглянув в комнату и увидев, что Верна спит, Эди поманила Келли в коридор и прошептала:

– Мы с Бартом зашли к «Моряку» выпить на ночь и Анна рассказала мне то немногое, что знала: Майк вскочил и удрал, как сумасшедший, а у Верны случился приступ. Что же произошло на самом деле?

– Мне все известно только с ее слов, – беспомощно призналась Келли. – Она жалуется, что Майк сказал ей нечто ужасное и это совершенно выбило ее из колеи. Я не сумела уйти, чтобы найти его и выяснить правду. Мама взяла с меня обещание остаться с ней на ночь. Сказала, что ей страшно одной.

– Я могу побыть с ней. А ты иди ищи Майка!

– Ты не возражаешь? – Келли сразу оживилась. – Ей, наверное, не понравится, если она проснется и увидит тебя, но мне обязательно надо поговорить с ним!

– Ну конечно! Я оставила Барта внизу в его пикапе. Скажи, что я прошу его помочь тебе найти Майка. В это время уже поздно носиться по острову на мопеде.

Келли обняла ее:

– Эди, ты замечательная!

Затем, видя, как печально бабушка на нее смотрит, встревоженно спросила:

– Что-то не так?

Эди неохотно сказала:

– Да нет, просто сейчас все в твоих руках, Келли. Я не могу и не хочу тебе помогать.

Келли недоуменно покачала головой:

– О чем ты?

– Я уже дала тебе все необходимые советы. Я постаралась напомнить тебе, сколько ошибок в своей жизни ты наделала из-за упрямства. Настало время тебе принять собственные решения и заплатить за них свою цену. Ты – взрослая женщина, и это твоя жизнь. Имей мужество прожить ее согласно своим убеждениям.

С этими словами она вошла в комнату Верны и тихо закрыла перед носом у Келли дверь, оставив ту в коридоре.

Барт Грэди тактично промолчал, когда Келли сказала, что ей необходимо найти Майка. Он просто включил мотор и отвез ее к «Вольному духу», пришвартованному возле набережной.

Майк сидел на палубе, тупо уставясь в темную бездну неба, слившегося с морем. Он потягивал пиво и не заметил, как Келли взошла на борт.

– Майк, нам надо поговорить, – мягко начала Келли, больше всего желая сейчас обнять его и утешить.

Ответ последовал после паузы и прозвучал сухо:

– Ага. Полагаю, что надо.

Она уселась с ним рядом на палубе, глубоко вздохнула и начала:

– Вот что я знаю об этой сумасшедшей истории. У мамы случился один из ее приступов, потому что пока меня не было, между вами что-то произошло. Она сказала, что ты на нее рассердился.

Он остро взглянул на нее и вызывающе спросил:

– О, в самом деле? А она не сказала, почему я рассердился?

– Нет. Я пришла, чтобы это выяснить. Майк, мне слишком хорошо известно, какой она может быть злобной и жестокой. Что бы ни произошло, я должна знать это. Я имею в виду… – Она беспомощно махнула рукой. – Мне и вправду показалось, что она искренне смирилась с нашими отношениями и больше не собирается вмешиваться в мою жизнь. Что же изменилось? Скажи мне, пожалуйста!.. – умоляла она.

Майк снова уставился в темноту.

– Скажи, Майк! – настаивала Келли.

Майк резким движением сжал банку так, что только хрустнула жесть и брызнуло во все стороны пиво. Она подскочила, но не произнесла ни звука. Наконец Майк решительно сказал:

– Не впутывай меня в свои семейные дела, Келли!

Она озадаченно заморгала.

– Но мне же надо знать, что случилось, чтобы иметь возможность это исправить. Что ты ей сказал? Что она тебе сказала?

Придвинувшись поближе, она положила ему руку на колено и вгляделась в мрачное лицо.

– Майк, если ты меня любишь, помоги мне!

Он отрицательно покачал головой:

– Что бы я к тебе ни чувствовал, не желаю вставать между вами!

Стиснув зубы, он напомнил себе о клятве, которую повторял последнее время снова и снова. Ни за что он не позволит себе унизить ее тем, что Верна пыталась подкупить его, как обыкновенного жигало!

– Сначала Эди мне говорит, что не желает вмешиваться в мою жизнь, теперь ты… – жалобно сказала Келли. – Что же мне делать? Читать чужие мысли? Я хочу все исправить, Майк, потому что я тебя люблю и хочу верить в наше будущее, но я также хочу помириться с матерью, насколько это вообще возможно. Она приехала сюда, потому что любит меня – на свой манер. Но я ничего не смогу сделать, пока не узнаю, что случилось.

– Спроси у нее!

– Она не хочет отвечать. Говорит, это слишком ужасно.

С горьким смехом он спросил:

– И ты в это поверила?

Она в отчаянии застучала кулаками по его коленям.

– Черт побери, Майк, я уже не знаю, чему верить!

– Не я начал игру, и не я полез в драку. Но скажи мне… – Он взял ее за подбородок, заставив выдержать его свирепый взгляд. – Когда ты рассказывала мне, что ни с кем не связана, ты говорила правду?

Ее словно током ударило, и она сразу все поняла. Мать, должно быть, что-то сказала про Нила, и Майк обезумел. Не чувствуя за собой вины, она хладнокровно ответила:

– Да, я говорила правду. Я – вольная птица!

Он задумчиво посмотрел на нее, пытаясь понять, правда это или ложь, но увидел на ее лице только раздражение и гнев.

– Может, нам лучше отложить этот разговор, – сказал он, медленно поднимаясь на ноги. – Поговорим завтра, когда будем не так взвинчены.

Келли была разочарована. Но возражать не стала.

– Разумеется, если ты так хочешь…

Гордо вздернув подбородок, она смахнула слезы и побежала по палубе на пристань.

Он задумчиво смотрел ей вслед.

– Погоди минутку, Келли! – окликнул он. – Не сходи с ума! Ты должна понять, что я всего лишь не желаю встревать между тобой и твоей матерью!

Она не остановилась.

Он тряхнул головой, не зная, как поступить. Будь он проклят, если расскажет ей правду! Еще раз пытаясь наладить отношения, он крикнул:

– По крайней мере разреши подбросить тебя до коттеджа!

– Спасибо, не надо! – Она уже шла по направлению к отелю, не удосужившись даже сказать ему, куда идет. Может быть, подумала Келли, мать права, и она просто глупая, упрямая девчонка?

Майк грустно глядел ей вслед. Он тоже хотел бы получить ответ на некоторые вопросы, но не сейчас.

«Может быть, все это с самого начала было ошибкой?» – уныло подумал он.

И он, идиот, считал, что они смогут всегда быть вместе!

И все-таки, несмотря на все сомнения, страхи и разочарование, он и сейчас не стал бы отрицать, что любит ее.