Северная Джорджия, 1858 год

Зак Ньютон, уперев руки в бока, посмотрел с высоты своего роста на черноволосую девушку с сиренево-голубыми глазами и покачал головой:

— Ох, мисс Джеси, с вами не миновать беды! — И не только из-за этой ее выдумки, подумал он. Знала бы Джеси Кэлхоун, как его возбуждает ее близость. — Мистер Блейк голову мне оторвет, если ему станет известно, что я учил вас брать барьеры. Вы же знаете, как он к этому относится.

Джеси только сморщила носик, сунула ногу в стремя и одним махом взлетела в седло, не придав никакого значения тому, что Зак, помогая ей, подхватил ее ладонью под ягодицы. Она была уверена, что он, как и все прочие на плантации, относится к ней по-дружески и знает, что у нее характер мальчишки-озорника и что ей куда больше по душе скакать верхом на лошади в бриджах, чем носить платья и учиться такому нудному делу, как шитье и плетение кружев.

Усевшись в седле, она взяла в руки поводья.

— Положи перекладину на самый верх.

Зак опять покачал головой:

— Нет, мисс Джеси, так будет слишком высоко.

Она наклонилась и шутливо ущипнула его за щеку.

— Ну пожалуйста, Зак, будь другом. Сегодня Майкл возвращается из Ричмонда, и больше у меня такой возможности не будет. Ты же знаешь, что, когда он дома, не очень-то поупражняешься в прыжках. Да к тому же на следующей неделе будут праздновать мой день рождения, и мне вздохнуть будет некогда.

Как и все в Редоуксе, Зак знал про день рождения. Гости понаедут отовсюду на этот первый праздник в Редоуксе после смерти Холси Блейка, отца Майкла. Считалось, что, поскольку срок траура истек, Майкл вскоре женится на Джеси. Это Заку совсем не нравилось.

Он положил глаз на Джеси с первого дня, как только мистер Холси нанял его надсмотрщиком, и собрался уж было приударить за ней, но тут один из товарищей предупредил его, что на ней хочет жениться Майкл Блейк, будущий хозяин Редоукса. Зак был удивлен. Богатые обычно женятся на богатых, а отец Джеси Кэлхоун был всего-навсего кузнецом. Но Джеси была девочка хоть куда, и Зак, пожалуй, мог понять Майкла, который плевать хотел на то, что говорят соседи о его намерении жениться на дочери кузнеца.

— Ну клади же перекладину! — нетерпеливо сказала Джеси. — Пожалуйста, Зак. Я запросто возьму эту высоту.

— Не знаю, зачем вам нужно лезть на рожон, — проворчал Зак.

— Зачем? Затем, что я этого еще никогда не делала.

«Может, займемся тем, чего ты тоже наверняка еще не делала, — вертелось на языке у Зака. — Я не прочь тебя научить и этому». Но он смолчал.

— Что ж, хотите свернуть себе шею — дело ваше.

Он пошел к барьеру и поднял перекладину на максимальную высоту.

Джеси потрусила к противоположному концу выгона. Чтобы преодолеть такой высокий барьер, лошади надо хорошенько разогнаться.

Джеси чувствовала, что вспотела — но не от страха. Страха она вообще за всю жизнь не испытывала ни разу. Просто стояла страшная жара. Старая отцовская рубаха липла к спине, а волосы словно пропитались влагой.

Холси Блейк расчистил этот участок между рекой и кукурузным полем, собираясь посадить здесь мускатный виноград, но умер, не успев довести дело до конца. А у Майкла, ставшего хозяином всей плантации, хватало и других забот. Так этот участок и оставался свободным от посадок, и Зак потихоньку учил тут Джеси брать барьеры. Из Большого дома их не было видно за высокими стеблями кукурузы.

Джеси остановила лошадь, развернула ее и увидела, что Зак уже положил перекладину в верхнюю выемку. Он помахал ей рукой и крикнул:

— Держитесь крепче и помните, что я вам говорил: пусть лошадь сама решает, когда прыгать!

Лошадь нетерпеливо рыла землю копытом и вскидывала голову, но Джеси сидела, крепко натянув поводья. Может, лошадь и готова, но она — нет. Ей хотелось вволю насладиться предвкушением прыжка. Вся жизнь для Джеси была серией препятствий, которые надо было преодолевать, призвав на помощь все свое мужество и решимость. Каждый раз, когда она готовилась, так сказать, к решающему прыжку, ее охватывал восторг, и ей хотелось насладиться им сполна.

Она подумала о Майкле. Зак прав, Майклу это, конечно, не понравилось бы. Его брат Эдвард сломал шею, упав с лошади, когда ему было только четырнадцать лет. После этого прыжки через барьер были запрещены в Редоуксе, хотя там и держали превосходных лошадей.

Но Джеси обожала верховую езду, в том числе и прыжки через барьер, и, несмотря на запрет, упорно училась брать препятствия.

Она стиснула ногами бока лошади, наклонилась и шепнула ей на ухо:

— Пошла, милая!

И пришпорила ее каблуками. Лошадь с ходу взяла в галоп. Ее грива развевалась, хлеща Джеси по лицу. Девушка привстала на стременах. Теперь она была готова; в момент прыжка она инстинктивно пригнется к шее лошади и на секунду расслабится, а потом соберется, чтобы приготовиться к удару копыт о землю с другой стороны. Барьер быстро приближался, Джеси почувствовала, как по телу животного пробежала волна. Лошадь уже предвкушала прыжок. Зак стоял в стороне, с беспокойством наблюдая за ними.

Лошадь напряглась, готовясь к прыжку. Джеси приказала себе слиться с ее движениями: сейчас это произойдет! Сейчас она перепрыгнет через самый высокий барьер! Джеси засмеялась от восторга.

И тут раздался громкий сердитый окрик:

— Джеси, не смей!

Вместо того чтобы расслабиться, Джеси напряглась. И тут лошадь взвилась в воздух. Джеси потеряла равновесие и упала, ударившись о землю плечами, а потом головой. Она почувствовала резкую боль и потеряла сознание.

— Джеси, ты меня слышишь?

Испуганный голос достиг сознания Джеси через окутывающий ее туман. Голова сильно болела и казалась очень тяжелой. Она услышала стон и через секунду осознала, что стон исходил от нее самой.

— Джеси!

— Дайте-ка ей понюхать вот это, — раздался другой голос.

В нос ударил едкий, острый запах. Она отдернула голову, отчего та заболела еще сильнее. Открыв глаза, Джеси проговорила:

— Не надо! — Запах нашатырного спирта был невыносим. — Уберите это!

И тут она увидела два склонившихся над ней озабоченных лица. Одно из них было лицо Майкла. Непослушной рукой она попыталась отвести у него со лба непокорную прядь волос — Майкл обожал этот ее жест. Схватив Джеси за руку, он поцеловал ее пальцы.

— Слава Богу, кажется все обошлось, — сказал он и вопросительно посмотрел на человека, стоявшего рядом. — А вы как думаете?

— Да, по-моему, ничего страшного, — ответил доктор Фоли. — Сильно ударилась головой, но кости все целы. Ей повезло.

— Но какая глупость! — нахмурившись, воскликнул Майкл и, не вытерпев, принялся выговаривать Джеси: — Как тебе взбрело в голову прыгать через барьер? Могла бы убиться насмерть!

Теперь Джеси все вспомнила и вдруг ужасно рассердилась:

— Я бы прекрасно его перепрыгнула, если бы ты не помешал. Чего ты вздумал орать в самый решительный момент?

— Ты же знаешь, что у нас запрещено брать препятствия. С Зака Ньютона я за это голову сниму. Он побежал за доктором Фоли, и я не успел вправить ему мозги. Но я это сделаю.

Джеси увидела, что его голубые глаза сверкают гневом. Она знала, как вспыльчив бывает Майкл. Но нельзя допустить, чтобы Зак понес наказание за то, к чему она его практически принудила.

— Обещай мне, что ты не накажешь Зака. Он не виноват.

— Он отлично знает, что нарушение запрета ему даром не пройдет, — сквозь зубы проговорил Майкл.

— Это я его уговорила, а я не обязана подчиняться твоим запретам. И вообще, как ты узнал, что я на этом пустыре?

— Я пошел тебя искать, как только приехал из Ричмонда. Твоя мать сказала, что ты поехала кататься. А потом я узнал от Суди, что вы с Заком пересекли кукурузное поле. И тоже направился сюда.

— А, Суди… — Джеси все стало ясно. — Как это я сразу не догадалась. Она следит за каждым моим шагом.

— Потому что обожает тебя.

Джеси знала, что маленькая негритянка действительно ее обожает, и не могла на нее сердиться. Суди было всего восемь лет и, поскольку в Редоуксе детей до десяти лет не заставляли работать в поле, Суди, как тень, бродила за Джеси, стараясь во всем помогать ей.

Майкл раздраженно запустил руку себе в волосы.

— Ты испытываешь мое терпение, Джеси! Другой такой своевольной женщины, наверное, нет на свете. Ты никогда меня не слушаешься. И что мне с тобой делать?

Доктор Фоли закрыл свой чемоданчик.

— Я проведаю ее завтра утром. Ты будешь здесь, Джеси, или у себя дома?

Все знали, что Майкл Блейк собирается жениться на Джеси Кэлхоун, поэтому было естественно предположить, что он оставит ее у себя в доме, пока ей не станет лучше.

— Конечно, здесь, — подтвердил Майкл.

— Ничего подобного! — воскликнула Джеси. — Я буду дома. Я прекрасно себя чувствую. Я умею падать. И прыгать умею — когда мне не мешают, — сердито добавила она.

— Но здесь за тобой будет надлежащий уход, — возразил Майкл.

— Никакого ухода мне не нужно. А мама будет беспокоиться, если я не вернусь. Так что я пошла. — Джеси окинула взглядом комнату: оказывается, она лежит на диване в гостиной. — А где твоя мать, Майкл? — спросила она, удивляясь отсутствию Оливии, которая должна была бы нервничать и хлопотать возле нее.

— Она у себя в спальне, — объяснил Майкл, когда доктор Фоли вышел. — Этот случай напомнил ей про смерть Эдварда, и доктору пришлось дать ей лауданума, чтобы она успокоилась.

— Мне очень жаль, что она так из-за меня разволновалась, — сказала Джеси.

— Твои родители все знают. Отец приходил сюда, но доктор Фоли заверил его, что опасности нет, и он ушел в кузницу. А твоя мать сидит с моей и дожидается, пока та уснет. Ты ведь была без сознания, — нахмурившись, добавил Майкл. — Мы все страшно перепугались.

— Мне очень жаль, — повторила Джеси и приподнялась. Сколько можно валяться у них в гостиной и извиняться перед Майклом за то, причиной чему, хотя и невольной, был он сам?

Майкл мягко придержал ее за плечи.

— Пожалуйста, останься.

— Не хочу.

— Джеси, ты сердишься, а сердиться надо бы мне. — Выражение его лица смягчилось. — Зак не имел права…

— Пожалуйста, не наказывай его. Он только выполнил мою просьбу, потому что он мой друг.

— Тебе вообще не следовало бы дружить с ним. Во-первых, он всего-навсего мой работник, во-вторых…

— Мой отец тоже твой работник! — вспыхнула Джеси.

Майкл понял, что промахнулся, но все же продолжал:

— Кроме того, Зак Ньютон много пьет, а в пьяном виде склонен буянить. Впрочем, что он делает в свободное время, меня не касается. Отцу нравилось, как он работает, поэтому я и оставил его на должности надсмотрщика. Но это не значит, что я позволю тебе якшаться с ним и ему подобными.

Джеси надоело с ним спорить.

— Я пойду, Майкл, — твердо заявила она. — Пожалуйста, не задерживай меня.

Он вздохнул, смирившись:

— Ладно. Только я велю подать коляску.

— Никакой коляски не надо, и провожать меня тоже не надо. Лучше останься с матерью. Когда она проснется, она будет так зла на меня, что, пожалуй, отменит день рождения.

Джеси подозревала, что Оливия вообще не была в восторге от идеи справлять ее день рождения и согласилась только по настоянию Майкла.

— Никто ничего не отменит. Мы будем справлять не только твой день рождения. Пора показать соседям, что траур окончен и Редоукс возвращается к жизни. Но твой день рождения, конечно, главное.

Майкл улыбнулся. Ему хотелось задобрить рассерженную Джеси.

Вообще-то Джеси с нетерпением ждала дня рождения. Майкл даже отправил ее с матерью в Атланту, чтобы они заказали себе за его счет красивые бальные платья. Все знали, что он вот-вот сделает Джеси официальное предложение. Иначе считалось бы неприличным им с матерью принимать от него такой дорогой подарок.

Но все же Джеси было не по себе оттого, что она так напугала мать Майкла.

— Не забудь сказать матери, когда она проснется, что я очень сожалею о случившемся. Мне иногда кажется, что она в глубине души меня недолюбливает.

— Это неправда, хотя твои выходки порой огорчают ее. Ты и сама это знаешь. Как, например, твоя дружба с этим старым индейцем…

— У него есть имя — Мелонга, — раздраженно сказала Джеси. — Он мой друг, и он учит меня врачеванию с помощью лекарственных трав.

— Но к тому же он числится в бегах. Вот уже двадцать лет как он прячется в горах, отказавшись ехать в резервацию, куда направили его соплеменников-чероки. Тайком является на плантацию и учит наших рабов остерегаться медицины белых людей. Он в печенках сидит у доктора Фоли — и у меня тоже. Мне бы хотелось, чтобы ты прекратила с ним дружбу.

Джеси опять рассердилась:

— Да как можно винить его или других индейцев за то, что они отказались добровольно отдать свою землю и отправиться к черту на рога в эту резервацию? Они называют тот переход «Дорогой слез». Но с тобой об этом говорить бесполезно. Тебе их нисколько не жалко.

— Верно, не жалко, — без тени раскаяния сказал Майкл, — но давай оставим эту тему.

Джеси и сама была рада оставить эту тему, зная, что здесь у них с Майклом нет и не может быть согласия. Майкл и его мать никогда не изменят своего отношения к индейцам, хотя почему они так против них настроены, ей было не совсем ясно. Об этом ходили разные слухи. Согласно одной версии, деда Майкла, Джаспера Блейка, ни за что ни про что убили индейцы из племени чероки. Но Мелонга объяснял это иначе. Он сказал Джеси, что на земле, принадлежавшей племени, нашли золото, а Джаспер пытался завладеть ею, не заплатив индейцам ни гроша. Джеси хотела расспросить Майкла про эту старую историю, но опасалась, что в результате он еще больше возненавидит Мелонгу.

Джеси все же ушла от Майкла и поспешила в кузницу к отцу. Джадд, как всегда, трудился не покладая рук. Лицо его было выпачкано сажей. Он держал щипцами подкову, раскаляя ее в пламени.

— Ничего особенного с тобой, я смотрю, не случилось, — проговорил он, мельком глянув на Джеси. — Я так и сказал Майклу. Уж очень он разволновался. Он просто не знает, какие у нас в роду все прочные на излом. Однако зря ты вздумала прыгать через барьер, ведь тебе известно, как он к этому относится. Да и с Заком Ньютоном тебе водить дружбу ни к чему. Зачем идти наперекор Майклу? Он ведь еще не сделал тебе предложения.

— Не волнуйся, папа.

Джеси привыкла к тому, что отец постоянно ворчит. Он не скрывал, что не может дождаться того дня, когда она наконец выйдет замуж за Майкла. За ним она будет, как за каменной стеной.

Джадд поднял на минуту глаза от подковы, потом принялся оббивать ее молотком, непрерывно ворча при этом:

— Это тебе придется поволноваться, если он решит, что такая взбалмошная жена ему не нужна. Послушайся лучше меня и веди себя поскромнее. За Майкла Блейка любая пойдет — сама знаешь. Еще бы, хозяин одной из самых богатых плантаций в Джорджии!

— Сколько бы у него ни было денег, я пойду за него, только если буду уверена, что люблю его.

— Ты и так уверена, — сказал Джадд.

Джеси промолчала. Она много думала об этом в последнее время и так и не могла понять, любит она Майкла или нет. И вообще, что такое любовь? Ее никогда не целовал никто, кроме Майкла, и его поцелуи доставляли ей большое удовольствие. Это и есть любовь? Она обсуждала этот важный вопрос только с Мелонгой. С ним она могла говорить о чем угодно. Он сказал, что, когда она полюбит, у нее не будет никаких сомнений, потому что дух, который сидит внутри нее, скажет об этом ее сердцу. Но пока сердцу Джеси никакой дух ничего не сказал. От прикосновений Майкла у нее восхитительно покалывала кожа, но сердце к этому как будто никакого отношения не имело.

— Чего молчишь? — спросил Джадд.

— А что я могу сказать? Я пошла домой.

— Домой-то иди, но подумай над моими словами. Перестань раздражать хозяев, а не то проживешь всю жизнь в лачуге. Послушай, что отец говорит, дочка.

Джеси слышала, что говорит ее отец, но ей было гораздо важнее услышать тот голос, о котором говорил Мелонга. Ей хотелось быть уверенной, что она любит Майкла.

А пока она в этом не уверится, она не даст согласия выйти за него замуж.