Машина Джайлза подъехала к дому Верикера на Итон-плейс, как раз когда суперинтендант Ханнасайд поднялся по его каменным ступеням. Увидев Джайлза, выходящего из машины, суперинтендант улыбнулся и сказал:

– Доброе утро, мистер Каррингтон. Вы очень точны.

– Это спасает от неприятностей, вы не находите? – сказал Джайлз. – Вы позвонили?

– Нет еще, – ответил Ханнасайд, нажимая на кнопку звонка.

Тощий дворецкий с постной физиономией, открывший дверь почти мгновенно, имел вид человека, страдающего несварением желудка. Его взгляд скользнул по суперинтенданту и застрял на Джайлзе. Он слегка поклонился и открыл дверь пошире.

– Доброе утро, Тейлор, – сказал Джайлз, – суперинтендант Ханнасайд и я хотели посмотреть бумаги мистера Верикера.

– Да, сэр? – Дворецкий на мгновение задержал неодобрительный взгляд на Ханнасайде. – Библиотека закрыта, как оставил ее вчера суперинтендант, я так понимаю.

Было совершенно ясно, что дворецкий не слишком высокого мнения о полицейских, которые врываются в порядочный дом и запирают комнаты как им заблагорассудится.

– Неприятная история с мистером Верикером, – сказал Джайлз, передавая ему шляпу и перчатки.

– Ужасная беда, сэр.

– Я хотел бы с вами поговорить, – сказал Ханнасайд, вынимая из кармана ключ и вставляя его в дверь, расположенную справа от входной.

– Разумеется, сэр, – холодно откликнулся Тейлор. – Сожалею, что меня не было вчера, когда вы приходили, но воскресенье – мой выходной.

– Да, понимаю. Сюда, пожалуйста. Мистер Каррингтон, будьте добры, возьмите это.

Он протянул набор ключей на кольце, Джайлз взял их, а дворецкий подошел к окну и раздвинул занавески.

В библиотеке царила та же атмосфера явного богатства, что и во всех комнатах Арнольда Верикера. Обитые кожей кресла, в дубовых шкафах дорогие книги в одинаковых переплетах из телячьей кожи. Толстый шерстяной ковер и великолепный резной письменный стол. Все кричало о неуправляемом вкусе декораторов первоклассной фирмы, и ничто не говорило о личности владельца.

Ханнасайд подождал, пока Тейлор управится с занавесками, и спросил:

– Давно ли вы работаете у мистера Верикера?

– Три года, сэр, – ответил Тейлор тоном, говорящим, что это рекордный срок.

– Тогда вам, возможно, известны привычки мистера Верикера. Он обычно проводил выходные в загородном коттедже?

– Иногда, сэр.

– Предпочитал ли он водить машину сам или брал шофера?

– Иной раз ездил сам, иной раз брал шофера, сэр.

– В эту субботу он поехал с шофером?

– Мне кажется, нет, сэр. Произошло небольшое недоразумение.

– Что вы имеете в виду?

– Между мистером Верикером и Джексоном, шофером, сэр. В субботу утром Джексон опять подал машину на пять минут позже, и мистер Верикер сделал ему замечание. На ступеньках у входа в дом разыгралась крайне неприятная сцена. Должен с сожалением сказать: Джексон настолько забылся, что отвечал мистеру Верикеру. Был настоящий скандал, просто невозможный в доме джентльмена. Джексон был просто в бешенстве, мистер Верикер близок к тому. Оба они горячие, если мне позволено будет так сказать.

– А в субботу вечером, когда мистер Верикер уехал из дому, за рулем сидел шофер?

– Нет, сэр. Машина была только подана к крыльцу, мистер Верикер сказал, что он не хочет больше видеть Джексона.

– Понятно. В котором часу уехал мистер Верикер?

– Без десяти восемь, сэр.

– Кажется, вы уверены в часе. Почему вы его запомнили?

– Благодаря мистеру Верикеру, сэр. Он сам сказал. Я понял так, что у него свидание за ужином. Он… хм… он был недоволен, что его задержали.

– Что задержало его?

Дворецкий затаил дыхание – он ждал этого момента.

– Посетитель, сэр.

– Кто?

– Не могу сказать, сэр. Я никогда не видел его прежде. По правде говоря, он не был похож на джентльменов, каких я привык впускать в этот дом. Одет был по-нищенски и настаивал на свидании с мистером Верикером. Я сообщил ему, что мистера Верикера нет дома, но он встал в дверях и заявил, что не уйдет, не повидав его.

– Вы хотите сказать, он угрожал? Дворецкий задумался.

– Вряд ли, сэр. О нет, не угрожал. Он был очень приветлив – глупо приветлив. Стоял и улыбался. У меня создалось впечатление, что он был под винными парами. Я собирался вызвать Мэтью – это лакей, сэр, – помочь мне его выдворить, но в это время мистер Верикер спустился по лестнице, готовый к отъезду.

– В вечернем костюме.

– Именно так, сэр. Мистер Верикер вышел узнать, в чем дело. Незнакомец продолжал улыбаться я бы сказал, как-то странно, если учесть обстоятельства, а потом сказал, если угодно, даже дружелюбно: «Лучше будь для меня дома, старина». Это точные его слова, и они произвели на мистера Верикера необычайное впечатление. Мистер Верикер – джентльмен с хорошим цветом лица, но потом он совсем побледнел, уставился на незнакомца и застыл, упершись рукой в балюстраду.

– Выглядел ли он испуганным?

– Я бы не сказал, сэр. Мне показалось, что он очень рассержен и удивлен.

– Вы не запомнили, что он сказал?

– Он ничего не говорил, сэр, пока незнакомец не заявил, что, если бы они объяснились наедине, это спасло бы их от множества неприятностей. Тогда мистер Верикер как-то поперхнулся и велел мне впустить этого человека. Конечно, я впустил, и мистер Верикер провел его вот в эту самую комнату и закрыл дверь.

– Как долго они оставались здесь?

– Пока мистер Верикер не уехал, сэр, а уехал он в сопровождении этого посетителя. Возможно, двадцать минут или полчаса.

– Есть ли у вас какие-нибудь соображения о том, что между ними произошло? Они ссорились?

– Я бы не назвал это ссорой, сэр. Я ни разу не слышал, чтобы незнакомец повышал голос, но я невольно слышал, как мистер Верикер временами кричал на него. Полагаю, незнакомцу нужны были деньги, поскольку мистер Верикер несколько раз повторил: «Ни одного пенни ты от меня не получишь!»

– Что-нибудь еще из того, что Он сказал, вы слышали?

– Не много, сэр. Часто употреблялось слово «негодяй», а однажды мистер Верикер очень громко сказал: «Так ты думаешь, что можешь запугать меня, да?» Но ответа незнакомца я не слышал, он все время говорил тихо. Вскоре мистер Верикер успокоился, и я не мог разобрать, что он говорит. Но без десяти восемь они вышли из библиотеки, и, поскольку мистер Верикер отругал меня, что я оказался в холле, чтобы открыть ему дверь, я понял: что-то случилось и он не в духе. Незнакомец был все так же любезен и, как мне показалось, украдкой посмеивался. Он сказал, что мистер Верикер мог бы подвезти его, а мистер Верикер глянул на него так, что я, хоть и привык к дурным его настроениям, испугался. Он явно ненавидел этого человека, я полагаю, ему стоило немалых усилий заставить себя согласиться и взять его с собой в машину. Но как бы то ни было, он согласился. Незнакомец чувствовал себя как дома, а мистер Верикер переносил все это, стиснув зубы. Больше, сэр, я не видел мистера Верикера.

Суперинтендант выслушал рассказ с каменным лицом.

– Вы узнали бы того человека, если бы снова его увидели?

– Думаю, что да, сэр. Пожалуй, я узнаю и его улыбку, и его голос. В остальном он – особа ничем не примечательная.

– Прекрасно. Вы не вспомните больше никого, кто бы посещал мистера Верикера в субботу?

– До обеда мистер Верикер был в конторе, сэр, а после обеда сюда никто не приходил. Потом он ушел в четыре и вернулся около семи. Примерно в семь звонила мисс Верикер, но поскольку мне было приказано говорить всем, что он уехал из города, я так и сделал.

– Вы не знаете, почему мистер Верикер так распорядился?

– В этом не было ничего необычного, сэр. Он весь день был не в духе, а когда такое случалось, он всегда не хотел никого видеть, ни с кем разговаривать, меньше всего – с родными.

– Понятно. Еще один вопрос: вы не знаете, каковы были планы мистера Верикера на субботний вечер?

– О нет, сэр! Мистер Верикер никогда не был разговорчив. Я заключил по его наряду, что он ужинает в городе, перед тем, как уехать, но где или с кем – боюсь, я понятия не имею.

– Спасибо. Не хочу вас больше задерживать. Дворецкий поклонился и глянул на Джайлза.

– Прошу прощения, сэр, но ввиду этих непредвиденных обстоятельств у слуг такое чувство неопределенности. Не знаю, будут ли они еще нужны…

– Это решать наследнику, – весело ответил Джайлз. – А пока – продолжайте работать.

– Как скажете, сэр, – произнес Тейлор и удалился. Ханнасайд подождал, пока он выйдет, и спросил:

– Что вы из этого вынесли, мистер Каррингтон?

– Не много, – пожал плечами Джайлз. – Я скажу – было бы неплохо, если бы вы выследили этого неизвестного оборванца, но похоже, это просто был какой-то неумелый шантажист. Хотите сперва открыть сейф?

– Да, пожалуйста. И была продемонстрирована некоторая враждебность в отношении шофера. Или это только меры предосторожности?

– Возможно, немного и того, и другого, – сказал Джайлз, отворяя хорошо заметную дверь в обшивке стены рядом с камином и отпирая стальной сейф. – Слуги всегда стараются защититься от возможных обвинений, даже, – закончил он печально, – в том, что они подливают воду в виски. Вот, пожалуйста!

Суперинтендант пересек комнату, и они вместе осмотрели сейф. Там не было ничего, относящегося к делу, только акции, банковская книжка и какие-то личные бумаги. Когда суперинтендант проглядел все, Джайлз положил их назад и запер сейф.

– Посмотрим в столе, – сказал он, направился к столу и сел на вертящееся кресло.

– Вы принесли завещание? – спросил Ханнасайд. Джайлз вынул завещание из внутреннего кармана и вручил его Ханнасайду. Суперинтендант сел за стол с другой стороны и расправил сложенные листы, а Джайлз между тем искал среди ключей на кольце подходящий к столу.

Суперинтендант прочел завещание и аккуратно положил его на стол.

– Итак, наследниками освобожденного от долгов и завещательных отказов имущества являются Кеннет и Антония Верикеры, которые делят поровну все оставшееся от Арнольда Верикера богатство, когда меньшие завещательные суммы будут выплачены.

– Да, – согласился Джайлз, проглядывая бумагу, которую вытащил из ящика. – Именно так.

– Значит, оба они серьезно выигрывают от смерти Верикера.

– Я не могу вам сейчас сказать, как велика личная собственность Арнольда. Примерно около шестидесяти тысяч фунтов.

Суперинтендант взглянул на него.

– А акции рудника?

Джайлз положил пачку бумаг на гору, громоздившуюся на столе, и сказал:

– Ввиду отсутствия детей мужского пола у Арнольда по условиям завещания его отца акции переходят к Кеннету. Я подумал, что вы захотите взглянуть на это завещание, и принес с собой экземпляр.

– Спасибо, – сказал Ханнасайд, протягивая руку. – Я действительно вам благодарен, вы экономите мне массу времени, мистер Каррингтон.

– Не стоит благодарности, – сказал Джайлз. Суперинтендант читал завещание Джеффри Верикера и хмурился.

– Необычный документ, – заметил он. – Другим детям остается только его личное состояние, да и то делится между всеми четырьмя наследниками. Что это значит, мистер Каррингтон?

– Он не так необычен, как кажется, – ответил Джайлз. – Дядя буквально бредил рудником «Шан Хиллз». При его жизни это не был еще гигантский концерн. Дядя поверил в него и создал частную компанию по добыче, чтобы разрабатывать рудник и ни в коем случае не выпускать это дело из рук семьи. Поэтому он оставил акции Арнольду с правом их передачи его старшему сыну, если таковой будет; если же у Арнольда не будет сына, то Роджеру и его наследникам; в случае же, если Роджер умрет, не имея законного наследника – Кеннету. Личное состояние исчислялось тридцатью тремя тысячами фунтов, что было в то время гораздо большей ценностью, чем рудник. Оно было разделено между четырьмя детьми. Но через несколько лет его вера в возможности «Шан Хиллз» подтвердилась открытием на одном из участков очень богатых залежей известняка, если вас интересуют технические детали. Арнольд выпустил акции, и вы прекрасно знаете, как сейчас процветает эта компания. Арнольд владел акциями на сумму примерно в четверть миллиона.

– Неплохое наследство, – сухо заключил Ханнасайд. Они помолчали.

– Что ж, давайте посмотрим, что в письменном столе, – сказал Ханнасайд. – Вы нашли что-нибудь, относящееся к нашему делу?

– Совершенно ничего. – Он передал Ханнасайду дневник. – Я надеялся установить по нему субботнее свидание Арнольда, но у него суббота и воскресенье просто вычеркнуты. Между прочим, мне не попалась еще его чековая книжка. Она была при нем?

– Да, она у меня, – сказал Ханнасайд, показывая книжку. – Я вижу, он выписал чек на сто фунтов в пятницу. На первый взгляд для обычной загородной поездки сумма великовата, но, кажется, у него такое в обычае.

– Да. По-моему, он от тугого кошелька был на седьмом небе.

– Как и многие. Однако меня удивило, что, когда нашли тело, при нем было всего тридцать фунтов и еще в кармане какая-то мелочь. Семьдесят фунтов, мне кажется, трудно истратить за два дня, конечно, если он не платил по счетам.

Джайлз просмотрел кипу квитанций.

– Здесь – ничего с подходящей датой. Может, купил какую-нибудь безделушку для последней любовницы.

– Или загадочный незнакомец, о котором говорил дворецкий, освободил его от этих денег, – задумчиво произнес Ханнасайд. – Хотел бы я познакомиться с этим улыбчивым незнакомцем. – Он взял небольшую подшивку писем и принялся методично их рассматривать. Большинство он только пролистывал, но одно остановило его внимание. – Хм! Думаю, вы это видели?

Джайлз заглянул в письмо.

– Что такое? Ах, это! Видел. Тут и продолжение этой переписки – а, вот оно!

Суперинтендант держал в руках лаконично выраженную просьбу о пятистах фунтах, написанную нервным почерком Кеннета. В письме без обиняков, с удивительной простотой сообщалось: Кеннет разорен, помолвлен, хочет жениться и должен иметь средства, чтобы заплатить некоторые долги. К сему был приложен машинописный листок бумаги, озаглавленный «копия» и сообщавший с равной простотой, что Арнольд не намерен давать взаймы никчемному идиоту и сотни пенсов, не то что фунтов. При дальнейших розысках в этой подшивке было обнаружено второе письмо от Кеннета, нацарапанное на половинке листка почтовой бумаги. Оно отличалось чрезвычайным лаконизмом и выражало горячее желание писавшего свернуть брату его мерзкую шею.

– Очень энергично, – уклончиво сказал суперинтендант. – С вашего разрешения, я хотел бы взять это письмо.

– Непременно возьмите, – согласился Джайлз. – В особенности последнее.

– Мистер Верикер, как я понимаю, ваш клиент?

– Да.

– Что ж, мистер Каррингтон, не будем играть в прятки. Вы не настолько глупы, чтобы не понимать так же ясно, как и я: надо, чтобы он дал отчет о своих передвижениях в субботнюю ночь. Но и я не так глуп, и мы гораздо лучше поладим, если я сразу скажу вам, что, прочитав эти письма, я не побегу тут же за ордером на арест этого молодого человека. Тот, кто задумал убить, не станет сообщать об этом своей жертве.

Сам Джайлз не был столь уверен в уравновешенности своего кузена, но в ответ лишь кивнул и сказал:

– Вот именно.

Суперинтендант сложил три письма, сунул их в свой бумажник, подмигнул и сказал:

– Но если он вроде своей сестры, ну, тогда другое дело. А теперь взглянем на эти записи, – сказал он, открывая конторскую книгу. А Джайлз стал укладывать бумаги в ящик. – Вот так-так! – воскликнул Ханнасайд. – Что вы на это скажете, мистер Каррингтон?

Джайлз взял книгу: она была открыта на странице с цифрами. В первой колонке были записаны карандашом несколько дат, против них стояли, по всей вероятности, названия фирм; в третьей колонке были обозначены суммы денег, все – с вопросительными знаками, и встречные суммы, жирно подчеркнутые. Внизу каждая колонка цифр была суммирована, а разница, составляющая триста пятьдесят фунтов, не просто подчеркнута, а жирно обведена карандашом.

– «Джон Долиш Лимитед» – медленно вслух прочел Джайлз. – Кажется, они делают буры. По-моему, это похоже на отчеты компании.

– По-моему, кто-то мухлевал с отчетом, а Арнольд Верикер обнаружил это, – сказал Ханнасайд. – Пожалуй, надо нам заглянуть в контору «Шан Хиллз», если вы не возражаете, мистер Каррингтон.

– Отнюдь, – ответил Джайлз, – но я не очень понимаю, почему вы хотите, чтобы я…

В этот момент открылась дверь и на пороге появился дворецкий.

– Извините, сэр, звонит мистер Каррингтон, он хотел бы с вами поговорить.

– Мистер Каррингтон хочет поговорить со мной? – удивленно поднял голову Джайлз.

– Да, сэр. Должен ли я переключить телефон на комнату или вы предпочтете говорить из холла?

– Нет, переключите, пожалуйста. – Джайлз поднял трубку и взглянул на Ханнасайда. – Вы не возражаете? Это мой отец, понятия не имею, что ему надо. Между прочим, он-то и есть законный советник компании Арнольда. Арнольд передал мне свои личные дела отчасти из-за того, что мы ближе по возрасту, а отчасти потому, что они с моим отцом не ладили, а дела компании остались у… Да, сэр! Доброе утро. Да, это Джайлз.

Суперинтендант открыл записную книжку и тактично углубился в чтение записей. До него доносились отрывистые квакающие звуки, которые он с полным основанием счел за голос мистера Каррингтона-старшего. Раздраженный голос, подумал он.

Джайлз говорил мягко, успокаивал.

– Простите, пожалуйста, – говорил он. – Разве я не сказал вам, что мне надо прямо идти на Итон-плейс?.. Ну ничего, а что случилось?.. Относится – к чему?.. – Ленивого взгляда как не бывало. Он напряженно слушал кваканье, которое продолжалось довольно долго. Потом сказал: – Хорошо, сэр, я приведу его, как только мы здесь кончим. – Голос снова заквакал, и суперинтендант был почти уверен, что он произнес: «Легавые!» Но Джайлз просто сказал: – Тогда минут через двадцать. До свидания. – И положил трубку. Потом посмотрел на суперинтенданта и объяснил: – Отец хочет вас видеть. Он говорит, сегодня в конторе он нашел письмо от Арнольда, которое, по его мнению, вам надо посмотреть.