Несколько раз взглянув украдкой на часы и вокруг, будто надеясь кого-то увидеть среди деревьев, Пирс Латтрелл наконец ушел, вздохнув с облегчением, но все еще слегка озадаченный. Избавившись от него, сэр Ричард направился к тому месту, где его ожидала Пен с неизвестной леди. Но, придя, обнаружил там только Пен, которая с надменно-добродетельным видом сидела, сложив руки на коленях; он остановился, глядя на нее понимающим взглядом.

– А где же, – спросил сэр Ричард, – ваша компаньонка?

– Она решила вернуться домой, – ответила Пен. – Осмелюсь заметить, мисс устала ждать вашего возвращения.

– Без сомнения! Но уж не вы ли, случайно, намекнули, что ей следовало бы уйти?

– Нет, в этом не было необходимости. Ей очень хотелось поскорее попасть домой. Она сказала, что жалеет о том, что пришла сюда.

– А она сказала вам, зачем она приходила?

– Нет. Я, конечно, спрашивала, но она – просто маленькая, глупая мисс, которая может только плакать и говорить о том, что она – безнравственная, испорченная девушка. Знаете, что я думаю, Ричард?

– Нет.

– Я думаю, что она пришла, чтобы с кем-то тут встретиться. Она, как мне показалось, из той породы женщин, которых охватывает романтическое настроение, едва на небе появляется полная луна. Иначе зачем ей вообще выходить из дому в такое время?

– Действительно, зачем? – согласился сэр Ричард. – Я так понимаю, что вы сами вовсе не способны совершать подобные глупости?

– Совершенно, – ответила Пен. – Я думаю, что это не только глупо, но еще и неприлично.

– Вы суровы, мисс!

– Судя по вашему голосу, вы опять смеетесь надо мной. Думаю, вы сейчас вспомнили о том, как я вылезала из окна. Но я не собиралась встречаться с любимым по ночам! Какая чепуха!

– Да, это действительно звучит напыщенно, – согласился сэр Ричард. – А она не сказала, с кем она собиралась встретиться?

– Нет, но она сказала, что ее зовут Лидия Добни. И едва она это произнесла, как ее тут же охватил очередной приступ истерики: она заголосила, причитая, что лучше бы вообще мне этого не говорила. Я и вправду была очень рада, когда она решила уйти домой, не дожидаясь вас.

– Да, у меня тоже сложилось впечатление, что ее общество пришлось вам не по вкусу. Но, думаю, это мало что значит. Она не произвела на меня впечатление женщины, которая в состоянии удержаться от болтовни.

– Ну, не знаю, – в раздумье сказала Пен. – Она была так перепугана, что, думаю, может и не заикнуться о том, что произошло сегодня ночью. У меня сложилось впечатление, что она, наверное, влюблена в человека, за которого родители не позволяют ей выйти замуж.

– Эта версия, – кивнул сэр Ричард, – кажется мне довольно правдоподобной.

– Поэтому я не удивлюсь, если она вообще скроет тот факт, что сегодня ночью была в роще. Кстати, это был тот заикающийся тип?

– Да, это он, и мисс Добни была права в своем предположении – он оказался мертв.

Мисс Крид стойко приняла эту новость.

– Что ж, если это так, то я могу сказать, кто убил его. Девушка, пока вы отсутствовали, еще раз рассказала мне обо всем, что произошло, и у меня нет ни малейшего сомнения, что нападавшим был капитан Тримбл. А сделал он это ради того, чтобы завладеть ожерельем!

– Прекрасно! – одобрил сэр Ричард.

– Все очень просто. А теперь, когда я думаю о случившемся, мне кажется, что все это даже к лучшему. Конечно, мне жаль этого заикающегося мужчину, но вы не можете не согласиться, что он был очень неприятным человеком. Кроме того, я прекрасно знаю, что он угрожал вам. Именно поэтому я и пошла следом за вами. А теперь мы избавились от всего этого!

– Боюсь, не совсем. Вы не должны думать, что меня не тронуло ваше героическое поведение, но мне хотелось бы, чтобы вы все же теперь отправились спать, Пен.

– Понимаю, но это очень неразумно с вашей стороны – отправлять меня в постель, – возразила Пен. – Мне кажется, вы хотите, чтобы все приключения достались вам одному!

– Понимаю ваши чувства, – сказал сэр Ричард, – но должен обратить внимание на то, что ваше положение является несколько… э-э, необычным, и мы с вами приняли все возможные меры для того, чтобы не привлечь ненужного постороннего внимания. Именно из-за этого мы отправились в путь в этой отвратительной карете. И меньше всего мне хотелось бы, чтобы вас привлекли в качестве свидетеля по этому делу. Если мисс Добни будет молчать, вы еще можете избегнуть этого, но, по правде говоря, я вовсе не надеюсь на сдержанность мисс Добни.

– Ох! – вздохнула Пен, обдумав сказанное сэром Ричардом. – Вы думаете, что может возникнуть определенная неловкость, когда выяснится, что я – не мальчик? Может быть, нам лучше покинуть Куин-Чарльтон?

– Нет, это было бы роковым шагом с нашей стороны. Теперь мы просто обречены участвовать в этом приключении! Я собираюсь сообщить местному мировому судье, что обнаружил труп в роще. Поскольку вы встретились с мисс Добни, на чью сдержанность мы решили все же не полагаться, я упомяну, что вы сопровождали меня на прогулке; но мы должны сделать и на сей раз так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Кстати, я думаю, что вам лучше оставаться моим юным кузеном – моим юным дальним кузеном.

– А! – воскликнула польщенная мисс Крид. – Моя собственная история!

– Ваша собственная история.

– Что ж, я рада тому, что вы не стремитесь сбежать от всего этого, – призналась она. – Вы не можете себе представить, как мне все это нравится! Наверное, трудно быть от всего этого в таком восторге, как я, но, понимаете, у меня до сих пор была такая скучная жизнь!.. И я хочу сказать вам еще вот что, Ричард: я, конечно, очень хочу встретиться поскорее с Пирсом, но думаю, что нам не стоит посылать ему записку, пока мы не покончим с этим делом.

Он мгновение помолчал, а затем спросил:

– Вы очень хотите поскорее встретиться с Пирсом?

– Конечно, хочу! Ведь это то, ради чего мы сюда приехали!

– Да, в самом деле. Я и забыл об этом. Думаю, вы увидите Пирса завтра утром.

Она поднялась.

– Я увижу его завтра утром? Но откуда вы это знаете?

– Мне следовало бы раньше сказать вам, что я только что имел счастье повстречаться с ним.

– С Пирсом?! – воскликнула она. – Здесь? В лесу?

– Около тела Беверли Брэндона.

– Недаром мне показалось, что я слышу чьи-то голоса! Но как он оказался здесь? И почему вы не привели его прямо ко мне?

Сэр Ричард немного помедлил с ответом.

– Понимаете, я думал, что мисс Добни все еще вместе с вами, – объяснил он.

– А, понятно! – воскликнула ничего не понявшая Пен. – Да, конечно, вы поступили совершенно правильно! Лучше не посвящать ее в наши приключения. Но вы сказали Пирсу обо мне?

– Момент не показался мне подходящим, – признался сэр Ричард. – Я пригласил его зайти ко мне в «Джордж» завтра утром и просил ни в коем случае и ни при ком не упоминать о том, что произошло сегодня вечером в роще.

– Какой сюрприз ждет его завтра, когда он увидит меня в «Джордже»! – радостно воскликнула Пен.

– Да, – согласился сэр Ричард. – Думаю, что для него это и в самом деле станет… э-э… сюрпризом.

Они пошли обратно, к дороге, и Пен бодро вышагивала рядом с сэром Ричардом.

– Я рада, что вы ничего не сказали ему! Наверное, он пошел искать этого заикающегося типа? Не могу понять, как получилось, что такая неприятная личность оказалась у него в гостях!

Сэр Ричард, который редко терял присутствие духа на протяжении двадцати девяти лет своей жизни, обнаружил сейчас, что совершенно не способен изложить собственные подозрения своей доверчивой компаньонке. Ей явно не приходило в голову, что чувства ее прежнего товарища по детским играм могли измениться; пятилетней же давности помолвка так запечатлелась в ее сознании, что у нее даже не возникало сомнений в ее прочности, ни в желательности ее. Она считала себя помолвленной с Пирсом Латтреллом и именно поэтому легко согласилась на предложение сэра Ричарда сопровождать ее. Предупреждения мысленно складывались во фразы, но тут же отбрасывались сэром Ричардом как негодные. Пирсу, скорее всего, придется самому все объяснить ей; сэр Ричард же мог только питать надежду, что, встретившись с другом детства лицом к лицу по прошествии стольких лет, Пен, может быть, обнаружит, что она, так же, как и он, переросла свою детскую привязанность.

Они вместе вошли в гостиницу. Пен поднялась к себе в спальню, попрощавшись с сэром Ричардом, а сам он вызвал звонком слугу. К нему подошел сонный лакей и в ответ на вопрос, где найти ближайшего мирового судью, ответил, что судьей является сэр Джаспер Латтрелл, который сейчас отсутствует. Поскольку больше он никого не знал, сэр Ричард попросил подняться к нему хозяина гостиницы. Тем временем сам он принялся за письмо, которое предназначалось мировому судье.

Когда в гостиную вошел хозяин, сэр Ричард как раз отряхивал песок с исписанного листка. Он сложил его, запечатал сургучом и, узнав, что ближайшим мировым судьей является мистер Джон Филипс из Уитчерча, написал на письме имя этого джентльмена. Протягивая письмо хозяину, попросил:

– Буду вам очень обязан, если вы доставите это письмо прямо мистеру Филипсу.

– Прямо сейчас, ночью, сэр?

– Да, ночью. Мистер Филипс, как я полагаю, прибудет сюда вместе с вашим посыльным. Если он спросит меня, проводите его в эту комнату. Да, и еще, хозяин!..

– Сэр?

– Чашу для ромового пунша. Я сам все смешаю.

– Да, сэр! Одну минуту, сэр! – ответил хозяин, обрадованный получением вполне обыкновенного приказа.

Он еще немного помедлил, как бы пытаясь собраться с мыслями и спросить этого изящного лондонского джентльмена, зачем ему столь срочно понадобился мировой судья. Но едва сэр Ричард поднес лорнет к глазам, как хозяин тут же исчез. Лакей последовал за ним, но был остановлен жестом столь необычного постояльца.

– Минуточку! Кто дал вам записку, которую вы принесли мне сегодня вечером?

– Бармен Джим, сэр. Джим дал мне ее, когда я спустился в бар за пинтой бургундского для джентльмена, который обедал в кофейной комнате. Она лежала на полу, и ее поднял капитан Тримбл. Наверное, ее кто-то смахнул со стойки, сэр, – в баре было полно народу, и Джим был очень занят.

– Благодарю вас, – сказал сэр Ричард. – Это все.

Озадаченный лакей вышел из комнаты. Сэр Ричард же почувствовал, что тайна легко разъяснилась, и с удовлетворением устроился поудобнее, ожидая прихода хозяина со всем необходимым для ромового пунша. Мистер Филипс жил в пяти милях от Куин-Чарльтона, поэтому прошло довольно много времени, прежде чем стук копыт на улице возвестил о его прибытии. Когда его привели в гостиную, сэр Ричард как раз выжимал лимон в чашу для пунша. Он поднял голову и бросил беглый взгляд на гостя.

– А, здравствуйте! Мистер Филипс, полагаю?

Мистер Филипс слегка нахмурился. Это был седеющий джентльмен с довольно заметным животиком.

– Ваш покорный слуга, сэр! Имею честь говорить с сэром Ричардом Уиндэмом?

– К вашим услугам, сэр, – довольно безразличным голосом произнес сэр Ричард, сосредоточившись на приготовлении пунша.

– Сэр, – начал мистер Филипс, – ваше весьма необычное сообщение – я хочу сказать, ваше беспрецедентное открытие – заставило меня, как вы понимаете, сразу же отправиться сюда, чтобы расследовать это ужасное дело!

– Да, конечно, – согласился сэр Ричард. – Вы, насколько я себе представляю, хотите осмотреть место преступления. Я могу описать вам путь, но деревенский констебль, без сомнения, знает, как туда дойти. Тело, мистер Филипс, лежит на поляне, в роще, несколько в стороне от дороги.

– Вы хотите сказать, что все это правда? – спросил мировой судья.

– Конечно, правда. Неужели вы имеете основание подозревать меня в том, что я был настолько безжалостен, чтобы вытащить вас шутки ради из постели в такой час? Вы предпочитаете добавлять сок одного или двух лимонов?

Мистер Филипс, критический взгляд которого был прикован к приготовлениям сэра Ричарда, машинально ответил:

– Один! Одного вполне достаточно!

– Уверен, что вы правы, – согласился сэр Ричард.

– Знаете ли, сэр, я должен задать вам несколько вопросов относительно этого весьма необычного дела! – сказал мистер Филипс, вспомнив о том, ради чего здесь оказался.

– Конечно, сэр, конечно. Вы хотите их задать сейчас или после того, как осмотрите место происшествия и тело убитого?

– Сначала я отправлюсь на место убийства, – заявил Филипс.

– Идет! – сказал сэр Ричард. – А я позабочусь о том, чтобы пунш был готов к вашему возвращению.

Мистера Филипса не покидало ощущение, что сэр Ричард слишком пренебрежительно относится к случившемуся, но перспектива найти по возвращении чашку горячего ромового пунша заставила его закрыть глаза на пустячное нарушение обычного порядка. Когда, спустя полчаса, он вернулся в гостиницу, то почувствовал, что слегка замерз, так как было за полночь, а он не взял с собой свое летнее пальто. Сэр Ричард приказал разжечь камин в уютной, обшитой деревянными панелями гостиной, сам же он помешивал ложкой на длинной ручке содержимое стоявшей на столе чаши, источавшей густой, успокаивающий аромат. Мистер Филипс потер замерзшие руки и не смог удержаться от восклицания.

Сэр Ричард повернулся к нему и улыбнулся. Мало кто мог устоять перед улыбкой сэра Ричарда, и на мистера Филипса она тоже произвела заметное впечатление.

– Ну, ну, ну! Не спорю – запах весьма привлекательный, сэр Ричард! И огонь в камине! Клянусь, я рад его видеть! Ночами уже становится холодно, очень холодно! Ужасное дело, сэр! Просто отвратительное дело!

Сэр Ричард наполнил дымящейся жидкостью два стакана и протянул один из них мировому судье.

– Придвиньте кресло к огню, мистер Филипс. Это, как вы справедливо заметили, просто отвратительное дело. Должен вам сказать, что близко знаком с семьей покойного.

Мистер Филипс вытащил из кармана записку сэра Ричарда.

– Да, да, я так и полагал, сэр. Иначе как вы могли бы сообщить мне имя этого бедняги. Значит, вы знаете его. Именно! Он, наверное, путешествовал вместе с вами?

– Нет, – ответил сэр Ричард, садясь в кресло по другую сторону камина. – Он гостил у своего друга, который живет здесь. Зовут его, если я не ошибаюсь, Латтрелл.

– О! Это становится все более и более… Но прошу вас, продолжайте, сэр! Значит, вы не были вместе?

– Нет, ничего подобного. Я приехал сюда по семейным делам. Думаю, мне нет необходимости утомлять вас рассказом о них.

– Совершенно верно! Семейные дела, так!.. Продолжайте же, сэр! Как вы обнаружили тело мистера Брэндона?

– О, совершенно случайно! Но, наверное, будет лучше, если я расскажу о своей роли в этом деле с самого начала.

– Конечно! Да! Прошу вас, сэр! Должен сказать, что пунш получился просто исключительный.

– Меня считают большим мастером приготовления пунша, – скромно поклонился сэр Ричард. – Итак, возвращаясь к началу… Вы, мистер Филипс, без сомнения, слышали о бриллиантах Брэндонов?

По изумлению в глазах и слегка отвисшей челюсти мирового судьи было ясно, что мистеру Филипсу ничего не известно об этом.

– Бриллианты? – переспросил он. – Боюсь, что… Нет, должен признаться, я не слыхал о бриллиантах Брэндонов.

– Тогда я должен объяснить вам, что речь идет о колье, осмелюсь утверждать, баснословной цены.

– Бог мой! Фамильная ценность! Да, конечно, но каким образом?..

– Когда я со своим юным родственником направлялся в Бристоль, наша карета по дороге сломалась, и мы вынуждены были остановиться на ночь в небольшом постоялом дворе неподалеку от Роксэма. Там, сэр, я повстречался с одним человеком, который показался мне – прошу простить мою неопытность в таких делах – весьма подозрительным. Насколько верна моя интуиция, я понял только на следующее утро, когда за ним явился сыщик лондонского полицейского суда.

– Бог мой, сэр! Это самое… Но я перебил вас!

– Нисколько, – вежливо кивнул сэр Ричард. – Я уехал оттуда как раз в тот момент, когда сыщик допрашивал этого человека. И мы уже оказались довольно далеко от Роксэма и постоялого двора, когда я обнаружил в кармане своего пальто кожаный мешочек, в котором лежало колье Брэндонов.

Мировой судья буквально подскочил в кресле.

– Это потрясающе, сэр! Изумительно! Колье было у вас в кармане? Ну, я просто не знаю, что сказать!

– Да, – согласился сэр Ричард, снова наполнив стакан своего гостя. – Я и сам был несколько ошарашен. По правде говоря, прошло некоторое время, прежде чем я смог сообразить, каким, собственно, образом оно могло оказаться у меня в кармане?

– Неудивительно, неудивительно! Весьма объяснимо! Так вы узнали колье?

– Да, – сказал сэр Ричард, снова усаживаясь в кресло. – Я узнал его, но – я потом даже удивился собственной глупости – я как-то не связал его сразу с типом, которого повстречал близ Роксэма. Тогда меня больше беспокоило не то, как колье оказалось у меня, а то, как поскорее вернуть его лорду Саару. Я мог представить себе состояние леди Саар, которая пережила такую невосполнимую утрату! Леди очень нервная и чувствительная женщина – ну, вы понимаете…

Мировой судья кивнул в знак согласия. Ром согревал его изнутри так же хорошо, как и огонь в камине снаружи, и у него возникло приятное ощущение того, что он принадлежит к великосветскому кругу избранных.

– Возможно, глядя сквозь призму последовавших событий, мне следует сказать – к счастью или к несчастью – но я вспомнил, что Беверли Брэндон, младший сын лорда Саара, гостит где-то здесь неподалеку. Я немедленно остановился в этой гостинице, и обстоятельства сложились так удачно, что я вскоре встретился с Брэндоном на прогулке и сразу же отдал ему колье.

Мировой судья поставил свой стакан на столик.

– Вы отдали ему колье? Он знал, что оно было украдено?

– Ни в коем случае! Он был изумлен не менее, чем я, и взялся тут же доставить его отцу. Я считал, что все дело разрешилось весьма удовлетворительно – понимаете, лорд Саар просто не выносит суеты и скандальной известности, которая, несомненно, потянулась бы за ним из-за кражи этого колье и последующего расследования.

– Сэр, – сказал мистер Филипс, – вы хотите сказать, что этот несчастный молодой человек был убит из-за колье?

– Именно это я имел в виду, – ответил сэр Ричард.

– Но это неслыханно! Клянусь вам, сэр, я просто ошеломлен! Что… кто мог знать, что это колье у него?

– Должен сказать, что знать об этом не мог никто, но когда я обдумал все происшедшее, мне пришло в голову, что тот тип, который подсунул колье мне в карман, вполне мог последовать за мной сюда, дожидаясь, когда, ему представится удобный случай снова завладеть драгоценностью.

– Да, именно! Именно так! За вами следили! Скажите, и вы не видели этого человека в Куин-Чарльтоне?

– Вы думаете, что он… э-э… показался бы мне на глаза? – ответил сэр Ричард вопросом на вопрос.

– Нет! Нет, конечно нет! Но это надо расследовать!

– Да, – ответил сэр Ричард, задумчиво покачивая лорнетом. – И я думаю, мистер Филипс, что было бы совсем нелишне также поинтересоваться внезапным исчезновением из этой гостиницы человека, называющего себя капитаном Тримблом.

– Да что вы, сэр! Это действительно становится все более и более… Прошу вас, объясните же мне, почему вы считаете, что этот человек может быть замешан в убийстве?

– Потому, например, – медленно начал сэр Ричард, – что несколько случайно оброненных слов на тему… э-э… жилетов заставили этого типа со всех ног броситься в Бристоль.

Мировой судья моргнул и устремил обескураженный взгляд на свой полупустой стакан. Страшное подозрение о пагубном воздействии ромового пунша на его умственные способности было, однако, развеяно словами сэра Ричарда:

– Дело в том, что мой знакомый с постоялого двора близ Роксэма был в жилете в пеструю полоску. Когда я случайно упомянул об этом жилете, то был удивлен тем, насколько это обстоятельство взволновало капитана Тримбла. Он расспросил меня, в каком направлении двигался человек, и, когда я сказал, что предполагаю, будто он направился в Бристоль, капитан Тримбл, не медля ни минуты, покинул гостиницу.

– Понятно! Да, да! Понятно! Сообщник!

– И я так думаю, – подтвердил сэр Ричард, – что он сообщник, которого обманули.

Мировой судья был явно потрясен этим умозаключением.

– Да! Все становится ясно! Бог мой, какое ужасное дело! Я никогда раньше не занимался ничем подобным… Но вы говорите, что капитан Тримбл отправился в Бристоль, сэр?

– Да, но после этого, как мне стало известно, он вернулся в гостиницу около шести вечера… Ах! Мне следовало бы сказать: «еще вчера вечером»… – с сожалением проговорил сэр Ричард, бросив взгляд на часы, стоящие на каминной полке.

Мистер Филипс глубоко вздохнул.

– Ваш рассказ, сэр Ричард, открыл… представляет собой… Клянусь, я никогда не думал… Но убийство! Вы обнаружили его, сэр?

– Я обнаружил тело Брэндона, – поправил сэр Ричард.

– Как вы обнаружили его, сэр? Вы что-то заподозрили? Вы…

– Ничего подобного. Просто вечер был теплый, и я вышел немного пройтись. Совершенно случайно зашел в рощу, где и обнаружил тело моего несчастного молодого друга. Только после этого печального открытия я начал задумываться об имеющихся у меня свидетельствах.

У мистера Филипса промелькнула несколько туманная мысль о том, что случай играет что-то уж слишком большую роль в рассказе сэра Ричарда, но он понимал, что выпитый пунш все же подействовал на него, и поэтому осторожно промолвил:

– Сэр, история, которую вы рассказали, должна быть… э-э… ее нужно тщательно проверить. Да, тщательно проверить! Я должен попросить вас не уезжать отсюда, пока я не… прошу вас, не поймите меня превратно! Уверяю вас, я ни в малейшей степени не предполагаю…

– Мой дорогой сэр, я понимаю вас, и у меня нет ни малейшего намерения уезжать из этой гостиницы, – успокоил судью сэр Ричард. – Понимаю, что у вас пока нет никаких доказательств тому, что перед вами действительно сэр Ричард Уиндэм.

– О, что касается этого, то я уверен… никогда даже и не предполагал… Но мой долг предписывает мне! Войдите в мое положение!..

– Я вас прекрасно понимаю! – ответил сэр Ричард. – Я буду целиком в вашем распоряжении. Вы, как человек светский, уверен, понимаете необходимость… э-э… крайней осторожности и сдержанности при расследовании этого дела.

Мистер Филипс, которому лишь однажды в жизни довелось провести в Лондоне три недели, был польщен тем, что столь краткое пребывание в столице наложило отпечаток на всю его последующую жизнь и что это заметил даже Красавчик Уиндэм. Однако присущая ему осмотрительность напомнила, что расследование следует отложить до момента, когда он будет совершенно трезв. Осторожно и с достоинством он поднялся с кресла и поставил стакан на стол.

– Весьма вам признателен! – провозгласил он. – Я зайду к вам завтра… нет, уже сегодня! Я должен обдумать происшедшее. Ужасное дело! Должен сказать, просто ужасное!

Сэр Ричард согласился с этим, и после обмена любезностями мистер Филипс удалился. Сэр Ричард задул свечи и поднялся в спальню, чувствуя удовлетворение от своей ночной деятельности.

Наутро Пен встала первой. День был прекрасный, и ее галстук, как она считала, был завязан просто великолепно. Она, слегка подпрыгивая, спустилась вниз по лестнице, чтобы выйти на воздух. Сэр Ричард не был поклонником ранних подъемов по утрам и поэтому заказал завтрак на девять, а сейчас было всего восемь. Горничная подметала в гостиной пол, а скучающий официант расстилал чистые скатерти на столах в кофейной комнате. Когда Пен уже пересекла холл, хозяин гостиницы, вполголоса разговаривавший с каким-то незнакомым Пен джентльменом, поднял голову и, заметив Пен, воскликнул:

– А вот и сам юный джентльмен, сэр!

Мистер Филипс, столкнувшись с самым крупным преступлением, когда-либо происходившим в округе, возможно, выпил ночью слишком много крепкого ромового пунша. Но свой долг он исполнял ревностно, и, несмотря на головную боль, проснувшись, он тут же выбрался из теплой постели и направился в Куин-Чарльтон, чтобы продолжить расследование. Когда Пен остановилась, он подошел к ней и вежливо пожелал доброго утра. Она ответила ему, думая о том, что было бы неплохо, если бы сэр Ричард спустился вниз. Мистер Филипс спросил ее, является ли она кузеном сэра Ричарда. Пен ответила утвердительно, надеясь, что судья не спросит, как ее зовут. Он не спросил. Вместо этого он сказал:

– Итак, вы были вместе с сэром Ричардом, когда он открыл это ужасное преступление, не так ли, молодой человек?

– Ну, не совсем, – ответила Пен.

– Да? Как это – не совсем?

– Я был с ним и в то же время не был, – объяснила Пен с искренностью в голосе, которая смягчила дерзость произнесенных слов. – Я не видел тела.

– Нет? Тогда расскажите мне, что произошло. Не нужно волноваться! Если вы вышли вместе с кузеном, то как случилось, что он видел тело, а вы – нет?

– Понимаете, сэр, там была сова, – без тени смущения сказала Пен.

– Что, что? Сова?

– Да, мой кузен тоже это сказал.

– Сказал что?

– «Что, что?» Его не интересуют птицы.

– А, понимаю! Вы собираете птичьи яйца, да? Правильно?

– Да, и еще очень люблю наблюдать за птицами.

Мистер Филипс терпеливо улыбнулся. Он задумался над тем, сколько же может быть лет этому мальчику, и еще пожалел, что молодой человек кажется ему таким женственным. Но сам он был сельским жителем и смутно припоминал свое детство, когда многие дни он проводил, наблюдая за птицами.

– Да, да, понимаю! Вы отошли в сторону, пытаясь увидеть сову, – что ж, в свое время и я делал то же самое! И поэтому вас не было с вашим кузеном, когда он обнаружил тело?

– Нет, но, когда он вернулся, он, конечно, рассказал мне обо всем, что увидел.

– Конечно, но это не является свидетельством, – сказал мистер Филипс явно самому себе, кивком отпуская молодого человека.

Пен направилась к двери с ощущением того, что ловко выпуталась из довольно сложной ситуации. Вслед за ней бросился хозяин гостиницы с запечатанным письмом в руке.

– О, я совсем забыл! Прошу прощения, сэр, одна девушка принесла вам это письмо около часа назад! Вернее, это письмо адресовано молодому джентльмену по фамилии Уиндэм. Может быть, это все же для вао, сэр?

Пен взяла письмо и при взгляде на него ее охватили дурные предчувствия.

– Молодая девушка? – повторила она.

– Ну, это была одна из служанок майора Добни.

– А! – протянула удивленно Пен. – Что ж! Спасибо!

Она вышла за дверь и, сомневаясь, прочитала адрес на конверте, который гласил: «Уиндэму, эсквайру», – это было написано круглым почерком школьницы. Пен сломала печать и развернула исписанный листок.

«Дорогой сэр, – достаточно чопорно начиналось письмо. – Несчастное существо, с которым вы подружились прошлой ночью, находится в отчаянном положении и умоляет вас прийти в маленький садик рядом с дорогой ровно в восемь часов, потому что для меня жизненно важно поговорить с вами наедине. Приходите обязательно, Ваша покорная слуга,

Лидия Добни».

Было ясно, что мисс Добни сочиняла это послание в большом волнении. Весьма заинтригованная, Пен спросила у проходящего мимо рассыльного из пекарни дорогу к дому майора Добни и направилась туда.

К тому времени, когда она добралась до назначенного места встречи, было уже полдевятого, и мисс Добни уже нервно расхаживала взад-вперед по садику. Густые заросли высоких кустов скрывали садик от дома, а высокий забор отгораживал его от дороги. Пен взобралась на него без всякого труда и была тут же встречена недовольными обвинениями:

– О, почему вы так поздно? Я жду вас здесь уже целую вечность!

– Прошу прощения, но я пришел сразу же, как только прочел ваше письмо, – ответила Пен, спрыгивая в сад. – Зачем вы хотели увидеть меня?

Мисс Добни, заломив руки, с трагической ноткой в голосе произнесла:

– Все так плохо! Я просто в отчаянии! Я не знаю, что мне делать!

Эта трогательная речь не вызвала у Пен никакого желания утешать мисс Добни. Вместо этого Пен критически оглядела стоявшую перед ней юную девушку.

Она была симпатичной, примерно того же возраста, что и сама Пен, но гораздо ниже, ростом и намного полнее. Ее прическа состояла из массы беспорядочных каштановых завитков, карие глаза были похожи на глаза лани, а рот – на розовый бутон. Она была в белом муслиновом платье с оборкой внизу, на которое было нашито множество бледно-голубых бантов с трепещущими на ветерке лентами. Подняв на Пен нежный взгляд, девушка прошептала:

– Могу ли я вам довериться?

Мисс Крид все понимала буквально и поэтому, вместо того чтобы ответить с подобающей молодому человеку галантностью, она осторожно сказала:

– Может быть, и можете, но я не могу быть в этом уверен до тех пор, пока не узнаю, чего вы от меня хотите.

Мисс Добни, казалось, была слегка обескуражена, но через мгновение пришла в себя и жалобно простонала:

– Я в таком волнении! Я повела себя так глупо, так глупо!

В это Пен поверила с легкостью и сказала:

– Что ж стоять, заламывая руки! Давайте присядем под деревом.

Лидия с сомнением взглянула на траву.

– А там не сыро?

– Нет, вовсе нет! Ну а даже если и сыро, что из того?

– О, трава может испачкать мое платье!

– Мне кажется, – сурово сказала Пен, – если вы так беспокоитесь о платье, значит, вы вовсе не в таком ужасном положении, как хотите представить.

– О нет! – воскликнула Лидия, опускаясь на траву и прижимая руки к груди. – Я даже не знаю, что вы скажете мне или что вы можете обо мне подумать! Должно быть, я сошла с ума! Вы были так добры ко мне прошлой ночью, и я подумала, что могу доверять вам!

– Надеюсь, что можете, – ответила Пен, – только мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне, в чем, собственно, состоит дело, потому что я еще не завтракал и…

– Если бы я знала, что вы окажетесь настолько бесчувственным, я бы никогда, никогда не послала за вами, – дрожащим голосом посожалела Лидия.

– Очень трудно сочувствовать, когда человек ничего не объясняет, а только ломает себе руки и делает заявления, на которые нечего ответить, – здраво возразила Пен. – Начните с самого начала!

Мисс Добни склонила голову.

– Я – самая несчастная в мире! – промолвила она. – Я имею несчастье быть тайно обрученной с человеком, которого мой отец просто не выносит.

– Я так и думал. Должно быть, это на встречу с ним вы отправились вчера вечером в рощу?

– Увы, это так! Но не судите меня слишком поспешно! Это – самый замечательный… самый…

– Если он такой замечательный, – прервала ее Пен, – то почему ваш отец не выносит его?

– Это все ужасное предубеждение! – вздохнула Лидия. – Мой отец поссорился с его отцом, и теперь они не разговаривают друг с другом.

– Да? И из-за чего же они поссорились?

– Из-за участка земли, – мрачно объяснила Лидия.

– Это звучит очень глупо.

– Это и на самом деле очень глупо. Только они оба относятся к этому совершенно серьезно, и их нисколько не волнуют наши страдания! Мы были просто вынуждены встречаться тайно! Должна сказать вам, что у моего нареченного благороднейшая душа! Эти увертки ему отвратительны, но что можно поделать? Мы любим друг друга!

– Тогда почему бы вам не сбежать? – задала вопрос практичная Пен.

Лидия подняла на нее изумленный взгляд.

– Сбежать – но куда?

– В Гретна-Грин, конечно.

– О, я не могу! Подумайте только, какой разразится скандал!

– Я думаю, что вам следует попытаться не быть такой трусливой. Но, наверное, с этим трудно бороться.

– Вы – самый грубый мальчишка, которого мне приходилось когда-либо встречать! – воскликнула Лидия. – Сожалею о том, что послала за вами!

– Я тоже, потому что вся эта глупая история не имеет ко мне ни малейшего отношения, – откровенно сказала Пен. – О, прошу вас, только не начинайте снова плакать! Извините меня! Я не хотел вас обидеть! Но почему, скажите, вы все-таки послали за мной?

– Потому что, несмотря на то что вы грубый и ужасный, вы показались мне не похожим на других молодых людей, и я подумала, что вы сможете меня понять и не воспользоваться этим.

Пен внезапно шаловливо хихикнула.

– Я бы в любом случае не сделал этого! Боже мой, как я проголодался! Скажите же мне поскорее истинную причину, зачем вы послали за мной!

Мисс Добни приложила к глазам тончайший кружевной платочек.

– Прошлой ночью я была в таком отчаянии, что с трудом понимала, что делаю! И когда я пришла домой, случилось самое ужасное! Меня увидел папа! О, сэр, он обвинил меня в том, что я тайно встречалась с П… с моим нареченным, и сказал, что сегодня же отправит меня в Бат, к моей тетке Огасте. Это жутчайшая, неприятнейшая старуха! Она только и делает, что играет в триктрак и шпионит за мной самым отвратительным образом! Сэр, я была просто в отчаянии! Поверьте мне, я сказала это прежде, чем пришла в себя и смогла подумать о последствиях!

– Сказали что? – терпеливо спросила Пен скучающим голосом.

Мисс Добни снова склонила голову.

– Что это не тот… не тот человек, с которым я действительно встречалась, а другой, с которым я познакомилась в Бате, когда папа в прошлый раз отправил меня к тетке Огасте, чтобы исцелить меня от… от того, что он назвал увлечением! Я сказала, что тайно встречалась там с этим другим мужчиной, потому что подумала, что папа не захочет в таком случае снова отправить меня в Бат, и, может быть, даже примирится с тем, настоящим мужчиной.

– Да? – спросила Пен с сомнением в голосе. – И как, он примирился?

– Нет! Он сказал, что не верит мне.

– Что ж, могу сказать, что я нисколько не удивлен.

– Да, но в конце концов он поверил мне, и сейчас я так жалею о том, что сказала это. Он спросил меня, если это был другой мужчина, то кто он?

– Вам следовало бы подумать об этом. Он должен был задать вам этот вопрос, и вы, должно быть, выглядели очень глупо, когда не смогли на него ответить.

– Но я ответила, – прошептала мисс Добни, которая явно собиралась вот-вот лишиться чувств.

– Но что вы ответили, если другого мужчины не было?

– Я сказала, что это были вы! – сказала с отчаянием в голосе мисс Добни.