Поскольку лорд Букхейвен был человеком деловым, он доплачивал за раннюю доставку почты в дом. Вследствие этого, выйдя утром к завтраку, Китти обнаружила письмо, написанное неразборчивым почерком мисс Фишгард, лежащее на столе возле тарелки. Сломав сургучную печать, девушка принялась читать. Вскоре брови ее удивленно поползли вверх. Было ясно, что послание писалось в весьма возбужденном, нервическом расположении духа. В начале письма, где мисс Фишгард выражала надежду на то, что ее воспитанница пребывает в здравии, а дальнейшее пребывание Китти в городе будет столь же приятным, почерк был еще более-менее разборчивым, а вот после этого буквы превращались в сущие каракули. К тому же мисс Фишгард, экономя бумагу и спасая Китти от дополнительных издержек по оплате почтового сбора, принялась писать весьма убористо, и теперь буквы наползали друг на друга.

Потратив несколько минут на безуспешные попытки разобрать почерк наставницы, Китти раздраженно воскликнула:

– Представить себе не могу, что стряслось с мисс Фишгард! Обычно она пишет аккуратно, а сейчас я вообще ничего не в состоянии разобрать. Надеюсь, старик не свел ее окончательно с ума.

– Он кого угодно с ума сведет, – отпив кофе, заметила Мэгги. – Мне кажется, это один из самых несносных людей на свете.

– В своем последнем письме мисс Фишгард писала, что он ведет себя вполне терпимо. Кроме того, она уже почти свыклась с его причудами, поэтому не станет поднимать шум из-за того, что он бросил в нее тростью или устроил еще какой-нибудь дебош. Должно быть, что-то все же произошло, ведь она просит меня вернуться.

– Но это решительно невозможно, – опуская чашку, заявила Мэгги.

– Кажется, она это понимает. Мисс Фишгард вот тут пишет «хотя бы на день»… А вот это, вероятно, имеет отношение к вам… Сначала мне казалось, что здесь написано «леди Бенджамин», но теперь я уверена, что ошиблась. «Леди Букхейвен». Затем следует то, чего я не могу разобрать, а дальше слово «кокетка».

– Что?! – воскликнула Мэгги. – Если это обо мне, то я решительно возражаю. Весьма невежливо так писать о леди, которую ты в жизни ни разу не видал.

– А может, не «кокетка»… да… определенно это какое-то другое слово… Рядом следующая строка, здесь написано что-то о Генрихе VIII… Не думаю, что он имеет хоть какое-то отношение к кокетству.

– С какой стати она пишет вам о Генрихе VIII? – удивилась Мэгги.

Китти, протянув ей письмо, ответила:

– Понятия не имею. Лучше взгляните сами.

Светлая и темная головки склонились над листом бумаги.

– Похоже на Генриха VIII, – признала правоту собеседницы леди Букхейвен. – Может быть, она сравнивает дедушку Мэтью с королем? У Генриха VIII был весьма скверный характер.

– Да уж… У него случались приступы ярости, и он приказывал рубить головы направо и налево. А кто эта Катерина?

– Екатерина Арагонская, – блеснула эрудицией Мэгги.

– Нет, к чему здесь Екатерина Арагонская? Ерунда получается. Наверное, дома пришлось уволить одну из служанок, впавших в немилость у старика, и нанять другую. Как по мне, обычное дело.

– Я не понимаю, с чего бы это мисс Фишгард просить вас приехать домой только потому, что она наняла новую прислугу.

– Конечно нет. Вот тут отчетливо написано «не могу написать в письме»… а дальше там что-то насчет моего великодушия… Далее вижу слово «измена», следовательно, к Екатерине это отношения не имеет… Опять тут появляется Генрих VIII… Нет, Мэгги, мне все же придется съездить в Арнсайд-хаус. Надеюсь, когда Фредди вернется в город, он будет любезен и сопроводит меня туда, потому что мисс Фишгард весьма взволнована.

Леди Букхейвен с явной неохотой согласилась, выразив при этом опасение насчет того, что Китти убедят остаться в Арнсайд-хаус. Мисс Чаринг, в который раз приятно удивленная добротой всех без исключения представителей семейства Станденов, не стала говорить своей молодой дуэнье, что день расставания все же приближается, причем разлука грозит затянуться. Свою нечистую совесть Китти, впрочем, успокоила мыслью, что она была Мэгги довольно сносной компаньонкой.

Вскоре после завтрака, надев синий бархатный дамский плащ и единственную из своих шляп, к которой трудно было бы придраться даже законченным занудам и синим чулкам, леди Букхейвен отправилась нанести визит тетушке Марии, вернее, тете ее мужа, именно той особе, к которой она вроде как должна была поехать, а вместо этого появилась на маскараде. Китти предложила сопровождать ее, но Мэгги подумала, что престарелой леди мисс Чаринг лучше не показывать. Предварительно внушив сей грозной особе, чьи строгие моральные принципы и неприятие всего легкомысленного зашли настолько далеко, что леди Мария довольно редко выезжала в свет, будто бы невеста Фредди – серьезная девушка весьма строгих нравов, Мэгги сама себя загнала в западню. Если сейчас старушка увидит перед собой премиленькую особу, одетую в платье из французского шелка с саржевым переплетением, с волосами, завитыми и уложенными по последней моде, скандала не избежать. Мэгги прекрасно понимала это.

– К тому же леди Мария весьма подозрительно относится к поспешным помолвкам и красивым молодым девушкам, – заключила под конец леди Букхейвен.

– Вы считаете, что я красива? – приоткрыв от удивления рот, спросила Китти.

– Разумеется. Не притворяйтесь, будто бы вы этого не знаете! Папа на днях говорил при мне, что у вас большое самообладание. Маме нравится ваш тонкий вкус. Она возлагает на вас немалые надежды и говорит, что, как только сможет, с удовольствием будет брать вас с собой на все приемы. Вы сейчас уходите? Когда окажетесь на Бонд-стрит, прошу вас, верните в библиотеку Хукхэма «Семейную жизнь пастора», коль не намерены читать эту книгу. Лично я рекомендовать вам ее не стану.

После этого леди Букхейвен покинула гостью, а та, внимательно просмотрев утренние газеты, надела шляпку, плащ и уже спускалась по лестнице, когда в дверь принялись сначала трезвонить, а потом изо всех сил колотить дверным молотком. Через минуту в вестибюль ворвался лорд Долфинтон.

– Мисс Чаринг! – воскликнул он, находясь в состоянии крайнего возбуждения.

– Мне кажется, милорд, мисс только что вышла. Пойду узнаю, – кланяясь, сказал Скелтон.

– Подожду ее, – заявил лорд Долфинтон, сунув несколько обескураженному дворецкому свою шляпу и трость. – Мне важно с ней повидаться.

– Боже милостивый! В чем дело? – воскликнула Китти, спеша вниз по лестнице.

Долфинтон, схватив ее за руку, воскликнул:

– Нам надо поговорить!

– Ладно… хорошо… – согласилась Китти. – Пройдемте в малую гостиную при столовой комнате. Там нас никто не потревожит.

Проведя лорда Долфинтона в помещение и закрыв за собой дверь, девушка усадила его в кресло у камина. После этого, однако, бедолага долгое время не мог найти подходящих слов, беззвучно открывая и закрывая рот. При этом он смотрел на Китти с таким несчастным выражением лица, что девушка встревожилась и стала умолять рассказать ей, в чем дело, не произошло ли беды с мисс Плимсток.

Тяжело вздохнув, граф выдавил из себя:

– Нет, проблема не в Ханне, а во мне. Не знаю, что делать. Должен вновь к вам посвататься.

Китти не смогла сдержать смех.

– Перестаньте нести чепуху, – сказала она. – Опять ваша матушка?

Несчастный кивнул.

– Она говорит, что я должен вас чем-то покорить, но я не хочу этого… Не знаю даже, как это делается… Даже Ханну не покорял… Фредди такое не понравится. Можете выставить меня вон. Я не стану драться на дуэли с Фредди. Мне нравится он. Мне он нравится больше, чем Хью…

– Вы любите его сильнее других своих кузенов, – перебила его Китти. – Он не станет вызывать вас на дуэль. Обещаю.

– Мама говорит, что не вызовет, но я не уверен. Мама говорит, вы за него замуж не выходите. Говорит, будто она знала это с самого начала. Говорит, если я буду вести себя правильно, то вы пойдете за меня. Говорит…

– Она говорит, что я захочу стать графиней, если вы объясните мне все преимущества моего будущего положения, – вновь перебила графа мисс Чаринг. – Знаю, но ваша мать ошибается, Долфи. Больше не стоит об этом. Вы можете сказать своей матери, что выполнили ее наставления, и я все равно отказалась обсуждать с вами такую тему.

Граф, сокрушенно покачав головой, ответил:

– Вы не понимаете. Не думали. Я думал. Люди считают, что я не умею думать, но я умею. Я сижу и все думаю и думаю. Я долго думал об этом и теперь все понимаю. Вы мне откажете. Я не смогу больше сюда приходить. Я не смогу видеться с Ханной. Больше мне нет смысла жить. Только это держит меня на плаву. Хоть приставляй пистолет к виску. Не хочу этого делать. Однажды меня случайно ранил в ногу один человек. Мне не понравилось.

Довольно напуганная, Китти встала рядом с его креслом на колени, взяла его за руку и похлопала по ней.

– Не надо, Долфи! – сказала она. – Молю вас: не говорите больше подобного вздора. Я все понимаю, прекраснейшим образом понимаю. Это моя вина, что до сих пор я не придумала, как вам помочь. Но я постараюсь, я что-нибудь придумаю.

– Постараетесь? – спросил его сиятельство, приободряясь.

– Да, – подтвердила Китти. – Господи! И за что все навалилось на меня одновременно? Вначале Камилл… потом Фишгард, а теперь вот…

Девушка смолкла, так как ей в голову пришла неожиданная мысль. Подняв глаза, Китти взглянула на графа.

– Вы мне поможете? – с надеждой в голосе спросил лорд Долфинтон.

– Обождите. – Она встала с пола и, насупившись, уставилась на стену. Граф послушно ожидал с видом преданного пса у ног своей хозяйки. Неожиданно лицо Китти озарила улыбка. Повернувшись к мужчине, она схватила его за руки и промолвила: – Придумала! Как я могла быть такой недогадливой прежде? Бедная моя мисс Фишгард! Это все из-за нее. Вы женитесь на мисс Плимсток, а я сделаю так, чтобы и тени подозрения не пало на Фредди. Долфи, сумеете ли вы перехитрить вашу матушку?

– Возможно, – напрягшись, произнес граф.

– Сможете. Я научу, что и как говорить, повторю несколько раз, чтобы вы все хорошенько запомнили.

– Смогу, – согласился его сиятельство, обрадованный тем, что и его считают на что-то годным. – Я постараюсь.

– Надо постараться! А теперь внимательно слушайте меня, Долфи! Я должна сейчас ехать в Арнсайд-хаус, и вы отвезете меня туда. Вы скажете своей матушке, что выполнили ее распоряжение и я согласилась, но ответила, что прежде должна поговорить с опекуном и все ему объяснить. Если он не будет возражать, то я выйду за вас замуж. Вы запомнили? Ну и чудесно, Долфи! Вы скажете ей, что завтра везете меня в Арнсайд-хаус. Позволит ли ваша мать поехать в ее карете? Уверена, что издержки на почтовых лошадей будут слишком уж высоки, а ни вы, ни я много денег не имеем.

– Отвезти вас в нашей карете, – повторил он, не сводя глаз с ее лица и пытаясь сосредоточиться настолько, насколько был вообще способен на это.

– Я думаю, ваша матушка возражать не станет, – сказала Китти. – Не стоит опасаться, будто она увяжется вместе с нами в Арнсайд-хаус. Мой опекун поклялся, что ноги ее не будет в его доме, и он, вы это превосходно знаете, непреклонен в своих решениях. В прошлый раз, когда графиня, проигнорировав предупреждение, все же приехала, он приказал Стобхилу запереть все двери на засовы, а сам орал на нее из окон гардеробной, прогоняя с его земли. У бедняжки мисс Фишгард тогда начались сильнейшие сердечные боли. Должна признать, со стороны моего опекуна это было крайне невоспитанно… Ладно… Рано утром вы должны приехать за мной на карете. Из города нам стоит выехать до полудня. Я устрою так, чтобы с нами была Ханна. Она будет как бы сопровождать меня. В путь мы отправимся втроем, но поедем не в Арнсайд-хаус, а в Гарстфилд, к приходскому священнику.

– Поедем в Гарстфилд к приходскому священнику, – повторил за ней его сиятельство, озадаченный, но во всем полагающийся на Китти.

Девушка, слегка пожав ему руку, добавила:

– Мы поедем к Хью. Он священник. Он может обручить вас с Ханной, и вы будете в безопасности. Ханна больше не позволит вашей матери издеваться над вами. Графиня не станет интересоваться, с какой стати вы берете с собой в дорогу чемодан, ибо предполагается, что мы переночуем в Арнсайд-хаус. Это превосходный план, а самое лучшее состоит в том, что Фредди никак в нем не замешан. Вся вина падет на меня, и никто не будет ни в чем его корить.

Потребовалось немало времени и еще больше терпения, прежде чем лорд Долфинтон полностью выучил свою роль. Сообразительностью он не отличался, но, когда наконец понял, что к чему, то загорелся таким энтузиазмом, что Китти с трудом отговорила его сопровождать ее во время визита на Кеппел-стрит. Мисс Чаринг решила, что разумнее будет ехать одной, ведь полагаться на его сдержанность и здравомыслие было бы просто смешно. Не хватало еще, чтобы остроглазая невестка Ханны что-то заподозрила. Удостоверившись, что граф все хорошо усвоил, Китти пообещала немедленно дать ему знать, если мисс Плимсток по какой-нибудь причине не сможет поехать с ними, выпроводила Долфи за двери и спешно направилась прямиком на Кеппел-стрит.

Ей посчастливилось застать мисс Плимсток дома одну. Та сразу же поняла суть предложенного Китти плана, слушала внимательно, без лишних ахов и охов, а после крепко, до боли пожала девушке руку.

– Не нахожу слов благодарности, но вы, мисс Чаринг, думаю, и так превосходно меня поймете, – сказала молодая женщина. – Можете рассчитывать на меня. Если графиня снова решила стращать Фостера, нельзя терять время. Я не позволю, чтобы она свела его с ума. И не беспокойтесь насчет того, что будет после венчания. Я уж найду на нее управу. Как только у меня на пальце будет обручальное кольцо, я разберусь со всеми. Я не боюсь ее сиятельства, вообще никого не боюсь. И больше не позволю ей пугать бедного Фостера. Предвижу, что из-за денег поднимется много шума, но у меня на примете есть ловкий законник. Он в два счета сможет уладить это дельце. Если же ее врач позволит объявить Фостера сумасшедшим, то у меня есть мой врач, человек весьма степенный и с кристальной репутацией. Фостер не сумасшедший, а ежели его и объявят таковым, то это обязанность его законной жены заботиться о благополучии графа. Ежели что, графиня быстро все поймет… – Кивнув головой, молодая женщина задумалась, а затем, по прошествии минуты, в течение которой мисс Плимсток в гробовой тишине подыскивала доводы, способные снять с души своей будущей родственницы тень сомнения, вернулась к вполне практичным вещам. – Я ничего не скажу брату, мисс Чаринг! – заявила она. – Когда стану леди Долфинтон, тогда и скажу. Вследствие этого обстоятельства рискованно будет, если завтра утром кто-то увидит меня выходящей из дому с саквояжем в руке. Мне следует собрать все, что может понадобиться, прямо сейчас, до возвращения невестки. Мисс Чаринг! Не будете ли вы столь любезны отвезти саквояж к себе на Беркли-сквер? Вы, должно быть, знаете, что обычно по утрам я хожу за покупками, поэтому все мелкие вещицы спокойно могу спрятать в корзине.

Китти одобрила предложение мисс Плимсток и поднялась вместе с ней в ее спальню, чтобы помочь собирать вещи. Вскоре, однако, она обнаружила, что никакой помощи не требуется. Принеся с чердака скромный на вид саквояж, мисс Плимсток поставила его на полу посреди своей комнаты, а затем деловито принялась проводить ревизию собственного гардероба, весьма проворно отбирая вещи, которые следовало бы захватить с собой. Быстро уложив все отобранное в саквояж, мисс Плимсток сама снесла его вниз, предварительно убедившись, что слуг поблизости нет.

Когда они уже выходили из дому, молодая женщина сказала Китти:

– Нести буду я, пока нам не повстречается извозчик.

Ждать долго не довелось.

На прощание мисс Плимсток еще раз крепко пожала девушке руку и сказала:

– Хотела бы я вам в будущем отплатить той же монетой.

Как и предполагала Китти, Мэгги не намеревалась безропотно принимать к сведению внезапное решение своей будущей родственницы ехать завтра рано утром в Арнсайд-хаус, вместо того чтобы дожидаться возвращения Фредди. С неподдельным удивлением выслушав притянутые за уши объяснения Китти, леди Букхейвен потребовала от девушки правды, заявив, что столь неправдоподобной истории в жизни своей не слыхивала.

– Мэгги, просто я передумала и решила ехать прямо сейчас! – сказала Китти. – С мисс Фишгард явно не все в порядке. Что-то стряслось. Я решила, Фредди вряд ли захочет ехать сразу же после возвращения из Оксфорда.

– Китти, все это отговорки! Я предупреждала Фредди, что вы можете сбежать с лордом Долфинтоном, если брат не предпримет определенных шагов, но я не предполагала, что такое все же произойдет.

Китти, рассмеявшись, заметила:

– Ну, не все столь плохо! Что за вздор вы говорите, милая Мэгги! Даю честное слово, у меня и в мыслях подобного нет. Можете быть совершенно спокойны на сей счет. Чтобы предотвратить всяческие кривотолки, я пригласила с нами мою подругу мисс Плимсток. Все приличия будут соблюдены.

– Надеюсь, вы имеете в виду не ту нелепо одетую особу, которая однажды явилась сюда и вы вместе с ней отправились на прогулку? – спросила Мэгги. – Не хочу вас обижать, Китти, но должна вам заметить, что у вас очень странные подруги. И эта особа поможет соблюсти все приличия? Нонсенс! С таким эскортом самое время ехать в Шотландию, а не в Арнсайд-хаус. Хотелось бы мне, чтобы вы были более откровенны со мной. Весьма сомневаюсь, что мне следует вас отпускать. Когда вернется Фредди, он будет недоволен мной.

– Отнюдь нет, – заверила ее Китти. – Фредди кое-что уже известно, а я сейчас напишу письмо, в котором объясню остальное. Завтра, когда он придет, передайте ему, пожалуйста, это послание. Я не собираюсь делать ничего из того, что не понравилось бы ему.

– Если вы думаете, что он не будет против, зачем тогда хранить это в секрете? – вполне логично возразила Мэгги.

– Потому что лучше будет, если вы ничего не узнаете, – честно призналась мисс Чаринг.

Из груди леди Букхейвен вырвался приглушенный стон несогласия:

– Святые небеса! У меня никогда не случалось обмороков, но сейчас, боюсь, самое время. Вы замыслили нечто ужасное, Китти.

– Отнюдь нет. Быть может, кто-нибудь так и скажет, но ни Фредди и ни вы, когда узнаете. Заверяю вас в этом. Послушайте, Мэгги! Как я могу замыслить нечто ужасное, если с нами едет мисс Плимсток? Даю слово, я вернусь на следующий же день.

Слова девушки немного успокоили леди Букхейвен. На протяжении дня, правда, она сделала несколько попыток выведать у Китти ее тайну, но та лишь посмеивалась, отрицательно вертя головой из стороны в сторону. Такое поведение одновременно раздражало и успокаивало Мэгги, ибо она решила, что, замысли ее гостья что-нибудь отчаянное, вряд ли она вела бы себя подобным образом.

После очередной, последней попытки леди Букхейвен, пожав плечами, сказала:

– Ладно. Однако я считаю, что с вашей стороны это не особо любезно по отношению ко мне. Если вы попадете в неприятную историю, прошу не винить меня.

– Не попаду, – заявила Китти, в муках сочиняя письмо к Фредди.

Окончательный вариант послания мистеру Стандену занял несколько страниц дорогой, с золотым обрезом почтовой бумаги, предоставленной ей Мэгги. Китти решила поведать Фредди обо всем, не опуская ни единой детали, способной произвести на джентльмена благоприятное впечатление. В частности, мисс Чаринг подробнейшим образом изложила, как хитро она устроила так, что поедет в карете леди Долфинтон, не вызвав у нее ни малейшего подозрения. А еще девушка красочно описала жалкое лицо Долфи, когда он пришел и сообщил, что мать повелела ему сделать ей предложение.

На следующее утро Китти пребывала в легкой тревоге. Она отнюдь не удивилась бы, если бы леди Долфинтон почтила ее сейчас визитом. Учитывая то обстоятельство, что успех всего предприятия в немалой степени зависел от сообразительности графа, надеяться на удачу можно было лишь будучи неисправимой оптимисткой. Однако, когда мисс Плимсток прибыла на Беркли-сквер в начале одиннадцатого и услышала о дурных предчувствиях мисс Чаринг, она заверила девушку в тщетности всех ее душевных терзаний.

– Фостер не в состоянии быстро все понять, мисс Чаринг, но, коль скоро какую-то мысль ему внушили, а вы наверняка в этом преуспели, он ничего не забудет. Боюсь, правда, сейчас он весьма волнуется и опасается, как бы мать обо всем не прознала.

Мисс Плимсток оказалась совершенно права. Спустя минут двадцать к особняку подкатила дорожная карета. Из нее выскочил лорд Долфинтон и, оглянувшись с видом затравленного зайца, за которым гонится свора гончих, поспешил к парадной лестнице. Вскоре его ввели в гостиную, где сидели Китти и Ханна. Едва дождавшись ухода Скелтона, он сообщил двум леди:

– Исполнил. Есть карета. Пришлось много лгать. Запомнил все, что мне сказали, и повторил.

– Вот и отлично, – подытожила Ханна с видом матери, ободряющей свое чадо. – Ты прекрасно справился, Фостер. Я в тебя верила. Теперь можешь расслабиться и чувствовать себя совершенно безмятежно.

– Нет, не могу, – вытирая побледневшее лицо мятым носовым платком, сказал лорд Долфинтон. – А что, если она поедет за мной?

– Дорогой. Она не поедет, так как ни в чем тебя не подозревает.

В глазах его сиятельства блеснул страх.

– Она послала со мной Фингласа, – произнес граф. – Он все время шпионит и докладывает обо всем матушке. Я не осмелился перечить, а то она могла заподозрить что-то неладное.

– Ничего страшного, – спокойным голосом произнесла мисс Плимсток. – Мы не спустим с него глаз, так что навредить нам он не сможет.

– А потом вы именно ему поручите передать весть о вашем браке своей матери, – бодрым тоном предложила Китти. – Не стоит его бояться, Долфи. Конечно, ему поручили шпионить за вами, но он не в состоянии помешать нашим планам. Он обязан вам подчиняться. Теперь, когда ваша мать далеко, совсем не важно, что он ей потом расскажет.

Отнюдь не казалось, что слова Китти переубедили лорда Долфинтона. Тогда мисс Плимсток признала правоту девушки, и это его несколько успокоило.

Вскоре до слуха собравшихся донесся голос Мэгги. Мисс Чаринг пришлось напомнить графу, что леди Букхейвен ничего не знает о задуманном ими. Такое обстоятельство вновь вселило тревогу в сердце Долфи. Оставалось надеяться, что Мэгги, считавшая графа весьма «странным», не обратит внимания на очередную блажь лорда Долфинтона.

Войдя в гостиную, леди Букхейвен обменялась с мисс Плимсток рукопожатием и по-светски любезно предложила ей немного подкрепиться перед дорогой.

– Мы хотим ехать тотчас же, – дернув Китти за рукав, хриплым голосом произнес лорд Долфинтон.

– Дорогой Долфи! Решительно нет никакой нужды так спешить, – сказала Мэгги. – До Арнсайд-хаус, насколько я знаю, не более двух часов езды.

Услышанное столь сильно встревожило и огорчило графа, что Китти поспешила заявить: она хочет добраться до места побыстрее.

– Во второй половине дня опекун обычно запирается у себя в библиотеке и я буду иметь возможность без помех поговорить с мисс Фишгард, – на ходу придумала правдоподобное объяснение мисс Чаринг.

– А мне ведь не нужно будет видеться с дедушкой Мэтью? – с удвоенным страхом в голосе спросил граф.

– Нет. Думаю, мисс Плимсток, нам следует выезжать немедленно.

– Конечно, – берясь за свою корзину, сказала Ханна.

Леди Букхейвен с живейшим интересом взглянула на корзину, недоумевая, что же там может быть внутри, но задерживать их больше не стала. Она проводила троицу до парадного входа и крикнула на прощание лорду Долфинтону, чтобы он поскорее привез Китти обратно. Заслышав слова Мэгги, граф замер, подняв одну ногу на подножку кареты. Обернувшись с затравленным видом, Долфи уже намеревался честно ответить, что в Лондон возвращаться не желает, когда две пары маленьких, но решительных рук втянули его внутрь и захлопнули за его светлостью дверцу экипажа.

– Гони как можно быстрей! – крикнул их сиятельство, высовываясь из окна экипажа.