Мистер Станден прибыл на Беркли-сквер сразу же после полудня. Позволив Скелтону помочь снять с себя просторный дорожный плащ с капюшоном, джентльмен положил шляпу и перчатки на столик и задержался перед венецианским зеркалом в позолоченной раме, поправляя галстук.

– Ее светлость завтракает в малой столовой, сэр. Мисс Чаринг уехала из города сегодня утром и до завтра, как я слыхал, не вернется.

Фредди услышанное слегка удивило.

– А с чего это мисс Чаринг решила куда-то поехать? – спросил он.

– Не знаю, сэр.

– Странно, – промолвил джентльмен.

Скелтон поклонился и приоткрыл перед мистером Станденом дверь, ведущую в малую столовую, окнами выходившую на противоположную сторону улицы.

– Добрый день, Мэгги, – поприветствовал брат сестру. – Что это Скелтон такое болтает? Куда уехала Китти?

– Это ты! – воскликнула леди Букхейвен. – Как быстро ты вернулся! Китти следовало бы дождаться тебя. Не то чтобы я поверила в ее историю… не такая я глупая… Она уехала в Арнсайд-хаус. Собирается вернуться завтра.

– Старик заболел или еще какая надобность? – спросил Фредди, садясь за стол и выбирая яблоко с блюда, полного разными фруктами.

– Вряд ли. Китти получила весьма странное письмо, в котором мисс Фишгард писала о Генрихе VIII и прочей ерунде. Девочка решила, что в Арнсайд-хаус что-то стряслось, вот и поехала.

– А при чем тут Генрих VIII? – недоверчиво спросил Фредди. – Какое отношение Генрих VIII имеет к Арнсайд-хаус? Король умер несколько столетий назад. Я о нем вспоминал в последний раз не помню когда.

– Больше из этого письма мы решительно ничего не смогли понять. Там такой почерк, что создается впечатление, словно его писала умалишенная. В письме было что-то насчет кокетки и девочки по имени Катерина. Китти решила, что это новая служанка в доме. А чуть дальше речь шла о какой-то измене. Совсем ничего нельзя было разобрать.

– Яснее не бывает, – аккуратно срезая кожуру с яблока, сказал Фредди. – Бедняжка совершенно повредилась в уме. У меня возникли подозрения на сей счет еще тогда, когда я забирал Китти из Арнсайд-хаус.

– Да, но это далеко не все, Фредди. Сначала Китти говорила, что попросит тебя отвезти ее в поместье, чтобы выяснить, что же на самом деле произошло у нее дома, а потом, в то же утро, но несколько позже, заявила: она не станет дожидаться твоего возвращения, а вместо этого обратится за помощью к Долфи. Поверь, я пыталась отговорить Китти, но она отмела все мои доводы и уехала с Долфинтоном.

Очистив яблоко, мистер Станден разрезал его на четыре части.

– Весьма неосмотрительно, – качая головой, промолвил он. – Лучше дождалась бы меня. От Долфи никакой пользы. У него тоже не все в порядке с головой. Если у мисс Фишгард случится припадок, он ведь не будет знать, что делать.

Прожевав одну из долек, джентльмен задумчиво произнес:

– Признаться, и я бы на его месте растерялся, но в любом случае от меня пользы больше.

– Боже правый! Откуда же в тебе столько невозмутимости! – воскликнула Мэгги. – Китти самым таинственным образом уезжает вместе с Долфи, а тебе все равно!

– С ним Китти ничего не угрожает, – ответил мистер Станден.

– А если она надумала сбежать с графом? Я дивлюсь твоей беспечности!

– Уверен, никуда она не сбежит. Будь ты более наблюдательной, Мэгги, ты бы это и сама поняла.

– Я-то понимаю, но ты, дорогой братец, должен признать, что после того как Долфи в последнее время только и делает, что крутится вокруг Китти, такой поворот событий нельзя полностью исключать. А еще вместе с ними поехала мисс Плимсток… весьма странная особа, которую Китти называет своей подругой.

Фредди как раз пристально изучал содержимое блюда с фруктами. Заслышав это имя, джентльмен разжал пальцы, и лорнет безвольно повис на шнурке.

– Это все объясняет. Не ведаю, правда, зачем они направились в Арнсайд-хаус, но наверняка для того есть свои резоны, – сказал он.

– Объясняет? – переспросила Мэгги. – Китти мне говорила, что ты все знаешь и поймешь, но я думала, она меня таким образом успокаивает. Фредди, что она замыслила? Китти не удостоила меня никаким объяснением, сказав, что мне лучше ничего не знать. Из-за этого со мной едва не случилась истерика.

– Могу лишь сказать, что, учитывая все обстоятельства, она была совершенно права, – задумчиво произнес Фредди. – Если она исполнит то, что, как мне кажется, Китти задумала, поднимется много шума.

– Лучше прочти письмо, которое она написала тебе, – молвила Мэгги, вспоминая о существовании этого послания.

Молодая женщина спешно выудила его из своего ридикюля.

– Просто чудесно! – возмущенно воскликнул Фредди. – Ты заставила меня сидеть, разглагольствовать ни о чем, строить предположения, в то время как письмо лежало у тебя в сумочке.

– Совсем вылетело из головы, – протягивая послание, извиняющимся тоном промолвила сестра.

Бросив на Мэгги полный порицания взгляд, мистер Станден сломал печать и развернул сложенные листы бумаги. Его сестра пребывала в состоянии зудящего нетерпения, изнемогая от любопытства, пока брат неторопливо и внимательно читал письмо, временами возвращаясь к прочитанному, выискивая на предыдущей странице какое-то интересующее его место.

Мэгги терпеливо дождалась, пока Фредди дочитал до конца, и спросила:

– Ну и как?

Мистер Станден, который, казалось, решал какую-то непосильную для него задачку, не обратил на слова сестры ни малейшего внимания, а, к вящему раздражению Мэгги, принялся перечитывать письмо.

– Если ты меня спросишь, то она ошибается, – с недовольным видом произнес Фредди.

– В чем? – нетерпеливо встрепенулась сестра. – В чем Китти ошиблась?

– Не важно, – поднявшись со своего места, сказал он. – Хорошо, что она мне написала. Могла бы погореть.

– Фредди! – повысила голос Мэгги. – Не намереваешься же ты уехать вот так, без объяснений?

– Намереваюсь. Во-первых, у меня нет на это времени. Надо спешить. А во-вторых, Китти это не пришлось бы по сердцу.

– Она впуталась во что-то, способное обесчестить ее? – перешла на крик леди Букхейвен.

– Отнюдь нет, – с суровым видом возразил Фредди. – Я не говорю, что не начнутся пересуды, ибо они начнутся. Я постараюсь со всем справиться, но тебе это может быть не по душе, поэтому лучше и не знать ничего.

Доведя сестру до полнейшего расстройства чувств, Фредди успокаивающе похлопал ее по плечу, когда проходил мимо стула, на котором она сидела, и вышел из малой столовой. Джентльмен накинул на плечи дорожный плащ, взял круглую, с загибающимися полями фетровую шляпу и изящно водрузил ее себе на голову. Забрав со столика перчатки, мистер Станден покинул дом Мэгги.

Первоначально Фредди намеревался, добравшись до ближайшей оживленной улицы, остановить наемный экипаж, запряженный парой лошадей. Задержавшись на верхней ступеньке крыльца, он посмотрел на карманные часы, а когда оторвал глаза от циферблата, один из этих экипажей выехал из-за угла особняка Букхейвенов. Засовывая хронометр обратно в кармашек, мистер Станден спустился с крыльца, размышляя, кто бы это мог приехать к его сестре в обычном наемном экипаже. Загадка, впрочем, тотчас же разрешилась, когда мисс Броти едва не вывалилась оттуда и лихорадочно принялась рыться в своем ридикюле в поисках звонкой монеты, способной удовлетворить притязания лихача, сидящего на козлах. К сожалению, это, судя по всему, было вне ее финансовых возможностей, ибо вскоре мистер Станден стал свидетелем весьма горячего спора между извозчиком и девушкой. Фредди недолюбливал мисс Броти, но внутренний голос подсказал ему, что его суженая, несомненно, ожидает от него дружелюбия ко всем ее протеже, поэтому подошел поближе, снял шляпу и галантно поклонился.

– Прошу вас, позвольте мне, – молвил джентльмен.

– Ой! – испуганно вскрикнув, девушка выронила из рук сумочку. – Мистер Станден!

Он поднял и протянул ей ридикюль.

– Добрый день. Рад быть вам полезным. Эти извозчики – сущие разбойники.

Мо́лодец, сидящий на козлах, принялся было возмущенно приводить доказательства справедливости требуемого им вознаграждения, согласно установленному прейскуранту, но, быстро осознав, что хлыщ в дорожном плаще не имеет ни малейшего желания что-то оспаривать, сменил тон и заявил: он предпочел бы иметь дело только с благородными господами, будь на то его воля. Положив в карман кругленькую сумму, врученную ему мистером Станденом, извозчик понимающе подмигнул, взмахнул кнутом и был таков.

– М-мистер Стан-ден! – запинаясь, промолвила Оливия. – Вы так любезны. Я… я не знаю… Я совсем не подумала о последствиях… Я только хотела поскорее увидеть мисс Чаринг, поэтому остановила первого попавшегося мне по дороге извозчика.

Внутренний голос, который не имел склонности тешить мистера Стандена радужными надеждами, подсказывал ему, что без неприятностей и на сей раз не обойдется.

– Вы хотели видеть мисс Чаринг? – спросил он.

– Да. Я в совершеннейшем отчаянии! Мисс Чаринг обещала мне помочь!

– Весьма сожалею, но она уехала из города, – сочувственно произнес мистер Станден.

Теперь мисс Броти уронила на тротуар вместе с ридикюлем также и муфту.

– Как? – воскликнула она с убитым видом. – Святые небеса! Что же мне делать?

Фредди еще раз подобрал и вернул девушке ее вещи. Поняв восклицание мисс Броти в самом буквальном смысле, он любезно ответил ей:

– Мне весьма трудно что-то советовать вам. Я был бы счастлив сделать все, что в моей власти, но, к сожалению, не знаю, какова суть вашего вопроса. Сегодня справляться о мисс Чаринг бесполезно. Советую вам приехать завтра.

– Будет поздно! – с нотками трагической актрисы, выступающей на сцене, промолвила девушка. – Я пропала! Мне не к кому обратиться за помощью, кроме мистера Веструтера, но его я просить не хочу.

Мистер Станден понял, что внутренний голос не подвел его и на этот раз. Инстинкт настоятельно советовал своему господину не впутываться в очередную историю, грозящую столь нелюбимыми Фредди треволнениями, однако врожденное благородство не давало бросить девушку в беде.

– Вполне понятно, – сказал он. – На вашем месте я тоже не стал бы обращаться к нему за помощью. Лучше доверьтесь мне. Я сделаю все, что в моих силах, для подруги моей невесты.

Оливия уставилась на него ошалевшими глазами.

– Конечно, но… Как я могу? Я не вправе взваливать вам на плечи мои беды… К тому же… Я не вправе…

– Отчего же? – возразил мистер Станден. – Прошу вас, положитесь во всем на меня. Как я полагаю, дело касается кузена мисс Чаринг. Весьма деликатное дельце, но таиться от меня не стоит. Я и так все знаю.

– Проблема не в этом! – воскликнула мисс Броти. – Вернее… Что же мне делать?

Мистер Станден проворно поймал муфту, которая выпала из рук девушки. Оливия в порыве отчаяния принялась заламывать руки.

Джентльмен вернул муфту ее владелице, а затем весьма рассудительно сказал:

– Пойдемте-ка прогуляемся по площади, а то все ротозеи города сейчас сбегутся и станут на нас глазеть.

Будучи девушкой послушной, мисс Броти покорно оперлась на предложенную ей руку, позволив повести себя по дорожке. Вначале речь ее была торопливой и бессвязной, но постепенно, успокоенная утешительным вздором, который говорил ей Фредди, мисс Броти все же сумела донести до него суть дела.

Пожалуй, Фредди, чей интеллект всегда оставлял желать лучшего, не смог бы справиться с такой непосильной задачей поиска смысла в сбивчивом и запутанном повествовании, если бы не сомнительная радость иметь в сестрах три весьма болтливых и ветреных создания. С легкостью выуживая все важное и привычно отделываясь от всего, не имеющего отношения к делу, мистер Станден быстро установил, что сэр Генри Госфорд попросил у матери девушки руку ее дочери, а женщина готова на смертоубийство, если только Оливия осмелится отказать ему.

Прекрасно зная, что доводы разума бесполезны, если имеешь дело с женской эмоциональностью, Фредди с сочувствующим видом выслушал исповедь обо всех тех бедах и напастях, которые мисс Броти предпочла бы браку с сэром Генри. Не то чтобы мистер Станден всерьез воспринимал ее решимость быть скорее распятой или заживо сваренной в кипящем масле, чем стать женой сэра Генри Госфорда, однако несомненным оставался тот факт, что девушка находится в крайнем отчаянии. При первом же удобном случае, поощренный многочисленными упоминаниями имени Камилла, Фредди осведомился, знает ли шевалье об этом несчастье. Две большие слезинки задрожали на кончиках ее ресниц.

– Нет. А чем это может мне помочь? – молвила мисс Броти. – Мама никогда не согласится на наш брак, а он будет мучиться.

В голову джентльмену пришла блестящая идея. Он был настолько поглощен ею, что шикнул на девушку, болтовня которой мешала ему размышлять.

– Я не могу думать, когда вы говорите, а поразмыслить есть о чем, – объяснил Фредди свою бестактность.

Мисс Броти послушно замолчала, временами бросая на него взгляд, но не осмеливаясь заговаривать снова. Сделав круг, они вновь подошли к особняку леди Букхейвен.

Выйдя из задумчивости, мистер Станден внезапно остановился и сказал:

– Отведу-ка я вас к сестре. Будет ли ваша мать искать вас у леди Букхейвен?

Девушка, вздрогнув, ответила:

– Ну, может догадаться… Мама прямо сейчас не хватится. Я сбежала из дому дяди, как только мама поехала по своим делам. Но…

– Не важно. Скажите дворецкому моей сестры, чтобы он говорил, будто бы вас здесь нет. Скелтон – очень надежный слуга.

– Но как я смею вторгаться в дом леди Букхейвен? – запротестовала Оливия. – Она не сможет мне помочь, да я и не осмелюсь просить ее о помощи.

– Не сможет, но надо же вас где-то спрятать, пока я буду улаживать ваши дела, – объяснил мистер Станден.

Сжав обеими ручками его руку, девушка воскликнула:

– Сэр! А вы сможете?

– Я же говорил, что думаю над вашей проблемой. Не ручаюсь, будто все получится, но попытаться стоит.

Нашлись бы люди, кто выразил бы сомнение насчет способности мистера Стандена разрешать и не столь запутанные ситуации, но мисс Броти к их числу не относилась. Девушка просто не могла испытывать хоть какое-то подозрение по поводу способностей столь элегантно одетого джентльмена, к тому же помолвленного с ее дорогой подругой мисс Чаринг. Мисс Броти больше ни словом не выразила своей неуверенности, а послушно последовала вместе с мистером Станденом вверх по ступенькам крыльца особняка леди Букхейвен.

Несколько удивленный, Скелтон впустил их в дом, заявив при этом, что миледи только что приказала закладывать ее экипаж.

– Ничего страшного, – протягивая слуге шляпу и перчатки, ответил Фредди. – Где сестра?

– Полагаю, сэр, в своем будуаре. Я пойду и доложу о вашем возвращении.

– Не стоит. Проведите-ка лучше мисс Броти в гостиную. И еще, Скелтон! Хорошенько запомните: если кто-нибудь будет о ней справляться, говорите, что ее здесь нет и вы ее не видели.

За свою долгую успешную службу Скелтон немало повидал на своем веку эксцентричных молодых джентльменов. Прежде он не относил к этой категории мистера Стандена, а теперь был неприятно поражен, обнаружив, что ошибался. Однако Скелтон скрыл свои чувства и отвел сжавшуюся от страха мисс Броти в гостиную…

А тем временем мистер Станден, легко ступая, поднялся наверх по лестнице и направился к будуару сестры.

– Боже милостивый, Фредди! – завидев брата, воскликнула Мэгги. – Что случилось? – В ее глазах вспыхнули огоньки надежды. Молодая женщина отложила в сторону шляпу, которую собиралась примерять перед зеркалом. – Ты все же решился рассказать все начистоту? – спросила она.

– Нет, я по другому поводу…

Заметив, что сестра немного обиделась, Фредди быстро добавил:

– Я бы хотел, но сейчас не ко времени. Ужасно нескладно все получается… Дело в том, что мне нужна твоя помощь.

Немного оттаяв, но так же недоверчиво, Мэгги глядела на брата, ожидая объяснений.

– Я привел мисс Броти. Посадил ее в гостиной на первом этаже.

– Лучше уведи ее туда, откуда привел, – резко встрепенулась леди Букхейвен. – Я не хочу ее здесь видеть!

– Я и сам не хочу. Вот подумал, что можно избавиться от нее раз и навсегда. Ты ведь знаешь, кузен Китти проявляет к этой девице определенный интерес?

– Да. Китти пыталась их сосватать, но я не думаю, что из этого что-то получится. Они не пара.

– А как по мне, Камилл – лучшее, на что Оливия может надеяться.

– Она-то да, а шевалье… не уверена.

– Послушай, Мэгги! Сейчас я скажу тебе кое-что, и это должно остаться тайной. Я собираюсь полностью довериться тебе.

– До сих пор, как ты знаешь, я и слова лишнего никому не сболтнула.

– Не хочу, чтобы эта история стала достоянием столичных сплетниц, – продолжал излагать свою мысль Фредди, на которого заверения сестры не произвели должного впечатления. – Помнишь, мы говорили о шевалье до того, как Джек представил его нам?

– Нет, – ответила озадаченная Мэгги.

– А должна была бы помнить. Я тогда сказал Китти, что он вполне может оказаться не совсем тем, за кого себя выдает.

– А-а-а… Ну да…

– Так оно и обернулось, – молвил Фредди. – Никакой он не шевалье, а… тот еще субчик. Я был прав, когда заподозрил, что мы имеем дело с профессиональным картежником.

– Только не это, Фредди! – побледнев, воскликнула Мэгги. – Бедная Китти! Она знает?

– Дурак во всем ей признался. Придется и от него избавляться.

– Святые небеса! Лишь подумаю, какой прескверный скандал может приключиться, если кто-нибудь узнает правду…

– Вот именно. Ужасно неловкое положение. Я долго ломал голову над тем, как из всего этого выпутаться, пока не придумал: надо избавиться от них обоих сразу.

Сестра изумленно уставилась на брата.

– Как от обоих? – спросила она. – Ты хочешь сказать, и от мисс Броти вместе с ним?

– Да. Бедняжка попала в весьма затруднительное положение. Сэр Госфорд сделал ей предложение, а она не испытывает к нему ни капельки симпатии. Девушка приехала сюда просить помощи у Китти. Я встретил Оливию на площади перед домом. Она мне открылась. И вот я подумал, что неплохо бы спровадить их обоих во Францию.

– Братец, ты с ума сошел?!

– Отнюдь. Они влюблены друг в друга. По крайней мере девчонка только и может, что без умолку болтать о своем Камилле. У меня от ее трескотни едва мигрень не приключилась. Китти уверена, что и шевалье д’Эвроне отвечает мисс Броти взаимностью. Я лично не удивлен. Кажется, она задела его сильнее, чем можно подумать… Трудность в том, что надеяться на согласие матери девочки не приходится.

– Это уж точно! Редкостная интриганка! Крайне неприятная особа!

– Пусть бегут вместе, – сказал мистер Станден. – Я поеду и предложу ему это.

– Фредди! – воскликнула совершенно растерянная сестра.

– Не стоит поднимать крик, – заявил ее брат. – Как по мне, весьма надежное решение всех наших проблем.

– Какой ужас! А ты еще смеешь все время твердить, будто я дурочка. Как же мне хочется сейчас влепить тебе звонкую затрещину… если бы ты только знал! Лучше уж ей выйти замуж за сэра Генри.

– Нет, – перейдя на более резкий тон, возразил Фредди. – Во-первых, сэр Генри – вовсе не тот человек, за которого я рекомендовал бы выходить замуж неопытной девушке. Во-вторых, у старого ловеласа явно не все дома. Будь он в здравом уме, то вряд ли предложил бы руку и сердце этому олицетворению показной кротости и добродетели. Если мисс Броти выйдет замуж за сэра Генри, то не пройдет и года, как она станет притчей во языцех и героиней досужих лондонских сплетен, ибо эта малышка понятия не имеет, как следует устраивать подобные дела в приличном обществе.

– Допустим, но какое отношение это имеет к нам? – возразила Мэгги.

– Непосредственное, – ответил Фредди. – Будет весьма неприятно, если о подруге Китти в обществе начнут ходить грязные сплетни. Не исключено, что Оливии удастся втянуть ее в свои интриги. Если ты думаешь, что Китти не станет пытаться вытаскивать ее из всех неприятных историй, в которые будет попадать Оливия, то ты плохо знаешь Китти.

Такая практичная точка зрения произвела на Мэгги должное впечатление, и она с сомнением сказала:

– Но побег… Не нравится мне все это…

– Надеюсь, до такого не дойдет, – проговорил Фредди с ноткой суровости в голосе. – Беда в том, что эта мисс Броти не имеет тех же моральных устоев, что мы, Стандены. А еще я понятия не имею, как на это посмотрит кузен Китти, потому пока не сказал Оливии ни слова. Если он не захочет, ничего из моей затеи не выгорит. Сейчас пойду к нему, а девочку оставлю у тебя.

– Фредди, я не хочу принимать участие в этом! Только подумай, как рассердится мой муж, если до его ушей дойдет такое! Кроме того, мне совсем не нравится перспектива объясняться с миссис Броти, если она прознает, что я помогала ее дочери в чем-то… зазорном.

– Никто не узнает. Я приказал Скелтону говорить, что ее здесь нет, ежели кто-нибудь явится ее искать, – сказал Фредди. – А теперь мне придется уйти. Ужасно много дел.

Не желая более выслушивать возражения сестры, мистер Станден покинул ее будуар, сбежал вниз по лестнице, заглянул в гостиную, где застал Оливию, которая ужасно нервничала, однако скромно сидела на краешке стула. Фредди сказал девушке, что скоро вернется, вышел из особняка сестры и направился в сторону Дьюк-стрит.

Ему посчастливилось застать шевалье дома. Сегодня француз встал поздно, позавтракал около полудня, поэтому гостя принял в роскошном халате, за что учтиво извинился.

– Вы застали меня en deshabille. У меня, как вы называете это, ночка выдалась трудной.

Указав мистеру Стандену на свободный стул, шевалье широко улыбнулся, при этом, однако, в его ясных глазах застыла настороженность, да и во всей фигуре француза чувствовалось напряжение. Шевалье хотел было помочь гостю избавиться от его длинного дорожного плаща, но Фредди отрицательно покачал головой.

– Я не собираюсь долго задерживаться у вас, – сказал он. – Много дел.

Шевалье, поклонившись, повернулся, чтобы достать из буфета бутылку и два бокала.

– Но от бокальчика мадеры вы, надеюсь, не откажетесь? – спросил француз.

– С удовольствием выпью, – согласился мистер Станден. – Я пришел поговорить с вами по весьма щекотливому дельцу, шевалье. Думаю, вы догадываетесь, о чем.

– Пожалуй, да, – после недолгой паузы ответил француз. – Моя кузина говорила с вами?

– Да я еще раньше предполагал, – ответил Фредди и добавил извиняющимся тоном: – Я долго живу в столице. Многое повидал.

– Quoi в моих tenue выдало меня? – покраснев, задал вопрос француз.

– Ничего, – заверил его Фредди, – не горячитесь. Дело в том, что, как говорит мой отец, нельзя жить в столице и не уметь узнавать птицу…

Мистер Станден умолк, испытав неловкость из-за довольно обидной природы сравнения, которое намеревался произнести.

Шевалье, рассмеявшись, сказал:

– Могу закончить за вас, если хотите… По полету. Я уже весьма au fait в ваших идиомах.

– Так оно и есть, – согласился с ним Фредди. – Дело не в tenue, хотя, признаюсь, понятия не имею, что это такое. Просто вы слишком любите напустить вокруг себя туману.

– Надеюсь, другие не столь проницательны, как вы, сэр. Вы пришли меня разоблачить?

– Вы же и сами понимаете, что нет. С моей стороны это было бы непростительной глупостью. Я помолвлен с вашей кузиной. Не хочу скандалов. У меня нет желания ставить ее в неудобное положение. И зла я вам тоже не желаю.

Шевалье с насмешливым видом отвесил Фредди поклон и принялся разливать по бокалам вино.

– Благодарю, – сказал он. – Значит, я птица, которую выдает ее полет. Впрочем, так оно и есть. Меня кормит d’invention. Зачастую я рискую. Это правда, но рискую не столь сильно, как полагают некоторые. Хочу предупредить вас, мистер Станден: ежели вы намерены угрожать мне, то я вцеплюсь вам в лицо точно так, как вцеплюсь в лицо вашего дорогого кузена.

– Кого из моих двоюродных братьев вы имеете в виду? – поинтересовался Фредди. – У меня их несколько. Ежели речь идет о лорде Долфинтоне, то вцепиться ему в лицо, как вы изволили выразиться, вполне безопасно. Но касательно Джека, как я полагаю, – переходить ему дорогу неразумно. Он весьма опасный человек.

– Не волнуйтесь. Он меня не выдаст, потому что не осмелится.

– Не исключено, что вы правы, – согласился Фредди, – однако я и четырехпенсовик не поставил бы на то, что Джек не отыщет какой-нибудь способ насолить вам в отместку. Редко когда он бывает последовательным в своих симпатиях, впрочем, это не мое дело… – С задумчивым выражением лица мистер Станден пригубил мадеру. – Я вот подумал, что не мешало бы хорошенько проучить Джека.

– A quoi sort de le fair? Если я решусь бросить ему вызов, то мне придется остаться в Англии. Ваш кузен меня не тревожит. Поверьте мне… Он и сам об этом догадывается. Я, признаться, несколько удивлен тем обстоятельством, что ваш кузен взял на себя такой труд убедить меня вернуться во Францию. Я уже некоторое время, еще до разговора с ним, подумывал об этом. Поэтому и смеялся sous cape. Не знаю, будет ли льстить его самолюбию то обстоятельство, что я уеду после того, как он «попросил», так сказать, меня об этом, или не будет… признаться, мне все равно. Вы тоже пришли для того, чтобы убедить меня уехать из Англии, сэр? Cela nen vaut pas le peine.

– Я пришел для того, чтобы поведать вам о весьма неприятном положении, в котором оказалась мисс Броти, – флегматичным тоном произнес Фредди.

Шевалье шел к окну, но, заслышав имя девушки, резко развернулся на каблуках.

– Вы сказали, мисс Броти попала в беду? – спросил он.

– Да, – кивнул головой мистер Станден. – Она сбежала из дома, в котором остановилась в Лондоне. Конечно, это предосудительно, но винить ее не поворачивается язык. Никогда не видел, чтобы на долю одного человека выпадало столько неприятностей. – Немного подумав, Фредди добавил: – К тому же это весьма захудалый район города. Я бы на ее месте тоже не захотел там жить.

– Ради бога! – нетерпеливо воскликнул шевалье. – Что с ней случилось? Где она?

– Я оставил девушку у моей сестры, – ответил Фредди. – Она приехала искать помощи у Китти.

– У Китти золотое сердце! Она ей обязательно поможет! – просияв, воскликнул француз.

– Помогла бы, да только ее там нет, – безучастным тоном сказал Фредди.

– А где же она?

– Уехала к моему двоюродному деду. Бедная девочка не знает, что ей предпринять, и я, признаться, тоже. Я решил, что будет лучше, если приду и все расскажу вам. Мисс Броти никак нельзя оставаться на Беркли-сквер. Первым местом, с которого ее мать начнет поиски своей дочери, будет дом моей сестры.

– Но скажите, прошу вас, связано ли это с тем, mon Dieu, что мадам узнала о моем… самозванстве?

– Это не имеет ни малейшего отношения к происходящему. Вы знакомы с сэром Генри Госфордом? Так вот, сей джентльмен сделал мисс Броти предложение.

– Этот старый паяц? – с презрением промолвил шевалье д’Эвроне. – Я знаю ход мыслей мадам Броти, но Оливия лишь посмеется над этим vieillard.

– Когда я увидел мисс Броти, ей было явно не до смеха. Девушка заявила, что мать убьет ее, если она не примет предложение старика. Не думаю, будто эта женщина действительно претворит в жизнь свою угрозу, но, полагаю, мне нет нужды объяснять вам, что мисс Броти попала в весьма затруднительное положение. Она вся дрожит при мысли о предстоящем.

– Ах, la pauvre! Но эта dragon de femme не сможет принудить этого ангела пойти к алтарю, что бы там она ни говорила. Она будет брюзжать и ругаться, однако не посмеет причинить вред собственной дочери. Этот сэр Генри будет забыт… Я, быть может, тоже буду забыт… Настанет день, и появится un brave homme, и она найдет с ним свое счастье. Как подумаю о таком, сердце разрывается, но я должен желать этого ради Оливии, должен свыкнуться с такой мыслью.

– Вам вовсе не стоит с этим свыкаться, – бесстрастным тоном ответил Фредди. – Подобному не бывать.

– Она не даст согласия на брак с этим radoteir.

– Это действительно маловероятно, но, мне кажется, Оливия вполне может принять предложение моего кузена Джека, – без тени сентиментальности в голосе изрек Фредди.

– Нет! – побледнев, воскликнул шевалье. – Вы не должны говорить ничего подобного!

– Отнюдь. Дело житейское. Мать так ее запугала, что мисс Броти не желает возвращаться под ее опеку. Вы уезжаете во Францию, и что ей еще остается делать? Не скрою, Джек станет обращаться с ней весьма учтиво, девушка ни в чем не будет нуждаться, по крайней мере до тех пор, пока она останется под его защитой. Беда в том, что все его увлечения никогда не длились слишком долго. Я не говорю, что после всего Джек выгонит ее на улицу без шиллинга за душой. Отнюдь. Так поступают законченные мерзавцы, к которым мой кузен не имеет никакого отношения.

– Довольно! – хриплым голосом произнес француз, падая на стоящий у стола стул и обхватывая голову руками. – Каждое ваше слово подобно пытке. Ах, зачем только я повстречался Оливии на ее жизненной стезе? Я навлек на девушку несчастье!

– Вовсе не вижу в вашей встрече ничего столь ужасного, – возразил Фредди. – Наоборот. Вы можете ее спасти.

Пальцы шевалье, погрузившиеся в блестящие каштановые локоны, быстро разрушили прекрасный образчик парикмахерского искусства «а-ля Брут», введенный в моду мистером Брумелем. Фредди наблюдал за происходящим с болезненным недовольством, так как счел подобное поведение глупым и лишенным малейшего практического смысла.

– Вы не понимаете! – воскликнул шевалье. – Я бы отдал все, положил на алтарь мою жизнь, но я беспомощен! И ничем не могу ей помочь. Я совершенно беспомощен! Можно сказать, bout de mon Latin.

– Ну, я ничего подобного не сказал бы, хотя бы потому, что не слишком силен во французском языке и не понимаю, что это значит. Вот мой папа… тот бы понял. В свое время ему довелось много попутешествовать по континентальной Европе. Он разговаривает на французском и итальянском. Этот Бонапарт положил край всему, и в мое время молодые люди за границу уже не ездили. Не то чтобы я сожалею. Никогда не думал, что мне это особо понравилось бы, по правде говоря…

Шевалье уставился на него совершенно дикими глазами.

– О чем вы? – спросил он. – Это абсолютно hors de propos! Вы принесли мне убийственную весть и толкуете о путешествиях по Европе. Это en effet исключительно по-английски.

– А как же может быть иначе? Я ведь англичанин, – вполне разумно парировал мистер Станден.

Шевалье вновь обхватил голову руками и с горьким смехом промолвил:

– Вы абсолютно бесчувственны!

– Возможно, и так, но я не стал бы сидеть и трепать прическу руками, если бы мне сообщили об опасности, грозящей Китти, – возразил Фредди. – От такого поведения нет ни малейшего толка.

Француз поднял голову и воздел руки к небу.

– Но как вы не можете уразуметь, что я просто не в силах ей помочь? – сказал он. – Эта женщина ни за что и никогда не позволит мне жениться на Оливии! Неужели вы думаете, что я не хочу всем сердцем назвать ее своей суженой, увезти во Францию, подальше от матери, Госфорда и этого плута, вашего кузена?

– Ну, и какого черта вы этого не делаете? – уже сам перейдя на повышенные тона, воскликнул Фредди. – Никогда прежде не видел человека, который столь красиво умеет говорить, но ничего не предпринимает.

Опустив руки, шевалье уставился на англичанина словно громом пораженный.

– Вы хотите сказать… unenlèvement? – молвил он.

Фредди, сокрушенно вздохнув, заявил:

– Прекратите, прошу вас, говорить по-французски. Я плохо владею вашим языком.

– Извините. Побег… Я не знаю подходящего слова.

– Если вы о тайном бегстве, то да, – пришел ему на помощь мистер Станден. – Увезите Оливию во Францию, прежде чем до девушки доберется ее мамаша.

– Вы считаете меня негодяем? – сверкнув очами, воскликнул Камилл.

– Вовсе нет. Вы не негодяй, но, признаюсь, мне кажется, вы несколько… недогадливы.

– Но это же бесчестие! Я люблю и уважаю этого ангела так, как вам и не снилось! Я даже думать не смею похитить ее таким вот вероломным образом! Я игрок, авантюрист, но отнюдь не бесчестный интриган!

– Никакого бесчестья в ваших поступках не будет. Гордиться, правда, тоже нечем, но ничего… Сразу скажу: если вы не собираетесь венчаться с Оливией, ничего не выйдет.

– Я готов взять ее в жены хоть сейчас, если только это возможно! – пылко заверил его шевалье.

– Сейчас это весьма проблематично. Вы сочетаетесь с Оливией законным браком, когда окажетесь во Франции.

Француз принялся мерить комнату шагами.

– Я отвезу ее к матушке. Она не такая, как мадам Броти, будьте покойны.

– Замечательно, – согласился Фредди.

– Папа сначала погневается, но, когда увидит этого ангела, тотчас же смягчится сердцем. Я его знаю.

– Разумеется.

Шевалье устремил взгляд на мистера Стандена.

– Мне известно, что вы происходите из весьма почтенной семьи, – сказал он. – Не будет ли подобный поступок постыдным?

– Конечно же нет. Нельзя терять драгоценное время на пустую болтовню!

Но у шевалье возникли очередные сомнения:

– Скажите, а она мне доверится? Оливия столь юна и невинна, что…

– А почему бы нет? Какое отношение к доверию имеет ее невинность?

Набрав побольше воздуха в грудь, француз распахнул объятия.

– La tele me tourne! – воскликнул он. – Еще каких-то полчаса назад я был plonge dans le desespoir! Затем пришли вы, comme ange tutelaire, и вернули мне потерянный рай.

– Весьма рад оказать вам сию услугу, – тихо произнес Фредди, поднимаясь и ставя на стол пустой бокал.

Шевалье нервно рассмеялся:

– Слов не нахожу. Je n’en suis plus…

– Надеюсь, – сказал Фредди. – У нас и впрямь нет времени на пустую болтовню. Умные люди разговаривают мало.

– Вы позволите, по крайней мере, поблагодарить вас, – с неожиданно появившимся акцентом спросил Камилл.

У Фредди чуть глаза не полезли на лоб от ужаса, когда он на какой-то миг подумал, что шевалье имеет намерение обнять его. К счастью, тот ограничился тем, что крепко пожал ему руку и воскликнул:

– Мой благодетель!

– Нет… Полноте… Кстати, так получилось, что у меня при себе имеется довольно значительная сумма денег. Я думал, она мне понадобится, но обошлось. Прошу вас не стесняться и сказать, нужны ли вам деньги.

– Вы весьма великодушны, – крепко пожимая ему руку, изрек шевалье. – К счастью, и у меня имеется с собой вполне приличная сумма звонкой монетой. – Озорные бесята промелькнули в его глазах. – Думаю, мне негоже держать это втайне от вас. Ваш кузен удостоил меня чести пригласить меня в свое logement, имея envie сразиться со мной за карточным столом. Видит бог, он играл неплохо, но я был весьма рассержен, pour raison a moi connue, и решил, что никак не должен проиграть ему. C’est du genre comique, n’est-ce pas?

– Немного не так перетасовали карты? Надеюсь, вы не разорили его в пух и в прах. Впрочем, это меня не касается. Уверен, что он выкрутится из любой передряги. Такие, как Джек, нигде не пропадут. Надо нанять фаэтон. Путешествовать в почтовой карете вам будет не с руки. Почтовые кареты ездят только по ночам, как вы, полагаю, уже имели случай убедиться, а отправляться в путь ночью – удовольствие весьма дурного свойства. Кроме того, я вам настоятельно рекомендую уезжать из города немедленно.

– Soyez tranquil! Я тотчас же пойду и найму экипаж. За одну ночь нужно добраться до Дувра. Пакетбот отходит оттуда после восьми часов утра. Я никого не боюсь. Мой ангел будет королевой, а я ее рабом.

Фредди тем временем полностью отдался собственным мыслям и, услышав цветастую тираду француза, лишь рассеянно кивнул головой.

А шевалье наконец-то освободил его руку из своих цепких пальцев и принялся нервно ходить из угла в угол, строя планы предстоящего бегства во Францию.

Фредди бесцеремонно прервал его:

– Я привезу к вам мисс Броти. Не стоит ехать за ней к моей сестре. Лучше будет, если вас там никто не увидит. Знаете «Золотой перекресток» на Чаринг-кросс? Вполне приличное заведение, да и здание красивое. Встретимся там через час. Там мы особо не рискуем наткнуться на знакомых. Это вам не «Медведь» на Пикадилли. А теперь я возвращаюсь на Беркли-сквер. Не хочу терять время. Я должен еще уладить одно важное личное дело.

Взяв свою шляпу и трость из черного дерева, мистер Станден резко оборвал очередной поток благодарностей и покинул жилище шевалье.

Снова оказавшись на Беркли-сквер, Фредди застал сестру, вежливо, хотя и без особого энтузиазма, развлекающую мисс Броти в гостиной. По измученному выражению лица одной и испуганному другой джентльмен сразу же понял, что все старания, предпринятые Мэгги ради успокоения гостьи, ни к чему не привели.

Когда Фредди вошел, Оливия вся встрепенулась, прижала руки к высоко вздымающейся груди и воскликнула:

– Сэр, что вам удалось сделать?

– Все. Я отвезу вас к шевалье д’Эвроне. Встречаемся в «Золотом перекрестке». Надеюсь, к ужину вы будете уже в Дувре. Пакетбот на Кале отходит завтра утром.

Столь лаконичное объяснение произвело на обеих женщин ошеломляющее впечатление.

Мэгги, первой сумевшая обрести дар речи, воскликнула:

– Сбежать? Это просто немыслимо, Фредди! Ты, должно быть, сошел с ума!

Оливия же, несколько секунд глядевшая на мистера Стандена в немом восхищении, вогнала его в краску смущения, схватив за руку и принявшись целовать ее.

– Дорогой мистер Станден! – воскликнула она. – Как же мне вас отблагодарить? Вы столь добры ко мне! Я так счастлива!

– Не сомневаюсь, – тихо произнес Фредди, высвобождая свою руку. – Шевалье тоже счастлив. Он с радостью отвезет вас к своей матушке. Я уж постарался вселить в его сердце уверенность. Он сказал что-то насчет того, что вы станете его королевой… точно не помню, но что-то в этом роде…

– Фредди, ей следует знать всю правду! – встряла в разговор Мэгги. – Шевалье не тот, за кого себя выдает.

– Я все знаю, сударыня, – заверила ее Оливия. – Умоляю, отвезите меня поскорее к моему Камиллу!

– Но…

– На минуточку, Мэгги, – сказал Фредди, схватив сестру за руку и потащив к двери. Выведя ее из гостиной, он отпустил Мэгги и сказал тоном, полным порицания: – Перестань все время путаться у меня под ногами. Зачем ставить палки в колеса тогда, когда надо гнать лошадей во всю прыть? Попридержи свой не в меру ретивый язычок, пока он не довел нас до беды.

– Хорошо, Фредди, но я подумала…

– Лучше бы ты вообще не думала. Еще никогда не выходило ничего путного, если ты начинала думать. Мы обязательно попадем в беду, коль станем тебя слушать.

– Странный ты человек! – возмущенно заявила Мэгги. – Подумай, прошу тебя, в какой ситуации окажусь я, если эта ужасная женщина узнает, что я помогла ее дочери сбежать с мужчиной?

– Не узнает. Я скажу мисс Броти, чтобы помалкивала. Когда Скелтон скажет ее матери, что девушки здесь нет, – надо будет не забыть позолотить ему ручку, – следующим она заподозрит шевалье д’Эвроне. На месте она его не обнаружит, узнает, что постоялец расплатился и съехал, по крайней мере надеюсь, что шевалье заплатит. После этого все прояснится. А теперь будь хорошей девочкой, Мэгги, и прошу тебя, не пытайся думать. Лучше займись более полезными делами. У девушки даже ночной сорочки нет. Ты должна дать ей все, что ей может понадобиться, пока она не доберется до Парижа.

– Ты хочешь, чтобы я отдала ей свою одежду?

– И не забудь ночную сорочку… шаль, пожалуй, тоже.

– Если я тебе помогу, обещаешь ли ты никогда не говорить маме, что я имела хоть какое-то отношение к этой авантюре?

– Обещаю все что угодно, – не задумываясь, ответил Фредди.

– Ну, коль скоро ты пообещал, ладно.

Мэгги вернулась в гостиную, чтобы отвести Оливию наверх к себе в спальню.

Прошло немного времени, и мистер Станден, усадив мисс Броти в наемный экипаж, велел извозчику ехать к «Золотому перекрестку», а сам устроился рядом с девушкой. У их ног стоял скромный саквояж, а через руку мисс Броти была перекинута сложенная шаль. Щечки девушки покрывал легкий румянец, глаза ее сверкали, а сама она, казалось, пребывала в весьма мечтательном расположении духа.

Из задумчивости Оливию вывел голос мистера Стандена.

– Простите, я задумалась, – обернувшись в его сторону, произнесла девушка.

– Я просто хотел убедиться, что все в порядке. Надеюсь, моя сестра снабдила вас всем необходимым?

– Да. Ваша сестра была столь любезна, что сама сложила саквояж, ведь я очень разнервничалась и у меня все валилось из рук.

– В таком случае готов поспорить на пятьсот фунтов, сестра обязательно что-нибудь забыла.

– Уверена, она ни о чем не позабыла. Только представьте! Она подарила мне такое великолепное платье, чтобы я смогла переодеться в него по прибытии в Париж. Мне трудно его описать! Леди сказала, что мой наряд весь изомнется ко времени, когда мы доберемся до места.

Надежда блеснула во взгляде мистера Стандена.

– Лиловое? – спросил он.

– Нет, оно не лиловое, а зеленое, из тончайшего батиста.

Джентльмен, тяжело вздохнув, тихо заметил:

– Не следовало надеяться, что она расстанется с лиловым.

Перебрав в уме вещи, которые, по его мнению, необходимы леди в длительном путешествии, мистер Станден спросил:

– А как насчет щетки для волос и гребешка? А зубная щетка?

Мисс Броти вся съежилась:

– Господи! Совершенно позабыла. И что мне делать?

– Остановимся и купим, – предложил Фредди. – Хорошо, что вы сказали мне, кто собирал вас в дорогу. Где вы обычно покупаете подобного рода вещицы?

– Не знаю. По приезде в город мы такого не покупали. Быть может, у Ньютона на Лестер-сквер… только, боюсь, у меня и двух шиллингов в кошельке не наберется. Нет, туда ехать я не осмелюсь. А вдруг случайно повстречаю там маму…

– Я заплачу́, – произнес Фредди, высовывая голову из окошка и давая извозчику новое распоряжение.

– Нет, мистер Станден, вы не должны…

– Должен. Ехать во Францию без зубной щетки не годится. Это мой свадебный подарок.

Оливия не видела ничего страшного в том, чтобы отправиться в путь без зубной щетки, но сердечно принялась благодарить его.

Пока мистер Станден храбро сносил все тяготы покупателя магазина, популярного у разношерстной публики, Оливия забилась в угол экипажа, каждую секунду опасаясь увидеть в окне лицо своей матери. К счастью, ничего страшного не случилось. Вскоре Фредди вернулся с красиво упакованным свертком, и экипаж загрохотал по направлению к Чаринг-кросс.

Здесь, во дворе «Золотого перекрестка», шагая туда-сюда с часами в руке и встревоженным выражением на лице, их поджидал шевалье. Спрятав хронометр обратно в жилетный карман, француз бросился отворять дверцу экипажа.

– Mon ange, ma bien-aimée! – воскликнул он.

– Мой Камилл! – вскрикнула девушка, падая из кареты прямо в его объятия.

Мистер Станден, высадившись из старой кареты более традиционным способом, оглядел видавший виды экипаж скептическим взглядом и снизошел до объяснений с кучером:

– Французы… они такие… Никуда не уезжайте, милейший. Вы еще мне понадобитесь. Шевалье, быть может, вы не заметили, но из-за жалюзи на вас уже пялятся двое официантов. Это ваш фаэтон? На вашем месте я немедленно забрался бы в него и отправился бы в путь.

– Друг мой! – воскликнул шевалье, оборачиваясь к Фредди. – Что мне сказать вам? Как я смогу сполна отблагодарить вас?

– Ничего говорить не нужно, – сухо ответил Фредди. – Не стоит терять время. Отплатить же мне просто. Вы меня очень порадуете, если не будете больше показываться в Лондоне.

Шевалье, рассмеявшись, ответил:

– Обещаю. Попрощайтесь за меня с кузиной.

– Мистер Станден! Молю вас, объясните дорогой мисс Чаринг, как все произошло, и скажите ей, что я вовек не забуду ее доброты, – попросила Оливия. – Я всю жизнь буду вам благодарна, мистер Станден.

– Полноте, – увлекая их к фаэтону, сказал Фредди. – Приятно было познакомиться с вами.

Он усадил парочку в экипаж, пожал руку шевалье и помахал им на прощанье, когда лошади двинулись в путь. Затем вернулся к карете, в которой приехал сюда, и сказал кучеру:

– К коллегии юристов гражданского права. И поживее!