Даже не догадываясь о том, что его преследует две группы людей, пребывающих на разных стадиях гнева и отчаяния, герцог без приключений доставил своих подопечных в Бат. Он не стал задерживаться в Рединге, поскольку они едва успели пересесть в дилижанс, идущий из Лондона. Получить места на уже отправляющийся дилижанс было непросто, но, подкупив нескольких человек, Джилли получил одно внутри кареты для Белинды и два снаружи – для себя и Тома. Узнав, что она не поедет на крыше, девушка едва не расплакалась, однако по счастливой случайности в дилижанс садился утонченного вида молодой джентльмен, место которого оказалось рядом с Белиндой. Он смотрел на нее с таким нескрываемым восхищением, что у Белинды тут же поднялось настроение и она от души наслаждалась поездкой, поощряя его почтительные знаки внимания. Он не был похож на проходимца, соблазняющего юных девушек обещаниями колец и шелковых платьев, поэтому герцог, опасавшийся потока слез, с облегчением уступил заботу о Белинде ее соседу, ограничившись лишь мягкой просьбой не оповещать всех пассажиров дилижанса о том, что она едет в Бат в сопровождении очень доброго джентльмена.

Взобравшись на крышу, его светлость занял свое место рядом с Томом и приготовился к длинному трудному путешествию. Том долго и тщетно уговаривал кучера позволить ему управлять дилижансом, после чего надулся и несколько миль ехал молча. Впрочем, юноша заметно оживился, вспомнив, что у него в кармане лежит рогатка, которую он успел купить в Эйлсбери, а вскоре даже испытал ее, метко угодив бумажным шариком в толстого мопса какой-то старушки. Испуганный пес пришел в непривычное для него оживление, но поскольку никто, кроме герцога, поспешно выхватившего рогатку у Тома и сунувшего ее себе в карман, не заметил момента выстрела, то преступление осталось нераскрытым.

– Том, ты совершенно несносный мальчишка! – строго произнес герцог. – Если у тебя в кармане спрятано еще какое-нибудь дьявольское устройство, немедленно отдай его мне!

– Клянусь честью, сэр, у меня ничего больше нет! – заверил его Том. – Правда, было здорово, когда этот мопс подпрыгнул и, тявкая, умчался куда-то?

– Да, прекрасный выстрел. Если ты будешь вести себя пристойно, я как-нибудь возьму тебя с собой в Чейни, где ты сможешь стрелять хоть целый день.

Том моментально обернул на герцога сияющее лицо.

– О, сэр, честно? – спросил юноша. – Я думаю, в мире нет человека лучше вас! Где это, Чейни? Что это за место?

– Чейни? – переспросил герцог. – О, это одно из моих… Это дом, который принадлежит мне и расположен возле деревушки под названием Аптон Чейни, в семи милях от Бата по дороге на Бристоль.

– Так мы туда едем? – удивленно спросил Том. – Вы нам не говорили, сэр!

– Нет, – покачал головой герцог, – нет, мы туда не едем.

– Почему? – сейчас же поинтересовался Том. – Если там можно пострелять, то это гораздо лучше какой-то вшивой гостиницы в Бате! Поехали туда, сэр!

Однако герцог снова покачал головой. Он живо представил себе чувства преданных слуг, отвечающих за дом в Чейни, явись он туда без предупреждения, без сопровождения, с дешевым чемоданом и плетущейся позади Белиндой. Он понимал, что вскоре ему придется раскрыть свое инкогнито Тому, но, поскольку на осмотрительность юноши рассчитывать не приходилось, а объявлять свое имя в маленькой гостинице, которую Джилли уже успел мысленно выбрать, он тоже не собирался, герцог решил отложить неизбежное признание. Вместо этого он сказал, что его дом расположен слишком далеко от Бата, в связи с чем воспользоваться им будет затруднительно.

Его знакомство с отелями Бата естественным образом ограничивалось такими модными заведениями, как «Йорк-Хаус» и «Кристофер», ни в одном из которых останавливаться он не собирался. Тем не менее Джилли вспомнил, что в детстве мистер Ромси водил его на Уолкот-стрит взглянуть на фасад «Пеликана», в котором некогда жил великий доктор Джонсон. Эта уважаемая гостиница давно уже сдала свои позиции и не пользовалась популярностью среди представителей высшего света. Кроме того, у нее было одно дополнительное преимущество: она находилась сравнительно недалеко от Лаура-Плейс, где обитала вдовствующая леди Эмплфорт.

Тихий и скромный отель, разумеется, не мог понравиться подопечным герцога. Том заявил: если уж они вынуждены ютиться в гостинице, то он предпочел бы оживленный постоялый двор на Маркет-плейс, а Белинда укоризненно сообщила герцогу, что когда-то она относила шляпку одной леди, которая жила в «Кристофере», и у нее сложилось мнение о нем, как об утонченном элегантном отеле, во всем превосходящем «Пеликан». Герцог согласился с подопечными, но все равно привел их в «Пеликан». Внезапно Том, бурно протестовавший против такой захудалой гостиницы, осекся, охваченный подозрением, что мистер Раффорд, вероятно, не может позволить себе более шикарный отель. Он густо покраснел и громогласно заявил: в «Пеликане» тоже все просто замечательно. Затем юноша отвел герцога в сторону, чтобы напомнить Джилли, что папа вернет ему все деньги, которые он на него потратил. Парнишка также сказал, что хотел бы погулять по городу, но, поскольку приближалось время ужина, герцог ответил ему отказом. Впрочем, он смягчил этот удар, пообещав отпустить Тома вечером в театр. Белинда тут же заявила о своем желании тоже посетить театр. Услышав, что это совершенно невозможно, она сразу расплакалась и успокоилась только благодаря своевременному напоминанию о ее ужасной участи, случись бывшей хозяйке девушки тоже явиться на спектакль и заметить ее среди зрителей. Она очень боялась миссис Пиллинг, поэтому задрожала и побледнела. В страхе девушка даже отказалась от ужина, и герцогу стоило большого труда ободрить ее.

Пока накрывали на стол, его светлость попросил принести бумагу с чернилами и набросал срочное послание своему управляющему.

«Мой дорогой Скривен, – написал он. – Получив сие, потрудитесь отправить ко мне Неттлбеда со всей необходимой одеждой. Мне также нужны деньги – двести или триста фунтов. Он может взять мой экипаж и прихватить с собой моего лакея. Кроме того, мне хотелось бы иметь здесь бричку и моих гнедых лошадей. Их можно отправить малой скоростью вместе с моей серой кобылой. Посылаю это письмо экспресс-почтой и умоляю вас безотлагательно исполнить все мои поручения.

Искренне ваш и т. д. и т. п., Сэйл».

Он уже стряхивал песок с послания, когда ему пришло в голову, что не мешало бы предоставить своим доброжелателям немного информации. Поэтому добавил постскриптум:

«Прошу вас сообщить лорду Лайонелу, что я жив и абсолютно здоров».

Тем самым ловко уняв тревоги и удовлетворив любопытство домашних, герцог запечатал письмо, написал адрес и попросил отправить экспресс-почтой в Лондон. После этого он присоединился к своим юным друзьям за столом, разделил с ними сытную и простую трапезу, поторопил собравшегося в театр Тома, убедил Белинду лечь спать и принялся досадливо изучать свой внешний вид.

Ничто не могло скрыть покрой и качество оливкового сюртука или высоких сапог. Но даже если бы его панталоны из оленьей кожи или сюртук для верховой езды были в превосходном состоянии, о том, чтобы отправиться в них с визитом в Бате, не могло быть и речи. Неделей раньше герцогу и в голову не пришло бы явиться в таком одеянии в Лаура-Плейс, однако пережитые злоключения закалили его до такой степени, что он не краснея встретил изумленный взгляд швейцара старой леди Эмплфорт, отворившего ему дверь. Звуки скрипки и прихожая, заваленная шляпами, а также накидками, сообщили ему неприятную новость о том, что леди Эмплфорт принимает гостей. Джилли не обиделся на швейцара, окинувшего его неодобрительным взглядом, а просто спокойно произнес:

– Леди Гарриет Престень дома?

– Видите ли, сэр, – с сомнением в голосе ответил швейцар, – в известном смысле она дома, но сегодня у миледи одна из ее музыкальных вечеринок.

– Конечно, я это слышу, – кивнул герцог и, войдя в дом, снял шляпу. – Я не одет для вечеринки, поэтому предпочел бы не беспокоить ее светлость. Будьте добры известить леди Гарриет о том, что я здесь!

К тому времени швейцар сполна оценил всю чудовищность одеяния герцога и твердо заявил: это совершенно невозможно по причине крайней занятости леди Гарриет.

– Полагаю, вы ошибаетесь, – безмятежно возразил герцог. – Сообщите леди Гарриет, что герцог Сэйл прибыл в Бат и желает с ней увидеться. Наедине!

Такая речь повергла несчастного швейцара в шок. Разумеется, он знал, что леди Гарриет помолвлена с герцогом Сэйлом, но и представить себе не мог, что столь знатная персона способна явиться к леди в помятом пальто и панталонах, покрытых пятнами подозрительного вида. Чтобы выпутаться из затруднительного положения, он решил прибегнуть к хитрости.

– Конечно, ваша светлость, – ответил слуга. – Я передам миледи вашу визитку.

– У меня нет визитки, – спокойно сказал герцог.

Услышав это бесстыдное заявление, швейцар наконец-то понял, как ему надлежит действовать. Он приготовился выгнать незваного гостя, сказав:

– В таком случае, сэр, прошу прощения, но я не могу взять на себя ответственность и побеспокоить миледи без достаточных на то оснований!

К счастью для герцога и его гордости, в этот момент в прихожую выплыл дворецкий леди Эмплфорт.

– Ага, а вот и Уимпл! – обрадовался герцог. – Надеюсь, хоть ты от меня не отречешься. Мне необходимо переговорить наедине с леди Гарриет.

Дворецкий несколько мгновений смотрел на герцога непонимающим взглядом. Затем его глаза прояснились и он громко ахнул:

– Ваша светлость!

– Ну, слава богу! – улыбнулся герцог. – Я уже опасался, что ты меня забыл и поручишь этому крепкому парню спустить меня с лестницы.

– Что вы, ваша светлость, разумеется, нет! Насколько я понимаю, ваша светлость только что прибыли в Бат? Ваша светлость желает, чтобы я вас объявил или, возможно…

– Ты и сам видишь, что я совершенно не готов предстать перед леди Эмплфорт. Зато леди Гарриет простит меня за то, что мне пришлось явиться к ней прямо с дороги.

– Ну конечно, ваша светлость! – просиял Уимпл, до глубины души тронутый свидетельством нетерпеливой юной любви. – Возможно, ваша светлость согласится обождать в комнате для завтраков, где вас никто не побеспокоит? Я немедленно извещу леди Гарриет о вашем приезде!

Герцог охотно принял приглашение дворецкого, и тот провел его в небольшую гостиную в глубине дома. Пока слуга зажигал свечи, дворецкий отправился искать леди Гарриет. Долго ждать герцогу не пришлось. Уже через несколько мгновений Уимпл отворил дверь, впуская в комнату молодую госпожу. Будучи человеком настроенным очень романтично, он глубоко вздохнул. Впервые в жизни ему пришлось выступить в роли гонца Любви.

Герцог тут же обратил внимание на то, что его невеста выглядит далеко не самым лучшим образом. Ему бросилась в глаза ее бледность, а также какое-то лихорадочное волнение. Она была с большим вкусом одета в платье из белого крепа, густо отороченного белыми кружевами, а ее волосы тугими локонами рассыпались по плечам. Но капелька румян ей точно не помешала бы. Как только за Уимплом затворилась дверь, она бросила на герцога какой-то затравленный взгляд и еле слышно произнесла:

– Джилли! Милорд!

Он, шагнув к ней, поцеловал протянутую ему руку. Пальцы девушки задрожали в его ладони, и он услышал ее прерывистое дыхание. Похоже, Гарриет, с которой он был знаком всю свою жизнь, боялась его! Он решил выяснить причину ее странного состояния и задержал руку невесты в своей.

– Гарриет, я напугал тебя? – спросил он. – Я поступил дурно, явившись к тебе в таком неподобающем виде?

– О нет! – прошептала она. – Нет, нет!

– И все же я приношу тебе свои извинения! – улыбаясь, заявил герцог. – Но я угодил в чертовски сложную ситуацию, Гарриет, и надеюсь, ты поможешь мне из нее выпутаться!

Девушка, побледнев еще сильнее, осторожно отняла у него свою руку.

– Да, Джилли, – произнесла она. – Конечно, я помогу тебе из нее выпутаться.

– Ты всегда была отличным другом, Гарриет! – произнес герцог. – Однако ситуация настолько вопиющая, что я не должен был бы обращаться к тебе за помощью!

Она приподняла руку, как будто пытаясь его остановить, но затем снова ее уронила. Слегка отвернувшись в сторону, лишь чуть дрогнувшим голосом произнесла:

– Тебе незачем мне все объяснять, Джилли. Ты никогда этого не хотел. Я… Я знала это с самого начала. Ты хочешь, чтобы я объявила о… о расторжении нашей помолвки, верно?

– Чтобы ты объявила о расторжении нашей помолвки? – не поверив собственным ушам, уточнил он. – Боже мой, нет! Гарриет, как тебе могло прийти такое в голову?

Она начала скручивать в тугой жгут концы наброшенного на плечи газового шарфа.

– Так это что-то другое, Джилли? Умоляю тебя, не надо щадить мои чувства! Я знаю, что поступила неправильно. Мне не следовало… Но еще не слишком поздно! Понимаешь, я все знаю! И я в самом деле тебя не виню!

– Гарриет, я понятия не имею, о чем ты говоришь! – растерянно произнес герцог. – Что ты знаешь? Благодаря какому своему поступку я заслужил от тебя такую отповедь?

Гарриет, набравшись смелости, подняла на Джилли глаза.

– От Гейвуда я узнала о том, что ты исчез, – срывающимся голосом произнесла она. – Конечно, я не верила в эти лживые слухи, которые, по его словам, распространились по городу! Но…

– О боже! Какие еще слухи? – перебил ее он. – Что говорят эти идиоты?

– Гейвуд сказал мне, что люди подозревают Гидеона в том, что он убил тебя, но…

Герцог, разразившись хохотом, воскликнул:

– О нет! Неужели, Гарриет, они действительно так думают? В таком случае он меня точно убьет! Это уже чересчур!

Она, задумчиво посмотрев на него, сказала:

– Понимаешь, Джилли, ты никого не предупредил об отъезде, и кто-то видел, как вечером накануне исчезновения ты шел к Гидеону. И Гейвуд говорит, что Гидеон молчит. Точнее, заявляет, будто он понятия не имеет, где ты находишься. Конечно, никто из тех, кто знает Гидеона, в это никогда не поверит!

– Гидеон – настоящий друг! Ему надо было сразу меня выдать, вот и все. Но какое отношение это имеет ко всему остальному, Гарриет?

Она опустила голову и принялась изучать бахрому на концах шарфа.

– Все… все остальное нам рассказала леди Боскасл.

Герцог озадаченно сдвинул брови.

– Леди Боскасл? Ах да, одна из свах! Но что она могла тебе сказать? Я не помню даже, когда в последний раз встречался с ней.

– Она только что приехала в Бат, – ответила Гарриет, начиная заплетать бахрому. – По пути она… она проезжала через Хитчин. Ты ее не видел, но… но она видела тебя, Джилли. Она нанесла нам с бабушкой утренний визит и… и все нам рассказала.

Гарриет осмелилась взглянуть на герцога из-под ресниц и с изумлением заметила, что его глаза искрятся весельем.

– Неужели! – рассмеялся он. – Она рассказала тебе, что видела меня под ручку с Белиндой?

– С… с необыкновенно красивой девушкой! – нерешительно произнесла Гарриет, взгляд которой выражал надежду и смятение.

– О, это самое прелестное из всех живущих на земле созданий! – весело подтвердил он. – Однако она и двух мыслей в голове не имеет! Нет, я к ней несправедлив! Именно две мысли у нее и есть! Одна о золотых кольцах, а вторая о фиолетовых шелковых платьях! Гарриет, глупышка!

Щеки девушки зарделись румянцем, а на глаза навернулись слезы.

– О, Джилли, – прошептала она. – Я думала… Прости меня, пожалуйста!

– Нет, я сам во всем виноват. Я вообще не понимаю, почему ты меня еще не послала к черту! – Увидев, что с ресниц Гарриет капают слезы, он обнял ее одной рукой за плечи и поцеловал.

– Гарри, не плачь! Клянусь тебе, это все кривотолки!

Она склонила голову ему на плечо.

– Да, Джилли. Я такая глупая! Только я никак не могла отогнать мысли о том, что ты, наверное, познакомился с дамой, которая тебе нравится больше, чем я.

– Ни с кем я не познакомился. Это вообще невозможно! – ответил он.

Девушка покраснела и вытерла слезы со щек. Герцог увлек ее к столу и пододвинул ей стул, прежде чем усесться напротив.

– Ты всегда выручала меня из всяких историй, Гарри! – произнес он. – Однако сейчас я влип в такую!

Она робко улыбнулась ему.

– О нет, этого не может быть! Расскажи мне! Что заставило тебя сбежать из Лондона?

– Я так устал быть герцогом Сэйлом! Ты это понимаешь, Гарри?

Она, кивнув, заметила:

– Да, потому что они все не давали тебе жизни. Гидеон часто повторял, что когда-нибудь тебя понесет. Так и произошло?

– Не совсем. Мэтью попал в переделку, а я решил, что могу его выручить. И не ошибся – я действительно его выручил, вот тут в моей жизни и появилась Белинда. Гарриет, я понятия не имею, что мне делать с ней! По крайней мере я не знал, пока не вспомнил о тебе, и мне показалось, что лучше всего отдать ее под твою опеку. Она совершенно невыносима!

Щеки Гарриет порозовели, и, весело хохотнув, девушка сказала:

– В самом деле, Джилли? Но кто она такая, я так и не поняла.

– Она подкидыш, – ответил Джилли. – О, будет лучше, если я расскажу тебе всю историю с самого начала! Однако ты наверняка подумаешь, что я сошел с ума!

Но, хотя его рассказ ошеломил Гарриет, девушка вовсе не решила, что он сошел с ума. Она выслушала герцога, затаив дыхание. Слушая обо всех опасностях, которым он подвергался, она то краснела, то снова бледнела. Но постепенно начала осознавать, что в результате всех этих приключений ее жених изменился. Джилли даже выглядел гораздо лучше, чем раньше, и никогда еще она не видела его таким веселым. Он излучал уверенность, которой прежде ему очень не хватало. Его светлость предпочел обратить все в шутку и посмеяться над собой и собственной способностью попадать во всевозможные переделки. Однако Гарриет было очевидно, что застенчивый молодой человек, с которым она согласилась обручиться, обладает совершенно неожиданной внутренней силой и вполне способен о себе позаботиться. Девушка сияла, и, хотя ей не удавалось удержаться от смеха над абсурдностью его затруднений, она все же восхищалась им и готова была безропотно принять из его рук хоть дюжину подкидышей.

– О, Джилли, вот это ситуация! – выдохнула Гарриет, когда он дошел до конца истории. – Ничего более нелепого я не слышала! Что скажет лорд Лайонел, если узнает об этом?

– Полагаю, он отправит меня в Бедлам. Честно говоря, мне нет никакого дела до того, что он скажет, если я только смогу отделаться от Белинды! Я должен разыскать этого парня Мадгли! Но, конечно же, бестолковая девчонка не знает, где он живет! А самое главное, Гарриет, это то, что я не могу сидеть с ней в «Пеликане» и не осмеливаюсь выходить в город (особенно в этот город!) из опасения встретить кого-то из знакомых!

– Ну, еще бы! Хотя бы о моих чувствах подумай! – озорно блестя глазами, согласилась Гарриет.

– Вот именно! И кроме того, надо не забывать об этой модистке, у которой она была в подмастерьях! Гарри, я ничего не знаю об их порядках! Ты не слышала, что с ними случается, если они нарушают свой договор?

– Точно не знаю, но уверена, это что-то ужасное. По-моему, их долгие годы держат в положении чуть ли не рабов.

– Бог ты мой! Что я должен сделать, чтобы ее отпустили по-хорошему?

– А знаешь, Джилли, мне кажется, я могла бы этого добиться, – призналась Гарриет, слегка покраснев.

– Правда? – обрадованно воскликнул он. – Боюсь, эта модистка – очень неприятная женщина. Хотя Белинде почти все женщины кажутся неприятными. Но из того, что она рассказала мне о миссис Пиллинг, я тоже сделал вывод, что это злая и деспотичная дама. Белинда боится ее до смерти! Как думаешь, она останется довольна, если я предложу заплатить ей все, что причитается?

– Я это вполне допускаю, но не считаю, Джилли, что ты вообще должен фигурировать в этой истории, – решительно заявила Гарриет. – Я уже подумала, и мне кажется, я могла бы сделать это для тебя без всякого труда. Понимаешь, Джилли, все знают, что у нас весной свадьба, и все портнихи и модистки мечтают сшить мне платья, изготовить шляпки. Потому что… бракосочетание герцога – грандиозное событие, и все ожидают, что это будет самая великолепная свадьба сезона. Не сомневаюсь, если я приеду к миссис Пиллинг и закажу ей несколько шляпок к своему свадебному гардеробу, она охотно простит Белинду.

Это тронуло герцога до глубины души.

– Гарриет, ты самая добрая девушка в мире! – воскликнул он. – Но что касается миссис Пиллинг, я не уверен в том, что она такая уж искусная модистка! Вряд ли тебе понравятся ее шляпки.

– Милый Джилли, это не имеет значения, – просто ответила Гарриет.

Он поцеловал ей руку.

– Но твоя мама! Что скажет она?

– Я… Если это ради тебя, то пусть говорит, что хочет, – покачала головой Гарриет. – Я возьму бабушкино ландо и лакея со служанкой. Думаю, миссис Пиллинг это должно понравиться. А потом она начнет хвастаться тем, что изготавливает для меня шляпки, и это привлечет к ней гораздо более изысканную клиентуру, чем та, которая была у нее прежде.

Джилли не очень хорошо разбирался в женских причудах, но смутно почувствовал, что невеста идет ради него на изрядную жертву. Он тепло поблагодарил девушку и, немного подумав, добавил:

– А если они тебе будут не по душе, то, в конце концов, ты сможешь их просто выбросить!

Это рассмешило Гарриет.

– О нет! – воскликнула она. – Думаю, маме точно не понравится, если я начну так возмутительно разбрасываться деньгами!

– Правда? – потрясенно спросил он. Тут ему в голову пришла спасительная мысль. – Это все ерунда! Ты сможешь их выбросить, как только мы поженимся, и купить себе новые шляпки. Хочешь, поедем в Париж? Там замечательные шляпки. Я надеюсь, нам удастся отделаться от Белпера, которого дядя наверняка попытается мне навязать!

– Джилли, никто никого больше не сможет тебе навязать! – очень серьезно произнесла Гарриет.

– Ты так думаешь? – грустно спросил он.

– Я это знаю. Только если ты им это позволишь, но этого больше не будет.

– Если задуматься, – заметил он, – даже моему дяде не придет в голову предложить мне отправиться в мой медовый месяц в сопровождении гувернера! Гарриет, полагаю, нам стоит поехать в Париж! Мы могли бы отлично провести там время! Тебе нравится эта идея?

– Чрезвычайно нравится, – произнесла Гарриет, нежно глядя на него. – Но прежде мы должны позаботиться о Белинде!

– Ах, ну да! Чуть не забыл. Как же это обременительно! Ты уверена, что она может пожить у тебя, пока я буду искать мистера Мадгли?

– Конечно, уверена! – подтвердила Гарриет.

Он продолжал с сомнением глядеть на невесту.

– Да, но я только что вспомнил о твоей бабушке. Что ты скажешь ей?

– Я скажу ей правду, – ответила Гарриет. – Если ты не забыл, она уже знает, что эта отвратительная леди Боскасл видела тебя в Хитчине вместе с Белиндой! И если ты не возражаешь, Джилли, я расскажу ей о твоих приключениях. Пусть посмеется! Мне кажется, ей будет приятно. – Гарриет улыбнулась своим мыслям. – Знаешь, бабушка совсем не такая, как мама. Она мне даже говорила, что ты ей очень нравишься, но нравился бы еще больше, если бы не был таким уступчивым и воспитанным! Конечно же, я ничего не скажу ей о Мэтью! И думаю, она захочет, чтобы ты пришел в гости вместе с Томом, потому что она обожает повеселиться. Она обхохочется, когда услышит о гонках задом наперед! Интересно, он и здесь напроказничает?

– О боже, очень надеюсь, что нет! Наверное, мне лучше вернуться в «Пеликан», потому что, если он возвратится из театра и не застанет меня в гостинице, один Господь ведает, что еще может взбрести ему в голову!

– Пожалуй, ты прав, – с сожалением произнесла Гарриет. – А мне пора возвращаться в гостиную, пока на мое отсутствие не обратили внимания. Бабушка даст мне свой экипаж утром, и я сразу приеду за Белиндой. Что ты будешь делать после этого? Переедешь в Чейни?

– О нет, я не хочу себя там хоронить! Как только Неттлбед привезет мне одежду и я снова обрету приличный вид, думаю, поселюсь в «Кристофере». Ты ездишь на балы? Я хотел бы с тобой потанцевать.

– О да! – рассмеялась она. – Но что будет делать Том?

– О боже, Том! Надо известить его отца. Мне кажется, это ужасно вульгарный тип. Он должен простить мне мое возмутительное поведение только за то, что я герцог!

Гарриет, поднявшись, протянула его светлости руку.

– Если это действительно окажется так, то тебе очень повезет, Джилли! – игриво произнесла она.

Он поцеловал ей руку, затем коснулся губами щеки девушки.

– Точно! – сказал он в ответ. – Судя по всему, это ужасный человек. Вне всякого сомнения, он, не колеблясь, расправился бы с простым и безвестным мистером Дэшем. Как хорошо, что я герцог!