Утром герцог обнаружил, что Неттлбед не только отчистил и отгладил его собственное пальто, но также привел в порядок костюм Тома. Юный Мэмбл не вызывал у Неттлбеда ни малейшей симпатии, однако если уж его господин решил принять под крыло парня неблагородного происхождения, то ему оставалось лишь сделать все от него зависящее, чтобы тот хотя бы выглядел респектабельно. Прислуживая герцогу, а также его многочисленным кузенам, когда все они были еще детьми, он приобрел достаточный опыт, позволивший ему убедить и такого строптивца, как Том, вымыть шею и причесаться, прежде чем юноша появился к завтраку.

Том даже по утрам не страдал замкнутостью, поэтому оживил гостиную ни на секунду не прерывающимся словесным потоком. Поскольку бо́льшая часть его речи была облечена в форму настойчивых вопросов и обращена к капитану Уэйру, то «жертва» пересмотрела свое ночное решение и мрачно известила герцога о том, что с готовностью исполнит его просьбу.

– И я понятия не имею, Адольфус, как ты вытерпел это почти целую неделю! – сообщил он герцогу.

Джилли рассмеялся, но попросил Тома перенести расспросы на более позднее время.

– Видишь ли, мой кузен всегда угрюм за завтраком, – пояснил он. – Однако совсем скоро у тебя будет возможность обо всем его расспросить. Я подумал, тебе, наверное, хотелось бы на денек-другой поехать в Чейни. Капитан Уэйр поручит моему управляющему позаботиться о тебе. Ты сможешь побродить с ружьем и, возможно, подстрелить хорька.

Великолепие этого предложения не только почти на десять минут лишило Тома дара речи. Когда мистер Мэмбл прибыл в «Пеликан», юноша атаковал родителя столь настойчивыми мольбами позволить ему принять самое роскошное предложение в его жизни, что у растерявшегося отца даже голова пошла кругом. Но в конце концов мистер Мэмбл понял, в чем же, собственно, заключается приглашение, и заявил, что больше не желает разлучаться с наследником. Воспользовавшись этим, герцог распространил приглашение и на него. Он провернул это так искусно, что мистер Мэмбл даже не заподозрил, что от него попросту отделались, а наблюдавший за всем Гидеон скрыл одобрительную усмешку. Успеху плана герцога способствовало и то, что мистер Мэмбл поссорился с хозяином «Белой лошади», коридорным, а также одним из официантов и уже успел объявить о намерении отряхнуть со своих ног прах упомянутой гостиницы. Если приглашение отправиться в Чейни без хозяина, желающего остаться в Бате, показалось ему странным, то это соображение с легкостью сдало позиции перед желанием утереть нос старинному приятелю и вечному сопернику из Кеттеринга. Мистер Мэмбл уже представил себе, как небрежно сообщит о том, что ездил в гости к герцогу Сэйлу в его поместье в окрестностях Бата. Он поблагодарил герцога низким поклоном и речью, в которой слова «снисходительность», «ваша светлость», «удостаивать внимания» и «все обязательства» встречались так часто, что Джилли с облегчением вздохнул, когда Том бесцеремонно прервал эти излияния вопросом, когда они смогут двинуться в путь.

– Ты можешь отправиться туда немедленно, – ответил Гидеон. – Мы поедем вдвоем в моей бричке и позаботимся, чтобы к прибытию твоего отца все уже было готово.

– О, сэр! И вы позволите мне управлять лошадьми? Можно я возьму поводья? Будьте добры, скажите, что можно!

– Как ты себя ведешь? – одернул сына мистер Мэмбл. – Прошу вас, капитан, не стесняйтесь, я разрешаю отвесить ему тумака, если он будет слишком назойлив, – добавил Мэмбл, обращаясь к Гидеону.

Гидеон тем не менее кивнул в ответ на мольбы Тома и отправил его собирать вещи, попросив поторопиться. Юноша тут же убежал, поэтому вскоре герцог остался в одиночестве и полной готовности отправиться на розыски мистера Мадгли.

Довольно быстро это занятие начало неприятно напоминать недавние розыски «Синицы в руках». Никто из тех, к кому обратился Джилли, а он выбирал наиболее вероятные места для наведения подобных справок, похоже, никогда не слышал о мистере Мадгли. Герцог даже навестил двух джентльменов, имена которых отдаленно напоминали Мадгли, но и эти попытки закончились ничем. Одолеваемый самыми дурными предчувствиями, его светлость вернулся в «Пеликан» в двуколке, арендованной им для розысков. Он обнаружил, что кузен уже возвратился из Чейни и Неттлбед предусмотрительно позаботился о пристойных комнатах для них обоих в «Кристофере». Выслушав слугу, Джилли рассеянно кивнул и ответил:

– Да, да, очень хорошо. Когда прибудет мой багаж, мне необходимо съездить с визитом в Лаура-Плейс.

– Что стряслось, Адольфус? – поинтересовался его кузен.

– Штука в том, Гидеон, что никто ничего не слышал о мистере Мадгли. Если мне не удастся его разыскать, то я окажусь в более скверной переделке, чем все предыдущие. Этой несчастной девочке совершенно некуда идти. У нее нет родственников, которые могли бы ее приютить, и я ума не приложу, что мне с ней делать, черт побери!

Гидеон поднял брови.

– Из твоего рассказа о ней, – язвительно произнес он, – следует, что она необычайно быстро поселится в каком-нибудь гнездышке.

– Это именно то, что я пытаюсь предотвратить! – досадливо отозвался герцог.

– А оно того стоит?

– Бог ты мой, как ты не можешь понять, что я взял на себя ответственность за эту девушку. Она пока сущее дитя! Хорош я буду, если возьму и брошу ее прямо сейчас! Нужно попытаться заставить Белинду вспомнить, где все-таки обитает этот Мадгли. Как там, в Чейни, все в порядке?

– Слуги немного шокированы твоими гостями, но, по всей вероятности, Ливерседж скоро все возьмет под свой контроль. Он известил меня о том, что я могу всецело на него положиться. Кстати, этот твой управляющий… – Моффат, кажется?.. – был счастлив узнать, что ты находишься в Бате, и надеется, что ты приедешь в Чейни. У него накопилась к тебе гора дел.

– Если Моффат хочет со мной увидеться, ему придется прибыть в Бат. У меня нет времени ехать в Чейни.

– Я ему так и сказал, и он ответил, что, разумеется, приедет, – хмыкнул Гидеон. – Так что на сей раз отделаться тебе не удалось!

– Мог бы избавить меня от него! – пожаловался герцог.

– От твоих вассалов так просто не освободиться. Если ты едешь в Лаура-Плейс, то я с тобой. Желание увидеть прекрасную Белинду не позволяет мне думать ни о чем другом. Кроме того, я обожаю бабушку Гарриет! Интересно, она купила новый парик? При нашей последней встрече она была в чертовски смелом рыжем парике!

Но когда кузены прибыли в Лаура-Плейс и вошли в гостиную на втором этаже, они убедились в том, что здравый смысл одержал победу над леди Эмплфорт, потому что она сменила рыжий парик на платиново-серебристый. Однако поскольку почтенная дама украсила эти новые локоны тюрбаном из темно-фиолетового шелка с оранжевыми вкраплениями, то общее впечатление осталось весьма красочным. Перед ними восседала достаточно привлекательная пожилая леди с орлиным носом и плутовскими глазами. В свое время она, по ее собственным словам, была большой распутницей, о чем без малейших колебаний уведомляла всех своих знакомых, но подагра и годы теперь почти полностью приковали ее к креслу. Она с трудом терпела сына, презирала всех трех дочерей и питала жгучую ненависть к невестке. В связи с тем что леди Эмплфорт принадлежала к более грубому, а следовательно, менее чопорному поколению, ей без труда удавалось то и дело повергать в шок всех своих потомков, чем почтенная матрона и занималась с упоением.

Она снисходительно приняла герцога, выразив бурную радость при виде его кузена. Гидеон ответил ей в полном соответствии с ее представлениями о том, как должен вести себя молодой мужчина, и она с восторгом принимала его из ряда вон выходящие комплименты, поощряя откровенные ухаживания и предлагая рассказать ей на ухо самые скандальные истории, произошедшие за последнее время в военных кругах. В свою очередь леди Эмплфорт тоже поведала ему о нескольких забавных происшествиях, и прошло совсем немного времени, прежде чем она поманила его скрюченной рукой, приглашая придвинуть стул ближе. Благодаря этому у герцога появилась возможность поделиться с Гарриет своими затруднениями. Невеста его светлости встревожилась, узнав, что ему не удалось обнаружить мистера Мадгли.

– Дело не в том, что я не хочу ее у себя оставить, Джилли, – пояснила девушка, – просто знаю, что мама мне этого ни за что не позволит. Кроме того, у меня вызывает тревогу еще одно обстоятельство. Боюсь, Белиндой слишком сильно восхищается Чарли!

– О боже! – насторожился герцог. – Об этом я и не подумал! Что же нам делать?

– Думаю, нам необходимо подыскать для нее подходящее заведение. Прошу тебя, не волнуйся! Ты же знаешь, Чарли здесь не живет. Он снимает квартиру на Грин-стрит, и я объяснила ему, что он должен вести себя хорошо. Вчера вечером он настоял на том, чтобы сопровождать нас в театр, и, боюсь, он просто безудержно флиртовал с Белиндой! Я опасалась с ним ехать, но Белинда так хотела посмотреть спектакль, что я не смогла ей отказать. Однако даю тебе слово, я не оставлю его наедине с ней. Сегодня мы с бабушкой едем на вечеринку к леди Омберсли, но Чарли нам сам сказал, что пообещал встретиться с какими-то друзьями и не сможет сопровождать нас. Надеюсь, ты не думаешь, что я поступила неправильно, согласившись поехать в театр?

– Нет, нет, что ты, в этом не было ничего особенного. Меня только огорчает то, что я доставил тебе столько хлопот, моя бедняжка Гарри! Белинда дома? Как ты думаешь, есть ли смысл попросить ее подумать еще немного?

– О, конечно! Сейчас она украшает свою шляпку. Я за ней схожу. Но Джилли, не знаю, как это нам поможет! Она очень странная девушка! Похоже, кроме этого мистера Мадгли и его матери, с ней действительно никто никогда хорошо не обращался. Она говорит об этом молодом человеке с такой трогательной грустью, но понятия не имеет, что такое постоянство! Это просто ужасно! Ах да, чуть не забыла, Джилли! К несчастью, в одном из магазинов на Милсом-стрит мы увидели фиолетовое платье, после этого она уже вообще ни о чем другом не могла думать!

Герцог расхохотался.

– Гарриет, умоляю, купи его ей и запиши на мой счет! – воскликнул он. – Может, если она получит свое фиолетовое платье…

– Джилли, я не могу! – взволнованно произнесла Гарриет. – Ты себе не представляешь, как она будет в нем выглядеть! Оно сшито из ярко-фиолетового атласа с пышными вверху рукавами, расшитыми рядами золотых бусин, и чересчур глубоким декольте! Милый мой Джилли, я сделаю для тебя все что угодно, но ты только представь себе юную девушку в таком платье. Это шокирует даже мою бабушку!

Описание наряда оказало на Джилли такое впечатление, что он был вынужден признать справедливость возражений Гарриет. Герцог понял: настаивать на том, чтобы его невеста опекала молодую женщину, одетую в столь вызывающее платье, было бы верхом неосмотрительности. Поэтому он согласился с решением Гарриет и открыл перед ней дверь в соседнюю комнату.

Престарелая дама, окинув вернувшегося к ней герцога критическим взглядом, заявила:

– Что я могу сказать, Сэйл, не знаю, как отнесется к твоим похождениям твой дядя, но тебе они пошли на пользу и моей внучке тоже! Не сомневаюсь, что ты изменял ей самым чудовищным образом, однако нет ничего скучнее добродетельного молодого человека! Каковым, признаюсь, я тебя считала. Но теперь вижу то, чего раньше не замечала, а именно – ты пошел в своего дедушку. Бог ты мой, какой же это был повеса! Ему было приблизительно столько же лет, как и тебе, когда он сбежал с женой Линдхерста. Этот скандал, разумеется, замяли, но я до сих пор все отлично помню. Говорят, его отцу – твоему прадедушке – попытки вытащить сына из такого переплета влетели в кругленькую сумму. Ну еще бы! А потом он женился на одной из дочек Ингейтстоунов, необычайно болезненной дамочке, не вылазившей из мигреней! Лорд Гизли много лет был ее сердечным другом. Поговаривали, ее вторая дочь – то есть твоя тетя Сэйра – вообще родилась не от Сэйла, однако я не придавала этим слухам особого значения. Все равно она была безвольной, как курица! Но вот твой дедушка был самым знаменитым повесой города. Мамочки даже запрещали нам танцевать с ним на балах, потому что он не умел вести себя пристойно. А после того как он женился, поощрять его ухаживания и вовсе стало бессмысленно.

Герцог безропотно выслушал эти занятные воспоминания о его предках. Он лишь улыбнулся престарелой леди и пробормотал, что у заботливых родителей нет оснований предостерегать своих дочерей относительно его персоны. Гидеон же немедленно пожелал как можно больше узнать о тете Сэйре, к которой он относился с глубочайшей антипатией. Уговаривать престарелую леди не пришлось, и она дошла до середины своего столь же занимательного, сколь и клеветнического повествования, когда в комнату вернулась Гарриет, а вслед за ней вошла и Белинда, одетая в одно из красивых батистовых платьев невесты герцога. Она немедленно одарила Гидеона ослепительной улыбкой и задумчивым взглядом широко раскрытых глаз. Девушка выразила искреннюю радость, увидев Джилли, но уголки ее прелестного рта были слегка опущены, что придавало личику Белинды довольно грустное выражение. Тосковала ли она по мистеру Мадгли либо по фиолетовому платью, трудно сказать, потому что и к первому и ко второму она стремилась одинаково страстно. Было также ясно, что леди Эмплфорт навевает на нее ужас. Это проявлялось в том, что Белинда говорила очень тихо и сидела на самом краешке стула, поджав под себя ноги и сцепив сложенные на коленях ладошки. Герцог понял, что, несмотря на доброту Гарриет, ее окружение действует на Белинду угнетающе. Она боялась что-нибудь сделать не так. Джилли проникся еще бо́льшим сочувствием к несчастной девушке и укрепился в решимости найти ее возлюбленного.

Но Белинда мало чем могла ему помочь. Она только один раз побывала на ферме мистера Мадгли, когда миссис Пиллинг уехала в Уэльс в гости к сестре. И хотя девушка во всех подробностях описала просторную кухню, милых крошечных цыплят во дворе и теленка, лизавшего ей пальцы, она понятия не имела, как далеко и в каком направлении от Бата расположена эта ферма. Но рядом протекал ручей, на берегу которого росло много примул, и мистер Мадгли был так любезен, что остановил бричку, чтобы Белинда смогла нарвать большой букет.

Герцог понял: надеяться больше не на что. Он несколько мгновений сидел молча, свыкаясь с этой мыслью.

Белинда, вздохнув, сказала:

– Наверное, он уехал, как и Мэгги, и я больше никогда его не увижу.

Джилли сомневался в этом, но лишь устало покачал головой. Белинда снова вздохнула:

– Скорее всего, он уже женился, потому что он очень привлекательный и у него такой хороший дом с садом и красивые красные занавески в гостиной. Я так несчастна.

Герцог и Гарриет, как могли, пытались ее утешить, но Белинда, видимо, к тому моменту смирилась со своей судьбой. Она лишь добавила:

– Как жаль, что я подкидыш! Знаете, это очень трудно, потому что никому нет дела до того, что со мной будет, и мне некуда идти. Я подумала, что обо мне позаботится дядя Свитин, но сильно обманулась. И вот так всегда!

От этой короткой грустной речи на глаза Гарриет навернулись слезы. Она взяла Белинду за руку и крепко сжала ее пальцы, сказав:

– Нет, нет, не говори так! Я тебе обещаю, мы с герцогом всегда будем твоими друзьями!

– Да, но это не то же самое, – ответила Белинда, на что возразить было нечего.

Герцогу не оставалось ничего другого, кроме как повторить: он твердо намерен найти мистера Мадгли. Белинда благодарно улыбнулась Джилли, однако было ясно, что она ему не верит. Встретившись взглядом с Гидеоном, герцог встал, чтобы попрощаться.

– Ну, что я тебе скажу, Адольфус, – заговорил Гидеон, когда они вышли на улицу и направились к Бридж-стрит. – Она и в самом деле неподражаема. Ты зря тратишь время. Она рождена, чтобы стать жрицей любви.

Герцог плотно сжал губы и ничего не ответил. Капитан Уэйр удивленно покосился на него.

– Я тебя обидел, Адольфус? – спросил он.

– Нет, я так и думал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. В тебе совершенно нет сочувствия к тем, кто родился в менее благополучных условиях, чем ты. Вспомни хотя бы о своем презрении к Мэтту!

Капитан Уэйр даже моргнул от неожиданности.

– Ничего себе! Чем я могу искупить свою вину? – спросил он.

– Найди мне Мадгли! – раздраженно ответил герцог.

– Да, ваша светлость, – подобострастно откликнулся капитан Уэйр.

Герцог расхохотался. Он взял кузена под руку, слегка сжал его локоть и произнес:

– Видишь ли, Гидеон, за эту неделю я узнал нечто такое, о чем и не догадывался прежде. Ты когда-нибудь задумывался о том, как это – жить, не имея ни единого родственника?

– Вынужден признать, что не задумывался. Однако мне казалось, ты об этом не только задумывался, но даже завидовал таким счастливцам.

– Я понял свою ошибку, – ответил герцог.

Гидеон не удержался от улыбки.

– Надеюсь, ты не изменишь своим новым убеждениям, если в Бат явится мой отец!

Это событие произошло тем же вечером, когда Неттлбед принес херес и мадеру в частную гостиную, где расположились кузены. Он уже задернул шторы и принялся разводить в камине огонь, как вдруг дверь внезапно распахнулась и в комнату широкими шагами вошел лорд Лайонел, лишив дрожащего официанта возможности известить сына и племянника о своем появлении.

К тому времени лорд прошел через все стадии тревоги и страдал от неизбежной реакции на пережитые чувства, которая была весьма далека от миролюбия. Его орлиный взгляд скользнул по сыну и устремился на герцога.

– Ха! – взорвался он. – Так, значит, вы снизошли, Сэйл, до того, чтобы известить нас о своем местонахождении! Как это мило! А теперь, быть может, возьмете на себя труд объяснить, что означают эти ваши коленца?

Герцог, быстро поднявшись из кресла у камина, подумал, что на лице дяди залегли новые морщины. Протянув к нему руки, он шагнул вперед и сказал:

– Дорогой сэр! Я так рад вас видеть! Простите меня!

Лорд Лайонел пожевал несуществующие удила. С видом человека, действующего вопреки своей воле, он принял протянутые к нему руки и крепко их сжал.

– Незачем меня улещивать, Сэйл! – провозгласил его светлость, проницательным взглядом обшаривая лицо племянника. – Понятия не имею, что, черт возьми, означает подобное поведение. Я очень зол на вас, чрезвычайно зол! Как вы посмели, сэр?

Герцог улыбнулся.

– На самом деле я и сам не знаю, как посмел! – сказал он. – Однако я не хотел так разволновать вас своими коленцами!

– Позвольте мне сообщить вам, что у меня есть дела поважнее, чем переживать из-за вашего поведения! – совершенно непоследовательно заявил его светлость. – Ты в порядке, Джилли? Да, я вижу, что ты отлично себя чувствуешь. Хотя, разреши сказать тебе, что лучше бы ты слег. Тогда этот урок пошел бы тебе на пользу. Где ты был и какого черта здесь делаешь? И если тебя не затруднит, дай мне простой, понятный ответ.

– О, я побывал во множестве мест, сэр, пытаясь выяснить, мужчина ли я или всего лишь герцог! – ответил Джилли.

– Вздор! – отмел эти объяснения лорд Лайонел.

Он отпустил руки Джилли и, обнаружив в комнате Неттлбеда, воспользовался его присутствием, чтобы дать выход гневу. Строго отчитав слугу за то, что тот без предупреждения и позволения покинул Сэйл-хаус, лорд Лайонел переключил свое внимание на сына и также в нескольких обличительных фразах заклеймил его манеры и взгляды. Теперь, когда он чувствовал себя значительно лучше, наконец-то смог оценивающе осмотреть истинного виновника.

– Я очень хорошо знаю, сэр, когда вы проказничали! – мрачно изрек лорд. – Даже не пытайтесь меня заболтать или спрятаться за спину Гидеона, потому что я намерен узнать правду! Если бы вы были хоть на пять лет младше…

– Нет, нет! – воспротивился герцог, заливаясь смехом. – После того как мне исполнилось шестнадцать лет, вы меня уже не пороли, сэр!

– Насколько я понял, – заявил лорд Лайонел, сверкнув на него глазами, – ты хочешь сказать мне, что это я подтолкнул тебя к той бессмысленной затее?

– По правде говоря, сэр, – произнес герцог, увлекая дядю к креслу у камина, – я вообще ничего не собираюсь вам рассказывать! О, не хмурьтесь так, и умоляю, не надо на меня сердиться! Как видите, я нисколько не пострадал, обещаю больше никогда не причинять вам такого беспокойства. Неттлбед, будь добр, попроси накрыть стол на троих и принеси еще один бокал для его светлости!

– Я не собираюсь здесь обедать, – заявил лорд, угрожающе сдвинув брови. – И ты тоже, Джилли! Я не понимаю, почему, имея такой удобный дом, ты предпочитаешь ютиться в какой-то гостинице. Полагаю, это продолжение твоей истории! Ты немедленно едешь со мной в Чейни!

Гидеон оперся спиной о стену и с интересом ожидал, чем ответит на такое распоряжение его кузен.

– О нет, дядя, пообедайте со мной! – воскликнул герцог. – Я должен вам объяснить, что сейчас у меня в Чейни гости. Думаю, вы можете счесть их довольно странными!

– Да, именно так я и считаю! – заявил лорд Лайонел. – Я уже побывал в Чейни, Сэйл! Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что если тебе хочется заполнить свой дом толпой грубых торговцев и выдать школьнику-переростку карт-бланш на отстрел всех птиц в своем имении, меня это уже не должно касаться. Но я хотел бы знать, где ты пристрастился к столь низкопробному обществу!

– Дело в том, сэр, – доверительно произнес герцог, – что у меня нет пристрастия к низкопробному обществу. Я оказал Мэмблу эту необычайную любезность, потому что чувствую себя в некотором долгу перед ним, поскольку действительно помог его сыну сбежать от гувернера.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – пожаловался его светлость. – И если ты представляешь себе необычайную любезность как приглашение пожить в твоем доме, когда тебя там нет, то я лишь могу предположить, что за все эти годы мне так и не удалось привить тебе самую обычную вежливость. Я стыжусь тебя, Джилли!

– Но, сэр! Я уже больше не мог его выносить! Это очень дурно, однако что мне оставалось? Он только и делал, что подхалимничал, а избавиться от него было просто невозможно! Мэмбл проведет там всего лишь пару дней, не больше, потому что я пообещал Тому, что он сможет немного пострелять. Не хотите ли сыграть роль хозяина вместо меня?

– Еще чего! – рявкнул лорд Лайонел. – Довольно нести вздор! Собирайся, мы едем в Чейни!

Герцог налил хереса в бокал, только что поставленный Неттлбедом на стол, и протянул его дяде.

– Нет, – с сожалением покачал головой Джилли, – у меня сейчас нет времени на Чейни. Впрочем, я переезжаю в «Кристофер». Вы привезли с собой мой багаж, дорогой сэр?

– Да, привез, и он ожидает тебя в Чейни. А теперь, Джилли…

– В таком случае его необходимо завтра прислать в «Кристофер», – спокойно ответил герцог. – Как досадно! Я так рассчитывал переодеться!

– Джилли! – угрожающе произнес его светлость.

– Да, сэр?

– Да что с тобой произошло, Джилли? – вспылил лорд Лайонел, возмущенно глядя на племянника. – Прошу тебя, будь со мной честен! Что все это означает?

Герцог сел рядом с ним и положил ладонь ему на колено.

– На самом деле все очень смешно, – мягко произнес он. – Мне до смерти наскучила роль герцога Сэйла, и я захотел попробовать, каково это, быть совершенно безвестным гражданином.

– Ей-богу, Джилли! Мне казалось, у тебя достаточно здравомыслия!

– Увы, сэр, это было не так.

Лорд Лайонел стиснул лежащие на его колене пальцы.

– Джилли, мальчик мой, не бойся признаться мне во всем! – сказал он. – Ты же знаешь, я желаю тебе только добра! Если ты все это затеял лишь из-за того, что я тебе сказал… короче, если тебе не понравился тот брак, который я для тебя устроил, совершенно необязательно было делать леди Гарриет предложение! У меня и в мыслях не было принуждать тебя к тому, что тебе настолько неприятно. Более того, если тебя что-то смущает… – хотя это будет чертовски неловкая история!.. – я все улажу и…

– Нет, сэр, моя помолвка меня вполне устраивает! – перебил его герцог. – Я и не ожидал, что буду так счастлив! Она настоящий ангел!

Это признание застало лорда Лайонела врасплох. Он изумленно посмотрел на племянника из-под нахмуренных бровей и сухо заметил:

– Когда мы говорили об этом в Сэйле, ты пел мне совсем другую песню!

– Тогда я еще не осознавал, какое сокровище вы для меня выбрали, сэр. Но я ведь уже сказал вам, что в последнее время узнал много нового.

– Что ж, если ты приобрел немного здравомыслия, я рад, – проворчал лорд Лайонел. – Хотя почему понадобилось убегать, не сказав никому ни слова, по-прежнему выше моего разумения! Если тебе хотелось уехать из города, это, разумеется, твое личное дело, и ты, несомненно, имел на такой поступок полное право.

– Но только в сопровождении Неттлбеда, Чигвелла, Борроудейла, Терви и всей остальной свиты, – подал голос Гидеон.

Лорд Лайонел, бросив на сына испепеляющий взгляд, заметил:

– Что касается тебя, то после такого дерзкого, безответственного и бездушного поведения, которое ты продемонстрировал в последнее время, мог бы и помолчать!

– Вы во многом правы, сэр! – с кривоватой ухмылкой признал Гидеон.

– Ну да ладно, довольно расспросов! – смягчился его светлость. – В конце концов, все обошлось хорошо, и я не стану чересчур подробно расспрашивать, чем занимался все это время Джилли. Я не из тех, кто ожидает от молодого человека святости! Должен признать, ты выглядишь очень хорошо, Джилли! Я бы даже сказал, замечательно. А это самое главное!

Герцог, сжав его руку, ответил:

– Вы чересчур добры ко мне, сэр. Мне очень стыдно, что я доставил вам столько беспокойства.

– Оставь, малыш! – отмахнулся его светлость. – Я слишком хорошо знаю, как ты умеешь подлизываться. Так что этот номер у тебя не пройдет! Но то, что ты предоставил основания всем лондонским сплетникам шептаться о том, будто Гидеон убил тебя, – уже ни в какие ворота не лезет! Хотя он и сам был в этом виноват, и я не собираюсь расходовать на него свое сочувствие! Еще чего!

– Однако я не могу допустить, чтобы вы так гневались на Гидеона, – мягко возразил герцог. – Вы же знаете, он мой лучший друг. Кроме того, это я попросил его никому ничего не говорить, и он не мог нарушить данное мне обещание. Но когда он услышал, что я попал в переделку, то сейчас же поспешил ко мне на выручку. Поэтому мне тяжело слышать, как вы его браните!

– Что за переделка? – насторожился лорд Лайонел.

– Видите ли, сэр, я не хотел вам говорить, но, думаю, происшедшее все равно не удастся сохранить в тайне, потому что об этом уже знает слишком много народу. Я был настолько глуп, что позволил похитить себя каким-то негодяям, рассчитывавшим получить за меня выкуп.

– Именно этого я и опасался! – воскликнул лорд Лайонел. – Ты ведешь нелепые разговоры о том, мужчина ты или всего лишь герцог, в то время как не способен о себе позаботиться, будто малыш в коротких штанишках! Что ж, надеюсь, это послужит тебе уроком!

– Да, сэр, – притворно кротко откликнулся герцог, – но так уж вышло, что я сумел о себе позаботиться.

– Джилли, только не говори мне, будто злодеям удалось выкачать из тебя деньги! – воскликнул его светлость.

– Нет, сэр, я сжег свою тюрьму и выбрался из нее невредимым.

Лорд Лайонел в немом изумлении смотрел на племянника.

– Ты снова морочишь мне голову, Джилли? – подозрительно спросил он.

Герцог, рассмеявшись, ответил:

– Нет, сэр. Я решил, что надо как-то выбираться, ведь не знал, что Гидеон примчится меня спасать. Наверное, мне повезло, потому что я столкнулся с не слишком умными разбойниками. Но я им очень благодарен!

– Ты им очень благодарен?! – воскликнул лорд Лайонел. – Что за чушь ты несешь, малыш? Как могло произойти подобное? Расскажи мне все с самого начала!

Если герцог и не выполнил полностью просьбу дяди, он рассказал ему достаточно, чтобы лорд Лайонел онемел от изумления. Однако его светлость явно был горд за племянника, проявившего такую находчивость и отвагу. Лорд настолько увлекся этим повествованием, что совсем забыл поинтересоваться, как информация о похищении Джилли дошла до Гидеона. Зато ему пришлось не по вкусу сообщение о том, что злодеи не получили по заслугам, и он яростно запротестовал против столь неуместного милосердия.

– Они должны за все ответить! – заявил он. – Джилли, ты известишь обо всем мирового судью. Хотя, разумеется, должен был это сделать, прежде чем покинуть те места, где все происходило!

– Нет, сэр, не думаю, что я буду это делать, – хладнокровно отозвался герцог.

– То, что ты думаешь, никого не интересует! – заявил его светлость. – Хорошенькое дело – прощать таким мерзавцам их злодеяния! Я всегда тебе говорил: у тебя есть долг перед обществом! И прошу тебя, хватит со мной спорить!

– Разумеется, сэр. Вы же знаете, я это занятие терпеть не могу! Мне очень жаль общество, но я уже принял решение и не собираюсь менять его. Прошу прощения, однако я не могу обнародовать такую дурацкую историю!

Это замечание заставило лорда Лайонела задуматься, хотя он уже открыл рот, чтобы подвергнуть племянника беспощадной критике. Несколько мгновений его светлость сосредоточенно хмурился, пока наконец произнес:

– В твоих словах что-то есть, но мне это все равно не нравится! И еще одно, Джилли! Я не понимаю, почему ты нанял нового стюарда, ни с кем не посоветовавшись. Разумеется, ты будешь расширять штат слуг, но было бы желательно предоставить все Скривену. Он гораздо лучше тебя разбирается в том, что тебе подходит, а что нет. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что этот человек отлично знает свое дело. Я бы сказал, именно такой стюард тебе и нужен. Против него мне возразить нечего, но в будущем я посоветовал бы позволить заниматься наймом слуг Скривену. – Заметив, что его сын с трудом сдерживает смех, лорд устремил на него очередной уничтожающий взгляд. – И что такого смешного я сказал? Может, поделишься со мной причиной своего веселья?

– Вовсе ничего, сэр! – задыхаясь и вытирая глаза, пробормотал Гидеон.

Лорд Лайонел, увидев, что с племянником происходит то же самое, сменил тему.

– Итак, Джилли, если я тебя правильно понял, ты желаешь остаться в Бате? Полагаю, будешь сопровождать Гарриет на балы, и, разумеется, тебе не стоит среди ночи возвращаться в Чейни. Но удобнее, мой мальчик, снять квартиру, чем жить в отеле! Можно было бы подыскать вполне приличное жилье, где тебе смогли бы прислуживать твои собственные слуги и ты не волновался бы о постелях!

– Спасибо, сэр, но мне и в «Кристофере» будет хорошо. Не стоит искать квартиру, потому что я уеду отсюда, как только Гарриет вернется в Эмплфорт. Может, и вы присоединитесь ко мне?

– Нет, нет, ты отлично знаешь, что я терпеть не могу все эти гостиницы! Лучше я несколько дней поживу в Чейни. Я уже давно там не был, так что не помешает взглянуть, как там обстоят дела. Кроме того, очень неприлично оставлять этого парня Мэмбла в полном одиночестве. Хоть кто-то из нас обязан составить ему компанию!

Герцог ощутил укол раскаяния.

– Сэр, я согласен с тем, что поступил дурно! – с досадой произнес он. – Боюсь, вам его общество будет чрезвычайно неприятно!

– Рискну предположить, – сухо отозвался лорд Лайонел, – что мне оно не будет так неприятно, как тебе. Смею заверить, что, прожив в этом мире пятьдесят пять лет, я научился иметь дело с такими, как он. Но где ты с ним столкнулся, и что это за вздор насчет того, что ты помог сбежать его сыну?

К тому времени в комнату вошел официант и под строгим присмотром Неттлбеда начал накрывать стол к обеду. По умолчанию подразумевалось, что лорд Лайонел разделит эту трапезу с сыном и племянником, как он и сделал. Его светлость заметил даже, что баранину приготовили весьма недурно, а бургундское можно пить. Неттлбед, презиравший всех официантов «Пеликана» до единого, никому не позволил прислуживать своему господину, принимая каждое блюдо в дверях, благодаря чему герцог без всяких помех смог поведать дяде историю своего знакомства с Томом. Никто не ожидал, что его светлость одобрит столь нетривиальное поведение юноши, и лорд без колебаний изложил свою точку зрения на то, как следует обращаться с такими озорниками. Тем не менее он проявил изрядный интерес к роли, которую сыграл во всем этом Джилли, задавая вопросы и одобрительно кивая в ответ. Его окончательный вердикт и вовсе прозвучал будто незаурядная похвала:

– Ну что ж, Джилли, а ты не такой уж простофиля, как я думал.

Этот панегирик настолько ободрил герцога, что он самым невинным голосом произнес:

– Осталась лишь одна небольшая деталь, о которой, сэр, вам, возможно, будет лучше узнать от меня. Предположу, что вы захотите нанести визит леди Эмплфорт.

– Разумеется, – кивнул его светлость.

– В таком случае лучше я сразу расскажу вам о Белинде, – с виноватым видом пробормотал герцог.

Дядя, понимающе подняв брови, заметил:

– Ага! Вот мы и дошли до сути вопроса, верно? Я так и думал, что где-то здесь замешана женщина!

– Нет, – лениво протянул Гидеон. – Адольфус лишь исполняет при ней роль странствующего рыцаря. Кузен чуть не съел меня за то, что я сказал ему, что он попусту теряет время. Возможно, вы сможете на него повлиять, потому что мне это не удалось.

Однако лорда Лайонела история Белинды, усеченную версию которой он услышал из уст племянника, скорее, позабавила. Он считал за лучшее сторониться школьников плебейского происхождения, но к появлению в жизни Джилли прекрасных дам относился с куда большим пониманием. Более того, лорд полагал, будто их присутствие совершенно неизбежно и это вовсе не предосудительное явление. Вряд ли он поверил в пристойность отношений герцога с Белиндой, но, во всяком случае, ограничился лишь в высшей степени снисходительным замечанием:

– Ну что ж, все это, вне всяких сомнений, необычайно романтично, и я считаю, что Гарриет продемонстрировала незаурядное здравомыслие. Она отлично воспитана, поэтому станет тебе хорошей женой! Но теперь необходимо избавиться от этой Белинды, малыш.

– Да, сэр. Я… мы… надеемся хорошо ее устроить, – отозвался герцог.

Лорд Лайонел кивнул, готовясь закрыть тему:

– Это правильно. Ты можешь позволить себе щедрость и благородство, только, прошу тебя, без крайностей! Если ты сам не желаешь заниматься данным вопросом, можешь предоставить это мне.

– Думаю, сэр, будет правильнее, если я сам все улажу, – решительно ответил герцог.

– Ну, как пожелаешь, – пожал плечами его светлость. – Тебе не повредит распутать такую проблему самостоятельно, хотя рискну предположить, что обойдется это решение недешево. Никогда не обманывайся хорошеньким личиком, малыш! Ночные бабочки все одинаковы!

Затем Лайонел одарил своих притихших младших родственников кое-какими удивительными воспоминаниями о собственной юности, в заключение выведя из них мораль. Покончив с мемуарами, он заявил, что ему пора возвращаться в Чейни, и Гидеон проводил его к экипажу герцога. В дверях гостиницы его светлость помедлил и в порыве откровенности произнес:

– А знаешь, Гидеон, малыш не так уж плохо себя проявил! Откровенно говоря, я не догадывался, что у него такой твердый характер! Это внушает мне оптимизм. Не удивлюсь, если из него получится такой же замечательный человек, каким был его отец. Чертовски жаль, что Джилли так мал ростом, но зато – и ты сам мог заметить – он держится с большим достоинством.

– Я всегда обращал на это внимание, сэр.

– Жаль, конечно, что ему так досталось от всех этих констеблей, похитителей и церковных сторожей. Хотя с другой стороны… Имей в виду, он не должен был совершать все эти глупости, однако, к счастью, все обошлось. Джилли не пострадал, и я больше не собираюсь обсуждать это. Вы оба уже вышли из того возраста, когда есть смысл вас бранить.

– Да, сэр, – отозвался его сын, тепло улыбнувшись отцу.