Глава 1

– А это, видимо, скаковой круг, – заметил Чарльз Малкольм. – С набором естественных препятствий.

– Это теннисная площадка, – с достоинством возразила его жена Селия.

Он усмехнулся.

– Просто ее нужно слегка выровнять, – объяснила она, строго взглянув на него.

– Ну да, пройтись по ней сенокосилкой и паровым катком, – проворчал Чарльз. – Только вряд ли на это найдутся охотники.

Его свояченица поспешила вступить в полемику:

– Ты только взгляни, какое чудное место! Мы с Селией влюбились в него с первого взгляда.

– Охотно верю, – кивнул Чарльз. – Парочка многостворчатых окон, вид на церковные руины – и вы обе готовы преклонить колена. Но ведь с вами был Питер. Он-то на что клюнул? На пиво в местном пабе?

– В конце сада есть форелевый ручей, – сообщила Маргарет.

– О да. И еще один появляется в людской, когда идет дождь. Бауэрс мне показывал.

– В одном окне не было стекла! – горячо возразила Селия. – Естественно, в дом попадала вода!

Маргарет взяла Чарльза под руку.

– Подожди, вот увидишь свою спальню. Там панели, драпированные льном, и встроенный шкаф. Ни за что не догадаешься, что он там есть.

– Забавно, – согласился Чарльз. – Если в спальню залезут воры, то как же они найдут мой фрак? Надо будет отметить шкаф крестиком.

– Будешь находить его по компасу. Пойдем, мы всё тебе покажем.

Покинув теннисный корт, они направились к дому по одной из заросших дорожек, которая, петляя между клумбами, вывела их к террасе на южном фасаде здания.

– Чарльз, только посмотри, как играет солнце на изумительном сером камне! Как же можно осуждать нас за то, что мы не в силах отказаться от этого места? – воскликнула Маргарет.

– Сначала я взгляну на свою комнату.

Однако он не мог не признать, что дом, полученный его женой вместе с ее сестрой и братом в наследство, с художественной точки зрения был весьма примечателен. Построенный несколько веков назад из серого камня, он неоднократно перестраивался и теперь представлял собой весьма хаотичное строение в окружении дубов, которые росли здесь еще во времена Вильгельма Завоевателя, а теперь гордо возносили свои корявые стволы над беспорядочно разросшимся подлеском. Извилистая дорога тянулась к воротам, за ними начинался проселок, ведущий к деревне Фрэмли. До нее было около мили, но путь можно было существенно сократить, пройдя через поле позади дома.

Сбоку от проселочной дороги виднелись руины монастырской церкви, которые так пленили Селию. От здания мало что осталось – Реформация и артиллерийская пальба Кромвеля сделали свое дело, – однако фрагменты стен сохранились. В них угадывались прежние готические окна, но в основном это были развалины, не поднимавшиеся выше нескольких футов.

Монастырь впоследствии восстановили, но из-за многочисленных перестроек он утратил первоначальный вид. Селия, раздобывшая книгу о старых монастырях, утверждала, будто библиотека и трапезная сохранили свой первозданный облик, хотя панели в них относились к более позднему периоду.

Место это досталось ей неожиданно. Ее дядя, которому она в компании Питера и Маргарет регулярно наносила визиты, завещал бывший монастырь своему племяннику и двум племянницам. Не будучи любителем сельского уединения, он никогда не жил в этом доме, который унаследовал от сестры, обитавшей здесь после замужества и смерти мужа. Сестра оставила дом в том виде, в котором он был сейчас, и, едва увидев его, Селия Малкольм, Маргарет Фортескью и их брат Питер тотчас же объявили, что о подобном месте они мечтали всю жизнь. По крайней мере сестры. Питер проявил меньше энтузиазма, но согласился, что продавать его жаль.

Одно время дом сдавался внаем, но с тех пор, как съехали жильцы, снявшие его через два года после смерти владелицы, никто не проявил желания там поселиться.

– У вашего дяди возникало много проблем с этим домом, – сообщил им адвокат Милбэнк. – Его сестра ни на что не жаловалась, но она была стара, довольно эксцентрична и не слишком обращала внимание на то, что происходит вокруг. Дело в том, миссис Малкольм, что у дома дурная репутация. Ваш дядя сдал его на три года, однако жильцы съехали уже через год. Они утверждали, будто в доме бродят привидения.

– Как романтично! – воскликнула Маргарет.

Адвокат улыбнулся:

– Я бы не стал рассчитывать на это, мисс Фортескью. Думаю, вы не обнаружите там ничего щекочущего нервы, разве что крыс. Но я счел своим долгом предупредить вас. Если вы откажетесь вступить во владение домом с предполагаемыми привидениями, то у меня есть на него покупатель.

Он взял листок бумаги, лежавший на столе, и вопросительно посмотрел на Питера.

– Это предложение, о каком вы нам писали? – поинтересовался тот. – От человека, который заинтересовался нашим домом, когда рыскал там на машине?

Мистер Милбэнк кивнул.

Взволнованно повернувшись к брату, Селия и Маргарет стали уверять его в необходимости иметь загородный дом, который к тому же просто идеален по своему расположению. Питера доконал ручей с форелью. Чарльз, молодой адвокат, делающий карьеру, не пожелал тратить время, чтобы взглянуть на дом, в котором его жена вознамерилась поселиться независимо от того, как он на это посмотрит. Он доверил это дело Питеру.

– Вы просто злоупотребили моим доверием, – заявил Чарльз, когда они пили чай в библиотеке. – Два месяца ваша троица суетилась, «приводя дом в порядок», как вы изволили выразиться. Одновременно вы усыпили мою бдительность, рассказывая всяческие небылицы о доме, пока я не поверил, что это нечто соответствующее вашим описаниям. Ты, – он негодующе указал пальцем на Маргарет, – сказала, что дом просто идеален. А факт, что здесь всего одна ванная комната и хилая система отопления, способная нагреть только одну ванну за раз, намеренно утаила.

– Холодные ванны полезны для здоровья, – заметил Питер, намазывая джем на кусок хлеба с маслом. – Мы же не предлагаем тебе жить тут зимой. Более того, я не вижу причин, почему мы не можем превратить одну из спален в дополнительную ванную комнату и поменять отопительную систему. Не сразу, конечно, но в обозримом будущем.

Чарльз холодно посмотрел на него.

– А как насчет освещения? И телефона? Нам придется провести в дом электричество. И после всего этого Селия утверждает, будто «получила загородный дом практически даром». Я должен был это предвидеть.

– Лично я предпочитаю свечи и керосиновые лампы. В таком доме электрический свет неуместен, а что касается телефона, я очень рада, что его нет. – Селия быстро кивнула в сторону мужа. – В этом году у тебя будет настоящий отпуск, мой дорогой. Ничего, что напоминает о городе.

– Премного благодарен, – усмехнулся Чарльз. – А что ты говорила перед чаем? Что-то насчет похода в деревню, чтобы заказать бекон к завтраку?

– Ты можешь съездить на машине, – посоветовала Селия. – Заодно попробуешь нанять там садовника. Думаю, вам с Питером не справиться с садом.

– Убежден в этом, – веско произнес ее муж.

Дверь открылась, и в комнату вплыла добродушного вида дама средних лет. Это была миссис Босанквет, тетушка Маргарет Фортескью. Сев на предложенный ей стул, она приступила к чаепитию, проигнорировав черствый кекс и сосредоточившись на хлебе с маслом.

– Я распаковала чемоданы, – сообщила она. – Но уже дважды теряла шкаф.

– Неужели? – посочувствовал Чарльз.

Миссис Босанквет вопросительно повернула к нему свое благообразное лицо. Она была глуховата. Когда Чарльз повторил, она с готовностью кивнула.

– Да, дорогой, но потом я надела кусочек гербовой бумаги на защелку. Какой необычный старый дом! Я разговаривала с миссис Бауэрс, и она сказала мне, что в погребах можно заблудиться.

– Это еще что, – вздохнул он, поднимаясь из-за стола. – Я уже заблудился, когда шел из нашей комнаты в гардеробную. Конечно, можно запереть пустые комнаты, но тогда дом потеряет свою прелесть. Ты едешь в деревню, Питер?

– Да. Я тебя познакомлю с отличным бочковым пивом.

– Вперед! – просиял Чарльз.

Дорога во Фрэмли проходила через заросли столь живописные, что Чарльз не смог удержаться от одобрительной реплики. Питер, преодолевая крутой поворот, заметил:

– Нет, правда, это место не столь уж безнадежно.

– Не отрицаю. А болтовня о странных звуках, привидениях и шагах в темноте?

– В деревне, когда речь заходит о монастыре, все начинают креститься. Я-то уверен, что это всего лишь крысы. Милбэнк же говорил…

– Ты знал о привидениях раньше? И не сказал мне ни слова?

Питер был несколько озадачен.

– Я не придал этому значения. А ты не стал бы здесь жить, если бы знал об этом заранее?

– Не стал? – мрачно повторил Чарльз. – Если бы ты срывался с места всякий раз, когда Селия заявляла, что в отличных во всех отношениях домах или гостиницах «ей как-то не по себе», ты бы и близко не подошел к этому месту.

– Она не верит в деревенские предрассудки.

– Да? Ставлю шесть соверенов против одного, что первая же крыса, которая заскребется в перекрытиях, спровоцирует наш немедленный отъезд. Тем более что Бауэрс прямо-таки трясется от страха.

– А что с ним? Наслушался местных сплетен?

– Похоже. К тому же он довольно труслив. Распаковывая мои чемоданы, напустил на себя таинственности, как в готическом романе. «Одно скажу наверняка, сэр, никакие сокровища не заставят меня спуститься в подвал, когда стемнеет». И в первую же ночь, когда они с женой приехали, Бауэрс слышал шаги за своей дверью и всякие шорохи, словно кто-то шарил по панелям.

– Вот осел! – возмутился Питер. – Но ты можешь утешать себя мыслью, что ни одно привидение не способно устрашить почтенную миссис Бауэрс. Позволь сообщить тебе, что мы приближаемся к гостинице «Колокол». Настоящий четырнадцатый век – частично.

Машина вынырнула из-под деревьев и оказалась на краю деревни, беспорядочно расположившейся вокруг единственной улицы. Гостиница «Колокол» стояла в самом ее начале и представляла собой живописную, но несколько хаотичную постройку с внутренним двором. Питер Фортескью подъехал к двери и заглушил мотор.

– Открываем сезон, – усмехнулся он. – Мужайся, Чарльз. Но за пиво я ручаюсь.

Они вошли в длинный бар с низкими балочными перекрытиями и маленькими зарешеченными окошками, выходящими на улицу. Беспорядочно расставленные дубовые скамьи делили помещение на уютные секции. За барной стойкой возвышался хозяин заведения, своими внушительными пропорциями и добродушной физиономией напоминавший диккенсовского персонажа.

Напротив мистера Уилкса у стойки расположился некто, являющийся его полной противоположностью, – тощий жилистый человечек с острым личиком и бесцветными бегающими глазками. Он бессвязно говорил что-то, пытаясь вовлечь бармена в разговор. Взглянув на посетителей, он быстро опустил голову.

– Добрый вечер, Уилкс, – произнес Питер. – Вот, привел своего зятя, чтобы он угостился вашим бочковым пивом.

Бармен приветливо улыбнулся:

– Рад видеть вашего друга, сэр. Две полпинты, сэр? Сию минуту.

Он снял с полки две высокие оловянные кружки и налил в них пенящегося пива. Вручив их клиентам, привычным жестом вытер стойку и любезно поинтересовался:

– Позвольте спросить, как вам живется в монастыре?

– Спасибо, отлично. Привидений пока не видели. Когда они обычно появляются?

Улыбка сползла с лица мистера Уилкса. Как-то странно посмотрев на Питера, он проговорил изменившимся тоном:

– На вашем месте я не стал бы шутить по этому поводу, сэр.

Чарльз оторвался от кружки.

– Мой дворецкий Бауэрс сюда, случайно, не заходил?

Хозяин удивился. Маленький незнакомец, чуть отодвинувшись в сторону, быстро посмотрел на Чарльза.

– Да, сэр, был пару раз, – ответил Уилкс.

– Я так и думал, – кивнул Чарльз. – И вы рассказывали ему, что по коридорам бродит привидение и скребется в двери?

Бармен отшатнулся.

– Он опять это слышал?

– Черта с два! – бросил Чарльз. – Все, что он слышал, – ваши рассказы плюс его воображение.

– Нет, без шуток, Уилкс, вы ведь не верите во все эти сказки? – вмешался Питер.

Маленький человек, который, казалось, хотел что-то сказать, отошел от стойки, присел у окна, вынул из кармана мятую газету и углубился в чтение.

Помолчав с минуту, Уилкс заявил:

– Я сам видел его, сэр.

Питер недоверчиво поднял брови.

– Более того, видел, как вполне здравомыслящий человек, такой вот, как вы, собрался и уехал, не дожив два года до окончания аренды. Я унаследовал эту гостиницу пять лет назад, и когда я здесь появился, монастырь уже стоял пустой, как и перед вашим приездом. Его владелица, старая миссис Мэтьюс, умерла за год до этого. Она, по всему, была с причудами. Монастырь потихоньку ветшал, но ни одна живая душа не решалась приблизиться к нему в темноте, даже за большие деньги. Согласитесь, обо мне никак не скажешь, что он, мол, с приветом; человек я нормальный, и когда услышал, что говорят об этом месте, поначалу просто посмеялся, и все, вот как вы сейчас. А потом Бен Тилман, у которого мельница в Краушейзе, побился об заклад, что я побоюсь отправиться туда ночью.

Уилкс замолчал и снова рассеянно вытер барную стойку. Затем глубоко вздохнул, словно вновь почувствовал пережитый ужас.

– Ну я и пошел, сэр. Мне было ни капельки не страшно – во всяком случае, поначалу. Ночь была лунная, и к тому же я прихватил с собой фонарик. Но он мне не понадобился. Я присел на старый камень на развалинах церкви, заросший травой и сорняками. Помню, даже стал насвистывать, чтобы скоротать время. Не могу сказать, сколько времени прошло, когда я вдруг заметил: что-то изменилось.

– Что именно? – спросил Чарльз.

– Трудно сказать, сэр. Сразу и не объяснишь. Все выглядело по-прежнему, просто потянуло холодком. А ведь была теплая июньская ночь. Я почувствовал, что надо мной как бы сгущается холод и вползает в меня. И вместо того чтобы насвистывать и представлять, как я посмеюсь над Беном Тилманом, я застыл на месте. Мне почему-то стало страшно сделать движение. Не могу сказать почему, но я не смел и пальцем пошевелить, не то что рот раскрыть. Честно говоря, я так перепугался, что готов был вскочить и бежать куда глаза глядят, и бог с ним, с этим Беном, пусть говорит, чего хочет. Но я не мог. Что-то держало меня. Не знаю, что это было, сэр, и не могу объяснить, но мне было не до шуток. Знаете, как бывает, когда душа уходит в пятки? Ты сидишь и прислушиваешься, да так, что от натуги чуть не лопаются барабанные перепонки. Вот так я сидел как вкопанный. При каждом шорохе пялился в темноту, стараясь что-нибудь разглядеть. Но там ничего не было. А вскоре мне показалось, будто позади меня кто-то стоит.

Уилкс замолчал и провел по лбу рукой.

– Конечно, такое кажется любому, кто напуган до смерти, но мне не почудилось. Надо было набраться духу и обернуться. Легко сказать, но, клянусь вам, сэр, для этого потребовались все мои силенки. И все же я сделал это. Резко обернулся, чувствуя, как пульс стучит в висках. И увидел его так же ясно, как сейчас вижу вас, – он стоял сзади и смотрел на меня сверху вниз.

– Кого вы увидели? – с тревогой спросил Питер.

Хозяин вздрогнул.

– Здесь его называют Монахом. Думаю, это он и был. Высокая черная фигура без лица – в темноте блестели только глаза.

– Это ваш дружок Тилман так вырядился, чтобы напугать вас, – предположил Чарльз.

– Бен Тилман не мог раствориться в воздухе, сэр. А с Монахом именно так и получилось. Он просто исчез. В общем, больше я туда не пойду даже за тысячу фунтов.

Повисло молчание. Человек у окна встал и вышел из бара. Питер поставил кружку.

– Ну спасибо вам. Веселенькую историю вы рассказали.

Чарльз проводил взглядом тощего незнакомца:

– Кто он?

– Коммивояжер, сэр. Пытается сбыть здесь пылесосы, а между делом рыбачит на речке.

– Похоже, он интересуется привидениями, – заметил Чарльз.

Когда они с Питером вышли из бара, тот произнес:

– Почему ты про него спросил? Думаешь, он нас слушал?

– А ты как считаешь?

– Да, похоже, но что здесь такого?

– Ничего. Но он не хотел, чтобы мы это заметили. Где бакалейщик, к которому мы идем?

В бакалейной лавке, которая, как это часто бывает в деревне, одновременно являлась почтой и торговала бельем, друзей приветствовал джентльмен в пасторском облачении, покупавший марки. Он отрекомендовался викарием и сообщил, что они с женой собираются в монастырь с визитом, но только после того, как новые жильцы немного обустроятся.

– Как хорошо, что монастырь вновь стал обитаемым, – проговорил он. – Увы, старыми домами сейчас пренебрегают из-за отсутствия современных удобств.

– У нас сложилось впечатление, что данным домом пренебрегают по причине присутствия там привидений, – заметил Питер.

Викарий улыбнулся:

– Боюсь, вам придется искать поддержку у человека более доверчивого, чем моя скромная персона. О заброшенных домах вечно плетут всякие небылицы. Смею предположить, что монастырское привидение – не более чем мышь или крыса.

– Вот и мы так думаем, – кивнул Чарльз. – Однако это приносит неудобства. Моя жена рассчитывала найти здесь горничную, но единственная девица, которую ей удалось уговорить, заявила, что будет приходить только на день и ни за что не останется после захода солнца.

Мистер Пенниторн снисходительно улыбнулся.

– Деревенские жители склонны к предрассудкам, – глубокомысленно изрек он. – Но ведь вы не остались без слуг?

– Нет, у нас есть дворецкий и его жена.

Чарльз забрал сдачу и вручил Питеру объемный пакет.

– Нам по дороге, сэр? Мы можем вас подвезти.

– Нет, благодарю вас. Это ваша машина стоит у гостиницы? Я провожу вас, если не возражаете.

Выйдя из лавки, они медленно двинулись по улице. Викарий обратил их внимание на несколько ветхих старых зданий, представляющих интерес с архитектурной точки зрения, и пообещал как-нибудь показать церковь.

– Она, конечно, не такая древняя, как те развалины в монастыре, – вздохнул он. – Но мы гордимся ее восточным витражом. За последние несколько лет нам удалось собрать достаточно денег, чтобы почистить его. Это дорогое удовольствие, уважаемый мистер Малкольм, но нам помог полковник Экерли, он, как обычно, проявил необыкновенную щедрость. Вы уже познакомились с ним? Он наш церковный староста и весьма достойный джентльмен – пукка сагиб, как он сам себя называет.

– Он живет в белом доме за монастырем? – уточнил Питер. – Нет, мы еще не встречались, но я, кажется, видел его в «Колоколе». Веселый седеющий джентльмен с приятным лицом и короткими усами? Ездит на пикапе «воксхолл»?

Викарий не слишком разбирался в машинах, но описание полковника Экерли показалось ему довольно точным. Они дошли до автомобиля, и викарий, вновь отказавшись от предложения подвезти его, распрощался и быстро зашагал по улице.

Когда Чарльз с Питером добрались до монастыря, наступило время ужина, и на земле лежали длинные тени. Они нашли сестер в библиотеке в компании миссис Босанквет, где их приветствовали возгласом:

– Наконец-то явились! Мы забыли сказать, чтобы вы купили керосиновые лампы.

– Зачем? – удивился Питер, вспомнивший, как он распаковывал целую коробку.

– У нас не осталось ни одной для лестничной площадки наверху, – объяснила Селия. – А Бауэрс говорит, что не пойдет туда без света. Какая чушь! Я велела ему взять свечу.

– Честно говоря, мне и самой как-то не хочется подниматься наверх в темноте, – призналась Маргарет.

Чарльз поднял голову.

– Началось, – мрачно произнес он.

– Это совсем не то, что ты думаешь, – возразила Маргарет. – Я вовсе не думаю о привидениях и всяких глупостях, но там запутанная планировка и какие-то шорохи – я, конечно, понимаю, что это крысы, однако ночью бывает страшно и кажется, будто за тобой кто-то наблюдает. В старых домах всегда так.

– И здесь тоже? – спросила Селия, широко раскрыв глаза.

– Ничего особенного, Селия, но ты ведь знаешь, что люди чувствуют, когда посещают Холируд, Хэмптон-Корт или другие старинные замки. Там что-то такое в воздухе. Не могу объяснить, но ты и сама понимаешь.

– Сырость? – с надеждой предположил Питер.

Сестры негодующе посмотрели на него.

– Нет, дурачок. На тебя словно смотрят духи умерших там людей. И нечто похожее я ощущаю тут.

Миссис Босанквет опустила вязанье и мягко произнесла:

– Ты говоришь о стенах, дорогая? Надеюсь, там нет скелетов. Всегда терпеть их не могла, в них есть что-то противоестественное.

– Тетя! – вскрикнула Селия. – Скелет в стене? Откуда ему там взяться?

– Уверена, дорогая, что там нет ничего подобного, но в свое время мне довелось прочитать очень неприятную историю про замурованного в стене монастыря, не помню какого, но там точно шла речь о монахах.

– Ах, тетя Лилиан, тетя Лилиан, – простонал Чарльз. – И ты, Брут!

– Если бы я хоть на секунду поверила, что в этом доме кого-то замуровали, меня бы давно здесь не было! – воскликнула Селия.

– Ты права, дорогая, – кивнула миссис Босанквет. – Осторожность никогда не помешает. Я прекрасно помню, как разразилась эпидемия чумы, когда разрыли старое лондонское кладбище.

– На этой веселой ноте мы и проследуем на ужин, – сказала Селия, услышав гонг в холле.

Несмотря на мрачные воспоминания миссис Босанквет, никто из присутствующих не лишился аппетита. Ужин был сервирован в квадратной столовой в боковом крыле дома, и хотя еще не стемнело, Селия поставила на стол свечи, придававшие комнате уют. С общего согласия разговоры о скелетах и привидениях больше не велись. После ужина все перешли в библиотеку, где миссис Босанквет раскинула сложный пасьянс, а остальные сели за карточный стол. Время от времени за панелями что-то шуршало, что, несомненно, свидетельствовало о засилье крыс. Мужчинам даже не пришлось убеждать в этом дам.

– Я знаю, что миссис Бауэрс собирается поставить крысоловки, – произнесла Селия, собирая свои карты.

– Не люблю крыс, – отозвалась ее тетка. – Против мышей я ничего не имею. Бедные маленькие существа. Однажды я останавливалась на ферме, так они бегали по чердаку, как стая терьеров.

Маргарет встала из-за стола и приблизилась к окну. Уже взошла луна, заливавшая сад серебристым светом.

– Как красиво! – воскликнула она. – Жаль, что отсюда не видно церкви.

Маргарет вышла на террасу и облокотилась о низкую балюстраду. Ночь была безоблачной и тихой, под деревьями темнели глубокие омуты теней. Руины церкви закрывали кусты.

– Ты увидишь ее из своей спальни, – предположил Питер. – Иди сюда, мы в пролете из-за твоих бездумных ставок.

Она неохотно вернулась к столу.

– Просто преступление играть в бридж в такую ночь. Кто-нибудь хочет прогуляться со мной к церкви?

– Не отвечайте все разом, – ехидно предупредил Чарльз.

– Лично я после этого роббера иду спать, – заявила Селия. – Сходим все вместе как-нибудь в другой раз.

Через полчаса мужчины остались одни. Чарльз закрыл окна и запер их на задвижки.

– Думаешь, следует обойти задние комнаты? – спросил он, зевая.

– Конечно, нет. Бауэрс позаботится, чтобы все было заперто. Я только накину цепочку на входную дверь.

Когда Питер вышел, Чарльз закрыл последнее окно и повернулся, чтобы загасить большую масляную лампу, свисавшую на цепях с потолка. Через незанавешенные окна в комнату вливался лунный свет. Когда Чарльз направился к двери, он вдруг услышал за спиной легкий шорох, словно о стену задели пышной юбкой. Чарльз быстро оглянулся. В комнате никого не было, но он мог поклясться, что слышит легкие шаги.

Из коридора раздался голос Питера:

– Ты идешь?

– Сейчас.

Нащупав в кармане коробок, Чарльз чиркнул спичкой и осветил темный угол комнаты. В дверном проеме появился Питер со свечой в руке.

– В чем дело? Ты что-нибудь потерял?

Спичка погасла.

– Нет, мне послышалось – вероятно, крыса, – ответил Чарльз.

 

Глава 2

Викарий с женой нанесли визит через два дня. Миссис Пенниторн, пришедшая в пенсне и белых лайковых перчатках, сообщила Селии, что местное общество немногочисленно. В Мэнор-Хаусе живут Мастерманы, но они ни с кем не общаются, мистер Титмарш из Кроссуэя имеет столь странные привычки, что она не рискнет рекомендовать его для знакомства. При последующих расспросах выяснилось, что странность мистера Титмарша заключается в его хобби – коллекционировании ночных бабочек. Миссис Пенниторн добавила, что у него возмутительно бесцеремонные манеры и в поисках экземпляров для своей коллекции он постоянно бродит по ночам. Еще есть доктор Рут с женой, и хотя миссис Пенниторн избегает плохо отзываться о людях, она все же должна предупредить Селию, что доктор попивает. И наконец, полковник Экерли, тот не пьет и не коллекционирует мотыльков, но является убежденным холостяком, что весьма прискорбно. Потом миссис Пенниторн перешла к перечислению пороков окрестных фермеров и деревенских жителей, и Чарльз, который, по мнению его жены, всегда норовил исчезнуть в самый неподходящий момент, предложил викарию прогуляться к церковным руинам. Тот не возражал, и Чарльз быстро ретировался, не обращая внимания на негодующий взгляд Селии.

На развалинах церкви викарий порассуждал об особенностях норманнской и раннеанглийской архитектуры и даже сделал попытку расшифровать длинные полустертые надписи на заросших травой надгробных плитах. Вернувшись в дом, они обнаружили там еще одного посетителя. Это был полковник Экерли, оказавшийся более приятным гостем, чем Пенниторны, которые вскоре удалились. Полковнику было лет сорок пять, по виду типичный вояка, впрочем, весьма любезный в общении. Он крепко пожал руки хозяевам и заявил, что, знай он о присутствии здесь миссис Пенниторн, немедленно дал бы деру. Дамам он сразу понравился.

– Оставайтесь к чаю, – предложила Селия. – А доктор действительно пьет? Или он наркоман?

– Бедный старина Рут! – с теплотой произнес полковник. – Будем к нему милосердны, как истинные христиане, в отличие от жены викария. – Он громко рассмеялся. – Я, конечно, не отрицаю, что бедняга Рут прикладывается к бутылке. Он прекрасный врач и, что бы там ни говорили, расслабляется только в свободное от работы время. Жена у него, правда, настоящая фурия.

– А этот чудак, мистер Титмарш? – поинтересовалась Маргарет.

– Совершенно безобидный старик, моя юная леди, – заверил полковник. – Хотя и со сдвигом. Не моего поля ягода. Правда, его тут считают очень умным. Не удивляйтесь, если наткнетесь на него как-нибудь ночью. Я перепугался до смерти, когда впервые обнаружил его в своем саду. Подумал, это грабитель. – Он опять расхохотался. – Старик сказал мне, что мажет дерево птичьим клеем или еще какой-то гадостью. Он – энтомолог.

Питер передал ему чашку на блюде.

– Спасибо, что предупредили нас, полковник. А то мы могли бы принять его за привидение.

– Вы верите подобным россказням? – загремел полковник.

– Разумеется, нет! – воскликнула Селия. – Но наш дворецкий в них верит, и горничная тоже. Бауэрс клянется, что привидение шарило руками по его двери.

Полковник поставил чашку.

– Да неужели? Но вы-то ничего подобного не слышали, надеюсь?

Селия замешкалась с ответом.

– Мы слышали, но решили, что это крысы, – объяснила Маргарет.

Полковник посмотрел на дам.

– Вы слышали шаги?

– Да, и другие странные звуки. Но все это ерунда.

Полковник допил свой чай двумя большими глотками.

– Редко встречаешь таких здравомыслящих дам, – заявил он. – Признаюсь вам честно, если бы ночью я услышал в доме, как вы выразились, странные звуки, я бы насторожился. Я не робел под пулями, но что касается привидений, тут уж увольте, и мне ничуть не стыдно в этом признаться.

– Совершенно с вами согласна, – кивнула миссис Босанквет, безмятежно улыбнувшись полковнику. – Я не одобряю современную тягу к сверхъестественному. Однажды я провела целый час на спиритическом сеансе, но на «говорящей доске» появилась лишь буква «М», написанная сотню раз, а потом нечто похожее на «мамин мармелад», что, по-моему, совершенно бессмысленно.

– Попытайтесь еще раз, тетя, – предложила Маргарет. – Может, наше привидение расскажет вам историю своей жизни.

– Кто знает, – легкомысленно произнес Питер. – Вдруг оно наведет вас на какой-нибудь клад?

Миссис Босанквет молча покачала головой, но, видимо, эта идея запала ей в голову. Когда молодые люди, проводив полковника, вернулись к столу, она вдруг сказала:

– Будь уверен, Питер, если здесь появится привидение, я не растеряюсь.

– Конечно, – согласился Чарльз. – Вы накроетесь с головой одеялом и будете молиться, как в тот раз, когда ограбили вашу квартиру.

Но миссис Босанквет нисколько не смутилась.

– Я немедленно позову викария, чтобы он изгнал его, – с достоинством произнесла она.

Хохот Чарльза был прерван самым неожиданным образом. Послышался приглушенный стон, словно раздавшийся из глубины каменной стены.

– Господи, что это?! – воскликнул он.

Селия внезапно побледнела, а Маргарет прижалась к брату. Стон походил на долгий, постепенно затихающий вопль.

Какое-то время царило молчание. Селия чуть заметно вздрогнула и испуганно оглянулась. Тишину нарушила миссис Босанквет:

– Что ты там сказал, дорогой?

– Вы разве не слышали? – произнесла Маргарет. – Будто кто-то жутко застонал.

– Нет, моя дорогая, но ты же знаешь, что у меня не очень хорошо со слухом. Вероятно, заскрипела дверь.

– Несомненно, – сказал Чарльз. – Я просто растерялся от неожиданности. Тем более что мы говорили о привидениях. Пойду обойду дом с лампой.

Он вышел из комнаты, не обращая внимания на протестующий возглас Селии.

– Вы думаете, это оно? – спросила Маргарет. – Я не боюсь, но звук раздался откуда-то снизу.

– Не говори глупостей, – посоветовал брат. – Что до меня, то мне показалось, что это снаружи. Держу пари, дверь в холл. Я собирался смазать петли – они совсем заржавели после вчерашнего дождя.

– Если ты пойдешь смотреть, то я с тобой, – решительно произнесла Маргарет.

Селия приподнялась со стула, но сразу же села обратно.

– А я останусь с тетей Лилиан, – заявила она с видом героини. – Разве привидения появляются, когда светло? Мы все стали какие-то нервные. Больше никаких разговоров о призраках!

В холле, где Селия имела обыкновение расставлять вазы с цветами, Питер с Маргарет обнаружили Чарльза. Рядом стоял Бауэрс с масляной лампой в дрожащей руке.

– Ты тоже считаешь, что это дверь в холл? – обрадовался Питер. – Что с вами, Бауэрс?

Тот бросил на него укоризненный взгляд.

– Мы с миссис Бауэрс тоже слышали. Где-то совсем рядом. Миссис Бауэрс так испугалась, что чуть не выронила сковородку: «Господи! Кого-то убивают?» А ведь она не склонна к фантазиям, сами знаете.

Он мрачно следил, как Чарльз открывает дверь в сад. Она зловеще заскрипела, но звук этот ничем не напоминал прозвучавший ранее стон.

– Нет, сэр, ни одна дверь в доме не сможет издать такой звук, хотя они и поскрипывают, отрицать не стану. Вообще-то, место это недоброе, я сразу почувствовал, и, скажу вам честно, оно уже стоило мне нескольких лет жизни.

– А с этой стороны дома есть входная дверь? – спросил Питер. – Могу поклясться, звук раздался именно отсюда.

– Нет, только стеклянная дверь в гостиной, – сообщила Маргарет.

Выйдя на гравийную дорожку, она посмотрела на дом.

– Не вижу никаких других дверей. Вообще как-то жутковато. Я, конечно, понимаю, что здесь может быть эхо, однако… Ой, кто это?

Чарльз быстро подошел к ней.

– Где? – резко спросил он. – Да там какой-то парень в кустах!

Рванувшись вперед, он окликнул незнакомца. Питер побежал за ним.

За кустами, росшими рядом с домом, шел, мелькая между деревьями, человек в рыбацкой одежде с удочкой и корзиной в руках. Услышав Чарльза, он остановился и двинулся ему навстречу. Это был молодой брюнет лет тридцати с угольно-черными бровями, сросшимися на переносице, и твердой линией рта.

– Прошу прощения, – произнес он. – Боюсь, я вторгся в ваши владения.

Он говорил отрывисто, словно был застенчив или раздосадован.

– Я ловил рыбу в Круэле, и какой-то человек сказал мне, что я могу сократить путь до деревни, если пройду через ваши угодья. Боюсь, я заблудился.

– Здесь есть короткий путь, но вы с него сбились. Похоже, ваш проводник направил вас не к той стороне дома, – объяснил Чарльз.

Незнакомец покраснел.

– Извините, – сухо промолвил он. – Вы бы не могли направить меня по верному пути?

Подошедшая Маргарет с интересом прислушалась к разговору.

– Это же вы помогали мне вчера менять колесо! – вдруг воскликнула она.

Незнакомец приподнял шляпу и слегка поклонился.

– Вы остановились в «Колоколе»? – спросила она.

– Да. Я приехал половить форели.

– Здесь отличная рыбалка, – заметил Питер, прерывая затянувшуюся паузу.

– Да, неплохая, – согласился молодой человек, перекладывая удочку в другую руку. – Э-э… я смогу взять правильное направление отсюда, или мне придется возвращаться на дорогу?

– Я провожу вас, – предложила Маргарет, дружески улыбаясь. – Надо только перейти подъездную дорожку.

– Очень мило с вашей стороны, но не стоит беспокоиться…

– Здесь такие заросли, что вы опять потеряетесь. Питер, возвращайся и сообщи Селии, что все в порядке. Пойдемте, мистер… извините, не знаю вашего имени.

– Стрейндж, – отрекомендовался молодой человек. – Майкл Стрейндж.

– А меня зовут Маргарет Фортескью. Это мой брат, а это муж сестры Малкольм.

Молодой человек снова поклонился.

– Вы надолго в этих местах? – спросил Чарльз.

– На пару недель, не более. У меня отпуск.

– Может, зайдете к нам? – предложил Питер. – Выпьем по коктейлю?

– Благодарю вас, но мне нужно идти. Если мисс Фортескью действительно будет столь добра, что покажет мне короткий путь в деревню…

– Разумеется, – с готовностью отозвалась Маргарет. – Заглянете к нам как-нибудь в другой раз. Идемте.

Они удалились, а оставшиеся долго смотрели им вслед.

– Кажется, у нас новое увлечение. Объясни мне, пожалуйста, как человек, идущий по всем известному короткому пути, вдруг оказался под окнами нашей гостиной?

Питер нахмурился.

– Никак, если он действительно искал короткий путь. Здравый смысл должен был подсказать ему, что такой путь никак не может проходить с этой стороны дома. По правде говоря, Чарльз, мне не понравился твой чернобровый приятель. Что ему вообще здесь понадобилось?

– Не знаю. Наверное, хотел осмотреть монастырь. Некоторые люди обожают руины.

– По-моему, он не из их числа, – хмуро заметил Питер.

Чарльз зевнул.

– Возможно, он просто болван, не ориентирующийся на местности.

– Он не производит такого впечатления.

– Ну тогда он пришел, чтобы похитить Маргарет. Так как поступим с этой стонущей дверью?

Но Майкл Стрейндж не стал похищать Маргарет. Обогнув дом, они пересекли аллею, ведущую к воротам, и вошли в лесок, отделявший дом от проселочной дороги.

– Я провожу вас до церкви. За ней есть тропинка. Вы, видимо, спросили дорогу у кого-то из деревенских. Они толком ничего не могут объяснить.

– Все они считают себя знатоками местности, – кивнул он. Его лицо осветилось улыбкой, обнажившей ряд очень белых зубов. – И вечно дают указания типа «мимо – Парсона – и – Грегори – и – направо – после – фермы Джексона».

– Это мне знакомо, – засмеялась Маргарет. – Я сама принадлежу к несчастному типу людей, которые вечно идут не туда. Скажите, у вас есть тут знакомые или вы здесь впервые?

– Впервые. Мне сказали, что тут отличная рыбалка и неплохая гостиница, и я решил рискнуть. Вы ведь тоже здесь недавно?

– Да, мы приехали на прошлой неделе. – Маргарет улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках. – А мы приняли вас за привидение. Забавно, правда?

– У вас есть привидение? Как интересно! А какое именно?

– Пока не знаем. Но оно довольно шумное.

– Ну, это не страшно. А вы его видели?

– Слава богу, нет. Я, конечно, не верю ни в какие привидения, но сегодня мы слышали жуткий стон, от него прямо кровь застыла в жилах. Чарльз, муж моей сестры, собирается смазать все дверные петли. А вот и развалины. Выглядят зловеще и в то же время романтично, правда?

– Да, однако я бы не отважился прийти сюда ночью один.

Они остановились, созерцая руины. Стрейндж оглянулся на дом.

– Они закрыты деревьями. А из дома их видно?

– Нет, только из моего окна и с площадки. А что?

– Жаль, что такое живописное место скрыто от глаз.

Они медленно двинулись дальше.

– Если здесь и есть привидение, то оно наверняка живет в этой церкви, – легкомысленно заявила Маргарет. – Будь я похрабрее, взяла бы с собой брата и покараулила здесь ночью.

– Хорошо, что вам недостает храбрости, – заметил Стрейндж, сверкнув улыбкой. – Кто знает, чем все может закончиться? Мне бы не хотелось, чтобы вас кто-нибудь напугал.

– Не волнуйтесь, ничто на свете не заставит Питера вылезти ночью из постели. К тому же он не верит в призраков. Вот ваша тропинка. Теперь вы точно не собьетесь с пути.

Она остановилась и протянула руку. Майкл пожал ее.

– Большое спасибо, что вы меня проводили. Надеюсь, вы снова проколете шину, когда я буду где-нибудь поблизости.

– Очень мило с вашей стороны, – улыбнулась Маргарет, высвобождая руку. – Приходите к нам, когда захотите. До свидания!

Она проводила его взглядом и, повернувшись, медленно пошла к дому.

– Ну, ты выяснила что-нибудь про этого парня? – спросил брат, когда Маргарет появилась в библиотеке.

– Да, он приехал сюда в отпуск.

– Можно и так догадаться, – заметил Чарльз. – Чем он занимается?

– Я не спрашивала. Что вы оба такие занудные? Надеюсь, вы не считаете, что это он издавал ужасные звуки?

– Подобный вариант не приходил мне в голову, – ответил Чарльз. – Он не произвел на меня впечатления человека, способного стоять под чьими-то окнами и стонать. Хотя кто знает.

Селия предостерегающе подняла палец.

– Я протестую. Больше никаких разговоров о стонах и призраках. Принято?

– Единогласно! – воскликнул Питер.

Но эта резолюция продержалась лишь до следующего вечера.

В половине одиннадцатого в доме раздался грохот, который услышала миссис Босанквет и который заставил Селию, лениво игравшую на пианино, взять диссонирующий аккорд. Грохот исходил с лестничной площадки второго этажа, и за ним последовал ритмичный стук, словно по ступеням скатывался какой-то твердый предмет.

– Господи, кто теперь покушается на наш дом? – поморщился Чарльз, поднимаясь со стула. Открыв дверь, он спросил: – Это ты, Питер?

Напротив распахнулась дверь кабинета.

– Нет. Что там стряслось? – поинтересовался Питер.

– Не знаю. Не хочу делать преждевременных выводов, но осмелюсь предположить, что наверху что-то упало.

Подхватив лампу, стоявшую на столике в холле, Чарльз направился к лестнице.

– Кажется, упала картина, – произнесла Селия. – Мне показалось, будто разбилось стекло.

Опередив Чарльза, она стала подниматься наверх и вдруг воскликнула:

– Ой, здесь на ступеньке что-то лежит! Посвети-ка, Чарльз.

Наклонившись, Селия потянулась за предметом, о который споткнулась.

– Что это может быть? – гадала она, поднимая его со ступеньки.

Подошел Чарльз, и свет его лампы позволил Селии увидеть, что она держит в руках.

Это был человеческий череп. Он смотрел на нее пустыми глазницами и, казалось, скалил зубы в издевательской усмешке. Селия громко вскрикнула и, уронив ужасную находку, прижалась к стене.

– О, Чарльз, – прошептала она.

Бросившись к жене, тот заключил ее в объятия, не спуская глаз с черепа, лежавшего у их ног. На какой-то момент он потерял дар речи.

Питер побежал наверх, перескакивая через две ступеньки.

– Что там такое? – нетерпеливо допытывался он.

Увидев, что это, остановился как вкопанный.

– О черт! Не ходи сюда, Маргарет! – бросил Питер через плечо.

– Что случилось? Почему Селия закричала? – потребовала объяснений Маргарет.

– Да пустяки, – ответил Чарльз, вновь обретая хладнокровие. – Просто здесь валяется череп. Иди вниз, Селия, а я посмотрю, в чем там дело.

– Да, я лучше пойду, – пролепетала она и, старательно отводя взгляд, проскользнула мимо черепа.

– Отведи ее в библиотеку, Маргарет, – распорядился Чарльз.

Посмотрев на пошатывавшуюся жену, он повернулся к Питеру:

– Послушай, это уже слишком. Не знаю, как ты, а я весь взмок. Шаги и стоны меня не волнуют, но человеческие останки…

Подняв череп, Питер поставил его на подоконник.

– Возникает вопрос: откуда он свалился? Пойдем посмотрим наверху.

Подняв повыше лампу, они добрались до площадки. У лестницы лежала большая картина, на ковре поблескивали осколки стекла. На том месте, где прежде висела картина, зияла большая дыра. Приблизившись, молодые люди увидели, что одна из панелей отсутствует. Достав из кармана фонарик, Питер посветил туда. Внутри оказалось небольшое помещение, на полу которого лежали кости.

– Боже правый! Да это «нора священника»! – ахнул Питер. – Какой-то бедняга спрятался и не сумел выбраться. Вот ужас-то.

Чарльз поставил лампу на столик у стены и молча стал рассматривать жуткие останки. Вскоре Питер кашлянул и заявил:

– Ну, ничего не поделаешь. Как же это случилось? Я хочу сказать, что за картиной должно быть что-то закрывавшее дыру.

Он стал изучать лепнину вокруг проема. Одна из розеток была смещена. Подергав ее, Питер почувствовал, что она поворачивается. Отсутствующая панель немедленно вернулась на место. Нахмурившись, он снова убрал ее.

– Странно. Похоже, что, падая, картина углом задела розетку, хотя я не представляю, как ее можно повернуть. Очевидно, скелет был прислонен к панели, и когда она открылась, череп выпал наружу. Представь, как этот несчастный сидел здесь, умирая от жажды…

– Подожди, – прервал его Чарльз. – Дай-ка мне фонарик. Спасибо.

Он осветил тайник и внимательно рассмотрел лежавшие на полу кости.

– Питер, тебе не кажется, что кости лежат как-то неестественно?

– Что ты имеешь в виду? Ну, не знаю. Здесь руки и ноги, все, как полагается. Разве угадаешь, как их разбросает, когда сгниет тело.

– С ними что-то не так, – настаивал Чарльз. – Такое впечатление, что их положил сюда человек, не слишком разбирающийся в анатомии. Помоги-ка мне. Я хочу посмотреть, нет ли на внутренней стороне панели такой же задвижки.

Питер помог ему залезть в каморку.

– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что этого малого убили, а потом притащили сюда его кости?

– Не знаю. Нет, с той стороны ничего нет. Фу, как здесь воняет плесенью!

Чарльз выбрался наружу.

– Давай еще раз взглянем на задвижку.

Он несколько раз повернул ее. Двигалась она с большим трудом.

– Вряд ли картина могла повернуть ее.

Чарльз приблизился к лежавшей на полу картине и внимательно осмотрел разорванную проволоку. Она была старой и ржавой. Если ее разрезали, то столь искусно, что на ней не осталось никаких следов.

– Согласен, – кивнул Питер. – Но как тогда все произошло? Кто это подстроил и, главное, зачем? Ничего себе шуточки.

– Если это подстроено, то явно не ради розыгрыша, – медленно произнес Чарльз. – Все могло произойти само собой. И все же я сомневаюсь.

– Но кому понадобилось…

– Да не знаю я, черт побери! Положи череп на место и закрой тайник. Завтра похороним кости.

– Завтра Селия с Маргарет упакуют вещи, и мы уберемся отсюда.

Чарльз посмотрел на Питера.

– Лично я остаюсь. Никакое привидение не выживет меня отсюда. А ты как?

Тот усмехнулся.

– Ладно, я тоже остаюсь. Но если ты считаешь, что кто-то намеренно пугает нас, чтобы вытурить отсюда, я съезжу в город и привезу свой армейский пистолет. И вовсе не потому, что я с тобой согласен. Если картина ударила по розетке достаточно сильно, она вполне могла ее повернуть. Ты не хочешь обыскать дом?

– Слишком поздно. У того, кто здесь побывал – если он вообще существует, – было много времени, чтобы смыться.

Чарльз положил череп в тайник и задвинул панель.

– Бауэрс уберет осколки. Думаю, ему не следует говорить про эту нору.

Он успел спуститься до половины лестницы, когда дверь, ведущая во флигель, где жили слуги, распахнулась, и в холл влетел Бауэрс с побелевшим лицом и безумными глазами. Когда Чарльз окликнул его, дворецкий дернулся, словно в него попала пуля.

– Ах, это вы, сэр! – воскликнул он. – Сэр, я видел его – этого Монаха! О господи! И зачем мы только сюда приехали!

– Чушь! – раздраженно бросил Чарльз. – Что значит «видел Монаха»? Где?

– За окном, сэр, при свете луны, так же четко, как сейчас вижу вас. Он парил над лужайкой в длинной черной рясе. Есть предел человеческим силам, сэр, и я не останусь здесь даже за тысячу фунтов!

– Успокойтесь! – вмешался Питер. – И покажите нам, где вы видели своего Монаха.

– Из окна буфетной, когда закрывал его на ночь. Он двигался по лужайке в сторону деревьев и в них исчез, сэр. Сейчас его уже не видно, он пропал. Но это знак для всех нас.

– Ладно, посмотрим, – произнес Чарльз. – И ни слова вашей жене, Бауэрс.

Спустившись в холл, он взял из стойки массивную трость.

– Питер, принеси свой фонарик. Мы выйдем через заднюю дверь.

– Вы искушаете судьбу, сэр, – прошептал Бауэрс, следуя за ними.

Чарльз отодвинул задвижку на двери, ведущей в сад.

– Не бойтесь, Бауэрс. Привидения не причинят нам вреда.

– Не скажите, сэр, – вздохнул дворецкий.

Дверь распахнулась. Сад заливал лунный свет, но в гуще деревьев было темно. Вокруг царила тишина, ни один листок не трепетал на ветру.

– Надо посмотреть за деревьями, – тихо предложил Питер.

– Не ходите туда, сэр, – взмолился Бауэрс. – Всякое может случиться!

– Я же не прошу вас туда идти. Возьмите себя наконец в руки!

Питер и Чарльз двинулись через лужайку к перелеску.

– Игра воображения, – проворчал Питер. – Слава богу, что он не видел скелет.

Он вдруг схватил Чарльза за руку. Вдоль полосы деревьев двигалась какая-то тень.

– Там кто-то есть, – прошептал Питер. – Осторожнее.

Они двинулись вперед под прикрытием разросшейся живой изгороди. Внезапно из темноты выскользнула фигура, тотчас же застывшая на краю лужайки. Лицо было скрыто в темноте, но оно было обращено к ним, словно стоявший дожидался, когда к нему приблизятся. Молодые люди невольно замедлили шаг – было что-то жуткое в облике незнакомца, облаченного в длинное одеяние, похожее на рясу. Вдруг фигура пошевелилась, и чары рассеялись.

– Боюсь, я вторгся в чужие владения, – раздался тихий голос. – Но я охочусь за очень редким экземпляром. Позвольте мне представиться, иначе вы примете меня за ночного грабителя.

Человек поднял шляпу с широкими опущенными полями, явив взору очки в стальной оправе и поредевшие седые волосы.

– Эрнест Титмарш, энтомолог.

 

Глава 3

Они смотрели друг на друга, потом Питер расхохотался. Мистер Титмарш, нисколько не обидевшись, дружески поклонился ему. Взяв себя в руки, Питер дрожащим от смеха голосом произнес:

– Простите, но это и вправду очень смешно. Мы принимаем за привидение всякого, кто появляется у нас в поместье.

Энтомолог прищурился.

– Боже мой, вы серьезно? Привидение?

– Да, – мрачно подтвердил Чарльз. – Такая вот у нас причуда.

Водрузив шляпу на голову, мистер Титмарш задумался. Наконец его осенило:

– Ну конечно же! Это ведь монастырь!

– Разве вы этого не знали? – удивился Питер.

– Да, теперь вижу. Я очень рассеян. Приношу свои извинения. Вы ведь не интересуетесь энтомологией?

– Боюсь, я не разбираюсь в этом, – признался Питер.

– Увлекательное занятие! – воскликнул мистер Титмарш. – Но порой оно сопряжено с вторжением в чужие владения. Виноват. Я сейчас же ухожу.

– Нет-нет! – запротестовал Чарльз. – Мы нисколько не возражаем против ловли бабочек на нашей территории. Теперь, когда мы с вами познакомились, у нас больше нет оснований принимать вас за привидение.

– Очень великодушно с вашей стороны. Могу я понимать это так, что вы позволяете мне производить изыскания в ваших владениях? Буду вам очень признателен. Два дня назад я заметил здесь олеандрового бражника. Да, дорогой сэр, этот редчайший экземпляр. Надеюсь включить его в свою коллекцию. Это будет настоящий триумф.

– В таком случае не будем больше вам мешать, – сказал Чарльз. – Пожелаем удачи и удалимся.

Мистер Титмарш церемонно поклонился и исчез за деревьями, вернувшись к своему любимому занятию.

– С таким же успехом мы могли бы жить в городском парке, – заметил Чарльз. – Жаль, не спросил его, не интересуется ли он заодно скелетами.

– Подозрительно, что он объявился именно сейчас, но мне почему-то кажется, что на роль взломщика он не тянет, – отозвался Питер. – Пойдем, успокоим дам.

В холле молодые люди встретили Бауэрса, к которому постепенно возвращалось самообладание. Услышав, кто пожаловал к ним в сад, он удивился, однако пообещал, что Монах еще даст о себе знать. Спорить они не стали, но перед дамами все же приняли вид победителей, успешно расправившихся с нечистой силой.

На Селию это не произвело никакого впечатления. Она предположила, что странные звуки и стоны объяснялись присутствием в доме скелета – неприкаянная душа витала на месте страшной кончины ее обладателя.

– Об этом я судить не берусь, но одно могу сказать наверняка – держать в доме замурованные в стену тела в высшей степени негигиенично, и если его немедленно не уберут и помещение не окурят, я завтра же возвращаюсь в город, – твердо заявила миссис Босанквет.

– Неужели вы думаете, тетя, что после всего этого я здесь останусь? – с содроганием спросила Селия. – Завтра мы все уезжаем. Жаль, что мы не продали дом, когда нашелся покупатель.

– Послушай, Селия, – начал Питер. – Если душа этого бедняги действительно бродит вокруг, держу пари, она успокоится, когда мы похороним его останки. Не суетитесь из-за пустяков, тетя Лилиан. Разумеется, мы похороним скелет, и вы сможете окуривать дом сколько угодно. Но мы не должны так легко сдаваться.

– Легко! – воскликнула Селия. – Не знаю, чего ты ждешь! У меня никаких нервов не хватит остаться тут еще на день.

Маргарет перевела взгляд с Чарльза на своего брата.

– Продолжай, Питер. Ты считаешь, мы должны дать этому месту еще один шанс?

– Да. Хороши же мы будем, если как дураки сбежим в город только из-за того, что услышали какие-то странные звуки и обнаружили скелет в «норе священника».

– Как дураки? – повторила Селия с сарказмом. – Ну конечно, ничего особенного – всего-навсего какой-то скелет.

– Дело не в скелете. «Нора священника» – вещь вполне обычная в монастыре. Будь умницей, Селия. Если увидишь настоящее привидение или из шкафа вывалится еще один череп, я призна́ю свое поражение и сам отвезу тебя в город.

Она умоляюще посмотрела на мужа.

– С меня довольно, Чарльз. Может, это и глупо, но я ничего не могу с собой поделать. Не желаю трястись от страха всякий раз, когда открываю шкаф.

– Хорошо, дорогая, – согласился он. – Не будем делать из тебя мученицу. Вы с Маргарет и тетя Лилиан уедете завтра. Я отвезу вас в город и…

Селия резко выпрямилась.

– Ты хочешь сказать, что остаешься?

– Неплохая идея.

– Чарльз, не смей! – взволнованно воскликнула Селия. – Я этого не допущу!

– Я останусь не один. С Питером.

Она схватила его за руку.

– Нет, ты даже не представляешь, что может случиться. И как я уеду без тебя?

– Почему ты хочешь остаться? – поинтересовалась Маргарет.

– Гордыня, моя дорогая. Мечтаю выглядеть героем. А Питер следует моему примеру.

Маргарет покачала головой:

– Ты чего-то недоговариваешь. Вы оба не такие идиоты, чтобы остаться здесь и загубить свой отпуск ради того, чтобы продемонстрировать, какие вы храбрецы.

– Еще того не легче! – воскликнула Селия. – А что ты недоговариваешь? Я хочу знать! Чарльз! Питер!

– Честно говоря, я и сам не знаю, – растерянно произнес Питер. – Чарльз считает, что ситуации с привидениями кто-то устраивает нарочно.

Миссис Босанквет медленно отложила свой пасьянс.

– О чем речь? Кто все устраивает и зачем?

– Дорогая тетушка, именно это мы и выясним, оставшись здесь, – объяснил Чарльз.

– А звуки? А падение картины? – оживилась Маргарет. – Полагаешь, все это подстраивает какой-то человек?

– Вероятно. Может, я ошибаюсь, но в таком случае мне придется уверовать в привидения и публично объявить об их существовании.

– Зачем устраивать цирк с привидениями? Кому это нужно? – усмехнулась Селия. – Бауэрсы исключаются, а как посторонний попадет в дом без нашего ведома?

– Легко, – отрезал Чарльз. – Есть много способов проникнуть в дом, не говоря уже об окнах.

– Вы меня убедили, – заявила миссис Босанквет. – Я обожаю свежий воздух, однако если останусь, непременно буду запирать окна на ночь.

– И все-таки я не понимаю, – задумчиво произнесла Маргарет. – Согласна, в дом попасть довольно просто, но ты так и не объяснил, кому это понадобилось?

– Не сочти, что я одержим подобной идеей, – предупредил Чарльз. – Допускаю, она может показаться притянутой за уши, но мне пришло в голову, что кто-то – по причинам, которые я пока не в силах объяснить, – пытается напугать нас и выжить из дома.

На мгновение воцарилось молчание, которое было прервано Селией.

– Как это на тебя похоже! – негодующе воскликнула она. – Вместо того чтобы признать, как не прав ты был, отрицая существование привидений, ты находишь всем этим явлениям нелепое объяснение. Глупо!

– Ну спасибо, дорогая, – мрачно изрек Чарльз.

– Не исключено, что мой брат прав, – заметила Маргарет.

– Да не слушай ты его! – фыркнула Селия. – Он еще скажет, что нас выживает человек, который хотел купить у нас дом.

– Почему бы не принять это как версию? – произнес Питер. – Изобретательный парень, а?

Миссис Босанквет вернулась к своему пасьянсу.

– Кто бы это ни был, но он ведет себя возмутительно, – заявила она. – Ты совершенно прав, Чарльз. Лично я не собираюсь уезжать лишь потому, что какой-то нахал пытается выжить меня. Следует немедленно сообщить обо всем в полицию.

– Исходя из своего скромного опыта общения с сельскими стражами порядка, могу утверждать, что толку от этого не будет, – сказал Чарльз. – У нас уже перебывало достаточно посетителей – я имею в виду мрачного приятеля Маргарет и пресловутого мистера Титмарша. Не хватало еще туповатых местных полицейских.

– А у меня нет ни малейшего желания стать посмешищем в глазах местных жителей, – добавил Питер. – Мы уж лучше сами по-тихому разберемся.

Маргарет радостно вскинула руку:

– Конечно! Это так интересно! Селия, не вредничай!

– Ладно, – неохотно согласилась Селия. – Не могу же я уехать и бросить вас одних? Считайте, что уговорили. Но при условии, что я ни на минуту не останусь в доме одна, а Чарльз не будет вести себя безрассудно. И если опять случится что-нибудь ужасное, мы сразу уберемся отсюда.

– Хорошо, – кивнул Питер. – А как вы, тетя Лилиан?

– Если мертвеца предадут земле, а на моей двери поставят прочный засов, то я останусь, – ответила миссис Босанквет.

– Поистине достойный ответ, – улыбнулся Чарльз. – Если пожелаете, можете руководить похоронами.

– Нет, спасибо, мой дорогой. Я ни разу не была на похоронах и не собираюсь делать это сейчас, тем более что усопший не представляет для меня интереса. Разумеется, я ему сочувствую, поскольку он умер в таких тяжелых условиях, но я к его гибели не имела никакого отношения и предпочла бы, чтобы это произошло в другом месте.

– Раз тут все выставляют условия, мне бы тоже хотелось, чтобы дверь между нашими с Питером комнатами оставалась открытой, – произнесла Маргарет. – Ты не возражаешь, Питер?

– Как-нибудь переживу, – отозвался тот. – Что касается костей, то мы с Чарльзом похороним их завтра. И никому об этом ни слова, ясно?

– Как скажешь, дорогой, – кивнула миссис Босанквет. – Но я не могу отделаться от мысли, что полицию следует поставить в известность. Впрочем, как вам будет угодно. Селия, тебе лучше отправиться спать. Я тоже иду наверх, так что можешь не тревожиться.

– Я просто в ужасе, что придется подниматься по этой лестнице! – воскликнула Селия.

– Пустяки! – отрезала миссис Босанквет и решительно увлекла ее за собой.

Печальная обязанность, которую мужчинам пришлось исполнить на следующее утро, повергла их в уныние. И даже вид миссис Босанквет, опрыскивающей «нору священника» лизолом, не подбодрил их. Поэтому, когда Чарльз предложил Питеру отправиться на рыбалку, тот с наигранной веселостью согласился. Однако у форелевого ручья их настроение стало быстро улучшаться. Погода была великолепная, и клев отличный.

Они двинулись вниз по течению, и когда настало время возвращаться в поместье, оказалось, что забрались они далеко. Чарльз неплохо ориентировался на местности, и вскоре они выбрались на тропинку, которую накануне не смог отыскать Майкл Стрейндж.

Приближалось время ужина, и молодые люди ускорили шаг. Они сошли с тропинки и огибали разрушенную церковь, когда неожиданно послышались шаги. Место, где они находились, было скрыто от тропинки фрагментом церковной стены. Решив, что это кто-то из местных, они уже собрались идти дальше, как вдруг из-за поворота показался человек. Это был не кто иной, как коммивояжер, которого они видели в баре гостиницы. В этом не было ничего необычного, однако его поведение заставило друзей плотно прижаться к стене. Маленький незнакомец был явно настороже и постоянно озирался по сторонам, словно кого-то ждал. Поравнявшись с церковью, он заглянул в руины. Потом, чуть поколебавшись, издал мелодичную трель, похожую на пение дрозда. Рядом раздался ответный свист, зашелестели кусты, и со стороны монастырского сада на тропинку вышел Майкл Стрейндж.

Чарльз предостерегающе дотронулся до руки Питера. Тот молча кивнул.

– Ну как, получилось? – негромко спросил коротышка.

Стрейндж покачал головой:

– Нет. Попробуем иначе.

– Эх, не нравится мне все это, хозяин. А если нас увидят и чего-нибудь заподозрят? Опасно. Кто-то из них может проснуться, а я не обучен изображать привидение. Я, конечно, занимался кое-чем раньше, сами знаете, но данное занятие мне не по вкусу. Кража со взломом – другое дело, а эта работенка какая-то мутная.

– Ничего с тобой не случится, – нетерпеливо произнес Стрейндж. – Только не подходи ко мне на людях. Иди вперед. Я двинусь за тобой.

– Ладно, хозяин, как скажете, – пробурчал коротышка и зашагал по тропинке.

Когда оба они исчезли из виду, Чарльз обратился к Питеру:

– Любопытно. Что ты думаешь об этом?

– Говорили они так, словно собирались кого-то ограбить, но, похоже, дело здесь в ином. Это они устроили вчерашнее представление.

– И собираются «попробовать иначе». Послушай, Питер, ты не возражаешь посторожить со мной сегодня ночью?

– Разумеется, но Селия закатит истерику.

– Я присоединюсь к тебе, как только она заснет. Если ничего не произойдет, будем дежурить до тех пор, пока они не появятся. Хотел бы я знать, что у них на уме.

– Между прочим, уже половина восьмого, – заметил Питер, взглянув на часы. – А в восемь мы ужинаем со стариной Экерли… – Он вдруг запнулся. – Господи! А если эта парочка залезет в дом в наше отсутствие?

– Нет, коротышка же сказал, что «кто-то из них может проснуться».

– Все равно мы не должны задерживаться в Уайт-Хаусе.

Несмотря на уверенность Чарльза, Питер опасался оставлять дом на одних Бауэрсов. Мошенники наверняка следят за передвижением своих будущих жертв. И могут проникнуть в дом, не дожидаясь, когда стемнеет. Но с какой целью? Здесь опять он упирался в глухую стену. Стрейндж и его одиозный компаньон явно что-то искали, но что именно и насколько это связано с ограблением?

Однако не следует зацикливаться на ограблении, это не совсем продуктивный путь. В доме практически не было ничего ценного, и если воры охотились за кладом, то зачем дожидаться, когда появятся жильцы?

Чарльз был уверен, что события предыдущего вечера как-то связаны со Стрейнджем, который почему-то стремится напугать жильцов и вынудить их покинуть дом. Вероятно, он использует их визит к мистеру Экерли, чтобы разыграть еще одну устрашающую сцену.

Питер со всеми своими родственниками прибыл в Уайт-Хаус ровно в восемь часов. Его сестры, успевшие поворчать на мужчин за долгое отсутствие, с облегчением вздохнули.

– Паникерши несчастные, – пробурчал Чарльз. – Я же говорил, что сюда десять минут ходу.

Они пришли в Уайт-Хаус пешком, к большому неудовольствию Селии, которая боялась возвращаться ночью. Однако выбора не было, поскольку машина вдруг отказалась заводиться.

В гостиной они увидели мистера Титмарша и доктора Рута с супругой. Селия с милой улыбкой объявила хозяину, что если они опоздали, то исключительно по вине своих мужчин. Тем временем дворецкий объявил о приходе еще одного гостя, и, к изумлению Питера, в комнату вошел Майкл Стрейндж.

– Вы ведь не знакомы с мистером Стрейнджем? – обратился полковник к присутствующим и стал представлять им молодого брюнета.

Когда очередь дошла до Маргарет, она с улыбкой прощебетала:

– Мы уже встречались. Как поживаете? Как рыбалка?

– Замечательно! – ответил Стрейндж и повернулся к Чарльзу: – А вы уже попытали счастья в здешних водах?

В столь респектабельном окружении было трудно представить, что сей молодой человек всего час назад имел тайную беседу с субъектом, который, по его собственным словам, принадлежал к криминальному сообществу. Чарльз со светской непринужденностью стал описывать Стрейнджу сегодняшнюю рыбалку. Почти сразу же гостей пригласили к ужину, и полковник приступил к командованию.

– Прошу прощения за диспропорцию, – пошутил он. – Четыре дамы и шесть мужчин! Думаю, нам лучше войти всем сразу. Миссис Босанквет, позвольте предложить вам руку?

– Подобную диспропорцию можно только приветствовать, – заметила миссис Рут.

Это была приятная блондинка с бледным лицом и резким голосом. Ее супруг, неопрятный джентльмен лет сорока, имел мутноватый взгляд и хриплый голос, выдававшие его тайное пристрастие. Манеры у него, впрочем, были вполне светские, и он сразу нашел общий язык с Селией, которую и повел к столу вслед за полковником и миссис Босанквет.

Уайт-Хаус представлял собой солидный викторианский особняк с просторными комнатами, куда уже добрались блага цивилизации в виде электрического освещения. Обстановка, добротная, но безликая, тем не менее носила следы присутствия полковника в виде различных трофеев, украшавших стены гостиной. Усаживаясь за круглый стол, миссис Босанквет отметила, как приятно очутиться в доме с современными удобствами.

– Боюсь, что по сравнению с монастырем Уайт-Хаус скучное место, – произнес полковник Экерли. – Но для меня вполне годится – никогда не испытывал тяги к старинным домам. Вечные сквозняки и неудобства. Но это мое личное мнение, а я в подобных делах форменный варвар. Вот и миссис Малкольм неодобрительно качает головой.

– Вовсе нет, – засмеялась Селия. – Это я мистеру Титмаршу. – Она снова повернулась к своему соседу по столу. – Нет, я совершенно не разбираюсь в бабочках, однако все это очень интересно.

Мистер Титмарш негодующе посмотрел на Селию.

– В мотыльках, мадам! – строго поправил он.

– Да, конечно, я имела в виду ночных мотыльков. Здесь их великое множество, и они постоянно летят на наши свечки.

Маргарет, сидевшая между братом и мистером Стрейнджем, тихо сказала:

– Бедная моя сестричка. Вы только послушайте, как ей приходится выкручиваться.

Развернув салфетку, она начала пить бульон.

– А вы, оказывается, обманщик, – обратилась она к Стрейнджу. – Сказали мне, что никого не знаете во Фрэмли.

– Я познакомился с полковником только вчера вечером. Он зашел в «Колокол», мы побеседовали, и он любезно пригласил меня к ужину. Отказа полковник категорически не принимал, – сообщил Майкл, и в его глазах блеснули огоньки.

– Вы же ведете жизнь отшельника, – поддразнила его Маргарет. – Могли бы и поупорствовать.

– Мог бы, – подтвердил Стрейндж, с улыбкой глядя на нее. – Но он сообщил мне, что там будете вы.

Маргарет вспыхнула и рассмеялась.

– Мне остается лишь встать и раскланяться.

Питер, слышавший их разговор, обратился к Стрейнджу:

– Вы проходили сегодня днем через наше поместье? Мне показалось, я видел вас на тропинке.

Надежда, что тот смутится и выдаст себя, не оправдалась.

– Да. Я опять рыбачил на Круэле, но вас не заметил.

– Я находился далеко от вас.

Общий разговор на минуту затих, и стало слышно, как Селия говорит мистеру Титмаршу:

– И вы увидели тот редкий экземпляр в наших владениях? Как интересно! Расскажите, какой он.

– А, олеандровый бражник. Вам повезло, сэр? – поинтересовался Чарльз.

– Пока нет. Но я не отчаиваюсь, – заверил его мистер Титмарш.

Прервав свою беседу с миссис Босанквет, полковник воскликнул:

– Так вы ловили своих мотыльков у монастыря, Титмарш? Никогда не забуду, как принял вас за грабителя, когда впервые обнаружил в своем саду.

Мистер Титмарш тихим эхом откликнулся на его громкий смех.

– Боюсь, я слишком рассеян и порой вторгаюсь к соседям без разрешения. Ваш муж принял меня за привидение, – кивнул он в сторону Селии.

– Вы видели монастырское привидение? – спросила миссис Рут. – Постращайте нас! Я обожаю жуткие истории.

Бросив взгляд на мистера Титмарша из-под своих угольных бровей, Стрейндж тихо спросил у Маргарет:

– Это правда? Он действительно бродит по округе в поисках мотыльков?

– Да, так говорят. Вчера вечером Чарльз и Питер видели его у нас в саду. Довольно эксцентричный джентльмен.

– Похоже, вас просто осаждают незваные гости – я имею в виду себя и – как его зовут – Титмарша? – заметил Стрейндж. – Вы, кажется, говорили, что и меня приняли за привидение?

– Я просто пошутила. В иных обстоятельствах Чарльз с Питером никогда бы не приняли мистера Титмарша за привидение.

– Вы хотите сказать, что ожидали увидеть пресловутого Монаха?

– Нет, но было темно и…

Стрейндж с любопытством посмотрел на нее:

– И что?

– Ничего.

– Звучит загадочно. А Монах вас как-то побеспокоил?

Маргарет покачала головой. С другого конца стола раздался голос полковника Экерли:

– О чем речь? О монастырском привидении? Наших дам вряд ли испугаешь каким-то там духом, Стрейндж. У вас ведь достаточно крепкие нервы, миссис Босанквет?

– Слава богу, на нервы не жалуюсь, – сообщила та. – Однако меня раздражает, что… – Почувствовав на себе взгляд Чарльза, она запнулась: – Что слуги боятся оставаться в доме, когда стемнеет.

– Уверена, вы что-то видели, – застрекотала миссис Рут. – Или по крайней мере слышали странные звуки. Правда, миссис Босанквет?

– К сожалению, у меня проблемы со слухом.

– Похоже, никто из вас не намерен поощрять наше нездоровое любопытство, – произнес Стрейндж.

Мистер Титмарш снял и протер очки.

– Что касается привидений, то я отношусь к ним весьма скептически. Мне не свойственно любопытство подобного рода.

– Я не очень осведомлен об этом предмете, но с моим приятелем произошла довольно странная история, – начал доктор Рут. – Он был вполне здравомыслящим человеком, начисто лишенным всяких фантазий…

И он пустился в долгое и запутанное повествование о некоем привидении, периодически прерываемое его женой, делавшей сопутствующие замечания. Замолчал он, лишь когда дамы покинули гостиную.

После ужина составились две парты для игры в бридж, однако около одиннадцати часов гости стали расходиться. Первыми ушла чета Рутов, и вскоре за ними последовали обитатели монастыря и Стрейндж. У дверей стояла его двухместная машина, и, узнав, что дамы собираются возвращаться пешком, он немедленно предложил свои услуги. Селия, тревожно всматривавшаяся в темноту, просияла от радости, поставив условие, что Стрейндж не оставит их одних до прихода мужчин.

– Можете считать меня трусихой, но ночью монастырь нагоняет на меня страх. А мы поместимся в вашем автомобиле?

– Если одна из вас сядет сзади на откидное сиденье, думаю, поместимся, – успокоил Стрейндж. – И разумеется, я дождусь вашего мужа. Очень жаль, что не могу взять вас всех.

– Какое везение, – сказала миссис Босанквет, забираясь в салон. – Тем более что выпала сильная роса.

Вопреки тайным надеждам Стрейнджа на откидное сиденье села Маргарет, а Селия втиснулась между миссис Босанквет и дверцей.

– Простите, что причиняем вам неудобство, – сказала Селия, когда машина выехала из ворот. – Здесь, конечно, недалеко, но я боюсь темноты.

– О каком неудобстве вы говорите? – любезно улыбнулся Майкл.

Преодолев короткий путь от Уайт-Хауса до монастыря, он свернул на подъездную дорогу к дому. В свете фар теснящиеся по обочинам деревья казались глухой темной стеной. Наконец показался дом, и через минуту они уже входили в тускло освещенный холл.

Селия остановилась, прислушиваясь. В доме царила тишина.

– Днем мне здесь очень нравится, – сообщила она. – А вот ночью все как-то по-иному. Вот как сейчас. Вы не чувствуете? Словно что-то должно случиться.

– Почему вы так боитесь? – спросил Стрейндж. – У вас должны быть какие-то основания, помимо деревенских россказней. Что-то случилось?

Селия вздрогнула.

– Нет. Пойдемте в библиотеку.

Там уже стоял поднос с напитками.

– Прошу вас. Виски, или предпочитаете что-нибудь полегче?

– А вы что будете?

– Лимонад, если можно.

Миссис Босанквет освободилась от клубов тюля, окутывавших ее голову.

– Я всегда считала, что никаких привидений не существует, – заявила она. – И ничто меня в этом не разубедит. А если – я подчеркиваю, если – в доме что-то не так, то надо вызывать полицию.

Стрейндж принес Селии лимонад.

– Вы так и поступили? – спросил он.

– Нет, – отрезала миссис Босанквет.

– А вы бы вызвали, мистер Стрейндж? – поинтересовалась Маргарет. – Если бы услышали странные звуки?

– Вряд ли. Я не высокого мнения о сельских полицейских.

– Мой муж тоже.

Услышав, как в замке поворачивается ключ, Селия радостно вскрикнула:

– Вот и он! Это ты, Чарльз?

– Не совсем в этом уверен, – последовал ответ. – Учитывая события последних десяти минут…

– Боже! Ты видел привидение? – воскликнула Маргарет.

В дверях появился босой Чарльз. За ним показался ухмыляющийся Питер.

– Просто он угодил в грязь, – объяснил он.

– Если хотите знать, меня чуть не засосали зыбучие пески, – сообщил Чарльз. – Благодарю вас, только не перелейте содовой!

– Ой, я знаю! Ты, наверное, наткнулся на то болотце, – предположила Маргарет.

– Надеюсь, это была не сточная канава, – сочувственно произнесла миссис Босанквет.

– Я тоже надеюсь. Мне эта мысль как-то не пришла в голову – но нет, вряд ли.

– Мужайтесь, – произнес Стрейндж, ставя стакан. – Мне кажется, ваша сточная канава должна находиться где-то ближе к реке.

Он приблизился к Селии и протянул ей руку.

– Вы, вероятно, мечтаете поскорее отойти ко сну, миссис Малкольм. Поэтому разрешите откланяться.

Распрощавшись с остальными, Стрейндж удалился. Питер пошел проводить его.

– Конспираторы из вас, прямо скажем, никудышные! – заявил Чарльз. – Завтра вся округа будет знать, что здесь что-то произошло.

– Будет тебе, Чарльз! – запротестовала миссис Босанквет. – Да, я чуть не проговорилась о вчерашнем, но вовремя спохватилась, и никто ничего не заметил.

– Дорогая тетушка, никто из вас не обманет даже устрицу.

В комнату вернулся Питер.

– Ты, кажется, уже подружилась со Стрейнджем, – обратился он к сестре. – А тебе не удалось выяснить, чем он занимается?

– Он топограф, – сообщил Чарльз, допивая виски с содовой.

– Топограф? – удивилась Маргарет. – А ты откуда знаешь?

– Для человека с дедуктивным мышлением его профессия достаточно очевидна – судя по тому, как точно он знает расположение нашей сточной канавы.

– Брось дурачиться! – засмеялась Селия. – Пошли спать. Какая разница, чем он занимается? Он очень милый, и мне этого достаточно.

Через два часа Чарльз спустился вниз в твидовом костюме и ботинках на резиновом ходу. Питер уже ждал его в библиотеке, читая при свете лампы.

– Селия спит? – спросил он, поднимая голову.

– Спала, когда я уходил, но после этого я успел наступить на девятнадцать скрипучих половиц. Ты обошел дом?

– Да, и могу утверждать, что пока к нам никто не залез.

Чарльз поплотнее задернул шторы.

– Если Стрейндж собирается проникнуть к нам сегодня, то вряд ли рискнет это сделать в ближайшие часы, – предположил он. – Черт, хотел бы я знать, что он затевает!

– Насколько я могу судить, он пытается расколоть Маргарет. Выуживает из нее, что тут у нас произошло.

Усмехнувшись, Чарльз придвинулся к столу и стал изучать дело, присланное ему утром из города. Питер снова погрузился в чтение, и в доме наступила тишина, нарушаемая лишь шорохом страниц и размеренным тиканьем старинных часов в холле. Наконец Питер дочитал роман и закрыл книгу. Зевнув, он посмотрел на наручные часы.

– Господи, уже два! Мы что, будем сидеть здесь до завтрака? Боюсь, утром у нас будет не слишком свежий вид.

Чарльз с раздражением отодвинул бумаги.

– Не понимаю, зачем только люди идут в юристы, – мрачно заявил он. – Видимо, исключительно из-за денег.

– Трудное дело?

– Да какое там дело, – поморщился Чарльз. – Просто предвзятое мнение адвоката. Ты не принесешь мне чего-нибудь поесть из кладовки?

– Если вопрос ставится так, то нет.

– Тогда я сам туда схожу. Насколько я помню, там имеется сдобный пирог.

– Неси сюда – прикончим его вместе. И не забудь про хлеб!

Не успел Чарльз ответить, как тишину дома пронзил звук, от которого Питер испуганно вскочил. Это был жуткий стон, какой они слышали раньше, но теперь он доносился откуда-то из-под пола.

 

Глава 4

Леденящий звук затих, и в доме вновь воцарилась тишина. Но тишина эта была еще страшнее, чем ужасный стон. В доме явно кто-то находился.

Питер облизнул пересохшие губы и взглянул на Чарльза, застывшего у двери. Тот напряженно прислушивался, предостерегающе подняв палец. Питер бесшумно приблизился к нему.

– Подожди, – прошептал Чарльз. – Нет смысла блуждать по дому. Погаси лампу.

Питер отошел, и через мгновение комната погрузилась во тьму. Вынув из кармана фонарик, он замер у стола.

Время тянулось медленно. Питеру казалось, будто он слышит какие-то шорохи, поскрипывание мебели, мышиную возню за обшивкой стен. Тиканье часов вдруг стало необычно громким, а крик совы за окном заставил его вздрогнуть. Скрипнула ступенька. Луч фонарика в руках Чарльза осветил пустой холл и сразу же погас. На немой вопрос Питера он лишь пожал плечами.

Питер бросил взгляд на окно. Ему почудилось, будто штора слегка колышется, но когда он подошел и отдернул ее, там никого не оказалось. Он вернул ее на место и снова застыл, почти желая, чтобы кто-нибудь наконец нарушил эту гнетущую тишину. Вдруг он увидел, как Чарльз напрягся и склонил набок голову, словно к чему-то прислушиваясь.

– Что там? – прошептал Питер.

– Послушай!

Но вокруг царила тишина.

– Ты что-нибудь слышишь? – спросил Питер.

– Стук. Вот опять!

На сей раз и Питер услышал глухой стук, который доносился откуда-то снизу. Через мгновение он повторился, теперь чуть ближе, словно кто-то ударял по каменной стене.

– Это в подвале, – произнес он.

Под полом застучало вновь. Звук был приглушенный, но звучал все ближе, пока не раздался прямо у них под ногами.

– Пойдем! – скомандовал Чарльз, перекладывая фонарик в левую руку. Взяв толстую ясеневую трость, которую приготовил заранее, он прокрался к двери во флигель, где жили слуги.

В конце коридора находилась каменная лестница, ведущая в подвал. Молодые люди бесшумно спустились вниз, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Внизу Чарльз прошептал Питеру на ухо:

– Ты знаешь, что здесь?

– Нет. Мы не пользуемся подвалом.

– Черт!

Чарльз включил фонарик.

В подвале было сыро и очень холодно. Его сводчатый потолок и стены были выложены из серого камня. Чарльз двинулся вперед по арочному коридору. С обеих сторон темнели входы в погреба; лишь в первом из них лежала большая куча угля, остальные были пусты. Коридор тянулся вдоль одной из сторон дома, но от него отходило множество ответвлений, создавая подобие лабиринта. Стук стал гораздо отчетливее, эхом отдаваясь в пустых погребах. Чарльз опустил фонарик, освещая не более ярда перед собой.

Внезапно стук прекратился, и мужчины застыли на месте. В конце коридора что-то шевелилось. Чарльз направил туда луч фонарика, и на какое-то мгновение перед ними возникла смутная фигура. Потом она исчезла, точно растаяла в воздухе, и в подвале раздался скорбный вопль.

Оцепенев от ужаса, друзья покрылись холодной испариной. Придя в себя, Чарльз устремился вперед, увлекая за собой Питера.

– Господи, что это было? – прохрипел тот.

– Опять этот проклятый стон. Ему здесь некуда убежать.

Однако там, где стояла фигура, было пусто. На этом месте темнела лишь ниша в стене, которая никак не объясняла исчезновения таинственного незнакомца. Мужчины переглянулись. Чарльз провел рукой по лбу.

– Но я же видел его, – пробормотал он.

– Я тоже. Господи, но этого просто не может быть… Наверное, тут есть тайный ход.

Он пошарил фонариком по стене. Она была сложена из квадратных тесаных камней фута по четыре каждый. Питер стал толкать все подряд.

– Похоже, мы находимся под террасой. Видишь? Мы стоим на уровне земли.

Один из камней чуть подался под его руками.

– Это здесь! – выпалил Питер и нажал на него плечом.

Камень медленно повернулся на невидимой оси, издав уже знакомый, леденящий душу стон.

– Так вот в чем дело, – мрачно произнес Чарльз. – Что ж, я искренне рад, что мы обнаружили источник мерзкого звука.

Протиснувшись в открывшийся проем, он, как и предполагал Питер, очутился в саду прямо под террасой. В близлежащих кустах никого не наблюдалось, а обыскивать сад не имело смысла. Немного постояв, молодые люди вернулись в подвал.

– Давай-ка пройдемся по подвалу, – предложил Питер. – Надо же выяснить, что тут забыл этот парень. Он искал в стене какую-то полость? Черт, похоже, здесь действительно клад зарыт, хотя поначалу я и отринул эту идею как совершенно беспочвенную.

– Мы вряд ли тут что-либо найдем, – засомневался Чарльз. – Но попробовать можно. Не подвал, а прямо лабиринт какой-то.

Вместе они обследовали все погреба, однако, как и предсказывал Чарльз, там ничего не оказалось. Решив, что теперь, когда тайный ход обнаружен, ночной посетитель вряд ли рискнет вернуться, молодые люди направились к лестнице.

Проходя через холл в библиотеку, они увидели свет на верхней площадке, и оттуда послышался голос Маргарет.

– Питер, – тихо позвала она брата.

– Он самый! – бодро откликнулся тот.

– Слава богу!

Она осторожно спустилась по лестнице. В тусклом свете лампы лицо ее казалось очень бледным, в широко раскрытых глазах застыл страх.

– Я проснулась от ужасных стонов. Их было два, и я тебя окликнула, Питер. А когда ты не ответил, вошла в твою комнату, а там постель не разобрана. Я жутко испугалась.

– Не паникуй. Пойдем в библиотеку, – скомандовал Питер. – Надеюсь, ты не разбудила Селию?

– Нет, я так и думала, что вы с Чарльзом что-то затеваете. Ты слышал стоны? Чем вы вообще занимались?

– Мы не только их слышали, мы их сами издавали, – сообщил Питер и вкратце описал их ночные приключения.

Маргарет с удивлением слушала, но когда речь зашла о причастности к этим событиям Стрейнджа, стала энергично возражать:

– Никакой он не злодей! И я абсолютно уверена, что это не он пугал нас стонами или подкладывал кости. Да и зачем ему?

– Пока я не готов ответить на данный вопрос, – произнес Чарльз. – В настоящий момент нам лишь известно, что это сомнительная личность, ведущая подозрительные разговоры с криминальным субъектом и умеющая охмурять особ женского пола.

– Полный вздор! – заявила Маргарет. – Ничего в нем сомнительного нет, а этот якобы подозрительный разговор на самом деле мог быть совершенно безобидным – просто вы не так поняли. Иногда люди говорят ужасные вещи, которые ровным счетом ничего не значат.

– Надеюсь, ко мне это не относится, – обронил Чарльз.

– Маргарет, когда мы впервые услышали тот жуткий звук, Стрейндж почему-то оказался рядом с домом и именно со стороны потайного хода, – напомнил Питер. – Само по себе это не преступление, но все же наводит на определенные размышления. По-моему, поступки мистера Стрейнджа нуждаются в объяснении.

– А мне все это кажется полным абсурдом! – упорствовала Маргарет. – С таким же успехом можно подозревать мистера Титмарша!

Она поднялась и объявила, что идет спать.

Утром Чарльз с Питером тщательно замуровали тайный ход. Их рассказ о ночных событиях почти примирил Селию с вынужденным пребыванием в монастыре. По ее словам, живых людей она нисколько не боялась.

– Надеюсь, нас не перережут в кроватях, – пессимистически заметила миссис Босанквет.

Они с Селией были единодушны во мнении, что после всего случившегося вмешательства полиции уже не избежать. Мужчины по-прежнему возражали, но вскоре им пришлось признать, что аргументы Селии не лишены здравого смысла.

– Сейчас речь идет уже не о розыгрыше, – убеждала она. – Кто-то проник в дом, а это прямой повод вызвать полицию. Вам, конечно, нравится изображать доморощенных детективов, однако я бы предпочла, чтобы данным делом занялась полиция.

– Как ты можешь так говорить? – возмутился Чарльз. – Когда ты потеряла свою бриллиантовую брошку, кто ее нашел?

– Я. Она застряла в моей щетке для волос. Как раз после того, как ты обыскал ванную и собирался поднять половицы в комнате.

– Я имел в виду другой случай, – недовольно произнес Чарльз.

– Потом я потеряла ее в гостинице в Эдинбурге, и ты наступил на нее, вставая с постели. Если ты это имеешь в виду…

– Разве я ее не нашел? Я встал с кровати и нащупал брошку ногой.

– Да, конечно. Но тогда, помнится, ты выразился несколько иначе…

– Можешь не продолжать. Когда нужно вспомнить о моих достоинствах, тебе всегда изменяет память. По части искажения фактов тебе нет равных.

– Хватит! – воскликнул Питер. – Ставим вопрос на голосование. Кто за то, чтобы вызвать полицию? Маргарет, у тебя решающий голос. Что скажешь?

Она чуть поколебалась.

– Наверное, я поддержу Селию. Вы оба подозреваете мистера Стрейнджа, а я уверена, что он не виноват. Пусть полиция во всем разберется, пока вы окончательно не запутались. Не хочу никого обижать, но…

– Рад слышать, – кивнул Чарльз. – Мы ведь могли неправильно тебя понять. Но теперь для нас открываются поистине бескрайние возможности для предположений. Интересно, что бы ты сказала, если бы хотела кого-то обидеть?

– Сейчас узнаешь. Печальная действительность такова: если вы с Питером вбили себе что-нибудь в голову, ничто на свете не способно вас остановить. Вы поставите себя в дурацкое положение, если станете шпионить за бедным мистером Стрейнджем. Если он действительно замешан, то полиция быстро разоблачит его, если же он ни при чем, детективы выяснят это гораздо быстрее вас.

После чего Питер объявил, что они сдаются и немедленно идут к местному констеблю. После обеда они с Чарльзом отправились во Фрэмли, где и нашли констебля Флиндэрса, мирно копошащегося в саду. Он встретил посетителей весьма любезно, но, узнав причину их визита, помрачнел и стал растерянно потирать подбородок.

– Давайте войдем в дом, – предложил Флиндэрс после паузы.

По узкой тропинке они вышли к небольшому коттеджу, и констебль пригласил их в гостиную. Усадив гостей, он извинился и исчез на кухне. Оттуда послышался плеск воды, и вскоре появился хозяин, уже с чистыми руками и облаченный в форму. В таком виде констебль Флиндэрс выглядел вполне официально, а блокнот в руках придавал его облику необходимую законченность.

– Итак, господа, – важно произнес он, садясь за стол напротив своих посетителей. – Вы утверждаете, что некое лицо или лица проникли в ваш дом с целью совершить ограбление?

– Ничего подобного я не утверждал, – произнес Чарльз. – Я обнаружил в своем подвале человека. Но с какой целью он туда проник, я понятия не имею.

– Тогда совсем другое дело, – сказал Флиндэрс, покусывая карандаш. – Вы опознали человека?

– Нет, – чуть поколебавшись, ответил Чарльз. – У меня не было возможности. Он сразу же сбежал через потайной ход, о котором я говорил.

– Сбежал через потайной ход, – повторил мистер Флиндэрс, старательно записывая это в блокнот. – Я должен увидеть его, сэр.

– Могу показать вам только место. Сам ход мы замуровали.

Констебль с упреком покачал головой:

– Зря, сэр. Это существенно затруднит мою работу.

– Почему? – спросил Питер.

Мистер Флиндэрс холодно посмотрел на него.

– Вы уничтожили следы преступления до моего прибытия.

– Но никакого преступления не было, – возразил Питер.

Это заявление сбило с толку констебля. Он задумался, а потом спросил:

– Вы кого-нибудь подозреваете?

Питер взглянул на Чарльза. Тот проговорил:

– Трудно сказать. У меня нет достаточных оснований подозревать кого-либо конкретного, однако вокруг монастыря бродили кое-какие люди.

– Ага! Наконец-то мы перешли к делу. Расскажите, кто там бродил, а я уж сам сделаю выводы.

– Ну, прежде всего мистер Титмарш.

Мистер Флиндэрс уронил накинутый на плечи мундир.

– Господи, сэр, да он и мухи не обидит!

– Не знаю, что он делает с мухами, но мотыльков умерщвляет, – едко заметил Чарльз.

Констебль покачал головой.

– Я, конечно, приму к сведению, это моя обязанность, но мистер Титмарш совершенно не опасен. Он ловил там ночных мотыльков.

– Он и нам так объяснил, и я ему верю. Однако мне бы хотелось узнать об этом чудаке немного больше. Вы сказали, он вне подозрений…

– Нет, сэр, я этого не говорил и никогда не скажу. Данный факт следует принять во внимание. Вот что я имел в виду.

– Да и сам я считаю, что вряд ли его можно подозревать, – продолжил Чарльз, игнорируя замечание констебля. – Он давно здесь живет?

– Года три.

– О нем что-нибудь известно?

– О нем не известно ничего предосудительного, сэр. Если не считать его привычек, которые могут показаться странными, хотя те, кто разделяет его увлечение, находят их вполне естественными. Он гуляет, как говорится, сам по себе. Холост, но миссис Феллоус из Хай-Барна, его экономка, никогда не говорила о нем ничего дурного, а она весьма уважаемая женщина, которая и дня не останется в доме, где нарушаются приличия.

– Вероятно, ей не все известно, – предположил Питер.

– Во Фрэмли не найдется ничего такого, чего бы не было известно миссис Феллоус. Она знает даже больше, чем происходит на самом деле, – с чувством произнес констебль.

– Оставим пока мистера Титмарша, – произнес Чарльз. – Мы заметили у нас в поместье двух людей – мистера Стрейнджа, который остановился в «Колоколе», и еще одного человека. Тот выдает себя за коммивояжера и живет в той же гостинице.

И Чарльз рассказал, при каких обстоятельствах они встретились со Стрейнджем, и констебль просветлел лицом.

– Вот это уже ближе к делу. Так он вертелся с той стороны дома, где находится потайной ход?

– Но он действительно мог сбиться с пути, – заметил Чарльз.

– Я проверю, – пообещал мистер Флиндэрс. – Буду следить за этой парочкой.

– Вы можете поинтересоваться, откуда они и чем занимаются, – подсказал Питер.

– Не нужно учить меня, сэр, – с достоинством произнес мистер Флиндэрс. – Теперь, когда я в курсе дела, стану действовать в соответствии со своими служебными обязанностями.

– Есть еще одно обстоятельство, – добавил Чарльз. – Вероятно, мы должны поставить вас в известность.

– Разумеется, сэр. Если вы станете умалчивать, то я не смогу ничего предпринять.

– Я подозреваю, что нас пытаются испугать и таким образом выжить из дома.

Мистер Флиндэрс прищурился:

– А зачем им это понадобилось?

– Надеемся, что вам удастся это выяснить.

– Если проблема в этом, будьте уверены, я до нее докопаюсь. Но вы должны рассказать мне все без утайки.

– Несколько дней назад у нас на верхней площадке лестницы упала картина, а когда мы пошли наверх, чтобы выяснить, в чем дело, моя жена увидела на ступеньках человеческий череп. Потом мы с ее братом обнаружили за панелями «нору священника», как раз в том месте, где висела картина, и в ней лежали человеческие кости.

Слова Чарльза произвели на констебля неожиданное впечатление. Он раскрыл рот и с ужасом воззрился на посетителей.

– О боже, сэр, так это же Монах! Вы думаете, я буду допрашивать привидение? Да не притронусь я к этому делу и за тысячу фунтов! Я тут что-то царапаю в блокноте про мистера Титмарша и тех двоих из гостиницы, а вы, оказывается, видели Монаха! – Констебль вытащил из кармана большой носовой платок и вытер лоб. – На вашем месте, сэр, я бы убрался из этого дома. Нехорошее место.

– Благодарю за совет, – усмехнулся Чарльз. – Однако я уверен, что за всеми этими фокусами с Монахом кто-то стоит. И подозреваю, что скелет был подложен нам тем человеком, которого мы обнаружили в подвале.

– Подожди! – воскликнул Питер. – В тот день, когда упала картина, мы не слышали жуткого воя.

Они посмотрели друг на друга.

– Один-ноль в твою пользу, – произнес Чарльз. – Странно, что я об этом не подумал. Мы же не могли его не услышать. Но тогда… – Он замолчал и нахмурился.

Констебль закрыл блокнот.

– На вашем месте я бы поскорее уехал, – посоветовал он. – Полиция бессильна против привидений. В ту ночь вы видели Монаха, а звук…

– Издавал каменный блок, когда его поворачивали, – пояснил Чарльз. – Мы в этом убедились сами.

Мистер Флиндэрс поскреб подбородок:

– Вот что, сэр. Может, вы правы, и тот, кого видели в подвале, и впрямь из плоти и крови. Судя по вашим словам, так оно и есть. Но о скелете-то этого не скажешь.

– И слава богу. С нас достаточно и костей.

– Ни одно человеческое существо не могло подложить скелет в «нору», о которой вы говорите. Просто вы раскрыли тайну монастыря. Теперь мы знаем, откуда там привидение. И мой вам совет – снесите дом.

– Вы не будете возражать, если мы ему не последуем? – с сарказмом спросил Чарльз.

– Решайте сами, – строго произнес мистер Флиндэрс. – Но дело обстоит следующим образом. Когда повернулся камень, который вы так опрометчиво зацементировали, он издал звук, и его было слышно по всему дому. Отсюда следует, что лицо или лица, вероломно проникшие в дом данным путем, не могли сделать этого без вашего ведома. А полиция, как вы знаете, опирается только на факты, и ни на что другое. Теперь вы говорите, что когда упала картина, вы не слышали, как поворачивался камень. Из этого следует, что никто его той ночью не открывал. Логично, сэр?

– Совершенно с вами согласен. Но можно посмотреть на дело иначе. Возможно, в доме существует еще один тайный ход, о котором мы пока не знаем.

 

Глава 5

Результатом похода к констеблю Флиндэрсу стал его ответный визит на следующий день. Селия встретила его с неподдельной радостью, и констебль, человек довольно застенчивый, зарделся от удовольствия, когда она выразила уверенность, что теперь, поскольку за дело взялся профессионал, все обязательно прояснится. Тем не менее он полностью разделял ее мнение, о чем не преминул заявить. После чего попросил показать ему «нору священника».

– Да-да, конечно, – кивнула Селия. – Жаль, мужа с братом нет дома, а я до смерти боюсь открывать эту жуткую панель.

Поднимаясь за ней по лестнице, мистер Флиндэрс выразил свое сочувствие. Когда Селия нашла нужную розетку и, повернув ее, сдвинула панель, он боязливо заглянул в открывшуюся черную дыру. Там было пусто и сильно пахло лизолом. Немного поколебавшись, констебль объявил о своем намерении залезть внутрь. Что он и сделал, повредив панели. Очутившись внутри, мистер Флиндэрс стал внимательно исследовать стены. Селия с надеждой смотрела на него, размышляя, как устранить царапины.

Выбравшись наружу, мистер Флиндэрс поднял с пола свой шлем.

– Там ничего нет, мадам, – объявил он.

– А что вы там искали?

– Там мог быть другой ход, – объяснил констебль. – Я, правда, так не думаю, но полиция должна все проверить.

– Разумеется, – неуверенно произнесла Селия, возвращая панель на место. – Вы что-нибудь еще хотите посмотреть наверху?

Мистер Флиндэрс заявил, что должен исследовать весь дом. Он немного огорчился, что его не пустили в комнату миссис Босанквет, но, узнав, что эта почтенная дама отдыхает после обеда, вынужден был смириться с обстоятельствами.

Тщательный осмотр других комнат занял много времени, и Селия стала терять терпение. Помимо замечаний относительно странного расположения стенных шкафов и возможного проникновения в дом через печную трубу или окна, мистер Флиндэрс не выдвинул никаких рабочих версий. Спускаясь вниз, он сообщил, что ни за какие деньги не согласился бы здесь переночевать. Это прозвучало не слишком обнадеживающе, и Селия немедленно спросила, что ему известно о монастырском призраке. Глубоко вздохнув, констебль поведал ей несколько историй о том, что происходило тут по ночам. Затем перешел к осмотру комнат на первом этаже и попросил показать подвал.

– Бауэрс проводит вас вниз, – сказала Селия. – Он помогал замуровывать ход и знает, где тот камень.

В кухне она оставила Флиндэрса на попечение миссис Бауэрс, женщины весьма грозного вида, которая встретила его неприветливо. Попытки констебля осмотреть кухню были решительно пресечены.

– Я не потерплю, чтобы полицейские совали свой нос, куда их не просят, – заявила миссис Бауэрс. – Хотела бы я видеть того грабителя, который посмеет сунуться ко мне в кухню, а если такой и найдется, так уж я как-нибудь обойдусь без вашей помощи.

Мистер Флиндэрс, покраснев до ушей, хрипло объяснил, что исполняет свой служебный долг и не следует на него за это обижаться.

– Ладно уж, исполняйте, только не лезьте в мои шкафы своими ручищами и не переворачивайте там все вверх дном, а то вылетите отсюда. Еще не хватало за вами тут убирать.

– Я уверен, что у вас здесь полный порядок, – пролепетал мистер Флиндэрс в смутной надежде задобрить даму. – Мне просто пришло в голову, что в задней стенке вон того большого шкафа может находиться тайный ход.

– Нет там никакого хода, – отрезала миссис Бауэрс и начала энергично месить тесто, демонстрируя отличную физическую форму.

– Надеюсь, вы не станете возражать, если я загляну в котел? – спросил констебль, переминаясь с ноги на ногу. – Бывали случаи, когда там прятался злоумышленник.

– Только не в этом доме. И не думайте, что я позволю вам копаться в замоченном белье!

– Я не знал, что вы в нем стираете, – растерялся мистер Флиндэрс.

– А вы считали, я золотых рыбок в нем держу? – съязвила экономка.

Этот выпад окончательно выбил констебля из колеи. Он закашлялся и после паузы попросил проводить его в подвал.

– Мне необходимо проверить его, – отважно заявил он.

– Делать мне больше нечего, как расхаживать по грязным подвалам! Идите сами, я возражать не буду. Там одни крысы, и если вы чуток потопчете их своими грязными ботинками, вместо того чтобы следить на чистом полу, я вам только спасибо скажу. Бауэрс!

Из буфетной появился ее супруг. Миссис Бауэрс указала скалкой на мистера Флиндэрса.

– Проводи молодого человека в подвал и покажи ему место, где хозяин устроил возню с цементом. И не приводи его сюда. Я не привыкла, чтобы у меня в кухне болтались полицейские, и не собираюсь к этому привыкать.

Мужчины поспешно удалились.

– Не сердитесь на нее, – сказал Бауэрс. – Это у нее манера такая. Она не верит ни в какие привидения, но лично я очень рад вас здесь видеть. Ужасное место. Я тут такое слышал, вы просто не поверите.

Когда они обследовали сырой подвал, напоминавший подземелье, и успели дважды перепугаться, приняв свои продолговатые тени за зловещих призраков, Бауэрс с констеблем прониклись друг к другу такой симпатией, что их дружеские чувства потребовали немедленного подкрепления в виде некоторого количества пива. Вернувшись в буфетную, они принялись восстанавливать силы с помощью целительного напитка, пока дворецкий не вспомнил, что ему пора нести в библиотеку поднос с чаем. После чего констебль Флиндэрс счел свои служебные обязанности исполненными и удалился через дверь в сад, старательно избегая встречи с драконом, обитавшим в кухне.

В это время Маргарет, возвращавшаяся с прогулки по окрестным полям, проходила мимо развалин церкви. Завидев фигуру, стоявшую на коленях перед вросшим в землю надгробием и пытавшуюся прочитать истертую надпись, она остановилась. Человек быстро обернулся, и Маргарет увидела, что это Майкл Стрейндж. Удивленно подняв брови, она медленно приблизилась к нему.

– Привет! Оказывается, вы интересуетесь старинными могилами?

Стрейндж поднялся и стряхнул с потертых фланелевых брюк полузасохшую землю.

– Да, в какой-то степени. Вы не возражаете, что я тут брожу?

– Нет. Но боюсь, здесь нет ничего примечательного.

Сев на могильную плиту, Маргарет спрятала руки в карманы плаща.

– Не знала, что вы интересуетесь подобными вещами.

– Я не очень-то в этом разбираюсь, но меня всегда тянуло на развалины. Жаль, что церковь не сохранилась. Прекрасный образец норманнской архитектуры.

Маргарет согласно кивнула, внимательно рассматривая свои туфли.

– Вы здесь надолго? – спросила она.

– Поживу еще с неделю. Я ведь в отпуске.

– Да, вы мне говорили, – улыбнулась Маргарет. – А чем занимаетесь, если не секрет?

– В основном ловлю рыбу.

– Я имею в виду в городе.

– Работаю, а по выходным играю в гольф. А вы играете?

– Очень плохо, – разочарованно ответила Маргарет. – А какая у вас работа?

– Очень скучная. Сижу целый день в офисе.

Маргарет решила, что дальнейшие расспросы покажутся бестактными, и сменила тему:

– Если вы интересуетесь старинными домами, вам сам бог велел походить по нашему. Очень таинственное место со множеством закоулков, укромных уголков и анфилад.

– Когда я подвозил вас на машине, то заметил в комнатах красивые панели. У вас сохранились какие-нибудь документы, связанные с домом?

– Нет, как ни странно. Конечно, они должны быть, ведь после смерти тетушки Флоры дядя ничего в доме не трогал. Но мы их не нашли.

– А вы смотрели в книгах?

– Здесь не так много книг, но и в них ничего нет. Селия расстроилась, ей так хотелось найти что-нибудь связанное с историей дома. По крайней мере мы бы знали, откуда слухи про привидения.

Стрейндж присел рядом с ней.

– Вы придаете значение этим сказкам? Неужели верите в них?

– Даже не знаю, – ответила Маргарет, наморщив лоб. – Сама я этого Монаха не видела и пока воздержусь от каких-либо комментариев.

– Разумно, – одобрил Стрейндж. – А когда увидите, обязательно сообщите мне. Хотелось бы иметь информацию из первых рук.

Он взглянул на дорогу и прищурился:

– Так вы все-таки вызвали полицию?

Маргарет проследила за его взглядом. По тропинке шел мистер Флиндэрс, явно возвращаясь из их дома в деревню. Она почему-то почувствовала себя виноватой.

– Да, мы решили, что с нашим привидением следует разобраться.

Стрейндж в упор посмотрел на нее.

– Вы же не хотели выносить это на люди, – резко произнес он. – Чего-то испугались?

– Да… действительно… совсем чуть-чуть, – в замешательстве промолвила Маргарет. – Ничего удивительного со всеми этими слухами, которые ходят по округе…

– Не сочтите за бесцеремонность, но, мне кажется, вам лучше уехать.

– Почему?

– Раз у дома такая дурная репутация, вас может повергнуть в панику любой пустяк. Какой смысл жить в доме, который наводит на вас ужас?

– Вы слишком уж заботитесь обо мне, мистер Стрейндж. Мне не совсем понятно почему.

– И не пытайтесь понять, – сказал он, тыкая в землю тростью. – Я сознаю, что не имею на это права. И все же ваша судьба мне не безразлична.

Маргарет не нашлась что ответить. После паузы она заметила, что призрак вряд ли причинит ей вред.

Стрейндж продолжал молча втыкать трость в землю.

– Похоже, вы думаете иначе, – произнесла она с коротким нервным смешком.

– Нет, я не настолько глуп. Но он может вас здорово напугать.

– Вот уж не думала, что вы верите в Монаха. Загадочная вы личность.

– Я верю в существование загадочных явлений. В этом вся моя таинственность.

Сорвав травинку, Маргарет стала вертеть ее в руках.

– Мистер Стрейндж…

– Да, мисс Фортескью? – улыбнулся он.

– Я имела в виду не ваши взгляды, а… ваши поступки.

– Что же такого я сделал? – поинтересовался Стрейндж.

Бросив травинку, Маргарет повернулась к нему:

– Прошлой ночью, когда сверкнула молния, я проснулась.

– Да? А как это связано с моим загадочным поведением? – В его глазах мелькнуло беспокойство.

– Мистер Стрейндж, когда я встала, чтобы закрыть окно, при вспышке молнии я увидела вас.

– Меня?

– Да, у розового куста прямо под моим окном. Я видела вас совершенно отчетливо, но никому об этом не сказала.

– Почему?

Маргарет покраснела.

– Не знаю. Вероятно, я не хотела пугать Селию.

– Это единственная причина? Я действительно находился в вашем саду прошлой ночью. Не буду говорить зачем. Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу, что какова бы ни была причина моего там появления, я не сделаю вам ничего дурного и не стану пугать вас.

Маргарет молчала.

– У вас нет оснований доверять мне, но до сих пор вы мне верили, и я вам за это искренне благодарен. Сможете ли вы доверять мне в дальнейшем и сохранить все это между нами?

Она подняла голову.

– Мне следует рассказать обо всем брату. Я ведь ничего о вас не знаю, и, согласитесь, странно, что вы очутились у нас в саду в такой поздний час. Вы ведь не хотите дать мне объяснения?

– Нет. Я не могу, даже если бы хотел.

Маргарет поднялась.

– Я никому не сообщу, что видела вас. Но предупреждаю – в следующий раз вас может увидеть кто-нибудь другой. Вы хотите нас отсюда спровадить, но мы не уедем. Нет смысла пугать нас и выживать из дома. Уверена, вы понимаете, о чем речь.

Стрейндж молча изучал ее лицо. Маргарет протянула ему руку:

– Мне пора идти, а то я опоздаю к чаю. До свидания.

– До свидания, – произнес Стрейндж, задержав ее руку в своей. – Благодарю вас.

Дома все заметили, что за чаем Маргарет была необычно молчалива, и миссис Босанквет поинтересовалась ее самочувствием. Та встряхнулась, сообщила, что здорова, и, прогнав мысли о Стрейндже, стала слушать Селию, которая рассказывала о подвигах констебля Флиндэрса.

– Боюсь, эти царапины останутся там навсегда, – вздохнула она.

– Ты сама этого хотела, – напомнил Чарльз. – Мы для тебя были недостаточно хороши, а теперь, когда за дело взялся профессионал, ты опять недовольна.

– Вообще-то, я предпочла бы настоящего детектива, а не простого полицейского.

– Ты недооцениваешь нашего друга Флиндэрса, – усмехнулся Питер. – Он, может, и тугодум, зато очень дотошный. Даже ванную проверил.

– Верно, – подтвердил Чарльз. – Он ни одной мышиной норки не пропустит. Вот подожди, как-нибудь ночью Флиндэрс залезет к нам в трубу, чтобы доказать, что это возможно.

Однако в следующие два дня, по мере того как множились свидетельства дотошности констебля, его популярность резко пошла на убыль. В первый день его дежурства горничную Джейн с трудом удалось отговорить от намерения взять расчет, после того как она увидела констебля, ползающего на четвереньках под кустом рододендрона. Девушка возвращалась домой в сумерках, и это зрелище повергло ее в шок. Выскочив в сад, Селия и Питер увидели, как ошеломленный констебль пытается успокоить горничную, в то время как миссис Босанквет, первой прибывшая на место происшествия, буквально разрывается пополам, ругая Джейн и одновременно предсказывая, какое будущее ожидает тех, кто не находит ничего лучшего, как пугать до смерти ни в чем не повинных девиц.

Когда констебль Флиндэрс, споткнувшись в темноте о раму парника, с грохотом разбил два стекла, оказался запертым в сарае и арестовал Чарльза, возвращавшегося от полковника Экерли после партии в бильярд, было решено, что его неуемную энергию следует мягко, но решительно направить в другое русло. Несмотря на его удивительную способность постоянно попадать впросак, обитатели поместья испытывали к нему искреннюю симпатию, и поэтому Питер тактично намекнул, что дежурить не имеет смысла, а лучше сосредоточиться на подозреваемых.

Констебль, патрулировавший проклятый монастырь только из обостренного чувства долга, нисколько не обиделся и с облегчением покинул свой пост. Селия, которая строже всех порицала его промахи, даже призналась, что ей не хватает его общества. Находясь на посту, Флиндэрс давал ей полезные советы по садоводству и даже прополол три клумбы, вырвав при этом черенок ценного сорта гортензии, которая, по его словам, никогда не будет цвести в таком месте.

Однако вскоре они узнали о новых подвигах констебля. Чарльз встретил в деревне мистера Титмарша, и тот, заметив неподалеку Флиндэрса, раздраженно заявил, что не знает, что нашло на этого парня. Чарльз деликатно поинтересовался причиной раздражения. Мистер Титмарш сухо сообщил, что констебль приударил за его горничной, поскольку он постоянно натыкается на него, когда тот торчит у ворот или рыщет вокруг дома.

– Он пытается вызвать мое расположение, проявляя весьма неуклюжий интерес к моему увлечению, – заявил мистер Титмарш. – Постоянно приносит мне какие-то заурядные экземпляры, а прошлой ночью и вообще увязался за мной, когда я вышел на охоту. Возмутительное поведение! Но боюсь, я слишком резко обошелся с ним. Похоже, он действительно интересуется моими методами ловли и вряд ли стоит обижаться на столь простодушного парня.

Когда Чарльз рассказал об этом своим родственникам, они повеселились.

– Никогда не встречал подобного остолопа, – засмеялся Питер.

Однако Чарльз остановил его.

– Он действует очень грамотно, – сказал он, беря с тарелки грецкий орех. – Гораздо лучше, чем я ожидал. Согласен, его бойскаутские замашки нелепы, но в сообразительности ему не откажешь. Когда старина Титмарш обнаружил констебля в засаде, тот ничуть не смутился. Объяснил, что тоже хочет ловить мотыльков. Настоящий профессионал!

– Мне кажется, мы правильно сделали, что позвали его, – сказала миссис Босанквет, сворачивая салфетку. – Хотя от него и мало толку, но с тех пор, как он взялся за дело, в нашем доме не происходит ничего необычного. Тот, кто нам досаждал, узнал, что мы под охраной, и оставил нас в покое.

– Теперь об этом знают решительно все, – заявил Питер. – За три дня, что констебль опекал нас, он столь усердно отслеживал и допрашивал тех, кто оказывался рядом с нашим домом, что теперь вся округа в курсе, что мы обратились в полицию. Мы попали в дурацкое положение и стали всеобщим посмешищем.

– Меня не волнует, что там думает округа, – усмехнулась Селия. – Мы поступили, как подсказывает здравый смысл. И далеко не все смеются над нами. Полковник, например, сказал мне, что считает это вполне разумной предосторожностью.

– Надеюсь, ты не сообщила ему о причинах? – спросил Питер.

– Нет, но я не понимаю, почему мы должны что-либо скрывать. Я просто сказала, что мы слышали странные звуки, Бауэрсы разнервничались, и пришлось принимать меры.

– Я тебе уже раз шесть говорил, почему мы должны молчать, – с видом мученика промолвил Питер.

– Семь, – поправил его Чарльз. – Это уже восьмой. А я трижды предупреждал ее…

– Замолчите! – воскликнула Селия. – Знаю я, что вы скажете. Если мы обмолвимся хоть словом, это немедленно разойдется по округе и в конце концов дойдет до злоумышленника. Ну и что?

– Я склонна поддержать твоего супруга, дорогая, – произнесла миссис Босанквет. – Чем меньше слов, тем лучше. А раз сегодня мы ждем полковника Экерли на чай и партию бриджа, нам лучше переместиться в гостиную, поскольку он должен явиться с минуты на минуту.

Обсуждение закончилось, и через несколько минут Бауэрс объявил о приходе полковника.

– Друзья, не дайте выжить себя из монастыря, – с ходу заявил полковник, принимая из рук Питера чашку с кофе и стакан старого бренди. – Я уже забыл, что такое соседи, тем более такие милые. – Он галантно поклонился Селии. – Для старого холостяка радость зайти к вам вечерком на роббер.

– А уж нам как приятно иметь такого общительного соседа, – улыбнулась Селия. – В провинции люди часто бывают замкнутыми и не общаются с чужаками.

– Какая там замкнутость, когда пошатаешься по свету с мое! Ненавижу всякую чопорность. Ага, мисс Фортескью, вижу, вы готовитесь к бою. Давайте объединим усилия и отомстим чете Малкольмов за проигрыш.

Маргарет разложила карты полукругом.

– Давайте. Отыграемся за прошлый разгром.

Они сели за карточный стол, и, когда началась игра, полковник, будто что-то вспомнив, рассмеялся:

– А кстати, куда вы дели своего сторожевого пса? Когда шел к вам по парку, так и ждал, что он на меня накинется.

– Мы его отправили восвояси, – объяснил Чарльз. – Наши нервы уже не выдерживали.

– И потом, он выполнил свою задачу, – добавила Селия. – Бауэрс, похоже, успокоился и вполне счастлив.

Некоторое время они играли молча, но к концу роббера полковник вернулся к прежней теме и, вопросительно подняв бровь, спросил Чарльза:

– Кстати, Малкольм, это вы натравили свою ищейку на старика Титмарша? Не бойтесь, я вас не выдам!

– Надо же было как-то от него избавиться, – пояснил Питер. – Мы решили, что Титмарш отвлечет его.

Это позабавило полковника, и, громко расхохотавшись, он произнес:

– Надеюсь, вы не думаете, что все эти штуки вытворяет старина Титмарш?

– Разумеется, нет, – ответил Питер. – Мистер Флиндэрс сам решил понаблюдать за ним. Мы просто этому не препятствовали. Все вышло очень удачно.

– Если он сумеет откопать компромат на старика, я съем свою шляпу, – объявил полковник.

После одиннадцати часов полковник отбыл, а вскоре отправились наверх и дамы. Заперев окна в гостиной, за ними последовали мужчины, и дом погрузился в темноту.

В ту ночь миссис Босанквет, которая в последнее время страдала от бессонницы, никак не могла уснуть. Проворочавшись в постели час, она решила, что в комнате душно. Миссис Босанквет встала, чтобы открыть окно, которое она предпочитала держать закрытым, чтобы предотвратить проникновение в дом злоумышленников. «Но теперь-то нечего бояться», – подумала она, снова забираясь под одеяло.

Однако открытое окно не помогло, и сон не шел. Нащупав на тумбочке спички, миссис Босанквет зажгла свечу. Она хотела почитать, но, поскольку чтение перед сном не входило в ее привычки, книги в комнате отсутствовали. Тем не менее она надеялась, что чтение поможет ей уснуть, и, сев в кровати, стала размышлять, нужно ли ей рисковать и идти в библиотеку за книгой. Вспомнила, что там осталась жестяная банка с печеньем, и внезапно ощутила голод.

– Моя дорогая мамочка всегда говорила, что если не спится, надо съесть кусочек печенья, – сообщила она столбику кровати. – Хотя и запрещала нам есть после вечерней чистки зубов.

Жестянка с печеньем казалась все более соблазнительной. Миссис Босанквет снова легла, приказав себе думать о чем-нибудь другом. Однако ничего не получилось. Сладкое хрустящее печенье так и стояло перед ее мысленным взором, и через десять минут почтенная дама решила пренебречь неведомыми опасностями и сходить вниз.

Встав с кровати, она накинула халат. Конечно, можно разбудить Питера, спавшего в комнате напротив, и попросить его сходить в библиотеку, но миссис Босанквет посчитала это позорным малодушием. Она всегда гордилась своим хладнокровием, не верила в призраков и не желала, чтобы ее считали слабонервной дамочкой, боящейся спуститься ночью вниз. «В дни моей молодости нервы были не в чести», – часто повторяла она.

– Я тихо спущусь вниз, возьму печенье и книгу и никого не буду беспокоить, – твердо произнесла она, беря со столика свечу.

Лампа в коридоре была погашена, и безлунная ночь делала тьму непроницаемой. Другая бы испугалась, но миссис Босанквет не боялась темноты. «Скорее надо опасаться света, – рассуждала она. – Это означало бы, что в дом кто-то залез».

Но внизу было так же темно. Держась за перила и высоко подняв свечу, миссис Босанквет осторожно спустилась по лестнице. Ступеньки предательски скрипели, и в мертвой тишине каждый звук казался оглушительным. Оставалось надеяться, что скрип этот не разбудит Селию.

Дверь в библиотеку была приоткрыта. Толкнув ее, старая дама вошла в комнату. Насколько она помнила, банка с печеньем стояла на маленьком столике рядом с дверью. Вглядевшись, она увидела ее и, поставив свечу, взяла оттуда пару кружочков и положила в карман халата. Ничего страшного не происходило, под ноги к ней не падали черепа, и постепенно ее волнение исчезло. Взяв свечу, она повернулась к книжным полкам, тянувшимся вдоль стены напротив камина. Свеча давала мало света, и, пересекая комнату, миссис Босанквет налетела на кресло.

Теперь перед ней стояла нелегкая задача выбрать что-нибудь подходящее. Подняв свечу, она стала изучать корешки книг с малообещающими названиями. – «“Размышления о смертности всего живого”, – прочитала миссис Босанквет. – Господи, как мрачно. “Проповеди доктора Бримли”. Это, конечно, может усыпить, но… “Тиндаль о свете истины”… Это уже лучше!»

Когда она взялась за книгу, ее вдруг охватил ужас, и она застыла, тревожно прислушиваясь. Но в ушах отдавалось лишь биение сердца, что, впрочем, ее ничуть не успокоило. Миссис Босанквет, никогда не жаловавшаяся на нервы, почувствовала, что в комнате кто-то есть.

– Ерунда, – попыталась взбодриться она. – Ясно, что здесь никого нет.

Миссис Босанквет заставила себя вытащить книгу, но ощущение чужого присутствия не проходило. Она не смела двинуться или обернуться, хотя понимала, что это глупо.

«Я должна повернуться, – подумала она. – Все это чепуха. Здесь никого нет. Не стоять же мне тут всю ночь. Надо просто обернуться и посмотреть».

Она начала медленно подвигаться к двери. Ужас нарастал, дыхание перехватывало от страха.

«Никогда не следует поворачиваться к опасности спиной, – думала миссис Босанквет. – А вдруг он крадется за мной? И сейчас до меня дотронется?»

Сердце колотилось уже у самого горла, она была близка к обмороку. Миссис Босанквет остановилась и с опаской кинула взгляд через плечо. Никого. Но что там за темная фигура у камина? Кресло с высокой спинкой. В полной уверенности, что это так, она бесстрашно двинулась к нему, высоко подняв свечу.

Темный силуэт обозначился отчетливее. У камина неподвижно стояла фигура в монашеском одеянии. В прорезях капюшона блестели глаза, неподвижно смотревшие на миссис Босанквет. Она остановилась. Фигура шевельнулась и заскользила к ней по паркету, угрожающе вытянув руку, похожую на когтистую лапу хищной птицы.

И тут впервые в жизни миссис Босанквет, дико закричав, без чувств рухнула на пол.

 

Глава 6

Когда она очнулась, в комнате было светло, а вокруг нее столпились сочувствующие родственники. Ее перенесли на диван, смочили лоб водой и поднесли к носу флакончик с нюхательными солями. Открыв глаза, она увидела перед собой обеспокоенное лицо Селии и услышала, как кто-то сказал:

– Все в порядке. Она приходит в себя.

Постепенно миссис Босанквет вспомнила, что произошло, и, открыв глаза, попыталась сесть, небрежно оттолкнув бутылочку с солями и стакан с бренди, которым пыталась напоить ее Маргарет.

– Где он? – спросила она, тревожно оглядываясь по сторонам.

– Кто, тетя Лилиан? – мягко уточнила Селия. – Надеюсь, вам лучше?

– Я прекрасно себя чувствую. Нет, моя дорогая, я не употребляю спиртные напитки. Куда он делся? Вы его видели?

Селия потрепала ее по руке.

– Нет, дорогая, мы ничего не видели. Я проснулась от вашего крика, и когда мы спустились, то нашли вас без сознания. Вы себя плохо почувствовали, тетя, или что-нибудь случилось?

– Я спустилась за книгой и печеньем, – объяснила миссис Босанквет. – Так в комнате никого не было?

– Нет. Вам показалось, что вы кого-то увидели?

– Показалось! – возмутилась она. – Вы считаете, что я позвала на помощь только потому, что мне что-то там показалось? Я видела его так же ясно, как сейчас вижу вас.

Подошедший Чарльз оттеснил жену от тетушки.

– Что вы видели, тетя Лилиан? Можете рассказать?

– Конечно, я в полном порядке. Мои дорогие, мне не стыдно признаться, что я была не права. В доме действительно есть привидение, и первое, что мы сделаем утром, – позовем священника.

Селия испуганно охнула и вцепилась в руку брата.

– Что вы видели?! – вскрикнула она.

Миссис Босанквет взяла из рук Маргарет стакан воды и сделала пару глотков.

– Я видела Монаха! – трагически произнесла она.

– Боже милосердный! – воскликнул Питер. – Невероятно! Вам не показалось?

Тетушка метнула на него испепеляющий взгляд.

– Да, я проявила малодушие, закричав и упав в обморок, но я не столь глупа, чтобы выдумывать подобное. Он стоял на твоем месте, а потом стал приближаться и вытянул руку, словно указывал на меня.

Селия вздрогнула и испуганно оглянулась.

– А какой он? – спокойно спросил Чарльз.

– Лицо закрыто капюшоном. Я не склонна к фантазиям, но в его облике было что-то жуткое и угрожающее. До сих пор вижу его глаза.

– Где? – взвизгнула Селия, опять хватаясь за брата.

– Перед моим мысленным взором. Успокойся, милая, сейчас его тут нет. Он был в черной рясе, и руки у него тоже были черные, во всяком случае, та, которую он протянул ко мне. Именно это вывело меня из равновесия.

Чарльз быстро повернулся к Питеру:

– Вот в чем дело! Перчатки! А как он мог отсюда скрыться?

– Да как угодно. У него было достаточно времени, чтобы выйти из комнаты, пока мы спускались вниз.

– Нет смысла упорствовать, – сказала миссис Босанквет. – Это не человек, а призрак. Теперь и я поверила в подобное. Возможно, он был послан, чтобы открыть мне глаза.

– Одет как доминиканский монах, и в черных перчатках, – отметил Чарльз. – Не похоже на призрака. Проверь-ка входную дверь, Питер.

– Закрыта на засов и цепочку. А как насчет окон?

Чарльз приблизился к окну и отдернул штору.

– Закрыто на задвижку… нет, господи, не закрыто!

Он повернулся к Бауэрсу, хранившему молчание.

– Вы запирали окно вечером?

Дворецкий покачал головой:

– Нет, сэр, не запирал. Простите, сэр, но хозяйка любит держать его открытым, пока все не лягут спать. Я думал, что вы закроете его.

– Точно, – подтвердил Питер. – А вечером мы сидели в гостиной и забыли про него. Успокойтесь, тетя Лилиан! Вы видели ряженого, который хотел вас напугать. А попал он сюда через это окно.

– Нет, мой дорогой, ты ошибаешься, – возразила миссис Босанквет. – Ему не надо ни окон, ни дверей. Мне кажется, он все еще здесь, хотя мы его и не видим.

В ужасе застонав, Селия стала умолять мужа отвезти ее в город немедленно.

– Сейчас нам всем лучше пойти спать, – предложил Чарльз. – Обсудим все завтра утром. По-моему, нет смысла прочесывать сад. Но окно мы запрем. Тетушка, как насчет того, чтобы Маргарет переночевала у вас? Не возражаете?

– Возражаю. Если он опять появится, ни Маргарет, ни кто-либо из вас мне не помогут. Но я уверена, что ничего подобного не произойдет, и потому иду спать одна.

Из-за ночного происшествия завтрак был задержан на час, но, к всеобщему удивлению, миссис Босанквет спустилась к нему первой. Появившиеся чуть позже родственники застали ее за чтением утренней газеты, как обычно, спокойной и безмятежной.

– Доброе утро, дорогие! – приветствовала их она, откладывая газету. – В Китае опять волнения. Слава богу, что мы не китайцы.

– Дорогая тетя! – просияла Маргарет. – Вы просто чудо!

– Я самый обычный человек. Почему ты вдруг так решила…

– Не понимаю, как вам удается сохранять спокойствие после того, что вы пережили ночью?

– Когда вы ушли, я долго не могла уснуть – лежала и размышляла об этом случае. И пришла к выводу, что вела себя глупо.

– Вы хотите сказать, что все это вам показалось? – с надеждой спросила Селия.

– Нет, моя дорогая. У меня не столь богатое воображение. Твой дядя часто упрекал меня в приземленности. Вот у него было богатое воображение. Надеюсь, ты помнишь, какими невероятными историями он нас развлекал.

– Почему вы считаете, что вели себя глупо? – осведомился Питер, наполняя свою тарелку.

– Я так не вовремя закричала. Сейчас я понимаю, что следовало не пугаться, а выяснить, что этому призраку надо. Теперь, поразмыслив как следует, я уверена, что он явился с добрыми намерениями. Спасибо, Питер, я, пожалуй, возьму яйцо. – Она стала разбивать скорлупу. – Это мятущаяся душа, она, без сомнения, принадлежит тому бедняге, останки которого вы обнаружили в той отвратительной душной норе.

– Перестаньте, тетя, – взмолилась Селия. – Теперь я даже днем дрожу от страха.

– Очень неразумно с твоей стороны, дорогое дитя. Доброе утро, Чарльз. Надеюсь, тебе удалось выспаться после вчерашнего переполоха?

Тот сел во главе стола.

– Спасибо за заботу, тетя, но должен вас огорчить. Мне трижды пришлось вставать – один раз, чтобы заглянуть под кровать, второй раз, чтобы открыть платяной шкаф, и третий раз, чтобы продемонстрировать вашей племяннице, что шорох, который она постоянно слышала за окном, производит плющ, шелестящий на ветру.

– Извини, дорогой, но после всего случившегося не нужно удивляться, что нервы у меня не в порядке, – промолвила Селия.

– Удивление, моя радость, не совсем то чувство, которое я испытывал ночью.

– Возможно, хоть это убедит тебя уехать в город прямо сегодня.

– Признаюсь, что перспектива еще раз пережить подобную ночь меня не радует. А что думает тетя Лилиан?

– Когда ты вошел, я собиралась сказать, что, тщательно взвесив все обстоятельства, пришла к заключению, что мы совершим ошибку, покинув монастырь.

Рука Чарльза, подносившая хлеб ко рту, застыла в воздухе. Он с изумлением уставился на старую даму.

– Черт меня побери! – забыв об учтивости, крикнул он. – Налей мне кофе, Селия. Я должен выпить за здоровье тети Лилиан.

– Это будет в высшей степени неверный шаг, – кивнула миссис Босанквет. – Наверное, в наших силах освободить этого духа. Он чего-то хочет от нас, вот и пытается привлечь к себе внимание.

– Но он никак не может понять, почему мы так нерешительны. Интересно, как он намерен привлечь наше внимание в следующий раз? Он уже сбросил картину, швырнул нам под ноги череп и довел вас до обморока. И весьма удручен нашим нежеланием осознать истинный смысл невинных уловок.

– Можешь издеваться сколько угодно, но я отношусь к этому серьезно, – с достоинством произнесла миссис Босанквет. – И даже собираюсь войти с ним в контакт. В четверг, когда Маргарет поедет в город к своему дантисту, пусть зайдет ко мне домой и возьмет у Паркера планшетку. Она лежит в старом коричневом чемодане в коридоре.

Селия с ужасом посмотрела на нее:

– Вы собираетесь заняться спиритизмом?

– Не только я, но и все остальные. Мы сядем вокруг стола, положим руки на планшетку и будем ждать контакта.

– Ничто на свете не заставит меня участвовать в подобном безрассудстве! – воскликнула Селия. – Еще не хватало провоцировать этого Монаха. У нас тут и без него хватает проблем.

– Хорошо, – миролюбиво согласилась миссис Босанквет. – Если ты так настроена, можешь не участвовать, все равно толку от тебя не будет. А я обязательно попробую.

– Значит, вы не собираетесь уезжать, – горестно вздохнула Селия. – Я так и думала. И не говори мне, Чарльз, что я могу ехать одна. Вероятно, я плохая жена и бужу тебя ночью, чтобы ты проверял шкафы, но все же не настолько, чтобы оставить тебя здесь наедине с призраком.

– Лучше возвращайся домой, старушка, – посоветовал Чарльз. – Я ценю твой героизм, однако в нем нет смысла. Ничего страшного со мной не случится. Если бы я считал, что мне грозит опасность, оставил бы тебя тут на подмогу, – великодушно пообещал он.

– Благодарю. Ничего, кроме зубоскальства я от тебя и не ожидала. Не знаю, что ты называешь опасностью, но раз собрался манипулировать этой ужасной планшеткой, я не отойду от тебя ни на секунду.

– Не печалься, дорогая! Я подвигаю планшетку, чтобы доставить удовольствие тете Лилиан, но прошлой ночью я окончательно убедился, что Монах – реальная фигура. Если Маргарет поедет в город, пусть привезет мой пистолет с патронами.

– Если ты думаешь, что меня обрадует твое притворное участие в сеансе, то глубоко ошибаешься, – отрезала миссис Босанквет. – Кроме того, я возражаю против огнестрельного оружия, и, если ты собираешься расхаживать с пистолетом, я буду вынуждена уехать в Лондон.

Ее с трудом удалось успокоить, и только обещание Чарльза воздержаться от стрельбы с летальным исходом без предварительного предупреждения умерило ее гнев. Завтрак закончился, но уйти из дома под видом рыбалки молодые люди смогли лишь после того, как Селия побеседовала с мужем по душам, а Маргарет убедила Питера воздержаться от опрометчивых поступков и не стрелять по фигурам, движущимся в темноте.

– Теперь нам пора произвести собственное расследование, – заявил Чарльз.

– Тогда начнем с «Колокола». Но перед этим еще успеем поудить. Старина Уилкс вряд ли там.

Чарльз посмотрел на часы.

– Мы будем там в половине одиннадцатого.

– Мы, может, и будем, но старина Уилкс не любит напрягаться. В это время его там не застанешь. Вот уж кого не назовешь ранней пташкой.

– Ладно, порыбачим где-нибудь поблизости.

Однако рыба не клевала, и около одиннадцати они направились в сторону гостиницы. Но бар был закрыт.

– А ты видел их внутренний двор? – спросил Питер. – Нужно посмотреть. Настоящая елизаветинская эпоха. Так и видишь, как здесь разыгрывают миракли и моралите.

Пройдя через арку в середине здания, они очутились в вымощенном булыжником дворе, со всех сторон окруженном стенами. По второму этажу тянулся балкон, на который выходили двери комнат. Напротив арки располагался современный гараж, не выпадавший из общего стиля гостиницы. Даже колонку мистер Уилкс постарался сделать незаметной. Двор украшали стриженые тисы в деревянных кадках, придававшие месту дополнительную живописность. Исследовав самую старую часть дома и убедившись, что она действительно относится к четырнадцатому веку, друзья заглянули в гараж, оборудованный на месте старых конюшен. Там они обнаружили двухместный кабриолет Майкла Стрейнджа, который мыл один из рабочих гаража. Сделав вид, будто заинтересовался автомобилем, Чарльз сумел разговорить парня. Оставив его выуживать информацию, Питер двинулся на звук работающей динамо-машины. Он всегда интересовался генераторами и не упускал случая посмотреть на их работу. Легко найдя машинное отделение, он вошел, оставив дверь открытой, и увидел там целую электростанцию. Его поразили ее размеры. Он с удивлением оглядывался по сторонам, недоумевая, зачем для освещения гостиницы понадобился столь мощный агрегат. Питер уже собирался рассмотреть его поближе, когда у него за спиной кто-то вошел в помещение.

– Кто там? – раздался резкий голос.

Обернувшись, Питер увидел бармена Спиндела. Тот выглядел недовольным, но, разглядев посетителя, сдержал раздражение и вежливо произнес:

– Извините, сэр, но сюда посторонним вход воспрещен.

– Понимаю. Я ничего не трогаю. Мне только интересно, почему…

– Простите, сэр, но правила есть правила, и я вынужден попросить вас покинуть помещение. Если хозяин узнает, что я оставил дверь открытой, меня ждет нагоняй.

Обойдя Питера и закрыв собой генератор, Спиндел попытался вытеснить его из помещения. Удивленный Питер подчинился и вышел во двор.

– Вы, кажется, боитесь, что я его испорчу? В чем вообще дело?

Спиндел молча запер дверь и положил ключ в карман.

– Я не боюсь, сэр, но мы должны соблюдать осторожность. Есть много парней, которые лезут в машину, чтобы посмотреть, как она работает. Мистер Уилкс уже потратил кучу денег на ремонт. Не хочу сказать, что и вы из таких, но у меня инструкции, и я не желаю потерять свое место.

– Ладно, – кивнул Питер. – Но почему Уилкс построил целую электростанцию? Она ведь вырабатывает гораздо больше электричества, чем вам требуется.

– Не знаю, сэр. Простите, но нам пора открываться, и я должен приступить к работе.

Отсалютовав Питеру, Спиндел засеменил к гостинице, оставив того в недоумении.

Из гаража вышел Чарльз.

– Мне кажется, послышались некие волшебные слова? Теперь мы можем прошествовать в бар? Ты где был?

– Я пошел посмотреть на генератор, но этот осел Спиндел прогнал меня оттуда. Надо спросить о нем Уилкса.

Чарльз вздохнул:

– А нужно ли? Мы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать амперы и динамо-машины. Я по горькому опыту знаю, что если ты начнешь распространяться на эту гиблую тему…

– Мне интересно, зачем Уилксу столь мощная электростанция. Я не успел рассмотреть все как следует, но ясно, что электричества тут хватит на целую деревню.

– Может, она на то и рассчитана, – предположил Чарльз. – Мы можем пройти в бар, не выходя на улицу?

– Да, через кафе.

Питер открыл дверь, за ней тянулся коридор с выходящими в него кухнями. В конце коридора располагалось кафе, пройдя через которое, они очутились в баре.

Там сидел лишь Спиндел, но не успели они сделать заказ, как из глубины своих апартаментов появился Уилкс.

– Привет, Уилкс! Только что проснулись? – насмешливо спросил Питер.

Хозяин добродушно улыбнулся.

– Все шутите, сэр. Две полпинты, не так ли? Давай поворачивайся, Спиндел. Пожалуйста, господа!

Выхватив кружки из рук бармена, он поставил их перед посетителями.

– Сегодня у вас мало народу, – заметил Чарльз.

– Да ведь мы только что открылись, сэр. Сейчас подтянутся. Я вижу, вы с рыбалки. Сегодня плохая погода для клева.

– Отвратительная. Вообще не клюет. – Чарльз отхлебнул из кружки. – Как идут дела?

– Потихоньку, сэр. Днем у нас полно проезжающих, но никто не остается на ночь.

– Но мистер Стрейндж у вас живет?

– Да. А еще мисс Краусли и мисс Уильямс, они обычно останавливаются на пару недель, и мистер Фоллиот. Это художники, тут для них отличное место.

– А коммивояжер?

– Живет, но постоянно куда-то отлучается. Работа у него такая. Я бы, конечно, предпочел постоянных жильцов. А этот мистер Фрип, никогда не знаешь, что от него ждать – то куда-то исчезает и не приходит ночевать, а то вдруг является к ужину как снег на голову. Моя хозяйка говорит, что это все из-за его работы, а времена сейчас такие, что будешь рад любому постояльцу.

Питер поставил кружку на стол.

– Кстати, Уилкс, почему у вас столь мощная электростанция? Вам ведь не нужно много электричества?

Хозяин смущенно кашлянул.

– Сожалею, что вы ее видели, мистер Фортескью.

– Почему? Спиндел вытолкал меня оттуда, и я не успел ничего рассмотреть. Он сразу завелся.

Бросив на хозяина неодобрительный взгляд, Спиндел удалился в конец бара.

– Спиндел – просто дурак, – заявил мистер Уилкс. – Вы не поверите, сколько здесь желающих покрутиться рядом со сложной техникой. Мне приходится быть строгим. Вы, конечно, не из таких, сэр, и поэтому прошу прощения. – Он привычным жестом вытер стойку бара. Похоже, это вошло у него в привычку. – Честно говоря, я немного переусердствовал с этой машиной.

– Похоже на то, – согласился Питер. – Вы можете снабжать электричеством целую деревню.

– Не уверен, сэр. Не такая уж это мощная машина, как может показаться поначалу. Она побольше, чем мне бы хотелось. Но и света мы тут жжем немало. Помещения отапливаются электричеством, газа-то у нас нет. Потом еще холодильники, пылесосы…

– Ерунда! – возразил Питер. – Все равно вам не нужен такой мощный генератор, даже если отопление у вас электрическое.

Мистер Уилкс опять вытер стойку.

– Верно, сэр. Получив дом в наследство, я и понятия не имел о генераторах, мы же всегда жили в городе. Разбирался в них не больше, чем молодые джентльмены, которые постоянно норовят вмешаться. А мне хотелось открыть при гостинице прачечную. Поэтому я и купился на эту электростанцию. Она стоила мне кучу денег и оказалась не такой уж выгодной в работе, как сулил мне тот елейный парень, который ее продавал. Извините, сэр, я на минутку!

Уилкс поспешил к вошедшему фермеру, и друзья, отойдя от стойки, сели у окна. Бар стал быстро наполняться посетителями. Это были в основном деревенские жители, а Стрейндж и его странный приятель так и не появились. Но вскоре в бар вошел человек, явно не относившийся к сельскому населению. Он сразу же привлек внимание Питера. По виду – художник. Длинные черные волосы, шелковый платок, небрежно повязанный вокруг шеи, испачканные краской пальцы, широкополая шляпа, надвинутая на глаза, бородка клинышком.

– Господи, я думал подобный типаж вышел из моды еще в девяностых годах, – пробормотал Питер.

Человек облокотился на стойку и с акцентом произнес:

– Виски. Двойное.

Уилкс, нахмурившийся при его появлении, что-то тихо сказал. Ударив по стойке раскрытой ладонью, художник громко воскликнул:

– Друг мой, дайте мне, что я прошу! Вы думаете, я пьян? Нет, я не пьян. Разве вы не видите?

– Хорошо, мсье Дюваль, – поспешно кивнул Уилкс. – Не обижайтесь, пожалуйста.

– Вы дадите мне, что я прошу? – настаивал тот. – Я пишу гениальную картину. Мир еще узнает о Луи Дювале.

Он взял стакан, протянутый ему Уилксом, и залпом осушил его.

– Повторить. Когда я пишу картину, для меня не существует ничего, кроме моего искусства.

Дюваль вытянул слегка дрожавшую руку. Глаза его блуждали по залу, слова тонули в гуле голосов подвыпивших посетителей.

– Прошу меня не беспокоить, когда я пишу картину. Вы слышите?

Мистер Уилкс попытался утихомирить художника, проявив интерес к его картине.

– Это не для таких, как вы, – заявил Дюваль. – Что англичане понимают в искусстве? Разве вы можете знать, что я чувствую вот здесь… – Он ударил себя в грудь. – Думаете, что я такой, как вы, канальи?

– Похоже, джентльмен слегка раздражен, – заметил Чарльз.

Звук его голоса достиг ушей месье Дюваля, он обернулся и стал озираться по сторонам. Губы его искривились в недоброй усмешке. Подхватив стакан, он двинулся между столами к окну и, взявшись рукой за спинку стула, уставился на Чарльза.

– Ого! Джентльмен, который отважился поселиться в доме с привидением? – Сотрясаясь от смеха, он поднял стакан и произнес: – Voyons! Тост! Le Moine!

Чарльз, нахмурившись, наблюдал за ним. Тот хихикнул, глядя на него.

– Вы не пьете? Не уважаете нашего Монаха? – Отодвинув стул, он грузно опустился на сиденье. – Eh bien! Не хотите говорить? Не хотите говорить о Монахе? Наверное, уже видели его?

Дюваль замолчал, навалившись на стол. Его бессмысленный взгляд стал жестким.

– Но лица его вы точно не видели, – вдруг серьезно произнес он. – Никто никогда не видел его лица, даже я, Луи Дюваль!

– Вы правы, я его не видел, – кивнул Чарльз. – А вы бы хотели с ним встретиться?

На лице художника появилось хитрое выражение.

– Этого я вам не скажу. О нет! А скажу я вам вот что: вы никогда не увидите его лица! И уберетесь из дома, потому что он принадлежит ему, и он скользит там, невидимый, по лестницам и наблюдает за вами, когда вы об этом не подозреваете. Да, вам придется уехать. Никуда не денетесь.

– Но почему? – невозмутимо спросил Питер. – Вообще-то мы не боимся привидений!

Дюваль продолжал раскачиваться, заливаясь идиотским смехом.

– Монах особое привидение, друг мой. Он не похож на других!

Подошедший к их столику хозяин бросил на Питера извиняющийся взгляд и обратился к художнику:

– Не хотите сесть за свой обычный столик, месье? Смею предположить, что в кафе вас ждет чудесная баранья нога.

– Иди отсюда, скотина! Воображаешь, будто можешь указывать мне, что делать и чего не делать? Ошибаешься!

– У меня и в мыслях не было такого, сэр, просто обед может остыть, а мы приготовили ваш любимый горошек по-французски.

– Твоя еда годится только для свиней, и нечего меня заманивать. Когда захочу, тогда и пойду, тебя забыл спросить. Я Луи Дюваль, и в мире мне равных нет! Разве не так? А?

Хозяин сверкнул глазами, но, к удивлению Чарльза и Питера, ответил вполне миролюбиво:

– Конечно, сэр. Замечательные у вас картины.

Дюваль прищурился и тихо промолвил:

– Порой мне в голову приходит такое, что тебе и не снилось, толстая ты свинья. Иногда я думаю, неужели никто не видел лица этого Монаха? Может, Уилкс его видел? А? Что, не нравится? Небось боишься беднягу Дюваля?

– Нет, мистер Дюваль, я, слава богу, его не видел, это уж точно. И давайте больше не будем вспоминать про призраков. Все здесь уже навострили уши, а эти парни не любят таких историй.

Вопреки ожиданиям пьяный художник дал поднять себя со стула и увести в кафе. Завсегдатаи бара насмешливо смотрели ему вслед, подталкивая друг друга локтями. Когда Уилкс с художником исчезли, Питер обратился к сидящему рядом фермеру:

– Кто он?

– Иностранец, сэр. Художник. Вы, наверное, видели его дом, он живет неподалеку от монастыря.

– Он здесь живет? А где?

– Да у него такой белый домик с садом, на который совестно смотреть – весь сорняком зарос. – Водя толстым пальцем по столу, фермер стал чертить некое подобие карты.

– Монастырь у нас вот здесь, где я большой палец держу. Вы, значит, идете по дороге, как в деревню. А потом, не доходя с четверть мили до гостиницы, сворачиваете и через сто ярдов как раз и будет белый дом. Там он и проживает.

– Понятно. И давно он там живет?

Фермер почесал ухо.

– Лет пять. Мы уж к нему привыкли, он хоть и странный, но никому зла не делает, вот только по лугам бродит, когда сено еще не скошено. Таким, как сегодня, мы его нечасто видим. А вообще он соблюдает себя. Уже три месяца, как в запой не входил. Но когда напьется, вечно болтает невесть что. Просто помешался на этом привидении.

Фермер встал и, вежливо распрощавшись, вышел на улицу.

– Любопытно, – заметил Чарльз. – Кажется, мы продвинулись вперед.

По пути домой они с Питером подробно обсудили все сказанное пьяным художником.

– Известно, что пьяным речам доверять нельзя, – подытожил Чарльз. – Однако всегда есть шанс, что человек что-нибудь выболтает спьяну. Дюваль заслуживает пристального внимания.

– Меня поразило, как с ним носился Уилкс, вместо того чтобы выкинуть вон.

– Если этот тип у него столуется, будешь проявлять терпимость. Наверное, он не всегда хамит. Самое интригующее во всей этой истории – его явный интерес к Монаху. Похоже, тема ему хорошо знакома.

– Надо бы за ним последить, – предложил Питер. – Подозрительная личность, слишком уж зловещая. Думаешь, он и есть Монах?

– Неизвестно. Знай я, чего добивается Монах, проблема решилась бы сама собой.

Какое-то время они шли молча. Внезапно Питер нарушил молчание:

– Напоминает обычный пьяный треп. Вся эта ахинея о Монахе, который мечется по дому и незаметно за нами наблюдает. Вряд ли в этом есть какой-нибудь смысл. Пустая болтовня на тему привидений.

– Я о другом думаю, – медленно проговорил Чарльз. – Интересно, что он имел в виду, заявив, что никто никогда не видел лица Монаха, даже он сам. Не очень похоже на обычные разговоры о призраках, которые здесь ведут все, кому не лень.

– Но я не уверен, что это нам что-нибудь даст. Одно верно – у него к делу явный интерес.

Подойдя к дому, они договорились молчать об утренней встрече и вскоре уже приветствовали дам, сидящих за обеденным столом.

– Ну как успехи? – спросила Маргарет.

– Так себе, слишком много солнца, – ответил Питер, накладывая себе салат. Неожиданно он насторожился. – Что за странный звук?

Наверху слышалось громкое противное гудение.

– Спроси Селию. Это она его пустила.

Мужчины вопросительно посмотрели на нее.

– Похоже на пылесос, – предположил Чарльз.

– Это он и есть, – извиняющимся тоном сообщила Селия. – Я ничего не могла сделать. Он так настаивал. У меня просто не хватило духа отказать ему.

– По-моему, прекрасная идея, – вмешалась миссис Босанквет. – В коврах полно пыли, а теперь их можно не выбивать.

– Но здесь же нет электричества, как же он работает? – изумился Питер.

– Это не электрический пылесос! Какой-то новый патент. Впрочем, я не собираюсь покупать его, поэтому подробности меня не волнуют. Этот человек так хотел показать мне, сколько пыли он высосет из наших ковров и мебели, что я позволила ему попробовать. В конце концов, нам это не будет стоить ничего, а ему приятно.

– Человек, продающий пылесосы, – пробормотал Чарльз. – Пылесосы…

Он посмотрел на Питера, и оба они вскочили из-за стола.

– В чем дело? – забеспокоилась Селия. – Вы разве возражаете?

– Пока не знаю, – ответил Чарльз. – Скажу тебе позже, когда мы посмотрим на продавца.

Кинув салфетку, он выбежал из комнаты и взлетел по лестнице. Гул доносился из комнаты миссис Босанквет, и Чарльз вошел туда. Там старательно пылесосил ковер жуликоватый коммивояжер из «Колокола».

 

Глава 7

С минуту они молча смотрели друг на друга, потом человек с пылесосом произнес:

– Доброе утро, сэр. Вероятно, вы заинтересуетесь этим пылесосом? Ему не нужно электричества, он работает сам по себе, надо только руками водить. Вот так, сэр, посмотрите, как я это делаю. – Он начал водить щеткой по ковру, не переставая при этом говорить: – Сами видите, сэр, как легко с ним управляться. Всасывает каждую пылинку и не портит ворс, а такое не всякий пылесос сможет. С этой машиной никаких проблем не возникнет. Он дешевый и ничего не стоит в работе. Сейчас покажу вам, сэр, сколько он насосал. Тут есть мешок, куда собирается пыль. Я его вытряхну, и вы убедитесь, какая пропасть пыли была в вашем ковре.

– Не трудитесь, – прервал Чарльз. – Я не собираюсь покупать его.

Коротышка терпеливо улыбнулся.

– Нет, сэр? Ясное дело, джентльмены пылесосами не интересуются, но мне уже доводилось продавать их холостякам, и не раз, сэр. Уверен, когда ваша хозяйка увидит всю эту пыль и грязь, высосанную из ваших ковров, мебели и занавесок, она уж точно сделает заказ, а фирма, какую я имею честь представлять, исполнит его в кратчайший срок.

– А как называется фирма, которую вы имеете честь представлять? – вежливо поинтересовался Чарльз.

Но незваный гость не смутился.

– Вот, пожалуйста, сэр! – просиял он и, запустив два пальца в карман жилета, вытащил оттуда карточку и протянул ее Чарльзу.

Это была обычная визитка на имя мистера Джеймса Фрипа с названием и адресом его фирмы.

– Это я, сэр, – со значением произнес мистер Фрип. – Когда будете делать заказ, не сочтите за труд упомянуть его. Может, у меня получится уговорить вас прямо сейчас, но когда вы сами увидите, на что способен наш пылесос, вы непременно согласитесь.

Чарльз аккуратно вложил карточку в портмоне.

– Вы намерены убрать все комнаты в доме?

– Я был бы рад это сделать, сэр, но если вы уже убедились…

– О нет! А вдруг он сломается, не убрав и половины дома?

Мистер Фрип укоризненно взглянул на него.

– Пылесос так устроен, что не может сломаться. Кстати, мы даем на него годовую гарантию. Но я готов обойти с ним все ваши комнаты, чтобы убедить вас, сэр, что я говорю чистую правду.

– Вот и отлично, – кивнул Чарльз. – А на тот случай, если решу купить его, я попрошу своего человека понаблюдать за вами, чтобы он научился работать с машиной.

– Как вам будет угодно, сэр, но смею вас уверить, с ним справится даже ребенок.

– И все же я позову Бауэрса, чтобы он за вами понаблюдал. – И Чарльз резко дернул шнур звонка.

Мистер Фрип бросил на него быстрый взгляд:

– С удовольствием покажу ему все, что требуется.

Чарльз чуть заметно усмехнулся.

Когда на звонок явился Бауэрс, он распорядился, чтобы дворецкий последовал за мистером Фрипом и внимательно смотрел, что и как он делает.

– Да, сэр. Но я еще не подал десерт, – растерянно промолвил Бауэрс.

– Ничего страшного. Как-нибудь справимся сами. Будь рядом с мистером Фрипом – на случай если его пылесос сломается. И следи, чтобы он не повредил панели. Мы не хотим, чтобы на них остались царапины.

– Да, конечно, сэр, – пробормотал Бауэрс, покоряясь своей участи.

Во взгляде, который мистер Фрип бросил вслед уходящему Чарльзу, сквозила неприкрытая антипатия.

В столовой жена Чарльза потребовала, чтобы он немедленно объяснил, что происходит.

– Если ты хоть иногда будешь включать свои мыслительные способности, любовь моя, то неизбежно придешь к выводу, что нежелательно оставлять в доме посторонних людей без присмотра, – заявил Чарльз, садясь за стол. – Если кто-нибудь хочет пудинг, пусть возьмет его сам, поскольку Бауэрс сейчас занят.

– Он на буфете, – добавила Селия. – Ну право, Чарльз, я не понимаю, какой вред может причинить продавец пылесосов. Я на всякий случай попросила у него карточку.

– Это тот человек из «Колокола»? – спросил Питер.

– Да. Я рад, что сумел найти ему достойное занятие, – ответил Чарльз, снова рассматривая визитку мистера Фрипа. – Нам потребуется небольшая помощь со стороны.

Селия навострила уши.

– Только не Флиндэрс! – умоляюще произнесла она.

– Нет, не Флиндэрс. Было бы бесчеловечно прерывать его энтомологические изыски. Но кое-какие справки нам следует навести.

– Если ты собираешься обращаться в Скотленд-Ярд, то я возражаю, – заявил Питер. – У нас недостаточно фактов, и они сочтут нас болванами.

Чарльз продел свою салфетку в кольцо и встал из-за стола:

– Могу лишь повторить любимую фразу мистера Флиндэрса: «Не стоит учить меня, сэр».

– А что ты намерен делать? – поинтересовалась Маргарет.

– Писать письмо, – ответил он и вышел из комнаты.

Питер отыскал его в маленьком кабинете в передней части дома.

– Что за тайны? – спросил он. – Ты собираешься напустить на Фрипа детектива?

– Именно так, – подтвердил Чарльз, надписывая конверт. – У меня есть человек, которому можно поручить данное дело.

– А как же Стрейндж? Может, и на него натравить ищейку?

– Нет. С Фрипом это будет довольно легко – у меня есть его визитка. Браун может обратиться в фирму, где тот якобы работает. Но со Стрейнджем Брауну будет не за что зацепиться. Если тот что-нибудь замышляет, вряд ли это его настоящая фамилия. Сейчас нам больше нужен наш друг Флиндэрс.

– Зачем?

– Чтобы выяснить кое-какие детали о Дювале. Странно, что Флиндэрс о нем ни разу не упомянул.

Однако причина подобной скрытности выяснилась быстро. Флиндэрс, которого они навестили в тот же день, высокомерно заявил, что они спрашивали его только о местных жителях.

– А этот Дюваль никакой не местный житель, да к тому же иностранец. Посмотрели бы вы на его халупу. Настоящий свинарник. И все делает сам, причем по всем направлениям, – хрипло рассмеялся полицейский. – Сам себе готовит и убирается в доме. – Он осуждающе покачал головой. – Этот тип позорит округу, вот что я вам скажу. Рисует какие-то картинки, в которых ничего не разберешь, и напивается в стельку. И с каждым годом становится все хуже. Помню, когда он здесь появился, был человек как человек, ничего особенного, даром что иностранец. Тихий, никогда не напивался до беспамятства. Правда, кое-кто тут говорит, что он не только пьет.

– Наркотики? – спросил Чарльз.

– Заметьте, я ничего такого не говорил, – предупредил мистер Флиндэрс. – И не скажу, поскольку при исполнении. Но миссис Феллоус – помните, я вам о ней рассказывал, экономка мистера Титмарша – всем раззвонила, будто Дюваль настоящий торчок. Ей лучше знать, она раньше жила в прислугах у одного джентльмена в Лондоне, который употреблял эту дрянь, так что у нее нюх на наркоту.

– Кстати, как там поживает мистер Титмарш? – поинтересовался Питер.

Констебль покачал головой.

– Наконец-то вспомнили, сэр. Честно вам скажу, когда вы впервые пришли ко мне и стали спрашивать про него, я как-то не задумался. Но теперь я за ним последил и убедился, что он подозрительная личность.

– А что он такого сделал?

– Не знаю, как поточней сказать, – осторожно начал мистер Флиндэрс. – Но он постоянно озадачивал меня. Ведет себя так, будто понимает, что за ним следят, а ему есть что скрывать.

– Дюваль каждое утро приходит в гостиницу?

– Он там часто ужинает. Хотя когда у него запой, он не притрагивается к еде. Сейчас малюет свою жуткую картину, и в «Колоколе» появляется вечером.

– А что он рисует?

– Розовых крыс, сэр, судя по тому, как он выглядел вчера вечером, – усмехнулся Флиндэрс. – Мало того, если бы он сам сказал мне, что рисует розовых крыс, я бы ему охотно поверил. Гораздо охотнее, чем когда он говорит, что рисует воду у мельничного колеса. Потому как ничего более чудного я в своей жизни не видел. Какой-то ночной кошмар.

– Мельница… Она ведь находится за деревней?

– Верно, сэр. Когда захотите посмотреть на эту картину, найдете его на берегу, как раз пониже водяной мельницы.

– Пожалуй, схожу посмотрю, – сказал Чарльз.

– Ты хочешь идти один? – спросил Питер.

– Да. Если пойдем вдвоем, можем спугнуть его. Попробую что-нибудь разузнать.

Распрощавшись с констеблем, они направились в сторону деревни. У «Колокола» Чарльз вышел из машины и зашагал через поле в сторону реки. До мельницы было минут десять ходьбы, и, как и предсказывал Флиндэрс, на берегу Чарльз заметил рисующего Дюваля.

Чарльз подходил к нему сзади и успел разглядеть художника, прежде чем тот его увидел. Дюваль напоминал огородное пугало, однако был вполне трезвым. Он был настолько поглощен работой, что заметил Чарльза, когда тот приблизился.

Вздрогнув от неожиданности, Дюваль поднял на Чарльза налитые кровью глаза.

– Добрый день, – вежливо произнес Чарльз. – Извините за беспокойство. Но ваша картина поистине замечательна.

И это было правдой. Он подумал, что критика Флиндэрса имела под собой основания. В картине содержалось нечто невыразимо жуткое, да и написана она была с поистине дьявольским мастерством, хотя старую мельницу узнать в ней было сложно.

Презрительно ухмыльнувшись, художник неприветливо заявил:

– Что вы, англичане, смыслите в искусстве? Ничего!

– Боюсь, что вы правы, – кивнул Чарльз. – Но ведь она не предназначена для нашей Академии? Вы, вероятно, выставляетесь в модном салоне?

Лесть достигла цели.

– Да, верно, – ответил Дюваль. – Этой картиной, моим шедевром, я сделаю себе имя. Мир наконец узнает обо мне.

Его лицо осветил внутренний огонь, который, впрочем, сразу же погас. Он пожал плечами и мрачно произнес:

– А как вы смогли понять гениальность этого произведения?

– Меня особенно поразили тени на вашей картине, – гнул свою линию Чарльз. – По сути дела…

– Я вижу их красными! Тускло-красными.

– Очень немногие люди способны увидеть их такими, – искренне сказал Чарльз.

Он вскоре обнаружил, что месье Дюваль чрезвычайно чувствителен к лести, даже самой неприкрытой, и продолжил распространяться в том же духе. Через двадцать минут художник почти растаял, и когда Чарльз торжественно заявил, что для Фрэмли большая честь иметь среди своих жителей гения, он с отвращением отбросил кисть и воскликнул:

– Вы думаете, я живу здесь по своей воле?!

Дюваль согнулся на своем походном стульчике, и его рука, державшая палитру, задрожала от переполнявших его эмоций.

– Я только и думаю, как отсюда убраться! Пять лет я здесь прозябаю, пять лет! Но наступит день, когда все закончится. И тогда я свободен, я исчез!

Он немного успокоился и хитровато улыбнулся, показав потемневшие зубы.

– Странно я говорю? Не то что вы, англичане, всегда холодные как лед. Здесь я для всех просто сумасшедший француз, но вы сумели разглядеть во мне гения, мой друг! – Дюваль ударил себя в грудь. – Тут, у меня в душе! Вы в восторге от моей картины и не смеетесь у меня за спиной. А раз вы умеете ценить настоящее искусство и проявили понимание, я вам кое-что скажу.

Взяв Чарльза за рукав костистыми пальцами, он тихо произнес:

– Будьте осторожны. Вы собираетесь жить в доме, который принадлежит Монаху. Предупреждаю вас, будьте осмотрительны и не пытайтесь мешать ему. Это сулит неприятности. Слышите? Вам грозит опасность, серьезная опасность.

– Благодарю за предупреждение, – невозмутимо ответил Чарльз. – Но мне кажется, привидение не может нанести мне большого вреда.

Художник как-то странно посмотрел на него.

– Я только прошу вас быть осторожным. Вы пытаетесь найти Монаха, потому что не верите в призраков. Но, повторяю, это очень опасно.

– Вы считаете, мне не следует выяснять, кто он такой?

– Никто этого не знает. Никто! Но возможно, бедняга Дюваль, над которым все смеются, когда-нибудь узнает, кто он такой.

Взгляд его затуманился, на губах заиграла улыбка, голос понизился до шепота:

– И когда я это узнаю, то буду наконец свободен и отомщу за все! О, как это сладостно сознавать!

Его когтистые руки судорожно сжались, словно он душил невидимого врага.

– Простите, Монах вам, видимо, здорово насолил? – предположил Чарльз.

Его слова вывели Дюваля из мечтательного оцепенения. Он поднял свою кисть.

– Это призрак, – пробормотал он. – Вы же сами сказали.

Поняв, что больше от художника ничего не добьешься, Чарльз приготовился к отступлению.

– Ну вот я и разберусь, призрак или нет, – проговорил он. – Вы, кажется, тоже заняты этим. Если вам нужна моя помощь, то милости просим к нам в монастырь.

– Не нужно мне никакой помощи, – ответил Дюваль, надувшись, как обиженный ребенок.

– Не нужно? А если однажды я сообщу, что видел лицо этого Монаха?

Дюваль быстро обернулся:

– Ничего вы не видели! Он не показывает лица, и даже не пытайтесь увидеть его. – В упор взглянув на Чарльза, художник тихо произнес: – Один человек видел его – всего раз в жизни. Только один человек!

– Да? И кто он?

– Не имеет значения, тот человек уже умер.

– От чего он умер? От страха? – насмешливо поинтересовался Чарльз.

Художник опустил голову.

– Возможно. Но я думаю, что не от страха, – проговорил он, выдавливая краску из тюбика. – Возвращайтесь в свой монастырь и не забывайте о моих словах.

– Постараюсь. Надеюсь увидеть вашу картину, когда она будет ближе к завершению.

Дюваль по-детски обрадовался:

– Вам так понравилось, что хотите увидеть и другие работы? У меня дома есть много картин, может, и не таких, как эта, но все они гениальные. Приходите ко мне, и я вам их покажу. Возможно, вы даже что-нибудь купите у меня?

– Я об этом подумывал, – соврал Чарльз.

Монах был моментально забыт. В глазах художника вспыхнул алчный огонек.

– Bon! Приходите скорее, и я покажу вам свои лучшие произведения. Может, завтра? Или послезавтра?

– Спасибо. Я загляну к вам завтра. Приблизительно в это же время. – Чарльз посмотрел на часы. – В половине четвертого? Или вы работаете?

– Нет, нет! Я полностью к вашим услугам, – заверил Дюваль.

– Тогда au revoir. Увидимся завтра.

Сердечность, с которой Дюваль распрощался с Чарльзом, ничуть не напоминала о его былой неприветливости. Тот быстро зашагал к деревне, размышляя о художнике.

Одно было ясно: это не Монах, разве что Дюваль обладает выдающимися артистическими способностями. Однако человеку, постоянно находящемуся в наркотическом тумане, вряд ли по силам такая роль. Однако именно это состояние заставляет относиться к его словам с долей сомнения. Многое из его болтовни подозрительно напоминает галлюцинации наркоманов, хотя, когда он упоминал о Монахе, в его глазах мелькнула ненависть. Он говорил о нем не как о привидении. Для Дюваля Монах был вполне реальной фигурой, к тому же очень страшной. Однако не исключено и то, что в состоянии, близком к белой горячке, в его мозгу мог возникнуть образ монастырского призрака, который позже оброс фантастическими подробностями.

Если предположить, что Монах никакой не призрак, то возникают сразу два вопроса. Во-первых, зачем понадобился этот бессмысленный маскарад? Во-вторых, кто за этим стоит? Найдя ответ на первый вопрос, ответить на второй будет значительно легче.

Что касается его личности, пока здесь не за что уцепиться – это может быть любой из их новых знакомых или же кто-нибудь неизвестный.

Художник что-то знает, но как далеко заходит его осведомленность, пока неизвестно. Чарльз надеялся, что, купив что-либо из его картин, он расположит его к себе и выудит информацию. Правда, есть риск, что тот просто сочинит эффектную сказку, но ради дела можно рискнуть.

Чарльз подошел к гостинице. Бар был закрыт, но во дворе за аркой имелось продуваемое всеми ветрами помещение, именовавшееся гостиной. Там он обнаружил своего шурина, сидящего в неудобном кожаном кресле и беседующего с мистером Экерли. Полковник был в мешковатых брюках гольф, а к одному из столов была прислонена сумка с клюшками.

– Ага, вот и Малкольм! – провозгласил он, увидев Чарльза. – Присаживайтесь, дорогой друг! Рыбачили? А я возвращался после своего ежедневного гольфа! Заметил вашу машину у входа и решил поинтересоваться, кто из вас пытается выпить в столь неурочный час. Вы куда-то ходили?

– Возможно, этот факт не широко известен, но я более или менее трезвенник, – сообщил Чарльз.

– Скорее менее, – уточнил Питер.

Полковник оценил шутку.

– Отлично сказано, Малкольм. Надо запомнить. Можно толковать двояко, да? Так чем же вы занимались? Наносили визит жене викария?

– Для этого я слишком трезв, сэр, – с серьезным видом ответил Чарльз. – Нет. Я общался со странной личностью, рисующей еще более странную картину.

Полковник поднял брови.

– С этим французиком? Я, конечно, не разбираюсь в искусстве, но, по-моему, его картины – полная дрянь. Я человек простой, и если смотрю на картину, хочу увидеть там что-то вразумительное. Хотя, наверное, я отстал от жизни.

– Интересно, что он здесь делает? Вы что-нибудь знаете о нем, сэр?

Полковник покачал головой:

– Нет. И никогда им не интересовался.

– Он не слишком-то располагает к себе, – заметил Питер. – Вероятно, он из тех, кто предпочитает держаться подальше от родных мест.

– У вас, молодые люди, одни тайны в голове! – воскликнул полковник. – Сначала бедняга Титмарш, а теперь этот, как его, Дюваль. Он-то в чем провинился?

– Этот тип заинтриговал нас своими речами, – объяснил Чарльз. – У нас просто кровь в жилах застыла, когда он стал распространяться о Монахе.

Полковник поднял руки.

– Нет-нет, тут я вам не товарищ! Вы хотите сказать, что слушали этого обкуренного торчка?

Чарльз быстро взглянул на него.

– Ага, вы тоже считаете, что он наркоман?

– Я понимаю, что так говорить не следует, – извиняющимся тоном произнес он. – Похоже на клевету. Но здесь все так считают.

Он обернулся на скрип открываемой двери. В комнату заглянул Уилкс. Поздоровавшись, он спросил, подавать ли джентльменам чай. Все отказались, но полковник задержал Уилкса вопросом:

– Послушайте, этот художник донимал мистера Малкольма болтовней о привидении. Он что, опять напился?

Тот, покачав головой, прошел внутрь гостиной.

– Боюсь, что так, сэр. Последние три дня с ним что-то происходит. Сначала все про Монаха говорил, потом о глазах, следящих за ним в темноте, а вчера и вообще плел про какие-то козни и переселение душ, у меня прямо мороз по коже прошел. Сдается мне, он малость свихнулся.

– Ну и дела! Надо бы его приструнить, – пробасил полковник Экерли. – Никогда не знаешь, чего ждать от наркоманов. Он становится опасным для окружающих.

– Да, сэр, и я так думаю, – поддержал Уилкс. – Иногда у него появляется нехороший блеск в глазах.

– Держите от него подальше свои кухонные ножи, – засмеялся полковник.

Питер посмотрел в окно.

– А вот и наш друг Фрип, – объявил он. – Выглядит утомленным.

Чарльз обернулся к окну, но Фрип уже прошел.

– Еще бы. В нашем монастыре много комнат.

– Фрип? Знакомое имя, – насторожился полковник. – Это тот человек с пылесосом?

– Он, – кивнул Чарльз. – Сегодня он демонстрировал его у нас дома. Вернее, по всему дому.

– Эти коммивояжеры просто чума какая-то! – возмутился полковник. – Он и ко мне заявился позавчера, но мой камердинер спустил его с лестницы.

– Я ему говорил, что в здешних местах у него дело не пойдет, – сказал Уилкс. – Почему он тут обосновался? Не слишком удачный выбор, но ему виднее. Так вы не будете пить чай, джентльмены?

– Нам пора идти, – ответил Питер, поднимаясь. – Когда вы пожалуете к нам на партию в бридж, полковник? Может, пойдем сейчас – выпьем чаю и поиграем?

Полковник не возражал, и вскоре они появились в монастыре, где застали Селию в состоянии исступленного восторга по поводу небывалой чистоты в доме, жаждущую немедленно заказать чудо-пылесос.

 

Глава 8

На следующий день Питер в компании полковника Экерли отправился на площадку для гольфа, которая находилась в дальнем конце деревни. Маргарет поехала на машине в Лондон к своему дантисту, так что Чарльз был вынужден идти к Дювалю пешком.

Он легко нашел его дом, но даже после едких замечаний местных жителей не был готов увидеть столь убогую картину. Везде царило унылое запустение – сад зарос щавелем и крапивой, окна давно не мыли, белая штукатурка местами отвалилась от стены, обнажив грязную кирпичную кладку. Петли были сломаны, и ворота стояли открытыми. Чарльз прошел по тропинке к входу и постучал по облупленной двери тростью. Через несколько мгновений послышались шаги, потом звук отодвигаемого засова, и перед ним предстал Дюваль.

Было очевидно, что к приходу Чарльза он попытался привести в порядок не только гостиную, но и собственную персону. Дюваль был в чистой рубашке и пиджаке с тщательно затертыми пятнами. К тому же он был трезв, хотя его нервозность и дрожащие руки выдавали в нем наркомана.

Дюваль принял Чарльза с льющейся через край любезностью и стал настаивать на совместном чаепитии перед началом переговоров. Чайник, по его словам, уже стоял на плите. Он с таким старанием изображал гостеприимного хозяина, что у Чарльза не хватило духа отказаться.

– Сейчас заварю чай, – захлопотал Дюваль. – Прислуги у меня нет. Вы меня простите?

– Конечно. А пока вы готовите чай, я бы хотел взглянуть на ваши картины.

Хозяин сделал приглашающий жест рукой:

– Все перед вами.

У стен стояло множество картин, на них пестрели беспорядочные цветные пятна и громоздились кубы. Лишь пара из них поддавалась хоть какому-то объяснению.

– Смотрите сколько хотите! – патетически воскликнул Дюваль. – Так вы сможете заглянуть в мою душу.

Из сострадания к душе Дюваля Чарльз расценил это как преувеличение. Однако вежливо поклонился и попросил хозяина не церемониться. Художник тотчас же исчез в пристройке, где располагалась кухня, оставив Чарльза наедине с окружающей обстановкой.

Она была довольно убогой. На первом этаже этого древнего жилища находилась всего одна комната с ведущей наверх крутой лестницей, двумя дверями – в кухню и на улицу, зарешеченными окнами и огромным камином, занимавшим почти всю стену. Низкий потолок подпирали изъеденные древоточцами дубовые балки, затянутые многолетней паутиной. Чарльз предположил, что изначально здесь было нечто среднее между кухней и жилой комнатой, поскольку из центральной балки торчали большие крюки, на которых в старину подвешивались свиные окорока.

Мебель была под стать этой развалюхе. На полу лежала пыльная ковровая дорожка; обстановку составляли три стула, один из которых был прислонен к стене, поскольку у него отсутствовала ножка, а также стол, мольберт, буфет и деревянный сундук у окна, заваленный тюбиками с краской, кистями, тряпками и углем. Еще здесь находились картины, и Чарльз стал лихорадочно соображать, на какой из них остановить свой выбор.

Вскоре явился Дюваль с чайником и с надеждой в голосе предложил виски с содовой, но Чарльз решительно отказался.

– Eh bien, тогда молоко и сахар? Вы посмотрели мои картины? Сейчас я объясню, что хотел выразить в них.

– Буду очень рад. Чувствую, они полны смысла.

Эти слова прозвучали как стартовый выстрел, и художник оседлал своего любимого конька. Полчаса он многословно и бессвязно излагал свои мысли, пока Чарльз не почувствовал, что погружается в ночной кошмар. Однако его вежливые вопросы и восторженный интерес окончательно развязали язык Дювалю, и тот стал туманно распространяться о своем вынужденном пребывании во Фрэмли.

Поняв, что любые попытки расспросить Дюваля подробнее могут спугнуть его, Чарльз ограничился простым сочувствием.

– Кто бы вас ни держал здесь, он самый настоящий преступник.

Его слова достигли цели.

– Да, форменный негодяй. Вы даже не представляете! Но я ему отомщу, и довольно скоро. Он у меня попляшет! Заплатит сполна за все эти годы, что я провел в ссылке.

Изо рта у него стекала тоненькая струйка. Он был похож на собаку, пускающую слюну при виде кости.

Чарльз почувствовал, что зря теряет время, выслушивая сумасшедшего. Брезгливо отвернувшись, принялся снова рассматривать картины и вскоре сделал свой выбор. Увидев, что покупатель остановился на наименее футуристической из всех его картин, Дюваль огорчился, но после безуспешной попытки сбыть ему «Закат в преисподней» смирился и стал заворачивать более умеренных «Жнецов».

Небо за окном нахмурилось, и когда Чарльз уже собрался уходить, полумрак комнаты осветила молния, за которой сразу последовал зловещий раскат грома. Начинался дождь, и Чарльзу, оставившему плащ дома, пришлось задержаться.

С приближением грозы художник впал в беспокойство, и когда потемнело, стал оглядываться, словно за спиной у него кто-то стоял. Когда снова прогремел гром, близкий и оглушительный, он испуганно дернулся и что-то пробормотал насчет лампы. После чего исчез в кухне и вскоре появился с дешевой масляной лампой, поставив ее на стол.

– Не люблю темноты, – объяснил Дюваль. – Возможно, это покажется вам странным, но когда долго живешь один, невольно появляются причуды. – Он вздрогнул и уставился на Чарльза. – Но есть вещи, которые не объяснишь причудами.

Он опять посмотрел по сторонам и, склонившись к гостю, тихо произнес:

– Я знаю, что он за мной следит. Чувствую его взгляд за окном. Дверь у меня всегда на запоре, но когда я выхожу, он следует за мной. Я слышу его шаги, однако никого не вижу. Порой мне кажется, будто я больше не выдержу, по ночам здесь очень тихо, а я совсем один. Так легко сойти с ума. Но пока я в своем уме. Нет, я не сумасшедший.

– Кто же за вами следит? – невозмутимо спросил Чарльз. – У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет?

Дюваль покачал головой:

– Не знаю.

– Надеюсь, не наш Монах?

Вздрогнув, художник побелел как полотно.

– Нет, нет! Но говорите тише. Кто знает, может, нас подслушивают?

В стекло стучал дождь, и вряд ли кто-нибудь сидел в засаде в такую погоду, однако убеждать в этом больного неврастеника было бессмысленно. Чтобы немного подбодрить художника, Чарльз пошутил:

– Значит, Монаха даже упоминать нельзя?

Дюваль энергично кивнул:

– Нет. Есть те, кто постоянно слушает меня, хотя они и притворяются глухими. Это такая мука! Иногда мне приходит в голову, что надо отказаться от всех этих попыток – у меня больше нет сил, он умен и изворотлив!

– Друг мой, похоже, кто-то имеет над вами власть. Не волнуйтесь, я же не спрашиваю, кто он.

Опять ударил гром, и Дюваль вздрогнул.

– Да, он имеет надо мной, как вы выразились, власть, а если я возымею эту власть над ним? Что тогда?

Художник судорожно сжал пальцы, он был так изможден, что Чарльз невольно почувствовал к нему жалость.

– Простите за совет, но я думаю, вам лучше уехать и не вести жизнь отшельника. Это плохо влияет на ваше душевное здоровье.

Дюваль дико посмотрел на него.

– Да не могу я уехать! – вскричал он. – Я привязан к этому месту! И даже не смею говорить об этом! А мне есть что сказать! Вы бы все отдали, чтобы узнать то, что известно мне. Я же не дурак и прекрасно вижу, что́ вы ищете, вы и тот, другой. Но вы ничего не найдете, а я найду! Не верите? Считаете, все это пьяный вздор? Нет. Да, я иногда напиваюсь. Но сегодня я трезв. Что вы хотите увидеть? Молчите? Но я и так знаю: вы жаждете увидеть лицо Монаха.

Чарльз хотел ответить, но на него обрушился новый поток слов:

– Но вы его не увидите. Я тоже этого желаю, и придет день, когда это случится. И когда оно откроется передо мной, всего лишь на мгновение, вы знаете, что я сделаю? Думаете, я вам скажу? Нет, я никому не скажу, но тогда я стану свободен! И смогу наконец отомстить. Тогда хозяином буду я!

Вспышка молнии заставила Чарльза зажмуриться. Заскрипел стул, и Дюваль вскочил, уставившись в окно.

– Что это? – задохнулся он. – Что это было? Лицо? Лицо, прижатое к стеклу?

– Вздор, – проговорил Чарльз. – Просто подсолнечник развернуло ветром. Посмотрите сами.

На лбу у Дюваля выступила испарина.

– Правда? Да-да, я вижу. Никого нет. Но могу поклясться, что там что-то мелькнуло. Это все проклятая гроза. Терпеть не могу молнии. Они выводят меня из себя. Иногда я боюсь, что у меня не хватит мужества освободить себя. Когда я сижу здесь в темноте, часто вспоминаю того, другого, который умер…

Открыв буфет, он достал оттуда полупустую бутылку виски и два толстых стакана.

– Выпьете со мной? В такую грозу надо успокоить нервы.

– Нет, спасибо. По-моему, если за вами кто-то следит, нужно сообщить об этом в полицию.

Дюваль бросил на него быстрый взгляд. Налив себе виски, он залпом осушил стакан и несколько повеселел.

– Нет, я этого не сделаю. Вам кажется, что я говорю глупости? Я, Луи Дюваль, который ничего не боится?

Дождь почти прекратился, и Чарльз собрался уходить.

– Гроза, кажется, прошла. Вы не возражаете, если я пойду? – Он поднял купленную картину. – Уверяю вас, я оценил вашу работу. И если когда-нибудь вы сочтете, что я достоин вашего доверия, вы знаете, где меня найти.

– Спасибо вам. И за это тоже. – Художник помахал оставленным Чарльзом чеком. Вместе с самообладанием к нему вернулась и прежняя заносчивость. – Настанет время, когда вы будете гордиться, что купили картину Луи Дюваля по такой скромной цене.

Однако суждение это не нашло поддержки ни у Чарльза, ни у его родственников. Вернувшись домой, он продемонстрировал им картину, и они изумленно затихли.

– Я так и думал, что у вас не хватит слов, чтобы выразить свои эмоции, – вежливо произнес Чарльз.

Питер громко засопел.

– И ты оказался прав.

– Милая картинка. Особенно мне нравится женщина с кривой ногой. Где же мы ее повесим?

– В подвале, где лежит уголь, – предложил Питер.

– Какая неприятная молодая особа, – заявила миссис Босанквет, разглядывая картину через лорнетку. – Просто омерзительная. А что у нее в руке?

– Произведение называется «Жнецы», – сообщил Чарльз. – Смею высказать предположение, что это серп.

Селия наконец обрела дар речи:

– Чарльз, как ты мог? Ты с ума сошел?

– Нет. Просто я стараюсь поддерживать современное искусство.

– Ты же ничего не понимаешь в искусстве, ни в классическом, ни в современном. Как ты можешь тратить деньги на подобную дрянь? Надеюсь, ты не считаешь, что я повешу такую мазню у себя в доме?

– Повесь ее на лестнице, – посоветовал Питер. – В следующий раз, когда Монах вздумает носиться вверх и вниз, это его озадачит. Во всяком случае, расквитаемся за череп.

– Дорогой мой, не следует шутить такими вещами! – строго сказала миссис Босанквет. – Когда Маргарет привезет мою планшетку, ты тоже убедишься в его существовании, как это уже произошло со мной.

– Тетя, вы же обещали не говорить о Монахе, – с несчастным видом промолвила Селия. – И как раз сейчас, когда я начала о нем забывать!

– Не я завела этот разговор, дитя мое, – возразила миссис Босанквет. – Ну хорошо, давайте сменим тему. Надеюсь, Питер, ты не собираешься вешать безобразную картину на лестнице?

– Но нам придется где-нибудь ее повесить, – отозвался тот. – Старина Экерли наверняка захочет посмотреть. Когда я сообщил ему, что Чарльз пошел покупать у Дюваля картину, его чуть удар не хватил.

– Ты можешь сказать ему, что ничего не купил, – посоветовала Селия. – Не хочу, чтобы мой муж делал из себя посмешище. Весь Фрэмли будет над тобой потешаться.

Чарльз с интересом выслушал все мнения.

– Насколько я понял, все вы считаете, что эти стены не достойны такого шедевра?

– Да, – кивнула Селия.

– Прекрасно, – заявил Чарльз, сворачивая картину. – Мне всегда хотелось увидеть свое имя в газетах в качестве бескорыстного дарителя произведений искусства. Интересно, где ее повесят? Пожалуй, ей самое место рядом с Тернерами.

– Самое ужасное, что он способен послать ее в Национальную галерею, лишь бы только досадить мне, – обратилась Селия к брату.

Питера не слишком волновала судьба картины, он горел желанием поскорее узнать, чем закончился визит к художнику, но такая возможность представилась ему лишь позже, когда он одевался к ужину. Он возился с упрямой запонкой, когда в его комнату вошел Чарльз и присел на краешек кровати.

– Отлично. Я тебя ждал, – произнес Питер. – Черт бы побрал эту прачечную! Перекрахмалили рубашку… Ну наконец-то застегнул! Ты что-нибудь выяснил? Или Дюваль просто помешанный?

– И то и другое, – ответил Чарльз, прикуривая сигарету. – Из его бреда удалось выудить пару фактов. Самое главное – если Дюваль не сумасшедший, а я в этом не сомневаюсь, Монах – вполне реальное лицо. Похоже, он имеет над Дювалем какую-то власть. Тот его до смерти боится. Ясно, что Монах и, вероятно, Дюваль замешаны в каком-то грязном деле. Судя по тому, что сообщил мне наш друг, он только и ждет момента, чтобы расквитаться с Монахом.

– А в чем там дело? – спросил Питер, завязывая галстук.

– Я не понял. Звучит абсурдно, но все завязано на лице Монаха.

– Говори яснее!

– Не могу, – усмехнулся Чарльз, стряхивая пепел. – Я изложил тебе суть нашего разговора. В общем, Монах – инкогнито. По словам Дюваля, единственный человек, который увидел его лицо, сразу же умер. Не знаю, как именно, но, похоже, устрашающим образом.

– Ну и личико у этого Монаха, – ехидно заметил Питер.

В зеркале он увидел, что Чарльз нахмурился, и повернулся к нему.

– Слушай, ты веришь во все эти россказни?

Тот пожал плечами:

– Не знаю. Мы же с тобой решили, что Монах вовсе не призрак.

Питер надел жилет.

– Ни ты, ни я до сих пор не видели Монаха. Существует легенда о призраке, живущем в этом доме; нам под ноги вывалился череп, и мы заподозрили – заметь, только заподозрили – человеческий фактор. Не обязательно, что это Монах. Единственная, кто его видел, – тетя Лилиан. Согласен, она не склонна к фантазиям, однако надо иметь в виду, что дело происходило ночью, а она, как и мы, наслушалась историй про Монаха. Она была на взводе, в чем призналась сама. Ей стало что-то мерещиться. Естественно, что в таком состоянии тетя Лилиан могла углядеть любую чертовщину. У нее была только свеча, и в ее свете она увидела фигуру в капюшоне.

– А та, по ее словам, двинулась к ней, – закончил Чарльз.

– Верно. Но, как я уже сказал, с нервами у тети Лилиан все в порядке, и больным воображением она не страдает. Однако игра теней от свечи, которую она, вероятно, не слишком крепко держала в руке, вкупе с ее вполне естественным страхом могли ввести тетю Лилиан в заблуждение. Еще у нас остаются бредни этого мазилы, но на них вряд ли следует полагаться.

– Не совсем так, – возразил Чарльз. – Нам известно, что у дома дурная репутация. Не хочу драматизировать случившееся, но не стоит вдаваться в другую крайность и с ходу отметать странные обстоятельства, а именно: скрежет отодвигаемого камня и в высшей степени подозрительный разговор между Стрейнджем и Фрипом. Если бы не факт, что кто-то очень интересуется монастырем, я бы и внимания не обратил на болтовню Дюваля. Но мы же знаем, что кто-то проник в дом через тайный ход; и нам известно, что Стрейндж имеет к этому отношение. Не могу понять, что ему нужно, но ясно же, что он преследует какую-то цель. Учитывая эти факты, нам не нужно отбрасывать Дюваля как нечто не относящееся к делу. Наоборот, я убежден, что он, как никто другой, замешан в данной истории.

Питер положил в карман смокинга чистый платок.

– Все это выглядит фантастично, – недовольно произнес он. – Вполне возможно, что Дюваля кто-то преследует – я всегда говорил, что он проходимец. Но какое отношение это имеет к монастырю?

– Это мы и должны выяснить.

– Спасибо за подсказку. Ну, с чего начнем? Самое вероятное объяснение происходящему – поиск клада. Если ты хочешь провести остаток отпуска, ворочая камни в подвале, значит, у тебя гораздо больше энергии, чем кажется.

Чарльз выбросил окурок в окно.

– Если это клад, то ареал поисков существенно расширяется. Фрип, по-моему, собирался облазить весь дом.

– Вопрос исчерпан. Мы же не можем вскрыть полы в каждой комнате или перекрутить все завитушки на панелях, чтобы найти еще одну «нору монаха». Было бы проще, если бы у нас имелась история дома, но у нас ее нет.

– Да, и это мне кажется странным.

– Ты хочешь сказать, что кто-то ее умыкнул?

– А тебе не приходило подобное в голову? У этого места наверняка есть история. И в библиотеке должны быть хоть какие-то записи.

– Да, не исключено, но с тех пор, как здесь располагался монастырь, дом несколько раз менял хозяев. Бумаги могли потеряться или перейти к коллекционерам.

– Верно. Но есть еще один момент. Когда возникла данная тема, я заинтересовался и обратился к Тиму Бейкеру с просьбой поискать историю этого места в библиотеке Британского музея. Сегодня я получил от него ответ.

Чарльз вынул из кармана письмо и открыл конверт.

– Здесь копия исторических хроник, имеющихся в музее. Но две страницы в них отсутствуют. Как тебе это нравится?

– Господи, чем дальше, тем хуже. Ну и что нам делать? Звонить в Скотленд-Ярд?

– Я уже размышлял над данной версией, но она мне не по душе. Не хочется распутывать весь этот клубок перед бездушным полицейским чиновником. Будь у нас конкретные улики, тогда другое дело. Ну сам посуди, как выглядят наши домыслы на беспристрастный взгляд? Полная белиберда без единого факта. До нас доносились какие-то звуки, мы обнаружили скелет, выслушали россказни пьяного француза и видели людей на своей территории. Единственно, что не поддается сомнению, – проникновение неизвестной личности в наш подвал, но этим должна заниматься местная полиция, а не Скотленд-Ярд.

– Я тоже так думаю, – кивнул Питер. – Но сами-то мы ничего не достигли – потому что не знаем, откуда начинать. Если твой агент раскопает какой-нибудь компромат на Фрипа, может, нам поехать в Мэнфилд и побеседовать с окружным инспектором?

Из холла донесся звон гонга. Чарльз поднялся со стула.

– Возможно. Но я все-таки рассчитываю на Дюваля. Мне кажется, что рано или поздно он даст нам какую-нибудь ниточку.

Они спустились в библиотеку, где их дожидались дамы.

– Маргарет еще не приехала? – поинтересовался Чарльз.

– Нет, но я ее и не жду, – ответила Селия. – Она сказала, что поужинает в городе с Пегги Мейсон и вернется часам к девяти.

– Надеюсь, она не забудет про мою планшетку, – заметила миссис Босанквет.

 

Глава 9

День в Лондоне выдался удачным. Маргарет прождала в приемной у дантиста четверть часа, и его бормашина не причинила ей особых страданий. Днем она заехала на их с Питером квартиру в Найтсбридже, где извлекла из чемодана его армейский пистолет. Потом отправилась к Селии в Кенсингтон и после длительных поисков обнаружила там пистолет Чарльза. Оставалась еще планшетка миссис Босанквет, но горничная, которую та оставила приглядывать за квартирой, довольно быстро ее разыскала. Выполнив все задания, Маргарет позволила себе выпить чаю, после чего прошлась по магазинам. В шесть вечера, уставшая, но с чувством выполненного долга, она подъехала к своему клубу, где должна была встретиться со своей подругой Пегги Мейсон.

Та ожидалась не раньше семи, так что у Маргарет оставался час в запасе. Под неодобрительными взглядами более зрелых соклубниц она заказала себе коктейль и, уютно устроившись в большом кресле, стала листать иллюстрированный журнал, дымя сигаретой и потягивая «Бронкс».

В журнале, как всегда, было полно фотографий загорелых людей, отдыхающих на Лидо, но, странное дело, все они походили на Майкла Стрейнджа. И то, что о них писалось, каким-то непонятным образом выливалось в два совершенно неуместных вопроса: «Что он делал в нашем саду в такое время?» и «Неужели это он был в нашем подвале?».

Отругав себя за повышенное внимание к Стрейнджу, Маргарет сосредоточилась на «Тэтлере» в твердой решимости выкинуть Майкла из головы. Но сделать это оказалось непросто. Через пять минут она отказалась от этой идеи и предоставила своему сознанию полную свободу.

Не считая страстного увлечения учителем рисования, которое Маргарет пережила в возрасте шестнадцати лет, она еще никогда не влюблялась. Мать умерла, когда Маргарет училась в школе, а через три года вслед за ней ушел отец. С этого времени они с Питером жили самостоятельно. Они были очень преданной друг другу парой, и у Маргарет не возникало ни малейшего желания покинуть брата ради кого-то из поклонников, добивавшихся ее руки. Она мило отклоняла их предложения, оставаясь в дружеских отношениях со всеми претендентами. Пара из них по-прежнему не оставляла надежд, но когда самый пылкий из ее почитателей утешился на стороне, Маргарет, не будучи собакой на сене, искренне обрадовалась и даже подружилась с его невестой, той самой молодой леди, с которой собиралась сегодня поужинать.

До встречи с Майклом Стрейнджем она была уверена, что никогда никого не полюбит. Эта перспектива ее не огорчала – Маргарет решительно не хотела влюбляться. Влюбленные, по ее мнению, становятся глупо сентиментальными и раздражают своих друзей. Как-то одна девица с восторгом заявила ей, что, увидев своего молодого человека, она сразу же решила, что это ее судьба. Маргарет это показалось абсурдным и слащавым.

Но за последнюю неделю она пересмотрела свои взгляды. Конечно, она не такая идиотка, чтобы растаять перед первым встречным. Однако приходилось признать, что мистер Стрейндж оказывает на нее определенное влияние. Конечно, ни о какой любви речь не идет. Как можно влюбиться в незнакомого человека, который к тому же так странно себя ведет? Но факт оставался фактом – с первой встречи, когда Стрейндж помог ей поменять колесо, она, по ее собственным словам, «запала на него», как не «западала» ни на кого другого. В его улыбке сквозило что-то неотразимо притягательное, он был хорош собой, но не это привлекало в нем Маргарет – среди ее знакомых были мужчины гораздо интереснее внешне, но они оставляли ее равнодушной. Нет, это было что-то необъяснимое, просто Стрейндж нравился ей.

Маргарет старалась быть честной с собой, поэтому на данном пункте она задержалась. Нет, он ей не просто нравился. Ее романтически настроенная подруга, которая так цветисто распространялась о своих чувствах, вероятно, назвала бы эти ощущения «захватывающими». Маргарет не имела привычки терять голову при виде молодых людей, какими бы привлекательными они ни казались, и ее обескуражило, что в данном случае дело обстоит иначе. В голове мелькнула и вовсе шокирующая мысль: она бы не возражала, если бы мистер Стрейндж поцеловал ее. Презирая себя, Маргарет поняла, что не только не возражала бы, а явно этого хочет. Непростительная слабость для особы, которая неизменно воздерживалась от случайных объятий. Маргарет поспешно отмела эту мысль: во всем остальном она гордилась своими современными взглядами, но разрешать молодым людям вольности – нет уж, извините!

И все же бесполезно отрицать, что ее неудержимо влечет к Майклу Стрейнджу.

А его появление в их саду? Увидев его в первый раз, Маргарет никак не связала это с тем жутким стоном. Но Питер и Чарльз, которые, надо признать, были гораздо проницательнее, сочли присутствие Стрейнджа в саду подозрительным. Их не убедили его объяснения и уверенный тон. Поразмыслив, Маргарет пришла к выводу, что в нем действительно было что-то таинственное. На вечере у полковника Экерли она попыталась узнать о Стрейндже больше, а он уходил от вопросов. А вскоре Маргарет увидела, как он старается прочесть полустертые надписи на надгробных плитах у разрушенной церкви. В тот раз она сказала ему, что видела его ночью в саду. Она подсознательно ждала, что Стрейндж будет все отрицать, и, чтобы не дать ему возможности солгать, опрометчиво заявила, будто узнала его. Отпираться было бессмысленно, да он и не стал этого делать. Но никаких объяснений не предоставил.

Маргарет догадалась, что будь совесть у него чиста, он бы как-то объяснил свое поведение. Но поскольку Стрейндж молчал, ей пришлось признать, что он может быть замешан в каком-то постыдном деле. Что это могло быть, Маргарет не представляла, но у нее сложилось впечатление, что ее присутствие в монастыре как-то ему мешает. Он явно хотел убрать ее отсюда и даже уговаривал уехать. Похоже, Стрейндж боялся, что она догадается о его намерениях, и ее присутствие удерживало его от сомнительных действий.

Он просил ее доверять ему, хотя и признал, что у нее нет для этого оснований. И вопреки здравому смыслу Маргарет верила ему, причем настолько, что даже скрыла от брата и Чарльза, что видела Стрейнджа ночью в саду.

Он мошенник? Обаятельный проходимец из романов, которого никто никогда не заподозрит? Или вор-домушник, приспособивший пустой дом с дурной репутацией под склад своих воровских трофеев? Стрейндж спрятал деньги или драгоценности в тайнике, чтобы забрать их позже? Или он глава преступной организации, которая сделала дом с привидениями своей штаб-квартирой? Поэтому Стрейндж пытается спугнуть непрошеных жильцов? Однако гораздо проще и безопаснее просто поменять штаб-квартиру.

В голову ей пришла одна идея. Маргарет взглянула на часы: без десяти семь. В конторе мистера Милбэнка уже нет, но ему можно позвонить домой. Она нерешительно поднялась. Пожалуй, надо зайти к нему после ужина. Милбэнк жил в городе, и Маргарет не сомневалась, что они с женой обрадуются той, кого знали с колыбели.

Взяв сумочку и перчатки, она вышла из холла. В телефонной будке никого не было, и после старательного изучения инструкции о том, как нажимать кнопки А и В, Маргарет бросила в автомат монетку и назвала номер. Вскоре ее соединили, и, нажав нужную кнопку, она попросила к телефону мистера Милбэнка.

– Слушаю вас, – раздался его голос.

– Ах, это вы, – прощебетала Маргарет. – Это Маргарет Фортескью… Да, я в городе, говорю из клуба… Извините за беспокойство, я, конечно, должна была предупредить вас заранее, но вы не сочтете за наглость, если я зайду к вам после ужина? Всего на несколько минут. Что? Это очень мило с вашей стороны, но сейчас я не могу. Я ужинаю с подругой. Можно мне заскочить в половине девятого или в девять часов? Постараюсь быть пораньше, мне потом ехать домой, но сами знаете, как бывает, когда ужинаешь с кем-нибудь… Хорошо, я примчусь сразу после ужина. Огромное спасибо!

Повесив трубку, она вернулась в холл, где ее уже ждала Пегги Мейсон, как раз в тот момент, когда метрдотель громко выкликал ее имя.

Маргарет поцеловала подругу.

– Привет! Подожди минутку, пойду уйму этого глашатая. Трудно узнать свое имя, когда так истошно вопят.

Она устремилась к метрдотелю, который, не получив ответа на свой призыв, уже собирался вернуться в ресторан. Когда она вернулась, Пегги обрушила на нее град вопросов и новостей, заставивших Маргарет на время забыть о Майкле Стрейндже.

Она спохватилась около девяти часов.

– Пегги, дрянная девчонка, заставила меня проболтать на двадцать минут дольше, чем я собиралась. Мне пора идти.

– Ну конечно, на подругу можно и наплевать, – возмутилась миссис Мейсон, натягивая перчатки. – Ничего себе, воспитание. А я-то надеялась, что мы с этой хрюшкой проведем весь вечер. Может, передумаешь? Разве нельзя позвонить в этот твой монастырь?

– Там нет телефона. Нет, я и вправду не могу, Пегги. Мне надо встретиться с нашим адвокатом. Поэтому я тебя и покидаю.

– Какой, к дьяволу, адвокат? – заявила миссис Мейсон, забыв о светских манерах. – Кто посещает адвокатов в такое время? Ладно, я ухожу. Когда Билл вернется из Франции, расскажу ему, что ты пошла на любовное свидание с неизвестным типом.

От ее острого взгляда не укрылся румянец, вспыхнувший на щеках Маргарет.

– Так, – удивленно произнесла она. – Значит, в самую точку? У тебя кто-то появился?

– Не будь идиоткой, конечно, нет. Я еду в Челси к своему адвокату и его жене. Тебя подбросить?

– Поскольку я живу в дебрях Хемпстеда, о чем тебе хорошо известно, это предложение служит ярким свидетельством твоего нервного расстройства. И единственным его объяснением может быть только…

– Может, ты замолчишь? – прервала ее Маргарет и повела подругу к выходу.

Через четверть часа ее машина остановилась на набережной, у дома адвоката. Маргарет сразу пригласили на второй этаж, в гостиную, где ее ожидала чета Милбэнков. Они дружески приветствовали гостью, после чего все трое немного поболтали на общие темы. Но когда Маргарет поставила пустую чашку на стол, мистер Милбэнк осведомился:

– Так зачем ты хотела меня видеть? Тебя привлекли за неаккуратную езду?

– Нет! – негодующе воскликнула она. – Может, я и не лучший в мире водитель, но до суда дело не доходило. Не скажу, что вопрос у меня чрезвычайной важности, но раз уж я в городе, то решила с вами посоветоваться.

Миссис Милбэнк начала складывать свое рукоделие.

– Это что-то личное, Маргарет? Может, мне лучше исчезнуть под благовидным предлогом?

– Не уходите. Я просто хотела спросить мистера Милбэнка, помнит ли он имя человека, который интересовался нашим монастырем.

Адвокат наморщил лоб.

– Все дела в конторе, и завтра я скажу тебе точно. Насколько я помню, у него была довольно распространенная фамилия. Кажется, Робинсон. – Он посмотрел на потолок. – Да, я почти уверен. Джордж Робинсон.

– Вы с ним не встречались?

– Нет. Робинсон написал мне, и я послал ему ваш ответ на почту до востребования, поскольку он, по его словам, путешествовал на машине. А почему ты спрашиваешь? Вы передумали?

– Нет, но нам бы хотелось знать, кто интересовался нашим домом. Пока мы не намерены продавать его.

– Рад слышать, – улыбнулся адвокат. – А то ко мне обратился еще один человек, но я ему отказал.

Маргарет быстро взглянула на него.

– Он хочет купить наш дом?

– Вероятно, у него была такая идея, но прямо он ее не высказал. Я сообщил ему, что вы не намерены продавать поместье.

– А кто он? Кто-нибудь из наших знакомых?

– Он не назвался, поскольку сразу получил отказ. Молодой человек лет тридцати пяти. Приятной внешности, черноволосый…

– Черноволосый? – пробормотала Маргарет.

– Да, очень темный. Черные волосы и брови, загорелый, довольно высокий. Но, дорогая моя, почему тебя так интересует, как он выглядел?

– Мы… мы как-то встретили на вечеринке одного человека, который заинтересовался монастырем и был не прочь купить его, – объяснила Маргарет. – А у него были серьезные намерения?

– Не настолько, чтобы предложить цену. Он даже не заикнулся об этом.

– А вы можете вспомнить, что он говорил?

– Постараюсь, – озадаченно произнес мистер Милбэнк. – Он сказал, что его попросили навести справки о доме, который долгое время пустует. Вероятно, он представлял чьи-то интересы или просто сделал вид. Так многие поступают, когда не желают выдавать своих планов. Еще он добавил, что боится опоздать, поскольку слышал, будто дом хочет купить кто-то еще.

Маргарет неотрывно смотрела на адвоката.

– Он слышал об этом? А не сказал где?

– Нет. Я не спрашивал. Просто сообщил, что вы не собираетесь ничего продавать. Дай-ка вспомнить, что он на это ответил. Да, он тогда спросил: «Значит, неправда, что у теперешних владельцев хотят купить дом и они думают над этим предложением?» Я уверил его, что у вас и в мыслях подобного нет. Еще он немного поговорил об этом месте. Мол, видел монастырь, когда проезжал мимо на автомобиле, и это навело меня на мысль, что он и есть тот самый мистер Робинсон, который пытается подобраться к дому с другой стороны. Я предположил, что он писал мне от имени Робинсона. Не знаю, он это был или кто-либо другой, но хорошо помню, что он ответил не сразу. Что лишь подкрепило мою догадку. Однако я не придал этому большого значения и не стал углубляться в подробности. Он сказал, что мне вполне мог написать его друг. Я человек занятой, как тебе известно, и поэтому не стал терять на него время. Когда он попросил известить его, если вы передумаете, чтобы его не опередил кто-нибудь еще, я жестко ответил, что вряд ли ему следует беспокоиться, поскольку, во-первых, вы не собираетесь продавать дом, а во-вторых, то единственное предложение о продаже, которое вам поступило, носило неопределенный характер. Но он не угомонился и даже попросил меня, в случае если ваши намерения изменятся, сначала сообщить ему, а уж потом уведомлять второго клиента. На что я ответил, что вряд ли это возможно, поскольку я располагаю лишь устаревшим почтовым адресом до востребования. Он успокоился и ушел, не оставив мне своего адреса!

– Да, теперь я понимаю, что это человек, который нацелился на наш дом. Огромное вам спасибо.

– Наверное, я слишком любопытен, но мне бы хотелось знать, почему это так тебя волнует?

Маргарет улыбнулась.

– Чистое любопытство, мистер Милбэнк. Мне было интересно, хватит ли у него наглости явиться к вам с расспросами. Очевидно, хватило.

Посмотрев на часы, она поспешно поднялась.

– О господи! Уже так поздно, мне пора идти.

Мистер Милбэнк проводил ее до двери, размышляя, чем был вызван визит, и помахал ей рукой. Маргарет включила сцепление, и машина рванула вперед.

Подозрения подтвердились, что ничуть ее не обрадовало. Еще одно звено в цепи улик против Стрейнджа.

– Надо рассказать Питеру, – пробормотала Маргарет. – Зря я этого не сделала. Майкл Стрейндж ничего для меня не значит, а он, вероятно, замышляет нечто ужасное. Не будь сентиментальной дурой, вообразившей, будто любовь порядочной женщины может исправить негодяя. Меня тошнит от этого бреда. И потом, я вовсе не влюблена в него.

«Разве? – спросил ее внутренний голос. – Значит, ты расскажешь Питеру обо всем, что было?»

– Я же обещала ничего не говорить, – возразила Маргарет. – Может, и не следовало обещать, но раз уж так вышло, то ничего не поделаешь.

«Но ты же не обещала молчать про свой визит к Милбэнку».

– А я и расскажу, если у меня будут достаточные основания, – успокоила себя Маргарет. – Но пока намерена разобраться со Стрейнджем сама. Не верю, что он и есть Монах, и никогда не поверю.

«А как насчет его слов о том, что ты можешь сильно испугаться?»

– Никогда не поверю, что он хочет нагнать на меня страху.

«Не проливает ли это свет на его уговоры уехать из монастыря?»

– Нет, – сердито пробормотала Маргарет, лихо сворачивая за угол.

Этот беспрерывный спор продолжался всю дорогу до монастыря. В результате выяснилось, что Маргарет не собирается давать своим родственникам лишних оснований подозревать Стрейнджа и сделает это только под давлением чрезвычайных обстоятельств. На что внутренний голос ехидно заметил: «Как вам нравится подобная лояльность?»

Уехав от Милбэнков около десяти, Маргарет не имела шансов попасть домой раньше чем в двенадцатом часу. Селия вряд ли будет беспокоиться, поскольку ей известно об ужине с подругой, но самой Маргарет было не по себе. К счастью, светила луна, но ехать от ворот к дому было не очень приятно. Дорога тянулась через лес, где даже днем было страшновато. Поначалу они с Селией пришли в восторг от зарослей, расцвеченных небесно-голубыми колокольчиками, но тогда они еще не знали, что тут водятся привидения.

По мере приближения к Фрэмли ее мужество постепенно таяло, однако, убедив себя в беспочвенности страхов и заняв мысли воспоминаниями, не связанными с призраками, Маргарет настолько приободрилась, что подъехала к железным воротам уже полная решимости быстро подкатить к дому, не вглядываясь в обступившую ее темноту.

А потом случилось страшное. Ворота были узкими, а за ними круто изгибалась подъездная дорога с глубокими кюветами. Маргарет слишком резко свернула, и автомобиль застрял в воротах. Прошептав «Черт!», она попыталась дать задний ход. После нескольких неуклюжих маневров Маргарет сумела миновать ворота, но тут же угодила задним колесом в кювет. Она так разозлилась, что и думать забыла про привидения. Поблагодарив судьбу, что рядом нет Питера, который не преминул бы прокомментировать особенности ее вождения, она включила первую передачу и попыталась выбраться из западни. Но гроза, прошедшая накануне, размыла дорогу, и, судя по хлюпанью колеса, кювет был полон жидкой грязи. Двигатель безуспешно ревел, и после неудачных попыток Маргарет была вынуждена сдаться. Завтра машину придется вытаскивать, а сейчас ей предстоит добираться до дома пешком.

«Так мне, дуре, и надо, – подумала Маргарет. – Что толку сидеть тут и трястись от страха? Давай вылезай, идиотка».

Выйдя из автомобиля, она забрала сумочку и плащ. С сомнением посмотрев на планшетку, решила оставить ее вместе с покупками и двумя пистолетами, спрятанными под задним сиденьем. Надев плащ, чтобы не тащить его в руках, Маргарет отправилась в сторону дома, засунув руки в глубокие карманы.

Она увидела Монаха, когда, миновав два поворота, приближалась к третьему, за которым виднелся дом. Прямо перед ней в холодном лунном свете возникла зловещая фигура в балахоне, переходящая дорогу медленной скользящей походкой. На мгновение под капюшоном мелькнуло лицо, показавшееся Маргарет невыразимо ужасным, а затем фигура исчезла в придорожных кустах.

Ее первым побуждением было кинуться обратно. Фигура исчезла из виду, но она могла притаиться в темноте, выжидая, когда девушка пройдет мимо. Маргарет застыла на месте, колени у нее предательски тряслись.

«Дальше идти нельзя! – лихорадочно думала она. – А куда бежать? И что теперь делать? Что мне делать?»

Монах может скрываться под деревьями у дороги. Помнится, он двинулся на миссис Босанквет, угрожая ей рукой. Если заметил Маргарет, то может начать преследовать ее, невидимый в темноте. Нет, лучше бежать к дому, чем поворачивать назад. Там по крайней мере услышат ее крик о помощи.

Легкий шорох позади нее решил дело. Не смея оглянуться или позвать на помощь, Маргарет со всех ног бросилась к дому. Пробегая то место, где исчез Монах, она вдруг почувствовала, что фигура в капюшоне преследует ее. Захлебываясь от ужаса, она достигла последнего поворота, за которым виднелся дом.

И тут прямо перед ней из-за высокого рододендрона на дороге кто-то появился. Собрав остатки сил, Маргарет отчаянно крикнула:

– Питер!

Фигура бросилась к ней, она попыталась крикнуть снова, но рот ей зажала чья-то ладонь, а плечи обхватила сильная рука.

– Не кричите, – приказал тихий голос, и, теряя сознание от страха, она увидела перед собой лицо Майкла Стрейнджа.

 

Глава 10

Он держал ее, потом убрал ладонь с лица и спокойно сказал:

– Простите, но я не хотел, чтобы вы подняли тревогу. Говорите быстрее, что вы там увидели?

При виде Стрейнджа Маргарет воспрянула духом. Но в голове у нее вихрем завертелись мысли. Что он здесь делает? Это его она видела на дороге? Тогда куда делось его облачение?

Стрейндж крепко сжал ее запястье.

– Что вы видели?

Маргарет подняла голову, стараясь разглядеть его лицо в лунном свете.

– Монаха, – прошептала она.

– Проклятие! – пробормотал Майкл. – Где?

Маргарет указала на дорогу, откуда, как по волшебству, послышались шаги. Не слишком церемонясь, Майкл толкнул ее под куст рододендрона. Глаза его впились в поворот дороги. Через мгновение там появилась фигура в мешковатом пальто, тревожно озирающаяся по сторонам.

– Мисс Фортескью! – взывал мистер Титмарш. – Мисс Фортескью! Здесь кто-нибудь есть? Я же ясно ее видел!

Рука на запястье Маргарет разжалась, и, оглянувшись, она обнаружила, что стоит одна. Мистер Стрейндж исчез столь же тихо и неожиданно, как появился. В полной растерянности Маргарет вышла на свет и стала дожидаться мистера Титмарша.

– Я здесь, – отозвалась она.

Он поспешил к ней, сжимая в руке сачок.

– Ах, я не сразу вас заметил. Что случилось? Я видел, как вы бежали и кричали. Надеюсь, вы не приняли меня за привидение?

– Мистер Титмарш, это не вы перешли дорогу минуту назад, направляясь к церкви?

– Нет. Я охотился за дубовым коконопрядом рядом с болотцем на противоположной стороне. Надеюсь, в ваши владения не проник непрошеный гость?

– Проник. Это был Монах. Я не могла ошибиться. Ужасный капюшон… Извините, но я чувствую себя неважно. Вы не проводите меня до дома?

– Моя дорогая юная леди! Конечно, но глаза могли обмануть вас. Смею ли я предложить вам руку? Это совершенно невозможно, мисс Фортескью. Я не встретил никакого Монаха. Будь он здесь, я бы наверняка увидел его.

Маргарет покачала головой:

– Могли и не увидеть. В таких-то зарослях. Мне не показалось. Я видела его совершенно отчетливо.

– Это все нервы, мисс Фортескью, ничего, кроме нервов. Не верьте в басни о призраках. Боже, вы так расстроены! Сейчас я позвоню в колокольчик, и вы окажетесь дома, в полной безопасности.

Мистер Титмарш энергично дернул колокольчик, и тот отозвался отчаянным звоном. За дверью тотчас же послышались быстрые шаги, и на пороге появился Питер.

– Это ты, Маргарет? А я уже начал думать… Господи, что с тобой?

Вцепившись в его пиджак, она истерически засмеялась:

– Питер, я видела Монаха! Ради всего святого, дай мне сесть. Я чувствую себя ужасно.

Мистер Титмарш закудахтал, как наседка:

– Я заметил, что мисс Фортескью бежит по дороге, и сразу бросился ей на помощь. Боюсь, она немного взвинчена – ей показалось, будто она увидела Монаха. Вероятно, это был куст или нечто подобное, но я бы и сам испугался, если бы мне почудилось такое.

Питер обнял сестру.

– Входите, сэр. Спасибо, что проводили ее. Гляди веселее, старушка, все уже позади.

Он довел Маргарет до библиотеки и усадил в кресло.

– Выпить хочешь, сестричка? Ты в порядке?

Селия вскочила, воскликнув:

– Маргарет! Что случилось, дорогая? Только не говори, что ты видела его!

На щеки Маргарет постепенно возвращался румянец. Она выпрямилась в кресле.

– Простите меня. Сейчас мне гораздо лучше, Питер. Честное слово. Да, Селия, я видела Монаха. Я побежала к дому и… встретила мистера Титмарша.

– Я очень огорчен, что мог стать невольным виновником вашего испуга, – подал голос энтомолог. – Но если бы я не получил разрешения от вашего зятя производить изыскания в его владениях, я был бы огорчен еще больше.

– Нет, вы здесь ни при чем, – возразила Маргарет. – Это был Монах в капюшоне, такой, как говорила тетя Лилиан. А где она, кстати?

– У нее разболелась голова, и она пораньше отправилась спать, – объяснила Селия. – Но, дорогая, какой ужас! Мы не можем больше оставаться в этом проклятом доме!

– Маргарет, а где машина? – спросил Чарльз. – Почему ты шла пешком?

– Я утопила ее в канаве.

– Вероятно, у тебя были на это причины, но – не подумай, что я критикую, – зачем тебе это понадобилось?

Это рассмешило Маргарет, и к ней вернулось былое хладнокровие.

– Я же не нарочно. Просто неудачно повернула у ворот и угодила задним колесом в кювет. Теперь ее надо вытаскивать. Пришлось идти пешком. По дороге все и случилось. – Она поднялась с кресла. – Вы не возражаете, если сегодня мы закроем данную тему? Меня немного трясет, и я мечтаю добраться до постели.

– Разумеется, – поддержала Селия. – Не приставайте к ней с расспросами. Иди наверх, дорогая.

В дверях Маргарет обернулась:

– Я привезла пистолеты. Они под задним сиденьем.

– Пистолеты? – удивился мистер Титмарш. – Господи, какие страсти! Я бы не советовал вам пользоваться ими, мистер Малкольм. А вдруг вы застрелите кого-нибудь по ошибке?

– Обещаю, что вас я по ошибке не подстрелю, – заверил Чарльз.

Однако его слова не успокоили мистера Титмарша. Он был искренне встревожен и вновь попытался убедить мужчин, что Маргарет стала жертвой галлюцинации. Спорить с ним никто не стал, и в конце концов, отказавшись от предложения чего-нибудь выпить, мистер Титмарш откланялся и ушел.

Заперев входную дверь на засов, Питер посмотрел на Чарльза.

– Да, пора поговорить с окружным инспектором. Я по-прежнему не верю, что Титмарш – тот, кого мы ищем, однако он каждый раз оказывается на месте событий.

– Ладно, завтра же едем в Мэнфилд, – кивнул Чарльз.

Ночью Маргарет не спалось. Рассказывая о случившемся, она умолчала о Стрейндже. Поначалу решила ничего не скрывать. Но потом почему-то передумала и сразу же устыдилась своей слабости. Когда она произнесла «…и встретила мистера Титмарша», то поняла, что просто не может сказать «но перед этим появился Майкл Стрейндж и зажал мне рот рукой». А ведь об этом следовало сообщить в первую очередь. Вместо этого она отправилась спать в смутной надежде обдумать ситуацию позже. Но сейчас Маргарет осознала, что ни за что на свете не сможет заявить: «Кстати, совсем забыла сказать, что вчера там был и Майкл Стрейндж».

Одно она знала твердо. Пока Стрейндж не объяснит свое поведение, пусть не ждет от нее слепого доверия во всем. Завтра она увидится с ним и потребует рассказать, что он делал там в такой поздний час.

С этой мыслью Маргарет наконец уснула. Утром ее чувство вины ослабело. Если Стрейндж не захочет объясняться, она всегда успеет поставить родных в известность, придумав вполне убедительную причину, почему не сделала этого раньше.

На вопросы, задаваемые ей за завтраком, Маргарет отвечала хладнокровно, однако, услышав, что Чарльз и Питер собираются обратиться в окружную полицию, изменилась в лице. Что говорить, если ее будет допрашивать инспектор? Как и большинство людей, которые никогда не имели дела с полицией, Маргарет испытывала перед ней страх, пребывая в уверенности, что за сокрытие сведений ее обязательно привлекут. В любом случае нельзя останавливаться на полпути. Сейчас главное – разобраться с Майклом Стрейнджем.

Несмотря на пережитый ужас, миссис Босанквет была весьма раздосадована, что Монах явился Маргарет, а не ей. Она упрекнула племянницу, что та не воспользовалась таким прекрасным шансом, а на суховатое замечание Чарльза о ее собственной реакции на аналогичные обстоятельства, строго заявила, что напоминать о подобном бестактно. Заполучив свою планшетку, миссис Босанквет пришла в восторг и предложила устроить спиритический сеанс сегодня вечером.

– Вечером? – ужаснулась Селия. – Ни за что! Днем я еще могу набраться храбрости, но на ночь глядя…

– Днем мы вряд ли добьемся нужного результата, – возразила миссис Босанквет. – Я знаю, что по какой-то непонятной мне причине призраки предпочитают являться в темноте.

– Мы будем сидеть в темноте, как лунатики, и водить руками по доске? – негодующе воскликнул Питер.

– При чем здесь лунатики? – холодно осведомилась миссис Босанквет.

– Меня увольте, – объявила Селия. – Я знаю, как это будет. Чарльз с Питером начнут нарочно толкать планшетку, чтобы напугать нас.

– Я лично подумываю о том, чтобы явиться перед вами в светящейся краске и с накладным носом, – произнес Чарльз. – Но если вам не нравится моя идея, придется с ней расстаться.

– Чарльз, если ты сейчас же не поклянешься мне, что не будешь валять дурака, я немедленно покидаю этот дом, – заявила Селия.

– Дорогое дитя, если ты чего-то опасаешься, тебе лучше воздержаться от участия, – посоветовала миссис Босанквет. – Чарльз ведь просто пошутил.

– Но если этим займутся все, мне все равно придется к вам примкнуть. Не стану же я сидеть одна, пока вы заклинаете духов. Я просто умру от страха.

– Мне рассказывали, что духи, когда хотят заявить о своем присутствии, даже поднимают столы и толкаются. Правда, самой мне с подобным явлением сталкиваться не приходилось, – сообщила миссис Босанквет.

– В таком случае на меня можете не рассчитывать, – произнес Чарльз. – Я не потерплю, чтобы меня кто-то пихал.

– При таком легкомысленном отношении у нас ничего не получится, – с грустью подытожила миссис Босанквет.

После завтрака Чарльз с Питером пошли посмотреть на застрявшую машину. Как только они удалились, Маргарет сообщила, что поедет на велосипеде в деревню, чтобы купить там нитки для штопки. Селия хотела составить ей компанию, но миссис Босанквет настаивала на обещанной раньше прогулке, поэтому ей пришлось остаться. Написав длинный список продуктов, которые следовало заказать в местном магазине, она пообещала встретить Маргарет, когда та будет возвращаться.

Однако первым делом Маргарет заглянула в «Колокол». Она попросила портье узнать, дома ли мистер Стрейндж, и пока тот ходил, сидела в холле, наблюдая, как две невзрачного вида дамы складывали свое имущество, собираясь на этюды. Они косились на нее с легкой враждебностью, свойственной большинству англичан, и, забрав свои сэндвичи, термосы и складные стулья, вскоре оставили ее в одиночестве созерцать холл.

Однако ждать ей пришлось недолго. Дверь в глубине холла открылась, и в комнату быстро вошел Майкл Стрейндж. Он не удивился, увидев Маргарет здесь, и без предисловий заявил:

– Извините, что заставил вас ждать, мисс Фортескью. Я заканчивал завтрак. Давайте присядем.

– Надеюсь, я вам не помешала? – сухо спросила Маргарет.

– Ничуть. Довольно позднее время для завтрака, но вчера я сильно задержался.

Маргарет поперхнулась от негодования. Беспардонная наглость! Она в упор посмотрела на Майкла.

– Мистер Стрейндж, вы, вероятно, догадались, почему я пришла?

Он улыбнулся:

– Да. Сожалею, что вы наткнулись на меня прошлой ночью, но раз уж так вышло, ничего не поделаешь.

Внутри у нее все оборвалось.

– Так, значит, вы и есть этот Монах!

Его брови сошлись на переносице. Быстро оглянувшись, он тихо произнес:

– Говорите тише, пожалуйста. Нас могут услышать.

– Мне наплевать.

– А мне нет.

Бесшумно приблизившись к двери, Стрейндж резко распахнул ее. Заглянув в коридор, он пересек холл и открыл вторую дверь.

– Вероятно, у вас есть причины опасаться! – выпалила Маргарет.

– Да, есть, – невозмутимо ответил Стрейндж.

Захлопнув дверь, он вернулся в холл.

– Прошу вас, сядьте. И говорите тише.

Маргарет неохотно опустилась на предложенный стул.

– Итак, вы, конечно, решили, будто я Монах, и отрицать это бесполезно?

– А как же иначе? Я видела его прошлой ночью, и он исчез в кустах, где двумя минутами позже появились вы.

Стрейндж кивнул:

– Выглядит подозрительно, верно? Думаю, мне не следует терять время, доказывая свою невиновность. Об одном прошу вас – уезжайте отсюда, и как можно скорее! Не пытайтесь понять почему, просто бегите. Прежде всего я пекусь о вашей безопасности. Вы уже кое с чем столкнулись, и если останетесь, можете и не такое увидеть. Поверьте мне, Марг… мисс Фортескью, я не хочу, чтобы вы рисковали или испытывали страх.

Он говорил так искренне, что она невольно смягчила тон:

– Мистер Стрейндж, почему вы скрытничаете? Как я могу вам верить, когда вы не считаете нужным объяснять свое поведение?

– Но я не могу, – простонал он, сжимая кулаки. – Не спрашивайте меня, мисс Фортескью. Я бы все отдал, чтобы посвятить вас в свои дела, но… Одно могу сказать… – нет, этого я не смею.

– Не смеете? Вы боитесь, что я вас выдам?

Какое-то время Стрейндж молчал. Потом взял ее руку в свою и слегка сжал пальцы.

– Послушайте, я начал одно дело и должен довести его до конца. Встреча с вами в мои планы не входила, и я не могу допустить, чтобы вы мне помешали. Мне остается лишь молить бога, чтобы вы уехали из монастыря!

Маргарет высвободила руку.

– Я правильно поняла, что все это время вы хотели выжить нас из дома?

– Да.

– Но почему?

– Я вам говорил. Здесь небезопасно, и я бы не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось.

– Значит, наше присутствие мешает вашим планам?

– Да, однако я прошу вас уехать совсем по другой причине. Мисс Фортескью, я на все готов ради вас, но если вы останетесь в этом доме, я не гарантирую вам безопасность. Вы рискуете, вам может грозить опасность, и не в моих силах ее предотвратить. Вероятно, я даже не сумею помочь вам. А если с вами что-нибудь случится…

– Я слушаю вас, – выдавила Маргарет.

Он быстро взглянул на нее.

– Думаю, вы должны знать, какие чувства я к вам испытываю.

Стрейндж опустил голову.

– Я только знаю, что вы мне не доверяете, хотя требуете этого от меня, – тихо произнесла она.

– Я вам доверяю, но вынужден молчать… И зачем я только взялся за это дело, черт побери!

Вскочив, он стал мерить шагами комнату. Маргарет молча наблюдала за ним. Майкл нахмурился, и в его лице появилось что-то зловещее.

– А вы не думали… что, если… Разве вы не можете прекратить это дело? – отчаянно запинаясь, спросила Маргарет.

– Нет! – бросил он через плечо. – Так будет еще хуже.

Маргарет сделала еще одну попытку:

– Это действительно важно?

– Да, чрезвычайно. – Стрейндж приблизился к ней. – Маргарет, будь я свободен в выборе, ни за что не стал бы от вас что-либо скрывать. Но этого выбора у меня нет. Слишком многое от этого зависит. Понимаю, что все выглядит неприглядно, но совсем в другом смысле.

– Я что-то не понимаю.

– Вы видели меня при довольно странных обстоятельствах, я вел себя в высшей степени подозрительно. Не отрицаю. Мало того, возможно, мне придется совершать и более вопиющие поступки. Но, клянусь вам, у меня на то есть веские основания, хотя приходится держать их в секрете. Маргарет, при создавшихся обстоятельствах я вряд ли имею право о чем-либо вас просить, но, пожалуйста, не лишайте меня своего доверия. Уезжайте отсюда, пока я не закончу работу.

Она почувствовала, что ее щеки заливает румянец. Боясь встретиться с Майклом взглядом, Маргарет пробормотала:

– Даже если я соглашусь, наши мужчины вряд ли отсюда уедут.

– Если вы не сумеете переубедить их, пусть искушают судьбу. Но вы-то уедете? Вместе с сестрой и тетушкой?

– Нет, не получится. Как я могу уехать и оставить брата в опасности? И Селия ни за что не бросит Чарльза.

– Господи, неужели вы мало натерпелись в этом доме, чтобы так сопротивляться? – раздраженно бросил Стрейндж.

Маргарет подняла голову.

– А откуда вы знаете, что происходит у нас дома?

Он прикусил губу. Чуть помолчав, она спросила:

– Так это вы нам все устраивали?

– Не хочу лгать, поэтому воздержусь от ответа, – отрезал Майкл. – Могу лишь заметить, что с моей стороны никакая опасность вам не грозит. Но не я один здесь замешан. – Он махнул рукой. – Вижу, что настаивать бесполезно. Не хотите уезжать, не надо. Я вас предупредил, и смею вас уверить, я знаю, о чем говорю.

Маргарет стала накручивать на палец ремешок от сумочки.

– Я убеждена, что вы не сделаете ничего дурного – ни мне, ни всем остальным…

– Дурного? Помилуйте, Маргарет! Я же… люблю вас!

Она опустила голову и едва слышно прошептала:

– Пожалуйста, не надо…

– Я знаю, что не имею права. Но вы не представляете, что для меня значит видеть вас тут… Господи, ну почему мы не встретились в другом месте! – Он запустил пальцы в свою густую шевелюру и грустно добавил: – Но другого шанса у меня не будет. Ситуация безнадежная. Человек с моим родом занятий вряд ли может рассчитывать на взаимность такой девушки.

– Мне безразлично, чем вы занимаетесь, лишь бы это было в ладу с законом, – промолвила Маргарет и решила разрядить обстановку. – Конечно, если это не мясная лавка или нечто подобное, – улыбнулась она.

Стрейндж попытался снова завладеть ее рукой, но в последний момент осадил себя.

– Я не имею права говорить, пока не распутаю эту историю. Но знать, что вы… Надеюсь, когда-нибудь я смогу объяснить вам все, что мне хочется сказать сейчас. У меня к вам только один вопрос: вы можете обещать мне, что не проболтаетесь о нашей вчерашней встрече?

Интуиция подсказывала Маргарет, что подобного обещания давать нельзя, однако она ответила:

– Да, обещаю.

– Господи, вы изумительная девушка! – воскликнул Майкл.

– Мне пора идти, – сказала Маргарет, поднимаясь. – Но хочу предупредить вас. Я не сообщила родным, что видела вас вчера ночью. Могли бы и сами догадаться. Но Питер с Чарльзом сегодня поехали в Мэнфилд. Они намерены рассказать окружной полиции о том, что у нас происходит. И они будут просить инспектора последить за вами.

Улыбка сползла с лица Стрейнджа.

– Благодарю вас. Не волнуйтесь, полиция меня не поймает.

Маргарет протянула ему руку:

– Мне будет очень жаль, если это произойдет. До свидания.

Майкл взял ее руку и, склонившись, осторожно поцеловал.

 

Глава 11

Прибегнув к помощи конной фермы, Чарльз с Питером вытащили машину из канавы, после чего отправились на ней в Мэнфилд, торговый городок в шести милях к востоку от Фрэмли. Там в красном кирпичном здании располагался полицейский участок, где их встретил окружной инспектор.

Этот рыжеватый жилистый человек с нафабренными усами был полной противоположностью констебля Флиндэрса. Холодный взгляд голубых глаз, живые манеры и вполне компетентный вид позволяли надеяться на лучшее. Он внимательно выслушал рассказ Чарльза, лишь изредка прерывая его вопросами. Лицо не выражало ни удивления, ни интереса, он только слегка кивнул, услышав про обнаруженный в доме скелет.

Как заметил позже Чарльз, создавалось впечатление, что подобное случается здесь постоянно.

– Вы сказали, что упала картина, – произнес инспектор. – И подозреваете, что кто-то ей помог. Какие у вас основания для этого, сэр?

– Никаких, – ответил Чарльз.

– Лишь то, что мы не понимаем, каким образом падающая картина могла повернуть розетку на панели, – добавил Питер.

Инспектор потыкал карандашом в блокноте.

– Такую возможность исключать нельзя. Вы проверяли?

– Нет, как ни странно, – проговорил Чарльз. – Хотя в доме полно картин, и мы вполне могли пожертвовать парочкой для проверки.

Лицо инспектора несколько оживилось. В голубых глазах вспыхнул огонек.

– Вы правы, сэр, – серьезно произнес он. – Теперь о тайном ходе в подвал. Вы сказали, что несколько раз слышали скрежет, а когда спустились вниз, то увидели, как кто-то скрылся через тот ход. Вы опознали человека?

– Нет. Все произошло слишком быстро, – ответил Чарльз.

– Ясно, сэр. А после того как вы замуровали ход, попытки проникнуть в ваш дом прекратились?

– Отнюдь. Моя тетка увидела Монаха в библиотеке.

Инспектор поставил в блокноте еще несколько точек.

– А эта дама может считаться надежным свидетелем?

– В высшей степени. Более того, до того момента она не верила, что в доме могут быть какие-то призраки.

– Прекрасно, сэр. И в тот раз вы обнаружили, что окно в библиотеку было открыто?

– Закрыто, но не заперто на задвижку.

– Его можно было открыть снаружи?

– Да.

– А у этого… Монаха было достаточно времени, чтобы выйти через окно и закрыть его за собой? С того момента, как дама упала в обморок и до вашего появления в библиотеке?

– Достаточно. Настолько много, что мы с моим шурином решили не обыскивать сад.

– Ясно, сэр. А после того случая никто посторонний не появлялся в доме?

– Нет, насколько мне известно. Но, как я вам уже говорил, прошлой ночью моя свояченица видела Монаха недалеко от нашего дома. А через минуту к ней подбежал мистер Эрнест Титмарш.

Инспектор кивнул.

– Если не возражаете, сэр, мы перейдем к людям, которые, по вашему мнению, вызывают подозрение. Начнем с мистера Титмарша.

– Нет, начинать надо с человека, который остановился в гостинице «Колокол».

– Как его имя, сэр?

– Майкл Стрейндж. Мы обнаружили его неподалеку от дома, когда впервые услышали, как поворачивается камень. Мне бы хотелось, чтобы вы обратили на него внимание.

– Мы непременно допросим его.

– Мы также слышали, как он вел весьма подозрительные разговоры с Джеймсом Фрипом, коммивояжером, торгующим пылесосами. Вот что мне о нем сообщили. – И Чарльз вынул из бумажника письмо, протянув его инспектору.

Тот углубился в чтение. Сведения о Фрипе были скудные, поскольку фирма, где он работал, наняла его всего месяц назад и ничего не знала о его прежних занятиях. Однако сыщик раскопал, что до войны человек по имени Джимми Фрип, который более или менее соответствовал описанию коммивояжера, дважды сидел в тюрьме за ограбление. Последний раз он попал за решетку в 1914 году, но вскоре после начала войны был освобожден и попал на фронт. После войны след его затерялся, и чем он занимался, выяснить не удалось.

Сложив письмо, инспектор вернул его Чарльзу.

– Благодарю вас, сэр. Пусть он вас не беспокоит. За ним мы тоже последим.

– Вообще-то меня больше волнует Стрейндж. Нам известно, что он находится в сговоре с Фрипом, и тот действует по его указке.

– Не волнуйтесь. За мистером Стрейнджем мы тоже приглядим.

Но Питера его ответ не устроил.

– Но что прикажете делать нам? Мы устали от всех загадок и хотели бы положить этому конец.

– Понимаю вас, сэр. Будьте уверены, мы сделаем все возможное. С вашего позволения я бы посоветовал вам не говорить никому, что вы ко мне приезжали. Кто бы там ни досаждал вам, он может насторожиться, ведь подобные сведения очень быстро достигнут его ушей.

– Вы правы, – согласился Питер. – Мы стараемся держать все в тайне. Но вы так и не объяснили, что собираетесь предпринять. Вы намерены установить наблюдение за монастырем?

– Только если не пострадает наш парник, – заметил Чарльз, смахивая пепел с рукава. – Огурцов там, конечно, нет, но…

Инспектор усмехнулся:

– Сочувствую вам, сэр.

– И если нашу горничную не будут пугать до смерти, – продолжил Чарльз. – И еще один момент: вероятно, это звучит странно, но я терпеть не могу, когда меня арестовывают на моей же территории. Лишившись свободы передвижения, я выхожу из себя, и последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

Питер решил, что пора вмешаться:

– Мой зять намекает на чрезмерное усердие констебля Флиндэрса.

– Да, сэр, это весьма неприятно. Но больше подобное не повторится. Обещаю, что очень скоро мы разберемся в данном деле.

– Надеюсь, – заявил Питер, берясь за шляпу и трость. – Мы приехали во Фрэмли приятно провести время, а вместо этого имеем одни неприятности.

– Минуточку, – произнес Чарльз. – Что вы намерены делать с Дювалем?

Инспектор покрутил кончики усов.

– Я принял к сведению все, что вы сообщили мне, сэр.

– Но не кажется ли вам, что его допрос прольет свет на ситуацию?

– Согласен, сэр. Мы не исключаем такую возможность. Правда, никогда не знаешь, чего ждать от этих наркоманов. Но я обязательно займусь им. Можете положиться на меня, сэр.

Питер обратился к Чарльзу:

– У нас все? Или мы хотим еще о чем-то попросить инспектора?

На лице Чарльза появилось скучающее выражение.

– Нет, вряд ли. Разве что пригласить его вечером на спиритический сеанс? Или присутствие постороннего может смутить Монаха?

– Вероятно, – сказал Питер, подталкивая Чарльза к выходу.

Инспектор распахнул перед ними дверь, и они вышли в приемную. У стойки в дальнем конце комнаты стоял мужчина в легком плаще и фетровой шляпе. Когда открылась дверь, он на мгновение встретился глазами с Чарльзом. Быстро отвернувшись, он склонился над бланком, который, судя по всему, заполнял. Но Чарльз узнал его. Это был Майкл Стрейндж.

– Инспектор! – воскликнул Чарльз. – Я, кажется, забыл у вас на столе перчатки.

– Перчатки? – удивился Питер. – Разве ты их надевал?

– Да. – И Чарльз вернулся в кабинет.

Сделав знак рукой, чтобы инспектор закрыл дверь, он тихо произнес:

– Никаких перчаток у меня нет, но я только что видел человека, о котором мы говорили. Стрейнджа.

– Здесь?

– За дверью. Он заполнял какой-то бланк и сразу же отвернулся спиной – не хотел, чтобы его узнали. Интересно, что он тут делает? Похоже, следит за нами.

Инспектор кивнул.

– Как удачно, что вы заметили его, сэр. Теперь вы можете идти, а я как бы случайно побеседую с этим мистером Стрейнджем и выясню его намерения.

Инспектор открыл дверь.

– Всего доброго, сэр. Джентльмены часто теряют перчатки. Но, согласитесь, вы оставили их в очень удачном месте.

На улице Чарльз поискал машину Стрейнджа, но нигде ее не обнаружил. Поскольку пешком тот явиться в Мэнфилд не мог, было ясно, что он припарковал ее в каком-нибудь укромном месте. Сев в автомобиль, Чарльз подождал, пока Питер займет свое место на переднем сиденье. Взглянув на его руки, Питер спросил:

– А где же перчатки?

– Насколько мне известно, в верхнем правом ящике моего туалетного столика. Это был предлог.

– Предлог?

– Ты видел того человека в приемной?

– Там кто-то стоял, но я не обратил на него внимания. А что?

– Это был Майкл Стрейндж.

– Ты уверен?

– Да. Когда я выходил из кабинета, он повернул голову. Наш друг инспектор собирается задать ему пару вопросов. При всем моем уважении к этому господину я заранее знаю ответ. Стрейндж наврет, будто что-то потерял. И будь я проклят, если он не поехал за нами, чтобы вынюхать, что нам здесь надо. Держу пари, что Стрейндж подслушал все, что мы говорили.

– Не исключено, но разве в приемной нет дежурного?

– Когда мы вошли, он там сидел, но неужели ты думаешь, что такой пройдоха не найдет способа спровадить его куда-нибудь на время?

– Разумеется. Но как он узнал, что мы туда приедем?

– Мы же говорили об этом.

– Но только у себя дома, Чарльз!

– И когда вытаскивали машину. Ты сказал: «Если эта лошадь не поторопится, мы не успеем вернуться из Мэнфилда до обеда».

– Но я не упоминал про полицейский участок.

– В любом случае тебя, видимо, подслушали, и мистер Стрейндж решил последовать за нами.

Питер задумался.

– Конечно, он мог притаиться за деревьями, но чтобы догадаться, что мы едем в полицию, надо быть просто гением. Да в Мэнфилд вся округа ездит за покупками! Нет, сдается мне, кто-то сказал ему.

– Кто?

– Горничная! Она слышала, как мы разговаривали за завтраком.

– Горничная не может быть его сообщницей!

– Она просто глупая девчонка, и Стрейндж вполне мог заморочить ей голову.

Они выехали из города, и Чарльз нажал на газ.

– Вероятно. Одно можно сказать наверняка: инспектору Томлисону Стрейндж по зубам.

Питер переждал, пока машина сделает крутой поворот. Чарльз водил так лихо, что у его пассажиров постоянно захватывало дух.

– Ты думаешь, инспектор действительно этим займется? Или спишет все на привидение?

– У меня сложилось впечатление, что в душе он считает нас парочкой неврастеников. Пару дней у нас потопчется какая-нибудь ищейка, и этим дело ограничится.

– Не торопись с выводами. Конечно, он не фонтанирует идеями, однако держит их при себе.

Когда они добрались до дома, дамы только что встали из-за стола.

– Ты знаешь, Чарльз, нам привезли теннисную сетку! – радостно воскликнула Селия. – Бауэрс с Коггином утром устанавливали столбы. Если ты разметишь площадку, мы сможем поиграть после чая.

План этот был приведен в исполнение, и никакие рытвины и кочки не могли остудить энтузиазм Селии.

– Так даже интереснее, – заявила она, когда Чарльз не сумел дотянуться до мяча, неожиданно отскочившего вбок.

Через пару часов они покинули корт с приятной усталостью в теле и некоторым представлением об особенностях его поверхности. Чарльз выразил намерение провести вечер в блаженной праздности, однако неожиданное сообщение Селии положило конец его мечтам.

– Я забыла сказать, что отпустила Бауэрсов и дала им нашу машину. Они поехали в Мэнфилд смотреть кино. Нам придется довольствоваться холодным ужином и самим мыть посуду.

– Жаль, – отозвался Чарльз. – Я только что вспомнил, что после ужина мне надо уехать, а без автомобиля…

– Не сочиняй, – спокойно прервала Селия.

– К тому же ты не можешь вот так сбежать, – подала голос Маргарет. – Мы же обещали тете Лилиан посидеть за ее планшеткой.

Селия помрачнела.

– А если отвлечь ее разговорами? Может, она забудет про сеанс?

– Нет, – решительно заявила Маргарет. – Это будет лишь отсрочка. Лучше не тянуть, чтобы не огорчать ее. А когда ничего не произойдет, она и сама потеряет к этому интерес.

– А если произойдет?

– Тоже интересно.

Но Селию это не убедило, и за ужином она старалась оградить свою тетку от нежелательной темы. Но тщетно. Когда все перешли в библиотеку, миссис Босанквет, достав планшетку, объявила:

– Ну, мои дорогие, начнем сеанс?

– Не относитесь к нам как к подопытным кроликам, – капризно промолвил Чарльз. – Если мне предоставят удобное кресло, то я готов оказать вам самое активное содействие.

Селия подозрительно взглянула на него.

– Ты собираешься валять дурака…

– Тише! Из меня может получиться отличный медиум. Не удивлюсь, если впаду в транс и буду путешествовать во времени. Мне откроются все тайны будущего.

– Наверное, ты прирожденный медиум, дорогой, – заметила миссис Босанквет. – Но когда люди выходят из транса, они обычно не помнят, что с ними происходило.

– В таком случае, когда я впаду в транс, сразу же спросите меня, кто победит завтра на скачках. И обязательно запишите ответ.

– Если ты впадешь в транс, у нас возникнет много вопросов, – вмешался Питер. – Меня, например, чрезвычайно интересует твое прошлое.

Миссис Босанквет расставила стулья вокруг небольшого стола.

– Теперь все готово, мои дорогие. Прошу вас отнестись к сеансу серьезно. Рассаживайтесь, а я прикручу лампу.

Селия попыталась схватить Чарльза за руку.

– Только не гасите ее совсем! – взмолилась она.

– Хорошо, оставлю маленький фитилек. Шторы задергивать не станем, как ты считаешь, Маргарет? Сегодня ведь нет луны. А то в комнате будет ужасно душно. Ну, все готовы?

– Подождите минутку, – жалобно сказала Селия. – Чарльз, сядь рядом со мной.

– Селия, ты ведешь себя как глупая гусыня, – усмехнулась Маргарет. – Неужели ты думаешь, что с тобой может что-нибудь случиться?

Она села слева от сестры, а Питер расположился рядом. Миссис Босанквет погасила лампу под потолком, а в той, что стояла на столике рядом с камином, оставила крохотный огонек. После чего опустилась на стул между племянниками.

– Как здесь темно и жутко, – содрогнулась Селия.

– Сейчас привыкнешь, – успокоила Маргарет. – Я уже кое-что различаю. Что мы должны делать, тетя Лилиан?

Миссис Босанквет, довольная тем, что спиритический сеанс сейчас начнется, сразу приняла на себя роль наставницы.

– Прежде всего сядьте поудобнее, – скомандовала она.

– У меня не получается, – заявил Чарльз. – На таком стуле вряд ли удобно устроишься. В мой позвоночник вонзается по крайней мере три заклепки.

Он попробовал посидеть еще на трех стульях и остановил свой выбор на кресле эпохи королевы Анны с тонкими деревянными подлокотниками. Селия оживилась и принялась хихикать. Проявив поистине ангельское терпение, миссис Босанквет произнесла:

– Ну, теперь все уселись?

– Да, – кивнула Маргарет, покосившись на Чарльза. – Продолжайте, тетя. Что нам теперь делать?

– Мы должны положить кончики пальцев на планшетку, стараясь не давить на нее и не облокачиваться.

– А кто будет поддерживать мои руки? – осведомился Чарльз, пытаясь следовать ее инструкции.

– Никто, мой дорогой. Ты должен сидеть с вытянутыми руками. Теперь вы должны освободить свое сознание и ни о чем не думать…

– Кое-кому это будет совсем несложно, – заметил Питер.

– Верно, – поддержал Чарльз. – Сейчас нам бы очень пригодился Флиндэрс, а мы его почему-то не позвали!

– Замолчи! – воскликнула Маргарет. – Не слушайте его, тетя. Что нам дальше делать?

– Ничего, дорогая. Когда планшетка начнет двигаться, ни в коем случае не подталкивайте ее и не пытайтесь на нее влиять. Думайте о чем-нибудь постороннем и держите руки в одном положении. Все дотронулись пальцами до планшетки? Теперь сидите тихо и ждите.

Воцарилась мертвая тишина. В тусклом свете лампы присутствующие с трудом различали друг друга, а Селия со страхом вглядывалась в темноту за их спинами. Вскоре раздался голос Чарльза:

– А что будет, если я чихну?

– Тише!

Опять повисла тишина, на сей раз ее нарушил Питер:

– Вы уверены, что все происходит правильно? Мне кажется, кто-то один должен двигать планшетку. Или я путаю с «говорящей доской»?

Время тянулось невыносимо медленно. У Маргарет стали неметь руки, но с планшеткой по-прежнему ничего не происходило – она лишь слегка подрагивала под пальцами. А потом послышался звук, похожий на тяжелое дыхание. Маргарет стала вглядываться в лица сидящих за столом, и в этот момент миссис Босанквет с выражением произнесла:

– Боже мой! Чарльз был прав – он действительно впал в транс. Убрал руки с планшетки и дышит, как тот медиум, у которого я была. Чарльз! Ты меня слышишь?

Ответом ей был легкий храп.

– Толкни его, Селия! – попросил Питер. – Этот вредитель, кажется, заснул.

Селия потрясла мужа, он проворчал что-то, зевнул и выпрямился в кресле.

– Чарльз, немедленно прекрати спать! Как тебе не стыдно!

– Спать? Вы решили, что я заснул?

– Еще бы! Храпишь, как кабан.

– Вздор! Я же вас предупреждал. Вы насильно вывели меня из транса, а он мог принести много пользы.

– Так мы никогда не получим результата, – обеспокоенно сказала миссис Босанквет.

– Не волнуйтесь, тетя Лилиан. Я за ним послежу, – заверила Селия.

– Надеюсь, нам больше ничто не помешает, – вздохнула миссис Босанквет.

– Не дразни ее, – прошептала Селия. – Веди себя прилично!

Пристыженный Чарльз снова положил руки на планшетку, и молчаливое бдение продолжилось.

На сей раз молчание так затянулось, что даже миссис Босанквет стало клонить в сон. Неожиданно, когда у нее заболели руки и она вознамерилась объявить перерыв, планшетка сдвинулась на дюйм.

– Питер, ты ее подтолкнул! – воскликнула Маргарет.

– Нет!

– Тихо! – взмолилась миссис Босанквет.

Начав двигаться, планшетка проявила завидную энергию и стала описывать круги, делая резкие броски во все стороны.

– Мне за ней не угнаться, – пожаловался Чарльз. – Вот опять! Теперь я упустил ее.

– Чарльз, ты должен постоянно держать на ней руки! – проинструктировала миссис Босанквет.

– Но я не могу. Похоже, я ей не нравлюсь.

– Все это очень забавно, – заметил Питер, когда планшетка дернулась в сторону. – Но она ничего не пишет! Все время двигается задом наперед.

– Она рисует план дома, – выдвинул предположение Чарльз. – Держу пари, что это угол холла.

– Сначала так часто бывает, – объяснила миссис Босанквет. – Наберитесь терпения, она скоро успокоится.

– Надеюсь. Сегодня я уже достаточно набегался, чтобы гоняться по столу за сумасшедшей доской, – поморщился Чарльз. – Ага, опять сбежала от меня, негодяйка!

– Просто поразительно! – вздохнула Маргарет. – Если только ее кто-нибудь не двигает.

– Слышите? – воскликнула миссис Босанквет. – Вы слышали стук?

– Простите, это я виновата, – сказала Селия. – У меня сережка упала на пол.

В этот момент Питер завопил «Ай!», и миссис Босанквет взволнованно произнесла:

– Вот оно! Я знала, что это случится! Что ты почувствовал, Питер?

– Почувствовал? – крикнул он. – Этот негодяй…

– Питеру отдали предпочтение! – изумился Чарльз. – Сиди смирно, Питер. Монах хочет привлечь твое внимание. Подожди, еще не такое почувствуешь.

– Я тебя придушу, – пригрозил тот.

– Дорогой мой, при чем здесь Чарльз? – удивилась миссис Босанквет. – Ты должен сидеть спокойно и стараться войти в контакт.

– Вы думаете, здесь духи бесчинствуют? Просто Чарльз врезал мне по ноге.

– Если ты и вправду поступил столь опрометчиво, Чарльз, умоляю тебя не повторять. И прошу вас, прекратите разговоры!

Голос миссис Босанквет звучал так обиженно, что Чарльз немедленно раскаялся и надолго замолчал.

Планшетка продолжала двигаться по столу. Селия уже начала зевать. И тут в тишине послышались два громких стука, повергшие присутствующих в оцепенение. Селия судорожно вздохнула и прижалась к Чарльзу.

– Тихо! – прошептала миссис Босанквет. – Сейчас я буду с ним говорить!

Опять что-то застучало, и Питер отодвинул свой стул. Миссис Босанквет повысила голос:

– Кто бы ты ни был, заклинаю тебя, ответь мне! Чтобы мы поняли тебя, постучи один раз, если хочешь сказать «да». И два раза – если «нет». Желаешь ли ты вступить с нами в контакт?

– Не надо! Остановитесь, прошу вас! – воскликнула Селия.

Из темноты раздался извиняющийся голос, заставивший мужчин вскочить.

– Мэм, если я буду стоять здесь под дверью и стучать без толку, вряд ли у нас что-нибудь получится.

Чарльз расхохотался.

– Флиндэрс! Я так и думал.

 

Глава 12

Он зажег лампу. За открытой стеклянной дверью стоял констебль.

– Какая жалость! – воскликнула миссис Босанквет. – Боюсь, он нарушил наш контакт.

Бледная от испуга Селия прыснула от смеха.

– Входите, Флиндэрс, – пригласил Чарльз. – Какого черта вы тут бродите?

Сняв шлем, констебль шагнул в комнату.

– Прошу прощения, сэр, если я вас напугал, но в кухне было темно, и у задней двери мне никто не ответил. Тогда я обошел дом, увидел открытую дверь, а за ней – слабый свет. Вот я и подумал, что, может, вы здесь. А если бы вас тут не было, – строго добавил констебль, – я бы счел своим долгом предупредить вас, что на первом этаже нельзя оставлять открытыми окна и двери.

– Но что вы тут делаете? И как сумели так тихо подобраться к двери? – спросил Питер.

Флиндэрс выглядел польщенным.

– Я теперь совсем не топаю, сэр. Попросил сапожника наклеить мне резину на подметки. Как говорится, на всякий пожарный случай.

– Вам бы в уголовном розыске работать! – с восхищением произнес Чарльз. – Садитесь и рассказывайте, что вас привело сюда.

– Спасибо, сэр.

Выбрав самый жесткий стул, мистер Флиндэрс осторожно присел на краешек.

– Значит, так, сэр. После всего, что вы рассказали про этого сдвинутого Дюваля, я пораскинул мозгами и решил, что за ним тоже необходимо приглядеть заодно с мистером Титмаршем. Ну и намучился я с этим дедом. Прошлой ночью опять упустил его, и, сдается мне, он нарочно улизнул от меня. Так вот, сегодня вечером, когда я шел по следу мистера Титмарша, кого, вы думаете, я встретил? Дюваля.

– Где?

– Да прямо здесь, сэр. На тропинке около развалин, когда я ломал голову, куда подевался этот старый… я хочу сказать, мистер Титмарш. Не стану скрывать, сэр, поначалу я здорово напугался. «Господи, да это никак Монах», – сказал я себе. А потом посветил фонариком и увидел, кто это. Окликнул его, да где там. Я и глазом не успел моргнуть, как он пустился наутек. Ну прямо как заяц. Ну я и решил, раз уж я тут рядом, пойду расскажу вам все.

– Правильно сделали, – одобрил Чарльз.

Маргарет, выскользнувшая из комнаты двумя минутами раньше, вошла с подносом в руках.

– Отличная идея, Мэгги. Флиндэрс, может, выпьете стаканчик пива после всех своих трудов? – предложил Чарльз, откупоривая бутылку.

При виде золотистой жидкости глаза у констебля заблестели. Чарльз протянул ему стакан.

– Вообще-то я при исполнении, сэр, – сказал он.

Чарльз налил еще два стакана.

– Забудьте об этом. Сейчас уже ночь.

– Ну, раз вы так настаиваете, сэр, – сдался Флиндэрс, поднимая стакан. – Ваше здоровье, сэр!

– Взаимно.

В разговор вмешалась Селия:

– Чарльз, ты должен сказать французу, чтобы он не расхаживал у нас под носом. Какая бесцеремонность! Здесь все считают наше поместье общественным парком. Я не собираюсь это терпеть!

– Интересно, что он здесь делал? – задумчиво произнесла Маргарет.

– Охотился за Монахом, как и все мы, – ответил Чарльз. – Пора организовать общество любителей привидений.

– Нет уж, – энергично возразила Селия. – Я сыта по горло Монахом!

– Ладно, завтра схожу и поговорю с Дювалем, – пообещал Чарльз.

На следующий день, закончив пораньше рыбалку, он отправился в «Колокол» в надежде застать там Дюваля. Наведываться в его кошмарное жилище ему не хотелось. К счастью, художник оказался в баре. Он сидел в углу перед стаканом виски, угрюмо уставившись в пол. Бессильно опущенные руки были зажаты между коленями. При виде Чарльза Дюваль нахмурился.

Тот присел на скамью рядом с художником. Удостоверившись, что двое сидящих неподалеку фермеров увлеченно обсуждают тонкости изготовления масла, он произнес:

– Доброе утро. Я вас искал.

– Зачем? Все равно я вам ничего не скажу. Идите отсюда и оставьте меня в покое.

– Полагаю, вы знаете зачем. Вчера вечером вас видели у нас в поместье.

Вздрогнув, художник вцепился Чарльзу в колено своей когтистой рукой.

– Тише, – прошептал он. – Я же говорил вам, что даже стены имеют уши.

– Не слишком оригинальное суждение, – заметил тот. – К тому же нас никто не слышит. Хочу предупредить вас: я не потерплю, чтобы вы охотились за Монахом у меня в поместье. Извините за резкость, но к нам наведывается слишком много посторонних, которые ведут себя как дома.

– Еще раз назовете его, и я ухожу! – пригрозил Дюваль. Руки у него дрожали. – Если это станет известно… если кто-нибудь увидит меня с вами, то не могу поручиться за последствия. Хотите со мной беседовать, говорите о моем искусстве. – Возвысив голос почти до визга, он нарочито громко произнес: – Да, мой друг, это правда, у меня потрясающее чувство цвета. Я вижу краски как никто другой.

В бар вошли Уилкс и Майкл Стрейндж. Майкл, покосившись на Чарльза, сразу отвернулся, Уилкс же задержал взгляд на сидящей в углу паре, и на его лице выразилось недовольство.

Художник снова схватил Чарльза за коленку.

– Осторожнее, – еле слышно прошептал он. – Смотрите, кто пришел! Ради всего святого, придержите язык! Если он узнает, что я говорил с вами сами знаете о чем…

Майкл Стрейндж с кружкой в руке прошел к окну, кивнув Чарльзу. Сев за стол, он стал просматривать газету. От собеседников его отделяло приличное расстояние, и Чарльз, не опасаясь, заговорил:

– Не обижайтесь, но расхаживать по нашему поместью я вам не позволю.

Художник поднялся из-за стола.

– Я ухожу. Продолжим в другое время. Здесь небезопасно. Я зайду к вам вечером, и мы побеседуем без свидетелей. – И он опять заговорил во весь голос с наигранной оживленностью: – Вы мне льстите, месье! Но это правда: я совершил настоящую революцию в живописи.

К ним подошел хозяин.

– Доброе утро, сэр. Здравствуйте, месье. Вы всем довольны? А вы уже уходите, месье? Сегодня вы не задержались.

Художник хлопнул его по плечу.

– Мой друг, этот джентльмен купил у меня картину! Он, конечно, не художник, но в живописи разбирается!

– Рад за вас, сэр, – сказал Уилкс, отходя.

Взяв шляпу, Дюваль молча вышел из бара. Через несколько минут за ним последовал и Чарльз.

По дороге домой он размышлял над ситуацией. Судя по всему, инспектор Томлисон сдержал слово: никаких признаков слежки. Никто не приехал во Фрэмли, чтобы понаблюдать или навести справки. Что окончательно убедило Чарльза в нежелании инспектора принимать их обращение всерьез.

За обедом Селия поинтересовалась, виделся ли Чарльз с Дювалем, чтобы запретить ему доступ в поместье. Услышав, что художник собирается нанести им вечером визит, она возмутилась:

– Только не сегодня! Ты же знаешь, что к нам должны прийти Руты и полковник Экерли.

– Ничем не могу помочь, – развел руками Чарльз. – Я его к ужину не приглашал. Если он явится, то Бауэрс сразу отправит его в кабинет. Постараюсь побыстрее отделаться от него.

– А мистера Стрейнджа ты не пригласил? – спросила Маргарет.

– Нет, не пригласил, – с нажимом произнес Чарльз.

– Я поинтересовалась, потому что Селия хотела позвать его, – небрежно бросила Маргарет.

Ее брат внимательно посмотрел на нее.

– Селия? А мне кажется, он прежде всего волнует тебя. Послушай, сестренка, я знаю, ты неравнодушна к нему, но, поверь мне, это темная лошадка. И при встречах с ним будь осторожнее.

– Ты о чем? – вспыхнула Маргарет. – Зачем мне с ним встречаться? Вы считаете, что я к нему неравнодушна только из-за того, что, в отличие от вас, не тороплюсь с выводами?

– Ладно, не кипятись. Между прочим, твой драгоценный Стрейндж пронюхал, что мы собираемся в полицию, и вчера поехал за нами. Я это для того говорю, чтобы в следующий раз ты при нем не распускала язык.

Серые глаза его сестры испуганно распахнулись.

– За вами? В Мэнфилд?

Питер кивнул.

– Не знаю, откуда информация, но он был явно в курсе.

Источник информации был Маргарет хорошо известен, и она почувствовала себя виноватой. Напрасно она что-то скрывает от родных. Под испытующим взглядом Питера она молча закончила обед и постаралась не оставаться с ним наедине до ужина. Это не составило труда – после обеда все отправились играть в теннис и оставались на корте почти до прихода гостей.

Маргарет замешкалась с переодеванием и спустилась в гостиную, когда там уже собрались гости. В комнате она застала полковника Экерли, обсуждающего с доктором проблему коклюша.

– Да, это, несомненно, коклюш, но вы вряд ли заразитесь, полковник, – объяснял мистер Рут.

Селия повернулась к Маргарет:

– Какая неприятность! У дворецкого мистера Экерли ребенок заболел!

– Все из-за кинотеатров, – проворчал полковник, пожимая руку Маргарет. – Я сто раз говорил, что нельзя таскать детей в кишащие микробами норы. Но моей экономке все как об стенку горох. Двое безголовых остолопов – и она, и ее муженек.

Доктор Рут залпом выпил коктейль.

– Не вижу особых причин для беспокойства. Все дети проходят через это, и ваш дом не исключение.

– Да, но теперь он обкашляет весь мой сад. Я всегда был против слуг с детьми, но здесь дал слабину и позволил им жить над гаражом. Вот что значит отходить от принципов. – Он поставил стакан и попытался скрыть раздражение. – Миссис Малкольм наверняка считает меня вздорным старым холостяком, не так ли?

– Вовсе нет, – возразила Селия. – Уверена, после ужина жизнь вам покажется намного приятнее.

Около десяти вечера в гостиную вошел Бауэрс. Вышедший из игры Чарльз стоял позади полковника и смотрел в его карты. Приблизившись к нему, Бауэрс тихо сказал:

– Месье Дюваль, сэр. Я провел его в кабинет.

– У вас нет пик, полковник? – быстро спросила Селия.

Полковник, нахмурившись над «болваном», разложенным перед ним Селией, посмотрел в свои карты.

– Господи, я бросил трефу? Спасибо, дорогая партнерша.

Он забрал трефовую карту и пошел в масть.

Третий игрок, казалось, витал в облаках. Полковник нетерпеливо воскликнул:

– Ходите же, Рут!

Доктор, смотревший на Чарльза, слегка вздрогнул.

– Простите, простите! Какая у нас масть?

Он положил карту и снова взглянул на Чарльза.

– А я не знал, что вы водите дружбу с Дювалем.

– Я бы не назвал наши отношения дружбой. Я был столь неосмотрителен, что купил у него картину, и теперь он из кожи вон лезет, чтобы сбыть мне еще одну. Хорошо, Бауэрс, я сейчас приду.

Чарльз последовал за дворецким в кабинет.

Художник стоял у окна, вглядываясь в темноту. Когда открылась дверь, он резко обернулся, и Чарльз увидел, что он очень возбужден.

– Вы позволите мне зашторить окно? – спросил Дюваль, как только за Чарльзом закрылась дверь.

– Как вам будет угодно.

– Меня не должны здесь видеть, – сказал художник, задергивая шторы. – В какой-то момент мне показалось, будто я слышу за собой шаги, но когда я обернулся, там никого не оказалось. Вряд ли за мной следили, однако лучше перестраховаться. Иногда я слышу какие-то звуки, но, возможно, мне только кажется.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – сухо осведомился Чарльз.

Художник подошел к нему вплотную.

– Там за дверью никого нет? Уверены? Нас никто не подслушивает?

– Нет.

Дюваль обвел взглядом комнату.

– Не нравится мне дом. Не знаю, где у вас тут лестница, но он имеет обыкновение, как призрак, взлетать по ступенькам и подслушивать сверху.

– Лестница находится в противоположной стороне дома, и там такие скрипучие ступеньки, что вряд ли кто-нибудь сможет бесшумно по ним взлетать. В доме только мы с вами, моя семья, слуги и трое гостей. Они играют в бридж в библиотеке.

– А эти трое, кто они? – подозрительно спросил Дюваль.

– Доктор Рут с женой и полковник Экерли.

– Я вас не задержу, – продолжил художник. – Я пришел попросить, чтобы вы убрали от меня своего жандарма. Скажите ему, что бедный Дюваль никому не опасен. В том, что я хожу в ваш сад, нет ничего дурного. Я должен туда ходить, хотя мне и страшно, очень страшно! Мне кажется, именно там я встречусь с Монахом. Я уже приоткрыл завесу. А ваш жандарм спугнул меня, и мне пришлось уйти, так и не раскрыв тайны. Умоляю вас, разрешите мне продолжить поиски!

– Мой дорогой друг! Я не могу допустить, чтобы вы рыскали в моем саду. Моей жене это не нравится. Предупреждаю вас, у меня есть пистолет, и я могу выстрелить, если у дома будут бродить подозрительные личности.

Его угроза не возымела действия.

– Но меня-то вы знаете и не станете стрелять в бедного художника. Нет-нет, я вас не побеспокою. Важно, чтобы жандарм не ходил за мной по пятам. Если за мной будут следить, как же я выполню свою миссию? А этот солдафон так топает, что его может услышать и кто-нибудь кроме Дюваля.

– Вы напали на след Монаха?

В полубезумных глазах художника появилось настороженное выражение.

– Я этого не сказал.

– В таком случае я не буду убирать свою ищейку.

– Но я же не делаю ничего плохого! Ни вы, ни все остальные не пострадают. Какое мне дело до всех вас?

– Послушайте, к чему эта таинственность? Вы же сами признались, что надеетесь встретить здесь Монаха.

Художник потер бровь.

– Иногда я и сам не знаю, что говорю. Я так скрытничаю, потому что не хочу, чтобы его встретил кто-нибудь другой. Это должен быть только я. Я столько лет ждал. Поначалу мне было наплевать – я был всем доволен. Но теперь я несчастен и считаю, что лучше один раз набраться смелости, чем влачить жалкое существование. У меня большой талант, и я не желаю всю жизнь оставаться неудачником. Лучше умереть! Да, я много размышлял об этом. Лучше смерть! Но я не хочу умирать, как тот, другой. Вот, посмотрите! Я вооружен.

Злобно усмехнувшись, он показал Чарльзу устрашающего вида нож.

– Он так нежно войдет между ребер! Когда в темноте послышатся шаги, я сожму в руке мой маленький ножик и соберу в кулак все свое мужество.

– В самом деле? – проговорил Чарльз, почти уверенный, что перед ним сумасшедший. – Нож предназначается для Монаха?

Дюваль кивнул:

– Да, но я не хочу его убивать. Это не выход. Я должен увидеть его лицо. Тогда он в моей власти, и я смогу делать с ним что хочу.

– Когда он окажется в вашей власти, будьте любезны, скажите ему, чтобы больше не шлялся в нашем доме.

– Хорошо, обещаю вам, но только если вы позволите мне приходить в ваше поместье. Я найду его, даже если придется спуститься в царство мертвых.

– Будем надеяться, что столь дальнее путешествие вам не понадобится. А насчет констебля Флиндэрса не беспокойтесь.

– Так я могу продолжить свои поиски? Вы мне не запрещаете?

– Посмотрим, – произнес Чарльз, надеясь поскорее отделаться от посетителя. – А теперь я вынужден с вами расстаться – меня ждут гости.

Художник вцепился ему в запястье.

– Так вы не натравите на меня своего жандарма, чтобы он арестовал бедного Дюваля?

– Нет, ничего подобного я делать не стану, – пообещал Чарльз, открывая дверь.

Он проводил Дюваля до крыльца и подождал, пока тот исчезнет в темноте. Вздохнув, закрыл дверь и вернулся в библиотеку.

– Ну что, Малкольм, купили еще одну картину? – насмешливо спросил полковник. – Вы ведь еще не показали нам первую.

Чарльз покачал головой.

– Я стараюсь не показывать ее после наступления темноты. Люди почему-то пугаются. Так вы набрали заказ, полковник? Когда я уходил, вы пошли с четверки пик.

– Да, мы при своих. Вообще-то, у нас не вырисовывалось, но Рут сбросил бубновку. Что, Рут, проспали? Не понимаю, зачем вы придерживали червей?

Доктор Рут что-то проворчал в ответ. После ужина он успел пропустить три стакана виски. Когда он вновь стал искать графин, его жена подала сигнал к отступлению. После ухода Рутов полковник посидел минут двадцать и тоже засобирался домой.

Собирая со стола карты, Селия сказала:

– Бедная женщина. Учти, Чарльз, если ты начнешь каждый вечер прикладываться к бутылке, я с тобой разведусь.

– Я никогда не одобряла пристрастия к спиртному, – объявила миссис Босанквет. – А уж когда доктор злоупотребляет алкоголем, это и вовсе преступление. Если ночью у кого-нибудь из нас случится приступ аппендицита, какой толк посылать за доктором Рутом? Миссис Бауэрс рассказывала мне, что в деревне говорят, будто ночью его невозможно вытащить из постели, и теперь мы все знаем почему.

– Если у вас начнется приступ аппендицита, тетя, мы пошлем за Понсонби в Мэнфилд, – пообещал Питер.

– Не сомневаюсь, дорогой мой, но мой аппендикс вырезали несколько лет назад.

Через час, когда Питер уже собрался задуть свечу и лечь спать, дверь в его комнату приоткрылась, и на пороге возник полностью одетый Чарльз.

– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Питер.

– Нет, просто хочу немного пошпионить. Составишь мне компанию?

– За кем ты собираешься следить?

– За нашим другом Дювалем, если он не окончательно спятил. Бедняга считает, что напал на след Монаха, и мне кажется, нам нужно за ним понаблюдать.

В соседней комнате заскрипела кровать, и через мгновение в дверях появилась Маргарет в халате.

– Если не желаете, чтобы вас подслушивали, плотнее закрывайте дверь, – посоветовала она. – Продолжайте. Что тебе сегодня сказал Дюваль?

Чарльз кратко изложил содержание их разговора. Когда он закончил, Питер поднялся с постели.

– Судя по истории с ножом, он совсем съехал с катушек. Но мы будем последними дураками, если не выясним, что у него на уме. Выйди, пожалуйста, сестричка. Я оденусь.

– Можешь одеться в моей комнате. А я хочу поговорить с Чарльзом. Кто, как он считает, за ним следит?

– Не знаю. Очевидно, Монах. Но мне кажется, он побаивается Стрейнджа.

– Почему?

Чарльз рассказал ей о реакции Дюваля, когда Стрейндж с хозяином вошли в бар. Маргарет кивнула:

– Понимаю.

Взглянув на Питера, спустившего ноги с кровати, она села, плотнее запахнув халат.

Собрав свои вещи, Питер удалился в ее комнату. Через открытую дверь до них донесся его голос:

– А как на это посмотрит Селия?

– Она не в восторге, но если Маргарет составит ей компанию, а я не буду слишком рисковать, она согласна отпустить меня.

Маргарет подняла голову.

– Что ты собираешься делать, Чарльз?

– Зависит от ситуации. Я не намерен сильно рисковать, поскольку Дюваль считает, что Монах опасный тип. Но если Дюваль наведет нас на Монаха, следует попробовать.

– Ты хочешь сказать, что вы последуете за Монахом?

– В общем, да.

Какое-то время Маргарет сидела неподвижно, размышляя об услышанном.

– Да, – произнесла она наконец. – Думаю, вам нужно пойти. Но только не стреляйте, иначе влипнете в историю. Вы же ничего не знаете про Монаха. Возможно, он вовсе не преступник.

– Только если понадобится для самообороны.

В комнату вошел уже одетый Питер.

– Не волнуйся, сестренка. Мы никуда не влипнем.

– Вы можете занервничать и потерять контроль над собой, – упорствовала Маргарет. – Мне почему-то кажется, что Монах не причинит вреда никому из нас.

Питер надел пиджак и застегнулся на все пуговицы.

– Откуда такая уверенность?

– Не знаю. Но все же не торопитесь с выводами, – сказала Маргарет, вставая. – Ладно, пойду к Селии. Желаю удачи.

Она вышла из комнаты под хмурым взглядом брата.

– Ты не находишь, что Маргарет уж очень сочувственно относится к Монаху? – спросил Питер. – Не нравится мне это. Тут явно не обошлось без Стрейнджа.

– Просто она слишком чувствительная. Ты готов?

Они спустились по лестнице и вышли через переднюю дверь. Небо было затянуто облаками, сквозь которые проглядывала луна.

– Похоже, фонари нам не понадобятся, – сказал Чарльз, опуская свой в карман твидового пиджака. – Флиндэрс встретил Дюваля у церкви, значит, нам надо идти туда.

Приблизившись к руинам, они настороженно прислушались. Вокруг не было ни души, ничто не нарушало ночной тишины. Когда они прочесали все окрестности, Питер проговорил:

– Нет смысла бесцельно мотаться по лесу. Лучше пойдем к Дювалю и посмотрим, дома он или нет. Если дрыхнет в постели, запишем его в лунатики. Если же его там нет, он все равно может быть лунатиком, но тогда мы заляжем у дороги и проследим, откуда он появится. Это упростит нам задачу на завтра.

– Ладно, – неохотно согласился Чарльз. – Я не в восторге от твоего плана, но это лучше, чем рыскать здесь.

Они двинулись в сторону деревни.

– Более того, вероятно, он еще не вышел на охоту, – предположил Питер. – Дюваль ведь знает, что у нас гости. А раз он избегает попадаться на глаза, то может просто выжидать, пока все разойдутся.

Он посветил фонариком на часы.

– Сейчас ровно двенадцать. Дюваль может думать, что мы все еще сидим.

– Верно, – кивнул Чарльз. – В любом случае будем следовать твоему плану.

Пройдя остаток пути в молчании, они выбрались на главную дорогу и свернули в переулок к домику Дюваля. Около сломанных ворот Питер и Чарльз остановились и, вытянув шеи, увидели убогое строение. В доме было темно, и только на первом этаже мерцал чуть заметный свет.

– Сколько там комнат? – прошептал Питер.

– Внизу – одна, не считая кухни.

Питер подкрался к воротам, откуда хорошо был виден дом. Через пару минут он вернулся к Чарльзу.

– Внизу горит свет, – прошептал он. – Но шторы задернуты. Предлагаю пройти подальше и подождать у изгороди. Если он выйдет, то с той стороны ворот нас не заметит.

Чарльз кивнул и последовал за Питером. Вдоль переулка тянулась сточная канава, и друзья сели под изгородью на ее край.

Из дома не доносилось ни звука. Минут через двадцать Чарльз начал зевать.

– Мы похожи на парочку идиотов, – заметил он. – Его, видимо, нет дома. Или он оставил свет на ночь и спокойно спит.

Питер поднялся:

– Пойду загляну в дом.

– Ты не имеешь права шпионить под окнами!

– Разве? Тогда посмотри, как я это сделаю. Причем без угрызений совести. Ты рассуждаешь как юрист. Я не помню, чтобы фирма «Дюваль и К°» проявляла такую же щепетильность по отношению к нам.

Проскользнув в ворота, Питер крадучись стал подбираться к дому. Чарльз увидел, как он прислушивается у окна. Потом Питер завернул за угол и исчез из виду. Вскоре он вернулся.

– Не слышно ни звука. Но свет горит. Пойдешь со мной?

Чарльз, пожертвовав принципами, последовал за Питером к входной двери и прислушался. Как и говорил Питер, в доме стояла гробовая тишина.

– Ты прав. Его либо нет, либо он спит, – прошептал Чарльз. – Если спит, давай его разбудим.

И прежде чем Питер успел остановить его, громко постучал в дверь.

– Ты осел, – прошипел Питер. – Если он здесь, не надо трогать его!

– Если он дома, все его разговоры не более чем пустая болтовня. И тогда мы побеспокоим его.

Чарльз постучал опять. В ответной тишине было что-то жуткое. Они немного подождали, и Чарльз постучал громче.

– Да его точно нет! – сказал Питер. – Смотри, как бы он не вернулся и не застукал нас под своей дверью.

Он решительно подошел к окну и приблизился к грязному стеклу в том месте, где немного не сходились шторы. И вдруг сдавленно произнес:

– Чарльз, подойди сюда. Здесь что-то такое… Вот, посмотри. Что ты видишь?

Забыв о своей щепетильности, Чарльз прижал лицо к стеклу.

– Не могу разглядеть… похоже на руку. Да, это рука. Кто-то там стоит! Чертовы занавески!

Чарльз плотнее прижался к стеклу, стараясь заглянуть в узкую полоску между шторами. Да, теперь он отчетливо видел твидовый рукав, из потертого обшлага которого безвольно свисала рука. Чарльз застыл, стараясь рассмотреть подробности, но зазор был слишком узким. Однако за все это время рука не пошевельнулась и тишину не нарушил ни один звук.

Чарльз обернулся.

– Там что-то случилось. Мы должны войти.

Питер взялся за ручку двери.

– Если он дома, то наверняка закрылся на засов.

Однако засова не оказалось, и Питер легко открыл дверь. Осторожно заглянув внутрь, он вдруг испуганно вскрикнул. Чарльз быстро посмотрел через его плечо.

– О боже!

В центре нищенской комнатенки на одном из крюков, торчащих из стропил, висел мертвый Луи Дюваль.

 

Глава 13

Тело висело как тряпка, а обращенное к ним лицо слегка посинело, что свидетельствовало о том, что причиной смерти стало удушье, а не перелом позвонков. Рот был открыт, между полуоткрытыми веками блестели белки.

Рука Питера медленно сползла с дверной ручки. Преодолевая тошноту, он подошел к висящему телу и дотронулся до его руки. Она была холодной. Питер в ужасе отпрянул.

– Мертв, – констатировал Чарльз. – Вот бедняга!

Питер оглядел комнату. Там было неубрано, на столе стояла грязная тарелка, рядом лежали вилка и нож. Однако следов борьбы не было заметно. Рядом с телом валялся опрокинутый стул. Судя по всему, на нем стоял Дюваль, прежде чем повиснуть в петле.

– Видимо, нервы у него не выдержали и он покончил с собой, – предположил Питер, понижая голос.

Чарльз покачал головой.

– Возможно. Сегодня он был особенно возбужден. Но у меня из головы не идут его слова о другом умершем.

Питер вздрогнул и огляделся вокруг.

– Ты думаешь, это дело рук Монаха?

– Он пытался выяснить, кто такой Монах. Боялся за свою жизнь, подозревал, что за ним следят. Даже носил с собой огромный нож. И вот чем все закончилось, – сказал Чарльз, указывая на висящее тело.

– Отсутствуют признаки борьбы, – заметил Питер, оглядывая комнату. – Руки у него свободны, рядом стул, на котором он стоял.

– Его могли связать. Не трогай его. Это дело полиции. Давай-ка сматываться отсюда. Ему мы уже ничем не поможем. Пойдем в гостиницу и позвоним оттуда в Мэнфилд.

– Чарльз, но мы же не можем оставить его висеть! – возразил Питер. Вид трупа приводил его в ужас.

– По-моему, он умер час назад. Какой смысл его снимать? Полиция не скажет нам за это спасибо. Ради бога, пойдем скорее отсюда!

Питер последовал за Чарльзом в сад. Прикрывая дверь, тот произнес:

– Засов не был задвинут. Непонятно почему.

– А зачем ему запираться, если он решил покончить с собой?

Чарльз не ответил. С облегчением покинув это страшное место, они быстро зашагали в деревню.

Гостиница была всего в десяти минутах ходьбы, и вскоре они благополучно добрались до места. Внутри было темно. Они нажали кнопку звонка, вскоре дверь приоткрылась, и на улицу выглянул испуганный бармен.

– Мне нужно позвонить, – коротко сказал Чарльз. – Это очень срочно. Прошу пропустить нас.

Спиндел, казалось, колебался, но Чарльз бесцеремонно отодвинул его в сторону.

– Где телефон?

– Что случилось, сэр? Надеюсь, у вас никто не заболел?

– Где у вас телефон?

– Рядом с кафе есть телефонная будка. Но я не знаю, как на это посмотрит мистер Уилкс…

– Вздор! Ясно, что он не станет возражать. Кстати, где он?

– Уже спит, сэр. Я покажу вам, где телефон, и позову его.

Он провел их по коридору к телефонной будке и исчез в глубине дома, бросив еще один изумленный взгляд на неожиданных гостей.

Найдя нужный номер, Чарльз вошел в будку. Питер встал рядом. Его несколько удивило, что Спиндел, направившийся в сторону задней лестницы, вскоре появился снова и, сообщив, что идет будить мистера Уилкса, быстро побежал вверх уже по другой, ближней лестнице.

Чарльза наконец соединили с полицейским участком, и он стал втолковывать сонному дежурному, что произошло:

– Алло! Алло! Это полицейский участок Мэнфилда?.. Да? Говорит Малкольм. Да, Малкольм из Фрэмли… Инспектор Томлисон на месте? Черт! Пошлите сюда кого-нибудь. Произошел несчастный случай. Что? Самоубийство или убийство. Чем скорее вы приедете, тем лучше. Да, хорошо. Я говорю из гостиницы «Колокол», и если вы за мной заедете, я покажу вам, где это. До свидания. – Повесив трубку, он повернулся к Питеру: – Он собирается связаться с Томлисоном…

Чарльз вдруг запнулся и стал смотреть мимо Питера. Входная дверь была открыта, и на пороге застыл Майкл Стрейндж, который, казалось, был поражен услышанным. Питер быстро обернулся.

– Стрейндж! Что, черт побери, вы здесь делаете? – выпалил он.

Вынув ключ из замка, Стрейндж захлопнул дверь.

– Могу задать вам тот же вопрос, – холодно ответил он.

Майкл подошел к друзьям, не скрывая недовольства.

– Что случилось? – спросил он.

Чарльз предостерегающе тронул Питера за плечо.

– Об этом мы сообщим полиции. Насколько я понимаю, вас это не касается.

Стрейндж посмотрел на него из-под сдвинутых бровей.

– Будьте умнее и не суйте нос не в свое дело! – резко бросил он.

Чарльз удивленно поднял брови:

– Это угроза?

– Нет, предупреждение, которым я не советую пренебрегать.

Он повернулся и стал подниматься по лестнице. Питер двинулся за ним, но Чарльз произнес:

– Оставь. Мы не имеем права задерживать его. Это дело полиции.

– Пока ты тут разводишь церемонии, он может улизнуть!

– Вряд ли. Если он имеет отношение к тому, что мы обнаружили, считай, что Монах найден. Но он достаточно ловкий мерзавец, чтобы выдать себя, закрыв на задвижку дверь. – Чарльз взглянул на лестницу. – Не знаю, как ты, а я бы не отказался сейчас от порции джина с содовой. Куда запропастился Уилкс?

Словно отвечая на вопрос, на верхней площадке появился хозяин гостиницы.

– Извините, господа, что заставил вас ждать. Спиндел сказал, что вам надо срочно позвонить. Надеюсь, у вас дома ничего не случилось?

Он сбежал по лестнице с неожиданной для его комплекции резвостью, и друзья увидели, что он полностью одет и встревожен.

– Нет, у нас все в порядке. А вот Дюваль… Мы только что были у него дома и обнаружили там его труп.

Хозяин отступил на шаг.

– Труп? Дюваля? Значит… – Он закашлялся. Когда приступ прошел, Уилус продолжил: – Вот почему он здесь не появился. А что с ним случилось, сэр? Наркотики? Как вы считаете? А может, он жив? Я слышал, что наркоманы часто впадают в ступор.

– Нет, Дюваль мертв, – мрачно изрек Чарльз. – Он висит в комнате под потолком.

С румяных щек хозяина сползла краска.

– Висит? – прошептал он. – Вы хотите сказать, кто-то его…

– Нет, больше похоже на самоубийство. Вы не дадите нам чего-нибудь выпить?

Уилкс повернулся к бару.

– Да, сэр. Правда, уже слишком поздно, и я не имею права, однако учитывая обстоятельства… Вы звонили в полицию?

– Естественно. Они будут через полчаса. Мы можем подождать их здесь?

– Разумеется, сэр. Вам виски? Только не говорите полицейским, что я продал вам алкоголь после закрытия.

Все еще бледный, Уилкс отмерил им по небольшой порции. Чарльз попросил разбавить на треть.

– Повесился! – причитал Уилкс. – Господи, кто бы мог подумать! Какое несчастье! Еще днем он тут обедал, и вот… Теперь я припоминаю, что Дюваль был какой-то странный. Правда, он часто выкидывал номера, поэтому я не обратил внимания.

– Как насчет содовой? – спросил Питер.

Хозяин вздрогнул.

– Да, конечно, простите, сэр.

Достав сифон, он наполнил стаканы.

– У меня просто голова кругом, – пожаловался Уилкс, тяжело опускаясь на стул. – Надо же – умер! Да еще как! Представляю, каково вам было его увидеть. – Он передернул плечами.

– Да, зрелище не из приятных! – откликнулся Чарльз.

Они продолжали беседовать, пока шум приближающейся машины не прервал их. Уилкс торопливо убрал предательски поблескивающие стаканы и со словами «Пойду встречу их, сэр» поспешил к входной двери.

Чарльз с Питером последовали за ним. На пороге возник инспектор Томлисон. При виде Чарльза он отрывисто произнес:

– Хорошо, что подождали нас, сэр. Надеюсь, мы вас не слишком задержали. У нас здесь автомобиль и по дороге вы расскажете, что произошло. Это далеко?

– Рукой подать. Я вам покажу.

– Кто умер, сэр? Вы его знаете?

– Дюваль. Тот самый художник, о котором я вам говорил.

– Я помню, сэр, – кивнул Томлисон, с обычной для него деловитостью. – Садитесь на переднее сиденье рядом с сержантом Мэтьюзом, будете показывать ему дорогу. Это доктор Патток, наш врач. Вы уместитесь сзади, мистер Фортескью? Боюсь, там тесновато.

Питер втиснулся между инспектором и доктором Паттоком, и машина рванула вперед. Через несколько минут она свернула на боковую улочку и затормозила у домика художника.

– Попрошу вас, джентльмены, пройти со мной, – распорядился инспектор. – Вы не возражаете?

– Нет, конечно, – с готовностью сказал Чарльз, выходя из автомобиля.

Они зашли в дом, и сержант, достав блокнот, стал писать, временами отрываясь от страницы и оглядывая комнату. Поначалу полицейские не обращали внимания на свидетелей, но когда тело сняли и положили на пол, инспектор вспомнил об их присутствии и сочувственно произнес:

– Не слишком приятная процедура, но, надеюсь, мы вас долго не задержим… Отметьте положение этого стула, Мэтьюз. Похоже, на нем стоял умерший.

Он посмотрел на доктора, который, опустившись на колени, осматривал труп.

– Явное самоубийство? Мы уберем тело, как только приедет «Скорая».

– Дайте мне мой саквояж, инспектор, – бросил тот через плечо.

Открыв его, он извлек оттуда пинцет. Насколько мог видеть Питер, стоявший у двери, доктор ковырялся во рту у трупа. Потом доктор Патток сменил положение и закрыл тело своей спиной. Наконец поднялся и стал внимательно разглядывать что-то зажатое в его пинцете. Достав из саквояжа пробирку, осторожно положил это в нее и заткнул пробкой.

Инспектор внимательно наблюдал за ним.

– Что-то нашли, доктор?

– Я бы хотел произвести более тщательный осмотр, – ответил Патток, еще раз взглянув на тело. – Можете прикрыть его, сержант. Пока все.

Он положил пробирку в саквояж.

– Я не считаю этот случай самоубийством. В ноздре умершего, причем очень глубоко внутри, я обнаружил кусочек ваты.

Инспектор беззвучно присвистнул.

– А во рту?

– Сейчас ничего, – со значением произнес врач.

– Тогда займемся отпечатками пальцев. А теперь, мистер Малкольм, я бы хотел услышать, при каких обстоятельствах вы обнаружили труп.

Чарльз подробно описал все, что происходило в этот вечер до того момента, когда было найдено тело. Он не упустил ни одной детали, в то же время не разбрасываясь по пустякам, чем очень порадовал сержанта Мэтьюза, составлявшего протокол.

– Благодарю вас, сэр, – сказал инспектор. – Если бы все свидетели так четко давали показания, у полиции было бы меньше работы.

– Дело привычное, – улыбнулся Чарльз.

Инспектор понимающе взглянул на него:

– Я сразу узнал вас, сэр. Вы выступали на выездной сессии суда присяжных в Норчестере полгода назад.

– Да. Есть еще одно обстоятельство, о котором я бы хотел упомянуть. Когда мы с моим шурином пришли в гостиницу, бармен побежал будить Уилкса, хозяина, а я стал звонить вам. Закончив говорить, я обернулся и увидел Стрейнджа. Тот открыл входную дверь своим ключом и слышал весь телефонный разговор.

Доктор быстро посмотрел на него:

– Стрейндж?

– Да, доктор, нам про него известно, – кивнул инспектор. – Продолжайте, сэр.

– Он поинтересовался, что случилось, а когда я отказался отвечать, был явно недоволен и посоветовал нам не совать нос не в свое дело. Я спросил его, считать ли это угрозой, на что он ответил, что это предупреждение, которым он советует не пренебрегать.

– Любопытно, сэр, – заметил инспектор. – Стрейндж вошел с улицы?

– Да, открыл дверь своим ключом.

– Значит, Стрейндж не находился в гостинице, когда это случилось. Надо будет с ним побеседовать. – Он кивнул сержанту. – Отвезите этих джентльменов домой, Мэтьюз. Думаю, в гостинице знают, где мы?

– Да, Уилксу это известно.

– Тогда он подскажет «Скорой помощи», куда ехать. Не смею вас дольше задерживать, господа. Надеюсь, завтра вы прибудете к нам в управление, чтобы прочитать и подписать свои показания. Вероятно, у нас возникнут к вам еще вопросы. А сейчас сержант Мэтьюз доставит вас домой. Надеюсь, вы не лишитесь сна от увиденного.

Инспектор проводил их до машины, которая быстро довезла их до дома.

Сестры не спали, и как только молодые люди вошли в дом, Маргарет появилась на лестнице и, свесившись через перила, позвала их наверх.

Селия сидела в кровати, накрывшись шалью.

– Слава богу, явились, – вздохнула она. – Вас так долго не было, что мы уже стали воображать всякие ужасы. Ну, нашли что-нибудь?

Чарльз с Питером обменялись взглядами.

– Они все равно узнают, когда начнется дознание, – сказал Питер. – Лучше сообщить им.

– Дознание? – ахнула Маргарет. – А кто умер? Надеюсь, вы не…

– Дюваль, – ответил Чарльз. – Мы не обнаружили его у нас в саду, и Питер предложил отправиться к нему домой. А там мы нашли его труп.

– Его убили? – дрожащим голосом спросила Селия, кутаясь в шаль.

– Пока неизвестно, – произнес Чарльз, присаживаясь на край кровати. – Похоже, он повесился, но только следствие покажет, как все происходило в действительности.

– Какой ужас! – воскликнула Маргарет. – Нет, только не убийство.

– Возможно, так оно и есть, – утешил Чарльз. – Мы с Питером поедем завтра в полицейское управление и постараемся все разузнать. Сейчас нам только известно, что доктор не удовлетворен осмотром и собирается делать вскрытие.

– Да расскажите же, что случилось! – взмолилась Маргарет.

Чарльз коротко изложил события, не упомянув о странной находке доктора. Выслушав его, Селия убежденно произнесла:

– Ясно, что его убил Монах, и теперь мы точно знаем, что никакой он не призрак. Живых людей я не боюсь, но, может, нам тоже грозит опасность?

– Нет, не грозит, – возразил брат. – Монах мог убить Дюваля из-за того, что тот разоблачил его. Или ему стало известно, что художник ходил к нам. Вряд ли он будет нападать на нас. Во-первых, это слишком рискованно, а во-вторых, нет смысла.

– А как он узнал, что Дюваль приходил сюда? – спросила Маргарет. – Следил за ним до дома?

– Дюваль не исключал такой возможности. Хотя при желании Монах мог легко выяснить, что мы с художником общались и раньше. Я не скрывал, что был у него дома, и множество людей видели нас вместе в самое разное время, – пояснил Чарльз. – Уилкс, Экерли, чета Рутов – все они знали об этом, не говоря уже о местных жителях, видевших нас в «Колоколе».

– И мистер Стрейндж, судя по вашим рассказам, – добавила Маргарет, встретившись взглядом с братом.

– Да, – подтвердил Чарльз, взглянув на часы. – Не знаю, как вы, а я засыпаю на ходу.

Она неохотно поднялась:

– Да, надо немного поспать. Подождем, пока все прояснится. Спокойной ночи. Ты идешь, Питер?

Брат с сестрой разошлись по комнатам, и вскоре в доме воцарилась тишина.

На следующее утро молодые люди отправились в Мэнфилд. Было воскресенье, и торговый городок застыл в оцепенении. Даже полицейский участок выглядел безлюдно, и дежурный немедленно провел их в кабинет инспектора. Вскоре там появился и сам Томлисон. Поздоровавшись и поблагодарив их за приезд, он сел за стол.

– Выяснили что-нибудь новенькое? – спросил Чарльз, пододвигая поближе свой стул.

Инспектор покачал головой.

– Похоже, дело здесь серьезное, сэр. Дознание будет проводиться во вторник, и, боюсь, джентльмены, вам придется давать показания.

– Мы готовы в любое время, – заверил Чарльз. – А что еще вы можете нам сообщить?

– Строго говоря, сэр, я не имею на это права, но поскольку вы и так уже достаточно знаете, могу сообщить, что наш врач закончил вскрытие, и теперь нет сомнения, что это убийство. Только прошу вас данные сведения не разглашать.

– Разумеется. А что он обнаружил?

– Кусочек ваты, сэр. Похоже, Дюваля усыпили хлороформом, а потом повесили. Доктор Патток обнаружил в теле следы хлороформа. А также ссадины на коже, будто была борьба, и Дюваль налетал на разные предметы – вероятно, на стол или нечто подобное. Еще доктор нашел под ногтями у трупа кусочки кожи. Похоже, художник царапался и повредил нападающему лицо или руку.

– А отпечатки пальцев?

– Нет, сэр. Только те, которые принадлежали умершему, – на стекле, тарелке и прочем. Злоумышленник явно работал в перчатках.

Открыв ящик стола, инспектор вынул конверт и вытряхнул оттуда черную костяную пуговицу.

– После вашего ухода я тщательно все осмотрел и под ящиком для угля нашел ее. Вероятно, она туда закатилась.

Чарльз с Питером внимательно изучили пуговицу. Она была величиной с фартинг, дешевый кружочек с оттиснутым рисунком.

– Обычная перчаточная пуговица, – пожал плечами Питер.

– Верно, сэр. Французского производства, но это мало что дает нам. Я проверил всю одежду умершего и не нашел там вообще никаких перчаток, не говоря уже о той, на которой была пуговица. Это, конечно, ничего не доказывает, но все же какая-то зацепка. – И инспектор опустил пуговицу в конверт.

– Вы не предъявите ее на дознании? – поинтересовался Чарльз.

– Нет, сэр, – улыбнулся инспектор. – Полицейские не настолько тупоголовы. Мы намерены попросить об отсрочке. Вы ни у кого не видели перчаток с такими пуговицами?

Молодые люди покачали головами.

– Я так и думал, но на всякий случай решил спросить, – сказал инспектор, убирая конверт в стол. – Прошу вас никому не говорить об этом.

– Разумеется, – пообещал Чарльз, оглянувшись на дверь.

В кабинет вошел человек с напечатанными на машинке листками и положил их перед инспектором.

– Спасибо, Дженкинс. А теперь, сэр, будьте добры, прочитайте свои вчерашние показания и проверьте, все ли верно. А вы, мистер Фортескью, пока дадите мне свои показания, чтобы все у нас было как положено.

Питер кратко описал свое участие в ночном происшествии. Когда он закончил, Чарльз отложил напечатанные страницы.

– Все верно. Я должен это подписать?

Вынув из кармана ручку, он вывел свою фамилию в конце протокола и проговорил:

– Мне кажется, инспектор, когда мы в первый раз пришли к вам со своими жалобами, вы не придали большого значения нашим рассказам. А что вы теперь скажете?

– Напрасно вы так считаете, сэр. Ваше сообщение меня весьма заинтересовало. В противном случае я бы не стал так откровенничать с вами сегодня. Я уже не впервые слышу о вашем Монахе. Скажу прямо: он меня просто заинтриговал.

– Думаю, бесполезно спрашивать вас об источниках информации?

– Да, сэр. Но смею вас уверить, я отношусь к данному делу очень серьезно. Догадываюсь, о чем вы подумали. Вы, вероятно, считаете, будто Дюваля убил Монах. Не в моем обычае высказывать свое мнение, не имея достаточных доказательств, однако постарайтесь вспомнить, что именно говорил вам Дюваль о Монахе.

Чарльз попытался передать суть высказываний художника, однако они были столь туманны, что ясной картины не получилось. Одно он запомнил четко: Дюваль считал, что единственный человек, видевший лицо Монаха, был убит, и сознавал, что сильно рискует, стараясь установить его личность.

– Он настолько боялся, что всегда носил с собой внушительных размеров нож, – закончил Чарльз.

– Тогда возникает вопрос, – вмешался Питер. – Если прошлой ночью он был убит, там, вероятно, происходила борьба. Об этом свидетельствует и частица кожи под ногтями. Чтобы усыпить человека хлороформом, необходимо лишить его возможности сопротивляться. Если Монах напал на Дюваля, почему тот не схватился за нож? У него было на это время. Увидев в доме Монаха, он не мог не насторожиться. При нем нашли нож?

– Да, сэр. Но на это можно посмотреть и с другой стороны. Нам известно, что в день своей смерти Дюваль рассказал мистеру Малкольму, что никогда не видел лица Монаха. Он кого-то заметил, но это был явно не Монах. Ведь с того момента, когда он покинул ваш дом, и до того, как вы обнаружили его повешенным, прошло мало времени. За такой короткий промежуток он вряд ли сумел раскрыть инкогнито Монаха. Учитывая, что художник был застигнут врасплох, не успев воспользоваться ножом, не кажется ли вам, что тот, кто явился к нему, ничем не напоминал Монаха? Получается, что зашедший к нему человек не возбудил в нем подозрений. Дюваль не знал, как выглядит Монах. А к нему в дом, возможно, под самым благовидным предлогом, пожаловал человек, которого у него не было оснований подозревать. Художник впустил гостя, и тот сразу прижал к его лицу кусок ваты с хлороформом. Между ними завязалась борьба. Судя по всему, убийца был очень силен. Дюваль же хилый, и к тому же был ослаблен алкоголем и наркотиками. Но попробуйте держать салфетку на лице человека, который сопротивляется. Это нелегко, и конечно, там завязалась борьба. Как вы понимаете, Дюваль думал лишь о том, как освободиться от прижатой к носу ваты, и ему было не до ножа. Не знаю, насколько это важно, но я обнаружил в кухне разбитую тарелку. Однако там такой хлев, что вряд ли можно утверждать, будто ее туда положил именно убийца. Однако такое вполне возможно, тем более что, покончив с Дювалем, он попытался привести комнату в порядок. Хладнокровный тип. Такие встречаются нередко. Он постарался инсценировать самоубийство, и у него хватило ума убрать все следы ваты изо рта жертвы. Однако в правой ноздре застрял маленький кусочек, который доктор сумел извлечь с помощью пинцета. Если бы не это, версия самоубийства не вызвала бы ни малейшего сомнения, тем более что личность Дюваля к этому располагала. Но человек, собирающийся повеситься, не усыпляет себя хлороформом, тем более что флакона и ваты мы не обнаружили. Нет, это убийство, совершенное человеком, от которого Дюваль не ждал нападения.

Молодые люди внимательно выслушали инспектора.

– Если это действительно так, тогда Стрейндж отпадает, – медленно произнес Чарльз. – Насколько мне известно, Дюваль боялся его.

– Он подозревал, что Стрейндж – Монах? – спросил Питер.

– Нет, он ничего на этот счет не говорил, но считал, что Стрейндж каким-то образом связан с ним. Так мне показалось из его слов, когда вчера утром он увидел Стрейнджа в баре.

– Я бы не стал утверждать, что это сделал Стрейндж, – заметил инспектор, держа в руках протокол.

– Конечно, нет, но, согласитесь, его поведение кажется подозрительным. Вы с ним говорили после нашего ухода?

– Да, сэр, я виделся с ним. Как вы понимаете, я не имею права вам сообщать, но будьте спокойны, от нас ничего не ускользнет. Если вы опасаетесь, что мы оставляем на свободе опасную личность, могу вас уверить, что все его действия нам известны и вам ничего не грозит.

– Рад слышать, что вы установили за ним наблюдение, – сказал Чарльз, поднимаясь. – Не смеем больше занимать ваше время.

– Еще раз напоминаю вам о необходимости хранить молчание. Дознание будет проводиться здесь, во вторник в половине двенадцатого.

– Мы обязательно приедем, – кивнул Чарльз. – Насколько я понимаю, мне не следует распространяться о Монахе и страхах Дюваля?

– Следователь вряд ли захочет выслушивать истории про привидения, – сказал инспектор, подмигнув, что никак не вязалось с его степенным обликом.

 

Глава 14

Известие о смерти Дюваля распространилось в округе с обычной для таких событий быстротой, а когда выяснилось, что труп обнаружили Чарльз Малкольм и Питер Фортескью, чета Рутов, полковник Экерли и даже мистер Титмарш нашли благовидные предлоги, чтобы появиться в монастыре и разузнать подробности. Полковник, ближе всех знакомый с семьей, не скрывал своих истинных побуждений.

– Меня привело сюда чистое любопытство, миссис Малкольм, – признался он.

Но не сумел ничего вытянуть из мужчин.

Мистер Титмарш заявил, что пришел осведомиться о самочувствии Маргарет. Доктор Рут утверждал, будто оставил здесь свой шарф после субботнего визита. Оба джентльмена из кожи вон лезли, чтобы разговорить Чарльза, однако им пришлось уйти ни с чем. В понедельник утром Селия встретила в сельском магазине миссис Пенниторн, жену викария. Та предусмотрительно воздержалась от расспросов, но, радостно оживившись при виде Селии, немедленно пригласила всех обитателей монастыря на ужин. Зная, что миссис Пенниторн недолюбливает ее, Селия вежливо отклонила приглашение, мотивируя тем, что дознание может затянуться. Ничуть не смутившись, жена викария предложила любой день на выбор. Она была столь настойчива, что Селии пришлось согласиться на среду.

Когда она принесла эту новость домой, ее единодушно отвергли. Исключение составила лишь миссис Босанквет, которая укоризненно заявила, что викарий очень интересный собеседник, и она с удовольствием проконсультируется с ним относительно методов изгнания мятущихся душ.

– Ладно, тогда вы сходите одна и скажите, что все заболели оспой, – предложил Чарльз.

– Нам с тобой все равно придется идти, – возразила Селия. – Я пыталась отвертеться, но она и слушать не хотела. Относительно остальных я ей ничего не обещала. Если тетя Лилиан пойдет, троих будет достаточно. Ведь ты не хочешь идти, Маргарет?

– Нет. Ты настоящий друг, Селия. Мы с Питером проведем вечер вдвоем.

– Может, она и настоящий друг, но как жена не выдерживает никакой критики, – объявил Чарльз. – Любой, у кого есть хоть капля сообразительности, сказал бы, что я настолько потрясен историей с трупом, что нуждаюсь в покое.

– Не уверена, что ее бы это убедило. Кстати, мы с Маргарет можем присутствовать на дознании?

– Наверное. Но вряд ли там будет интересно.

Миссис Босанквет нахмурилась.

– Послушай моего совета, дорогая, – тебе лучше остаться дома. Иначе люди подумают, будто ты гоняешься за сенсациями, как часто происходит в наши дни. На мой взгляд, женщины из общества не должны проявлять интерес к убийствам и допросам.

– Но это особый случай. Здесь замешаны Питер с Чарльзом, – возразила Селия. – Кстати, туда собираются идти все, даже мистер Титмарш. Полковник Экерли сказал, что за все время, что он здесь живет, во Фрэмли не случалось подобных происшествий.

– Возможно, дорогая. Но ведь полковник не женщина. И он как человек военный не слишком ценит человеческую жизнь.

Чуть позже им нанес визит констебль Флиндэрс и, сокрушенно покачав головой, упрекнул:

– Почему вы не послали за мной, сэр? Вы не дали мне проявить себя. Ведь во Фрэмли человеку с амбициями развернуться негде.

– Простите, но я думал, вы за ним следите, – заметил Чарльз.

– Не могу же я находиться в двух местах одновременно. Я приглядывал за мистером Титмаршем, чтобы он не попал в какую-нибудь историю. Еще хорошо, что он не повесился. От таких можно ожидать чего угодно. Этот старый зануда запросто мог убиться своей склянкой с бабочками.

– Но дело-то все равно будет числиться за вами, – утешил Чарльз.

– По-вашему, полиция только рада, когда люди убивают себя? – усмехнулся констебль. – А я считаю, что когда во Фрэмли кончают с собой, негоже звать детективов из Мэнфилда, а своему местному ни словом не обмолвиться. Я, конечно, не виню вас, сэр. Вы хотели как лучше. Не у всякого голова сработает, когда он вдруг наткнется на труп.

Дознание, как и предполагал Чарльз, не представляло интереса для Селии и Маргарет, но остальная публика, никак не ожидавшая, что версия самоубийства будет признана несостоятельной, гудела от изумления и терялась в догадках.

Чарльз с Питером подробно отчитались обо всех своих действиях, указав, что они пришли к Дювалю, чтобы выяснить причины его подозрительного появления в их поместье прошлой ночью. Потом вызвали инспектора и доктора Паттока. Томлисон попросил об отсрочке, что положило конец дальнейшим расспросам. Отсрочка была дана, и разбирательство отложили.

– Вношу предложение, – сказал Питер. – Давай позовем старину Экерли поиграть в теннис и немного отвлечемся?

Они подождали полковника у зала суда, и тот с радостью согласился.

– Сейчас не стану лезть к вам с расспросами, но предупреждаю – я сгораю от любопытства и хочу знать подробности. Если не желаете попасть в лапы миссис Пенниторн, давайте сматывать удочки. Я видел, как она бросилась к двери, буквально лопаясь от нетерпения.

– Тогда разбежимся, – кивнул Питер. – В половине четвертого вас устроит? Но предупреждаем вас, полковник, корт у нас ужасный, весь в кочках.

– Будет чем оправдать неточные удары, – засмеялся Экерли.

Они успели скрыться в тот момент, когда жена викария появилась в дверях, и приехали домой к обеду. Полковник явился ровно в половине четвертого и продемонстрировал отменную физическую форму.

– Жаль, что у нас нет еще одного партнера, – сказала Селия, когда они отправились на террасу пить чай. – Но доктор Рут явно не теннисист, а мистер Титмарш вряд ли составит вам пару, полковник.

– Я предпочитаю смешанные пары, – сообщил Экерли. – Так интереснее. Но практики у меня сейчас маловато. В Индии я играл по-настоящему. Но в последние годы совсем забросил теннис.

– А в какой части Индии вы служили? – спросил Питер. – Моего кузена только что отправили в Веллингтон.

– О, я побывал повсюду. Но я пришел сюда не об Индии говорить, молодой человек. Бог с ней! Вы знали, что полиция считает это убийством?

– Вам следует поостеречься, сэр, и не выуживать у нас информацию, – заметил Чарльз. – Не буду скрывать, полицейские оценили факт, что мы пожертвовали своим отпуском, и посвятили нас во все свои секреты. Теперь мы подумываем о поступлении на полицейскую службу, чтобы укрепить их ряды.

– Да бросьте вы скрытничать! Не понимаю, кому понадобилось убивать этого французишку? Он мне всегда казался безвредным.

– У меня есть версия, – начал Чарльз, беря сэндвич с огурцом. – Возможно, он обладал такой редкостью, как олеандровый бражник. Мы все знаем, что мистер Титмарш неустанно охотится за этим ценнейшим экземпляром. Так вот. Он узнает, что у Дюваля он есть, и…

– Хватит тебе, это не тема для шуток, – нахмурилась Селия. – Ты нарушаешь приличия.

– Так почему он оказался у вас в поместье? – ничуть не смутившись, продолжил расспросы полковник. – Это как-то связано с его визитом в воскресенье вечером? Похоже, вы знаете гораздо больше, чем делаете вид.

– Конечно. Разве я вам этого не сказал?

– Сдаюсь, – с безнадежным видом сказал полковник. – Надеюсь только, что этот эпизод не отпугнет вас от монастыря.

– Ни в коем случае, – заверил Чарльз, взяв очередной сэндвич. – С какой стати?

– Не знаю, но после всех этих историй с призраком, о которых вы рассказывали, найти вдобавок труп – это шок. Счастье, что не я на него наткнулся, а то мог и удар хватить.

– Еще одна версия, – вступил в разговор Питер. – Дюваля убил наш призрак. Будьте осторожны, сэр, а то доведете моих сестер до нервного припадка.

– Ни за что на свете, – произнес полковник и перевел разговор на другую тему.

Но казалось, все беседы в этом доме неизбежно сводятся к одному. Полковник начал рассказывать, как накануне играл в гольф с Майклом Стрейнджем, и разговор естественным образом перешел на того.

– Похоже, неплохой парень, – заявил полковник. – Вы не находите?

– Мы с ним едва знакомы, – ответила Селия.

– Пару раз мы играли с ним в гольф. Не слишком общительный молодой человек. Мне всегда бывает жаль тех, кто отдыхает в одиночестве. Тоскливо, правда? Кстати, чем он занимается? Я постеснялся спросить у него, больно уж он неразговорчивый. Вероятно, после войны ему пришлось заняться каким-нибудь малопочтенным бизнесом, бегать по домам и торговать всякой всячиной. Как подумаешь, скольким сагибам пришлось браться за работу, к которой до 1914 года они бы даже не притронулись!

– Боюсь, мы вряд ли сумеем вам что-либо сообщить, – сказала Селия. – Мы встречались с ним только один раз у вас на вечере. – Она обвела взглядом стол. – Кто-нибудь хочет чаю? Нет? Тогда предлагаю еще один сет.

Следующий день прошел довольно спокойно и был омрачен лишь перспективой посещения четы Пенниторн. Чарльз стал с горечью говорить о людях, которые пренебрегают своим святым долгом, но это не произвело на его родственников ни малейшего впечатления.

– Душой мы будем с вами, – заверил Питер.

Однако это замечание не успокоило Чарльза. Он обрушил на шурина шквал негодующих реплик, прерванный лишь появлением Селии, увлекшей мужа наверх, чтобы переодеться к званому обеду.

Поужинав вдвоем, брат с сестрой перешли в библиотеку и сели играть в пикет. После трех яростных робберов Питер не взялся, как обычно, за книгу, а, к неудовольствию Маргарет, выразил желание поговорить. Она догадывалась, в каком направлении пойдет беседа, и предчувствия ее не обманули. Набив трубку, Питер сразу перешел к сути дела:

– Не возражаешь, сестричка, если я задам тебе вопрос?

Маргарет возражала, но пришлось ответить «нет».

– Мы с тобой никогда ничего не скрывали друг от друга, поэтому я считаю себя вправе спросить. Ты действительно неравнодушна к этому Стрейнджу?

Маргарет подумала, что из всех многочисленных мужских грехов самый неприятный – привычка задавать бестактные вопросы.

– Вообще-то он мне нравится, и я не понимаю, за что вы его так невзлюбили. У него галстук не того цвета?

Но Питер не поддержал ее легкомысленный тон.

– Не хочу быть навязчивым и ни в коем случае не собираюсь посягать на твою самостоятельность, но у меня сложилось впечатление, что Стрейндж использует тебя в своих целях. Я прав?

– Как всегда, нет, – огрызнулась Маргарет. – Я же сказала, что симпатизирую ему. Наверное, потому, что вы с Чарльзом постоянно катите на него бочку.

– Чушь собачья! – возмутился Питер. – Мы с Чарльзом всего лишь утверждаем, что Стрейндж ведет себя подозрительно. Согласись, что так оно и есть.

Она промолчала. Питер чиркнул спичкой и между затяжками произнес:

– Мне кажется, ты видишь его чаще, чем я. Он тебе что-нибудь о себе поведал?

– Нет, – ответила Маргарет, и это была чистая правда.

– У тебя есть основания считать, что мы напрасно подозреваем его?

Она задумалась, размышляя, насколько может быть откровенна, не нарушая обещания, данного Стрейнджу. Питер всегда был ее наперсником, причем в гораздо большей степени, чем Селия, которая была старше и жила отдельно. Раньше Маргарет ничего от него не скрывала, а сейчас разрывалась между двумя чувствами, что было мучительно и непривычно. Однако теперь ею владело нечто более глубокое, чем дружба с братом, и хотя она жаждала рассказать ему все, но интуиция подсказывала хранить молчание. Подняв голову, Маргарет встретилась с пристальным взглядом Питера. Покраснев, она сказала:

– То, что я слышала от него, убеждает меня, что, несмотря на все странности его поведения, он для нас не опасен и никогда не причинит нам зла.

– Правда? Значит, он и есть источник всех событий?

– Нет. Стрейндж только просил нас уехать отсюда. Передаю тебе его слова.

– А почему, он не объяснил?

– Н-нет, – чуть запнувшись, ответила Маргарет. – Лишь сказал, что не хочет, чтобы мы подвергали себя опасности.

– Ты думаешь, он подбросил скелет?

– Не знаю.

Какое-то время Питер молча курил. Наконец он произнес:

– Разве ты не понимаешь, сестричка, что твои слова лишь подтверждают мои подозрения?

– Возможно, но… Послушай, Питер, я не такая дуреха, чтобы нести чушь про интуицию и прочий вздор.

– К счастью, нет, – усмехнулся тот.

– Но что касается Стрейнджа, тут я абсолютно убеждена, что он не желает нам зла. Не спорю, Стрейндж ведет себя странно и почему-то хочет, чтобы мы отсюда уехали. Но причина здесь совсем не та, о которой ты думаешь.

– На этот счет у меня вообще нет мыслей!

– Однако ты считаешь его злодеем. А я уверена, что ты ошибаешься. Причины, по которым он хочет завладеть этим домом, могут быть самыми неожиданными.

– Разве ты не клюнула на его привлекательную внешность?

– А я когда-нибудь соблазнялась смазливыми физиономиями?

– Нет, но где гарантия, что этого не произойдет в будущем? Стрейндж симпатичный и мужественный, а это нравится женщинам.

– Если ты всерьез так считаешь, спорить с тобой бесполезно! – резко бросила Маргарет.

– Одно мне ясно – ты что-то скрываешь. Это нечестно, сестричка.

– Замолчи! Даже если так, теперь, когда вы все выложили полиции, это не имеет никакого значения.

– Если ты знаешь о Стрейндже больше нас, это могло бы существенно помочь делу.

– У меня нет ни малейшего желания помогать полицейским. Я их терпеть не могу – вечно требуют права и заявляют, что ты не умеешь водить, только потому, что не понимаешь их идиотских сигналов. И вообще, я больше не желаю говорить о Майкле Стрейндже. – Она зябко повела плечами. – Тебе не кажется, что у нас холод собачий?

– Да, прохладно, – кивнул Питер. – Северный ветер. Закрыть окно?

– Лучше прикрой его. Если закрыть совсем, будет душно. Давай зажжем камин. Посмотри, там есть уголь?

Питер поднял крышку ведерка.

– Пусто. Надо попросить, чтобы принесли. Хотя в июле зажигать камин нелепо.

– Ничего странного, учитывая английский климат. Неужели тебе не хочется посидеть у огонька?

Питер дернул за ленту звонка.

– Он не работает, – сообщила Маргарет. – Селия сочла, что чинить его не следует. Возьми ведерко и сходи в кухню. Бауэрс насыплет угля.

– Ладно. Хотя ты, конечно, и вредина.

Питер подхватил ведерко.

– Сейчас бы в самый раз включить электрический нагреватель.

– Нет, на пламя смотреть гораздо приятнее, – улыбнулась Маргарет.

Брат ушел, а она, взяв спички, опустилась на колени перед каминной решеткой. В камине уже лежали дрова и немного угля для растопки. Маргарет подожгла край газеты, и через несколько секунд раздалось потрескивание. Сухие дрова загорелись почти сразу, и Маргарет поднялась с колен. Вставая, она оперлась рукой о резной портал, обрамлявший камин, и, к ее удивлению, одно из деревянных яблок повернулось под ее рукой. Вспомнив розетку, открывшую вход в «нору священника», Маргарет быстро оглядела комнату. Рядом с камином зияла темная дыра. Забыв, что брат ушел в другую половину дома, она громко позвала:

– Питер, иди скорее сюда!

Сообразив, что он ее не слышит, Маргарет с минуту стояла неподвижно, глядя в темный дверной проем. Сначала она решила, что и близко не подойдет, пока не вернется брат, но потом любопытство взяло верх, и Маргарет, подкравшись на цыпочках, осторожно заглянула внутрь.

Там было настолько темно, что она сумела различить лишь пару узких ступенек. Лампа, висевшая в комнате, бросала свет на первую из них и темневшую позади стену. Следующая ступенька тянувшейся вниз лестницы была уже чуть видна. Маргарет боялась найти внутри еще один скелет, но ничего подобного там не было. Держась рукой за край панели, она отважилась ступить внутрь, чтобы посмотреть, куда ведет лестница. Опершись другой рукой о стену, Маргарет наклонилась вперед, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной темноте. Отняв руку от стены, она пошарила впереди себя, стараясь понять, что же это такое – очередная «нора священника» или все-таки лестница. Однако вопреки ожиданиям рука ее не нащупала преграды, а вот золотой браслет, замок у которого Маргарет давно собиралась починить, расстегнулся и со звоном упал на вторую ступеньку, еле различимую в темноте. Она невольно наклонилась вперед, отпустив панель, за которую держалась, и спустилась на одну ступеньку вниз. Схватив браслет, хотела вернуться назад, но свет от лампы стал исчезать. Резко обернувшись, Маргарет, к своему ужасу, увидела, как панель бесшумно скользит на прежнее место.

Она бросилась вперед, но панель закрылась, и внутри воцарился мрак. Маргарет пронзительно вскрикнула и начала бешено колотить в панель, надеясь проломить ее. Но сломала лишь собственные ногти.

– Помогите! Помогите! Питер! Питер! Питер!

Где-то внизу послышались тихие шаги и шорох ткани, трущейся о стену. Маргарет как безумная вцепилась в панель.

– Питер, на помощь! Скорее!

Рука в перчатке зажала ей рот, другая рука обхватила ее, сжав словно в тисках. Она попыталась освободиться и повернуть голову, но руки ее были плотно притиснуты к телу, а жуткая перчатка кляпом заткнула рот.

Маргарет почувствовала, что теряет сознание, и сквозь гул в ушах услышала голос Питера, зовущий откуда-то издалека:

– Маргарет, что случилось? Где ты?

Над ее головой раздался тихий безжалостный смех, в котором звучало такое дьявольское злорадство, что ее охватил ужас. Затем Маргарет словно накрыло волной, и она погрузилась в небытие.

 

Глава 15

Вернувшись с половины, где жили слуги, Питер услышал крик сестры. Звук был приглушенный, но он четко уловил свое имя и в три прыжка пересек холл.

– Маргарет, что случилось? Ты где? Маргарет! Маргарет! – закричал Питер.

Комната была пуста, и ему никто не ответил. Оглядевшись, он подскочил к стеклянной двери, но она была чуть приоткрыта и зафиксирована изнутри, так что выйти через нее сестра никак не могла. Питер раздернул шторы и отшвырнул кожаную ширму. Маргарет нигде не было. Но ведь он только что слышал ее голос! Она не могла далеко уйти!

«Думай! Думай! – стучало у него в голове. – Не теряй головы! Соображай!»

Вернувшись на середину комнаты, Питер еще раз огляделся по сторонам в надежде найти ключ к разгадке исчезновения сестры и вдруг заметил скомканный носовой платок, лежавший у стены рядом с камином. Подбежав, он поднял тонкий крепдешиновый квадратик, который за сегодняшний вечер Маргарет роняла уже дважды.

Мысли с бешеной скоростью проносились у него в мозгу. Сестра весь вечер просидела с другой стороны камина. Если она уронила платок здесь, значит, после его ухода она по какой-то причине переместилась сюда. Зачем? За книгой? Нет, книжные полки находятся у противоположной стены. Ведерко для угля он унес с собой. Маргарет, видимо, очень близко подошла к стене, поскольку платок лежал у самой панели. В голове у Питера стало проясняться. Через стеклянную дверь она уйти не могла. Он услышал ее крик, когда вышел в холл, и незаметно выбежать из библиотеки тоже было невозможно. Оставалось одно: в комнате есть потайной ход, о котором они не подозревали.

Приблизившись к тому месту, где лежал платок, Питер стал простукивать панели со стороны камина. Поначалу он никак не мог определить разницу, но потом, сравнивая звук от двух соседних панелей, пришел к выводу, что одна из них звучит глуше. Вероятно, она была подбита чем-то изнутри. Питер стал быстро ощупывать капельный рельеф, чтобы найти замок. В его ушах все еще звучал отчаянный крик сестры, и он очень торопился. Наверное, она случайно обнаружила сдвижную панель – а что случилось потом? Его охватил мучительный страх, пальцы судорожно блуждали по резьбе, он даже попытался сдвинуть панель плечом. Но вскоре здравый смысл взял верх. Как Маргарет могла обнаружить эту панель? Уж точно не по внешнему виду. Ясно, что случайно. Но как добралась до механизма, который двигает панель?

Его взгляд упал на огонь, весело горевший в камине. Ну конечно! Она разжигала огонь! Какой же он дурак, что не догадался раньше! Подойдя к каминной решетке, Питер наклонился, чтобы получше рассмотреть ее, и тут вдруг вспомнил о розетке, открывавшей вход в «нору священника» на верхней площадке. Если в доме есть еще одна «нора», ясно, что открывается она таким же образом.

Опустившись на колени, Питер стал крутить все выступавшие части резьбы. Это была гирлянда из яблок, гранатов и листьев. Дюйм за дюймом он исследовал каждый фрукт и листок, и всякий раз, когда они оставались неподвижными, сердце у него болезненно сжималось. И только в последней грозди одно из деревянных яблок все же повернулось. Питер впился взглядом в подозрительную панель, и она действительно отодвинулась в сторону, открыв взору черную дыру, так напугавшую Маргарет.

Питер вскочил. Он думал только о сестре и вряд ли стал бы терять драгоценное время, чтобы подняться наверх и взять пистолет, лежавший в ящике туалетного столика, даже если бы такая мысль пришла ему в голову. Ни минуты не сомневаясь, Питер нырнул в черную дыру и, остановившись на верхней ступеньке, громко позвал:

– Маргарет! Где ты?

Услышав за спиной легкое движение, он быстро обернулся. На голову его обрушился страшный удар, и Питер покатился вниз по ступенькам. Через мгновение к проему скользнула фигура в капюшоне, панель встала на прежнее место, и в библиотеке вновь стало пусто и тихо.

Минут через пять туда вошел Бауэрс с ведерком, полным угля. Он с удивлением оглядел пустое помещение, решив, что брат с сестрой отправились прогуляться или перешли в другую комнату. Бауэрс приблизился к окнам, чтобы задернуть шторы. Отметил, что окна не зашторены, поскольку помнил, что закрывал шторы, когда молодежь еще сидела в столовой. Задергивая шторы, Бауэрс увидел, что створки стеклянной двери удерживаются изнутри запором, который не дает им полностью раскрыться. Значит, Питер с Маргарет не могли уйти через нее. Дворецкий предположил, что они вышли прогуляться и заодно встретить родных по дороге из гостей. Странные все-таки они люди. Сам Бауэрс ни за что на свете не стал бы бродить здесь в темноте.

Он начал прибираться в комнате, взбивая подушки и вытряхивая пепельницы. Ширма стояла явно не на месте. Бауэрс осторожно подвинул ее и поставил ровно стул. Было начало одиннадцатого, значит, пора подавать стаканы, графин с виски, сифон и лимонад. Бросив последний взгляд на комнату, он удалился в буфетную, чтобы принести оттуда поднос. Минут через десять дворецкий вновь появился в библиотеке. Питера с Маргарет по-прежнему не было, и он решил, что они все-таки пошли на прогулку. Помня о наставлениях Флиндэрса, он счел, что не следует оставлять стеклянную дверь открытой, и закрыл ее на шпингалет. После чего вернулся в кухню, где миссис Бауэрс складывала рукоделие, чтобы идти спать.

– Ты все запер? – спросила супруга.

– Все, кроме входной двери. Спрашивается, зачем я таскался в подвал за углем? Они все равно ушли.

– Как? – удивилась миссис Бауэрс. – Так поздно?

– В библиотеке никого нет.

– Что-то не похоже на мисс Маргарет зажечь камин и тут же умчаться в сад. Они, наверное, в кабинете.

– Зачем им туда идти, если они разожгли камин? – возразил он.

– А я откуда знаю? Но если это так, то мисс Маргарет застудится там до смерти. Это самая холодная комната во всем доме. Пойду посмотрю, что она там делает.

Не без труда подняв со стула свое пышное тело, миссис Бауэрс двинулась в кабинет выговаривать Маргарет за неразумное поведение.

Однако в кабинете царил мрак и подготовленная фраза «Мисс Маргарет, не дело вам сидеть в таком холоде» не была произнесена. Миссис Бауэрс отправилась в библиотеку, но там было пусто, как в гостиной и столовой.

Бауэрс следовал за женой по пятам, повторяя свою версию относительно прогулки.

– Но ведь мистер Питер ясно сказал, что мисс Маргарет замерзла и хочет разжечь камин. И после этого пойти на холод? Чепуха и вздор!

– Но если они не ушли, тогда где они? – возразил дворецкий. – Наверное, мистер Питер решил, что его сестрица согреется от ходьбы.

– Если он так решил, то ему придется кое-что выслушать от меня, когда явится домой, хоть он и считает себя взрослым, – заявила миссис Бауэрс, и в глазах ее промелькнуло выражение, хорошо знакомое всем Фортескью с раннего детства. – Дорогой, поднимись наверх и постучи к ним в спальни.

– Их там нет, они же не взяли свечи, – сказал Бауэрс, указывая на столик в холле.

– Ты все-таки сходи! – скомандовала жена.

Он со вздохом повиновался, но вскоре вернулся и с торжествующим видом сообщил, что их там нет.

– Они, наверное, пошли встречать остальных и разожгли камин, чтобы в комнате было тепло, когда все вернутся.

– Похоже на то, – согласилась миссис Бауэрс. – Тогда я подожду их. Знаю я мисс Маргарет! В детстве она вечно цепляла простуду. Когда вернется, мигом отправится в постель с горячей бутылкой к ногам, не будь я Эммой Бауэрс.

Она прошествовала в кухню и снова уселась у огня. Углубившись в рукоделие, она то и дело поглядывала на часы, и когда стрелки добрались до одиннадцати, рассердилась:

– Видимо, придется одолжить мистеру Питеру часть своих мозгов! Ты когда понес ведерко в библиотеку?

– Точно не помню. В начале одиннадцатого, – отозвался Бауэрс, не отрываясь от газеты с результатами скачек.

– Значит, они гуляют уже целый час! А ведь уже поздно! Там, кажется, какой-то шум у двери? Да брось ты наконец свое дурацкое чтение!

Дворецкий смиренно отложил газету и прислушался. В холле зазвучали голоса.

– Я слышу голос хозяина.

Миссис Бауэрс поднялась и устремилась в холл. Там миссис Босанквет разматывала свой неизменный тюлевый шарф, слушая ворчание Чарльза:

– Мы вполне могли уйти в десять. Никогда не прощу вам этого, тетя Лилиан. Никогда.

– Жаль, что тебе захотелось уйти так рано, мой дорогой, – невозмутимо промолвила миссис Босанквет. – А у нас как раз завязался интересный разговор с викарием. Он весьма просвещенный человек, и не такой ограниченный, как мне показалось поначалу.

Селия посмотрела на миссис Бауэрс:

– Вы еще не спите, Эмма?

– Мисс Селия, а где мисс Маргарет и мистер Питер? Разве вы их не встретили?

– А они разве пошли нам навстречу?

– Не знаю. Бауэрс так считает, а я сразу сказала, что они ни за что не пойдут гулять в такой холод. Но дома их нет.

– О чем речь? – спросил Чарльз, закончив дискутировать с миссис Босанквет и подходя к жене. – А когда они ушли?

– Бауэрс сказал, что около десяти.

– Странно, – пожала плечами Селия. – Может, они заскучали и отправились к полковнику?

– Не исключено, мисс Селия, но что-то не похоже на мисс Маргарет разжечь камин и сразу же куда-то исчезнуть.

– Камин? Она попросила зажечь камин? – удивился Чарльз.

– Да, сэр. Мистер Питер пришел к нам в кухню с пустым ведерком. – Миссис Бауэрс оглянулась на мужа. – Как раз в десять, так ведь?

– Ровно в десять, – подтвердил дворецкий.

– Но вы же сказали, что в десять они уже ушли, – нахмурился Чарльз.

– Так оно и есть, сэр, – подтвердил Бауэрс. – Наполнить ведерко – минутное дело, а потом я сразу отправился в библиотеку, но их там уже не было. Сначала я внимания не обратил, минут через десять пришел с подносом, а их опять нет. Мне это показалось странным, и я сообщил об этом миссис Бауэрс.

– Наверное, Маргарет уговорила брата прогуляться к руинам при лунном свете, – предположила миссис Босанквет, наконец уловившая суть разговора. – Сейчас совсем светло, но гулять при таком северном ветре неблагоразумно.

– Но не могли же они целый час болтаться у церкви! – воскликнул Чарльз.

– Конечно, нет. Неужели они ушли так надолго?

Селия посмотрела на мужа:

– Чарльз, ты за них волнуешься?

– Немного, – признался он. – Мне непонятно, зачем они куда-то отправились. Сюда кто-нибудь приходил?

– Нет, сэр. Насколько мне известно, в дверь никто не звонил.

– Они отправились к полковнику! – настаивала Селия.

– Тогда зачем разожгли огонь? – заметила миссис Бауэрс.

– Вероятно, решили, что в такой холод нам захочется согреться, вернувшись с улицы, – предположила Селия.

– Нет, мадам, мистер Питер принес в кухню ведерко, сказал, что мисс Маргарет замерзла и хочет зажечь камин. Что она и сделала – или это ты, Бауэрс?

– Нет, я не зажигал. Когда я принес уголь, камин уже вовсю горел.

Чарльз вошел в библиотеку.

– Стеклянная дверь была закрыта?

– Нет, сэр, прикрыта. Сейчас покажу вам.

Бауэрс откинул шпингалет и продемонстрировал, в каком виде оставил дверь Питер.

– Вот так, сэр.

– Значит, створки удерживал запор?

– Да. Я еще тогда подумал, что на террасу они через нее выйти не могли.

– А вы не заметили ничего необычного? Что-нибудь было сдвинуто с места?

– Там был, конечно, небольшой беспорядок, но такой, как всегда. Окурки в пепельнице, газета валялась на полу, примятые подушки. А больше ничего, сэр.

Селия положила руку Чарльзу на плечо.

– Ты считаешь, с ними что-нибудь случилось? – с тревогой спросила она.

– Надеюсь, нет. Но эта история мне не нравится. Зачем им понадобилось куда-то идти в десять часов вечера?

– Понятия не имею. Разве что принять версию тети Лилиан. Ведь мы так и не собрались сходить к церкви при луне, а Маргарет всегда этого хотелось.

– Пойду-ка я лучше сам посмотрю, – произнес Чарльз. – А вы пока поищите в доме. Хотя не представляю, зачем им здесь прятаться.

– Возьми с собой пистолет! – крикнула Селия ему вслед.

Церковь располагалась поблизости, но Чарльз отсутствовал минут двадцать. Время от времени в саду раздавался его голос, зовущий пропавшую парочку, но ответа так и не последовало. Когда он вернулся, Селия с миссис Босанквет разволновались. В ответ на их расспросы Чарльз молча покачал головой, и на их лицах отразился испуг.

– Нелепо! – воскликнула миссис Босанквет. – Должны же они где-то быть!

– Несомненно, – кивнул Чарльз. – Но где? Вы осмотрели дом?

– Да, там никого нет, – ответила Селия. – Вероятно, они отправились к руинам и встретили там Монаха. И он что-то с ними сделал…

– Да что этот Монах может сделать с двумя взрослыми людьми! – возразила миссис Бауэрс.

– А если он вооружен? – воскликнула Селия.

– Если у Питера осталась хоть капля здравого смысла, он наверняка прихватил пистолет, – заметил Чарльз. – Я посмотрю в его комнате. Он у него в ящике столика.

Чарльз вышел, но очень скоро вернулся, держа в руках пистолет Питера, который с мрачным видом положил на стол. Селия вцепилась в подлокотники кресла.

– Значит, они безоружны! Чарльз, это Монах! Я уверена. Господи, какая я дура, что оставила их дома одних.

– Не торопись с выводами, Селия. У них есть все основания для прогулки, и в любой момент они могут вернуться. Возможно, они пошли по дороге нам навстречу, а мы их не увидели.

– Как?

– Легко. Вы постоянно болтали, а я не имею обыкновения разглядывать пешеходов.

– Но они бы нас остановили!

– Не обязательно. Мы ехали с включенными фарами, и их мог ослепить свет. Скорость была приличная, и мы просто проскочили мимо. Даже если они нам кричали, мы могли не услышать.

Селия взглянула на часы:

– Но, дорогой, уже без четверти двенадцать, а мы вернулись около одиннадцати. Если они ушли в десять, то за это время успели бы дойти до дома викария и вернуться обратно!

– Не совсем так. Вряд ли они проделали путь ради того, чтобы встретить нас. Я возьму машину и съезжу к викарию. Вероятно, с ними что-то случилось по дороге. Например, один из них подвернул ногу. Если они не найдутся, я поеду к полковнику и позвоню оттуда в полицию. Да и сам Экерли поможет мне в поисках. – Чарльз взял пистолет Питера. – Бауэрс, вы знаете, как с ним обращаться?

– Да, сэр, – ответил дворецкий, забирая у него оружие.

– Оставайтесь с дамами и не отходите от них ни на минуту!

– Не беспокойтесь, сэр! – отозвалась миссис Бауэрс, беря в руки кочергу. – Пусть только сунется сюда этот Монах! Я с ним живо расправлюсь!

Селия кивнула:

– Да, так будет лучше. Не волнуйся за нас, Чарльз. Мы не двинемся с места, пока ты не вернешься. Ужасно, что придется вот так сидеть и ждать сложа руки.

Он застегнул плащ.

– Я бы хотел, чтобы вы не покидали эту комнату. Оснований для паники нет, но больше я не хочу рисковать. – Чарльз наклонился и поцеловал побелевшие губы Селии. – Не вешай нос, старушка. Надеюсь, я встречу их на дороге.

Он быстро вышел из комнаты, и почти сразу за ним захлопнулась входная дверь.

Добежав до гаража, Чарльз вывел оттуда автомобиль. Положив пистолет на соседнее сиденье, он двинулся к воротам. Дом викария находился на противоположном конце деревни, и машина понеслась по пустынной улице со скоростью, заставившей одинокого пешехода испуганно шарахнуться в сторону. Питера с Маргарет он так и не встретил. Вряд ли они пошли к викарию, если накануне отказались от приглашения, сославшись на другую встречу. Увидев, что в доме викария темно, Чарльз развернулся и поехал обратно.

В деревне фары автомобиля осветили велосипедиста, которым оказался неутомимый труженик констебль Флиндэрс. Чарльз притормозил.

– Вот и для вас нашлась работа, Флиндэрс. Вы можете оставить свой велосипед и поехать со мной в монастырь?

– Что случилось, сэр? – обеспокоенно спросил констебль.

– Пропали мистер и мисс Фортескью, и я бы хотел, чтобы вы покараулили мою жену и тетку. Оставьте… нет суньте ваш велосипед на заднее сиденье.

– Но он запачкает вашу обивку.

– Да черт с ней. Втаскивайте своего коня.

– Ну, раз вы так велите, сэр, – сдался констебль и запихнул свой велосипед в машину. Сев рядом с Чарльзом, он вцепился руками в сиденье.

– Если бы я находился при исполнении и увидел, что вы вот так нарушаете, мне бы пришлось задержать вас, – мрачно изрек констебль.

– Не сомневаюсь, но сейчас я очень тороплюсь. А теперь послушайте, что случилось.

Он вкратце рассказал Флиндэрсу о необъяснимом исчезновении шурина и свояченицы. Констебль слушал, раскрыв рот от изумления, а потом, сконцентрировав все свои умственные способности, сделал вывод:

– Одно скажу вам, сэр. Это не мистер Титмарш, он весь вечер не выходил из дома.

– Ясно, что это не он.

– Конечно, сэр, – обиженно произнес констебль. – Мы точно знаем: это не он, что сужает поле наших поисков.

– Я вас высажу у ворот, вы на своем велосипеде доедете до дома и будете там ждать меня, – распорядился Чарльз, проигнорировав его замечание. – А я отправлюсь к Экерли, позвоню в Мэнфилд, а потом заберу с собой полковника, чтобы он помог нам в поисках.

– Я правильно понял, сэр, что вы хотите звонить в полицейский участок?

– Да.

Констебль смущенно кашлянул.

– По правилам, сэр, данным делом должен заняться я.

– Боюсь, на сей раз вам придется отступить от правил, – отрезал Чарльз, подъезжая к воротам.

Констебль вышел из машины и вытащил свой велосипед.

– Это грубое нарушение устава.

– Подумайте над этим по дороге к дому, – посоветовал Чарльз и покатил дальше, не дожидаясь, пока в мозгу у констебля созреет достойный ответ.

В Уайт-Хаусе не горел свет, но Чарльз и не ожидал застать полковника бодрствующим в столь поздний час. Подъехав к главному входу, он заглушил мотор и вышел из автомобиля, засунув тяжелый пистолет в карман плаща. Найдя звонок, он нажал кнопку и долго не отпускал ее. В глубине дома раздалась громкая трель. Однако ответа не последовало. Чарльз позвонил снова, затем стал стучать в дверь узорчатым дверным кольцом. «Пушками не разбудишь этого полковника», – подумал он. Неожиданно Чарльз вспомнил, что дворецкий и повар Экерли спят над гаражом в нескольких ярдах от дома. Отступив на дорожку, он посмотрел на верхние окна, соображая, где находится спальня полковника. Сложив руки наподобие рупора, Чарльз прокричал:

– Полковник! Полковник! Экерли!

В доме по-прежнему было тихо, но над гаражом зажегся свет, одно окно открылось, и громкий голос произнес:

– Кто там? Чего вы хотите?

Чарльз приблизился к открывшемуся окну, в котором маячил дворецкий Экерли.

– Я бы хотел воспользоваться телефоном полковника, – объяснил он. – Это очень срочно. Он дома?

– Не имею понятия, – неприветливо отозвался дворецкий. – А вы кто?

– Чарльз Малкольм из монастыря. Я не могу достучаться до полковника. Может, вы выйдете и впустите меня в дом?

Тон дворецкого изменился:

– Мистер Малкольм! Прошу прощения, сэр, не узнал вас. Да, сэр, подождите минутку, сейчас я спущусь.

Чарльз стал нетерпеливо мерить шагами дорожку. Наконец дворецкий спустился вниз, успев натянуть брюки и пиджак.

– Извините, что задержал вас, сэр. Вы хотите позвонить? Надеюсь, ничего серьезного, сэр?

– Полковника нет дома, или он спит без задних ног?

– По-моему, его нет. Он часто уходит после ужина. Наверное, играет в бридж в Мэнфилде, в местном клубе, сэр.

– Поздновато для клуба, вам не кажется?

– Полковник никогда не ложится раньше полуночи. А когда он приходит, я не знаю, поскольку не ночую в доме.

Он вставил ключ в американский замок и открыл входную дверь.

– Не возражаете, если я войду первым и включу свет? Телефон в кабинете. Сюда, пожалуйста.

Дворецкий провел Чарльза в кабинет полковника и деликатно удалился, плотно закрыв за собой дверь.

Чарльз быстро дозвонился до полицейского участка, где, на его счастье, трубку взял сообразительный дежурный. Он заверил, что немедленно свяжется с инспектором, и пообещал послать в монастырь пару полицейских. Чарльз повесил трубку и хотел уйти, но тут ему пришла в голову новая мысль, и он снова взялся за телефон. Когда ему ответили, Чарльз продиктовал номер телефона гостиницы и стал ждать. После долгой паузы он услышал голос Спиндела:

– Алло! Гостиница «Колокол». Кто это?

– Говорит Малкольм из монастыря. Позовите, пожалуйста, мистера Стрейнджа.

– Одну минуту, сэр.

Вскоре в трубке вновь раздался голос Спиндела:

– Алло, вы слушаете? Мистера Стрейнджа нет в номере. Ему что-нибудь передать?

– А в холле его нет?

– Там я тоже смотрел. Мистера Стрейнджа нет в гостинице.

– А куда он ушел?

– Не знаю, сэр. У него свой ключ. Он сказал мистеру Уилксу, что у него в Мэнфилде друзья и он будет часто ездить к ним и засиживаться допоздна. Многие джентльмены предпочитают иметь свой ключ, потому что я дежурю только до часа ночи, сэр.

– Спасибо, передавать ему ничего не надо. Извините за беспокойство. До свидания.

Чарльз повесил трубку и вышел в холл, где его дожидался дворецкий.

– Вы объясните полковнику, что мне нужно было срочно позвонить? Думаю, он поймет. Спасибо, что впустили меня.

– И вам спасибо, сэр, – ответил дворецкий, опуская в карман чаевые. – Полковник расстроится, что вы не застали его дома.

Он проводил Чарльза до автомобиля, и тот, кивнув ему на прощание, отправился в обратный путь.

На сей раз он не стал загонять машину в гараж, а оставил у входа в дом. В библиотеке Чарльз застал констебля Флиндэрса, который, несмотря на негодующие взгляды миссис Бауэрс, пытался проводить расследование.

– Ну как? – тревожно спросила Селия.

– Я позвонил в Мэнфилд, и они обещали сразу же приехать. Потом я позвонил в «Колокол» и попросил к телефону Стрейнджа.

Чарльз снял плащ, и она увидела на его лице непривычно мрачное выражение.

– Мне ответили, что Стрейнджа там нет.

 

Глава 16

Кто-то звал его. Питер слышал, как произносили его имя, но где-то очень далеко. Он почувствовал тупую боль в голове и со стоном открыл глаза. Голос зазвучал ближе; ему показалось, будто он принадлежит сестре, и, когда перед его глазами рассеялся туман, он увидел ее лицо, склонившееся над ним. Он удивленно посмотрел на Маргарет, гладившую его по щеке.

– Дорогой мой, тебе лучше? Питер, не молчи, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!

Он прищурился. Голова раскалывалась от боли.

– Привет… Маргарет, – хрипло произнес Питер. – Что… что случилось?

Она заплакала.

– Слава богу, живой! А я думала, ты умер. Как ты сюда попал?

Питер чуть повернул голову, пытаясь оглядеться. Он лежал на каменном полу в незнакомой комнате, похожей на келью. Туман в голове рассеивался, и память постепенно возвращалась. С трудом приподнявшись на локте, он взял Маргарет за руку.

– Я слышал, как ты меня звала. Но нигде не мог тебя найти. Потом я… – Он запнулся, стараясь вспомнить, как все произошло. – Господи, где мы? Что с тобой случилось? – Питер осторожно ощупал голову. – Боже, как болит! Меня чем-то оглушило. Как я сюда попал? А ты как здесь очутилась?

Маргарет помогла ему подняться. Его все еще мутило, голова кружилась, и он поспешно опустился на стул, стоявший у простого дощатого стола, и уронил голову на руки. Сестра присела на корточки рядом с ним.

– Я слышал, как ты меня звала, – повторил Питер. – Но не мог тебя найти. А затем увидел твой носовой платок.

– Где?

– У стены. Это навело меня на мысль, что там есть ход, о котором мы не знаем. Стал нажимать на резные украшения. Яблоко. Ты его повернула?

– Да, рядом с камином. А потом?

– Увидел, как отодвинулась панель. Так за тебя боялся, что как дурак сразу кинулся внутрь. Стал тебя звать. А вскоре… – Он замолчал, сдвинув брови. – Мне показалось, будто позади меня кто-то есть. Я обернулся и больше ничего не помню. А с тобой что стряслось? Как ты сюда попала? А меня кто сюда притащил?

Маргарет испуганно посмотрела на дверь. Она была закрыта, но на уровне головы в нее была вставлена железная решетка, за которой виднелась железная заслонка с отверстиями. Обернувшись к брату, она сунула ладонь в его руку.

– Когда ты ушел, я встала на колени, чтобы разжечь камин. Поднимаясь, случайно схватилась за то самое яблоко в гирлянде. Оно повернулось, и в стене появилась дыра. Я позвала тебя, но ты еще не пришел. Сначала я не хотела идти внутрь, но там явно было пусто, и я решила посмотреть. Заглянула туда, держась за панель, и заметила лестницу! Ты ее видел?

– Да, я вспомнил, как Дюваль говорил, что Монах ходит вверх и вниз по лестнице, но мы этого не видим. Что было дальше?

Маргарет вздрогнула.

– Ужасно… У меня расстегнулся браслет и упал на вторую ступеньку. Мне даже в голову не пришло, что там кто-то может находиться. Я отпустила панель и спустилась на ступеньку, чтобы поднять браслет. – Она сжала руку брата. – Питер, там вдруг стало темнеть, я обернулась и увидела, что панель закрывается! Я чуть с ума не сошла от страха! Тогда я и закричала. Попыталась открыть ее, но в темноте не нашла замка. Я стала звать тебя, затем послышался какой-то шорох. – Маргарет дрожала. Питер обнял ее и потрепал по плечу. – Тихие шаги, все ближе и ближе. А я ничего не видела и не могла сдвинуть эту проклятую панель. Потом кто-то зажал мне рот. Это было так страшно! Рука в перчатке. Я стала задыхаться. Другая рука сгребла меня в охапку и не давала двигаться. Я слышала, как ты меня зовешь. Вскоре раздался смех, тихий, но такой жуткий, что меня это доконало, и я упала в обморок. Очнулась уже здесь, совершенно одна. Не знаю, как я сюда попала, чья это была рука и сколько я тут пробыла, но потом вдруг открылась дверь, и я увидела Монаха. Он молча посмотрел на меня через прорези в капюшоне, наклонился и стал что-то втаскивать. Это был ты, Питер, и я подумала, что ты умер! Он бросил тебя на пол и ушел. Я расстегнула тебе воротник, ты не шевелился, и я стала кричать и просить воды. Но никто не появился. Только все время что-то шумело.

Питер поднял голову.

– Значит, это здесь шумит? А не в моей голове?

– С тех пор как я здесь, этот шум не прекращается ни на минуту.

Какое-то время Питер сидел молча, стараясь собраться с мыслями.

– Бедная девочка, – наконец произнес он. – Столько всего пережить. И от меня не слишком много толку!

Маргарет прижалась щекой к его руке.

– Ты со мной, и это главное. Одной очень страшно. А сейчас мы по крайней мере вместе.

– Если бы у меня так сильно не болела голова, я бы что-нибудь сообразил, – сказал Питер, оглядывая комнату. – Где, черт побери, мы находимся? Тут есть электричество.

Маргарет посмотрела на лампочку под потолком.

– Я сразу не заметила. Значит, мы не в монастыре?

Поднявшись, Питер стал обходить крошечное помещение. Оно походило на пещеру, выдолбленную в камне. Исключение составляла толстая деревянная дверь.

– Никаких окон. Мы, наверное, под землей.

Он подошел к двери и, просунув руку через решетку, попытался поднять заслонку. Но она не поддалась, и через ее отверстия ничего не просматривалось.

– Тогда понятно, почему здесь так холодно и сыро. Питер, а нас тут не оставят умирать от голода?

– Нет, конечно.

Он стоял у двери, прислушиваясь.

– Это шумит генератор!

Питер взглянул на сестру и хотел что-то сказать, но, передумав, приблизился к стене и внимательно осмотрел каменные блоки, из которых она была сложена.

– Мы находимся под подвалом. Я, конечно, не геолог, но сдается мне, это точно такие же камни, как тот, какой мы замуровали у нас в подвале. Мы с тобой в монастыре!

– Под землей? Даже ниже подвала?

– Да. Напоминает подземелье, – произнес Питер, еще раз оглядывая помещение. – Вот дураки! Как же мы раньше об этом не подумали! Ведь в старых монастырях имелись подземные ходы, ведущие к церкви.

– Ты считаешь, мы находимся именно там? Но ведь это келья!

– Вырубленная в фундаменте здания, если не ошибаюсь. Я не очень разбираюсь в монастырях, но монахи наверняка использовали подземные помещения. Прятали там ценности в неспокойные времена.

– Но здесь есть свет! – возразила Маргарет. – А у нас в доме нет электричества.

– Его вырабатывает генератор. О черт!

– Что?

– Я видел большой генератор в гостинице! Но не может же он…

– В «Колоколе» есть генератор? Ты мне о нем не говорил.

– Я видел его один раз, когда мы с Чарльзом заходили в гостиницу. Я случайно заглянул в помещение, где он стоял, и удивился, зачем им такая мощная машина. Но меня сразу же прогнал оттуда Спиндел. Мне тогда показалось странным, что он рассердился, застав меня там. Правда, Уилкс дал вполне убедительное объяснение, и я больше об этом не думал. Господи, если я прав и этот генератор дает свет и приводит в действие машину, шум от которой мы слышим, то получается, что здесь замешан Уилкс?

– Уилкс? Улыбчивый толстяк, хозяин гостиницы? Не может быть!

– Мы про него ничего не знаем. А это проливает свет на кое-какие обстоятельства. Стрейндж! Он же остановился в гостинице. Похоже, они с Уилксом работают вместе.

– Нет! – возразила Маргарет. – Только не Майкл Стрейндж! После того что он мне сказал! Нет, нет, никогда не поверю!

Питер не стал настаивать. Он прислушивался к приглушенному гулу и постукиванию неведомой машины, стараясь определить, что это может быть. Шум определенно что-то ему напоминал. Маргарет хотела что-то сказать, но брат жестом остановил ее. И вдруг Питер вспомнил, как пару лет назад попал на экскурсию в образцовую типографию. Обернувшись, он воскликнул:

– Маргарет! Это печатный станок!

– Не понимаю…

– Фальшивомонетчики! Другого объяснения нет.

– Фальшивомонетчики?

– Вероятно, они печатают банкноты, – предположил Питер, садясь на край стола. – Давай разберемся. Похоже, мы раскрыли секрет монастыря. Если здесь промышляет банда фальшивомонетчиков, то они хотят выкурить нас из дома. Ведь это идеальное место для печатного станка! Пустой дом, якобы населенный привидениями. Надо только держать местных жителей в страхе и отпугивать возможных жильцов. Как мы раньше не догадались!

– Но, Питер, это лишь твои фантазии! Как могла эта банда знать про подземный ход и отодвигающуюся панель?

– Не банда, а ее главарь. Тот, кто стащил из нашей библиотеки книгу и вырвал страницы из той, что хранится в Британском музее. Короче, Монах.

– Ты имеешь в виду Майкла Стрейнджа?

– Не знаю, он это или нет, но ясно, что Монах не простой фальшивомонетчик. Он очень умен, осторожен и все знает про наш монастырь.

Маргарет предостерегающе сжала руку брата. Кто-то отодвигал засовы на двери их темницы. Питер повернулся к двери, заслонив собой сестру. Дверь открылась, и в щель просунулся ствол пистолета. Грубый голос произнес:

– Отойдите к стене, вы оба!

Они повиновались. Дверь открылась шире, и на пороге появился человек, похожий на фермера. На голове у него была матерчатая кепка, а нижнюю часть лица закрывал носовой платок. В левой руке он держал бутылку с водой, которую поставил на пол.

– Стойте на месте! – предупредил он, отступая назад и что-то нащупывая за спиной. Потом втащил второй стул и толкнул его на середину камеры.

– Вот, можете взять его и воду, – распорядился человек. – И не дерите понапрасну глотку. Никто вас не услышит.

– Где мы? – спросил Питер, не слишком надеясь получить ответ.

– Там, где никому и в голову не придет искать вас.

– Но вы не можете держать нас здесь! – подала голос Маргарет. – Пожалуйста, отпустите нас. Не умирать же нам тут с голоду!

– Это не мое дело, – последовал безжалостный ответ. – Монах и не на такое способен. Вы сунули нос не в свое дело. А с теми, кто становится на его пути, разговор короткий.

Мужчина выразительно провел большим пальцем по горлу.

– Послушайте, – начал Питер, – я богатый человек, и если вы поможете нам выбраться отсюда, вас ожидает солидное вознаграждение.

Человек рассмеялся.

– Что? Сами знаете, что случилось с Дювалем. Нет уж, спасибо, я на тот свет не спешу.

– Я гарантирую, что с вами ничего не случится.

– Как же! Воображаете, будто остановите Монаха? Его не видела ни одна живая душа, и пусть вас сторожит хоть целый отряд полицейских, все равно он вас достанет. Вы не захотели убраться отсюда, шпионили за Монахом, вот и попались! И после этого еще надеетесь сбежать. Нет, господа хорошие, не получится. Может, когда-нибудь и отыщут ваши косточки, да никто не догадается, что это вы. Не надо было связываться с Монахом. – И, хохотнув, он вышел, задвинув за собой засовы.

Маргарет бессильно опустилась на стул.

– Питер, неужели он серьезно? Они не могут так ужасно расправиться с нами!

– Конечно, нет, сестричка. Не вешай нос. Даже если они решили сгноить нас здесь, Чарльз ведь не будет сидеть сложа руки.

– Но он сказал, что никому в голову не придет искать нас здесь. Господи, Питер, и почему мы не уехали отсюда, как хотела Селия?

– Когда Чарльз обнаружит, что мы пропали, он перетряхнет весь монастырь. Послушай меня, сестричка! Не падай духом! Чарльз уже знает, что с этим местом что-то неладно. Они с Селией наверняка догадаются, что мы не просто исчезли, а попали в западню где-то в нашем доме. Они сообщат в полицию и поднимут на ноги всю округу. Я ни минуты не сомневаюсь, что нас найдут.

– А пока нас найдут, мы можем рассчитывать только на это, – сказала Маргарет, указывая на бутылку. – Поиски могут затянуться. Или же Монах нас просто убьет.

– Если нас собираются убить, зачем тогда принесли воду и второй стул? Сестра, если будешь паниковать, я в тебе разочаруюсь. Вероятно, мы сами сумеем выбраться отсюда. В двадцатом веке людей не хоронят заживо!

Маргарет понимала, что брат стремится подбодрить ее, и постаралась успокоиться.

– Да, конечно. Прости меня. Как ты думаешь, эта машина работает круглые сутки? Или они все-таки уходят?

– Наверное, уходят. Днем работать слишком рискованно. Когда они уйдут, мы попробуем поднять заслонку. Может, я дотянусь до верхнего засова, и тогда нам легче будет сломать дверь. А пока давай поговорим о чем-нибудь другом. Интересно, а как сюда попадает воздух?

Маргарет попыталась подыграть ему:

– Видимо, здесь есть вентиляция. Душновато, но дышать можно. Как они этого добиваются?

– Не знаю. Но если у них хватает электричества для печатного станка, значит, они могут понаставить каких-нибудь вентиляторов, как в шахтах, например. Тогда где-то должна быть вытяжка, а вот это для меня загадка.

Так они болтали некоторое время, а потом Питер достал портсигар, и они покурили, стараясь не думать ни о чем плохом. В каменном мешке было сыро и холодно, а Маргарет была в одном платье. Увидев, что она дрожит, Питер снял пиджак.

– Почему ты молчишь, сестричка? Наверняка ведь продрогла в своем платьишке? Надень.

Маргарет смутилась, но брат настаивал, и в конце концов она с радостью сдалась. Питер посмотрел на часы:

– Уже почти час. Хотел бы я знать, что поделывает старина Чарльз?

– Селия будет беспокоиться. Интересно, что они подумали, когда не нашли нас дома? Ой, Питер, а если они задержались и решили, будто мы уже легли спать?

– Ты забываешь про Бауэрса. Он пошел за углем, а когда не застал нас в библиотеке, наверняка что-то заподозрил. Хорошо, что разожгла огонь. Когда они увидели, что мы растопили камин и куда-то исчезли, то почуяли неладное. Ясно же, что после этого мы вряд ли отправились спать или пошли бродить по саду.

Эти шутливые предположения заняли еще полчаса. Каждый старался выдвинуть побольше версий о возможном поведении родственников. Но скоро они иссякли, и брат с сестрой замолчали, погруженные в невеселые мысли.

Более всего Питера беспокоил фактор времени. Несмотря на свой показной оптимизм, он вовсе не был уверен, что Монах не заморит их голодом. Он ведь видел, как хладнокровно убийца расправился с Дювалем. Разумеется, Чарльз сделает все, чтобы найти пропавшую парочку, и, если потребуется, разнесет монастырь по камню, но он может и опоздать. Надеяться, что Чарльз наткнется на нужную панель в библиотеке, глупо. И вряд ли кто-нибудь догадается, что их похитили именно там. Скорее Чарльз подумает, будто они куда-то ушли. В одном Питер был уверен: он обязательно свяжет их исчезновение со Стрейнджем. Только это давало шанс на спасение – ведь Майкла можно заставить говорить.

Маргарет мыслила не столь логично и последовательно; она все еще переживала случившееся, и в ее мозгу всплывали обрывки разговора со Стрейнджем в гостинице. Тогда он сказал, что человек «его рода занятий» вряд ли может надеяться на благосклонность Маргарет. Но тут же добавил, что с его стороны ей ничего не грозит. Однако заметил, что он не единственный, кто замешан в этом деле. И упомянул об опасности, от которой не сможет ее уберечь. Нет, Стрейндж не может быть Монахом, разве что он законченный негодяй и лжец. Вероятно, он работает под началом у Монаха и вынужден подчиняться ему. Стрейндж заявил, что должен довести дело до конца. Что он имел в виду?

Голос Питера вывел Маргарет из задумчивости:

– Ты сказала, что меня сюда втащил Монах. Как он выглядел?

Она вздрогнула.

– Ты видел, как изображают инквизиторов на рисунках? Вот так он и выглядел. В длинной черной рясе, подпоясанной веревкой, с капюшоном, опущенным на лицо. Помнишь, тетя Лилиан рассказывала, как к ней протянулась черная рука? Все верно. На нем были черные нитяные перчатки с расстегнутыми пуговицами. Виднелись только запястья. Я так хорошо запомнила, потому что это единственное, что выдавало в нем человека. На одной из перчаток не было пуговицы. Забавно, на какие пустяки иногда обращаешь внимание.

– Не было пуговицы? Я так и думал.

– А что ты думал?

– Ничего. Нам кое-что сообщили в полиции, но просили молчать. А какого он был сложения?

– Высокий, но не огромный. Сильный, раз сумел притащить тебя сюда. Ему явно никто не помогал. Руку мне сжал, как железными тисками.

– Он ничего не говорил?

– Нет. От этого еще страшнее было. А его жуткий смех…

– Негусто, – вздохнул Питер, посмотрев на часы. – Половина третьего. Послушай, сестричка, постарайся немного поспать. Ты столько пережила сегодня, и вид у тебя совсем измученный. А нам еще предстоит потрудиться, когда эта банда уберется отсюда. Садись ко мне на колени и клади голову на плечо.

– Я не могу, Питер. Кстати, не такая уж я пушинка. Тебе будет тяжело.

– Нисколько!

– Нет, мне совсем не хочется спать. Давай лучше поиграем в отгадки, чтобы скоротать время. Животное, овощ или минерал. Начинай.

– Хорошо. Я придумал. Давай отгадывай.

Они мужественно предавались этому тоскливому занятию в течение часа, пока Маргарет не сдалась, после чего разговор опять перешел на Чарльза и Селию.

Около четырех часов шум машины стих. Маргарет схватила Питера за руку. Они молча сидели, пока наконец не услышали, как открылась дверь и раздались голоса. Однако слова до них не долетали. Когда голоса и шаги затихли, они услышали, как в замке́ поворачивается ключ. Кто-то остался, и теперь ясно, кто это был.

Питер помог Маргарет встать и отвел ее к стене, на случай если будут стрелять через решетку. Сам он приблизился к двери, готовый наброситься на Монаха, если тот вдруг войдет. Но никто так и не пришел. Лишь послышались приглушенные шаги, но и они скоро затихли вдали.

В камере стало так тихо, что до Маргарет вдруг дошел истинный смысл выражения «мертвая тишина». Ничто не нарушало тягостного безмолвия, и она почувствовала себя замурованной заживо. Слова застыли в горле, но тут Питер обернулся и сказал:

– Ушли. Давай немного подождем.

Маргарет кивнула. Руки у нее похолодели и стали влажными. Она со страхом подумала, что Монах еще здесь, прислушивается и выжидает.

Время как будто остановилось. Питер прошептал:

– Подождем полчасика, вдруг он не ушел. Времени у нас с избытком. Давай сядем. Но если я скажу «беги», сразу бросайся к стене. Поняла?

– Да. Поговорим о чем-нибудь?

– Отличная идея. Играем в алфавит, как в детстве.

Программа была успешно выполнена, что заняло не менее получаса, поскольку они никак не могли вспомнить напиток на букву «д» и черту характера на букву «ф». Когда добрались до конца алфавита, Питер поднялся со стула.

– Теперь безопасно. Если он хотел расправиться с нами, то не стал бы откладывать. Ты пока посиди, а я попробую убрать заслонку.

Минут двадцать он пытался открыть ее, но напрасно. Потом поколотил в дверь, чтобы проверить толщину дерева. Судя по звуку, дверь была массивной, но можно было попытаться проломить ее. Взяв стул, Питер стал колотить им по двери, пока у стула не отломалась ножка. Он сел на стол и вытер пот со лба.

– Ладно, по крайней мере согрелся, – пошутил он, надеясь вызвать улыбку на застывшем лице Маргарет.

Она сделала жалкую попытку улыбнуться. Брат потрепал ее по руке.

– Не переживай, сестричка. Прорвемся как-нибудь.

Некоторое время Питер сидел неподвижно, соображая, как справиться с дверью. Маргарет сжала его руку, и он взглянул на нее. Белая, как полотно, она неотрывно смотрела на дверь. Питер быстро посмотрел туда же и увидел, что заслонка медленно, дюйм за дюймом, отходит назад.

– Беги! – скомандовал Питер, но сестра не пошевельнулась.

Казалось, она не слышала или была скована страхом. Он встал впереди, закрыв ее своим телом. Отойти к стене она бы уже не успела. Заслонка задвигалась быстрее, и за решеткой возникло лицо, скрытое капюшоном. Сквозь прорези блеснули глаза. Питер стоял неподвижно, во рту у него мгновенно пересохло.

Страшное лицо исчезло; послышался скрежет отодвигаемых засовов, и дверь распахнулась. На пороге стоял Монах с пистолетом в руке. Подняв другую руку, он откинул капюшон.

– Боже! – вскрикнула Маргарет. – Это вы!

Перед ними стоял Майкл Стрейндж.

 

Глава 17

Они молча смотрели друг на друга, а затем Стрейндж изумленно произнес:

– Как вы сюда попали, черт побери?

Увидев испуганное лицо Маргарет, он быстро шагнул к ней:

– Пожалуйста, не смотрите на меня так! Вам нечего бояться, мисс Фортескью.

Питер решил, что последствия полученного удара дают о себе знать.

– Как мы сюда попали? – усмехнулся он. – Вы еще спрашиваете, господин Монах? Не знаю, какую игру вы затеяли, но…

– Я не Монах! – перебил его Стрейндж. – Да, я в таком же одеянии, но не принимайте меня за него!

Маргарет радостно подалась вперед:

– Вы не Монах? Я всегда была в этом уверена!

В глазах Стрейнджа промелькнула нежность.

– Вы мне верите, мисс Фортескью? Несмотря на мой вид?

Она кивнула.

Стрейндж хотел взять ее за руку, но сдержался и лишь произнес:

– Спасибо. – Потом повернулся к Питеру: – Я же говорил вам, что у вас возникнут неприятности, если не перестанете совать нос в мои дела. Я не Монах и зовут меня не Стрейндж. Разрешите представиться: инспектор Дрейкот из отдела уголовного розыска. – Он сунул руку за пазуху. – Если не верите, могу показать вам визитку.

– Дрейкот? – изумился Питер. – Тот самый, который в прошлом году вел громкое дело Уильямса?

– Да, верно. А кто вам сказал? Малкольм? Я всегда боялся, что он разоблачит меня.

– Вряд ли он видел вас раньше. Значит, вы охотитесь за Монахом?

– Именно. Уже несколько месяцев.

– И вы все время знали про это место?

– Я подозревал о его существовании, но нашел только сегодня ночью. Давайте-ка выбираться отсюда, а потом уже поговорим. Мисс Фортескью, наверное, еле жива. Как вы сюда попали?

– В нашей библиотеке открылся ход! Я обнаружила его совершенно случайно.

– Значит, можно попасть из монастыря! – воскликнул Майкл. – Но ведь вы забрались сюда не из любопытства?

– Нет, нет! – И Маргарет вкратце рассказала ему о том, что с ними случилось.

Инспектор слушал, нахмурив брови.

– Проклятие. Это худшее из того, что могло произойти.

Но она, видимо, так не считала. Ее глаза светились от радости.

Майкл печально улыбнулся.

– Я вас понимаю, но когда Монах обнаружит, что вы исчезли, он поймет, что засветился, и затаится. А я понятия не имею, где его логово. – Он пожал плечами. – Я должен выяснить это в ближайшие двенадцать часов. А сейчас самое главное – забрать вас отсюда.

– Кстати, где мы находимся? – спросил Питер.

– Под вашим домом.

– Я так и думал! Так вы тоже попали сюда через ход в библиотеке?

– Нет, я попал сюда через подвал гостиницы. Под вашим поместьем есть тайный ход. Судя по всему, вы оба не знаете, как вас сюда затащил Монах?

Брат с сестрой покачали головами.

– Надо искать ход. Я, конечно, могу вывести вас в гостиницу, но тогда вам придется возвращаться домой пешком. Моя машина в гараже, а будить Уилкса со Спинделом не следует. Мне кажется, на сегодня вам уже достаточно.

– Вовсе нет, правда, Питер? – возразила Маргарет. – Согласна, нам нужно вернуться в библиотеку, но мы вполне в состоянии помочь вам. Ведь вы пришли сюда не для того, чтобы посмотреть на нас?

– Естественно. Я явился, чтобы найти печатный станок.

– Тогда давайте продолжим поиски вместе, – предложила Маргарет. – Я совсем не устала.

Майкл с сомнением посмотрел на нее, но тут вмешался Питер:

– Будь я проклят, если потащусь домой прямо сейчас! Значит, я был прав? Это печатный станок?

– Да. Его необходимо отыскать и выяснить, сколько к нему ведет ходов. Один я уже обнаружил.

Выйдя из камеры, они попали в низкий сводчатый коридор, где голова Питера упиралась в потолок. Повернув направо, Майкл остановился у массивной двери с замком. Попытался вскрыть его, но замок не поддавался.

– Пойду позову Джимми Фрипа, – сказал он. – Джимми лучше разбирается в замках. Так мы сэкономим время. На всякий случай вы тоже идите со мной. Осторожнее, не разбейте головы.

Майкл двинулся по коридору, освещая фонариком дорогу. Временами под ногами сновали крысы, но после всего случившегося грызуны уже не пугали Маргарет. Повеяло свежим воздухом, и вскоре в стене коридора они заметили квадратное отверстие. За ним было темно, но оно явно напоминало окно. Питер остановил Майкла:

– Это вентиляция? Разве мы не под землей?

– Да, и для меня было большой проблемой выяснить, как сюда попадает воздух. Весьма нелегкая задача, особенно когда за тобой следят такие бдительные люди, как вы. Помните, как вы повстречали меня ночью, Марг… мисс Фортескью?

– Можно просто Маргарет. Да. Вы искали это место?

– Да, но нашел его только недавно. Вы когда-нибудь заглядывали в колодец в саду?

– Колодец? Я терпеть не могу смотреть в колодцы. Мы обнаружили его совсем недавно, правда, Питер?

– Да, и я сразу забыл о нем.

– Его трудно заметить, пока на него не наткнешься, как случилось со мной. Он не выше пары футов, весь зарос травой. Ну так вот, эта дыра проделана в стене колодца, – объяснил Майкл, указывая на отверстие. – Неплохо придумано? Пойдемте, мы должны скорее добраться до Джимми.

– Вы говорите, Фрип? – уточнил Питер, следуя за Майклом по коридору. – Между прочим, мы с Чарльзом слышали ваш разговор с этим субъектом, причем весьма подозрительный.

– Неужели? Это его главный недостаток, который я никак не могу искоренить. Вечно болтает там, где его могут подслушать.

– Чарльз напустил на него сыщика. Он ведь бывший грабитель?

– Да, Джимми сидел. Во время войны он был моим ординарцем, я к нему привязался, и когда мы оба демобилизовались, взял к себе в слуги. Весьма полезный парень для подобного рода дел. Вскроет любой замок.

– А вы не боитесь оставлять его дома? – усмехнулась Маргарет.

– Нисколько. Он один из тех немногих, кто действительно завязал. Извините, если Фрип напугал вас. Ну, и что удалось выяснить вашему сыщику?

– Не много. Но если он служит у вас, как он может разъезжать и торговать пылесосами?

– А он и не торгует. Это всего лишь для виду. Владелец фирмы – мой приятель, и я попросил его оформить Джимми как сотрудника. Это очень помогло делу, хотя Марсон, глава фирмы, был не в восторге. Джимми ему почему-то не понравился.

– Он чуть было не всучил пылесос моей сестре.

Майкл с улыбкой обернулся:

– Знаю. Он никогда не простит Малкольму, что тот помешал ему. Прошу прощения, но таких зануд, как вы, я еще не встречал. Если бы вы не выгнали Джимми, он бы наверняка обнаружил ту панель в библиотеке.

– Если бы вы с самого начала отрекомендовались, никто бы вам не мешал, – заметила Маргарет.

– Вы не представляете, как мне этого хотелось. Но я не имел права. Приходилось действовать в обстановке полной секретности. Поначалу я даже не исключал, что вы можете являться соучастниками. Сообщать вам о моем задании было весьма опасно. Вы могли проболтаться или совершить какой-нибудь промах.

Замолчав, он сделал им знак остановиться. Коридор заканчивался истертой каменной лестницей.

– Подождите меня здесь, – распорядился Майкл. – И не разговаривайте – мне придется открыть дверь.

Он тихо поднялся по ступенькам, а брат с сестрой остались ждать его в темноте. Вскоре они увидели приближающийся свет фонарика, и рядом с ними возник Майкл в сопровождении Джеймса Фрипа, который приветствовал их кивком.

– А, вот они, голубчики, – проворчал Фрип, игнорируя приличные манеры, которых следовало ожидать от человека, находящегося в услужении у джентльмена. – Некоторые люди так и норовят вляпаться в неприятности.

– Замолчи, – велел Майкл. – А некоторые люди не умеют держать язык за зубами, и ты один из них. Ты знаешь, что мистер Фортескью услышал, как ты болтаешь, и напустил на тебя сыщика?

– Хорошенькое дело! – возмутился Фрип. – Натравил на меня легавого? Так я же невинен, как нерожденный младенец! И если кто-то на меня наговаривает, так он просто врун. Хотя в полиции все такие, кроме разве что мистера Дрейкота.

– Пойдем, может, сумеешь открыть дверь, не ломая замок, – произнес Майкл.

– Конечно, я постараюсь помочь вам, сэр, но вы так говорите, будто я всю жизнь только и делал, что взламывал замки, – промолвил Фрип с видом оскорбленной добродетели.

– Не будь ослом, старина, – усмехнулся Майкл. – Мистер и мисс Фортескью все про тебя знают.

– Всего про меня никто не знает. Люди рады оговорить человека, а мне пришлось хлебнуть в этой жизни побольше других. Вы, мисс, не обращайте внимания, кто там чего болтает.

Маргарет заверила его, что не слушает всякие сплетни, на что мистер Фрип заявил, что это делает ей честь.

Они шли друг за другом по узкому коридору, пока не добрались до запертой двери. Питер прикинул, что они миновали четверть мили, и предположил, что ход связывает монастырь с гостиницей.

Наклонившись, мистер Фрип посветил фонариком на замок. Потом извлек из кармана несколько тонких железок и положил их на пол. Одну из них он осторожно вставил в замок.

– Можешь открыть, не повредив его? – спросил Майкл.

Мистер Фрип перестал изображать праведника.

– Ясное дело, сэр! Знали бы вы, какие замки я вскрывал, не спрашивали бы. А с этим справиться легче легкого.

Он молча поковырялся в замке и толкнул дверь. Она бесшумно открылась, поскольку держалась на одном замке. Майкл осветил помещение фонариком. В центре возвышался печатный станок в окружении нескольких машин поменьше. Комната была довольно просторной, и в ней помимо оборудования стоял лишь сейф и несколько деревянных стульев.

– Электричество имеется, – с восхищением произнес Фрип, включая свет. – Молодцы ребята. Что бы там ни говорили, а быть нечистым на руку очень даже прибыльно.

Питер и Майкл разглядывали печатный станок. Маргарет присела на стул и стала слушать, как они сыплют техническими терминами. Фрип стоял рядом и, казалось, совершенно не интересовался подобной техникой.

– Здорово у них тут все налажено, правда, мисс? – учтиво заметил он.

Маргарет кивнула.

– Деньги делает вот этот большой станок? – поинтересовалась она.

– Нет, здесь они только печатаются. Идите посмотрите.

Маргарет подошла к Майклу, и он показал ей металлическую пластину с гравировкой.

– Это печатная форма. Бумага проходит между роликами, и когда включают электричество, форма начинает двигаться вперед-назад, а ролики прижимают к ней бумагу, которая потом выходит вот отсюда.

– Ясно. А другие станки зачем?

– На том режут бумагу. Остальные мне пока непонятны.

– Все работает как по маслу, – заметил Питер. – А это, полагаю, уголок гравировщика. Интересно, кто у них этим занимается?

– Если не ошибаюсь, гравером был Дюваль, – ответил Майкл, оглядывая помещение. – Только одна дверь. Надо проверить стены. Там, где поворачивается один камень, легко найдется и другой.

Питер посмотрел на него:

– Так это были вы?

– Да. Простите, что напугал вас. Хотя в подвале вы видели не меня, а Фрипа. Он пытался найти сюда ход из вашего подвала.

– Значит, скелет – тоже ваших рук дело?

– Какой скелет? – спросил Майкл, продолжая исследовать стены.

– Тот, который мы нашли в «норе священника».

– Нет, вероятно, это проделки Монаха.

– Но, Майкл, вы же тогда в гостинице сказали, что несете ответственность за все, что происходит в монастыре! – возразила Маргарет.

– Не помню. В любом случае я думал, что речь идет о том скрежещущем камне. Что-нибудь нашел, Джимми?

– С этой стороны ничего нет. А с вашей, мистер Фортескью?

– Ничего, – вздохнул Питер, вытирая руки.

– Уже что-то, – подвел итог Майкл. – Они могут выйти отсюда только через дверь. Теперь необходимо выяснить, как попадает сюда Монах, и можно брать его.

– Разве он является не из гостиницы? – удивилась Маргарет. – Тогда зачем тот ход?

– Для его банды. Я видел, как они входили и выходили. Но Монаха с ними не было ни разу. И насколько я могу судить по их разговорам, никто из них, кроме Уилкса, не знает, как он попадает под землю и кто он такой.

– Черт, теперь я понял, что обнаружил Дюваль! – воскликнул Питер. – Он ведь приходил к Чарльзу в тот вечер, когда был убит, и сказал ему, что все еще не знает, кто такой Монах – «не видел его лица», как он выразился, зато нашел нечто другое.

– Не сомневаюсь, что он обнаружил ход, которым пользуется Монах, поэтому тот его и убил. Более того, я убежден, что на поверхность он выходит где-то в развалинах церкви.

– Питер, ведь Дюваль говорил Чарльзу, что найдет Монаха, даже если ему придется спуститься в царство мертвых. Ты помнишь?

– Да. Но мы решили, что у него не все в порядке с головой. Вы пытались найти вход в развалинах, Стрейндж… я хочу сказать Дрейкот?

– До полного изнеможения. Ведь пока я его не найду, бесполезно накрывать этих жуликов, потому что Монах может уйти через неизвестный нам ход. Какой толк арестовывать банду без главаря? Нет, здесь второго выхода нет. Надо поискать потайную лестницу. Если не найдем, я проберусь обратно в гостиницу и стану искать со стороны монастыря. Пойдемте отсюда. А ты, Джимми, запри замок.

Выключив свет, они вышли в коридор. Пока Фрип запирал дверь, Майкл задвинул засовы на бывшей темнице Фортескью и опустил на прежнее место заслонку.

– Сейчас мы находимся на уровне подвала или ниже. Скорее всего ниже, судя по той глубине, на которой проделано вентиляционное отверстие в колодце. Надо иметь в виду, что со стороны библиотеки подвал не такой глубокий. Если печатный станок находится под гостиной, вы должны были слышать его. Вопрос в том, под какой частью дома теперь находимся мы. Если гостиница там, – он указал в сторону коридора, – тогда и церковь должна быть приблизительно в том направлении. Давайте посмотрим, чем заканчивается коридор в противоположной стороне.

Майкл двинулся вперед, освещая путь фонариком. Коридор завершился аркой, а за ней находилось нечто вроде кельи. Там было пусто, однако дальше виднелась следующая.

– Куда там пещеры Гастингса! Да они им и в подметки не годятся! – заметил мистер Фрип.

– Давайте проверим здесь стены, – распорядился Майкл. – Время идет, а я должен вернуться в гостиницу, пока все спят. Фортескью, займитесь этой стеной. Только нижние камни. Пошевеливайся, Фрип! Не стой, как лунатик!

Они попытались повернуть каждый из камней, из которых была сложена нижняя часть стен.

– Паршивая работенка, – пожаловался мистер Фрип. – По мне, так грабить не в пример легче. Ничего здесь нет, сэр. Еще несколько таких комнатенок, и вам придется отправить меня в санаторий. Лежи себе на балкончике хоть весь день и дыши свежим воздухом.

Но келий оказалось только две, и вторая из них была совсем небольшой. В ней они тоже стали ощупывать камни, но не успел Питер дойти до половины своей стены, как Майкл произнес:

– Нашел!

Он нажал плечом на камень, и тот легко и бесшумно повернулся на скрытом штыре.

– Этот-то они смазали, – прокомментировал мистер Фрип. – Осторожнее, сэр. Дайте-ка я сам посмотрю!

– Все в порядке, – ответил Майкл, вылезая из проема. – Только не споткнитесь, мисс Фортескью. Там сразу начинается лестница. Не возражаете, если я пойду первым и подам вам руку?

– Конечно, нет!

Протиснувшись вслед за ним в открывшийся проем, Маргарет очутилась на узкой каменной лестнице. Они, вероятно, находились в середине пролета, поскольку вниз и вверх от них тянулись ступени.

Когда к ним присоединились остальные, Майкл вернул камень на место. В свете фонарика он ничем не отличался от других.

– Нам придется посчитать ступеньки, – сказал Майкл. – Я доставлю вас домой, а потом взгляну, что там внизу. Смотрите под ноги, Маргарет, – лестница крутая и узкая.

Они молча взбирались по лестнице, считая ступеньки. Ноги у Маргарет ныли от напряжения, и когда они остановились, она обрадовалась передышке. Луч фонарика заплясал по правой стене, и стало видно, что камни сменились кирпичами. Майкл двинулся дальше.

– Черт, я уже сбился со счета! – проворчал мистер Фрип.

Кирпичи сменились толстой дощатой обшивкой.

– Неплохая идея, – заметил Майкл. – Набить досок за дубовыми панелями, чтобы замаскировать полое пространство. Ну вот мы и пришли!

Его фонарик высветил простую круглую ручку рядом с панелью. Он покрутил ее, но ничего не произошло.

– Странно! – удивился Майкл. – Она наверняка связана с тем яблоком на резьбе. Вы только повернули его, Маргарет? Больше ничего не делали?

– Нет, ничего.

– А Монах явился снизу или сверху?

– Снизу. Когда панель задвинулась, я стояла на второй ступеньке, где сейчас находится Питер.

– Но ниже нет никакой ручки, – сообщил Майкл и вдруг воскликнул: – Сойдите со ступеньки, Фортескью!

Питер сделал шаг вниз, и когда Майкл снова повернул ручку, панель отодвинулась в сторону.

– Маленькие хитрости, – усмехнулся он.

Из библиотеки раздался сдавленный крик:

– Чарльз, посмотри, посмотри!

– Семьдесят три, включая эту, – подвел итог Питер. – Да, Селия, это мы.

 

Глава 18

Едва ступив в комнату, Питер оказался под дулом пистолета Чарльза. Селия и миссис Босанквет в немом изумлении наблюдали эту сцену, а инспектор Томлисон, казалось, забыл про свой «кольт». Чарльз опустил пистолет и судорожно сглотнул.

– Привет! Уже вернулись? – произнес он без своей обычной насмешливости. – Ну и напугали вы нас! А где Маргарет? Что случилось?

Когда в проеме появилась Маргарет, Селия вскочила и бросилась ее обнимать.

– Дорогая, я с десяти часов оплакиваю тебя! – воскликнула она, еле сдерживая слезы. – Кто вас нашел? Или вы сумели сбежать сами?

В комнате появились Майкл и Фрип. Чарльз с чувством пожал руку детектива.

– Молодчина! Теперь мы все про вас знаем. Инспектору пришлось расколоться.

Потом все заговорили разом, но шум перекрыл голос миссис Босанквет.

– Но ведь это человек, который убрал нам весь дом! – изумленно воскликнула она, указывая на Фрипа.

– Да, мадам, – кивнул тот. – Будь я на вашем месте, с приплатой не взял бы этот пылесос. От них одни неприятности.

Майкл, беседовавший с инспектором Томлисоном, посмотрел на часы:

– Черт, уже почти пять! Нам с Фрипом пора, иначе налетим на кого-нибудь в гостинице. А вам, друзья, советую отправиться в постель и как следует отоспаться. Я приду после завтрака и постараюсь частично удовлетворить ваше любопытство. А затем мы поищем другой ход. Теперь, когда вы обнаружили панель, задача существенно упрощается. И еще: Фортескью с сестрой придется затаиться. Никто не должен знать, что их нашли. Ни одна живая душа. Вы должны делать вид, будто очень расстроены и считаете, что их похитили, когда они гуляли. – Он с сомнением взглянул на миссис Бауэрс, но она с готовностью кивнула. – Вы всё поняли? И проследите, чтобы на них не наткнулась ваша горничная.

– Она является в девять и вечно опаздывает, – проворчала миссис Бауэрс. – Я успею убрать кровати мисс Маргарет и мистера Питера до ее прихода, а в гостиные она и не заглядывает.

– Лучше, чтобы завтра она вообще не приходила, – вмешался Чарльз. – Вы можете от нее избавиться, Эмма, но так, чтобы она ничего не заподозрила?

Жена дворецкого задумалась.

– Да, сэр. Если мисс Маргарет и мистера Питера здесь как бы нет, то убирать надо только две спальни. Я скажу ей, чтобы она не приходила, пока у нас здесь такой переполох.

Миссис Босанквет изучала Майкла через лорнетку. Потом повернулась к Чарльзу и, считая, как все глуховатые люди, что говорит шепотом, громко произнесла:

– Дорогой, ты, конечно, можешь называть молодого человека детективом, но, сдается мне, что это тот самый злодей, который тыкал в меня пальцем в темноте.

Майкл рассмеялся.

– Никогда не тыкал в вас пальцем, миссис Босанквет. Но я объясню все позднее. Вперед, Фрип. Уйдем тем же путем, что пришли. Увидимся позже, инспектор. Вы поняли, что от вас требуется?

– Да. Мой человек займется опросами, создавая впечатление, будто мы на ложном пути. Утром Флиндэрс начнет поиски и окончательно собьет всех с толку. Сейчас я возвращаюсь в участок, и в десять мы с вами встречаемся.

– А вам обязательно возвращаться этим путем? – с тревогой спросила Маргарет. – Возможно, это и безопасно, но мне как-то неспокойно за вас.

Чарльз вытаращил глаза от удивления, но она и бровью не повела.

– Ничего со мной не случится, – заверил Майкл. – Идите спать. До встречи!

Он вышел через открытый проем на лестницу, Фрип последовал за ним. Они спустились на одну ступеньку вниз, и панель немедленно стала на место.

Чарльз отправился проводить инспектора. Когда он вернулся, Маргарет рассказывала сестре и тетке о своих приключениях. Чарльз молча слушал, но когда она закончила, не выдержал:

– Ну просто парочка слабоумных! Зачем тебе понадобилось туда лезть?

– Я понимаю, что это глупо, но…

– Глупо? Нет, давай уж называть вещи своими именами. Ты лезешь в дыру, роняешь браслет, зовешь во весь голос Питера, чтобы он пришел и посмотрел на твою находку, словно это золотой соверен столетней давности, а потом удивляешься, что тебя сгреб Монах. И я нисколько не виню этого беднягу. Да и Питер ничем не лучше своей сестрицы. С другой физиономией он вполне бы мог рассчитывать на роль героя в популярном триллере. Питер догадывается, что Маргарет похитили, так, может, он вспомнил о своем пистолете? Да ничего подобного! Провозившись с панелью и наделав шуму достаточно, чтобы сбежалась сотня монахов, он героически прорывается в тайный ход, чтобы немедленно получить по голове.

– Интересно, а как бы ты поступил на моем месте? – мрачно спросил Питер.

– Прежде всего я прихватил бы с собой планшетку, – съязвил Чарльз.

Питер хотел огрызнуться, но Селия остановила его:

– Не заводись, Питер. Пойдемте лучше спать. Вы, наверное, совсем без сил.

Все двинулись наверх, и Маргарет, не хотевшая спать, уснула мгновенно.

Через четыре часа она проснулась с тяжелой головой, однако полная решимости немедленно вставать. Маргарет лежала и раздумывала, следует ли ей покидать спальню, но тут в дверь осторожно заглянула Селия.

– Ты уже не спишь? Не хочешь позавтракать в постели?

– Нет! – отрезала она, поднимаясь. – А где Джейн? Я могу принять ванну?

– Ты только подумай, как удачно сложилось, дорогая! Флиндэрс успел разболтать по всей округе о вашем исчезновении, и она так перепугалась, что сегодня вообще не пришла. Ее папаша явился в восемь часов с какими-то невнятными извинениями, так что нам ничего не грозит. Я сказала миссис Бауэрс, что мы будем завтракать в половине десятого. Пойду посмотрю, не освободил ли Чарльз ванную.

Селия исчезла, и Маргарет, прихватив полотенца и мочалки, последовала за ней.

Все только сели за стол, когда пришел Майкл.

– Привет! Вы завтракали? – обратился к нему Питер.

– Да, спасибо. Я позавтракал в «Колоколе». Как вы оба себя чувствуете?

– У меня громадная шишка на голове, а в остальном все нормально. Садитесь и поешьте еще раз. Вчера вы благополучно добрались?

– Да, но еле успели вовремя, – ответил Майкл, садясь рядом с Маргарет. – Благодарю вас, миссис Малкольм, – сказал он, беря чашку с кофе из рук Селии. – Прежде всего я хотел бы узнать…

Чарльз, отрезавший себе ветчину, обернулся.

– Простите? Признаю, что сегодня я не совсем в форме, но мне послышалось, что вы хотите что-то узнать.

– Именно, – невозмутимо ответил Майкл.

Чарльз вернулся за стол.

– Пусть кто-то другой займется нарезкой. У меня просто руки опускаются. Более того, я не желаю угощать его этой замечательно сочной ветчиной. Подобная ремарка может даже самого мирного человека спровоцировать на убийство.

– Прошу прощения, но это очень важно, – усмехнулся Майкл. – Мистер Фортескью, у вас с сестрой есть какие-то предположения о личности Монаха?

– Как, разве вы до сих пор не вычислили его? – возмутился Чарльз.

– Пока нет.

Он обвел взглядом присутствующих.

– Да разве это детектив? Давайте изгоним его, как нечистую силу. У кого-нибудь есть волчья отрава, или это действует только на вампиров?

– Не обращайте внимания на Чарльза, – вмешалась Маргарет. – Берите пример с нас. Питер не видел Монаха, а я его не узнала. Он не произнес ни слова и под одеждой его вообще не было видно.

– Только одна деталь! – вспомнил Питер. – На одной из перчаток не было пуговицы.

В глазах Майкла блеснул огонек.

– Даже Монах иногда совершает промахи! Очень ценное свидетельство. А еще что-нибудь вы можете о нем сказать?

– Он одного роста с вами и очень сильный, – сообщила Маргарет.

– Я надеялся, что он как-то выдал себя.

– У вас есть какие-то предположения? – спросила Маргарет.

– У меня есть сильные подозрения, но этого недостаточно.

– Ой, скажите нам, – взмолилась Селия.

Майкл покачал головой:

– Боюсь, что пока не могу.

Чарльз потянулся за мармеладом.

– Раз вы не хотите удовлетворить наше любопытство, будем считать, что вы завладели этой ветчиной мошенническим путем. Будьте любезны изложить все факты.

– Хорошо. Что вам рассказал Томлисон?

– Практически ничего. Вчера, когда он появился у нас, я сообщил ему, что звонил в гостиницу, но не застал вас. Кстати, где вы находились?

– В подвале. А откуда вы звонили?

– От Экерли. Его не было дома, но меня впустил дворецкий.

– В котором часу?

– Около полуночи. Учитывая обстоятельства, я посчитал ваше отсутствие в высшей степени подозрительным. Но инспектор почему-то тянул резину, и я потерял терпение. Стал угрожать, что пойду в «Колокол», подниму всех на ноги и буду ждать вашего возвращения. Старина Томлисон переполошился, отвел меня в сторонку и, взяв клятву молчать как рыба, поведал мне, кто вы есть на самом деле. Это существенно меняло дело. Он объяснил мне, что раз вас нет в гостинице, значит, вы выслеживаете Монаха. Но кто такой Монах и чем занимается, он мне не сообщил. Инспектор больше всего боялся, что я подниму шум и испорчу вам всю игру. Сказал, что пока вы не появитесь, он и пальцем не пошевельнет. Я согласился подождать до утра, и вы возникли вовремя. А теперь выкладывайте все начистоту.

– Это довольно долгая история, но я постараюсь быть кратким, – начал Майкл. – Все началось четыре года назад. Французская полиция обнаружила, что в стране ходят фальшивые банкноты. Их качество было настолько высоким, что даже специалисты с трудом могли распознать их. Короче, это была работа большого мастера. Не стану вдаваться в детали, но скоро выяснилось, что за всем этим стоит весьма талантливый и хитрый негодяй, который не только виртуозно заметает следы, но и держит свою команду в таком страхе, что они предпочитают угодить за решетку, нежели проболтаться. Около трех лет назад французские полицейские арестовали одного из сподвижников Монаха, однако ни угрозами, ни обещаниями не сумели вытянуть из него ни слова. Сейчас он отбывает срок. На следствии он заявил, что лучше уж тюрьма, чем то, что с ним произойдет, если он не будет держать язык за зубами.

– Бедняжка! – сочувственно произнесла миссис Босанквет. – Будем надеяться, что он осознает свои ошибки и исправится. Хотя в этом отношении французские тюрьмы не идут ни в какое сравнение с английскими. Но продолжайте, мистер… Вы не подскажете ваше имя?

– Дрейкот.

– Гораздо лучше, чем Стрейндж, – одобрительно заметила почтенная дама.

– Благодарю вас, – серьезно произнес Майкл. – На чем я остановился? Ах да! Банкноты попали в обращение, и, что еще хуже, все они были разного достоинства, что весьма необычно для фальшивых денег. Французская сыскная полиция была в растерянности. Поиски упирались в глухую стену. Вскоре на след случайно напал один работник таможни в Булони. Во Франции существует фирма, торгующая дешевыми товарами, и одним из ее работников был некий Альфонс Мартэн. Они продают так называемые парижские новинки, которые вы можете увидеть в любом второразрядном магазинчике. Расчески со стразами, пудреницы и блестящая мишура, пользующаяся спросом у машинисток и прислуги. Вероятно, вы знаете, что основным рынком сбыта для такого рода товаров является Англия. Большинство фирм пользуется услугами посредников, вернее, пользовались до войны. Однако в последние годы посредники, хотя и продолжают существовать, все более вытесняются из этого бизнеса за ненадобностью, поскольку фирмы-производители вдруг обнаружили, что гораздо выгоднее работать напрямую с магазинами. Одной из таких фирм и являлась та, сотрудником которой был Мартэн. Ему было лет тридцать пять, и он трудился на фирме уже много лет. Был женат, имел детей, жил в Нейи, вел вполне респектабельную жизнь, имел большой круг знакомых и находился вне всяких подозрений. Получил хорошее образование и говорил по-английски, поскольку в молодости некоторое время жил в Англии. Все эти качества вкупе с отличными характеристиками и умением торговать позволили ему занять место главного представителя фирмы в Англии. Он был известен большинству закупщиков Лондона и во многих провинциальных магазинах, где иногда появлялся с чемоданами, полными образцов. На таможне его тоже хорошо знали, он никогда не пытался провозить контрабанду, и вскоре его багаж перестали досматривать вообще.

Все это могло продолжаться до бесконечности, если бы однажды в Булони не появился новый таможенник. Молодой мужчина, горевший желанием проявить себя на работе, и про Мартэна он ничего не знал. Когда тот возвращался из Лондона, он, к несчастью для себя, попал в лапы нового таможенника. Не знаю, заподозрил ли тот Мартэна или просто рьяно исполнял свой долг, но заставил его распаковать один из чемоданов. И тут douanier действительно проявил свое мастерство. Перетряхивая чемодан, он заметил, что его внутренний объем не соответствует внешним габаритам. Короче, обнаружил, что чемодан имеет двойное дно и такие же стенки. Мартэн попытался объяснить, что это сделано для прочности, но таможенник таким ответом не удовлетворился и настаивал на дальнейшем осмотре. Тогда Мартэн совсем потерял голову и попытался сбежать. Его поймали, чемодан выпотрошили и обнаружили там партию банкнот Банка Франции. То же самое было найдено и в двух других чемоданах. Так французская полиция вышла на след злоумышленников. Мартэн, как и все остальные, отказался говорить, и при нем не было найдено ничего, что дало бы какой-то ключ к разгадке. По крайней мере они так посчитали. Его отправили в Лондон, и к делу подключился наш отдел уголовного розыска.

– Тогда-то вы и начали заниматься данным делом? – спросила Маргарет.

– Нет, его поручили другому сотруднику, но вскоре тот уволился, и делом занялся я.

– Вы хотите сказать, что другой человек не справился? – предположила Селия.

Майкл слегка покраснел.

– Уверен, он бы справился, будь у него побольше времени, миссис Малкольм.

– Все в порядке, Селия, – успокоил муж. – Перед тобой человек, который расследовал то самое убийство, о каком ты полгода назад с упоением читала в газетах. Просто он скромничает. Продолжайте, Дрейкот. Как вы вышли на это место?

– Чистое везение! Когда я просмотрел все, что нашли у Мартэна при задержании, мне попалась одна зацепка. При нем были паспорт, книга заказов, лицензия и множество бумаг, связанных с его бизнесом. Все это не помогло следствию. Еще у него нашли счет из лондонской гостиницы, письмо от жены, расписание поездов и небольшую записную книжку, где он вел учет своим расходам. Я начал с расписания поездов. Это была дешевая бумажная книжица из тех, что продаются на станциях по два пенса за штуку. Линия Лондон – Норчестер, проходящая через Мэнфилд. Норчестер – единственный крупный населенный пункт на данной линии, хотя и не самое подходящее место для распространителя парижских новинок. Тем не менее там вполне мог оказаться магазин, торгующий подобными товарами. Потом я занялся записной книжкой. Мартэн оказался очень методичным человеком, серьезно относящимся к своим расходам. Скрупулезно записывал каждый потраченный пенс, и его книжка пестрела пометками типа «автобус в Шепард – Буш – столько-то», «сигареты – столько-то». Он также вел строгий учет железнодорожных билетов, указывая место, куда направлялся. Правда, иногда это были лишь пометки: «железнодорожный билет – столько-то». Поначалу мне показалось, что это вряд ли наведет меня на след. Но при более внимательном изучении я обнаружил, что один из билетов попадается постоянно, однако всегда без указания места назначения. Проезд стоил шесть шиллингов и восемь пенсов, и в билетах с указанием станции данная сумма не повторялась. Я составил список всех его перемещений и обнаружил, что ни одна станция на линии Лондон – Норчестер в его записях не встречалась. Я стал изучать тарифы на проезд на этом направлении. Туда входила и ветка на Тиллингфорд, в общем, пришлось изрядно потрудиться. Я отметил все станции, до которых можно доехать за шесть шиллингов и восемь пенсов, а также те, на какие имелась дневная скидка, дающая ту же сумму. Нашел пять станций, среди которых был и Мэнфилд.

– Гениально! – воскликнула миссис Босанквет, захваченная этим повествованием. – Но все равно найти нужное место очень сложно.

– Не столько сложно, сколько утомительно. Приходилось расхаживать по пабам и всяким местам и выяснять, не появлялись ли в округе подозрительные личности. Когда я добрался до Мэнфилда, вы как раз собирались поселиться здесь, и эта новость обсуждалась повсеместно. Узнав, что дом несколько лет пустовал, и в нем, по слухам, имеются привидения, я понял, что нахожусь на правильном пути, и обосновался во Фрэмли. Фрип последовал за мной, и вскоре оказалось, что мы не ошиблись. Но, к сожалению, вы вступили во владение домом, и там поселились слуги, что существенно усложнило мою задачу. Однако я сумел собрать достаточно материала, и когда узнал, что здесь появляется таинственная фигура в капюшоне, а предыдущие жильцы в панике съехали до срока, то окончательно убедился, что фальшивые деньги печатают именно в монастыре.

– Вот что значит не верить в привидения, – заметил Чарльз, посмотрев на свою тетушку.

Его выпад не смутил ее, и она хладнокровно заявила:

– Хороший урок для всех нас. Разве можно быть такими легковерными? Если ты помнишь, Чарльз, с самого начала я говорила, что ты фантазируешь. Будьте добры, продолжайте, мистер Дрейкот.

Чарльз опустил голову, а Майкл стал рассказывать дальше:

– Я обратился к инспектору Томлисону в Мэнфилде, и он мне очень помог. От него я получил информацию о местных жителях. Естественно, что наибольшее подозрение вызывал Дюваль. Не стану утомлять вас подробностями о том, как я пришел к выводу, что здесь есть подземный ход. Достаточно сказать, что я нашел его. Отверстие в стене колодца окончательно решило дело. Кроме того, я обнаружил камень, закрывавший потайной ход под вашим домом. Это не сильно продвинуло поиски, однако в библиотеке Британского музея мне удалось найти кое-что существенное.

– Мы знаем! – воскликнул Питер. – Из книги об истории дома были вырваны две страницы.

– Вам тоже известно об этом? В тот же день я отправился к вашему адвокату, чтобы выяснить, не предлагал ли кто-нибудь купить у вас дом, и если предлагал, то кто он и откуда.

– Мне об этом известно, – вставила Маргарет. – Вы не представляете, как я расстроилась.

– Правда? Очень сожалею, – произнес Майкл, с улыбкой посмотрев на нее.

Чарльз с Селией обменялись понимающими взглядами.

– Мне удалось лишь узнать, что какой-то человек пытался купить дом. Тогда я подумал об Уилксе.

– А почему вы заподозрили именно его? Из-за генератора? – спросил Питер.

– Сначала это были не слишком значительные факты, однако постепенно они выстраивались в одну цепочку. Я проследил, что все рассказы о привидениях исходят из одного источника – Уилкса. Когда вы с Чарльзом впервые появились в баре, он наплел вам о том, что видел Монаха. Если помните, там находился Фрип, и он все передал мне. Замечательная история, но у нее один недостаток. Уилкс не ограничился описанием зловещей фигуры и своего ужаса. Для пущего эффекта он заявил, будто увидел Монаха за своей спиной. И тут Уилкс допустил главную ошибку – сказал, что Монах растаял в воздухе. Это было уже слишком, и я насторожился. Потом этот Дюваль… Каждый день он приходил в «Колокол», а таких посетителей хозяева обычно не приветствуют. Когда Дюваль напивался, то становился болтлив и агрессивен, но Уилкс никогда не пытался выставить его вон. Наоборот, всячески старался умаслить его. Генератор я увидел не сразу, однако кое-что успел заметить. Вечером в баре собирается вся округа. Люди приходят и уходят, но бар всегда полон. Я проследил за его завсегдатаями и обратил внимание, что двое из них являются регулярно, но из гостиницы потом не выходят. Более того, Уилкса никогда не видно утром, и, судя по всему, он поздняя пташка. Это натолкнуло меня на мысль, что в подземный ход можно спуститься из гостиницы. «Колокол» расположен в очень старом здании, оно вполне могло сообщаться с монастырем. Оставалось найти ход под землю, а это непростая задача в столь оживленном месте. Никогда не знаешь, на кого наткнешься, если начать рыскать вокруг. И все же вчера мне такая возможность представилась, и я не преминул ею воспользоваться. Я незаметно спрятался в подвале, заставленном мешками и корзинами. Мне пришлось провести самый неприятный вечер в своей жизни – я не мог даже пошевельнуться, чтобы не выдать себя. Вскоре после закрытия в подвал спустились Уилкс, Спиндел и те двое мужчин. Я увидел, как они сдвинули большую бочку, стоявшую на люке. Все, кроме Спиндела, спустились вниз, а он вернул бочку на место и ушел. Вероятно, он был у них дозорным. Вы помните, Малкольм, что в ту ночь, когда убили Дюваля и вы пришли в гостиницу, Уилкс появился не сразу?

– Естественно.

– Спиндел не пошел наверх, чтобы разбудить его. Он прокрался на заднюю лестницу, подал сигнал Уилксу – под крышкой люка есть электрический звонок – и вернулся к вам. Уилкс поспешил наверх, поднялся по задней лестнице, а потом спустился по другой, полностью одетый. Вы, вероятно, решили, будто он так долго одевался. Но я отклонился от темы. На чем я остановился?

– На пивной бочке, – подсказал Чарльз. – Не самое плохое место для укрытия. Продолжайте.

– Жаль, что не подумал об этом раньше. Мне оно показалось скверным. Я оставался там до четырех утра, пока не появился Уилкс со своей компанией. И тут я был вознагражден, поскольку те двое были чем-то взволнованы. Видимо, внизу они не могли дать волю своим чувствам и хотели обсудить все с Уилксом в подвале. Сначала речь шла о Дювале, причем оба нисколько не сомневались, что с художником расправился Монах. Их это очень беспокоило – ведь сюда могла нагрянуть полиция, да и Монах вызывал у них ужас. Затем один сказал, что все пустяки по сравнению с тем, что «случилось вечером». Другой согласился, но предупредил, что это уже слишком и в убийстве он участвовать не станет. Уилкс попытался успокоить его, мол, об убийстве речь не идет, но его слова не возымели действия. Мужчина повторял, что не собирается впутываться в дело, пока второй не посоветовал ему пойти и сказать об этом Монаху. Мужчина ответил, что, знай он Монаха, так бы и сделал, и пошли они все к черту. После чего оба накинулись на Уилкса, упрекая, что тот скрывает личность Монаха. Более решительный стал утверждать, что Дюваль обнаружил, «где ходит Монах», и сам он не прочь сделать то же самое. Уилкс попытался утихомирить его, и из его слов я понял, что, когда товар будет отгружен, Монах исчезнет отсюда, поскольку ситуация осложнилась. Он имел в виду вас, но тогда я этого не знал. Поболтав немного, они ушли, и вскоре я сумел незаметно подняться в свой номер. Там я оделся в известный вам наряд – кстати, взятый напрокат у «Кларксона» – и, прихватив Фрипа, спустился в подвал. Остальное вы знаете. – Майкл посмотрел на каминные часы. – Сейчас должен появиться Томлисон, и мы осмотрим оставшуюся часть лестницы.

– Захватывающая история! – воскликнула Селия. – Можете говорить что угодно, а я считаю, что вы просто гениальный сыщик.

– Хорошо сказано! – согласился Питер. – А если Монах решит проведать нас в келье?

– Не исключено, – ответил Майкл. – Но вряд ли он захочет делать это днем. Уилкс и Спиндел тоже не рискнут – слишком опасно, и, кроме того, я попросил Фрипа не отходить от Уилкса ни на шаг. Монах не придет, потому что днем его могут увидеть, а сейчас он должен быть особенно осторожен.

В комнату вошел Бауэрс и обратился к Чарльзу:

– Пришел полковник Экерли, сэр. Говорит, что если ему уделят пару минут, он хотел бы побеседовать с вами или с хозяйкой. Я провел его в библиотеку.

– Хорошо, я сейчас приду, – произнес Чарльз. – Думаю, Дрейкот, ему не следует сообщать, что вы здесь.

– Да, не говорите никому.

Увидев входящего в библиотеку Чарльза, полковник поднялся со стула.

– Мой дорогой друг, ради бога, извините за беспокойство, но я просто не мог не прийти. Мой дворецкий сообщил мне, что вчера вечером вы приходили позвонить, а утром молочник рассказал ему, что случилось. Чем я могу быть полезен? Если нужна моя машина, она в вашем распоряжении. Я просто потрясен. Что же с ними могло произойти, как вы думаете?

– Понятия не имею. Мы просто в отчаянии. Насколько мы поняли, они ушли прогуляться, очевидно, хотели нас встретить – мы ужинали у Пенниторнов, – а вот что случилось потом и куда они могли исчезнуть, неизвестно. К поискам уже подключилась полиция. Вся эта история – сплошная загадка. Наверное, их похитили, но кто и зачем, не знаем. Моя жена в ужасном состоянии: боится услышать, что их тела найдены в лесу. Но я уверен, что все не столь безнадежно. Спасибо за предложенную помощь. Вчера вечером я так надеялся вас застать.

– Я уехал в Мэнфилд. Был бы дома, пулей полетел бы вам на помощь. Могу я чем-нибудь помочь вам сейчас?

– Благодарю вас, сэр, но за дело взялась полиция, и нам остается только ждать. В больницы сделаны запросы и везде разосланы их приметы. Но все равно спасибо вам за доброту.

– К черту доброту! Я просто в бешенстве, что бессилен помочь вам. Не смею больше вас задерживать. Вам наверняка хочется послать меня к дьяволу. Обращайтесь в любое время, если что-нибудь понадобится. Днем я поеду в Норчестер и, вероятно, поздно вернусь. Если захотите позвонить, мой дворецкий всегда впустит вас. Передайте вашей жене мои глубочайшие соболезнования.

Не успел полковник уйти, как к дому подъехала полицейская машина, из нее вышел Томлисон. Его сразу же провели в столовую.

– Боюсь, я опоздал, – произнес он. – Меня задержали. Каковы наши планы, инспектор?

– Все произойдет сегодня ночью, – ответил Майкл. – Вы сумеете это организовать?

– Да, сюда пришлют «летучий отряд» из Норчестера. А мы поищем другой ход в подземелье?

– Мы ждали только вас, – проговорил Майкл и вопросительно взглянул на Чарльза с Питером: – Вы не возражаете нам помочь?

– Горим энтузиазмом! – воскликнул Чарльз. – Селия, надеюсь, ты не против?

– Нет, если мистер Дрейкот будет с вами. Что мне сказать, если кто-нибудь еще придет с расспросами?

Чарльз повторил сказанное им полковнику.

– Думаю, что Маргарет лучше удалиться в свою комнату. Если ее случайно заметят в окне, конец игре.

– Хорошо, – кивнула та. – Я останусь наверху, пока вы не придете. Вы ведь вернетесь сюда, Майкл?

– Да, если позволите. Извините, что вам придется поскучать сегодня, но к вечеру все закончится.

Через пять минут мужчины стояли на потайной лестнице.

– Сначала пойдем наверх и посмотрим, куда она ведет, – распорядился Майкл. – На нее наверняка можно выйти со второго этажа.

Все последовали за ним наверх, пока не оказались у гладкой деревянной перегородки. Вскоре была найдена уже знакомая ручка, и перегородка отодвинулась в сторону. За ней висело нечто вроде занавески, но, когда Майкл посветил туда фонариком, оказалось, что это женский халат.

– Один из шкафов, – догадался он.

– Кто там? – произнес громкий голос. – Немедленно выходите!

– Господи! – воскликнул Чарльз. – Да это же тетя Лилиан!

– В таком случае идите первым, – сказал Майкл, пропуская Чарльза вперед.

Из-за двери послышался дрожащий голос миссис Босанквет:

– Я тебя не боюсь. Предупреждаю, что в доме полиция, и я уже позвонила в колокольчик!

– Не звоните, тетя Лилиан, – попросил Чарльз, появляясь из шкафа.

При виде его ее испуг сменился негодованием:

– Как ты смеешь прятаться в моем шкафу?

– Я не прятался. Мы все здесь…

– Ты хочешь сказать, что посторонние мужчины копаются в моих платьях?

– Нет, просто в вашем шкафу находится ход на потайную лестницу. Идите посмотрите сами.

– Я спала в комнате, куда в любую минуту мог войти жуткий Монах? Нет, я не стану ничего смотреть. И я не желаю, чтобы эти мужчины пробирались через мою одежду. Уходите отсюда. Я перенесу свои вещи в комнату Маргарет.

Чарльз вышел и закрыл шкаф.

– Весьма неприятный сюрприз для леди, – смущенно произнес Томлисон.

– Здесь все ясно. Теперь надо спуститься вниз, – сказал Чарльз.

– Да, сэр. А в этой комнате надо поставить часового, – предложил Томлисон.

– Пожалуй, – согласился Майкл. – Наверху это, кажется, единственный ход. Вы выходите?

– Нет, идите вы вперед, – ответил Томлисон, пропуская Майкла.

– Смотрите, куда ступаете, – предупредил Майкл и двинулся вниз.

Они спускались все ниже и ниже, минуя библиотеку и потайной камень, на который им указал Майкл. С каждым шагом становилось все темнее и холоднее.

– Какое счастье, что я здесь не один, – подал голос Чарльз. – Не нравится мне это место.

– Мне тоже, – признался инспектор. – Как будто сходишь в могилу. Ну и сырость!

– Скорее всего именно туда мы и попадем, – заметил Майкл.

– Пахнет тут отвратительно, – обронил Питер. – Ненавижу запах плесени.

– Мы сейчас в самом низу. Берегите головы.

– Я уже готов просить, чтобы кто-нибудь взял меня за ручку, – вздохнул Чарльз. – Насколько я понимаю, мы выйдем где-нибудь в развалинах церкви?

– Хотелось бы надеяться, – отозвался Майкл.

– Говорите за себя. Мне лично не хочется ничего подобного.

Инспектор тихо рассмеялся, и подземелье ответило ему жутковатым эхом.

– Пожалуйста, не надо! – воскликнул Чарльз. – Это лишает меня присутствия духа. Для полноты картины не хватает летучих мышей.

– А что там впереди? – вдруг спросил Питер, выглядывая у Майкла из-за плеча. – Черт, да вы правы, Дрейкот! Там склеп! Мы всегда догадывались, что под церковью расположено захоронение.

Через минуту они уже стояли в низком сводчатом помещении. Потолок поддерживали каменные столбы, а луч фонаря высветил печальные останки на вымощенном плитами полу. Это были старые, изъеденные червями гробы, некоторые полностью сгнили и вокруг них валялись выпавшие кости. Крышка одного гроба была открыта, и, заглянув в него, они увидели, что он пуст.

– Вот откуда взялся наш скелет! – догадался Питер. – Господи, какое мрачное место!

Чарльз потер лоб.

– Не самое уютное. Мне скоро начнет мерещиться всякая чертовщина.

– Потерпите немного, – попросил Майкл. – Выход где-то рядом. У всех есть фонари? Тогда приступим.

Они стали осматривать склеп. Их внимание привлекла каменная лестница, которая раньше, вероятно, вела наверх в церковь, но сейчас была завалена разбитой каменной кладкой и землей. Тщательно исследовав ступеньки, Майкл спрыгнул вниз.

– Эй! Идите сюда! – позвал Чарльз с другого конца склепа. – А я еще считал, что загубил свой отпуск. Я нашел крыльцо этого джентльмена.

Все поспешили к нему. Чарльз осветил стену с обвалившимся сводом. Вверх тянулись железные ступеньки, похожие на приставную лестницу.

– Вот оно! – просиял Майкл. Он посмотрел на разбитые камни у себя под ногами. – Свод обрушили намеренно. Что вы думаете, инспектор?

– Похоже на то. В других местах потолок прекрасно сохранился. – Встав прямо под разрушенным сводом, он посветил на него фонариком. – Любопытно. Там, кажется, нечто вроде второго потолка. Видите, Дрейкот?

Тот отступил в сторону, чтобы пропустить Майкла.

– Здесь он выше, чем везде. Что это может быть?

– Если не ошибаюсь, одна из надгробных плит, – предположил Майкл. – Он убрал ее нижнюю часть и кусок пола в церкви. Надо отдать должное Монаху! Хитрый дьявол! Я поднимусь наверх, а вы посветите мне.

Положив свой фонарик в карман, он стал карабкаться по вертикальной лестнице. Все остальные с нетерпением ждали.

– Господи, сколько же времени я убил, изучая чертовы надгробия! – раздался голос Майкла у них над головами. – Я подозревал, что под ними может быть ход, но не сумел сдвинуть их с места. Нашел!

– Что там?

– Похоже на ручку. Одну минуточку. – Он потянулся к ней. – Тот же принцип, что у американского автоматического замка, – добавил Майкл, надавливая на плиту. – Черт, она движется! Посветите чуть в сторону. Я так и думал! Она на петлях. Поэтому ее можно приподнять. Выключайте свет. Сейчас буду открывать.

Все погасили фонарики, но темно не стало. Массивная плита, в которую уперся Майкл, медленно пошла вверх, и в подземелье просочился дневной свет. Он осторожно поднялся на несколько ступенек и выглянул поверх надгробия.

– Все в порядке. Никого нет. Я только посмотрю, как это работает снаружи.

Майкл полностью отвалил плиту и выбрался на поверхность. Он отсутствовал минут пять, а потом в проеме появились его ноги, и плита вернулась на место. Мужчины услышали, как щелкнул замок. Майкл быстро спустился по лестнице.

– Неудивительно, что я не мог найти его. Если точно не знать, где это, ничего не заметишь. В резьбе на боковой стороне плиты есть щель. Тонкая работа. Туда может войти только очень тонкий ключ. Монах установил на плите замок и пару петель. Что же, теперь он у нас в руках, инспектор.

 

Глава 19

Когда они вернулись в библиотеку, было уже около часа, и Селия успела принять нескольких посетителей. Выразить свое сочувствие приходили миссис Рут и мистер Титмарш, а вслед за ними приехала на велосипеде миссис Пенниторн с подробными расспросами о пропавших.

Питер и Чарльз тихо посовещались о чем-то, после чего Питер отвел Майкла в сторону и напрямик спросил:

– Послушайте, Дрейкот, скажите честно, наш побег из темницы осложнит вашу сегодняшнюю операцию?

Тот замялся:

– Да, немного затруднит. Но тут уж ничего не поделаешь.

– Почему? Мы же можем туда вернуться.

– Нет, исключено. Весьма благородно с вашей стороны, но я этого не допущу.

– А если они обнаружат наше исчезновение, то ваш план может погореть.

– Будем надеяться на лучшее. Если бы речь шла только о вас, я бы обязательно принял вашу помощь, но мисс Фортескью спускаться вниз я не разрешу ни при каких условиях.

– Куда спускаться? – уточнила подошедшая Маргарет.

Майкл повернулся к ней и улыбнулся:

– Никуда.

– Как неучтиво! – засмеялась Маргарет. – Тогда объясните, что вы собираетесь запретить мне?

Вместо него ответил Питер:

– Нам с Чарльзом пришло в голову, что если нас не застанут вечером в келье, это сорвет Дрейкоту все планы. Он, конечно, отрицает, однако…

– Вы преувеличиваете, – возразил Майкл. – В любом случае подобные вопросы с ходу не решаются.

– А вот инспектор Томлисон с вами не согласен. Он считает, что решаются. – Питер посмотрел на сестру. – Мы, Маргарет, рассуждали так: если Уилкс и его сподручные спустятся вниз до прихода Монаха и обнаружат, что нас нет, они поднимут тревогу. А если первым придет Монах – что более вероятно, – Дрейкот схватит его, а остальная компания разбежится. Понимаешь?

Она посмотрела на Майкла.

– Я об этом как-то не подумала. Вы считаете, мы должны туда вернуться?

– Нет.

– Решай сама, сестренка, – продолжил Питер. – Я, конечно, понимаю, это неприятно, но, может, ты все-таки наберешься духу и вернешься туда?

Маргарет немного помолчала.

– Вы дадите мне пистолет, Майкл? Я могу спрятать его под платьем. Тогда я туда пойду.

– Она отлично стреляет, Дрейкот, – сообщил Питер. – Ей вполне можно доверить оружие.

– Я бы взяла у Чарльза, но у армейских пистолетов слишком тугой курок, – объяснила Маргарет.

К ним подошел инспектор Томлисон.

– Если вы согласитесь туда вернуться – а я должен сказать, что на такое решится далеко не всякая женщина, – вам обоим дадут по «кольту». Хотя они вряд ли вам пригодятся. Все, что требуется, – тихо сидеть и ждать сигнала от мистера Дрейкота. Мы будем проходить мимо, откроем задвижки, но вы не выходите – там может начаться стрельба. За каменными стенами вы в безопасности, сидите и никуда не встревайте.

Маргарет улыбнулась нахмурившемуся Майклу.

– В таком случае нам вряд ли грозит какая-нибудь опасность. Скорее мы умрем от скуки, сидя в четырех стенах. Я согласна.

Инспектор повернулся к Майклу:

– Главный здесь вы, Дрейкот, и вам решать, но мне кажется, что дама никоим образом не пострадает, а делу это существенно поможет.

– Я знаю, – ответил тот и усмехнулся: – А вы, оказывается, крепкий орешек, Маргарет!

– Вовсе нет. Обо мне позаботится Питер. И потом, вряд ли Монах станет терять время, чтобы пристрелить нас ни с того ни с сего. Будем считать вопрос решенным. Когда начнем спускаться?

– Хорошая девочка! – похвалил Питер и отправился к Чарльзу с новостями.

Увидев, что Майкл взял Маргарет за руку, инспектор вытаращил глаза от изумления. Пробормотав что-то про необходимость переговорить с сержантом, он спешно удалился.

– Маргарет, у меня нет слов, чтобы выразить восхищение вашим мужеством и великодушием.

Она вспыхнула от удовольствия.

– Вы же идете туда – как я могу вас оставить?

Он посмотрел на нее, и через мгновение она была у него в объятиях.

В дверях послышалось громкое покашливание.

– Не обращайте на меня внимания, – произнес Чарльз. – Конечно, мне следовало проявить такт и немедленно удалиться. Но я жутко голоден, а Селия не хочет начинать без вас.

Покраснев, они отпрянули друг от друга.

– Уже пора обедать? – прощебетала Маргарет. – Мы идем. И знаешь что, Чарльз…

– Что?

– Мы… Майкл и я… решили пожениться.

– Какой сюрприз! Я всегда подозревал, что этим закончится. – Чарльз протянул Дрейкоту руку. – Мои поздравления! Может, пойдем пообедаем?

За обедом они обсудили план действий. Питер и Маргарет спустятся в подземелье не позже восьми часов. Майкл, Томлисон, Чарльз и трое из «летучего отряда» из Норчестера останутся в доме. Чарльз в компании неутомимого Флиндэрса будет дежурить в библиотеке, на случай если Монах объявится там. Сержант Мэтьюз уже блокировал вход в комнату миссис Босанквет. Другой сержант и двое полицейских спрячутся в руинах церкви. Когда Монах спустится в подземелье, они посигналят фонарями человеку, который будет дежурить у окна на втором этаже дома. Потом придавят плиту, чтобы Монах не смог выбраться наружу. В склепе спрятаться негде, поэтому Майкл решил не выставлять там людей. В гостинице станет дежурить Фрип, и как только Уилкс с компанией спустятся в подвал, он даст сигнал полицейским, ждущим снаружи. Один из них сразу же помчится на мотоцикле в монастырь и сообщит Майклу, что все идет по плану. Трое остальных войдут в гостиницу, арестуют Спиндела, прежде чем тот успеет поднять тревогу, и блокируют второй вход.

– Ты кого-нибудь подозреваешь? – обратилась Маргарет к Майклу, когда в начале седьмого тот вернулся в дом.

– Я точно знаю. Мне удалось кое-что выяснить, и это ставит окончательную точку в деле.

– Вы просто невозможны! – возмутилась Селия.

– Не нравится он мне, – заявил Чарльз. – Не выходи за него замуж, Маргарет. Зачем нам в семье полицейский? Он сразу же разнюхает, что у нас просрочены водительские права.

Они рано поужинали, и, встав из-за стола, Маргарет пошла переодеваться во вчерашнее платье. Она также предусмотрительно взъерошила волосы и стерла с лица пудру. Чарльз заметил, что для только что помолвленной девицы это поистине героический поступок.

В восемь часов они отодвинули панель и вслед за Майклом спустились по холодным влажным ступенькам. Все немного нервничали, опасаясь, что Монах уже в подземелье. Опустив руку в накинутый на плечи пиджак брата, Маргарет нащупала там рукоятку «кольта», и это придало ей храбрости. Если начнется стрельба, она им покажет!

Пройдя под сводами, они выбрались в коридор. Там царила мертвая тишина, и было совершенно пусто. Видимо, никто пока не приходил. В их камере по-прежнему горел свет. Брат с сестрой вошли, и Майкл, заперев их, вернулся в библиотеку.

– Кто сказал, что век приключений закончился? – весело произнесла Маргарет. – Надеюсь, нам не придется долго ждать.

– Осторожнее! – предостерег Питер. – Монах ходит бесшумно, как бы он нас не подслушал. Давай поговорим на отвлеченные темы.

Время тянулось невыносимо медленно. Несмотря на пистолет в кармане, Маргарет стала нервничать, и к одиннадцати часам ее оживление угасло. Она побледнела, в глазах появилось измученное выражение. А вскоре они услышали тихие шаги, и Маргарет судорожно вцепилась Питеру в руку. Шаги приближались, и вдруг затихли. Заслонка поднялась, и они увидели знакомый капюшон, закрывавший лицо. В прорезях сверкнули глаза, изучавшие пленников. Питер уже снял пистолет с предохранителя, но тут заслонка опустилась, и раздались удаляющиеся шаги. Маргарет задрожала.

– Я этого не вынесу, – прошептала она.

Услышав, как в замке звякнул ключ, они поняли, что Монах отпер дверь в печатный цех. Последовала долгая пауза. Один раз им показалось, будто они снова слышат шум шагов, но это мог быть обман слуха.

Прошел еще один долгий час. Маргарет продрогла и совсем сникла.

– Словно ждешь у кабинета стоматолога, где тебе должны вырвать зуб, – вздохнула она.

Внезапно послышались шаги и голоса.

– А вот и вся банда, – тихо произнес Питер. – Ты в порядке, сестренка?

Маргарет сделала гримасу, но все же кивнула. Голоса зазвучали отчетливее, и человек, приносивший им воду, сказал:

– Я здесь в последний раз, и мне наплевать, слышат меня или нет. Пора уносить ноги.

Кто-то, возможно Уилкс, тихо произнес что-то.

– Ну и пусть! – бросил мужчина. – Недолго уж им осталось слушать.

Голоса затихли, и вскоре раздался гул печатного станка. Пленникам показалось, что прошло несколько часов. Маргарет с немым вопросом посмотрела на Питера. Он прошептал ей на ухо:

– Не забывай, что они ждут сигнала. Не паникуй, сестричка!

Они снова стали прислушиваться.

– Он так стучит, что ничего не различить, – вздохнул Питер.

Он тоже стал опасаться, что что-то пошло не так. Но тут заслонка поднялась, и за ней мелькнуло лицо Майкла. Питер приблизился к двери, и тот прошептал:

– Я отопру дверь, но вы не выходите, пока вам не разрешат.

Его лицо исчезло, и они услышали тихий скрежет отодвигаемых засовов. Питер сделал знак Маргарет, чтобы она отошла к стене.

Дверь, ведущая в печатный цех, была открыта. Вероятно, работающим было душно. Дрейкот подал сигнал, и все крадучись двинулись вперед. Майкл и Томлисон добрались до двери одновременно.

– Руки вверх! – скомандовал Майкл. – Одно движение, и я стреляю!

Раздался хлопок, и свет погас. Кто-то выстрелил в лампочку, и комната погрузилась во тьму. Но Майкл успел окинуть взглядом помещение. У печатного станка стоял Уилкс; двое других находились рядом, однако Монах отсутствовал.

Раздался выстрел, на который ответил пистолет инспектора. Луч фонарика на мгновение осветил угол комнаты, потом в дверях началась потасовка, прогремел еще один выстрел, за ним последовала отчаянная борьба в коридоре. Перекрывая шум, Майкл прокричал:

– Его здесь нет! Задержите этих людей!

Он почувствовал, как у головы просвистела пуля, и, пригнувшись, побежал по коридору с пистолетом и факелом в руках.

Шум позади стихал. Инспектор Томлисон справится и без него. Сейчас у Майкла была задача посложнее. В подпольном цехе Монаха не оказалось. Он с ужасом подумал, что упустил еще один ход в подземелье. Но сейчас ничего не оставалось, как мчаться в склеп, надеясь, что Монах все-таки скрылся там. На бегу Майкл проклинал себя, что не подстраховался и не поднялся по лестнице, прежде чем вести полицейских вниз. Когда они выходили через потайной ход в библиотеке, Монах мог находиться на лестнице. Он даже мог подслушать, о чем они говорили, потом подождал, пока все уйдут вниз, и вернулся в склеп. Правда, оттуда он вряд ли сумеет выбраться.

Добежав до потайного камня, Майкл прислонился к нему плечом. Опасная перспектива. Монах мог находиться в засаде и открыть стрельбу по своим преследователям. Переступив через порог, Майкл осветил фонарем ступени. Там никого не было, но внизу раздался шорох. Он бросился вниз по лестнице. В низком коридоре у подножия лестницы Майкл не заметил никакого движения, в склепе было темно. Добежав до него, он обшарил лучом фонаря каждый угол. Склеп был пуст. Вскарабкавшись по железной лестнице, Майкл прокричал:

– Как там у вас? Никто не пытался выйти?

– Все тихо, сэр, – ответили ему снаружи.

Он спустился вниз. Очевидно, здесь есть другой ход, и он, как последний болван, позволил Монаху уйти. В коридоре послышался голос сержанта Мэтьюза:

– Где вы, сэр? Мистер Дрейкот! Где вы?

– Здесь! – откликнулся Майкл, и через минуту сержант появился в склепе.

– Он сбежал, сэр? Остальных мы схватили. Инспектор поднялся наверх, чтобы проверить, не попытался ли он прорваться там. Да, не повезло нам, сэр.

Майкл стал осматривать склеп, надеясь найти еще один тайный ход. Внезапно он остановился, осветив один из гробов. Именно в него они заглядывали сегодня утром. Но тогда крышка лежала рядом. Теперь же она закрывала гроб. Луч фонарика ушел в сторону.

– Его тут нет, – сказал Майкл. – Возвращаемся в библиотеку. Я проверю, нет ли его под лестницей.

Но, к удивлению сержанта, вместо того чтобы пойти к лестнице, он вынул из кармана блокнот и карандаш и стал быстро писать что-то.

– Идите взгляните, сержант, – позвал Майкл.

Сержант открыл рот, но, увидев, что Дрейкот нахмурился, сжал губы и приблизился. Майкл сунул ему в руку раскрытый блокнот.

– Простучите стену, – распорядился он и сам приступил к этому занятию.

Сержант с изумлением прочитал: «Он в гробу. Если откроем крышку, он будет стрелять. Сделайте вид, будто вы ушли, снимите в коридоре ботинки, прокрадитесь обратно, присядьте рядом с гробом и ждите, пока он откроет крышку. Когда вылезет, мы его схватим».

– Нет, здесь никого нет, – громко произнес Майкл. – Он ушел другим путем. Можно снимать засаду у надгробной плиты. Я отправлю их прочесывать окрестности.

– Да, сэр. Я отдам им распоряжение. – Зайдя в нишу, он крикнул: – Он сбежал! Обыщите все вокруг!

– Пойдемте скорее! – сказал Майкл. – Не будем терять время.

Они выбрались в коридор и прошли несколько ярдов. Увидев условный знак Майкла, сержант остановился и стал снимать ботинки. Оставшись в носках, они бесшумно проскользнули обратно в склеп. Майкл лишь на мгновение включил фонарик, чтобы определить, где находится гроб. Монах мог заметить свет через щели в гробу. Потом свет погас, и они в темноте подкрались к гробу, присев у его торцов.

Тишину не нарушал ни один звук. Стиснув зубы, Майкл размышлял, как поступить, если в гробу никого не окажется.

Негромкий скрип заставил его вздрогнуть. Крышка гроба стала подниматься. Майкл замер, готовый к прыжку. Крышка стукнула об пол. Майкл услышал, как тело повернулось в гробу, и осторожно поднялся. Он был так близко от гроба, что, поднимаясь, задел щекой о его шершавую поверхность. Это помогло ему сориентироваться, и, вскочив, он крикнул:

– Свет, сержант!

Раздался выстрел. Майкл обхватил руками отчаянно сопротивлявшуюся фигуру. Вспыхнул свет фонарика, и сержант ринулся ему на помощь.

– Пистолет! – воскликнул Майкл.

Сержант вцепился в руку Монаха, держащую пистолет, и резко выкрутил ее. Пистолет упал, и сержант быстро поднял его. Сцепившиеся мужчины катались по полу, и прежде чем сержант успел подбежать на помощь, Майкл уже оседлал поверженного противника. С криком «Я здесь, сэр!» сержант навалился на преступника и внес посильную лепту в его задержание.

– Попался! – выдохнул Майкл, защелкивая наручники. – Берите его сержант, но будьте осторожны – он дьявольски силен.

Сержант громко засвистел в свисток, и в коридоре раздались торопливые шаги. Оказавшись в наручниках, Монах сник и безучастно застыл рядом с сержантом. За все время он не произнес ни слова.

В склеп вбежали инспектор Томлисон и констебль.

– Вы его поймали? – спросил инспектор. – Отличная работа, сэр! Вы не ранены?

– Так, зацепило немного. Не успел перехватить его руку с пистолетом. Отведите его в дом.

В библиотеке к Чарльзу и Флиндэрсу уже присоединились Селия и миссис Босанквет. Здесь же находились двое арестованных, приведенных снизу констеблем.

Когда в проеме появился Монах, миссис Босанквет испуганно вскрикнула. Ее не успокоил даже сопровождавший его полицейский. Забежав за стол, она попросила Чарльза держать Монаха под прицелом.

Вскоре из тайного хода вышел Майкл.

– А теперь мы посмотрим на него, – произнес он.

Подойдя к неподвижной фигуре монаха, он откинул с его лица капюшон.

Селия изумленно ахнула. Перед ними стоял полковник Экерли. Он не пошевелился, лишь презрительным взглядом окинул присутствующих.

– Но… я не понимаю, – растерянно промолвила миссис Босанквет. – Это же полковник!

Взяв полковника за скованные запястья, Майкл рывком поднял их вверх, чтобы посмотреть на его перчатки. Как и говорила Маргарет, они были на пуговицах, одна из которых отсутствовала.

– Вы совершили ошибку, полковник, – сказал он. – Не ожидал, что вы проколетесь на такой мелочи.

Теперь стало ясно, что полковник, не привыкший застегивать перчатки, не заметил потерю пуговицы. Его взгляд на мгновение впился в лицо Майкла, а в глазах промелькнула тревога. Однако голос его звучал уверенно:

– Поздравляю вас, мистер Стрейндж. Вы оказались умнее остальных ищеек. – Экерли с усмешкой посмотрел на Чарльза. – А ваши потуги успехом не увенчались. Интересно, как вы меня вычислили?

– Когда человек вашего положения водит дружбу с местным трактирщиком, это наводит на мысли, – ответил Майкл.

Полковник поднял брови.

– В самом деле, мистер Стрейндж? Скорее на беспочвенные предположения. Если у вас не было других поводов подозревать меня, значит, вы действовали наугад, и вам просто повезло.

– Не совсем, – улыбнулся Дрейкот. – Когда человек говорит, что уехал в Мэнфилд играть в бридж, а его машина стоит в гараже, это требует разъяснения. Простите, что не могу представить вам подробный перечень всех обстоятельств, которые навели меня на мысль, что вы именно тот, кого я выслеживал, но сейчас у нас нет на это времени. На суде вы, несомненно, узнаете все, что вас интересует.

Он сделал знак инспектору Томлисону, и полицейские подхватили полковника под руки, чтобы увести. Но он оказал сопротивление, чтобы на прощание поклониться Селии.

– Прощайте, моя дорогая миссис Малкольм. – Потом повернулся к Маргарет: – Что касается вас, мисс Фортескью, думаю, вы будете рады узнать, что, несмотря на вашу досадную назойливость, я не собирался уморить вас голодом, как вы, вероятно, опасались. И позвольте дать вам совет. Когда в следующий раз будете сбегать из заключения, а затем возвращаться, чтобы ввести в заблуждение своего тюремщика, не забудьте выпить хоть немного оставленной для вас воды. Приди вам это в голову, у вашего умника Стрейнджа возникло бы меньше проблем, поскольку он взял бы меня у печатного станка вместе с моими людьми.

Маргарет промолчала, и Экерли обратился к миссис Босанквет:

– Меня позабавила ваша попытка вызвать мой дух, мадам. В это время я стоял за панелью и с трудом удержался, чтобы не явиться перед вами. Не люблю разочаровывать дам.

Поклонившись, он под конвоем удалился, не удостоив вниманием присутствующих мужчин.

Воцарилась тишина. Чарльз бессильно опустился на стул и произнес:

– Не подходите ко мне. Я слишком потрясен.

– Но Экерли, – пробормотал Питер. – Дрейкот, как вы, черт побери, догадались?

– Частично я уже рассказал. Но главным фактором было время. Фальшивые деньги выпускались в течение пяти лет, и вполне вероятно, что их печатали здесь. Титмарш сразу исключался – он поселился тут всего три года назад. Рут появился еще позже. Другие обитатели жили очень давно. И только Экерли обосновался в Уайт-Хаусе ровно пять лет назад. Вскоре появились Дюваль и Уилкс, который купил «Колокол», причем за очень большие деньги, которых захолустная гостиница явно не сто́ит. Со временем я выяснил, что между двумя мужчинами существует весьма тесная дружба. Уилкс был единственным, кто знал Монаха. Он был у того кем-то вроде управляющего. Так я вышел на Экерли, и тут мне очень пригодился Фрип. После убийства Дюваля я попросил его проникнуть в дом полковника, когда слуги лягут спать. Вы знаете, что они ночуют над гаражом. Полковник, по обыкновению, отсутствовал, занятый своим подпольным бизнесом. Фрип отлично управляется с замками и не слишком щепетилен в этом деле. В доме полковника он нашел бутылку с хлороформом, которая сейчас находится у меня…

– Но разве полковник ее не хватился? – удивился Чарльз.

– Нет. По той простой причине, что Фрип оставил там такую же. Он также обнаружил пропавшую из библиотеки книгу. Когда суд закончится, я верну ее вам. Те две страницы, которые были вырваны из книги в Британском музее, представляют особый интерес.

– Кража со взломом! – воскликнул Чарльз. – И это наша неподкупная полиция!

– Вовсе нет! – усмехнулся Майкл. – Джимми не полицейский. И обидится, если такое услышит.

– Но ведь Экерли был армейским офицером – или он все придумал? – вмешался в разговор Питер.

– Он действительно служил, однако ушел из армии при довольно странных обстоятельствах. Дело замяли, но его репутация сильно пострадала. Не зря же Экерли умалчивал, где находился его полк.

– Не могу поверить! – воскликнула Селия. – Наш веселый полковник! Какое чудовище! – Она поднялась со стула. – Я иду спать. У меня в голове полный сумбур. Чарльз, все эти ужасные подземные ходы надо замуровать.

– Оставим это Дрейкоту. А мне нужно поправлять здоровье. Кстати, теперь он здесь такой же хозяин, как я. Не могу сказать, что я в восторге, но кто меня слушает?

Он встал и последовал за женой. На пороге обернулся и бросил:

– А вы, сладкая парочка, тоже поторопитесь! Даю вам полчаса, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи.

Однако отведенный им срок затянулся. Склонившись к обнявшему ее Майклу, Маргарет спросила:

– А почему ты тогда сказал, что человек с таким родом занятий вряд ли может рассчитывать на мою взаимность?

– Я действительно так думал. Ведь я всего лишь сыщик, или, как выражается Фрип, легавый. Я и мечтать не мог, что ты выйдешь за меня замуж.

Она уткнулась в его плечо.

– Я же сказала, что мне безразлично, чем ты занимаешься, лишь бы это было законно.

Тихо рассмеявшись, Майкл поцеловал ее и добавил:

– Конечно, если это не мясная лавка.