На лице лорда Карлайона отразилось легкое изумление, но он ограничился тем, что лишь покачал головой. Не в силах сдержать гнев, мисс Рочдейл резко заявила:

– Вести дальнейшие разговоры бессмысленно! Будьте любезны, расскажите мне, как я могу добраться до Файв-Майлз-Эш, пока еще не стало слишком поздно для того, чтобы двинуться в путь!

Лорд Карлайон взглянул на часы в квадратном футляре, стоявшие на каминной полке, но, поскольку они остановились, вытащил из кармашка свои собственные.

– Уже слишком поздно, – провозгласил он. – Через десять минут будет девять вечера.

– Боже милосердный! – побледнев, воскликнула девушка. – Что же мне делать?

– Поскольку я в некотором роде несу ответственность за то затруднительное положение, в котором вы оказались, то можете рассчитывать на меня в том, что я позабочусь о вас.

– Вы очень любезны, милорд, – парировала девушка, – но я предпочитаю не рассчитывать на того, чье здравомыслие вызывает у меня серьезные сомнения!

– Не говорите глупостей! – заявил он таким тоном, каким она сама одернула бы непослушного ребенка. – Вы прекрасно понимаете, что мое здравомыслие не вызывает у вас никаких сомнений. Присядьте, прошу вас, а я распоряжусь, чтобы вам принесли что-нибудь поесть.

Его манеры несколько успокоили возбужденные нервы мисс Рочдейл, к тому же она не могла не признать, что легкая закуска сейчас пришлась бы весьма кстати. Девушка ничего не ела с самого утра. Она вернулась на свое место, но с подозрением заявила:

– Не знаю, каким образом вы собираетесь позаботиться обо мне, однако я совершенно определенно не намерена выходить замуж за вашего кузена!

– Как вам будет угодно, – ответил он и потянул шнурок звонка.

– Судя по тому, что мне довелось увидеть в вашем особняке, – язвительно заметила мисс Рочдейл, – шнурок, скорее всего, порван.

– Это более чем вероятно, – согласился лорд Карлайон и направился к двери. – Но этот особняк не мой.

Мисс Рочдейл поднесла руку ко лбу.

– Мне начинает казаться, что я сама лишаюсь рассудка! – пожаловалась она. – Если этот особняк не ваш и не миссис Мейклсфилд, то кому же он принадлежит?

– Моему кузену.

– Вашему кузену! Но я не могу оставаться здесь! – вскричала она. – И вы тоже не можете оставить меня в этом доме, сэр!

– Разумеется, нет. Это было бы верхом неприличия, – сказал он и вышел из комнаты.

В голову мисс Рочдейл пришла мысль о немедленном побеге, но, поскольку девушка не испытывала недостатка в здравомыслии, то немедленно отказалась от нее. Вряд ли сложившееся положение улучшится оттого, что она отправится в одиночку бродить по незнакомой местности в потемках, и вдобавок, хотя хозяин дома вел себя в высшей мере странно, он, похоже, не собирался удерживать ее против воли. Поэтому мисс Рочдейл решила остаться на месте и подождать его возвращения.

Вскоре лорд Карлайон действительно вернулся и, входя в комнату, сказал:

– В доме, похоже, нет ничего, кроме холодного мяса, но я распорядился приготовить все необходимое.

– Чай и хлеб с маслом – вот и все, что мне нужно, – заверила его мисс Рочдейл.

– Сейчас вам их принесут.

– Благодарю вас. – Сняв перчатки, она аккуратно сложила их. – Откровенно говоря, я не знаю, как мне быть. Найдется ли здесь какой-нибудь экипаж или, быть может, дилижанс, который отвезет меня в поместье Файв-Майлз-Эш, сэр?

– На сей счет можете не волноваться: я сам отвезу вас в своей карете, но вы вряд ли вызовете расположение своей будущей хозяйки, если явитесь к ней в полночь.

Справедливость этого утверждения обрушилась на мисс Рочдейл словно удар молнии. Перед ее мысленным взором встал образ грозной, устрашающей миссис Мейклсфилд, и девушка содрогнулась от ужаса.

– В Уисборо-Грин имеется вполне приличная гостиница, где вы можете остановиться на ночь, – предложил он. – А утром, если по-прежнему будете настаивать на своем, я распоряжусь, чтобы вас отвезли в Файв-Майлз-Эш.

– Я чрезвычайно вам признательна, – запинаясь, пролепетала Элинор. – Но что я скажу миссис Мейклсфилд? Правда не поможет: она сочтет мои слова выдумкой!

– Да, вы сами поставите себя в неловкое положение. Пожалуй, будет лучше, если скажете, что просто перепутали назначенный день и в Сассекс прибыли только что.

– Боюсь, она рассердится, на что имеет полное право, и, не исключено, откажет мне от места.

– В таком случае, вы можете вернуться ко мне.

– Да! Чтобы выйти замуж за вашего отвратительного кузена! – воскликнула мисс Рочдейл. – Благодарю вас, мое положение еще не настолько отчаянное!

– Вам, безусловно, виднее, – невозмутимо ответил он. – Я, естественно, не вполне знаком с теми обязанностями, которые должна выполнять гувернантка, но, судя по тому, что слышал, в них мало приятного.

В его словах было столько правды, что девушка с трудом подавила вздох и заметила уже куда мягче:

– Да, но перспектива выйти замуж за пьяницу отнюдь не выглядит предпочтительнее, уверяю вас.

– Вряд ли он проживет долго, – возразил лорд Карлайон.

Теперь, когда страхи мисс Рочдейл несколько улеглись, ее охватило любопытство, и она вопросительно взглянула на хозяина дома.

– Мой кузен никогда не отличался крепким здоровьем, – пояснил милорд. – Если он не умрет насильственной смертью, чего никак нельзя исключать, то бренди непременно прикончит его в самом недалеком будущем.

– Вот как! – едва слышно пробормотала мисс Рочдейл. – Но почему вам так необходимо, чтобы он женился?

– Если он умрет неженатым, я унаследую это поместье, – ответил лорд Карлайон.

Мисс Рочдейл уставилась на него во все глаза. К счастью, поскольку она не могла подобрать слов, дабы выразить свое изумление, в этот момент в комнату вошел слуга, держа в руках поднос с чаем, бутербродами с маслом и холодным мясом, который и водрузил на стол рядом с девушкой. Метнув взгляд на Карлайона, он с беспокойством заметил:

– Мистер Евстасий еще не вернулся, милорд.

– Ничего страшного.

– Если только он опять не попал в беду! – пробормотал слуга. – Он был сам не свой, милорд.

Карлайон пожал плечами, давая понять, что не видит в этом ничего необычного. Слуга, тихо вздохнув, удалился. Мисс Рочдейл придвинулась к столу, налила себе чаю и с благодарностью принялась за холодную баранину. Казалось, девушка уже почти смирилась со своим нынешним положением.

– Мне не хотелось бы показаться вам навязчивой, милорд, – сказала она, – однако вы сейчас упомянули, что унаследуете поместье, если ваш кузен умрет неженатым.

– Да, унаследую.

– Но разве вы не желаете унаследовать его? – спросила она.

– Ничуть.

Девушка подкрепилась очередным глотком чая.

– Это очень странно! – только и смогла сказать она.

Подойдя к столу, лорд Карлайон опустился на стул напротив.

– Быть может, но это правда. Пожалуй, я должен объяснить вам, что вот уже пять лет являюсь опекуном своего кузена. – Карлайон помолчал, и Элинор заметила, как он сухо поджал губы. – Его карьера в Итоне оборвалась внезапно, в чем родственники кузена по отцовской линии винят меня.

– Но как такое может быть? – с удивлением спросила мисс Рочдейл.

– Понятия не имею. Они придерживаются мнения, что если бы его отец не умер, когда он был совсем еще ребенком, или если бы моя тетка назначила вместо меня опекуном одного из своих деверей, то судьба кузена сложилась бы совершенно по-другому.

– На мой взгляд, это уже слишком! Но – прошу прощения! – разве не странно, что его опекуном выбрали именно вас? Ведь вы же наверняка были еще очень молоды!

– В то время мне было столько же, сколько и вам. Двадцать шесть лет. Решение моей тетки выглядело вполне естественным. Она была старшей сестрой моей матери; тетка унаследовала поместье от своего деда. Мои собственные владения находятся в семи милях отсюда, а наши семьи всегда поддерживали родственные связи. Я и сам вырос без отца, и это обстоятельство заставило меня быстро повзрослеть. В восемнадцать лет я оказался главой семьи, младшие члены которой еще не вышли из пеленок.

– Боже милосердный! Вы хотите сказать, что в таком возрасте вам пришлось взять на себя заботу обо всем семействе? – воскликнула мисс Рочдейл.

Лорд Карлайон, улыбнувшись, сказал:

– Нет, не совсем так. Моя мать тогда еще была жива, правда, она не отличалась хорошим здоровьем, так что они, вполне естественно, обратились ко мне.

Мисс Рочдейл удивленно спросила:

– Они?

– У меня трое братьев и три сестры, мадам.

– И все на вашем попечении?

– О нет! Сестры уже замужем; один из братьев работает у сэра Роуленда Хилла на полуострове; второй подвизается секретарем у лорда Сидмута в Министерстве внутренних дел и бо́льшую часть времени проводит в Лондоне. Можно сказать, на моем попечении остался только младший брат. Он учится на первом курсе в Оксфорде. Однако в то время, о котором я говорю, все они были дома. – Улыбка вновь осветила его глаза. – Ваш собственный опыт должен подсказать вам, мадам, что семья из шести человек в возрасте от грудного младенца до шестнадцатилетнего подростка – нелегкая ноша для хрупкой женщины.

– О, еще бы! – с чувством согласилась мисс Рочдейл. – Но у вас были учителя… гувернантки?

– Да, множество, – признал он. – Двое из моих братьев проявили поистине дьявольскую изобретательность, избавляясь от своих наставников. Но я не могу понять, отчего надоедаю вам рассказом о своих делах, в конце-то концов! Я ведь всего лишь собирался пояснить, почему тетка поручила своего сына моим заботам. Должен признаться, мне самым постыдным образом не удалось отвратить кузена от склонности к саморазрушению, как и наставить его на путь истинный. Я сумел внушить ему лишь сильнейшую неприязнь к себе. Не могу винить Евстасия за это: неприязнь кузена не идет ни в какое сравнение с чувствами, которые я всегда питал к нему. – Окинув девушку внимательным взглядом, он размеренно произнес: – Нелегко по справедливости обходиться с юнцом, к которому не испытываешь ничего, кроме презрения и неприязни, сударыня. Один из дядьев моего кузена наверняка может заявить, что я относился к юноше чересчур строго. Быть может, он прав: но я сделал это не намеренно. После того как мне пришлось забрать его из Итона, я нашел ему превосходного учителя. Но мои старания оказались напрасными. Из-за того, что я отказался отправить его в Оксфорд, к чему он так стремился, поднялся невероятный шум. Собственно говоря, кузен проявил полнейшую непригодность добиться успеха хоть в чем-либо, но меня обвинили в том, что я всеми силами противился его карьере исключительно из злого умысла.

– Не представляю, как вы могли прислушиваться к столь злонамеренному вздору! – пылко заявила мисс Рочдейл.

– А я и не прислушивался. После череды злоключений парень вбил себе в голову, будто хочет поступить в армию. Я подумал, что если удастся оторвать его от общества, в котором он лишь губил себя, то, возможно, кузен все-таки сумеет добиться некоторой респектабельности, и потому купил ему офицерский патент. Меня незамедлительно обвинили в том, будто я имею виды на его наследство и таким образом намереваюсь сжить его со свету. К счастью для моей репутации, Евстасия попросили подать в отставку еще до того, как он поступил на действительную службу. К тому времени кузен уже достиг совершеннолетия, так что эта ответственность была снята с моих плеч.

– Я поражена, что вы не умыли руки!

– В определенной мере, так оно и случилось, но, поскольку его взгляды относительно наших взаимоотношений подразумевали твердую уверенность в том, что он имеет полное право обременять меня имущественными обязательствами, да еще и подделывать мою подпись на всевозможных счетах, мне было нелегко полностью игнорировать его.

Слова лорда Карлайона шокировали мисс Рочдейл до глубины души.

– И его родственники со стороны отца еще винят во всем вас! – воскликнула девушка. – Честное слово, это уже слишком!

– Да, это становится утомительным, – признал он. – Я ругаю себя за то, что дал им дополнительную пищу для подозрений, когда однажды взял закладную на часть не обремененной долгами земли. Честное слово, я хотел как лучше, но мне следовало быть умнее. Если кузен умрет сейчас, а его собственность перейдет ко мне по наследству, в некоторых кругах начнутся досужие разговоры о том, что я не только подталкивал его к совершению всех излишеств, приведших к столь бесславному концу, но вдобавок с помощью каких-нибудь ухищрений помешал ему жениться.

– Да, положение у вас достаточно щекотливое, – сказала мисс Рочдейл. – Но я убеждена, ваша семья и друзья не поверят в подобные измышления!

– Ни за что.

– Поэтому вы не должны обращать на них внимание.

– Да, пожалуй, если бы мне приходилось думать только о себе. Но как бы подобные инсинуации не стали чрезвычайно заразительными. Моему брату Джону, к примеру, они могут показаться особенно деликатными и затруднительными, а мне не хотелось бы, пусть даже невольно, становиться для него источником неприятностей. А ведь есть еще Никки – но нет, Никки ни за что не потерпит клеветы в мой адрес! – Лорд Карлайон вдруг неожиданно оборвал себя на полуслове, как будто вспомнив, что разговаривает с незнакомкой, а затем добавил: – Так что самый простой выход из положения – найти моему кузену супругу, именно это я и намерен сделать.

– Но я вас не понимаю, сэр! Если, как вы утверждаете, ваш кузен вас недолюбливает, почему бы ему самому не найти себе супругу? Ведь не может же он желать того, чтобы вы унаследовали его собственность!

– Вы правы. Однако все протесты доктора кузена не смогли убедить Евстасия в том, что жизнь его не стоит и ломаного гроша. Он твердо уверен: впереди у него еще очень много времени, прежде чем ему придется задуматься о том, чтобы обременить себя супругой.

– Если это в самом деле так, то каким же образом вы рассчитываете уговорить своего кузена жениться на совершенно незнакомой женщине, которую, как я понимаю, подыскали для него по объявлению в газете? По-моему, подобное нелепо и абсурдно!

– За это я пообещал ему уплатить все его текущие долги.

Мисс Рочдейл, окинув лорда Карлайона проницательным взглядом, сказала:

– Но ведь он останется обремененным такой ношей, как супруга. Или вы также подрядились обеспечивать и сию несчастную особу, сэр?

– Естественно, – небрежным тоном отозвался хозяин дома. – Я ни в коем случае не осмелился бы предполагать, что этот союз будет чем-то бо́льшим, нежели простой формальностью. У меня не хватит духу просить какую-либо женщину жить с моим кузеном.

Элинор озадаченно нахмурилась и, залившись легкой краской смущения, поинтересовалась:

– И вы полагаете, что таким образом можете достичь своей цели? Простите меня, сэр, но, как мне представляется, вы ошибаетесь! Вы всерьез намерены исключить себя из числа наследников, если ваш кузен не оставит после себя сына?

– Это не имеет решительно никакого значения. Вся собственность связана совершенно дурацкими условиями. Мой кузен унаследовал ее от своего и моего деда, от которого она перешла к его матери, но ее замужество за Лайонелом Шевиотом вызвало у деда такое неудовольствие, что он предпринял все возможные меры к тому, чтобы наследство не досталось ни ему, ни кому-либо из членов его семьи. С этой целью он завещал ее своему внуку с таким условием: если Евстасий умрет неженатым, собственность должна вернуться к младшей дочери или же к ее старшему сыну, то есть ко мне.

– Полагаю, это – заповедное имущество?

– Не совсем так. В тот день, когда Евстасий женится, он сможет распоряжаться имением по собственному усмотрению. Условие в самом деле затруднительное и нелепое, я часто спрашивал себя, что нашло на деда, раз уж он его придумал. У него имелись свои странности, одна из которых заключалась в том, что он полагал, будто ранний брак идет на пользу молодым мужчинам. Быть может, именно на это он и рассчитывал, когда составлял завещание. Не знаю, мне трудно судить. – Помолчав, лорд Карлайон спокойно добавил: – Вы должны признать, мадам, что мой план не настолько фантастичен, как представляется на первый взгляд.

Она не смогла сдержать улыбку, но ограничилась тем, что сказала:

– И вы полагаете, найдется женщина, которая с готовностью ухватится за ваше предложение? Позвольте усомниться в этом.

– Наоборот, я надеюсь, что мне это удастся, – парировал лорд Карлайон.

Но мисс Рочдейл, решительно покачав головой, заметила:

– Нет, милорд, вы ошибаетесь, если говорите обо мне. Подобный брак меня ничуть не устраивает.

– А почему, собственно, нет? – осведомился он.

От неожиданности девушка даже растерялась.

– Почему, собственно, нет? – повторила она.

– Да, скажите мне!

И вдруг выяснилось, что она не может выполнить его просьбу, хотя всего мгновение назад была уверена в наличии веских причин. Безуспешно попытавшись облечь их в слова, мисс Рочдейл прибегла к уверткам и обиженно заявила:

– Это же совершенно очевидно, почему я не могу поступить подобным образом.

– Только не для меня.

Пожалуй, так просто от хозяина этого дома не отделаешься. Глядя на него с возмущенным негодованием в глазах, мисс Рочдейл заявила:

– А ведь вы казались мне здравомыслящим человеком.

– Так и есть, и я не настолько погряз в тщеславии, чтобы меня нельзя было переубедить. Попробуйте. Я жду.

Эти вполне невинные и разумные слова вызвали у мисс Рочдейл простительное раздражение. Она холодно ответила:

– Я не стану так поступать. Считайте, если хотите, что у меня осталось еще достаточно гордости, чтобы питать отвращение к подобному брачному контракту.

– Мои мысли на сей счет не имеют решительно никакого значения, – терпеливо ответил лорд Карлайон. – Это все ваши резоны?

– Да… нет! Вы должны знать, что я не могу облечь в слова те чувства, которые испытываю! Это надругательство над приличиями и здравым смыслом!

– Вы обручены? – спросил он.

– Нет!

– Быть может, рассчитываете обручиться вскорости?

– Я уже говорила вам, что мне исполнилось двадцать шесть, – резко бросила в ответ мисс Рочдейл. – Так что едва ли я когда-нибудь обручусь!

– В таком случае, – рассудительно заметил он, – сделка, которую я предлагаю, не причинит вам особого вреда. – Заметив, как густо покраснела девушка, Карлайон сочувственно улыбнулся ей. – Нет-нет, не нужно сердиться на меня! Но подумайте сами! Судя по всему, вы обречены влачить жалкое существование, в поте лица зарабатывая на хлеб насущный. Я даже не знаю вашего имени, однако для меня очевидно – причем с самого начала, – что вы рождены совсем не для того положения, которое сейчас занимаете. И если у вас нет надежды заключить выгодный брачный союз, то какое будущее вас ожидает? Вы наверняка осознаете все превратности собственного положения, так что мне нет никакой необходимости обращать на них ваше внимание. Выходи́те замуж за моего кузена: вы должны признать, что выгоды подобного союза с лихвой окупают те недостатки, которые, уверяю вас, я вижу так же хорошо, как и вы. Характер у него скверный, но он происходит из хорошей семьи: став миссис Шевиот, вы обретете достаток и будете внушать уважение. Все, что от вас требуется, – принять руку моего кузена в церкви, а уж потом я позабочусь, чтобы он более не докучал вам. Остаток жизни вы сможете провести в комфорте; у вас даже будет возможность выйти замуж во второй раз, потому что я был с вами искренен, когда говорил, что при нынешнем образе жизни моего кузена он долго не протянет. Подумайте хорошенько, прежде чем давать мне ответ!

Мисс Рочдейл молча выслушала лорда Карлайона и поначалу даже выдержала его пристальный взгляд, но потом опустила глаза и принялась разглядывать собственные руки, крепко стиснутые и лежащие на коленях. При всем желании Элинор не могла отнестись к его словам совершенно бесстрастно и отстраненно. Ей редко доводилось встречать людей, которые настолько хорошо сознавали все тяготы ее положения. Кое-кто из знакомых девушки полагал, что она смирилась со своим нынешним родом деятельности, поскольку он выглядел вполне презентабельно. Но этот странный и немногословный человек холодно и чуть ли не с оскорбительной прямотой назвал ее жизнь «жалким существованием». Причем сказал он это без малейшего сочувствия в выражении лица или голосе, однако вся жестокая справедливость этих слов могла быть понятна лишь тем, кто вынужден влачить подобный образ жизни.

Мисс Рочдейл надеялась, что обладает достаточной возвышенностью принципов, которая и позволит ей устоять перед искушением взять и отмахнуться от угрызений совести. То, что это было именно искушение, отрицать бесполезно. Будущее и впрямь представлялось ей туманным, тогда как сейчас, просто дав согласие на фиктивный брак, она могла обрести уверенность и безопасность, включая, возможно, даже некоторые приятные жизненные излишества. Ей потребовалось сделать над собой нешуточное усилие, дабы сохранить твердость в своем намерении отказаться от столь щедрого предложения; минула не одна минута и даже не две, прежде чем мисс Рочдейл наконец осмелилась поднять голову. Девушка попыталась улыбнуться; увы, попытка не удалась. Она, покачав головой, сказала:

– Я не могу. Умоляю вас, не настаивайте более! Мое решение окончательно.

Он, слегка поклонившись, ответил:

– Как вам будет угодно.

– Надеюсь, вы понимаете, что я просто не могу ответить вам согласием, сэр.

– Вы просите меня не настаивать больше, и поэтому я не стану. Завтра же, в любое удобное для вас время, вас отвезут в Файв-Майлз-Эш.

– Вы очень любезны, – с благодарностью отозвалась Элинор. – Мне остается только надеяться, что миссис Мейклсфилд не выставит меня за порог! Я убеждена: если бы она знала правду, то без колебаний сделала бы это!

– У вас будет время придумать какое-то приемлемое объяснение. Но пейте же чай! А затем я отвезу вас в гостиницу, о которой говорил, и устрою там.

Мисс Рочдейл смиренно поблагодарила лорда и взялась за свою чашку, с облегчением отметив, что он, судя по всему, вовсе не выглядит раздосадованным или хотя бы просто разочарованным тем, что она отказалась принять участие в его планах. Она даже почувствовала себя обязанной добавить:

– Мне очень жаль, что я поступила вопреки вашим желаниям, милорд.

– У меня нет ни одной причины, по которой вы должны были сделать мне одолжение, – отозвался Карлайон, достав из кармана табакерку и открыв ее. – Но у вас по-прежнему есть передо мной одно преимущество, – небрежно заметил он. – Могу я узнать ваше имя?

– Меня зовут Рочдейл, – после секундного колебания ответила она. – Элинор Рочдейл.

Рука его замерла над раскрытой табакеркой; подняв на девушку глаза, он бесстрастно повторил:

– Рочдейл.

Она почувствовала, что щеки ее заалели, и с вызовом подтвердила:

– Из Фелденхолла!

Он наклонил голову жестом, в котором не было ничего, кроме обычной учтивости, но она не сомневалась, что ее история ему известна. Глядя, как он втягивает ноздрями нюхательную смесь, мисс Рочдейл внезапно сказала:

– Вы совершенно правы, сэр: я – дочь того самого человека, который, потерпев неудачу в спекуляциях и за игорным столом, разорился и покончил с собой.

Если она рассчитывала смутить Карлайона, то ее ожидало разочарование. Он преспокойно вернул табакерку в карман и ограничился тем, что заметил:

– Не думаю, что мисс Рочдейл из Фелденхолла следовало превращаться в гувернантку, каковы бы ни были несчастья, постигшие ее отца.

– Многоуважаемый сэр, у меня нет ни пенни, кроме тех, что я заработала сама! – язвительно заметила она.

– Охотно верю, однако полагаю, у вас остались родственники.

– И вновь вы несокрушимо правы! Но я – такое странное создание! Если уж мне выпало влачить жалкое существование, как вы изящно выразились, и становиться для кого-то обузой, выполняя неблагодарную, черную работу, то я предпочитаю получать за свой труд хотя бы жалованье!

– Вам определенно не повезло с родственниками, – заметил лорд Карлайон.

– Что ж, – без обиняков заявила мисс Рочдейл, – я не могу их осуждать. В конце концов, девушка, не имеющая за душой ни гроша, являет собой тяжкую обузу. Особенно та, чье имя несет на себе неизгладимое клеймо. Вам самому прекрасно известно, что такое досужие сплетни, и вы должны понять мое стремление избавить своих родственников и друзей от дальнейшего замешательства. Вы скажете, что я могла бы взять себе другое имя! Быть может, будь у меня меньше гордости, я так и поступила бы.

– Я не стану говорить ничего подобного, – невозмутимо ответил лорд Карлайон. – Но я соглашусь с вами в том, что гордости у вас действительно в избытке – включая ложную.

– Ложную! – ошеломленно вскричала мисс Рочдейл.

– Несомненно. Именно она подтолкнула вас к тому, чтобы преувеличить последствия смерти вашего батюшки.

– Вы не можете знать обстоятельств, приведших к такому концу, – негромко сказала девушка.

– Наоборот. Но мне еще предстоит узнать, каким образом они коснулись вас.

– Быть может, вы и правы, и я сочла себя чрезмерно униженной. Мой первый опыт того, как окружающий мир относится к нашим делам, оказался неудачным. Признаюсь, в момент кончины моего отца я была обручена с одним джентльменом, который… который с нескрываемым облегчением счел себя свободным от взятых на себя обязательств. – Воинственно вздернув подбородок, она добавила: – Хотя меня это нисколько не огорчило, уверяю вас!

Однако слова мисс Рочдейл, очевидно, не произвели на лорда Карлайона решительно никакого впечатления.

– С чего бы вдруг, действительно? – произнес он.

Элинор с презрением отвергла бы любое проявление жалости и сочувствия, но подобная равнодушная реакция, как ни странно, привела ее в негодование, и девушка ответила куда резче, чем намеревалась:

– Когда тобой пользуются, а потом обманывают и бросают, это не слишком приятно!

– Все верно, однако осознание того, что вы избавились от невыгодной сделки, должно было, полагаю, смягчить вашу досаду.

В глазах Элинор помимо воли заискрились смешинки.

– Подозреваю, милорд, ваши крайне рассудительные замечания должны были бы обескуражить меня, но чего нет, того нет! – сказала она. – Будет куда лучше, если вы препроводите меня в приличную гостиницу, прежде чем я начну отвечать вам в манере, решительно не соответствующей разнице в нашем с вами положении!

Он, улыбнувшись, заметил:

– Прошу прощения, если рассердил вас, мисс Рочдейл. Но я не представляю, чтобы любое выражение сочувствия с моей стороны пошло вам на пользу или хотя бы оказалось для вас приемлемым.

Она начала натягивать перчатки.

– Как это невыносимо с вашей стороны – неизменно оказываться правым! – сказала девушка. – Кстати, скажите: находясь в вашем обществе, друзья не чувствуют себя круглыми дураками?

– Поскольку хороших друзей у меня, к счастью, много, то, очевидно, нет, – совершенно серьезно ответил лорд Карлайон.

Мисс Рочдейл, рассмеявшись, встала из-за стола. В это мгновение раздался пронзительный перезвон колокольчика, словно его терзала чья-то настойчивая рука. Звук напугал девушку, и она обратила на лорда Карлайона взгляд, в котором читалось смятение. Он, поднявшись на ноги одновременно с ней, шагнул к двери со словами:

– Несомненно, это мой кузен. Вы не захотите встречаться с ним. Однако не тревожьтесь! Я не позволю ему войти в эту комнату.

– Но ведь это же его собственный дом! – изумленно возразила мисс Рочдейл. – Не съест же он меня, в конце-то концов!

– Думаю, едва ли. Он, скорее всего, пьян, а мне бы не хотелось подвергать вас еще бо́льшим испытаниям, чем те, что вы уже пережили.

Слуга, похоже, обретался поблизости, о чем они даже не подозревали, и, прежде чем Карлайон успел подойти к двери, в холле раздались голоса, послышались чьи-то поспешные шаги, затем в комнату буквально ворвался совсем еще юный высокий светловолосый джентльмен, который с невыразимым облегчением воскликнул:

– Ох, Нед, слава богу, что ты здесь! Я ведь едва не отправился домой, но Хитчен в самый последний момент успел крикнуть мне, что ты поехал сюда! Я попал в дьявольски неприятную историю! Откровенно говоря, совершенно не знаю, что мне делать, и потому решил немедля обратиться к тебе, пусть даже ты и будешь недоволен!

Одного взгляда на этого светловолосого юношу со свежим, чистым лицом, широко открытыми голубыми глазами и загорелыми щеками мисс Рочдейл хватило, чтобы понять – он мог быть кем угодно, только не беспутным кузеном Карлайона. Молодой человек явно пребывал в несомненном волнении и выглядел изрядно напуганным. В силу своего знакомства с Карлайоном, сколь бы кратким и поверхностным оно ни было, девушка ничуть не удивилась тому, с каким умиротворяющим спокойствием тот отреагировал на сбивчивую речь юноши.

– Да, ты, несомненно, поступил правильно, – сказал хозяин дома. – Но, на мой взгляд, Никки, абсолютно ни к чему так волноваться. Что ты натворил?

Младший брат лорда Карлайона, тяжело вздохнув и ослепительно улыбнувшись, ответил:

– Ох, Нед, рядом с тобой всегда хочется верить, что ничего плохого просто не может произойти! Однако, увы, кое-что все-таки случилось! Мне чертовски жаль, но я только что убил Евстасия Шевиота!