От Виолетты Джайлс поехал на Адам-стрит, где нашел отца, собиравшегося идти на обед. Мистер Чарлз Каррингтон оглядел сына, хмыкнул и сказал, что ему следует пойти с ним.

– Видит Бог, – раздраженно сказал он, – я ничего не хочу слышать об этом отвратительном деле, но, конечно, буду вынужден. Более того, твоя мать тревожится. Говорит, что Кеннет не способен на убийство. Вздор! Это он?

– Господи, надеюсь, что нет!

– О! Значит, ты так к этому относишься? Совершенно с тобой согласен. Не люблю скандалов. Где была вчера вечером эта рыжая девчонка, Тони?

– Со мной, – ответил Джайлс.

– Она была сущим чертенком! Значит, твоя мать не ошиблась… И чем вы занимались?

– Поужинали и пошли в театр, – ответил Джайлс. – И мама права. Как всегда.

Чарлз Каррингтон кашлянул и поспешно сменил тему разговора.

Джайлс пробыл на Адам-стрит недолго. В четыре часа он позвонил в Скотленд-Ярд и, удостоверясь, что суперинтендант в здании, вышел из кабинета и поехал на Уайтхолл. Весть о смерти Роджера Верекера появилась в вечерних газетах, и несколько ярких афиш анонсировали потрясающее продолжение Тайны смерти в колодках.

В Скотленд-Ярде Джайлса почти сразу же проводили в кабинет Ханнасайда, где он нашел не только суперинтенданта, но и сержанта Хемингуэя.

– Я надеялся, что вы заглянете, – сказал Ханнасайд. – Будьте добры, присаживайтесь. Я только что получил заключение о результатах вскрытия. Вы правы, мистер Каррингтон: доктор Стоун считает, что выстрел был произведен с расстояния примерно двух футов.

– Когда, по его мнению, наступила смерть? – спросил Джайлс.

Суперинтендант взглянул в заключение, отпечатанное на машинке.

– Это всегда сложный вопрос, – сказал он. – Приблизительно между десятью часами вечера и двумя часами ночи.

– Спасибо. В квартире что-нибудь обнаружено?

– Ничего полезного. Легкий след смазки на ручке двери гостиной и отпечаток пальца, принадлежащий мисс Верекер, – на гильзе.

– Значит, это был ее пистолет?

– Да. Она была здесь всего полчаса назад. – Суперинтендант слегка улыбнулся. – Выказывала величайший интерес к снятию отпечатков ее ладони.

– Могу представить.

– Вы и здесь оказались правы. – Он сделал паузу и откровенно взглянул на Джайлса. – Могу сразу вам сказать, мистер Каррингтон: другие члены той компании в Альберт-холле не подтверждают слов мисс Риверс и мистера Верекера. Собственно говоря, я собирался ехать в студию, когда вы позвонили.

Джайлс кивнул:

– Понятно. Поеду с вами, если не возражаете.

– Не возражаю, – кивнул Ханнасайд. – Да и не вправе вам помешать. Возможно, мы сэкономим время, если поедем вместе. Думаю, мистер Верекер откажется говорить со мной, пока не проконсультируется с вами, – хотя бы для того, чтобы досадить мне.

Однако Кеннет к моменту их приезда пребывал в бодром настроении и не выказал желания создавать трудности.

В студии кроме него находились Антония, Виолетта Уильямс и Лесли Риверс. Было ясно, что они собрались обсудить создавшееся положение. Не вызывало сомнений и то, что Кеннет почти не обращал внимания на их слова. Джайлс и Ханнасайд, войдя, обнаружили, что он беззаботно делает какой-то набросок на колене. Когда дверь отворилась, Кеннет мельком глянул на вошедших и сказал:

– Я так и думал. A la lanterne!

Появление суперинтенданта не вызвало у Антонии ни удивления, ни испуга, но две другие девушки слегка встревожились. Лесли бросила быстрый, испуганный взгляд на Кеннета и как будто окоченела.

Кеннет продолжал рисовать.

– Входите, будьте как дома, – пригласил он. – Не скажу, что рад вас видеть, потому что это будет неправдой.

– Мистер Верекер, мне кажется, вы не всегда так твердо держитесь правды, – сказал Ханнасайд, закрывая за собой дверь.

Кеннет улыбнулся:

– Почти всегда. Признаюсь, иногда меня заносит. Скажите самое худшее.

– Трое членов вашей вчерашней компании говорят, что вас не было в танцевальном зале около получаса, – сказал Ханнасайд, не ходя вокруг да около.

Кеннет поднял голову от наброска и, зорко прищурившись, посмотрел на Лесли Риверс.

– Лесли, у тебя красивая голова, – заметил он. – Не шевелись! Прошу прощения, мой друг-суперинтендант. Что еще?

– Получасовое отсутствие в танцзале – дело обычное, – сказала Лесли. – Иногда, суперинтендант, люди сидят во время танцев.

– Сидят в ложе, мисс Риверс. Полагаю, в Альберт-холле сидеть больше негде.

– Можно посидеть снаружи, в своей машине, – ответила она.

– Молчи, заблуждающееся дитя! – сказал Кеннет. – Проще простого выяснить, что моя машина отправлена вчера в гараж Хорнета для очистки выхлопной системы. Прав я, суперинтендант?

– Полностью, – ответил Ханнасайд. – А прав ли я, мистер Верекер, утверждая, что вы вышли из Альберт-холла через главный вход в двадцать минут одиннадцатого и вернулись почти в одиннадцать?

– Остановясь в обоих случаях обменяться несколькими словами со швейцаром, – добавил Кеннет, продолжая работу над наброском. – Чтобы он меня запомнил. Разумеется, в данное время вас беспокоит вопрос, дьявольски ли я хитер или невероятно глуп?

– Не слушайте его! – поспешно сказала Лесли. – Все это до последнего слова ерунда! Он не выходил из Альберт-холла, пока мы не ушли в пятом часу вместе.

Кеннет отшвырнул набросок в сторону.

– Моя дорогая девочка, будь добра, помолчи! Меня и так тошнит от этой запутанной истории, но неужели ты не понимаешь, что мой друг-суперинтендант в любую минуту извлечет из шляпы этого швейцара, чтобы тот меня опознал? – Он взглянул на Ханнасайда. – Ну, мой друг, извлекайте его! Я признаю, что тем вечером выходил из Альберт-холла. Из этого не следует, что я отправился в квартиру своего единокровного брата, и вы это знаете. Как говорят в американских фильмах, у вас нет ничего против меня.

– Есть, мистер Верекер, – спокойно ответил Ханнасайд.

Кеннет презрительно посмотрел на него.

– Трубка, которую я мог оставить в квартире Роджера четыре вечера назад.

– Не только трубка. Еще автоматический пистолет.

– Я бы на него не полагался, – возразил Кеннет. – По грубой прикидке, этот пистолет могли брать в руки полдесятка других людей.

– Мистер Верекер, у этого полудесятка других людей были какие-то мотивы убивать вашего единокровного брата?

– Я не пользовался доверием Роджера и не могу ничего сказать по этому вопросу, – ответил Кеннет.

Суперинтендант, нахмурясь, посмотрел на него.

– В какой шляпе вы были вчера вечером, мистер Верекер?

Кеннет улыбнулся:

– Недостойно вас, мой друг. Разве швейцар вам не сказал?

– Я спрашиваю вас.

– Не отвечай! – выкрикнула Лесли, сцепив пальцы на коленях.

– Право, Лесли, ты превращаешь себя в посмешище, – послышался спокойный, хорошо модулированный голос Виолетты. – Позволь сказать, что тебе гораздо лучше помалкивать. Ты и так уже причинила немало вреда.

Лесли покраснела и не совсем твердо ответила:

– Тебе легко давать советы. Ты не была на балу, ты здесь ни при чем! Чего тебе беспокоиться?

– Ты, наверное, забыла, что я помолвлена с Кеннетом.

Лесли умолкла, а Кеннет сказал:

– Виолетта, оставь это дитя в покое. Если она и заблуждается, то, во всяком случае, из лучших побуждений.

– О, конечно, мой дорогой, – вкрадчиво произнесла Виолетта. – Но ее попытки убедить нас, что ты был с ней весь вечер, наводят на мысль, что она хочет создать алиби для себя.

Антония вынула изо рта сигарету.

– Язва, – заметила она.

– Мистер Верекер, – вмешался Ханнасайд, – я жду, чтобы вы сказали, в какой шляпе были вчера вечером.

– В черной фетровой, – ответил Кеннет.

– Благодарю вас. Когда вы покинули Альберт-холл незадолго до половины одиннадцатого, куда отправились?

– К сожалению, – сказал Кеннет, – я вынужден отказаться отвечать на этот вопрос.

Наступила пауза. Виолетта посмотрела на Джайлса, он отошел в другой конец студии и стоял у окна, сунув руку в карман и прислонившись к стене.

– Вы понимаете, не так ли, мистер Верекер, что ваше нежелание отвечать мне может иметь весьма серьезные последствия?

– Доставайте наручники, – беспечно посоветовал Кеннет.

Джайлс задумчиво посмотрел на лицо Ханнасайда. Оно было совершенно бесстрастно, и голос его прозвучал безо всякого выражения:

– Прекрасно, мистер Верекер. Раз вы решили не отвечать, мне остается только задержать вас.

Джайлс аккуратно стряхнул пепел с сигареты. И снова ничего не сказал.

Кеннет удивленно приподнял брови.

– Я думал, вы арестуете меня, – заметил он. – Почему только задерживаете?

Суперинтендант не ответил. Антония неожиданно поднялась и сказала прерывающимся от волнения голосом:

– Господи! Джайлс, почему ты ничего не делаешь?

Всем присутствующим было понятно, как сильно она встревожена.

Джайлс ответил со своим обычным спокойствием:

– Тони, сейчас я ничего не могу сделать. Не паникуй.

– Но это невыносимо! Суперинтендант, вы совершаете нелепую ошибку! – воскликнула Лесли. – Он не убивал Роджера! Я знаю, что не убивал!

Сильно побледневшая Виолетта медленно заговорила, не сводя глаз с лица Ханнасайда:

– Само собой, ясно, что улики веские, но не слишком ли вы спешите? Кеннет – не единственный, кто мог это сделать. И должна сказать – хотя прекрасно понимаю, что это принято во внимание не будет, – я очень хотела бы знать, что делала вчера вечером Тони.

– Спасибо, но это мы опустим, – сказал Кеннет. – Тони была в городе с Джайлсом, как тебе хорошо известно.

– Не смотри на меня так, – сказала Виолетта. – Я знаю, она говорит, что была с мистером Каррингтоном, но лично я чувствую…

– Твои чувства, личные или нет, никого не интересуют. Замолчи!

Виолетта поднялась, на щеках у нее вспыхнули красные пятна.

– Не надо со мной так грубо. Я имею право говорить, что думаю, – больше, чем Лесли Риверс, позволь тебе сказать! Конечно, я привыкаю к тому, что в этом доме меня обрывают всякий раз, стоит мне открыть рот, но будь добр, Кеннет, вспомни, что я твоя невеста!

Кеннет бесстрастно посмотрел на нее, словно обнаружил необычное, но любопытное существо.

– Странно, – заметил он. – Тони всегда говорила, что тебе присуща некоторая вульгарность. Теперь я понимаю, что она имеет в виду.

– Как ты смеешь меня оскорблять? – вспыхнула Виолетта, ее губы сжались от гнева в тонкую линию.

– Если не хочешь, чтобы я тебя оскорблял, не касайся моей сестры! – сказал он с суровым блеском в глазах.

– Нет уж! Ты по-дурацки вел себя на протяжении всего этого дела, но если сам себе не поможешь, не думай, что я буду молчать! Ты крайне эгоистичен, иначе постарался бы понять мою точку зрения. Неужели ты думаешь, что я буду радоваться, видя тебя арестованным за убийство? Ты даже не думал о том, что будет со мной, если тебя осудят?

– Нет, – ответил Кеннет с кривой улыбкой. – Не думал.

– Ну а я думала! И хочу знать, действительно ли Тони была с мистером Каррингтоном до полуночи. Не говори мне, что Мергатройд видела, как он привез ее сюда. Мергатройд скажет что угодно. Собственно, я не удивлюсь, если окажется, что Тони имеет гораздо большее отношение к обоим убийствам, чем мы представляем!

– Минутку, мисс Уильямс, – сказал Джайлс. – Не забываете ли вы о моих показаниях?

– Нет, мистер Каррингтон, не забываю. Но вполне очевидно, что вы скажете и сделаете все, что угодно, для защиты Тони. Прошу прощения, если вы оскорбились, но я не могу и не буду стоять сложа руки и смотреть, как Кеннета ведут в тюрьму из-за небольшого умолчания!

Тут вмешался Ханнасайд, спросив Кеннета, готов ли он идти с ним.

– Нет, – ответил Кеннет. – Не готов. Я хочу поговорить наедине со своим кузеном.

– Пожалуйста, – согласился Ханнасайд.

– Пойдем ко мне в комнату, – сказал Кеннет Джайлсу. – Суперинтендант, не беспокойтесь, я не собираюсь убегать.

Джайлс последовал за ним из студии через небольшой коридор в его спальню. Затворив дверь, он смотрел на Кеннета, присевшего на край кровати. Вид у Кеннета был напряженный, и заговорил он слегка отрывисто:

– Говори! Ты мой адвокат. Что мне теперь делать?

– Помалкивать, – не задумываясь, ответил Джайлс. – Ты был в квартире Роджера прошлым вечером или нет?

В глазах Кеннета замерцала легкая улыбка.

– Тебе обязательно знать?

– В противном случае, Кеннет, говорю совершенно серьезно, за твое дело я не возьмусь.

Кеннет пожал плечами:

– До сих пор я не нуждался в тебе, но, похоже, ты мне понадобишься. Я был в квартире Роджера.

– В какое время?

– Именно в то, что назвал наш умный детектив.

– Кеннет, зачем ты туда отправился?

– По личному делу.

– К счастью, я могу это истолковать, – сказал Джайлс. – Ты пошел узнать, там ли Виолетта Уильямс, так ведь?

Кеннет покраснел.

– Какое у тебя живое воображение!

– Она была там?

– Нет.

– Совершенно уверен в этом?

– Да.

– В сущности, это твоя ошибка.

Кеннет рассмеялся:

– Да, черт тебя подери! Моя.

– Кеннет, почему ты думал, что она там?

– Все мой злосчастный характер, – беспечно ответил Кеннет. – Я думал, не из-за этого ли она в последнюю минуту отказалась идти со мной на бал. Вот и пошел выяснить. Ее там и в помине не было.

– Ты расстался с Роджером по-хорошему?

– Нет, какое там.

Джайлс вздохнул:

– Почему? Из-за чего вы поссорились, раз там не было Виолетты?

– Я всегда мог найти повод для ссоры с Роджером, – ответил Кеннет. – В данном случае поводом стал его совет молодому человеку относительно женитьбы. Но я его не убивал.

– Ладно, оставим это. Виолетта знает?

– О том, что я пошел туда ее искать? Конечно, знает! Неужели ты не заметил вид оскорбленной добродетели? Будь у меня хоть какая-то забота о ее чувствах или о своем достоинстве, я промолчал бы о своем постыдном поведении. Как долго мне придется сидеть в кутузке?

– Надеюсь, не дольше чем день-другой. По возможности не раздражай полицейских.

– Это искушение, – сказал Кеннет, встав и открывая дверь, – совершенно неодолимо!

Ханнасайд ждал в коридоре. При виде его у Кеннета заблестели глаза.

– Тихо! Ни слова! – сказал он. – Здесь я умолкаю и не произношу прощальной речи. Вперед, мой друг-суперинтендант!

Подталкиваемый к парадной двери под локоть упорной рукой, Ханнасайд обернулся и сказал:

– Я пришлю человека за тем, что может понадобиться мистеру Верекеру. Мистер Каррингтон, попросите мисс Верекер уложить чемодан?

– Скажи ей, пусть положит туда альбом для зарисовок и обычные принадлежности, – указал Кеннет. – Буду делать черно-белую серию полицейских. После вас… Макдуф!

Джайлс вернулся в студию. Виолетта, все еще плотно сжимавшая губы, стояла у камина, лицо ее выражало скорее раздражение, чем озабоченность. Лесли надела шляпку и как будто собиралась уходить. Антония прикуривала сигарету от окурка только что выкуренной. Когда Джайлс вошел, все повернулись к двери, но заговорила Виолетта.

– Ну? – сказала она. – Где Кеннет?

– Ушел, – бесстрастно ответил Джайлс.

– Ушел! – воскликнула Антония. – Джайлс, я так надеялась, что ты сможешь что-то придумать. Не мог бы ты вызволить его оттуда?

– Пока что нет, Тони. Не беспокойся, с ним все будет в порядке.

– Я считаю, – холодно сказала Виолетта, – что это последняя соломинка!

– Да заткнись ты, черт тебя возьми! – окрысилась Антония. – Как он мог не пойти?

Виолетта заговорила с педантичной вежливостью:

– Пожалуйста, перестань со мной браниться. Я прекрасно знаю, что Кеннет должен был идти, но не могу понять, почему он не потрудился сказать «до свидания». Это грубость, которая…

– Если ты не замолчишь, произойдет третье убийство, – сказала Лесли с ледяным спокойствием. – Ты уже сказала больше чем достаточно. Собственно, ты забыла только одно. Почему не посоветовала суперинтенданту навести справки о моих передвижениях прошлой ночью?

– Дорогая, я уверена, что суперинтендант это сделал, – мягко ответила Виолетта. – И не думаю, что убийство совершила ты. Какой мотив мог быть у тебя?

– Если на то пошло, какой мотив мог быть у Тони? Она не наследница.

– Да, пока Кеннет жив, – многозначительно согласилась Виолетта. Антония, ничуть не возмутившаяся этим замечанием, задумчиво нахмурилась.

– Ну, не знаю, – сказала она. – Нужно быть совершенно бесчувственной, чтобы совершить три убийства. И это было бы чертовски глупо, потому что я непременно бы попалась.

– Мне кажется, каждый человек среднего ума может безнаказанно совершить убийство, – презрительно сказала Виолетта. – Чего полицейские добились в этом деле? Совершенно ничего! Они понятия не имеют, кто убил Арнольда Верекера, и лучшее, что могут придумать теперь, это арестовать Кеннета. Вопиюще очевидно и вопиюще неразумно. – Она наклонилась, взяла лежавшую на кресле сумочку и стала натягивать перчатки. – Мне нет смысла оставаться. Если мистер Каррингтон не может помочь Кеннету, то я уж определенно не смогу.

На это Джайлс ничего не ответил, но когда перчатки наконец оказались натянуты, лениво подошел к двери и распахнул ее перед Виолеттой.

– Ну что ж, Тони, – сказала она, беря сумочку под мышку¸ – если я сказала что-то, чего не следовало, прошу прощения, но происходящее ужасно меня нервирует. Лесли, тебе бы тоже следовало уйти: Тони надо поговорить с кузеном.

– Конечно, – холодно ответила Лесли. – Только, пожалуйста, не жди меня. Нам не по пути.

– Как угодно, дорогая моя, – ответила Виолетта, пожав плечами. Подойдя к двери, она замешкалась, словно ей что-то вдруг пришло в голову. – Не знаю, осознал это кто-нибудь из вас, но мы упустили из виду одного человека. Где был прошлой ночью мистер Мезурье?

– На вечере встречи одноклассников, – лаконично ответила Антония.

– Правда? Но, думаю, он вполне мог уйти пораньше.

– Оставь свои бессмысленные предположения, – вздохнула Антония. – Что могло толкнуть Рудольфа на убийство Роджера?

– Не будь такой высокомерной, дорогая моя. Я могу найти весьма основательную причину. Как все мы знаем, он говорил, что хотел убить Арнольда Верекера из-за своей… мягко говоря, мелкой кражи. Так вот, если Роджер о ней узнал и собирался возбудить дело…

– У тебя мозги не в порядке, – перебила Антония. – Роджер знал и сказал Рудольфу, что предпринимать в связи с этим ничего не будет. А если не веришь мне, то я написала Роджеру письмо с благодарностью. Поищи кого-нибудь другого для своих подозрений!

Виолетта усмехнулась:

– О, все, что бы я ни сказала, не встретит одобрения в этом доме! Прекрасно это знаю! До свидания, мистер Каррингтон. Нет, пожалуйста, не провожайте меня к выходу. Я знаю дорогу.

– Конечно, она просто обязана была сказать «я знаю дорогу», – угрюмо заметила Антония, когда Джайлс, невзирая на эту просьбу, пошел с Виолеттой к парадной двери. – Сперва я собирала ее трафаретные выражения, но мне так наскучило, что бросила. Лесли, это до жути кошмарное дело.

– Знаю, – сказала Лесли. – Только не беспокойся, старушка. Я уверена, что убийства Кеннет не совершал, а суды почти никогда не выносят обвинительного приговора невиновному. Если существует хоть малейшее сомнение…

– Его приговорят к каторге, – глухо сказала Антония. – Не нужно меня успокаивать. А он предпочтет ей повешение.

Лесли потрепала ее по плечу и сдавленно произнесла:

– Не приговорят. Я… я уверена. – Когда в студию вернулся Джайлс, она сказала: – Если эта противная особа ушла, я тоже пойду. Мистер Каррингтон, вы позаботитесь о Тони, правда, постараетесь ее приободрить? Тони, дорогая, до свидания. Завтра утром я первым делом явлюсь сюда. До свидания, мистер Каррингтон.

Дверь плотно закрылась за ней. Оставшись наедине с кузеном, Антония уныло сказала:

– Не бойся, я не заплачу.

Джайлс сел рядом с ней.

– Птенчик, плакать нет причины.

Она повернула к нему бледное лицо.

– О Джайлс, я так боюсь, что, может быть, это все-таки он!

– Боишься? Хочешь пари? – спросил с улыбкой ее кузен.

Она посмотрела на него вопросительно:

– Ты думаешь, это не Кеннет?

– Почти полностью уверен, что нет, – ответил Джайлс Каррингтон.