Мистер Лидд, искоса с каменным лицом наблюдая за происходящим, наверное, еще две минуты сохранял молчание. Но когда двуколка, повернув, миновала дорогу, ведущую на пустоши, позволил себе негромко кашлянуть и заметить:

– Славный парень этот наш новый привратник, мисс. Я уж и не припомню, когда видел такие крепкие плечи. Да еще и джентльмен… даже если он и в самом деле кузен Неда Брина.

– Ты отлично знаешь, Джозеф, что никакой он не кузен, – спокойно ответила мисс Сторневей. – Он капитан гвардейских драгун… или, во всяком случае, был им, пока не уволился из армии.

– Капитан, говорите? – заинтересовался Джозеф. – Ну, меня это нисколько не удивляет. Джек и сам сказал мне, мисс, что он военный, и тогда я тоже не удивился, потому что по нему это сразу видно. Честно говоря, глядя на его повадки, я тут же заподозрил в нем офицера. Сразу видно, что он любит командовать и привык, чтобы ему подчинялись, более того, подчинялись без лишних разговоров и рассусоливаний!

– Когда это он сказал тебе о том, что он военный? – перебила Джозефа Нелл.

Под ее испытующим взглядом мистер Лидд даже растерялся и в попытке выиграть время попросил свою юную госпожу смотреть на дорогу.

– Джозеф, когда у капитана была возможность рассказать тебе о себе? И зачем он это сделал?

– Неужели я забыл вам сообщить, мисс? – изумленно воскликнул мистер Лидд. – Я старею, вот в чем все дело, поэтому и ухудшается память!

– Если ты ходил в сторожку и совал нос в дела капитана…

– Нет, ну что вы! – принялся защищаться Джозеф. – Просто заглянул подымить немного по пути в «Синий кабан»! Это было вчера вечером, и капитан тоже был не прочь поболтать. Мы разговорились, ну и, знаете, слово за слово, он упомянул, что служил в армии.

– Ты ходил туда специально! – запальчиво воскликнула Нелл. – Потому что он… Потому что ты думал… О, когда же вы с Роуз поймете, что я уже не ребенок?

– Конечно, мисс Нелл, но вы молодая леди, и раз уж сэр Питер больше не может заботиться о вас, а Роуз всего лишь суетливая женщина, – не удержался от критики в адрес соперницы конюх, – выходит так, что это мой долг – присматривать, так сказать, за тем, чтобы все было в порядке!

– Я знаю, что ты это делаешь по доброте душевной, – вздохнула Нелл, – но уверяю тебя, в том нет необходимости! Незачем так волноваться обо мне!

– Именно так я и говорю Роуз, мисс! Вот этими самыми словами! «Нам незачем волноваться о мисс Нелл, – твержу я ей. – Это уже лишнее». Хотя, по правде говоря, я сказал так только после того, как побывал в сторожке.

Мисс Сторневей отлично понимала всю бесполезность попыток донести до сознания верного слуги, который поддерживал свою хозяйку еще на спине ее первого пони, извлекал ее из спутанных ветвей яблонь в саду и спасал от последствий детских проказ, всю самонадеянность подобного поведения. Поэтому она лишь вздохнула и остаток короткого пути домой хранила гордое молчание.

Особняк Келландс представлял собой старое, запущенное здание, расположенное неподалеку от главной дороги, которая, собственно, и проходила через земли сквайра. Дом был окружен красивыми умело разбитыми садами и парками, уже давно не видевшими руки садовника, отчего кустарники, клумбы и лужайки, некогда тщательно ухоженные и прополотые, заросли́, утратив былую изысканность и элегантность. В отличие от единственного оставшегося в поместье садовника, Нелл взирала на это запустение с полным безразличием. Зато за рассыпающейся каменной стеной притаился обширный участок с овощами, во фруктовом саду высаживались молодые деревья, и ферма также процветала.

Мисс Сторневей широким, почти мужским шагом вышла из конюшни, перебросив через руку шлейф поношенного платья для верховой езды, и через боковую дверь вошла в дом. По мощенному каменными плитами коридору она дошла до главного холла, откуда на галерею второго этажа вела изящная дубовая лестница. Девушка уже поставила ногу на первую ступеньку, когда сбоку от нее отворилась дверь и из библиотеки вышел ее кузен.

– Ах, так вот ты где, кузина! – привычно капризным тоном произнес он. – Я тебя уже двадцать минут жду. Нам надо поговорить.

Нелл так и замерла, держа руку на перилах, а ногу на ступеньке.

– В самом деле? – поинтересовалась она, глядя на него сверху вниз и слегка приподняв брови.

Бог наделил Генри весьма заурядной внешностью, но никогда он не чувствовал это столь остро, как находясь в присутствии своей великолепной кузины. Он был невысок, и осанка кузена оставляла желать лучшего, а склонность к щегольству лишь подчеркивала его недостатки. Облегающие панталоны модного желтого цвета не могли служить украшением его тонких ног, а все усилия его портных были не в состоянии скрыть сутулость и уже отчетливо обрисовавшийся животик. Черты лица молодого человека были бы вполне привлекательны, если бы их не портила нездоровая желтизна кожи и недвусмысленные признаки всякого рода излишеств, а воспаленные глаза, казалось, не способны выдерживать чей-либо взгляд. Одежду Генри украшали всевозможные кармашки и цепочки, а неестественно высокие уголки воротничка подпирали подбородок. Кроме того, он беспрестанно вертел в пальцах табакерку, лорнет и носовой платок.

– Где можно было так долго ездить? – снова принялся жаловаться кузен. – И ни Хуби, ни эта твоя служанка мне так ничего и не сказали. Похоже, они тоже не в курсе! Должен тебе заметить, это никуда не годится и мне это совершенно не нравится!

– Возможно, они сочли, что мое местонахождение тебя не касается, – предположила Нелл. – Я ездила по делам в Тайдсвелл. Что ты хотел мне сказать?

Вместо ответа он принялся путано возмущаться ее независимым поведением.

– Должен заметить, кузина, ты являешь собой престранное зрелище, разъезжая подобным образом по всей округе. Я не понимаю, как это терпит мой дедушка. Хотя, наверное, в своем нынешнем бедственном положении старик даже не осознает, что ты выставляешь себя на всеобщее посмешище. Только сегодня утром Нэт мне сказал, что…

– Прошу избавить меня от выслушивания пересказа наблюдений мистера Коута! – перебила его Нелл. – Если мои странные привычки внушили ему антипатию ко мне, то я этому только рада!

– Ну вот! – с горечью воскликнул Генри. – А я-то надеялся, что ты попытаешься проявить хоть малейшую любезность по отношению к нашему гостю. Но нет! Ты ведешь себя…

– Позволь напомнить тебе, Генри, что мистер Коут гостит в этом доме не по моей воле и я его сюда не приглашала!

– Зато приглашал я, и, если бы ты не была столь непостижимо странной девушкой, тебя бы его присутствие только радовало! Ведь он красивый парень, ты не находишь? Я бы сказал, мужчина что надо!

– Я не стала бы описывать мистера Коута в подобных выражениях.

– О, Нелл, не надо строить из себя паиньку! Я много раз слышал, как ты пользуешься выражениями и покрепче.

– Разумеется! Вот только в выборе выражений я стараюсь руководствоваться объективностью и точностью! – заявила в ответ мисс Сторневей.

– Что ж, лично я нисколько не удивляюсь тому, что эта твоя тетка так и не сумела подцепить для тебя муженька! – воскликнул уязвленный Генри. – У тебя слишком ядовитый язык! Вот что я тебе скажу: настолько долговязая девица, как ты, не может позволить себе так задирать нос!

– Это уже второй факт про меня, который ты мне сообщаешь, но он интересует меня ничуть не больше первого. У тебя еще что-то или это все?

– Нет, не все! Я хотел бы, чтобы ты обращалась с Нэтом хоть немного вежливее! Мне неприятно, когда моя кузина ведет себя как мегера! Любая другая на твоем месте только радовалась бы столь лестным знакам внимания, которые он оказывает тебе! Ты, кажется, совершенно не думаешь о том, что с тобой будет после того, как старик испустит дух! Можешь не рассчитывать на то, что я стану тебя обеспечивать, потому что если он оставит только титул да имение, заложенное под самую завязку…

– У тебя хватает наглости намекать на то, что я – я Нелл Сторневей! – должна поощрять ухаживания Коута? – вспылила девушка. – Похоже, ты считаешь его подходящей кандидатурой на роль моего супруга?

– Ну а что! – забормотал Генри, отводя взгляд в сторону. – Тебе может попасться и кто-нибудь похуже, и вряд ли ты найдешь себе лучше. Я не говорю… В конце концов, я вообще ничего не говорил о браке. Все, чего я хочу, это чтобы ты сделала его пребывание здесь приятным. Ты ставишь меня в неловкое положение, но тебе на это наплевать! Если и раскрываешь рот за столом, то почти всегда только для того, чтобы отпустить очередную колкость в адрес Нэта…

– Вот именно! Другой на его месте уже давно понял бы, что меньше, чем его пребывание в Келландсе, мне нравятся только его в высшей степени непристойные ухаживания! Но он этого как будто не замечает!

– Воспитанная женщина давно нашла бы способ объяснить свои претензии, не прибегая к грубостям!

– Конечно, а еще некоторым женщинам больше, чем мне, повезло располагать родственниками мужского пола, считающими своим долгом ограждать их от нежеланных поклонников!

Генри, покраснев и метнув на нее возмущенный взгляд, заявил:

– Ты делаешь из мухи слона, Нелл! Полагаю, ожидаешь, что Нэт станет рассыпаться перед тобой в комплиментах. Хотя как можно на это рассчитывать, надевая заштопанное платье. Никогда не видел ничего более убогого! Ты заставляешь краснеть даже меня! Да еще этот обед из одной перемены блюд, к тому же скверно сервированный! И в довершение всего, не успев встать из-за стола, ты куда-то исчезаешь, и в гостиной уже даже не показываешься, хотя это твой долг как хозяйки! Ты вообще не делаешь ничего из того, что делают все леди, даже чаем нас ни разу не угостила! Богом клянусь, я не понимаю, на каком основании ты можешь ожидать в свой адрес каких-то необычайных любезностей!

– Бог ты мой, неужели мистеру Коуту вечером хочется чая? – воскликнула Нелл. – Я думала, он пьет только бренди! Не премину поставить Хуби в известность о том, что мы с ним заблуждались и что вам следует подавать чай. Впрочем, вам придется обойтись без моего присутствия: все вечера я провожу со своим дедушкой.

– Конечно! Если бы Нэту повезло понравиться тебе, то ты не предпочитала бы проводить время с выжившим из ума стариком, которому давно пора на тот свет!

Мисс Сторневей быстро шагнула к кузену. Генри инстинктивно попятился, но сделал это недостаточно проворно, и она успела так двинуть его по уху, что он с трудом удержался на ногах.

– В этом доме, Генри, ты будешь отзываться о моем дедушке только почтительно! Заруби себе на носу!

У входной двери за ее спиной раздался взрыв хохота, и она, вздрогнув, обернулась. На пороге стоял Нэт Коут. Он весело смеялся и размахивал шляпой, как охотник, привлекающий внимание гончих к следу.

– Браво, браво! Вот это удар! Богом клянусь, это было великолепно! Генри, полагаю, если ты не одумаешься, она тебя в порошок сотрет, можешь даже не сомневаться! – Он бросил шляпу и хлыст на стул и двинулся к ним со словами:

– Что ты тут себе позволяешь, тупица? И почему бы тебе не унести отсюда свою кислую физиономию, пока мисс Нелл еще раз не врезала по ней?

Генри понял этот не слишком тонкий намек и скрылся за дверью библиотеки, с грохотом захлопнув ее за собой. Это заставило его друга еще раз громко хохотнуть и произнести:

– Вот дурачок! Теперь он весь день будет ходить надутый! О, не спешите меня покидать, мисс Нелл! Ведь я вас сегодня еще не видел!

Поскольку ему удалось преградить ей путь к лестнице, покинуть его она уже не могла. Он осмотрел ее таким откровенным взглядом, что девушку охватило неприятное ощущение того, будто ее раздевают. Она не боялась Коута, однако ей все равно хотелось поскорее избавиться от его общества.

– Вы могли бы увидеть меня за завтраком, – холодно заметила Нелл, – но вы любите поспать подольше. А сейчас, приношу вам свои извинения, я должна идти к дедушке!

Коут даже не шелохнулся.

– Ага, а это пощечина уже мне, верно? Вы намекаете на то, что мне тоже предстоит исправиться? Почему бы вам не заняться моим перевоспитанием, а? Клянусь, я был бы счастлив попасть к вам в ученики! Я уже не помню, когда так сильно увлекался женщиной, как вами, и это чистая правда! Ну да, девушка, вы можете смотреть на меня, высоко вздернув свой породистый носик, и корчить из себя каменную статую, но я-то все вижу! Вы настоящий огонь, именно такие женщины мне и нравятся – женщины и лошади, они ведь так между собой схожи! Вы чертовски хороши собой, да еще и гнедой масти, и это то, что мне надо!

– Раз уж вы настаиваете на столь вульгарных выражениях, мистер Коут, – ледяным голосом от едва сдерживаемой ярости ответила Нелл, – то должна вам сообщить, что всю жизнь у меня перед глазами был настоящий идеал мужчины, из-за чего меня переполняет презрение ко всяким молокососам! А теперь, будьте так любезны, позвольте мне пройти!..

Нелл успела удовлетворенно отметить, что задела Коута за живое, потому что он густо покраснел, но уже в следующее мгновение пожалела о своих словах. С исказившимся лицом Коут шагнул к ней и невнятно произнес:

– Презрение, говорите? Сейчас посмотрим!

Она не успела увернуться, и он обхватил ее обеими руками. Из его груди вырвался низкий хриплый смех.

Нелл была сильной женщиной и в росте ему тоже почти не уступала, но тут она ощутила свою полную беспомощность. Он оказался необычайно силен, и все ее попытки вырваться сдерживал, похоже, даже не напрягаясь.

– Один поцелуй, и считайте, что мы помирились! – пробормотал Коут, обдавая горячим дыханием ее лицо.

С лестницы донеслось сухое покашливание, и кто-то голосом, лишенным всяческого выражения, произнес:

– Прошу прощения, мисс, вы не позволите мне отвлечь вас на два слова?

Коут выругался и выпустил Нелл. Какое-то мгновение она, сверкая глазами, продолжала стоять перед ним, по-прежнему бесстрашная, но побелевшая от гнева. Затем гордо прошла мимо него и начала подниматься по лестнице к площадке, на которой ее ожидал личный слуга дедушки. Он с вежливым поклоном отступил в сторону и вслед за мисс Сторневей проследовал на галерею, в конце которой располагались ее и дедушкины спальни.

– Спасибо, – коротко бросила она. – Премного благодарна!

– Не за что, мисс, – буднично откликнулся Уинкфилд, словно подобное вмешательство было привычной частью его обязанностей. – Как хорошо, что я оказался рядом. Если вы позволите мне высказать свое мнение, то мне кажется, мистер Коут непривычен к таким домам, как наш. Возможно, если намекнуть мистеру Генри…

– Совершенно бесполезно! Даже не утруждайся, Уинкфилд! Я позабочусь о том, чтобы больше никогда не оставаться с ним наедине!

– Конечно, мисс, полагаю, это очень благоразумно. Но если бы сэр Питер знал…

– Уинкфилд, не вздумай проронить ни слова о том, что тут происходит! Я категорически запрещаю тебе это!

– Разумеется, мисс, я ничего не говорил и не скажу! Но он знает больше, чем мы думаем, и я уверен, он очень переживает! Он меня все время расспрашивает и хочет знать, где вы, и в тот день, когда он потребовал, чтобы к нему позвали мистера Генри, сэр Питер был совсем такой, как прежде… если вы понимаете, о чем я!

– Мы не должны были этого допустить! Ведь он тогда очень разволновался, верно?

– Вы же знаете, мисс, он на дух не переносит мистера Генри, и вы не хуже меня понимаете, что перечить сэру Питеру нельзя. Что мне не понравилось, так это то, что мистер Генри заставил сэра Питера почувствовать свою полную беспомощность. Господин несколько раз сказал мне, что он пока еще не сыграл в ящик и еще покажет всем, кто хозяин в Келландсе. Но потом он начал нервничать и капризничать, и мне стало понятно – он терзается и не находит себе места оттого, что без моей помощи не в состоянии даже подняться из кресла.

– О, лучше бы он умер, когда с ним случился этот удар! – срывающимся голосом произнесла Нелл.

– Да, мисс, я тоже часто думаю об этом. Такому джентльмену, как сэр Питер, очень тяжело жить в подобном состоянии.

– Уинкфилд, ты не сказал ему, что здесь по приглашению моего кузена живет его друг?

– Никто не говорил ему этого, мисс, если только не мистер Генри, но сэру Питеру все прекрасно известно.

– Ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы он хоть краем глаза увидел это создание! Мы должны, мы обязаны избавиться от них обоих!

– Да, мисс, я и сам об этом думал. Но если мы не расскажем все сэру Питеру, то мало что можем сделать. Коль речь шла бы лишь о мистере Генри, сэру Питеру было бы достаточно просто приказать ему убираться, а мы, уж простите мне такую дерзость, мисс, позаботились бы обо всем остальном. Однако что делать с этим его приятелем? Я не сомневаюсь, сэр Питер выдворит его, даже если ему придется вызвать сюда судебного исполнителя. Но ведь доктор Бакуп говорит, что ему нельзя волноваться, потому что это может спровоцировать еще один удар.

– Нет, нет, – воскликнула Нелл, проводя рукой по глазам.

– Конечно, мисс, я тоже так думаю. Я не смог бы поступить подобным образом, ведь мы столько лет вместе. Будем надеяться, нам удастся спровадить мистера Коута, не посвящая в это сэра Питера. – Слуга сделал паузу и задумчиво добавил: – Вчера вечером Бетти забыла положить ему в постель горячий кирпич, но он не пожаловался на это. Подкладывать ему сырые простыни не годится, как я уже сказал Роуз, потому что нам не нужно, чтобы он слег прямо тут. Но я заметил, он любит хорошо покушать, а та баранина, которую вам вчера подали к ужину, мисс Нелл… ну, я не знаю! Миссис Парболд спалила ее на вертеле, хотя, как рассказывала Роуз, по ее лицу бежали слезы. Ведь у нас у всех есть своя гордость, и уж мало кто лучше миссис Парболд способен приготовить и подать господам обед!

– Уинкфилд! – Нелл поперхнулась, залившись смехом и слезами одновременно. – Это был какой-то кошмар! Эта баранина привела меня в ужас!

– Ну конечно, мисс, я не сомневаюсь! Но сэру Питеру подали крылышко цыпленка, сваренное именно так, как ему нравится, и пудинг с винным соусом, – успокоил госпожу Уинкфилд. – И еще Хуби все утро провел в винном погребе, и я уверен, мисс, он попросит вас не пить бургундское за ужином. И если вы ничем не заняты, мисс, то сэр Питер еще час назад справлялся о вас.

– Я сейчас же иду к нему. Только сменю это старое платье для верховой езды. Ты же знаешь, как он не любит, когда я ношу старые платья!

Она поторопилась к себе в спальню, чтобы снять поношенное облачение, в котором проводила бо́льшую часть времени, надев вместо него утреннее платье из зеленого бархата. Возможно, оно уже и вышло из моды, но зато Нелл знала, что дедушка не заметит те незначительные потертости, которые оставило на нем время. Спустя всего десять минут мисс Сторневей вошла в гардеробную, являвшуюся прихожей, предварявшей вход в просторную спальню сэра Питера, и осторожно постучала в дверь его покоев. Ей открыл Уинкфилд, который бросил на госпожу многозначительный взгляд, однако промолчал и сразу же вышел, оставив ее наедине с дедушкой.

– Нелл? – произнес сэр Питер.

Она быстро прошла через комнату и приблизилась к большому креслу, расположенному перед широким камином.

– Да, сэр. Только не надо, не надо меня ругать, потому что я провела утро совершенно замечательным образом! – сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать сэра Питера в лоб.

Его склоненная на грудь голова осталась в прежнем положении, но он поднял на внучку глаза и протянул к ней правую руку. Левая была почти полностью обездвижена и лежала у него на коленях.

– Рассказывай! – попросил он.

Слово прозвучало немного невнятно и, похоже, далось ему не без труда. Плоть усохла на крупных костях этого некогда импозантного мужчины, и теперь он походил, скорее, на собственную тень. Вся левая сторона его тела была наполовину парализована, и от кровати к креслу он мог добраться только с помощью своего слуги. Сэр Питер всегда был одет в парчовый халат, но в задачу Уинкфилда входило также каждый день завязывать на его шее свежий платок, неуклонно повторяя придуманный много лет назад узел.

Нелл взяла деда за протянутую к ней руку и села рядом.

– В общем, пока Джозеф присматривал за воротами, я возила нашего нового привратника в Тайдсвелл за покупками.

– Хм-м! Надеюсь, он вел себя пристойно!

– Необычайно пристойно, сэр! Не надо так подозрительно на меня смотреть, он и в самом деле самый настоящий джентльмен.

– Много ты знаешь! – проворчал старик. – Скорее всего, просто научился напускать на себя важный вид.

– О нет! Ничего подобного! Он солдат, а не бездельник, милый мой дедушка! Я обратила внимание на прекрасный покрой его сюртука, хотя на самом деле он сшит очень просто. Это напомнило мне сюртуки, которые носил Джермин.

– Значит, он обшивается у Скотта, – заявил сэр Питер. – Если он действительно был капитаном, а не водит тебя за нос. Большинство военных обращается именно к нему. По крайней мере так было в мое время.

– Вполне возможно. В любом случае манеры и поведение этого молодого человека были безупречны. Если бы ты его увидел, то сказал бы, что он держится с непринужденностью настоящего джентльмена. Его общество мне очень понравилось, и я уверена, у него твердые принципы, которые он отстаивает убежденно, хотя и очень деликатно. К примеру, он категорически отказался въезжать вместе со мной в город! Он сказал, что так не годится, и заставил меня высадить его, не доезжая до окраины.

Сэр Питер снова проворчал что-то нечленораздельное, а затем потребовал, чтобы внучка сообщила ему, о чем она беседовала с этим неведомым молодым человеком.

– О, обо всем на свете, – улыбнулась Нелл. – К примеру, он рассказал мне много интересного о Пиренеях!

– Ах, вот оно что! – ворчливо пробормотал сэр Питер. – Да, похоже, этот парень – полный простофиля!

Она рассмеялась, но одновременно покраснела.

– О нет! Более того, боюсь, своими непредсказуемыми выходками он причиняет собственным родственникам много беспокойства! Думаю, вам, сэр, он понравился бы. Разумеется, я не видела, как он управляет четверкой лошадей, но мне показалось, у него сильные, уверенные руки.

– Вполне возможно. Но какого черта он делает в сторожке?

– О, развлекается. Полагаю, жизнь кажется ему невыразимо скучной.

Сэр Питер не ответил, и Нелл, взяв в руки газету, начала просматривать заголовки. Мисс Сторневей знала, что, хотя дедушку быстро утомляют разговоры, ему нравится, когда она рядом. Она уже думала, что он задремал, как вдруг старик задал вопрос, заставивший ее вздрогнуть.

– Кто этот парень, который живет у нас в доме?

– Генри, дедушка?

– Не будь дурочкой, девушка. И не считай меня идиотом! Не пытайся меня облапошить! Кто он?

– А, ты о Коуте? – равнодушным тоном произнесла Нелл. – Друг моего кузена.

– Почему его еще не представили мне?

– Потому что я убеждена, дедушка, ты задашь бедняге один из своих знаменитых нагоняев! Он явно не соответствует твоим ожиданиям.

– В таком случае какого черта Генри притащил его в мой дом? Генри наполовину бахвал, наполовину дурак, и наверняка все его друзья – полные ничтожества.

Мисс Сторневей встревожилась, потому что сэр Питер заметно раскраснелся, а в его голосе послышались нотки, свидетельствующие о нарастающем раздражении.

– О, сэр, прошу вас, не прогоняйте его! – быстро произнесла она. – Мне вовсе не нравится перспектива развлекать своего кузена! Я благодарна Коуту за то, что он составляет Генри компанию, и вижу я их обоих только за ужином.

– Но что привело сюда Генри? Что вообще происходит в моем доме, Нелл? Богом клянусь, я не позволю, чтобы меня надували и водили за нос! Ты принимаешь меня за ребенка или за слабоумного?

– Нет, сэр, но я действительно не знаю, что вас так встревожило. Вы ведь помните, мы с вами решили, что Генри скрывается от кредиторов! Это ведь была ваша идея, да? И я абсолютно уверена в том, что вы правы.

Сэр Питер, насупив брови, впился в нее испепеляющим взглядом.

– Не лги мне, Нелл! Не лги! Ты места себе не находишь от беспокойства. Эта парочка лишила тебя душевного покоя, верно? Черт возьми, я должен был позаботиться о том, чтобы в доме жила респектабельная дама, чтобы ты не была одна!

– Вот это точно лишило бы меня покоя! – рассмеялась девушка. – Мой дорогой сэр, я никак не могу определиться, кто из нас двоих заслуживал бы большей жалости – я или ваша респектабельная дама! Разумеется, она была бы вдовой и неукоснительно следовала бы своим собственным представлениям о благопристойности! Мое поведение свело бы ее в могилу!

Сэр Питер в отчаянии хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

– О тебе некому позаботиться. От меня пользы, что от покойника!

Нелл удалось завладеть его рукой, и девушка сжала ее обеими ладонями.

– Милый мой дедушка! – произнесла она. – Ты напрасно так огорчаешься! Меня со всех сторон осаждают защитники!

Он нетерпеливо покачал головой.

– Слуги, слуги! От них проку немного!

– Вам незачем так сердиться, сэр. Для этого и в самом деле нет никаких причин! Если бы я нуждалась в защитнике, что, смею вас уверить, совершенно не так, я отправила бы посыльного в сторожку и мой военный гигант немедленно поспешил бы на выручку! Полагаю, он с удовольствием вышвырнул бы из вашего дома любого из тех, на кого вы укажете пальцем.

Похоже, дедушка поверил ей. Он внимательно посмотрел на Нелл, и она с радостью отметила – гневный румянец на его щеках начал тускнеть.

– Сдается мне, ты в этом уверена, Нелл.

– Ну, еще бы! Он очень хороший человек и уже выразил готовность прийти на помощь! – с довольным видом подтвердила Нелл. – И если нам потребуется мужчина, способный очистить наш дом от нежеланных гостей, хотя в настоящий момент я такой необходимости не вижу, то он именно тот, кто нам нужен!

Сэр Питер довольно мрачно улыбнулся, а Нелл весело рассмеялась. Она с радостью наблюдала, как к нему на глазах возвращается спокойствие. Вскоре он задремал. Зная обо всех причудах рассудка старика, Нелл надеялась, что, проснувшись, он и не вспомнит об этом разговоре.

Похоже, весь эпизод и в самом деле выветрился из его памяти. Он больше о нем не упоминал, а когда Нелл уходила переодеться в вечернее платье, сэр Питер в наилучшем расположении духа уже приступил к своему ужину.

Но ее собственное настроение очень скоро испортилось. Ужинать мисс Сторневей пришлось в обществе кузена и мистера Коута. Она сидела во главе огромного стола, полностью владея ситуацией, и поддерживала разговор, совершенно бессмысленный в своей благопристойности. Таким образом она надеялась подвести нежеланного поклонника к необходимости пересмотреть мнение относительно ее чар. Судя по всему, он испытывал некоторую неловкость и всячески пытался снова расположить ее к себе. Впрочем, вскоре Коут уже снова начал пожирать ее глазами и осыпать комплиментами, не способными вызвать ничего, кроме отвращения. Прервал его излияния только возмущенный возглас кузена, заявившего, что бургундское разбавлено. Правила хорошего тона вынудили Нелл потребовать, чтобы Хуби принес другую бутылку, хотя это в корне противоречило желаниям девушки. Затем она увидела выражение лица дворецкого, и ее раздражение сменилось почти непреодолимым побуждением расхохотаться. Это было лицо человека, оскорбленного в самых лучших чувствах. На нем читалась такая обида, как будто он не совершал преступления, в котором его обвинили.

Ужин показался Нелл невыносимо долгим. Наконец она встала из-за стола с намерением укрыться в комнате сэра Питера. Но тут ее надежды вдребезги разбил Уинкфилд, явившийся по поручению своего хозяина.

– Сэр Питер просит мистера Коута оказать ему честь и выпить с ним бокал бренди, – произнес он.

Нелл в ужасе посмотрела на слугу, но он лишь едва заметно покачал головой. Она достаточно хорошо знала дедушку, поэтому догадалась, что, по мнению Уинкфилда, гораздо опаснее ослушаться, чем позволить сэру Питеру увидеть Коута. Нелл перевела взгляд на последнего и совершенно спокойно произнесла:

– Я прошу вас, сэр, не задерживаться в комнате моего дедушки. Полагаю, мне незачем напоминать вам, что он тяжело больной человек.

– О, не надо меня бояться! – в очередной раз громко хохотнув, ответил Нэт. – Я с радостью навещу сэра Питера. Если не ошибаюсь, он был знаменитым спортсменом? Мы с ним отлично поладим!

Мисс Сторневей со сжимающимся сердцем проследила взглядом за Коутом, покинувшим комнату вслед за слугой. В ее путающиеся мысли вторгся голос кузена.

– Должен сказать, я чертовски рад тому, что старик послал за Нэтом! – произнес Генри, снова наполняя свой бокал. – Я не понимаю, почему он не поступил так раньше. В конце концов, этого требуют правила хорошего тона. Более того, это пойдет ему на пользу. Вот увидишь, Нэт ему понравится! С ним никогда не бывает скучно! Именно такой человек и способен подбодрить старика!

– Именно такой человек способен его убить! – дрожащим голосом возразила Нелл. – Одного взгляда на Коута достаточно, чтобы дедушка пришел в ярость! Как ты мог привезти в этот дом подобное создание? Как ты мог?

– О, ты ничего не понимаешь! Моему дедушке нравятся спортивные парни, а Нэт – первоклассный спортсмен! Они превосходно поладят!

Мисс Сторневей выбежала из комнаты, не ответив кузену, и немедленно отправилась разыскивать Роуз, чтобы предостеречь ее о возможном несчастье. Проходя мимо покоев дедушки, она остановилась и, немного помедлив, приоткрыла дверь в гардеробную. Уинкфилд был там. Увидев Нелл, он ободряюще улыбнулся и негромко произнес:

– Не стоит волноваться, мисс. Сдается мне, сэр Питер не собирается выходить из себя, разговаривая с этим человеком. Напротив, он необычайно спокоен.

– Все равно это ему повредит! – прошептала в ответ Нелл. – Ты же знаешь, он терпеть не может типов наподобие Коута! Меня пугают возможные последствия! Этого никак нельзя было избежать?

– Мне показалось, мисс, раз уж хозяин вознамерился встретиться с мистером Коутом, то было лучше ему не противиться. Он не терпит возражений. А начни мы морочить ему голову всякими отговорками, то как раз бы и добились раздражения нервов, по поводу которого предупреждал нас доктор Бакуп.

Нелл вздохнула, встревоженно прислушиваясь к звуку доносящихся из дедушкиной спальни голосов.

– Ты будешь здесь, Уинкфилд?

– Я не сойду с этого места, мисс. Не волноваться, конечно, мы не можем, но я слышу, мистер Коут ведет себя настолько хорошо, насколько может. Тем более он побаивается хозяина.

И это действительно было так. Коуту, которого только что официально представили сэру Питеру, действительно было немного не по себе. Молодого человека охватило странное ощущение, что его снисходительно согласились принять, милостиво снизойдя до беседы с ним. Неподвижность изможденного старика в большом кресле напротив лишь усиливала неловкость и смущение посетителя. На мгновение замерев на пороге и непривычно робея, Коут ощутил, как его с ног до головы изучает пристальный взгляд этих глубоко запавших, но одновременно жестких и проницательных глаз. Совершенно безотчетно он принялся теребить складки элегантно завязанного шейного платка. Рука цвета старого пергамента нащупала и, подняв к одному глазу, направила на посетителя лорнет. Коута бросило в жар. Сэр Питер выпустил из пальцев лорнет и любезным тоном произнес:

– Как поживаете? Надеюсь, вы извините мне мою неспособность встать вам навстречу, мистер Коут?

– О, что вы, не стоит беспокоиться! Я вообще не любитель церемоний! Очень сожалею, что вы оказались в такой засаде, сэр!

– Спасибо, – тонким голосом ответил сэр Питер. – Прошу вас, присаживайтесь! Мне весьма жаль, мистер Коут, что обстоятельства не позволили познакомиться с вами раньше. Меня не покидает ощущение, что честь принимать вас в своем доме выпала мне еще несколько дней назад. Надеюсь, мои люди позаботились о вашем комфорте?

В памяти мистера Коута пронеслись мысли о непроветренных простынях, горелой баранине и разбавленном вине, и он ответил, что пожаловаться ему не на что. Слегка приподнятые брови хозяина заставили его пожалеть о том, что он не сформулировал свой утвердительный ответ несколько иначе.

Сэр Питер сделал знак своему слуге и продолжил:

– Вы намерены еще долго оставаться в Дербишире, сэр?

– О, что касается этого!.. – начал Коут, наблюдая за тем, как Уинкфилд наливает в бокалы бренди. – Думаю, вы знаете, как это бывает! Время от времени хочется уехать в деревню и просто отдохнуть от всех и вся! А тут еще мой друг Сторневей попросил меня составить ему компанию, в общем, короче говоря, я сказал Модесли – вы, наверное, знакомы с его светлостью? Отличный парень и потрясающий охотник! – что появлюсь не скоро. «Но как же так? – воскликнул он. – Неужели ты пропустишь охоту на лисят? А я так на тебя рассчитывал!» Но я остался непреклонен. «Я уже пообещал погостить у своего друга Сторневея, – ответил я. – Он меня ждет, и говорить тут больше не о чем».

– Ага, так вы охотитесь в центральных графствах? – спросил сэр Питер.

– Господи боже мой, а где же еще охотиться? Нэт Коут согласен только на самое лучшее. Меня так и прозвали – Нэт Все Или Ничего! Я привык ставить на карту все!

Сэр Питер улыбнулся и сделал глоток бренди. Он задавал вопросы, поощряя своего гостя рассказывать о себе. Увидев, что бокал Коута опустел, старик предложил ему снова наполнить его. Под этим благотворным влиянием мистер Коут расцвел, как пион в жаркий летний день, и решил, что он уже на такой короткой ноге с хозяином, что вправе сделать комплимент красоте и веселому нраву его внучки. Он сообщил сэру Питеру: никак не ожидал того, что кузина его друга окажется такой сногсшибательной красоткой, завершив этот панегирик заявлением, что, хотя всегда сторонился брака и не относил себя к числу парней, стремящихся обзавестись супругой, черт бы его побрал, если он не начал подумывать о женитьбе.

Именно в этот момент в комнату и вошел Уинкфилд, сказав: кажется, мистер Генри ожидает мистера Коута в библиотеке. Поскольку слуга стоял на пороге, придерживая открытую дверь с явным намерением выпроводить гостя из покоев своего хозяина, мистеру Коуту не оставалось ничего иного, кроме как пожелать сэру Питеру спокойной ночи и убраться восвояси. Впрочем, прежде он пожал сэру Питеру руку и, подмигнув, заверил его в том, что счастлив их знакомству, поскольку, по его мнению, они отлично поладили и неплохо поняли друг друга.

Закрыв за гостем дверь гардеробной, Уинкфилд вернулся в спальню и начал убирать со стола бокалы.

– Уинкфилд!

– Сэр?

– Можешь уложить меня в постель! – резко произнес сэр Питер.

Старик заговорил снова, уже лежа в кровати. Слуга задергивал полог вокруг нее, когда послышался уверенный и отчетливый голос хозяина:

– Утром пришлешь ко мне Джозефа!

– Конечно, сэр, – ответил Уинкфилд и осторожно прикрутил фитиль лампы, с которой он вошел в комнату.

Сэр Питер, угрюмо улыбаясь, наблюдал за его действиями.

– Мне, может, и пора на тот свет, Уинкфилд, но, клянусь Богом, у меня еще есть порох в пороховницах!