Эдуард Карлион отвел своего гостя наверх в уютную спальню, в которой уже нагрели кровать, и передал в руки Кроули. После этого он вернулся в гостиную и услышал, как Ники громко выражает свое крайнее неудовольствие по поводу исхода всего дела. Трудно было найти, настаивал юноша, более скучное и неинтересное решение. В отношении же присутствия в Холле Фрэнсиса Чевиота он заявлял: единственное, что может хоть как-то успокоить его, – позволить Баунсеру укусить кузена Фрэнсиса. Баунсера к этому времени выпустили из заточения в конюшне, и пес мирно лежал перед огнем. Он радостно, хотя и с легкой настороженностью постучал по полу хвостом, и тяжело вздохнул, как собака, у которой выдался удачный, но утомительный день.

Трудно было ожидать, что Джон Карлион примирится со странным и в высшей степени сомнительным поведением старшего брата. У всех в головах метались самые страшные предположения, причем не самые последние из них касались искренности Фрэнсиса Чевиота.

Его аргументы были терпеливо выслушаны Эдуардом Карлионом, и хотя тема была далеко не исчерпана, его светлость наконец признался: он не знает, что еще можно сделать, и с радостью перекладывает тяжелую ношу на чужие плечи.

Выслушав краткий отчет о деятельности Фрэнсиса Чевиота, Элинор смогла только радостно заметить, что и не догадывалась, какой отчаянный головорез жил с ней в Хайнунсе.

– Верно, верно! – поддержал ее Ники. – Вы только представьте, что могло бы с вами случиться, если бы кузен Фрэнсис держал в руке свою трость с кинжалом в тот самый момент, когда застал вас поправляющей часы! Полагаю, он бы без малейших колебаний заколол вас, поскольку когда человек убивает своего лучшего друга, невозможно сказать, что его может остановить!

– Та же самая мысль пришла в голову и мне, – согласилась миссис Чевиот. – Остается только благодарить Бога, что у него в тот момент не оказалось трости. Хотя не могу не признать, это было бы очень волнительным приключением. Как скучно будет теперь в Хайнунсе!

– Клянусь Юпитером, вы правы, кузина! Теперь там будет невыносимо скучно. Знаешь, Нед, по-моему, я еще никогда в жизни не испытывал такого наслаждения! Ну конечно, если не считать отвратительного конца. Ты поступил… вы с Джоном поступили…

– Бога ради, Ники, только не вмешивай меня в это! Не говори, будто я тоже приложил к этому руку! – взмолился Джон. – Нед прекрасно знает, как я возражал против его решения.

По лицу вдовы пробежало изумление, и она осведомилась:

– Вы на самом деле возражаете против решения лорда Карлиона? Я правильно вас поняла, мистер Карлион?

Лорд Карлион улыбнулся, но Джон озадаченно посмотрел на девушку.

– Я никогда не делал тайны из своего отношения к этому делу, мадам, – серьезно ответил он. – Однако у нас всегда так бывает! Нед постоянно поступает по-своему, какими бы безумными ни были его решения!

– Джон, не становись опять чересчур практичным! – взмолился Ники. – Нед – отличный парень.

– Да, все это очень хорошо. Я прекрасно понимаю, что Нед во всем потакает тебе, но сегодня вечером он поступил неправильно… Вы умная женщина, мадам. И я хочу услышать ваше мнение. Вы не можете не согласиться, что во время всего этого дела он вел себя в высшей степени капризно и эксцентрично.

– Никто не видит этого лучше меня, сэр! – заверила его миссис Чевиот. – А знаете, что мне больше всего не нравится в его светлости? Его привычка совершать самые ужасные поступки и потом говорить, будто это сущие пустяки! Пожалуй, я не говорила раньше об этом, но могу без малейших колебаний заявить теперь, мистер Карлион, что, по моему мнению, милорда испортило то потворство и всепрощение, которое он встречал в семье. Это продолжалось до тех пор, пока он не стал деспотичным, своевольным и безжалостным. Сейчас лорд Карлион не признает никаких законов, он очень высокого мнения о собственной персоне и не хочет прислушиваться к желаниям и требованиям окружающих…

– Кузина Элинор, а я-то думал, что Нед вам нравится! – изумленно воскликнул Ники.

– Даже представить не могу, как у вас могло сложиться такое мнение! – решительно покачала головой миссис Чевиот. – С какой стати мне должен нравиться человек, который стал причиной всех моих неприятностей? Мое доброе имя уничтожено, шансы найти место в порядочном доме сейчас сведены к нулю, а в довершение ко всему мне еще пришлось и рисковать жизнью, раскрывая опасный заговор против государства.

– Вы все сказали очень правильно, честное слово! – поддержал ее Джон Карлион. – Нед, знаешь ли, мне кажется, ты не очень красиво поступил с миссис Чевиот.

– Я не могу с тобой согласиться, – покачал головой лорд Карлион. – Я поставил себе за правило всегда стараться преодолевать трудности самым простым и легким путем. Едва ли кто-нибудь из вас станет отрицать, что в этом деле мы с самого начала встретились с трудностями. Сейчас же мы благополучно их преодолели, заплатив пустячную цену: дырка в плече Ники да шишка на голове миссис Чевиот.

– Ox! – с негодованием воскликнула Элинор. – Ну, знаете ли, сказать такое!.. Это уже переходит всякие границы!

– Что касается меня, то у меня нет никаких возражений против дырки в плече, – мужественно провозгласил Ники. – Но я знаю, что вы шутите, кузина Элинор! Неужели вы могли бы отказаться от такого волнительного приключения?

Эдуард Карлион рассмеялся и встал.

– Тебе никогда не удастся заставить миссис Чевиот признать это, Ники. Пойдемте, мадам. Сейчас самое время отвезти вас в Хайнунс, пока вы окончательно не подорвали мой авторитет у братьев.

– Милорд, вам не стоит утруждать себя и провожать меня, – ответила Элинор, тоже вставая. – После всего того, что мне пришлось пережить, простая поездка на семь миль, даже если предположить, что я подвергнусь нападению бандитов, меня совсем не пугает!

– Все правильно! Тебе действительно не следует ехать, Нед, – согласился юный мистер Карлион с кузиной Элинор. – Кузина Элинор не поедет одна! Мы с Баунсером отправимся с ней! Вы не будете возражать, если с нами в экипаже поедет Баунсер, кузина? Он слишком сегодня устал, чтобы бежать за нами.

– Мой дорогой Ники, сейчас миссис Чевиот не угрожает никакая опасность. Так что тебе пора возвращаться в Холл.

– Я так и сделаю, Нед, но не лучше ли мне сегодня переночевать все же в Хайнунсе? Понимаешь, я оставил там все свои вещи и…

– У тебя и здесь достаточно вещей, – возразил лорд Карлион.

– Но самое главное то, что ты едва на ногах стоишь от усталости! – грубовато заявил Джон. (Так он часто скрывал свое беспокойство о младшем брате.) – Никак не пойму, зачем Нед разрешил тебе столько часов искать Баунсера. Ведь пришлось пройти не одну милю!

– А, ерунда! Никогда в жизни не чувствовал себя лучше, чем сейчас!

– Конечно! И плечо у тебя вовсе не болит, а на стуле ты ерзаешь просто так!

– Я хотел бы, чтобы ты взглянул на его плечо, Джон, – попросил его светлость. – Ты абсолютно прав! Я не должен был разрешать Ники искать Баунсера. Но мне показалось, что поиски собаки лучше неприятностей с Фрэнсисом.

Услышав это неосторожное признание, Ники мгновенно обиделся.

– Нед! Так значит, ты посоветовал мне отправиться на поиски Баунсера только для того, чтобы я не путался у тебя под ногами. О, как подло и низко с твоей стороны! Я даже не представлял, что ты можешь поступить со мной так некрасиво!

– Как вы могли ожидать иного отношения от его светлости? – подлила масла в огонь Элинор. – Я уверена, никто из нас не имеет никаких оснований рассчитывать на заботу и внимание с его стороны. С вами поступили довольно подло, Ники. Если вы хотите вернуться со мной в Хайнунс, я буду рада вашей компании.

– Хочу! – кивнул юный мистер Карлион.

Джон встретился взглядом со старшим братом и схватил Ники за руку.

– Никуда ты не поедешь! – решительно заявил он. – Сейчас ты отправишься спать. Мне надоело слушать всякий вздор! Не беспокойся, Нед. Я уложу его.

Ники, который на самом деле едва на ногах стоял от усталости, послушно сказал:

– Ну ладно, пойду спать, но я не ребенок, чтобы меня укладывали в постель. Доброй ночи, кузина Элинор! Пожалуй, я завтра приеду за своими вещами. Пошли, Баунсер!

Джон пожал руку вдове.

– Должен попрощаться, мадам, поскольку завтра я возвращаюсь в Лондон и не знаю, когда вновь смогу оказаться в Сассексе. Надеюсь, в следующий раз, когда приеду в Холл, вы уютно устроитесь в Хайнунсе и не найдете больше никаких потайных ходов. Нед позаботится о вас!

Миссис Чевиот что-то ответила, и Джон вышел с Ники из гостиной. Лорд Карлион принес Элинор шляпку и мантилью. Она огляделась и позволила ему вывести себя на улицу, где их уже ждал экипаж.

– Я не хочу, чтобы вы утруждали себя, милорд! – сказала девушка, когда он подсаживал ее. – Я совсем не боюсь возвращаться одна.

– Но я сам хочу поехать с вами, – возразил его светлость, накрывая колени своей спутницы меховым пледом и усаживаясь рядом.

Лорд Карлион взмахнул кнутом, и экипаж покатил по дороге.

– Надеюсь, Ники сегодня не повредил свое плечо еще больше, – сказала миссис Чевиот.

– Я уверен в этом.

После этих слов наступило молчание.

– Странно, что мне больше не приходится опасаться за свою жизнь! – слегка удивленно заметила Элинор. – За эту неделю произошло очень много событий, и у меня не было возможности обсудить с вами, как мне быть дальше. Сейчас, когда все закончилось, милорд, этот вопрос обязательно следует обсудить. Надеюсь, вы понимаете это.

– До тех пор, пока суд не утвердит завещание, вы почти ничего не сможете сделать, – ответил Эдуард Карлион.

– Вы хотите держать меня в Хайнунсе до тех пор, пока суд не утвердит завещание?

– Но ведь мы договорились об этом, не так ли?

– Договорились? – с сомнением переспросила девушка. – Что-то я не помню.

– Конечно, договорились. Вспомните, мы решили, что вы должны будете продать Хайнунс. Мы с вами еще надеялись, что долги моего кузена не поглотят деньги, вырученные за имение.

Элинор повернулась к лорду Карлиону, но не смогла разглядеть в темноте его лицо.

– Милорд, мне вновь придется возразить вам. Я не могу идти наперекор своей совести и заставить себя извлечь выгоду из этого ужасного замужества! Пожалуйста, поймите, я говорю это искренне.

– Как вам будет угодно, – безразлично ответил его светлость.

Миссис Чевиот очень удивилась такому ответу, поскольку была уверена, что он начнет спорить, и уже приготовилась отвергать его уговоры. После очередной непродолжительной паузы она сказала:

– Умоляю вас, разрешите мне немедленно уехать из Хайнунса, сэр. Вы прекрасно знаете, в каком положении я очутилась. Я должна искать подходящее место, и мое пребывание здесь не принесет никакой пользы.

– Миссис Макклсфилд, – прошептал Карлион. – Я так и думал, что мы вернемся к ней.

Элинор рассмеялась.

– Нет, увы! Боюсь, миссис Макклсфилд сейчас не может быть очень высокого мнения о моей репутации. Но будьте серьезнее, сэр! Мне кажется, что покупателя для Хайнунса можно найти только через много месяцев. Неужели вы предлагаете мне бесцельно потратить столько времени?

– Я думал над этим, мадам, и если вы не хотите на время вернуться к своим родственникам, думаю, самым лучшим для вас выходом будет съездить в гости к моей сестре, леди Хартлпут. Уверен, она вам понравится. У нее очень приятный характер, и все любят ее, поскольку она не сделала никому ничего плохого. Я не предлагаю вам ехать к леди Флинт, потому что она ждет ребенка. А третья моя сестра, Августа, не сидит дома и разъезжает по гостям. К сожалению, вас не устроит такое времяпрепровождение, поскольку у вас сейчас траур. Элизабет скоро навестит меня, и если вы не будете возражать, я привезу ее, чтобы вас познакомить.

– Но… но леди Хартлпут нужна гувернантка? – неуверенно спросила Элинор.

– О нет! У нее еще совсем маленькие дети.

– Тогда, милорд, я не знаю, что у вас на уме, но…

– Я надеюсь, вы откажетесь от своей мысли продолжать искать место гувернантки.

– Как бы не так! Не откажусь, сэр! Я вам уже говорила раньше, что никогда не стану содержанкой!

– Ну тогда, надеюсь, вы согласитесь стать моей женой, – со своей обычной невозмутимостью проговорил лорд Карлион.

Элинор изумленно замолчала. Единственное, что она сейчас слышала, это громкий стук сердца в груди. После короткой паузы Карлион продолжил:

– Пожалуй, я не должен был так рано делать предложение, но думаю, вы не могли не заметить мои чувства к вам.

– Совершенно… я ничего не заметила, милорд! – растерянно возразила миссис Чевиот и удивилась своему голосу, таким незнакомым он ей показался.

– Я старался скрыть их. Все произошло так быстро, и я ни в коем случае не хочу смутить вас. Но после того, как у вас закончится траур, у меня не будет большего желания, чем сделать вам официальное предложение.

Элинор могла только сказать:

– Но это же абсурд! По-моему, это просто ваш очередной каприз, милорд.

– Мой очередной каприз! Нет, нет, ничего подобного! Я еще никогда в жизни не был более серьезен, чем сейчас. Вы единственная женщина, которую я мог бы попросить стать моей женой. Вы должны по крайней мере признаться, что в вашей компании я не нашел обычного удовольствия.

– Нет! Нет, нет, я не имела ни малейшего представления… О, я вас умоляю, не делайте этого, милорд! В вас просто проснулось благородство, и вы убедили себя, будто хотите, чтобы я стала вашей женой! Вы не можете говорить эти слова серьезно.

– Мое дорогое дитя, неужели вы когда-нибудь замечали за мной такие романтические глупости, как благородство? – В голосе лорда Карлиона послышались веселые нотки – Боюсь, моя властность и своеволие вызвали у вас ко мне отвращение, от которого мне уже не удастся избавиться, как бы я ни старался. Я прав?

– Нет! – покачала головой миссис Чевиот. – О нет! Но… Эдуард Карлион нашел ее руку и поднес к своим губам.

– Я очень плохо поступил с вами, но больше не буду ни когда делать этого. Напротив, теперь я намерен заботиться о вас, если, конечно, вы мне позволите.

Элинор решила, что самым лучшим сейчас будет торопливо искать в своем ридикюле носовой платок.

– Ничего не получится, – сказала она, стараясь говорить спокойным голосом. – Вы очень добры, милорд, но я вас умоляю, обдумайте все лучше!

– Я уже все обдумал, и с вашей стороны абсурдно говорить, будто я очень добр.

– О, остановитесь, остановитесь! Это же безумие! Только представьте, что скажут ваши сестры! Вы собираетесь жениться на гувернантке, у которой за душой нет ни пенни!

– Опять вы понесли какой-то вздор. Неужели вы забыли, что всего неделю назад были мисс Рочдейл из Фелденхолла?

– Нет, я не забыла этого. Напротив, мне кажется, это вы забыли обстоятельства… смерти моего отца!

– Я прекрасно их помню. Но какое отношение они имеют к вам? Не понимаю!

Элинор замолчала, но через несколько секунд заставила себя сказать:

– Я убеждена, что ваши сестры отнесутся к этому по-другому. Только подумайте, какое потрясение они испытают, когда узнают о вашем намерении жениться на мне!

– Если я знаю свою сестру Джорджи, – парировал его светлость, – то она уже должна была написать Элизе и Гасси, а, скорее всего, и Гарри, что Нед наконец-то влюбился по уши.

Миссис Чевиот покраснела в темноте.

– О нет! Не говорите такие слова! Леди Флинт не могла даже подумать об этом!

– Если хотите знать, она заявила, что я очень скрытен, но обещала не дразнить меня!

– Я не должна вас слушать! – произнесла потрясенная Элинор. – О, но это все так смешно! Вы познакомились со мной всего лишь неделю назад и при этом заставили выйти замуж за вашего ужасного кузена.

– Считаю, мне очень повезло, что я не знал вас тогда лучше, поскольку в противном случае я бы никогда не стал уговаривать вас выйти замуж за Эустаза.

Элинор рассмеялась, но быстро остановилась.

– Ужасный, ужасный человек!

– Надеюсь, вы отучите меня от всего плохого. Я был бы очень рад поучиться у вас.

Элинор собралась с силами и начала:

– Лорд Карлион…

Его светлость прервал ее:

– А вам известно, что недавно у меня появилось честолюбивое желание услышать из ваших уст мое имя, а не титул?

– Этого вам не дождаться! – твердо ответила девушка. Лорд Карлион молчал.

– И когда я вспоминаю, как вы называете меня миссис Чевиот, прекрасно зная, какое отвращение во мне это вызывает, – добавила вдова, – меня удивляет это странное желание.

– Очень хорошо. Когда мы будем встречаться на людях, я буду называть вас кузиной, как Ники. Но здесь, в моем экипаже, когда мы наедине, мне не нужно чего-то бояться, Элинор, чтобы сказать, что я очень сильно влюблен в вас и умоляю оказать мне честь и выйти за меня замуж.

– Вы наговорили кучу ерунды. Наступит день, когда вы поблагодарите меня за то, что я вам сейчас отказала! – насмешливым тоном произнесла Элинор.

– А сейчас вы ведете себя невежливо, – невозмутимо заметил его светлость. – Мне придется научить вас отвечать с большей вежливостью на объяснения в любви, моя маленькая любовь.

Элинор задрожала.

– О, нет! Умоляю… Ну подумайте хотя бы чуть-чуть! Если вы женитесь на мне, все начнут говорить, будто вы делаете это только для того, чтобы завладеть Хайнунсом!

– Конечно, никто этого не скажет! Ведь вы собираетесь продать Хайнунс, и мы попросим за имение очень разумную цену. Скорее всего, придется продать Хайнунс за бесценок! Если после выплаты долгов Эустаза Чевиота останутся хоть какие-то деньги, вы купите на них себе свадебное платье и нам не нужно будет ни о чем беспокоиться. У вас имеются какие-нибудь возражения против этого плана?

– О, если бы я только знала, что мне делать! – в отчаянии воскликнула Элинор.

– В этом вопросе вам лучше положиться на меня, поскольку я абсолютно во всем уверен и у меня нет никаких сомнений.

– О, милорд, но ведь вы сделали мне предложение из-за какой-то ерунды, которую я произнесла… простых упреков!.. Будто вы разрушили все мои перспективы?

Карлион неожиданно протянул руки и заключил взволнованную вдову в объятия.

– Знаете, вот уж никогда не ожидал, что вы окажетесь такой простушкой! – сообщил он, целуя девушку.

Элинор попыталась довольно неубедительно оттолкнуть его, но обнаружив, что это совершенно невозможно сделать, сдалась. Когда ей удалось освободить рот, она только прошептала:

– О, Эдуард, нет!

– Элинор, я провел большую часть моей жизни, терпеливо выслушивая глупости! Когда я слышу глупости от своих сестер, то терпеливо мирюсь с ними. От вас же выслушивать глупости я не смогу и не собираюсь их терпеть! Вы согласны стать моей женой или не согласны?

Поняв, что его светлость лишился последних остатков разума и она ничего не сможет сделать, вдова отбросила попытки что-то ему объяснить, благодарно прижалась щекой к его плечу и покорно ответила:

– Да, Эдуард, согласна! Мне бы хотелось выйти за вас замуж больше всего на свете!