На следующее утро мистер Эмберли позавтракал очень рано, съездил в Аппер Неттлфоулд и вернулся к тому времени, когда остальное семейство уже вышло из-за стола. Он не спеша вошел в комнату и нашел сэра Хамфри, попыхивающего трубкой, и Филисити, готовую отправиться по делам.

Сэр Хамфри разглагольствовал о нерасторопности стекольщика, но умолк, увидев племянника, а затем предложил ему выслушать его мнение о поведении Фонтейна. Филисити быстро выскользнула из комнаты, состроив гримасу кузену.

– Что случилось? – спросил Эмберли.

Оказалось, что Фонтейн – невоспитанный, грубый и непредсказуемый малый. Он прислал слугу в девять утра с просьбой вернуть ему книгу. Слышал ли Фрэнк о чем-либо подобном?

– Никогда, – сказал Эмберли, на которого слова сэра Хамфри не произвели впечатления.

– Кого именно из слуг?

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу?

– Как ни странно, имеет, – сказал Эмберли и позвонил в колокольчик. Когда пришел Дженкинс, он задал ему тот же вопрос и узнал, что приходил лакей. – Я так и думал. Безрассудно с его стороны.

Сэр Хамфри поправил очки на носу.

– Почему ты так думаешь? Не хочешь ли ты сказать, что это имеет какое-то отношение к твоему… твоему приевшемуся всем расследованию?

– Непосредственное, – сказал Эмберли. – Разве вы не догадались?

– Черт возьми, Фрэнк, когда в следующий раз ты приедешь в мой дом…

– А меня, например, это очень забавляет, – вмешалась его жена, оторвавшись от чтения корреспонденции. – Нас убьют, Фрэнк? Я думала, что подобного уже не случается. Все это так поучительно.

– Надеюсь, не убьют, тетя, должен надеяться, хотя кто знает.

Она посмотрела на него проницательно.

– Не доволен, дорогой?

– Да, не очень, – согласился он.

– Раздражен, теряешь вещи, – сказала она. – Однажды я потеряла обручальное кольцо. Оно нашлось. Но лучше не говорить где.

Он вынул трубку изо рта:

– Ты так проницательна, тетя. Пожалуй, я поеду и поиграю в гольф с Энтони.

– Я думаю, тебе не стоит упоминать об этом неприятном случае Фонтейну, – сказал высокомерно сэр Хамфри. – Я решил проигноривать его выходку.

– Вы правы, – сказал Эмберли. – Я не удивлюсь, если он вообще ничего не знает об этом.

Подъехав к особняку, он нашел Коркрэна, отрабатывавшего подачу мяча на лужайке. Коркрэн приветствовал Эмберли с энтузиазмом. Именно с ним он и хотел повидаться. Он заявил, что особняк и все поместье ему осточертели. Джоан была права: что-то есть в этом проклятом месте, что заставляет всех вести себя странно. Он перечислил всевозможные причуды окружающих, начиная с приступов дурного настроения у его будущего родственника, упомянул убийство Даусона и перешел к ночным похождениям Коллинза и необычному поведению Бейкера. Ему хотелось узнать мнение Эмберли о дворецком, который протирает пыль в библиотеке в доме.

В этот момент из дома вышел дворецкий, неся на подносе три мяча для гольфа.

– Ты только взгляни! Похоже на соревнования по бегу яйцом в ложке, – сказал Энтони. – Глупый осел!

Бейкер степенно пересек лужайку. На Эмберли он не взглянул, а сразу подошел к Коркрэну и протянул ему поднос.

– Ваши мячи, сэр. Я нашел только три в вашей сумке.

Энтони взял мячи, коротко поблагодарив. Дворецкий повернулся, чтобы уйти, но его остановил Эмберли, сказав:

– Одну минуту.

Бейкер обернулся, в ожидании склонив почтительно голову.

– Не знаете ли вы, посылал ли мистер Фонтейн в Грейторн за книгой, которую одолжил несколько дней назад?

Бейкер бросил на него быстрый взгляд.

– За книгой, сэр? – Казалось, он тщательно подбирает слова. – Не могу сказать, сэр. Не думаю, что мистер Фонтейн давал такое распоряжение. Мне об этом ничего не известно.

Трубка у мистера Эмберли погасла, и он зажег спичку. Прикрыв ее ладонями, он поднес спичку к трубке и, взглянув на Бейкера, поймал его взгляд.

– Да это и не важно. Сэр Хамфри уже забыл об этом, – он выбросил спичку. – Интересуетесь книгами, Бейкер?

Дворецкий кашлянул:

– У меня не так много свободного времени для чтения, сэр.

– Хватает только на то, чтобы протирать их, – сказал Энтони.

Дворецкий кивнул, соглашаясь:

– Совершенно верно, сэр. Я стараюсь, но боюсь, не всегда успешно. У мистера Фонтейна большая библиотека.

– И довольно ценная, – растягивая слова, сказал Эмберли. – Для знатоков.

– Думаю, что так, сэр, – сказал Бейкер, ясным взором посмотрев на Эмберли. – Боюсь, я мало разбираюсь в таких вещах.

– Книга – всего лишь книга, да?

– Да, сэр, точно так.

– А чем она, черт возьми, может еще быть? – спросил Энтони, перестав бросать мячи на террасу.

Дворецкий позволил себе сдержанно улыбнуться:

– Что еще изволите, сэр?

– Пока ничего, – сказал Эмберли и переключил внимание на энтузиаста гольфа.

Энтони открыто признался, что ничего не понимает в том, как ведет расследование Эмберли. Он пожаловался, что Эмберли ничуть нелучше других: рыщет вокруг да около, но ничего не говорит.

– Чем ты сейчас занимаешься? – спросил он. – Будь я проклят, если что-нибудь понимаю.

– Ищу потерянную собственность, – сказал Эмберли.

– Чью потерянную собственность?

– Точно не знаю.

Энтони недоуменно посмотрел на него:

– Послушай, куда это ты клонишь?

– То есть я знаю, конечно, – сказал Эмберли задумчиво, – но у меня нет доказательств. Нескладно все получается, не так ли?

Энтони покачал головой:

– Никак не могу уяснить. Я думал, что ты ищешь убийцу Даусона, а теперь говоришь…

– Меня никогда не интересовало убийство Даусона, – сказал Эмберли.

Мистер Коркрэн вытаращил глаза.

– Точно, я кончу жизнь в сумасшедшем доме, – сказал он. – Чувствую, к этому идет дело.

Вместо того, чтобы предложить Коркрэну поиграть в гольф, мистер Эмберли поехал в Карчестер, где его ждали главный констебль и инспектор Фрейзер.

На их взгяд он выглядел обескураженным. Полковник Уотсон встревожился, инспектор возликовал. Инспектор шел по другому пути и считал его более перспективным. Он разглагольствовал, пока не понял, что мистер Эмберли его не слушает.

Полковник Уотсон, более проницательный, чем инспектор, наблюдал за Эмберли. Наконец он сказал:

– Вы близки к разгадке?

– Думал, что близок, – ответил Эмберли. – Впрочем, я и сейчас так думаю. Но единственная улика в деле куда-то пропала, и, откровенно говоря, я боюсь, что она либо попала не в те руки, либо уничтожена. Где она, я не знаю. Пока я не найду ее, ни я, ни вы не можем ничего сделать. Как только она будет у меня в руках, все дело будет решено.

Инспектор улыбнулся с чувством превосходства.

– Очень странно, сэр. Полагаю, она объяснит все – убийство Даусона и все остальное? Жаль, что вы сейчас ничего не можете нам сказать.

Глаза мистера Эмберли блеснули.

– Коль вы так заинтересованы в убийстве Даусона – отчасти неважное звено в деле, как я уже однажды говорил – я скажу, кто убил Даусона.

Полковник чуть не подпрыгнул:

– Вы знаете?

– Я это знаю со времени маскарада в особняке, – сказал мистер Эмберли спокойно. – Его убил Коллинз.

Полковник даже начал заикаться:

– Но… Но…

– Очень хорошо, сэр, – сказал инспектор, улыбаясь. – А такая вещь, как достоверное алиби, в счет не идет, как я полагаю?

– Вы должны всегда остерегаться алиби, инспектор. Если бы у вас было больше опыта в раскрытии преступлений, вы бы знали этот урок назубок.

Инспектор побагровел:

– Может быть, вы соблаговолите представить нам доказательство, мистер Эмберли?

– Его нет, – сказал Эмберли. – Единственный человек мог бы опровергнуть его алиби, но он не осмеливается. Вы также должны смириться с этим. Признания вы не получите.

– Очень интересно, – сказал инспектор саркастически. – И весьма похвально. В сущности, никакого обвинения в убийстве нет.

– Напротив, – сказал Эмберли.

– Понимаю, – сказал инспектор. – Я слышал ваше мнение о смерти Брауна. Собираетесь обвинить Коллинза в ней, полагаю?

– Коллинз, – сказал мистер Эмберли, берясь за шляпу, – меньше всех желал смерти Брауна, – он повернулся к полковнику Уотсону. – Что касается пропавшей улики, полковник. Если среди ваших подчиненных есть тактичный человек, только не Фрейзер, пошлите его поговорить с сестрой Даусона. Вполне возможно, что в момент убийства эта улика была при нем. Я хочу, чтобы все его личные вещи были тщательно осмотрены и все найденные бумаги переданы мне. Шанс не велик, но стоит попытаться. Особенно стоит обратить внимание на разорванные бумаги, полковник. Запомните, разорванные.

На пути в Грейторн он остановился в Аппер Неттлфоулде, чтобы повидаться с сержантом Габбинсом. Сержант занимался дорожной аварией, но выбрал время поговорить с Эмберли.

– Сделали, как я просил? – коротко спросил Эмберли.

– Да, сэр. Такер. Второй раз ошибаться он не будет.

– Тогда все в порядке, – сказал Эмберли и поехал домой.

Было уже девять часов вечера, когда напуганная горничная вбежала в гостиную в Грейторне и истерически воскликнула:

– О, сэр! О, моя леди! Воры!

– Что? – вскочил сэр Хамфри, уронив газету. – Где?

– О да, сэр! Так мне показалось. В комнате мистера Эмберли, сэр. Это меня так напугало, что мне плохо стало.

Эмберли посмотрел на нее с невозмутимым спокойствием.

– Что случилось? – спросил он.

Ее рассказ был запутан и изобиловал ненужными деталями, но, по сути дела, он сводился к тому, что несколько минут назад она поднялась в спальню мистера Эмберли приготовить постель ко сну и увидела, что в комнате все перевернуто. Все ящики выдвинуты, а их содержимое выброшено на пол. Небольшой письменный стол у окна тоже обшарили, а бумаги раскидали. Все чемоданы раскрыты, у кожаного портфеля, где мистер Эмберли, вероятно, хранит личные бумаги, вырван замок. Даже кровать вся перерыта, а что касается костюмов в шкафу, то она ничего подобного никогда не видела.

Она замолчала, чтобы передохнуть. Сэр Хамфри, пристально глядя на племянника горящим взором, сказал, что с него хватит. Леди Мэтьюс пробормотала:

– Лучше приберите в комнате, Молли. Он что-нибудь искал, Фрэнк?

Эмберли покачал головой:

– Довольно неглупо с его стороны подозревать меня, но не умно предполагать, что я могу оставить то, что ему надо, в своей комнате. Итак, он думает, что это у меня. Это кое-что проясняет.

– Какая удача, дорогой! Я рада. Но все-таки почему?

– По крайней мере, это означает, что вещь не попала в плохие руки, – сказал Эмберли, улыбаясь.

– Восхитительно, дорогой. Не волнуйся по пустякам, Хамфри. Нас это не касается.

Этого замечания сэр Хамфри перенести не мог. Если два ограбления в его собственном доме его не касаются, то хотел бы он знать, кого они касаются? И каким образом вор проник в дом, раз никто ничего не слышал? Поистине, это уж слишком! Леди Мэтьюс взглянула на окно.

– Сам видишь, не заперто. Вот пока мы обедали… Как ты думаешь, Фрэнк?

Тот согласно кивнул. Сэр Хамфри поднял с пола вечерний выпуск газеты и сказал с прямолинейностью, что Фрэнку пришло время жениться, и тогда жена положит конец его безрассудному поведению. Мистер Эмберли посмотрел на него довольно зло, и легкая краска проступила па его чисто выбритых щеках.

Леди Мэтьюс спокойным голосом перевела разговор на другую тему.

Но на этом волнения сэра Хамфри не закончились. В четвертом часу ночи его разбудил телефон, звонивший в библиотеке, которая находилась прямо под его спальней. Он вскочил, тихо выругался и вышел в коридор в тот момент, когда открылась дверь комнаты племянника.

– Нисколько не сомневаюсь, что звонят тебе, – сказал дядя злым голосом, – а потому иди и ответь сам.

С этими словами он вернулся в свою комнату и очень осторожно закрыл дверь.

Эмберли засмеялся и спустился по лестнице, завязывая пояс халата.

Звонили действительно ему. Сержант Габбинс говорил из отделения полиции. Есть новости, которые он решил сообщить мистеру Эмберли тотчас. Если бы не инструкции мистера Эмберли, он бы не решился поднимать его с постели в такой час.

– Ну же, продолжайте! – проворчал Эмберли.

Сержант, извинясь, сказал:

– Когда я припомнил, как вы вытащили меня из постели в ту ночь, мне стало смешно, сэр.

– Неужели? – сказал мистер Эмберли мрачно. – Что случилось?

– А то, что Альберт Коллинз дал деру, сэр.

Недовольство Эмберли как рукой сняло.

– Что?

– Во всяком случае, так кажется, – осторожно заметил сержант. – Только что звонил мистер Фонтейн, и констебль Уокер соединил его со мной.

– Фонтейн звонил в полицию в три часа ночи?

– Совершенно верно, сэр. Некоторые люди думают, что в полицию можно звонить в любое время. Я встречал таких, не буду говорить, кого именно. Так вот, я знаю людей, которые вытаскивают тебя из постели и понапрасну гонят туда, где ничего не происходит, да и произойти не могло.

– Если мне придет в голову убить кого-то, – сказал мистер Эмберли отчетливо, – не буду говорить, кого именно, то я сделаю это очень чисто, Габбинс, и не оставлю никаких улик за собой.

Густой хохот раздался на другом конце провода.

– Я верю вам, сэр. Мастер уголовного дела, вот вы кто.

– Не теряйте время на лесть в мой адрес. Рассказывайте дальше.

– Я рассказал все, что знаю, сэр. Мистер Фонтейн говорит, что он отправился спать и обнаружил, что кровать не приготовлена, а Коллинза не видно. Поэтому он позвонил, и на вызов пришел дворецкий, который сказал, что не видел Коллинза с обеда. Поскольку этот вечер у Коллинза не был свободным, мистер Фонтейн попросил Бейкера пойти и посмотреть в его комнате. Там его не было. Мистер Фонтейн стал ждать его, а когда время подошло к трем ночи, он позвонил в отделение, как я уже вам сказал. Фонтейн говорит, что он никак не может выбросить из головы наши подозрения, что Коллинз столкнул молодого Брауна в реку, а потому подумал, что лучше дать нам знать о его исчезновении еще до утра. Вот и все, сэр.

Прищурив глаза и соображая, мистер Эмберли смотрел в стену. Минуту спустя сержант спросил, все ли еще он на проводе.

– Да, успокойтесь. Я думаю.

– Не сомневайтесь, сэр. Он наверняка удрал, – сказал сержант, не обращая внимания на просьбу Эмберли.

Наступила пауза. Затем Эмберли вернулся к разговору:

– Возможно, вы правы, сержант. Вы не спросили, какие-нибудь вещи исчезли из его комнаты?

– Спросил, сэр. Мистер Фонтейн сказал, что не думает, но не может сказать определенно,

– А велосипед или машина из гаража?

– Да, сэр, велосипед Коллинза. Мистер Фонтейн узнал это от дворецкого.

– Понимаю. Думаю, вам надо сообщить об этом в Карчестер. Попросите их от моего имени узнать, не покупал ли Коллинз билет до города или еще куда на тех станциях, что расположены в радиусе десяти миль, около половины девятого вечера. Если да, то пусть проследят за ним. Кстати, когда вы доберетесь сюда, я буду уже готов.

– Когда я доберусь куда, сэр? – спросил сержант удивленно.

– Сюда, – повторил мистер Эмберли зло. – На своем велосипеде. Немедленно.

– Мне ехать в Грейторн в этот час? – чуть не задохнулся сержант от возмущения. – Для чего, позвольте узнать?

– Заедете за мной. Я буду ждать вас в машине.

– Да, но, мистер Эмберли, сэр, мне вовсе не хочется трястись на велосипеде ночью! – запротестовал сержант. – Что вы задумали?

– Более того, – сказал Эмберли, – я хочу, чтобы вы прихватили с собой двоих полицейских.

– Но почему? – настаивал сержант.

– По той простой причине, что Коллинз, возможно, вовсе не сбежал. Мы попытаемся разыскать его. Так вы едете?

– Да, – сказал сержант мрачно, – еду. Только позвольте сказать вот что: о чем бы я ни думал, когда умолял вас взяться за это дело, я никак не предполагал, что все так обернется.

– Вы думали о повышении в должности, сержант, и возможно, вы его получите, – сказал Эмберли ободряюще и повесил трубку.

Какое-то время он сидел у стола, затем механически протянул руку оа коробкой сигарет, закурил, встал и начал медленно бродить по комнате, обдумывая вновь возникшую проблему. Докурив сигарету, он поднялся наверх. Прежде чем пойти в свою комнату, он открыл дверь дядиной спальни и спросил, не спит ли он.

Из кровати донеслось ворчание. Мистер Эмберли вошел и зажег свет.

– Извините, сэр, но я вынужден уехать по неотложным делам. Поэтому не обращайте внимания на необычные звуки.

Сэр Хамфри приподнялся на локте:

– Помилуй Бог, мальчик, что опять такое? Зачем ты едешь? Что случилось?

– Пропал лакей Фонтейна. Полиция думает, что он сбежал.

– Почему ты не можешь предоставить им заняться его поисками? Это же их работа, а не твоя.

– Вы правы. Но с другой стороны, он, может быть, вовсе и не сбежал. Мне надо это проверить.

– Тогда иди к черту! – сказал сэр Хамфри и повернулся на другой бок.

Мистер Эмберли поблагодарил его и вышел, когда сержант и два полных энтузиазма подъехали к особняку.

Сержант сел в машину рядом с Эмберли, его подчиненные – на заднее сиденье. С безнадежностью в голосе сержант сказал, что мистер Эмберли, может быть, не рискнет гнать машину со скоростью девяносто миль в час, поскольку сержант женатый человек.

Но ему незачем было беспокоиться. Мистер Эмберли вел машину медленно, настолько медленно, что сержант, заподозрив очередную шутку, спросил, не участвуют ли они в похоронной процессии.

– И кстати, куда мы едем? – добавил он.

– В сторону Нортона. Около восьми часов,сержант, Коллинз был в Грейторне. Не буду пересказывать подробности, но он обыскивал мою комнату.

– Обыскивал вашу комнату? – как эхо, повторил сержант. – Вы его видели?

– Нет. Но я знаю, что это был он.

– Бог мой! – сказал сержант. – Что же он искал?

– То, что будто у меня есть, как он думал. Мы едем искать Коллинза.

– Но, мистер Эмберли, сэр! – запротестовал сержант. – Если, как вы говорите, он был в Грейторне в восемь часов, то у него было достаточно времени, чтобы вернуться в особняк!

– Да, если он действительно пошел туда, – ответил Эмберли. – Смотрите по сторонам. Возьмите прожектор.

Машина двигалась еле-еле. Два констебля, наслышанные о склонности мистера Эмберли ездить на большой скорости, были явно разочарованы.

Сержант с помощью прожектора осматривал обочины дороги.

– Не надо ли осмотреть лес, сэр?

– Может быть, но он ехал на велосипеде, значит, скорее всего, он на дороге. Здесь расположены частные владения?

– Большей частью, – ответил сержант. – Вот здесь земля принадлежит генералу Томильсону. Она граничит с владениями мистера Фонтейна. Сегодня мы арестовали здесь браконьера. Смотритель генерала поймал его.

Машина свернула на повороте.

– Отсюда начинаются владения мистера Фонтейна, – сказал сержант. – Хичкоку в этом году не повезло с фазанами, во всяком случае, он мне так сказал.

– Браконьеры?

– Они самые, да еще мор, погибла уйма молодых птиц. Эй, что это?

Передние фары машины далеко впереди освещали дорогу. В нескольких ярдах от машины на обочине что-то лежало. Один из констеблей приподнялся и всмотрелся.

– Это велосипед!

Машина рванула вперед.

– Это не просто велосипед, друг мой, а кое-что позначительнее, – сказал Эмберли.

Рядом с велосипедом виднелось что-то темное. Когда машина подъехала ближе, сержант выругался. Странный предмет на обочине оказался телом человека, скрюченного и наполовину скрытого высокой травой, росшей у придорожной канавы.

Эмберли остановил машину. Его лицо было очень мрачным.

– Посмотрите, сержант.

Сержант уже вышел из машины и, наклонившись над телом, осветил его фонариком. Внезапно он отпрянул в испуге.

– Бог мой! – сказал он.

Эмберли вышел из машины и подошел к телу.

– Это… не очень приятно, сэр, – сказал сержант хриплым голосом и включил фонарик.

Эмберли стоял и смотрел на то, что осталось от Альберта Коллинза.

– Верхнюю часть головы полностью снесло, – сказал сержант сдавленным голосом.

– Дробовик, – определил лаконично Эмберли. – С близкого расстояния.

Позади него раздался какой-то звук. Один из молодых констеблей отошел в кювет. Другой остался на месте, но выглядел потрясенным. Сержант выключил фонарик.

– Отвратительная ночь, – сказал он. – Пойдем, Хенсон! Сразу видно, что ты не из крепких, – он повернулся к Эмберли. – Так вы это искали, сэр?

Эмберли кивнул.

– Кто это сделал, сэр?

– Меня здесь не было, сержант, – сказал тихо Эмберли.

Сержант посмотрел на него:

– Есть от чего расстроиться, не так ли, сэр?

Эмберли посмотрел на мертвого.

– Да, и от гораздо большего, чем смерть этого человека, – сказал он. В его голосе появилось раздражение. – Я нахожу это утешительным признаком, поскольку опасался, что он избежит петли. Я не расположен терять здесь время.

Сержант удивленно посмотрел на него:

– Это ужасная смерть, сэр.

Эмберли направился к машине.

– Безусловно, сержант. И вполне заслуженная, – сказал он.