Последствия визита Болдервудов и намеков сэра Томаса были самые плачевные. Больше всего испытаний выпало на долю бедняжки мисс Морвилл, которой пришлось не только с сочувствием выслушивать бесконечные утомительные сетования вдовствующей графини по поводу двуличия лорда Улверстона и самих Болдервудов, но еще и быть все время начеку. Старая леди никак не могла удержаться, чтобы то и дело не бросать укоризненные взгляды в сторону злосчастного виконта да еще по нескольку раз на дню упоминать, как много хлопот выпало на ее долю, чтобы достойно принять в Стэпьоне друзей ее пасынка, и как это пагубно для ее нервов.

Мартин и Жервез мужественно выслушивали ее злобное ворчание и бесконечные жалобы, хотя вдовствующая графиня и мысли не допускала, что Марианна могла отвергнуть нежные чувства Мартина, возьми он на себя труд поухаживать за ней. Что же до Жервеза, то чем больше она думала о нем, тем больше приходила к мысли — это именно на нем лежит ответственность за все те беды, которые выпали на долю ее семьи, начиная с того далекого дня, когда он разрешил четырехлетнему Мартину поиграть с трутницей, а тот немедленно подпалил портьеры в комнате няни — происшествие, в результате которого пожар мог бы охватить весь замок, не войди в эту минуту в комнату няня и не потуши огонь.

В общем-то эрл никогда не имел привычки спорить с мачехой, но в данном случае обвинение оказалось настолько неожиданным, что он не выдержал.

— Да меня вообще тогда не было в замке! — возмутился он.

Это только подлило масла в огонь. Вдовствующая графиня ничуть нe хуже его помнила, что его и в самом деле в ту пору в Стэньоне не было, поскольку сама не раз упоминала об этом, неизменно подчеркивая: «Этот ребенок никогда не любил своего маленького брата и пользовался любой возможностью, чтобы ускользнуть из дому, только бы не играть с малышом». А что до нынешнего Жервеза, то у нее с самого начала были дурные предчувствия. Она всегда подозревала — он специально пригласил Улверстона в замок, рассчитывая, что тот помешает бедняжке Мартину жениться на богатой наследнице. Теперь, когда она думала об этом, ей уже казалось, что она никогда не любила Улверстона. Старушка твердила, что он не поправился ей с первого взгляда, да и неудивительно, если учесть ту позорную историю, случившуюся с его дядей Люсиусом.

— А что до вашего возмутительного отказа носить фамильное кольцо Фрэнтов, я уж не говорю о том оскорблении, которое вы нанесли мне, приказав убрать со стола мою индийскую вазу, то позвольте вам сказать — это все стороны одной и той же медали и ничего другого я от вас не ожидала! — продолжала она. — Уверена, это все пагубное влияние леди Пенистоун, но по этому поводу я предпочту хранить молчание, потому что, хотя я никогда ее и не любила, считая на редкость суетной и вульгарной особой, все же не надо забывать, что она как-никак остается вашей бабушкой. И коль скоро я убеждена, что третий ее сын был отпрыском Роксби, как, впрочем, и каждый, кому доводилось его видеть, то ничто в мире не заставит меня думать по-другому!

При этих словах она вдруг разразилась слезами, чем несказанно удивила как мисс Морвилл, так и самого эрла. Жервез, который как раз был занят тем, что подыскивал подходящее объяснение необъяснимой любви его дядюшки Мориса к лорду Роксби, махнул на все рукой и только примирительно заметил:

— Да, согласен с вами, это очень дурно с моей стороны! Но что же делать, если у меня не хватило благовоспитанности во время последней военной кампании дать себя убить! Но, по крайней мере, вы можете не сомневаться, что я никогда не возьму на себя смелость обвинить Мартина в том, что он пытается положить конец моему существованию.

Не меньше его самого смущенная подобным непривычным для нее проявлением слабости, графиня вытерла слезы.

— Одно дело предполагать, что вы, скорее всего, не вернетесь с войны, и совсем другое — пережить вашу гибель сейчас, Сент-Эр! Может быть, вам кажется, что я заодно с Мартином мечтаю избавиться от вас? Ну что ж, это только еще раз будет свидетельствовать, что мне нечего больше ждать, кроме самой черной неблагодарности, хотя это и на редкость несправедливо. Настолько несправедливо, что я, право же, и не знаю, как вы можете надеяться, что я возьмусь подыскивать вам подходящую партию!

Эрл с самым серьезным видом поблагодарил мачеху, и она продолжала:

— Можете спросить Луизу, если не верите! Но одну вещь я вам все-таки скажу! Как бы там ни было, мне вовсе не улыбается, если она будет участвовать во всем этом. Луиза в последнем письме так отозвалась о родном брате, что я начинаю понемногу жалеть, что пригласила ее погостить летом у нас в Линкольншире!

После этого она умоляющим тоном попросила мисс Морвилл отыскать ее нюхательные соли, и эрл счел за лучшее удалиться.

То, как быстро он оправился от раны, безмерно удивляло всех, кроме виконта. Отважившись в первый раз выйти из комнаты, Жервез решительно отказался снова улечься в постель, а через несколько дней возобновил и свои прежние прогулки верхом. Впрочем, в этих случаях Улверстон неизменно сопровождал его, даже когда эрл отправлялся нанести светский визит кому-нибудь из соседей, к примеру мистеру и миссис Морвилл.

При этих обстоятельствах было неудивительно, что визит этот прошел в обмене светскими любезностями. Лорд Улверстон, по своему обыкновению, болтал без умолку, а эрл, хотя его приятель и позаботился заранее рассказать ему содержание одной из книг, принадлежащих перу миссис Морвилл, которую в свое время в силу непонятных обстоятельств прочел и посчитал скучнейшей, в беседе с хозяйкой дома ограничился обсуждением военной карьеры ее старшего сына. Ему также удалось избежать досадного промаха и не сделать попытки одурачить миссис Морвилл, заставив поверить в то, что ему в жизни не случалось прочесть более занимательной книги, чем ее роман — свидетельство здравого смысла и житейской опытности, — что заставило мистера Морвилла слегка пересмотреть свое отношение к этому молодому человеку. Тот по-прежнему находил его фатоватым и склонным к суетности и показному блеску, но теперь неизменно добавлял, к тому же довольно доброжелательным тоном, что эрл вовсе не такой легкомысленный, как все эти юные денди, на которых он стремится быть похожим.

Миссис Морвилл с энтузиазмом поддерживала супруга, несмотря на то что он ставил эрла куда выше капитана Джека Морвилла или — о боже, трудно поверить! — даже самого мистера Тома Морвилла, стипендиата Королевского колледжа в Кембридже. Выслушав его, она вздохнула:

— Что же тогда удивляться Друзилле? Боюсь только, ее чувство не взаимно. А обаяние этого человека столь велико, что наша девочка легко могла принять за сердечное влечение обычную светскую любезность. И не побоюсь сказать, мой дорогой, что его исключительный шарм, красота, лоск и манеры способны вскружить голову любой девушке, как бы рассудительна она ни была. Это приводит меня в отчаяние! Скажи, ты не заметил, чтобы он чем-то выдал себя, как-то показал, что питает к Друзнлле нечто более нежное, чем обычные дружеские чувства?

— Нет, — последовал недвусмысленный ответ. — Впрочем, я вообще об этом не думал, поскольку с самого начала считал, что все это — не более чем твоя фантазия, моя дорогая.

Бедная миссис Морвилл и не подозревала, что не одна она ломала себе голову над тем, не подумывает ли эрл о помолвке. Был и еще один человек, которому не раз приходило в голову то же самое. Может, потому, что собственные его мысли были целиком и полностью посвящены охватившей его страсти, а может, в связи с тем, что никто в Стэньоне не знал эрла лучше, чем его ближайший друг. Наблюдательный виконт давно уже присматривался к Жервезу. И однажды в порыве откровенности, вызванном в большой степени великолепным портвейном из графских запасов, он даже шепнул пару слов на ухо Шаплэну.

Мистер Клаун не смог сдержать удивления:

— Боже мой, да ведь это было бы замечательно, милорд! Надеюсь, вы не ошиблись. Лично я всегда считал, что мисс Морвилл достойна всяческого счастья. Только, боюсь, у ее милости совсем другие планы относительно партии для ее пасынка.

Казалось, виконт был поражен:

— Да неужели?! Хотел бы я посмотреть, как Жервез позволит ей или Тео, да кому угодно, совать нос в его дела! Вся беда в том, мой дорогой сэр, что никто из вас не знает Жера так, как знаю его я!

— Признаюсь, милорд, что и сам уже подозревал это! — признался мистер Клаун.

— А больше вы ничего не подозревали? — напрямик спросил виконт. — Вы ведь никогда и словом не обмолвились об этом, но я бы не удивился, если бы узнал, что вы видите куда больше, чем говорите! Что вы, к примеру, думаете о том человеке, что недавно нанял Мартин?

Мистер Клаун, который чувствовал себя примерно так же, как рыба, которую рыбак тащит на берег, был вынужден признаться:

— О, уверен, что ваша милость не подозревает Ликка! Конечно, беднягу трудно сравнить со Студли, но вы же знаете, как это бывает! Мистер Мартин не очень-то придирчив, когда речь идет о его платье, зато терпеть не может незнакомых людей в замке, и, держу пари, он был рад нанять дядюшку Хиклинга, когда тот предложил свои услуги. Конечно, малый он довольно неотесанный, это правда, но я всегда считал его человеком весьма достойным, к тому же готовым приспособиться к принятым в Стэньоне порядкам.

— Ну, — с кислым выражением протянул виконт, — если бы мой лакей то и дело оказывался там, где ему быть не следует, я бы очень скоро указал ему на дверь, будьте уверены!

— Милорд! — вскричал Шаплэн, весьма шокированный его словами. — Вы возбудили во мне самые худшие опасения!

— Попробуйте сказать то же самое Сент-Эру. Может, вам повезет, и вы пробудите подозрения и в нем! — посоветовал виконт. — Я лично не смог! Он просто посмеялся надо мной!

В голосе его слышалось отчаяние, ибо, сколько он ни старался открыть глаза своему другу на ту опасность, которой тот легкомысленно подвергал себя, все было напрасно. Жервез лишь отпускал добродушные шуточки в адрес Ликка.

— Жер, послушай, этот малый шпионит за тобой!

— Да, мне тоже такое приходило в голову! — охотно согласился он. — Я не раз разговаривал с ним, и, должен тебе сказать, эти беседы несколько увеличили мой словарный запас. Например, мне удалось узнать, что Стэньон — это хавира такого сорта, которую любой был бы рад разнести вдребезги. И еще он удивлялся, как это сюда не загребают всякие щеголи!

— Да это какой-то воровской жаргон! — отметил виконт.

— Неужели? Я был уверен, что ты сразу догадаешься, Люс.

— Перестань смеяться, бога ради! Неужели ты не понимаешь, насколько это серьезно?!

— Да нет же, уверяю тебя! Видишь ли, я подумал об этом уже через пару минут после знакомства с этой замечательной личностью. Да и потом, поверь мне, как только я сочту это нужным, немедленно укажу ему на дверь!

— Неужели? А мне? Мне ты тоже укажешь на дверь? — полюбопытствовал виконт.

— Избавиться от тебя будет куда труднее, — с самым невинным видом парировал эрл.

Весь остаток дня эрл провел (особенно когда его друг был рядом) то понемногу разрабатывая руку, которая все еще плохо его слушалась, то, заложив ее за отворот сюртука, расхаживая взад-вперед по комнате. Все это очень скоро привело к тому, что виконт не выдержал и осведомился, неужто боль в плече все еще мучает его. Жервез так быстро перевел разговор на другое, что пробудил в нем самые худшие подозрения.

— А ну-ка, дай мне взглянуть на твое плечо! — потребовал Люс.

— Даже и не подумаю! — огрызнулся тот. — Много ты понимаешь в ранах!

— Забываешь, что мне не раз приходилось видеть, как они выглядят. И уж поверь мне, я сумею отличить зарубцевавшуюся рану от свежей! А потом, мы всегда можем позвать на помощь костоправа, если хочешь!

— Не хочу! Бога ради, Люс, прекрати меня опекать!

— И не думал этого делать! Только тебе бы это не повредило! И вообще, лучше бы тебе завтра полежать в постели!

— Помилосердствуй, Люс! — взмолился Жервез.

На следующее утро он вышел к завтраку, но по-прежнему, казалось, избегал двигать левой рукой. Потом, не выдержав настойчивых расспросов виконта, признался, что плохо спал ночью.

— Ну, тогда послушай доброго совета: не стоит тебе сегодня ехать в Виссенхерст!

— Но если Болдервуды завтра переезжают в Лондон, обязан же я попрощаться с ними! — запротестовал Жервез. — В конце концов, править же будешь ты, а не я!

— Не валяй дурака, Жер! Доиграешься! Если хочешь, я передам им твои извинения!

— Ладно, посмотрим, — промямлил эрл и бросил через стол вопросительный взгляд на Мартина. — А ты поедешь?

— Нет, у меня есть дела в Грантэме, — коротко буркнул тот. — То есть… возможно, я задержусь. В любом случае я и не собирался ехать в Виссенхерст!

Жервез предпочел больше ничего не говорить. Он молча встал из-за стола и вышел из комнаты.

Десять минут спустя эрл уже был на конюшие, придирчиво разглядывал передние ноги Клауда.

— Выглядит великолепно, милорд! — сказал Шард.

— Да, чудесно, правда? Шард, мистер Мартин собирается в Грантэм. Не мог бы ты найти какое-нибудь дело, которое непременно требовало бы твоего присутствия там же? Просто на тот случай, если он вдруг тебя заметит!

— Конечно, милорд, ничего не может быть проще! — отозвался Шард, бросив на него любопытный взгляд. — А ваша милость тоже собирается туда?

— Нет, мне нужно как раз в другую сторону. Я еду в Ивсли. Хотелось бы надеяться, что мистеру Мартину не придет в голову отправиться туда!

Шард с понимающим видом кивнул:

— Это ведь всего в десяти милях, милорд. А серые совсем застоялись!

— Я как раз и собирался их взять.

— Конечно, милорд, но… Вы возьмете с собой молодого Викхэма?

— Да, конечно.

— Но вам ведь еще не случалось пока что давать ему вожжи, — мрачно пробурчал Шард. — Не сочтите за дерзость, милорд, только вам следовало бы подождать, пока вы окрепнете немного!

— Увы! — улыбнулся эрл. — Мне нужно повидать мистера Тео, а раз уж мистер Мартин не будет наступать мне на пятки, никакая опасность мне не грозит.

— А ему уже известно, что ваша милость собирается уехать?

— Никто не знает, кроме тебя, Шард. Все думают, что рана в плече все еще не дает мне покоя. Я воспользуюсь этим и скажу, что буду у себя в комнате. Только не говори ничего Викхэму. Намекни только, чтобы все время был под рукой на тот случай, если мне понадобится, пока сам ты будешь в Грантэме.

После этого он вернулся в дом и все утро слонялся без дела, а к полудню еще раз повторил, что собирается вместе с Улверстоном в Виссенхерст. Мисс Морвилл пыталась напугать его обещанием немедленно послать за доктором, добавив, что передумает в ту самую минуту, как только он даст слово вести себя благоразумно и пойдет отдохнуть, вместо того чтобы без нужды утомлять себя.

Неожиданно эрл позволил уложить себя в постель. Улверстон поднялся вместе с ним и несколькими минутами позже с чистой совестью отрапортовал мисс Морвилл, что его друг, по всей видимости, собирается подремать. После этого сам отправился в Виссенхерст, а мисс Морвилл с легким сердцем пошла в сад подышать свежим воздухом.

Однако не прошло и получаса, как она, завернув за угол замка, чтобы войти через боковую дверь, лицом к лицу столкнулась на пороге с самим Сент-Эром.

— Мисс Морвилл! — остановившись как вкопанный, растерянно простонал Жервез.

Друзилла окинула его проницательным взглядом, моментально заметив и куртку для верховой езды, и шляпу на голове, и перчатки на руках. С неприкрытым любопытством она осведомилась:

— Похоже, вы уверены, что прогулка верхом пойдет вашему плечу на пользу?

Он невольно улыбнулся:

— Ради бога, простите! Мне бы и в голову не пришло даже пытаться дурачить вас, если бы я мог как-то по-другому спровадить из дому Люса и остальных!

Она подняла на него глаза:

— Куда это вы собрались? — И, вспыхнув, добавила: — Только не подумайте, что я настолько забылась, что… Но, видите ли, я немного волнуюсь! Если не хотите, можете не говорить.

— У меня нет от вас секретов, — добродушно усмехнулся он. — Да и потом, я уже привык полагаться на ваш здравый смысл, мисс Морвилл. Видите ли, я намеревался повидать Тео.

— Намеревались повидать Тео?! — повторила она, изумленно уставившись иа него. — О нет, умоляю! Ведь до Ивсли страшно далеко!

Он взял ее за руку и нежно пожал.

— Не так уж далеко. И уверяю вас, я вовсе не собираюсь еще раз попасть в засаду. Ведь именно этого вы боитесь, так? Не стоит! Мартин уехал в Грантэм, и хотя он об этом не подозревает, но за ним следит Шард, а уж он глаз с него не спустит! Уверяю вас, пока Шард дышит Мартину в затылок, мне ничто не угрожает.

Она немного нахмурилась, но понемногу смогла овладеть собой.

— Я не сомневаюсь, что в Ивсли вам ничто не грозит. Но на дороге…

— Но в этот раз о том, что я не дома, известно только Шарду и вам.

Некоторое время Друзилла молчала. Потом снова подняла к нему лицо и вздохнула:

— Что толку пытаться вас остановить? Думаю, вы сами знаете, что делаете. Хотелось бы только, чтобы после поездки вам не стало хуже.

Он рассмеялся, поднес ее руку к губам и запечатлел на ней поцелуй.

— Вы поистине необыкновенная девушка! — очень нежно сказал эрл, сжал ее пальцы и ушел.

Его младший грум, весьма старательный юноша, отлично вышколенный своим наставником, рьяно наводил глянец на седло. Получив распоряжение вывести серых, он, похоже, слегка удивился, но тут же кинулся выполнять приказ. Двое конюшат помчались за экипажем эрла. Пока они этим занимались, Жервез пошел полюбоваться новым гунтером Мартина. Никто не ожидал, что он появится в этой половине конюшни, где стояли только лошади его сводного брата, поэтому у мистера Ликка не было ни малейшей возможности вовремя исчезнуть. Он кинулся обратно и попытался укрыться в одном из незанятых стойл. Его племянник, лениво опиравшийся на ручку от метлы, схватил ее и принялся торопливо выметать сор из денника.

— Не робейте, Ликк! — крикнул эрл. — Ведь вы хотели потолковать с племянником, не так ли? А где же новое приобретение Мартина, Хиклинг? Я еще его не видел. Ну-ка, приведите его, да поскорее!

— Да, милорд! — пробормотал Хиклинг, отшвырнув в сторону метлу и метнув угрожающий взгляд в сторону дядюшки.

А этот достойный джентльмен тем временем выбрался из стойла и, деликатно покашляв в кулак, невнятно пробормотал, что не хотел никого обеспокоить.

— Никакого беспокойства, — любезно откликнулся эрл, глядя, как Хиклинг выводит из конюшни костлявого молодого жеребца.

— Сравниваете со своими серыми, милорд? — еще раз кашлянув, полюбопытствовал мистер Ликк.

— Немного длинноват круп, дюйма на два, не больше, — пробормотал эрл, пропустив мимо ушей его вопрос.

— Но зато как резво берет барьеры, милорд! — воскликнул Хиклинг.

— Ты бы проехался на нем, Джем. Пусть его милость полюбуется, как он ходит иноходью, — посоветовал дядюшка. — А на рысях! Да что там, чистый ветер!

Эрл покосился в его сторону:

— Похоже, вы знаете толк в лошадях?

— Да я, можно сказать, вырос на конюшне, милорд! — поспешно пояснил Ликк.

— А с моими серыми смогли бы управиться, как вам кажется?

Мистер Ликк бросил на него неуверенный взгляд. Потом пробормотал что-то вроде того, что, дескать, будь он проклят, если не сможет.

— Вот и отлично! — отозвался эрл. — Викхэм наотрез отказался, так что, раз уж мне не обойтись без вашей помощи, будет лучше, если вы теперь же отправитесь со мной вместо него.

У Хиклинга отвалилась челюсть, но он мгновенно спохватился и захлопнул рот, будто намереваясь оставить при себе то, что чуть было не сорвалось у него с языка. Его невыразительные глаза встретились с насмешливым взглядом Жервеза, но на лице его не отразилось ничего.

— Рад быть полезным, милорд, и помочь вам с лошадками, коль так угодно вашей милости!

У Шарда не было обыкновения делиться с Викхэмом своими подозрениями, но юноша нисколько не сомневался, что его шеф решительно воспротивился бы подобной замене. Прекрасно понимая, что возражать хозяину — непростительная смелость со стороны младшего грума, он, тем не менее, набрался мужества и попробовал вмешаться. Попытка не имела успеха. Его попросили помолчать — мягко, но решительно, и десятью минутами позже юноша остался в одиночестве. Зябко передернув плечами, он принялся гадать, что скажет ему Шард, вернувшись из Грантэма.

Серые застоялись в конюшне и сейчас рвались вперед. По виду эрла, который взял управление ими на себя, невозможно было сказать, что раненое плечо дает себя знать.

Экипаж уже летел по аллее, когда мистер Ликк отважился поинтересоваться, куда они едут.

— В Ивсли. Хочу навестить кузена, — ответил его милость.

Мистер Ликк поскреб подбородок.

— М-да, вот оно, значит, как, — пробормотал он. — Ивсли! Ага! Если я не ошибаюсь, а это не так уж часто бывает, так ведь до него никак не меньше десяти миль, хозяин! У вас, гляди, руки-ноги от усталости отвалятся!

— Не отвалятся, — невозмутимо заверил Жервез.

Мистер Ликк молчал до тех пор, пока серые не свернули на узкую дорожку. Заметив это, он решился сказать, что, насколько ему известно, она не ведет в Ивсли.

— Она идет в обход, — отозвался эрл.

— Ну, я, конечно, не то чтобы такой уж старожил в этих местах, — продолжил мистер Ликк, — только мне, значит, невдомек, с чего бы малому — прошу прощения, милорд, — с чего бы это джентльмену, вместо того чтобы лететь стрелой, вдруг сворачивать в сторону, да еще тащиться по таким колдобинам?

— Ну, на это у меня есть свои причины, — дружелюбно ответил возница.

Но мистер Ликк, который, похоже, терпеть не мог трястись по ухабам, все не унимался:

— Во здорово-то будет, если та дырка, что в вашем плече, вдруг откроется снова! Прошу прощения, но так ведь и задохнуться недолго, особенно ежели вы опять закровите.

Но эрл только улыбнулся. То, что его спутнику издали казалось запутанной паутиной узких тропок, по которым сейчас вихрем летела коляска, для него самого было открытой книгой. Между тем мистер Ликк продолжал бормотать себе под нос, что нужно чертовски хорошо знать все окрестности, чтобы предпочесть такую окольную дорогу.

— Так оно и есть, — кивнул эрл. — Не так давно я изъездил каждый дюйм в этих местах. Никогда ведь не знаешь заранее, что произойдет, а может статься, это пригодится. — Говоря это, он потихоньку попридержал лошадей. Завернув за угол, коляска оказалась на узенькой проселочной дороге.

Мистер Ликк с удивлением заметил, что ее перегораживают ворота. Зная прекрасно, кому придется спрыгивать на землю и открывать их (да и не только эти, а вполне возможно, и другие), он, тем не менее, бросил вопросительный взгляд на невозмутимое лицо хозяина.

Серые замерли.

— Прошу вас, — учтиво промолвил эрл.

Мистер Ликк неохотно соскочил на землю. Створки ворот были чудовищно тяжелые, к тому же одну пришлось немного приподнять, чтобы она не цеплялась за землю.

Коляска двинулась вперед, миновала ворота и остановилась в паре ярдов от них. Поскольку мистеру Ликку, как настоящему деревенскому жителю, и в голову не пришло оставить ворота открытыми, он снова занялся ими.

Заметив, что он вернулся к воротам, эрл все так же учтиво обратился к нему:

— Надеюсь, вы простите меня, Ликк. Я вовсе не подозреваю вас в каких-либо дурных намерениях и искренне хотел бы верить, что ваш интерес ко мне чисто дружеский! Но, видите ли, не люблю, когда кто-то постоянно дышит мне в затылок. Мы сейчас на полпути между Ивсли и Стэньоном. На вашем месте я бы предпочел вернуться.

— Эй! — гаркнул мистер Ликк, бросив ворота и кинувшись вслед за коляской. — Эй, хозяин!

Но серые уже рванулись вперед. Мистер Ликк кинулся бежать, но против него были и его годы, и весьма упитанный живот, так что очень скоро он махнул рукой и оставил попытку догнать экипаж. Остановившись на дороге с тяжело вздымающейся грудью и мокрым от пота лицом, он уныло проводил глазами коляску, которая в это время как раз скрылась за поворотом.

— Проклятие! — горько пробормотал мистер Ликк. — И как это я так оплошал?! Да мне голову за это мало оторвать! Стоял как дурак с открытым ртом! — Сняв шляпу, он утер большим носовым платком мокрое от пота лицо и толстую шею. Потом поколебался немного и с неожиданным уважением в голосе добавил: — Ну и силен!

Отдышавшись немного, он снова водрузил на голову шляпу и решительно направился в сторону Стэньона. Шагать по ухабистой дороге было, конечно, малоприятно. Вскоре он совсем выдохся и к тому же начал подозревать, что идет не в ту сторону, а так как помощи ждать было неоткуда, то единственным утешением для мистера Ликка было злорадно надеяться, что на пути эрла окажется много запертых ворот с тяжелыми створками.

Но удача все же не отвернулась от него. Пройдя с полмили, он свернул с тропинки и оказался на вполне приличной дороге, которая ярдов через триста привела его к перекрестку, откуда веером расходилось сразу несколько дорог. Не зная, какую из них предпочесть, мистер Ликк заколебался. Ни одна из них ничем не напоминала ту, по которой они приехали. Стоявший поодаль знак извещал, что пути эти ведут соответственно в Климптон, Бомарш и Форли, но, поскольку он никогда не бывал ни в одной из этих деревушек, толку от указателя было мало. Так он долго стоял, ломая голову, пока совсем уже было не решился выбрать одну из дорог, которая показалась ему не совсем уж незнакомой, как вдруг до него донесся стук колес приближающейся повозки. Благословив судьбу за то, что была к нему благосклонна, он принялся терпеливо ждать. Через пару минут перед его глазами появилась повозка, запряженная коренастым гнедым конем. Мистер Ликк замахал руками, и повозка остановилась перед ним. Сидевший на козлах круглолицый молодой крестьянин в некотором изумлении уставился на него и поинтересовался, что ему нужно. Мистер Ликк, предусмотрительно уцепившись одной рукой за колесо, полюбопытствовал, куда это он направляется. Парень нахмурился, пару минут разглядывал нахального незнакомца и, наконец, неохотно признался, что едет в Черингхэм. При упоминании знакомого названия лицо мистера Ликка просияло.

— Раз уж вы едете в Черингхэм, юноша, думаю, для вас не составит большого труда и не отнимет много времени, если вы будете так любезны и завезете меня по дороге в Стэньон! Был бы чрезвычайно благодарен, если бы вы оказали мне эту маленькую услугу.

— В Стэньон?! — удивился парень. — А что вам там понадобилось, интересно знать?

— Замок Стэньон, — с достоинством ответил мистер Ликк. — Я там живу… э-э-э, временно!

— Ух ты, видать, важная птица! — от души расхохотался юноша.

Мистер Ликк побагровел от возмущения:

— Будь ты вполовину глупее, парень, и то мог бы с первого взгляда догадаться, кто перед тобой! И мне бы не пришлось объяснять тебе, кто такой джентльмен в услужении у джентльмена, потому что это знает даже грудной ребенок, едва отнятый от мамкиной груди! Новый камердинер достопочтенного Мартина Фрэнта — вот кто я такой!

— Мистера Мартина?! — задохнувшись, воскликнул крестьянин. — О, раз вы один из слуг мистера Мартина, тогда другое дело! Ну-ка, полезайте!

Мистер Ликк с благодарностью в душе вскарабкался на повозку и через минуту удовлетворенно отметил, что она свернула именно на ту дорогу, которую после некоторых колебаний он выбрал. Они проехали по ней не меньше мили, пока наконец крестьянин, очевидно не отличавшийся быстрым умом, поинтересовался у мистера Ликка, что это новый камердинер хозяйского брата делает на дороге, да еще милях в пяти от замка. Но к этому времени мистер Ликк, предусмотрительно подготовившийся к такому вопросу, уже составил довольно связную историю, объяснявшую все обстоятельства дела. Рассказ его был принят без малейших сомнений. Юноша лишь озадаченно покрутил головой, преисполнившись почтительного удивления перед хозяйскими странностями, однако оба, в конце концов, пришли к выводу, что, несмотря на чудачества, человек он весьма достойный. Остаток дороги прошел очень приятно, в обсуждении эксцентричных привычек знати и спорах по поводу урожая.

А пока мистер Ликк неспешно возвращался обратно в Стэньон, его молодой хозяин, сам того не подозревая, последовал его примеру. Мартин, эскортируемый Шардом, который ехал за ним по пятам, появился у ворот замка всего двадцатью минутами позже своего камердинера. Соскочив на землю возле самого крыльца, он без улыбки взглянул Шарду в лицо и протянул ему поводья. Глаза его блеснули угрозой.

— Почему бы тебе не попробовать в первый раз за весь день сделать что-то полезное? Можешь начать с самого простого — отведи коня на конюшню!

— Да, сэр! — деревянным голосом отозвался Шард, почтительно коснувшись шляпы. И, взяв уздечку, увел лошадей со двора.

Мартин проследил за ним взглядом, коротко хохотнул и вприпрыжку помчался вверх по ступенькам к открытой двери.

Через несколько минут мисс Морвилл, которая прошла через Итальянскую гостиную, потом Длинную гостиную, наконец, коридор, выходящий к парадной лестнице, вдруг остановилась как вкопанная. Откуда-то с самого низа лестницы до нее донеслись приглушенные голоса. Заслышав хриплый мужской голос, она узнала городской выговор мистера Ликка, который невозможно было спутать, и нахмурилась, не понимая, что ему вдруг могло понадобиться в этой части замка.

— …И вот, вспомнив то, для чего, судя по вашим словам, меня и наняли, я и сказал его милости, что целиком и полностью в его распоряжении.

— А дальше?

Это уже был Мартин. Его голос, несмотря на то, что он почти шептал, не узнать было так же невозможно, как и голос его камердинера. Собравшись с духом, мисс Морвилл бесшумно спустилась на цыпочках на один пролет и замерла на широкой площадке.

— Он натянул мне нос! — виновато прохрипел мистер Ликк.

— Что?! — В голосе Мартина послышалась злость. — Неужели вы хотите сказать, что позволили ему сбежать от вас?

— Ага! — вздохнул мистер Ликк. — Прямо из рук ушел! Одурачил меня! Меня!

— Вы осел! Слабоумный идиот! — взорвался Мартин. В его дрожащем голосе звучала такая бешеная злоба, что у мисс Морвилл по спине пробежал холодок. Отпустив юбки, она потихоньку проскользнула к балюстраде и перегнулась через нее, чтобы лучше слышать.

— Вы же знали, что я уехал в Грантэм! Могли бы догадаться, что этот его чертов грум увяжется за мной! И к тому же еще и лорд Улверстон не путался под ногами! А вы дали ему уйти! Господи, как вы допустили это?!

Мисс Морвилл, свесившись вниз, видела, как он круто повернулся на каблуках и почти бегом бросился через вестибюль. Из груди ее вдруг вырвался вопль:

— Мартин, нет! Остановись!

Либо Мартин ее не услышал, либо просто предпочел сделать вид, что не слышит, но уже через мгновение он скрылся из виду. Внизу остался только мистер Ликк, в немом изумлении таращившийся на девушку. Однако мисс Морвилл сейчас было не до него. Думая только о том, чтобы задержать Мартина, она бегом ринулась вниз по ступенькам. Вдруг девушка неожиданно наступила каблуком на подол юбки, покачнулась, попыталась схватиться за массивные перила красного дерева, но промахнулась и, потеряв равновесие, стремительно покатилась вперед по ступенькам, пока не оказалась на полу возле самых ног онемевшего от ужаса мистера Ликка.

А Мартин, который даже не подозревал, что она стала свидетельницей этой сцены, уже выбежал из замка. На самом деле он слышал, как его звал мистер Ликк, но, вне себя от бешенства, пропустил его вопли мимо ушей и торопливо зашагал к конюшне.

Мирная послеполуденная тишина, царившая вокруг, немного привела его в чувство. Покрутив головой и нигде не заметив Шарда, Мартин в три прыжка пересек двор, направляясь в ту сторону, где были стойла принадлежавших ему лошадей. Возле дверей он немного помедлил. «А ну, перестань!» — вдруг раздался за дверями негодующий голос его грума, и Мартин влетел в конюшню.

Хиклинг был занят тем, что озабоченно обтирал его коня, который уже стоял в стойле.

— Где Шард? — повелительно спросил Мартин.

— Отправился в людскую, так я думаю, милорд. Мистер Мартин, а ведь его милость не в постели! Он уехал в экипаже, и мой дядюшка с ним, и…

— Знаю! — перебил его Мартин. — От любого деревенского олуха было бы больше пользы, чем от твоего дядюшки! Оседлай мне гнедого! И мигом!

— Но, мистер Мартин…

Снаружи послышались чьи-то торопливые шаги и не очень мелодичный голос, мурлыкающий под нос военную песенку, бывшую в моде во времена похода в Испанию.

— Шард! — прошептал Мартин. — Оставь седло! Я сам это сделаю! Уведи куда-нибудь этого парня, да побыстрей!

— Мистер Мартин, не нравится мне это! — в ответ прошептал Хиклинг. — Похоже, вы собираетесь ехать сами, но ведь это опасно, сэр! Позвольте мне…

— Нет! Делай, как велят! — прошипел Мартин и подтолкнул его к дверям.

Вытянувшись, он ждал, пока не услышал, как Хиклинг заговорил:

— Может быть, мистер Шард, у вас найдется свободная минутка, а? Не взглянете ли на передине ноги Клауда, а то сегодня на лугу мне показалось, будто он хромает. А ведь это любимый конь его милости! Конечно, не мое это дело, особенно теперь, когда и вы, да и все вокруг рады, что все в порядке, да только на сердце у меня неспокойно. Мне-то казалось, вы должны были непременно это заметить, еще когда выводили жеребца, да где там! Вы так спешили в Грантэм, что, сдается мне, ничего и не приметили!

— Стоп, парень, о чем это ты толкуешь? — перебил его Шард. — Будь там что неладно, я бы заметил! Хватит чепуху молоть!

— Стало быть, я ошибаюсь! А мне-то показалось, что у него колено воспалено!

— Воспалено?! О чем это ты, черт бы тебя побрал?!

Улыбка заиграла на губах Мартина. Схватив седло, которое так и осталось стоять у стены, он на цыпочках направился туда, где возле стойла валялась брошенная уздечка. Мартин еще услышал, как Хиклинг с радостью предложил показать Шарду колено лошади, потом до него долетел торопливый шорох удаляющихся шагов, и он толкнул дверь денника, где стоял крупный, лоснящийся гнедой.