Когда они вернулись в «Белые дубы», возле особняка стояла машина доктора Бушнелла.

— Нехорошо получилось, — расстроилась Рошель. — Мне следовало встретить его в комнате твоего отца.

Тай пожал плечами:

— Но он все еще здесь, не волнуйся.

Похоже, ничто в этом мире не заботило Тая, и он не чувствовал за собой никаких обязанностей. В общем-то и неудивительно — все уже было сделано за него, он просто пожинал плоды того, что родился в семье Митчел.

Рошель направилась прямо в комнату своего пациента. Доктор Бушнелл только что закончил осмотр и обратил взгляд на девушку, когда она вошла.

— Я выписал мистеру Митчелу новое лекарство, сестра, — сообщил он. — Мэвис уже в курсе. Если будет какая-то побочная реакция, сразу же звоните мне. Это средство разработано совсем недавно, и я думаю, оно будет ему полезно, однако возможна индивидуальная непереносимость.

— Да, доктор, — кивнула Рошель.

— Я думал, что вы от меня сбежали, — многозначительно произнес отец Тая.

— Нет, мистер Митчел.

— Хенк, это твоя идея? — сердито осведомился старик. — Я говорил тебе, что мне здесь никто не нужен, кроме Мэвис.

Доктор Бушнелл щелкнул замком своего саквояжа и встал.

— Пожалел бы Мэвис — она одна со всем этим не справится. — Он строго посмотрел на своего пациента. — Рошель — одна из лучших. Дай ей шанс, старый ворчун.

Мистер Митчел свирепо воззрился на доктора Бушнелла, но тот ответил ему таким же свирепым взглядом. На мгновение Рошель показалось, что они злятся всерьез, но затем увидела улыбку на лице своего пациента и поняла, что у давних приятелей такая манера общения, на самом же деле они относятся друг к другу с нежностью и теплотой.

— Я собираюсь остаться на ужин, если молодой Митчел меня пригласит, — сказал доктор Бушнелл. — Может, мне попросить, чтобы поднос принесли сюда? Я могу поесть здесь с тобой.

— Нет. — Мистер Митчел покачал головой. — Нет, я предпочитаю есть в одиночестве, если ты не возражаешь.

Доктор пожал плечами:

— Как скажешь.

Он покинул комнату, сделав знак Рошель следовать за ним. Они прошли по застеленному коврами холлу и спустилась в гостиную. Там никого не было, и доктор Бушнелл уютно устроился в кресле, с усталым вздохом вытянув длинные ноги.

— Я так понял, что дела здесь идут не слишком хорошо? — спросил он.

— Я ему не понравилась. Думаю, это очевидно.

— Просто у него еще не было возможности узнать тебя получше.

— Зато у него уже есть предвзятое мнение обо мне, — вздохнула Рошель. — Кажется, Мэвис удалось стать его любимицей, и она не намерена уступать свои лавры кому бы то ни было.

Доктор Бушнелл усмехнулся:

— Только не позволяй ей взять над тобой верх. Ты стоишь десятка таких, как она, Рошель.

— Я в этом не уверена, — призналась девушка.

Доктор Бушнелл некоторое время задумчиво ее рассматривал.

— Это на тебя не похоже — так себя вести.

— Я просто немного подозрительна, вот и все, — быстро сказала она.

— Ты гуляла с Таем?

Рошель вспыхнула:

— Да.

— Ты быстро действуешь.

— Это была не моя идея.

Доктор Бушнелл вновь усмехнулся:

— Я не собираюсь читать тебе проповеди. Ты все здесь делаешь правильно. Но меня беспокоит Митчел. Похоже, у него депрессия. Если сможешь, постарайся его вытащить. Узнай, что у него на уме.

— Лучше попросите это сделать Мэвис.

— Мэвис! — с оттенком отвращения воскликнул доктор. — Я не доверяю этой маленькой лисе и хотел бы поскорее от нее избавиться.

Рошель удивленно уставилась на старого доктора. Это было не в его правилах — судить о ком-либо и высказывать свое мнение вслух. По крайней мере, о людях своей профессии.

— Я постараюсь, доктор Бушнелл, но он слишком уж настроен против меня…

— Я делаю ставку на тебя, девочка. А теперь беги и скажи Нетти, что я остаюсь на ужин, пригласят они меня или нет.

Рошель со смехом вскочила и направилась на кухню, но у самой двери вдруг обернулась к доктору:

— Мистер Митчел сможет подняться на ноги? Сможет снова работать?

— Я считаю — да. Но это будет нелегко, ты же понимаешь. Ему понадобится помощь.

— Ясно, — задумчиво пробормотала девушка.

Позже, за ужином, доктор Бушнелл ел с аппетитом и поддерживал разговор, рассказывая веселые истории из жизни городского госпиталя. У него каждый день появлялась новая байка о врачах и пациентах.

Мэвис отнесла поднос с едой мистеру Митчелу и присоединилась к ним за столом. Она томным взглядом смотрела на Тая и игнорировала остальных. Доктор Бушнелл заметил это, пожал плечами и подмигнул Рошель. И от этого у девушки на сердце стало гораздо легче, чем было, когда она сюда приехала.

Как только с ужином было покончено, Мэвис бросила взгляд на свои часики:

— Мисс Роджерс, я уступаю вам ночные часы дежурств у мистера Митчела, а сама возьму дневные. Будем чередоваться.

— Да? — Рошель посмотрела на Тая, ища подтверждения.

Тай старательно избегал ее взгляда. Видимо, именно об этом Мэвис и говорила с ним сегодня утром.

— Вам уже пора приступить к своим обязанностям, мисс Роджерс, — напомнила Мэвис.

Рошель извинилась, встала из-за стола и поспешно вышла. Ей на самом деле было все равно. Ночью меньше работы — большую часть времени мистер Митчел будет спать. Но она понимала Мэвис — той хотелось освободить ночные часы для свиданий с Таем.

Мистер Митчел уже закончил с едой и отодвинул поднос. Рошель забрала его и наклонилась, чтобы поправить постельное белье. Но старик от нее отмахнулся:

— Перестаньте суетиться!

— Не хотите растереть спину сейчас?

— Вы знаете, что я не растираюсь, пока не приму пилюлю на ночь, — злобно ответил он.

— И вы никогда не устаете от одного и того же заведенного порядка? — спокойно спросила Рошель. — Думаю, было бы хорошо внести немного разнообразия…

— Мисс Роджерс… — Старик с трудом приподнялся на подушках. — Здесь приказания отдаю я. Это ясно?

— Вполне. Я только предлагаю…

— Меня не интересуют ваши предложения!

Рошель с подносом в руках отошла от кровати. По дороге на кухню она обнаружила, что дрожит. У нее и прежде бывали трудные пациенты, но ей как-то удавалось находить с ними общий язык. Интересно, мистер Митчел ко всем сиделкам так относился? Видимо, ко всем… кроме Мэвис.

Мэвис Доналд не вызывала у него враждебности. Как она исхитрилась завоевать его доверие? Судя по тому, что успела заметить Рошель, Мэвис была достаточно компетентна, как сиделка, но не более того. И все же она очаровала старика сладкими речами, и тот полностью капитулировал, как изголодавшийся по любви и ласке маленький мальчик. Может, когда Рошель впервые появилась в «Белых дубах», Митчел пребывал в плохом настроении и просто-напросто сорвал на ней злость? Нет, вряд ли — слишком много ярости было в голубых умных глазах.

Вернувшись в комнату пациента, Рошель поинтересовалась, не нужно ли ему чего, но старик не удостоил ее ответом, и девушка ретировалась к креслу у окна и села там на случай, если ему все-таки что-то понадобится. Но чувствовала она себя не в своей тарелке, как будто оказалась не в том месте, не в том обществе, вообще не в том мире.

В восемь часов Рошель вновь сходила на кухню за стаканом теплого молока. Дав старику пилюлю и сделав ему массаж, она поудобнее устроила его, выключила свет и подождала, пока он уснет. Ей нужно было бы и самой немного подремать… Когда старик пронзительно закричал, Рошель мгновенно проснулась. Потянувшись к выключателю, она зажгла свет и бросилась к кровати. Он сидел с широко открытыми, ничего не видящими глазами, бледный и испуганный.

— Мистер Митчел, — прошептала девушка. — Очнитесь, мистер Митчел. Вам приснился дурной сон.

Она тихо потрясла его за плечо, положила руку на лоб и заставила улечься на подушку. Через мгновение он смежил веки и вскоре вновь открыл глаза. На этот раз он уже не спал и пристально смотрел на сиделку.

— Это был кошмар, — произнес он дрожащим голосом. — Ужасный сон… ужасный… Я… У меня не было ног, сестра. У меня не было ног!

Рошель нежно дотронулась до его плеча и покачала головой:

— Это был всего лишь сон, мистер Митчел. Теперь все закончилось.

— Нет, — возразил он с мукой на лице. — Нет, не закончилось. У меня есть ноги, но какой от них прок? Я чувствую только половину тела, да и то не всю. Только одна сторона еще в порядке. А ноги…

Митчел еще не заговаривал с новой сиделкой о своем инсульте и его последствиях, и Рошель подозревала, что он и не стал бы ничего говорить, если бы не этот ночной кошмар, под впечатлением которого старик продолжал находиться и благодаря которому у него возникла потребность поговорить с кем-то, чтобы развеять свой ужас словами.

— Вы сможете вновь ходить, мистер Митчел, — спокойно произнесла она. — Мы будем учиться, понемногу каждый день. Почему бы нет?

Он окончательно пришел в себя, повернул голову и уставился на девушку, потом резким движением стряхнул ее руку со своего плеча.

— Впредь не вздумайте говорить со мной об этом! Зачем вы меня мучаете? Нет никакой надежды. Вы понимаете, сестра? Для меня нет никакой надежды!

В его голосе Рошель послышалось предупреждение, что она переступила черту и теперь находится на запретной земле. Но уже она не могла остановиться.

— Я вас не мучаю, только пытаюсь заставить вас понять, что все зависит от вас самого. И доктор Бушнелл так считает. Вы это знаете. Он, несомненно, сказал вам об этом. Почему не попытаться? Как это может вам повредить?

Старик побледнел от ярости.

— Вы… вы… Убирайтесь! Убирайтесь прочь! Я не буду слушать вашу ложь! Я не буду слушать!

— Я не оставлю вас, мистер Митчел. Я ваша сиделка. Думаю, еще один стакан теплого молока поможет вам успокоиться. Я принесу его.

— Ох, какие мы заботливые! Хватит притворяться! Я знаю, зачем вы здесь!

Рошель уже подошла к двери, но при этих словах остановилась в удивлении. В голосе старика прозвучала нотка, которая ей совсем не понравилась. Это была не только злость немощного человека, обиженного на весь мир и устраивающего скандал по каждому пустяку, чтобы выместить на всех свои обиды. Здесь было нечто большее.

— Что вы имеете в виду, мистер Митчел? Думаю, вам лучше сразу мне все высказать.

— Вы и Тай. Я знаю, как вы с Таем сегодня ускользнули. Вы явились сюда за ним, да? Вы здесь для того, чтобы быть сиделкой? Как же! Вы здесь для того, чтобы найти себе богатого мужа!

Рошель была так огорошена его словами, что могла только молча смотреть на старика, онемев от изумления.

— Я знаю! Знаю! Вы просто очередная золотоискательница! — выкрикнул он.

Девушка слушала разинув рот. На мгновение она почувствовала головокружение.

— Кто вам сказал такую глупость?

— Я что, по-вашему, идиот? Сам не могу додуматься? Я знаю, что Тай очень привлекателен для женщин, особенно с тех пор, как он со дня на день может стать моим наследником. Вы думаете, я не догадался, что вы и остальные сиделки здесь искали?

— Вы хотите сказать, что уволили всех остальных сиделок только потому, что думали…

— Я и вас тоже хочу уволить, мисс Роджерс!

Рошель выпрямилась и гордо вскинула подбородок.

— Может быть, вам лучше сделать это прямо сейчас, раз уж вы так уверены в своей правоте? Да, вчера я обедала с Таем. Да, я думаю, что он привлекательный мужчина — каждая нормальная женщина так бы решила. Но это все.

— Ха! — выкрикнул старик. — Ха-ха-ха! Миленькая история.

На мгновение Рошель подумалось, не сошел ли ее пациент с ума, но никаких признаков этого за ним раньше не наблюдалось. И ей потребовалась вся ее воля и выдержка, чтобы стоять спокойно, обдумывая все, что он ей говорил. Ее никогда прежде так несправедливо не обвиняли.

— Возможно, Билл был прав, — тихо пробормотала она. — Я совсем чужая в «Белых дубах».

— Билл? Кто это — Билл? — требовательно спросил старик.

— Билл Лансей!

— Страховой агент? — быстро произнес он. — Вы его знаете?

— Билл — мой старинный и самый лучший друг.

— Билл Лансей… — пробормотал мистер Митчел. — Всегда любил этого парня. Приятный юноша. Смышленый к тому же. Добродушный и веселый. Да, он мне нравится.

Рошель была удивлена переменой в настроении старика. Ни слова больше не говоря, она спустилась на кухню и подогрела стакан молока. Вернувшись, она вошла в комнату на цыпочках. Старик уже успокоился. Он покорно взял молоко и выпил его маленькими глотками.

— Ну как, получше себя чувствуете? — спросила Рошель.

Он внимательно посмотрел на девушку:

— Что значит для вас Билл Лансей?

— Я вам сказала — он мой друг.

— Или больше чем друг?

— Возможно, — согласилась она. — Но это не ваше дело.

Вероятно, ей не следовало этого говорить, но старик не разозлился, а просто протянул ей пустой стакан.

— Теперь я, пожалуй, посплю, — сказал он.

Рошель выключила свет и вновь опустилась в кресло. Почему этот человек так враждебно к ней настроен? Кто вдолбил ему в голову столь нелепые мысли? Впрочем, она догадывалась, кто это был — не кто иной, как Мэвис Доналд. Мэвис хочет полностью подчинить себе старика, но зачем? Рошель не нравились возможные ответы на этот вопрос.

Она слышала, как в дом вернулись Мэвис и Тай. Мэвис остановилась у двери больного и всмотрелась в темноту. Тай стоял рядом с ней.

— Они оба спят, — произнесла хриплым шепотом Мэвис.

— Вы ошибаетесь, — откликнулась Рошель, и, встав с кресла, вышла из темноты комнаты в холл.

Тай был в смокинге. На его щеках виднелись следы помады. Сердце Рошель сжалось, когда она их заметила, тем более что Мэвис выглядела довольной, как кошка, вдоволь нализавшаяся сметаны.

— У твоего отца была трудная ночь, Тай, — сказала Рошель.

— Что случилось? — тут же потребовала объяснений Мэвис.

— Кошмарные сны.

Мэвис пожала плечами:

— Они его постоянно мучают.

— У него к тому же появились странные подозрения на мой счет, — сурово добавила Рошель. — Интересно, кто мог внушить ему подобную чушь?

Мэвис, проигнорировав вопрос, на цыпочках вошла в комнату пациента. Рошель видела, как она склонилась над стариком, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Ее нервы напряглись еще больше.

— Тай, с твоим отцом нужно что-то делать.

Тай выглядел усталым.

— Что, например? — нетерпеливо спросил он.

— Мы должны вернуть его к полноценной жизни, иначе его ожидают довольно мрачные перспективы — депрессия, ухудшение физического состояния…

Тай нахмурился:

— Я не понимаю.

Вернулась Мэвис, лишив Рошель возможности ответить, и девушка, пробормотав «спокойной ночи», поспешила к своему пациенту. Она слышала, как Тай с Мэвис смеялись в холле.

Что-то тут не так… Рошель всмотрелась в спящего старика и вспомнила его крик. Как ей хотелось ему помочь! Возможно, ей не разрешат даже попытаться, но она должна найти какой-то способ, должна!