На одном из международных семинаров по эриксоновскому гипнозу участникам предложили рассказать, как они пришли в эрик-соновский гипноз. Около половины начали свой рассказ словами: "Я прочитал книгу Джея Хейли «Необычайная психотерапия»…
Для многих тысяч людей знакомство с Милтоном Эриксоном началось с этой чудесной книги. Для кого-то она так и осталась чем-то вроде волшебной сказки, а для кого-то стала ключом, открывшим дверь в удивительную страну, в которой добрый волшебник Милтон Эриксон творит свои чудеса. Оказалось, что этим чудесам можно научиться. И хотя, наверное, каждый из последователей Милтона Эриксона готов повторить сакраментальную фразу: «Я не волшебник, я только учусь», – тем не менее, как говорит один из крупных авторитетов в этой области Жан Годэн: «Не надо быть Милтоном Эриксоном, для того чтобы заниматься эриксоновской гипнотерапией».
Эриксоновской терапии посвящено уже очень много книг; некоторые из них переведены на русский язык. Но книга Джея Хейли занимает среди них особое место. В ней автор знакомит нас с еще одним аспектом работы великого мастера и делает это в своей обычной манере: легко, доступно, на конкретном материале, без излишнего теоретизирования. Интересно также и то, что в «Необычайной психотерапии» представлены негипнотические методы работы Милтона Эриксона, который настолько прославился своими новаторскими подходами в области гипноза, что его нарекли «Мистером Гипнозом». И мы убеждаемся в том, что его негипнотические методы являются не менее новаторскими и не менее эффективными, чем гипнотические.
Обсуждая проблему психотерапевтического воздействия, Дж. Хейли сразу начинает с ключевой для любой психотерапии проблемы – изменения. Изменение – цель и результат терапии; все остальное – инструмент, средства его достижения. И оказывается, что владение инструментом, даже таким мощным, как гипнотический транс, еще не гарантирует достижения цели. Инструмент нужно уметь применять. Рассматривая механизмы терапевтического воздействия «тяжелого испытания»*, Дж. Хейли показывает нам, как это делается.
Эти механизмы затрагивают глубинные закономерности изменения (не зря Дж. Хейли говорит об испытании как о «теории» изменения). Они парадоксальны и в основе своей просты и заключаются в том, что пациенту предлагается задание субъективно более тяжелое, чем симптом. Эффективность такого приема основана на простом допущении: если для человека тяжелее иметь симптом, чем отказаться от него, он расстанется с симптомом.
Таким образом, человеку предлагается выбор, и он делает его, отказываясь от симптома. Здесь, однако, есть маленькая хитрость: этот выбор осуществляется пациентом бессознательно. Если бы человек мог произвольно отказаться от симптома, он не обращался бы к психотерапевту. Дж. Хейли в самом общем виде описывает данный механизм следующим образом: «Необходимо придумать нечто, что телу будет тяжелей выполнять, чем… (симптом), и поэтому тело начнет контролировать само себя». Вместо «тела» здесь можно было бы сказать «бессознательное». Тяжелое испытание – прием типично эриксоновский по сути; он представляет собой способ контролировать то, что ранее было неподконтрольно. За этой «негипнотической» техникой стоит весь огромный гипнотический опыт Милтона Эриксона. Возможно, что это и есть механизм терапевтического изменения: создать такие условия, в которых на определенном (чаще всего – бессознательном) уровне человек осуществляет выбор, в результате которого обретает контроль над ранее неконтролируемым поведением. «Верно использованный прием тяжелого испытания… побуждает человека сдерживать себя с тем, чтобы не выполнять задание». Особенно ясно это видно на таких парадоксальных примерах, когда испытанием является сам симптом. Человеку предлагают намеренно вызывать у себя симптоматическое поведение, тем самым делая его контролируемым. Симптом – это то, чего человек не может не делать. Если человек намеренно делает то, чего он не может не делать, то это уже не симптом, а произвольное поведение.
Дж. Хейли, являющийся специалистом по семейной терапии, рассматривает данную проблематику в контексте отношений. Так, он показывает, что большинство заданий эффективны только в контексте отношений между терапевтом и клиентом. Он рассматривает роль симптома и в социальном (семейном) контексте: симптом выполняет определенную функцию в системе отношений пациента; его исчезновение вызовет изменение данной системы отношений, что также необходимо учитывать.
При чтении этой книги в памяти всплывают те случаи из практики Милтона Эриксона, ставшие уже классическими, в которых он использует указанный метод. Многие из них описаны в предыдущей книге Джея Хейли: случай с человеком, который не мог выезжать за пределы города и которого Эриксон заставил при появлении симптома лежать в канаве; случай с мальчиком, страдавшим энурезом, и с мальчиком, ковырявшим болячку на лбу (и в том и в другом случае им нужно было вставать в четыре часа утра и совершенствовать свой почерк); случай с человеком, страдавшим бессонницей, которому Эриксон предложил по ночам натирать пол, и другие. В «Терапии испытанием» эти случаи предстают перед нами в новом свете; у нас появляется возможность чуточку лучше понять «кухню» великого мастера. В книге фигурируют разные терапевты, но метод от этого не перестает быть эриксоновским.
Как и все, что относится к эриксоновской терапии, эту книгу можно воспринимать на разных уровнях: и как попытку изложения теоретической концепции, и как практический учебник, и как то и другое вместе, или как нечто совсем иное, или наоборот.
М.Р. Гинзбург