456. М40

Падение Ангела

Планетарная столица

Ваал Секундус

Система Ваал

Сотни стоявших в очереди людей ожидали открытия ворот. Луис присоединился к ним еще до рассвета. Три часа он продвигался вместе с толпой. Колокола многочисленных соборов каждый час начинали громко звонить, их медь взывала к Повелителю Человечества и совершеннейшему из его сынов. Подданные тем временем толпились в грязи, чтобы первыми очутиться на рынке. У ворот Луиса спросили о причинах его прихода в Падение Ангела. Когда он сказал, что явился для испытания, чиновники кивнули, словно только такого ответа и ждали, а потом указали на главную улицу.

— Ноги Сангвиния. Там ты найдешь отборочную площадку, называющуюся Местом Избрания. Да благословит Император твое начинание.

Благословение прозвучало от души. Луис выслушал его, весьма удивленный, и отошел. Эти люди носили знак Ангелов на плечах — крылатую каплю крови. Луис так долго медлил, что его в конце концов выдворили из-под арки ворот в город.

— Deus Imperator regnum imperpetua! Слава Императору! Остерегайтесь еретика! Бойтесь свободомыслия, ибо освобождение разума ведет к ереси!

Мимо прошла вереница грязных людей в рваных одеждах. Они были связаны друг с другом веревкой, опутывавшей их шеи, и держали левые руки на плечах впереди идущих. Предводитель звонил в колокольчик и выкрикивал слова проповеди. Луис уставился на эту процессию и отшатнулся, когда один человек поднял голову. Его губы и веки были аккуратно зашиты.

Падение Ангела выглядело совсем иначе, чем ожидал Луис. Оно оказалось больше и грязнее Кемрендера и Селлтауна. Оба этих города, которые он прежде считал огромными, теперь сравнялись с пыльными деревнями. Луис никогда не видел столько людей. Они заполняли улицы от края до края. От вони тел кружилась голова. Здесь находились не только ваалиты. Обитатели многих миров совершали сюда паломничество, откуда с неба упал самый благословенный из сынов Императора.

Время от времени корабли с ревом опускались на площадку скромного космопорта. Позднее Луис узнал, что только самым набожным и влиятельным гостям с других планет дозволялось ступать на их землю, но и то лишь в пределах Падения Ангела. Его поразил внешний вид горожан. Здесь были мужчины и женщины в хорошей одежде, сытые и довольные, чью кожу не сожгла радиация. Он впервые понял, насколько в целом беден Ваал Секундус.

Сангвиний распростер свои бронзовые крылья над городом. Его прекрасное лицо было обращено к небу, словно Ангел не желал смотреть на жалких смертных. Солнце двигалось, и тень Сангвиния ползла по земле, словно стрелка солнечных часов. Великолепие Великого Ангела заставило Луиса почувствовать себя жалким и бессильным.

Он задержался на главной улице, внезапно заколебавшись в стремлении идти к Месту Избрания, сомневаясь, что достоин. Потом купил еду, хотя есть ему не хотелось. Луис так долго мешкал возле лавок с товарами, что разгневанные владельцы прогнали его.

В конце концов толпа вынесла его на площадь из лабиринта улиц, вымощенную тяжелым ваалитским гранитным стеклом и окруженную мрачными зданиями из камня и рокрита. В центре находилась большая двухъярусная трибуна из белого с прожилками мрамора — такой камень не добывали ни на Ваале, ни на его лунах. Первый ярус представлял из себя балкон, который был огорожен богато украшенными перилами. Широкая лестница вела к бронзовым дверям на второй ярус. Двери украшал барельеф в виде крылатой капли крови ангелов. Над ней застыл вставший на самые кончики пальцев полубог, готовый лететь. Увидев Сангвиния настолько близко, пораженный Луис рухнул на колени и забормотал молитву, стыдясь собственного намерения явиться, чтобы служить. Иные, более измученные, не опускались на колени, а падали навзничь. Луис этого не замечал. Лишь через несколько минут он осмелился встать и снова взглянуть на Великого Ангела.

Все в Падении Ангела было покрыто пылью. На улицах стояли запах навоза и ядреная вонь людских испражнений, но монумент и статуя блистали первозданной чистотой. Их создали ужасные существа — помесь людей и машин. Существа непрерывно увлажняли песок пустынь Ваалфоры, тратя на это галлоны драгоценной воды, с начала своей жизни здесь. За мойщиками следовали полировщики со специальными инструментами вместо рук. Вокруг разросся сад, орошаемый потоками воды, текущей между камней. Яркие зеленые, красные и желтые цветы казались Луису странными и немного пугающими.

У сада собрались сотни мальчиков разных оттенков кожи и телосложения. Символы кланов, то простые, то причудливые, по большей части ни о чем не говорили Луису. Все держались недоверчиво.

Помявшись, Луис присоединился к ним.

Среди мальчиков Луис заметил более здоровых юношей, которые явно были здешними. Они лучше питались, их не обожгли радиация и жестокое солнце. Это были уроженцы Падения Ангела. Они не пережили того же, что Луис, и все-таки были ему ровней. Он видел в этом большую несправедливость. Его кулаки непроизвольно сжались. Луису хотелось разбить их красивые лица. Собственный гнев удивил его. Луис отвернулся, ища других мальчиков, похожих на него. Несмотря на все старания, юношей из других кланов Соляных Скитальцев здесь не встретилось. Когда жилистые руки обняли Луиса, он резко вскрикнул, вызвав смех толпы, и крутанулся, уже собираясь препираться со схватившим его. Ужас, испытанный им в пути, усилил его раздражительность и довел почти до предела.

— Отпусти! — зарычал он, вырываясь и оборачиваясь.

— Луис! Это я!

Чернозубая улыбка, несвежее дыхание.

— Флориан?

Друг крепко обнял Луиса:

— Я думал, ты умер. Думал, тебя поймали кровавые орлы.

— Они почти сумели.

— Первый полет! И ведь до конца! Это был его первый полет! — восклицал Флориан, обращаясь к мальчику рядом.

Тот холодно вскинул бровь и отвернулся. Лоренц, большой мальчик из Прыжка Ангела, подошел, растолкав остальных.

— Значит, ты тоже жив. Я впечатлен. Вовремя успел к избранию.

— Когда?

— Сегодня, завтра. Всю неделю, — ответил Флориан. — Здесь молодые ребята изо всех кланов Ваалфоры. Сегодня первый выбор.

— На Место Избрания они возьмут пятьсот человек, — добавил Лоренц. — Только сотню доставят на Ваал. Пятьдесят из той сотни выберут.

— Представь, каково будет провалиться сейчас, — сказал Флориан. — Представь, попробуй.

Лоренц пожал плечами:

— Возможно, лучше проиграть тут, чем на Ваале. Те, кого не выбрали здесь, по крайней мере выживут.

— Они убивают тех, кто терпит неудачу? — поинтересовался Флориан.

— Этого мы не знаем, — признался Лоренц. — Отсюда, во всяком случае, возвращаются домой. Никто еще не вернулся с Ваала.

— Тогда я не подведу, — заявил Луис, но Лоренц улыбнулся, сомневаясь.

Они присоединились к спутникам Лоренца, которых после страшного путешествия осталось трое. Все они убавили высокомерие и поздоровались с Флорианом и Луисом, пусть и неохотно.

В полдень солнце очутилось прямо за Сангвинием. Передняя часть статуи оказалась в тени, вокруг головы вспыхнул чудесный ореол.

В тот самый миг, когда появился огненный нимб, бронзовые двери на трибуне отворились, раздался чистый звук фанфар. Из основания монумента вышли десятки мужчин в красных одеждах, с лицами, скрытыми под капюшонами. Они нараспев говорили слова благословения на высоком языке жителей других планет и кадили, распространяя ароматный дым. Эти люди окружили платформу, держась на расстоянии пяти метров друг от друга. Как только они заняли свои места, пение прекратилось и капюшоны упали, открывая прекрасные лица.

— Кровавые Ангелы! — с трепетом произнес Флориан.

Всю площадь занимали мальчики и другие люди, которые явились посмотреть на своих повелителей. Наступила тишина, все преклонили колени на твердом камне.

— Это не Кровавые Ангелы, — вздохнул Лоренц, когда остальные сошли с трибуны. — Вон там Ангелы.

Первые явившиеся люди выглядели высокими и мускулистыми, совершенными из всех людей, виденных Луисом. И все же они не могли сравниться со своими хозяевами. Тех было только двое. Один носил броню цвета белой кости и кроваво-красные одежды. На поясе у него висел бархатный мешочек, громоздкое устройство крепилось к правой перчатке. Другой оказался гигантом в зловеще-черной броне, украшенной костями, черепами и другими символами смерти. Луиса смущал черный цвет и удивляло отсутствие красного, о котором говорили легенды. Оба Ангела были вооружены. Воин в маске в виде черепа держал длинный жезл, увенчанный крылатым черепом. У воина в белых доспехах на боку висел длинный зубчатый меч. У обоих были пистолеты в кобурах.

«Пистолеты. Это пистолеты», — решил Луис, хотя оружие было размером с торс мальчика. Сами воины имели двухметровый с лишком рост, а с доспехами еще больше. Металлические сапоги гремели по камням, боевая броня гудела из-за таинственных сил. Рубины, ограненные в виде кровавых капель, свисали с оружия, сверкая на солнце и звеня в тишине.

Кровавые Ангелы остановились наверху. Гудящие черепа вспорхнули над толпой, их искусственные глаза замигали в глазницах. Пара механических херувимов развернула за ними шелковый флаг ордена с геральдическими символами. Оба они расположились между ступней Сангвиния, повесив этот стяг над открытыми дверями.

Оба воина держали в руках свои шлемы. Носивший черную броню остался неподвижен. Тот, что был в бело-красном, шагнул вперед, чтобы передать послание ангелов.

— Я брат Араезон, — заговорил он голосом, который неведомым образом донесся до задних рядов собравшихся.

Юноши из наиболее отсталых кланов перепугались. Голос оказался таким чистым и совершенным, что многие в толпе взмолились о пощаде или принялись вопить, не стыдясь этого.

— Я сангвинарный жрец «Искупителей» — Десятой роты Кровавых Ангелов, ордена Адептус Астартес. Хирург для наших новобранцев.

— Я брат Малафаил, — произнес черный воин. Его голос прозвучал громко, как похоронный колокол. — Капеллан-рекрутер Десятой роты. Именно мы будем определять, достойны вы или нет отправиться из Места Избрания к Месту Испытания. Там вас проверит наш капитан. Большинство из вас захотят этого.

Ангелы оглядели толпу грязных тощих мальчиков. Немигающий взгляд Араезона на миг остановился на Луисе, который, хотя и испытывал почтение, выдержал его. Глаза Ангела не выражали ничего, и все же Луис ощутил его презрение и жалость, его яростную непостижимую гордость.

— Путь к возвышению труден и опасен, — сказал Араезон.

Он говорил искренне, с красноречием, практические не свойственным кланам пустыни.

— Из многих сотен претендентов лишь горстка обладает разумом, душой и телом, годными, чтобы их обладатели оказались в наших рядах. Некоторые из вас, потерпев неудачу, умрут. Кто преуспеет, посвятит свою жизнь до самой смерти служению Императору. Вы будете жить, постоянно сражаясь и преодолевая трудности, и не познаете иной радости, кроме войны, и иного покоя, кроме смерти. У вас не будет любви, кроме любви ваших братьев или семьи. Вы не оставите новым поколениями ничего, кроме истории ваших дел и вашего служения человечеству. Она сохранится в записях нашего ордена, но и оттуда вы в конце концов исчезнете. Ваши кланы ничего не узнают про вас: живут ли их сыновья среди ангелов, или умерли во время испытания. Мы знаем, жизнь на Ваале Секундус тяжела, но все-таки это жизнь. Стать ангелом смерти означает принять смерть, сделаться смертью.

Он умолк и снова оглядел толпу стоявших на коленях.

— Посмотрите на лицо моего брата-капеллана. Его лик смерти — ваше будущее, что бы вы ни выбрали. Мы дадим вам последний шанс определить место собственной смерти. Многие из вас выдержали долгий путь, чтобы добраться сюда, сделали все возможное, чтобы присоединиться к нашему братству. Тем не менее еще есть время, чтобы изменить свое решение. Те из вас, кто колеблется, должны повернуться и уйти. Выберите вместо смерти жизнь, пусть короткую и жестокую, и никто вас не осудит. Те, кто этого не сделает, кого мы с братом изберем, больше не смогут распоряжаться собственной жизнью. Этот договор между нами, уже заключенный, не может быть нарушен. А теперь отвечайте! Кто уйдет? — воскликнул Араезон.

Один из мальчиков неуверенно встал. Склонив голову, он пошел с площади вон. Толпа взволновалась, глядя ему вслед.

За первым последовали другие, покинувшие толпу с позором. Презрительный шепот преследовал их.

— Не судите, и не судимы будете! — прокричал Малафаил.

Голос его был суров. Он каким-то образом был усилен и усмирил собравшихся. Юнцы и взрослые зеваки взмолились о прощении. Черный ангел поднял свой жезл на уровень плеч. Его огромные наплечники пришли в движение и загудели словно живые.

— Признать отсутствие мужества смело! Некоторые из этих мальчиков станут в будущем лидерами, мужьями, отцами детей вашего народа. Играя эти роли, они тоже создают будущее Кровавых Ангелов, ибо однажды их сыновья придут сюда, и глянут в лицо нашему лорду Сангвинию, и не познают страха. Если человек узнал себе цену, какой бы ничтожной она ни оказалась, это знание свято. Не презирайте их!

Толпа успокоилась. Луис быстро огляделся. Из нескольких сотен собравшихся мальчиков ушли примерно пятьдесят.

— Еще раз спрашиваю, кто уйдет? — закричал Араезон.

Никто больше не двинулся.

— Очень хорошо, что вы, оставшиеся, согласились пройти испытание. Ваша жизнь теперь принадлежит нам. Начнем! — сказал он и махнул рукой.

Половина рабов в красных одеждах спустилась с трибуны и отправилась в толпу. Они выбирали мальчиков, поднимали, вели их, дрожащих, к Кровавым Ангелам. Даже самые смелые тряслись от страха, слабые плакали, оказавшись так близко от обладателей божественной мощи. Сангвинарный жрец снял с пояса свое устройство и положил перед мальчиками, чтобы проверять их. Белый ангел говорил с каждым, но слишком тихо, так что остальным расслышать его не удавалось. С некоторых он стаскивал одежду, чтобы произвести осмотр тела. Малафаил выражал свое мнение, едва заметно кивая или качая головой. Мальчиков разбивали на три группы возле статуи. Толпу оттеснили, чтобы освободить место для отобранных, которых становилось все больше.

Это заняло некоторое время.

Пришла очередь Луиса. Его схватили и заставили подняться по ступенькам. Араезон навис над ним. Казалось, он был выше самой статуи. Ангел странно пах — смесью машинных масел, духов и непонятного сладкого медного аромата. Устройство Араезона щетинилось иглами, которые вонзились в кожу Луиса. Мальчик стиснул зубы от боли. Араезон улыбнулся:

— Ты хорошо переносишь испытания.

Устройство мелодично звякнуло, и загорелся зеленый свет. Луис не мог оторвать взгляда от чудесной вещи ангелов. Технологии Ваала Секундус были примитивны, многое оказалось утраченным, все детали оборудования и материалы из радиоактивных городов бесконечное число раз шли в дело. Луис никогда не видел таких изящных машин.

Араезон расстегнул рубашку и обнажил раны на груди мальчика.

— Есть заражение, но ничего серьезного, — сказал он рабу-помощнику.

Мужчина делал пометки на длинном рулоне пергамента, развернутом на портативном письменном столе, висящем на груди.

— Как тебя зовут?

— Луис, милорд, — ответил Луис и сам поразился, насколько смиренно прозвучал ответ.

Он набрался храбрости и повторил увереннее:

— Луис, милорд.

— Ты выглядишь испуганным, Луис.

— Я действительно испуган, милорд.

— И честен, а это замечательное качество, — заметил Араезон.

Голос звучал благожелательно, передатчик брони огрублял его. Вид Ангела был воинственный, доспехи гудели. Удар его меча мог уничтожить Луиса.

— Почему ты, испытывая страх, не повернулся и не ушел к своему народу?

— Потому что страх — ничто, — дерзко сообщил Луис. — Я страшился много раз. Страх нужно преодолевать.

— Скажи, зачем пришел? — продолжал Араезон. — Хочешь сражаться, чтобы добыть славу? Или жить вечно?

— Нет, милорд. Никто не живет вечно, даже ангелы. Я хочу служить. Хочу служить Императору и через Него — человечеству.

Араезон окинул Луиса долгим оценивающим взглядом:

— Луис… Луис. Это имя мальчика. Ты из клана, члены которого не обращаются друг к другу по ангельским именам в повседневности?

— Нет, милорд. В смысле да, милорд.

Араезон издал звук, который мог оказаться смехом.

— Понимаю. Но все же тебе придется назвать имя, если хочешь быть выбранным.

Луис задержал взгляд на Араезоне, но краем глаза наблюдал и за Малафаилом.

— Мальчик, ответь ему, — буркнул Малафаил. — Назови свое ангельское имя.

Луис колебался. В его клане никто, кроме семьи, не знал ангельское имя человека. Оно было драгоценным словом, драгоценностью в мире жгучего солнца и едкой соли, среди нечистоты. Луис произносил его всего несколько раз в жизни.

— Меня……зовут Данте, — сказал он, и слово прозвучало.

— Твое мнение насчет Данте, брат? — спросил Араезон Малафаила.

Черный ангел кивнул.

— Группа Ареосто, — сообщил рабам жрец.

Они увели Луиса и усадили его с незнакомыми мальчиками. Через некоторое время там же оказался Флориан, широко улыбнувшийся своими черными зубами при виде Луиса. Лоренц присоединился к ним.

Их группа была меньше остальных. Луис переживал, не зная, хорошо это или плохо. Шло время, но им не предложили ни еды, ни питья. Приходилось довольствоваться тем малым, что они принесли с собой. Один из мальчиков упал в обморок из-за жары. Его вытащили из их рядов и отправили в другую. Наконец последнего мальчика определили в среднюю группу.

— Подготовка к испытанию завершена! Теперь приготовьтесь к первому отсеву, — сказал Араезон. — Группа Кайфа. Вы несовместимы с нашими дарами. Вне зависимости от личных качеств вы неспособны и не сможете служить вместе с нами. Покиньте это место и живите своей жизнью среди собственного народа. Уходите с честью, но не пытайтесь больше стать избранными.

Рабы в красных одеждах подняли мальчиков и повели их с площади.

— Тактическая группа Адриана. Ваших талантов недостаточно, чтобы войти в наше братство, но вы можете присоединиться к нам в качестве кровных рабов. Вы исключительные юноши с качествами, необходимыми для лидеров своего народа, поэтому решайте: отправитесь ли вы с нами, или вернетесь домой. Если вы решитесь служить, многие из вас станут шталмейстерами Ангелов Смерти и смогут достичь высокого положения среди слуг ордена. Не печальтесь, ибо лишь немногие станут Ангелами, и наше предложение — великая честь. Выбирайте.

Вторая группа поднялась. Решая, звезды или пустыня, они по большей части выбрали звезды, и таких тоже увели с площади.

Осталась третья группа, самая маленькая, насчитывавшая около пятисот юношей. Сердце Луиса подпрыгнуло. Он знал, что грядет, но не мог поверить, пока не услышал слова из уст самого Кровавого Ангела.

— Группа Ареосто, вы пройдете дальнейшие испытания. Вас выбрали в качестве потенциальных новобранцев. Теперь вы кандидаты ордена Кровавых Ангелов Адептус Астартес.

Луис потерял дар речи и не мог ликовать. Лоренц кивнул, словно был прозорливым старцем, имевшим право соглашаться с ангелом. Флориан безумно улыбался.

Сердце Луиса колотилось в груди. Он не улыбался, у него не было иллюзий насчет того, что его ждало.