Брор проводил Локена. Без лишних слов Космические Волки низшего звена и их смертные слуги начали выходить, оставив Русса наедине с эйнхериями. За исключением этой благородной группы остались только Брор Тюрфингр и Бьорн Однорукий. Эйнхерии понимали присутствие Брора. Он побывал на корабле Гора и служил Малкадору, правой руке Императора.

А вот присутствие Бьорна – иное дело. Русс знал, что для Волчьих лордов было загадкой, почему Бьорн так часто находился подле него. Сам примарх не был полностью уверен в ответе. В Алаксесе руны намекали на некую важную роль однорукого воина. Руны не лгали, потому-то Русс держал Бьорна рядом.

Для наказания Магнуса Русс привлек весь свой Легион. За небольшими исключениями Космические Волки продолжали действовать как единое целое и после сожжения Просперо. Сейчас на борту флагмана находились все выжившие Волчьи лорды. Ярл Тра Огвай Огвай Хельмшрот, Луфвен Скупой из Фор, Амлоди Скарссен Скарссенссон из Фиф, Скуннр из Сеск, Хварл Красный Клинок из Сепп, Бальдр Видунссон из Фор-Тва, Стургард Йорикссон из Тра-Тра, Яурмаг Смеющийся из Тольв, недавно вернувшийся в Легион из отправленной к Дорну наблюдающей стаи, и Оки Меченый, принявший бремя командования Тольв в отсутствие Яурмага. Русс до сих пор не решил, что делать с Яурмагом и Оки. Первый не подчинился ему, но был лучшим лидером, чем Оки. Решение было трудным, но оно могло подождать. Наконец, присутствовал Йорин Кровавый Вой, возглавлявший Декк-Тра.

У Великих рот Онн, Тва, Декк и Эльва не было командиров. Хольми Длинного Десятника из Тва убили на Просперо. Вили из Эльвы погиб на Даверанте. Русс подумывал, что Эльву поразил злой вюрд, так как она потеряла четверых Волчьих лордов за столько же лет. Лорд Декк Хемтал пал в Алаксесе вместе с самой большой утратой Русса – Гуннаром Гуннхильтом, ярлом Онн.

Перед гибелью лорда Гунна Русс не сошелся с ним во взглядах. Примарх все еще негодовал на ярла за неповиновение, но смерть Гунна была достойной. Они решат свои разногласия в Золотых Чертогах Верхнего Мира, когда придет время самого Русса. Если Волчий Король отправится в Золотые Чертоги.

Борьба в душе Русса была особенно горячей, когда речь заходила о религиозной вере. Он предпочитал много не размышлять над этими вопросами. Когда он разговаривал со жрецами, он верил старым преданиям. Когда беседовал с отцом, он верил Имперской Истине. Для жизни в настоящем этого было достаточно.

Он потерял нескольких своих лордов, а состояние Легиона в целом было даже худшим, чем предполагалось. «Собирать херсиров вместе опасно тем, – с горечью подумал Русс, – что они могут провалиться сквозь лед все разом». Просперо проредил их ряды. Алаксес едва не стал катастрофой. Ванахейм и Даверант собрали новую жатву. VI-й взялся за оборону Терры и нападения за ее пределами со всей свойственной ему энергией, но Волки уже многие годы не были такими слабыми.

Вместе с ярлами присутствовали высшие волчьи жрецы и другие высокопоставленные воины Влка Фенрюка. В общей сложности две дюжины или около того закаленных военачальников. Их доспехи – вершина имперского оружейного искусства, существование которых было возможно только благодаря самым совершенным из человеческих технологий – были увешены золотыми украшениями варварских королей, трофеями, рунами и шкурами. Эти воины были противоречием, облаченным в серое. И это нравилось Руссу.

Вышли последние из низших воинов и кэрлов. Бронированные двери закрылись. Жаровни погасли в изменившихся воздушных потоках. Атмосферные фильтры завыли, вытягивая дым.

– Мои воины, моя Свора, – доверительно обратился Русс. – Мои эйнхерии. Лучшие воины во всех владениях Императора.

Он оглядел их. Воины Влка Фенрюка никогда по-настоящему не замирали. Им не давала покоя жажда действия. Их боевое снаряжение и личные веще настолько отличались, что их нельзя было назвать униформой. Его командный состав был союзом королей. Они были не таким Легионом, как прочие. И это тоже нравилось Руссу.

– Внимательно выслушайте то, что я собираюсь сказать, – произнес Русс. – Я не хочу повторяться и не хочу, чтобы мои слова повторяли за стенами этого зала. Я убью любого, кто обмолвится о том, что я вам расскажу.

Его лорды заерзали и сгорбились. Альфа-вожакам бросил вызов волк, который был крупнее них. Они могли подчиниться, могли бежать, могли сражаться. Русс не угрожал таким воинам, как они, без достаточного основания. Примарх почувствовал их беспокойство

– Лунный Волк Гарвель Локен сказал правду. Я не могу победить Гора Луперкаля. Если мы атакуем сейчас, он убьет меня, а этот Легион умрет.

Русс не ожидал, что его люди благосклонно отреагируют на его заявление. Так и случилось. Их тревога смешалась с гневом. Его пульсация передалась Волчьему Королю. Русс ощутил отголосок их беспокойства, излучаемого копьем, висевшим на стене за его спиной, словно оно впитывало все плохие мысли в зале и злорадно возвращало их собравшимся. Русс не любил это копье. Он вообще не любил копья, как оружие. Примарх предпочитал благородство мечей. Их было непросто сделать и непросто сражаться ими на должном уровне. Выкованные тяжелым трудом лезвия и необходимое для владения мастерство хранили наследие королей. После мечей Русс благоволил топорам. Улыбка топора была воплощением наслаждения битвой воином. Топоры требовали силы и умения. Они были тяжелыми и медленными. В случае с топорами самым главным был расчет времени. Для неумелого бойца они были смертным приговором. Для умелого – самым мощным клинковым оружием, пробивающим броню, разрубающим плоть и ломающим кости. Топоры были инструментом убийства, бескомпромиссным в своей жесткости. Они были верным оружием, приносящим радость.

Копья были хитрыми. Они не улыбались подобно топору и не обладали величием меча. Копье было стремительным жалом, ранящим подобно злым словам ведьмы. Копье было насмешником при дворе, длинной рукой позора. Из-за копья воин находился слишком далеко от врага. Владея копьем, нельзя было ощутить запах пота испуганного человека. Нельзя было посмотреть мертвому в глаза. С тем же успехом можно было воспользоваться огнестрельным оружием.

Но Русс не любил подарок отца не по этой причине.

– Что вы говорите? – прорычал Огвай, разозленный словами примарха.

– Ты слышал, что я сказал. Гор падет не от моего меча, – ответил Русс.

– Так мы не отправляемся в путь? – спросил Оки Меченый.

– Прочисти уши, Оки! – сказал Русс. – Я сказал, что не смогу победить его, если мы отправимся немедленно. Но, мои ярлы, – обратился примарх, вставая. – Я найду способ. Нам нужно выполнить задание и мы сделаем то, ради чего нас создали. Гор умрет. Ква!

Русс вызвал своего главного рунического жреца Ква, которого также называли Тот-Кто-Разделен. Он шел, хромая, даже при поддержке силового доспеха. Пересборка Всеотцом его плоти остановила прогресс болезни, которая изводила его с самого рождения, но не смогла обратить ее вспять. Под броней его тело было скручено, как такелаж на разбитом штормом корабле. Люди за пределами Легиона считали, что прозвище он получил из-за своих увечий. Это было не так. Дух Ква был настолько силен, что более чем уравновешивал его слабое тело. Говорили, что он сильнее в Нижнем Мире, чем в Море Штормов своей родины.

На первый взгляд подобный человек не годился быть легионером, но ведь он и не должен был пережить детство на Фенрисе. То, что Ква прошел оба этих испытания, было достаточно, чтобы признать его, не говоря уже о его мудрости или вюрд-навыках. Братья просто не замечали его физические недостатки.

Варагюр отступили, давая место Ква. Самые суеверные из них плюнули на пол. Не в знак неуважения к жрецу, а из-за существ, которые кишели за пеленой мира, куда отправлялись такие чародеи, как Ква.

– Для нас, годи, перемены в Горе неудивительны, – обратился Ква к залу. – Его измененная душа сотрясает Нижний Мир. Смрад его порчи разносится по ветрам тысяч миров. Его имя слышно в мучительном вое каждого волка Асахейма. Он – чудовище, но все здесь знают, что непобедимых чудовищ не существует.

– Мы возвращаемся на Фенрис, – сказал Русс. – Там я посоветуюсь с Ква и другими годи. Дома жрецы будут защищены духом нашего мира. Там мы и узнаем о слабости Гора.

– Вы не можете сделать это здесь? – спросил Хварл. – Мы в изначальном мире. Император – величайший маг. Он защитит вас. – В словах Хварла не было никакой измены. Он нарек Императора магом искренне, как и подобало людям Фенрюки.

– Всеотец с Терры, мы – с Фенриса, – сказал Ква. – Опасную работу нужно сделать только там и нигде больше. Мы изо льда и огня. Вой Фенриса прогонит тварей, призраков и нерожденных. Там нам нет надобности ждать милости от Всеотца.

– Что ты надеешься найти? – спросил хускарл Гримнр Черная Кровь, глава личной стражи Русса.

– Я не знаю, – ответил Ква. – Вюрд человека нельзя изменить, но если он кажется безнадежным, это не значит, что нужно опустить руки. Я родился с болезнью, уже пустившей корни в мои кости. Моя правая рука была тонка, как тростинка – верный признак дурного вюрда. Старейшины моего племени были так уверены, что я не выживу, что отказались вручить мне подарок. Мой отец, подстегнутый слезами матери, настоял, чтобы его сыну, по крайней мере, дали шанс. И вот! Я схватил топор своей сильной левой рукой! – Он потряс посохом. Свисающие с волчьего черепа руны забренчали. – И не отпустил его. Говорили, что я не выживу, но я выжил. Говорили, что я ничего не добьюсь, но я добился. Когда Небесные Воины пришли в наш этт и забрали меня, они сказали, что я не пройду их испытания, и я прошел. Говорили, что я провалю сотворение плоти, а я не провалил. Как и испытание Моркаи. Вот он я. Когда все надежды кажутся утраченными, часто находится путь. И я тому живое доказательство.

– Здорово, – проворчал Амлоди Скарссен Скарссенссон. – Я пойду, куда скажет примарх, в Хель и обратно, если это нужно. Меня не переубедит такая мелочь, как смерть. Ты хочешь добыть военные хитрости в Нижнем Мире, это не добавит шансов для моей нити. Она будет перерезана в свой час. Но сначала скажи мне, двуликий, где магистр войны? Мы не сможем убить его, если не найдем.

Раздались одобрительные возгласы, создавая впечатление, что их втрое больше, чем было людей в зале.

Ква посмотрел на Русса. Примарх кивком головы дал позволение. Рунический жрец сунул руку в висевшую на боку кожаную сумку с ремешками и, вынув оттуда горсть хрупких деревянных прямоугольников, швырнул их перед собой.

Они не долетели до пола, мягко остановившись, а затем поднялись. На каждом была вырезана одна руна. Золотисто-желтые глаза Ква за кожаной маской закрылись, и от него разошлось ощущение силы, подобно ветру, наполняющему парус волчьего корабля.

Эйнхерии снова плюнули на пол.

– Брор и чемпионы Малкадора пометили «Мстительный дух» для атаки. Они вырезали футарк в его коридорах. Эти знаки направят наши абордажные партии, но не только. Благодаря ним, я и другие годи сможем найти корабль магистра войны в Море Душ.

– А если дьяволы магистра войны найдут метки? – спросил Огвай Огвай Хельмшрот. – Мы можем попасть в западню.

– Не найдут, – заверил Брор. – Мы были осторожны.

– У него много колдунов, – напомнил Хварл.

– Сила в этих метках чужда слугам магистра войны, – пояснил Ква. – Они не учуют ее.

– Он может найти некоторые, но не все, – сказал Брор. – И он примет их за то, чем они кажутся – разведывательные метки для важных локаций на борту его корабля, потому что именно этим они и являются, но и не только этим.

– Атаковать его слишком рискованно, – заметил Скуннр. – Гор в бою слишком хитер. Мы не можем атаковать предателя в лоб, нас слишком мало. Что говорят твои братья?

– Ты слишком робок, Скуннр! – выкрикнул Луфвен. – Нас ждет слава.

– Робок? И это говоришь ты, бестолочь!

Поднялись крики.

– Конечно, это рискованно, – согласился Русс, прервав назревавший спор. – Конечно, он разгадает все наши замыслы. Мы идем против архипредателя, магистра войны, величайшего генерала в человеческой истории. Это не какой-то набег. В сравнении с этим наши величайшие кампании ничто. Огненное Колесо? Ничто. Рангданский ксеноцид? Обычная дружеская драка. – Его воины вспыхнули от этих слов. Они не привыкли слышать в голосе своего повелителя язвительный подтекст. – Эта битва покажет, кто мы такие. Она определит нас. Этот подвиг увековечит имя нашего Легиона, – сказал Русс. – Я хочу, чтобы Гор узнал о наших действиях. Я хочу, чтобы он нас ждал. Хороший охотник использует местность против своей добычи. Он заставляет ее уверовать в свою силу. Я хочу, чтобы он считал нас глупцами, чтобы ответил своим ударом. Таким способом обычный человек может сразить альгра, великого остророгого лося. Вот как мы победим Гора. Он – высокомерен, и это наше величайшее оружие.

– Хвалю твою храбрость, великий ярл, – сказал Скарссенссон. – Но сначала тебе нужно найти способ убить его или же самая искусная ловушка ни к чему не приведет.

– Как всегда, Амлоди, ты прекрасно замечаешь ключевые нюансы, – сказал с ухмылкой Русс.

– Если только я их знаю, – отреагировал Скарссенссон.

– Ты узнаешь в тот же момент, что и я, – заверил его Русс. – Мои ярлы, приготовьтесь сами и приготовьте свои Великие роты. В скором времени мы вернемся на Фенрис! Радуйтесь, вы скоро увидите дом, но помните, что мы пробудем там недолго. Как только мне откроется истина, мы без промедления ударим по Гору. Фенрис хьолда! – воскликнул примарх.

– Фенрис хьолда! – ответили Волки.