Миранда покорила сердце Гарета. Она ежедневно приходила к нему в кабинет, чтобы поведать обо всех событиях в своей жизни – рассказывала о том, что узнала от мисс Долуорти, кому и о чем написала, а также сообщала, что происходит в доме. Очень часто Гарет забывал о делах и наблюдал за щебечущей девочкой – любовался ее светлыми локонами, горящими глазами и раскрасневшимися щечками.

Но одну тему они никогда не затрагивали – девочка явно избегала всяких упоминаний о матери. И Гарет, проявляя деликатность, не расспрашивал ее о Софи – просто смотрел на дочь и ласково ей улыбался.

Вчера, после ее ухода, он еще долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь и спрашивал себя: «Ну почему эта малышка одним своим присутствием производит на меня столь целительное действие? Прямо-таки бальзам на душу…»

А сейчас, сидя за завтраком, она слишком уж внимательно смотрела на него, но казалось, что она и все вокруг замечала, а также прислушивалась к каждому слову взрослых.

Миранда интриговала его – в этом не было сомнений. Ведь она столько унаследовала от Софи! Временами он замечал у нее и какие-нибудь свои жесты и повадки, и в такие мгновения на сердце у него становилось тепло и радостно.

Софи же читала свои письма, что обычно делала именно за завтраком. Прочитав одно из писем, она отставила чашку с кофе и объявила:

– В пятницу леди Торвуд пригласила нас и Бекки в свою ложу в оперном театре.

– Нет! – заявил Гарет, отводя глаза от Миранды и принимаясь за яйца-пашот.

Софи пожала плечами и проговорила:

– Что ж, хорошо. Но еще раз напоминаю тебе: Бекки должна посещать балы и прочие светские собрания. От нее ожидают именно этого. А я должна находиться рядом с ней.

– Но ведь моя тетя будет с ней рядом.

– Увы, тетя Бертрис стареет. Она, конечно, будет выезжать, когда сможет, но большая часть обязанностей теперь на нас с тобой.

Гарет со вздохом отложил вилку. Казалось, он хотел что-то сказать, но тут Фиск проговорил:

– Я бы с удовольствием поехал в театр вместе с вами, ваша светлость.

Гарет с благодарностью взглянул на друга. Да-да, черт возьми! Ведь Фиск – единственный в мире человек, которому можно довериться!

Фиск же с улыбкой добавил:

– Я понимаю, что не включен в нынешнее приглашение, но, может быть, в другой раз?

Софи тоже улыбнулась и ответила:

– Спасибо, мистер Фиск. Я буду рада поехать с вами в театр.

На сей раз Фиск прямо-таки просиял.

– А я буду очень рад поехать с вами, миледи. Возможно… на следующей неделе. Я слышал, что в «Ковент-Гардене» идет новый спектакль – «Видение солнца», говорят, это просто поразительная мелодраматическая история о любви и магии. А Кол может сидеть в кабинете за портвейном всю ночь напролет, пока мы будем развлекаться.

– Сэр, это было бы чудесно! И мы сможем взять в театр Бекки и тетушку Бертрис. – Софи вопросительно взглянула на мужа.

Гарет же пожал плечами. Действительно, зачем отказывать? Ведь Софи будет с Фиском, которому он всецело доверял.

– Да, разумеется, – кивнул герцог. – Можешь посещать театр с Фиском, когда пожелаешь. Ведь с ним посещать театр гораздо лучше, чем со мной, не так ли?

Софи улыбнулась мужу, и на душе у него сразу потеплело.

После завтрака Миранда и Софи удалились. Софи учила дочь вышивать, и способная девочка, как всегда, очень быстро все схватывала. Гарет проводил Фиска до двери, а затем пошел следом за Софи и дочерью в скромно обставленную гостиную, где сел в самое удобное из всех неудобных кресел, развернул «Таймс» и стал читать статью; Софи же тем временем учила дочь правильно держать иглу и делать аккуратные стежки. Их голоса успокаивали герцога, и ему было очень приятно сидеть с ними рядом.

– Папа, слышишь, папа?..

Гарет поднял глаза от газеты.

– Да, слушаю…

Девочка вдруг смутилась и потупилась.

– Миранда хотела кое-что у тебя спросить, – вмешалась Софи. – Миранда, дорогая, задавай свой вопрос.

Миранда вздохнула и посмотрела отцу в глаза.

– Папа, я решила, что хочу знать о том, как ты жил в Бельгии все это время.

– Вот как?.. – пробормотал Гарет. После его возвращения Софи пыталась об этом расспрашивать, и он кое-что ей рассказал, но как рассказывать такое дочери?..

Девочка кивнула и сказала:

– Ведь я никогда не была в Европе. Я была совсем маленькой, когда мама искала тебя… – Софи с Гаретом переглянулись. – Так какая же она, эта Европа?

– Ну… – Гарет задумался. Как объяснить ребенку разницу между континентом и Англией? – В общем, все люди в Бельгии говорят на голландском или на французском. И они очень долго меня недолюбливали. А потом, когда я приспособился к тамошней жизни, они стали принимать меня скорее за бельгийца, а не за англичанина.

– Должно быть, ты хорошо говоришь на голландском и французском.

– Французский лучше голландского. А разве ты не говоришь на французском?

– Гарет!.. – Софи рассмеялась. – Ведь ей только семь лет!

– Но я учусь, папа. Хотя боюсь, что говорю еще не слишком хорошо.

Гарет откашлялся.

– Не сомневаюсь, что скоро заговоришь.

Он опять уткнулся в газету, не в силах понять, почему эта беседа производила на него столь странное впечатление. Они, все трое, сидели вместе, и казалось, что сидеть так – это совершенно естественно…

Девочка же заявила:

– Я уверена, так и будет. Но ты, папа, не ответил на мой вопрос.

Гарет тяжело вздохнул.

– Ты хочешь знать, как я жил в Бельгии?

Миранда снова кивнула.

Гарет взглянул на Софи в поисках помощи. Но та безмятежно улыбнулась и, сложив руки на коленях, проговорила:

– Я тоже хотела бы узнать, как ты проводил дни, когда тебя не было с нами, Гарет.

Он шумно выдохнул. Было ясно, что Софи и Миранда вместе – грозная сила. Одна смотрела на него чудесными голубыми глазами, а другая – янтарными, столь же чудесными. Он, Гарет, не мог им отказать. Конечно, некоторые детали его жизни в Бельгии лучше было держать при себе, особенно в присутствии дочери. Но один обычный день из его жизни… Почему бы и нет?

– Видишь ли, – начал Гарет, – я жил в коттедже еще с четырьмя мужчинами. Мы были работниками на ферме, где выращивался ячмень. Владельца фермы звали месье Лебек. Жена Лебека была бесплодна, а арендаторы разбежались после Ватерлоо, так что из-за отсутствия сыновей и арендаторов он нанял работников.

– Папа, ты занимался торговлей?

– Нет, девочка. Я стоял куда ниже торговца.

– Правда? – удивилась Миранда.

– Я очень долго болел, – продолжал Гарет. – Но Лебек увидел, какой я большой, и решил, что если я выживу, то стану хорошим работником. Я обрабатывал его поля, и это был очень тяжелый и утомительный труд. Я весь день находился на воздухе, от рассвета до заката.

Миранда молча смотрела на него. Конечно, девочке было сложно понять огромную разницу между его нынешней жизнью и той, что он вел всего месяц назад. А его вдруг охватила мучительная тоска по той жизни, тоска настолько острая, что он едва не задохнулся.

Немного отдышавшись, Гарет вдруг понял: во время его жизни в Бельгии ни постоянные мелочные придирки тирана-хозяина, ни его глупые капризы, в сущности, не докучали ему – ведь нечто подобное он терпел и в армии. Но зато теперь ему не хватало усталости в натруженных мышцах после долгого трудового дня. Не хватало чувства завершенности в конце жатвы. Не хватало работы на свежем воздухе, под ясным небом и холодным ветром. А вот жизнь герцога в Лондоне казалась ему скучной. Несмотря на множество юридических и финансовых проблем, которые ежедневно приходилось решать, Гарет чувствовал себя лентяем.

Наконец Миранда с некоторым недоумением проговорила:

– А я бы хотела целый день находиться на воздухе. Но увы, у меня слишком много занятий. И потом… Говорят, не следует бывать на улице в определенное время дня. Мисс Долуорти утверждает, что от этого кожа у людей темнеет, как у дикарей.

– Как у меня? – Гарет усмехнулся.

Миранда с серьезнейшим видом кивнула:

– Да, возможно. Но знаешь, папа, с каждым днем ты становишься все менее похожим на дикаря.

По крайней мере ребенок был честен с ним.

Гарет снова усмехнулся:

– Что ж, полагаю, это не так уж плохо.

Тут Софи молча ему улыбнулась, но улыбка ее была печальной, Миранда же заметила:

– Несмотря на все трудности, о которых ты говоришь, ты словно сожалеешь о том, что тебе больше не придется их испытывать.

– Кроме трудностей, была и свобода, которой я наслаждался.

Девочка промолчала. И глубоко задумалась. Софи же по-прежнему думала о чем-то своем, но было совершенно очевидно, что мысли ее не очень-то приятные.

– Софи, дорогая! – Тетя Бертрис обняла ее и поцеловала в щеку. Затем отстранилась и взглянула на нее своими проницательными светло-голубыми глазами. – Похоже, ты устала, дорогая…

– Нет, тетушка Бертрис, вовсе нет, – ответила Софи и повернулась к Бекки.

За последние несколько месяцев девочка Бекки стала красивой молодой женщиной – она округлилась в нужных местах так, что фигуру ее можно было назвать идеальной. Улыбнувшись ей, Софи воскликнула:

– Только взгляните на нее! Совсем взрослая!

– Ох, кузина Софи, – запротестовала Бекки, утонув в ее объятиях, – я вовсе не так уж сильно изменилась. – Осмотревшись, девушка тихо прошептала: – Обещайте, что не покинете меня в этом испытании. Я ужасно боюсь…

Софи невольно рассмеялась. Большинство девушек с детства мечтают о первом сезоне. И она тоже мечтала, хотя с самого начала знала, что ее мужем станет Гарет. Но бедняжка Бекки, щедро наделенная красотой, предпочла бы сидеть в библиотеке, среди книг.

– Ты всех очаруешь, дорогая, – прошептала Софи и тут же подумала о будущих поклонниках Бекки. Смогут ли они жениться на девушке, обнаружив в ней все признаки «синего чулка»? Наверное, половину потенциальных поклонников можно было вычеркнуть из списка прямо сейчас.

Бекки опасливо посмотрела в конец коридора:

– А где мой брат?

– Его задержали дела, но он придет к обеду.

Софи не объяснила, что Гарет скрылся в своем кабинете, решив в последнюю минуту, что у него много работы. Слишком много, чтобы еще встречаться с сестрой и теткой. Но Софи знала, что его очень беспокоила эта встреча, поэтому не стала уговаривать Гарета остаться. Не может же он избегать их постоянно.

Тут Бекки заметила мистера Фиска, только что вернувшегося с прогулки. Он дружелюбно улыбался девушке.

– Позвольте представить вам мистера Фиска, – сказала Софи. – Мистер Фиск, это леди Ребекка Джеймс, сестра его светлости, а вот его тетя, леди Бертрис Джеймс. Мистер Фиск служил в армии под началом Гарета. И именно он нашел его в Бельгии.

Мистер Фиск учтиво поклонился:

– Рад знакомству, леди Бертрис и леди Ребекка.

Бекки присела в реверансе.

– Для меня большая честь встретить спасителя моего брата.

Мистер Фиск тихо засмеялся.

– Вряд ли меня можно назвать его спасителем, миледи. Я просто оказался в нужное время в нужном месте.

Бекки покраснела и пробормотала:

– Тем не менее мы всегда будем перед вами в долгу, сэр. Вы ведь привезли его домой, к нам.

Гарет заставил себя спуститься к обеду. Но только потому, что он знал, как расстроит Софи его отсутствие за столом. Она не должна была извиняться за него.

И все же он пришел непростительно поздно. Все остальные уже сидели за столом и устремили удивленные взгляды на открывшуюся дверь.

Он сразу увидел Софи в лимонном платье – оно очень подходило к ее волосам, а золото тяжелого креста, свисавшего с ее шеи, оттеняло матовую бледность кожи.

Софи улыбнулась ему, стараясь приободрить, а он замер, ошеломленный ее неброской красотой. Но тут скрипнул чей-то стул, и Гарет понял, что забыл обо всех остальных. Он окинул взглядом сидевших за столом. Справа от Софи сидел Фиск – безупречно одетый и явно довольный собой. Ребекка сидела слева, и Гарет долго смотрел на нее. Оказалось, что он помнил ее совсем другой. Хотя, конечно же, он помнил, что она – брюнетка с серовато-голубыми материнскими глазами. Под его пристальным взглядом Бекки покраснела и опустила глаза. А тетя Бертрис с упреком в голосе проговорила:

– Ты опоздал, Гарет.

А вот тетю он помнил хорошо. Младшая сестра его отца, старая дева, она, как всегда, была величественная и строгая. Волосы у нее уже совсем поседели… А когда он был маленьким, они были такие же светлые, как у него, правда с серебряными прядками.

Его неожиданно захлестнули воспоминания. Вот тетя Бертрис входит в его комнату после порки, которую ему задал отец. Должно быть, ему было в то время лет семь или восемь. А тетя Бертрис тогда не сказала ни слова. Натерла его спину мазью и, нахмурившись, покинула комнату. Холодная и недоступная, она не смогла заменить ему мать, но он любил ее по-своему.

– Тетя Бертрис! – Он взглянул на нее и поклонился.

– Я рада, что ты наконец присоединился к нам, Гарет, – сказала тетушка. – Однако не рада тому, что ты опоздал.

Он пожал плечами.

– Я был очень занят.

– Ты, Гарет, был занят очень-очень долго, но, слава Богу, все-таки вернулся домой. – На губах тети появилось подобие улыбки, она тут же нахмурилась и проговорила: – Садись быстрее. Я голодна, да и все остальные тебя ждут.

Гарет подчинился и сел во главе стола. Тетя Бертрис оказалась справа от него, а Миранда, необычайно чинная, – слева.

– Я скучала без тебя, папа, – шепнула она, сжимая его руку.

Он с удивлением взглянул на нее. Ведь обычно Миранда была образцом благопристойности и никогда не болтала за столом, если кто-либо не заговаривал с ней, а сейчас… Девочка украдкой улыбнулась и сложила руки на коленях. Софи приподняла брови, но не упрекнула дочь.

Гарет кивнул стоявшему рядом слуге, и тот положил ему вареного цыпленка со шпинатом. И тут Гарет вдруг заметил, что Ребекка расширившимися от ужаса глазами смотрит на его шрам. Девушка тотчас отвернулась и покраснела до кончиков ушей. «А может, я допустил ошибку, не поздоровавшись с ней?» – подумал Гарет.

– Ребекка, у тебя все в порядке?

– Да, ваша светлость, – пробормотала девушка. – Благодарю вас.

– Называй меня по имени, – сказал Гарет. Он не помнил правил этикета, – но почему бы сестре не называть его по имени? – Я – Гарет, ясно?

– А я – Бекки…

– О чем ты?

– Раньше вы всегда называли меня Бекки. Ну, тогда…

– Да, разумеется. – Он никак не мог вспомнить, как раньше обращался с Бекки. Эта молодая женщина совершенно не походила на ту застенчивую девчонку, которую он знал когда-то.

В комнате долго царило молчание, нарушаемое только звяканьем серебра о фарфор и вежливыми «пожалуйста» и «спасибо», когда какие-то предметы передавались соседям. Вспомнив шумные и веселые обеды на постоялом дворе во время службы в Бельгии, Гарет нахмурился и пробормотал:

– Ради Бога, продолжайте разговаривать. Пусть мое присутствие не смущает вас.

Тетушка Бертрис шумно выдохнула.

– Не говори вздор, мой мальчик. Прошу поверить, твое присутствие меня нисколько не смущает. Однако мы только что проделали долгое утомительное путешествие и очень устали. Думаю, это ты должен развлекать нас своим остроумием.

Он улыбнулся.

– Своим остроумием?.. Дорогая тетушка, разве вы забыли, что у меня нет чувства юмора?

Миранда хихикнула. Гарет взглянул на друга, сегодня неестественно притихшего. Фиск молча улыбнулся Гарету и тут же склонился над своей тарелкой.

– Возможно, нам следует обсудить выезд Бекки, – предложила Софи.

Сегодня утром после долгих споров Гарет наконец согласился позволить Софи и Ребекке посетить театр, а потом и бал графини Кин. Сам он еще не знал, посетит ли бал, но при мысли о том, что женщины поедут одни, ему становилось дурно. А Фиск не получил приглашения. И возможно, ему, Гарету, придется ехать для того, чтобы не оставлять их без присмотра.

– Осталось всего две недели, Бекки, – предупредила Софи. – Ты готова?

– Можно сказать и так, – поморщилась Бекки. – Боюсь, ничего хорошего не будет.

– Вздор! – фыркнула тетушка. – Девушка вполне готова. – Она взглянула на Гарета. – Прошу тебя, выдай ее замуж как можно скорее. Противно на нее смотреть! Бродит по дому как привидение!

– Сделаю все, от меня зависящее, – ответил Гарет.

– Бекки, дорогая, я потрясена твоим платьем для приема при дворе, – сказала Софи.

Девушка со вздохом пробормотала:

– Продай я его, наверняка весь год кормила бы целую деревню.

– Неужели такое роскошное? – осведомился Фиск.

– Именно, сэр, – подтвердила Ребекка. – Сшито из тончайшего шелка, отделано золотой парчой, а на юбку нашито восемьсот жемчужин.

– По описанию – прелестно, – заметил Фиск, задумчиво глядя на Ребекку.

– А страусовые перья, которыми собираются украсить мою прическу, прибавят мне роста. Софи, видимо, мне придется пригнуться и нырять в двери? Совершенно неприличное поведение в присутствии короля.

– Все обойдется, дорогая, – ответила Софи.

– Тебе повезло, что природа не наделила тебя слишком уж высоким ростом, – вмешалась тетушка. – Софи права: все обойдется. Хотя перья добавят тебе добрых два фута. Придется немного согнуть колени и слегка присесть – тогда его величество ничего не заметит.

– Когда я была маленькой девочкой, мне нравилось воображать себя высокой. И вот теперь придется стать такой на самом деле, – пожаловалась Ребекка.

– Осмелюсь заметить, вы будете самой прелестной из всех рослых дам, когда-либо заходивших в гостиную короля, – проговорил Фиск.

Бекки взглянула на него и тут же отвернулась, давая понять, что не привыкла к вниманию противоположного пола.

– Ты уже решила, что наденешь на бал графини? – спросила Софи.

Бекки молчала, и Гарет заметил, что взгляд Фиска прикован к ее губам. Неужели увлекся его младшей сестрой?

Но так ли это ужасно? Возможно, нет. Тетка просила как можно скорее выдать Ребекку замуж. И трудно было представить лучшего кандидата, чем Фиск. Он доверил Фиску свою жизнь – так почему же не доверить ему жизнь сестры?

– Тетя Бертрис говорит, что я должна надеть голубой шелк, – смущенно пролепетала Ребекка, снова взглянув на мистера Фиска.

– Превосходно! – воскликнула Софи. – Завтра поедем по магазинам и найдем тебе самый лучший веер в тон платью.

Беседа продолжалась в том же духе, а Гарет тем временем пристально всех оглядывал. Фиск, его ближайший друг и доверенное лицо, похоже, не имел особого желания поддерживать разговор – очевидно, красота Ребекки лишила его дара речи. Тетушка же председательствовала за столом – точно королева. А Миранда наблюдала за всеми с жадным любопытством и охотно отвечала на вопросы.

Но взгляд Гарета постоянно обращался к жене. Изящный изгиб плеча… Хрупкие ключицы… Овальный подбородок… И страсть, звучавшая в каждом ее слове. Ох, как же он хотел уложить ее в постель и овладеть ею! Хотел с того момента, как увидел, – несмотря на присутствие Тристана. И ведь он помнил ее роскошное тело. Изменилось ли оно за эти годы? Наверное, нет. Потому что она выглядела точно так же, как восемь лет назад.

Когда она улыбалась, он восхищался ее ровными белыми зубками. И ее чувственными губами. А если она поцелует его…

Ощутив, как затвердела его плоть, Гарет заерзал на стуле. Все тело словно покалывало мелкими иголочками. О, как же он ее желал!..

Все, довольно с него этой пытки! Пора подумать, как вернуть жену в супружескую постель.

Софи никак не могла уснуть. Одиночество окутывало ее словно саван.

Пытаясь забыть о непрерывной тоске по Тристану, она взяла из кабинета Гарета «Робинзона Крузо», любимую книгу детства. Затем подкинула дров в камин, зажгла масляную лампу и села в кресло перед мерцающим пламенем.

В дверь тихо постучали.

Софи выпрямилась и положила книгу на столик.

– Войдите.

Дверь открылась, и на пороге появилась Бекки – в ночной сорочке и в скромном шерстяном халате.

– О, Софи, прости, что вторгаюсь в такой час. Но я не могла уснуть и надеялась, что ты тоже бодрствуешь.

– Входи, дорогая, – улыбнулась Софи. – Я тоже не могу уснуть.

Бекки, кусая губы, вошла и опустилась на единственный стул в комнате, стоявший за письменным столом.

– Дорогая, почему ты не спишь? Неуютная комната? Может, попросить принести теплого молока?

– Нет-нет, все в порядке, – отмахнулась Бекки. – Просто… за столом были мужчины и тетя Бертрис, и у нас с тобой не было времени поболтать.

– Согласна.

– Как-то странно не встретить здесь кузена Тристана. Я по нему скучаю, – призналась Бекки.

Софи старательно изображала спокойствие.

– Я тоже скучаю, дорогая.

Бекки подалась вперед.

– Как ты сделала это, Софи, как ты выбрала между… – Девушка зажала рот ладонью. – О, прости, я сую нос не в свои дела.

– Ничего, дорогая. Мы ведь с тобой всегда были подругами. Я старалась быть честной с тобой и хочу от тебя того же.

– Да-да, конечно… Обещаю.

Софи могла лишь надеяться, что Бекки сдержит слово хотя бы в продолжение этого сезона. Но было очень сомнительно, что к концу лета девушка останется такой же невинной и открытой.

– Так вот, дорогая, я не выбирала между Гаретом и Тристаном. Просто не могла. Потому что люблю обоих.

– Но ты сейчас с Гаретом.

– Да, но мы не…

Бекки тут же закивала:

– Да-да, конечно. Ведь вы спите в разных спальнях. А с Тристаном вы всегда спали… э… вместе!

– Гарет лишь недавно вернулся. Мы привыкаем друг к другу.

– Но куда уехал Тристан? Перед отъездом сюда я слышала, что он живет в этом доме.

– Ему пришлось уехать. Он нанял поблизости дом. Видишь ли, суд решил, что наш с ним брак незаконен, поскольку я сначала вышла за Гарета.

– О, бедный Тристан, – пробормотала Бекки. – Он так тебя любит!

Софи молча опустила глаза.

Бекки же после долгого молчания сказала:

– Гарет изменился, не правда ли? Шрам на лбу… И он стал таким огромным!

– Да, немного изменился. Но в душе он все тот же благородный человек, которого мы помним. Обещай мне не забывать этого, Бекки. Он огрубел внешне, и его поведение иногда тоже бывает грубым. Но это все происходит от внутренней неуверенности в себе. Он еще не все вспомнил, поэтому испытывает затруднения в самых обычных ситуациях повседневной жизни, например при общении со слугами. Но он по-прежнему все тот же Гарет, в которого я влюбилась, когда была даже моложе, чем ты сейчас…

Бекки молча кивнула. А Софи вспомнила то лето, когда ей еще не исполнилось и шестнадцати. Тристан тогда окончил Итон, а Гарет приехал из Кембриджа на лето. Почти каждый день она сбегала через окно своей спальни в Лоутон-Мэноре, чтобы пускаться в новые приключения со своими друзьями. Они беззаботно проводили ночи втроем. И их ни разу не поймали.

Но как-то раз Гарет пришел один. Они ласкали друг друга, целовались до умопомрачения и наконец легли на берегу реки, опустив ноги в прохладную воду. Он рассказывал о своих мечтах – хотел стать офицером – и говорил, что никогда с ней не расстанется, а она сказала, что мечтает растить детей в Колтон-Хаусе и Лондоне. И тогда он попросил ее стать его женой. Трепеща от радости, она осыпала его поцелуями. Они согласились подождать со свадьбой, пока он не окончит Кембридж.

Но прошло почти два года, прежде чем они поженились. И для нее ожидание тянулось бесконечно…

Ее вернул к действительности вздох Бекки.

– Я бы тоже хотела в кого-нибудь влюбиться, – пробормотала девушка.

– Что ж, это вполне возможно. Вспомни всех джентльменов, которых ты встретишь в этом сезоне.

– Ну… я уже встретила одного, – пролепетала Бекки.

– Ты о мистере Фиске?.. – растерялась Софи.

– Да. – Бекки в смущении потупилась и облизнула губы. – Мне кажется, он… довольно красив.

Софи внимательно посмотрела на золовку. Обычно Бекки была довольно благоразумна, неужели она могла увлечься мистером Фиском? Вероятно, придется проследить за ними… но очень осторожно.

– Да, его можно назвать красивым, – кивнула Софи.

– У него такие прекрасные манеры… – Бекки покраснела. – И вообще он очень приятный на вид.

– Да, верно. – Софи снова кивнула. – Но, Бекки, ты ведь понимаешь, что можешь претендовать на куда более знатного и богатого жениха?

– Разве мистер Фиск беден? – Бекки нахмурилась.

– Я в этом уверена, дорогая. И у него нет титула.

– О, меня не заботят подобные банальности, – жизнерадостно заявила Бекки.

Софи не пыталась на чем-либо настаивать, но все же заметила:

– Видишь ли, когда настанет время выбрать мужа, все будет зависеть от твоего брата.

По правде говоря, она не считала, что Гарету интересны подобные вещи. А это означало, что принимать решение придется ей, Софи. Следовало устроить так, чтобы Бекки сделала правильный выбор. Что ж, ей поможет тетушка Бертрис.

– Ты думаешь, брат выберет мне кого-нибудь ужасного? – спросила Бекки.

– Вовсе нет! – Софи рассмеялась.

– Я скорее выйду за красивого молодого простолюдина, который любит меня, чем за старую развалину герцога, которому нужна только моя способность рожать детей, – заявила девушка.

– Бекки, о чем ты?!

Но девушка упрямо продолжала:

– Да-да, я не раз слышала о подобных браках. Некоторые из моих школьных подруг вышли замуж за совершенно невозможных мужчин…

Софи встала и опустилась перед золовкой на колени. Заглянув ей в глаза, проговорила:

– Твоя тетя Бертрис и мы с Гаретом не допустим ничего подобного. Для нас важнее всего твое счастье.

– Обещаешь?

Софи видела страх и надежду в глазах Бекки.

– Да, обещаю, дорогая, а если мы не найдем того, кто понравится тебе, то ты в этом году не выйдешь замуж. Тебе только восемнадцать. Впереди еще несколько сезонов.

Бекки крепко обняла Софи.

– Спасибо тебе, дорогая! Спасибо!

Дверь внезапно открылась, и они одновременно повернули головы. Софи вздрогнула при виде Гарета в красивом халате. Его светлые волосы, как всегда, были трогательно растрепаны – словно у мальчишки. Видимо, он постоянно их ерошил.

Бекки тихо ахнула, а Гарет проговорил:

– Прошу прощения, леди, что потревожил вас.

– Вовсе нет, – пробормотала Софи.

Гарет сдержанно поклонился и добавил:

– Я просто хотел пожелать спокойной ночи… вам обеим.

– И вам… доброй ночи, – пробормотала Бекки, но дверь уже закрылась.

Софи же ужасно разнервничалась, испугалась, встревожилась… «Что же делать? – думала она. – Может, быстренько отпустить Бекки и пригласить Гарета в свою комнату?» Ведь было ясно: он пришел так поздно только по одной причине.

И Софи чувствовала, что не отвергла бы его на этот раз.