– Как ты, Кол?

Гарет поднял глаза от письменного стола.

– О, Фиск! Рад тебя видеть.

– Доктор уже вернулся, Кол.

Словно в подтверждение слов Фиска, из-за его плеча выглянул мистер Макалистер. Гарет нахмурился, и в горле у него почему-то вдруг пересохло. Фиск вызвал доктора сразу после возвращения с бала, и тот ухаживал за герцогом всю ночь. Проснувшись, Гарет чувствовал себя хорошо, если не считать легкой головной боли. Макалистер сказал, что догадывается о причинах припадка Гарета, но заявил, что хочет все обдумать, прежде чем поставит окончательный диагноз.

– Доктор Макалистер, – сказал герцог, – входите и садитесь.

– Спасибо, ваша светлость.

Фиск улыбнулся доктору и проговорил:

– Мистер Макалистер сказал, что знает название недуга, одолевшего тебя на балу у леди Кин.

Именно этого и боялся Гарет. Поэтому сейчас ощутил настойчивое желание позвать жену. Дрожащей рукой он взял золотой колокольчик, вызвал слугу и попроси позвать Софи. Он знал: ее присутствие успокоит его.

И все же… О Господи, не тешит ли он себя пустыми надеждами?! Ведь даже ее присутствие на балу не помешало ему поддаться безумию…

– Ты уверен, что хочешь, чтобы герцогиня это услышала? – тихо спросил Фиск. В его глазах Гарет увидел участие… и жалость, и от этого ему стало совсем плохо.

Герцог коротко кивнул:

– Да, уверен. Она моя жена и должна знать.

– Даже если диагноз не столь уж утешительный?

Гарет снова кивнул:

– Да. К тому же я сохраняю надежду на благоприятный исход.

– Конечно, разумеется… – отозвался Фиск.

Тут вошла Софи, приподняв изумрудно-зеленые юбки, из-под которых виднелись кожаные туфельки на каблучках и белые чулочки. Гарет тут же поднялся, и Фиск с доктором последовали его примеру.

Софи едва заметно наклонила голову и сказала:

– Добрый день, доктор. Добрый день, мистер Фиск.

Оба с поклоном приветствовали хозяйку дома.

Гарет протянул жене руку:

– Иди сюда, Софи. Доктор собирается объявить диагноз, и я хочу, чтобы ты его услышала.

Она сжала руку мужа. А Гарет все еще был потрясен ее реакцией на вчерашний скандал. Ведь Софи сказала ему, что всегда будет с ним рядом… И сказала, что он обязательно поправится. Увы, после этой ужасной ночи у него почти не оставалось сомнений в собственном безумии…

Тут доктор откашлялся и проговорил:

– Учитывая новые симптомы болезни, я должен пересмотреть ваш диагноз. Боюсь, у вас редко встречающееся состояние, характеризующееся припадками безумия, что вызвано серьезной травмой головы. Иногда после подобных травм даже много лет спустя больной не сознает, где находится, и ведет себя так, словно снова переживает давние события.

– Вы имеете в виду Ватерлоо?

– Да, сэр. Это наиболее вероятное событие в вашем случае.

– Но ведь это… совершенно бессмысленно. Пока я жил в Бельгии, ничего подобного не случалось, – в недоумении проговорил Гарет. – По крайней мере я ничего такого не припоминаю.

– Думаю, ваше состояние связано с приездом в Англию и с возвращением памяти.

– И припадок случится снова?

– Да, ваша светлость.

– А нет ли способа взять ситуацию под контроль?

– Нет, сэр. Не было таких случаев.

– Но может быть, это… временное?

Доктор со вздохом покачал головой:

– Нет, к сожалению. Припадки будут случаться все чаще, ведь болезнь прогрессирует… И в конце концов подобное состояние больного становится перманентным.

ПЕРМАНЕНТНЫМ?

Казалось, это зловещее слово повисло в воздухе.

– Вы уверены в таком диагнозе?

– Абсолютно, ваша светлость.

Гарет тяжело вздохнул. О Боже, он сходит с ума. Доктор только что это подтвердил.

Герцог взглянул на Фиска, но друг словно окаменел, и в его глазах блестели слезы.

Гарет взял себя в руки и спросил:

– Доктор, как долго?

– Ваша светлость, о чем вы?

– Скажите, когда безумие окончательно меня одолеет?

Доктор откашлялся и пробормотал:

– Это может случиться в любой момент, сэр. Все зависит… от многих факторов. Вы можете оправиться… или же не оправиться от следующего приступа.

– Да, понимаю. Спасибо, доктор.

– Я намерен все тщательно проанализировать, а затем составить лекарство, которое могло бы задержать развитие болезни, – продолжал мистер Макалистер.

Гарет уселся на стул и тупо уставился на чернильницу. Софи же пошла провожать доктора и Фиска. Когда дверь за ними закрылась, она стала напротив мужа и заявила:

– Я не верю ему! Не верю ни одному его слову. Не слушай его, Гарет!

Он поднял голову и пробормотал:

– Просто он тебе не нравится, Софи.

– Не нравится?.. Да я презираю его! Как он смеет говорить подобные вещи?! Как он смеет пугать тебя?!

– Иногда правда пугает.

– Но я… я не верю, что ты сходишь с ума, Гарет! Я отказываюсь в это верить. Он ошибается.

Герцог тяжело вздохнул.

– Но он ведь доктор, Софи…

– Мне все равно! Даже если он сам Господь Бог! – Она ударила кулаком по столешнице. – Да, он ошибается, черт возьми!

– Как же ты можешь объяснить случившееся ночью?

– Наверное, есть какое-то объяснение, – ответила Софи. – Не знаю, в чем оно заключается, но мы найдем его! Нет, это не безумие! А доктор Макалистер – шарлатан! Он пытается расстроить тебя, вот только… Не могу сказать, с какой целью.

Софи решительно обошла стол и, наклонившись, посмотрела мужу в глаза. А потом вдруг поцеловала его в губы.

Ошеломленный, Гарет на минуту замер. Затем обнял Софи за талию, усадил себе на колени и прижался губами к ее губам. И ему казалось, что сейчас они поцеловались так же, как когда-то… Даже исходивший от Софи нежный цветочный аромат был такой же, как прежде.

И тут на него нахлынули воспоминания… Он вспоминал, как целовал Софи под звездами, как за конюшней и в конюшне. И в каждой комнате Колтон-Хауса. И в каждой комнате этого дома…

И теперь, когда она целовала его, Гарет чувствовал себя совершенно здоровым; казалось, жизнь вливалась в его тело, и желание вытесняло болезнь. Он принялся поглаживать ее груди, когда вдруг раздался знакомый голос:

– Ваша светлость!..

Они тотчас отпрянули друг от друга. Гарет, обернувшись, с раздражением проговорил:

– В чем дело?

– О, простите меня, – пробормотал Фиск. – Я хотел помочь вам с подсчетом аренды, ваша светлость. Зайду позже.

– Нет, Фиск, пожалуйста, останьтесь. – Софи соскользнула с коленей мужа. – Я уже как раз уходила.

– Лорд Уэстклиф ждет в гостиной, ваша светлость, – сообщил дворецкий, заглянув в комнату.

– Кто?! – изумился Гарет.

– Лорд Уэстклиф, сэр.

– Но кто позволил ему войти в дом?

– Леди Бертрис, ваша светлость, – ответил Коннор.

– А где она?

– Там же, в гостиной.

Герцог медленно направился к двери, и Коннор в страхе попятился. Даже не взглянув на дворецкого, Гарет зашагал к лестнице, и Фиск тотчас поспешил за ним.

Положив руку ему на плечо, он спросил:

– Кол, ты уверен, что хочешь пойти туда?

Гарет молча, с «каменным» лицом поднимался по ступеням – шаг за шагом… А Фиск, упорствуя, продолжал:

– Я уверен, что на балу леди Кин ты сорвался, когда увидел его. Что, если такое случится снова?

Герцог остановился у двери гостиной. И по-прежнему молчал.

– Если хочешь, я могу поговорить с ним от твоего имени, – продолжал Фиск.

Гарет молча уставился в дверь. Предложение Фиска казалось чертовски соблазнительным. Но тут он услышал мелодичный голос Софи и, собравшись с духом, ответил:

– Нет, я сам.

Распахнув дверь, герцог окинул взглядом комнату. Тристан, сидевший в обитом шелком кресле, тут же вскочил на ноги.

«Будь проклят этот человек!» – мысленно воскликнул Гарет, стоя в дверях, он спросил:

– Что ты здесь делаешь, Уэстклиф?

Тристан тяжело вздохнул и отошел от Софи. А та, сложив руки на коленях, молча смотрела на герцога.

– Кузен, я пришел, чтобы просить об одолжении, – проговорил Тристан.

Гарет насторожился. Покосившись на тетю Бертрис, сидевшую тут же, осведомился:

– О каком именно одолжении ты говоришь?

– Я прошу тебя на время взять Гэри.

Эта просьба ошеломила Гарета. После долгого молчания он пробормотал:

– Но зачем?..

– Я уезжаю из Лондона, и для него будет лучше находиться среди родных людей.

Гарет пристально посмотрел на кузена, пытаясь найти в его просьбе скрытые мотивы.

– А ты видел, что случилось со мной вчера вечером? – проворчал он. – Неужели не боишься подпускать ко мне своего сына?

Тристан тут же покачал головой:

– Нет, не боюсь. Ты не причинишь зла ребенку.

– Сейчас – да, однако…

– Я никогда не усомнюсь в том, что мой сын будет в полной безопасности под крышей твоего дома, – перебил Тристан. – А ты разве считаешь, что мне следует чего-то опасаться?

Гарет со вздохом пожал плечами:

– Не знаю, если честно.

– Для Гэри очень много значит привычка, – продолжал Тристан. – Без Миранды и мисс Долуорти ему приходится нелегко. Я прошу об этом только потому, что для моего сына лучше и безопаснее остаться с родными, чем с новой гувернанткой в незнакомой обстановке. Ну, так ты согласен?

Гарет медлил с ответом. Неужели Тристан верил в него так же безусловно, как и Софи? Или он просто… идиот? Гарету очень хотелось убедить себя в последнем, но внутренний голос говорил об обратном.

Да, Тристан действительно верил в него! И следовательно…

Откашлявшись, Гарет пробормотал:

– А когда ты вернешься из своих… поездок?

Тристан пожал плечами:

– Пока не знаю. Но думаю, что скоро вернусь. Не позднее начала июня, наверное.

Покосившись на Гарета, Софи проговорила:

– Действительно, а почему бы не взять Гэри к нам? Они с Мирандой прекрасно ладят, и общение пойдет им на пользу. К тому же им обоим будет очень полезно побыть вместе с Бекки и тетей Бертрис.

«Что ж, это верно», – подумал Гарет. И вообще не следовало отказывать родственнику в приюте.

Коротко кивнув, герцог сказал:

– Хорошо, мальчик может остаться, пока тебя не будет.

Тристан улыбнулся. И Гарет вдруг подумал о том, что впервые после возвращения домой видел улыбку кузена. Когда он улыбался, то казался совсем мальчишкой…

И тут Гарет вспомнил о детстве, вспомнил о том, как смеялся, когда они вместе играли на пустоши рядом с Колтон-Хаусом.

В один из таких дней он, Гарет, споткнулся и упал, ударившись головой о камень. А когда открыл глаза, то увидел склонившегося над ним Тристана, тогда еще совсем маленького. Кузен в отчаянии воскликнул:

– О, Гарет, ты умер! Гарет, мне так жаль! – И малыш плакал так, как будто это он был во всем виноват.

– Заткнись, – бурчал тогда Гарет. – Со мной все в порядке. – Он действительно прекрасно себя чувствовал, если не считать ужасной боли в виске.

Тристан попытался улыбнуться сквозь слезы – почти так же он улыбался и сейчас. Но потом вдруг стал серьезным и сказал:

– У тебя кровь на рубашке. Дядя побьет тебя за это.

Гарет пожал плечами.

– Ох, мне не привыкать. Старайся видеть светлую сторону во всем этом деле. По крайней мере я жив.

Тристан с облегчением вздохнул и помог ему встать, а потом они побрели домой, где Гарет стойко и с улыбкой выдержал порку.

«По крайней мере я жив», – промелькнуло у Гарета. И он вдруг сообразил, что трогает пальцем шрам, рассекавший его бровь.

– Спасибо, ваша светлость. – Гость снова улыбнулся. – Я завтра привезу Гэри. Он будет счастлив от встречи с вами. – Тристан поклонился дамам. – До свидания, леди.

Женщины встали, и Гарет заметил, что Софи смертельно побледнела – казалось, она вот-вот упадет в обморок.

– До свидания, кузен Тристан, – пробормотала Ребекка. – Жаль, что мы не сможем провести больше времени вместе перед твоим отъездом.

– Мне тоже жаль, Бекки, – ответил Тристан. Он обнял тетю Бертрис, затем склонился перед Софи. – До свидания, ваша светлость…

– До свидания, милорд, – пробормотала она.

Гарет следил за каждым их движением. Оба очень старались выглядеть олицетворением приличий и этикета – это было совершенно ясно. Но скрыть свои чувства они так и не смогли. Глаза Софи блестели от слез, а на щеке кузена нервно пульсировала жилка.

– Еще раз благодарю, ваша светлость. – Тристан повернулся к Гарету.

Герцог кивнул и отступил в сторону, пропуская кузена к двери. Внезапно у порога возник мистер Фиск.

– Добрый день, милорд, – сказал он, дружелюбно улыбнувшись Тристану.

Гость молча кивнул и вышел из комнаты. Гарет последовал за ним, после чего, резко развернувшись, устремился в убежище своего кабинета.

* * *

Тристан просматривал только что полученные списки. Повинуясь порыву, он, покинув дом Гарета, тотчас отправился прямо в штаб-квартиру генерал-адъютанта, чтобы раздобыть хоть какие-то сведения о Фиске.

В то время как списки офицеров распущенного полка Гарета по-прежнему отсутствовали, список офицеров, погибших при Ватерлоо, к счастью, никуда не исчез. Сияющий секретарь вручил ему стопку бумаг, радуясь, что сумел продемонстрировать надежность делопроизводства в генеральской штаб-квартире.

В полутемном зале, окруженном полками с горами военных отчетов, за старыми письменными столами сидели клерки, что-то деловито царапавшие на бумаге. Тристан же пролистывал свои списки. И через несколько минут вдруг замер. Вот оно, это имя, – в центре страницы, среди десятков имен людей, погибших в тот день.

«Уоррен Фиск, лейтенант четвертого полка Колдстримской гвардии, Кенилуорт, возраст – восемнадцать лет».

Должно быть, это брат Фиска. Он был единственным лейтенантом из полка Гарета и носил ту же фамилию.

Значит, Фиск вовсе не из Лидса, а из Кенилуорта – города, находившегося к юго-востоку от Бирмингема. Какая удача, что он, Тристан, пришел сюда сегодня! Иначе Фиск направил бы его по ложному следу!

Тристан задумался… Уоррен Фиск погиб восемнадцатого июня тысяча восемьсот пятнадцатого года в возрасте восемнадцати лет. Останься он жив, ему было бы двадцать шесть лет. Столько же, сколько сейчас Уильяму.

Близнецы? Или Фиск назвался чужим именем?

Тристан нахмурился. К сожалению, кузен так и не сказал, назвал ли себя Фиск при их встрече или он, Гарет, сам его вспомнил.

Так или иначе, следовало отправиться в Кенилуорт, чтобы узнать правду.

* * *

Остановившись перед камином, Софи взглянула на часы. Только начало второго, а она так устала!.. И ужасно ныло сердце. Ах, ну почему Тристан уехал! Даже когда Гарет выгнал его из дома, она находила утешение в том, что он где-то рядом, что всегда придет на помощь, а сейчас… сейчас ее неустанно терзало чувство тревоги.

Софи снова и снова перечитывала загадочную записку, которую сунул ей в руку Тристан в гостиной за день до отъезда. Четкие размашистые фразы чернели на измятом листочке…

«Доктор Макал избегает меня, поэтому решил уехать и поискать сведения об Ф. Нанял человека, который покопается в прошлом Макал. К тому времени, когда вернусь, мы будем знать больше.

Т.».

Никому не доверяй и будь начеку.

Всегда твой

В конце он добавил постскриптум – имя и адрес человека, с которым следовало связаться в случае крайней необходимости. Этого человека звали Роберт Дженнингс.

Софи тщательно сложила листок и спрятала в ящик туалетного столика.

Каждый день, несмотря на ее протесты, Гарет все более убеждался в том, что его одолевало безумие. Доктор прописал «лекарство», чтобы замедлить течение болезни, но постоянно твердил, что конец неизбежен. И простачок Гарет верил ему.

В довершение всего прошлой ночью у него случился еще один кошмар, сопровождаемый припадком. И ничуть не помогло то, что она, Софи, заменила мерзкое зелье доктора Макалистера своим, безвредным. Никакой разницы! Приступ одолел Гарета быстро и безжалостно – так же, как тогда, на балу у графини Кин.

Постоянная тоска по Тристану и беспокойство за Гарета – все считали его приступы неопровержимым доказательством сумасшествия – привели к тому, что у нее начали сдавать нервы.

Но вместо того чтобы лечь в постель и рыдать с утра до вечера, Софи сосредоточилась на мистере Фиске. Ее очень тревожили его странные появления в самые неподходящие моменты, а также осторожные, но явные попытки обольстить Бекки.

После разговора с Тристаном в театре Софи уже не скрывала своей неприязни к мистеру Фиску. Она постоянно наблюдала за ним и обнаружила: как бы он ни старался выставить свои поступки совершенно естественными, каждое его действие, каждое слово было тщательно выверенным и обдуманным.

И было совершенно очевидно: мистер Фиск не ровня ее золовке! Следовало немедленно прекратить флирт между ними, пока все не зашло слишком далеко…

Она намеревалась предупредить Гарета грядущей ночью, когда мистер Фиск не будет маячить поблизости и подслушивать их разговор.

Софи подошла к гардеробу и отыскала халат из легкого персикового шелка, поскольку вечер выдался довольно теплым. Она решила, что найдет Гарета в одном из его убежищ – в кабинете или в спальне. Оставалось только надеяться, что он окажется в спальне – там было меньше шансов встретить мистера Фиска в столь поздний час.

Но стоило ей направиться к двери, как кто-то постучал, и тут же раздался голос Бекки:

– Софи, можно к тебе?!

Она открыла дверь – и ее сердце упало. Задыхавшаяся Бекки разрумянилась, а волосы были растрепаны…

Софи прекрасно знала, что это означало. Знала абсолютно точно. Она схватила золовку за руку и втащила в комнату.

– О, Бекс, что случилось? Почему ты так раскраснелась?

– Случилось?.. О да, конечно! – Мечтательно улыбаясь, Бекки впорхнула в комнату и уселась в кресло – грациозная, как листок на легком осеннем ветерке.

Софи взяла стул и уселась напротив нее.

– Настал час наших полуночных исповедей, верно?

– Обещаешь, что не расскажешь ни единой душе? Софи, обещай!

– Конечно, Бекс.

Девушка радостно улыбнулась и воскликнула:

– Это наконец-то произошло! Я с трудом верю, но это произошло! Я влюбилась!

Нет-нет, только не Бекки! Ведь она такая скромная, начитанная, благоразумная… и неужели так скоро после приезда в Лондон?

– Что, действительно? – спросила Софи.

– Да, конечно! – Бекки подняла на нее сияющие глаза. – Я еще никогда не была так счастлива!

«Мистер Фиск, – думала Софи. – Больше просто некому! Наверное, он всего лишь улыбнулся Бекки, возможно, сделал комплимент-другой, а потом… потом поцелуй – и цель достигнута! Благоразумная Бекки потеряла голову!»

Софи глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Бекс, теперь ты должна все мне рассказать. Кто же предмет твоей любви?

Бекки долго молчала, затем прошептала:

– Ты честно обещаешь, что никому не расскажешь?

– Обещаю.

– Это мистер Фиск.

Софи попыталась изобразить удивление, но не сумела. Сумела лишь тяжко вздохнуть. Потом пробормотала:

– Увы, я это подозревала.

– Неужели я вела себя так глупо? – Бекки немного расстроилась. – Но понимаешь, всегда очень трудно скрывать свои чувства.

Софи снова вздохнула, подумав о своей реакции на отъезд Тристана. А Бекки, понурив голову, прошептала:

– О Боже, я вела себя как дура, верно? Пыталась скрыть это от всех, а самое главное – от себя самой. Но теперь я знаю, что в этом нет смысла, потому что люблю его. И он меня любит, – добавила девушка с восторженной улыбкой.

Софи нахмурилась. Ох, какая удача для мистера Фиска! Ему удалось завоевать дружбу Гарета, а затем и его красавицу сестру с богатым приданым. Но она, Софи, не допустит этого брака – будет бороться до последнего вздоха! Только как заставить неопытную романтичную девушку разлюбить подлого расчетливого негодяя?

– Он прикасался к тебе?

Бекки густо покраснела, и сердце Софи гулко забилось. Господи, это она во всем виновата – слишком увлеклась собственными бедами! Слишком уж была уверена в здравом смысле Бекки и не защитила золовку, а ведь именно в этом заключался ее долг!

– Мне можешь все рассказать, Бекки.

Девушка облизнула губы и прошептала:

– Он целовал меня и… прикасался.

Софи на мгновение прикрыла глаза. Потом воскликнула:

– О Боже, какая неосторожность! Какая глупость!

Бекки поджала губы.

– Но я люблю его. И я хотела его ласк. Хотела!

Софи взяла девушку за руку и тихо сказала:

– Я понимаю, дорогая, что это такое, когда тебя обнимает любимый мужчина.

– Да, знаю, – шепнула Бекки. – Помню, когда я была маленькой, брат сбежал из дома среди ночи. К тебе на свидание. Ты ничего не позволила бы ему, если бы сама не желала того же.

Да, так и было. В глазах окружающих она, Софи, выглядела тогда молоденькой дурочкой. Но Гарет не скомпрометировал ее окончательно, так как был слишком благороден. Они целовались, доводили друг друга ласками до безумия, не более того. Гарет решил, что должен подождать до свадьбы. Поэтому часто приводил на их свидания Тристана.

Однако мистер Фиск не настолько благороден – Софи это твердо знала. Но как объяснить это Бекки?! Девушка не способна здраво судить о таких вещах. Кроме того, она боялась Гарета, а Фиск разве что не объявил себя ее защитником.

Значит, оставалось только одно – откровенно поговорить с Бекки.

Софи еще сильнее сжала руку девушки.

– Бекки, я не слишком хорошо знаю мистера Фиска, но согласна с тобой – он очень обаятельный. Однако таким же образом он ведет себя со всеми, и никто не знает, каков на деле мистер Фиск.

– Не всех же подряд он целует!

– Да, верно. Но, дорогая, ты ведь знаешь, каковы размеры твоего состояния… Бессовестный человек может скомпрометировать тебя только для того, чтобы заполучить твои деньги!

– Мистер Фиск ничего подобного не сделает! – уверенно возразила Бекки. – Он на редкость чистосердечный человек. Человек высоких моральных принципов.

– А можем ли мы быть уверены в этом? – спросила Софи.

Бекки осторожно высвободила руку.

– Когда питаешь к человеку такие глубокие чувства, всегда знаешь, что у него на душе! Я вижу, что мистер Фиск истинный джентльмен! Добрый, заботливый, красивый! И больше всего он желает вовсе не моего состояния, ибо уже владеет своим собственным. Он хочет одного – сделать меня счастливейшей в мире женщиной!

Софи мысленно возвела глаза к небу. Все зашло еще дальше, чем она ожидала!

– Он сам так сказал?

– Да! И ему нравится мой интерес к книгам и к философии! Знаешь, мы даже начали вместе читать Плутарха!

– Значит, он сказал, что у него есть состояние? – Софи нахмурилась. Тут явно было что-то не так… Она всегда считала мистера Фиска одним из обедневших джентльменов, одним из тех, кто живет на иждивении богатых друзей.

– У него две тысячи в год! – с гордостью объявила Бекки. – Плюс мои три. Так что у нас будет неплохой доход! Впрочем, мне не нужна роскошная жизнь, которой наслаждаетесь вы с братом. Мне нужны самые простые удобства… Главное – крыша над головой и муж, который меня обожает.

Две тысячи в год? Неужели это правда? Или Фиск пал так низко, что мог солгать Бекки?

– Ты уже говорила с братом?

– О нет! Ты знаешь, я к нему не подойду! – Бекки содрогнулась. – Он меня пугает!

– А как насчет мистера Фиска?

– Скоро он попросит моей руки. Надеется сделать это, прежде чем герцог окончательно погрузится в безумие.

Софи в возмущении заявила:

– Бекки, я уже объясняла, что Гарет не безумен! Он не погружается в безумие!

Девушка вздохнула и пробормотала:

– Вполне понятно, Софи, что тебе хочется думать о нем только хорошее. Это совершенно естественно, ведь он твой муж. Кому нужен сумасшедший супруг? Но ты должна смириться с правдой. Всему Лондону известно о его состоянии. Все знают, что он вот-вот окажется в сумасшедшем доме.

– Откуда тебе это знать?

– У меня в Лондоне много школьных подруг. Да и мистер Фиск ничего от меня не скрывает.

Сдержав раздражение, Софи откинулась на спинку стула.

– Скажи, Бекки, ты уверена, что хочешь замуж именно за мистера Фиска?

– Совершенно уверена!

– Но оглядись, дорогая! Ты не даешь шанса другим неженатым джентльменам, а ведь сезон едва начался…

– Никто из них не захочет стать моим мужем, – решительно заявила Бекки.

– Но почему?

– Конечно, никто не захочет, – терпеливо объясняла Бекки, словно разговаривая с ребенком. – Из-за безумия брата, разве не понимаешь?.. Кто захочет рисковать, взяв в жены сестру Безумного герцога?

Софи стиснула зубы.

– Эта теория исходит от мистера Фиска, не так ли?

– Не важно. – Бекки пожала плечами. – Ведь мне никто, кроме мистера Фиска, не нужен.

Очевидно, Бекки была твердо уверена в вечной любви Фиска. Что ж, в таком случае не следовало оставлять их наедине. И надо было объяснить ситуацию тете Бертрис, а также предупредить Гарета о надвигающемся несчастье.

А вот бедняжку Бекки не урезонишь – девушка влюблена до умопомрачения.

– Тогда обещай мне кое-что, – тихо сказала Софи.

– Что именно?

– Не отдавайся ему, Бекки! Пожалуйста, подожди до брачной ночи.

Бекки негромко засмеялась. Но обещания не дала.