С этими словами он вылетел из комнаты, едва не сбив с ног Тома. Тристан, Софи и Фиск молча смотрели ему вслед.

– Полагаю, нам всем лучше идти спать, – проговорил наконец мистер Фиск.

Тристан и Софи с удивлением взглянули на него, а он с невозмутимым видом добавил:

– Думаю, будет лучше, если сегодняшнюю ночь вы проведете раздельно, ваши светлости.

Тут Тристан окончательно вышел из себя; он уже собирался послать и Гарета, и Фиска ко всем чертям, но Софи, опередив его, сказала:

– Да, возможно, так лучше. Тогда я буду спать в покоях герцогини. – Она посмотрела на мужа и поспешно отвела глаза. – Дорогой, а ты переночуешь в Тюльпановой комнате, хорошо?

Тристан в изумлении раскрыл рот. Слишком уж быстро его отправляют в гостевую спальню!

– Ведь теперь… он герцог, – прошептала Софи, словно Тристан нуждался в напоминании.

Что ж, с этим спорить трудно. И все же…

– Видишь ли, Софи, я…

– Пожалуйста, Тристан… – перебила она. – Прошу тебя, пожалуйста…

Он привлек ее к себе и, поцеловав в лоб, прошептал:

– Ладно, хорошо, любимая.

Она трепетала в его объятиях и долго прижималась к нему, прежде чем отстраниться. Наконец со вздохом поднялась и направилась к выходу.

«Боже, она даже не хочет поговорить со мной», – думал Тристан. Но решил не поддаваться панике. Софи была измучена, ужасно устала… Возможно, она права – может, будет лучше, если они попытаются урезонить Гарета утром.

Едва переставляя ноги, Тристан вошел в спальню, разделся. Скользнув под одеяло, он тотчас задремал.

СОФИ…

Проснулся же словно от удара. И сразу увидел яркий дневной свет, сочившийся сквозь кружевные желтые занавеси.

Отшвырнув одеяло, Тристан подбежал к двери. Повернул ручку, но она не поддавалась. Кто-то запер дверь снаружи!

Тристан дернул ручку еще раз. Бесполезно. Он ударил в дверь кулаком, но тут же, успокоившись, прошелся по комнате. Когда-то в прошлом его устрашили бы выходки Гарета и он беспрекословно покорился бы кузену. Но не теперь. Ведь теперь он отец семейства, к тому же уважаемый член палаты лордов. Нет, его не запрут в собственном доме!

Однако следовало как-то выбраться отсюда… И немедленно найти Софи. Когда же он отыщет ее – тотчас увезет вместе с детьми в безопасное место.

Тут дверная ручка вдруг повернулась, и что-то щелкнуло. А в следующее мгновение дверь с шумом распахнулась. На пороге высился Гарет – все еще в своем длинном черном плаще. Лицо его осунулось, а под глазами появились темные круги – словно он не спал ни минуты.

Мужчины молча уставились друг на друга. Наконец Гарет проговорил:

– Я настаиваю, чтобы ты оставался здесь, пока я не вернусь.

Тристан изобразил полное равнодушие.

– Зачем это… ваша светлость?

Гарет на секунду отвел глаза.

– Я должен увидеть Энсли.

Тристан пожал плечом.

– Да, разумеется. Хотите попросить нашего поверенного как можно скорее решить вопрос о возвращении титулов и земель?

– Нет.

Тристан вопросительно взглянул на кузена, и тот заявил:

– Плевать мне на эти проклятые земли и проклятый титул!

– Вот как? – вежливо осведомился Тристан. Странно, но ему тоже плевать… – Тогда почему же вам так не терпится увидеть Энсли?

– Энсли отправится в Докторс-Коммонс с иском об аннулировании вашего с Софи брака.

Слова Гарета были тяжелы, как удары молота. И Тристан вдруг почувствовал, что лишился дара речи.

– Я подумал, что тебе нужно это знать, – добавил Гарет.

Язык по-прежнему не повиновался Тристану. Боже, но это немыслимо! Однако же… Ведь Софи сначала вышла за Гарета, и, следовательно, закон будет на его стороне.

Нет, он этого не допустит, черт возьми!

Тристан лихорадочно обдумывал план действий. Прежде всего ему необходим новый адвокат, и вместе они найдут лазейку в законе, помешают Гарету аннулировать брак.

– Я настаиваю, чтобы ты оставался здесь до моего возвращения, – повторил Гарет. – И если все сложится удачно, то к концу дня мы подадим документы и начнем процесс.

– Я буду бороться за нее, – заявил Тристан, когда кузен уже повернулся, чтобы уйти.

Гарет медленно обернулся и сквозь зубы процедил:

– Но ты проиграешь.

– Нет, я сделаю все возможное, чтобы остаться с ней.

Гарет с усмешкой пожал плечами.

– Можешь пытаться сколько угодно, Уэстклиф, но Софи моя. Она всегда была моей.

Тристан решительно покачал головой:

– Нет, она не покинет меня. Во всяком случае, по собственной воле.

– Держись подальше от моей жены, иначе я убью тебя, – тихо, почти шепотом проговорил Гарет.

Он обернулся, чтобы что-то сказать охраннику, стоявшему за порогом. И Тристан успел его увидеть. Этот парень, вне всяких сомнений, был из низших слоев общества, и он смотрел на Гарета с таким благоговением, словно тот был самим Господом Богом.

Что ж, Тристан знал, как управлять подобными людьми. И после ухода Гарета, выждав час, он легонько постучал в дверь. Подошел парень и поинтересовался, что случилось.

– Я могу с вами поговорить? – спросил Тристан. И тотчас взялся за дело.

Крохотные пылинки танцевали в столбе солнечного света, струившегося в окно. И давно уже миновало утро, день был в разгаре.

Софи впервые спала в этой длинной узкой комнате второго этажа. Став женой Гарета, она решила, что будет спать с ним в его спальне, и не пожелала перебраться в покои герцогини, когда он пропал. А потом там, в комнате Гарета, она спала вместе с Тристаном.

Софи отодвинула занавеску из плотного ситца, чтобы впустить побольше света; эта комната казалась сырой и унылой, возможно – из-за низкого скошенного потолка.

Сегодня она весь день металась по комнате как зверь в клетке и постоянно вспоминала разговор с Гаретом. Впрочем, он ничего толком не объяснил – ушел, не ответив на их с Тристаном вопросы. Когда же мистер Фиск мудро предложил им спать раздельно, она согласилась. Да-да, подобное решение казалось вполне логичным.

К тому же Софи тогда решила, что не сможет остаться наедине с Тристаном. Однако теперь, оказавшись в незнакомой комнате, она гадала, было ли ее решение правильным.

Более всего на свете Софи ненавидела собственное бессилие, но именно с ним она боролась с тех пор, как пробудилась сегодня на рассвете. Открыв дверь, она увидела за порогом незнакомого темноволосого мужчину, и тот не слишком вежливо потребовал, чтобы она оставалась в комнате. Софи приказала пропустить ее, но он наотрез отказался. Когда же она попыталась протиснуться мимо него, он просто поднял ее, уложил на постель и вышел, закрыв за собой дверь.

Но почему, почему, почему?.. Почему Гарет вернулся? Почему пропадал так долго? Почему заставил ее и Тристана страдать? И главное: почему она стала пленницей в собственном доме?

Дети… Тристан… и сам Гарет. Где они все? И все ли с ними в порядке? Видел ли Гарет свою дочь? Сколько раз Софи представляла подобную встречу, и вот теперь, запертая в этой узкой комнате, она, вполне возможно, ее пропустила.

Где же Тристан?! Почему он за ней не приходит?!

Она позвала его через дверь. Звала и Гарета, и свою камеристку Делию, и Коннора, и миссис Крам – звала хоть кого-то, но никто не явился, кроме молодой горничной, приносившей еду и помогавшей ей утром одеться.

Строго глядя на горничную, Софи потребовала объяснений, но девушка, служившая у них в доме уже два года, в ответ только широко раскрыла глаза и прошептала:

– Не могу сказать, мэм.

Софи тяжко вздохнула. Было очевидно, что кто-то запугал бедняжку.

Отпустив горничную, Софи вновь стала расхаживать по комнате, пытаясь найти ответы на бесчисленные вопросы, терзавшие ее весь день.

Она много лет мечтала о возвращении Гарета, но даже в самых безумных фантазиях не представляла вчерашней сцены. И все же при виде Гарета, пусть свирепого и грозного, она поняла, что старые чувства вернулись к ней. Но оставались и чувства к Тристану.

– Господи милостивый, кто из них мой муж? – пробормотала Софи.

Действительно, которого из них она хотела в мужья?

Софи не могла ответить на этот вопрос и потому еще больше терзалась.

Закрыв глаза, она вспомнила, как боролась с собой, чтобы не броситься в объятия Гарета. В прошлом она всегда чувствовала себя в безопасности, когда он обнимал ее. Будет ли так и сейчас? Найдет ли она покой в его объятиях, такой покой, который неизменно обретала в объятиях Тристана?

Софи опасалась, что этого больше не будет. И к тому же… Ведь Тристан по-прежнему ее муж, не так ли? Она не может упасть в объятия другого на глазах у Тристана. Это убьет его. И ее тоже.

Стоя у подоконника, Софи выглянула на улицу. Обитатели Мейфэра, как обычно, занимались своими делами. За деревьями, служившими оградой их дома, катились экипажи и ритмично цокали подковы лошадей. А в воздухе уже запахло зеленью ранней весны, но сейчас ей было не до этого.

О Боже, а что, если Гарет попытается разлучить их с Тристаном? И как он, Гарет, может вести себя подобным образом? Он ворвался к ним в дом, хотя перед этим отсутствовал восемь лет. И ведь он покинул их! А теперь ожидает, что она бросится ему на шею?..

Она страдала из-за него. И Тристан страдал. А дочь Гарета никогда не знала отца. Как же он допустил, чтобы такое произошло? Человек, которого она помнила благородным, честным и любящим, переменился неузнаваемо. Что случилось с ним? Почему он сбежал от семьи? Неужели во всем виноваты ужасы войны? Что ж, она слышала, что некоторые даже сходили с ума после жестоких боев…

Поежившись от внезапного озноба, Софи закрыла окно. Уличные звуки затихли, и комната снова погрузилась в тишину. В очередной раз вздохнув, Софи опустилась в старинное кресло. Гнев, радость, возбуждение, беспокойство за рассудок Гарета и страх за будущее их с Тристаном супружеской жизни – все эти чувства ошеломляли ее и лишали способности думать.

Сделав глубокий вдох, Софи постаралась взять себя в руки. Если она позволит себе распуститься, это не доведет до добра. Нет, ей нужно выбраться из этой комнаты и поговорить с мужем, вернее – с мужьями. И надо понять, чего хочет Гарет, а также узнать, что случилось с ним и почему он так неожиданно решил вернуться.

И конечно же, следовало составить план дальнейших действий.

Из задумчивости Софи вывел скрип открывшейся двери.

– Тристан! – Она бросилась ему на шею.

Он сжал ее в объятиях и погладил по спине. И как всегда, его сильные руки давали ей утешение.

– Как ты, Софи?

– Все хорошо.

Она немного отстранилась, чтобы взглянуть на него, и невольно вскрикнула. Лицо Тристана распухло, и одна щека была залита огромным фиолетовым синяком.

Софи нерешительно потянулась к его щеке. Он сегодня так и не побрился – неслыханное упущение со стороны щеголеватого и всегда аккуратного Тристана.

– Нужно показать это доктору, дорогой.

– Пустяки. – Он пожал плечами.

– Ну… тогда я попрошу миссис Крам, чтобы приготовила тебе мазь.

– Синяк – это наименьшая из наших бед, – со вздохом ответил Тристан.

Софи судорожно сглотнула и тут же засыпала мужа вопросами:

– Где он? Ты говорил с ним? Что случилось? Где ты был весь день? Дети в безопасности?

– Не думаю, что они встречались с Гаретом, если ты именно это имеешь в виду. Я даже понятия не имею, знает ли он об их существовании.

Тристан оглянулся на открытую дверь. С порога на них таращился рослый незнакомец с глазками-пуговками.

Снова повернувшись к жене, Тристан тихо проговорил:

– Гарет уехал, но он вернется. Он поехал к Энсли.

Что ж, ничего удивительного… Ведь Энсли был их поверенным. И все же Софи стало не по себе, и она мысленно помолилась, чтобы визит к Энсли не имел к ней никакого отношения.

– Возможно, он решил поскорее уладить вопрос с титулом и землями. Хотя, наверное, уместнее было бы, если бы вы позаботились об этом вместе. Надеюсь, Тристан, ты не собираешься оспаривать его притязания.

– Конечно, нет, дорогая.

– Тогда в чем же дело? – Софи охватили дурные предчувствия. – И вообще, что здесь происходит?

– Он нанял целую армию проходимцев. Они вооружены и расставлены у всех выходов. Один из них сообщил, что им приказано стрелять на поражение, если кто-то попытается выйти из дома.

Софи в ярости стиснула зубы. Этот дом – ее владения. И при мысли о том, что Гарет взял дом штурмом, как вражескую крепость, а затем позволил своим наемникам тут наводнить все коридоры, кровь Софи закипела.

А Тристан шепотом добавил:

– Почти весь день пришлось уговаривать парня, стоявшего на страже у моей двери, чтобы позволил мне выйти.

Софи хотела спросить, как ему это удалось, но человек, стоявший у ее двери, не таясь, подслушивал их разговор. Что ж, Тристан, вне всякого сомнения, пустил в ход свое прославленное обаяние. Или же просто подкупил стража.

Она обняла мужа и прошептала:

– Знаешь, он очень изменился.

Да, Гарет стал совсем другим человеком. И дело не в том, что он оттащил от нее Тристана и попытался избить его – чего-то подобного можно было ожидать и от прежнего Гарета. Однако поражало его странное отчуждение, жестокие слова и абсолютно бесстрастное лицо, с которым он покидал гостиную. Он казался расчетливым, жестоким, непроницаемым. Очень опасным человеком.

– Да, верно, – кивнул Тристан. – Он стал… холодным.

Софи со вздохом закрыла глаза. Что ж, возможно, Ватерлоо… и время действительно изменили душу Гарета. Но нужно смириться с реальностью, смириться с тем, что ее бывший муж уже не тот человек, которого она со слезами провожала много лет назад.

Тут Тристан крепко обнял ее и прильнул губами к ее губам. «А ведь раньше он не целовал меня при слугах», – подумала Софи (она знала, что угрюмый наемник Гарета наблюдал за ними). Но после всего случившегося Софи не могла волноваться по такому поводу. Да и Тристан сегодня был сам не свой. А в его прикосновениях и ласках чувствовалось какое-то отчаяние… Он держал ее так, словно боялся отпустить, а целовал – как в последний раз.

– К-хм… – послышалось чье-то покашливание.

Софи и Тристан отскочили друг от друга и дружно обернулись к двери. Жар бросился в лицо Софи при виде мистера Фиска, на губах которого играла любезная улыбка, словно он не видел, что происходило в комнате. Она надеялась, что именно так и было, поскольку не сомневалась: если он все же увидел их целующимися, наверняка донесет Гарету. При мысли об этом ей стало нехорошо.

– Добрый день, ваши светлости. – Мистер Фиск поклонился. – Надеюсь, вы оба здоровы и благоденствуете.

Щека Тристана дернулась, но обычная сдержанность взяла верх – он предпочел натянутую вежливость.

– Ну… как посмотреть. Если учесть, что нас заперли в наших же комнатах…

– Вот как?! Я этого не знал! – воскликнул мистер Фиск. – Прошу прощения. И все же, как видно, вы вырвались на свободу.

– Да, в каком-то смысле.

– Прекрасно! – Мистер Фиск глянул в сторону охранника, потом снова на супружескую пару. – Я надеялся, что вы уделите мне несколько минут, ваша светлость.

Тристан взглянул на Софи, и та кивнула.

– Да, разумеется, – пробормотал он. – Но может быть, найдем более подходящее место для разговора?

Охранник кашлянул и сообщил:

– Мне приказано не позволять герцогине выходить из комнаты.

Мистер Фиск нахмурился.

– Ну что же… Понимаю, что это не совсем обычно, но нельзя ли нам поговорить здесь? С глазу на глаз…

Софи тяжко вздохнула. После того, чему мистер Фиск оказался свидетелем прошлой ночью, глупо было бы думать о приличиях.

– Пожалуйста, входите и садитесь. – Софи указала на единственное в комнате кресло.

– Спасибо, мадам. – Фиск учтиво поклонился и вошел в комнату.

– Но если позволите, то я останусь стоять.

– Как вам угодно, мистер Фиск.

– И простите, что прерываю… ваш разговор.

Софи еще гуще покраснела. Возможно, Фиск все-таки видел их поцелуй.

– Однако, – продолжал он, – я только что приехал с Риджент-стрит. Кол… э… герцог решил кое-что купить, а меня отослал домой – убедиться в вашей безопасности и благополучии.

– Я бы хотел собственными ушами услышать эти слова из его уст, – проворчал Тристан. – Пожалуйста, переходите к делу, Фиск.

– Да, разумеется.

Софи заметила какое-то странное выражение, промелькнувшее на лице мистера Фиска. Но он тут же отвернулся и, заложив руки за спину, подошел к окну. Выглянув наружу, проговорил:

– Я всего лишь хотел немного прояснить… затруднительное положение Кола.

– Затруднительное положение? – переспросила Софи.

– Неужели затруднительное? – Тристан презрительно усмехнулся. – Он возвращается домой через восемь лет. Возвращается вне себя от злобы и ненависти… Что за странные затруднения?..

– Но это именно так, – сказал мистер Фиск. – Да, затруднения.

– Проклятие! – заорал Тристан. – Нас заперли в нашем собственном доме на весь день! В отдельных комнатах! Не позволив узнать, что стало с детьми!

– Но никому не причинили особых неприятностей, – заметил Фиск, отводя взгляд от распухшего лица Тристана.

– Но он собирается разрушить мою семью, разрушить наши жизни! Черт возьми, я не позволю…

Мистер Фиск вскинул руку, как бы призывая Тристана успокоиться.

– Когда я нашел полковника в Бельгии, он ничего не помнил о своей жизни до Ватерлоо. Да-да, не имел ни малейшего понятия, кто он и откуда приехал.

– Что?! – ахнула Софи.

Мистер Фиск со вздохом кивнул:

– Да, мадам. У Кола была потеря памяти, причем в самой тяжелой форме. В бою его тяжело ранили в голову, и доктора считают, что именно ранение вызвало это его состояние. Представьте, все эти годы… – Фиск осекся и снова посмотрел в окно – очевидно, обдумывал, как продолжить свой рассказ.

Софи же в изумлении смотрела на гостя. Когда Гарет сказал, что забыл ее, она не подумала об амнезии. Но ведь это самый очевидный ответ! Он никогда бы не покинул ее по собственному желанию!

Софи испытывала величайшее облегчение. Ведь она много лет грезила о том, что Гарет жив, и считала, что он не смог приехать… по какой-то веской причине. Так оно и было! Он не покинул ее! Просто обстоятельства оказались сильнее…

– Но как же к нему вернулась память? – Тристан нахмурился.

– Он помнит далеко не все, сэр. Доктор сказал, что полное восстановление может потребовать времени. Вероятно, он не сумеет вспомнить все. Но после того как я нашел его, память частично вернулась. И с каждым днем – если не с каждым часом – он вспоминает все больше.

– И это началось, когда вы встретили его в Бельгии? – спросила Софи.

Мистер Фиск кивнул:

– Да, миледи. Началось сразу же, как только он увидел меня, хотя я был всего лишь лейтенантом в его полку. И я помог ему вспомнить остальное. Теперь он и сам вспоминает все, что происходило до Ватерлоо. Но иногда что-нибудь путает. Ведь теперь, когда полковник оказался дома, в знакомой обстановке, воспоминания прямо-таки обрушились на него.

– О Господи!.. – воскликнула Софи.

– Именно поэтому иногда кажется, что он не в себе. Ему трудно сразу все усвоить. Ведь он так долго жил… вне окружающего мира.

– Разумеется, – пробормотала Софи.

Тристан, потирая лоб, опустился в кресло.

– То есть вы хотите сказать, что он не намеренно бросил Софи?

– Совершенно верно, – подтвердил мистер Фиск.

Тристан кивнул, и лицо его словно окаменело. Софи знала, что это означало. Он пытается подавить какие-то сильные эмоции.

– Будьте уверены, миледи, – Фиск повернулся к Софи, – если бы он вспомнил о вас, то вернулся бы домой при первой же возможности. Так и случилось, когда к нему вернулась память. Мы немедленно отправились в Кале и сели на первое же судно, идущее в Англию.

– Спасибо, мистер Фиск, – прошептала Софи. – Спасибо, что сказали. Я… Мы понятия не имели…

– Понимаю, что вы сбиты с толку. А Кол не любит говорить о том, как провел эти годы. Думаю, он просто старается осознать все произошедшее с ним.

– Да, конечно, – кивнула Софи.

Мистер Фиск наконец отошел от окна.

– Спасибо за понимание, ваша светлость. А теперь… Простите, у меня дела.

– Разумеется, мистер Фиск.

– Кроме того… – Он понизил голос. – Мне нужен тот человек, который стоит на страже у вашей двери. Кол потребовал, чтобы он доставил кое-какие документы его поверенному.

Софи взглянула на Тристана. Только легкое подергивание века выдавало его чувства.

– Ведь тут будет спокойно, если я сниму его с поста? – осведомился мистер Фиск.

Софи надеялась, что он имел в виду ее попытки сбежать из комнаты, а не то, что они с Тристаном могли бы делать, оставшись наедине.

– Буду сидеть здесь, пока Гарет не скажет, что я свободна, – пообещала она.

Мистер Фиск улыбнулся.

– Спасибо, ваша светлость. Уверен, что после нашего разговора вам обоим есть что обсудить. И надеюсь, что вы будете терпеливы с Колом… с герцогом. Как видите… ему сейчас не так-то легко.

– Да, вы правы. Спасибо вам еще раз, мистер Фиск.

Гость поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь.