Дэвид Бриггз перед лицом своей команды представлял собой поистине внушительное зрелище. Наблюдать за тем, с каким почтением ему внимают, когда он скупо отдает приказы, было невероятно приятно. Джессика сидела чинно, сложив руки на коленях, и слушала, как он общается со своими подчиненными в кают-компании — каюте, примыкающей к камбузу, в которой стоял длинный стол с двумя длинными скамьями по бокам.

— И наконец, — сказал он, взглянув на нее, а затем снова на трех моряков, старших над матросами, но ниже его по рангу, — как вы заметили, у нас на корабле пассажирка. Наша обязанность обеспечивать ей безопасность и комфорт, пока она на борту.

Джессика узнала юного мистера Джаспера, который то и дело хмуро поглядывал на нее во время совещания. И вот он задал вопрос:

— Прошу прощения, сэр, но позвольте спросить, откуда она взялась? Мы не видели ее все прошедшие четыре дня с момента отплытия.

— Она, сказать по правде, проникла сюда зайцем, — вздохнув, ответил Дэвид. — Она с нами от самого Лондона, но все это время пряталась в каюте капитана Лэнгли.

Моряки хмуро уставились на нее.

— Однако, — продолжал Дэвид, и угроза в его голосе прозвучала настолько явственно, что даже она не решилась бы ослушаться его, — вы все должны обращаться с ней, как того требует ее высокое положение. С уважением и почтением. Это приказ.

— Есть, сэр, — пробормотали все трое.

— Более того, если вы заметите, что кто-то обращается с мисс Донован без должного уважения, вы обязаны немедленно доложить мне. Понятно?

— Есть, сэр.

— Отлично. Макинерни, теперь вы будете питаться вместе с нами в моей каюте.

— Есть, сэр, — хрипло ответил Макинерни с таким видом, будто изо всех сил старается подавить улыбку.

— Все свободны, — сказал Дэвид. Моряки вышли. Джессика встала, балансируя на раскачивающемся полу. Море сегодня волновалось сильнее, чем во все предыдущие дни.

В два шага Дэвид оказался возле нее и схватил за руку, чтобы поддержать.

— Вот так, — произнес он шепотом, от которого дрожь пробежала вдоль ее позвоночника. — Вы в порядке?

— В полном порядке, вы так любезны, — ответила она с улыбкой.

— Я провожу вас к капитану Лэнг... в вашу каюту.

— Благодарю вас, но я бы предпочла немного подышать воздухом на палубе.

— Вы просто-таки напрашиваетесь на неприятности, вы это понимаете? — вздохнув, заметил он.

— Вы говорите о моей добродетели? — Она улыбнулась. — Насколько я понимаю, ей вряд ли что-либо угрожает. Вы только что отдали приказ, чтобы каждый матрос относился ко мне с должным почтением и уважением. Только круглый дурак осмелится вас ослушаться.

Склонившись к ее уху, он прошептал так тихо, что она едва сумела расслышать:

— Вы даже не представляете себе, Джесс, как сильно искушаете меня.

Она вопросительно приподняла бровь.

— Приказ, безусловно, распространяется и на меня, — добавил Дэвид, выпрямившись. — Однако... к несчастью, я чувствую, что скорее всего именно я способен нарушить его.

Джессика подняла на него взгляд. Она чувствовала к нему... такую нежность. Почему, во имя Господа, она испытывает к нему подобное чувство? Она понятия не имела.

— Зачем вы это сделали, однако? — спросила она, нахмурив брови.

— Что сделал?

— Приказали Макинерни обедать с нами.

Он резко выдохнул.

— Причина, по которой я пригласил Макинерни обедать с нами, состоит в том, что я не имею желания оставаться с вами наедине в моей каюте.

— Но почему, во имя всего святого?

— Ах так? Значит, вы слишком наивны!

Действительно... почему? Она не так уж наивна, потому что знает, что если они останутся одни в его каюте, он захочет соблазнить ее... Или она его. И что в этом плохого? Неужели он не хочет этого? Она хочет. Ей с трудом удалось сохранить лицо спокойным. Джессика не имела обыкновения дуться, но, силы небесные, этот неприветливый мужчина постоянно вызывал у нее желание надуть губы и топнуть ногой. Каким-то способом выразить свое раздражение.

Он наклонился вперед, нависнув над ней.

— Причина, по которой необходимо, чтобы Макинерни обедал с нами, заключается в том, что если мы с вами будем обедать наедине, я нанесу серьезный урон вашей добродетели.

— Да. — Она поколебалась, потом посмотрела на него, нахмурив брови. — И... вам этого не хочется? — Действительно, его очень трудно понять.

— Ради всего святого! — Он хищно подступил к ней. — Я хочу вас. — Его взгляд жадно пробежался по ее телу, и огонь, пылавший в его темно-голубых глазах, обжег ее кожу от головы до пят. — Я не отличаюсь терпением, Джесс. Но это... это слишком важно. Поэтому... да, я хочу вас... но я не хочу погубить вашу добродетель, вашу репутацию, вашу невинность. До тех пор, пока... — Он осекся и, резко выдохнув, отвел взгляд.

— Пока... что?

Он закрыл глаза, затем открыл их, но не встретился с ней взглядом.

— Пока не получу благословение вашей семьи.

Джессика откинула назад голову, пытаясь представить себе, как ее семья дает ему благословение. Можно ли на это рассчитывать?

О Господи! Сердце ее пело в груди, наполненное безграничной нежностью, разрываясь от полноты чувств, наверное, в первый раз в ее жизни. Джессика протянула руку и коснулась его лба, кончиками пальцев погладив бугристый шрам.

— Как вы получили его, Дэвид? — прошептала она.

Он стоял тихо, неподвижно, только снова закрыл глаза, когда ее пальцы подобрались к ним.

— На военной службе.

— Как? — настойчиво повторила она.

— В бою.

Джессика нахмурила брови.

— Но ведь уже долгое время Британский флот не участвовал в крупных морских сражениях.

Его губы изогнулись в усмешке.

— Пожалуй, никто не назвал бы это сражение крупным.

— Что же произошло?

Глаза его все еще были закрыты. Ее пальцы продолжали разглаживать его шрам, затем двинулись дальше, касаясь его лица, пока он говорил. Сначала пробежались по лбу, затем по линии волос, по щеке, по носу и двинулись ниже, к подбородку.

— Два года назад в Греции возникли неприятности из-за пиратов в Эгейском море. Греки обратились к Британии и Франции с просьбой помочь подавить особенно активный пиратский порт на Грамвусе. Мы заняли остров и изгнали пиратов.

Джессика понимающе кивнула. Ее пальцы задержались на его скуле.

— Продолжайте.

Все еще не открывая глаз, он продолжил:

— Команда капитана Лэнгли должна была высадиться на остров. Французам было предписано истребить пиратов в гавани и прибрежных водах.

— Битва на суше, — прошептала Джессика.

— Вот именно, — сказал он. — К тому же пираты имели преимущество перед нами. Они хорошо знали маленький остров и устроили нам засаду. — Он часто заморгал. — Одного из наших лейтенантов подстрелили, и я побежал к нему, пытаясь ему помочь... Вдруг я услышал крик позади меня. Я обернулся и... — Он указал на свой лоб. Его глаза теперь открылись и смотрели на нее.

— Вас ткнули кинжалом в... в череп?

— Это был штык — лезвие рассекло мне бровь и скользнуло вокруг головы, когда я повернулся.

— О Боже! — Джессика зажала ладонью рот.

— У меня шрам на голове, но его трудно увидеть из-за волос. — Он пожал плечами.

— Что случилось с человеком, который... атаковал вас?

— Я пытался сражаться с ним, но кровь заливала мне глаза, ослепляя. Капитан Лэнгли... — Дэвид судорожно сглотнул и устремил взгляд в пространство за ее плечом. — Спас мне жизнь. Он спас всех нас.

— Он убил этого человека?

Дэвид шумно выдохнул, и это прозвучало так, словно он слишком долго сдерживал дыхание. Взгляд его переместился к ней.

— Да. Он поступил именно так.

— Ну что ж... — Джессика почувствовала, что у нее подгибаются колени. — Теперь я понимаю, почему вы так преданы ему. Вы обязаны ему жизнью.

Она заглянула ему в глаза — такие невозмутимые и непроницаемые, глубокой океанской синевы.

— Так и есть, — тихо сказал он.

Она вздохнула и взяла его под руку.

— Пойдемте. Давайте выйдем на воздух. Возможно, на свежем ветерке вы меньше будете страдать от морской болезни.

Он изумленно поднял бровь, наморщив шрам, о котором она теперь все знала.

— Я не подвержен морской болезни.

— Вы неважно выглядите.

— Вы тоже.

Джессика заколебалась, потом кивнула:

— Ну да... но не из-за морской болезни.

— Как и я.

Она подняла на него взгляд, зная, о чем они оба думают. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, все понимая. Ей страшно хотелось снова поцеловать его.

Но не сейчас. Не здесь, где она могла поставить его в неловкое положение перед командой. Вместо этого она потащила его из кают-компании на палубу.

У Кавершема не было времени привести его бриг «Непокорный» в Ливерпуль. Кроме того, насколько было известно Уиллу, Кавершем не держал каких-либо кораблей в Ливерпуле. Но Мег говорила ему, что у того были суда, часто заходившие в портовые города, названия которых начинались с буквы Б. Блэкпул был одним из таких портов и располагался поблизости.

Если у Кавершема имелся там корабль, значит, он выйдет на нем в море. Уилл был твердо уверен в этом. У него не было никаких доказательств, но он провел достаточно времени в море, чтобы понимать образ мыслей моряков. Что Кавершем собирался сделать с Мег и Джейком — в особенности с Мег, — это уже другой вопрос. Об этом Уилл не хотел даже думать.

Он не помчался немедленно на север в Блэкпул. Вместо этого он прямиком отправился на «Стремительный», который стоял теперь на плаву в одном из ливерпульских шлюзов в ожидании спуска на воду, намеченного на послезавтра. Нанятые им матросы уже вовсю трудились этим ранним утром и отрывались от дел, чтобы приветствовать его, когда он проходил мимо.

Уилл поднялся на мостик и громко крикнул всем, находившимся в пределах слышимости:

— Планы изменились, джентльмены! Мы отплываем сегодня!

Его первый помощник, Холлидей, торопливо подошел к нему.

— Сэр, мы еще не готовы. Я даже не...

Уилл прервал его, подняв руку.

— Не принимаю никаких отговорок. Обстоятельства изменились. Делайте все, что необходимо. Мы отплываем в полдень.

Холлидей выпучил глаза, и челюсть у него отвисла. Но он быстро захлопнул рот и поспешил прочь, выкрикивая приказы:

— Вы слышали, что сказал капитан? Поднимайте ваши ленивые задницы — и за работу, парни! Мы должны как можно скорее спустить пароход на воду!

Уилл прошел в рубку и развернул карту местности. Блэкпул находился недалеко от них, и если Кавершем отплыл с приливом, он должен был выйти в море в то же время, что и «Уильям Томпсон» сегодня. Уилл сомневался, что злодей направится на север, — северный путь был слишком узким, и там легко было его выследить и захватить. Если же Кавершем направился на юг — а Уилл готов был держать пари, что так оно и есть, — то он уже миновал Ливерпуль. Это означало, что Уиллу придется скорее преследовать его корабль, чем перехватить по пути.

Он должен доверять обещаниям своих судостроителей... они ручались, что «Стремительный» будет самым быстроходным кораблем на море — особенно в безветренную погоду. Этим утром было тихо, но ветер всегда поднимался в полдень...

Уилл встряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Нельзя тратить время. Необходимо четко следовать своему плану. Если он не сработает, тогда нужно составить еще один план... и еще... пока он не отыщет Мег и Джейка, и Кавершем наконец перестанет представлять угрозу для них.

Уилл хотел, чтобы они снова оказались все вместе. Одной семьей. Без них — без Томаса, Мег и Джейка — он был только пустой оболочкой. Они наполняли его жизнь смыслом — любовью, счастьем, ощущением полноты жизни. Ему нужны были все они.

Томас. Сейчас ему очень нужен был Томас, и Томас тоже нуждался в нем. Он не мог оставить своего сына одного, испуганного, в Ланкашире. Сейчас не мог. Но тем не менее эта его миссия была крайне опасна...

Уилл тяжело вздохнул. «Стремительный» был быстрее и прочнее любого корабля, который Кавершем мог иметь в Блэкпуле. Уилл не допустит, чтобы что-то случилось с Томасом. Или с Джейком и Мег. Он сумеет уберечь свою семью от опасности.

Обратившись к ближайшему не занятому делом матросу, Уилл отправил его за сыном, приказав доставить мальчика к нему на корабль к отплытию.

Спустя несколько часов «Стремительный» на всех парах покинул Ливерпуль. Черный дым столбом валил из его трубы. Когда только начинали запускать котел, Томас тесно прижался к отцу, и Уилл закрыл глаза, мысленно представляя себе тихий ход «Свободы», когда она скользит по волнам. Как это отличалось от теперешнего грохота. Неужели будущее кораблестроения станет таким? Полным машин и шума? Даже на суше. Железную дорогу Манчестер — Ливерпуль обещали пустить в конце лета. Если бы они прибыли в Прескот всего на несколько месяцев позже, они могли бы воспользоваться поездом, а не каретой.

Будущее, полное зловонного дыма и грохочущих машин. Неужели это цена, которую все они вынуждены платить за прогресс?

Несмотря на мрачные мысли по поводу неприятностей, связанных с паровыми машинами и прогрессом, Уилл остался доволен тем, как быстро и легко они покидали порт. Им не понадобился попутный ветер или прилив, или буксир. Они оставили гавань, когда захотели, и «Стремительный» с легкостью маневрировал в запруженных водах, не заботясь о направлении и силе ветра.

— Правда, техника отлично работает, разве нет? — прокричал Холлидей сквозь изрыгаемый машиной рев. — Гладко и ровно, как часы.

Уилл подумал, что этот шум ни в коем случае нельзя охарактеризовать как «гладко и ровно», но не стал этого говорить, пока они выбирались из порта, ловко огибая стоявшие на якоре суда. Он приказал рулевому держать курс и встал на носу вместе с Томасом. Уилл объяснил мальчику, что они ищут корабль, который увез Джейка и Мег, и Томас важно выпятил грудь.

— Я найду их, сэр!

Итак, когда «Стремительный» вышел из ливерпульской гавани, Уилл и Томас стояли на носу, высматривая суда, направляющиеся на юг по Ирландскому морю.

Первое, что проникло в сознание Мег, когда она начала приходить в себя, — это ужасная головная боль. У нее буквально раскалывался череп. Сжав голову руками, она повернулась, чувствуя, как бедро врезалось в жесткие доски пола.

Открыв глаза, девушка огляделась в слабом свете, сочившемся сквозь заросший грязью иллюминатор. Должно быть, она где-то в носовой части корабля. Пахло стоялой морской водой, и грязная холодная влага пропитала всю ее одежду. Мег промерзла до самых костей.

Джейка нигде не было видно в этом маленьком помещении.

Закрыв глаза, Мег припомнила — смутно — долгую тряску в карете. Затем ее втащили на палубу судна, которого она никогда прежде не видела. Джейк плакал и выкрикивал ее имя. Громилы подхватили ее под мышки и поволокли вниз по трапу, после чего буквально швырнули ее в это помещение и заперли на замок. Она пыталась колотить в дверь, звала Джейка, а потом, ослабев, заползла в угол и снова потеряла сознание.

Мег, пошатываясь, поднялась на ноги, держась за раскалывающуюся голову, словно пытаясь удержать ее на шее, и взглядом поискала дверь. Она увидела ее — еле заметный четырехугольник в полутьме — и заковыляла к ней, нащупывая ручку.

— Джейк! — позвала она слабым хриплым голосом. — Джейк?

Конечно же, он не ответил. Он был с Кавершемом. А Кавершем никогда не появлялся вблизи трюма своих кораблей. И конечно же, когда она повернула дверную ручку, дверь оказалась по-прежнему крепко заперта.

Корабль покачивался под ее ногами. Очевидно, какое-то время назад они вышли в море. И теперь полным ходом двигались вперед.

Прихрамывая и покачиваясь, как старуха, Мег доплелась до иллюминатора и принялась протирать стекло своей юбкой, медленно счищая толстый слой грязи, пока наконец не увидела голубое небо, океан под ним и серые фонтаны брызг от волн, разбивающихся о корпус судна. Земли не было видно. Но это ничего не значило. Они могли находиться очень близко от берега, но она этого не узнает, пока не посмотрит под нужным углом.

Мег поднялась, чтобы исследовать свою темницу более тщательно. По-видимому, это было старое помещение лазарета, рабочее место врача, которого больше не существовало — или же он пользовался теперь другим помещением. В центре стояла койка, на которой врач, вероятно, выполнял медицинские операции. На стене возле иллюминатора висели полки, заполненные полупустыми и разбитыми склянками, наверное, со старыми лекарствами. Мег поискала ярлычок с чем-нибудь вроде «Средство от головной боли», но безуспешно. Но когда она осматривала полку, ее внимание привлекли разбитые склянки. Их острые зазубренные края и углы.

Оружие. Или по крайней мере возможное средство защиты.

Она нашла особенно опасно выглядевший крупный осколок стекла — не от склянки, а от разбитого ручного зеркала — и осторожно спрятала его в кармашек, вшитый в складки ее сорочки. Это могло сработать — если она не распорет руку, пытаясь бороться.

Боже милостивый. Они были в открытом море. Если ей удастся выстоять, и каким-то чудом они с Джейком сумеют убежать, куда им тогда деваться? Ей пришлось бы сразиться с целой командой, чтобы спустить шлюпку на воду. Мег многие годы тщательно планировала тот побег с «Непокорного». И даже тогда ее план наверняка увенчался бы гибелью их обоих, не повстречайся им по счастью корабль Уилла, спасший их от смерти.

Даже сквозь опутавшую ее пелену безнадежности маленький осколок стекла в кармане успокаивал, придавал сил. А в данный момент Мег крайне нуждалась в поддержке.

Внимательно исследовав каждую щель, каждую трещину в тесной каморке и не обнаружив больше ничего, что можно использовать, Мег снова забилась в угол, в котором спала, притянула колени к груди и завернулась в плащ, сберегая силы для предстоящей неизбежной схватки.

Примерно час спустя она услышала скрежет ключа в замке. Мег взглянула на дверь из своего угла, где отдыхала, опустив голову на колени, и увидела одного из громил Кавершема.

Верзила потоптался у двери, оглядывая каморку, пытаясь разглядеть девушку в полутьме. Наконец он ее заметил.

— Поторапливайтесь. Капитан желает вас видеть, — пробурчал он.

Мег поколебалась, но бесполезно было сопротивляться. Если бы она отказалась, этот бандит все равно поволок бы ее к Кавершему, даже если бы она стала кричать и пинаться. А ей нужно было беречь силы.

Испытывая сильную боль, она с трудом поднялась на ноги. Оставив свой плащ — он совершенно промок, — она медленно подошла к двери. Громила схватил ее за ушибленную руку и вытащил за дверь, затем по двум узким коротким трапам выволок на палубу.

Мег стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Каждое ее движение отдавалось пульсирующей болью в голове.

Учащенно дыша, Мег выпрямила спину. Какая разница, что ее ждет? Кавершем никогда не увидит ее съежившейся и корчащейся от страха. Она поступила правильно, забрав от него сына. Он дурной, презренный, порочный человек. Ей предстоит в последний раз предстать перед ним, и она обязана быть сильной.

Громила втолкнул ее в капитанскую каюту, где за маленьким выщербленным, заляпанным грязью деревянным столом сидел Кавершем. Брови его были гневно насуплены, морщины на лбу и вокруг рта выделялись резче, чем обычно. Вид стола наверняка страшно раздражает его, подумала Мег с замиранием сердца. И скверное настроение Кавершема, пребывающего в состоянии наивысшего раздражения, существенно затрудняло и без того нелегкое положение Мег.

А затем она увидела Джейка. Он сидел на стуле позади Кавершема. Рот его был заткнут кляпом. Его каштановые волосы торчали во все стороны, щеки — в грязных пятнах от слез. В огромных глазах застыл ужас.

— Джейк! — Мег рванулась к нему, но громила оттащил ее назад. Его пальцы так больно сжали ее ушибленную руку, что она едва сдержалась, чтобы не застонать от боли.

Обезумевшие голубые глаза мальчика впились в нее. Джейк издавал сдавленные звуки, извиваясь, и Мег поняла, что он привязан к стулу.

Она устремила обвиняющий, полный ненависти взгляд на Кавершема, изо всех сил стараясь сдержаться и не шипеть на него.

— Что вы делаете?

Тот только пожал плечами:

— Он был неуместно шумлив, поэтому я велел заткнуть ему рот. К тому же он молотил руками без разбора и поцарапал меня, как дикая кошка. — Кавершем указал на длинную неглубокую царапину на руке и продолжал: — Поэтому я приказал связать ему руки. А потом он начал бегать кругом, как безумный, поэтому я привязал его к стулу, где он научится сидеть тихо и спокойно, как подобает благовоспитанному мальчику.

Мег молча смотрела на Кавершема некоторое время, но под конец не смогла сдержаться.

— Какой же вы идиот, Джейкоб Кавершем! — возмущенно воскликнула она. — Развяжите его! Немедленно!

Кавершем приподнял тонкую темную бровь.

— Ругаетесь, мисс Донован? В присутствии невинного ребенка. Так-так. А ведь это вы виновны в его нелепом поведении. Вы позволяли ему неистовствовать и совсем распустили его.

— Отпустите его! — крикнула она, снова пытаясь приблизиться к Джейку. Но стальной захват на ее руке удержал ее.

— Пожалуйста, успокойтесь. Мне не хотелось бы связывать также и вас, как и затыкать вам рот. Не сомневайтесь, я непременно развяжу мальчика в свое врет.

Мег застыла, пытаясь привести в порядок мысли, роившиеся у нее в голове. Неужели это и означает быть матерью? Ощущать такую глубокую связь с ребенком, что готова пойти на все, чтобы уберечь его от беды?

Да, решила она. Теперь Джейк ее сын, и она будет бороться за него.

Но в данный момент гнев и принуждение не помогут. Силой ей этих людей не одолеть. Нужно найти иной способ.

— Садитесь, мисс Донован.

Это был вежливый приказ, но все же приказ. И хотя все ее инстинкты призывали ее схватить Джейка в охапку и бежать, Мег заставила себя двинуться вперед и занять место за столом напротив Кавершема.

— Осталось еще несколько минут пути до места выброски, так что, я думаю, нам следует немного поболтать.

— Место... выброски?

— Вот именно. Там я собираюсь отправить вас за борт. Хочется посмотреть, как вы прогуляетесь по доске.

Паника охватила Мег, когда она поняла, что он собирается играть роль пирата до конца. Она отлично плавала, но здесь не Карибы. Как долго сможет она продержаться в ледяных водах Ирландского моря?

Хотя разве это имеет значение? Она все равно не сможет доплыть до берега. И конечно, смешно надеяться, что кто-то окажется поблизости и снова ее спасет.

Мег медленно выдохнула, освобождаясь вместе с воздухом от мрачных мыслей. Она не станет об этом думать. Она постарается выжить и непременно спасет Джейка.

Кавершем пристально смотрел на нее, прищурив угрюмые голубые глаза.

— Вы и вправду вообразили, что сумеете скрыться, похитив моего сына?

Господи, его притворная забота о Джейке не имела смысла. Он никогда не любил Джейка, как настоящий отец. На протяжении всей короткой жизни мальчика Кавершем пытался превратить его в маленькое подобие себя самого. До сих пор ему это не удавалось, и это обстоятельство приводило его в такую ярость, что он избивал Джейка, даже выбросил его за борт, но все равно не отказался от своих намерений.

— Я только хотела обеспечить ему счастливую жизнь.

Глаза Кавершема превратились в узкие щелки.

— И вы не верили, что я могу предоставить ему это?

— Верю, что можете. Но боюсь, вам это не удастся. Он такой, как он есть, и вы не сможете переделать его в кого-то другого, как бы ни старались.

Кавершем рассмеялся.

— Он мой сын и будет таким, каким я захочу.

Мег молча покачала головой, отчаяние затягивало ее, как черная вязкая трясина.

— Вы и в самом деле дура. — Кавершем покачал головой. — По крайней мере вы могли бы поставить себе разумную цель — например, похитить его с намерением потребовать выкуп у моего брата. Но нет. Вы руководствовались дурацкой идеей спасти его от меня. От его собственного отца. Как трогательно.

Мег не смотрела на него. Ее не волновало, что он думает о ней. Она бы назвала его негодяем, если бы не знала, как бесполезно отвечать ему оскорблениями. Она смотрела на Джейка, взглядом подбадривая его, призывая быть сильным.

Послышался осторожный стук в дверь.

— Войдите, — сказал Кавершем.

Вошел матрос, которого Мег никогда не видела прежде.

— Мы достигли мертвой точки пролива, сэр.

Это означало, что они находились примерно в пятидесяти милях от ближайшего берега. Так далеко никто не сумел бы доплыть.

— Прекрасно. — Кавершем поднялся со стула. — Как только мы разделаемся с ней, прикажите Ингерсону взять курс на юго-запад. Я хочу держаться подальше от берегов Уэльса, прежде чем свернуть на восток к Бристолю. Не слишком далеко, вы меня понимаете. К концу месяца я должен быть в Оксфордшире.

— Есть, сэр.

Кавершем вслед за матросом двинулся к выходу. В дверях он задержался и обернулся к громиле, маячившему в тени.

— Будьте любезны снять с нее платье и корсет. Я не хочу, чтобы она утонула слишком быстро. — Оглянувшись через плечо, он учтиво кивнул ей. — Я подожду вас снаружи, мисс Донован.

Кавершем закрыл дверь, и громила двинулся к ней. Схватив ее за плечи, он грубо повернул ее спиной к себе. Мег услышала, как захныкал Джейк, когда кинжал распорол ей платье, нижнюю юбку и тесемки корсета. Громила стянул одежду с ее тела и рук, разрезая местами ткань, чтобы облегчить себе задачу. Он не смотрел ей в глаза, пока не закончил работу, и теперь девушка стояла перед ним в одной сорочке, чулках, панталонах и туфлях.

— Пойдем со мной, — угрюмо сказал он, и в его голосе она услышала слабый проблеск сострадания.

Джейк уже плакал навзрыд, и Мег обернулась к нему, а потом снова посмотрела на громилу.

— Пожалуйста, позвольте мне попрощаться.

С минуту он раздумывал, потом взглянул на дверь и пожал плечами:

— Поспешите.

Мег бросилась к Джейку. Опустившись на колени, она обняла его вместе со стулом, к которому он был привязан.

— Все будет хорошо, — прошептала она. Мег пообещала бы ему, что вернется за ним, что заберет его отсюда. Но она не могла давать обещания, которые не в силах будет исполнить.

Джейк извивался, стараясь достать до нее руками, которыми едва мог пошевелить. Она накрыла его ладони своими, стараясь его успокоить, и он вложил что-то в ее ладонь. При этом он что-то бормотал сквозь кляп — это звучало как «боцман».

Мег взяла эту вещь без вопросов, зажав в своей ладони, и ощутила ее форму — продолговатый неровный цилиндр. Если подумать... она бы сказала, что это боцманский свисток.

— О, Джейк! — прошептала она, еле сдерживая слезы. «Ты такой умный мальчик!» — Я очень тебя люблю.

Он вложил свисток ей в ладонь так, чтобы громила, стоявший позади нее, не увидел. И она сунула свисток под рубашку в верхнюю часть чулка.

Джейк не мог говорить из-за кляпа, но он положил голову ей на плечо.

Мег просто обнимала его, пока громила не потянул ее назад и не потащил к двери.

— Прощай, Джейк, — сказала она в последний раз, продолжая смотреть на него, пока ковыляла к выходу. Наконец кто-то закрыл за ней дверь, и она больше не видела его широко раскрытых голубых глаз.

Выбравшись на палубу, они свернули на корму. Лето наконец наступило, и утреннее солнце ярко сверкало на небе, искрясь на поверхности волн и согревая Мег сквозь полотно сорочки.

Девушка окинула взглядом широкую линию горизонта. Не было ни единого корабля в поле зрения. Никто ее не спасет. Бежать некуда.

Она была бессильна помочь себе или Джейку.

Боже милостивый! Она обречена утонуть. Это казалось немыслимым. Нереальным. Но ведь Всевышний спасет ее. Он все видит.

Они достигли выемки в ограждении палубы, где плоский брус был переброшен через борт, выступая над водой. Доска.

Матросы вокруг нее колебались, поглядывая на Кавершема в ожидании указаний.

— Думаю, нет нужды в долгом прощании, — сказал он со слабой улыбкой. Затем кивнул трем матросам, окружавшим ее. — Делайте свое дело.

Прежде чем она смогла воспротивиться — прежде чем успела моргнуть, — моряки подняли ее и сильным броском вытолкнули на доску. Мег, пошатываясь, двинулась вперед, стараясь сохранить равновесие, удержаться на узкой доске. Судно качалось на волнах, и она отчаянно балансировала руками, пытаясь держаться прямо.

Но все было бесполезно. Мег оступилась и упала. Несколько мгновений она летела по воздуху, вздымавшему подол ее сорочки. Все ниже, ниже... и с громким всплеском она врезалась в воду. Ледяная бездна поглотила ее, обжигая холодом каждый дюйм ее кожи.

Она мгновенно пошла ко дну. Преодолевая боль, разрывавшую ей голову, Мег сбросила туфли и, энергично двигаясь, вырвалась на поверхность.

Когда она вынырнула, задыхаясь, то ощутила легкую тяжесть у ноги и с опозданием вспомнила об осколке зеркала в кармане сорочки.

Она не подумала о нем вовремя. Как она могла оказаться такой дурой? Все произошло так быстро, что у нее не было времени воспользоваться оружием, не было времени вступить в схватку.

Мег протерла глаза от морской воды и, открыв их, увидела, что корабль Кавершема удалился на значительное расстояние от нее.

И Джейк остался там.

— Прости меня, мой мальчик, — прошептала Мег. — Мне так жаль...

Оставшись одна, полуобнаженная, посреди холодного моря, страдая от боли и быстро теряя надежду, Мег ничего не могла сделать — только барахтаться в воде... и ждать смерти.