Маркиз Миллбридж был третьим партнером Джессики по танцам в этот вечер. Это был вальс, а значит, весь танец они должны были провести вместе — во время вальса не меняются партнерами.

Джессика отхлебнула глоток пунша и поставила бокал на поднос проходившего мимо слуги, увидев приближающегося к ней маркиза.

— Помни, — прошептала Серена, прикрывшись веером, — он не «ваша светлость», и ради всего святого, не назови его мистером Миллбриджем! Нужно обращаться к нему «милорд».

— Хорошо, — прошептала Джессика. Сердце в ее груди начало резво подпрыгивать. Правда, у нее было много знакомых среди аристократов — ведь ее зятьями были герцог и граф. И все же она всегда попадала впросак, когда дело касалось английских титулов.

— Да, милорд, — пробормотала она, когда маркиз подошел к ним. С приветливой улыбкой он отвесил им изысканный поклон. В ответ они присели в глубоком реверансе.

Но вот загвоздка — что-то в нем было, в этом маркизе, что не давало ей покоя. Он выглядел величественно, с его властными манерами и надменным видом. Было ясно, что этот человек, несомненно, одержим политическими амбициями.

К тому же он был красив. Достаточно красив, чтобы Беатрис, стоявшая рядом с Джессикой, когда маркиз пригласил ее танцевать, пробормотала, когда он ушел:

— Ну, тут вопросов нет, не так ли?

Маркиз был намного старше ее — возможно, даже вдвое. Это беспокоило Джессику, но, как ей не раз говорила Серена, к мужчинам зрелость приходит иначе, чем к женщинам. Он был импозантным мужчиной с точеными чертами лица, несколько тонкими губами, широким ртом и очень густыми темно-каштановыми волосами.

— Вы готовы к нашему вальсу, мисс Донован? — сказал он высокомерным тоном английского аристократа.

Джессика одарила его лучезарной улыбкой:

— Конечно.

Когда он вел ее к танцевальному залу, она обернулась через плечо и улыбнулась Серене, следившей за ними взглядом, и та помахала ей рукой.

Маркиз нашел для них место и, когда грянула музыка, обвил талию девушки рукой. Джессика любила танцевать. Искусство танца — единственное из всего, чему учила ее мать, — ей безоговорочно нравилось.

Поэтому она скользнула одной ладонью по его руке к плечу, позволив ему взять другую обтянутую перчаткой ладонь в свою. Затем сделала глубокий вдох, ощутив резкий запах человеческой толпы, и они закружились в танце.

— Вы прекрасно танцуете! — сказала она, когда он повел ее по широкому кругу.

— Вы тоже, — усмехнулся он. — Вальс танцуют вдвоем.

Она улыбнулась ему, и он ей улыбнулся в ответ, его темные глаза сверкнули. Какое-то время они кружились в молчании, затем он сказал:

— Я слышал, вы родом из Вест-Индии. Где же вам удалось так овладеть танцевальным искусством?

Джессика рассмеялась.

— Часами упражнялась со своими сестрами. Главным образом с Фебой. Мы обе любим танцевать.

— Оо? Сколько же у вас сестер?

— Четыре... ммм... три. Старшая, Мег, замужем за графом Стрэтфордом. Потом Феба, миссис Харпер, и Оливия, герцогиня Уэйкфилд.

Его темные брови сошлись вместе.

— Но сначала вы сказали четыре...

— Да. — Ее голос слегка дрогнул, когда он закрутил ее в очередной раз. Господи, этот мужчина заставлял ее чувствовать, будто она летит! — Когда-то у меня было четыре сестры, но старшая, Серена, умерла много лет назад.

— О, прошу меня извинить. — В молчании они обогнули другую танцующую пару. — Как она умерла? — тихо спросил он.

Джессика судорожно сглотнула. Хотя теперь она уже знала, что это неправда, ей все еще трудно было об этом говорить.

— Она пропала в море. Вероятно, утонула.

Он пристально посмотрел на нее. Его темные глаза сверлили ее, словно он пытался взглядом проникнуть в ее мысли.

— Вероятно?

— Ну, — Джессика пожала плечами, — она пропала в море и отсутствует уже восемь лет. Если ее не спасли русалки... — Голос ее прервался. Она не любила лгать. Не считая Фебы, сестры Донован не были искусными лгуньями. Джессика надеялась, что Мег вскоре согласится заявить о себе. И весь свет вместе с ней и ее семьей будет радоваться, что Серена и Мег обе живы.

— Но вы по крайней мере обыскали океан, чтобы найти ее? Может, она жива? — Джессика подняла на него взгляд, и он улыбнулся, показав ряд жемчужно-белых зубов, слегка мелковатых для такого широкого рта. — Может, ее спасли пираты, а она убежала и скрывается где-нибудь живая и здоровая?

Джессика отвела взгляд, внезапно испугавшись, что глаза ее выдадут. Слова маркиза были опасно близки к истине.

Осознание этого так потрясло ее, что впервые в жизни Джессика споткнулась посреди вальса. К счастью, маркиз не растерялся. Он поддержал ее и продолжил танец.

— Извините меня, — сказал он тихо. — Я не хотел вас расстроить.

— О, вы меня не расстроили. — Она прикусила губу, раздумывая, что сказать. — Но ведь бывают чудеса. Это было бы прекрасно, разве нет? Если бы ее спасли, я имею в виду.

— Будем надеяться, что так и случилось с вашей сестрой. И что пираты вскоре вернут ее семье. — Он сжал ее руку, и в глазах его засветилось сочувствие. — Если она вернется, вы дадите мне знать?

— Разумеется! — воскликнула Джессика. — Мы были бы так счастливы. Мы напечатали бы об этом во всех газетах Англии! — Так бы они и поступили. Как плохо, что Мег не позволила им сделать это. В итоге Джессика осознала сложное положение Мег и не стала говорить маркизу Миллбриджу — или кому-либо еще — о том, что сестра ее жива. Но, ох, как ей этого хотелось!

Они заговорили о более земных делах — насчет погоды и о следующем бале, который они собирались посетить, — и тут вальс кончился. Маркиз подвел ее к Серене, они раскланялись, и затем он затерялся в толпе.

— Ну и как? — спросила Серена, когда к ним присоединилась Беатрис.

Джессика нахмурилась.

— Думаю, неплохо. Но похоже, он больше интересовался нашей давно пропавшей сестрой.

Серена, нахмурив брови, посмотрела в сторону маркиза.

— Это подозрительно.

— Очень, — добавила Беатрис.

Джессика постаралась избавиться от неприятного чувства, внезапно охватившего ее. Оставалась всего минута или две до следующего танца, который она обещала симпатичному мистеру Трентону.

— Не берите в голову. Просто он странный человек. Вот и все. — Она обернулась к Беатрис. — Ты должна мне рассказать, как танцевала с сэром Фолсомом.

Уилл возбужденно ходил туда и сюда по просторной гостиной, тревожные мысли теснились у него в голове.

— Значит, незаконные вылазки Кавершема пополняют сундуки маркиза Миллбриджа.

— Верно. — Мег неподвижно сидела в кресле, бледная и напряженная, сложив руки на коленях.

— Но с какой целью?

Мег медленно покачала головой:

— Я точно не знаю. Кавершем очень следил за тем, кому и что сообщать, и уж точно никогда ничего не говорил мне. Но, слыша обрывки разговоров то тут, то там в течение восьми лет, я постепенно начала складывать их вместе. Маркиз Миллбридж — ярый приверженец герцога Камберленда.

Уилл понимающе кивнул. Камберленд был младшим братом короля и третьим в очереди к трону после герцога Кларенса и принцессы Виктории. Король находился на смертном одре — полагали, что он не переживет лето, — и все считали, что на следующий год в эту пору герцог Кларенс станет королем Уильямом IV.

Однако народ роптал. Беспокойство охватило Британию. Герцог Кларенс был стар и слаб здоровьем. А принцесса Виктория была еще девочкой, слишком юной, чтобы исполнять обязанности королевы, не говоря уже о том, что она женщина.

— Продолжайте, — сказал Уилл Мег.

— Ну, я думаю, маркиз Миллбридж использует эти неправедные доходы, чтобы каким-то образом повысить влияние Камберленда в Англии.

— Но для чего? — Уилл нахмурился. Камберленд и без того был чрезвычайно могущественным. Он пользовался большим влиянием в палате лордов и, хотя потерпел недавно крупное поражение при прохождении законопроекта об эмансипации католиков, все еще представлял собой силу, с которой считались в парламенте.

— Этого я не знаю, — ответила Мег, покачав головой.

Уилл, прислонившись к ближайшей колонне, изучающе посмотрел на девушку. Взгляд ее был устремлен на огонь. Пряди белокурых волос, отливающих бронзой в отблесках пламени, обрамляли ее лицо. От одного взгляда на нее у него закипала кровь.

Теперь он начинал понимать, хотя и не совсем, почему она так не хотела сообщить ему правду. Это были неприятные новости. Преступник, за которым он охотился последние шесть месяцев, пользовался поддержкой маркиза и, возможно, герцога Камберленда. Двух самых могущественных людей в Англии.

Но почему? Для чего Миллбридж использовал эти огромные средства?

Мег, повернув голову, взглянула на Уилла. В ее серых глазах застыла печаль.

— Кавершем ненавидит тех, кто не похож на него, тех, кого он считает ниже себя. Он сын прежнего маркиза, хотя и незаконный. Это проклятие тяготеет над ним и будет преследовать его до конца жизни. Он завидует Миллбриджу, своему брату, который младше его на два года, но также и любит его. Ему всегда хотелось доказать, что он больше, чем простой бастард. Он женился на Саре главным образом из похоти, но держал меня в плену в надежде, что я смогу сделать из нее жену, которую он сможет с гордостью представить маркизу.

Уилл вернулся к своему креслу и опустился в него.

— Вам это удалось?

Мег покачала головой, в глазах ее блеснули слезы.

— По правде говоря, нет. Сара родилась в бедной семье в Америке. Она не могла, да и не хотела меняться. Хотя Кавершем сурово наказывал ее за это. Не знал пощады. Пока окончательно не сломал.

— Он бил ее? — спросил Уилл, припомнив леди Фенвик и жестокое обращение с ней мужа.

— Иногда.

— Он и Джейка бил тоже? — Уилл вспомнил постоянно серьезное выражение лица мальчика и его печальные голубые глаза.

Мег скрестила руки на груди.

— Время от времени. Но... по большей части... ну, вы, вероятно, уже заметили это. Он особенный.

Уилл утвердительно кивнул.

— Он не слабоумный и не сумасшедший. Но люди зачастую принимали его за идиота. И это приводило Кавершема в ярость. Джейк замыкался в себе, а Кавершем в ответ насмехался над ним, ругал и оскорблял его, используя самые бранные слова, чтобы вытащить его из его раковины. Такой вот «психологический прием».

— И он действовал?

— Иногда. Но только кратковременно. От страха перед отцом Джейк замыкался еще больше и на более длительное время.

— Если он такого низкого мнения о своем сыне, зачем же он тогда преследует его?

— Потому что Джейк — это все, что ему осталось от Сары. Он по-своему любил ее. Несмотря на его жестокость, ревность и одержимость, он ее любил.

— Понимаю, — сказал Уилл, хотя на самом деле не понимал.

— И Джейк его единственный законный сын, — продолжала Мег. — Кавершем всегда винил Сару и меня в том, что мы испортили его. Он верит, что с помощью соответствующего воспитания ему удастся превратить Джейка в такого сына, который будет достоин носить его имя. А без Джейка кому перейдет его наследие, когда ему настанет срок умирать?

— Наследие?

— Современного пирата. Человека, преступившего все возможные законы и нажившего огромное состояние. Человека, владеющего флотом кораблей, бороздящих Тихий и Атлантический океаны. Человека, в конечном счете гораздо более могущественного, чем его брат маркиз.

Уилл удивленно поднял брови.

— Флот кораблей?

— Думаю, где-то между пятнадцатью и двадцатью, мрачно сказала Мег.

Боже милостивый!

— И все вовлечены в незаконную деятельность?

— Нет. Он старается поддерживать видимость респектабельности и несколько кораблей использует для законной торговли. — Ее губы искривились в горькой усмешке. — Остальные занимаются пиратством или контрабандой.

— В Вест-Индии? — Наверняка, если бы это было правдой, он больше бы знал о Джейкобе Кавершеме.

— Только одно или два судна бывают в Вест-Индии одновременно. Остальные разбросаны по всему миру.

— Он держит какие-либо корабли в Англии?

— Мне никогда не разрешали сходить на берег или показываться на палубе, когда мы заходили в английские порты. Команде даже запрещали обсуждать передвижения судна в нашем присутствии. Но мне удавалось подслушать некоторые разговоры Кавершема. К тому же в каюте Сары был иллюминатор. Я имела возможность учить ее географии Соединенного Королевства, если узнавала некоторые порты, когда мы вставали на якорь.

— Где? — спросил Уилл, приготовившись запомнить названия.

— Белфаст. Бристоль. Брайтон. Блэкпул. — Ее губы скривились. — Мне было легко их запомнить, потому что все они начинаются с «Б». Кроме Глазго.

— Вам приходилось плавать на других его кораблях?

— Да. Мы переходили с корабля на корабль. Когда мы прибывали в порт — один из тех, что начинаются на «Б», — мы всегда сменяли корабль. Он делал это главным образом для того, чтобы сбить власти со следа. Но постоянно следил за состоянием всех своих кораблей. Он одинаково любит все свои суда. Он дорожит каждым судном, и для него очень важно полностью контролировать все эти корабли.

Уилл откинулся назад, чувствуя настоятельную потребность хлебнуть бренди. Обычно он не увлекался спиртным, но этот вечер принес слишком много открытий. Он поднялся на ноги.

— Не хотите ли выпить?

Взгляд ее метнулся к нему, и она кивнула:

— Да... наверное.

— Может, немного кларету?

— Нет. — Она покачала головой. — То же самое, что и вам.

Уилл коротко кивнул и направился к серванту за выпивкой. Он вернулся с двумя бокалами, полными янтарного напитка. Отдав один Мег, он уселся в кресло, помешивая бренди покачиванием бокала и наблюдая, как отблески пламени отражаются и преломляются в хрустале. Затем отхлебнул изрядное количество бодрящей жидкости.

Некоторое время они молча потягивали бренди. Затем она спросила:

— Уилл?

— Да?

— Перед отъездом из Лондона мы бы с Джейком хотели побывать у вас дома. Если, разумеется, ваше приглашение еще в силе.

Он резко выдохнул и отхлебнул еще один большой глоток, прежде чем ответить. Затем заглянул ей в глаза.

— Буду рад.

— Благодарю вас. — Она слабо улыбнулась. — Дом лорда Стрэтфорда хорош, но хотелось бы побывать хоть один раз в гостях, прежде чем я покину город.

В первый раз за долгое время Мег поднялась со своего кресла, разминая конечности, и потянулась. Затем направилась к серванту, чтобы поставить бокал. Уилл зачарованно наблюдал за легким покачиванием ее бедер.

— Вы сейчас прекраснее, чем когда-либо.

Она застыла, сжимая в руке бокал. Затем медленно поставила его и повернулась лицом к Уиллу.

Он встал, и ноги понесли его к ней, прежде чем он сообразил, что делает. Когда они оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга, Мег закинула голову, устремив на него взгляд. В свете пламени глаза ее ярко светились.

— Не бойтесь, — пробормотал он. — Я понимаю ваши опасения. Но мы найдем выход, Мег. Я сумею обеспечить безопасность вам и Джейку.

— Мы с Джейком отправимся в Ланкашир через несколько дней. Наша безопасность — не ваша забота.

— Я бы хотел, чтобы была моя, — еле слышно прошептал он.

— Почему?

Он протянул руки и обнял ее за плечи.

— Я хочу попытаться снова, Мег. Я хочу быть с вами. Я хочу... хочу жениться на вас.

Уилл закрыл глаза. Он сам не ожидал, что скажет это. Но наряду с удивлением он чувствовал, что это чистая правда. Он хотел, чтобы она вошла в его жизнь. Навсегда.

Глаза ее широко раскрылись, и он покачал головой, заметив там недоверие.

— Послушайте меня... я по-прежнему люблю вас, Мег.

Она облизнула губы — жест отчаяния, — и глаза ее заметались по сторонам, словно она искала пути к побегу. Плечи ее задрожали под его ладонями. Затем взгляд ее в конце концов вернулся к нему.

— Вы не можете быть в этом уверены, Уилл. Вы меня совсем не знаете. Я уже говорила вам это раньше. Я изменилась. Теперь я должна думать о Джейке.

Он только покачал годовой. Она всегда приводила его в замешательство.

Мег закрыла лицо ладонями.

— Поймите меня правильно. Дело не только в Джейке. Я просто хочу оставаться в живых следующие несколько месяцев. Я не могу... Я не знаю, как мне относиться... к вам или к этим... чувствам, которые я считала давно умершими, но которые вновь вспыхнули внутри.

Он открыл глаза и увидел, что она снова повернулась к нему, оставаясь на полпути к двери.

— Я провела так много времени, пытаясь выжить. Старалась помочь Саре и Джейку... и не сумела уберечь Сару. Я так боюсь, что мне не удастся спасти и Джейка тоже. И если я позволю этим вновь вспыхнувшим чувствам помешать мне защитить Джейка, я боюсь... — Ее плечи затряслись от рыданий. — Я так боюсь, Уилл, — сдавленно вымолвила она. — Я помню вас, но я больше вас не знаю. Я знаю себя и знаю Джейка, но я не знаю вас!

Он в несколько шагов пересек комнату и схватил ее в объятия.

— Я не верю, Мег. Но во всяком случае, попробуйте снова узнать меня.

Она держала его — и своих родных — на расстоянии, потому что была сосредоточена на одной-единственной цели — уберечь Джейка от его отца. Уилл понимал ее и уважал ее за это. Но если бы она впустила его в свою жизнь, он смог бы успешнее ей помочь.

Он прижался губами к ее голове. Зарывшись лицом в ее волосы, он вновь обрел терпение, которого с ее внезапным появлением в его жизни, похоже, почти лишился.

— Я подожду. Я дам вам время. Столько, сколько потребуется.

Бежали минуты. Трудно сказать, как много, — Уилл утрачивал чувство времени, когда держал Мег в объятиях. В конце концов медленно ее руки, взметнувшись, обхватили его, и она прижалась щекой к его щеке.

— Благодарю вас, — прошептала она.

Уилл закрыл глаза и втянул в себя воздух, ощутив запах сахарного тростника. Он безумно хотел ее. Но она еще не была готова.

— Я всегда буду охранять вас, — прошептал он. — И поэтому отправлюсь вместе с вами в Ланкашир.